Никишин Владимир Владимирович
Не торна к истине тропа

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Никишин Владимир Владимирович (chud41@mail.ru)
  • Размещен: 21/06/2009, изменен: 21/06/2009. 32k. Статистика.
  • Статья: Поэзия
  • Скачать FB2
    •  Ваша оценка:
      
      
      
      
       Владимир Никишин
      
      
      
       Не торна к истине тропа...
       Стихи
      
      ББК 84 (2Рус = Рус) 6
      Н62
      Не торна к истине тропа... Калуга: Издательство Н.Ф. Бочкарёвой, 2004. - 88с.
      ISBN 5-89552-100-2
      
      1 Мы выстраиваем себя
      2 Время суток
      3 Времена года
      4 Дальневосточные воспоминанья
      5 Мифические истории
      
      
      Мы выстраиваем себя
      
      
       * * *
      
      Сегодня я не струшу
      И, словно тать ночной,
      В свою проникну душу
      Предутренней порой.
      
      Ведь всё равно не спится,
      И память - как репей,
      И сердце усмириться
      Не хочет - хоть убей.
      
      В душе сгустились тени,
      А в потайных углах
      Греховных увлечений
      Осели пыль и прах.
      
      Негибкое мышленье
      В теченье стольких лет,
      Унынья и сомненья
      Затмили божий свет.
      
      Чтоб больше не смеркалось
      В душе моей родной,
      Пред Господом покаюсь:
      "Прости мне, Боже мой!
      
      Прости мне раздраженье,
      И ревность, и обман,
      Упорство в убежденьях,
      И пьяности туман,
      
      И суету без краю,
      И нетерпенья прыть.
      Простишь Ты даже, знаю,
      Чего нельзя простить".
      
      Мольба моя открыта,
      Бесхитростна, проста.
      И вот - душа умыта,
      Лучиста и чиста!
      
      
      
       * * *
      
      Беспокойства, страданья, печали
      Оставляют на сердце следы.
      Мы хотим, чтобы нас миновали
      И несчастья, и боли беды.
      
      Но все жизненные огорченья
      Посылаются свыше для нас.
      Мы испытываемся терпеньем
      И смиреньем всю жизнь, каждый час.
      
      Возмущение - лишь разрушенье.
      Но, страдая, любя и скорбя,
      Лишь терпеньем, терпеньем, терпеньем
      Мы выстраиваем себя.
      
      
      
       * * *
      
      Ах, кукушечка кукует,
      Счёт моим годам ведёт.
      Что в груди моей тоскует
      И смеётся, и поёт?
      
      И ликует, и рыдает,
      Сладко ноет и болит,
      То как будто замирает,
      То опять огнём горит!
      
      Ах, кукушечка кукует
      Ровно, мерно, не спеша...
      Что же так меня волнует?
      Не бессмертная ль душа?
      
      
      
       * * *
      
      Не торна к истине тропа,
      Она теряется в извивах,
      Но напролом идёт толпа
      И изменить свой путь не в силах.
      
      Мы не умеем в суете
      На жизнь свою взглянуть иначе,
      И цели видим мы не те,
      Не те решаем мы задачи.
      
      Как измениться, стать другим,
      На мир взглянуть не так, как прежде?
      Не дай мне, Бог, уйти слепым!
      Не покидай меня, надежда!
      
      Ведь смог же косный Савл найти
      Преображение, как в сказке.
      В неверном он ослеп пути,
      Но зрячим Павлом стал в Дамаске.
      
      
      
       * * *
      
      А ведь придёт тот страшный час
      И поутру
      Раздастся медный трубный глас,
      И я уму.
      
      Всё гаснет в стынущем мозгу,
      Господь с тобой!
      А без меня на берегу
      Ревёт прибой.
      
      А без меня лесам шуметь
      И звёздам плыть,
      И будут люди песни петь,
      Страдать, любить,
      
      Детей рожать и хоронить
      Усопших прах,
      И будут годы проходить
      Как в лёгких снах.
      
      Но кто-то вдруг ко мне прильнёт,
      Как тёплый свет,
      И тихи на ухо шепнёт,
      Что смерти - нет.
      
