На высоком берегу яхт-клуба "Волгарь" одиноко стояла красавица ель. Внизу кружили над водой острокрылые чайки, у деревянных мостков качались изящные катера, а она грустила о ёлочках, сосенках, рябинах и белокорых березках, что росли рядом. Теперь на их месте двухэтажное кирпичное здание с надписями: "Гостиница" и "Кафе", а вдоль серого бетонного забора, до самых въездных ворот и кирпичной сторожки - автостоянка для шикарных автомобилей гостей-яхтсменов.
Только дорогая белая иномарка парковалась у ёлки, и седоусый охранник ежедневно упрекал владельца:
- От бензина чахнет трава, а нижние лапы вянут и роняют иглы! Так можно погубить красивое дерево!
Хозяин автомобиля, своевольный, раздражительный толстяк, не любил укоров, оттого возмущался визгливым тенором, переходящим в фальцет:
- Ну, ты, великий советский педагог, задолбал уже! Я здесь хозяин, где хочу, там и ставлю.
Все-таки однажды он отогнал машину на автостоянку. В этот момент легкий ветерок с Волги колыхнул ветви - казалось, будто ель поблагодарила своего защитника.
Этого человека она выделяла из всех гостей и работников яхт-клуба. Высокий, седоусый, с благородным светлым лицом, он во время дежурства расхаживал от своей сторожки до ёлки, говоря красивым баритоном какие-нибудь мелодичные слова: "Какая ночь! Я не могу Не спится мне. Такая лунность. Еще как будто берегу В душе утраченную юность". А если ненастье, то сидел в будке с паяльником, колдовал над каким-то пультом. Седоусый любит всем помогать и выручать. Когда мальчишки с удочками просили открыть калитку, чтобы коротким путем пройти к реке, он воровато озирался и впускал их. А однажды увидел, как пожилой рыбак тщетно пытался укрыться от ливня под еловыми лапами. Жалея бедолагу, Седоусый пригласил его в сторожку.
- А, макарёк! Сколько лет, сколько зим! - обрадовался он, узнав при электрическом свете рыжего приятеля. - Так и работаешь в столице? Не надоело мотаться по электричкам? Местный делец открыл на реке яхт-клуб, и сейчас ищет охранника. Внизу катера охраняют трое, а наверху только я и мордастый напарник, который открывает-закрывает ворота, поэтому называет себя "вратарём". Приходи, микрорайон рядом, отдохнешь от автобусов, от электричек. Работа, как и везде: сутки ‒ трое.
- Надо подумать, - отвечал простуженным голосом приятель. Высунул руку в дверь и чертыхнулся, стряхивая капли: - Ёк макарёк, в такую погоду только тёщу за пивом посылать.
- Извини, пойду открою мальчишкам-рыбакам. Правда, хозяин запретил их пускать, да боюсь простудятся, пусть скорее бегут к отцу в сторожку, греются.
Быстро вернулся, поставил в угол мокрый зонт, и продолжал:
- Надумаешь - приходи, пока мордастый "Вратарь" не привел кого-нибудь из своих. Если честно, не люблю я его, все время молчит, как тургеневский Герасим, или насвистывает, не попадая в тон. Мне лучше сменяться с тобой, помнишь, как у столичного олигарха мы коротали ночи, сравнивая нынешнюю жизнь с прежней. Правда, здешний хозяин раздражительный и упрямый, только и думает о прибыли, но платит аккуратно. В последнее время гоняет пацанов - думает, что кто-то из них сделал граффити на борту дорогого катера. Недавно задержал мальчонку, раскричался, готов был сломать спиннинг. Хорошо, я узнал сына охранника яхт, выручил. Заставил пацана вывернуть карманы, показать, что баллончиков с краской нет, после чего толстяк отпустил.
- Смотрю, ты не изменился, такой же сердобольный!
- Радость и доброта нынче в дефиците.
Новый охранник пришел через две недели. Теперь он, Седоусый и "Вратарь" сменяли друг друга, и ёлка слышала то мелодичные стихи, то - громкий необычный возглас: "ёк макарёк", то - фальшивое насвистывание.
