Ничем не заполнить гнетущее чувство; оно бесконечная пауза, сдвиги в со-знании, роение образов и опустошенность. Наяды и скоморохи, рыцари и хохо-чущие феи... Их легкие силуэты скользят вдоль аллей. Но оживленность наду-мана, - эффект голограмм, навязанная радость, отсутствие идей. Реален лишь тремор бледных пальцев над подоконником, за которым вечная ночь, пляс без-душных огней, фейерверк одиночества каждого с каждым в этом мире.
Галлеор вытащил из письменного стола упаковку ампул, обхватил голову руками. Кончики пальцев различили пульс на висках. Что значит себя убить? Размазать тело по улицам и площадям? Оставить часть плоти на стенах и витринах, как нестертую пыль? Он распахнул окно. В комнату хлынули волны веселья, звуки легких страданий и ссор:
- Эй, Паулиссимо! Сегодня твой день! Ты слышишь, красавчик? Я буду ждать тебя в холле под "Маленьким Эльдорадо!" В том ресторанчике, где по-дают славерсы без джейра! Обожаю! Поторопись! Надеюсь, ты изучил мое резюме? У нас с тобой совпадет! Мы получим звание самой сексуальной па-ры! Да! Да! Да!
Беспрерывное звучание музыки, примитивной, плоской, чертящей в душе не волны, а дикие углы зигзагов, опустошало. Если бы кто-то знал, какая пытка - пошлые ритмы... Они убивают разум, проникают в самое сокровенное, при-учают одинаково мыслить, одинаково чувствовать и дышать. Происходящее во-круг так мелочно. В нем нет связи. Прошлое оторвано от будущего, оно провал в пустоту. Мы катимся в бездну. Но страдания пар под окном не об этом:
- Вайра, ты поняла, что мы нарушили закон? Ты поняла, что я не мог отка-зать? Ты навязалась, а я всего лишь проявил слабость. Ты сама вовлекла меня в незапланированную близость. Запомни. И повтори это на Совете Матерей. Твоя дефлорация не такое великое преступление. А мне будет предписано... Сама знаешь что... Смена пола не для меня. Я не смогу зачать ребенка. Это выше моих сил! Это противоестественно! Ты понимаешь, что я рожден быть мужчиной? И ради спасения человечества я должен всю жизнь трахать вас, мелких, мелочных, пакостных самок. Разве это не подвиг? Ты должна проявить стойкость и сознаться в своей вине. Да-да! Хотя бы затем, чтобы спасти меня. Вайра! Слышишь? Разве ты не знаешь, как мало осталось нас, мужчин? Умоляю!
И даже если захлопнуть окно, отвратительная музыка рабской пошлости просочится сквозь пластик условных стен. Мы как амебы. Нет никакой раз-ницы. Волны вечного кайфа гнут и корежат наши организмы в одном беспро-игрышном ритме; ни печали, ни сомнений. И разве во всем виноват недоста-ток каких-то витаминов, недополученных в детстве? Говорят, нам всем не хватило озона. Его избыток там, где небо и грозовые раскаты. Но туда нельзя.
Разрывы ракет и россыпи радужных искр оглушили на миг и ослепили. Сквозь ливень конфетти он разглядел собравшуюся в ожидании главной це-ремонии толпу. Длинные когти фейерверка вгрызлись в стеклянный купол дворца. Ликование толпы усилилось. Шуршание ажурных рукавов, скрежет фольги под ногами, игривые па...
- Иди к нам, Галлеор! - приветливо помахали две дамы в масках. - Развейся, красавчик! Или тебя уже кто-то выбрал? Тогда поздравляем твою даму!
Он узнал их и наглухо закрыл створки окна, сквозь тонкий пластик услышал:
- Лучия так хороша! Но с ней что-то происходит. Кавалеры уходят ни с чем. Матери поговаривают о патологии.
- Эта маленькая дрянь довела до тестирования уже пятерых опытных кава-леров. А молодые просто взбесились. Они перестали посещать матрон. Ло-терея Любви бессильна что-либо предпринять.
Галлеору на глаза попался розовый пакет в золотых сердечках. "Хватит с меня!" - забарабанило в мозгу, он скомкал бумагу, швырнул в камин, но смя-тый кругляш закатился в угол, закачался на месте, затих. "Мазила! К чертям сладострастные мордочки дам, размазанные по лицам губы и бумажные наряды, впитавшие злачные ароматы мертвого города... Между сегодняшним днем и завтрашним непроглядная стена. Он больше не в силах в одиночку пробивать брешь и показывать каждому, что там, впереди. Почему никто не хочет понять, что конец слишком близко? И даже если опустить тяжелые шторы... Мгновенья тишины... Когда отключены все звуки внешнего мира, становится явным мир внутренний. Он мал, но любим, он вожделенный, взлелеянный своими руками сад. В нем лишь то приговорено жить, что пре-красно. И если бы так было всегда! Где будущее? В этой гигантской могиле? Разве здесь рай? Наш подземный убийственный рай? А мертвые ангелочки, порхающие среди фонарей и реклам - хозяева нового мира? Мы дети тех, кто создал идиллию жизни. Они верили, что так будет лучше. Надеялись, что уцелевшие уцелеют и глубоко под землей человечество продолжится во вре-мени, произведя на свет таких же благоразумных и предусмотрительных по-томков, какими являлись далекие предки..."
Он вздрогнул, услышав под окном свое имя.
- Галлеор стар! Ему тридцать. Через год ему предложат эвтаназию. Он тебе не соперник, Диего! Не психуй! Лучия не для него!
