Госплану я отдал десять лет своей жизни, хотя был переведен на работу в него против своей воли. Однако я не сожалею о столь резком повороте в моей судьбе, который вывел меня из тихой гавани статистики и бросил в бурное море планирования.
Планирование - это неотъемлемая часть жизни человека. Еще первобытные люди, зная, что впереди суровая зима, заранее заготавливали впрок запасы пищи и топлива. А сегодня без планирования невозможна вообще никакая деятельность людей в любой сфере жизни. Некоторые умники пишут, что планирование де свойственно только социализму. Это - чушь. Формирование государственного бюджета, эмиссия декнежной массы, разработка целевых комплексных программ - все это планирование, широко применяемое и в буржуазном обществе.
В Советском Союзе планирование зародилось с первых же дней, ибо в распоряжении государства оказались огромные национализированные богатства. И первым продуктом планирования был знаменитый план ГОЭЛРО - программа электрификации революционной России, которая должна была стать мощным рычагом подъема производительных сил общества.
В Советском Союзе планированием были охвачены все звенья управления. На самом верху этой чересчур централизованной системы располагался всемогущий Госплан СССР, который планировал все и вся - начиная от производства пуговиц и гвоздей вплоть до стратегических ракет, от строительства общественных туалетов и до возведения БАМа (Байкало-Амурской магистрали). Плановые подразделения (отделы, управления) были в каждом министерстве (ведомстве), на каждом предприятии, в каждой союзной республике и области (крае).
Я, повторяю, был направлен решением бюро ЦК КП Эстонии на работу в Госплан республики без моего ведома и согласия. Таковы были тогда порядки. Случилось это практически сразу же после защиты кандидатской диссертации в Центральном экономико-математическом институте в Москве.
Память хранит множество эпизодов из моей госплановской карьеры. А начиналась она в конце августа 1974 года, когда я был отозван из отпуска и утвержден начальником сводного отдела - членом коллегии, т.е. такого подразделения, который отвечал за организацию всей работы Госплана республики.
Я не могу не рассказать, как меня "женили" на этой должности. А было дело так. Меня с озера, где я ловил лещей, вызвала к телефону тетя. Позвонив по записанному на клочке бумаги телефонному номеру я в ответ услышал голос женщины, которая сказала, что соединяет меня с Г.Тынспоэгом - председателем Госплана республики. В трубке послышался голос Г.Тынспоэга, который, как само собой разумеющееся, сообщил, что я решением ЦК переведен с поста заместителя начальника ЦСУ на работу в названный отдел Госплана ЭССР. В первый миг я потерял дар речи, сраженный не только самой новостью, сворачивающей мою жизнь на другую колею, но в большей мере самоуверенностью Г.Тынспоега.
- Как Вы посмели принять решение, даже не спросив моего согласия?! Я категорически против и не имею никакого желания уходить из статистики , - возразил я.
-А Вас никто и не должен спрашивать. Это не мое решение, а решение Бюро ЦК, - безапелляционно заявил он. Завтра же Вы должны быть у меня на работе, так как вскоре предстоит защита проекта плана в Москве и работы очень много.
На этом разговор прервался. Вот это номер! В свое время я отказал в предложении перейти в Госплан предшественнику Г.Тынспоэга уважаемому мною Х.Аллику - умнейшему и мудрейшему человеку, старому коммунисту, сидевшему в тюрьме многие годы в буржуазной Эстонии, отбывавшему свой срок и в сталинских лагерях из-за протеста против передачи части территории Эстонии за рекой Нарвой Ленинградской области (ныне Кингисеппский район). Х.Аллик долго не мог простить мне моего отказа, перестав даже здороваться при встречах в здании Совета Министров. А здесь такая бесцеремонность!
Сдав дела в ЦСУ, я направился в Госплан. Встретили меня хорошо. Многих сотрудников этого ведомства я знал по совместной работе, ибо они были активными потребителями статистической информации. Было еще одно обстоятельство, способствовавшее близкому знакомству со всеми ведущими работниками Госплана. Дело в том, что Х.Аллик перед тем, как пригласить меня на работу в его ведомство, учинил мне своеобразный "экзамен". Во-первых, по его просьбе я прочитал всему коллективу Госплана курс лекций по макроэкономическим показателям и ситуации в экономике республике. А, во-вторых, он попросил меня провести официальную экспертизу первого планового баланса народного хозяйства.
