В глубине студеного, с редкими звездами ночного неба, затухали огни Млечного пути. Над Олекминским Становиком, ущербная луна отдавала бледным холодным светом. Заканчивала свой тихий сон морозная ночь. На востоке, хамелеоном, менял свой окрас горизонт. Бледнея, сумрак оттеснял черноту в глубь небосвода. Светлые тона нахраписто, заполняли пространство, причудливо меняя свой цвет. В серо-розовой мгле раскрывается сонная земля. Стыдливо розовеют очертания пологих гор, поросших редкостойным ерниковым лиственничником и сосняковыми рединами. Небо ширится, наполняясь голубизной. В разбавленной черноте, в уже подернутом бирюзой, посеревшем куполе небосвода, слезой дрожит последняя звезда.
Где то там, за далекими горами Станового хребта властно нарождается день. Его кроваво-красный язык уже виден на горизонте. Брусничным соком наливается заря.
Вдруг, багровым пламенем заполыхал огонь рассвета. Свекольным отваром брызнули багряные подтеки на снежные вершины гор. Сквозь сонные лиственницы расплескался холодный рассвет, и на озябшую землю полились потоки солнечного света. Лес в морозной мгле, еще в дремотной лени, нежится в первых лучах утреннего солнца. Пожар на горизонте потух внезапно, в полном разливе, народился яркий солнечный день.
Пришедшая с осени волшебница зима, медвежачьей силой схватила за горло студеной рукой эту северную землю. Заковала в толстый лед реки, озера, мари, ручьи и болота. Выгнала птиц, медведей загнала в берлоги. Казалось, нет силы, способной вырвать эту землю из цепких, леденящих когтей зимы. Но зима, за долгие месяцы властвования, поверив в свое всемогущество, потеряла бдительность. Не заметила как рыжей лисой, осторожной росомахой уже крадется весна. Красивая и умная, она давно поняла, что не прогнать ей силой ледяной правительницы. Одолеть зиму она решила лаской, теплом и добротой. Обвенчавшись с солнечными лучами, нарядившись в золотистые цвета, алой зорей она опустилась на бесчисленные отроги Станового хребта. По лощинам и склонам гор прокралась в речные долины на замерзшие русла рек и озер, неслышно пробежалась по угрюмым марям и болотам, заглянула в густые заросли ельника.
На опушке леса, ослепительной белизной засверкал ноздреватый снег. Лютая вьюга кружила долгие зимние хороводы, оставляя после своего веселья сугробы. Нахохленные, облаянные со всех сторон февральскими ветрами, стоят они, злобно ощетинившись, покрывшись миллиардами ежовых иголок.
В глубине леса насытившийся лютыми морозами за долгую зиму, лежит отяжелевший, заматеревший толстым слоем снег. Тяжелый и пористый, он рассыпается на отдельные крупинки, утрачивая свою былую зимнюю привлекательность. Здесь в глубине леса он ни тот, что лежит на открытой местности. Серо-грязным его сделали мельчайшие кусочки коры, хворостинки, еловые и сосновые иголки. В течение всей долгой зимы ветер заставлял их падать на поверхность снега с деревьев. Обгрызенные белками сухие сучья, однолетние еловые побеги, раздробленные дятлами сосновые шишки - весь этот разнообразный отпад в лесу прячется под многослойным снежным слоеным пирогом.
Мудрая природа все предусмотрела. При таянии снег оседает, и все, что было в него погружено, оказывается лежащим на поверхности. В ясные солнечные дни отпад ускоряет снеготаяния. Каждое дерево, словно боец перед сражением обвозилось окопом. Это протаявшие в снегу воронки, кое-где до самой земли. Солнечные лучи, не отражаясь с темных поверхностей стволов, их нагревают, окружающий снег тает ускоренно.
Пробуждается от зимней спячки, обласканный мартовскими лучами солнца северный край. Добротой, красотой и лаской, повенчанная с теплыми солнечными лучами, Весна укрощает Зиму. Стоит разгрести снег, разбить трухлявый пень, отодрать на сушине кору - и убедиться, что зарождается в мерзлой земле ростки травы, оживают личинки насекомых.
Обрюзгли, оделись в бахрому заячьи тропы, кое-где пробивается на ружу потерявший золотую оправу прошлогодний лист. Томно прокричал сидевший на старой сушине иссиня-черный ворон. Эхом пролетел между деревьями и устремился в голубую высь, дробный стук дятла. Гулко треснул лед на реке с береговыми проталинами, словно раззявленная пасть волка. Юркнула в глубины залежалого снега полевка, ускользнув от мышковавшей лисы. Март.