      
      
      * * *
      
      Нас посещают разочарованья,
      И никуда от них нам не уйти
      От дней наивных детских упований
      И до скончания пути.
      
      Чтобы не сокрушаться зря, проследуй
      Давно известной мудрою тропой:
      От тех, кто рядом, многого не требуй -
      И обретёшь в душе покой.
      
      Ещё один есть способ - способ славный:
      О розовых иллюзиях забудь,
      Оставь своих надежд мираж обманный,
      И тем, что есть, доволен будь.
      
      
      
       * * *
      
       1
      
      Всё было как вчера и как намедни:
      Два брата-рыбака без лишних слов
      Усильем рук своих загарно-медных
      Из сети выбирали свой улов.
      
      Но что-то души всколыхнуло страстно,
      Острее стало зренье, тоньше слух,
      И от предчувствий грозных и неясных
      У бедных рыбаков занялся дух.
      
      И подошёл Он. И с тех пор навеки
      Все жизни по-другому потекли.
      "Вы будете ловцами человеков.
      За мной идите!" И они пошли.
      
      
       2
      
      И много было их - простых и нищих, -
      Они пошли, надеясь и молясь,
      Ему поверив без вопросов лишних,
      И личности могучей покорясь.
      
      Он их учил, на притчи полагаясь,
      Лечил их, изгоняя бесов вон...
      Они ж, Ему дивясь и ужасаясь,
      Всё не могли постичь - так кто же Он?
      
      Людей к Нему притягивало властно,
      И слава разлилась о Нём окрест.
      Но чтобы до конца всё стало ясно -
      Был нужен КРЕСТ.
      
      
      
       Время суток
      
      
      
       УТРО В СТЕПИ
      
      Прохладно. Сумрак. Лишь бледнеет
      С востока тёмный небосвод.
      Всё спит ещё. Но вот плывёт
      Всё выше солнце и светлеет
      Вокруг природа. Солнцу рада
      Росой умытая прохлада.
      Вокруг лишь степь одна без края,
      И поперёк её лица
      Лежит дорога без конца,
      На горизонте синем тая.
       1961
      
      
      
       ДЕНЬ СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА
      
      Любовь повальна, как чума,
      И нет от страсти карантина,
      И от тебя я без ума
      На день Святого Валентина.
      
      Я от любви исчах, ослаб -
      Довольно жалкая картина.
      Я от давленья пью "Энап"
      На день Святого Валентина.
      
      В моей душе цветёт сирень,
      Из сердца рвётся каватина.
      Пусть будет каждый божий день
      Как день Святого Валентина.
      
      
      
       ВЕЧЕР
      
      Повисли сумерки. И день,
      Угомонившись, стих устало,
      И, словно зыбким одеялом,
      Его накрыла полутень.
      
      Спускался с неба вечер. Я
      Почувствовал неощутимо,
      Как время протекает мимо,
      Как плавно сдвинулась земля.
      
      
      
       НОЧЬ
      
      Сверкает ночь. Полтинник лунный
      Начищен, яростен и гол.
      Своей волшебной арфы струны
      Не хочет шевелить Эол.
      
      И звёзды - космоса скитальцы, -
      Блистая, продолжают плыть,
      Но сосен колчеруких пальцам
      Их хочется остановить.
      
      
      
       Времена года
      
      
      
       ОСЕНЬ
      
      Отлетает листва, умирая.
      Лес затих, оглушён, удивлён.
      Красно-жёлтым вовсю полыхая,
      Отгорает отчаянно клён.
      
      И берёз пожелтевшие прядки
      Помертвевшею сыплют листвой.
      Только ели и сосны в порядке, -
      Не страшны им ни холод, ни зной.
      
      В том осеннем, задумчивом морге
      Даже дуб побурел и пожух.
      И одни только люди в восторге:
      "Красота -то какая вокруг!"
      
      Увядаем и мы понемножку.
      Жизнь уходит водою в песок...
      Но осенняя смерть - понарошку,
      И весною проснётся лесок!
      
