Аннотация: Рассказ "Праздник" напечатан в книге "Зависть" - Татьяны Ролич Издательство "Петрополис",Санкт-Петербург,2012г
ПРАЗДНИК
Ясное, голубое небо. Облака кучевые, белые застыли. Все вокруг сбоку освещается холодным солнцем, которое тут же прячется за первую встречную тучу. Все становится серо-голубого цвета и опять появляется солнце и все становится оттенком коричневого с яркими желтыми пятнами кустов и в центре куст розы пушистый покрыт еще какими-то остатками летних зеленых листьев. Все замерло, а деревья без листьев весь горизонт опутали своими тонкими ветками. Только дуб в десять стволов-ветвей стойко держит свой темно-желтый лист. В этой красоте есть что-то гордое и вечное, и кажется все это так и будет, так и было всегда. Только солнце мечется надо всем этим покоем и им управляет из-за набегающих туч.
Умение жить процветает и благоденствует. Это сейчас некая радость от ощущения, что все получается неожиданно хорошо. Знаком этого была компания, неожиданно собравшаяся по поводу юбилея. Компания неожиданно образовавшаяся. Чувство какой-то детской, от ничего радости, всех захватило
И только двое наблюдателей недоумевали от всего этого вихря веселья. Старость и болезни на лицах цепко держали их в этом ощущении недоумения. И вечный вопрос старости к молодости духа: "Как это возможно, такое веселье от ничего?".
А случилось совпадение ощущений радости и веселья. А возможность продемонстрировать это знакомым из разных эпох жизни, собравшимся вместе, была знаком торжества уверенно спокойного и радостно- доброжелательного отношения ко всему вокруг. Это дух примирился со всей теперешней жизнью по своему выбору, в условиях, созданных для жизни счастливой.
Душа управляет всем, что случается. И ее уверенность, и неуверенность это выражение лица. И ее спокойствие, и беспокойство, это тоже лицо, умиротворенное или озабоченное. Жизнь - это душа, и если "испустил дух" значит, душа отлетела, оставила тело и оно мертво. Жизнь мимолетна, и надо ее устраивать, отчего зависит все ее наполнение. И где эти точки соприкосновения духа и тела, и почему невозможно сразу понять, когда и что нужно делать.
Случилось, что звонок друга из Франции был знаком, что радость посетит и вытащит силы душевные из всех уголков. И ты становишься двадцатилетним, открытым миру.
Со всей радостью сейчас доступной, при неком стечении жизненных обстоятельств делает этот праздник торжеством духа молодости при надвигающихся сумерках.
От этого такой яркой и заразительной становится радость для людей открытых миру, отчего чувство зависти к ней у кого душа угасла, прежде времени - это два наблюдателя , которые были окончательно введены в оцепенение перед чем-то им недоступным, непонятным и от этого противопоказанным.
Один наблюдатель - это писатель, советской закваски, с некими потугами на модный стиль писания. Все это творчество ни на чем не настаивающим, но с попыткой как-то успеть за временем. В карикатурном виде представляющем модный народный стиль в разговоре, с внутренней нелюбовью к нему и ко всему на свете. А образ писателя-профессионала это стиль удобный для жизни и престижный в определенных сферах и ощущение, что он ,писатель, хочет "выпить", а все остальное это только декорации для увядающей, измученной болезнями плоти, только на мгновение оживающей от вина и потом опять погружающейся в черные бездны.
Второй наблюдатель из юности, это постоянный наблюдатель и очень хитро скрывавший свое лицо в юности и потом постепенно превратившийся из доброжелательно снисходительного наблюдателя в наблюдателя наоборот - это мой главный наблюдатель по нему можно жизнь проверять.
Его покрытое морщинами, недовольное лицо - это сейчас только маска, прикрывающая умершего веселого, доброго человека и в жизни теперь это глубоко несчастная личность не только от обстоятельств, но и от ее отношений с людьми и миром.
Мир платит жестокостью за пренебрежительно-высокомерное отношение к себе и трудно сейчас что-то изменить в прошлом, которое цепко держит в руках и не дает жизнь реальная каждый день в настоящем чего-то такого, что могло бы это прошлое перекрыть, побороть и сотворить новое.
