Читая страница за страницей очередную статью В.Лоскутова "Об экономических отношениях собственности на рабочую силу" (ЭФГ N 22 от 2015 г.), так и напрашивается мысль, что марксистом является не тот, кто таковым себя считает, а тот, кто в своих исследованиях пользуется марксистской методологией - диалектическим и историческим материализмом.
В.Лоскутову не откажешь в начитанности, однако она почему-то его все время приводит к ложным выводам. Наверное, дело в том, что при выборе произведений и их цитировании верх берет предвзятость, нацеленность на поиск тех авторов, которые подтверждают его исходную идею. А в данном случае она такова: при социализме рабочая сила является товаром.
В.Лоскутов отталкивается от идеи многоукладности при социализме. Она, несомненно, верная и соответствует сущности социалистической экономики. Между прочим, замечу, что, начиная с периода распада первобытной общины, многоукладность существовала во все исторические эпохи. Кстати, если бы ее не было, то невозможен был бы и переход от одной общественно-экономической формации к другой. Аналогичное явление существовало и в СССР, начиная с первых дней победы Советской власти в результате Великой социалистической революции в России в 1917 году. И даже официальная политэкономическая школа факта существования многоукладности в СССР никогда не отрицала.
Возникает естественно вопрос, а каким образом В.Лоскутов перекинул мостик от многоукладности к своей главной идее, что рабочая сила при социализме является товаром? Он искал и нашел союзников, в частности в лице В.Корниенко. Вот тот абзац, который как будто позволяет ответить на выше поставленный вопрос: "Вторая половина 60-х - первая половина 70-х годов прошлого века ознаменовали, таким образом, высший уровень развития советской фундаментальной экономической науки. Судьба даже предоставляла ей некоторый шанс сохранить репутацию марксистской школы и предостеречь страну от развала. Он состоял в развитии концепции личной собственности (подчеркнуто мной - ВП) на рабочую силу как основного фактора товарных отношений при социализме, которую выразил в своих трудах Корниенко. Однако эта концепция не была поддержана коллегами, а его монография "Личная собственность как социалистическое производственное отношение" (Корниенко В.П. Личная собственность как социалистическое производственное отношение. Киев, 1974.), написанная в 1974 году, была издана лишь в небольшом количестве сигнальных экземпляров и не допущена к более широкой публикации. Только в 1990 году была опубликована статья, в которой В.П.Корниенко смог высказать свой главный научный вывод о том, что "единственным товарообразующим фактором в условиях социализма является, в конечном счете, личная собственность" (Корниенко В.П. Товарные отношения и форма рабочей силы при социализме. Экономические науки. 1990. N 3. с. 15-18.), а не колхозно-кооперативная. Из содержания статьи следовало, что личной собственностью Корниенко называл не предметы потребления, а рабочую силу. Но научное обоснование этой идеи им было дано уже в вышеназванной, не опубликованной широко, монографии 1974 года: "Сочетание двух форм собственности на факторы производства (общественной - на средства производства, а следовательно, и предметы потребления, и личной - на рабочую силу) является главной чертой, отличающей социалистические производственные отношения от коммунистических. Коммунизм предполагает преодоление этого различия" (Корниенко В.П. Личная собственность как социалистическое производственное отношение. Киев, 1974. с. 4-5).
Разберем выводы В.Корниенко (главное в вышеприведенных цитатах мной подчеркнуто - ВП). Во-первых, всегда, во всех общественно экономических формациях предметы потребления никогда средствами производства не были, а являлись личной собственностью, независимо от того был ли он общинник, раб, крепостной или наемный работник у капиталиста, а тем более - член социалистического общества, и то, что В.Корниенко объявил личную собственность при социализме средствами производства - явный абсурд. Во-вторых, В.Корниенко правильно назвал рабочую силу трудящихся в социалистическом обществе их личной собственностью. И, в-третьих, если В.Лоскутов из фразы В.Корниенко о том, что "единственным товарообразующим фактором в условиях социализма является, в конечном счете, личная собственность" сделал вывод, что рабочая сила трудящихся является товаром, то это уже его изобретение, а не В.Корниенко. Кстати, я должен заметить, что В.Корниенко не прав в том, что личная собственность в СССР была единственным товарообразующим фактором (см. 4-ю главу моей монографии "Мир на перекрестке четырех дорог". Выдержки из нее по данной проблеме приведены на сайте "Альтернативы" - http://www.alternativy.ru/ru/node/15089).
Следующая фраза В.Лоскутова свидетельствует о незнании им истории СССР: "...поскольку объективные причины сохранения в СССР товарных отношений оставались неизвестными, партийные лидеры, вплоть до потери своей власти, так и не поняли, почему, провозгласив курс на бестоварное общество, на коммунизм, они привели страну к господству рыночных отношений, к капитализму".
К капитализму привели Советский Союз М.Горбачев и Б.Ельцин со своими "теоретиками" и приспешниками. И они в своей практике не ориентировались на бестоварное общество, а делали все для того, чтобы в стране разваливалось плановое управление, а рынок на основе частной собственности вытеснял социалистические экономические отношения.