      
       ЗИМА
      
      "Блеснул мороз и рады мы...",
      А я вот не люблю зимы,
      От стужи зябнуть и дрожать.
      И остаётся только ждать,
      Когда же явится апрель
      И запоёт весны свирель.
      
      
       ВЕСНА
      
      Морозно было и метельно
      И много лет
      Шли наши жизни параллельно
      В тоске сует.
      
      И в ослепленьи мы не знали,
      Что не любя,
      Мы каждый день и час теряли
      Самих себя.
      
      Не угадать судьбы движений,
      Её речей,
      И вот во льду в самозабвеньи
      Запел ручей.
      
      И наши жизни осветились
      В фатальный час,
      Как будто божеская милость
      Коснулась нас.
      
      И тихо всё вокруг запело
      И расцвело,
      И наши души отогрело
      Любви тепло.
      
      
       ВЕСНА
      
      Шум деревьев глухой, непонятный
      Среди майской лазурной тиши,
      И сомнений неясных, невнятных
      Утиханье в потёмках души.
      
      Предо мною - стыдливый, несмелый,
      И мне мнится - нездешний, не мой
      Сад, застывший в цвету, онемелый,
      Аромат его глухонемой.
      
      Уж не райские ль это приметы?
      Вот и птицы не молкнут весь день,
      И ты рядом, во мне ты, при мне ты...
      Но осталась, не стаяла тень.
      
      
       ЛЕТО
      
      Как широко зазеленело лето!
      Душа легка, и детство снится ей.
      Как в первый раз я вижу город этот:
      И звёздочки каштановых свечей,
      
      И пряди ив зелёные, живые,
      И звонких струй фонтанных водопад...
      Вдыхаю в жизни будто бы впервые
      Сирени давний школьный аромат.
      
      Ах, если б это всё навек продлилось!
      Но тихо! Не звени, души струна!
      Ведь безвозмездна на бывает милость,
      И за спиной не дремлет сатана.
      
      
       ОСЕНЬ В КАЛУГЕ
      
      Разнюнилась осень опять. О плаще
      Весь день безнадёжно мечтая,
      Ракета продрогла у сквера в праще,
      Броска, обдождясь, ожидая.
      
      Овраг Березуйский багрянцем пылал
      Пожара пожарче, пожалуй,
      И угли опалой листвы заливал
      Рассеянно дождик усталый.
      
      Смеркалось. Собора абрис во весь рост
      Наклеен на небо холстину.
      И вымершим ящером Каменный мост
      Горбатил промокшую спину.
      
      
      
      
      Дальневосточные воспоминанья
      
      (В 1969 году автор в звании лейтенанта был призван в армию на 2 года. Служил на Дальнем Востоке в полевом подвижном госпитале)
      
      
       1
      
      Текут минуты, мчатся, мчатся годы,
      и все событья нашей бурной жизни
      переплавляются в воспоминанья.
      Всё меньше дней нам остаётся жить,
      всё больше отлагается событий
      в ячейках памяти. А под конец
      нам только вспоминать и остаётся.
      Колдунья память! Ровным, тусклым светом
      одни ты освещаешь дни и мраком
      событья покрываешь ты другие.
      А то бываешь вдруг такой внезапной -
      как лейтенант Серёжа Федотенко,
      когда он бором прикоснётся к нерву!
      
      
       2
      
      И вот уже волшебным едким дымом
      воспоминанья все вокруг предметы
      растворены... А я - в оцепененьи,
      я как во сне, я вновь переживаю
      все злоключенья и доброключенья
      моей дальневосточной одиссеи...
      Как гвоздь, из половицы, им обжитой,
      представьте, вас за голову клещами
      без всякой жали выдернуть! И даже
      не отряхнувши с ног родных опилок,
      швырнуть в тайгу, к китайцам на кулички!
      Чтобы восток вам стал таким же близким,
      таким же недалёким, как Адеков!
      
      
       3
      
      Но мало этого. Ещё и нарядили
      меня в погоны, звёзды, гимнастёрку.
      А чтобы стал стройнее - затянули
      ремнём и портупеей. И фуражка
      на голове сидит, чтоб мыслям меньше
      свободы было бы... Тянулся жёлтый
      бесперспективный азиатский день.
      ДВ, Хабаровск, госпиталь, аптека.
      Я за столом сидел угрюмо-тяжко,
      потел, листал бумаги. У меня
      внутри всё было, как у человека,
      ну, а снаружи был я офицером,
      таким же нудным как майор Клочко.
      