Лучия? Он подошел к окну. Две карнавальные маски, две шпаги, плащи на широких плечах. В этом сезоне в моде романтический стиль. Роскошные шляпы с перьями сменили прошлогодние рейдерские шлемы и закопченные бластеры. Тяжелые шаги заглушили спор:
- И ты не лезь! Держись от нее подальше... Ч-черт! Ненавижу перья! В каких шутов нас вырядят в следующем году? Только бы не во фраки!
Юнцам нет дела до настоящих проблем. Но никто не хочет слушать... Стар? Могли бы не напоминать. Пора на тот свет?
Взгляд его упал на смятый пакет в углу. Он подошел к нему, поднял. Зер-кальный потолок отразил движение ладони, которая разгладила имя, пере-черкнувшее розовый глянец листа. "ЛУЧИЯ"? Он слышал это имя сегодня столько раз! "Лотерея Любви облегчит Ваш выбор!.. Лотерея Любви не позволит Вам ошибиться!.. Лотерея Любви рекомендует... Советует... Требует..." - прочитал он обязательное предисловие.
Невозможно оторваться от радужного калейдоскопа встреч и прощаний. Не слышать, не знать ни о ком? Он еще сможет пересилить себя, чтобы раство-риться в беспечном веселье, напитаться радостью толпы. Он стар? Ему пора? Он распечатал пачку реокса, положил кислую капсулу под язык. Если мед-ленно-медленно рассасывать сверкающую каплю, то дурные мысли из головы уйдут. И нежелание видеть женщин тоже постепенно пройдет и появится страстная жажда каждой клетки откликнуться на зов.
Увы, он снова избран. Какая глупость... Какая радость! Его ждет ЛУЧИЯ. И кем бы она ни была - он выполнит свой долг.
- 2 - из "Легенд о Начале"
Там, наверху, осталась брошенная планета, залитая морем дезрастворов, выжженная, искореженная напрасной борьбой. Землю густо усыпал пепел крематориев, где беспрерывно сжигались миллионы окоченевших тел. Любой ветерок вздымал из-под ног тучи пепла и закрывал небо от солнечных лучей. Человечество проиграло войну. Решено было уйти глубоко под землю и там переждать триумф мельчайших.
...Толпа собралась у главного терминала. Слезы текли по щекам, все плакали, словно прощались сами с собой, пред которыми навсегда захлопнулись врата в спасительный рай. Восемь женщин вступили на платформу, она через мгновение должна была унести их вниз. Лица избранниц ловили лучи заходящего солнца, глаза блестели от скрываемых слез. Когда последняя платформа тяжело и глухо вошла в полость входа, светило померкло, но под землей засиял ослепительный искусственный свет. Женщины оглядывались по сторонам, их лица оживали, а глаза восторженно сияли, словно увидели сказку:
- Дворцы! Фонтаны! Готика! Ампир! Как все удачно сочетается! - восхи-щались они.
- Настоящие орхидеи! Магнолии! Водяные лилии! Сад - просто чудо!
- Эти двенадцать лун заменят нам Солнце. Нашим детям не будет темно!
- Мы должны оправдать затраты человечества на этот рай. Пройдет время, и планета очистится от заразы. Мы вернемся. И наши дети заново отстроят погибший мир.
- Наша задача в том, чтобы выжить. И мы ее выполним!
А наверху толпа уже напирала на заграждения, повсюду раздавались про-клятия и стоны. Кулаки сотрясали металлические решетки, люди кричали: "Почему - не мы?" Но порывы ветра уже не доносили до счастливых избран-ниц отчаянных воплей умирающего человечества: "Будьте вы прокляты!"
Глубоко под землей образовалась гигантская, выпеченная ядерным взрывом сферообразная полость, в которую отступило больное человечество, чтобы сохранить свой вид и вырастить детей. Здесь было все, как наверху: проложены дороги, размечены парки и аллеи. Лучшие архитекторы планеты в малом объеме воссоздали копию погибшей цивилизации.
Заботливое человечество внесло в повседневность жителей Витасферы штрихи всех архитектурных стилей. Не сэкономив на рациональном кубизме, избежали двухмерных плоскостей. Витиеватый сквозной ампир, устремленный в зеркальную высь, не отрицал тяжелой поступи романских построек с таинственной сетью подземелий, складов и застенков. А золото и аметисты Ренессанса рационально соседствовали с убогим пластиком окраин.
Первые градостроители дотошно исследовали каждый уголок образованной под землей сферы и обнаружили подземные реки, озера и ущелья, уходящие круто вниз. Бурный ледяной поток, который перечеркнул ландшафт, был заключен в стальные оковы и стал невидимой жизненной необходимостью подземного убежища. С любовью были построены мосты, великолепные набережные и каналы. Ярусы центральных дворцов подпирали хрустальными куполами искусственное небо, с которого улыбались двенадцать осле-пительных лун. Высокие башни и колонны не затеняли прекрасных садов и оранжерей. Грандиозные фонтаны в стиле рококо оживляли нежным звуча-нием глухую тишину подземного города.
По сути, это был гигантский ковчег, предназначенный сохранить в перво-зданном виде все достижения погибающей цивилизации. Маленький кусочек живого мира со всей его флорой и фауной был надежно скрыт от разгуляв-шейся на планете пандемии. Главным было обеспечение абсолютной сте-рильности. Ее создал испепеляющий огонь подземного взрыва и беспроиг-рышная радиация, которая, разложив кристаллы базальта на атомы, словно из кирпичиков, заново сложила обновленный чистый мир.
