Прядкин Виктор Максимович
Схватка

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 2, последний от 22/04/2013.
  • © Copyright Прядкин Виктор Максимович (pryadkin.viktorm@yandex.ru)
  • Обновлено: 11/04/2013. 14k. Статистика.
  • Рассказ: Проза
  •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Случай в тайге

  •   
       Декабрьское солнце заканчивало свой короткий небесный путь. Багровый шар, склоняясь к горизонту, наполнил оставшееся пространство неба, между огненным шаром и поросшими тайгой сопками, богрово-синим светом. Лучи уходящего солнца коснулись гольцов, с пологими склонами и широко раскинувшимися по ним каменными осыпями. Переметнувшись к югу, солнечные блики заиграли на макушках сосен. Засверкали миллиардами алмазных огоньков по, курящимся наледям, замерзших рек, пробившим себе русло в горах и продолжив свой путь средь теснин и ущелий. Пробежались по старым, заросшим осинником гарям, занесенными снегами.
       Справа, у горизонта стояли лиловые ступеньки гор Станового хребта. Высоко в небо поднимаются его скалистые вершины. Широкой полосой тянутся на север его многочисленные отроги. С возвышенности видны причудливые горбы его угрюмых заснеженных вершин, скучившихся под хрустальным куполом синего неба. Словно огромные головы черкесов в снежных папахах, громоздятся они над глубокими ущельями.
       Где то там, у дальнего горизонта, где добывали себе белый ягель лиловые облачные олени, мирно потухал закат, сверкая снежинками на белых болотах. На ближних сопках сумеречно, пятнами темнели лиственницы. Темнели пятнами заросли сосны и ели, их вечная зелень просматривалась вблизи. Белели лишь заснеженные плешины гарей, да отдавали редкой проседью березы. Сквозь морозную дымку, маячили далекие хребты. А справа, на широкую седловину, выткнулся малорослый осинник.
       Вечерело стремительно. В небе угасает день. Желтый свет уже бродит по легким облакам-барашкам. В морозном воздухе разливается какая-то грусть. Наступает час покоя. Гортанный крик ворона кажется последним звуком. На вершины гор уже лег пурпурный отблеск вечерней зари. В мутной дымке терялись лохматые контуры хребтов. Под толстым слоям снега и льда спали мари и реки. И вот, уже деревья слились с иссиня - бордовыми вечерними сумерками. Приближалась ночь, лес уходил в ночной покой.
      
       В трущобах непроходимой тайги, осторожно ступая, брел старый сохатый. Это был огромный около трех метров в длину, и не мене полутоны весом, шестнадцатилетний бык. Его высокие стройные ноги, огромная, но короткая шея имела небольшую гриву. Волосы на гриве темного цвета, раскинулись по обе стороны шеи. На загривке животного, возвышалось нечто вроде горба, спина прямая, крестец опущен. У него была продолговатая, но узкая голова с довольно длинными ушами. Его верхняя губа, длиннее нижней настолько, что отвешивалась наружу. Под горлом сохатого имелся нарост с кулак величиною. Его огромные, лопатестые, с двадцатью двумя отростками рога, величаво возвышались над головой. Большие живые темные глаза, смотрели настороженно. По сложению он напоминает что-то первобытное, дошедшее до нас из глубины веков. Лес с потемневшими от времени и сырости осинами, елями, березами с седой бахромой свисающих с елей и сосен комков снега, с валежником, прикрытым белым покрывалом, в присутствии сохатого кажется сказочным.
      
