Мигенов Михаил
Робинзонада Н.И.О.-4

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 2, последний от 27/12/2005.
  • © Copyright Мигенов Михаил (niho@estart.com)
  • Обновлено: 16/11/2006. 76k. Статистика.
  • Глава: Проза
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Неисторический роман. Посвящается сотрудникам научно-исследовательского отдела, в котором автор имел честь работать много лет тому назад.
    •   МИХАИЛ ГЕНИН
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      РОБИНЗОНАДА Н И О - 4
      
      
      
      
      
      
      (Неисторический роман)
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      Москва, 1979г.
      Дорогому и уважаемому коллективу НИО-4 в знак глубочайшего преклонения перед его неисчерпаемой работоспособностью и жизненной силой посвящает эту книгу
      Автор
      
      
      
      
      
      ГЛАВА 1
      
      ЗАПИСКИ РОБИНЗОНА
      
      
      1 апреля: Палящий луч солнца ударил мне в правый глаз и я очнулся. Ощупал себя. Все, кажется, было на месте. Даже наручные часы "Электроника", упавшие вместе со мной, были целы. По левой ноге лениво перекатывался прибой. Между пальцев застряла скользкая медуза. Я терпеть не могу медуз, поэтому, несмотря на легкую слабость, заставил себя подняться и стряхнуть ее...
      
      4 апреля: Моя "хата" стоит с краю. С краю атолла, если смотреть на восход. Пользуясь подручным материалом, а главное, палаткой, спальником, надувным матрацем и прочим туристическим инвентарем, предусмотрительно захваченным из дома, я чудесно устроился в этом диком краю. Проблема общепита мною решена. Две банки тушенки, три - сгущенки, батон Одесской колбасы и два батона белого хлеба, не говоря уже о бутылке водки, создали мне на время ощущение комфорта.
      "Пожалуй, здесь не так уж и дурно, если не считать вынужденного одиночества, особенно по женской части.
      
      10 апреля: Сидя у яркого огня, я вспоминаю подробности нашего полета и авиакатастрофы. Рядом со мной в кресле над фюзеляжем сидели "графиня" и " критик Белинский". "Графиня" мирно дремала на плече последнего. Я ерзал на своем сидении и не находил себе места. Впереди расположилась теплая компания - две подружки, а между ними Кириллыч, который, с чисто южным темпераментом, обвораживал обеих дам при помощи японского стереомагнитофона "Сони". Слева два групповых руководителя резались в магнитные шахматы и по нецензурным выражениям, прорывающимся сквозь шум двигателей, можно было понять, что страсти накалились до предела.
       У самого иллюминатора, пристроив свою "Оптиму" на откидном столике, Верочка выстукивала Отчет о выполнении тем. плана за 1-ый квартал в пяти экземплярах. Даже в круизе она умудрялась сохранять невозмутимость и деловой настрой. Я вспоминаю, как во время посадки в самолет у КПП ее 13 раз подряд заставляли пройти через турникет и всякий раз звенел звонок, зажигалась сигнализация. Лишь после этого она удосужилась вытащить из огромного кармана своей коричневой дубленки пишмашинку и ее пропустили на посадку.
       Итак, Верочка продолжала свое обычное занятие, как будто сидела в нашем отделе, а вовсе не в самолете, уносившим нас все дальше от родных берегов. Стюардесса разносила соблазнительно сервированные подносы. При одном воспоминании об этом у меня вырывается глубокий вздох.
       После обильной закуски и возлияния из личных запасов народ заколыхался. Борисыч расчехлил гитару и запел низким гнусавым голосом "Дорогой длинною, погодой лунною"... Вконец окосевшие пассажиры лайнера из боевой когорты НИО-4 вкривь и вкось подхватили заезженную пластинку и громче всех, кажется, я. И то ли от внезапно нахлынувших чувств от щемящей душу песни, то ли еще от чего другого, только Верочка мощной десницей тронула пишмашинку и та с грохотом свалилась со столика на фальшпол лайнера. Самолет тотчас же дал крен на левый борт. Двигатель натужно зачихал и внезапно смолк...
       Мое сердце падало вниз с ускорением 9,8 м/сек в квадрате. У остальных, полагаю, также быстро. Началась паника. Напрасно стюардесса в микрофон призывала к порядку. Самолет неукротимо падал в надвигающуюся, страшную бездну. Люди метались в проходе как затравленные звери. Ужас охватил всех.
       К счастью, я вспомнил о парашюте системы Емельянова. Парашют этот, разработанный в нашей фирме, представлял собой элементарную простыню 2x2 м, стянутую на концах обычными веревками, как стропами настоящего парашюта. Модель была рассчитана на нагрузку до 150 кг, при условии относительно равномерного натяжения на каждую из 4-х строп. Видимо, самого разработчика осенило, как и меня, потому что Витя Емельянов, отстегнул привязные ремни и завопил не своим голосом:
      -Ребята, стойте, не меньжуйтесь! Есть идея! Открываем запасный выход. Берем парашюты! Прыгаем по очереди! Первыми - девчушки! До встречи на земле!
       С этими словами он распаковал свой портфель и раздал каждому сотруднику нашего отдела по парашюту вместе с инструкцией по использованию. Я откинул крышку аварийного выходного люка и пропустил всех своих. Пожелав остальным пассажирам лайнера счастливого пути, я выпрыгнул тоже.
       От момента прыжка до приземления на узкой отмели помню все, как в тумане. Итак, нас раскидало в разные стороны. Живы ли остальные и, если да, то где же они?
      
      21 апреля: Сегодня праздник - субботник. С утра делаю обход своего островка. Навожу порядок. Собираю посуду и сдаю ее себе же по цене 12 копеек за бутылку. Пить уже нечего. Запасы продовольствия тоже подходят к концу. Как назло, фауна здесь представлена только мною. Флора ненамного богаче.
       Мучают мысли о близких и таких далеких коллегах, неосознанно тянет к жене, детям. Как-то там они? Внезапно меня осеняет. А лодка? Противовесом к одной из строп спасшего меня парашюта служила недавно купленная байдарка модели "Салют-2". Вот о ней-то я и вспомнил сейчас. Как же я раньше не подумал о ней? Если кто-нибудь из наших жив, то, наверное, достиг какого либо из многочисленных островков, виднеющихся вдали. Вскакиваю с места и бегу к отмели, у которой остался импровизированный парашют. И обнаруживаю две упаковки. Быстро развязываю лямки. Стрингеры и шпангоуты слегка погнуты, но их удается выпрямить. Кильсон сильно разбит, но с помощью рем.набора к вечеру я заканчиваю сборку байдарки.
       28 апреля: Всю неделю штормит. Я сижу в палатке и жду у моря погоды. Наконец, 27 апреля в 9 часов 21 минуту по Московскому времени я погрузил припасы и вещи в лодку и отчалил при почти полном штиле. Через три часа я уже был так далеко от берега, что едва различал его. Бирюзовая океанская вода медленно уходит из-под киля. Со своей "капитанской" рубки вижу приближающийся огромный зеленый риф не менее 400 метров в поперечнике, на котором замечаю маленькую фигурку. Меня охватывает огромная, ни с чем не сравнимая радость. Неужели и в самом деле кто-то спасся? И я не одинок в этом безбрежном океане! Еще 20-30 сильных гребков и я подплыл к обитаемому острову.
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      ГЛАВА 2.
      