Восемь избранниц, которых медленный эскалатор унес глубоко под землю, отличались широкими бедрами и отменным здоровьем. Им доверили важную миссию: продолжить свой род, продержаться и сохранить под землей элитный генофонд человечества. Каждая получила отдельный инкубатор, оснащенный самой совершенной техникой. Каждая должна была проконтролировать появле-ние на свет двадцати своих потомков - пробирочников.
Сначала связь с землей была регулярной. Ежедневные тесты и анализы до-водили до полного опустошения. Но избранницы не позволяли себе рассла-биться. Они понимали, что их контракт стал началом новой эры новой циви-лизации. До запуска программы воспроизводства оставались считанные дни, как вдруг связь с центром прервалась. Постепенно, теряя один канал транс-ляции за другим, Витасфера оказалась в полной изоляции от внешнего мира.
- Связи нет. Наверху все погибли, - сказала Рогранда, статная полногрудая женщина с гордо посаженной головой и необыкновенной твердостью в голо-се. Она решительно поднялась из-за стола. - Теперь я должна принять полномочия.
- А почему ты? - удивилась Маргарет, откинув несвежие пряди со лба.
- У меня королевская кровь. - Рогранда гордо тряхнула головой и выпрямила спину. - Об этом вы все уже информированы.
- Зато у меня двенадцать ветвей! По генам, я самая плодовитая. Моя линия должна получить преимущества! - заявила Маргарет, комкая какую-то сал-фетку в руках.
- Замолчите вы обе! - вступила в спор красавица Ланданелла, и золоченые пружинки ее волос разом пришли в движение. - Хочу напомнить, что у меня гены Мисс Вселенной и Мистера Звезд. Будущее человечество должно быть прекрасно. Красота - главное. Всю жизнь люди стремились к идеальной любви. Гармония - условие прогресса. Мой клан должен получить преимущества.
- О каких преимуществах вы говорите? - поднялась из-за стола Верлинда, нахмурив высокий лоб, словно пыталась выцедить из его бездны что-то недо-ступное остальным. - Не надо споров! Не надо войны! Мы должны выбрать самую мудрую из нас!
- Тогда в чем дело? - Рогранда гордо взметнула голову. - Мои гены тести-рованы на честность и благородство. Мой предок - испанский король Хуан Третий. Только я смогу вас всех объединить и сплотить. Почему не я?
- Потому что мы выбираем не королеву. Только мудрость - идеальное каче-ство власти. Нам необходимо спокойствие и умение решать сложные про-блемы.
- Ты лучше скажи: умение решать задачки! - хихикнула красавица Ланда-нелла. - Верлинда, как ловко ты нас уводишь от главного! Но все твои ученые звания не улучшат качества твоих яйцеклеток!
Маргарет поддержала:
- Наша ученая дама пытается доказать нам, что она, как потомок великого Дарвина и Эйнштейна ценнее прочих. Скажите, а для чего здесь, под землей, думать о скорости света? Когда появятся дети, мы будем озабочены только их здоровьем. Главное - в короткие сроки восстановить численность населения на Земле. Образование при таких скоростях второстепенно.
- К тому же гениям не свойственна внешняя привлекательность, - добавила красавица Ланданелла. - Это общеизвестный факт! А дети будущего должны быть прекрасны!
Остальные поддержали:
- Потомки гениальных личностей никогда не блистали здоровьем...
- Да-да, и я где-то слышала, что гениальность сжигает плоть. Если к власти придут хилые и слабые интеллектуалы, мы выродимся! Постепенно превра-тимся в мозги на малюсеньких ножках!
- Разумеется, мы должны выбрать Старшую. Но это будет не магистр Верлинда. Ее достославный предок Эйнштейн тоже не смог бы объединить кланы. Во все века умные были на службе у властных, а не наоборот, - сказала Рогранда.
- Властократы без мудрецов - ничто, - возразила Верлинда.- Вспомним хотя бы Аристотеля и его знаменитого ученика. Кем стал бы юный Александр Македонский без автора "Органона"? Кем стал бы Нерон без Сенеки? Но мудрость всегда за кадром...
- Ты сама определила свое место, - произнесла с чувством превосходства Рогранда и отвернулась от нее. Ландонелла изобразила почтительный реверанс, насмешливо глядя на Верлинду. Над столом поднялось тяжелое тело Титаниды. Она расправила широкие плечи, праматери задрали головы вверх, но разглядеть выражения глаз великанши не смогли.
- Так и быть, я постараюсь справиться, - раздался ее низкий простуженный голос. - Мои потомки будут выносливы, подвижны, а главное - сильны! В моей родословной имена тринадцати олимпийских чемпионов. Я выведу нашу команду в финал!
Женщины за Круглым столом потупились. Первой опомнилась и нарушила молчание Ланданелла:
- Мы не имели в виду тебя.
Ее поддержали остальные:
- В наших инкубаторах не нужна сила и тем более скорость!
- Чтобы долго жить и размножаться, нужны иные качества!
- Атлеты не долгожители! Мы не хотим рисковать!
- Значит - я? - из-за стола нерешительно поднялась крошка Сильвансия. - Мои гены обладают завидными качествами здоровья и продолжительности жизни. Двести лет не предел...
- Уж лучше бы ты не встревала! - сказала Ланданелла.
- Но почему?
- Твое потомство энергетически слабо! - объяснила Рогранда. - Мы знаем, за счет чего ставятся рекорды по продолжительности. Твои клетки постоянно голодают. И даже на стадии зародыша...
