Романова Раиса Александровна
Цветы и свечи

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 3, последний от 30/04/2020.
  • © Copyright Романова Раиса Александровна (mv@moswriter.ru)
  • Размещен: 26/05/2006, изменен: 26/05/2006. 110k. Статистика.
  • Стихотворение: Поэзия
  • Скачать FB2
    • Оценка: 8.00*5  Ваша оценка:
      ДВА ПРОСТРАНСТВА
      
      Светят мне наяву и во сне
      Два пространства - Души и Равнины.
      Расцветая во мне и вовне -
      Побратимы они, посестрины.
      
      ...Но, как сон, изменяется день:
      Зреет мрак у небесной околицы...
      Время дует мне в душу: - Надень
      Годовые, для прочности, кольца!..
      
      И разбойно свистит у висков.
      И пространство Равнины сминает.
      Сивым ветром метет вдоль песков,
      Желтым цветом леса осеняет.
      
      И, сверкая в холодном огне,
      Кружит, хрупкую душу недужа...
      Обнялись два пространства во мне
      И прижались друг к другу от стужи.
      
      Две сестры безответных моих!
      Заслоню их руками! Закрою!
      Ведь дана им одна на двоих
      Эта хрупкая жизнь под звездою.
      
      Отогрей их, пылающий шар!
      Все ошибки еще поправимы!
      Страшен только вселенский пожар
      Двум пространствам - Души и Равнины.
      
      ПРОВИНЦИАЛЫ
      
      Этот город привык ошарашивать,
      Удивлять, поражать, восхищать...
      Душу брать - разрешенья не спрашивать
      И промашек простых не прощать.
      
      Удиви его смирными песнями!
      Разволнуй его речью простой!..
      Наши дудки здесь кажутся пресными -
      В гуле медном, победном, густом...
      
      И желаем остаться мы прежними,
      И стремимся с ним в ногу идти...
      Больно нам оставаться приезжими,
      Страшно - с верного сбиться пути...
      
      И, взахлеб насмеявшись над снобами,
      И наплакавшись всласть над собой,
      Успокоившись, снова мы пробуем
      Совладать с норовистой судьбой, -
      
      Где хоромины блещут модерные,
      Где горят сквозь века купола...
      Где мы - гордые, добрые, нервные...
      Где у нас - ни двора, ни кола...
      
      КУРСК
      
      Тут древний язык и раскатистый говор,
      И смотрят курганы в дозорную тьму...
      Верховным двухолмьем вздымается город,
      И дали степные открыты ему.
      
      И ветер колеблет степей опахало,
      И Сейм терпеливо бредет по жаре.
      Здесь древнюю песнь я в полях услыхала.
      В ней очи-то - долу, а сердце - горе.
      
      Здесь речи пространны, а песни полынны,
      А взгляды лукавы, а сказки - хитры.
      Болота туманны - и посвисты длинны,
      И "чертовы пальцы" растут из горы.
      
      Победы взлелеяны этим пространством,
      Печаль поражений потухла в пыли.
      Старинные стены глядят с постоянством
      Из всех бугорков порубежной земли...
      
      НА БОЛОТЕ
      В краю безлюдном, безымянном,
      На незамеченной земле...
      Ф.И. Тютчев
      Вопль отчаянный, всхлип окаянный...
      Шутоломные выпорхи стай.
      Закоулок отечества - странный,
      Погруженный в беспамятство край...
      
      Череп, всплывший из илистой лавы,
      Штык, ржавеющий в дремной куге,
      И над всем - беспокойный, кровавый -
      Диск закатный на лысом бугре.
      
      Всяк тут вздрогнет при слове "забвенье"...
      Паутинку стирая с лица,
      Всяк подумает: здесь у мгновенья
      Нет начала... Не видно конца...
      
      Множит эхо гортанные всхлипы -
      Ропщут идолы долгих времен...
      Кто, какие пришельцы могли бы
      Побороть вековой полусон?!
      
      Чибис мечется - ищет покоя
      И на всю эту жуть без конца
      Машет нервным крылом, как рукою,
      И тому ж обучает птенца...
      
      Ширь, что русскую душу вскормила
      И дала направленье уму, -
      Обрывается здесь?.. /Иль от мира
      Скрылась - вечной загадкой ему?/
      
      Но обычай такой в этом крае:
      И сухая тростинка - поет!
      И слепой пастушонок играет,
      И кто сиднем родился - встает!
      
      Может, скоро вот здесь, под горою,
      Робот, демон ли, дух во плоти,
      Одолев состоянье покоя,
      Гикнет, свистнет, поманит рукою -
      И в пространство уйдет мировое,
      В пракосмических далей пути!
      
      МЕТЕЛЬ В МОСКВЕ
      ...Мчатся тучи...
      А.С. Пушкин
      
      Над микрорайоном лютует метель,
      Ведет свои буйные, грозные песни.
      Так дико, что мнится - за сорок земель -
      И Кремль, и Манеж, Блаженный и Пресня...
      
      Москва. Но тревожно, как в мире степном.
      И вьюге вольготно в кварталах просторных.
      Лишь изредка канет такси за окном,
      Натруженно-глухо вздыхая мотором.
      
      Куда вы ушли, великаны-дома?
      Иль вас заморочило чистое поле?
      Лишь степь, да простор, да пурга, да зима,
      Да древняя песнь о печали и воле...
      
      И чудится мне - колокольчик звенит!
      То путник всегдашний спешит и блуждает...
      Поэт ли?.. Опален ли он?.. Знаменит?..
      Не бесы ль в дороге ему досаждают?..
      
      Индустрия! Космос! Зови - не зови, -
      Мы старою песней от века недужны:
      Степные бураны гуляют в крови
      Да тонко звенит колоколец поддужный!
      
      Россия! Одень тебя всю, до морей,
      В дворцы - по новейшему слову науки -
      Найдет себе место твой ярый Борей
      И плакать, и петь, и заламывать руки.
      
      * * *
      Зима горностаем прикинула
      Порезы и струпья земли.
      И детство мне к сердцу придвинула -
      Алмазы его, хрустали...
      
      Не стану я обезображивать
      Свой день вереницей забот:
      Лишь старые фото разглаживать
      Январь белоперый зовет.
      
      Разглядывать лица любимые
      Не веря, что сгасли впотьмах,
      И души их неозлобимые
      Искать на небесных путях.
      
      Тончайшие связи прослеживать
      И грубость обид забывать,
      И память, как грядку, прореживать -
      Все сорное в ней вырывать...
      
      А лица любимые светятся,
      Добром обдавая, теплом...
      И блещет Большая Медведица, -
      Как в детстве над тихим селом.
      
      СТИХИ НА ГОДОВЩИНУ БИТВЫ ПОД МОСКВОЙ
      
      Багряные зори зимы взошли...
      Большие морозы ее сковали.
      О белое тело моей земли!
      Глубокие снеги ее печали!
      
      Святые горят над ней купола, -
      Да тучи невзгоды над ней зависли...
      И ради простого рукомесла
      Должны быть мои неподкупны мысли.
      
      Багровое солнце печет зарю.
      Но помысел мой, как и встарь, отважен:
      Большие морозы - календарю -
      Большие потери во стане вражьем...
      
      ЗОЛОТО ОСЕНИ
      
      Сивые клочья тумана над рекой.
      Резвые лошади играют на бугре.
      Здесь, над рекою среднерусской, над Окой,
      Вновь табуны стихов пасутся на заре.
      
      Гривы осин. Березок тихий перезвон.
      Золото осени чуть слышно на ветру.
      Бродит Есенин, тихим светом озарен,
      Здесь, где в Купальницу родился поутру*.
      
      Что потерял он в этом колке золотом?..
      Что он найдет в пустынном небе голубом?..
      Золото осени поет со всех сторон.
      Золото осени засыпало наш дом.
      
      Ходит он, бродит за печалью за своей.
      Сон ворожбиных трав тревожит, не спросясь.
      Милая Родина! Взлелеяв сыновей,
      Не сберегаешь их ты в свой суровый час.
      
      Родина милая! Глубок осенний сон.
      Золотоглавый бродит юноша в лесах.
      Скоро набатом станет тихий перезвон.
      Золото осени вспоет в колоколах.
      
      Славная Родина! Да укрепится дух
      Стойких сынов твоих под звоном вековым!..
      Золото осени... И новые идут
      Юноши петь тебя под небом ветровым.
      
      
      _____________________________________________________
      * Здесь - не хронология биографии Есенина, но синкретический образ (почти символ) - самого поэта, его лирического героя ("Родился я с песнями В травном одеяле, Зори меня вешние В радугу свивали...") и вообще - русского поэта, олицетворяющего творческие силы народа.
      
      * * *
      Я слышу: - Родина! Россия!.. -
      И помню: юркий, как хорек,
      Один непомнящий спросил нас:
      - Юнцы? Кто славить вас обрек
      Продутый ветром край пустынный,
      Отпетый вьюгами простор?!
      Года промчатся - поостынет
      Похвал незрелых дружный хор.
      "Россия... Родина..." А дальше?!
      Найдете ль новые слова?.. -
      ...И я ответила без фальши:
      - И старыми - душа жива!
      
      ДРЕВНЕСЛАВЯНСКАЯ МОЛИТВА
      
      Даждьбог!
      Даждь ми
      Стол, потолок,
      Мужа с детьми!
      
      Даждьбог!
      Даждь днесь
      Неба платок,
      Волю и песнь!
      
      Даждьбог!
      Дай впредь
      Жить на Руси
      И умереть!
      
      Даждьбог!
      Даждь нам:
      Славу пронесть
      По временам!
      
      Даждьбог!
      Дай им:
      Бог да порог!
      Посох - и дым!..
      
      ГЕРБ МОСКВЫ
      Памяти Георгия Жукова
      
      И дивно, и странно твой вспомнился герб?..
      Москва! Осиянна ты долей великой!..
      Вздымается змий - человечества горб...
      Звенят его кольца в толпе многоликой.
      
      Все маршалы жезлы подъемлют свои.
      Но только один будет взыскан судьбою!
      ...Взгремела брусчатка... Бескровны бои...
      Качнулось и рухнуло время рябое.
      
      Георгий выходит на белом коне,
      Победы копье над пространством возносит...
      И время молчит в предзакатном огне.
      И мир его мощи и помощи просит...
      
      Но память застыла: все видим - копье,
      И щит, и чудовище... Медлит Георгий...
      Долга эта пауза. Выждем ее -
      И герб воссияет над городом гордым.
      
      * * *
      Борису Авсарагову
      
      Поговорим торжественно о жизни.
      Простор тлетворным ветром опален.
      Достался опрокинутой Отчизне
      Безумья кубок на пиру времен.
      
      Поговорим, как только мы умеем,
      Где многоточьем станет каждый вздох.
      Невидимым хрустальным мавзолеям, -
      Им несть числа вдоль хоженых дорог.
      
      Лишь нам да Богу памятны и зримы.
      И с нами вместе лягут в глинозем.
      Давай еще хоть раз поговорим мы.
      Давай бокалы тяжкие возьмем.
      