В первый же день моей работы в Госплане я установил, что вопросов для рассмотрения в Госплане СССР в ходе согласования проекта годового плана (на 1975 год) накопилось приличное количество. Они касались практически всех его разделов. За две недели мне пришлось "перелопатить" весь проект плана, познакомиться ближе с начальниками отделов и ведущими специалистами нашего учреждения. Работали мы допоздна, как говорится "до упаду". Но все, что положено, успели сделать и представили в установленный срок в Госплан СССР наши т.н. "разногласия" с соответствующими обоснованиями по каждому вопросу. Скажу без излишней скромности, что если бы я не работал со статистической информацией почти два десятка лет и не знал бы во всех деталях положения дел в народном хозяйстве, то со столь ответственной и громадной по объему работой в столь короткий срок не справился бы.
Кстати, помимо содержания самих проблем мне пришлось на ходу осваивать специфику профессионального языка плановиков. Ведь у каждой профессиональной группы есть свой жаргон, или набор слов, который они применяют в своей повседневной практике. Например, слово "говорилка". Оно означало справку или, проще говоря, шпаргалку, по которой начальство устно докладывает суть вопроса и излагает аргументы в защиту нашей позиции, т.е. своеобразная домашняя "заготовка". От качества ее составления и подбора весомых аргументов во многом зависел успех переговоров. Содержание "говорилки" держалось в строгом секрете от партнеров по переговорам, ибо в ней излагались различные варианты компромиссных решений той или иной проблемы. На составление "говорилок" всегда затрачивалось много времени, что, как правило, окупалось лихвой в случае успешного решения вопроса в нашу пользу.
Чтобы передать атмосферу защиты проета плана в Москве, расскажу об одном запомнившемся эпизоде., который выпукло характеризовал тогдашнего председателя Госплана СССР Н.Байбакова - интеллигентного и мудрого человека. После длительной процедуры согласования проекта плана в отделах Госплана СССР и управлении регионального планирования, который в то время возглавлял известный деятель КПСС М.Первухин, наступил черед рассмотрения оставшихся разногласий у председателя Госплана СССР.
Вообще борьба сторон вокруг оставшихся разногласий по узловым проблемам плана - это столкновение воль, интеллекта, эрудиции, авторитета, умения вести дискуссию и находить "убойные" аргументы. Обычно, в окончательном варианте числилось не более 10-15 проблем, которые не удавалось решить ни в отделах, ни у зампредов председателя Госплана СССР, ни у М.Первухина. Это были, как правило, наиболее острые вопросы, касающиеся выделения республике комбикормов (точнее зерна и белковых добавок), объема поставок Эстонией мяса и молока в общесоюзный фонд, выделения лимитов капитальных вложений на развитие хозяйства, непосредственно подведомственного правительству республики. К этому раунду переговоров мы готовились особенно тщательно, обдумывая всевозможные варианты, собирая дополнительную информацию для более основательной аргументации наших предложений. От Эстонии в состав делегации входили четыре человека: Председатель Совета Министров В.Клаусон, председатель Госплана республики Г.Тынспоег, начальник управления нархозплана (в 1974 -1983 гг. им бы я) и постоянный представитель Эстонии в Москве (в те годы - И.Тооме, а затем А.Трегубов). В течение многих лет мне повезло работать с В.Клаусоном. Хотелось бы отметить его трудолюбие, старательность, стремление глубоко вникнуть в суть рассматриваемой проблемы. Он всегда тщательно готовился к рассмотрению разногласий у Н.Байбакова и благодаря этому результаты для республики были во многих случаях положительными. Мы с премьером сидели сутками, отрабатывая нашу позицию на предстоящих переговорах. Во время многочасовых дебатов у Н.Байбакова от имени нашей небольшой делегации, естественно, выступал В.Клаусон. Мы с Г.Тынспоэгом помогали ему советами, справками, а также вступая в полемику с начальниками отделов и замами Н.