      
       4
      
      Фортуна в этот день с утра была
      мила и в превосходном настроеньи.
      Среди других - моей судьбины книга
      на столике лежала перед ней.
      - Ах, как страдает этот лейтенант! -
      заметила она. Послюнив пальчик,
      она одну страницу повернула.
      Но тут же в злобе начала листать
      подряд все книги - сзаду наперёд!
      А дело в том, что просто у Фортуны
      внезапно зачесалась поясница.
      Так точно настроения людей
      капризам подчинял полковник Пронин.
      
      
       5
      
      Но вот свой зад Фортуна от меня
      на время отвернула, слава Богу,
      и стала передом. Передо мной
      явился стройный и столичный мальчик,
      огромночерноглазый и печальный.
      Был явно не в своей тарелке он.
      Так, юный тополь, пыль в глаза привыкший
      пускать... - простите, я оговорился -
      пускать свой пух в глаза, при пересадке
      теряет тургор, чахнет и бледнеет,
      но всё ещё пытается тянуться
      изо всех сил. Мой юноша назвался.
      То был провизор Сеня Либерман.
      
      
       6
      
      Да, это ты был, друг мой, во спасенье
      мне посланный. И стало двое нас
      на всю дальневосточную пустыню.
      Уже могли шутить мы и смеяться
      с сарказмом ядовитым и прощать
      другим их слабости великодушно,
      и замечать вокруг себя людей,
      да и всю жизнь в её многообразьи
      (и безобразьи). Жизнь вокруг была
      разгульно-грязной, как харчевня "Отдых",
      эпически широкой, как Амур;
      то как добрейший малый Щербаков,
      то как мои соседи-капитаны!
      
      
       7
      
      А Шурика в очках с магнитофоном
      ты помнишь? Да простит ему Господь
      его грехи. А замша у Клочко,
      которую мы звали диплодоком?
      Дрожали стёкла в окнах, трясся пол.
      когда она аптекой проходила!
      Илюшкин - подполковник-алкоголик -
      его до смерти не забыть тебе.
      А тётя Роза со своею кодлой?
      А Яша? - одинокая звезда
      во тьме насквозь фальшивой. Да Надежда
      была ещё... Но было двое нас
      на всю дальневосточную пустыню.
      
      
       8
      
      Но должен я Хабаровск был покинуть.
      И в тыща девятьсот семидесятом
      направлен был в амурские края.
      Сверкало солнце, снег слепил глаза,
      скрипел мороз, и лейтенант Лукьянов
      (начальник АХЧ из ППГ)
      улыбчивый, а, может быть, наивный,
      от станции с названьем "Ледяная"
      меня довёз до местоположенья
      мне приказного места назначенья.
      Но то лихое местонахожденье
      меня в печаль повергло. И Парижем
      стал часто грезиться во сне Хабаровск.
      
      
       9
      
      Поскольку климат был континентальным,
      и даже резко, то зимой морозы
      трещали, летом же от комаров
      и от жары нам не было спасенья.
      К тому ж ещё и самодур начальник,
      да плюс провинциальная тоска...
      Из этой ситуации, понятно,
      каким был выход - очень даже русским.
      И пьянство где-нибудь в Нарофоминске
      забавой детскою казалось бы
      в Сибири и ДВ. Меня ж спасали
      мои друзья. И первый среди них -
      Серёжа Федотенко, стоматолог.
      
      
       10
      
      Когда же на дежурство заступал
      наш двухгодичный стоматолог, он,
      в столовой пробу сняв, и обойдя
      под вечер отделенья, заходил
      ко мне. Я доставал топор и быстро
      колол лучины, печку разжигал...
      И вот уж весело трещат поленья
      в её нутре. Открыта настеж дверца,
      а мы сидим и смотрим на огонь
      и греем руки... Вот уже картошка
      начищена и жарится на сале
      растительном. И спеет в кофеварке
      напиток чёрный,, крепкий, как Киян.
      