Его праздники - это поминки по кому-то и по чему-то и ощущение траура,а страх от надвигающегося праздника видимо именно от нежелания наблюдать это скопище озлобленных, самоуверенных людей с угрюмыми лицами, взирающими на мир из коробки, где "ум" прячется от мира и оценивает его строго, с вытянутым недовольством лицом.
Такими бывают сейчас эти трапезы "умников" и лучше не попадаться им в поле зрения. Отрицательная энергия поглотит и утопит все нормальное и здоровое, что попадет в эту мясорубку оценок и мнений.
Большой , праздничный стол с самыми изысканными блюдами, икрой, семгой и виноград и отбивные котлеты в сухарях поджаренные на медленном огне в масле и вина "Cote du Rhone" и "Donna fugata" и при слове икра появляется два иностранца говорящие по-русски, но временами переходящие на свой родной язык и очарование юности переходит на чтение французских стихов.
Никого ничто не смущает и мускат и водка выпиваются и не хватает вина и от этого царствует трезвость и не впадают в беспамятство, а разговор нескончаемый мечется в разных углах стола от темы к теме и обязательно сравниваешь наших гостей с иностранцами. Обязательно музыка сопровождает праздник.
Все это снимается на фото и потом в альбоме этапы по очереди распределяются. Сначала это стол, раздвинутый по количеству ожидаемых гостей. Тарелки, фужеры, соусник Кузнецовского фарфора, переливающегося белого от серого до перламутрового. Икра в двух зеленых мисочках, орехи в вазочке, вино, коньяк, рыночная сметана в белой квадратной формы вазочке для сливок. Тарелка с голубой каемкой, тоже от Кузнецова, язык на тарелке (называемой "белой"), вытянутой формы, салаты разные: из огурцов, помидоров, из морковки. Все ожидает гостей. Это начало праздника.
Гости приходят как всегда по-очереди и всегда на празднике бывает главный гость из Франции. Настоящий француз в темно-болотного цвета пальто, появляется с букетом гвоздик и хризантем, упакованных и гофрированную бумагу салатного цвета, юбочкой, отороченной каемкой красного цвета организующей цветы в букет.
Француз, очень контактный человек, великолепный собеседник, светский, очень подходящий для праздников человек, приходит вторым и праздник уже состоялся. Ощущение приподнятости и веселья сразу наполнили комнату и все что будет потом уже тут, и это сразу передается вновь приходящим.
Когда критическая масса гостей собирается все садятся за стол. Шутки, открывающиеся бутылки, поднимающиеся со своих мест гости передают друг другу блюда, каждый чувствует себя в своей тарелке и от этого ощущение праздника углубляется и захватывает каждого.
Люстра с потолка за всем этим торжественно наблюдает и придает всему еще более праздничный вид. Сама по себе она требует отдельного рассказа, и он когда-нибудь появится.
Первый наблюдатель пришел первым. Он же писатель и он своим солидным видом всему этому придает значительность. Роль свою он одним видом сыграл, и будет потом наблюдать за другими настоящими участниками праздника.
И вот на фоне наших замечательных ворот в смешано средневеково-модерном стиле появляется второй наблюдатель, а сбоку черемуха во всей прелести осени наблюдает за входящим Уже по их улыбающимся лицам видно, что они пришли веселиться, а не наблюдать. На всех фото улыбки.
Самое торжественное фото это когда все уже собрались и сели за стол. Дальше праздник. Все любят на праздниках поесть, другие же от волнения и радости теряют аппетит, и это хорошо сказывается на всех. Веселье от ничего и всех это заражает.
Вижу на фото отбивную появившуюся на столе - это уже вторая половина праздника. Под конец приходят новенькие, они хорошо вписываются в праздник, но жаль что они появились в конце. Пропущены какие-то интересные моменты. Вспоминаю, что когда пришел Француз стали петь Марсельезу и слова " К оружию граждане..." были очень созвучны моменту. Смесь французского с итальянским, с вином, с закусками, с раскатами хохота - все это праздник осенью, в новом доме, с крепкими корнями, с друзьями и наблюдателями. Это наша сегодняшняя жизнь, жизнь новая и одновременно с привкусом прошлого, далекого из юности пришедшее ощущение радости бытия.