И вообще В.Лоскутов в своей статье искаженно представил работу экономистов в советское время. В действительности же на ниве экономической науки трудились талантливые ученые, такие как П.Попов, В.Осинский, И.Малышев, В.Соболь, Г.Кржижановский, В.Куйбышев, Н.Вознесенский, Ю.Маслюков, С.Струмилин, В.Коссов, П.Бунич, Б.Исаев, Н.Римашевская и многие другие. Конечно, в любые эпохи были угодливые ученые, которые представляли науку, служившую интересам власти. Но видеть во всех экономистах бывшего СССР лишь карьеристов, готовых на любые искажения истины, было бы огромной ошибкой. Приведу лишь один пример. П.Попов, возглавлявший с 1918 по 1926 год ЦСУ РСФСР и ЦСУ СССР создал первый в мире баланс народного хозяйства, за что подвергся критике И.Сталина, который 27 декабря1929 на Всесоюзной конференции аграрников-марксистов в докладе "К вопросам аграрной политики в СССР" указывал: "Надо также поставить вопрос о популяризации марксистской теории воспроизводства. Надо разработать вопрос о схеме построения баланса нашего народного хозяйства. То, что опубликовало ЦСУ в 1926 году в виде баланса народного хозяйства, есть не баланс, а игра в цифири<...>Схему баланса народного хозяйства СССР должны выработать революционные марксисты, если они вообще хотят заниматься разработкой вопросов экономики переходного периода" (И.Сталин. Соч. М., 1952. т.12. с.171-172). А в итоге первенство в разработке теории межотраслевого баланса было признано за В.Леонтьевым - выходцем из России, эмигрировавшем в США, получившим в 1973 году звание лауреата Нобелевской премии по экономике. А сколько было репрессировано экономистов или тех, кого во всю ругали в печати!
Итак, мы, анализируя высказывания В.Корниенко (в передаче и интерпретации их автором рецензируемой статьи) пришли к выводу, что идея о том, что рабочая сила трудящихся является товаром - это изобретение самого В.Лоскутова, а не В.Корниенко.
Какова же аргументация В.Лоскутова?
Аргумент N 1 "В капиталистическом обществе рабочий сам воспроизводит свою рабочую силу, продавая ее на рынке труда в обмен на блага, необходимые для ее воспроизводства. Поэтому она является товаром и остается им после социалистической революциидо тех пор, пока условия и способ ее воспроизводства сохраняются". Означает ли это, что и при социализме сохраняются условия и способ воспроизводства рабочей силы, подобные капитализму? Если это так, то В.Лоскутов глубоко заблуждается, ибо в социалистическом обществе отсутствует, как правило, частная собственность на средства производства и в силу этого действует уже совершенно другая система экономических отношений, а также воспроизводства рабочей силы.
Аргумент N 2. "Классическая марксистская модель социально-экономической структуры общества позволяет правильно объяснять частную форму собственности на рабочую силу как результат частносемейного способа ее производства. Ошибочное представление, что в СССР существовал единственный социалистический способ производства, приводило к еще более ошибочному выводу, что в нем есть только одна, социалистическая, форма собственности. Происхождение форм собственности, которые не укладывались в эту схему, приходилось домысливать. Благо их, казалось, было не слишком много, и можно было, хотя и с натяжкой, считать их зависимыми от господствующей социалистической формы собственности. Личная собственность на имущество домашнего и личного подсобного хозяйств была объявлена экономистами "производной" от собственности на средства производства".
В подчеркнутом мной предложении кроются две ошибки. Первая состоит в том, что рабочая сила воспроизводится не только и даже не столько в семье. Человек получает общее и специальное образование не в семье. Его нравственный потенциал складывается в общении с коллегами на производстве материальных благ и духовных ценностей, с товарищами и друзьями во внесемейной среде. Спору нет, семья, особенно в раннем возрасте, оказывает огромное влияние на формирование человека как личности. Но его рабочая сила выковывается в учебных заведениях и в коллективе на производстве (на предприятии и в учреждении).
В.Лоскутов в одном случае пишет, что при социализме рабочая сила находится в личной собственности ее владельца, а в другом случае, что она находится в частной собственности работающего и является результатом частносемейного способа ее производства. Это его утверждение, судя по контексту анализируемого предложения, можно трактовать как относящееся, в частности, и к капиталистическому способу производства, что по существу неверно, ибо игнорирует взаимодействие рабочей силы и капитала.
Вообще же трактовать личную собственность как синоним частной собственности с политэкономической точки зрения неправомерно.
Личная собственностьв современном обществе -- индивидуальная собственность человека, а также собственность домохозяйств. К объектам личной собственности обычно относят непроизводственные бытовые объекты, вещи, недвижимое и движимое имущество, а также рабочую силу индивида. Отличие личной собственности от частной собственности в том, что отношения совладельцев личной собственности в домохозяйстве не являются отношениями эксплуатации в процессе пользования домашнего имущества.