Байбакова (последние в полном составе присутствовали на рассмотрении разногласий). Хотя обычно разговор шел неторопливый, без спешки, обстоятельный и дружелюбный, с чаепитием, однако это совсем не означало, что при обсуждении тех или иных острых вопросов обстановка не накалялась, иной раз до точки кипения. И однажды В.Клаусон, не сдержавшись, как-то сказал что-то язвительное и весьма резкое в адрес одного из замов Н.Байбакова, примерно в таком духе, что тому следовало бы глубже вникать в суть обсуждаемой проблемы. Наступила тишина. В.Клаусон сидел багровый от напряжения - сдали нервы. Надо сказать, что В.Клаусон и на заседаниях правительства и на совещаниях в узком составе умел резко осадить или одернуть кого-то, в большинстве случаев, вполне заслуженно. Юмор у него был иной раз грубоватый. Как-то он сказал Г.Тынспоэгу, который пытался навязать ему свою точку зрения по какому-то вопросу, причем тоном, скажу прямо, довольно безаппеляционным: "Что ты лезешь ко мне под юбку!" Г.Тынспоэг, обидевшись, вышел из кабинета, и мы с В.Клаусоном, оставшись вдвоем, продолжали обсуждение довольно непростой темы. Он готов был выслушать любое возражение, но сказанное спокойно и без гонора. Терпеть не мог высокомерия в том или ином человеке. Однако вернемся к вышеописываемому эпизоду. Мертвую тишину прервал Н.Байбаков, у которого еще сильнее затряслась голова. Негромко зазвучали его слова, сказанные им с расстановкой: "Уважаемый Председатель Совета Министров Эстонской Советской Социалистической Республики Вальтер Иванович Клаусон! Я прошу вернуть наш разговор в нормальное русло!" Такое подчеркнуто официальное и уважительное отношение помогло успокоить страсти спорщиков, дав понять и заму, что он имеет дело с высоким должностным лицом республики и следует отдавать себе отчет в сказанном и быть в споре более корректным, выбирая выражения и не выплескивая свои эмоции. Деловой характер обсуждения был восстановлен.
И, наконец, я хочу рассказать о том, как завершилась моя карьера в Госплане.
В составе СССР Эстония была равноправной республикой и мы, госплановцы, никогда не испытывали чувства ущемления наших прав и достоинства, работая в Госплане СССР над очередным проектом, не испытыввали отношения к Эстонии, как к оккупированной территории, как к колонии. Наоборот, в Госплане СССР все относились к нам с уважением и, как правило, "срезали" фонды у старшего брата, т.е. у России, чтобы подкинуть их нам. Более того, нам нередко приходилось отбиваться от предложений союзных и союзно-республиканских министерств осуществлять инвестиции на нашей территории из-за высокого уровня нашей производственной культуры и удобного для кооперации географического расположения республики. Мы выступали, как правило, против, ибо знали, что у нас ресурсы рабочей силы исчерпаны, а завозить ее из-за пределов Эстонии мы не хотели, учитывая нагрузку на социальную инфраструктуру, а также имея в виду социальный и национальный аспекты. В этом вопросе нас поддерживали и в ЦК, и в Совете Министров. Да, мы в свое время согласились со строительством Муугаского морского порта. Ну и что плохого в том, что мы разгрузили Таллинн от огромного потока грузоперевозок и получили современный комплекс с элеватором и складами-холодильниками? А сколько в свое время я наслушался упреков в том, что прислуживаю Москве!
Мое пребывание на посту председателя Госплана ЭССР, который одновременно по положению являлся заместителем премьера, длилось почти два года, которые до краев были насыщены многочисленными драматическими событиями, вызванными горбачевской перестройкой. Как известно, в Эстонии она обернулась победой сепаратистских, прокапиталистических сил. Наша работа проходила под нарастающим давлением политических процессов, что не могло не усложнять решения насущных задач развития экономики Эстонии в Госплане СССР и в других общесоюзных органах власти. Я оказался между молотом и наковальней. В М оскве меня называли националистом, а в Эстонии - мохнатой рукой Москвы.