       Сохатый остановился, прислушался. Он стал изучать окружающий ландшафт. Стайка красногрудых клестов, роняя снежную пыль, с приятным свистом расселась на покрытых смолистыми шишками ветвях огромной ели. Ветер качнул сонную, заснеженную тайгу. Расклинивая небесную синеву, беззвучно, будто тайком, пронеслись, куда - то к реке несколько синиц. Укрывшись пластами свисающего снега, дремала ель, по стволу которой двигались поползни. Цепляясь по сучьям, сверху сорвалась, упала к ногам лося обглоданная шишка. Повернув голову, сохатый увидел, как закачалась, освободившись от тяжести, ветка, как перемахнула, затаилась в густой вершине проворная лесная проказница белка. Повсюду на снежном покрове видны следы. Ночью здесь пробегал жировавший в осиннике заяц-беляк, оставил на снегу круглые орешки помета. Устремляясь ввысь, стояли задумчивые величавые заснеженные лиственницы. Где то в глубине тайги, гулкой дробью отозвался дятел. На сухостойной лиственнице, примостившись на суку, и приподняв свои красные веки, на сохатого с любопытством смотрел отдающий чернотой глухарь. В глубине чащи шумно взлетел спугнутый кем - то рябчик. Глянув на каркающего ворона, и не предав этому значения, сохатый медленно двинулся вперед. Старый рогач потерял бдительность. Крик ворона волки изучили давно. Волк постоянно прислушивается, не каркает ли где-нибудь ворон. Он никогда не ошибается, если ворон кричит по-пустому. Ухо волка знакомо с мотивами голоса вещуна-ворона; он знает, когда тот найдет какую либо добычу, и за каркает особенным образом.
       Уловив в интонации ворона, знакомый долгожданный оттенок, вожак стаи волков подал сигнал. Вскоре вся стая в количестве семи волков бесшумно, не отвлекаясь на мелочи пробиралась на крик ворона. У волка отлично развиты зрение, слух, обоняние. Большая лобастая голова, толстая шея, объемистая грудная клетка, подтянутый живот, высокие сильные ноги - словом, это выносливый бегун на короткие и длинные дистанции. На короткой дистанции он может развить скорость 60, а в броске - до 80 километров в час.
      
