Непряхин Михаил Станиславович
Проделки Давида Пецика или за всё надо платить

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Непряхин Михаил Станиславович (nepryahin@list.ru)
  • Размещен: 10/04/2014, изменен: 03/08/2023. 108k. Статистика.
  • Пьеса; сценарий: Драматургия
  • Скачать FB2
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Молодой авантюрист, с врожденным чувством справедливости Давид Пецик, всегда оказывается там, где справедливости нет. Заставить поверить вороватую арендаторшу, что её муж скоро вернётся с того света, внушить жадному коммерсанту, что он в "положении", наказать прелюбодея, и убедить всех, что за всё надо платить, может только он: человек, который решает проблемы.
    •   
      
      
      
      
      
      Проделки Давида Пецика
       или
       за все надо платить.
      
      
      
      
      
      
      
       Действующие лица.
      
      Давид Пецик - молодой человек.
      Хана - юная девушка.
      Мордехай - молодой человек, двоюродный брат Ханы.
      Шмуэль - отец Ханы, выпивоха, содержатель трактира.
      Мадам Соботович - зажиточная дама преклонных лет.
      Ребе - раввин местной синагоги.
      Пан Голушко - коммерсант из Конотопа.
      Мамука - лицо кавказской национальности, арестант.
      Мадам Пыскис - дама с соблазнительными формами.
      Арон Пыскис - блюститель порядка, муж мадам Пыскис.
      
      
      
      
      
      
      
      
       Картина 1
      
       С шумом и гамом на сцене появляется толпа горожан. В центре её внимания молодой человек невзрачной наружности - это Мордехай. Весь гнев и недовольство обращены к нему. Один норовит тиснуть под ребро, другой отвесить подзатыльник, жертве остается только сопротивляться.
      Среди прочих мы видим Хану, пытающуюся защитить Мордехая. Её отца Шмуэля, который уже успел изрядно напиться, мадам Пыскис и рядом с ней раввина местной синагоги, бросающего нескромные взгляды на мадам. Появляется Давид Пецик.
      Пецик. Стойте! Пусть будет тихо! Ша! (Толпа останавливается и затихает) К чему весь этот кипеш, евреи? Что случилось?
      1 Горожанин. Ровным счетом ничего, если не считать, что этот шлимазл украл курицу прямо из-под носа мадам Пыскис.
      Мадам Пыскис (с курицей в руках). Этот фуцен таки должен за это пострадать.
      Хана (загораживая собой Мордехая). Простите моего брата, он больше не будет...
      Шмуэль (шатаясь). Послал же бог родственничка...
      2 Горожанин. И правду говорят: Сколько свинью не корми, а еврей все равно на курицу смотрит. Теперь он за это ответит.
      Хана (испугано). Что вы с ним сделаете?
      3 Горожанка. Забросаем камнями!..
      1 Горожанин. Утопим в колодце!..
      Пецик. Евреи, не чините самосуд, за это сажают. А оно вам надо?
      2 Горожанин. Тогда мы, сдадим его в полицию.
      Пецик. Тоже глупо. Там вам никто не скажет даже спасибо, я уже молчу о барышах.
      Ребе. Все равно посадим!..
      Пецик. Евреи! Нас, что мало сажали?! Нас мало унижали?! Нас мало били, вытирали об нас ноги и гнали взашей?! Всего этого мы хлебнули сполна, и поверьте, еще не раз хлебнем.
       Тогда я вас спрашиваю: зачем добровольно пить это мерзкое пойло? Где же наше единство и сплоченность духа? Где же, я вас спрашиваю, наша солидарность? Если кто-то нам делает нехорошо, мы не должны забывать, что когда-нибудь нам будет еще лучше. И кто же, как не мы сами поможем друг другу?
       Ярость оглушила ваши души! Гнев ослепил ваши сердца! Ненависть сковала ваши мозги! Евреи, очнитесь! Посмотрите на этого человека. Разве не видно, что он хочет кушать? Разве не слышно, как вся его сущность криком кричит о его лишениях. Разве его не жалко? Одумайтесь! Неужели даже самая жирная курица может стоить дороже любого бедного еврея? Для кого-то - да, но для нас - таки нет. Нет! Потому что мы семья. Большая, еврейская семья! Евреи, любите себе подобных, они же тоже человеки.
      Шмуэль (пошатываясь). Я так понимаю, это был тост. Пойду выпью! (Уходит).
       Обстановка в толпе меняется. Потихоньку горожане расходятся. Кто-то участливо похлопывает молодого человека по плечу, мол, не грусти, все образуется, кто-то, стыдливо понурив голову, спешит удалиться, а мадам Пыскис, со слезами возвращает ему курицу (уходит).
      Хана (Пецику). Спасибо!
      Мордехай (Пецику). Лихо вы с ними порешали...
      Пецик. Я внук судьи и сын бухгалтера. Чувства справедливого возмездия и расчетливости во мне не разделимы. Честь имею познакомиться Давид Пецик!
      Мордехай. Мордехай! Человек без определенного рода занятий и местожительства. А это моя двоюродная сестра Хана.
      Хана. Хана!
      Пецик. Хана! Красивое имя! Но я буду звать тебя Ингэлэ, что значит ангел. Ты Хана-Ингэлэ, а я Давид Пецик! Будем знакомы.
      Хана (с улыбкой). Обязательно будем. Я жду Вас у нас в ресторанчике, Мордехай проводи гостя (уходит).
      Пецик. Так вот, что я тебе имею сказать, Мордехай, воровство - большой грех и если ты оказался его попутчиком, поспеши отказаться от такого соседства. Иначе, за эту слабость придется дорого заплатить.
      Мордехай. Это таки хуже некуда, но в моем положении все гораздо дальше.
      Пецик. Кто тебя обидел?
      Мордехай (вздохнув). Вы же знаете, Давид: обидеть еврея - это уже традиция. Мадам Соботович выселяет меня с беременной женой Голдой из комнаты, и мы уже завтра окажемся на улице...
      Пецик. Твоя квартирная хозяйка - жена покойного Ёси Соботовича? Мадам с двойным подбородком?
      Мордехай. У неё уже их три.
      Пецик. О-о-о... как быстро летит время. А за что такие трудности?
      Мордехай. А за то, Давид, что этой ненасытной вдове все время кажется мало моих денег, и каждый раз она повышает плату за жильё. Уже сегодня она нам заявила, что мы не платили за прошлый месяц. Но мы-то платили, и я это знаю. Теперь эта мошенница снова требует деньги и в двойном количестве. Пецик, я уже так не могу. Помогите! Прошу вас!
      Пецик. Алчность - это большой грех, Мордехай, и мадам Соботович его искупит сполна. Ибо сказано: Где грех случился, там будет суд. Иди к своей беременной жене, успокой её и скажи, что завтра утром у вас таки будет, чем заплатить за комнату.
      Мордехай. Спасибо, Давид! Я этого не забуду.
      Пецик. Не стоит благодарности, Мордехай. Когда еврей помогает еврею - это нормально.
      Пецик. Поет куплеты.
      "Красиво жить не запретишь!",
      И в этом есть свой спрос,
      Но как достигнуть красоты?
      Во здесь большой вопрос.
      
      Брать деньги нам не надоест
      Берем мы без разбора
      А вот, к примеру, возвращать,
      Надоедает скоро.
      (Веселый еврейский танец в мужском исполнении).
      
      
       Картина 2
       Ночь. Спальня мадам Соботович. Комнату заливает лунный свет. Из открытого окна доносится стрекот сверчков. Лежа в постели, мадам Соботович разговаривает со своим покойным мужем.
      
      Мадам Соботович. Какая чудная лунная ночь! Не правда ли, Ёся? Ты же всегда любил такие ночи, потому что я быстро засыпала... Луна действует на меня гипнотически. Вот и сейчас я буду с тобой говорить и проваливаться в сон... Что? Ты просишь, чтобы я подольше не спала? При жизни ты этого не просил. Спрашиваешь, как дела? Дела, Ёся, делаются. И по возможности любыми способами.
       Давеча взяла в оборот, эту прибобахнутую семейку: Мордэхая и его жену Голду, что у меня комнату снимают. Глядя на этих лопухов, так и хочется с них, что-нибудь поиметь, и за между прочим не без претензии. Представляешь, эта кулинарка, вздумала на моей кухне жарить селедку. Ёся! - Это такая вонизма, что твои носки и рядом не стояли. Нет, они стояли, но в другом месте, и по сравнению с её селедкой пахли ландышами. Короче, если раньше я брала с них плату по двойному тарифу, то сегодня сделала брови домиком и сказала, что они мне вообще не платили, и потребовала еще столько же. Не, ну, а кому сейчас легко?! ...Ладно, твои носки, но почему я должна нюхать её жареную селедку!
       Что? Ты спрашиваешь за совесть? А на что мне нада та совесть, и какой с неё смысл? Пусть об совести думают дураки, а у меня еще мозги на месте. Ёся, тебе хорошо, ты живешь там у Христа за пазухой и не на что не претендуешь! Какого же мне в этих серых подвалах действительности?.. Каждый день я ломаю голову, как заработать лишнюю копейку и удвоить капитал... Что? Ты говоришь, что это таки действительно лишнее, и капитал уже удвоен и даже утроен?.. Но ты же знаешь, Ёся, что мне всегда этого было мало, что я всегда хотела большего, и хотеть не перестану... Ладно, давай спать, ты меня уже утомил своими разговорами. Спокойной ночи!
       Грузный храп мадам Соботович, гармонично вписывается в сумрачную картину ночи. Вдруг, в окне в образе черта появляется Пецик. Вальяжно устроившись на подоконнике, он игриво посвистывает, вторя храпу спящей мадам. И чем заливистей его свист, тем забористей становится храп. Наконец мадам Соботович пробуждается. Увидев черта, она охает, подскакивает с кровати, принимает сидячее положение и в ужасе застывает.
      Пецик. Не надо меня так бояться, мадам Соботович. Я всего лишь черт, а ни какое-нибудь недоразумение. Вы что никогда не видели чертей? (Мадам отрицательно машет головой, потеряв дар речи). Тогда будем знакомы! Думаю, это дело надо отметить. У вас выпить есть? (Мадам продолжает сидеть в ступоре). Чего вы молчите, как дрессированная рыба? Я спрашиваю: у вас выпить есть? (Модам утвердительно кивает). Ну, так наливай! (Устрашающе громко) Быстро! Бикицер! (Подскочив с кровати, мадам Соботович ринулась к буфету. Достав графин с водкой, она скоро разлила его содержимое по рюмкам и уже была возле Пецика) А закусить. (Повторив маршрут к буфету, мадам обеспечила Пецика закуской). За знакомство! Лэхаим! (Пецик залпом осушив рюмку, замечает, что мадам еще прибывает в шоке и не пьёт) Ты, что меня не уважаешь? (Категорично, громко) Пей! (Мадам махом выпивает водку) А ты боец!
      Мадам (икнув). А мы что уже на "ты"?
      Пецик. Не вопрос, давай на брудершафт! (Разливают водку, традиционно скрестив руки, выпивают, громко целуются. Мадам блаженно закатывает глаза, Пецик сплёвывает).
      Мадам (захмелев и освоившись, даже немного заигрывающее). И что тебе от мене нужно? Зачем пришел?
      Пецик. Я от Ёси!
      Мадам (опешивши). От кого?!
      Пецик. От мужа твоего покойного. Привет он тебе шлет пламенный.
      Мадам. Ёся! Ёсенька! Так он у вас?! Какой кошмар! В аду! Какой ужас! Я всегда говорила, что он найдет на свой зад приключений, и он их таки нашел. (Глядя в потолок) Зачем ты туда полез, Ёся, тебе что, в раю не сиделось? На кой тебе сдался этот ад? (Пецику) Вы, что не могли его отговорить, зачем вы его туда вообще пустили? Чтоб вам повылазило!
      Пецик. Не вламывайтесь в амбицию, мадам Соботович. Тут вот какое дело: произошло дикое недоразумение. Ваш муж, несомненно, должен был отправиться в рай, и это бы таки случилось, если бы в тамошней канцелярии все не понапутали. С тех пор Ёся наш уважаемый клиент и мы обязаны с ним нянькаться.
      Мадам. Бедный Ёся! И что же ему теперь делать?
      Пецик. Уповать только на вашу щедрость.
      Мадам. Не поняла.
      Пецик. Выпьем! (Разливает водку по рюмкам). Лэхаим!
      Мадам. Лэхаим! (Пока мадам выпивает, Пецик незаметно выплёскивает содержимое своей рюмки в окно). Вот такой мужик! (Показывает большой палец). Вот такой!
      Мадам (гордо). Да-а-а... Ёся у меня мужик, то, что надо! Был (плачет).
      Пецик. Ну, ну, не надо плакать. Все можно поправить. Дело-то пустяковое.
      Мадам. Не поняла. (Ищет глазами водку) Выпьем! (Тянется к графину)
      Пецик (отставляя в сторону водку). Не надо! Разговор должен получиться трезвым.
      Мадам. Поняла.
      Пецик. Расклад такой: я поговорю с Главным....
      Мадам. Это, что ли, с самим сата....?!
      Пецик. Цс-с-с. Не надо имен. Он этого не любит.
      Мадам. Угу, угу.
      Пецик. ...Попрошу, что бы перевели твоего мужа таки в рай. Думаю, для Главного это будет не вопрос.
      Мадам. А в чем вопрос?
      Пецик. В десяти тысячах и непременно наличными.
      Мадам. Имейте стыд...
      Пецик. А что делать? Красиво жить не запретишь!
      Мадам. Побойтесь бога!
      Пецик. Кого?!!
      Мадам. Ой, я хотела сказать...
      Пецик (категорично). Перестаньте сказать, мадам Соботович! Расценки еще никто не отменял. Думаете, мы не знаем, за ваши закрома? Кого вы хочите обмануть? Не любите мужа, так и скажите. На что эти мансы.
      Мадам. Да я!... Я очень его....
      Пецик. А он нам рассказывал, что у вас с ним был полный ажур. Любовь до гробовой доски. Говорил, что и сейчас у вас ведутся тихие беседы.
      Мадам (растрогавшись). Так он меня слышит?
      Пецик. Конечно, он же не глухой.
      Мадам. И видит?
      Пецик. Каждый день, как фильму смотрит.
      Мадам. Ёсик! Мой милый Ёсик. (Утирая слёзы, сморкаясь) Я согласна.
      Пецик. Здесь же, тут же, и сейчас!
      Мадам (разрывает подушку, достает пачку денег, отдает Пецику). Вот. Здесь ровно десять тысяч.
      Пецик (принимая деньги, пересчитывает). Согласитесь, это еще даром. Вот такой мужик! Жалко будет расставаться. Ну что поделать ошибки надо исправлять.
      Мадам. А можно сделать так, чтобы Ёся, хотя бы на одну ночь, пришел побыть с того света? Всего лишь на одну.
      Пецик. Это трудно, но не невозможно. Две тысячи с гаком и договоримся.
      Мадам. Опять вы начинаете.
      Пецик. А что делать...
      Мадам (достает деньги из-под матраса, отдает их Пецику). Когда?
      Пецик (прячет деньги). Как только, так сразу. Жди. (Смотрит в небо) Скоро рассвет, мне пора.
      Мадам (засуетилась). Погоди, не спеши. А тетя Песя, случайно не у вас? А дедушка Ной, а Ицык с Сарой?
      Пецик. Все, все у нас. Но всех перевести - денег не хватит.
      Мадам. Стой! (Достает из шкафа шубу, мужские ботинки, разный скарб) Вот. Шубу тете Песе передай, мерзнет поди. Ботинки Ёсины Ицику подойдут...
      Пецик. А Ёся не обидется?
      Мадам. Нет, он их давно сносил. Саре, кофточка, а дедушке Ною табак, хороший табак. Хоть в этой жизни он и не курил, пусть там покурит. И вот еще. (Достает из буфета бутыль-четверть) Для веселья. Пусть погуляют. (Завязав все в узел из одеяла, мадам Соботович передаёт ношу Пецику). Давай иди к дьяволу. Про уговор наш не забудь. Буду ждать.
      Пецик (взвалив узел на плечо). Я, пожалуй, через дверь выйду. В окно не пролезть. Да, чуть не забыл. У тебя, говорят, Мордэхай с Голдой комнату снимают.
      Мадам. Ну и что из этого?
      Пецик. Главный просил не трогать. У него до них свой гешефт. Ну, я пошел... (Уходит).
       (Веселый танец в мужском исполнении).
      