      
       11
      
      Азартною игрой в "очко", иль в "покер"
      мы заняты затем без перерыва
      до самого утра. Когда ж приспичит,
      ах, как бежать из дому неохота,
      когда за дверью - минус пятьдесят!
      И новый день грядёт. И ты, Серёжа,
      идёшь в свою хибару на отгул.
      Морозный день. Хрустит под сапогами.
      Стучит весёлый дятел на сосне.
      И жизнь опять всё та же пред тобою,
      такая же прекрасная, как прежде,
      такая же угрюмая, пустая,
      такая ж необъятная, как Хмелик!
      
      
       12
      
      Мы часто вечерами заходили
      с Серёжей к Ковтунам. Милее пары
      в округе не было. Военный врач
      Валерий Ковтун - старший лейтенант
      и молодой начальник отделенья, -
      он, кроме псориаза, лишаёв,
      экземы, бородавок, кожной сыпи,
      лечил успешно сифилис и триппер.
      Весёлый гитарист и анекдотчик,
      он привлекал бесхитростной душой
      и добротой. А как была мила,
      изящна, непосредственна Наташа -
      его подруга, спутница, жена!
      
      
       13
      
      Посередине комнаты вначале
      мы чемоданы ставили. Затем
      на чемоданы мы мостили крышку
      (уж я не помню от стола какого
      оторванную), скатерть застилали,
      пододвигали кресло, табуретку.
      А на внезапно рухавший диван
      всегда садились я и Федотенко.
      Мужчины помогали Натали
      накрыть на стол. За чаркою вина,
      за шумным спором, за ехидной шуткой,
      за дружеской беседой незаметно
      беспечные минуты протекали...
      
      
       14
      
      Потом играли в "длинного козла",
      в "кинга" иль в "покер". А потом Валерий
      Никитович берётся за гитару.
      И мы поём вполголоса о том,
      что не жалеем, не зовём, не плачем,
      что всё пройдёт, как с белых яблонь дым...
      Часы бегут. Уж за полночь. Пора.
      И мы уходим. Повернул Серёжа
      налево. Мимо клуба и пожарки
      ему тащиться. Я иду к себе
      в холодную квартиру. Но не будет
      меня сегодня мучить "колотун":
      Я от друзей принёс тепла немного.
      
      
       15
      
      Бывало, что супруги Пугачёвы
      на эти заходили вечера.
      Подругами Наташа с Ниной стали
      и, как подруги ссорились-мирились.
      Был Витя также призван на два года
       как я, Серёжа и Янкаускас.
      Поэтому, естественно, что общий
      язык был найден быстро. Дружным хором
      ругали мы начальство, и у нас
      у всех был день в календаре зачёркнут
      вчерашний. В неизбежность ДМБ
      мы верили и так домой стремились,
      как на учёбу рвался Беловол.
      
      
       16
      
      Зачем былое в памяти всплывает?
      Ведь я мечтал, чтоб это всё прошло.
      И побыстрей. С семьёю был в разлуке.
      Конечно же, была мужская дружба,
      и, может быть, друзья мои сейчас
      припоминают тоже эту жизнь.
      Но, воскрешая в памяти Восток,
      свою я совесть вижу непокойной.
      Для тридцати - как был я легкомыслен,
      как я легко и походя грешил!
      Не лучше ль для меня забыть об этом,
      из памяти изгнать воспоминанья,
      как изгнан был из армии Гудков!
      
      
      
      
       Мифические истории
      
      
      Ах, эти греков древних мифы:
      Гераклы, Зевсы и Сизифы,
      Афины, Геры и Атреи,
      Оресты, Леды и Персеи!
      Хвастливость, рвение и леность
      Богинь убийственная ревность,
      Судеб и взлёты и крушенья,
      И тайные кровосмешенья,
      И угождение холопье,
      И верность мужу пенелопья...
      
      Давайте в этой каше, братцы,
      Опробуем-ка разобраться.
      
      
       АТЛАНТ
      
      Атлант был парнем бесталанным,
      С трудом читал, не мог писать.
      Он послан был с заданьем странным _
      Столбы спиною подпирать.
      