       На пути сохатого стояла молодая двухметровая осина. Рогач упираясь грудью в ствол дерева навалился на него. Осина поддалась, и, наклонившись, оказалась у него между ног. Так постепенно пробираясь, пропуская дерево между передними ногами, он добрался до вершины и стал с особенной жадностью скусывать ее нежные веточки. Но вдруг, его внимание привлек посторонний шорох. Он замер и стал долго смотреть в ту сторону, настораживая чуткие уши, водить ими, прислушиваться, нюхать. Но вдруг, словно ужаленный, встревожился, торчком поставил срезанные вкось уши.
       И вдруг, в одно мгновение, сделав прыжок, он соскочил с наклоненного дерева. В следующую секунду, сохатый, закинув свои рога на спину, несся как стрела по густой чащи тайги. Он ловко лавировал между деревьями и легко перепрыгивал огромные валежины. Он ломал грудью небольшие деревья, а глубокий снег был для него не помехой.
       Волчья стая уже час преследовала сохатого. Первоначальный тактический план волков не удался. Стая решила выгнать лося из тайги на замерзшее и покрытое наледью русло реки. Если бы удалось его вытолкать на скользкий лед, он стал бы их легкой добычей. Однако опытный горбач разгадал их намерение и преодолев заслон из трех хищников, выскочивших ему на пере рез, продолжал бегство по берегу реки. Неудавшийся маневр не остановил волков. Хищники, сменили тактику и все силы бросили на то, чтобы преградить ему отход в глубь тайги. Все разом они переместились влево, отрезая ему путь в сторону тайги. Семь волков бежали большим полукругом, тесня сохатого к реке, к замерзшему руслу. Они настойчиво преследовали сохатого потому, что теперь, они знали, куда он бежит. Сохатый был обречен, и дальнейшая его судьба будит зависеть от их, волчьего терпения.
       Сохатый мчался к своему заветному месту. Клубы горячего пара, вырываясь из открытого рта, окутывали голову сохатого. Вот показалась, излучена реки, уже видно скалистый обрыв правого берега. Еще немного, и он спасен. Вот и знакомый подход к отстою, узкой площадки в скалистом берегу. Сохатый становится задом, там тупик, скалы и обрыв к реке. Волкам с зади к нему не подобраться. А спереди, волков ждет ужасный удар копытом, который может волка расчленить на две части. Однако они об этом прекрасно осведомлены и до определенного времени соваться не будут. Но и уходить, с этого места, на что надеется сохатый, не собираются, терпение у них адское.
       А между тем, закончился короткий зимний день. Все сковано холодным дыханием северной ночи. Тихо. Погасли последние отблески заката. На замершую реку, тайгу, горы, текут бледные лучи звезд. Звезд становится все больше, они горят все ярче, словно торопятся воспользоваться темнотой до появления луны. Вот уже в темно-синем небе ослепительным холодным светом горит звездным светом ночной купол неба. Вот уже отчетливо виден Млечный путь, огромный ковш Большой медведицы. Черные силуэты скал, похожие на древних старцев, склонились по берегам застывшей реки, отбрасывая причудливые тени. Мороз крепчал. Из расщелин гор, из дебрей тайги выползает ночь, бесшумно шагая, вместе с луной она начала повсюду разбрасывать таинственные тени.
       В прогалине высокоствольных лиственниц появилась полная луна, разливая холодный голубоватый свет. Отовсюду с пологих сопок спускалась тайга, молчаливая, таинственная. Посветлели холмы за рекой. Надвинулись черные стены провалов, едва различимые вдали. Звезды начали светить еще ярче. Их трясущейся, мигающий робкий свет, сливался с серебристо-матовым лунным светом. Окрестности засверкали, бликами, искрящихся кристаллов снежинок, переливающегося лунного света. Темный лес нахмурился, стал таинственный и загадочный. Словно дремучий дедушка, река кряхтела, отдавая сухим кашлем трескающегося на морозе льда и по стариковски курила паром. Это по трещинам, выдавливаемая, в сотни тон льдом, растекалась по наледям вода.
       Кто разнес по тайге худую весть, поди узнай? Может черный ворон разболтал или вездесущая белка? Но к месту отстоя сохатого, стали подтягиваться непрошеные нахлебники. Воооон там! Освещаемая лунным светом, неслышно пробирается цепочкой другая стая волков. Такого упускать нельзя, а вдруг да удастся поживиться свежим мясом. А на другом берегу реки, из глубин тайги, осторожно крадется поближе к чужой добычи росомаха.
       Между тем, законная претендентка на добычу, загнавшая на отстой сохатого, стая волков, приняла новую тактику. Теперь главная задача не упустить добычу. Четыре волка постоянно дежурят в трех метрах от сохатого. Остальные рыщут по окрестностям в поисках пищи. Потом меняются с дежурными волками, давая им возможность размяться, напиться воды из наледи, а если повезет и закусить зазевавшимся зайчишкой. В прочим, если даже не удастся перекусить, не беда. Два - три дня можно обойтись и без еды, а это контрольный срок. Дольше, ноги сохатого не смогут удержать вес в 450 килограммов, и животное рухнет в низ, прямо на лед замерзшей реки. Так что, волчье терпение того стоит.
