Lib.ru/Современная:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Помощь]
Свершилось ожидаемое...
29 апреля 1941 года - памятный день на всю мою жизнь, ставший вехой на пороге 38-летия.
Солнечный апрельский день с утра предвещал отличную погоду. Ни облачка. Чуть движется теплый южный ветер. На улице давно сухо. Сверкает в палисаднике изумрудная сирень. Настойчиво сквозь камни мостовой тянется вверх молодая трава. Весенней свежестью дышит месяц назад скинувшая ледяной покров широководная Нарова.
У прибрежных жителей Нарвского форштадта готовы к навигации привязанные к плотам ярко сверкающие свежевыкрашенной краской отремонтированные лодки. Моя небольшая лодка, купленная весной прошлого года у Дымковских, покачивается на приколе, готовая к походу в район Большого острова, где я давно облюбовал укромное место для закидывания донных удочек. Заготовил перемет и к нему крючки. Первый выезд на рыбную ловлю запланировал на майские праздники.
На велосипеде раньше обыкновенного выезжаю на работу. Заехал на рынок, купол свежую небольшую щуку и отвез её матери. Заодно договорился с ней, что вечером она придет к нам. С утра в редакции у всех отличное весеннее настроение. Комнаты залиты солнцем. Окна редакции выходят на южную сторону. Их распахнули. С городским шумом ворвалось майское тепло.
Подготовка первомайского номера закончена. Корректура прочитана, номер сверстан, после обеда последнее прочтение номера и его печатание, на следующий день номер поступит в продажу.
Быстро съездил домой на обед. Жена чувствует недомогание, у неё повышенная температура. На столе кислые щи, жареная салака с отварным картофелем. Есть почему-то не хочется. С трудом одолеваю щи, салаку отодвигаю в сторону.
-Что такое, - вопрошает удивленная жена, - ты такой любитель рыбы и вдруг не хочешь, смотри не пожалей, когда её не будет...
Позднее очень часто вспоминал замечание жены...
Жалуясь на недомогание, жена легла в постель. Температура у нее подскочила до 38®. Просила на работе не задерживаться, никуда не заходить, сразу же возвращаться домой, тем более мы ждали прихода матери.
В редакции после обеда больше занимались посторонними разговорами, делились планами праздничного отдыха. Кельберг еще раз напомнил, что ждет от меня фоторепортаж о майском параде трудящихся Нарвы.
За окном послышался шум подъехавшей к дому автомашины. Почему-то она меня заинтересовала. Я выглянул наружу. У подъезда стояла открытая легковая машина, в которой никого не было. Не успев отойти от окна, увидел входящих в редакцию нарвитян Боровского и Вельдмана, о которых я раньше слышал, что они работают в органах НКВД. Они прошли мимо в кабинет Кельберга не поздоровавшись, хотя мы были знакомы. За ними плотно закрылись двери.
Остро кольнуло сердце. Почему-то подумал, что пришли за мной, чтобы арестовать. Сел за свой стол, взял "Правду", пытался что-то прочесть и не мог, - мысли устремились за дверь кабинета. Прошло не больше пяти минут. Из кабинета вышли Боровков и Вельдман. Минуя меня, направились к выходу. Вслед за ними не торопясь шел Кельберг в моменты волнения или сильной озабоченности Кельберг до неприличия краснел. И на этот раз лицо его горело пунцовой краской.
- За вами, Степан Владимирович, - негромко произнес он, но все находившиеся в редакции ясно расслышали тревожный тон редактора. Воцарилась короткая пауза. Всем стало как-то неловко за происходившее молчание.
- Спасибо за все хорошее, что вы сделали для газеты. Никогда не забуду вашей полезной помощи, - с этими словами Кельберг крепко пожал мою руку.
- Александр Александрович, очень прошу вас, - сказал я Кельбергу, - передать жене апрельскую зарплату...В прихожей стоит мой велосипед, нельзя ли с кем-нибудь отправить его домой...
- Не беспокойтесь, все будет сделано.
На этом мы распрощались. С тех пор я Кельберга больше не видел.
На лестнице меня поджидали чекисты, предъявившие ордер на арест.
--
Нельзя ли мне хотя бы на короткое время вернуться домой, попрощаться с женой, она в настоящее время больна, лежит в постели, - обратился я к ним.
--
А почему бы и нет, - скороговоркой ответил Боровков, - машина ждет внизу, мы поедем на квартиру, увидитесь с женой, заберете вещи...
У наружных дверей стоял шофер. Боровков сел рядом с шофером, со мной - Вельман. Завернули на Вышгородскую улицу. В то время возвращались с работы, многие заходили в магазины приобрести на праздник продукты. Оживленно было на главной улице города. Встречались многочисленные знакомые, для которых не являлось секретом, почему я сижу в машине в обществе работников НКВД. Каждый понимал и, вероятно, про себя говорил: "Еще одна жертва в серии массовых арестов!"...
Быстро доехали до Речной улицы. Решил звонком не беспокоить жену, поэтому дверь открыл собственным ключом. Вошли в кабинет, служивший одновременно и гостиной. В спальню вошел один, Боровков и Вельман занялись рассматриванием лежавших на столе альбомов.
Увидев мое растерянное лицо, жена сразу же соскочила с постели и, не понимая в чем дело, в испуге спросила:
- Что-нибудь случилось? Чем ты встревожен?
--
Да ничего особенного, - с трудом процедил я сквозь зубы, - пришли за мной, арестовали... Свершилось ожидаемое...
--
Кто? Ну говори, не терзай, - с этими словами она быстро накинула на себя халат и устремилась в кабинет.
Боровков и Вельман молча встали и поклонились. Жена их знала, с Боровковым была лично знакома.
Обыск начался с библиотеки. Поверхностно листались книги русских классиков, более внимательно просматривались русские зарубежные издания. Обратили внимание на лежавшую на письменном столе небольшую книжку, не помню автора и её название, взятую незадолго до ареста из русской городской библиотеки. В ней рассказывалось о деятельности существовавших в дореволюционной России различных партийных группировках, их программах, - социалистов, кадетов, эсеров, анархистов и т.д., их главарях.
--
Откуда эта книга, - спросил листавший её Вельман.
--
Обратите внимание на штамп, - ответил я, - взята на прочтение из библиотеки.
--
А что вас в ней заинтересовало, неужели принадлежите к одной из указанных
политических партий?...
--
Я думаю, что вы не станете делать вывод о том, что я являюсь убийцей только на том основании, что у меня имеется книжка о похождениях французского вампира Ландрю, на совести которого десятки убитых им женщин, - с этими словами я достал из шкафа брошюру из серии приключенческих рассказов и протянул ему.
Вельман пропустил мимо ушей мое колкое замечание, а библиотечную книжку положил к себе в портфель.
Потребовали открыть ящики письменного стола, заглянули в платяной шкаф. На глаза попались два фотографических аппарата.
--
Чьи они?...
Я не успел ответить, хотел сказать, что один мой, другой жены, как она вклинилась в наш разговор:
--
Немецкий "Вальдакс" мой, а этот старенький, допотопный, снимающий пластинками, подарил мужу брат.
В спальню не зашили. Уселись в кресла и стали рассматривать фотографии, наклеенные в альбомы, - актеров, театральные сцены, группы актеров, святогорские снимки, заснятые мною виды Принаровья и Причудья. Можно было подумать, что за нашим круглым столом, удобно расположившись в мягких креслах, сидели не представители НКВД, явившиеся меня арестовать, а хорошие друзья-гости, с удовольствием рассматривающие многочисленные фотографии, на которых отыскивались лица общих знакомых, события, факты, случаи из жизни Нарвы, курорта Усть-Нарвы, деревень Принаровья и Причудья. Пояснения давать не приходилось, под каждой фотографией имелась соответствующая надпись, дата. Вельман не сдержался, по моему адресу отпустил комплимент:
--
Как все интересно, обстоятельно сделано, со вкусом...
--
Прошу этот снимок изъять из альбома - неожиданно произнес Боровков, тронув пальцем на фотографию общей группы деятелей Союза Русских просветительных и Благотворительных обществ в Эстонии. Снимались осенью 1939 года в Таллине, когда руководство союза отмечало мое десятилетие в должности инструктора внешкольного образования. На фотографии - председатель правления д-р М.В. Горбачев, секретарь А.А.Булатов, деятели Союза - д-р Г.Э. Модеров, С.А. Горбачев, Е.И. Гильдербрант, П.А. Богданов, мой коллега-инструктор Печерского края Б.К. Семенов и многие другие, разделившие со мной радость юбилейной даты.
Боровкова заинтересовали две личности на снимке, о которых он меня спросил, это А.А.Булатов и П.А. Богданов. Между прочим, оба они в то время находились в заключении.
--
Не хотелось бы отрывать, испортим альбом и фотографию, - сказал я. Но
Боровков был неумолим и требовал свое.
Осторожно с помощью скальпеля, я отодрал фотографию и отдал её Боровкову.
- Ну-с, пора собираться! Возьмите с собой самое необходимое, уложите в пакет, или лучше в небольшой чемодан, - поднимаясь, сказал Вельман.
- Таня, принеси чемодан с вещами, он под кроватью...
Чекисты переглянулись. Видимо их удивила такая предусмотрительность.
- Вы что же предполагали, что будете арестованы, - спросил Боровков.
--
Конечно! Почему я должен быть исключением. В городе, не считая всяких полицейских, военных, пограничников, кайтселитчиков лишились свободы почти все русские общественные деятели.
Подумал и тут же забыл оставить дома кошелек, в котором находилось 250 рублей и наручные часы. Позднее не раз об этом сожалел. Прощание с женой было непродолжительным, но тяжелым.
--
Я никогда тебя не забуду, да хранит тебя Бог, - еле слышно произнесла она и впала в истерику.
--
Вышли на залитую солнцем Речную улицу. Жена стояла на крыльце. Шофер предусмотрительно открыл дверцу машины. На короткое время я задержался.
--
Хотелось надолго запечатлеть в памяти полноводную весеннюю Нарову, её синеватую с зеленым отливом воду, настойчиво плескавшуюся о деревянные мостки вокруг привязанных лодок, на черно-землистый невысокий берег с молодыми побегами весенней поросли...
--
Полной грудью дышала красавица река ароматами пробуждающейся природы. Сновали неугомонные ласточки, предвещая хорошую погоду. Проплыл вниз по течению белоснежный пароход "Павел"...
Вот когда хотелось оставаться на свободе, ощущать жизнь, быть её пленником, а не тех, которые уготовили неволю своим якобы политическим противникам.
По дороге стало жарко и я снял шляпу и пальто. Около пяти часов для подъехали к ярко освещенному солнечными лучами зданию почтамта. Не задерживаясь поднялись наверх по знакомой мне по январскому визиту этаж. Прошли в кабинет начальника Нарвского отдела НКВД Шкуренкова.
- Товарищ начальник, докладываю. Задание выполнено. Арестованный Рацевич доставлен. - по военному отрапортовал Вельман
Связаться с программистом сайта.