       Куплеты Пецика.
      Одни умеют пить вино
       глотками, и умеренно,
      Другие ж любят пить его
      бес просыху, немеряно!
      Один бывает во хмелю -
      веселым, остроумным!
      Другой же, ни чета тому -
      брюзжащим и неумным!
      И этому есть свой ответ,
      Скажу я вам на веру:
      Давно раскрыт уж тот секрет,
      Что хорошо пить в меру.
       Картина 3
       Ресторация.
      Среди отдыхающей публики, появляется пьяный Шмуэль. Он агрессивен, громко разговаривает, размахивает руками, плохо держится на ногах, пытается приставать к посетителям. Хана следует за ним.
      Шмуэль. А мне плевать! Здесь я хозяин! (Посетителю) Я хозяин здесь! Понял?! (Посетитель отстраняется).
      Хана (посетителю). Извините. (Шмуэлю) Папа, перестань. Здесь люди.
      Шмуэль. А я не людь? Не понравился ему мой форшмак...
      Хана. Папа, это было вчера, каждый человек имеет право на собственное мнение.
      Шмуэль. Скотина, он воспользовался моментом, пока я был трезв и не в состоянии возразить. Попадись он мне сейчас...
      Хана. Это уже прошло.
      Шмуэль (кричит). А осадок остался. Не понравился ему мой форшмак... не нравится, не ешь... (отбирает у сидящего посетителя тарелку с едой и бросает на пол) кому, что-то не нравится, может уматывать отсюда ко всем чертям!
      Хана (посетителям). Простите. Не обращайте внимания. (Шмуэлю). Папа, я прошу тебя, не позорь нас, иди спать, ты пьян.
      Шмуэль. Кто пьян?! Я пьян?! Да как ты смеешь разговаривать с отцом в таком тоне, неблагодарная... в этом заведении я хозяин, я! И я решаю, кто здесь пьян, а кто не пьян. Убирайся! (Усаживается за стол, отнимает у посетителя бокал с пивом, пьет. Хана со слезами отходит в сторону, появляется Пецик).
      Пецик (Хане). Я вижу слёзы, и это больно. Поделись, Ингеле своей бедой, поплачем вместе.
      Хана. Отец... Он опять пьет. Помоги мне, Давид. Если он совсем сопьется, я этого не перенесу.
      Пецик. И давно пьет?
      Хана. С тех пор, как умерла мама, а недавно мы переехали в новый дом и он запил еще сильнее. Наверное от радости.
      Пецик. Иди Хана-Ангиле. Я верну твоего отца убежденным трезвенником. (Хана уходит. Пецик подсаживается за столик к Шмуэлю).
      Я вижу, вы таки сумели вляпаться в запой.
      Шмуэль. Ну, в запой - не в забой!
      Пецик. Я имею сказать вам пару слов....
      Шмуэль. Наливай!
      Пецик. Это после.
      Шмуэль. После и скажешь.
      Пецик. Вы меня не поняли, после у вас будет шикарный банкет, чтоб я так жил! Но на него вы должны попасть в форме.
      Шмуэль. В какой?
      Пецик. Парадной!
      Шмуэль. И это ж где же ж устраивают такие праздники жизни?
      Пецик. Слушайте сюда! Одна одинокая мадам с придурью, готова накрыть стол и угостить любого просто так, за поговорить...
      Шмуэль (удивленно) Просто так?
      Пецик. Просто так.
      Шмуэль. Она что больная на всю голову?
      Пецик. Нет наполовину. Просто она голодная.
      Шмуэль. Тогда пусть кушает свои харчи сама и наедает шею. Зачем же она кого-то угощает?
      Пецик. Вы таки не поняли. Её кишки сводит голод общения, а не тот голод, за который вы подумали.
      Шмуэль. И что дальше?
      Пецик. Дальше вы пойдете к ней в гости...
      Шмуэль. А потом?
      Пецик. Сначала обсудим детали...
      
      
       Картина 4
      
      Ночь. Спальня мадам Соботович. В полутёмной комнате накрыт стол с закусками и графином водки. Мадам лежит на кровати. Она не спит.
      Мадам. Я знаю, Ёся, что ты меня сейчас слышишь. Так вот что я тебе имею сказать: давай уже приходи, сколько можно ждать. За наше рандеву, я фуганула две тыщи з гаком, ведь это же не шутки - это таки деньги. Тебе ли не знать, ты же у меня прожженный коммерсант. Прошло уже два дня, а тебя таки нет. Где ты там застрял, Ёся? Вторую ночь на столе стоят продукты. Они же заветривают и теряют былую свежесть. Я, кстати, тоже. Перестань тянуть кота за прелести, и возвращайся в семью. Что? Я тебя умоляю! Только не говори, что тебя задерживает Господь Бог... И с ним можно всегда договориться...
       В окне появляется Шмуэль. В сумраке лица его не видно,
      только лишь очертание крадущейся фигуры.
      Мадам (радостно). Пришёл?!
      Шмуэль. Пришел.
      Мадам. Боже мой! Я вся заждалась. Сейчас включу свет...
      Шмуэль (приглушенно). Не надо. Я инкогнито.
      Мадам. Хорошо, хорошо, не нервничай. Как изменился твой голос.
      Шмуэль. От такой жизни, еще не то изменится.
      Мадам. Бедный. Тебя там, наверное, не кормят.
      Шмуэль. А мне и не надо. Мне бы выпить.
      Мадам. Ты пьешь?
      Шмуэль. А что делать?!
      Мадам. А что больше нечем заняться?
      Шмуэль. Ой, только не надо петь нотаций.
      Мадам. Ой, только не надо обижаться. Сядь покушай и уже выпей.
      Ты же таки дома.
      Шмуэль (садится за стол). Не, я таки в гостях. Лэхаим! (Выпивает).
      Мадам (с дрожью в голосе). Как ты изменился.
      Шмуэль. А что делать. Обстоятельства. Лэхаим! (Выпивает).
      Мадам. Ну, рассказывай, как жизнь?
      Шмуэль (закусывает). Это не жизнь - это полный ад!
      Мадам. Так ты что, еще не переехал?
      Шмуэль. Уже.
      Мадам. И как прошел переезд?
      Шмуэль. На нервах. (Выпивает).
      Мадам. Мне это стоило больших денег.
      Шмуэль (закусывает). Мне тоже.
      Мадам. Как! С тебя тоже взяли деньги?
      Шмуэль. А я что особенный?! Маклеру дай, грузчику дай, тому, сему, этому...
      Мадам. Да! У вас все, как у нас.
      Шмуэль (захмелев). А у нас, как у вас. (Выпивает).
      Мадам. Я как одна осталась, света белого не вижу, кручусь, как тот новобранец на плацу. Все сама, сама... А мне все мало, мало... Сам знаешь: денег много не бывает. Их хоть и есть у меня, а еще хочется. Хочется и хочется, хочется и хочется... вот и приходится - того прижать, этого придавить, тех прихватить. А кто же еще поможет бедной вдове, как не она сама?
       Давеча мадам Фегильман под залог часы приносила. Не часы, а куколка. Я их в полстоимости оценила, а когда она за ними вернулась, сказала, что у меня их украли. По такому случаю, пришлось даже учинить маленький погромчик, чтобы все выглядело натурально. Но часики, я тебе скажу, - стоящие. За такие часики в Мелитополе могут отвалить хорошие барыши.
      Шмуэль (в сторону). А эта мадам еще та штучка (выпивает).
      Мадам. Ты закусывай, закусывай. Я так тебя ждала! Мне так много есть, что у тебя спросить. Вот, может ты познал там, что-то новое? Интересное! Скажи в чем истина?
      Шмуэль. Истина в вине! (Наливает).
      Мадам. Тогда в чем же откровение?
      Шмуэль. А откровение - в похмелье! (Выпивает).
      Мадам. Мудро! А что там тетя Песя? Как она?
      Шмуэль (закусывает. Он уже изрядно пьян). Тетя Песя уехала в Бердичев.
      Мадам (в замешательстве). А-а-а-э-это как это?!
      Шмуэль. Так это: собрала манатки, и съехала к Бениной маме.
      Мадам. А кто такая Бенина мама?
      Шмуэль. Бенина мама - это мама Бени.
      Мадам. А кто такой Беня?
      Шмуэль. Сын своей мамы (выпивает).
      Мадам. А шубу-то ей передали?
      Шмуэль (закусывает). Передали. И шубу передали, и остальное барахло, и все, что о ней думали, тоже передали.
      Мадам. А Ицык?! Ицык, он носит твои ботинки?
      Шмуэль. Мои ботинки носит Хаим. Этот адиет, никогда не имеет ничего своего.
      Мадам. Кто такой Хаим?
      Шмуэль. Хаим - мой шурин. Брат моей жены.
      Мадам. Твой шурин Изя! Моего брата звали Изя!
      Шмуэль. То, что вашего брата звали Изя - это ваши трудности, а то, что мой шурин Хаим, - это таки грустно (выпивает).
       Мадам. Так у тебя, что была еще одна жена?!
      Шмуэль (прослезившись). Её звали Фира.
      Мадам (возмущенно). Какая Фира?! Твоя жена я! Слышишь, я!
      Шмуэль. Не-е-е-ет! Моя жена была Фира! (На улице начинается гроза. За окном видны всполохи молний).
      Мадам (гневно). Ах ты, кабель шелудивый! Значит, когда ты помер, я ночи не спала, слёзы проливала. Потом десять тысяч чертям отвалила за то, чтобы тебя в рай вывезли, и две з гаком за это говеное рандеву, а ты вона как!.. Поджинился в кущах райских, пес гунявый! А ну встать!
      Шмуэль ( в полный голос, привстав). Нет, ну мне говорили, что вы с приветом, мадам Соботович, но чтобы с таким! (Гроза усиливается)
       В этот момент зажигается свет и мадам Соботович, видя перед собой незнакомца, начинает истошно вопить во весь голос.
      Шмуэль (испуганно мечется по комнате). Не надо кричать, успокойтесь, мадамачка! Не делайте скандал! На что этот кипишь?! (Подбегает к сидящей на кровати мадам, пытается к ней прикоснуться, но та орет еще громче).
      Мадам. А-А-А!!!! Помогите! Караул! Насилуют! (Теряет сознание)
       Гром. Свет гаснет, в комнате становится темно, и только короткие вспышки молний выхватывают её отдельные фрагменты. Шмуэль бросается к окну, как вдруг путь ему преграждает фигура человека, переодетая в костюм черта. Шмуэль в ужасе цепенеет, потом дико кричит, и после того, как образ черта исчезает, бросается в открытое окно, подальше от этого нехорошего места.
       (веселый танец мужчин).
      
       Куплеты Пецика
      Один хитрый скупердяй,
      Жадность оптом продавал,
      Очень дорого просил,
      Ничего не получил!
      Только поимел взамен
      Много всяческих проблем:
      "Жадность фраера сгубила!"
      Потрепала, как могла,
      Не спасла, не пощадила,
      Ни чела, ни живота!
      