      Судьба крушила, путала, блукала,
      И спотыкалось сердце о бедлам.
      Но глубь лучом пронзенного бокала
      Печаль и мудрость жаловала нам.
      
      Поговорим, хоть окрики суровы.
      Возвысим речь, пока фиал не пуст.
      Пока еще не скованы оковы
      Для беспощадных, горьких наших уст.
      
      
      * * *
      Майские грозы над жизнью моей разгулялись...
      Выйду босая в заросший нечесаный двор, -
      Стану, как вкопана: - Жизнь! Для того ль разгонялись,
      Силу набрали и вышли с тобой на простор, -
      Чтобы теперь от небесного грома таиться,
      Голову прятать под только окрепшим крылом,
      Млека небесного ласковых струй сторониться,
      Ветра парного бояться коснуться челом?!
      Выброшу жизнь, как ненужную склянку, под струи!
      Бей, барабан! Погуляю еще до поры!:
      Может, под Курском соловушки навек уснули?..
      В Припяти, вон, говорят, умирают бобры.
      Вспыхни, судьба моя, молнией над пепелищем!
      Вскину свой голос в последний отпущенный раз!
      Родина наша! Земля наша! Дом наш! Кладбище!
      Знаешь ли ты, для чего я в сей век родилась?!
      
      
      БЫЛО СОЛНЦЕ ОДНО
      I
      На могиле матери трава...
      И сама я в мире чуть жива.
      Сердце, что дано для жизни мне,
      Над травою бродит, как во сне.
      
      Даль глуха, темна, как чернозем.
      Черным мраком белый свет пронзен.
      Дом мой пуст. Очаг мой не согрет,
      Где родимых глаз попутный свет?!
      
      Поняла, да поздно, что была
      Совестью беспечна и мала,
      А умом убога и слепа,
      А душой преступна и скупа.
      
      Вьюга! Вой! Все тропы замело!
      Пусть не будет в мире мне тепло!
      После смерти пусть над головой
      Будет лишь полынь да волчий вой.
      
      II
      Было солнце одно -
      Это сердце твое.
      Ветер выстудил грудь,
      Полдень жизни затмил.
      Свет небесный померк,
      Опустело жилье,
      И затмил мои очи
      Полынь-чернобыл...
      
      III
      Черная лебедь, как гордая дама,
      Солнечным искрам навстречь,
      Тихо плывет... Вспоминается мама
      В черном вкруг бархатных плеч.
      
      Голос ее, что звенел и искрился,
      "Ганзю" ее, "Соловей"...
      Горький уход ее камнем свалился
      В сердце судьбины моей.
      
      В муках нетленных она погибала...
      Черного крепа - зенит
      Жизни моей... Моя радость пропала
      В дебрях кладбищенских плит.
      
      Гордая лебедь на глади зеркальной...
      Светлые очи ее...
      Белый застенчивый плат погребальный.
      Все достоянье мое...
      
      * * *
      Закат... Стихия голубая
      Нагрелась к ночи докрасна.
      Как ветку, душу прогибает
      Живая птичья тяжесть сна.
      
      У птицы перья голубые.
      А из мерцающих миров
      В сознанье просятся иные
      Создания на смутный зов.
      
      И сердце в радости заботной
      Само навстречу к ним спешит!
      ...Ужели, этот час дремотный
      Один - с нездешним нас роднит?!
      
      ПОД КУРСКОМ
      
      Родное небо глянуло в глаза,
      Над Тускарью* заваривая тучи.
      ...Курчатов** грянет?! Иль дохнёт гроза,
      Врачуя Божьим помыслом летучим?..
      
      Вдоль полотна дороги встали в ряд
      Уродливые сосны без верхушек -
      И апокалиптически горят
      В груди
      Старинные пророчества старушек.
      
      Скрипучий ворон тянет на закат,
      Бьёт перепел и тенькает синица.
      Электровоз кричит, - как будто рад
      Из гиблых мест
      Скорей
      Навеки скрыться...
      
      Вот так и Время ломится
      Через
      Любимые коснеющие дали, -
      Плодит чудовищ
      (Змий, и вран, и бес...), -
      Хоть в сих краях
      Их "сроду не видали"...
      
      ...А председатель гордо доложил,
      Что он навек с религией в разладе.
      А кто в Москве храм новый заложил, -
      Не ведает... А знал бы - не погладил!
      
      Он
      От обиды белые глаза
      Старушки древней
      Так и не заметил,
      Но долго мне стремился доказать,
      Как твердо сам упрочен на планете...
      
      Россия!
      Сивый мерин - ангел твой-
      Хранитель:
      Сивка-Бурка вывозила,
      Да бурлаки ходили бечевой,
      Да пришлым очи вьюга заносила...
      
      Опамятуйся! Отопри же слух!
      Отверзни зренье: спящую зарежут!..
      ...Кричит над клубом золотой петух.
      Да кони ржут.
      И свет багровый брезжит...
      ________________________________________
      * Тускарь - река в Курской области.
      ** Курчатов - город под Курском, где расположена одна из мощнейших АЭС в Европе.
      
      НЕ ПОСЯГНИ
      
      Следы усердья мёртвых...
      ...Они собой питают этот ком
      Немой и темной плодоносной глины.
      P.M. Рильке
      Они ль собой питают этот ком?..
      ...Когда в глуши Урала, в первозданье,
      Возносится румяное сиянье
      Сосны, вспоенной тайным родником?..
      
      Они ль - питают - там, где никогда
      Ни обезьяны, ни же - человека
      Нога не попирала ни побега,
      Ни почвы, ни травы и ни плода?..
      
      Они ль питают также этот том,
      Где, поиском извечного измучен,
      Поэт, без толку, вопрошает к тучам,
      К дремучим дебрям, к вывихам излучин,
      Пучинам океана, мхам ползучим,
      Пескам былых, утопнувших времен?!
      
      Не ты ли сам, взыскующий, нарек
      Нагую эту глину плодоносной?!
      Что плод несет -
      с плодом своим не розно.
      И не причина мира - человек.
      
      Пытает, - не питает - он свой дом,
      Название - Земля - ему даруя,
      И только солнца
      злые поцелуи -
      Виной дыханью в космосе пустом.
      
      Зачем же подчинить, вочеловечить,
      Одушевить своим понятьем ты
      Стремишься
      все,
      что пребывало вечно,
      До разума... До прав... До правоты
      Твоей... Царя... Владетеля... Владыки...
      Властителя на час...
      
      О не кляни
      Судьбу свою!
      В груди соедини:
      Метель, и степь,
      снега и сосен пики,
      Стон братьев меньших,
      и младенцев крики, -
      Всех превращений пылкие гвоздики!
      Лишь знай: все - ровня!
      Все - равновелики!
      Все - сами по себе! Не посягни!
      
      АЛЬПИЙСКАЯ ГОРКА
      
      Камни... Камни в моем огороде.
      (Долго жизнь мою гнула беда -
      И по всякой поре и погоде
      Их валили соседи сюда.)
      
      По периметру - райские кущи,
      И заметно соседи горды:
      Ближним - сущим и следом грядущим -
      Насадили такие сады!
      
      Мой надел неухоженный, - каюсь:
      Ожидает землица тепла.
      Ан, сегодня я передвигаюсь:
      Вот и мысль золотая пришла!
      
      Солнце выше и травы все гуще!
      И раздумалось мне умирать.
      Как известно, - живое - живущим!
      Видно, камни пора собирать.
      
      Распростясь с категорией парий,
      Для забвенья тяжелых годов,
      Возведу-ка себе альпинарий
      Из отходов соседских трудов!
      
      Где шумят укоризною горькой
      Хвощ, да сныть, да бурьяна кусты,
      Засияет альпийская горка -
      На камнях золотые цветы!
      
      ПЛАЧ ОБ ОТЦЕ
      
      Радость твоя цветет у меня в доме:
      Я привезла цветок, - в бутонах весь.
      Он распустился, заботу твою помня,
      Чтоб я тебя каждый день вспоминала здесь.
      
      Сердце мое так щемит от утраты горькой:
      Ты мне - последний от прошлого был привет.
      Стынешь под Курском, за логом, на той горке,
      Где к тебе тропки, к живому, не будет, нет!
      
      Слезы мои то прихлынут - и свет застят,
      То отступают глубоко в глухую грудь.
      Не был ты благостным - и принимал за счастье
      Труд и борьбу. Справедливость, борьбу и труд.
      
      Если б могла, - я бы все для тебя свершила.
      (Как ты беспомощен стал, когда умирал!)
      Память в груди все уголья разворошила:
      Крут был, ох крут, был тяжел для тебя мой нрав!
      
      Путь мой ледовый! Зимовье литературы!
      Белые айсберги христопродавных душ!
      Я свое сердце, храня его от халтуры,
      Ожесточила. (И жизнь помогла, к тому ж.)
      
      О мои близкие! Праведники земные!
      Если и впрямь, - не кончается путь в гробу, -
      Знайте: придя к вам на встречу в миры иные, -
      К вашим стопам положу не тома - судьбу!
      
      * * *
      В сиянье мая золотого
      Какой ты участи ждала?!
      Сквозь перламутровое слово
      Судьба гляделась в зеркала!
      
      И на просвет светились пальцы
      Весны румяной, затяжной.
      Несли серебряные пяльцы
      Узор на скатерти льняной.
      
      Игла сновала споро, резво:
      Спешили маки расцвести!
      Без спросу радость в душу лезла!
      Но смелость путала пути.
      
      ...Крещенской стужей стынут звуки
      Над блеском черной полыньи,
      Над мерзлой пропастью разлуки,
      Над стылой долей плачеи.
      
      ЗРЕЛОСТЬ
      
      Что жадностью, зрелость, свела мои скулы?!
      ...Как в кузне - полдневный небесный кумач.
      А юность чужая несет караулы.
      А страсть моя жгуча, а пепел - горяч.
      
      Что золото мечешь?! С тобою мы квиты!
      Что скорбью о милых мне губы палишь?
      Зачем твои кручи крестами покрыты!
      Зачем свое зарево кровью кропишь?!
      
      Зачем ты спрямляешь пути мои круто?
      А на перепутьях - кострища и дым...
      Зачем, отлетая, пронзает минута
      Насквозь - запредельным звучаньем своим?..
      
      Гудит теплокровно небесная бездна.
      Да мне ль это звездное стадо стеречь!
      Ведь все, что сияло светло, бесполезно, -
      Теперь научилось и жалить, и жечь...
      
      И жадность на души кипит под сосками,
      И музыка тела мне сердце печет!
      И между глазами, и между руками
      Клокочущей лавою время течет.
      
      * * *
      Дочери
      Родная! Свет очей и губ тепло,
      И жар дыханья, и души горенье -
      Хотят украсть... И смотрят хищно, зло.
      И шепчут, и шипят, и ждут паденья...
      
      И шаток мир... А бесы все наглей...
      И гул подземный косит чернобылье.
      Родная! Ты жалей себя! Жалей!
      Храни себя! Не дай обрезать крылья!
      