Когда крикливые чайки сделали прощальный круг над бухтой, а березы у микрорайона пожелтели и начали ронять листья, угрюмый хозяин стал подолгу останавливаться перед ёлкой. Курил, думал. А она зябко шевелила ветвями, боясь быть срубленной, как сестрички-подружки. Но осенним туманным утром хозяин радостно потёр руки, швырнул окурок, схожий с вонючими автомобильными выхлопами, и на следующий день вокруг ёлки засуетились молодые таджики. Громко, гортанно переговариваясь, они выровняли и утрамбовали площадку, окружили ее деревянной коробкой. А другая бригада строила рядом кирпичный домик, похожий на будку охранника.
- Посередине сделайте перегородку, - приказывал хозяйский фальцет. - В одной половине будет кассир катка и теплая раздевалка, а во второй - поставим стеллажи для проката коньков. Много набежит микрорайоновских, да и городские подтянутся.
К середине ноября яхтсмены подняли катера на стапели, зачехлили, и теперь приезжали редко. А в декабре нудные осенние дожди сменились морозами, из низких темно-фиолетовых туч посыпались пушистые снежинки. Плавно, будто танцуя, они кружились в свете фонаря, и за короткий зимний день окрасили землю и лапы ёлки сказочной чистотой. По скрипучему снегу Седоусый расхаживал со своей большой черной собакой вокруг ёлки, и напевал баритоном: "Снег упал и все забылось, /Чем душа была полна, /Сердце радостно забилось, /Будто выпил я вина".
К утру все вокруг стало белым, редкие машины яхтсменов казались пушистыми сугробами. Натаптывая дорожку, Седоусый громко повторял новые мелодичные слова: "Я по первому снегу бреду, /В сердце ландыши вспыхнувших сил. /Вечер синею свечкой звезду /Над дорогой моей засветил. /Я не знаю, то свет или мрак? /В чаще ветер поет иль петух? /Может, вместо зимы на полях /Это лебеди сели на луг".
Останавливаясь около ели, он заботливо стряхивал снежные пласты с огрузневших ветвей, и сочувственно говорил:
- Зябко тебе, бедняга! Человек и собака могут спрятаться в теплое помещение, а ты должна терпеть холода и стужу, дожидаясь весну.
От этого красивого доброжелательного баритона ёлке будто бы делалось теплее.
- Для синичек и воробьев тоже настали трудные времена, - продолжал баритон. - Жалко их. Я подвесил кормушку на фонарный столб и каждое дежурство буду пополнять семечками, тогда бедняжки легче перетерпят зиму. Вон сколько их налетело! Глянь, Черный, как суетятся, радостно чирикают! Смотреть на них - душа поет, мигом забывается зимний мрак и стужа! Да, Черный, не поднимай заднюю лапу на колеса большой белой машины, что стоит у шлагбаума, а то опять будет скандал. Ты же знаешь, какой сердитый и злопамятный хозяин яхт-клуба.
Несколько дней добрый баритон не согревал словами ёлку - к ней было не подступить, ибо рабочие залили в деревянную коробку слой воды. После застывания налили еще слой, потом еще. Ветер с Волги раскачивал соседний уличный фонарь, отчего на ровном льду двигались причудливые тени. Грузный хозяин осторожно сделал несколько шагов, проверяя прочность льда, и довольно улыбнулся. Каток получился на славу! Осталось дать объявление в газету, да посчитывай прибыль!
На следующие сутки выпало дежурить Седоусому, и он вызвался повесить над катком гирлянды из разноцветных лампочек, а ёлку нарядить шарами, зайчиками, шишками, белочками, серпантином, мишурой. Дерево как-то вдруг приосанилось, бережно лаская нежные игрушки в лапах-ладонях. Только на макушке дело застопорилось: Седоусый намеревался украсить ее звездой с красной лампочкой внутри, а хозяин предлагал надеть серебристую сосульку, вроде пики. Баритон с фальцетом спорили так громко, что пришел снизу охранник катеров. Стоя на стремянке, Седоусый надел звезду, опутал ветви елочной гирляндой и спустился. Задрав голову, немного постоял, любуясь делом своих рук.
А хозяин нервно закурил, толстая щека и левый глаз подергивались - ну, не любил он своевольного охранника! Сердито бросил на лед окурок, громко хлопнул дверцей и автомобиль умчался, взметая колесами снег.