- У клана Сильвансии врожденная резекция желудка! Вот в чем секрет про-должительности! Считаю, что чрезмерная продолжительность жизни - мутация! - добавила Маргарет. - Дети будущего не должны страдать!
- Нет необходимости экономить на объеме! В Витасфере хватит места и большим и маленьким! Мы не в космосе!
- Только не Сильвансия! Она переживет не только всех нас, но и не одно поколение наших детей. Долговластие хуже монархии! - сказала Рогранда.
- Тогда кто?
- У нас осталась Барбамилла. Но, похоже, она чем-то очень занята...
Рогранда возмутилась:
- Барбамиллу нельзя! У нее гены рабов. Психогенетический анализ выявил ослабленность волевых ресурсов, следовательно, и порядочности от ее потомства мы тоже не дождемся!
- Но почему же? - из-за стола приподнялась Барбамилла, не отрывая взгляда от вязанья. Ее крючок, ни на минуту не останавливаясь, ловко нанизывал петли рюрикса на разноцветную пряжу. - Извините, я не расслышала: чем не угодили мои гены? - повторила она, внимательно разглядывая половинку чепчика.
- Какая прелесть! - бросилась к связанной вещице Ланданелла. - Но почему не из натуральной пряжи? Фи! Разве ты не в курсе, что триалон вызывает по-тертости?
Кулак Рогранды громко ударил по столу:
- Я тоже в этом уверена! Кто угодно, только не слуги во власти! Отсутствие волевых качеств - регресс! Предотвратим снижение духовности! Плебеи во вла-сти - это зависимость от обстоятельств! Это - беспринципность! И триалон вместо натурпона!
- Привыкшие к нищете лишат наших потомков беззаботной радости и смысла жить ради удовольствий, - поддержала Ланданелла. - Я тоже считаю, что Барбамиллу - нельзя!
- Итак, свое мнение по поводу выборов Старшей Матери, не высказала одна Астрид. Она почему-то молчит. Что скажешь, Астрид? - обратилась к ней Верлинда.
Астрид резко повернула голову, и ее зеленые волосы затрещали, рассыпав по сторонам сноп искр. Она подождала, пока разбушевавшийся нимб вокруг головы не утих, и сказала:
- Я жду, когда вы все в конце-концов заметите, что во мне гены самого нормального современного человека. Их качества - компиляция ваших. А значит, именно они самые совершенные и необходимые для человека буду-щего. Они способны быстро мутировать и, тем самым, не позволят мельчай-шим слишком быстро прогрессировать...
При слове "мутировать" женщины зашумели:
- Мутации - враги наследственности! Мы потеряем достигнутые результаты селекции!
- Мутации непредвиденны! Где гарантии стабильности?
- Вы слышите, как трещат зеленые волосы Астрид? А если ее младенца по-гладить по голове? Выживет после разряда? Или останется на всю жизнь дурачком?
- Современные способности человека не оправдали себя! Из-за них мы здесь!
- Если Старшей Матерью станет она, то мутанты получат преимущества, и наши элитные качества пропадут!
- Все кланы должны быть равноправны!
- Только не Астрид!
Когда шум затих, прозвучал голос Верлинды:
- Итак, никто не избран. А "никто" значит - все. Управлять Витасферой должен Совет Матерей.
Матери задумались:
- А почему бы нет?
- Обойдемся без Старшей!
- Кто за Совет Матерей? Кто за равенство кланов? Единогласно!
С этой легенды начинается история той далекой эпохи, когда матери в шутку называли себя Матерями Круглого Стола.
- 3 -
Галлеор с детства мог видеть незримое. Упругая соска, раздвигающая без-зубые десны и впрыскивающая в рот молочные струйки, давала повод спро-ецировать взгляд в то место, откуда эта благодать явилась, и различить неров-ную шероховатость, которая периодически распахивалась и вместе со сквозняком впускала пленительные ароматы другого мира. Неизвестность за-вораживала и манила. Его взгляд избегал разноцветных бликов, развешенных перед носом, и был всегда устремлен в сторону пленительной тайны. Он ждал. Он обожал. Он был благодарен... Но он ни разу никого не увидел там, за холодной стеной. Вопросов становилось все больше. Его нежность к тому, кто кормит и заботится о его теле, с каждым днем становилась безысходнее, но он никого не находил ни глазами, ни детскими ладошками.
- Мама! - первое слово было обращено в пустоту.
Что нужно матери? Чтоб был ее ребенок сыт, здоров, благополучен, чтоб звонкий смех переполнял залы и туманные углы садов, чтоб сон его был долог и глубок, а на губах роился шепот колыбельных песен. Нет ничего на свете краше спящего младенца, ослепительного бутона, мирно растущего, туго спеленатого и нереализованного до поры. Время каждой матери остановлено в момент рождения ее божества. Она не знает и не поверит никому, что ее драгоценность однажды вырвется из рук, убежит и не оглянется. Для нее он всегда беспомощный. Он же ее малыш! Его голова не больше ее груди, а пальчики на руках такие крохотные, что его так легко спутать с куклой и бросить ради других неотложных дел... Но дети растут, становятся непо-слушными и опасными для своих неопытных тел. Каждая мать не раз подумала, как хорошо, если б ее ребенок все время находился внутри, там, где не споткнется, не ушибется, всегда будет сыт, здоров и невредим, а главное, ни-куда не убежит, всегда будет рядом.
Нежных и заботливых мамочек всегда вокруг было много. Они качали на руках своих питомцев, тискали и тормошили. С мальчиками они катали ма-шинки, а с девочками баюкали кукол. Каждый день они сменяли друг друга, то, куда-то надолго исчезая, то, появляясь вновь.