      Наш путь - в туман. Наш корень пьет дурман.
      Наш день к закату клонит томно выю.
      Но знать хочу: под небом горних стран
      Мы встретим близких в радости впервые!
      
      В иных мирах обнимемся тепло,
      И свет нездешний осиянит око.
      А здесь тропинки мглою замело
      Среди потерь... И мне уж недалеко...
      
      Но ты... Когда останешься одна -
      Еще дыши! За всех! За нас! Глубоко!
      Не будь печальна! Не ходи бледна!
      Гони тоску! Не принимай упрека!
      
      Мир гаснет. Но в тени его больной
      Свила гнездо судьба твоя святая.
      Смотри на солнце! Не спеши за мной!
      Лови прощальный взор родного края!
      
      ПРЕДЗИМЬЕ
      
      I
      А тоска с каждым днем ненасытней,
      А любовь с каждым днем горячей.
      А кудрей твоих ворох рассыпан
      Над сияньем лукавых очей.
      
      Каждый раз я тебя отрываю
      От себя, как дитя - от груди.
      Малость каждую переживаю,
      Словно целая жизнь впереди.
      
      А слова все настойчивей кличут,
      Торопясь и смущаясь слегка:
      То ли зов, то ли плач, то ли причет...
      А строка коротка-коротка...
      
      А закат заливает фрамуги.
      А предзимье гуляет в ночи.
      И гудят в сновидениях вьюги,
      Словно полымя в адской печи...
      
      II
      Когда потерян счет потерям,
      Еще отзывчивей душа.
      Еще отчаянней мы верим,
      Что жизнь пребудет хороша.
      
      Судьба толчется за дверями
      В скрипучих валенках зимы,
      И безоглядней доверяем,
      И обреченней любим мы,
      
      Когда же белое сиянье
      Над нами нимбами взойдет, -
      Поймем, что главным достояньем
      Был в жизни чистый небосвод,
      
      В который очи подымая,
      Вольны мы думать о душе,
      Покуда праха не вздымают
      Ветра времен на вираже.
      
      III
      Если жизнь только учит любить
      С каждой новой потерей сильнее, -
      Как же быть нам тогда, как же быть?!
      Ведь от нежности дух цепенеет...
      
      Если жизнь еще будет идти
      И потерям дано умножаться, -
      Как же нежность такую нести?!
      Как под грузом ее не сломаться?!
      
      ЛАДЬЯ ЛЮБВИ
      
      Благословенна ладья любви.
      Благословенны руки твои.
      Благословенно тело твое -
      Золото и забытье.
      
      * * *
      Бредут сентябрьские деньки.
      Заводит брагу бабье лето.
      С твоей откинутой руки
      Слетает бабочка рассвета.
      
      Вот-вот откроешь ты глаза,
      А в них - отображенье неба.
      И та июньская гроза
      Нестрашной кажется. Нелепой.
      
      И в этот млечный час одни, -
      От горьких правд, от истин ложных
      Отделены мы - и в тени
      Деревьев спрятаны надежно.
      
      И льется, льется утра свет
      Сквозь охранительные кроны -
      И ясно мне: остаток лет
      Я проживу в тебя влюбленной.
      
      * * *
      Горит рябина в моем окне.
      В округе созрел шиповник.
      А по вечерам приходит ко мне
      Такой молодой любовник!
      
      И я, одетая как пришлось,
      Бегу открывать засовы!
      ...Душисто сено его волос,
      А речи его медовы.
      
      Моим сокровищем дорожу -
      Вовек его не ругаю.
      Глаза в глаза перед ним сижу:
      Румянец плывет кругами.
      
      Наверно, это и впрямь любовь,
      Поскольку она - безумна:
      Тишайшая, вдруг закипает кровь,
      Взмывает, как жар из угля!
      
      ...Я голос низкий его ловлю,
      А руки ищу губами.
      И если любовь - лишь туман, -
      Люблю! Восходит пускай клубами!
      
      Пусть злоба, месть и дурная весть
      На тыщи верст откочуют!
      Ведь если счастье на свете есть, -
      Оно у меня ночует!
      
      * * *
      Благополучной жизни семена
      Не прорастут в земле неблагодатной...
      Спокойная глубокая весна
      Ушла. А лето жарко и сумятно...
      
      Любимый мой! У карих глаз твоих
      Все глубже тени... Разве непонятно? -
      Глоток свободы - мелочь - на двоих.
      А рабство мне одной нести накладно.
      
      О бог созвучий, рифм и сквозняков!
      Что немощен?.. Что душу всю не вынул?!
      Зачем пустил нас, малых мотыльков,
      Дышать, любить и петь - наполовину?..
      
      Когда душа от тела отлетит,
      Ужель и там ей рваться и двоиться? -
      То к милому отыскиватъ пути,
      То к идолу поющему стремиться?..
      
      * * *
      Метели взмыли, словно кречеты -
      И восковым стал город мой.
      Ах, где вы, месяцы беспечные -
      Медовый, алый, голубой?..
      
      Отгостевал в зеленом Болшеве,
      Ушел с рубахой за плечом
      Июль... И, как жених разборчивый,
      Меня оставил ни при чем.
      
      О том судить да пересуживать,
      Своей не ведая вины,
      Да злому мужу отутюживать
      Рубашки снежной белизны...
      
      А в поле кружат мухи белые,
      А черным спится между рам...
      А воробьишки оголтелые
      За крошки бьются по утрам.
      
      
      * * *
      Ранняя молодость. Глупость.
      Шалые токи в крови.
      Тот, кого сердцем всем любишь,
      Разве он стоит любви?..
      
      Поздняя молодость. Хочешь -
      Плачь... Иль на помощь зови:
      Тот, кого любишь и холишь, -
      Не замечает любви.
      
      Осени ранней порывы.
      Росная свежесть ума.
      Робкие сердца призывы.
      Знанье, что будет зима.
      
      Зрелости поздней приветы.
      Изморозь над головой.
      Скорбные сердца заметы -
      Жизненный выигрыш твой:
      
      Памяти лед тугоплавкий,
      Матовый, вневременной...
      И в лексиконе поправки:
      "Милый" - не значит "родной"...
      
      Зимний пейзаж. У постели
      Слабые тени дрожат.
      Кто здесь с тобою доселе? -
      Друг?.. Постоялец?.. Чужак?..
      
      Стереотипы кладбища.
      Ровный порядок могил...
      Пьяный прошел или нищий?..
      Розу на крест положил...
      
      * * *
      Тонко ветер свистит за окном.
      Что за страсть ему! Что за наука?!
      Здесь бродили с тобой мы вдвоем.
      Да навеял: подкралась разлука...
      
      Горько-горько свистит он опять,
      Листья холодом вечности блещут...
      Мне тебя никогда не обнять:
      Этот свист до кончины завещан.
      
      Чтобы в шелесте ближних берез
      Шепот ветреный твой узнавала,
      Чтоб, уже не имеючи слез,
      Так - без плача - в тоске изнывала.
      
      Чтоб, когда задувает октябрь,
      Видеть лишь, как спирали свивая,
      Отпылавшие листья летят,
      К одиночеству путь устилая.
      
      ТЬМА ЗОЛОТАЯ
      Поэма
      
      I
      От тоски, изнуряющей, ноющей,
      От утрат, и от ран, и от бед
      Прижималась душою к чудовищу
      Столько нищих и каторжных лет.
      
      Столько боли судьбой было набрано,
      Столько скорби вобрали глаза,
      Что глядеть не хотела ни на небо,
      Ни на розы, ни на образа.
      
      Только это лицо безрассветное,
      Эти веки, набрякшие сном,
      Избрала для деянья ответного
      Пред людским и пред вышним судом.
      
      Так дышала на губы бескровные,
      Так гляделась в пустоты глазниц! -
      Так хотела под мертвыми кронами
      Услыхать пробудившихся птиц!
      
      Но березы стояли, как посохи,
      А птенцы выпадали из гнезд.
      И лились мои слезы без просыху,
      Жег без продыху горло мороз.
      
      С лиходеем я силушкой мерилась,
      Понимая, что смысл - в доброте.
      Но продрогла душа - и изверилась,
      Хоть еще пребывала в мечте.
      
      И озябшую эту, застылую
      (Чтобы в теплые сенцы не звать),
      Ты прогнал, как собаку постылую,
      Под забором чужим зимовать.
      
      Замерзала - и грезила розами
      В белом-белом предсмертном тепле.
      Сжег до пепла снегами-морозами,
      Лишь ошейник сверкает в золе.
      
      II
      Жестокая фея любовь
      Прошла стороной - а задела...
      Куда уж банальнее: кровь,
      Как старая бронза, гудела...
      
      Раскиданы всюду цветы,
      Повызрели всюду плевелы...
      Разрознены книги листы -
      И целые главы не целы.
      
      Красивая дура - любовь!
      Навстречу идет, распевая...
      Подходит - молчит:
      И без слов
      Уходит, тряпьем помавая...
      
      В строку уместится словцо,
      И дни сгруппируются в сроки -
      И станет родное лицо
      Пустым, дорогим и далеким.
      
      Беспечно рукой помахал,
      Пустой покачал головою -
      И слово пустое сказал,
      И пусто обнялся с другою...
      
      И облик любви в пустоте,
      Как глупый пингвин, закачался...
      И странно, что в чистой мечте
      Изъян этот грубый скрывался.
      
      III
      Коль помнишь - из раны пурпурной
      Все кровь моя падала вниз...
      Котурны в любви... И котурны
      В поэзии... Бедный артист!
      
      Не думай, что где-то прощенье
      Отпущено будет в судьбе:
      Твое диковатое пенье -
      Не пропуск охранный тебе.
      
      Давно твою душу изводят
      Сомнение, зависть и страх...
      Ну где ж твоя муза там бродит,
      В фольговых каких небесах?..
      
      Лишь донорством, донорством вечным
      Жива... Перед правдой - слаба,
      Путем пробирается Млечным,
      Любого пугаясь столба...
      
      Но вдруг встрепенется - поправит
      Осанку - и голос чужой
      Припомнит - и громко так славит
      Судьбу, точно голос - живой...
      
      Поймешь ли - хоть поздно - простое:
      Со зла одичал, заплутал -
      И "Родина" - слово святое -
      Вослед фарисейке шептал.
      
      Андрий! - не Остап!..
      Замахнулся
      Широко -
      А вышло -
      На смех!..
      Костер над Тарасом взметнулся
      Иль свод надо мною померк?!
      
      Но длилось все это - мгновенье,
      Хоть снеги легли на виски.
      ...Доносит ко мне твое пенье -
      Овражные вопли тоски.
      
      IV
      Зачем смягчилась ты однажды,
      Душа - скиталица моя -
      И затомилась смутной жаждой
      Простого счастья бытия?
      
      Ранимой стала и бескрылой,
      Как голубь... Низок небосвод!
      Хочу, чтоб вновь ты воспарила
      В холодный кобальт тех высот,
      
      Где за судьбу - сама в ответе.
      Где вздохи вольны, цель - тверда,
      Где накалилась в белом свете
      Моя упрямая звезда.
      
