Духота июльских дней измучила Полину, она просыпалась каждые два часа, вставала, ходила по квартире, пила воду, ложилась снова, подолгу вертелась без сна. Утром она шла на работу усталая и печальная, состояние было такое, как будто она всю ночь разгружала вагоны с углём. Почему-то этот образ усталости пришёл ей в голову, наверно, из какого-нибудь фильма.
Высокая, с распущенными ниже плеч волосами, выкрашенными до черноты угля той самой ночи, что резко контрастировало с её большими голубыми глазами.
Звонок мобильника в сумке вывел её из подавленного состояния. Она достала телефон, на ходу приложила к уху, с бирюзовой сережкой.
- Ало, Поль! Привет! Это я, - послышался писклявый голос из трубки.
- Привет, простите, кто это? - с удивлением спросила своим низким, почти мужским голосом Полина.
- Ну, ты даёшь! Это я, Таня!
Полина возвела глаза к предгрозовому сиреневому небу и спросила:
- Карасёва?
- Да, вспомнила, наконец!
- А ты бы ещё не на десять, а на двадцать лет пропала, я бы... - с усмешкой сказала Полина.
- Ой! Ладно тебе считать! Главное, что я тебя нашла...
- Откуда у тебя мой номер...
- Приснился!..
- Колись, давай...
- Всё при встрече!
- Ты откуда звонишь?
- Из дома.
- А где твой дом?
- В Солнцево...
- Занесло тебя Карасёва...
- А ты как, куда пропала?
- Никуда я не пропала, жизнь меня мотает...
- Талантливая ты наша! Пишешь, снимаешь?
- Собираюсь! У меня всё впереди!
- Опять впереди... - сказала Карасёва.
- Какие мои годы, - легко парировала Полина.
- А чем же ты занимаешься?
- Работаю, кручусь...
- Где, если не секрет?
- В Кузьминках и живу и работаю, - сказала Полина.
- Где работаешь, Поль, хватит темнить! - воскликнула Карасёва.
- В парикмахерской, делаю из своих клиенток неотразимых красавиц...
- Ой! Я к тебе приеду, можно?
- Конечно! Когда?
- Сегодня!
- У тебя проблемы? - сделав лицо строгим, спросила Полина.
- А у кого их нет... - отшутилась Карасёва.
- Конечно, приезжай! Я тебе адрес скину.
- Часа через три буду!
В ожидании встречи с одноклассницей после более десяти лет тесного общения, Полина не вошла, а впорхнула в салон, и нараспев поприветствовала своих коллег:
- У нас на газоне цветёт цикорий! Прямо чудо какое-то! Никогда прежде я его не видела здесь...
- Ну, ты даёшь... Это тебя цикорий так возбудил?
- Да, ладно тебе язвить, просто улыбнись...
- Да я спать хочу, у меня глаза слипаются...
- Что ночь была незабываемая...
- Можно и так сказать.
- Как там у меня запись? Есть свободное время часа через три?
- Есть! И через два, и через три... Отпуска...
Полина села в свободное кресло. Поправила привычно у раковины за большим зеркалом на пластмассовом узком стеллаже всевозможные щётки, ножницы, расчёски...
Полюбовавшись собой, сказала:
- Понятно. Только ты ко мне с 12.00, пожалуйста, не записывай никого.
- Хорошо. Свидание?
- Бывшая одноклассница должна подъехать... - пояснила Полина.
- Понятно...
Полина опять посмотрела на себя в зеркало, но увидела девочку-подростка, смышленый взгляд, тонкие губы, нежная смуглая кожа, красиво подстриженные тогда ещё русые волосы, несколько суетливые движения беспокойных рук и высокий рост 175 сантиметров. Одноклассники в один голос прочили Полине карьеру модели, а она выбирала между профессиями актрисы, певицы и художницы. Полина всё схватывала на ходу, скользила по поверхности, не погружаясь в глубины, и была уверена, что может достичь успехов в любой творческой профессии.
"Ничего, у меня ещё всё впереди - и книги, и съемки, я всё успею", - подумала она и стала поправлять макияж.
Отец Полины работал в пожарной охране, а мать - бухгалтером в детском саду.
Полина с самого детства примеряла на себя роли героинь книг и фильмов. Правда, книги она узнавала через фильмы, через всевозможные экранизации, а не через чтение. Она искренне верила, что когда-то действительно была этими героинями. Образы из фильмов стали её частью, и вот так с миру по нитке она собирала себя, и желание казаться кем-то из них, вошло у неё в привычку. Полина нисколько не сомневалась в том, что делает это замечательно, а окружающие только плечами пожимали, не решаясь высказать своё мнение.
Она родилась, училась, росла и жила на окраине Москвы, как принято говорить, в спальном районе. Родители гордились своей отдельной двухкомнатной квартирой. "Комнатки у нас маленькие, но уютные, - любила повторять мать Полины, - а у Полюшки - отдельная комната!"
Родители, как водится в простых семьях, души не чаяли в своей дочери, восхищались ею и всегда поддерживали её увлечения и мечты.
В юности Полина постоянно вертелась перед зеркалом, любуясь собой, отрабатывая приёмы кокетства и примеряя различные выражения лица. Где-то она услышала о том, что красота бывает заманчивой, таинственно-прекрасной, такая красота не является сразу, а прячется, проявляясь постепенно, разжигая воображение, притягивая взгляд, и пыталась овладеть тайнами такой красоты.
Свою наивность Полина облекала в форму какого-то легкого, поверхностного отрицания, ей была свойственна некоторая небрежность, как в словах, так и в поступках. Она не имела постоянных друзей, но и врагов тоже не имела.
Полина вполне была довольна своей внешностью, с правильными чертами лица, приковывавшего мужское внимание. В четырнадцать лет она впервые подвела глаза и обнаружила, что ей очень идёт красная помада.
Вообще эксперименты с внешностью доставляли ей огромное удовольствие. Стеснительной она не была. "Ну, "стесняшки" - это не про меня, - говорила Полина подружкам, - если влюбилась, то влюбилась. И неважно, кто позвонит или признается первым". Она не считала нужным скрывать свои чувства, считала, что если понравился человек, его упускать нельзя.
Свободного времени Полине постоянно не хватало. Она обожала смотреть кино, её любимым режиссером был Квентин Тарантино. Она называла Тарантино богом кинематографа. Могла говорить о нём бесконечно, и совершенно искренне рассуждала о том, что он бы обязательно снял её, если бы однажды случилась такая встреча, поскольку так, как она его чувствует, его не чувствует никто! "Я никогда не фанатела ни от каких музыкальных групп, ни от кого, - только от Тарантино и его работ. Когда я вижу Тарантино, то начинаю просто бесноваться, хлопать в ладоши. Друзьям приходится меня успокаивать".
Даже если у тебя в жизни всё поставлено с ног на голову, нет никакого плана и ритма, по твоему убеждению, сам ход вещей затягивает незаметно в ритм, день за днём, утро за утром, ночь за
ночью, и ты следуешь ему, совершенно не задумываясь. Спать, есть и двигаться - эти потребности тела выполняются ритмично, автоматически, а вот развитие, образование, профессия и смысл без внутреннего ритма, просто осуществить невозможно.
Вдруг что-то огромное и горячее сзади навалилось на Полину. Она оглянулась и увидела неимоверно полную женщину, с тройным подбородком, с завитой круглой причёской вытравленных волос, с маленькими, заплывшими жиром глазами, с толстыми маслянистыми губами, дожевывавшими ещё горячий кусок чебурека, который она держала в приподнятой руке. Только вглядевшись в это чудо, Полина догадалась, кто это.
- Карасёва!.. Ты меня напугала! - пробасила Полина.
- Поля, меня Таней зовут, если ты забыла, я уже давно не Карасёва, - пропищала Карасёва.
- Не обижайся, это я привыкла так, учту.
- Да, я и не думаю обижаться, просто отвыкла. Слушай, а ты почти не изменилась, поделишься секретом!? - доедая чебурек, сказала Карасёва.
- Секрет один - любить себя и всё вокруг...
- Банальненько, но приятно! - с неподдельной весёлостью произнесла Карасёва.
Полина тоже с весёлостью, насколько хватило у неё таланта менять настроение, спросила:
- Расскажи лучше, как ты живёшь?
Карасёва сначала неспешно покопалась в сумке, достала большое яблоко, с хрустом откусила почти половину, и доверительно с некоторым юмором изложила:
- Хорошо, замужем, муж заведует продовольственной базой, со всеми вытекающими, две дочки, лежим на диванах, смотрим телевизор, экран во всю стену. Живём по потребностям. Шашлыки ходим жарить к речке. Живём-то для чего? Да чтоб хорошо поесть! На днях позвонила Зинка, вот поболтали о школе, вспомнили тебя, она твой телефон дала. Мои отпустили меня к тебе на целый день, еле добралась, тяжело же ходить, ну, это, рассказывай о себе.
И Полина стала рассказывать. Низкий голос её звучал плавно, она свободно переходила от предмета к предмету, всегда знала обо всем, что делается в её мире и вокруг. В её рассказах все обретало плоть, вкус, запах, было на редкость зримо. Она с упоением пересказывала скандальную хронику из жизни "звёзд", известных семей столицы.
Сердце Полины было вновь занято, уж такой влюбчивой она была. Она вспомнила свою первую любовь, которая накрыла её, как она любила повторять, в семнадцать лет:
- Я шла по улице в апреле, была метель, а я ела мороженое, и увидела краем глаза, как мимо меня прошёл высокий парень в ярком свитере. Я толком даже лица его не разглядела, но меня будто теплой волной обдало. Застыла как вкопанная. Я уже тогда поняла: вот он - мужчина моей мечты! Первый шаг к сближению сделала сама через неделю после знакомства: почесала ему шею, услышала довольное урчание и влюбилась еще больше. Он меня целоваться научил. Вообще, это не земная, а очень возвышенная любовь, как в кино, я обязательно напишу сценарий фильма и сыграю в нём себя!
Подружки подкалывали Полину, то и дело спрашивая, готов ли сценарий, а она отвечала небрежно, сейчас у меня времени абсолютно ни капельки. "Девчонки, мне сейчас некогда, как вы не понимаете! Мы ни секунды не можем быть в разлуке! Я только о нём могу думать, без него мне ничего не нужно!
- Полина, я слышала, что ты за него замуж вышла тогда, поступала в театральный, писала книгу, а я все искала твоё имя в журналах, на афишах, - сказала Карасёва.
- Не всё сразу, мои дорогие, я собиралась начать писать книгу, но времени, что тебе объяснять, ты сама всё прекрасно понимаешь, катастрофически не хватает, помимо творчества есть ещё быт... У меня родился сын.
Полина поведала однокласснице о том, что рассталась с мужем, когда сыну было три года. Точнее сказать, муж ушёл, заявив, что устал от её нытья и вечного недовольства скучной жизнью. Полина очень переживала, но мужа вернуть не пыталась, слишком велика была обида на него за то, что он не понял её нежную, творческую душу.
Около пяти лет она всё своё время посвящала сыну, правда, муж тоже часто навещал его, а она не возражала, мудро рассудив, что их отношения не должны отражаться на ребёнке. Увлечения, конечно случались, но мимолётные.
Наконец, она рассказала о том, что случай свёл её с человек романтичным, совершенно особенным, которого не интересует быт, что он совершенно не приспособлен к земной жизни, Полине хочется его поддерживать в поисках себя, но Тимофей, так зовут возлюбленного, держит пока её на расстоянии и не любит говорить о себе. Полина готова пожертвовать собой, лишь бы любимый был рядом. Они часами беседуют по телефону, пишут друг другу письма.
- Полина, извини, но мне кажется, что тебе пора повзрослеть и расстаться с иллюзиями, - сказала своим писклявым, почти плачущим голосом Карасёва.
- Я так не считаю, - мужским баритоном ответила Полина, - меня всегда привлекали личности неординарные...
- Да в чём его неординарность? По-моему, ты теряешь время...
- Тань, мне было приятно с тобой пообщаться, но давай каждая из нас будет сама решать, как ей жить, - довольно сухо проговорила Полина.
- Давай! Извини, если я позволила себе лишнее.
- Брось! Я была рада повидаться с тобой!
Проболтав до конца рабочего дня, одноклассницы расстались.
Встреча с Карасёвой выбила Полину из колеи.
Чувства ещё нет, но что-то неопределённое в душе возникает, даже без точной направленности на какое-нибудь лицо, или на событие, или на явление. Неопределённость эта изматывает, тревожит, но не стихает, несмотря на все попытки справиться с предчувствием, вызывая томительное ожидание неизвестно чего. Полину предчувствие почти никогда не обманывает, поэтому при его возникновении она старается настраиваться на приятное событие, следуя совету мамы, которая любила в таких случаях повторять, что надо ждать хорошего, чтобы не накликать беду, которая всегда случается внезапно.
Полина отправила Тимофею сообщение с просьбой позвонить ей, и не выпускала телефон из рук, чтобы случайно не пропустить звонок любимого. Около полуночи раздался звонок.
- Привет, Полюшка!
- Здравствуй, Тим!
- Как дела?
- Нормально, а у тебя?
- Тоже нормально.
- Ты моё письмо получил?
- Да. Ты так красиво пишешь, могла бы стать писательницей.
- Да, я и собираюсь.
- Пишешь?
- Мечтаю написать, да всё времени нет.
- Я тебя не понимаю, что значит - нет времени?
- Я же объясняла тебе, что у женщин масса ежедневных дел и обязанностей, на выполнение которых не хватает дня, приходится ещё ночью, например, готовить на завтрашний день...
- А может быть, ты слишком увлекаешься бытом?
- Тима, я тебя прошу, давай оставим этот разговор...
- Давай... Что не спишь так поздно?
- Мне луна в окно светит. Она сегодня какая-то большая и почему-то очень желтая.
- Да, как в тот день, когда мы с тобой познакомились.
- Ты помнишь... А давай загадаем желание?
- Смешная... Желания загадывают, когда звезды падают. А когда смотрят на луну, не загадывают желаний.
- Все равно давай. Я очень хочу. Очень, очень и прямо сейчас.
- Давай.
- Я уже загадала.
- И что же?
- Говорить нельзя. Не сбудется.
- Сбудется, лунные желания всегда сбываются.
- Ладно. Я загадала, чтобы через много-много лет мы проснулись с тобой такой же ночью и увидели бы такую же луну, потому что и через много-много лет я буду так же любить тебя...
Полина с Тимом разговаривали по телефону часами, встречи же их были короткими и редкими. Полина пыталась как-то изменить это, но Тимофей ускользал, а на её попытки объясниться ласково отвечал, что не переживёт очередного разочарования. История их длилась уже более двух лет, а кроме редких страстных свиданий у неё дома, когда сын уезжал к отцу, ничего не происходило.
Однажды Тимофей исчез. Целую неделю телефон его молчал. Полина сходила с ума, но ничего не могла предпринять, ведь она почти ничего о нём не знала. Наконец он позвонил и назначил встречу в парке.
По дороге туда она вдруг увидела на газоне синие цветочки, которые приветливо покачивались на высоких крепких стеблях, и мгновенно настроение её переменилось, ведь эти цветы так похожи на глаза её мамы! Как же их зовут? Забыла! Мать Полины выращивала на даче самые разные
садовые цветы: астры, гладиолусы, ноготки, пионы и другие, но любила и полевые цветы, среди которых эти, особенного редкого тона пользовались её особенной любовью. Полина остановилась, рассматривая голубое чудо на изумрудном газоне, на душе стало светло, воспоминания нахлынули и накрыли её маминой любовью. Название вспомнилось само собой - это цикорий!
"Конечно, легче влюбиться в розу, чем в неприметные васильковые цветочки. Но заглянешь в цветочки цикория, и на душе светлее".
Полина подумала о том, что хорошо бы об этом цветочке написать рассказ, и тут же испугалась этой мысли, потому что даже в своих мечтах что-либо написать ей было страшно.
Полина сидела на скамейке в ожидании любимого. К ней подошёл старик в потрёпанной шляпе и, склонив голову в полупоклоне, спросил:
- Можно мне... присесть?
- Ой, да конечно...
- Спасибо. Я не помешаю? Вы ведь ждете кого-то?
- Да... Он задерживается немного.
- Ваш любимый?
- Как вы догадались?
- Настоящую любовь чувствуешь сразу, в первый миг. Она бывает одна на всю жизнь...
- Ну, это если настоящая...
- А что, бывает не настоящая?
- Бывает, встретишь человека и влюбишься, да так, что не только жить без него не можешь, но и дышать, а через какое-то время, внезапно, начинаешь сомневаться в том, что это твой человек, и ты понять не можешь, как ты могла в него влюбиться...
- Мне очень жаль, если подобное случилось с вами, но ведь без горького не почувствуешь сладкого. Многое в жизни может ранить, но всё в этой жизни даётся нам для чего-то. Ничего не происходит просто так!
- Но сейчас у меня всё иначе, - уверенно произнесла Полина.
- Желаю, чтобы всё было именно так!
- Благодарю! Всё так и будет.
Старик встал, церемонно поклонился Полине и, пожелав ей счастья, не спеша удалился. Она же с тревогой смотрела по сторонам, ругая себя за то, что позволила себе усомниться в любимом человеке: "Может быть, я, правда, выдаю желаемое за действительное, и придумала себе Тимофея? Нет, я чувствую, что это мой человек, он ни на кого не похож, он особенный. Вот, сейчас..." Телефонный звонок прервал её размышления.
- Полюшка, я стою в пробке...
- Ой! Слава Богу, а то я так испугалась...
- Не надо ничего бояться. Иди домой. Я приеду к тебе, как только смогу, перезвоню и мы посидим в кафе, хорошо?
- Хорошо, Тим.
Они сидели в маленьком кафе вдвоем. Звучала тихая музыка. Это было похоже на счастье. Полина водила пальцами по скатерти, невольно улыбаясь от счастья. Она ждала признания от Тимофея. Он был рассеян, она же испытывала единственное желание - чтобы он обнаружил хоть какое-нибудь волнение. Но никакого волнения не было, он говорил о разных вещах так спокойно и с такой непринужденностью, как будто расстались утром. Полине стало так жаль себя, она едва сдерживала слёзы.
- Полюшка, хочешь выпить? - спросил он.
- С удовольствием, шампанское! - ответила она.
Сила отчаяния вернула ей уверенность и решимость выяснить его отношение к ней.
Тимофей сидел напротив и молча пристально смотрел на неё. Достаточно было заговорить, и поскорее, казалось, что признание вот-вот слетит с его губ. Но оба молчали.
- Я хотел поговорить с тобой раньше, - наконец сказал Тимофей, - я очень дорожу тобой...
Он нежно коснулся её руки.
Официант принёс шампанское.
- Давай выпьем за тебя, - сказал Тимофей.
Она молча пригубила бокал.
- В общем... Я должен попросить прощения. Я женат... У меня двое детей... Мы с супругой сохраняем семью ради детей... Я очень дорожу тобой...
- Я это уже поняла...- еле слышно произнесла она, а слёзы предательски покатились по её лицу.
Тимофей подошёл и обнял её. Полина почувствовала какую-то расслабленную нежность.
Он предложил потанцевать, обнял её, осторожно прижал к себе, её голова оказалась возле его подбородка, и она почувствовала себя почти счастливой, как будто не было его слов о семье.
Тимофей шептал ей о том, что для полного счастья нужно быть любимым и горячо любить самому. Она только кивала в ответ. Он сказал, что очень счастлив, потому что любит Полину, а она любит его, но помимо чувств есть ещё долг, и он должен был, конечно, раньше ей сказать об этом, но это было выше его сил.
Полину охватила слабость, она едва держалась на ногах, непрерывные переходы из одного состояния в другое, вымотали её.
Тимофей наклонился к ней и поцеловал в щеку.
- Мне необходимо сесть, - прошептала она.
- Бедная моя девочка, - сказал он.
- Мне нужно домой, - сказала она.
- Сейчас я тебя отвезу, - ответил он.
Тимофей проводил Полину до дома. Около дверей лифта он выпустил её руку. Она нашла силы улыбнуться ему на прощание.
Полина осторожно открыла дверь, стараясь не шуметь, заглянула в комнату сына, он спал, вошла в свою комнату, подошла к зеркалу и сказала:
- С завтрашнего дня всё свободное время я буду посвящать творчеству. Они ещё услышат обо мне, а Тимофей будет жалеть о том, что оставил меня.
Она кое-как разделась и рухнула на постель.
Сна не было. Полина представляла свою книгу, презентации, аплодисменты. Она шла по красной дорожке в роскошном платье в пол, с высокой причёской и изумительных серёжках с изумрудами в окружении поклонников, под восторженные крики одобрения её таланта. В своих талантах она нисколько не сомневалась, нужно просто сесть за стол и написать уже эту книгу, чтобы доказать всем, что она другая, не такая, как они. Она напишет о своём знании и понимании любви, так, как ещё никто не писал. Это будет бомба!
"Я больше не буду тратить время на пустые разговоры, - обещала она себе, - хватит развлекать знакомых, которые так и льнут ко мне, страдая от скуки. Чувство неудовлетворённости собой не даёт мне покоя, мешает, но я это преодолею. У меня есть бесценное качество - умение сопереживать. Я напишу о том, как боязнь изменить свою жизнь лишают человека возможности любить, а именно любовь дарит нам свет, вкус, запах и музыку земного бытия, что почти бессознательная череда ошибок совершается из-за сомнений. Моя книга будет о том, как следует поступать или делать, о том, что тот, кто боится боли, никогда не обретёт счастья!"
О плодах яблони вспоминаешь в том смысле, что яблоко от яблони недалеко падает, и задумываясь, как, к примеру, родившийся в семье плотника стал Богом, вдруг видишь под яблоней книгу, которой зачиталось одно из яблок, и возникает желание её прочитать, так начинается процесс ухода от падших яблок, а затем самое сложное - постоянное открытие мира. Обстоятельства детства дают неограниченные возможности всем, но пользуются этим единицы, те, которые заинтересуются книгой под яблоней жизни. К сожалению, книги под яблоней семьи Полины не оказалось.
Ведь всякое становление проистекает из повторений, при которых "материал" закрепляется, становясь второй натурой. Характер складывается из постоянных ежедневных действий, превращающихся в привычки, сохраняющие при этом привязанности детства, которые совершенствуются под влиянием начитанных взрослых. Мудрость окружающих людей, их терпение способствуют становлению характера ребёнка, впитывающего всё, что его окружает и о чём ему говорят умные книги.
Огромный лунный диск внимал мыслям словам. Тихая летняя ночь. Занавески двигаются в такт с ветром, танцуя с ним вальс, Полина сидит на подоконнике, перед ней лежит чистый лист, она покусывает кончик ручки, пытаясь придумать первую фразу, тяжело вздыхает, встаёт, подходит к окну, раздаётся звонок городского телефона. Полина с облегчением бросает ручку и снимает трубку...