      
      НА ЗЕЛЕНОМ РИФЕ
      
      
      - О том, как мы с Веркой и пишмашинкой свалились на этот распроклятый остров, я долго распространяться не буду, - сказал мне Борисыч после долгих и крепких объятий.
      -А где она, кстати? - спросил я его.
      -Пошла по коренья с глубоким вздохом произнес Борисыч.- Третью неделю , почитай, сидим на суровой диете. Варит она какое-то несъедобное варево из этих корешков, аж, живот пучит.
      -Почти три недели на корешках? -удивился я. -Ведь от этого можно и язву нажить и ноги протянуть! Слушай. А как вы живете?
      -То-то и оно. С подобной жратвы, извини, не только не тянет, но и как ты, верно, заметил, можно и ноги протянуть. Словом, влипли.
      -Ну, ничего, ничего, - упокоил я. - Руки-ноги целы, нас уже трое, глядишь, что-нибудь придумаем. А об остальных что-нибудь известно?
      -Понятия не имею. Может, кто и спасся на островах, но вряд ли. До сих пор не пойму, как мы сами живы остались?
      -Спасибо светлой памяти Емельянову, спас нас его парашют, - заметил я с вздохом. Гад, он, конечно, порядочный, это была его идея насчет круиза вокруг Новых Гибридов. Вот теперь сиди, мокни здесь. Ну, да ладно, сделанного не воротишь.
      -Да, задумчиво произнес Борисыч,- положеньице. Как-то там мой бедный " Запорожец"? Не разобрали ли уже на запчасти. Колеса наверняка уже сняли.
      -Кто о чем, а вшивый о бане, - вдруг раздался за моей спиной знакомый до боли голос.-А, вот кто к нам пожаловал? Милости просим! И Верочка, свет Анатольевна снисходительно похлопала меня по плечу.
       Она стояла на обкатанном волнами голыше, выше меня на полторы головы. Ее плотное загорелое тело облегало что то похожее на греческую тунику. В одной руке она держала длинную заостренную палку, в другой - пучок какой-то неведомой мне травы. И вообще, от всего ее облика веяло амазонкой. Я почтительно приветствовал ее.
      -Верочка, какому богу я обязан счастьем видеть тебя в столь необыкновенном одеянии?
      -Емельянову, кому же еще? - засмеялась она. Эта простыня спасла нас сперва как парашют. Тогда же я порвала свои брюки и блузку злополучной " Оптимой", и вот простыня помогла мне еще раз. Хотя, впрочем, здесь так дико и жарко, что никакая одежда просто не нужна.
      -Так зачем прикрывать столь прекрасное тело? - патетически воскликнул я. Это же так замечательно: дикая природа, необозримый океан и на вершине зеленого рифа - обнаженная
      женщина неописуемой красоты!
      -Ладно, кончай заливать, - вернула меня к грубой действительности Верочка. - А то сейчас, в гипс! У меня, сам знаешь, разговор короткий. Конечно, - добавила она, - здесь тепло, но жрать нечего, поэтому расхаживать, в чем мать родила, нет никакого смысла. Перед ним, что ли? - бросила она сердитый взгляд на Борисыча. Тоже мне, мужик, ему. видите ли. мяса подавай, с корешков он, видите ли, ни хрена не может, больно нежный. Чего ради стараться?
      -Значит так и живем, - про себя заметил я с удовлетворением. Ну, ну, Борисыч - явно не клиент, а у меня в запасе банка тушенки. На день-два должно хватить.
      Вслух я сказал: - Ну, что ж, положение, должен вам заметить, сложное, но не безвыходное. У нас есть лодка. Кругом куча островов. Где-нибудь фортуна подарит нам клочок невозделанной банановой земли, глядишь, кто-то из коллектива найдется. Так что отчаиваться не стоит. Лучше скажите, как у вас насчет хаты?
      -Да. никак,-угрюмо проговорил Борисыч. -Она вот укрывается своей простыней, а для меня и это - роскошь.
      -Ну, тогда считайте, что вам крупно повезло!- воскликнул я.- Крыша будет, у меня с собой палатка. Ну, а насчет харчей, не обессудьте, на моем островке было пусто-пусто.
       Мы устроили совет, как жить дальше. Будущее не сулило никаких ощутимых выгод, скорее наоборот. Голод, вот что ждало нас впереди. Перспектива вернуться домой была туманна, как дымка на горизонте, которая и не думала обернуться силуэтом спасительного корабля.
       Была, правда, слабая надежда на то, что экипаж гибнущего самолета успел сообщить свои координаты и в этом случае нас будут искать и, возможно, найдут. Но эта надежда сводилась к нулю очевидностью гибели в волнах океана самолета со всеми, кто был на борту. На большой земле вряд ли кому придет в голову мысль о существовании парашюта системы Емельянова. Итак, спасение утопающих - дело рук самих утопающих.Мы стали разрабатывать план спасения. Борисыч, отягощенный университетским образованием и обширными познаниями экономической географии, взвесил все "за" и "против" и сказал вещим голосом:
      -Слушайте, сюда! Я полагаю, мы находимся в 400-500 километрах юго-восточнее Новых Гибридов. Стало быть, если двигаться на северо- запад со скоростью 8-10 км/ час, то за 5-6 дней можно до них добраться.
       Я охладил его пыл, заметив, что с нашими скудными припасами и на такой скорлупке, мы, скорее всего, окажемся на дне. К тому же, никарт, ни приборов, кроме солнца и звезд у нас нет. Значит, надо более тщательно подготовиться к путешествию, а пока предпринять попытку обследовать близлежащие острова.
       Мы спорили долго, до хрипоты. На зеленый коралловый риф опускалась тропическая ночь. Утро вечера мудренее - на этом общеизвестном тезисе мы, наконец, успокоились, и, пожелав друг другу спокойной ночи, стали устраиваться на ночлег в моей палатке.
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      ГЛАВА 3
      
      
      ПОИСКИ И НАХОДКИ
      
       Первые лучи пробились через застегнутый полог палатки, и я проснулся. Рядом со мной шумно колыхалось чье-то большое и горячее тело. Я припомнил события прошедшего дня и не смог сдержать улыбки. Чем ни идиллия! Отпуск, о котором можно лишь мечтать.
       В это время года в Москве сыро и холодно, пасмурно и грязно. Здесь же, в благословенном райском уголке все иначе. Легкая рябь на изумрудной поверхности воды, ласковое, неистощимое солнце, воздух, пропитанный запахом йода и чего-то неуловимо свежего, наполняет грудь, порождает чувство упоительной лени, желания лечь на белый, словно просеянный сквозь сито, песок и отдаться этому чувству до конца...
      Все портит одно - голод. Надо что-то предпринять. Я вылезаю из палатки, при этом наступив на пиджак Борисыча. Раздается специфический хруст. Так хрустит только стекло. Я нагибаюсь и с ужасом вижу стекла его любимых очков. С болью в сердце собираю осколки. Это еще не катастрофа, но тем ни менее... Из троих очкариков на острове остались двое зрячих и один - полуслепой.
      Не стану описывать бурную сцену, последовавшую за обнаружением рецидива. Достаточно сказать, что синяки и шишки в разных частях тела давали знать о себе еще очень и очень долго. Наконец, когда страсти улеглись, и мы позавтракали нашим более чем скромным завтраком, от которого у меня остались неприятные ощущения, единодушным решением триумвирата было вынесено решение - плыть.
      Цель нашего микро путешествия виднелась в 10-12 милях от берега. Погода благоприятствовала. Легкий бриз обвевал нас своим чистым дыханием и от этого жара почти не ощущалась. Сборы были недолгими. Погрузив наши более чем скудные пожитки, и, взяв на борт для балласта злополучную пишмашинку, мы отчалили от зеленого рифа. Вдали мелькали блестящие спины дельфинов. Летучие рыбки выпрыгивали из воды и, перелетая через байдарку, падали недалеко от нас. Одна рыбешка, явно не рассчитав, упала в лодку. Это привело к еще большей неприятности. Соскучившиеся по цивильной еде, Верочка и Борисыч бросились на бедную рыбешку.
      С криком "Моя, моя"! они стали выхватывать ее друг у друга из рук. Потеряв устойчивость, лодка совершила одно единственно возможное в ее неустойчивом положении действие - оверкиль, что с перевода с языка моряков означает переворот судна.
      Первой пошла на дно "Оптима". Ее злоключения на этом закончились. Она обрела вечный покой в водах мирового океана. За ней в морскую пучину погрузился я. Меня тянула книзу банка тушенки, с которой почему-то мне очень не хотелось расставаться.
      Мысленно, я уже прощался с жизнью. В удивлении очнулся на погнутом кильсоне байдарки, вновь принявшей исходное положение. Рядом лежал Борисыч, у него из носа и ушей лились потоки воды. Впереди, на веслах сидела наша спасительница, Верочка, свет Анатольевна. Она была мастером спорта по плаванию, так что удивляться спасению не было смысла. Верочка выжимала свою импровизированную тунику, и я краем глаза мог видеть ее загорелую спину и плечи. Когда же она наклонилась к борту, я не сумел сдержать эмоций...
      О, женщины! Даже в таком печальном положении я не могу не думать о вас. Видимо, я все-таки подал признаки жизни, потому что Верочка быстро обернулась, и, увидев, меня, стыдливо прикрылась мокрой простыней.
      -А, очнулся, утопленник! - улыбнулась она. Кабы не я, лежать тебе на дне, да и ему тоже. Эх вы, мореплаватели! А это как называется? - вдруг нахмурилась она, показав мне злополучную банку тушенки. - Зажулить хотел, признавайся?
       Я густо покраснел и уже готов был провалиться от стыда, но тут в голову мне пришел единственно верный ответ:
      -Верочка, дорогая, это же наш НЗ. Она, кажется, удовлетворилась моим объяснением. В это время Борисыч очнулся, протер глаза и поднялся на сидении.
      -Где я? - спросил он, близоруко щурясь от солнца. Ему объяснили.
      Мы продолжали свой путь. Вскоре я заметил слева по борту некий блестящий предмет, покачивающийся на воде. Подплыли ближе.
      -Да это бутылка! - закричала Верочка.
      -Действительно, бутылка, - задумчиво произнес Борисыч, когда я выловил и передал ему емкость с до боли знакомой этикеткой " Русская водка".
       Мы обследовали бутылку. Последняя была закупорена пробкой и сверху обмотана листьями какого-то неизвестного клейкого растения. Профессиональным движением руки, Борисыч освободил бутылку от пробки и запустил пальцы внутрь. Его рука нащупала листки бумаги. Аккуратно, стараясь не порвать их, он извлек на свет некий свиток и стал медленно раскручивать его. Корявыми буквами на свитке были начерчены слова. Слава богу, текст был на русском языке. Мы бросили весла. Наступила тишина. Борисыч, приблизив листок к глазам, начал волнуясь читать...
      -СПАСИТЕ! ПОМОГИТЕ! СПАСИТЕ! Добрые люди, если вы получите это послание, умоляю, помогите! Сил моих больше нет! Заберите меня от этих кровожадных женщин. Их желаниям, кажется, нет предела, а меня одного уже не хватает на троих. Они думают, что если я - грек, то этим все сказано, но они глубоко заблуждаются. При таком жестоком режиме могу продержаться еще максимум два-три дня, не больше. Люди добрые, отзовитесь! Даром отдам избавителю канадскую дубленку, японский стереомагнитофон, американские джинсы фирмы "Ливайс" и пачку греческой жвачки в придачу. Мой адрес: Тихий океан, необитаемый остров. Особые приметы: три высоких банановых пальмы, а между ними небольшое кокосовое дерево прямо на берегу.
      СПАСИТЕ! ПОМОГИТЕ! СПАСИТЕ!
       Паша Попандопуло
      
       На этом трагическое письмо заканчивалось. Мы пережили несколько ужасных минут. Первой очнулась Верочка.
      -Значит, Пашка жив! Это уже хорошо.
      -Жизнь, она вообще хороша, - философски заметил Борисыч.
      -Надо спасать парня, глубокомысленно заметил я. - Интересно, кто эти "кровожадные женщины", которых он так боится?
      -Наверняка кто-то из наших.
      -Я уверена, что здесь не обошлось без Яниной и Пащинской.
      -Так или иначе, - подумал я, - дубленки на улице не валяются и импортные джинсы тоже. Надо спасать парня, во что бы то ни стало.
       Пока мы размышляли о превратностях судьбы, байдарка медленно приближалась к незнакомому берегу. Это был сравнительно большой остров. На берегу в сумеречном свете заходящего солнца выступили три высоких силуэта банановых пальм. Между ними стояла небольшая кокосовая пальма. Мы были у цели.
      
      ГЛАВА 4
      
      
      ПОБЕГ
      
      
      Остров, представший нашим глазам, являл собой удивительное зрелище. Прежде всего, мы увидели полосу ослепительно белого песка, тянувшегося вдоль кромки берега. Ступни проваливались в песок, и он был еще горячий, хотя солнце уже было на закате.
       Вдруг раздался пронзительный женский крик. Так непростительно громко могла кричать только Верочка. Мы с Борисычем быстро обернулись. В двух шахах перед нами в небольшой ямке песка блестели три или четыре белых шарика.
      -Яйца! - в один голос закричали мы
      -Интересно, чьи? - иронически заметил Борисыч.
      -Смотрите, смотрите, - завопила вновь Верочка. - Да не на яйца, а на их мать. Вон туда! И она показала на камень, из-за которого появилась зеленая голова с пастью, усеянной множеством острых зубов и вслед за ней не менее зеленое, массивное туловище, заканчивающееся длинным мощным хвостом.
      -Крокодил? - удивился я.
      -Аллигатор - определил Борисыч.
      Четырехметровый гигант, отталкиваясь от песка лапами и волоча за собою хвост, двинулся прямо на нас. Мы молча отступили. Да, остров таил немало опасностей. Перемахнув через дюны, мы сразу же очутились в настоящих джунглях. Жесткие плети лиан облепляли могучие стволы тропических деревьев и от этого лес становился непроходимым. К счастью, у меня был мой походный топорик. Разрубая им плотные путы лиан, мы медленно продирались вперед. Вокруг слышны были голоса обезьян, шипение змей, рычание где-то невдалеке ягуара, только что добывшего молодую косулю, клекот черных грифов над головой. Эти звуки, казалось, преследовали нас. Я шел впереди, за мной - Верочка, шествие заключал Борисыч, пробиравшийся на ощупь и проклинавший день и час, когда я наступил на его прекрасную оправу.
       С ветки крупного баобаба липкой лентой свисала пятнистая лиана. Я прошел под ней, даже не взглянув. Но тут я спиной почувствовал неладное и обернулся. И как оказалось, вовремя. Лиана, обернувшись неслышным огромным питоном, скользнула с ветки и упала на ничего не подозревающую Верочку. Секундой позже, змей обвил ее могучими кольцами своих мышц и стал душить.
       Верочка была существом отнюдь не слабым, с характером, приводящим в смущение бывалых мужчин. Но тут от ужаса крик застрял у нее в горле, зрачки расширились, и она лишилась чувств.
      Все решали секунды. Я крикнул Борисычу:
      -Наступи на хвост!
      Слава богу, он мгновенно оценил ситуацию. Наступил питону на хвост, тем самым лишив последнего возможности привести в действие еще одно смертоносное кольцо. И все же объятия становились все сильнее и сильнее. Девушка уже задыхалась...
       Я поднял свой топорик и, вложив в удар все силы, полоснул поперек туловища, находящегося на земле. Черно-красная струя брызнула во все стороны. Брызги крови залили все вокруг. Но даже разрубленный, змей не сразу ослабил смертельную хватку. Мы с Борисычем с огромным трудом отдирали кольцо за кольцом, освобождая несчастную жертву и свою недавнюю спасительницу.
       Через несколько минут, казавшихся вечностью, мы распутали ужасный клубок смерти. Несмотря на наступившую вечернюю прохладу, пот с нас лил ручьями. Верочка медленно приходила в себя.
       Темнело. Солнце уже почти скрылось за горизонтом. Перспектива ночевать здесь, среди густых зарослей нам не улыбалась.
      И, едва оправившись от потрясения, чуть не закончившимся трагедией, мы повернули обратно к берегу. К счастью, обратный путь по уже прорубленной просеке оказался намного легче.
       Вскоре мы выбрались из джунглей. В нескольких метрах от нас на песке виднелись следы. Это были следы мужских ботинок 41-го размера. Рифленая поверхность выдавала их явно импортное происхождение. Итак, мы последовали за цепочкой следов. Вдруг Верочка указала на следы босых ног справа и слева. Это были явно женские следы. Впереди, у самой кромки воды виднелись три, отчаянно жестикулирующие фигурки. Мы подумали, что машут нам, но, приглядевшись, заметили предмет, в океане, удаляющийся от берега в сторону заката. То была моя байдарка. И мы сразу же поняли, кто ее угнал.
      -Пашка! - в один голос воскликнули мы с Борисычем.
      -Попандопуло! - тихо прошептала Верочка.
      Мы сбежали с дюн вниз и подбежали к берегу. В этот момент девушки обернулись и встреча " на Эльбе" состоялась при радостных криках и одновременно в тяжких вздохах. Итак, почти половина разбросанного, раскиданного коллектива НИО-4 соединилась здесь на берегу острова, полного загадок и тайн, острова, затерянного в просторах Великого океана.
       Соединилась, чтобы более не расставаться никогда.
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      ГЛАВА 5
      
      
      СТРАСТИ СВЯТОГО ПАВЛА
      
      
       Кириллыч уплывал. От острова. От женщин. От любви. Куда? Об этом можно было спросить лишь скользящую ему навстречу бесконечность. Что за сила толкала его вперед, какие мысли бродили в его буйной голове, кто ведает?
       Наступала, хотя и тропическая, но все же ночь. Павел не имел ни малейшего представления о том, где находится и куда держит путь. Проще сказать, он отдался на волю волн. Да, в его жизни были женщины. И их было немало. Но надо отдать им справедливость, они умели понимать и выполнять его желания.
       То же, что произошло с ним на острове, не поддавалось никаким этическим нормам поведения. Экстремальные условия, в которых они оказались в результате катастрофы, атмосфера бархатной южной ночи, усеянной крупными алмазами звезд и диадемами созвездий, воздух, напоенный ароматом тропических растений, плеск набегавшей на песок океанской волны, словом, вся эта экзотика, сделали свое дело. В женщинах, оказавшихся рядом с ним пробудились дотоле неведомые желания, их ненасытная чувственность нуждалась в неком выходе, им нужен был мужчина. По воле случая, или вопреки ему, этой жертвой стал именно он, Пашка Попандопуло, в просторечии Кириллыч.
       Янина, Пащинская и Бурцева - эти три грации, образцы идеальных жен с их верностью до гроба, заботой и любовью к мужьям, неожиданно излили на бедного малого поток накопившейся в них нежности и ласки. Могло показаться, что любовь к нему затмила их разум, лишила возможности соображать. Да, они просто потеряли головы. Мужья, дети, квартиры, машины, шмотки, книги - все ценности обесценились. Более того, дикий животный инстинкт заставил забыть об элементарных рамках цивилизованной жизни даже в сфере интимных отношений. Короче говоря, они предъявили к нему свои претензии одновременно. Слишком много чувств, слишком много сразу.
       Но если первые дни доставляли ему удовольствие, то уже через две недели ему стало просто невмоготу обслуживать сразу троих. Именно в это время ему в голову пришла спасительная и вместе безумная идея запечатать в бутылку из под водки записку с мольбой о помощи и послать ее по воле волн.
       Вероятно, письмо было продиктовано отчаянием, но как ни странно, оно нашло своего адресата. Ведь не причаль мы на своей байдарке к таинственному острову, на чем бы он спасся?
       Наступила ночь. С востока подул ветер. С каждой минутой сила его нарастала, откуда ни возьмись, набежали тучи, засверкали молнии, поверхность океана покрылась белыми бурунами. Волны подхватили байдарку, словно скорлупку и Кириллыч приготовился к своему последнему часу. Игра, казалась, проигранной, едва наметившийся рассвет в его судьбе сменился непроглядной тьмой. В душе шевельнулась жалость к себе, он вспомнил жену, дорогого сына Плюсика, дочь Машку. Рыдания сотрясали его - он вспомнил, что недавно получил водительские права и, что никогда уже не сидеть ему за рулем машины его мечты - "Вольво". И уже никогда не осчастливит он сослуживцев американскими джинсами, вельветовыми куртками гонконгского производства, французскими кофточками и еще бог знает чем. Никогда уже не порхать ему королем танго по залам Националя, Спутника и прочих злачных мест, не выворачивать наизнанку замшевый пиджак для куража, не посылать на чужие столики бутылки с Советским Шампанским...
       Эти невеселые мысли пронеслись в Пашкиной голове со скоростью шторма, швыряющего его челнок с волны на волну, с гребня на гребень. Байдарка черпала соленую воду, оседая глубже и глубже. Стрингеры погнулись, шпангоуты трещали, киль сорвало и унесло. Последнее, что он запомнил - это огромная десятиметровая волна, накрывшая его с головой.
      
