Света Сомова мучала рояль. Рояль появился в их квартире неожиданно: кто-то из соседей выбросил его на улицу, а Светин отец, Марк Иванович, его подобрал. Разумеется, не в прямом, а в переносном смысле - с помощью бригады грузчиков. Рояль был чудовищно большой - концертный, тащить его на третий этаж было сложно, и грузчики, ругаясь матом, но довольно тихо, просили увеличить гонорар. Потому что они тащили все-таки рояль и поэтому расчитывали не на обыкновенную оплату, а на гонорар. Марк Иванович всегда тяжело расставался с деньгами, но выбора у него не было - нельзя же было оставлять эту махину на втором этаже. Ему пришлось согласиться.
Сразу же выяснилось, что мама Светы, Алина Георгиевна, в детстве мечтала стать пианисткой, но в ее одесском дворике никто рояль не выбросил, вот поэтому она пианисткой не стала. Ей пришлось выучиться на обыкновенного инженера. Мама с пафосом приветствовала своего мужа и рояль. Муж был взволнован и тяжело дышал, будто он один поднял рояль на свои плечи и отнес его на третий этаж. Грузчики стояли спокойно и ждали, когда им принесут деньги. Марк Иванович тяжело вздохнул и передал бригадиру гонорар. Бригадир разулдыбался и пожелал Свете Сомовой стать великой пианисткой.
Потом искали учительницу. Она должна была быть самой лучшей в Одессе, но и недорогой, потому что Марк Иванович, окулист, не любил совершать безумных трат. Деньги у него лежали в трех кошельках. Каждый кошелек имел свое предназначение, но был еще семейный фонд, откуда деньги не брались, но именно из этого фонда Марк Иванович решил оплачивать будущую всемирную известность своей дочери.
Марья Григорьевна работала в консерватории, ее ученики занимали первые места на конкурсах юных композиторов, не только в Одессе, но и Николаеве и Симферополе. Она, молодая женщина в очках, знала, что ученики ее прославят, не все ученики, разумеется, а некоторые - избранные. Она говорила своим приятелям и соседям: "Представьте, я вся в своих учениках. Надеюсь, что воображение вас не подведет".
Света с трудом выдержала первый урок. Она была невнимательной и никак не могла запомнить названия нот. Марья Григорьевна сердилась, но злости своей не показывала. Она тихи посмеивалась над своей ученицей, но у нее был богатый преподавательский опыт, поэтому она старалась показаться доброй и веселой. И талантливой, как композитор Шопен, который, как известно, был не только выдающимся композитором, но и замечательным пианистом.
Алина Георгиевна спросила после урока:
- Как продвигаются наши дела на почве музицирования?
- Прекрасно! - сказала Марья Григорьевна. - Скоро мы будем играть вальсы, музырки, полонезы.
Когда учительница ушла, Алина Георгиевна поинтересовалась:
- Света, она тебе понравилась.
- Не очень, - ответила Света. - Слишком Марья Григорьевна величественная.
- А разве я не величественная? - Алина Георгиевна готова уже была обидеться на свою десятилетнюю дочь.
- Ты величественная, но меньше, - победно произнесла Света.
Вечером домой вернулся Марк Григорьевич. Он поужинал, почитал газету и полюбовался на рояль. Потом он позвал Свету.
- Сыграешь мне что-нибудь? - спросил он дочь. - Наверное, уже можешь?
- Могу! - уверенно произнесла Света. Она села за рояль и начала наяривать непослушными пальцами какую-то невообразимую мелодию. - У меня еще нет оточенности.
- Хорошая музыка заполонила всю нашу квартиру, - сказал Марк Григорьевич, не имевший музыкального слуха даже в зародыше. - Дерзай, дочка, и помни, что я всегда на твоей стороне.
Марк Григорьевич не любил в жизни запятых. Ему нравилось оказываться в сражениях и выходить из них победителем. Он составил план, по которому должна была развиваться его дочь. Отныне для нее главными событиями в жизни становились добросовестная учеба в школе и музицирование.
Света, когда мы с ней встретились на следующий день, спросила:
- Гошка, как мне подорвать этот противный рояль и при этом не пострадать?
Я впервые не знал, что ответить. Но через несколько минут я порекомендовал Свете поломать руку.
- Нет, - сказала она, - мне будет больно, а боли я боюсь.
- Тогда выброси рояль в окно.
- Он слишком тяжелый, и я боюсь, что одна с ним не справлюсь.
- Я тебе помогу, - великодушно пообещал я.
Света явно была не в настроении. Она призналась мне, что в ее жизни наступила черная полоса, а раньше она думала, что такие полосы есть только у взрослых людей.
- Ах, Гошка, теперь я никогда не найду точку опоры.
Но Света все-таки ее нашла. В музыке. И совсем скоро я пойду в филармонию на сольный концерт Светланы Сомовой. И буду сидеть, как министр, будто все в зрительном зале знают, что Сомова в детстве была моей лучшей подругой. И она всегда говорила: