Начало процесса трансформации мировоззрения социума древней Руси в смысле зарождения в недрах общественного самосознания - способности осмысления неповторимой ценности личности нашло свое отражение в "Повести о Горе-Злосчастии" (XVII в). Это явление Д. Лихачев называет "персонализацией литературного героя". "Интерес к личности человека, который пробивался в отдельных случаях на протяжении всех веков и стал доминирующей чертой литературы XVII в., очень важен в литературном развитии"(1,26). Почти всю семисотлетнюю литературу Макогоненко называет "безличностной литературой". "Феодальной идеологии и религиозному сознанию, господствовавшим в те века, чуждо представление о человеке как личности"(3,5).
Эта новая ступень в мировоззрении социума есть начало грандиозного процесса сдвига в общественном самосознании. Трансформация психологии социума приводит к тому, что вместо средневекового максимализма восприятия (людей - плохими или хорошими, благочестивыми или грешными) постепенно возникает понимание внесословной ценности человека, признание личности как неповторимой и сложной индивидуальности. Человек уже тем хорош, что творение Божье, и ценен он вне зависимости от своего общественного и материального статуса.
Основная идея "Повести..." в том, что именно неимущий человек по-настоящему свободен и счастлив. Юноша, по собственной нерадивости лишившийся состояния и уже оказавшийся на грани жизни и смерти, вдруг осознает, что
Когда у меня нет ничего,
и тужить мне не о чем!" (5,606)
Уразумев эту истину, запел молодец "хорошую напевочку"(5,606). И нашлись сразу добрые люди, которые помогли попавшему в беду молодцу, наставили его на разумные действия. Автор "Повести..." явно на стороне своего обездоленного героя. "Человеческая личность ценна сама по себе. Эта мысль еще робко пробивается в литературе, но уже знаменует собой новый подход к явлениям" (1,25).
Однако, несмотря на нашедшую отражение в повести данную просветительскую тенденцию, социально-чувственное умонастроение (с преобладанием религиозных чувств) имеет в общественном мировосприятии еще доминирующее значение. Когда "Горе-Злосчастие" продолжает преследовать незадачливого юношу ("Не на час я к тебе, Горе злосчастное, привязалося!")(131,607), то единственный путь к избавлению от него автор видит в пострижении героя в монахи, в его уходе в монастырь.
Спамятует молодец спасенный путь,
и оттоле молодец в монастырь пошел постригатися,
а Горе у святых ворот оставается,
к молодцу впредь не привяжетца! (5,607).
Итак, явление общественно-мировоззренческой трансформации (XVII в.) утверждает совершенно новый взгляд на человека. В нем признается и придается высокой оценке его личностное начало, неповторимая и уникальная индивидуальность. В Средневековье "человек был по преимуществу частью иерархического устройства общества и мира"(81,22). Теперь же в литературе утверждается иной идейно-художественный идеал. "Жизненные наблюдения, вызванные вниманием к отдельному человеку в его человеческой сущности, разрушали средневековую систему литературы..."(1,22).
Однако утверждение гуманистических идеалов сопровождалось глубокими социальными и религиозными конфликтами.
"Житие протопопа Аввакума" создано в 1673 году. "Впервые в русской литературе судьба человека получила такое полное и многогранное, лирически окрашенное изображение"(1,783). Однако идея торжества личностного начала в произведении находит свое воплощение на фоне извращения религиозных гуманистических идеалов.
В основу произведения положены драматические события в истории православной церкви, когда реформа патриарха Никона при царе Алексее Михайловиче, направленная на замену русских церковных обрядов греческими, привела к непримиримому конфликту между приверженцами старых традиций (староверы) и новых реформ. Одной из многочисленных жертв этого конфликта стал протопоп Аввакум.
Аввакум был сельским священником, который решительно противостоял никоновским новшествам. Вся его жизнь - это гонения и мучения, которые он стоически, словно апостол, переносил во имя Христа. Его и "волочили" в церковь, чтобы "патриарху" покорился (6,635), и "за волосы драли"(6,635), но он не признавал "ересь никонову"(6,637), и "в тюрму" кидали (6,640), и "в студеной палатке"(6,657) неделями держали и т.д. За всю свою бунтарскую жизнь Аввакум был сослан и в Сибирь (с семьей на одиннадцать лет), и в Мезень, затем уже навсегда - в Пустозерск. Здесь, в тюрьме и был написано его "Житие...".
Убиваем во имя Бога... Это жуткое, парадоксальное явление в истории трансформации религиозного архетипа уже знакомо нам по событиям наиболее трагических периодов развития стран Запада и Востока... Торжество "злого начала" достигает здесь своего апогея, когда именем самой Святой Истины чинятся самые нечестивые деяния. В "Житии протопопа Аввакума" конфликт между идеей и ее воплощением (то есть трансформации положительной идеи в самое отрицательное проявление) нашел свое очень яркое воплощение.
Приведем пример:
"...Таже, братию казня, а меня не казня, сослали в Пустозерье. (...) По сем Лазаря священника взяли, и язык весь вырезали из горла; (...) таже, положа правую руку на плаху, по запястье отсекли (...). (6,663). Та же участь постигла и инока-схимника Епифания, и дьякона Феодора. "И прочих наших в Москве жарили да пекли"(6,664). И так далее, с натуралистическими подробностями, обусловленными правдивостью человека, лично видевшего и испытавшего на себе беды.
Взывающий к справедливости Аввакум восклицает: "...огнем, кнутом да висилицею хотят веру утвердить! Которые-то апостоли научили так? (...) Мой Христос не приказал нашим апостолам так учить..."(6,664).
Аввакум так и умер убежденным старовером. Помогая больным и одержимым, он был крепко уверен в одной истине: "...и Бог совершенно исцеляет по своему человеколюбию" (6,673). И еще: "Бог благословит: мучься за сложение перъст..." (6,665).
Так религиозный фанатизм, вытекающий из неверного понимания истинных духовных ценностей, способствовал извращению самых что ни на есть возвышенных идеалов, порождал произвол наиболее низменных человеческих чувств и порывов. С верой провозглашая Бога Единым, люди, тем не менее, пытались разделить Его на множество частей... В этой кровавой схватке забывались исконные религиозные гуманистические идеи, тот непогрешимый эталон, к которому велел стремиться Всевышний...
Невежество и мракобесие, жестокость и бездуховность, обскурантизм и самовластие - через такую тяжелую фазу проходит история трансформации религиозного мировоззрения социума Руси (как на Западе и Ближнем Востоке).
В заключительном романе трилогии Д. Мережковского "Христос и Антихрист" - "Антихрист (Петр и Алексей)" жуткий "карнавал", который разыгрывается на обломках истинной веры и благочестия - он и реален, и символичен, он и кощунственен и умопомрачителен.
Петр I, гениальный государь и великий реформатор, учредил вдруг для своей забавы так называемый Всепьяннейший Собор с "князем - папой" во главе.
Истинный смысл карнавальных действ, в котором принимают участие "шутовские" столпы церкви, содержит в себе вполне четкую аллюзию на столпов церкви реальных, которые, в действительности выполняют ту же шутовскую, нелепую, трагикомическую роль.
Новаторские реформы с трудом приживаются в мутном "омуте" закостенелых, неподвижных, невежественных умов, порождая, тем самым, серьезный социальный конфликт. Страна сопротивляется: от князей до крестьян, от патриарха до дьячков. Не обошлось без суровых, по отношению к народу, мер, которыми отмечено правление Петра I. У Мережковского - это образ личности одиозной, харизматической, вместе с тем, крайне жестокой.
"В то время как царь пировал в хоромах, выходивших окнами на площадь, ближние бояре, шуты и любимцы рубили головы. Недовольный их работою - руки неумелых палачей дрожали - царь велел привести к столу, за которым пировал, двадцать осужденных и тут же казнил их собственноручно под заздравные клики, под звуки музыки..."(4,368).
Особенно отрицательно выглядит в романе Петр в своем трагическом конфликте с сыном Алексеем: он непримирим и жесток, он неумолим и кровожаден. В изображении Мережковского Петр - это Антихрист во плоти, который ради своих великих идей переступает через смерть собственного сына...
Однако, несомненно, что фигура личности Петра I изображена в романе достаточно субъективно, а образ царевича Алексея - немало идеализирован. Как пишет Любимова Е.: "Взгляд Мережковского на Петра грешит односторонностью"(2,762). Вся долголетняя жизнь и деятельность Петра была направлена на преобразование своей страны и просвещение своего народа. Вся недолгая жизнь его сына Алексея была посвящена попыткам учинения всяческих препятствий прогрессивной деятельности своего отца. Алексею и его ловко использовавшим царевича в своих целях сподвижникам желанно было возвращение старой Руси. Даже Мережковский в одном из эпизодов романа называет Алексея "призраком старой Москвы"(4,624).
Однако призраки бестелесны, а все старое - потому и старое, что новое уже есть...
"Мрак" Средневековья навсегда уходит в прошлое, уступая место "яркому свету" Просвещения.
1. Лихачев Д. "Первые семьсот лет русской литературы". Вступ. ст. "Изборник" ("Сборник произведений литературы древней Руси"). Библиотека всемирной литературы, т. 15, изд. "Художественная литература", М., 1969, с.5-26. Примечания (с.697-792).
2. Любимова Е. "Трилогия "Христос и Антихрист". Мережковский Д. "Христос и Антихрист (трилогия)". C.760-764. "Воскресшие боги (Деонардо да Винчи), "Антихрист ("Петр и Алексей)". Собр. соч. в 4-х тт., т. 2., М., Издательство "Правда", 1990.
3. Макогоненко Г. "Русская поэзия XVIII века", вступ. ст. Русская поэзия XVIII века. С.5-61 Всемирная литература, т.57, изд. "Художетвенная литература, М., 1972.
4. Мережковский Д. "Христос и Антихрист". Трилогия. "Антихрист (Петр и Алексей)". Собрание сочинений в четырех томах, т. 2, М., "Правда", 1990, 317-759.
5. "Повесть о Горе-Злосчастии". "Изборник". Библиотека всемирной литературы, т.15, изд. "Художественная литература", М., 1969. с.597-608.
6. "Житие протопопа Аввакума. С.626-674. "Изборник". Библиотека всемирной литературы, т.15, изд. "Художественная литература", М., 1969, с.626-674.
Summary
The paper by Leyla Mirzayeva entitled "From early Rus to new Russia" (on the conflict problem) focuses on the conflict problem between the positive idea and its realization, as well as between the new ideals by Peter the Great and old outdated social morals against the background of tracing the society"s world-view transformation in early Rus.
Investigation is realized, basing on the Old Russian literary works and Antichrist (Peter and Alexey), the last novel of the Christ and Antichrist trilogy by Dmitri Merezhkovskiy.