Зимние дни похожи на ночи, фонарь на столбе и снежные отсветы пытались рассеять мрак. Через трое суток, приняв смену от напарника, Седоусый открыл шлагбаум, впустил на автостоянку несколько машин яхтсменов, затем подошел к столбу, нажал кнопку включателя и тотчас вспыхнули гирлянды над катком, а на ёлке радостно замигали яркие разноцветные огоньки среди пушистых ветвей и красивых игрушек.
- Смотри, Черный, - сказал Седоусый, трогая золотистый шарик на зеленой ве-точке. - Нравится? Так начинается у людей самый любимый праздник, Новый год. Оттого нынче так много гостей из столицы. Нарядные красавицы ёлки создают праздничное настроение и веру в исполнение заветной мечты. Именно в этот день каждый человек загадывает желание и надеется, что в наступившем году оно исполнится.
Жители спального района видели из окон квартир, как в яхт-клубе празднично мигала ель, и это зрелище отвлекало их от телевизора, переполняло радостью.
Черный осторожно обнюхал включатель на столбе, посмотрел на торжественного хозяина в новой куртке, и помахал пушистым хвостом.
- Это еще не все, - добавил Седоусый, нажимая кнопку рядом. Из динамика горохом посыпалась веселая ритмичная музыка.
Слабый ветерок покачивал висящий на столбе фонарь, тень от ёлки шевелилась на льду - казалось, она пляшет вместе с людьми.
Местная детвора и приезжие яхтсмены оживленным роем скользили на коньках вокруг нарядной ёлки, а чуть позднее послышался звон курантов, все остановились, начали поздравлять друг друга, желали здоровья, счастья, пели и плясали, радостной суетой напоминая птичек вокруг кормушки с семечками. Беспрерывно бабахали фейерверки и петарды, фонтаном вздымались салюты, расцвечивая звездное небо. В глазах людей отражались мерцающие огоньки. Оказывается, всем нравится веселиться, хочется чудес и волшебства, чтобы праздник превратил их серую однообразную жизнь в сказку, а щедрый волшебник исполнил заветные желания. От громких выстрелов, смеха и музыки, с дальних берез спального района взлетали, каркая, обеспокоенные вороны. Еловые лапы и лед покрылись цветными конфетти, золотистыми блестками, хло-пушками и петардами.
- Люди постоянно ждут праздника, всем хочется вырваться из серых будней, за-быть плохое, ведь трудно жить без надежды на светлое будущее, - баритоном повторял Седоусый, указывая собаке на спальный микрорайон. Там окна домов зазывно светились, издалека напоминая огромную ёлку.
Многолюдно было на катке и в Рождество Христово, и в Новый год по старому стилю, и в Крещение Господне. Радуясь небывалой выручке, хозяин яхт-клуба самодовольно потирал руки.
Отгремели январские праздники и теперь только редкие яхтсмены, да детвора из микрорайона, кружили вокруг ёлки. Когда начал подтаивать лед, посетителей стало еще меньше. Угрюмый хозяин яхт-клуба приказал снять гирлянды над катком, но Седоусый воспротивился. Охранник на реке снова слышал долгие препирательства баритона и раздраженного тенора, переходящего в фальцет. В конце концов гирлянды сняли, а убранство на ёлке осталось.
Наступила весна, лед растаял, на месте катка зазеленела трава, вспыхнули желтые одуванчики, однако иногда по вечерам ёлка красиво мигала и сияла огнями. Любуясь из окон, жители спального микрорайона отвлекались от телевизора, радостно вспоминали новогодние праздники, а детвора прибегала, зная, что дежурит славный охранник, и восторженно, с веселыми криками и смехом, водила хороводы. Глядя на них, Седоусый счастливо улыбался, весело подбадривал. Бывший учитель литературы, а ныне пенсионер, он в душе остался ребенком. Романтическая натура побуждала его каждое дежурство включать елочную гирлянду.
- Жизнь настала трудная, людям хочется радости, - говорил он Черному, оправдывая свой несвоевременный поступок.
