Аннотация: О двухтомнике стихов и прозы Игоря Потоцкого
Альманах "МОРИЯ" Љ 6 (2006 г.)
Инна ИЩУК
ПАДУГА ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ
В этом году одесским издательством "Друк" опубликован двухтомник избранных произведений известного одесского поэта Игоря Потоцкого, куда вошли стихи и проза разных лет.
Двухтомник включает в себя лирику, детские стихи, повести, рассказы, воспоминания. Как видим, Игорь Потоцкий смог себя реализовать в разных жанрах, и часто довольно успешно. Вот и первый том, куда включены стихотворения 1965-2006 годов, составлен так, что читатель может выбрать лакомое блюдо по своему вкусу. Одинаково превосходны, на наш взгляд, стихотворения, посвященные наставникам Потоцкого - большим русским поэтам Константину Симонову и Борису Слуцкому, стихи о Польше, Мексике, Франции, Голландии, автобиографический цикл "Анкета времени" и любовная лирика. Какую бы страницу вы не открыли - будь это детские стихи или трагический плач "Бабий Яр", на каждой ждет открытие, и не только новых метафор и сравнений, но и своеобразного мироощущения, перекликающегося с каждой человеческой душой.
В одном из своих стихотворений поэт делает вывод: он пишет, чтобы идущие следом за ним поэты могли плакать над его стихами. Почему мы плачем и восхищаемся стихами Сергея Есенина, Николая Гумилева, Николая Рубцова, Александра Твардовского, Бориса Пастернака? Потому что они настоящие. Настоящее от поддельного отличить просто, его чувствуешь душой.
Игорь Потоцкий складывает слова, словно ноты, которые дают высшее наслаждение душе - открытие новых миров:
Из музыки родится стих -
последний, медленный, не гордый...
Стихи Игоря Потоцкого музыкальны, у каждого из них точно подобрана интонация. Его поэтическая речь переплетена неожиданными метафорами, сравнениями, афоризмами: "Жизнь выдоха короче, и как нам все успеть, но вновь эпитет точен и звонок, словно медь..."
Поэт проживает каждую секунду жизни, впитывая, вдыхая ее полной грудью, отражая своим поэтическим видением, рождая новые метафоры и сравнения: стрекозиные жесты, каплепад - дождинок нить, темная туча из ста созвучий и т. д. Стиль поэта часто парадоксален. Вот как он рисует свой родной город: "Плыла так, состоя из пыла обыкновенных волн морских, застиранная едким мылом тельняшка улиц городских". Мы видим, что у автора в одной поэтической строфе совмещаются простое и сложное, частное и общее, доброе и злое, нежное и равнодушное, обычное и неожиданное. Но ведь именно подобные неожиданные переходы заставляют ждать нового поворота стиха. Что еще откроет нам поэт, который может заглянуть не только в любой уголок света, но и за ширму жизни? Создается впечатление, что автор живет в каком-то необыкновенном мире, где беседуют дома, шепчутся деревья за окном, волнами строк пишет море.
Люблю смотреть на море
в минуты ликованья,
когда забыты напрочь
вчерашние страданья,
когда волна взлетает,
как певчая строка,
а пена у причала,
как пенка молока.
Да-да, именно пенку впечатлений и снимает Игорь Потоцкий с мгновений жизни. Они были бы обыкновенными и будничными, если бы не поэтическое восприятие, которое все переводит в другую плоскость, мимоходом создавая поэтические афоризмы: "Душа стремится в выси, познав земные веси", "Уходят годы - так уходят гости", "Но без тебя минута дня казалась ночью долгой".
Стихи Игоря Потоцкого всегда автобиографичны. Поэт не боится рассказывать о трагических ситуациях своей жизни: "Был я в армии бит. Бит был не понарошку..." Болью пронизан его плач "Бабий Яр", который наверняка останется в литературе, посвященной трагедии Холокоста. Этот плач для меня лично перекликается со стихотворениями Бориса Слуцкого на эту же тему. Вспомним, к примеру, его плач мертвецов Кельнской ямы.
В поэзии Игоря Потоцкого соединены в один клубок мудрость и прямота, простота изложения, напевность, загадочность и экспрессия, образность и собственная его манера поэтического монолога. При этом поэт создает целую эпопею чувств и переживаний, которые выпали на его долю и которые так знакомы каждому в его юности и зрелости. А потому так созвучны читателям: "Сорванец, рифмоплет, книгочей, звездочет, сто обид зачеркнувший, смеясь, первый стих наконец-то отправил в полет - сразу радуга в небе зажглась". Ощущение радуги не покидает читателя, открывающего для себя творчество Игоря Потоцкого. Автор умеет высечь радугу из любого сюжета, из каждого эпизода, из движения и звука. Все у него сверкает и играет бликами. И как бы ни было - весело или грустно, трагично или комично, свет всегда присутствует в его произведениях.