      
       ---------------
      
       Очнулся Кириллыч на мягком матраце из переплетенных лиан и банановых листьев в бамбуковой хижине. Открыв глаза, он увидел...Изображение поплыло. Когда к нему вновь вернулось зрение, его глазам предстала картина, от которой он едва снова не лишился чувств. Прямо на него смотрели 10 пар зеленых, карих, синих, словом, всех цветов спектра старушечьих глаз. Это были уродливые, горбатые, морщинистые матроны, самой юной из которых на вид было лет 75-77.
       Они обступили Кириллыча плотным кольцом обнаженных, безобразных старческих тел. Черные, высохшие груди с сосками цвета перезревшего черного винограда, свисали над его изголовьем. Но желания сорвать их у Кириллыча не было никакого. Наоборот, чувство страшного омерзения и брезгливости было написано на его лице.
       Убедившись, что выброшенный могучей волной на их берег молодой белокожий красавец открыл глаза, старухи издали торжествующий вопль. "Наконец-то! Долго же мы ждали тебя!" говорили их беззубые рты, а похотливые взгляды говорили сами за себя.
      -Из огня да в полымя! - подумал Павел. - Не успел сбежать от одних, как тут же попал к этим... амазонкам.
      Он глубоко вздохнул. Выдохнул. Поднялся. Распрямился. Сделал несколько шагов по хижине. Десять пар глаз неотступно следили за каждым его шагом. Он жестами дал понять, что голоден. Его, кажется, поняли, потому что тишина вдруг взорвалась гортанными криками. На непонятном наречии старухи о чем то оживленно спорили. Наконец, две из них вышли из хижины и через две минуты вернулись, держа на вытянутых руках дымящиеся блюда, от которых исходил неслыханный аромат. Они были сделаны из выдолбленных кокосов. В блюдах лежали куски розового нежного мяса, нарезанные большими ломтями. Здесь же лежала какая-то зелень, похожая по вкусу на смесь лука с огурцом.
      Несчастный был столь голоден, что проглотил угощение буквально мгновенно. После этого он выпил прохладный тягучий сок кокоса и закусил на десерт плодами манго и фейхоа, и тут он решил спросить, что за чудесное мясо он только что съел. Самая древняя из амазонок жестами объяснила, что он ел мясо змеи Самбу. Яд этой змеи убивает почти моментально, но местные жители умеют извлекать жало, а яд используют для охоты на крупных зверей.
      Мясо змеи вымачивается в винном уксусе в течение недели, после чего ее варят на медленном огне и шпигуют разными пряностями. От этого объяснения Кириллычу вновь стало плохо. Он попросил жестом выйти на свежий воздух, проветриться. Но старухи заупрямились.
      -Нет, - объяснила жестами главная, - теперь, когда ты насытился, мы потребуем от тебя только одного. Мы слишком долго ждали тебя, белый человек! Слишком долго. Уже полвека мы живем в ожидании мужчины. Мы высохли, поседели от времени. От долгого ожидания мужской ласки груди наши сморщились и увяли, лбы покрылись морщинами, а щеки ввалились. Но в душе мы остались такими же, какими были пятьдесят лет назад. Нас переполняют неосуществленные желания, мы чувствуем потребность любить и быть любимыми. Ты будешь нашим богом, только погаси пылающий в нас огонь!
       После каждой фразы остальные старухи одобрительно качали головами и беззубо улыбались.
       Павел похолодел от ужаса. Он представил себе картины, которые рисовало ему богатое воображение и содрогнулся.
      -Ну, уж нет, - запротестовал он и замахал руками. - Нет уж, увольте! Вы, конечно, хорошие ребята, то есть я хотел сказать, бабуси, но и я - старый, больной человек. Я ничего не могу. Ей богу!
       Услышав столь безжалостные слова, старухи бросились перед ним на колени. Они ползали у его ног, покрывая их поцелуями. Их слюнявые, мокрые губы приводили его в трепет, вызывали чувство гадливости и ужаса. Но как они ни умоляли его, Кириллыч был непреклонен.
       Тогда женщина- вождь отозвала всех на совет. Пошептавшись, они разошлись, оставив двоих стеречь пленника.
       Вечерело. С берега в хижину доносился запах свежего бриза. В окошко заглянула луна. И вот тут ему разрешили выйти из дома. Он очутился на зеленой лужайке, окаймленной тропическим лесом, и его глазам предстало удивительное зрелище. Посреди поляны горел большой костер. У костра сидела самая дряхлая амазонка, а у ее ног стоял барабан Там-Там. Как только Кириллыч вышел, она ударила в этот барабан и из=за стволов деревьев выступили тени. Они медленно приближались к огню. Вот они стали кружить вокруг костра, делая замысловатые фигуры. Павел раскрыл от удивления рот. Кроме яркого птичьего оперения, на головах и коралловых бус на шеях и запястьях рук, на старухах ничего не было. От уродливых обнаженных тел исходил резкий неприятный запах.
      Амазонки исполняли перед ним так называемый танец невест, совершая древний ритуал. По-видимому, этим нехитрым обрядом, они надеялись пробудить в нем естественные желания. О, как же они заблуждались!
       Танец продолжался во все ускоряющемся темпе. Вопли старух сотрясали воздух. Вот они приблизились к нему, окружили плотным кольцом и, подступившись, стали бесстыдно предлагать ему себя. Нет, он не мог более выносить все это и, прорвав резким движением круг, бросился бежать куда глаза глядят. Он мчался. Не разбирая дороги, а вслед ему неслись крики преследующих его фурий. Пробежав километра два, он вдруг оступился и упал в глубокую яму. Несколько минут спустя яма была окружена. Женщина - вождь наклонилась над ямой, и, размахивая, факелом, сделала знак остальным замолчать. Все смолкли. В тишине задребезжал голос, сопровождаемый жестикуляцией. Смысл сказанного сводился к следующему.
      -Белый человек, мы в последний раз просим тебя. Возьми нас и владей нами. Ты уже дважды отказал нам, когда мы смиренно молили тебя стать нашим господином. Только для тебя мы исполняли древний танец невест, освященный веками. И теперь ты должен стать нашим мужем.
      -Нет, нет и еще раз нет! - твердо отвечал из ямы затравленный пленник.
      -Ну, тогда пеняй на себя! Больше мы не станем упрашивать тебя, но знай не захотел добром, заставим силой! И ты будешь сидеть в кабаньей яме и не получишь ни еды ни питья, пока не переменишь решения.
       С этими словами фурии удалились, оставив у края ямы все тех же часовых.
      
      Над Кириллычем нависала новая опасность - угроза голодной смерти. Воистину, страстям святого Павла не было конца.
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      ГЛАВА 6
      