Краткий экономический словарь определяет это понятие следующим образом ( М., 1987): "ЛИЧНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ -- отношения по присвоению предметов личного потребления, идущих на удовлетворение индивидуальных или семейных материальных и духовных потребностей. Социально-экономическая природа личной собственности определяется господствующей формой собственности на средства производства. Основу личной собственности при социализме составляют трудовые доходы, получаемые работниками на государственных или кооперативных предприятиях в соответствии с количеством и качеством их труда. Одним из источников личной собственности являются доходы от индивидуальной трудовой деятельности. Величина личной собственности находится в прямой зависимости от роста общественной собственности, что предопределяет заинтересованность каждого трудящегося в приумножении общенародной и коллективной собственности. Вместе с тем личная собственность способствует росту масштабов общественного достояния. В личную собственность входят предметы обихода, личного потребления, подсобного домашнего хозяйства, жилой дом и трудовые сбережения. Разновидностью личной собственности при социализме является личное подсобное хозяйство, где могут использоваться и некоторые средства производства. При социализме недопустимо, чтобы имущество, находящееся в личной собственности, служило для извлечения нетрудовых доходов, использовалось в ущерб интересам общества. Социалистическое государство, охраняющее конституционные права граждан на личную собственность, пресекает попытки использовать ее в корыстных целях, последовательно искореняет чуждые социализму формы присвоения благ. Вместе с тем она может использоваться для индивидуальной трудовой деятельности".
Личная собственность, используемая для эксплуатации, выполняет функции частной собственности только на время эксплуатации в пропорции, соответствующей степени эксплуатации. Такой подход позволяет строго количественно разграничить личную и частную собственность.
Частная собственность на рабочую силу возможна только при рабовладении. В остальных способах производства рабочая сила принадлежит ее носителю и является его личной собственностью. Рабочая сила продается эксплуататору и только в этом случае становится товаром.
При социализме, где большая часть средств производства принадлежит всему обществу или кооперативам, рабочая сила не продается как товар, ибо не возникают отношения эксплуатации. Работник работает на себя, являясь сособственником средств производства.
Экономическая система государственного социализма в СССР основывалась на обязательном участии каждого трудоспособного члена общества в процессе общественного труда. "Кто не работает - тот не ест" - таков был принцип системы. Все уклоняющиеся от работы считались тунеядцами. Можно ли отсюда сделать вывод о том, что рабочая сила в условиях социализма была не собственностью индивида, а объектом общенародной собственности? В Конституции СССР 1978 года в статье 60 было записано: "Обязанность и дело чести каждого способного к труду гражданина СССР - добросовестный труд в избранной им области общественно полезной деятельности, соблюдение трудовой дисциплины. Уклонение от общественно полезного труда несовместимо с принципами социалистического общества". Всеобщая обязательность труда была регламентирована законами по возрастному критерию, а также по продолжительности рабочего дня. Возможность трудоустройства была также гарантирована Конституцией. Каждый трудящийся имел право свободного выбора конкретного места работы и профессии. Однако обязанность трудиться, хотя и была юридической нормой, но основывалась она не на правовой системе общества. Необходимость участия в трудовом процессе всех трудоспособных граждан была обусловлена отсутствием в СССР частной собственности; и поэтому единственным легальным источником дохода для индивида был труд, т.е. необходимость трудиться была обусловлена экономическим положением каждого (без исключения) индивида в данной системе собственности. Правовая норма, закрепленная в Конституции, была лишь отражением экономических отношений, существовавших в обществе.Сама необходимость трудиться не превращала рабочую силу индивидов в объект общенародной собственности. Каждый человек был свободен. Более того, он сам был субъектом общенародной собственности и уже в силу этого логически не мог быть ее объектом. И в этом отношении социализм сохранял великое достижение капитализма - освобождение человека от рабской или крепостной зависимости человека от других себе подобных существ.
Здесь необходимо остановиться на утверждении А.Зиновьева и ряда других социологов о том, что в СССР якобы существовал принудительный, рабский труд. Этот тезис напрочь отрицал общенародную собственность и социализм как таковой. На самом деле, если исходить из фактов, а не абстрактных вымышленных конструкций, в СССР к труду принуждались только те лица, которые имели т.н. нетрудовые доходы, т.е. чья деятельность была связана с преступной теневой экономикой. Принудительным являлся труд в тюрьмах и лагерях. Однако он не был рабским, т.е. человек не был объектом какой-либо собственности. Отбыв положенный срок заключения, человек мог выбирать новое место своей работы (или снова вернуться в преступный мир), т.е. с получением свободы он избавлялся от принудительного труда. Поскольку исходная посылка утверждения А.Зиновьева о рабском труде неверна, то и его рассуждения о том, что все работающие в СССР были халтурщиками, обманщиками, лентяями, уклоняющимися от выполнения своих обязанностей, так же ошибочна. Конечно, в хорошем стаде не без паршивой овцы. Но подавляющее большинство людей в Советском Союзе работали добросовестно, ибо от этого зависел их заработок.
Разумеется, на государственных предприятиях, в учреждениях и организациях существовал контроль над выполнением установленного распорядка рабочего дня, за соблюдением трудовой дисциплины. И системы оплаты труда были сориентированы на то, чтобы люди "выкладывались", а не маялись от безделья. Как писал Л. Троцкий, "социалистическое государство, даже в Америке, на фундаменте самого передового капитализма, не могло бы доставлять каждому столько, сколько нужно, и было бы поэтому вынуждено побуждать каждого производить как можно больше. Должность понукателя естественно ложится в этих условиях на государство, которое не может, в свою очередь, не прибегать, с теми или иными изменениями и смягчениями, к выработанным капитализмом методам оплаты труда. В этом именно смысле Маркс писал в 1875 году, что "буржуазное право <...> неизбежно в первой фазе коммунистического общества" <...> при коммунизме не только остается в течение известного времени буржуазное право, но даже буржуазное государство без буржуазии".
Основой любого вида предприятия был трудовой коллектив, представлявший собой совокупность индивидов, совместно выполнявших конкретную функцию в системе общественного разделения труда с использованием общенародных средств производства.
В рамках общенародной собственности соединение рабочей силы со средствами производства осуществлялось не напрямую, не непосредственно, как утверждала официальная экономическая наука, а было опосредовано обязательным заключением трудового договора с администрацией конкретного государственного предприятия. При этом акте предприятие действительно не покупало у гражданина его рабочую силу, а тот ему ее не продавал. Поскольку при социализме отсутствует категория "капитала", требующая для своего расширенного воспроизводства прибавочной стоимости, создаваемой трудом наемной рабочей силы, то известная формула Д-Т-ДЄпри социализме не работает. В СССР не существовало рынка рабочей силы. Общественное воспроизводство осуществлялось на основе соединения рабочей силы индивидов с принадлежащими им средствами производства. Но это соединение, повторяю, было не прямое, а опосредованное заключением трудового договора индивида с предприятием, представляющим государство. Трудящийся включался в процесс общественного производства как работник конкретного государственного предприятия, которое, как юридическое лицо, обладало правом пользования и распоряжения определенной частью общенародных средств производства.
Как складывались экономические отношения работавших индивидов с государственным предприятием?
Парадокс этих отношений состоял в том, что видимые невооруженным глазом и воспринимаемые обыденным сознанием явления совершенно не соответствовали глубинной их сути. Никто из работников предприятия не мыслил и не оперировал категориями официальной политэкономии. То, что они являлись сособственниками всего общественного богатства, а, следовательно, и своего предприятия, ускользало от их понимания. Это только в советской художественной литературе рисовали обобщенный образ передового кадрового рабочего, который чувствовал себя на родном заводе хозяином. В реальной действительности людям было понятно только то, что они могли видеть вокруг себя. Для них предприятие было государственным. Директор предприятия назначался сверху государством. Произведенная на предприятии продукция принадлежала государству. На работу их принимало государство. Зарплату им выдавало государство. Товары они покупали в государственных магазинах и т.д. и т.п. Словом, люди все время имели дело с государственной формой общенародной собственности. Именно, эта форма и была видна невооруженным глазом, осязаема, воспринимаема обыденным сознанием, а не то, что государство выполняло лишь функцию управляющего общенародной собственностью. И как могли рядовые работники предприятия воспринимать себя собственниками всех богатств страны, если они в действительности были лишь "винтиками" в системе диктатуры партийно-государственного аппарата, были отчуждены от власти и от участия в управлении общественными делами? В обыденном понимании работников предприятия его собственником было государство, а хозяином на нем был директор.
Поскольку все члены общества, даже функционеры и чиновники партийно-государственного аппарата, за исключением, пожалуй, членов ЦК КПСС, были лишены реального права участия в управлении общенародной собственностью как целостным объектом, а члены трудовых коллективов не являлись собственниками тех предприятий, на которых работали, то, естественно, в стране не наблюдалось и подлинно хозяйского отношения к общественному богатству. Людей в обществе, в коллективе объединяла необходимость трудиться, а также естественная потребность любого нормального человека к самовыражению в трудовой деятельности, а также чувство профессиональной общности, солидарности.
Повторяю, поведение людей, их поступки определялись не теоретическими схемами официальной политэкономии, а самым обычным обыденным сознанием людей, и именно оно формировало психологический климат в трудовом коллективе, а не лозунги и плакаты, повсюду развешанные на предприятии.
При социализме работающий индивид, будучи сособственником общественных средств производства, не мог осуществлять их присвоение в одиночку, вне процесса совместного труда в составе определенного коллектива (в производственной или непроизводственной сферах). Работающий индивид, как правило, реально осуществлял свои экономические отношения с другими членами общества в сфере производства только в трудовом коллективе и только через него. Вне трудового коллектива индивид не мог обеспечить своего воспроизводства, иначе - воспроизводство индивида было возможно только через воспроизводство коллектива в целом и, наоборот, воспроизводство трудового коллектива было возможно только через воспроизводство каждого из его членов. Следовательно, трудовой коллектив был заинтересован в труде каждого из его членов, а каждый работник был заинтересован в труде всего коллектива.
Вместе с тем данный индивид не был прикован цепями к определенному предприятию. Он мог переходить с одного предприятия на другое. Но в любой момент он действовал как рабочая сила в конкретном коллективе и осуществлял свою производственную функцию в составе совокупной рабочей силы именно в данном коллективе.
Члены трудового коллектива, являясь сособственниками общенародных средств производства, в то же время не были собственниками предприятия, на котором они работали. Субъектом собственности было общество в целом, а администрация предприятия осуществляла функцию управления данным предприятием по поручению государства.