Трудно погружаться в глубины своей памяти, воспроизводить без искажения чувства и мысли тех дней. К счастью, у меня сохранились служебные дневники за 1988 год. Записи в них представляют интерес спустя и два десятилетия, давая представление об основных направлениях работы, о тех проблемах, которым уделялось наибольшее внимание и той атмосфере, которая царила тогда в республике и в Союзе.
Дневник открывается личным планом работы на начавшийся год. В нем несколько разделов (выполнение плана текущего года; подготовка проектов планов на 1989 год и тринадцатую пятилетку; экономическая реформа; внешнеэкономическая деятельность; внутренние вопросы Госплана; совершенствование планирования и организации работы). В разделе, посвященном выполнению плана на 1988 год, выделены, например, такие вопросы, как жилищное строительство, баланс мясо-молочных продуктов, образование резервов, строительство газопровода Виреши - Таллинн. Любопытны два пункта в разделе о проекте плана на 1989 год: привлечение к планированию общественности, формирование госзаказа. В разделе "Экономическая реформа" записано 12 пунктов, в том числе такие вопросы, как права республики, борьба с идеологией национализма, образование и опыт функционирования малых предприятий и кооперативов.
Хочу специально остановиться на таком пункте как борьба с радикальным национализмом. На странице "3 января. Воскресенье" в дневнике приведена типичная для публикаций тех дней выписка из какой-то газеты (привожу в переводе с эстонского языка): "В Эстонии необходимо создать хозрасчет, как это предложила "четверка" Мы барахтаемся в пасти у Москвы. Сталин хотел уничтожить эстонский народ, теперь та же цель достигается путем руссификации. Давайте прекратим раболепствовать перед русским шовинизмом и Москвой. Да здравствует суверенная Эстонская республика! Пусть будет благословлено полное и всестороннее самостоятельное хозяйствование." Истинные замыслы авторов идеи "эстонского чуда" были вначале замаскированы под риторику перестроечных идей (необходимость в радикальной децентрализации управления народнохозяйственным комплексом, которая давно назрела и авторы статьи о "республиканском хозрасчете" этим воспользовались). Лишь спустя несколько месяцев, когда печать уже практически ускользнула из-под контроля партийных органов и перешла на сторону сепаратистов, о подлинных целях "республиканского хозрасчета" стали писать открыто, как это видно из цитаты, приведенной в моем дневнике. Но обман и игра словами с двойным подтекстом продолжалась еще долго и активно поддерживалась в Москве с подачи А.Яковлева М.Горбачевым. Все это придавало смелости деятелям Народного фронта.
Вот в такой угарной идеологической атмосфере приходилось выполнять повседневные обязанности председателя Госплана. В республике меня обвиняли в прислужничестве Москве и начиная с мая 1988 года стали требовать моей отставки. Каждое утро мой помощник Ю.Тенносаар раскладывал на моем столе кипу такого рода продукции, как будто работала целая фабрика по ее изготовлению. Действовал штаб Народного фронта, поддерживаемый новым первым секретарем ЦК КП Эстонии Вялясом, сменившим К.Вайно. Совпадение по времени смены партийного руководителя республики и развязанной против меня кампании было не случайным. Я для Народного фронта был враг 2 после К.Вайно, а, может быть, даже 1, ибо я первый выступил против IME. Я сопротивлялся до середины августа, стараясь выполнять свои функции, но в конце концов мое терпение иссякло и после предательства Б.Саула, о котором будет написано ниже, я подал заявление об отставке.