      Где слово "милый" невозможно,
      Как преклонение колен, -
      И только мысли ветр тревожный
      Гудит в снастях упругих вен.
      
      А кровь отзывчива, как бубен,
      И высоко слова летят,
      И вдаль, где, может, зреет буря,
      Глаза бесстрашные глядят...
      
      V
      Нацеленным словом я сердце твое поражаю.
      Неверен вираж твой. Кружишь не в последний ли раз?!
      Как коршун добычу, тебя в твой побег провожаю.
      И желт над судьбою твоей недреманный мой глаз.
      
      Стелись по степи! Ковыли по тебе отшумели,
      Полынь полегла: в пустоте свои петли верши!
      Поземки давно твою робкую душу отпели.
      Лишь желтое око горит над тобой. Ни души...
      
      Но в глуби годов моих теплится память иная:
      В той жизни я - голубь, неведом душе моей мрак.
      Во имя тех дней я тебя отпускаю, хоть знаю:
      Ты был тогда волком. Был зелен несытый твой зрак.
      
      VI
      А все же я тебе - сестра,
      Мой злобный, непутевый!
      Любовь закончилась вчера -
      Остался путь терновый.
      
      Мне по нему легко идти!
      Век розы не любила.
      Конечно, вместе жизнь нести,
      Наверно б, легче было...
      
      Но ты судьбы своей - палач,
      А близких душ - гонитель.
      И потому я - плачь-не плачь -
      В холодную обитель,
      
      Слегка пьяна, иду одна.
      Тут лампы свет усерден,
      Гол стол, строка - напряжена,
      А сон - немилосерден.
      
      Тут я сложила жизнь свою,
      Как голову, - на плаху.
      Тут до сих пор любовь пою
      И поклоняюсь праху.
      
      VII
      Душа - цыганка огрубевшая,
      От сердца к сердцу держит путь...
      Монист кольцо заледеневшее
      В предзимье обжигает грудь.
      
      Черств хлеб, неведомо пристанище.
      Жестка постель. Даны взамен
      В степи тугих ветров ристалища
      Да имя дикое Кармен.
      
      Кибитки верх прострелен звездами.
      На шелке юбок - пыль равнин.
      И ждет ее в колке березовом
      С ножом - недавний властелин...
      
      VIII
      Больше зла на тебя не держу...
      Отодвинулась тьма золотая:
      Перешли роковую межу,
      Где стонала любовь, отлетая.
      
      Молодые рассветы горят,
      Всходят новые встречи и даты...
      Не чурайся лишь взгляда назад,
      Где мы были чисты и крылаты.
      
      Помнишь, лето взлетело в зенит, -
      Замело нас пыльцою цветочной!
      Южный ветер доселе звенит -
      Дышит пряною ночью восточной.
      
      Вот качается в волнах ладья.
      Так любуюсь гребцом неумелым,
      Что влюбленная песня моя
      Назовет его сильным и смелым.
      
      И в пустыне мне чудится сад...
      Миражи - вот причина несчастий!
      Но доверчивый давний твой взгляд
      До сих пор согревает в ненастье.
      
      Ну а то, что следы глубоки
      От ножа - и живу, как подранок...
      ...Умирать от любимой руки -
      Это высшая доблесть цыганок.
      
      * * *
      Эти брови, как ночь арамейская...
      Эти очи - агат и миндаль...
      Поглотила их неевропейская
      Дальних далей взманившая даль.
      
      Ох, судьба хуже злого татарина...
      Помню темень подъездов глухих.
      Помню, кожа горит, как ошпарена,
      От касаний горячих твоих...
      
      Только прятаться...
      Только обманывать
      И сходиться тайком от родни:
      Друг о друга ожечься - и заново
      Разлететься на долгие дни...
      
      Склонна молодость
      сглаживать тяготы.
      Лишь махну на прощанье: "Налей!"
      Скороспелые майские ягоды.
      Только собраны с разных полей...
      
      И когда, через тридцатилетие,
      Сон смутит - и вскочу, и молюсь, -
      Свет включу - а на шее отметина:
      Отпылавшим огнем опалюсь...
      
      Эта боль... Эти слезы незванные...
      Эта горечь о розни кровей...
      Эта мысль промелькнувшая странная:
      Увидать бы твоих сыновей!
      
      * * *
      Японской сакуры цветенье.
      Усталой памяти прибой.
      И сквознячком осиротенья -
      Понтийский воздух голубой.
      
      Хоть горе душу иссушило, -
      Все ж усмирило море боль:
      Обиды ветром притушило,
      Волна со щек слизнула соль.
      
      В простор рябой и равнодушный
      Непроницаемо гляжу:
      Упряжку волн его послушных
      У ног на привязи держу.
      
      Волна стучит, как сердце в ребра.
      В регистрах моря кровь поет.
      Приятель мой, простой и добрый,
      С пристойной речью пристает.
      
      Эх, разгуляюсь, разгуляюсь,
      Когда припомню о любви:
      В волнах зеленых затеряюсь,
      Заплыв далеко за буи...
      
      Ищите, милые, ищите,
      Покуда шторм не накатил!
      ...Я вас любила - не взыщите, -
      Пока простор не поглотил...
      
      * * *
      Во тигле плавлена каком,
      В какой размешана реторте
      Та жидкость, что от вас тишком
      В моей беснуется аорте?!
      
      Как мил благообразья вид!
      Того гляди, - смутит, обяжет...
      Но чертов норов будоражит,
      Кровь несогласная гремит!
      
      Распутай руки! Развяжи,
      Несовершенное обличье!
      Язык мой! Миру расскажи,
      Какое надо сердце бычье,
      
      Чтоб с видом куклы расписной,
      С улыбкой смирною овечьей
      Всю жизнь нести стезей земной
      Разящий разум человечий!
      
      ПРИИСКАТЕЛЬ
      
      Давно небылицу такую
      Слыхала я в нашем краю:
      Кто гору узрит золотую -
      Тот сроду не будет в раю.
      
      А если кому-то потрафит
      На ясную гору взойти -
      Тропы,
      чтоб вернуться обратно,
      Вовеки ему не найти.
      
      А буде тот путник заметит
      На гребне горы золотой
      Царь-слиток,
      что жарче всех светит,
      И слиток потронет рукой -
      В мучениях необычайных
      Погибнет. Но прежде - тех мест
      Увидит он тайная тайных:
      Свеченья алмазного крест...
      
      Смешной побасенке ли верить?!
      Но что, приискатель, притих?
      Спеши свою храбрость измерить
      И разум в расчетах простых!
      
      Востер альпеншток твой. И прочен
      Отменного качества трос,
      Бесстрашный топорик отточен,
      Да близок ближайший откос.
      
      И ты, встав один спозаранку,
      Зрел зарево тайно от всех.
      И давеча встретил цыганку.
      Она нагадала успех.
      
      Я помню приметные лица
      Тех, кто до тебя уходил,
      Кому не дано воротиться,
      Кто смерть под крестом находил.
      
      Ты им, приискатель, не ровня.
      Успей! Поспеши! Соверши!
      И в мир воротись - и открой мне
      Алмазные бездны души!
      
      ...В пути ты. И, кажется, светел
      Твой день. И твой жребий не лих.
      Иначе б мне в пригоршни ветер
      Песчинок не слал золотых.
      
      КАРАВАН
      
      Помню: пришел караван и тюки развязал...
      Остановился... Не зная, - на день иль навеки...
      Старую сказку на новый манер рассказал
      Лысый погонщик, прикрыв покрасневшие веки.
      
      ...Чем отплатили вы ветру, лучам и дождю,
      Что пролились сострадательно над караваном?!
      Знаю ответ, и от вас объяснений не жду!
      Если хотите, - взываю к народам и странам.
      
      Чем наводнили вы землю и память мои?!
      Дряхлым уныньем в крови, обозначенным в слове?
      Эмансипацией верной и чистой любви,
      Женщине русской присущей в душевной основе?!
      
      Что вы оставили в тех черноземных полях,
      Где золотились хлеба, неподвластные стуже?..
      Чертополох да колючку - во весь их размах,
      В час, когда хлеба просили голодные души?..
      
      Ваших селекций неупотребимы плоды.
      Вяжет мне скулы оскомина ваших нектаров.
      Мертвой водой вы опрыскали наши сады.
      И саранча пронеслась по бескрайним гектарам.
      
      Вот он, народ мой, распят на российском ветру.
      Вороны рыщут. Уже примеряется всякий...
      Время не терпит! Я слабости слезы утру.
      Верю в родник, где живая вода не иссякла.
      
      Месяцы ль, годы... Но во избежанье беды,
      Зная дорогу, я буду идти непреклонно.
      И принесу долгожданной целебной воды.
      К ранам его припаду коленоприклоненно.
      
      МОЙ ХРАМ
      
      Окончен труд! Заснуть... Забыться.
      Потом - иная высота!
      Золотоглавая страница
      Набатным гулом налита.
      
      Гуляй, трудяга! Срок окончен!
      Срывай шнурок с кудрей своих!
      Гляди, кто хочет и не хочет, -
      Собор мой благостен и лих!
      
      Смиренье - как учили смалу!
      А лихость - как гудела кровь!
      А призрачность - такою стала
      Нуждой убитая любовь...
      
      Да что там!.. Кто про это знает?!
      - Легонек храм! Вспорхнет - лови!..
      Кака хоромина-а-а! Сквозна-а-я-а!..
      ...А Спасы стынут на крови...
      
      Таких на свете маловато...
      С того и совесть - как слеза.
      ...Но скоро барин бесноватый
      За то мне выколет глаза...
      
      В ЭТИ ХОЛОДА
      Памяти Анатолия Передреева
      I
      Поэт напряжен, как струна.
      А жизнь его хлещет по нервам.
      И, первым восстав ото сна,
      В тьму вечную сходит он первым.
      Поскольку несет из глуши
      К сверкающим высям сознанья
      Всю жажду творящей души,
      Всю краткую боль пониманья.
      Идет он, шатаясь, идет.
      И путь его - невыносимый.
      А кто-то судачит: он пьет
      И мается дурью красивой...
      И бренная плоть на него
      Вериги свои налагает,
      А душ золотое родство
      Он так и вовек не познает,
      Поскольку велик его спрос,
      Поскольку строга его совесть,
      Поскольку свята его злость,
      Поскольку горька его повесть.
      И пусть ощущает он ход
      Светил - и давление света...
      Но если унижен народ, -
      Взрывается сердце поэта.
      
      II
      Земля родная примет и укроет
      Своих поэтов, пахарей, героев
      В любые горемычные года.
      За всех, кто суть души не перестроил,
      Кто лжи вниманием не удостоил,
      Всех, кто не на коленях умер - стоя! -
      Поднимем чашу в эти холода!
      И пусть в потоках солнечного ветра
      Кочует по вселенной лик поэта,
      Пусть, излучен в космический простор,
      Как символ нашей страждущей планеты,
      Летит вопросом, требуя ответа,
      Наивный взор твой,
      Жесткий и простой.
      