      Ах, как столбы толсты и прочны,
      И держат небо тыщи лет,
      Но был Атлант отправлен срочно
      К столбам. Богов то был декрет.
      
      Атлант бездельный врал приватно,
      Что сам он держит свод небес.
      Но знали все что пристолбатный
      Болтун - лгунишка и балбес.
      
      Нам тяжек праздной груз житухи,
      Как свод небесный. Не претит
      Он только сонму ослоухих
      Атлантов и кариатид.
      
      
       ГЕРАКЛ
      
      У костерка предвечерней порой,
      На побережье у леса,
      Грелся Гераклес - могучий герой.
      (Стал он потом Геркулесом).
      
      Глухо ворчал он. Обрывки тех слов
      Были бранчливы и грубы.
      Из-за обиды на властных богов
      Горько кривилися губы.
      
      "Где провинился, и чем я не мил
      Этим богам, в самом деле?
      Сколько уж подвигов я совершил,
      А не бессмертен доселе!
      
      В подвигах дерзостных я исполин,
      И не найти мне замены.
      Ну, и притом - я ведь зевсовский сын,
      Сын благородной Алкмены!"
      
      Всем было ясно: не боги одни
      Были страданья причиной.
      Что-то ещё в эти трудные дни
      Мучат страдальца-мужчину.
      
      Древние греки, героя любя,
      Знали: семейные путы
      Сам добровольно надел на себя
      Этот Геракл подвигнутый.
      
      Или в ребро подтолкнул его бес,
      Или при пьяном угаре
      В жёны себе отхватил Геркулес
      Дочку Креонта - Мегару.
      
      Славе Геракла расти и сиять
      Вплоть до Эвксинского Понта.
      Главным же подвигом надо считать
      Жизнь его с дочкой Креонта.
      
      Глянули боги Гераклу в глаза
      И (хоть противилась Гера)
      Выдали всё же бессмертие за
      Муки с Мегарой-мегерой.
      
      
       ДАНАЯ
      
      Вот пришёл как-то спонсор к Данае.
      Говорит: "Золотою казной
      Я осыплю тебя дорогая,
      И теперь ты должна быть со мной".
      
      То, мы знаем, был Зевс - олимпиец.
      Наигрался с Данаей он всласть.
      Он и раньше был женщин любимец.
      (У него ведь и деньги и власть!)
      
      Что ж до рембрантовского портрету...
      Что сказать он хотел им векам?
      Мало что ли данай за монету
      Отдаётся подчас мужикам?
      
      
       СИЗИФ
      
      За скупердяйство в наказанье,
      За хитрованство как-то встарь
      От Зевса получил заданье
      Сизиф, древнекоринфский царь.
      
      Чтоб камень закатить на гору,
      Чтобы исполнить тот урок,
      Засел Сизиф за тренажёры
      И накачался точно в срок.
      
      Напрасен пот и труд натужный -
      Одною силой не вкатить
      Тот камень в гору. Думать нужно,
      Мозгами нужно шевелить.
      
      Не напрягай кочан надплечный -
      Ты в технике ни ме ни бе.
      Здесь нужен кран, Сизиф, конечно.
      Смог только б он помочь тебе!
      
      
       ТАНТАЛ
      
      Был на руку грязен сын Зевса Тантал
      В последнее время еденья.
      На нормы Тантал глубоко наплевал
      Божественного поведенья.
      
      Нектар и амброзию он своровал
      И их потребил с аппетитом.
      Подумал Асклепий: лечился Тантал
      Нектаром от холецистита.
      
      Теперь не достанут до вод и до ед
      Ни зубы, ни губы, ни руки.
      На всём белом свете нет строже диет -
      Поймите Танталовы муки!
      
      Суженьем сосудов мозгов наш Тантал
      Страдал, оказалось, сызмалу.
      И было верней, если б врач прописал
      "Трентал" бы больному Танталу.
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Никишин Владимир Владимирович (chud41@mail.ru)
  • Обновлено: 21/06/2009. 32k. Статистика.
  • Статья: Поэзия
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.