Аннотация: Первый в истории литературной критики опыт субсистенциальной аналитики художественного произведения. Опубликована в научно-практическом журнале "Аллея науки"
НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКИЙ ЭЛЕКТРОННЫЙ ЖУРНАЛ
"Аллея Науки"
http://alley-science.ru
ISSN 2587-6244
УДК 004.03:004.6:003.7
ББК 73+66.8+61.4
No11(110), 1том, Ноябрь, 2025
Сайт: http://alley-science.ru
(C)Электронное периодическое издание "Аллея Науки", 2025
УДК 1751
Ручко С. В.
СМЫСЛ БОЛЕЗНИ ОБЛОМОВА
(опыт субсистенциальной аналитики болезни в романе И. Гончарова "Обломов")
Введение
Роман И. Гончарова "Обломов" - произведение общечеловеческого мирового масштаба. Значение его столь велико, что интерес к нему со временем не только не угасает, но и неуклонно возрастает. Впечатляет и география распространения понятий образованных от слов "Обломов" и "Обломовщина". Коннотации их вошли в обиход многих смысловых пространств от повседневного фольклора до философских программ в категориях общественно-политического, национального и социально-исторического порядка. Имеются сайты, посвященные И. Гончарову и Обломову; написана масса текстов, интерпретирующих роман "Обломов"; на его основе создано большое количество произведений, описывающих двойников Обломова, снято фильмов, написано пьес и поставлено спектаклей. В повседневном фольклоре этих двойников называют скуфами или, на японский манер, хикикомори (хикки).
В истории литературоведения эклектизм относительно публичного образа Обломова, в рамках которого существует множество интерпретаций, превратился в аранжировку хорошо известной мелодии. Сама структура аналитики текстов доселе предполагает анализ известного положения дел произведения, даже если то, о чем идет речь прямо не оговорено, но предполагается известным для всех участников этого самого положения дел. Однако зададимся вопросом: что можно сказать нового по поводу "Обломова"?
Субсистенциальная аналитика
Субсистенциальная аналитика публичного образа произведения ищет корень (семя) текста. То, что поддерживает устойчивость смысла произведения благодаря самому себе (subsisetere), делает его абсолютно-автономным объектом творчества, определяет семя реального объекта в способе его бытия (el "modo de subsistencia"). Субсистенция поддерживает устойчивость произведения наподобие того, как не_сущие фундаментные блоки поддерживают дом или корневая система дерева поддерживает дерево. Такое формирование становления смысла дает возможность представить иную точку зрения на субсистенцию, как на становление не только положения дел, описываемого художественным текстом, но и в смысле становления в нем того, о чем идет речь в универсальном публичном образе, который является несущественным для окружающей среды описанного автором положения дел. Поиски его и образуют корневую систему субсистенциальной аналитики. Это дает возможность представить иную точку зрения на субсистенцию романа, как на становление смысла не только положения дел в нем, но и в смысле становления в нем того, о чем идет речь в Универсуме.
Из этого следует, что субсистенциальное бытие единичного объекта не замыкается своим собственным существованием, как это происходит в экзистенциальном анализе произведений, где смысл текста анализируется через положение дел жизни автора, обстоятельств его собственной судьбы. Субсистенциальная аналитика произведения не следует этим путем. В силу того, что субсистенция объекта связана незримыми нитями со всеми универсальными глобальными общечеловеческими идеями, аналитика его берет к осмотру оригинальный текст и то, что связывает его с глобальными универсальными идеями, semena aeternitas. Сам Гончаров запрещал публиковать его дневники и переписку, ибо считал, что его идеи необходимо изымать из его произведений, над идеями которых он много и тяжело раздумывал: "К чему тут частная жизнь? Зачем, например, знать, что Байрон был не строгой нравственности, что Жорж Занд носила в молодости мужской костюм и отличалась разными капризами... а Руссо был просто - что называется - рукой махнуть! Поэт, ученый, живописец, ваятель выражают то или другое, что они хотели выразить так или иначе в своих творениях, и надо бы, по здравому смыслу и чувству справедливости, довольствоваться тем, что выражено в книгах, поэзии, картинах и изваяния этих деятелей, и подвергать последние суду критики за выраженное ими" [1, 128].
Другой особенностью субсистенциальной аналитики является методика разыскания в произведении субсистенции, которая "существует" в описанном положении дел способом отсутствия. Никто, ни автор произведения, ни его персонажи, ни критики-современники не должны знать о том, что в произведение "существует" никак не поименованная, для всех неизвестная субсистенция. Суть дела аналитики целью здесь имеет reductio ad absurdum описанного положения дел в произведении с той лишь разницей от логического одноименного приема, - которым доказывается несостоятельность какого-либо мнения, - в том, что субсистенциальная аналитика через посредство reductio ad absurdum доказывает истинность найденной субсистенции романа. Сразу скажу, пока это возможно только лишь в историческом анализе, с точки зрения настоящего, смотрящего в прошлое. Подробнее с субсистенциальной аналитикой, формирующей субсистенциальное суждение, можно прочесть в моей книге "Субсистенциализм" [2, 89, 127].