Разноголосый детский гомон оглушал. Дети сосредоточенно копошились в подогретом песке, строили замки, плескались в бассейнах, вертелись на тре-нажерах. Однажды к Галлеору подошла малышка Тенсия, которая постоянно расчесывала пушистые концы кос, достающие до колен.
- Какой ты смешной! - сказала она, погружая свой колючий гребешок в его густую шевелюру. - У тебя ресницы длинные, как у девочки. И волосы не торчат, а вьются колечками. Может быть, ты девочка наполовину?
Он резко отвернулся и пошел прочь.
- Глупый! Я сделала тебе комплимент! - закричала она вслед. - Девочки ценнее мальчиков, значит мальчик, который наполовину девочка, лучше целого мальчика. Это каждому понятно!
Он задумался. Да, главными в жизни были девочки. Значит, он лучше мальчиков? Ну, нет! Никакой он не "девочка"! Девочки - глупые, у них не бывает тайн.
- Ты умеешь так? - спросил он, заткнув указательными пальцами свои уши.
Она повторила жест.
- Ты что-нибудь слышишь? Что-то изменилось в мире?
- Да. Стало плохо слышно.
- У тебя нет мозга! - и он убежал от нее.
На следующий день они встретились снова. Она увлеченно ковырялась в носу, но, заметив Галлеора, тут же переключилась на вчерашнюю тему:
- Ты не прав! Перед сном в постели я заткнула уши и долго слушала и слушала и, наконец, услышала. Сначала я удивилась: почему стали не нужны слова и язык? А потом я вспомнила, что мамочка Лиссандра зря меня при всех отругала за описанные колготки. И я подумала, что буду ее ненавидеть за это всю жизнь. А ведь это нельзя, потому что она мамочка. Я поняла, когда неслышно песенок, становится грустно. И как же тут быть? Когда из моих глаз побежали ручейки, я испугалась, перестала зажимать уши и заснула. И ты никогда не отключайся. Если не будешь спать - не вырастешь.
Он демонстративно зажал уши и отвернулся. А Тенсия побежала жало-ваться. Вскоре она вернулась с мамочкой Лиссандрой.
- Немедленно вытащи пальцы из ушей! - мамочка схватила его за упрямые вырывающиеся кулаки. - Ни один мальчик, ни одна девочка так делать никогда не будут. Ты должен постоянно слушать музыку! Ты должен быть в курсе наших указаний! Сегодня мы все учили песенку про правильного зайчика. А ты, почему не выучил? Ты должен петь вместе со всеми!
- Я хочу думать. Когда тихо, я слышу свои мысли.
- Какие такие мысли у тебя могут быть? Ты же не калькулятор! Мальчик должен думать только о девочках, и о том, как оказать им любезность.
- А почему они глупые: потому что - главные? Или наоборот?
- Не смей плохо думать о девочках! Девочки - будущие мамочки. Они родят еще девочек, они спасут человеческий род от вымирания. И никаких мыслей они от тебя не потребуют! И чтоб я никогда больше не видела, как ты затыкаешь уши! Ты знаешь, что бывает с непослушными?
Он знал. Непослушные мальчики проходят тестирование. А это очень скучное и неприятное дело, когда нужно долго стоять на одной ноге, уметь закрывать глаза по одному, нажимать на кнопку после свистка и прочая неин-тересная ерунда на целый день. И еще при этом мамочки будут долго измерять ядрышки, а этого никто из мальчиков не переносил.
На следующий день все дети на площадке знали о том, что он "не получился", и его скоро отправят в ад. Девочки дразнились, извивая длинные мокрые языки: "Бе-бе-бе! Катись в ад! Мы не для тебя!" А Тенсия бежала к мамочке Лиссандре жаловаться:
- Мальчик Галлеор опять не послушался!
Повторное тестирование считалось позорным. Выйти незапятнанным из страшного кабинета было почти невозможно. Здесь решалось, кто прав: ребе-нок или мамочка, приведшая его сюда? Как правило, побеждал взрослый.
- Проходи! Садись в кресло! - раздался нежный электронный голос.
Галлеор остался один в белоснежном кабинете. Ослепительно белели стены, пол и потолок. Их грани слились, мир стал беспределен, опора под ногами исчезла, и мальчик завис в пространстве. Только три разноцветные кнопки перед носом напоминали о том, что он еще жив.
- Перед тобой три розы. Красная означает: "Я - хороший". Черная озна-чает: "Я - плохой". Завядшая коричневая роза означает: "Я - мертвый"... Ты должен выбрать!
Он выбрал красную.
- Перед тобой три дома. Один с открытой дверью. Другой с открытым окном. А третий - без окон и дверей...
Он выбирал и выбирал, напряженно следя за экраном. Он не хотел стать мертвым и попасть в ад. У него ужасно устала спина, и он отсидел попку, но ничего не просил, только тер кулачком глаза и напряженно вглядывался в экран. Он с ужасом ожидал каждого каверзного вопроса. Но ужаснее всего было дождаться окончания поединка с невидимой программой. Тогда должно было случиться самое страшное.
- Перед тобой три девочки. Одна - в пятнышках. Другая - без ручек. А третья - без головы. Ты должен выбрать. Выбирай! Время пошло...