      
      НА ПАЛЬМОВОМ ПЛОТУ
      
      
       В то время, когда Кириллыч испытывал страсти святого Павла, мы, естественно. Ни о чем не догадывались. Чувство тревоги, тем ни менее, не покидало нас. Теперь, когда половина коллектива НИО-4 оказалась здесь, нам уже были не страшны ни бури, ни змеи, ни крокодилы, словом, никто и ничто. Оказывается, девушки, попав на остров, расположились в небольшой низине, неподалеку от места нашей высадки. Они с Пашкой не утруждали себя постройкой какого-либо приличного жилья, а воспользовались крупными листьями банановых пальм и лианами в качестве связующего материала, и построили элементарный шалаш.
       Конечно же, в дождь шалаш протекал, его насквозь продувало ветром, но, к счастью, в этом благословенном краю дожди были нечасты, да и ветры особо не беспокоили. Я разбил рядом свою палатку, в которую пригласил расположиться нашу лучшую и большую половину. Мы же с Борисычем ночевали либо в шалаше, либо у костра.
      Основной нашей заботой было охотиться на диких зверей, которыми изобиловал остров. Кроме того, мы придумали нехитрые силки для птиц. По утрам Верочка ловила рыбу на крючок, сделанный из булавки Яниной. Надя Бурцева с Ирой Пащинской шили для всех нехитрые одежды. Надежда заведовала иголками и нитками. Ирина делала выкройки на песке и шила купальные костюмы и широкополые шляпы из высушенных банановых листьев.
       Итак, мы жили здесь одной доброй дружной семьей и строили планы возвращения домой, грустили об остальных сотрудниках нашего отдела и больше всего переживали за Пашку.
       Однажды ранним утром Верочка по обыкновению сидела с удочкой на берегу и вдруг заметила на горизонте плывущий предмет. Расстояние было слишком большим, чтобы рассмотреть его. Она затаила дыхание. Неужели корабль? Это же значит, конец злоключениям! Она позвала девушек. Мы с Борисычем были в это время на охоте. Девушки напряженно вглядывались в очертания медленно приближающегося предмета. Лучше всех зрение было у Пащинской. Она первая разглядела некое подобие плота с косым Бермудским парусом и две малюсенькие фигурки. Каково же было всеобщее удивление, а затем радость, когда в отважных мореплавателях разглядели Нину Жукову и Витюшу Емельянова. Мы с Борисычем услышали крики и, прибежав к берегу, обнаружили радостно обнимающихся и целующихся людей. У Емельянова, хоть он и был гадом (по его собственному выражению), по щекам текли скупые мужские слезы. Когда эмоции, наконец, улеглись, с приветственным словом к собравшимся обратилась уважаемая Нина Алексеевна. Очаровательно улыбаясь, как это умела делать только она одна, и, обведя всех чарующим взглядом, Жукова произнесла речь:
      -Дорогие и любимые коллеги и коллежаночки! Я имею честь приветствовать вас в теплой, уютной, не побоюсь этого слова, интимной обстановке. Судьба-индейка, конечно. Закинула нас очень далеко от дома, но, с другой стороны, мы могли бы попасть на полярную льдину, поэтому да возблагодарим судьбу. Но самое главное - это то, что мы с вами встретились. И по прошествии трех месяцев со дня нашего, не побоюсь этого слова, падения могу констатировать, что вы выглядите посвежевшими и загоревшими, особенно ты, Мишель. И будь у меня сейчас в руках бокал Шампанского, я бы охотно подняла за это тост. А теперь позвольте представить вам капитан-конструктора самого лучшего плота в мире - ВИНИ-1.
       Покрасневший капитан-конструктор начал свою речь не менее красноречиво:
      -Ну, чего меньжуетесь, ребята! Как у вас здесь с шамовкой? Шментов себе еще не завели? Мы с Ниной Алексеевной - старые морские волки. Разыскиваем вас уже третий месяц. Обшарили на ВИНИ-1 все окрестные островки и рифы. А назван наш плот по первым буквам наших с Ниной Алексеевной имен. Такие, брат, дела!
      - А как вы жили все это время, расскажите? - спросила Янина с лукаво-язвительной улыбкой.
      -Чего уж тут рассказывать, ребята. Я недаром говорил, что надо почаще распахивать окно. Ну, а вы как здесь живете? Небось, зарядкой без нас не занимаетесь? Да и с политинформацией у вас тут глухо, так?
      Мы молча согласились с ним, несколько удивившись подобным вопросам в наших теперешних условиях. Но тут подключился я с провокационным вопросом:
      -Вот, Иваныч, ты говоришь гимнастика и политзанятия. Но я что-то не вижу ни твоей знаменитой гири в 24 кг, ни газет "За рубежом" и "Правда". Каким, позволь спросить, образом ты умудрялся качать свои бицепсы и просвещать ум?
      Емельянов переглянулся с Жуковой, дескать, рассказывать или нет, и, получив "добро", сказал:
      -Значит так, видите этот снаряд! - он указал на зеленый предмет, привязанный куском лианы к плоту. - Это наш якорь, по совместительству гиря. Эта вещь найдена нами в самом начале нашего турне. Похоже, это фугаска времен второй мировой войны. Понятно? Теперь о политинформации. Вы наверняка безбожно отстали от жизни и не в курсе, что происходит в мире.
      -Это и ежу понятно, - пробурчал Борисыч.
      -Тогда смотрите. И Емельянов вытащил из-за пазухи бережно сложенный листок бумаги. Торжественно развернул лист, на котором был напечатан текст на русском языке. Это был номер газеты "Правда" от 25 апреля, неизвестно какими судьбами попавший сюда.
      -Слушайте и внимайте! - громким, хорошо поставленным голосом политинформатора начал Витюша. - По моим расчетам в местных водах пару месяцев назад побывала наше научно-исследовательское судно "Витязь". Вот на первой полосе несколько строк об этом. А теперь о событиях в мире. В повестке дня вопросы о Договоре ОСВ-2, положение в Иране и события в Индокитае. Вопросы есть?
       Было удивительно странно и смешно в жаркий солнечный день на экзотическом берегу океана на огромном удалении от цивилизации сидеть на горячем белом песке и слушать политинформацию. В заключение Емельянов призвал к бдительности, спокойствию, самодисциплине и готовности к подвигу. На этом его выступление было закончено.
       После бурных и продолжительных аплодисментов, я начертал веточкой бамбука на мокром песке следующую эпиграмму на Емельянова:
      
      ЭПИГРАММА Љ 8. О СПОКОЙСТВИИ.
      
      На берегу пустынных волн
      Читал он лекцию о том,
      Что неспокойно нынче в мире.
      Спокоен лишь НИО-4.
      А мы на солнышке лежали
      И от души спокойно ржали.
      
      Затем я представил Эпиграмму на суд почтеннейшей публики. Поржали еще немного. Солнце поднималось выше и выше. Надо было жить. Торопиться. Бороться. Догонять. И мы разошлись по делам.
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      ГЛАВА 7
      
      
      РЕКОНСТРУКЦИЯ И ТЕХПЕРЕВООРУЖЕНИЕ
      
      
       Вечером, сойдясь у костра, в пламени которого трещали бамбуковые, банановые и ананасовые ветки и, сидя за шашлыком из молоденького козленка, сдобренного соусом, приготовленным Верочкой по собственному рецепту, мы обсуждали планы на будущее. С количественным и качественным приростом численности нашего коллектива жизнь стала представляться в розовом свете. Звание Емельянова -" капитан- конструктор" ко многому обязывало, и мы надеялись с его помощью выбраться отсюда. Разговор зашел именно об этом.
      -Что делать будем? - спросил Борисыч.
      -Как жить дальше? - философски вопросил я.
      -Витюша, придумай что-нибудь? - умоляюще попросила Янина.
      -Вот, ребята, что я вам скажу, - подумав немного, сказал Емельянов. -Есть еще порох в пороховницах. Есть идея.
      -Давай! - заорали мы в нетерпении.
      -Значит так, помните, тема, которую мы разрабатывали в Москве перед отлетом, заключалась в обосновании целесообразности реконструкции и техперевооружения, верно?
      -Ну!
      -Ну, так вот, не зря же я назвал наш пальмовый плот "ВИНИ-1". Я подозревал, что для больших морских путешествий нам понадобится нечто гораздо большее. Итак, я предлагаю построить мощный плот, оснащенный самой передовой техникой мореплавания, из расчета вместимости 12 человек. В глубине души я твердо верю, что остальные члены нашего коллектива живы и здоровы, и нам суждено соединиться с ними вновь под эгидой уважаемой нами Валентины Петровны. Кого еще не хватает?
      -Пашеньки Попандопуло! - в один голос закричали Янина, Пащинская и Бурцева.
      -Графини, - скромно заметил я, потупив очи.
      -Шумова Володи, - добавила Нина Алексеевна, очаровательно улыбаясь.
      -Значит еще четверых, -задумчиво произнес Емельянов. - Тогда вот что... И он стал быстро чертить на влажном песке пляжа цифры, какие-то знаки и формулы. Было видно, как по его задумчивому лбу пробежала мысль и запуталась в волосах.
       Полчаса спустя он доложил нам свои экономико-математические расчеты.
      -Значит так, ребята, не меньжуйтесь! Я подсчитал, что нам с вами нужно, а именно:
      1. бревен пальмовых для плота 21 штуку длиной 6,5 метра.
      2. Лиан для связки плота - 521 метр.
      3. Лиан для якоря - 70 метров.
      4. Грот-мачта из молодой пальмы, желательно ананасовой.
      5. Бермудский парус - 1 штука.
      6. Весла и уключины к ним -1 пара.
      ..................................................................................
      Всего было зачитано 19 пунктов необходимого оборудования, инвентаря и стройматериалов.
      -Со всем этим, - продолжал Витюша, - нам будут не страшны ни бури, ни штормы, ни происки гадов китайцев. И мы доберемся до большой земли, клянусь своей лысиной. На постройку и оснастку плота по самым скромным подсчетам потребуется 524,4 чел-часов. Расчет трудоемкости - великая вещь! В общем, ребята, надо вкалывать. И, если не будем сачковать, через каких-нибудь девять дней, мы сможем поднять парус и отплыть. Теперь давайте распределим обязанности. Общее руководство я беру на себя. Владимирыч и Борисыч отвечают за подготовку двухнедельного запаса продовольствия на 12 человек. Иванова ловит, вялит и коптит рыбу из расчета 14х12, то есть всего не менее 168 штук. Жукова, Бурцева, Янина и Пащинская шьют Бермудский парус размерами 9х5 метров.
       Кроме того, есть халтура. Мужчины рубят лес и таскают на берег бревна. Женщины вяжут из лиан такелаж. Затем общими усилиями связываем плот воедино, делаем кормовые и боковые надстройки, ставим мачту, закрепляем парус, заполняем равномерно балласт и спускаем ВИНИ-" со стапелей на воду к 1 июня - дню защиты детей. Прошу не забывать, этот год ЮНЕСКО объявило Годом Ребенка.
      Суммарные капиталовложения в реконструкцию и техперевооружение по сметно-финансовому расчету составят 1, 5 млн. руб. сметной стоимости. Но, так как на острове нет Минфина, будем вкалывать бесплатно, как на субботнике.
       Когда выступление окончилось, раздались бурные аплодисменты.
      Не теряя времени даром, мы приступили к работе. Охотились, рыбачили, солили, сушили, вялили, рубили, вязали, кроили, шили, латали, тесали, носили, словом, трудились не за страх, а за совесть. Ностальгия и Год Ребенка обязывали.
       Уже через неделю, то есть на два дня раньше намеченного срока объект, то есть плот "ВИНИ-2" был торжественно спущен на воду. "ВИНИ-1", качавшийся на волнах рядом с ним, выглядел пигмеем. Большой парус был надут ветром так, что тяжелый якорь с трудом удерживал его на месте. Сборы подошли к концу. Но тут, как назло, погода резко испортилась, и начался шторм. Он бушевал два дня и две ночи. К утру третьего дня волны улеглись. Плот "ВИНИ-1" исчез. Его не удержал якорь, и он был унесен в океан. Зато "ВИНИ-2" - наша гордость и надежда стоял на приколе. Погрузили наши нехитрые пожитки, запасы продовольствия и воды и все перебрались на плот. Мы подняли тяжелый якорь и ветер, наполнив Бермудский парус силой движения, погнал плот в океан. Спустя час наш остров исчез из виду. Мы плыли вперед - в новую неизвестность.
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      ГЛАВА 8
      