Перед тем, как продолжить описание последующих событий, остановлюсь еще на теме т.н. "республиканского хозрасчета". М.Горбачев не разглядел в т.н. "республиканском хозрасчете" опасности агрессивного сепаратизма
Я в своей статье "Семь раз отмерь. Об ответственности за судьбы перестройки" 4 декабря 1987 года ("Советская Эстония") писал: "Поражает поверхностность суждений авторов предложения. Содержание и формы отношений республики внутри Союза Советских Социалистических Республик значительно богаче и многогранне, чем просто связь с бюджетом страны и товарообмен между предприятиями различных регионов. Они включают в себя разработку и реализацию совместных научно-технических программ, участие в освоении природных богатств малообжитых районов Сибири, организацию подготовки высококвалифицированных кадров и т.д. Как быть со всем этим? Ответ якобы весьма прост - все должно происходить на основе купли-продажи, так же как и в отношениях с любым зарубежным партнером. Все нужды государства должны покрываться в форме денежного платежа. И точка. Спрашивается, зачем платить и за что платить? Ведь если следовать подобной логике, то согласно закону стоимости взамен надо что-то получать. Если это плата за отделение, то зачем в конце ХХ века восстанавливать феодальные отношения? Если это плата за какие-то совместные программы, проекты, то кто будет их собственником, если все союзные республики будут владельцами всех основных фондов, находящихся на их территории. А в распоряжении центрального правительства не будет ни одного предприятия? Думаю, нет смысла продолжать задавать вопросы. Последовательная реализация предложений Э.Сависаара и его единомышленников означает только одно - отделение от единого народнохозяйственногош комплекса страны, дробление единой общенародной собственности." Кстати, при развале СССР благодаря еще одному "бульдозеру" - Б.Ельцину все так и произошло.
Каждому самостоятельно мыслящему человеку было понятно, что обвинение властей Советского Союза в геноциде эстонского народа и провозглашение т.н. полного "республиканского хозрасчета" означает борьбу с Москвой до победного конца, а не сотрудничество. Эти лозунги, провозглашенные Народным фронтом и пропагандировавшиеся каждый день в СМИ и на различных массовых мероприятиях, подрывали саму основу плановой работы, предполагавшую не конфронтацию, а сотрудничество Госплана республики и Госплана СССР. Нас в Москве спрашивали, кого мы представляем? Если Эстонскую ССР, то кто там у власти? Ах, Вы не представители Народного фронта, а правительства! Но что это за правительство, которое не владеет ситуацией в республике?
На самом деле реальная власть в Эстонии с каждым днем все больше сосредотачивалась в руках Народного фронта. Уверен, что уже в 1988 году, за три года до официально провозглашенного отделения от СССР был четко взят курс на финансовую и материальную поддержку США и Евросоюза, которая последовала мгновенно после дипломатического признания Западом Эстонии как государства, вышедшего из состава СССР. Сначала эта помощь шла по линии программы TASIS, а с 1992 года - через фонды PHARE. Не исключено, что финансовая поддержка из-за рубежа оказывалась Народному фронту и раньше, с самого первого дня его становления, ибо проводимые им масштабные мероприятия не могли осуществляться без серьезной финансовой подпитки. Не из республиканского же бюджета шли эти деньги в кассу Народного фронта в 1987-1988 гг., хотя министр финансов Э.Мяндмаа боялся его пуще черта.
Следует отметить одно интересное явление, которое отчетливо прослеживается по записям в дневнике. В Эстонии параллельно протекали два процесса, пересекаясь и порой вступая между собой в противоборство: первый - это повседневная деятельность предприятий и организаций, госаппарата, многих депутатов Верховного Совета и местных органов власти, Академии Наук и других структур, второй - это нарастающее наступление Народного фронта по размыванию устоев советского строя, подрыву авторитета тех, кто сопротивлялся их атакам. На фоне этих двух процессов обращало на себя внимание ухудшение экономического положения, вызванное провалом реформ М.Горбачева, что играло на руку Народному фронту, усиливая результативность их деструктивной политики.
Шквал обвинений против меня к концу июля - началу августа достиг своего апогея. Я это видел не только по потоку различного рода трафаретной бумажной продукции, в которой все настойчивее требовали моей отставки, но и по настроениям людей, когда я выезжал в трудовые коллективы и выступал перед ними. Из зала на меня смотрели глаза, выражающие ненависть. Сыпались вопросы, совершенно одинаковые, независимо от аудитории, перед которой приходилось держать речь. Вот типичные из них: "До каких пор Москва будет грабить Эстонию?", "Почему квартиры дают в первую очередь русским, а мы ютимся в бараках и тесных старых квартирах, где нет элементарных удобств?", "Как Вам не стыдно приезжать к нам на черной "Волге"?" и т.д и т.п. Все мои ответы на задаваемые вопросы не воспринимались. Особенно активные члены Народного фронта вскакивали с места и что-то кричали, перебивая меня. Между мной и аудиторией встала невидимая стена, созданная ежедневной пропагандой Народного фронта.