      III
      Ты шел, не сдерживая шаг,
      Не ведая привала.
      Скорбела, мучилась душа
      И роздыха не знала.
      И ты бывал жесток, и прям,
      И тверд неколебимо
      С того, что сердце пополам
      Рвала тебе судьбина.
      Поскольку знал ты наизусть
      (Из песен недопетых!),
      Как обезглавливали Русь,
      Губя ее поэтов...
      Но где б ни брел,
      В какой дали,
      В какой ни бился драке -
      В груди разрывные цвели
      И колосились злаки.
      Когда ж прощать и понимать
      Отказывалось слово -
      Ты вспоминал старушку-мать
      Василия Белова.
      В каких галактиках идешь?!
      В каких времен отрогах
      Твоя душа цветет, как рожь,
      Над русою дорогой?!
      
      ЛИТКОНГРЕСС-99
      
      Подписанты писем за погибель
      Бедному народу моему
      Извлекают явственную прибыль
      Из опалы сердцу и уму.
      
      Кучно выйдут в сумрак ночи белой,
      Станут африканца величать
      И толпе голодной оробелой
      Оскорбленья празднично кричать.
      
      А потом, как раньше в кухни, канут
      Спорить до рассвета в номера,
      Обсуждать дороги с дураками:
      Дураков, мол, выморить пора.
      
      Номера затянет дымом синим,
      И консьержка - пьяного пьяней -
      Вынесет из номера богини
      Ворох аммиачных простыней.
      
      Град Петров! Ты снова стал оплотом
      Чуждых воль и пагубных программ...
      Разыграли действо, как по нотам...
      Оседает пыль... Повержен храм...
      
      * * *
      Взойдет отчаянье, как сумрак.
      Войдешь, как в камеру, домой:
      Бормочет выморочный умник,
      Домашний бес полунемой -
      Твой репродуктор ошалевший...
      Сквозь брань, похабщину, позор
      К тебе докатит неокрепший
      Вечерний звон из давних зорь.
      И опалит слезой горючей,
      Как спирт, зажженный на столе,
      Печаль о доле неминучей
      На Богом проклятой земле,
      Под беспробудным небосводом,
      Где опустился жребий мой,
      Где есть единая свобода:
      Быть горькой, нищей и немой.
      
      ВНУТРЕННИЙ МОНОЛОГ
      
      Проходят века и годы.
      А в мутной водице рыбка
      Не только не иссякает.
      Но спорит числом
      с рыбаками...
      
      ...Стою-стою у колодца -
      А сруб замшелый, ослизлый...
      Сидит на бревне лягушка -
      И пялится, не моргая.
      
      Того гляди, - мой колодец
      Затянет сначала ряской,
      Потом его сруб осядет -
      И чистый ключ
      заилеет...
      
      Погонит в поля родные
      Поток и ленивый, и мутный,
      Где станет
      теплей плодиться
      Любой хладнокровной твари.
      
      Так что ж стою у колодца?!
      Схватить лопату, ведерко,
      Багор!.. Или я - умею
      Глядеться в мутную воду?..
      
      
      * * *
      А. Поперечному
      Что согреет душу на разломе?..
      Ныне скорбно. В будущем темно.
      Пой лишь, пой о матери, о доме!
      Благо, что тебе разрешено.
      
      Из струмочка чистого напился
      Ты, сыночек праведной страны.
      Но разбился свет и раздробился,
      И осколки колки, холодны...
      
      Разве песней ты переиначишь
      Этот мир продажный - волчью сыть?!
      Загорюешь - запоешь - заплачешь...
      Да запьешь - захочешь позабыть.
      
      И ни в скит уйти, ни в Сечь податься...
      И талант талана не сулит.
      От лихой беды не отписаться:
      Эмигрант-душа в груди болит.
      
      Мать-Россия! Молят ли святые
      О судьбе твоей на небесех?!
      И готовы ль ясли золотые
      Для того, кто примет смерть за всех?!
      
      Все же пой о матери, о доме...
      Благо, хоть тебе разрешено...
      В золотой родительской соломе
      Вызревают песни все равно.
      
      * * *
      Последний стул сломал коллега-псих.
      И плохо топят этою зимою.
      Но семь десятков преданных моих
      Друзей - цветы - беседуют со мною.
      
      Гром децибелов к полночи не стих:
      Резвится плебс усердно за стеною...
      Но сто поэтов - сверстников моих -
      В дареных книжках - искренне со мною.
      
      Любой дурак действительность постиг:
      Гребет и грабит днем и под луною.
      Но тысяча поверенных моих -
      Вся армия стихов моих - со мною.
      
      Сосед купонов с бед людских настриг.
      Но я утешусь радостью одною:
      Две тысячи нельстивых мудрых книг,
      Не обинуясь, говорят со мною.
      
      Разгула стих в пути тебя застиг:
      Кокотка, что тряхнула стариною,
      Тебя связала вервием интриг.
      Но сердцем ты не с нею, а со мною.
      
      Душа скорбит о мертвых и живых.
      Распята жизнь заботою земною.
      Но, Боже! Ты печаль мою постиг -
      И при свече беседуешь со мною.
      
      
      * * *
      Рубашечка в цветочек голубой
      Разодрана бетонною плитой...
      Роскошный локон видно под известкой...
      Раскинул руки парень молодой...
      Всех смерть взяла внезапно. Заедино.
      По-воровски, по-зверски, в час ночной...
      
      И ты, корявый грубый бородач,
      Глядишь с экрана, потен и горяч,
      И ты, в чалме коварный желтолицый,
      Бандитов вождь, ведешь баланс удач
      В деяньях сатанинских, но сторицей
      Воздастся вам. Зачтется стон и плач.
      
      И каждый вздох последний ваших жертв
      К вам долетит - и тронет грубый нерв,
      И боль нечестья вам уколет очи,
      И да падет на вас Господен гнев -
      И вам не в радость станут ваши ночи
      И дни... Не стихнут взрывы, отгремев...
      
      Душа иссохнет, словно карагач
      На гребнях гор... И поприще удач
      Оставит жалких вас, уничиженных,
      И вас чураться, словно прокаженных,
      Привыкнет всяк, кто добр и духом зряч,
      Молясь за мир среди свечей возжженных.
      
      Или в душе молитву вознося,
      Творцу хвалу за то, что жизнь не вся -
      Алчба, война, предательство, насилье,
      И что не все языки на Земле
      Живут разбоем, втуне и во зле,
      Но тщатся ложь упаковать красиво.
      
      И будь ты олигарх иль ваххабит, -
      Тот, кто тобой ограблен и убит,
      К живым взывают! Слезы отольются!
      Кровь вопиет! И сколь концы ни прячь,
      Не дети, - внуки ваши содрогнутся
      От страшной мысли: предок мой - палач!
      
      Цветы и свечи... Свечи и цветы...
      И солнце с беспристрастной высоты,
      И ветер - вестник времени движенья,
      И люди, что сплотятся нынче тут,
      Скрепясь, упорней веру понесут
      В то, что добро не имет пораженья.
      
      ИЗ ГЛУБИНЫ
      На годовщину гибели "Курска"
      I
      Мой город! Стал ты именем беды.
      Мертвы, на дне - твои сведомы кмети,
      Пополнив молчаливые ряды
      Безвинно убиенных на планете.
      
      Но не безгласных... Из-под мегатонн
      Недоуменья, горечи, отчаянья
      Записка донесла Земле поклон
      Последний - знак сыновнего прощанья.
      
      Из бездны... Но не стон последних сил, -
      Достоинства и чести возглас гордый
      От тех, кто жизнь так преданно любил -
      И так нелепо выбыл из когорты...
      
      А те, кто жезлы и погоны обрели
      Тогда, в густой грязи восьмидесятых,
      Кто знал, на что был зван; те, кто пришли
      Крушить и рушить... живы, и не взяты...
      
      О Истина! Забрось же невода
      Ты в аспидные времени глубины...
      Пусть скажет безъязыкая вода,
      Где ждут еще в пути Россию мины?!
      
      II
      Дави виски, тоска звенящая,
      Как в субмарине, под водой!
      Дымись в руинах, настоящее,
      Чревато зреющей бедой!
      
      Зачем учили душу пестовать?
      И совесть знать, и честь хранить!
      С такой поклажей только бедствовать!
      Багаж в пути не заменить!
      
      Товар сомнительной ликвидности -
      Сегодня - Слово и Перо!..
      Что ж, не внимая очевидности,
      Вновь уповаю на добро?!
      
      С травой цветущею не скошена, -
      Едва дышу, едва хожу,
      Но умирать, своими брошена,
      Не умираю - им служу!
      
      Придет ли помощь долгожданная,
      И сколько выдержит отсек?..
      Очнись, страна, срамная, странная!
      Остепенись, проклятый век!
      
      III
      Научись же от боли кричать!
      Научись проницать и провидеть!
      Научись подлецов не прощать,
      Распинать их, казнить, ненавидеть!
      
      Ты терпением осенена.
      Но зачем же стяжала упорство,
      Злу потворствуя, слушать лгуна,
      Не являя к отмщенью проворства?!
      
      Пусть расступятся Воды Времен
      И разверзнется провесень синий!
      Пусть восстанет над Родиной Он, -
      Возрождающий Волю и Силу!
      
      Сжалься, Господи! Всё мы снесли.
      Может, паче мы всех провинились,
      Но, опомнясь, к Тебе мы пришли!
      Так верни свою вышнюю милость!
      
      Руки вздеты и слезы красны:
      Кровь с чела заливает нам вежды.
      Молви ж, Господи: "Вы спасены!
      Возвращаю вам свет и надежды!"
      
      17 НОЯБРЯ
      
      Был костер, и вставал до небес.
      В нем жила саламандра - гордыня...
      ...Тих стоит - не шелохнется лес.
      Кто возжаждет возжечь его ныне?..
      
      Год растаял на грешной Земле.
      Велики ж и твои прегрешенья:
      Чуть мерцают, как угли в золе,
      Упованья твои и свершенья.
      
      Тихо-тихо в окрестном лесу,
      Словно в доме, где дремлет покойник...
      Ты-то пел - трепетал каждый сук!
      Соловей был! (Хоть, впрочем, - Разбойник !)...
      
      Гляну с просеки в небо с утра:
      Вдруг унылая мгла расступилась,
      Вдруг - сиять - Золотая Гора
      В безответную твердь устремилась?!
      
      И3 ЦИКЛА "ТРИЗНЫ"
      Памяти Светланы Кузнецовой
      I
      Вас поглотили октябри и ноябри.
      А осень править продолжает свои тризны.
      Гори, рябина сердобольная, гори
      Над изголовьем обмирающей Отчизны!
      Гори, звезда сих непроглядных желтых дней,
      Свети впотьмах над сердцу близкими гробами!
      Склоняй лучи свои несытые ко мне -
      И пей по капле жизни выстуженной пламя!
      Все забрала. Все записала в свой кредит.
      Все оприходовала. Все залитовала...
      И сердцу радость бесшабашная претит.
      И духа светлая година миновала.
      
      II
      Ты умирала бабьим летом,
      От жизни призрачной устав.
      Окно палаты желтым светом
      Сопровождало дней состав.
      