      
      ОСВОБОЖДЕНИЕ ИЗ ПЛЕНА
      
      
      Через пять с половиной часов после отплытия Пащинская заметила справа по борту землю. Я повернул руль, и плот изменил курс на норд-вест. Еще немного времени спустя мы бросили якорь в тихой бухте. На разведку пошли две пары. Я в связке с Яниной и Борисыч в связке с Ивановой. Договорились, невзирая ни на что встретиться на берегу через 4 часа.
       Полоска земли, по которой пролегал наш путь, отличалась живописностью красок. Здесь присутствовали теплые гогеновские цвета, и не хватало только желтокожих женщин с экзотическими фруктами в руках, как на его полотнах.
       На берегу что-то блеснуло в лучах солнца. Татьяна кинулась к предмету и подняла его. "Сей ко" прочитали мы с ней на корпусе часов.
      -Это же Пашкины японские часы! - радостно воскликнула она. -Значит, он здесь. И она захлопала в ладоши, потом подпрыгнула и чмокнула меня в щеку.
      -Бежим, - крикнула она, - надо скорей найти его.
      Я попытался охладить ее пыл соображением, что, прежде чем бежать, надо подумать, куда? Цепочка следов от места необычной находки вела в лес, который очень сильно смахивал на джунгли. Пожалуй, они мало чем отличались от тех, которые мы покинули недавно. С трудом продираясь сквозь труднопроходимую чащу с помощью моего походного топорика, через полчаса мы увидели просвет. На большой поляне стояли с десяток хижин, напоминавших индейские вигвамы.
      -Т-с, - прошептал я, - кажется, остров обитаем. Интересно, что за аборигены здесь живут?
       Мы притаились в зарослях бамбука. Ждать пришлось недолго. Из дальней хижины вышла сгорбленная старуха. На ней была лишь набедренная повязка, и от этой наготы делалось страшно. При виде ее Татьяна густо покраснела. Похоже, она испытывала чувство, похожее на стыд за то, что я смотрю на эту женщину. Как на оскорбление всего женского пола. Тем временем, старуха подошла к костровищу и стала разводить огонь. Из ближайших вигвамов к разгоревшемуся пламени костра ковыляли не менее безобразные и бесстыжие старухи.
      -Э, да здесь, кажется, собрались амазонки, - иронически прошептал я Татьяне на ухо. - Надо бы узнать у них о Кириллыче. С другой стороны, если предположить, что эти амазонки наткнулись на Пашку,то вряд ли они отпустят его добровольно, учитывая, что, судя по всему, на острове больше нет мужчин. Янина густо покраснела. Вероятно, припомнив что-то. Эти воспоминания подвигли ее на действие. Она вскочила с места, намереваясь, вероятно, выцарапать старушкам глаза. Я вовремя схватил ее за руку.
      -Ты в своем уме? Куда? Мы же совсем их не знаем. Не исключено, что эти дикие женщины прячут его где-то, и мы можем только спугнуть их.
      Здесь надо действовать хитростью и терпением.
      -Что ты конкретно предлагаешь? - спросила Татьяна.
      -Я предлагаю, прежде всего, выждать. Мы будем следить за ними. Если они покинут лагерь, можно будет осмотреть хижины, не спрятан ли он в одной из них. Если же он где-нибудь в другом месте, его, наверное, ходят навещать. Надо все тщательно разведать.
      -Жаль, с нами нет Рахубо с Ивановой. Вместе было бы не так боязно.
      -Обойдемся своими силами.
      -Смотри, они куда-то пошли.
       И в самом деле, удивительные старухи гуськом потянулись в лес. На поляне их осталось только двое. Я шепнул Яниной, чтобы она следила за ними. Таня пошла за ними, прячась за деревьями. Я неслышно скользнул в ближайшую хижину. Осмотрев ее, и не обнаружив никаких следов Кириллыча, я проник во вторую, третью и.т.д. В шестой по счету я обнаружил вещественные доказательства - Пашкины фирменные джинсы. - Раздели, - мелькнуло в голове. Ужасные опасения сбывались. Островные "мадонны", видимо, решили, что Кириллыч послан им свыше. Я думаю, сам он так не считал. Что бы я сделал с ним на их месте, рассуждал я. Наверняка, он оказал сопротивление, и они решили взять его измором. Стало быть, он где-то под замком. Интересно, где?
       Поняв, что искать здесь больше нечего, я тихо вышел из вигвама и поспешил в лес по тропе, по которой ушли старухи и Татьяна. Пройдя километра два по свежим следам, я вдруг услышал чьи-то крики. Тогда я спрятался за зарослями бамбука и стал наблюдать за происходящим передо мной. Восемь туземок, склонясь над кабаньей ямой. Громко вопили и делали неистовые телодвижения. Невдалеке за кустом мелькнули красные брюки Яниной.
      -Эх, заметят же! - с горечью подумал я. И действительно, Татьяну заметила одна из старух. Она протянула в ее сторону костлявый палец и остальные с воплями, подняв бамбуковые палки, ринулись за ней.
      Татьяна была молода и ловка, как горная серна, и ей ничего не стоило скрыться. Но, к несчастью, она упала, запутавшись в лиане, и, спустя мгновение, была окружена ликующими амазонками. Я думаю. Ее спасли красные брюки и очки. Неискушенные в вопросах моды туземки явно приняли ее за юношу. Могло ли им придти в голову, чтобы женщина носила штаны? Так или иначе, ее схватили и поволокли к яме и с криками опустили или скорее бросили вниз.
      -Вот так дела! - схватился я за голову. - Эту яму они используют, как тюрьму для непокорных. Значит, Пашка там. Представляю себе их встречу при условии, что он еще жив.
       Между тем, туземки, насытясь зрелищем своих жертв, ушли, оставив на краю ямы часового или точнее, часовую. Обрадовавшись этому обстоятельству, я нашел дерево и срубил большую суковатую палку-дубинку и срезал длинный кусок лианы. Теперь я был во всеоружии. Я тихо вернулся к яме. Старуха сидела спиной ко мне и пела себе под нос что-то заунывное. Я прервал ее ударом дубинки по голове. Она покачнулась и упала на дно ямы. Тогда я наклонился и опустил вниз конец лианы.
      -Татьяна, ты здесь?
      Вместо ответа я услышал всхлипывания. В темноте ничего не было видно.
      -Тань, он тут?
      -Здесь, здесь, - со слезами в голосе проговорила она. - Совсем дошел. Бедняга! Еще немного и было бы поздно.
      -Привяжи его лианой покрепче. Я его вытяну.
      Татьяна послушно обвязала бесчувственное тело Кириллыча вокруг пояса лианой и я стал тянуть. Никогда бы не подумал, что Пашка может быть таким легким. Вытащив, я склонился над ним. Он едва дышал. Не теряя времени, тем же способом я вытащил Татьяну. Взвалив Кириллыча на плечи, я зашагал по знакомой тропе к берегу. Янина шла за мной, не сводя грустных глаз с бедолаги.Час спустя мы были встречены раскатистым "Ура"! Рахубо с Верочкой вернулись с пустыми руками и были в числе встречающих.
       О том, как сердобольные девушки вернули Пашку к жизни, как они его откормили и отпоили, равно как и о связанных с этим событиях история предпочитает умолчать. Поэтому я буду здесь скромен, как никогда. Сообщу лишь, что пополнив запасы пресной воды, плодов и съестных припасов, мы вновь уходили в плавание. "ВИНИ-2" под косым Бермудским парусом плыл вслед за солнцем на запад.
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      ГЛАВА 9
      