      
       Картина 5
      Ресторация. За столиком среди прочих посетителей сидит пан Голушко. Его стол уставлен всевозможными яствами и напитками. С испариной на лице, сёрбаньем и чавканьем он ест и пьёт, смачно угощаясь. Появляется Пецик
      садится за столик. К нему подходит Хана.
      Пецик. Как жизнь, Ингеле?
      Хана (с улыбкой). Ничего, нормально!
      Пецик. Ничего - это пустое место, нормально - не хорошо, а хорошо - не шикарно. И все же как жизнь?..
      Хана (смеётся). Лучше всех!
      Пецик. Молодец! Легко живет тот, кто умеет радоваться жизни. Принеси-ка мне, Ингеле, что-нибудь на свой вкус, уверен, что ты не ошибешься...
      Ингеле. Я принесу тебе твои любимые блюда: чудесный цимес из моркови и немного фаршмака. Сегодня их я приготовила специально для тебя.
      Давид. Я тронут, Хана откуда ты узнала, что я это люблю?
      Хана (смущенно опустив взгляд). Мне подсказало мое сердце...
      Пецик. Мое тебе огромное спасибо, Ингеле! Мне не терпеться попробовать эту прелесть! Неси скорей. (Хана уходит, появляется Мордехай, подсаживается к Пецику). Какие новости и что, где слышно, Мордехай?
      Мордехай. У нас с Голдой сын родился. Настоящий карапуз.
      Пецик. О-о-о! Прими мои поздравления!
      Мордехай. Я на седьмом небе от счастья, а Голда плачет.
      Пецик. Почему?
      Мордехай (смеется). Таки от счастья, Пецик, от счастья!
      Пецик (с улыбкой). Хорошо, когда люди счастливы!
      Мордехай. А вчера меня взяли на работу, так что теперь в этой жизни я буду что-то значить...
      Пецик. Я горжусь тобой, Мордехай!
      Мордехай. И самое приятное: мадам Соботович, продала нам свою комнату за те деньги, которые ты у нее ссудил, вышла замуж за рэб Тевье и уехала с ним в Мелитополь. Говорят, она тоже счастлива.
       (К столику подходит Хана, в руках у нее поднос с блюдами. Начинает сервировать стол).
      Пецик. Хана, а ты счастлива?
      Хана. Счастлива! Спасибо тебе, Давид, мой отец окончательно бросил пить. Правда совсем полысел, но ему это даже идет.
      Пецик. Роскошная шевелюра за гиблую пьянку - цена недешёвая. Чем же он теперь занимается?
      Хана. Йогой.
      Пецик и Мордехай (вместе). Чем?
      Хана. Сама не знаю, но по-моему он тоже счастлив.
      Пецик. Хорошо, когда люди счастливы!..
      Хана (опустив взгляд). Особенно, когда любят... (Уходит).
      Пецик. Значит всё шикарно?!
      Пан Голушко (громко рыгнув). Офицьянт! Эй, холоп! (К нему подходит Хана). Слухай сюды. Я ось за всэ цэ платыты нэ буду.
      Хана. Но вы же ели?!
      Голушко. И шо?
      Хана. Платите.
      Голушко. Ось дурна дивчына. Я ж тоби сказав нэ буду.
      Хана. Почему?
      Голушко. Тому ще нэ смачно, нэ укусно.
      Хана. Но вы же все съели. Баранину по-маракански с медом и черносливом, рыбу фиш, хумус, форшмак, салат из баклажанов и чесноком, томатный сок молоком запивали. (Удивленно смотрит в хлебницу). А почему весь хлеб надкусан?
      Голушко. Так що не зъив то понадкусовав.
      Хана. Но остальное же все съели...
      Голушко. Жалко выкыдаты було. Прямо такы давывся. Коротше, грошэй нэ маэ. До побачэння! (Собирается уйти).
      Хана. Стойте, я вызову полицию.
      Голушко (отрыгнув). Нэ надо. А то я вам таку рэкламу зроблю, що сюды нэ одын еврэй не зайдэ и инши национальности тэж. Бувайтэ! (Уходит. Хана в растерянности).
      Мордехай (Пецику). А ты говоришь: "шикарно".
      Пецик (провожая взглядом пана). Ну, чтобы да, так нет... Кто такой?
      Мордехай. Пан Голушко коммерсант из Конотопа, вчера прибыл в наш город...
      Пецик. Где живет этот жлоб?
      Мордехай. В номерах мадам Лившиц.
      Пецик (Подходит к Хане) Не грусти Ингэлэ. Я проучу этого пана и заставлю его заплатить за твои слёзы и за свою жадность.
      Хана. Не надо, Давид. Пусть его накажет Бог.
      Пецик. Не люблю, когда кто-то делает мою работу, даже Всевышний.
       Картина 6
      Квартира коммерсанта пана Голушко. На диване съёжившись, лежит сам пан. Его мучают брюшные колики, он громко стонет и тяжело вздыхает. Стук в дверь.
      Пан (Кряхтя. Согнувшись и держась за живот, идет открывать дверь). Кому ж цэ там нэймэться?! (В комнату заходит Пецик. В руках у него чемоданчик, на носу пенсне, волосы зализаны в пробор).
      Пецик. Пан Голушко, коммерсант из Конотопа?!
      Пан. Вы хто?
      Пецик. Не надо трогать чужого и отвечать вопросом на вопрос - это придумали мы! Так это вы или на вы?
      Пан. Це я! Ой!(сгибается от приступа боли).
      Пецик. Местное светило медицины профессор Клизьманович! Ведущий кишковед!
      Пан (с трудом ложится на диван). А як жеж вы дизналыся, я ж вас ни выклыкал?
      Пецик. Все очень просто. В нашем маленьком городе о происшествии узнают еще задолго до того, как оно случится. Ну, это местное своеобразие.... Вот вы только подумаете облегчиться, а все уже об этом будут знать. Кстати, что вы скажите за свой стул?
      Пан. А шо можна за нёго сказаты? Устойчиво-крэпкий, трошечки мяхкый... Сидайтэ не брэзгуйтэ. На нём вам будэ уютно (указывает на близстоящий стул).
      Пецик. Спасибо я постою.
      Пан. Ой, бисова дытына, як жеж болыть!
      Пецик (достает из чемоданчика трубку-стетоскоп). Поднимите рубаху. (С важным видом осматривает вздувшийся живот пана, проводит пальпацию, прослушивает его) Дышите! Не дышите! Дышите! Быстро дышите! Еще быстрее! Ещё! Выдохните! Не дышите! Замрите! (Озадачено смотрит на пана. В молчании проходят секунды. Вдруг пан не выдерживает отсутствия кислорода, и с жадность вбирает в себя воздух, сопровождая этот процесс, громкими и неприятными звуками).
      Пецик (вздрогнув). Что такое, больной?!
      Пан. Вы ж сами сказалы завмэрти, а команды дыхаты ни далы. Так, и сдохнуты можна, профэсор! (Видит озадаченный взгляд Пецика) А шо вы так на мэнэ дывытыся?
      Пецик (в предвкушении великого открытия). Это немыслимо! Невероятно! Этого не может быть! Но это таки есть!
      Пан (насторожено). Шо там, профэсор?
      Пецик (восторженно). Феномен!
      Пан. Шо?!
      Пецик. В моей практике это таки впервые!
      Пан (теряя самообладание). Та ни тягныть же вы дидуся за вусы! Кажить вже мэни шо цэ там?!
      Пецик. Мужайтесь пан Голушко, вы в положении!
      Пан. У якому?
      Пецик. В невыгодном!
      Пан. У смысле?
      Пецик. В прямом! (Пауза).
      Пан. От это я... бэрэменный шо ли?
      Пецик. Таки да!
      Пан (иронично). Та ладно! (Отмахнувшись) Та ну вы шо! Та тю на вас, профэсор! (Насторожившись с недоверием) А вы точно профэсор?
      Пецик. А что по мне не видно? Меня здесь каждая собака знает. Не верите, идите и спросите. Нет, вы идите и спросите... (Обиженно) И вообще, если вы во мне таки сомневаетесь, оставайтесь со своей бедой один на один, я умываю руки. Будьте здоровы! Наше вам с кисточкой! (Собирается уйти).
      Пан (испуганно). Стийтэ! Не тикайтэ, я вам вирю. Не кидайтэ мэни, профэсор! Нужно же шо-то рышаты! (Сгибаясь от боли) Ой, погано! Ой крутыт!
      Пецик. И как же это вас угораздило-то?
      Пан (осенено). Знаю! Знаю як! Ах, ты ж, бисова душа! Как жеж это я видразом не здогадався? Воно хто нашкодыв - баба моя Проскудия, бодай её бисы! Это ж вона мэни свыню пидклала, шоб ей рачки лазыты! Это ж вона, дурна баба, звэрху любыть! Я ей кажу: лягай, бисова дытына! А вона на мэнэ громоздыться. Я ей кажу: лягай! А вона громоздыться. Я ей: ляж! А вона лизэ. И от шо сталося - залэтив! Ой! Это ж шо ж тэпэр люды скажуть? Мать его!..
      Пецик. То и скажут: "Пан Голушко мамой стал!"
      Пан. Типун вам на язык! Ой! (Хватается за живот).
      Пецик. Что бьётся?
      Пан. Не маэ терпиння.
      Пецик (решительно). Все! Будем рожать!..
      Пан (в ужасе, кричит). Як?! Через шо?! С якого миста?!
      Пецик. Дышите ровно, вам нельзя волноваться. Все сделаем шикарно, вы даже не успеете сказать: "ой!". (Демонстративно натягивает на руку резиновую перчатку). Плод будем извлекать путём внутреннего проникновения в организм, через потайной лаз.
      Пан. Вы шо, с глузду зъихалы?! Я шо вам жинка якась?! Хиба ж я можу?
      Пецик. Не тошните мне на нервы! Конечно вы не жинка - вы пан! Но беременный. И если вы сейчас не закроете свой рот, не расслабитесь и не дадите мне спокойно работать, то он пойдет самотёком.
      Пан. Ой, як же мэни погано! (Подкатывает глаза).
      Пецик. Держитесь, пан Голушко, сейчас будет все кошерно. Если за дело берется сам профессор Клизьманович, то облегчение вам гарантированно. Действовать надо быстро!
      Пан (вяло). Шо вы вид мэнэ хочэтэ?
      Пецик. Будем внедряться извне! (В руке у него появляется большой нож).
      Пан (испуганно забирается с ногами на диван). Та ты шо сказывся?! Шо вы робытэ! Нетребо! Я ж не порося! Гэть! Гэть вид мэне! Гэть!
      Пецик. Без истерик, пан Голушко! Я только пуп надрежу, а дальше он сам вылезет (уверенно направляется к пану).
      Пан (зажмурившись, кричит, прикрываясь руками). Не подходы-ы-ыть!!! (Теряет сознание).
      Пецик. Оё-ёй, какие мы нежные! Прямо барышня из парка! И на что мне ваш обморок?! Эй! Уважаемый! Просыпаемся. Вы меня слышите? Очнитесь! (Похлопывает пана по щекам).
      Пан (очнувшись, вяло оглядевшись). У мэнэ нихто не народывся?
      Пецик. Мы над этим работаем. Надо собраться, пан Голушко. Будем рожать естественным путем, как все здоровые бабы.
      Пан (отрешенно). Вы думаэтэ у мэнэ выйдэ?
      Пецик. Если будете хорошо тужиться, выйдет всё. Тужьтесь, пан Голушко! Тужьтесь!
      Пан. Як?
      Пецик. Сильно! Чтоб глаза повылазили. Тужьтесь, я сказал. Тужьтесь!
      Пан (изо всех сил тужится, надувается, сидит красный, как рак. Начинает плакать). Я бильш не можу! Не можу я! Шо вы мэнэ дратуэтэ! Шо вы мэнэ мучаитэ!
      Пецик. А вы кричите, кричите! Тужьтесь и кричите, тужьтесь и кричите!
      Пан (кричит). А-а-а-а!!!
      Пецик. Маму! Маму зовите, это помогает.
      Пан (еще громче) А-а-а-а!!! Мамо!!! Допоможить же ты мэни, тудыть его растудыть! Ну не выхо-о-дыть!!!
      Пецик. Ладно, все хватит. (Повысив голос) Ша!!! Тихо я сказал! (По команде пан замолкает). И что мы будем делать?
      Пан (обреченно, со слезами на глазах, с дрожью в голосе). Не знаю.
      Пецик. Нет, ну у меня есть одно средство...
      Пан (с надеждой). Яке?!
      Пецик. Надежное. Всего пять капель, и плод рассосется сам.
      Пан. Та ты шо!!!
      Пецик. Чтоб я так жил!..
      Пан. А цэ не тяжко?
      Пецик. Та цэ даже приятно.
      Пан. А воно не врэдно?
      Пецик. Я вам так скажу, пан Голушко: жить вообще вредно. От этого умирают. Но в вашем случае это поможет.
      Пан. Тыць моя радисть! А шо же вы, профэсор зи мной тут вытворялы? Шо видразу не можна було?
      Пецек. Так ведь, это лекарство денег стоит...
      Пан. Скильки?
      Пецик. Тысяча.
      Пан. Скильки?!
      Пецик. Так вот и я о том же...
      Пан. (задумавшись, нерешительно) Можэ воно ще разок подуться?
      Пецик. Тужьтесь, пан тужьтесь!
      Пан (Передернувшись). Ни! Нэхай будэ тысща! (Порывшись в кармане штанов, достает деньги, отчитывает тысячу).
      Пецик (достает из чемоданчика капли, капает их в мензурку, дает выпить пану). Лэхаим!
      Пан (принимая мензурку). Шо?!
      Пецик. Пейте! (Пан залпом выпивает содержимое мензурки). Ну и что вы чувствует, пан Голушко?!
      Пан (прислушиваясь). Булькотыть! А от зараз бурлыть! Шо цэ?!
      Пецик. Процесс пошел! Таки рассасывается.
      Пан (скуксившись). Жалко!..
      Пецик. Чего это вам жалко?
      Пан. Жалко дытятко! Яка радисть могла бы выйты. Уй-й-й!!! Здается пишло-о-о!( схватившись за живот убегает).
      Пецик (вслед). Бегите пан, бегите! Ваша радость таки уже выходит...
      Вот я и говорю: что на каждого прохиндея, всегда найдется свой еврей.
       (Еврейский танец).
      
      
       Картина 7
       Ресторация.
       Куплеты Пецика
      
      Есть в жизни удовольствия интима,
      И с ней, порой, они несовместимы.
      Нет ничего приятнее на свете,
      Как запрещенные каноны эти:
      
      Соблазн и похоть в мире вожделения,
      На деле закадычные друзья,
      Все время ловят в сети наслаждения,
      Того кто проживает без стыда.
      