Работники на предприятии были связаны между собой единством технологического процесса. Произведенная на данном предприятии продукция являлась результатом совместного труда коллектива работников. Необходимость совместного труда определялась уровнем развития производительных сил, другими словами, соединение индивидуальных работников в коллективы диктовалось самой технологией крупного машинного производства и выгодами кооперации труда. Труд работника мог быть только трудом в составе предприятия, как составная часть коллективного труда. Продукция каждого конкретного предприятия продолжала движение в системе общественного разделения труда, являясь или предметом труда, или средством труда для других предприятий, или услугой. На определенной стадии процесса общественного производства продукт приобретал форму, готовую для конечного потребления (в домашнем хозяйстве, в сфере коллективного или общественного потребления, в производственном или инвестиционном процессе). Следовательно, совокупный труд отдельных коллективов являлся составной частью общественного труда, а это означало, что каждый отдельно взятый коллектив воспроизводил себя только благодаря труду других коллективов, только через систему общественного разделения труда. Таким образом, труд конкретного работника через коллективный труд становился составной частью общественного труда.
Итак, мы установили, что:
* каждый работоспособный член общества должен был трудиться;
* каждый отдельно взятый работающий индивид (кроме крестьян-одиночек, кустарей, ремесленников и лиц свободной профессии) мог воспроизводить себя только как член данного трудового коллектива;
* труд индивида благодаря общественному характеру производства был одновременно трудом коллективным и общественным;
* каждый индивид был связан с другими индивидами процессом совместного труда в рамках данного предприятия и в масштабах всего общества, который осуществлялся на основе общенародной собственности на средства производства;
* связь отдельных работающих индивидов в масштабах общества не была непосредственной, а была опосредована отношениями, существовавшими между предприятиями, отраслями и регионами в рамках системы общественного разделения труда.
Совместный труд работников на предприятии и взаимозависимость труда индивидов в рамках общественного разделения труда не являются чем-то присущим только социалистической экономике; они свойственны и капиталистическому способу производства. Различие состоит в том, что воспроизводство рабочей силы при капитализме достигается через функционирование индивидуальных частных капиталов, а при социализме оно происходит в рамках функционирования отдельно взятых государственных предприятий. Они являются составными частями единого народнохозяйственного комплекса страны, базирующегося на общенародной собственности. Это очень существенное различие. В капиталистической экономике, состоящей из великого множества взаимно конкурирующих индивидуальных частных капиталов, труд отдельных наемных работников участвует в создании общественного ВВП только через рынок, а судьба каждого из них зависит целиком и полностью от конъюнктуры рынка, а также результатов деятельности тех предпринимателей, с которыми у них заключен договор о купле-продаже рабочей силы. В экономике СССР предприятия были непотопляемыми единицами единого народнохозяйственного комплекса, пристегнутыми к государственному плану. Предприятия могли быть и убыточными, однако это не означало их краха. В СССР, начиная с 1930 годов, не было безработицы, как в капиталистических странах, где неполная занятость трудоспособного населения является типичным явлением - результатом действия закона капиталистического накопления, открытого К.Марксом.
В СССР предприятие, распоряжавшееся определенной массой основных и оборотных фондов, являлось самостоятельным субъектом воспроизводственного процесса, а его работники были участниками процесса совместного труда на предприятии. При этом следует иметь в виду, что результаты труда коллектива предприятия зависели не только от его непосредственной деятельности, но и от налаженности кооперационных связей с другими предприятиями, состояния материально-технического снабжения, а также от эффективности руководства государственных управленческих структур, планировавших работу данного предприятия.
Деятельность предприятия осуществлялась одновременно как в рамках плановой системы, так и в условиях рыночных отношений.Следовательно, и экономические связи между отдельными работниками в масштабах общества при социализме, в отличие от капиталистической экономики, были опосредованы как плановой системой, так и товарно-денежными отношениями.
Реальная жизнь в обществе складывалась на основе взаимодействия формы и содержания экономических, социальных, политических и нравственных отношений. Другими словами, анализируя экономические отношения реального социализма в СССР, следует оперировать не голыми абстракциями, а учитывать все многообразие и многослойность реальных процессов, протекавших как в коллективах, так и в обществе в целом. А реальность была такова, что в условиях диктатуры партийно-государственного аппарата государственная форма общенародной собственности деформировала, искажала содержание экономических отношений между людьми - субъектами этой собственности. Причиной такого деформационного воздействия было то, что государство одновременно выполняло две функции: политическую и экономическую - функцию управления объектом общенародной собственности. Управление экономикой было неотделимо от реализации политической функции. Государство было проводником внешней и внутренней политики, проводимой вождями страны, которые полагали, что именно они и никто другой являются выразителями интересов и чаяний народа, т.е. подлинного субъекта общенародной собственности.
В этих условиях администрация предприятий была не просто органом управления производственным процессом в трудовом коллективе, а еще и проводником политики партийно-государственного аппарата, являясь одновременно его составной частью. Она была преисполнена уверенности во всемогуществе своей власти по отношению к рядовым работникам предприятий. Партийная, комсомольская и профсоюзные организации предприятия, долженствовавшие защищать интересы членов трудового коллектива, делали это лишь в тех рамках, которые им были определены сверху. Вот так выглядели исходные позиции сторон во взаимоотношениях работников и администрации предприятия.
Каждый работник государственного предприятия вступал в экономические отношения, во-первых, с другими работниками данного предприятия, а во-вторых, с самим предприятием как экономическим субъектом. Именно с предприятием, а не с трудовым коллективом, ибо предприятие, как юридическое лицо, было наделено правом пользования и распоряжения средствами производства, а трудовой коллектив, который состоял из определенного числа работников, являвшихся сособственниками общенародных средств производства, не был собственником средств производства "своего" предприятия.