Вся Одесса плывет, паруса развивая тугие,
И каюты, как улочки, полнятся смехом под утро
И последние звезды-снежинки искрят, а ее мостовые -
Капитанские мостики, сделанные из перламутра.
Мы Одессой пройдемся, вдыхая осеннюю свежесть,
Но покажется снова: с тобою качаемся в море,
Сохраняя друг к другу щемящую детскую нежность,
И возвышенность чувств, как в старинном парижском соборе.
В одном из своих стихотворений Игорь Потоцкий признается, что он в детстве любил "дирижировать капельками дождя". Не отсюда ли перекличка в его стихах и прозе разных эпох, стран и городов, раздвигающая границы его творчества? Ощущение тайны и загадочности бытия возникает в самом начале повести "Улица Розье", где пересекаются миры Парижа и Одессы, прошлое и настоящее, иллюзия и реальность. Поэтическое видение списывает с улиц Парижа самое лакомое, словно подавая нам пирожное безе, осыпанное орехами одесских воспоминаний. Многие критики пишут, что проза этой повести очень музыкальна, и я в этом согласна с ними.
Но в этом французском торте "Улицы Розье" также запечены философские эссе и лирические отступления, делая угощение основательным и сытным.
Общаясь с художниками, живущими в Париже, поэт оглядывается в прошлое на произведения мастеров слова и кисти. Калейдоскоп показывает все новые картинки, снабжая их поэтическими комментариями.
Еврейская улица в Париже, запечатленная автором, дает повод вспомнить о евреях-пилигримах, о еврейских художниках, выражающих дух своего народа, о журналистах, умеющих отстаивать свое мнение, не идущих на сделки со своей совестью. Во втором томе Потоцкого впервые опубликовано продолжение "Улицы Розье" - повесть "О, Париж!", в которой можно найти много интересных и забавных эпизодов одесской жизни. Автору легко удается совместить минувшее и настоящее, трагическое и смешное. Каждая страница повести учит не отчаиваться, справляться с неудачами, как это делают ее герои: художники Серж Канторович, Юзик Петровский, Расман и Николай Дронников, поэт Клод Берне, пианистка Селин Маларже...
Одесское жизнеописание автор продолжает и в рассказах, герои которых сразу становятся близки читателям. Человеческая душа на палитре поэта играет всеми красками. Вот москвичка Лизка с неприятными воспоминаниями о разводе с мужем, мечтающая найти утешение в Одессе и находящая его неожиданно в хозяйкином коте Агасфере. Вот бухгалтер Ликфиндер, мечтающий поделиться своей необыкновенной фамилией с достойной женщиной и завести маленьких ликфиндерят, чтобы в выходной день, как все одесские семейства, прогуливаться по улице Дерибасовской. Вот милая Роза Исааковна, доцент консерватории, вздыхающая о своем умершем муже Давиде Соломоновиче, легко обыгрывающая парторга консерватории, делающего карьеру исключительно по партийной линии... Повествование ведется медленно, со вкусом, словно из бочонка течет мед. Но вот еще несколько капель, и в последней мы находим орешек - неожиданную концовку. "Ух, ты!" - восклицает читатель, вдруг увидев другую сторону медали рассказа. - А вот как оно на самом деле!" Лицевая сторона переворачивается навыворот, где видны все изнаночные швы человеческой души.
И в то же время, все это подано душевно, мягко, простыми словами, с одесским юмором и манерой разговора, и, как всегда, лирично, что и подкупает в прозе автора.
Что бы ни рассказывал нам Игорь Потоцкий, будь то повести о Париже, одесские рассказы, воспоминания о поэте Геннадии Лысенко, художнике Иосифе Островском, литературоведе Степане Ильеве, везде он выдерживает свой ровный стиль, дирижируя, будто капельками дождя, словами о жизни, людях, искусстве, возведя это в квадрат своего поэтического таланта.
Книги проиллюстрированы замечательными рисунками и картинами русского парижанина Николая Дронникова и одессита Николая Прокопенко. Одесса всегда гордилась в прошлом своими меценатами, и мне думается, что традиции прошлого постепенно возвращаются в наш город. Наверняка читатели двухтомника
И. Потоцкого, как и автор этой рецензии, благодарны Николаю Евгеньевичу Макаренко за бескорыстную помощь в издании этих книг, которые не залежатся на полках книжных магазинов и библиотек.
Двухтомник избранных произведений Игоря Потоцкого - это еще одно откровение о великом городе, о мире, вращающемся вокруг Одессы, который можно увидеть в поэтическом свете, как его увидел и написал поэт.