      Появляется Хана. По её лицу видно, что она долго и много плакала. Подходит к сидящему за столиком Пецику и Мордехаю.
      Хана (Пецику). Чего желаете?
      Пецик. Желаю, Хана, чтобы ты высушила слёзы, смахнула с лица грусть и улыбнулась. Что случилась, Ингэлэ, кто тебя обидел? (Хана, прижавшись к Пецику, начинает рыдать). Да, что с тобой?!
      Хана. Ребе! Наш раввин. Он не дает мне прохода. Вчера он опять распускал руки и предлагал мне страшные вещи. Я не знаю, как от него избавиться? А сегодня он сказал, что вечером придет ко мне домой с ночевкой. Что мне делать, Давид?! Это все так ужасно! Отца нет дома, я совсем одна и за меня некому заступиться. Помоги мне, прошу тебя! Пожалуйста!..
      Пецик. Успокойся, Ингэлэ! Не плачь! Конечно, я помогу.
      Мордехай. Тебе не стоит беспокоиться, сестренка. Мы накажем этого прелюбодея, обязательно накажем,
      Пецик. И ты нам в этом поможешь.
      Хана. Я сделаю все, как вы скажите.
      Пецик. Вот и хорошо. Вечером иди домой и жди ребе, как ни в чем не бывало. Когда он придет, немного с ним полюбезничай, а потом угости вином.
      Хана. Но у меня в доме нет вина.
      Пецик. Вино принесем мы с Мордехаем до прихода похотливого старика. У тебя же и спрячемся. Главное ничего не бойся. И все будет хорошо.
       Картина 8
      Комната Ханы. В центре Небольшой диван. В стороне стоит стол, на нем бутылка вина и два бокала. В комнате находится сама Хана. На пороге появляется ребе.
      Ребе. Добрый вечер, Хана! Я пришел! С ночевкой!
      Хана (смущаясь). Проходите, ребе, я ждала вас.
      Ребе. Это приятно.
      Хана. Присаживайтесь, ребе.
      Ребе. Да чего там рассиживаться-то, приступим сразу к делу... (пытается приобнять Хану, но она от него ускользает). (С придыханием) Ты сводишь меня с ума, птичка!
      Хана (волнуясь). Нет, вы таки присядьте. Я не могу так сразу, ребе.
      Ребе. Хорошо, я сяду. (Садится на диван) Но ты сядешь рядом. Я сказал: рядом! (Хана садиться на диван, соблюдая дистанцию. Ребе старается приблизиться к ней, с вожделением). Ну, иди же ко мне, курочка моя! Твой петушок ждет тебя...
      Хана (отстраняется). Не сразу, ребе, я так не могу, давайте вначале поговорим.
      Ребе. Только недолго. Я весь изнемогаю.
      Хана. Вы хотите сделать мне предложение?
      Ребе. Ну, чтобы да, так нет.
      Хана (разыгрывая наивность). Вы хотите на мне жениться?
      Ребе. Кто это тебе сказал?! То есть... я не знаю, может быть... Тут как пойдет...(в нетерпении) ну хватит болтать, давай уже начнем.
      Хана (отстраняется). Нет так нельзя! Если жениться, то все должно быть серьезно. Я должна, хотя бы немного, о вас узнать. Расскажите о себе, ребе.
      Ребе (нервно). Ну что, что рассказывать?! Я обеспеченный человек. Одинокий. Ищущий любви и ласки. У меня есть дом. В нем кобыла...
      Хана. В доме?
      Ребе. Зачем в доме. В стойле. У нее есть хвост...
      Хана. И все?
      Ребе. Что ты мене перебиваешь! У нее есть еще таки круп. Боже, какой у нее круп! Он такой же соблазнительный, как и у тебя. (Бросается в ее объятия, но Хана успевает отскочить)
      Хана. Не так быстро, ребе. Держите себя в руках!
      Ребе (тяжело вздыхая). У меня не очень сильные руки. О, вэйзмир!
      Хана (садится). Рассказывайте, ребе, рассказывайте...
      Ребе. Боже, что ты со мной делаешь?! Я говорил, что у меня есть дом, я говорил, что у меня есть кобыла. У меня еще таки есть корова с сисочками. Боже, какие у нее сисочки! Страсть, а не сисочки! (Бросается к Хане. Хана отскакивает).
      Хана. Ребе! Разговор еще не закончен.
      Ребе (чуть не плача). Да когда ж он уже кончится?! Я ж таки немолодой! Терпение жмет во всех местах!
      Хана. Желание нужно выстрадать. Рассказывайте, ребе, рассказывайте...
      Ребе. Ой вэй! Это нечеловеческие страдания. Что ты еще хочешь знать, мучительница?
      Хана. Расскажите, ребе, о работе.
      Ребе. Не делай мне нервы, Хана! Какая работа?! Я раввин! И ты это прекрасно знаешь. Моя работа в синагоге.
      Хана. Тогда откуда такая распущенность?
      Ребе. Кадухис!!! Тише будь и выбирай выражения! Где ты видишь распущенность? Это же реальная страсть! Да, страсть! Мы, что раввины, не люди? Нам что никогда не хочется?! Или хочется только вам, а нам таки нет?!
      Хана. Но, это же грех!
      Ребе. Нет такого греха, деточка, который нельзя было бы отмолить. И хоть грех сотворен человеком, но вкус у него божественный! Бери уши и слушай: моя душа всегда верна Богу, в его глазах она чиста и не запятнана. А грешит только тело, а оно, как известно бренно. Каждый день я говорю об этом своим прихожанкам, и таки им это внушаю. Ох, какие у меня прихожанки!!! Какое у них это все!... Но ты не похожа не на одну из них, ты единственная! Иди же ко мне, фэйгеле моя! Я покажу тебе, как душа отлетает в рай... (Приближается к Хане).
      Хана. Ребе, вы пыхтите, как тот товарный паровоз!..
      Ребе. А что ты думала? Я уже настроился... (тянет к Хане руки).
      Хана (отстраняет ребе). Хорошо, ребе, хорошо! Только давайте вначале выпьем вина. А уж после я с удовольствием послушаю вашу проповедь.
      Ребе. Я в предвкушении! Да-да-давай быстро свое вино! Я не в силах терпеть! (Хана разливает вино в бокалы, угощает ребе)
      Хана. Не торопитесь, удовольствия надо растягивать.
      Ребе. Главное не порвать. Лэхаим! (Выпивает. После первого же глотка, падает без чувств на диван. Появляются Пецик и Мордехай. На них надеты черные плащи с капюшонами).
      Хана (испугано). Он умер?
      Мордехай. Спит, как младенец. Снотворное подействовало.
      Пецик. В подвал его живо! (За руки и за ноги уносят спящего ребе в подвал).
       Картина 9
       В подвале. Пецик и Мордехай вносят спящего ребе.
      Пецик (Мордэхаю). Спрячься. Твой выход позже. (Мордехай исчезает в глубине темного подвала. Пецик тормошит ребе). Эй, ребе! Пора просыпаться, ребе! Просыпаемся, просыпаемся!
      Ребе (приходя в себя, осматривается). Почему так темно? Где я? А?!
      Пецик. В чистилище, ребе, в чистилище!
      Ребе. Я, что умер?!
      Пецик. Так и есть, ребе, так и есть! Не вынесла грешная душа земных удовольствий.
      Ребе. Вы кто?!
      Пецик. Живу я здесь. (В руках у Пецика появляется плеть).
      Ребе. Что вы собираетесь делать?!
      Пецик. ...Очищать твою грешную душу и готовить её к встрече с всевышним. (Хлёсткий удар плетью).
      Ребе. А-а-ай!!! О вэйзмер, за что?! Я служитель господа, отведите меня к нему, я с ним сам договорюсь...
      Пецик. Бог не станет говорить с похотливым ребе. Для этого есть - я! (Удар плетью).
      Ребе. А-а-а-ай!
      Пецик. Разврат и похоть - страшные грехи. Их надо изгонять плетью. (Удар).
      Ребе. Ой-ёй-ёй! Больно!
      Пецик. А я не обещал, что будет приятно. Пятнадцать минут удовольствия там, выливаются в часы страданий здесь. (Удар).
      Ребе. Кадухис!!! Какие пятнадцать минут, о чем вы говорите? У меня все было гораздо быстрее, сколько там тех удовольствий?!
      Пецик. Зато все твои, прелюбодей несчастный! (Удар).
      Ребе. Ой!!! Слушайте, это какой-то позорный анекдот!..
      Пецик. И ты его главный персонаж. Скольких ты соблазнил, признавайся?
      Ребе. Пятерых! (Удар) Ай! Шестерых! (Ёщё удар) Ой! Семерых! (Удар) Не надо! Двенадцать! Их было двенадцать! Правду говорю, чтоб я сдох! А ну да!.. я же уже...
      Пецик. А на скольких взирал с вожделением?
      Ребе. А что за посмотреть тоже наказывают?! (В руках у Пецика появляется увесистая дубинка). Что такое?! Это зачем?!
      Пецик. Двенадцать, говоришь?!
      Ребе. Чтоб я так жил! А ну я же уже да...
      Пецик. Десять - это лимит! Двенадцать - перебор! За перебор наказывают палками.
      Ребе (в ужасе). Не надо! Не-е на-а-адо!
      Пецик. Надо, ребе, надо! Соблазн и сладострастие плетью не выбьешь, тут нужно что-то потяжелее. (Удар палкой по ребе).
      Ребе. Аз охн вэй! Что я должен делать?!
      Пецик. Терпеть, ребе, терпеть! И каяться! Покайся, грешник! Поделись опытом! (Удар).
      Ребе. Это невыносимые страдания!
      Пецик. Страдание - это искупление греха и освобождение от него.
      Ребе. Слушайте, сколько можно, давайте уже будем договариваться... (Удар). Ой-й-й!!! (Не снося ударов, ребе в исступлении, принимается ползать по подвалу на четвереньках. Пецик садится на него верхом). Здесь нельзя договориться, ребе! Здесь нужно искупить! Вперед! Навстречу очищению! (Ребе безропотно возит на себе Пецика, тот подгоняет его дубинкой). Запомни, ребе: кто согрешил в чем-то одном, становится виновным во всем.
      Ребе. Что вы хочете этим сказать?! Я чужого на себя не возьму!
      Пецик. Тпр-р-р-у-у-у! (Останавливает ребе) Была бы душа, а грех найдем.
      Ребе. Я чужого не возьму!
      Пецик (Отвешивает ребе тумака). А ну, молчать! Ты думаешь, мы здесь сидим, ничего не знаем, ничего не видим, ни о чем не догадываемся? Так думаешь?!
      Ребе. А как бы вам хотелось?
      Пецик. Деньги прихожан тырил? Ну!.. Тырил?! (Удар).
      Ребе. В долг брал.
      Пецик. А чего ж не отдавал?
      Ребе. Не успел. (Удар). Не видел смысла... (Замах). Смалодушничал...
      Пецик. То-то же... Еще тумаков хочешь?
      Ребе. Нет!..
      Пецик. Мешки с углем видишь? (Показывает на лежащие в подвале мешки).
      Ребе. Вижу.
      Пецик. Перенесешь их ближе к выходу. Скоро за ними придут.
      Ребе. Кто придет?
      Пецик. Много вопросов задаешь. Черти сюда придут. Они этим углём котлы свои адские топят. Заберут уголёк и тебя заодно...
      Ребе (перепугано, заикаясь). А...а...а меня зачем?! Я.. я.. я в ад не хочу!.. мне и здесь хо,хо,хорошо! Я уже прижился. Я тут останусь...
      Пецик. Тебя ни кто не спрашивает, грешник: хочешь ты или не хочешь... Возьму и отправлю тебя к чертям лысым куда подальше.
      Ребе (падает на колени, плача). Не отдавайте меня, пожалуйста, сжальтесь! Я сделаю все, что скажите! Я не хочу к чертям!.. Я не хочу к лысым!.. Я их боюсь!!! Пожалуйста, не отдавайте! Ну, пожалуйста!
       Перед ребе появляется Мордехай, он в костюме черта. Увидев его, ребе падает без чувств. Пецик сбрасывает плащ и предстает в образе архангела.
      Пецик. Очнись, ребе! Вставай! Настал час суда!
      Ребе (приходя в себя, Пецику). Кто вы?!
      Пецик. Архангел, ребе, архангел!
      Ребе. Я что уже в раю?
      Пецик. Ну что ты, ребе, до рая тебе еще далеко.
      Ребе (видит Мордэхая-черта, пугается). Сгинь, сгинь, нечистый!
      Мордехай. Расслабься, ребе, здесь это не работает. Шансов сгинуть, больше таки у тебя, чем у меня. Поэтому будь, как дома, но не забывай, что все-таки в гостях.
      Ребе (в страхе). И что со мной будет?..
      Пецик. Настал час суда, ребе, после которого у тебя будет два пути: или в ад или еще куда-нибудь...
      Ребе. Что значит куда-нибудь?! Я хочу в рай!..
      Мордехай. Твоя дорога - в ад, распутник! Ты наш клиент. В твоей жизни было столько пороков, что теперь тебе положен персональный котёл с личным кочегаром.
      Ребе (Пецику). Что он говорит?! Я не хочу в ад!
      Пецик. Грехи твои слишком тяжелые. Трудно будет.
      Ребе. А я уже облегчился.
      Мордехай. Мы это почувствовали...
      Ребе. Я уже исправился. Меня уже очистили. Я так мучился, я так страдал! Столько вынес, столько перенес!.. (Пецику) Возьмите меня в рай!
      Пецик. И что мы скажем Богу?
      Ребе. А давайте скажем, что я ваш брат. Ой что я говорю... Давайте скажем, что мы случайно встретились, я спросил вас, как пройти к Богу, и вы мне показали дорогу... Или так...
      Пецик. Ты в своем уме, ребе?
      Ребе. Нет!
      Мордехай. Грешник, должен сидеть в аду! Похоть и разврат, прелюбодеяние и соблазн - это наши прелести. Ребе хорошо усвоил эти уроки и достоин нашего шикарного общества. Добро пожаловать в ад, ребе! Ваше место забронировано!
      Ребе. Нет! Не надо! Помогите! (умоляюще Пецику). Пожалуйста, заберите меня отсюда. Я умоляю!
      Пецик (Мордэхаю). Ну, зачем же так сразу, господин прокурор! Бог милостив, он любит своих чад, и потому велел прощать. В грехах купаются все, но не все в них тонут. И это тоже воля Бога.
       Я дам тебе шанс исправиться, ребе и по-настоящему искупить свою вину. Я отправлю тебя обратно в мир человеческий, ты воскреснешь, и снова будешь жить. Но только жить ты будешь по-другому: праведно и целомудренно, как и подобает служителю культа...
      Ребе. А, что такое бывает?!
      Пецик. Ребе!!!
      Ребе. Нет, я не в смысле целомудрия, я в смысле, что - обратно...
      Мордехай. Да, это все-таки наш клиент.
      Ребе (испуганно). Не надо, я все понял! Я буду лучший праведник на свете! Целомудрие будет мое второе лицо... Нет лучше первое...
      Мордехай (достает бутылку вина, протягивает её ребе). Стало быть, за новую жизнь, ребе. Лэхаим!
      Ребе. Лэхаим! (Выпивает. Падает без чувств в объятия Пецика).
      Пецик. Вот говорят же: Бог может простить нам грехи наши, но нервная система - никогда. (Пецик и Мордехай, уносят спящего ребе).
       (Веселый еврейский танец).
       Картина 10
       Ресторация. Хана и Пецик.
      Пецик. Ну, вот и всё! Теперь этот сластолюбец и пальцем тебя не тронет. Слово даю. Живи спокойно, Хана и радуйся каждому прожитому дню.
      Хана (грустно) Не хочу...
      Пецик. Не понял?..
      Хана. Не хочу я радоваться жизни, когда тебя нет рядом (нежно обнимает Пецика, прильнув к его груди). Как же я люблю тебя, Давид!
      Пецик (обнимая Хану). Видит Бог, я полюбил тебя еще раньше, Ингэлэ...
      Хана. А я полюбила тебя сразу, как только увидела.
      Пецик. А я давным-давно, в своих мечтах...
      Хана. А я еще, когда была маленькой...
      Пецик. А я уже в утробе матери тебя любил.
      Хана. А я... (Пецик закрывает ей рот поцелуем).
       Появляется пан Голушко в сопровождении стража порядка Арона Пыскиса.
      Пан. Ось вин, ось вин мошенник, ваше благородиэ! Цёломкаэтся! Лижэться! Тьфу! Я його афэриста зразу унав, тильки зараз вин без окулярив, ликар лыповый, ведучый кышковэд! (Пецику) Я тэбэ, прохвост, з самого ранку спостэригаю. Трошки не угробив мене, злыдень! (Арону) Заарештуйте, заарештуйте його зараз же, ваше благородиэ! Це вироломный лыходий!
      Арон (подходит к Пецику и Хане). Я, конечно, дико извиняюсь, но ты парень, арестован. Шагай за мной.
      Хана (загораживает собой Пецика). Он никуда не пойдет!..
      Арон. Давайте не будем, ну!..
      Пецик (Отстраняет Хану). Это ненадолго, Ингэлэ. Скоро мы снова будем вместе. Ты жди.
      Пан. Виддай мои гроши, проходимец...
      Пецик. Пан Голушко, за удовольствия надо платить. (Арону) Мы таки идем или не идем?!! (уходят).
       Занавес.
      