Он смотрел на три картинки, и в его голове уже не возникало никакого от-вета. Он представил лицо Тенсии - в пятнышках, а ее тело - без ручек... Потом - без головы. Пустой желудок начал резко сокращаться. "Жду ответа!"- требовал нежный голос. Галлеора стошнило кислым воздухом. Таймер тикал с устрашающей скоростью. "Жду ответа... Жду ответа...", - барабанило во всем теле. Мозг отказывался повиноваться. Противные ябеды! Гадкие обзывалы! Лучше бы они все были в пятнышках! И для чего им руки? Они так любят швырять песком в глаза! Они глупые! Им и головы не нужны. "БЕЗ ГОЛОВЫ", - обреченно хотел выбрать он ответ и уже потянулся к третьей кнопке, как вдруг услышал: "Ты свободен!" - и перед ним со скрежетом рас-пахнулась дверь.
Он вышел в коридор. Где-то совсем близко спорили из-за него мамочки. Голос Лиссандры звучал приглушенно, она оправдывалась:
- Пора изменить программу тестов! Самый аномальный мальчик избежал отсева!
- Но он сидел там два дня подряд! Сколько можно мучить ребенка! - воз-ражал другой голос.
- Мальчиков нужно отбирать строже!
- Но их и без того мало!
- Чем меньше - тем лучше! Содержание кавалеров обходится очень дорого! Я снова собираюсь вынести этот вопрос на обсуждение в Совете Матерей.
- Разве ты не знаешь, что у этого малыша редкие гены?
- Да, я помню, что "иссякли гены Мудрой Верлинды". И все такое. Но я, например, заказываю для себя только белокурых с античным профилем и без всякой арифметики в голове!
Галлеор уже не в состоянии был понять, о чем спор. О его ли неидеальных ушах, или о новой программе для выявления плохих мальчиков? Его тело обмякло, спина заскользила по стене, голова свесилась на грудь, и он заснул прямо возле страшной двери в камеру тестирования... Он не почувствовал, как чьи-то ласковые руки подняли его и унесли в постель. Проспал он долго. На-верно, сто дней. Его не будили.
Однажды на прогулке к нему подбежала малышка Лизетта, но на ее бледном личике он не обнаружил насмешек. В то время, когда другие девчонки задирались и корчили рожи, эта смотрела на него теплыми песочными глазами с неподдельным сочувствием. Она перехватила его взгляд, но дразнить не стала, а только таинственно зашептала:
- Я тоже необыкновенная! Только никому не рассказывай. Я могу делать вот так, - она пальцами зажала свой нос, при этом щеки ее надулись, как шары, а сжатые губы побелели. Она терпела не долго, вскоре задышала глубоко и с шумом:
- Ты пробовал так? Ты умеешь умирать, как я?
- Разве ты умираешь?
- Когда не дышу - я мертвая.
- Это не смерть. Это пауза. Из смерти вернуться нельзя.
- Нет, я по-настоящему умираю, по-настоящему не дышу!
- Если бы ты умерла, тебя навсегда бы отправили в ад.
- Откуда ты знаешь?
- Один мальчик сунул другому палкой в лицо. С тех пор их нет нигде. А мамочки друг другу сказали, что они сюда никогда не вернутся. Потому что один - опасный, а другой - слепой. Они сейчас в аду. Иначе где им быть? Все неправильные там.
Рядом раздалось громкое улюлюканье. К ним незаметно подкралась орава девчонок:
- А мы слышали! И всем расскажем, что Лизетта - зомба! А ты непослуш-ный! Мамочки сказали, что у тебя редкие гены! Но ты все равно - непра-вильный! Неправильный! Неправильный!
- 4 - из "Легенд о Начале"
Праматери не любили собираться в холодном зале экстренных заседаний. Круглый стол обычно пустовал. Но в этот день все пришли, чтобы выслушать важное сообщение Мудрой Верлинды. Она окинула быстрым взглядом со-бравшихся и начала:
- На прошлом совещании мы решили, что у нас не будет главы нашего ма-ленького подземного государства.
- Именно так, - подтвердила Рогранда и красиво кивнула головой. - Для чего мы собрались в этот раз?
- Нам нужно решить важный вопрос, имеющий отношение к благополучию наших будущих детей. Вы все принесли свои генетические сертификаты? Да? Тогда приступим!
С этими словами Верлинда разорвала и бросила свой сертификат на сере-дину Круглого Стола. Подруги повторили то же самое. Когда на столе набра-лась приличная куча мусора, Верлинда щелкнула зажигалкой, и пламя осто-рожно лизнуло бумагу. Разгорелся яркий костер. Отблески пламени плясали на лицах праматерей. Верлинда протянула руки к огню, согрела пальцы в горячих струях и глухо произнесла:
- В этом костре мы навсегда уничтожили рознь между нашими детьми. Теперь наши потомки не будут напрасно тратить драгоценное время на ссоры о власти и генетических преимуществах.
- И чем же они будут заняты всю жизнь? Неужели и поспорить нельзя? - послышался сдавленный смех красавицы Ланданеллы.
- Они будут изучать науки, писать картины, создавать грандиозные проекты. Их головы должны сохранить интеллектуальные достижения человечества. Им придется заново отстроить города, навсегда покончить с болезнями. Если бы головы мальчиков не были с детства забиты стратегиями, мы не оказались бы здесь в столь плачевном положении.
- Нам не хватает здесь мужчин, - вздохнула Ланданелла, переглянувшись с Титанидой. Остальные горестно подхватили:
- Без мужчин мы сдохнем!
- Мужчины сразу нашли бы выход!
- Глупости! - возмутилась Верлинда. - Мужчины сразу бы затеяли войну. И я уверена, они перебили бы друг друга до появления первых младенцев.
- Довольно о мужчинах! Только женщины у власти способствуют прогрес-су! - поддержала Рогранда.