Но приезжал на белой машине угрюмый хозяин, и скрипел раздраженным противным голосом:
- Иллюминация нужна зимой, во время работы катка, чтобы привлекать посетителей и увеличивать мою прибыль. А сейчас какое время года? Ты, часом, не пьян? - хозяин крутил пальцем у виска.
- Я не пью, - Седоусый презрительно делал выдох в сердитое лицо хозяина, будто выстреливал. - Пусть цветные огоньки радуют людей всегда. Много ли нагорит электричества!
- Сколько бы ни нагорело, платить придется мне. Буду вычитать из твоей зарплаты, - скрипуче орал хозяин.
Черный добродушно тёрся об ногу хозяина. Это касание подбадривало Седоусого, и он высокомерно отвечал:
- Вычитайте, я - пенсионер, не обеднею.
Дерзкий ответ приводил хозяина в бешенство, щека начинала дергаться. Грязно ругая строптивого охранника, он садился за руль и машина, взвизгнув, срывалась с места.
Мерцая многоцветными лампочками, ёлка вспоминала перебранку скрипучего голоска и решительного баритона. Седоусый нравился ей, он всегда веселый, жалеет и деревья, и птичек, радуется чужой радости, а хозяин злой, неприятный, все время говорит о деньгах и какой-то прибыли.
Молитвенно воздетыми лапами, ёлка будто просила небо примирить этих мужчин.
А детвора останавливала хоровод и кидала вслед белой машине:
- Ёлка с огоньками радует и напоминает нам о добром, волшебном празднике!
Майским вечером, в смену Седоусого, вдруг нагрянул угрюмый хозяин. Выйдя из машины, грузно подошел к мигающей ёлке и детскому хороводу. Как всегда, в раздражении левый глаз и пухлые щеки нервно дёргались, он закричал скрипучим фальцетом:
- Я запретил включать иллюминацию. Твое дело следить за воротами и автостоянкой, а не изображать здесь благодетеля...
- Не надо паники на ровном месте, - напористо осадил баритон. - Автомобили хорошо просматриваются, видеокамеры включены, открывать-закрывать шлагбаум не для кого...
- Ну, великий советский педагог, достал уже! С завтрашнего дня ты уволен!
- Что ж, вам придется искать нового работника.
На следующий день, в смену рыжего охранника, хозяин скрипуче объяснил при-чину увольнения Седоусого. После чего сел в машину и уехал. Рыжий смачно сплюнул окурок и завистливо проводил хозяина своим обычным "ёк макарёк!"
Спустя некоторое время появился Седоусый со своей собакой.
- Черный, глянь, наш крестник, - воскликнул баритон. - Привет, дружище, скажи, хорошее место мы тебе посоветовали!
- А-а, ёк макарёк, - сухо ответил рыжий вместо приветствия.
Пес привычно побежал к столбу, за ним шагал Седоусый, намереваясь включить елочные огни:
- Жизнь стала безрадостная, давай, сделаем людям праздник.
Сурово сдвинув брови на квадратном лице, рыжий грубо оттолкнул товарища:
- Ёк макарёк, я не хочу, как ты остаться без работы.
- Не узнаю тебя! Ты сейчас убедишься, что ёлка с огнями переломит плохое настроение. Мы же с тобой единомышленники, много раз грустили о былой стране.
- Грустили, ёк макарёк, но теперь её нет. Нынче рулят предприниматели, вроде нашего пузана.
Седоусый отошел от ёлки, за воротами вынул пульт, нажал кнопку, и по ветвям весело побежали разноцветные огоньки.
Рыжий недоуменно смотрел на это чудо, беспомощно разводил руками и повторял: "ёк макарёк!" Тотчас из спального района набежала детвора, принялась водить хоровод, поднимая пыль.
Боясь увольнения, рыжий позвонил хозяину. Тот моментально приехал, осмотрел мерцающую ёлку, долго безуспешно щелкал выключателем. Раздраженно приказал принести стремянку- лестницу и снять гирлянду:
- Никаких "если убьет"! Ты же говорил, что прежде работал электриком. Вот и действуй.
Присмиревшие детишки недоуменно смотрели, как в огромной коробке исчезало праздничное убранство ёлки. Только один, в синей курточке, отбежал на безопасное расстояние к воротам, и сердито погрозил толстяку.