      
       Акт второй.
       Картина 1
      
       Комната мадам Пыскис. У стены стоит кровать с тумбочкой, на тумбочке патефон, в центре комнаты большой платяной шкаф, на противоположной стене распахнуто окно. Роза Пыскис и пан Голушко сидят за большим круглым столом и пьют чай с сушками.
      Роза (заискивающе). Я так рада пан Голушко, что вы у меня в гостях.
      Пан. Спасыби, я тэж... (громко прихлебывает из блюдца). Уф гаряче!
      Роза. Я давно хотела вас пригласить. Но все как-то не решалась, стеснялась... и вот вы здесь... весь такой из себя... такой загадочный, долгожданный...
      Пан (смущаясь). Та ну шо вы, это самое... бэнтэжитэ мэнэ...
      Роза. Чего?
      Пан. Я говорю засмущалы зовсэм...
      Роза. Спасибо что пришли!
      Пан. Та нэма за що.
      Роза. Я слышала вы не местный?
      Пан. Та я с Конотопа.
      Роза. С приездом!
      Пан. Спасыби!
      Роза. По делам к нам?..
      Пан. По комэрции...
      Роза. И как ваша коммерция, пан Голушко?
      Пан. Та ничёго, ничёго. Соваэтся потыхэньку.
      Роза. Что?
      Пан. Я говорю движется.
      Роза. И прибыль есть?
      Пан. Та трошки е. Пидраховую помалэньку...
      Роза. Что?
      Пан. Я говорю считаю. Прыбыль, считаю...
      Роза. А как вам наш городок?
      Пан. Цикавый! (видит вопросительное выражение лица мадам) Любопытный...
       Роза. А-а-а... Какой у вас красивый язык. Вы пейте чай с сушками, варенье берите, я сама варила.
      Пан. Дякую, спасыби! Смачный у вас чаёк, мадам Пыскис и сушки тэж.
      Роза. Вам нравится?!
      Пан. А то ж! Я такы харчи полюбляю. (Пьет чай вприкуску с сушками, заедая вареньем).
      Роза (поправляет грудь). А что вы еще любите, пан Голушко?
      Пан. Солони огиркы з варэнням. Дуже смачно!
      Роза. Так угощайтесь. С завтрака на столе стоят. (Подает пану тарелку с огурцами).
      Пан. О-о-о! Вэльмы вдячно! (Принимается есть варенье с солеными огурцами, запивая всё это чаем).
      Роза. А может к огурчикам чего покрепче?
      Пан. Ни с огиркамы я чайком балуюся, а горилку я сэлэдочкой закушую.
      Роза. Вот и селёдочка есть и клюковка имеется (подает пану селедку, из графина наливает рюмку клюквенной настойки). Угощайтесь.
      Пан. Дуже гарно вы мэнэ зустричаэте, мадам Пыскис. Наче яку добрячу шишку. Ну, будьмо! (Выпивает.)
      Роза. А вы для меня и есть шишка...
      Пан. Ни, я - Голушко (смеётся). Гэ-гэ-гэ...
      Роза. Пан Голушко, а вам женщины нравятся?
      Пан. А то ж! Я ж козак, а не якый нибудь там, голубэць (смеётся) Гэ-гэ-гэ...
      Роза (заигрывая). Скажите, пан, а я вам нравлюсь?
      Пан (хрустя огурцом). У яком сэнси?
      Роза. Чего?
      Пан. Я говорю: у смысле?
      Роза. В смысле - как женщина!
      Пан (перестает жевать). А шо?!
      Роза. Ну, нравлюсь я вам или нет?
      Пан. Ну а як же ж! Така цикава жинка. Дидзюляста, попэцкувота. Вся така добряча, блискуча...
      Роза. Какая еще куча?!
      Пан. Та яка там куча! Я говорю: вы шикарна жинка! Я в захвати вид ваших розкишных форм. (Кусает огурец) Гарны огирки! З варэнням - самэ то! (Заедает вареньем, громко запивает чаем)
      Роза. А вы, пан мне тоже приглянулись...
      Пан. Та я гадаю! Якщо б не прыдывывся не поклыкалы б.
      Роза. Так может нам познакомиться поближе?
      Пан. А на що?! Мы ж начеб вже познайомылыся. Добрэ сыдымо, патякаэмо, пьэмо чай з огиркамы... зовсим непогано. У вас сало е?
      Роза (решительно). Я вас умоляю, какое сало? Сдалось вам то сало, пан, вы лучше за меня интересуйтесь. (Подсаживается ближе к пану) Давайте познакомимся еще раз и очень тесно. (Прижимает его руку к своей груди) Почувствуйте как клокочет все моё нутро! Как что-то, куда-то рвется! Вы чувствуете?!
      Пан (сконфуженно). Шо?
      Роза. Как все во мне переворачивается. Ну, чувствуете?
      Пан (тяжело сглотнув слюну) Видчую!
      Роза. Это страсть из меня наружу лезет.
      Пан. Лизэ!
      Роза (прижимает к груди голову пана) Слышите, как всё во мне гупает?! Слышите?!
      Пан. Чую!
      Роза. Это проснулся вулкан любви! Нет, вы слышите или не слышите?
      Пан. Та чую я, чую!
      Роза (страстно прижимает к себе пана). Так обнимите же меня крепче, пан, чтобы стать со мной одним целым!..
      Пан. Видпустытэ мэнэ, мадам Пыскис, зи мною щось нэ тэ.
      Роза. Это вам передаются флюиды моей любви. Я слышу, как они во мне бурлят...
      Пан. Цэ нэ у вас, мадам Пыскис, це у мэнэ в жэвоти бурлыть. Огирки з варенням зустрынулысь. Видпустытэ! (Вырывается из объятий мадам). От же ж бисова дэтына! От же ж зараза! Почэкайтэ, я зараз... (Схватившись за живот, бежит прочь из комнаты).
      Роза (кричит ему вслед). Прямо по коридору и направо! (Поправляет прическу) Какой колоритный кадр! Сегодня он таки будет мой. Хоть бы этот солдафон раньше времени не нарисовался. (Принимает полулежащее положение на кровати).
      Поет. Выходила девка,
       Во широко поле,
       Выходила краля,
       Казака встречать...
      (Громко). Как вы там, пан Голушка?! Помощь не требуется? Идите же уже, я вся заждалась!..
       Поет. Распустила косы,
       Черные волосы,
       Вглядываясь в дали,
       Принялася ждать...
      Эх, казачек ты мой ратный! Сейчас мы посмотрим, каков ты в бою... Ой, хочу экзотики!..
       (Слышен звук сливного бачка. Появляется пан Голушко)
      Пан (смущаясь). Звыняйте, мадам Пыскис - це як тэ нэ к мисту...
      Роза. Да я тоже думаю: ни к силу ни к городу...
      Пан. О то ж!
      Роза. А чего вы такой кислый пан Голушко? Давайте будем продолжать... Вы, что не видите, как я вся истомилась?! Вся изнылась, истерзалась... Подойдите ближе, я вас укушу.
      Пан. А на шо мэнэ кусаты?
      Роза. Да я же нежно. С любовью. С огоньком. (Пан подходит к Розе, та увлекает его к себе на кровать). Целуйте, пан меня, целуйте! (Резко отталкивает от себя пана, тот падает на пол) Нет! Не так!
      Пан. Чого вы пхаятыся?
      Роза. Давайте поиграем.
      Пан (потирая ушибленный зад). Я шо дытя малэ в игры граты. Шо це за замануха?
      Роза. Будем играть в госпожу и раба...
      Пан. Шо?!
       Роза. Снимайте подтяжки!
      Пан (испуганно). Для чого?!
      Роза (повелительно). Снимай подтяжки, презренный раб! (Пан немедля отстёгивает от штанов подтяжки и отдает их мадам). На колени! (Пан опускается на колени. Встав у него за спиной, мадам набрасывает ему на шею подтяжки, слегка придушив). Верен ли ты своей госпоже, холоп?! Отвечай!
      Пан. Вирин, вирин!
      Роза. Предан ли своей хозяйке?!
      Пан. Як кобель!
      Роза. Тогда гавкай, бобик, гавкай! Голос я сказала!
      Пан (принимается гавкать). Гав! Гав! Гав!
      Мадан. Готов ли ты еще доставить радость госпоже?
      Пан. У сэгда готовый! А шо трэба?
       Роза (войдя в раж, отпускает пана и отдает ему подтяжки). Свяжи меня и привяжи к кровати, быстро! (Падает на кровать).
      Пан. Зроблю шо скажитэ, мадам, вы тильки так не психуйтэ! Пора вже вам угомонытыся, а то яка то вы балована. (Привязывает её руки к спинке кровати) Не жмэ?
      Роза. Жмэ! Приятно жмэ, мой грубый раб! Теперь возьми меня всю!
      Пан. Ой!
      Роза. Что?
      Пан. Прыпэрло!
      Роза. Либидо?!
      Пан. Воно самэ! Зараза! (Схватившись за живот). Чого те я сьогодни не у форми. Мабуть шо то не то зъив. Мабуть харчи ваши булы не свижи. Вы лэжить, отдыхайтэ, я зараз. (Хочет удалиться, но его останавливает стук в дверь). Хто це?!
      Роза (испуганно). Быстро меня развяжите, это вернулся муж. (Пан пытается развязать руки мадам, но в спешке у него не получается) Чего вы там копаетесь? (Стук в дверь усиливается)
      Пан. Та не пиддаёться, вузол дуже тугой. Заразюка! Ось же приспичело вам, мадам Пыскис, такымы глупостями займытыся. Тэпэр сраму не обэрэшся.
      Роза. Хватит болтать! Попробуйте зубами, торопитесь же! Он сейчас дверь сломает.
      Пан. Та никак. Ни зубами ни ротом... (Стук переходит в треск). Та шо он там сказывся?!
      Роза. Вот уж счастье привалило! Прячьтесь в шкаф, живо!
      Пан (схватившись за живот). Ой!
      Роза. Что такое?
      Пан. Крутыть!..
      Роза. Поздно! Сейчас он будет здесь! Быстро в шкаф, я сказала! Бикицер! (Пан прячется в шкаф. С шумом и треском, в комнату вваливается Арон Пыскис).
      Арон. Всем лежать!!! Полиция!..
      Роза. Как ты вовремя, Ароша! А я уже лежу...
      Арон ( Исступленно мечется по комнате. Заглядывает под кровать) Где он?.. Выходи! (заглядывает в тумбочку) Я найду тебя! И вам обоим не поздоровится!.. Не уйдешь!.. (Наконец, обращает внимание на привязанную к кровати жену) Я не понял, это что такое?..
      Роза. С этого и надо было начинать, а не шмонать по тумбочкам. Я понимаю, что это твоя работа, но ты же таки дома. Где ты ходишь, Арон? Меня пытали! Меня даже чуть не убили!..
      Арон. Кто?! Кому ты нужна, дура?
      Роза. Грабителю?
      Арон. Не расчёсывай мне на нервы, Роза! Какой грабитель? Мне сказали, что у нас в доме мужик.
      Роза. Это я знала и без тебя, что в нашем доме живут мужчины, и за между прочем, по несколько на каждом этаже.
      Арон. Не придирайся к словам! Мне сказали, что этот мужик был здесь. В нашей квартире.
      Роза. А разве я говорила, что грабитель была женщина?..
      Арон. Захлопни пасть, и перестань кушать мне мозги за грабителя. Какие грабители в доме, где живет страж порядка? Не лепи горбатого, Роза!
      Роза. Это правда!
      Арон. Допустим. И как он выглядел?
      Роза. С большим ножом и в маске.
      Арон. И куда он делся?
      Роза. Выпрыгнул в окно.
      Арон. С третьего этажа?!
      Роза. Он сказал, что ему не привыкать.
      Арон. А может быть он еще здесь?..
      Роза. Где?
      Арон. В комнате? Например, в шкафу!
      Роза (испуганно вскрикнув) Нет!!! Его там нет!
      Арон. А это мы сейчас будем посмотреть. (Быстро подходит к шкафу и распахивает дверцы. Внезапный ужас на лице мадам Пыскис сменяется изумлением: шкаф пуст, если не считать трех вешалок со старыми платьями мадам). Ну хорошо. (Закрывает шкаф) Будем считать, что я тебе поверил. (Смотрит в окно) Но когда я поймаю этого грабителя, а он далеко уйти не мог, я таки выведу тебя на чистую воду. (Смотрит на шкаф) Что-то не нравится мне этот шкаф... (Уходит).
      Роза (смотрит на шкаф). Эй! Пан, вы где? Куда вы провалились? Нет, меня кто-нибудь развяжет или как?!
      (И снова звук сливного бачка. В комнату входит пан Голушко. Мадам в изумлении смотрит то на шкаф, то на дверной проём, в котором появился пан).
      Пан. Я мабудь пиду, мадам Пыскис. Добрэ погулялы. Спасыби вам! До побачення! (Уходит).
      Роза. Стойте! А я?! Развяжите меня! Кто-нибудь! Помогите!
      В комнату входит ребе.
      Ребе. Гляжу дверь нараспашку, дай, думаю, зайду.
      Роза. Я, надеюсь, вы её захлопнули?