В эти летние вечера 1988 года, когда в семье все уже спали, я в тишине раздумывал о роли человека на этой земле, о соотношении этнического и общечеловеческого начал в каждом из нас. Что преобладает в человеке: то, что объединяет их всех - принадлежность к роду человеческому или же национальность, т.е. этнические признаки, которые делят людей на "своих" и "чужих"? Почему в Эстонии поднялась такая волна национализма? Почему все чаще и чаще вспыхивают конфликты на почве межнациональной розни в обыденной жизни? И после долгих и тяжелых раздумий я нашел для себя ответы на эти вопросы. Этими выводами я руководствуюсь и сегодня.
Во-первых, первичные и существенно главные в любой личности - это общечеловеческие признаки. Не важно, к какой нации или народу ты принадлежишь. Будь ты русским, эстонцем, евреем, грузином, немцем, японцем, турком и т.д. - все равно в первую очередь ты человек
Второй вывод, к которому я пришел, состоял в том, что в многонациональных государствах, каким и был СССР, учитывая его огромные размеры и гигантские масштабы производства, нужно было найти оптимальное соотношение между централизацией и децентрализацией в управлении экономикой и обществом. Наблюдая в течение длительного времени процесс планирования, а также принятия решений по вопросам развития экономики, я пришел к двум принципиальным критическим выводам существовавшего в стране порядка управления.
Первое. Совершенно нерациональной была организация составления проекта плана как бы с нуля, т.е. отражения в нем, как в модели будущих процессов воспроизводства, все моменты как простого, так и расширенного воспроизводства. Спрашивается, зачем? Например, специалистам хорошо известно (и это доказано агрономической наукой), сколько требуется семян зерновых (пшеницы, ржи, ячменя, овса и т.д.) для высева в расчете на один гектар, чтобы получить нормальный урожай. К чему в государственных проектах планов из года в год по всей стране собирать сведения о потребности семян зерновых, если известна планируемая посевная площадь? Чтобы определить дополнительную потребность в семенах, надо знать только одну цифру - об изменении посевных площадей по сравнению с предыдущим годом. Путем умножения дифференцированной по видам зерновых и районам нормам высева на дельту посевных площадей можно получить искомую величину общей потребности в ресурсах семенного фонда. Планирование сверху донизу (или точнее - снизу доверху) всех объемов производства, определение потребности в ресурсах и т.п. параметров с учетом как простого, так и расширенного производства приводило к излишней работе плановиков всех уровней и затратам огромного количества труда и бумаги на составление проекта плана, да еще в нескольких экземплярах.
Второе. Управление и планирование в СССР было чрезмерно централизованным. Требовалась радикальная реформа. Мы неоднократно направляли свои предложения в Москву, высказывали свои мысли при личных встречах, добиваясь децентрализации государственного управления и планирования. Например, такие предложения от имени республики в 1988 году направлялись дважды: 15 января и 24 июня. Последние предложения 2 июля 1988 г. Н.Рыжков направил Комиссии по совершенствованию управления, планирования и хозяйственного механизма, возглавляемой Ю.Маслюковым. К нам в Эстонию приехал помощник Н.Рыжкова для обсуждения этих предложений, а затем в Подмосковье заработала большая группа экспертов (в основном в ранге заместителей министров и руководителей общесоюзных ведомств) для подготовки проекта соответствующего документа. Был приглашен туда и я. Моя позиция была довольно простая: в центре оставить руководство оборонным комплексом, космосом, энергетикой, железнодорожным и авиационным транспортом, связью, основными направлениями фундаментальной науки. Все же остальные функции управления другими секторами экономики передать республикам, в первую очередь это относилось к сельскому хозяйству и строительству, а также отраслям непроизводственной сферы (жилищно-коммунальное хозяйство, просвещение, культура, здравоохранеие, социальное обеспечение и т.д.). Мои предложения в рабочей группе большинством участников первоначально были встречены в штыки. Однако постепенно мои оппоненты стали соглашаться с необходимостью и неизбежностью такой децентрализации. О проблемах планирования в СССР я подробно пишу в 4-ой главе своей монографии "Мир на перекрестке четырех дорог. Прогноз судьбы человечества" (см.http://lit.lib.ru/p/paulxman_w_f/)