       Тайгу прикрыла ночь. Давно погасла вечерняя заря. Темно-синим пологом растянулось звездное небо. Темнеющий по берегам реки лес, только с виду казался безжизненным. Там, в его глубинах текла своя, размеренная лесная жизнь. Вышли из своих снежных укрытий зайцы. Ночь, это время их кормежки. В то же время зайцы становятся легкой добычей для волков, росомах, лисиц и других хищников. Чтобы облегчить передвижение по глубокому снегу, зайцы-беляки постепенно набивают тропы, которыми пользуются регулярно в течение зимы. Вот здесь их и поджидают затаившиеся хищники.
       Но кокой бы не была длинной зимняя ночь, ей тоже приходит конец. Постепенно чернота стала уступать серо-светлым тонам. За горами сочится рассвет. Там, на востоке, начал светлеть горизонт. И вот! Из-за темных вершин ельника, уже брызжет багряный свет зори. Горизонт окрасился зарею, и словно из-под земли, из таежных дебрей вздымался нежными лучами багряный свет. Вот он уже осветил излучину застывшей реки, ее дымящиеся наледи. Темный лед тянется и дальше за поворот. Он почти прозрачный и такой гладкий, будто его поверхности коснулась рука полировщика. Это наледь, но уже замерзшая. Ее вспучило буграми, порвало. Местами образовались глубокие трещины. Продолжив свой извечный путь, луч света засверкал по отвесным скалам, уходящим в глубь замерзшей реки. Осветил понуро стоящего сохатого и стаю волков, ожидающих своего часа.
       Наступило утро. Утро прозрачное, безветренное. Потухли ночные звезды. Небо над тайгой в легкой дымке и кажется низким. Над горой с двугорбой вершиной холодное солнце, а против него на западе, прильнув к другой поросшей тайгой сопки, дремлет уже никому не нужная луна.
       Хищники понимали, что ждать осталось не долго. От их опытного глаза не ускользнула мелкая дрожь в ногах старика. Скорей всего, до вечера он не дотянет. И потому, к обеду, вожак подал сигнал, и волки начали беспокоить добычу. Схватка вошла в свою новую фазу. Конечно, можно и дальше не утруждая себя караулить, мясо само упадет. Но нет терпения, поскорей нужно набить брюхо свежим с кровью мясом. И потому, вожак принял решение ускорить развязку. Они подбирались поближе к стоявшему сохатому. А он, значительно ослабевший за длинную зимнюю ночь, начал отчаянно отбиваться передними ногами. В свою очередь ослабевшие задние ноги, принимали полутонную нагрузку на себя. Волки виртуозно уклонялись от смертельных ударов. Эта возня длилась недолго. Сохатый еле удерживался на ломких ногах. В его позе, в том, как он держал гордо приподнятую голову, не было страха. Большие круглые глаза, в которых пылала уже вечерняя заря, смотрели на мир печально, беззлобно. В них было столько мольбы, столько жажды жизни! Он понял свою ошибку. Нужно было прорываться в глубь тайги, там его спасение. Волки не смогли бы долго его преследовать по глубокому снегу. Теперь уже всюду смерть. Завязалась последняя схватка. Время бежит. Заканчивается короткий зимний день. Гаснет закат. Уплывают в темень не расчесанные вершины лиственниц и мутные валы далеких гор.
       Когда солнце окончательно склонилось к закату, сохатый рухнул на лед реки. Толи силы отказали, толи оступился на узком выступи отстоя, отбиваясь от волков. Меж тем, из мутной бездны горизонта медленно приближалась ночь.
       Еще светлеет холодная просинь неба. На ослепительной белизне зимнего покрова хищники оставили следы разбойничьего набега. Неизвестно, кто и как разнес по тайге весть о гибели старого сохатого, и на его тризне уже побывало немало гостей. Больше всех наследили колонки. Вот один из них гнался за горностаем: два-три прыжка, лунка в снегу, капля крови. Долго просидела здесь лиса. И ей и росомахи удалось стащить часть кишок, пока волки рвали и глотали куски мяса. Кой что перепало и сигнальщику ворону.
       На запорошенном снегом, истоптанном льду, остались от таежного красавца, разбросанные мраморные кости. Они еще отливали розовой нежностью, казалось в них еще теплится жизнь. Было съедено все, даже шкура, выплевывалась за ненадобностью только шерсть. Снег, на котором оставались пятна крови, был так же съеден, а кровь, попавшая на лед, слизана. Ничего кроме голых костей не осталось от таежного великана. Лишь в стороне, угрюмо торчали, утратившие свое величие, огромные лопатообразные ветвистые рога.

  • Комментарии: 2, последний от 22/04/2013.
  • © Copyright Прядкин Виктор Максимович (pryadkin.viktorm@yandex.ru)
  • Обновлено: 11/04/2013. 14k. Статистика.
  • Рассказ: Проза
  •  Ваша оценка:

    Связаться с программистом сайта.