      Ребе. Конечно. Нам свидетели не нужны. А зачем вы себя привязали?
      Роза. Это не я, это мой придурошный муж. Развяжите меня, пожалуйста.
      Ребе. Да, да, конечно, с удовольствием (пытается развязать, но ничего не получается).
      Роза. Почему так долго?
      Ребе. Узел тугой. Не развязывается. (Вожделенно ощупывает Розу).
      Роза. Что вы делаете?
      Ребе. Пытаюсь нащупать, что-нибудь острое...
      Роза. Зачем?
      Ребе. Чтобы разрезать веревку.
      Роза (с придыханием). Но на мне нет ничего острого.
      Ребе. Я знаю. О вейзмер! Я сгораю от нетерпения. Вы сводите меня с ума, мадам Пыскис!
      Роза. Щупайте меня, щупайте! Я хочу продлить эти удовольствия. Не останавливайтесь. Добавьте страсти. Мните меня, мните!
      Ребе (дает волю рукам, рычит). Аз охн вэй! Я вас хочу! Все мои внутренности уже сворачивается в трубочку...
      Пыскис. А что вы именно во мне хотите?
      Ребе. Я хочу вас всю... оптом!
      Роза. Таки всю?!
      Ребе. Таки да!.. Давайте уже начнем. Мне нельзя перевозбуждаться, я же уже немолодой.
      Роза. Шалун! Вы только с виду подгуляли, а внутри вы мустанг! Сделайте мне любовь, ребе! И срочно!
      Ребе. Уже делаю!..
      Роза. Но только не быстро...
      Ребе. По возможности растянем.
      Роза. И чтобы было хорошо...
      Ребе. Да, все будет кошерно! (Пытается взобраться на мадам, но его останавливает резкий и настойчивый стук в дверь).
      Ребе (испуганно застыв на месте). Кто это?!
      Роза. Муж!!!
      Ребе (растерянно). А что ему надо?!
      Роза. Живет он здесь. Быстро в шкаф. (Стук в дверь усиливается. Ребе спешно прячется в шкаф, дверь начинают ломать. В спальню вламывается Арон Пыскис).
      Арон. Почему опять дверь не открывала? (Заглядывает под кровать).
      Роза. Ты, что совсем больной?!
      Арон. Чем занималась? ( Заглядывает в тумбочку).
      Роза (кричит). Развяжи меня, мавр иудейский! (Только сейчас Арон замечает, что Роза по-прежнему привязана к кровати. Достает саблю, рубит вереку).
      Ты бы хоть маршрут поменял: кровать, тумбочка, шкаф, кровать, тумбочка, шкаф... кого ж в ту тумбочку запихаешь?.. разве что тех карликов...
      Арон (громко). Каких карликов, дура?! (Кричит). Каких карликов?!
      Роза. Да что ты орешь, как потерпевший, Арон! К нам в город Шапито приехал, там карлики акробаты, шустрые такие, вертлявые, одно загляденье... бог ростом обделил, видать в корень пошли.
      Арон (орет). Я тебе дам в корень!.. (подходит к шкафу).
      Роза. А что такое! Хоть и маленькая блоха, за то кусает больно... (под руку отводит мужа от шкафа) Арончик, давай в Шапито сходим, очень хочется...
      Арон. Очередную блоху подцепить?.. Мне с тобой дома Шапито хватает, критинка...
      Роза. Ну, ты же совсем не уделяешь мне внимания, мы никуда не ходим, ни о чем не разговариваем, и совсем забыли о близости...
      Арон. Идиотка, ты же знаешь, как я мне некогда, что я днями и ночами сижу в тюрьме... в смысле работаю. Голодной куме, одно на уме!..
      Роза. Хорошо, что ты всегда сыт...
      Арон. Заткни глотку, вешалка... я тебя выведу на чистую воду. (Отстранив жену, подходит к шкафу, открывает его и застывает в недоумении).
      Ребе (с невозмутимым видом выходит из шкафа). Мир дому сему!
      Арон (опешивши). Ребе?!!!
      Ребе. Слышу, ругаетесь, дай думаю, зайду... (Арон Пыскис в полной растерянности).
      Роза (опомнившись, подхватывает ситуацию). Я звала на помощь, чтобы меня развязали.
      Ребе. Криком кричала.
      Роза. Ребе с удовольствием откликнулся. Благо дверь не заперта была.
      Ребе. Мое призвание помогать людям. Так, что не стоит дико извиняться, я всех уже давно простил. До свидания.
      Арон. Минуточку, ребе! А что вы делали в этом шкафу?
      Ребе (вопросительно смотрит на м. Пыскис). И что я делал в этом шкафу?
      Арон. Да, что вы делали в этом шкафу?
      Роза. Ребе очень понравился наш шкаф, и он решил его купить.
      Ребе (недоуменно) Я?!!!
      Роза (глядя на ребе, настойчиво). Да!.. Вам очень понравился наш шкаф, и вы решили его купить. Для чего и полезли внутрь, чтобы сделать тщательный его осмотр, дабы не брать кота в мешке.
      Ребе. Какого кота?..
      Роза (мужу). Милый, тебе же давно не нравится этот шкаф. Вот нам счастье и привалило. Таки нашелся покупатель.
      Арон. Купить? Купить - это хорошо. Вам, ребе, я уступлю его за тысячу.
      Ребе. Но позвольте, он же совсем старый. Он такой старый, что столько не живут.
      Арон. Зато это раритет. А вы знаете, сколько сейчас стоит раритет?
      Ребе. Не знаю и не хочу.
      Арон. И не дай вам бог узнать. Поэтому давайте тысячу, и мы в расчете.
      Роза. Ребе, ну что вы мнетесь как барышня перед потенциальным женихом. Если вам надо подумать, так и скажите. Придете в следующий раз.
      Ребе. Да я приду в следующий раз...
      Арон. Нет. Следующего раза не будет. Или сразу, или никогда.
      Ребе. Лучше никогда...
      Арон. Тогда лучше сразу, и за шестьсот.
      Ребе. Тогда я имею вам сказать, что это таки не шкаф...
      Арон. А что?!
      Ребе. ...Это вырванные годы...
      Арон. Это раритет!
      Ребе. Он весь в царапинах...
      Арон. Раритет!
      Ребе. У него все облезло...
      Арон. Раритет!
      Ребе. Дверца плохо закрывается...
      Арон. Раритет!
      Ребе. Ножка сломана. Трещина в полу...
      Арон. Но это же и есть настоящий ра-ри-тет!
      Роза. И если вы его у нас купите, ребе, вы сможете прийти сюда в другой раз и выбрать для себя таки что-нибудь еще.
      Арон. Ты что несешь, дура! Наш дом не торговая лавка...
      Ребе. О вэйзмер, как мне надоели ваши нудности. Ну, хорошо, я покупаю. (Достает деньги отдает их рэб Пыскису). За этим раритетом я приду позже.
      Роза. Я буду ждать!
      Арон (Розе). Глохни.
      Ребе. До свидания, господа Пыскисы! (Уходит).
      Арон (собирается уходить). Я на работу...
      Роза. Не уходи, Ароша. Останься. Ну хоть на полчасика. (Пытается обнять мужа).
      Арон (отстраняя). Что за свербёж, Роза... Ты меня уже достала... Мне пора на службу. Дура! Нет, я тебя, все-таки, выведу на чистую воду. (Уходит).
       (танец мужчин).
       Картина 2.
       Тюремная камера. На нарах сидит, скучает арестант Мамука. В камеру вталкивают Пецика.
      Пецик. Шалом! Здрасте этому дому!
      Мамука. Вах, кого я вижу! Ходи сюда, жиденок, я тебе кушать буду.
      Пецик. Уважаемый юдофоб?
      Мамука. Что?
      Пецик. Это таки порок. А за пороки надо платить.
      Мамука. Мамука никогда, никому, ничего не платить, и вам жидам не буду.
      Пецик. Уважаемый не любит евреев.
      Мамука (злобно) Мамука евреев ненавидит! Мамука их маму ругал!
      Пецик. За что?
      Мамука. За то, что вы, как чирь на видном месте, за то, что вас много, за то, что вы вообще есть. И тебя жиденок, Мамука тоже не пощадит, папой клянусь! Давить вас надо, как тара... (Пытается ухватить Пецика за горло, но тот ловко перехватывает его руку и заламывает кисть. Мамука со стоном оседает). Ва-а-ай! Больно-о-о-о!..
      Пецик. Клади себе в уши мои слова, Мамука и делай мозги: каждому человеку, рано или поздно придётся расплачиваться за свои пороки. И это таки так. А сейчас причеши нервы и расскажи, за что сидишь. (Отпускает руку Мамуки).
      Мамука (потирая кисть). За свой теща.
      Пецик. И что ты с ней сделал?
      Мамука. Съел.
      Пецик (пауза). Как?!
      Мамука. С аппетитом.
      Пецик. Мамука, ты людоед?
      Мамука. Я юдофоб.
      Пецик. Твоя теща еврейка?
      Мамука. Сара Соломоновна... Ты когда-нибудь с тещей в свадебный путешествий ездил?
      Пецик. Зачем?
      Мамука (кричит). Не перебивай меня! Я спрашиваю: ездил?
      Пецик. По-моему для этого есть жена.
      Мамука. Вот! Я тоже так думал, пока не заимел теща. Слушай, эта Гаргона во все совал свой нос. Даже в брачный ночь она одиннадцать раз проникал в наш спальня, и давал советы. До утра спать мешал! Прицепится к нам, как репей, и ходит. Вот мы в культурный мест идем, она с нами. На рынок идем, она с нами. Кушаем романтический ужин, она рядом кушает. Надоел, как горький редька, честный слово...
      Пецик. А потом?..
      Мамука. А потом мы ехать в свадебный путешествий. И тогда я ей сказал: женщина, сиди дома и знай свой место!
      Пецик. А она?
      Мамука. Она сказал, что я поц, и поехал с нами назло. Слушай, кто такой поц?
      Пецик. Это, Мамука, тот, кто со своей тёщей в свадебное путешествие ездит. А что было дальше?
      Мамука. Э-э-э, дальше был море, пальмы, песок и однокомнатный номер в гостиница.
      Пецик. Как же вы жили?
      Мамука. Как сиамские близнецы: вместе кушали, вместе плавали, вместе спать ложились. Слева от меня спит жена, справа теща валетом. Лежит и спрашивает: "Тебе, зятёк, мои ноги не воняются?". Ай!.. Глумилась, как хотел, честный слово.
      Пецик. И что вы ни разу так и не расстались?
      Мамука. Однажды...
      Пецик. Что однажды?
      Мамука. Однажды в ресторан вырвались, туда-сюда, выпить, закусить. Всю ночь гуляли, отдыхали, хорошо посидели. Под утро в гостиница пришли, а там этот Люцифер в юбка рвет и мечет. Глаза, как у быка красные, волосы на руках дыбом встали... Слушай, что тут началось... Бегает, орет, плюётся, дочке тапкой по морде заехал. Кричит, что она её не отпускала. Я ей: "Что вы, мама, так горячитесь?! Зачем на баррикады лезете?! Это мой жена, и теперь я решаю, где, когда и сколько ей быть. А ваше место, мама, в зрительном зале!"...
      Пецик. А она?..
      Мамука. Сказал, что я дважды поц, и на этом наш путешествий кончился. Пецик. А что говорит твоя жена?
      Мамука. Ничего не говорит, молчит. Она очень боится свой мама и совсем не боится меня. Она даже позволил ей в моем доме стены перекрасить, как ей нравится. Я, конечно, промолчал, но когда эта каракатица выбросил на помойка курдюк моего прадеда, назвав его барахлом, я не выдержал...
      Пецик. И съел свою тещу...
      Мамука. Слушай, где съел? Так только немножко нос откусил, чтобы не совал его, куда не надо. Ну, погорячился, вспылил, а она в крик, что я её съел со всеми потрохами. И самое обидное - ей поверили. Нос, конечно, потом пришили, но осадок остался.
      Пецик. Поверили, не поверили, а по закону нашего города за такое преступление смертная казнь.
      Мамука. Вах!
      Пецин. Я знаю, как тебе помочь и договориться с начальником тюрьмы.
      Мамука. Это зверь, а не начальник, злой, как собак. С ним не договоришься.
      Пецик. В чем злость этого человека?
      Мамука. В ревности. Говорят у него жена гулящий, а он её поймать не может, оттого и злой, как шакал.
      Пецик. Разберемся, генацвале. (Поет)
      
      Адам счастливчиком прослыл,
      Таков его удел.
      Он жил в раю, жену любил,
      А тещи не имел.
      
