КАК ВЫЧИСЛИТЬ ГРАФОМАНА
Анамнез
Тема не шуточная, как может показаться. Скорее из рубрики полезных советов - как уберечься от комаров, поганок, от вирусного гриппа или дорожных инспекторов? Памятки такого рода дают подсчеты потерь при легкомысленном пренебрежении угрозой. Глагол вычислить годится в прямом и в переносном смысле. Вред от графомании включает помутнение сознания и впустую потраченное время жизни. Сколько можно потерять за чтением пустоты? (Оставим пока в стороне несчастных скучающих наркоманов чтения, намеренно убивающих свое время и жизнь. Их задача обратного рода.)
Из тех, кому жизнь дорога, кто-то надеется на интуицию, считая, что и без всяких теорий почувствует нутром, отбросит заразу. Профессиональные, так сказать, читатели придерживаются универсальной реактивной формулы: - Заранее не скажу. Увижу - узнаю.
Увы, не так просто. Привычно скользя по строчкам, не сразу заметите, что мысль ваша начинает витать по сторонам, что на душе делается как-то не так, что вами овладевает невнятная то ли досада, то ли тоска без причины. Читать мучительно не хочется. Еще не понимаете, что отравились. Догадка приходит с запозданием потому, что завзятые любители чтения - люди из себя покладистые и дисциплинированные, привыкли относиться к печатному слову с уважением и доводить начатое до конца. Таким хуже всего - они допьют чашу цикуты до дна. История болезни чрезвычайно обширна. Здесь мы лишь эскизно наметим ее контуры, построив нижеследующий текст по типу главы из медсправочника. Кто знает, куда это нас приведет.
Дефиниция
В историческом плане практикующим графоманам приятно опереться на безусловного Льва нашей литературы. Общеизвестно, как много и кропотливо писал-переписывал гигант русской словесности. В особенности графоманам льстит то, что Толстой мог считаться титулованным графо-маном, поскольку являлся графом.
По непроверенным слухам, временами вместо Толстого, отчаявшись, писала его жена, Софья Андреевна. Мы категорически отметаем этот гнусный поклеп как совершенный нонсенс. Стиль её явно не тот. Верно, в письмах она жаловалась, когда муж простаивал без работы, но потом отмечала довольно:
- Левочка снова пишет художественное...
Итак, что есть графоман? Своего рода тот же кровопийный комар, только обнаружить его труднее. Скажем, у кого-то случается мышечный писчий спазм; здесь же, наоборот, имеет место болезненная писчая обсессия, вроде недержания мочи, слюны и прочих естественных выделений. Все это так, но такая а-ля клиническая диагностика может сбить с толку и спровоцировать невольное сочувствие к пациенту. Ну, пузыриться слюна, ну, пишет много бедняга - что с того? Не будем заблуждаться. Физиология здесь даже не полбеды. Проблема куда серьезнее.
Если графоманство - обычное недомогание, спрашивается, почему пациенты не обращаются за лечением, почему эту деликатную тему стараются всячески обходить? Не потому ли, что слишком размыты границы между постыдным недугом и писательским трудолюбием? Различить дьявольски трудно. Буквальная семантическая трактовка никак не годится.
В самом деле, казалось бы, если следовать прямому определению, графоманом должен считаться человек, подверженный мании писать чрезмерно много. Но как тогда быть с армией литературных поденщиков и с канцелярской братией, зарабатывающей на хлеб изнурительной писаниной? Как быть с классиками, которые вечно сидели в долгах, картежных долгах и житейских? Так что объем продукции, сам по себе, не решающий показатель.
К тому же, графоман - эмоционально заряженое слово, часто ни что иное, как обзывательная кличка, которую в вечной подковерной борьбе желчные коллеги навешивают на неугодных. Мне не нравится, значит, Х - графоман. У Набокова, как известно, кроме дюжины им великодушно помилованных, в графоманах числилось большинство самых известных имен мировой беллетристики.
Что скрывать, сама публика приветствует перепалку, запах крови ее пьянит. Из зала кричат: - Давай подробности - имена, адреса, ФИО, паспортные данные... -
Мы здесь не поддадимся на эту легкую приманку. Оставим конкретных людей в покое. Так лишь, в порядке ума холодных наблюдений попробуем сориентироваться в этом вопросе. Зачем обижать людей, навешивать ярлыки? Графоман, наркоман, клептоман... Причем, и дамы в наше равноправное время не исключаются из разбора.