      
      ВСТРЕЧА В ПЛЕНУ
      
      
       Девять сотрудников НИО-4 в рабочее время загорали на большом пальмовом плоту, стоявшем на якоре. Вода в Тихом океане была на редкость теплой, и большая половина экипажа плавала и ныряла. В это же время остальные загорали на палубе. Лежа на куче песчаного балласта, Емельянов чертил мне кривую нашего курса. По его расчетам выходило, что за неделю "ВИНИ-2" покрыл 450 морских миль. До ближайшего японского острова Кюсю оставалось немного больше, чем 700 миль. Стало быть, в следующие 12 дней при условии хорошей погоды, попутном ветре и течении мы могли бы достичь берегов цивилизованного государства. Запасов мяса и рыбы оставалось, правда, на шесть дней, воды - на 4-5 дней. Это совсем не утешало. Можно было, правда, урезать паек и ловить рыбу прямо с плота, но проблема питьевой воды все равно оставалась.
       Неужели мы избежали столько опасностей, пережили столько приключений и все для того, чтобы погибнуть в конце пути от банальной жажды? Наши невеселые мысли были неожиданно прерваны. На горизонте возникла точка, которая по мере приближения, приобретала очертания современного вертолета.
      -Ура! - закричали мы. Нас наконец-то нашли.
      -Это МИ-17, - пояснил крупный специалист в военной технике Борисыч.
       Вертолет подлетел. Описал круг, другой, третий, снизился метров до 10 и завис у нас над головами. К нашему великому удивлению и ужасу мы рассмотрели на его борту желтые иероглифы. Дверцы вертолета распахнулись и в проеме показались две головы в кожаных шлемах с раскосыми глазами.
      -Китайцы!
       Экипаж вертолета, между тем, спустил веревочную лестницу на плот и жестами приказал всем подняться. Кто-то из наших не захотел подчиниться, и один из пилотов навел на них дуло автомата Калашникова. Против такого аргумента спорить не было возможности, и мы покорно, друг за другом по веревочному трапу поднялись на борт вертолета. При этом на каждого входящего мужчину второй член экипажа надевал наручники, и только женщины избежали этой унизительной процедуры.
       В последний раз сквозь окошки иллюминаторов мы увидели красивый абрис нашего "ВИНИ-2", ставшего для нас плавучим домом.
      Внезапно один за другим прогремели два взрыва, и наш плот запылал ярким факелом. Зачем уничтожать вещи, не представляющие собой никакой опасности? Это был варварский поступок, показывающий, что те, кто захватил нас, шутить не любят и точно также они поступят с любым из нас в случае неповиновения. Что нам оставалось делать после этого?
      Внутри салона царил полумрак. Но в тот момент, когда вспышки взрывов осветили нашу летающую тюрьму, мы увидели на жестких скамьях напротив нас, вы не поверите. Это были уважаемая Валентина Петровна - начальник нашего отдела, графиня Тубянская и поэт-лесоруб Володя Шумов. И у него руки были скованы парой наручников.
       Встреча была бурной и радостной, несмотря на наше более чем печальное положение. Все, кто мог, бросились обниматься и целоваться. Когда страсти немного улеглись, мы рассказали о наших приключениях и узнали о том, что произошло с оставшейся троицей.
       Вкратце, их история была такова: после авиакатастрофы, они оказались в море и к счастью, недалеко от берега. Вплавь добрались до острова, где благодаря оперативности Валентины Петровны и жизненному опыту матерого лесоруба Володи по части заготовки и переработки древесины, три месяца жили не тужа, питаясь дарами суши и моря. Они не делали попыток добраться до родных берегов, хотя не было дня, когда бы они не мечтали об этом. Валентина Петровна была просто убеждена, что в один прекрасный день мы встретимся, и при этом очень рассчитывала на Витю Емельянова. Она считала, что если он спас нас от неминуемой гибели в момент катастрофы, то сделает это еще раз. Сегодня утром над ними появился этот вертолет. Как же они обрадовались, увидев его! И каково же было разочарование, когда их, как и нас загнали в темную кабину. А о дальнейшем мы и сами знаем.
      
      
      
      ГЛАВА 10.
      
      
      А ЕСТЬ ЛИ У ВАС ПРАВА?
      
      
       Вертолет летел над Тихим океаном на северо-запад, туда, где стояла Великая китайская стена. Мы наслышались о застенках Пол Пота, в которых Кампучийские головорезы пытали ни в чем не виновных сограждан, руководствуясь методами своих китайских инструкторов. Зловонные ямы - могилы, заостренные бамбуковые палочки для выкалывания глаз, пытка "бдением", инструментарий для поджаривания пяток и прочий подобный инвентарь - все это лихорадочно пронеслось в моем мозгу. Надо было действовать и немедленно. Но как? Мужчины - в наручниках, а что могут слабые женщины? Вероятно, экипаж бандитского вертолета не мог усомниться в правильности своих действий. Экипаж состоял из четырех человек. Минуточку, есть идея... Я подсел к Емельянову и изложил ее ему. Затем по цепочке передали остальным. С согласия всего коллектива начали действовать.
       Как уже ранее упоминалось, Верочка Иванова обладала не только качествами истинной леди, но и рядом достоинств, которым мог бы позавидовать любой мужчина. В частности, ей ничего не стоило запаковать в гипс меня и мне подобных. На этой ее особенности и был построен мой план. В полумраке я обнаружил здоровый гайковерт килограммов на 10, не меньше, лежавший под одной из лавок. Я незаметно указал на него Верочке. Она подняла инструмент и спрятала под своей туникой. После этого Нина Алексеевна сняла с себя верхнее платье и осталась в нижнем белье, которое хоть и претерпело от островной жизни, все же сохранило свою французскую привлекательность. С ослепительной улыбкой она вышла из салона и проследовала в кабину, где находились китайские пилоты. По удивленным возгласам, доносившимся из кабины, я понял, что приманка сработала. И в самом деле, скоро через салон проследовала парочка, причем Нина Алексеевна так натурально изображала страсть, что ей могли бы позавидовать иные актрисы. Офицер, следовавший за ней, облизывался как кот на сметану. В хвостовом отсеке дверь была приоткрыта. За ней спряталась Верочка. Толкнув дверь сапогом, китаец вошел в небольшое помещение. В углу стояла широкая скамья. Он жестом указал на нее и стал расстегивать ремни. В тот момент, когда он припал к груди распростертой на ложе женщины, Верочка подняла здоровый гайковерт как пушинку и хладнокровно опустила его на голову врага с силой, которой бы мог позавидовать Самсон. Офицер издал слабый стон и упал со скамьи замертво. Тогда Верочка вместе с Ниной Алексеевной оттащила его в сторону и обшарила карманы. Ключей от наручников у него не было.
       Через 15 минут Нина Алексеевна с торжествующей улыбкой снова прошествовала через салон в кабину. Операция " Наживка" продолжалась. Через полчаса уже третий член вражеского экипажа лежал с кляпом во рту и Верочка спокойно вытащила из кармана его мундира связку ключей.
       Наконец-то руки мужчин были освобождены от наручников. Для пятерых мужчин, вооруженных трофейным оружием, пилот уже не представлял опасности. Больше всех на китайцев был зол Кириллыч. Он не стал церемониться с последним, и, рванув на себя дверь пилотской кабины, оказался один на один с китайцем. Мы стояли за перегородкой и слышали, как Пашка поливает пилота словами, непереводимыми ни на один язык мира.
      -Постойте, он же его прикончит! - закричал я и ринулся в кабину вместе с Борисычем. Но мы опоздали. В тот же момент прозвучала короткая автоматная очередь и разговор был окончен.
      - Что ты наделал? - заорали мы с Борисычем в унисон, увидев сползающее вниз тело китайского аса. - Кто теперь поведет машину?
      Только сейчас Пашка осознал, какую он сотворил непростительную глупость. Трое членов экипажа лежат без памяти, а четвертый - трупом в пилотском кресле. Неуправляемый геликоптер в любую минуту мог сорваться в пике. Внизу расстилался голубой океан. И вот в этот миг, когда мы, похолодев от ужаса, смотрели на необъятную бездну, расстилающуюся внизу, раздался исторический голос "капитан-инструктора":
      -А есть ли у вас права?
      И мы сию же секунду вспомнили, что у Борисыча - личный
      "Запорожец", а Кириллыч недавно получил права. Как же мы сразу не подумали об этом!
       Оттащив тело в сторону, наши водители, переквалифицировавшиеся в вертолетчики, занялись изучением приборов и оборудования. В критических условиях природная сметка всегда выручает. Совместными усилиями вихляющую машину удалось выправить и сориентировать на северо-восток. Через четверть часа показалась земля. Мы летели над территорией КНР. Под нами зеленели рисовые поля. Труженики-крестьяне как муравьи копались в полях, обрабатывая землю примитивными мотыгами. Но вот показались заводские трубы. Это был Шанхай. Слава богу, пилот у нас был с высшим географическим образованием, и пусть он плохо видел без очков, Кириллыч стал на время его глазами. Позади остались острова Новые Гибриды, Тихий океан, Восточно-китайское море. Мы держали курс на Цзынань, Чанчунь в сторону северной границы страны. Перемахнув через нее, мы рассчитывали попасть в Читу, а значит, скоро долгожданная родина встретит нас.
       Но не тут-то было. В тот момент, когда мы пролетали над Цзынанем, вертолет стал чихать и захлебываться. Взглянув на приборную доску. Мы обомлели. Стрелка горючего стояла на нуле. Этого следовало ожидать, но, взволнованные предыдущими событиями, мы совершенно упустили последнее из виду. Надо было срочно искать место для посадки. К счастью, навигационные и штурманские карты были обозначены не иероглифами, а латинскими буквами, и мы с Борисычем легко перевели с английского название военной авиабазы, дислоцировавшейся вблизи от города.
      Пока ребята умело маневрировали, чтобы посадить вертолет на площадку, расположенную неподалеку от заправочной станции, мы с Емельяновым и Володей Шумовым переоделись в форму китайских вертолетчиков и привели в чувство одного из офицеров.
      Ему знаками дали понять, что от него требуется, для большей убедительности ткнув ему в бок дуло автомата.
       И вот мы сели. Винт прокрутился еще немного и застыл. По трапу сошли четверо китайских асов, усталых после тяжелого полета. Впереди шел офицер, за ним, щурясь так, что остаются только щелочки глаз, следовали мы. Кто бы признал в заправских вояках сотрудников НИО-4? К нам подъехал зеленый джип. Китайский офицер в лейтенантской форме спросил, что нам нужно.
      Наш "язык" объяснил, что у него секретное спецзадание и срочно нужна заправка. Лейтенант откозырял и уехал в своем джипе. Через пять минут к вертолету подкатил бензозаправщик и стал заливать топливо в баки. Через двадцать минут мы были снова готовы к полету. Наступила разрядка. Мы и не заметили, наблюдая за заправщиком, что наш "язык" сбежал.
      Емельянов опомнился первым.
      -Ребята, в машину, быстро!
      Мы едва успели захлопнуть за собой дверцы кабины. Со всех сторон к вертолету бежали люди с ружьями наперевес.
       Рахубо стал заводить двигатель. Зажигание не включалось.
      -Спокойно, Борисыч, без паники. Повтори! - успокаивал Емельянов.
      Со второго поворота ключа зажигания двигатель заработал, винт стал вращаться все быстрей и быстрей. Между тем враги были всего в нескольких десятках метров. Наконец, винт набрал нужные обороты, и мы оторвались от земли. В обшивку впивались пули. Мы набирали высоту.
      -Ребята, теперь максимум бдительности, - сказал Емельянов. -Шумов, умеешь стрелять из пушки? Владимирыч - к пулемету!
      И во время. Потому что наперерез нашему вертолету поднялось звено китайских истребителей. Нас спасло только то, что китайские асы недооценили нас, приняв за легкую добычу. Огненная струя, выпущенная с большого расстояния из трех стволов вражеских пулеметов, пронеслась мимо нас. Они сделали разворот и зашли с другого бока. Один из истребителей резко вынырнул неподалеку, и я поймал его в прицел моего пулемета. И тут же нажал на гашетку. Огненный вихрь прошил бензобак истребителя и, потянув за собой черный шлейф дыма, он рухнул на землю и взорвался. Почти в тот же момент ухнула шумовская пушка и второй самолет противника рассыпался в воздухе. Третий, развернувшись, уходил назад. Путь был снова свободен. Нападению с воздуха мы более не подвергались, но ближе к государственной границе нас обстреляли вражеские зенитки. Наш вертолет зиял пробоинами, но жизненно важные его органы не были задеты. Бензобак не протекал и винт работал исправно.
       Мы приближались к Советско-китайской границе.
      