Экономические отношения между работниками предприятия сводились лишь к совместному труду, в процессе которого использовались средства производства, находившиеся в распоряжении предприятия. Результатом совместного труда являлся продукт, который также становился объектом распоряжения предприятия.
Экономические отношения работника с предприятием включали в себя как отношения по производству продукта, так и отношения по распределению дохода, полученного предприятием от реализации продукта, созданного совместным трудом работников.
В рамках отношений по производству государственное предприятие предоставляло работнику рабочее место, необходимые средства производства и предметы труда, устанавливало нормативные параметры и регламент его работы, осуществляло учет и контроль над его деятельностью. Работник, со своей стороны, обязан был выполнять установленные ему производственные задания, как по количественным, так и по качественным параметрам. Уже на этой стадии сказывалось деформирующее влияние государственной формы общенародной собственности. Плановые задания ориентировали предприятия, как правило, на выпуск валовой продукции, а не на качественные показатели. Погоня за валом сказывалась и на нормировании труда работников. Если, например, рабочие литейного цеха варили качественную сталь, то тем самым уменьшался объем выпуска стали в тоннах и, следовательно, они теряли в заработной плате, ибо нормы были ориентированы на рядовые плавки.
Что касается отношений по распределению, то оплата труда по мере деформации всей системы денежного обращения в стране все меньше соответствовала реальному трудовому вкладу работника в создание стоимости продукта. На стадии горбачевской перестройки вся система трудовых отношений работника с государственным предприятием пришла в полный упадок. Вот довольно точная оценка положения дел, данная министром электронной промышленности Калашниковым в разговоре с М.Горбачевым: "... рабочий уходит с завода раньше времени, не сделав задания. Директор: "Как же так?" А тот в ответ: "А что, все равно ты мне заплатишь положенное".
Кроме заработной платы и различных премий работник и его семья получали от предприятия ряд бесплатных услуг (детские ясли и садик, пионерлагерь, путевки в дом отдыха и т.п.). Все эти выплаты, льготы и бесплатные услуги образовывали доход работника в результате первичного распределения валового дохода предприятия. Схематически экономические отношения между работником и предприятием можно представить следующим образом:
На уровне предприятия складывалось первичное распределение национального дохода, а затем на более высоких уровнях экономического механизма страны происходило его вторичное и т.д. перераспределение вплоть до того, пока не складывались конечные доходы всех субъектов воспроизводственного процесса. Так, в 1990 году из прибыли предприятия в государственный сектор было перечислено 36 %, а в фонды экономического стимулирования было направлено 48 %.
Официальная политэкономическая наука ставила знак равенства между понятиями "трудовой коллектив" и "государственное предприятие". Утверждалось, что "основным экономическим субъектом общенародной собственности являются трудовые коллективы предприятий и объединений. Дело в том, что здесь непосредственно соединяются работники со средствами производства, осуществляется производство материальных благ, развитие самого человека". Однако отождествлять эти два понятия неправомерно. В действительности работники государственного предприятия поодиночке и взятые вместе, как трудовой коллектив, не принимали реального участия в управлении, распоряжении средствами производства, находящимися во владении предприятия; они выполняли лишь одну единственную функцию - быть совокупной рабочей силой. Функции распоряжения и управления общенародной собственностью на предприятии выполняла его администрация как составная часть государственного аппарата управления. Директор и администрация не подчинялись работникам предприятия. Производственные совещания, время от времени проводившиеся на предприятии, обсуждали отдельные, частные вопросы, и их решения не имели обязательной силы для директора.
Поскольку в СССР сособственники были устранены от функции распоряжения своей собственностью, как на уровне страны, так и на уровне предприятия, постольку утверждение официальных политэкономов о том, что "коллектив социалистического предприятия (объединения) как органичная часть общественной ассоциации трудящихся является совместно со всем народом собственником средств производства и его результатов" являлось от начала до конца вымыслом. Никакой общественной ассоциации трудящихся в СССР не существовало. Было государство как организация управления обществом и экономикой, и было множество государственных предприятий как реальных экономических субъектов экономических отношений. На этих предприятиях работали индивиды, которые были собственниками общенародных средств производства. Они трудились в составе трудовых коллективов, которые не являлись собственниками средств производства своих предприятий и не имели статуса юридических лиц.
На предприятии - в этом первичном звене экономической системы государственного социализма - сталкивались и определенным образом диалектически сочетались экономические отношения индивидов, как между собой, так и с предприятием, на котором они работали, а также с государством. Противоречия между различными экономическими интересами индивидов внутри трудового коллектива, а также между интегрированным экономическим интересом трудового коллектива и государственным предприятием тем или иным образом разрешались, диалектически интегрируясь в форме экономического интереса предприятия. Другими словами, в этом интегрированном экономическом интересе предприятия индивидуальные и общие экономические интересы членов трудового коллектива были приведены к общему знаменателю, т.е. были "сняты" разногласия внутри предприятия, различающиеся интересы слиты воедино и предприятие выступало как полноценный субъект экономических отношений, представляющий экономические интересы обеих сторон - трудового коллектива и государства. В этом смысле государственное предприятие было одновременно формой существования, как дискретной части общенародной собственности, так и коллектива работников данного предприятия.