Взять хотя бы пресловутых американок, мисс Гертруду Стайн и ее усатую партнершу Алису Токлас; от их неряшлевого языка и нарочитых повторов сводит скулы; они, ведь, и писали-то не так уж много. Мало, но противно. В то время, как многие именитые классики и властители дум, повторяем, работали без отдыха дни и ночи. Их знаменитый лозунг "ни дня без строчки", что это, как не прямой призыв к графомании?
Симптомы
Дело в том, что почти все пишущие, и дилетанты и классики, по их же собственным свидетельствам, испытывают тягостные сомнения насчет своих графоманоподобных пристрастий. В самом деле, если подумать, что это за мания такая - всякую мысль выкручивать так и сяк, припрятывать найденные словеса, словно белка, на будущее, ревностно сравнивать свои писания с продукцией других! Что за обуза! Часто писатель может ненавидеть собственно процесс письма и, тем не менее, снова и снова уходить в писание, как в запой. Похоже, это неизбежно, ведь книги не возникают сами собой. Казалось бы, упрямая зацикленность и обильная писанина действительно похожи на манию. Не будем, однако, выносить скоропалительный вердикт. Обратимся к сопутствующим симптомам.
Взять хотя бы то, что по большей части, графоман агрессивен. Его отличительная черта в том, что он любыми, часто изощренными путями, будет навязывать вам свою продукцию, то есть свои выделения. В этом он изобретателен чрезвычайно. У него почти вирусная природа, известная своей неистребимостью. Лучше всего это знают редакторы печатных изданий.
Графоманство непрошенных авторов - их самый больной мозоль. Читать ахинею по долгу службы, это - как оказаться в лапах занудного пустомели, который еще брызгает на тебя слюной.
Другой не менее важный момент - тщеславие. О чем бы не шла речь, графоман исключительно говорит о себе. Он тот образцовый тип, что хочет быть женихом на всех свадьбах и покойником на всех похоронах. Тематика и исполнение работы по сути для него дело десятое. Графоман прежде всего выставляет напоказ себя, единственного и неповторимого. Он наловчится избегать местоимения "Я" через каждое слово. Все равно, даже в текстах, далеких от автобиографических, графоман продает только себя. Такая помесь распускающего перья павлина и индюка. Вкратце - "пиндюк". Важничание пиндюка - всенепременный симптом.
Тематика
Пиндюк-графоман предпочитает проверенные клише, общие слова и так называемые крупномасштабные темы. Предпочтительно утвержденные сюжеты широкого массового спроса.
Пиндюк дико серьезен; он льнет к заранее признанному и великому, чтобы уже самой по себе уважительной темой повысить шанс на внимание к своей персоне. Не забудем, его конечная сверхзадача - он сам!
По сему графоман расчетлив. Типичные его сюжеты - герои, войны, катастрофы, короче, нечто грандиозное. Еще лучше - скандальные темы с едким критиканством, политикой и клубничкой. Скандал - непременное условие успеха. Попробуйте назвать шумный успех без сопутствующего ему скандала! Бовари, Каренина, Лолита... Так или иначе, нужен шум - это проще грибов. Если кто понаглее имеет шанс заявить всенародно, что какой-нибудь всепризнанный, уважаемый автор есть скрытый графоман, доводы, будьте уверены всегда найдутся, что вы думаете? - Сработает как пить дать по старому принципу: мое дело сказать, а вы - разбирайтесь. Имя наглеца всплывет на уровень опороченной знаменитости. Такое происходит сплошь и рядом.
Вырисовывается известная логика в вирусном штамме пиндюка, нацеленного на то, чтобы обеспечить наибольший шанс внедрения и распространения в читательских массах. Именно в массах; это - обязательное слово. В подсознании графомана картина явления его народу непреложна: на постаменте - ОН, а вокруг - набожно внимающая аплодирующая Масса. Здесь пиндюк-графоман смыкается с пиндюками в других массовых жанрах не только писательского содержания - политика, музыка, актерство. Общий принцип выбора рода занятий состоит в возможности порисоваться на сцене, сорвать овации. Множество музыцирующих пиндюков, например, даже ни думали бы заниматься музыкой, если бы, по сложившейся традиции, не полагалось бы завершать музыкальное представление аплодисментами. Не аплодируют же автомеханику или бухгалтеру.
В отношении выбора тематики можно вывести стандартную формулу интереса. Определим ее формулой 5С:
1. Секс (разврат, порнушка).