      Тому, кто был хоть раз женат,
      Придание свежо:
      О тещи или хорошо,
      Иль вовсе ничего.
      Пецик. Слушай сюда, Мамука: сейчас к нам придет раввин, и я буду с ним разговаривать за твои трудности...
      Мамука. Зачем придет?
      Пецик. Сегодня понедельник, а по понедельникам наш раввин посещает арестантов - традиция. Твоя задача во всем со мной соглашаться.
      Мамука. Как это во всем соглашаться?..
      Пецик. Во всем соглашаться - это значит во всем соглашаться. Ты же знаешь, плохого я тебе не пожелаю...
      Мамука. Да я вижу, кацо, ты хороший человек, мамой клянусь.
      Пецик. Слушай дальше. В присутствии ребе во всем раскаивайся и будь смиренным. Ты меня понял?
      Мамука. Да-а-а, понял, дорогой, всё сделаю, как скажешь, а меня точно не казнят?
      Пецик. Если будешь меня слушать - не казнят.
      Мамука. Ну, харащо...
       Слышен лязг дверного замка, в камеру входит ребе, в руках у него небольшой чемоданчик.
      Ребе. Мир дому сему! Шалом, страдальцы!
      Мамука. Гамарджоба, генацвале! Проходи, дорогой, гостем будешь.
      Ребе. Хотите покаяться, вам есть, что сказать?..
      Мамука. Хотим, дорогой, очень хотим, мамой клянусь...
      Ребе. И что же ты такого натворил, что теперь так красиво каешься, сиделец?
      Мамука (вздохнув). Я съел свой тёща.
      Ребе. Ты совершил большой грех, но понять тебе можно.
      Мамука (с надеждой) Можно?
      Ребе. Можно. Но тебя все равно казнят. У тебя всё?
      Пецик. Нет, ребе, у него не все. У него до вас дело...
      Ребе. Знакомый голос. Мы с вами раньше нигде не встречались?
      Пецик. Я примерный иудей, ребе, и иногда посещаю синагогу, поэтому все может быть, все может быть...
      Ребе. Возможно, возможно. Так какое у него ко мне дело?
      Пецик. Понимаете, ребе, в случае с этим беднягой, вырисовывается весьма веселый натюрморт в грустных красках. После того, как этот человек съел свою тёщу, а надо отметить, что его теща из наших, он почувствовал в себе, что-то неладное...
      Мамука. Да, да... нехорошо себя почувствовал...
      Пецик. ...Почувствовал, как в нем, что-то переменилось...
      Мамука. Изжога почувствовал.
      Пецик. ...И когда он понял, что с ним произошло, он таки прозрел...
      Мамука. Прозрел, когда понял, что произошло... (Пецику) А что со мной произошло?
      Ребе. Да, что с ним произошло?
      Пецик. В тот самый миг, он почувствовал...
      Мамука. ...Я почувствовал...
      Пецик. ... Как в нем заструилась, омывая бурными потоками вены и артерии...
      Мамука. ... вены и артерии...
      Пецик. ... еврейская кровь его тещи!
      Мамука. ... Заструился кров тещи и ...
      Пецик. ... И он понял, что должен стать евреем!
      Мамука. Стать евре... (вскрикнув от неожиданности). Что?! Кто?! Я?!
      Пецик. Зов крови - сильная штука!
      Ребе. Да... это интересно...
      Мамука. Ты что несешь, кацо, какой из меня еврей?.. Ты посмотри на меня... где я, а где евреи!
      Пецик (с пафосом). Евреи везде!
      Ребе. Недурно таки придумано, недурно. По закону нашего города, казнить могут только неверных. Иудеи же всегда имеют снисхождения. Умно!
      Пецик. Я с тебя смеюсь, Мамука. Тебе предлагают шикарный гешефт, а ты выкобениваешься... Быть евреем - это сейчас модно, к тому же ты слышал, что сказал ребе - это твой единственный путь к спасению.
      Ребе. Я вижу, страдалец к инициации не готов, так что я, пожалуй, пойду.
      Мамука. Стойте, ребе, стойте! Куда бежите? Я готов! Харащо. Делайте из мене иудея, я всегда в тайне мечтал быть евреем...
      Пецик (аплодирует). Браво, Мамука! Возрадуйся, сейчас твоя мечта сбудется...
      Ребе. А я даже завидую этому сидельцу, ведь ему предстоит испытать то, что когда-то испытали мы. Это великое таинство, священный обряд, который должен пройти каждый уважающий себя иудей, этот неминуемый брис.
      Мамука. Да, да, харащо, хочу обряд... хочу таинства... а что такое брис, а?
      Пецик. Символ договора между богом и порядочным иудеем: брит-мила называется...
      Мамука. Сущай, во мне просто бурлит иудейский кров! Я уже совсем еврей! Я чувствую! Мамой клянусь! А что такое брит-мила?
      Ребе. По-простому - это обрезание.
      Мамука. Что?! Как обрезание?.. Зачем обрезание?.. Э-э... Ми так не договаривались... я же джигит! Как я после этого женщинам в глаза смотреть буду?!..
      Пецик. Гордо! С чувством собственного сознания, что ты таки еврей. А если ты не согласишься, то скоро вообще ничего не увидишь.
      Ребе. Аз охн вей! Не надо так волноваться. В сущности, мы уберем совсем ненужную часть тела, которое тем самым приобретет завершенную форму. Это же пара пустяков...
      Мамука (горячась). Сущай, где ненужная часть тела? Кому ненужная?.. Мне ненужная?.. Это тебе может быть не нужно... а мне нужно... очень нужно... и форма у меня спортивный (демонстративно напрягает бицепс)... (передразнивая) пара пустяков... такие пустяки на дороге не валяются...
      Ребе (Пецику). У меня такое ощущение, что этот шлемазл, выбрал таки эшафот и головную боль. Желаю чудного счастья, и пусть земля ему будет пухом, я пошёл...
      Пецик (Мамуке). Мамука, скажи, что ты пошутил и останови ребе. Иначе он таки уйдет и тебе будет по-настоящему нехорошо.
      Мамука (опомнившись). Эй, стой, генацвале! Я пошутил! Совсем шуток не понимаешь, да! (Останавливает ребе). Обиделся... побежал... Ну, ты мене тоже пойми, да. Это же не лезгинка станцевать... Тут серьёзный мероприятий, а я не в курсе дел... Ты сядь... расскажи... покажи...
      Ребе. За между прочем, Иисус тоже был обрезан...
      Мамука (удивленно прицыкнув). Цы... Да ты щто-о-о?! Серьёзно, да-а-а?!
      Ребе. Но, он же был еврей!
      Мамука (еще удивленнее). Вот так, да?! Вах дела-а-а!!! (Решительно) Все я согласен... Давай... Начинай... Слушай, только аккуратно, да, как брата прошу...
      Ребе. Сделаю все как на картинке, все останутся довольны. Снимай штаны, приступим. (Ребе берет чемоданчик с инструментами, и с Мамукой обустраивается на нарах, Пецик завешивает их покрывалом наподобие шторы)
      Пецик (поет).
      Сейчас свершится брит-мила, -
      Таинственный обряд,
      Еще один жилец земли,
      Вольётся в наш отряд.
      
      Недаром мудрый Авраам,
      Знамение получил,
      И сей возвышенный зовет,
      Он с богом заключил.
      
      Брис, брис, брис, брис, бри-и-и-ис!
      Брис, брис, брис, брис, бри-и-и-ис!
      
      Брис - это есть последний штрих,
      В "строительстве" телес.
      Его творит сам человек,
      А бог следит с небес.
      
      И если в жизни ты своей
      Не делал брит-мила,
      То сделай это поскорей,
      Один раз, навсегда!
      