- Девочки, мы опять отвлеклись. Пусть Верлинда скажет, что еще нужно сделать, чтобы наконец-то отдохнуть от совещаний. Осточертели эти посто-янные нервотрепки... У меня ПМС, и я должна срочно принять реокс, - зака-призничала Ланданелла.
- Постойте, не расходитесь! - воскликнула Верлинда. - Мы должны решить еще один вопрос.
- Что за вопрос?
Верлинда выдержала паузу, подождала, пока шум не утих, и сказала:
- Мы должны смешать весь генетический материал.
- Как смешать? Для чего?
- Для того чтобы наши дети стали общими, - объяснила она.
- Правильно! Все нужно разделить поровну! - откликнулась Барбамилла, не отрываясь от вязания. - Всем - все! Или никому - ничего! Всех детей нужно воспитывать, кормить и одевать одинаково. И тогда не будет никаких ссор. Никаких различий, никаких разногласий.
- Позвольте, мы увлеклись политикой. Монархия или демократия... Для чего нам эти сложности? Главное - дети. Лишь бы они были счастливы! - вос-кликнула Маргарет.
Завязался спор. Каждая пыталась перекричать каждую.
- Власть - вот что в основе стратегии любого, даже стадного общества, - резонно заключила Рогранда.
- Ты хочешь сказать, что мы стадные?
Обстановка накалялась, и Верлинда решила на этом закончить.
- Итак, главный вопрос о будущих наших детях решен. Девиз нашего ма-ленького государства: "Все дети - наши!"
- Да! - подхватили остальные. - ВСЕ ДЕТИ НАШИ!
- 5 -
"Хлопай ручками, топай ножками", "Мы рождены, чтобы родить других!" - эти песни звучали на детской площадке с утра и до утра. Каждый ребенок их знал и, едва проснувшись, присоединялся к общему хору. О тишине приходи-лось только догадываться. Ее не существовало в этом мире, как невозможно было нигде найти блаженного одиночества. Оно тоже было под запретом. Под запретом были все возникающие из ниоткуда мысли и беспричинное же-лание ухватиться за них, чтобы распутать странный клубок навороченных тайн. Но Галлеор уже научился отключать бравурную какофонию. Когда все укладывались спать, он в глубине спасительного одеяла слушал собственные мысли. "Я знаю, как скрыться от пристального наблюдения мамочек. Но и они знают, как найти меня. Они заблуждаются, искренне веря, что одиноче-ство - это отчаянье и заброшенность. Они думают, что от него нужно ле-чить и спасать. Нет! Оставьте меня себе. Не надо мне занудной музыки, чтобы дергаться в одном ритме со всеми".
Со временем странные мысли стали его врагами. Они преследовали его по ночам и превращались в жутких советчиков, которые предлагали ужасные скверные дела. "Я знаю, что нужно сделать. Я знаю, откуда никогда не вернут. Ад? Почему бы нет? Им пугают. Его боятся. Почему бы мамочкам не по-смотреть друг другу в глаза? Разве они живые? Разве он сам живой? А музыка не с наших, давно состоявшихся похорон? Мелодия никогда не меняется. Определи ее, попробуй, выдели в ней такты, миноры и диминуэндо... Быть может, это одна сплошная, растянутая в последнем мгновении нота?"
Мамочка Лиссандра первая заметила его пристальные недетские взгляды.
- Галлеор! Объясни, пожалуйста, куда ты все время смотришь? Ты за мной подглядываешь!
- Я не подглядываю.
- Но я же видела, как резко ты отвел взгляд от моей груди!
- Я думал, что это Вам не понравится.
- А почему ты так подумал? Отвечай!
- Потому что я не античный.
- Ты хочешь меня разозлить? Ты снова стал непослушным? Ты забыл, куда мы отправляем таких, как ты? Учти! Третий раз - последний! И запомни: я за тобой буду следить!
Однажды одеяло над Галлеором взлетело высоко вверх. Тело обдало сквозняком. Он услышал хихиканье мамочки Лиссандры:
- Я же говорила! Вот и пятна!
- Бедняжка! Это может остановить его рост! Он может замкнуться! - со-крушалась добрая мамочка Лута.
- Это аномально! Он кандидат на вылет! И не жалко! Нужно очень строго отбирать кавалеров!
- Он красавчик! Я заметила: некоторые девочки уже к нему неравнодушны.
- Он не годен! Я об этом докладывала! Но непонятно: каким образом, ему удается обойти программу? Я вынуждена снова обратиться в Совет Матерей.
... Галлеор не подозревал о существовании взрослых мужчин. Он никогда их раньше не видел ни на детской площадке, ни в зрительном зале. Вид взрослого кавалера его ошеломил.
Доктор Бернард был необыкновенно высок и широкоплеч. Его лицо укра-шала ухоженная рельефная растительность. Тонированные платиной волосы были высоко зачесаны и открывали приветливое лицо. Блестящие вниматель-ные глаза глядели на мальчика с нескрываемым сочувствием. От него пахло изысканными духами торжественно-мажорных оттенков. Галлеор потянул носом незнакомый аромат.
- Тебе нравится мой лосьон? - улыбнулся врач. - У тебя хороший вкус. Запах размороженных желез янтарных мух доводит женщин до апогея чув-ствительности. Подожди, вырастешь, и я научу тебя комбинировать ароматы. У тебя найдутся влиятельные покровительницы среди матерей... Ну, давай приступим. Не стесняйся, я должен хорошенько тебя размять... Рассказывай, что ты снова натворил? За что тебя не любит мамочка Лиссандра?