В двадцатых числах августа в Таллинн приехали представители Госплана СССР (Л.Куропов), Минфина СССР ( В.Гусев) и ГНТК Б.Антонюк) для участия в совещании республиканской рабочей группы, образованной решением правительства ЭССР. Эта рабочая группа должна была представить проект документа к 10 октября 1988 г
Совещание рабочей группы с участием московских представителей, прибывших для координации совместной работы, состоялось 26 августа, однако оно было парализовано Народным фронтом. Его представительница Л. Тыниссон зачитала заявление т.н. Проблемного совета по IME от 25 августа, которое было впоследствии опубликовано в республиканской печати. В своем выступлении Л.Тыниссон, поясняя вышеуказанное заявление, сказала (воспроизвожу по стенограмме совещания): "Серьезную озабоченность вызывает у нас назначение Председателя Госплана ЭССР тов. Паульмана руководителем рабочей группы. Тов. Паульман скомпрометировал себя резко отрицательным отношением к идее IME и проявил себя в своих публикациях и прочих выступлениях некомпетентным чиновником. Поэтому мы не считаем возможным совместную работу с ним ..." Короче, нашла коса на камень! Столкнулись две диаметрально противоположные позиции: ликвидация СССР, с одной стороны, и сохранение реформированного, обновленного СССР, с другой стороны. Победил, как это и можно было предположить, Народный фронт. Президиум Совета Министров отстранил меня от руководства рабочей группы, образованной в свое время правительством, чтобы объединить усилия комиссии Ю.Маслюкова и республики
Удар Народным фронтом был нанесен расчетливо и вовремя. Его цель была в том, чтобы заблокировать реформу децентрализации и планирования в условиях обновляемого общественного устройства СССР, ибо это автоматически выбивало почву из-под ног идеи т.н. "хозрасчета". Кстати, как потом выяснилось, доклад Н.Рыжкова об этой реформе был встречен М.Горбачевым без всякого интереса, что также вполне логично: если ты поддерживаешь повсеместно возникшие народные фронты, то следует автоматически одобрять и их программные требования. А заодно и дружественная координация с США, которые в Варшаве собрали представителей народных фронтов для проработки идеи создания черноморско-балтийского союза. Вот ведь когда началась реализация плана расширения НАТО на Восток!
Мое решение, когда я узнал о предательстве Б.Саула, было однозначным - немедленно покинуть пост председателя Госплана. Сразу же после заседания Президиума Совета Министров я в кабинете Б.Саула, куда мы вместе прошли, попросил у него лист бумаги и при нем написал заявление об отставке, сказав ему, что он долго не продержится на своем посту, ибо его В.Вяльяс также сдаст Народному фронту на съедение. Там уже было достаточно кандидатов на пост премьера, между которыми началась грызня. Мое предсказание оправдалось и в начале ноября он лишился своего поста.
Официально меня освободили от занимаемой должности 8 сентября 1988 года, назначив на пост председателя Госплана Р.Отсасона, ранее возглавлявшего Институт экономики АН ЭССР. Одновременно со мной В.Вяльяс и Б.Саул уволили с занимаемых постов еще двух неугодных Народному фронту зампредов Председателя правительства ЭССР, а именно: Х.Вельди и М.Анслан, а также председателя Гостелерадио А.Кулласте.
26 сентября 1987 года в тартуской газете "Edasi" ("Вперед") была опубликована статья Сависаара, Калласа, Маде и Тийтмаа с предложением перевести всю Эстонию на полный хозрасчет. По эстонски - Isemajandav Eesti (IME). Аббревеатура IME означает по эстонски чудо. Буквально заголовок, означающий "республиканский хозрасчет", призывает к созданию в Эстонии ЧУДА.