      
      
      ГЛАВА 11.
      
      
      СЧАСТЛИВОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ
      
      
      . Вот и государственная граница СССР. Внизу, под нами блеснула река Аргунь. Наконец-то дома. Мы бросились обнимать и целовать друг дружку. 105 дней мы пробыли вдали от родины. Что это такое - не передать, если не пережить самому. К горлу подступили слезы радости. При виде родных сибирских сопок, поросших кедрачом и сосновым лесом, наши сердца учащенно бились.
       Но что это? С земли навстречу нам поднялся огненный вал. Облачка разрывов появились совсем близко. Осколки били по обшивке. Наши бьют. Пограничники. Еще бы! Ведь мы пересекли границу на вражеской машине. Раздался сильный оглушающий удар, вертолет потерял управление, и он стал падать.
      -Конец! - мелькнуло в голове. Но, как говорится, родная земля была для нас пухом. Ветви сосен на вершине одной из сопок бережно приняли на себя вертолет или то, что от него осталось. Наше падение ознаменовалось только ссадинами и синяками, причем у меня под левым глазом, а у Емельянова под правым. Остальные отделались легким испугом.
       Едва мы выбрались из кабины, нас окружили пограничники. Мы кинулись к ним, совершенно забыв, что на троих из нас была надета форма китайских ВВС. Неудивительно, что нас встретили, буквально в штыки. Ни одному объяснению на чистом русском языке никто не поверил. Нас всех скрутили и повели вниз.
       У подножия сопки располагался Командный пункт. И тут нам не поверили тоже. Когда мы представили пленных китайских вертолетчиков и показали труп убитого пилота, лед недоверия стал понемногу таять. Осложняло дело отсутствие у нас документов. И, конечно, нормальному человеку наша "Робинзонада" казалась чистым вымыслом богатого воображения. Но тут меня осенило.
      -Витюша, слушай, за нас же могут поручиться!
      -Кто? - спросил он, не испытывая моего энтузиазма.
      -Ну, как же, а Дорошков, а весь персонал Читинского машзавода?
      -Ну, ты даешь! - только и смог ответить Иваныч. Как я сам до этого не допетрил?
       Нас с Емельяновым повезли на опознание в штабной машине в Читу. Не буду описывать очную ставку с администрацией предприятия. Скажу только, что, несмотря на наш, мягко говоря, нецивильный вид, нас сразу узнали, искренне обрадовались, и тут же попросили ускорить подготовку Технико-экономического Обоснования реконструкции и тех перевооружения завода. Мы, само собой, заверили, что сделаем все от нас зависящее, если только благополучно доберемся до Москвы. Администрация на радостях купила 12 авиабилетов на рейс 108 Чита - Москва за счет директорского фонда. Даже выделили нам 100 рублей наличными из безлюдного фонда. Главный инженер Дорошков договорился по своим каналам с аэропортом о пропуске нас в порядке исключения без проверки паспортов.
       Пограничники позвонили на КП и наших погрузили в грузовик и привезли прямо в аэропорт. Мы же с Емельяновым по традиции командировки в Читу перед отлетом решили побродить по городу, пробудить в памяти приятные воспоминания. Мы зашли на Читинский городской рынок и купили 12 стаканов кедровых орехов, потом в книжный магазин...
       Взглянув на мои электронные часы, я к ужасу обнаружил. Что мы опять, как в прошлый раз, опаздываем в аэропорт. Примчались, как тогда за 20 минут до взлета и нас, естественно, не зарегистрировали. К счастью, наши места еще не успели продать, к тому же за стойкой стояла знакомая девушка.
      -А, это опять вы? - развела она руками. - Ну, что мне с вами делать, хронические вы нарушители, идите на посадку, но имейте в виду, что это в последний раз. Поняли?
       Мы сидели в комфортабельном салоне ТУ - 154. И, уплетая за обе щеки холодную курицу. Делились друг с другом впечатлениями о круизе. Наши приключения подошли к концу. Честно говоря, мы соскучились по родным, друзьям, работе.
       Вот и Москва. Я жадно припал к иллюминатору. С высоты птичьего полета город был необыкновенно красив. В аэропорту Домодедово стояла толпа встречающих. Подали трап. Мы спустились по красной ковровой дорожке, и вышли к зданию аэровокзала. И здесь, с трибуны к нам обратился с приветственной речью, кто вы думаете? Сам Виктор Иванович Зайцев - директор нашего института. Он произнес торжественную речь в честь отважных покорителей океанских просторов, преодолевших почти неодолимые трудности на пути к родине, совершивших героические подвиги и пронесших сквозь все невзгоды и испытания гордый дух советской науки. В заключение он лично расцеловал Валентину Петровну. И вручил ей, что вы думаете? Коробку...шахмат. При этом он смахнул слезу и произнес историческую фразу:
      -Эх, кто старое помянет...
      И махнул рукой.
       Вот так и закончилось наше путешествие, круиз или "Робинзонада НИО-4", которую отныне можно считать неисторическим романом.
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      ОГЛАВЛЕНИЕ
      
      
      
      
      
      
      Глава 1. Записки Робинзона
      
      Глава 2. На зеленом рифе
      
      Глава 3. Поиски и находки
      
      Глава 4. Побег
      
      Глава 5. Страсти святого Павла
      
      Глава 6. На пальмовом плоту
      
      Глава 7. Реконструкция и техперевооружение
      
      Глава 8. Освобождение из плена
      
      Глава 9. Встреча в плену
      
      Глава 10. А есть ли у вас права?
      
      Глава 11. Счастливое возвращение
  • Комментарии: 2, последний от 27/12/2005.
  • © Copyright Мигенов Михаил (niho@estart.com)
  • Обновлено: 16/11/2006. 76k. Статистика.
  • Глава: Проза
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.