- Я не белокурый.
- Посмотри на меня: и я не блондин. Но меня она любит. А тебе разве нечем гордиться? У тебя особые, редкие гены.
- Но мамочка Лиссандра сказала, что я неподходящий.
- Забудь. Все должны быть разными. Разные мамочки, разные детки, и тем более кавалеры. Привыкай! Ты же знаешь, что нет минуса без плюса? И наоборот. Никогда не называй женщин глупыми. Они этого не прощают.
- Но они же на самом деле без мозгов! Если бы у них были мозги...
- Я же сказал тебе: все - разные! Даже сейчас у тебя есть покровительницы и враги... А ты знаешь легенду о том, как перессорились все наши первые ма-тери? Мы должны помнить наши легенды. Они объясняют причину всех наших проблем. Скоро ты все узнаешь. Но помни, что если появились враги, появятся и друзья.
Он долго мял и выворачивал худое тело мальчика, дергал, просил накло-ниться, показать, собрать в пробирку, подуть в трубку, что-то протоколировал, изучал инструкции, тяжело вздыхал при этом и, наконец, сказал:
- Что ж, поздравляю! Из тебя получится отличный кавалер. Все в тебе гармонично и высшего качества. У тебя будет высококачественное потомство, умные, красивые, сильные и здоровые дети. Совет Матерей одобрил твой пе-ревод из детского сектора в юношеский. Там тебя научат другим дисциплинам. Главным для тебя.
- 6 - из "Легенд о Начале"
Праматери снова собрались за Круглым Столом. Глаза сверкали от гнева, щеки пылали. Маргарет нетерпеливо постукивала остывшей молочной буты-лочкой о край стола. Ланданелла нервно крутила пустышку на пальце. Вя-зальные крючки Барбамиллы с остервенением вгрызались в петли. Клацанье металла в благородном голосе Рогранды не предвещало ничего хорошего:
- Кое-кто был против моего главенства за Круглым Столом. Теперь вы ви-дите - что получилось?
- Мы поддались на провокацию! Перемешав детей, мы потеряли их навсегда! - поддержала ее возмущение Маргарет. - Проект нашей "Мудрой" Верлинды с треском провалился!
- "Общие" дети не могут заменить "своих"! Мы не просто ошиблись или проиграли! Мы потеряли все! - присоединилась к спору красавица Ланданелла.
- Усреднение детей оказалось выгодно только слабым и нечестным! - про-должала Рогранда. - Например, Барбамилла ищет в каждом ребенке признаки своих генов и старается тайно от всех отличить их особым вниманием.
- Все заметили, что "своих" она подкармливает дополнительным протеином, обрекая остальных на неконкурентоспособность! - крикнула Маргарет.
- Объясни, Барбамилла!
- Пусть объяснит! - зашумели все.
Барбамилла ничуть не смутилась. Выслушав предъявленные обвинения, она с вызовом ответила:
- Никого я не различаю! А только даю дополнительную порцию тем, кто просит добавки!
- Вот видите: она сказала: "Кто просит добавки"! А мои дети, например, никогда ничего не просят, - надменный взгляд Рогранды скрестился с просто-душным взглядом Барбамиллы.
- И как же тогда твои дети просятся на горшок? - искренне удивилась та.
- Они его не просят, а требуют!
- Мои тоже требуют!
- Твои не должны требовать! У них нет чувства меры. И разве не понятно - почему?
- Почему же? - подбоченилась Барбамилла.
- Потому что не способны вести себя достойно! Представьте себе, ее лю-бимчик Смальди был замечен в воровстве! Он украл у Сильвии пустышку и спрятал ее в памперс! Он, трехмесячный, уже может прятать! И красть! Что будет с ним дальше?
- Просто мой ребенок - смышленый!
- У твоего любимчика дурные манеры! - оборвала ее Рогранда.
- Не забывайте, что мы не делим детей на "своих" и "чужих"! Они все наши! - призвала к порядку Верлинда.
Но шум невозможно было перекричать. У каждой матери накопилось множество претензий друг к другу, и они решили именно сейчас во всем досконально разобраться:
- Определить родство невозможно!
- Еще как! Крупных детей Титаниды видно издалека!
- Я заметила, что их избегает кормить Ланданелла.
- Как ты их различаешь, Ландонелла?
- Мои дети самые пропорциональные, а не самые голенастые!
- А ты лучше определи их по глупости! Где хуже успеваемость - там твои,- посоветовала Астрид. - Даже пустышки они выбирают не с теми буквами!
- Вы забываете, что у нас нет глупых детей! Все дети развиваются одинаково! У всех одинаковые нагрузки!
- Но тогда почему Верлинда их ругает?! Я сама слышала! Она сказала, что не каждому из них дано божественное призвание думать и делать выводы, - возмутилась Ланданелла.
- А я слышала, как она упрекнула Мирсиса в том, что он целый день играет в мяч! Она назвала его "Отшибленным мозгом!" - добавила Барбамилла.
- Она так сказала? - Титанида грозно расправила плечи и приподняла ши-рокую левую бровь. - Ты, проклятая ученая тварь, из-за которой мы перепутали своих детей, назвала Мирсиса "Отшибленным мозгом?"
- Ничего подобного я не говорила! - ответила с достоинством Верлинда. - Я запретила бить головой по мячу, так как любое сотрясение пагубно влияет на умственные способности. Или вы не знаете, что мозг - нежнейший кол-лодий, и если его постоянно взбалтывать...
- Взбалтывать?! Ты и меня пытаешься задеть?! Это я учу детей отбивать головой!