2. Статус (престижное, важное, знаменитое).
3. Секреты (заманчиво любопытное),
4. Страшное (продается не хуже секса), и, наконец -
5. Смешилки-дразнилки.
Судя по ниагарам современной электронной почты, видно, что, собственно, в множестве копий люди механически пересылают друг другу по кругу, подменяя этим приятельские отношения. Они пересылают темы именно из рубрики 5С. Ясно, что и микстуры этих пяти компонентов в разных пропорциях встречаются в большом ассортименте типа - Страшные-Секреты-Кинозвезд-Ха-Ха-Ха-С-Похищением-Драгоценностей-Президента и т. д. (можно смешивать в любых вариациях).
Только редкие, сверхчувствительные читатели невероятным образом умеют мастерски обходить мышеловки. Лишь только унюхав в тексте запашок приманок 5С, они тут же отбрасывают чтиво. Чем сберегают себе здоровье и жизнь.
На нижнем этаже собираются не особо гордые графоманы, которые вовсе не пиндюки и готовы пробавляться рифмоплетством и юморком. Это доморощенные шутники-затейники. Они невероятно любят подражательные стишки "на случай". Отмечено Ильфом: - "Есть в нашем учереждении один заведующий и любит он к служащим придираться...". Шутники узнаются по бесстыдной плоскости и заезженности материала при все той же претензии на внимание лично к ним: - Встаньте здесь, слушайте сюда! - Графоману, даже такому, плевать на несуразности, он заранее расчитывает на вашу деликатность. Герцен в "Былое и Думы" объяснял парадокс, почему мошенничество сходит с рук: - Порядочный человек обращается с мошенником, как с порядочным, а мошенник с порядочным, как с мошенником.
И, наконец, last but not least, язык. Именно язык выдаст графомана деревянностью, вторичностью, отсутствием жизни. Отсюда, от статичных определителей, плавно переходим к рассмотрению некоторых процессов в динамике.
Этиология и Патогенез
Технически, в пору всеобщей грамотности, каждый может писать километрами. Были бы желание и силы. У графомана они есть. Сама жизнь стимулирует пути к писательскому успеху. Особенно в России, где писательство традиционно есть одно из самых почетных занятий. Примеры популярных сюжетов можно найти повсюду, в любых жанрах - выбирай, переписывай, видоизменяй, подражай. В отличие от сложных ответственных видов деятельности, таких как хирургия, мостостроительство или электроника, у писаки все при себе - перо и бумага, а ныне, с компьютером и с программой-корректором и того проще - на экране кажется, что не пишешь, а сразу уже читаешь.
Ах, если бы все решала только масса написанного! Нужна еще масса почитателей, греческий хор восхищенных. Нужены тиражи и раскрутка. Нужна двойная бухгалтерия трактовки ситуаций - графоман хочет состояться и просветить нас темных. Если его рукопись не печатают (зажимают), если критикуют или вовсе избегают чтения (дураки, негодяи). Графоман просто вынужден быть настырным, он лимитирован только своей напористостью, энергией и средствами ближних, особенно - податливостью людей деликатных. Может схватить скромного знакомого за пуговицу и придавить: - Какого еще черта читаешь муру. Вот, на - почитай-ка мое! - Да, жизнь графомана не беззаботна. Только сочувствовать ему не охота. Пусть разбирается сам.
С Интернетом теперь все по-другому: шевельнул пальцем и - текст твой, перед глазами. Не надо ездить по магазинам и библиотекам. Параграф отсюда, фраза - оттуда и - ясно, стоит ли тратить невозвратное время. Мы стали нетерпеливы и - почему бы нет! И только в конце концов, подчеркнем, все упирается в меня, в читателя. Стоит ли вычислять графоманов, если я сам не уверен зачем я читаю? Без читателя нет графомана.
Фокус, повторим, в том, что кто-то не желает потратить жизнь на чтение пустоты, а кому-то неймется убить время.
Если повсюду мне светит тоска зеленая, если чтением или компьютером я собираюсь скрыться от жизни, если я надеюсь, что поглощаемые мной грамотные слова в грамотном порядке гарантируют, что я занимаюсь делом, я послушно вешаю свой крючок на бельевую веревку текста и плыву по течению.
К сожалению, стоит лишь глянуть в воду, чтобы увидеть свой же портрет.
На том и закончим, пожалуй. Трактат, надо сказать, вышел вполне графоманский.
2010