      Брис, брис, брис, брис, бри-и-и-ис!
      Брис, брис, брис, брис, бри-и-и-ис!
       (Из укрытия появляется ребе, одергивает занавеску. С талесом на голове (молитвенной накидкой), задумчивым лицом и торой в руках на нарах сидит Мамука).
      Ребе. Мазл тов! поздравляю тебя и желаю: как вошёл ты в союз праотца Авраама, так войдешь же ты к Торе, и добрым делам. Отныне нарекаю тебя именем Матитьяу, что означает - подарок Бога. Читай тору и думай о возвышенном. В остальные детали нашего бытия, тебя посвятит твой крестный папа (указывает на Пецика). Желаю чудного счастья! Будьте здоровы! Лэитраот! (Стучит в дверь. Его выпускают).
      Пецик. Поздравляю, Мамука, теперь ты настоящий еврей!..
      Мамука. Я Матитьяу! Что значит подарок Бога. И пожалуйста, не мешай мне молиться, папа.
      Пецик. Ах, да, извини.
      (Лязг дверного замка, в камеру входит Арон Пыскис).
      Арон. Здорово, бродяги!
      Мамука. Шалом, начальник!
      Арон (удивленно смотрит на Мамуку). Это, что шутка?!
      Пецик. Какие могут быть шутки, когда человек одной ногой был в могиле. Зато теперь, как порядочному иудею, ему положено снисхождение.
      Арон (усмехнувшись). А ты хитрый, Мамука!..
      Мамука. Я Матитьяу! Что значит "подарок Бога"! Слушай, не мешай мне общаться с торой.
      Арон. Слушай сюда, подарок Бога: твоя тёща больше ни в чем тебя не обвиняет. Она забрала свое заявление и сказала, что ты не виноват, так, что - свободен. (Мамука застыл в недоумении) Чего смотришь, иди отсюда. (Прикрикнув). Пошел вон!
      Мамука (озабоченно). Цы! Аяй-я-я-яй... (уходит).
      Арон. У тебя, Додик, все гораздо хуже. Ты обидел уважаемого гостя нашего города, и за это тебя приказано казнить. (Вынимает из ножен саблю). Приговор надлежит привести в исполнение немедленно. Не ожидал? Я тоже. Но мы таки не изверги, у тебя есть пять минут. (Выходит из камеры. За ним появляется Хана).
      Хана (бросается в объятия Пецику). Давид!
      Пецик (обнимает Хану). Ингэлэ!
      Хана. Я знаю, тебя хотят казнить.
      Пецик. Не верь. Ни кто не может решить судьбу человека без его воли.
      Хана. Я этого не переживу.
      Пецик. А ты живи. Даже если это невозможно. Живи, даже если ты мертва.
      Хана. Как это?
      Пецик. В памяти других.
      Хана. Я не хочу в памяти, я хочу сейчас, с тобой.
      Пецик. Значит так и будет.
      Хана. Исполни мою последнюю просьбу, Давид.
      Пецик. Это закон.
      Хана. Останься в живых.
      Пецик. Иди домой, Хана. Накрывай свадебный стол, я скоро буду... (Их объятия разлучаются, Хана уходит). И чего только не сделаешь ради любимой. Даже отложишь собственную смерть. (Входит Арон Пыскис с оголенной саблей в руке).
      Арон. На колени.
      Пецик (встает на колени). От чего столько злобы в глазах, начальник?
      Арон. Не твоего ума дело.
      Пецик. Тогда дело в вашей жене.
      Арон (настороженно). Что ты знаешь про мою жену? Отвечай.
      Пецик. Да не больше чем вы, зачем так нервничать.
      Арон (кипятясь). Нет, ты что-то знаешь, говори. Что ты знаешь?
      Пецик. Я ничего не знаю про вашу жену, но если сильно захотите, могу узнать. Кое-какие методы у меня есть.
      Арон. Мне нужны веские доказательства.
      Пецик. Весомее не бывает. Вы убедитесь в этом своими глазами. А в чем проблема?
      Арон. Кажется, мне изменяет моя жена.
      Пецик. Кажется, или изменяет?
      Арон (раздраженно). Я не знаю. Но чувствую, что не шутит. Я должен вывести её на чистую воду.
      Пецик. Я понимаю ваши сомнения, и готов их разрешить.
      Арон. И если всё так, как я думаю, она мне за это заплатит.
      Пецик. И это таки правильно. За слабости нужно платить. У меня к вам деловое предложение: я помогаю решить вам вашу проблему, а вы меня отпускаете. (Арон с недоверием смотрит на Пецика) Но если не я, то никто.
      Арон. Договорились (прячет саблю в ножны).
      Пеципк. Давайте обсудим детали.
       Картина 3
      Комната мадам Пыскис.
      Обстановка прежняя. В комнате находятся мадам Пыскис и Шмуэль теперь он лысый. Шмуэль сидит за столом и чинит швейную машинку, мадам рядом, не сводит с него глаз.
      Роза (облокотившись на стол) ...Вы, Шмулик, извините, что оторвала вас от дел, но очень мне шить приспичило, а машинка совсем не фурычит. Что-то серьезное?
      Шмуэль (ковыряясь в машинке). Да ерунда, мадам Пыскис: тут кто-то шестеренку снял...
      Роза. И что же теперь делать?
      Шмуэль. Новую надо ставить.
      Роза. А где же её взять?
      Шмуэль. Да вот же она!..
      Роза. Где?!
      Шмуэль. Да у вас под локотком. (Мадам убирает со стола руку, на том месте лежит недостающая шестеренка).
      Роза (изумленно). Ой! А как она сюда попала? Наверное, закатилась... Пожалуйста (подает шестеренку Шмуэлю).
      Шмуэль (вправляет деталь в машинку). Ну, вот и все. Принимай работу, хозяйка! (Крутит ручку, приводит машинку в рабочее состояние).
      Роза. Ух ты! А вы, Шмулик мастер! Профессионал! Сколько я вам должна?
      Шмуэль. Да ну что вы! Тут же ерунда... пара пустяков...
      Роза. И пустяки чего-то стоят. Может чайку с вареньицем?
      Шмуэль. Нет спасибо.
      Роза. А может чего покрепче?
      Шмуэль. Ни в коем случае. Я давно в завязке... не пью... (Встает) Я пожалуй пойду.
      Роза. Ну, подождите! Куда вы бежите?! Я не могу вас так просто отпустить. (Удерживает Шмуэля). Мне таки хочется вас отблагодарить... Да сядьте же вы, наконец! (Усаживает Шмуэля). А давайте просто разговаривать.
      Шмуэль. Давайте.
      Роза. Вот вы говорите: не пьете...
      Шмуэль. Уже полгода...
      Роза. А чем же вы занимаетесь?
      Шмуэль. Його-сутрой.
      Роза. Чем?!
      Шмуэль. Да нет, это не то за что вы подумали...
      Роза. Жаль...
      Шмуэль. Ну, это тоже увлекательно... Я вам сейчас расскажу. Это целая философия!.. Это неоценимый дар великого Патанджали, ведущий нас к осознанию духа! Наш мир, создается в результате соединения независимых начал: пуруши с пракрити и их взаимного растворения "Я" вплоть до момента разъединения... Правда, интересно?
      Роза. Очень!!!
      Шмуэль (увлекаясь). И это пока начало... Только чистому сердцу и ясной голове раскрывается истинный дух. И это очищение должно быть достигнуто путем духовного проникновения в реальность "Я" и полностью с ним слиться...
      Роза. Возбуждающе!!! А как вашу йогу можно применить на практике? (Берет его за руку, с вожделением) Вот вы говорили, что-то про слияние и проникновение...
      Шмуэль. Конечно. Для очищения и просветления читты йога дает нам хорошее средство. Называется Пранаяма - контроль за дыханием. Давайте будем дышать... Смотрите на меня и повторяйте. Делаем очень глубокий вдох и замираем. Потом медленно выдыхаем через рот и обязательно со звуком. Вот так (Шмуэль наглядно проделывает упражнение): Пу-у-у-у-у!!! Попробуйте, мадам Пыскис. Давайте.
      Роза (проделывает тоже самое). Пу-у-у-у!!!
      Шмуэль. Хорошо! Еще (повторяет упражнение). Пу-у-у-у!!!
      Роза (Повторяет). Пу-у-у-у-у!!!
      Шмуэль. А теперь вместе. (В два голоса с мадам) Пу-у-у-у-у!!!
      Роза (моргая). Я больше не могу, у меня в глазах потемнело...
      Шмуэль. Это потому что ваша читта еще не готова
      Роза. Откуда вы знаете, что у меня готово, а что нет?
      Шмуэль. Надо прочистить вашу чакру...
      Роза (охотно). Я согласна! Давайте уже начнем...
      Шмуэль. Закройте глаза. Запрокиньте голову, раскиньте руки, расставьте ноги. Сосредоточьтесь и сконцентрируйтесь (сидя на стуле, мадам, выполняет команды. Шмуэль над её головой, совершает пасы руками). Когда ум-читта сливается с ум-манасам, возникает единая форма, приводящая процесс к нирване...
      Роза. Так делайте же что-нибудь, сколько мне так корячиться? Очень хочется к нирване...
      Шмуэль(громко и неожиданно издает возглас). Уя-я-я-я-я-!!! (Роза взвизгнув, подпрыгивает на стуле, явно испугавшись). Это была мантра...
      Роза. Лучше бы вы пили...
      Шмуэль. Ни в коем случае. Моя читта этого не выдержит. Предлагаю перейти к асане. Первая поза Симхасана...
      Роза. Ну, наконец! Пойдемте уже на кровать...
      Шмуэль. Это лишнее. Встаньте на колени и сядьте на пятки...
      Роза (встает на колени). Хорошо давайте на коленях...
      Шмуэль. Поза Симхасана, переводится как поза льва.
      Роза. Ой, как я люблю экзотику...
      Шмуэль. Положите руки на колени. Сделайте глубокий вдох-выдох, откройте широко рот и высуньте язык как можно дальше. Одновременно растопырьте пальцы рук, и вытаращите глаза (мадам принимает заданную позу. Некоторое время, Шмуэль молча созерцает её комичное положение). Хорошо от ангины помогает. (Стук в дверь). К вам кто-то пришел. Наверное, это ваш муж со службы вернулся.
      Роза (возвращаясь в прежнее состояние). Мой муж на задании. Ловит с поличным, какую-то аферистку, сказал, будет поздно (стук повторяется). Это, наверное, соседи. Но кто бы там ни был, вас не должны видеть. Полезайте в шкаф.
      Шмуэль. Почему в шкаф? Я чинил машинку, что здесь такого? Я не хочу в шкаф!..
      Роза (открывает шкаф и вталкивает в него Шмуэля). Я сказала в шкаф! Быстро! (Поправляя прическу, идет открывать дверь).
       В комнате появляется Пецик. Он в женском обличье, в руках держит чемодан. За ним, в таком же виде и прикрывая лицо веером, входит Арон Пыскис.
      Пецик. Шалом! Эта квартира Пыскисов?
      Роза. Да. А что такое? Вы, стесняюсь спросить, кто?
      Пецик (делает книксен). Шалом, тетя Роза! Меня зовут Двора, я внучатая племянница сестры вашей двоюродной тети.
      Роза. Седьмая вода на киселе...
      Пецик. Ну, как-то так. Мы проездом из Бердичева, вечером у нас паровоз, можно мы у вас пересидим...
      Роза. Да, пожалуйста...
      Пецик. Только я не одна, я с подругой. (Из-за спины Пецика показывается Арон) Это Ребекка! Она тоже проездом и тоже из Бердичева. Можно пройти?
      Роза. Ну, проходите...
      Пецик. Проходи, Ребекка. (Оба проходят в комнату).
      Роза (Пецику). А почему она прячет лицо?
      Пецик. Не обращайте внимание у нее фурункулез. Она стесняется...
      Роза. А это не заразно?
      Пецик. Да о чем вы говорите?! Нет, конечно! Если только вы не будете с ней целоваться.
      Роза. Чего это я с ней должна целоваться?
      Пецик. Так и я о том же... (Достает из чемодана бутылку вина и стаканы). Слушайте, девчонки, а давайте устроим маленький сабантуйчик, по случаю нашего знакомство?! Как-никак родственники. Первый раз встретились.
      Роза. А давайте! (Располагаются за столом, разливают вино). Только мне вас и угостить нечем...
      Пецик. Ой, да мы сыты, тетя Роза! С утра на вокзале перекусили...
      Мы вообще мало едим - фигуры держим. (Поднимает бокал) Ну, что, девчонки. За наше женское счастье!
      Роза. За него... (Выпивают). Ребекка, а почему ты все время молчишь?
      Пецик. А она немая. С детства. Все слышит, а сказать не может...
      Роза. Какой кошмар! Бедная девушка...
      Пецик. Да... очень болезненная. (Арон с возмущением глядя на Пецика, привстает со стула. Пецик, за рукав притягивает его обратно) И немного нервная. А что бы вы делали на её месте?! (Разливает вино, поднимает бокал). Давайте, за здоровье!
      Роза. За здоровье! (Выпивают)
      Пецик. Ой, хорошо сидим, девчонки!
      Роза. Хорошо!.. А давайте за хорошо сидим?.
      Пецик. Шикарный тост! (Разливают, выпивают) А музычка у вас имеется?
      Роза. Сейчас организуем! (Заводит патефон, звучит веселая еврейская песня. Мадам и Пецик, пускаются в пляс) Эй, Ребекка, что ты там раскисла, иди к нам, потанцуем.
      Пецик (танцуя). Она не может, у нее плоскостопие.
      Роза. Бедная девушка!..
      Пецик. Да, во всех местах больная...
      Роза. Бедная девушка!..
      Пецик (присаживаясь к столу, разливает вино). У меня тост!..
      Роза (поднимая бокал). Тост!..
      Пецик. Давайте выпьем, за мужчин!
      Роза (берет бокал). С удовольствием! Ах, как я люблю мужчин!.. (Выпивает. Арон не выдерживая, привстает со своего места, но Пецик снова усаживает его на стул). Чего она все время скачет? Может выйти хочет? Ребекка тебе по нужде?
      Пецик. Не обращайте внимания, это геморрой...
      Роза. Бедная девушка!..
      Пецик. Бедная, не бедная, а мужчинам нравится. (Заметно как изо всех сил Арон терпит унижения).
      Роза. Да что ты говоришь?! Я, кстати, тоже люблю нравиться мужчинам. Без них, как-то скучно и грустно... (Пецик пытается незаметно удерживать разгоряченного Арона).
      Пецик. Скучно! Скучно без мужчин! Так может поправим положение, и пригласим?..
      Роза. Кого?
      Пецик. Мужчину! Пусть разбавит нашу одинокую женскую компанию. Ты как, Ребекка? (Арон быстро и согласно кивает головой) Вот и Ребекка не против...
      Роза. И где же мы его возьмём?..
      Пецик. За вашей дверью... Вы меня извините, тётя Роза, но я вам сразу постеснялась сказать, что нас не двое, а трое проездом из Бердичева. Думала, всех не пустите.
      Роза. Что ты вынимаешь мне мозг, Двора! Кто там еще третий?
      Пецик. Мордехай! За дверью топчется...
      Роза. Так пусть заходит! Кто его там держит?!.. (Пецик заводит в комнату Мордехая).
      Мордехай (немного развязно). Шалом этому дому! Какой шикарный натюрморт, картина маслом!
      Роза (улыбаясь). Привет, красавчик! Заходи на огонек! (Арон вскакивает со стула, Пецик резко усаживает его на место, мол, еще не время). (Мордехаю) Не обращай внимания она нервная. Двора, придержи Ребекку, в конце концов, без очереди лесть не прилично.
      Мордехай. Хорошо устроились, милашки! Ну, что, поиграем в кошки-мышки?
      Роза. А поиграем!..
       Неожиданно дверцы шкафа распахиваются, и оттуда появляется Шмуэль.
      Шмуэль. Что за дела, мадам Пыскис! Сколько можно держать меня в этом шкафу? Я тоже хочу поиграть в кошки-мышки!
      Арон (Подскакивая с места и срывая с себя женское обличье, кричит). Ах, ты падшая блудница! Вот я тебя и вывел на чистую воду, труженица панели! Сейчас ты у меня кровью умоешься, вместе со своими хахалями, гнида! (В руках Арона появляется сабля, которую он прятал под платьем. Роза визжит).
       Шмуэль. Извините я, кажется, не вовремя. (Обратно прячется в шкаф).
      Роза. Ароша, ты только не волнуйся!
      Арон (надвигается на Розу). Я тебя сейчас, как капусту пошинкую, на ремни порежу... Оленя из меня делала!..
       В комнату входит Ребе.
      Ребе. Шалом! Я пришел за шкафом...
      Арон (в гневе). Заходи, святой отец! Я и тебя угощу...
      Мордехай (заводит патефон). Музыка! (Убегает).
      Арон (кричит) Попишу, порежу!.. (Бросается на Розу и Ребе. Те пускаются наутёк, Арон за ними. Под веселую музыку бегают вокруг стола).
      В комнате появляется пан Голушко.
      Пан. Я звыняюсь, шо отвлыкаю... (все замирают, смотрят на пана). Мадам Пыскис, вэрнить мэни мои подтяжки, бо у мэнэ бруки спадають...
      Арон. Иди сюда, хохол! Я тебе сам портки подтяну...
      Пан. Шо такэ! Шо такэ! (В массовую беготню вокруг стола включается пан Голушко. По очереди все заскакиваю в шкаф. Арон и Пецик остаются одни).
      Арон (Пецику в ярости). На колени! Это ты! Ты во всем виноват! Умри! (Замахивается саблей. В комнату вбегает Хана, за ней Мордехай).
      Хана (Бросается в объятия Пецика). Стойте! Пощадите! Не убивайте его. Арон (со слезами опускает саблю). Да идите вы... (Из шкафа появляется Роза Пыскис, виновато обнимает Арона). Прости меня, Ароша, прости дуру. Я же тебя люблю! Не плачь (вытирает ему слёзы), не плачь. Пойдем я тебя успокою (оба скрываются в шкафу).
      Пецик. Да, всегда и во всем виноваты евреи. Если где-то шарахнуло землетрясение - это сделали евреи. Если летом пошел снег - это тоже наших рук дело. Даже если в вашем кране закончилась вода, знайте - эту воду выпили мы. Но почему-то все забывают, что причину собственных неудач нужно искать только в себе, а за свои слабости неминуемо платить. Это, говоря вам я, Давид Пецик!
       Картина 4
      Сцена в праздничном убранстве. Повсюду цветы. Это свадьба Ханы и Давида Пецика. В центре сцены установлена Хупа (большой балдахин, растянутый на четырех столбах), под которой находится Пецик, смиренно ожидающий свою невесту. Вокруг стоят счастливые гости. Из их общей массы отделяется Мордехай на этой свадьбе он шафер.
      Мордехай (поет).
       Приглашай невесту в Хупу,
       Хупа - ваш совместный дом,
       Будет в доме том хозяйка,
       И хозяин будет в нем.
       Появляется Хана, она в свадебном платье, с фатой на голове, направляется к Пецику.
       Вот идет твоя невеста,
       Выходи на встречу к ней,
       Совершай обряд бедекен,
       Под Хупу веди скорей
       Давид выходит к Хане навстречу, по обычаю прикрывает её лицо фатой, ведет под Хупу. Там Хана несколько раз обходит вокруг своего жениха. После они друг другу надевают кольца.
      Гости (поют).
       Мы желаем "Мазл тов!" -
       Поздравляем, значит.
       Крепких вам в семье мостов,
       Счастья и удачи!
      
       Молодых на вечный брак,
       Мы благословляем.
       Им желаем лучших благ,
       Долгих процветаний!
       (Исполняется традиционный еврейский танец - Хора).
      Мордехай. Поздравляем Хану и Давида Пецик, вступивших в брак по закону Моше и Израиля! Да удостоятся они построить крепкий еврейский дом, чтобы долгие годы идти им вместе по жизни дорогой Торы!
      
      
      
       Занавес.
      г. mihail.nepryahin@list.ru. 8(985)485-82-38
      
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Непряхин Михаил Станиславович (nepryahin@list.ru)
  • Обновлено: 03/08/2023. 108k. Статистика.
  • Пьеса; сценарий: Драматургия
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.