      Был головной вагон чуть виден,
      И черной краской - хвостовой
      Окрашен...
      Словно смерти вымпел,
      Дрожал прощальный голос твой.
      
      Хор ангелов
      легко кружился
      В юдоли кунцевской твоей.
      В моем сознанье сонм теснился
      Ответственных секретарей.
      
      А ты сказала, что бессмыслен
      В дали времен и сам язык,
      Что мы от призрака зависим,
      Что слух к химерам лишь приник.
      
      Что жизнь дана была на радость
      И право - весело глядеть,
      Да сложена на лист тетрадный,
      Который вымаран на треть.
      
      И что хорош режим советский,
      Свободы наши
      хороши.
      И что "Отчизна" -
      Только детский,
      Бессильный
      Вымысел души.
      
      III
      Мы наших мертвых похороним.
      Но не уроним нашу честь.
      Хоть предоставим посторонним
      За поминальный стол наш сесть.
      
      Вы приобщились к нашей славе.
      Вы притулились к ней плечом.
      Но вы не вправе, вы не вправе
      Здесь слова молвить ни о чем.
      
      Мы стерпим все. Мы притаимся
      В сырых промозглых блиндажах.
      Но с рабской мыслью не смиримся.
      Мы в подземельях выжжем страх.
      
      И снова выйдем на просторы,
      Которым равных в мире нет.
      Поскольку мы из тех, к которым
      В опасный час взывает свет.
      
      * * *
      Проживаю во времени "Как бы", -
      Урожденная "Быть посему!"
      Передернуты прошлого карты,
      А грядущее врыто во тьму.
      
      Мельтешат торопливые кадры:
      Теленовости. Нынешний день.
      Как бы наши радетели... Как бы
      Жарко спорят о благе людей.
      
      Вот судья справедливого вида
      "Невиновен", - солидно сказал.
      Как бы Истина... Как бы Фемида...
      Только кто ей глаза завязал?..
      
      А истец, воротясь восвояси,
      Сокрушается: "Кончен... Навек!
      Как бы друг... А ведь был же прекрасен!
      Неподкупный как бы человек?"...
      
      И война как бы кончится скоро, -
      Констатирует парламентер.
      Он, чтоб выиграть переговоры,
      Мирен дух из-за моря простер,
      
      Из узилища вызволил пленных...
      Как бы люди уже - не товар.
      И театр наших действий военных
      Обновил как бы репертуар...
      
      Пухнет летопись, множатся факты,
      Прихотливо запуталась нить...
      Чтоб с нечистым расторгнуть контракты,
      Хорошо б как бы ум применить.
      
      Золотая громадина храма
      Как бы гордо из праха взошла.
      Как бы альтернативой бедлама.
      Как бы божеские дела...
      
      Все ж, - поверим в сознательность кармы:
      Может, силы свои соберет,
      Чтобы выплыть из времени "Как бы" -
      Как бы Родина... Как бы Народ.
      
      СРЕДА ОБИТАНИЯ
      
      Отступилась Господняя милость...
      Что мне нынче еще по плечу?..
      Собеседников не появилось.
      О друзьях говорить не хочу.
      
      Вся Россия - шестая палата
      (Ей убийца приводит врачей) -
      Гордым именем электората
      Назначает себе палачей.
      
      Вот и герб осквернили шакалы.
      Вот и Кремль сдан в аренду врагам...
      Просыпайся же мало-помалу,
      Задавая работу мозгам,
      
      Мой народ, впавший в оцепененье!
      Впрямь ли Пушкин, как истый пророк,
      Создавая свое сочиненье
      Про царевну, - вещал между строк?!
      
      Подземелье, и вправду, глубоко.
      Проржавевшие цепи скрипят.
      Только гроб не хрустален - и срока
      Мы не знаем... Царевич - распят...
      
      Закопали волшебную сказку.
      Ночь длинна, как прыжок затяжной.
      И действительность, чуя развязку,
      Смерть штампует, как триллер дурной.
      
      Катит к пропасти жизни телега.
      Крутят бесы. Стемнело давно.
      Сумасшедшей соседки эгрегор
      Сатанеет и бьется в окно.
      
      ПАРКОМ ШЛИ...
      
      Боже Сил! Куда нас занесло!
      Парком шли - а забрели в чащобу!
      Не аллеи тянутся светло,
      А урчит таежная утроба.
      
      Воет нечисть, мечется, рычит,
      Старые, облезлые все бесы...
      Вывеска на пне любом торчит:
      Фонды подколодные, собесы...
      
      Очередь в урочище гудит, -
      И, чтоб тут чужим не поживиться, -
      За порядком пристально глядит
      Дьяволица с мутной роговицей.
      
      Почитает старцев племя. И, -
      Впрямь, могли чертяки в прежни годы
      Выть, хихикать, скалить зубы - и
      Резво прыгать через пень-колоду...
      
      Вишь, елозят! Палками стучат
      В грудь земли, им давшей кров и долю.
      В логовах копытцами сучат
      Бесенята: просятся на волю,
      
      Кукушата... клювы подросли!..
      Да растут на вас и птицеловы!
      Слышно, - крепких сеток наплели!
      По всему, - грядет сезон отлова.
      
      
      СИНКЛИТ
      
      Секретутка, мошенник и хам
      Во главе благосклонной компаньи
      Операцию "Деньги - к деньгам" -
      Прорабатывают со стараньем.
      
      В "перестройке" - как рыбы в воде
      (Благо, - муть не уляжется скоро!)
      А радетели бродят везде, -
      Днем с огнем, с фонарем - ищут вора!
      
      А фонарь красным светом горит
      И лучи далеко распускает...
      Кто о совести тут говорит?!
      Кто о чести тирады толкает?!
      
      Знать, о правде ведем разговор
      Испокон и наивный, и праздный:
      Секретутка, хапуга и вор
      Делят куш и ругаются грязно...
      
      ИНВЕКТИВЫ
      "Вот так страна...
      Какого ж я рожна..."
      С.А. Есенин
      1
      Не скифы мы. Не азиаты мы.
      Отнюдь.
      Не немцы. Не американцы...
      Мы - гвоздь в стене
      Для нищенской сумы.
      Мы - памперсы
      Для нежных иностранцев.
      
      2
      Возвращаем былые святыни.
      Озираем наследье свое...
      Всё б...во повалило в графини,
      В императоры - всё жулевье.
      
      3
      Уберите эти рясы,
      Эти бороды козлищ -
      Все прикрасы-прибамбасы
      Лицедеев сотен тыщ,
      
      На Земле Обетованной,
      Совесть, Правду, Смысл поправ,
      Изначально невозбранно
      Торгашами влезли в храм.
      
      Что ж ты, Филя-простофиля,
      Православная душа,
      Не признал их? Струсил или
      Не смекаешь ни шиша?..
      
      Отдели козлищ от агнцев!
      Защити свой отчий кров!:
      Нелегко Христу добраться
      До суровых Северов.
      
      4
      Хочу быть вправе имя узнавать
      Того, кто попросился на постой.
      Хочу воров ворами называть,
      Как Достоевский, Гоголь и Толстой.
      
      5
      Надоели протеже и креатуры
      (Графоманов череда, в конце концов).
      Контур видимый родной литературы! -
      Просто поприще б... и подлецов.
      
      6
      Всласть наигравшись в "чет" и "нечет",
      Вновь побраталась-обнялась
      "Патриотическая" нечисть,
      "Демократическая" мразь.
      
      7
      Не в словаре тут дело, а в менталитете...
      Живем не в Токио и не в Афинах, - здесь:
      В юдоли русской, на своем горчайшем свете:
      В России нет гетер и гейш. А б... есть.
      
      8
      Ну что ж - и Время золотое
      Пришло: и Мудрость, и Покой
      (Жизнь, не утрать она "застоя",
      Могла стать именно такой).
      
      БРУСЧАТКА
      
      I
      Жизнь не прошла и не остановилась.
      Но стала пеплом, сталью и рудой...
      И вряд ли снизойдет отныне милость
      Забыть и встать, упорной, молодой...
      
      Брусчатка нагло хлещет под колеса.
      Московский рынок рылами рябит.
      Не всяк живущий понял, что убит -
      И не набраться глины для колосса.
      
      Колокола молчат, хотя исправно
      Ревут вдоль дат усталых и чужих.
      И кляп из уст не в силах вырвать правда
      (Кто б мог помочь ей - замертво лежит.)
      
      Нет, не поднять и тех, в земле лежащих,
      И тех, кто сплавлен с твердью мостовой.
      И только желтый, склизкий змей смердящий
      Вблизи копья поводит головой.
      
      II
      Нет, не минула эта беда.
      Только ль в том она, что покраснела
      Вновь от крови брусчатка? Тогда
      Отрыдала б душа, отболела...
      
      В том ли только, что метили в цель
      Танки, биолокаторам веря?
      И что митингов всех канитель -
      Реверансы пред логовом зверя?..
      
      И не в том лишь, что Церкви Отцы
      Освящают места преступлений,
      И на смерть обрекают отцы
      Втуне цвет молодых поколений...
      
      В том безвыходность горя и слез,
      В том тоска, и беда, и поруха,
      Что народ безответно понес
      Сокрушенье и тела, и духа;
      
      Что десятый уж год палачам,
      Кто дитя вытравляют из чрева, -
      Он свою поверяет печаль
      И не имет отваги для гнева.
      
      В том она, что, когда сыновей,
      Не лишенных рассудка и чести,
      Враг швыряет в пучину скорбей, -
      Нету воли для праведной мести.
      
      Как ты страшно, Господь, покарал -
      Знать, взмолилась больная природа -
      Разум, зренье и слух отобрал
      У большого, как поле, народа...
      
      III
      ...Тот, кто был слеп - ужели не прозрел?!
      И кто робел - не приобрел упорства?
      Кто был глупец - неуж не поумнел?
      А кто лукавил - не изжил притворства?!
      
      О нет, не зомби и не быдло мой народ.
      Кровопусканий, и отрав, и оскоплений
      Кошмарный шабаш с рук вам не сойдет -
      Народ очнется. Вековой воспрянет гений.
      
      И даже если из истории уйдем -
      И ложь покроет прах последнего солдата,
      В скрижали неба будет вписан этот гром,
      И кровь-руда, и гневный звон булата.
      
      IV
      Ю.К.
      Обронил: "На закате славянства..."
      Отрубила: "Не каркай, не смей!
      Вот копье пробуравит пространство -
      Содрогнется пришпиленный змей!"
      
      ...Десять лет протомились в кошмаре.
      Дых зловонного зева тяжел.
      Белый конь задохнулся в угаре.
      Свят Георгий на холм не взошел.
      
      Хрустнул в тяжких объятиях гризли
      Смирный мишка сибирских лесов,
      И брусчатка пропитана слизью:
      Кровь и пепел, - как снег на Покров.
      
      Сон нисходит ознобом, в котором -
      Ни домов, ни деревьев, ни трав...
      Ты прости меня, увалень-ворон!
      Я ль ошиблась?! И ты ли - не прав?!
      