При этом следует иметь в виду, что, поскольку коллектив работников не являлся субъектом собственности, находящейся на балансе данного предприятия, доход от реализации произведенной продукции также не принадлежал работникам предприятия. Он принадлежал всему обществу в лице его организации - государства.
Естественно, возникает вопрос, на каком основании коллектив работников, не являясь субъектом собственности, находящейся в распоряжении предприятия, мог быть в определенном смысле интерпретирован как субъект экономических отношений?
Когда мы утверждаем, что коллектив работников предприятия являлся самостоятельным субъектом экономических отношений, то имеем в виду то, что он являлся носителем и выразителем общих, интегрированных интересов всех его членов, а не только простой механической совокупности их индивидуальных экономических интересов. Например, интегрированный интерес всех членов коллектива в повышении заработной платы, в развитии социальной инфраструктуры предприятия (столовая, дом отдыха, пионерлагерь и т.п.), улучшении условий труда, соблюдении правил техники безопасности и т.д. Однако специфика бытия коллектива работников как субъекта экономических отношений состояла в том, что он существовал только в форме государственного предприятия, т.е. во внешней экономической среде трудовой коллектив был представлен в форме государственного предприятия. Иными словами, экономические интересы данного коллектива работников могли быть представлены и реализованы в народном хозяйстве только посредством деятельности предприятия и его администрации, которая назначалась государством и не была выборным органом коллектива работников. Полное тождество между трудовым коллективом и предприятием существовало бы, во-первых, в том случае, если бы предприятие было кооперативом, т.е. его работники являлись бы его сособственниками, или, во-вторых, в случае существования государственного предприятия, если бы члены трудового коллектива принимали реальное участие в управлении делами данного предприятия.
Однако следует иметь в виду, что в системе государственного социализма экономические интересы членов данного коллектива не были тождественны экономическим интересам государства, представленного администрацией данного предприятия, в силу неизбежных различий между целым и его частью, а также из-за несовпадения государственной политики с потребностями народа и работников данного коллектива. Самым характерным проявлением несовпадения экономических интересов данного коллектива работников с экономическими интересами государства было, к примеру, разногласие о размерах заработной платы. Работники предприятия стремились к максимальному ее увеличению, а администрация предприятия, выполняя предписания государства, ограничивала рост заработной платы, применяя различные потогонные системы оплаты труда, например, "сдельщину".
Администрация предприятия, отражая требования членов своего коллектива, была заинтересована в увеличении размера заработной платы, добиваясь этого в своем министерстве, но, выполняя функцию низового государственного управленческого аппарата, вынуждена была проводить в жизнь общегосударственную политику в области оплаты труда. Короче говоря, поведение администрации государственного предприятия было внутренне противоречивым, непоследовательным в силу того объективного обстоятельства, что она была одновременно выразителем экономических интересов как коллектива работников, так и государства. Положение директора предприятия, скажем прямо, было незавидным: с одной стороны, он должен был проводить в жизнь приказы и установки вышестоящих государственных органов (для этого он и назначался сверху), а с другой стороны, он должен был считаться с мнением трудового коллектива, пользоваться заслуженным авторитетом людей, а не быть держимордой. Кстати, нелишне отметить, что в 20-е годы вопрос об уровне заработной платы на предстоящий год определялся коллективным договором администрации предприятия с профсоюзом. "Этот порядок был отменен в тридцатых годах, причем не только профсоюз, но и предприятие, и даже отраслевой промышленный наркомат не могли уже решающим образом влиять на уровень заработной платы - все решалось в едином центре, не несущем прямой ответственности за ход производства..."
Итак, государство в СССР, будучи носителем формы общенародной собственности, т.е. социалистического начала, в то же время вынуждено было в силу неразвитости производительных сил руководствоваться буржуазным правом при оплате труда работников - сособственников общенародных средств производства, т.е. было проводником буржуазных принципов, буржуазного права.
Однако продолжим рассмотрение принципиальной ошибки автора статьи о том, что т.н. частносемейная форма является главной, преобладающей при формировании рабочей силы. Причем В.Лоскутов пользуется для своего анализа весьма странными данными, источником которых является статья Владимирского Е.А. и Павловой И.П. "Личная собственность как экономическое отношение". (Л., 1977. с.66). В.Лоскутов пишет: "Частная, точнее, частносемейная форма собственности на рабочую силу во всех современных индустриальных странах определяется тем, что основная масса труда по ее воспроизводству совершается в домашнем хозяйстве (подчеркнуто мной - ВП). В середине прошлого века в СССР затраты труда по производству рабочей силы распределялись следующим образом: в домашнем хозяйстве - 150-200 млрд. человеко-часов в год, в общественном - 50 млрд. Соотношение 1:3 или даже 1:4 достаточно ясно указывает на роль домашнего хозяйства в воспроизводстве рабочей силы. Существенное значение имеет распределение затрат труда в воспроизводстве услуг, удовлетворяющих важнейшие повседневные потребности человека в пище, уходе за жильем и другими предметами потребления. Здесь цифры еще более разительные. Общественное питание в СССР обеспечивало не более 10% объема всей работы, играющей важнейшую роль в производстве рабочей силы. По данным обследования городского населения, регулярно питались в столовых 1-3 раза в день только 1-2%, а бывали в них от случая к случаю или не бывали вовсе 81-88% (Корниенко В.П. "Личная собственность как социалистическое производственное отношение". (Киев, 1974. с. 66-67). На производство бытовых и коммунальных услуг в общественной форме затрачивалось менее 10 млрд. человеко-часов, тогда как в домашней - более 100 млрд. Эти соотношения общественного и частносемейного способов производства рабочей силы, которые в пореформенное время еще более увеличились в пользу домашнего хозяйства, раскрывают роль, место и значение различных отношений присвоения рабочей силы. Не общественные, а, напротив, обособленные (семейные и индивидуальные) отношения присвоения рабочей силы и производные от них формы ее распределения, обмена и потребления преобладают в настоящее время. Таким является правильный вывод, если исходить не из умозрительных рассуждений о рабочей силе, а из экономического анализа действительного процесса ее производства и воспроизводства".