      * * *
      Российская бездна погибших святынь...
      Останки большого народа...
      Храни себя, сердце, не сетуй, не стынь,
      Не майся, как поп без прихода!
      
      Да как же не маяться?! Что утолит
      Тоску, и любовь, и тревогу?..
      Ни ключ, чья вода уже не исцелит,
      Ни поле, постылое Богу...
      
      Ни лес, где не только не стало чудес, -
      Но что ни урема - кладбище...
      Ни город, где, - что ни жилище, - то бес
      В луче голубеющем рыщет.
      
      В груди для дыханья так много тепла.
      Да мало под небом простора.
      Ответь: добровольно ль ты в ночь с ним ушла,
      Отчизна - наложница вора?!
      
      * * *
      Видно, ты потеряла рассудок и честь,
      И отвагу, и доблесть, и волю...
      С комом в горле смотрю, - и глаза не отвесть:
      Воет сиверко, рыщет по полю.
      
      Раньше много здесь было фуфаек, платков,
      Горьковатых, забористых шуток.
      А теперь навалилось проклятье веков
      На забитый пургой первопуток.
      
      Что же, - иль зажилась ты на этой земле
      И святыни свои растеряла?
      Осениться крестом потянулась во мгле -
      Но рука упадает беспало.
      
      И промерзла до донца твоя иордань.
      Не дотащится паства к обедне.
      И свинцово нависла кургузая длань
      Над надеждой твоею последней.
      
      
      ДЕМОГРАФИЯ
      
      ...А ночью лил холодный дождь,
      В жесть подоконника стучался...
      Пропащей жизни медный грош
      По кругу прошлого катался.
      
      Все круги ада мы прошли, -
      И барщину, и десятину...
      Но воли, все ж, не обрели, -
      И нас опять толкают в спину
      
      И гонят с площади взашей
      (Там тучных плещутся знамена!)
      И громок скрип карандашей
      Гробокопателей закона.
      
      Совет ли, Дума, Плебисцит, -
      Конец один: кирдык потомству...
      Точат небесные сосцы
      Мед воровству и вероломству.
      
      И не зажжется гневом взгляд,
      И беспощадный не проснется.
      И наши головы лежат
      На рельсах, - и состав несется.
      
      ВЫ И МЫ
      Временщикам
      I
      Вы, привыкшие к темным речам!
      Слог ваш не по-российски туманен.
      Русский смысл вас ведет, как Сусанин,
      Мимо тайн - и страшит по ночам.
      
      Вы, стряхнувшие совесть, как прах,
      Со своих перелетных котомок,
      Отклубитесь, как тучи впотьмах, -
      Мимо душ!.. Вас не вспомнит потомок.
      
      Вы, чьим помыслом брезгует дух!
      Вы, чьей правдою гребует память!
      Ныне вы, богохульствуя вслух,
      И алтарь осквернили, и паперть.
      
      Вызревает в народной душе
      Неразменное золото - слово!
      Прозвучит на крутом вираже
      Приговор и прямой, и суровый!
      
      II
      Мы, кто родной обобраны страной,
      Чья молодость в безвестности распята, -
      Не легковерны!.. Силой - мудрено
      Втемяшить в мозг нам имя супостата.
      
      Мы... О, мудры, о, тугодумны мы!..
      Хрипите из коробок и с экранов
      О том, кто был злодей, - исчадье тьмы,
      Кто солью посыпал народа раны...
      
      Иное знанье носим за душой:
      Один - не воин в поле. И к ответу
      Сегодня мрачный дух его пришел
      Лишь потому один, что главных - нету
      
      Виновников на авансцене лет,
      Что главным он - и ныне - ширма просто...
      Эпоху битв и всенародных бед
      Не спишешь на угрюмый норов монстра!
      
      Вы, кто в тени лепили кирпичи,
      Чтобы носить за пазухой!.. Друг друга
      Вы знаете - и вам не нас лечить
      От вашего природного недуга.
      
      Плодите ложь, твердите наизусть -
      Мы всуе уст своих не раскрываем.
      Но лишь поймем, что слух отверзла Русь -
      С вас шапки-невидимки посрываем!
      
      * * *
      Окунулась в закаты Москва,
      И России рассветы тоскливы...
      Дайте веру народу в слова:
      "Совесть", "долг", "правота",
      "справедливость"!
      
      Бескорыстье как мера души,
      Как в престольные праздники благость,
      Осеняло и в самой глуши
      Трудовую крестьянскую радость.
      
      Возвратите же веру в добро
      И понятье добра как служенья!
      Ненасытное ваше нутро
      Удалите от чистого зренья!
      
      Открывайте кафе, ателье
      И шалейте в приватных притонах, -
      Только знайте: свое житие
      Мы допишем хоть при фараонах!
      
      Только помните: русская мгла
      И не те еще силы смигнула!
      А земля наша сроду ждала
      Благочестия, а не разгула.
      
      ВО ПРАХЕ
      I. НИКОЛА ЗИМНИЙ
      Декабрь возносит сахарные главы
      По городам в окрестностях Москвы.
      Волшебные урочища и травы
      На окнах предвечерней синевы.
      
      Святой Никола всходит на сугробы
      И в деревенских валенках идет
      Утишить волны зависти и злобы.
      Но вьюга распри вслед ему метет.
      
      Она восстала от хребтов Кавказа,
      Спеша на зов российских палачей.
      Зеленоватым зраком хризопраза
      Луна сверкает в бешенстве ночей.
      
      Честной угодник! Хладную Россию
      Спаси! Да не уронит головы!
      И помоги вернуть нам честь и силу
      Днесь, на виду планеты, средь Москвы!
      
      II. ЩЕПКИ
      Раньше февраль, ровно плакальщиц стая,
      Выл, ворожил, завивая круги...
      Уж не к тому ль, чтоб зима холостая
      Ныне разила зияньем могил?
      
      Папороть цинка одна расцветает
      На непомерных пространствах твоих.
      И над Кремлем души павших витают.
      Но не пускают на торжище их.
      
      Гаснут раскаянных мыслей поденки.
      Хищная сыть куролесит, блажит...
      Грязные перья в твоей бороденке,
      Сивый февраль - нерадивый мужик.
      
      Нет ни снежинки, ни ветра, ни хруста.
      Лишь цепенеет сознанье и взгляд:
      Видится рубка кровавой капусты.
      Щепки... Нет, пули по цели летят.
      
      III. КРЕЩЕНЬЕ
      Эти трески морозов крещенских.
      Эти крестные муки твои.
      Эхо зверств и разбоев чеченских,
      И напрасной отваги бои.
      
      Ослепили тебя, оскопили,
      Дух могучий повергли во прах.
      Дни удачи твоей отступили.
      Боль обиды застыла в глазах.
      
      Всяк пропойца, очнувшись с похмелья,
      Посылает на дыбу тебя.
      И угрюмый насельник ущелья
      Не моргнет, твою душу губя.
      
      Как дремала ты! Как почивала!
      Как неправда твой мозг оплела!
      Что ж ты демонов не узнавала
      И спасителя не обрела?!
      
      Как и встарь, - ты земля поединка
      Зла и мести, добра и любви.
      И узорами мертвого цинка
      Замурованы окна твои.
      
      IV. МАГНИТ
      Кто вас спускает с цепи, бультерьеры?!
      Что ваши челюсти жаждут крушить?!
      Кто запалил этот жертвенник веры,
      Чтобы чадил, как торфяник в глуши?!
      
      О несмышленыши! Пламень зеленый
      Головы ваши безумьем застиг.
      Так же вот красные вскачь эскадроны
      Мчались когда-то на братьев своих.
      
      Злобой опять захлебнулась планета.
      Кто же хохочет, кто пляшет в крови?!
      Те, кто взалкали направить полсвета
      Противу света, добра и любви.
      
      Нет, не надейтесь. В любые погоды
      Русичи светлые мира хотят.
      Чистые долы и тихие воды
      Кровь эту выпьют - в магнит обратят.
      
      * * *
      Челубей!
      А каких ты кровей?!
      А какого же
      Роду ты-племени, -
      Коль опять
      Лучших шлет сыновей
      Русь на битву, -
      Без часу - без времени?!.
      
      Тяжелы их мечи
      Испокон...
      Опоясана силою
      Спинушка.
      ...Ан, стоят и кресты
      Вдоль времен:
      Полегла
      Православная силушка.
      
      Из пустынь,
      Из полночных морей
      Тьма грядет -
      И опять надо
      Заститься...
      То афганец подул,
      То борей,
      То циклон
      Распоясался
      Свастикой,
      
      Что из дальних времен
      Приползла -
      И опять
      Выкликает избранника...
      И опять
      Бредит звездами
      Мгла
      По дремучим углам
      Шестигранника...
      
      Русь!
      Знаменье своё
      Сотвори!
      Не вели
      Расплодитися нечисти!
      Как один,
      Новобранцы твои:
      Густобровые,
      Бронзовоплечие...
      
      Челубей!
      Как сорняк от корней
      Перепаханных, -
      Приподымаешься...
      Я прознаю,
      Каких ты кровей...
      Где до времени
      С глаз ты скрываешься...
      
      НОКТЮРН
      
      Медяк луны распиливает небо.
      Разваливает надвое сердца...
      Былая быль сегодня стала - небыль:
      Сын презирает крестный путь отца.
      Медяк луны...
      Как лысый череп скудных,
      Пришпоренных корыстью темных лет...
      И звезды - от радетелей приблудных
      В толпу слепую - пригоршня монет.
      О полигон мытарства и коварства!
      Ристалище Христа и бесов - Русь!
      Юродствуй, пей, насилуй, грабь и барствуй,
      Пока я в путь последний соберусь;
      Чтоб там, в краях утраченных и милых,
      В былых краях, где место есть мечте,
      Вновь встретить день, -
      Голодный, гордый, мирный -
      Моей страны, распятой на кресте,
      Не ведающей истины и фальши,
      Лишь знающей терпение и труд,
      С повязкой на глазах все дальше, дальше
      Несущей жребий свой на Страшный суд.
      Тот день, когда была я смелой, юной -
      И думала: нет в мире ничего
      Печальнее, прекраснее, угрюмей,
      Светлей лица родного твоего.
      Нет в мире ничего дороже музы,
      Нет ничего пронзительней полей
      Российских...
      Нет прекраснее обузы
      Подслушать стон отлетных журавлей...
      Чтоб снова им приписывать страданье,
      И боль разлук, и муку новых встреч,
      И тем придумать казнь иль оправданье,
      Кто Родину не смог иль смог сберечь...
      Придуманные истины... Внушенье
      Лукавых сил... Эфемериды лет...
      И вот пришло реалий воскрешенье.
      И вот нагрянул беспощадный свет...
      Не Истина... Не Горний дух... Не Святость...
      Пустых пространств готовность услужить...
      Утерянная в давних снах крылатость...
      Стремленье выжить, пусть - в позоре жить...
      Расхристанная, подлая, нагая...
      Забывшая и песнь свою и плач!
      И все же... Я тебя не отвергаю!
      В твой холод мраморный закутавшись,
      как в плащ,
      Иду, иду твоим проселком вечным,
      Мазутным черноземом дорогим...
      Несу, несу в ладонях шляхом Млечным
      Не суть, не семя, не надежду - дым...
      Зову, зову из небыли, из были
      Времен - того, кто, став отрадой им,
      Придет заплакать на твоей могиле
      Иль бесов прах предать ветрам твоим.
      