В.Лоскутов не раскрывает нам методику учета вышеприведенных данных. Однако можно предположить, что в число часов по подготовке рабочей силы входит сон, отдых, медицинские процедуры, удовлетворение естественных потребностей человеческого организма и т.д. Только этим можно объяснить те странные цифры, которые положены В.Лоскутовым в основу своего фундаментального вывода, что преобладают "не общественные, а, напротив, обособленные (семейные и индивидуальные) отношения присвоения рабочей силы и производные от них формы ее распределения, обмена и потребления...". То, что домашнее хозяйство поставлено В.Лоскутовым во главу угла процесса общественного воспроизводства, должно расцениваться как величайшее "открытие" в политэкономической науке. В.Лоскутову по праву принадлежит пальма первенства в обосновании идеи о главенствующей роли домашнего хозяйства в развитии производительных сил и общественных отношений, и вообще в историческом прогрессе человечества. С этой точки зрения огромную роль при капитализме играет безработица, когда человек вынужден основное время проводить в домашнем хозяйстве, а не заниматься общественно необходимым трудом.
В.Лоскутову принадлежит еще одно фундаментальное открытие в общественной науке, а именно вывод о том, что "...при капитализме семья наемного работника является собственником его рабочей силы". Из этого "открытия" логично вытекает вывод, что продавцом рабочей силы является не ее носитель, а семья, которая и заключает договор о найме с работодателем. Видимо, особенно это касается мигрантов, вынужденных искать работу не на своей родине.
Венчает серию "открытий" В.Лоскутова вывод о том, что "самостоятельно и на личные средства организованное производство и воспроизводство рабочей силы индивидов всегда является экономической основой частносемейной собственности на нее (подчеркнуто мной - ВП)". Итак, уже речь идет уже не о личной или частной собственности индивида на свою рабочую силу, а о частносемейной собственности. Поэтому вывод коллеги В.П. Корниенко о том, что при социализме "сохраняется индивидуальная (личная) собственность на рабочую силу", если верить В.Лоскутову, является глубоко ошибочным.
И в завершение еще один перл, мимо которого пройти ну никак нельзя: "Из того, что индивид, семья и общество относятся к наличной рабочей силе как к своему достоянию, неправильно делать вывод об одновременном существовании на рабочую силу нескольких форм собственности. На любой продукт труда, любой объект присвоения всегда существует только одна форма собственности. Но соучастников отношений собственности может быть и часто бывает несколько(подчеркнуто мной - ВП), как это можно видеть на примерах акционерной, кооперативной, смешанной собственности. Если в число пайщиков или членов трудовой кооперации включаются разные социальные группы, то образуются сложные формы собственности: общинно-родовая, феодально-купеческая, государственно-частная, индивидуально-семейная. Кроме того, помимо собственности, могут существовать одновременно отношения владения и пользования объектом, которые по внешним правовым признакам часто не отличаются от отношений собственности".
Вот так! И никаких гвоздей! Оказывается, что у рабочей силы при социализме может быть одновременно несколько собственников! Это фундаментальное "открытие", безусловно, войдет в сокровищницу политэкономии, но только не марксистской.
Частная собственность, основанная на индивидуальномтруде их владельцев, в СССР существовала в виде имущества крестьян, не входивших в состав совхозов и колхозов, ремесленников и кустарей, не входивших в состав тех или иных производственных кооперативов или артелей, а также лиц свободной профессии.
"При социализме средства производства и работники соединяются не через куплю-продажу, а прямо и непосредственно". Политическая экономия социализма - теоретическая основа экономической политики КПСС. М.: Мысль, 1989, с. 91.
Точнее, он был таковым на государственных и в колхозно-кооперативных предприятиях, но не в своем домашнем или подсобном сельском хозяйстве, где он был индивидуальным (или семейным), а также не в частном крестьянском или ремесленно-кустарном хозяйстве.
Черняев А. Шесть лет с Горбачевым. М.: Прогресс, Культура, 1993, с. 186.
Политическая экономия социализма - теоретическая основа экономической политики КПСС. М.: Мысль, 1989, с. 102.
Цит. изд., с. 103.
"Не советские администраторы изобрели секрет сдельщины: эту систему, которая выматывает жилы без видимого внешнего принуждения. Маркс считал ее "наиболее соответствующей капиталистическому способу производства". Троцкий Л. Преданная революция. Что такое СССР и куда он идет?1936.http://www.magister.msk.ru
Статья Лациса О "Перелом" в сборнике "Суровая драма народа. Ученые и публицисты о природе сталинизма". М.: Издательство политической литературы. 1989. с.165.