      ЯМБЫ
      I
      Какие сны теперь приходят!..
      Не те, что раньше: дол, полет!..
      Нет, - в них убийцы колобродят.
      И демон зла в чаду поет.
      
      А вещество земли непрочно
      И крови требует в замес.
      И жадной тварью полуночной
      Беда кидается с небес...
      
      Теснит, и давит, и швыряет
      На свалку тел, на бойню душ.
      Вперяет очи - проверяет:
      Доныне ль жив славянский дух?
      
      Во прах поверженные стены.
      Глухих стенаний времена.
      Непоправимые измены...
      Невозвратимая страна...
      
      Во сне кричу себе: довольно!
      Поди одна и все скажи!
      Взыщи с того, кто добровольно
      Святые продал рубежи!
      
      II
      Но Бог не хочет поединка.
      И сон, как ангел, вниз скользит.
      И малой родины травинка
      Навылет сердце просквозит.
      
      А эти русые макушки
      Там, где скрежещет маскброня,
      Взглянут, как теплые веснушки,
      С лица родного на меня.
      
      И полон день мольбой единой:
      "Господь! Народ мой осени!
      Прерви разбойную годину
      И имя Родины верни!"
      
      III
      Восходит ночь - и снова дышит
      Дурманом горя мать-земля...
      Забвенья саваном колышет,
      Туман над сечами стеля...
      
      Она, вместилище сокровищ,
      Теперь лежит - полумертва.
      Но нет... Она плодит чудовищ.
      Кто автор злого колдовства?..
      
      Ползут, как яд, по венам полым.
      Но на пути подземных гад
      Непроходимым частоколом
      Родные косточки лежат.
      
      БЕЛАЯ МЕДВЕДИЦА
      
      Оскаль, медведица, клыки -
      И влево, вправо - огрызайся!
      Пусть лишь глядят из-под руки
      Разноплеменные мерзавцы...
      
      Ведь за хребтиной - океан:
      И хлад, и темень, и стихия.
      Простор снегов, - он Богом дан,
      Чтоб остужать умы лихие!
      
      Кровит твой бок, - и тяжек храп...
      Но запад пусть назад отпрянет:
      Стальная мощь передних лап
      Не оскудеет, не престанет!
      
      Кому-то мил Калининград,
      Кому Курилы долго снятся...
      Кинь на восток тяжелый взгляд:
      Пусть, как горох от ветра, мчатся.
      
      Да о подбрюшье не забудь:
      Там змеи, ядом истекая,
      Кишат, мостя телами путь
      От Гудермеса до Китая!
      
      Пусть всяк закат багрянокрыл,
      И всяк рассвет от крови розов, -
      Еще не вовсе лед оплыл
      С твоих вершин, с твоих торосов.
      
      Еще в душе светло-светлым,
      И не окоченело тело.
      ...Не весь утрачен Когалым!
      Да и Москва не вся сгорела!
      
      БРАКОНЬЕРУ
      
      Русь уши прижала, как рысь,
      Прыжком смертоносным чревата...
      Охотник! Поостерегись!
      Рысь в ловкости не виновата.
      
      Ты взвел обреченно курок.
      Ты сердце доверил металлу.
      Ты сам отсчитал себе срок:
      Видать, твоя доля устала.
      
      Видать, на роду суждено
      Погибнуть в свое оправданье
      Тебе, кто утратил давно
      Сочувствие и состраданье.
      
      Охотник! В российских лесах
      Нехрустка подстилка лесная,
      Она упокоит твой прах,
      Ни злобы, ни мести не зная.
      
      
      * * *
      За горестные речи поношенья,
      Что в трудный час на душу налегли,
      О, сотню раз я попрошу прощенья
      У дорогой растерзанной земли.
      
      Так добрый, но балованный ребенок
      Прикрикнет на растерянную мать...
      Она простит, - ведь знает, что с пеленок
      Учили деды землю понимать.
      
      И я пойму, - пройдя ее ухабы,
      Колдобины ее и колеи:
      Кровь помнит, как уродовались бабы
      За крохи хлеба скудные свои.
      
      И память, терпеливая, поправит,
      И окриком, и лаской укрепит.
      И слово новорожденное правды
      В моей строке слезою окропит.
      
      Лишь только б ты, вассал продажной прессы,
      Да ты, чужак, глядящий косо в лес,
      С нравоученьем подленьким не лез бы, -
      Блюдя свой древний шкурный интерес.
      
      * * *
      Поземка гуляет
      Над тихой землей.
      Дымит сребротканое поле.
      Вражда удобрением станет - золой,
      И нивы взбушуют на воле.
      
      Россия!
      Гудят твои колокола.
      И вервие мы оборвали.
      Еще ты достоинство не обрела,
      Которое хитростью взяли...
      
      Но час недалек.
      Вольный пахарь придет.
      Воитель вздохнет ненаемный.
      И князь твой светлейший
      Плечом поведет -
      И морок отступится темный.
      
      Я плат развяжу -
      Узелок дорогой -
      И бабушкин крестик достану:
      Не всю душу живу сожгла я тугой:
      Молиться во здравие стану.
      
      ВЕЛИЧАНИЕ ПЛОТНИКА
      "...Выше стропила, плотники!"
      Сафо
      
      Я стану петь не каменщика - плотника! -
      По давешней традиции земли,
      Веселого и доброго работника,
      Чья песенка теряется в дали
      Веков и далей, где над расстояньями
      Меж главных и заштатных площадей
      Взлетает золотыми изваяньями
      Из дерева - без скоб и без гвоздей.
      Они еще не высмуглены временем.
      Еще их много по Святой Руси.
      Не трачены ни татарвой, ни племенем
      Иным разбойным... (Господи, прости!)
      Гляжу, как рукава его засучены,
      Работает и споро, и легко!
      Глаза, как духа светлого излучины,
      Сияют мудро, смотрят далеко.
      И с кровли неспесивой сей обители
      Он видит, как редеют клочья тьмы...
      ...И перспективы, в общем, утешительны:
      Еще под этим взглядом живы мы...
      
      ПОЛЕ
      
      I
      Привал устроил ветер нелюдимый
      В степных логах, в оврагах полевых.
      Равнинный край! Твой небосвод родимый
      Весь в облаках кудрявых кучевых.
      Степные птицы с ними породнятся,
      Рванувшись в небо наперегонки.
      О, как легко над ширью табунятся,
      Вольны, и белорунны, и легки...
      А ты, земля, гляди на них сквозь травы.
      Твой бег тяжел, и силы - неравны.
      Опять хлебнешь разлуки, как отравы:
      Погонщик-ветер тронул табуны.
      И что за доля - провожаешь в небыль
      Все то, что стало - радость, боль и быль!..
      О вечном расставанье поля с небом
      Затянет песню длинную ковыль.
      
      II
      Сквозняк пространств,
      Народов и эпох...
      Лежит равнина, ветрами продута.
      Не прорастет времен чертополох
      В просторе этом.
      Вечность - как минута!
      Минута ж, - словно Вечность,
      Велика...
      Покой стоит. Как лодка на приколе,
      Заслушавшись напевов сквозняка,
      Что гонит дальше перекати-поле...
      Лишь то, что корни пустит глубоко,
      Что влагу достает из недр Отчизны,
      Здесь, на ветру, и выживет легко,
      И зацветет во имя новой жизни.
      А бешеное семя залетит -
      За почву уцепиться неродную
      Не сможет:
      Ветер времени свистит -
      Он спорынью угонит наносную.
      
      III
      Над полем - лет несметных череда
      И облаков безвестная гряда.
      И отражает гневный лик Стрибога
      Покойная до времени вода.
      
      Река времен! Сей берег омывай!
      Несуетную песню напевай!
      Не перепутай дел своих насущных:
      Забвенью этот край не предавай!
      
      Звучит степей высокая струна.
      Ковыль да рожь - с рассвета до темна.
      Простор. И в нем душа моя просторна
      И мысль светла. В ней истина видна.
      
      Здесь, на равнине, орды полегли,
      Следы ливонца травы погребли,
      Не одолел француз ее пределов.
      Блицкриг затух в густой ее пыли.
      
      Мы возрастали - бездны на краю.
      Над нами не картавить воронью.
      Пока трубит над полем ветр свободы,
      С колен поднимем Родину свою!
      
      СОДЕРЖАНИЕ
      Два пространства
      Провинциалы
      Курск
      На болоте
      Метель в Москве
      "Зима горностаем прикинула..."
      Стихи на годовщину битвы под Москвой
      Золото осени
      "Я слышу: - Родина! Россия!.."
      Древнеславянская молитва
      Герб Москвы
      "Поговорим торжественно о жизни..."
      "Майские грозы над жизнью моей разгулялись..."
      Было солнце одно
      "Закат... Стихия голубая..."
      Под Курском
      Не посягни
      Альпийская горка
      Плач об отце
      "В сиянье мая золотого..."
      Зрелость
      "Родная! Свет очей и губ тепло..."
      Предзимье
      Ладья любви
      "Бредут сентябрьские деньки..."
      "Горит рябина в моем окне..."
      "Благополучной жизни семена..."
      "Метели взмыли, словно кречеты..."
      "Ранняя молодость. Глупость..."
      "Тонко ветер свистит за окном..."
      Тьма золотая
      "Эти брови, как ночь арамейская..."
      "Японской сакуры цветенье..."
      "Во тигле плавлена каком..."
      Приискатель
      Караван
      Мой храм
      В эти холода
      Литконгресс-99
      "Взойдет отчаянье, как сумрак..."
      Внутренний монолог
      "Что согреет душу на разломе?.."
      "Последний стул сломал коллега-псих..."
      "Рубашечка в цветочек голубой..."
      Из глубины
      17 ноября
      Из цикла "Тризны"
      "Проживаю во времени "Как бы"..."
      Среда обитания
      Парком шли...
      Синклит
      Инвективы
      Брусчатка
      "Российская бездна погибших святынь..."
      "Видно, ты потеряла рассудок и честь..."
      Демография
      Вы и мы
      "Окунулась в закаты Москва..."
      Во прахе
      "Челубей!.."
      Ноктюрн
      Ямбы
      Белая медведица
      Браконьеру
      "3а горестные речи поношенья..."
      "Поземка гуляет..."
      Величание плотника
      Поле
      
      Романова Раиса Александровна
      Цветы и свечи
      Книга стихотворений
      
      Формат 60х90 1/16.
      Бумага офсетная.
      Усл. печ. л.
      Тираж 300 экз.
  • Комментарии: 3, последний от 30/04/2020.
  • © Copyright Романова Раиса Александровна (mv@moswriter.ru)
  • Обновлено: 26/05/2006. 110k. Статистика.
  • Стихотворение: Поэзия
    • Оценка: 8.00*5  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.