Болезнь Обломова
"Обломов" - это роман о тяжелобольном человеке. Он болеет физическим заболеванием, во время написания романа никому неизвестным, даже автору его. Нужно принимать на веру слова самого Гончарова, сказанные им в статье "Лучше поздно, чем никогда" [4, 70], о бессознательности результатов его творчества. Это правда. Бессознательность здесь есть факт незнания, как основной элемент, помимо связанности очевидных знаний, составляющих конструкции цельных публичных образов. Встретившись с незнакомым объектом, творческий человек имеет жажду познать его целиком. Так возникает замысел, а за ним - произведение искусства. Насколько близко подошел творец к соответствию идеи с объектом, настолько же истинно произведение со всеми своими героями, персонажами. Нет и не может быть лишних ролей, ненужных сцен, просто событий, вписанных в ткань повествования с неизвестной целью. Все имеет значение. Особенно то, на что не обращается внимания: какое-то абсурдное явление, ерунда, нечто бестолковое, никаким образом не объясненное, будто бы нечто закинутое в сюжет ради банальной связки слов в предложении. Этим необъясненным нечто в романе является болезнь, приковавшая Обломова к дивану.
Но не только Гончаров не имел представления о роде физического недуга, свалившего Обломова, но и первые критики романа также не могли себе представить его заболевания. Болезнь Обломова переворачивает центральную ветвь романа с ног на голову. Уже невозможно утверждать, что детство, родители или образ жизни сделали Обломова таким пассивным, ленивым и апатичным, поскольку это все внешние факты, роль которых в формировании личности/индивидуальности и его образа жизни нужно еще доказать. Здесь не все так просто, как кажется на первый взгляд, поскольку болезнь Обломова никому вообще на тот момент неизвестна. Она не тиф, не холера, не чума; температура от нее не повышается, цвет лица не имеет болезненного оттенка, глаза чистые, настроение не портится, а если и портится, то несерьезно, Обломову от этого только лишь как-то легко и весело. На пациента он здесь никак не походит. Однако он как есть тяжелобольной человек! И вся критика оказывается решает задачу со всеми неизвестными, ибо то, что известно не годится для решения неизвестного.
Литература не должна быть психическим обобщением физиологических процессов или того хуже - психологическим обобщением психических феноменов. Ведь, помимо психических, душевных, нравственных, умственных болезней современные медики диагностируют у Обломова и физиологические заболевания: для гастроэнтерологов Обломов - яркий пример пациента с ожирением и ГЭРБ (гастроэзофагеальная рефлюксная болезнь); также у него обнаруживают гипотиреоз - недостаток гормонов щитовидной железы, вызывающий сонливость, отеки, - функциональную диспепсию (синдром диспепсии) и пр. Весь этот далеко неполный список заболеваний был у Ильи Ильича уже в 32 года. С ними и без медицинской помощи он умудрился как-то дожить до 42 лет!!!
Симптомы и жалобы
Сначала определимся с жалобами самого Обломова на свое состояние. Жалуется Илья Ильич вот на что:
1) Стресс на службе. Два года на службе Илья Ильич провел в жутком состоянии страха и трепета перед начальником [3, 60]. Это говорит о беспричинных панических атаках.
2) Два перенесенных апоплексических ударов [3, 489, 499, ].
3) Постоянный озноб, ощущение холода даже в теплой обстановке [3, 19] может указывать на сердечнососудистые патологии и болезни кровообращения.
4) Приливы [3, Там же] сопровождаются повышением сахара в крови, сахарном диабете. Возможно, обнаруживается и безболевая ишемия миокарда у людей, страдающих сахарным диабетом. Также здесь могут быть проблемы с циркуляцией крови по телу, которые сопровождаются флюксами (приливами, притоками) крови к головному мозгу и рефлюксами (отливами, оттоками) крови от мозга [5, web].
5) "Желудок почти не варит, под ложечкой тяжесть, изжога замучила, дыханье тяжело... - говорил Обломов с жалкой миной" [3, 86]. Подобными симптомами может сопровождаться и сердечнососудистые заболевания.
6) Ячмени [3, 172] как добавление к п. 4 указывают на сахарный диабет.
7) Онемение левой ноги [3, 444] связано с поражением сосудов.
8) На пике эмоционального возбуждения у Обломова возникает жжение за грудиной в районе сердца, учащается пульс, увеличивается частота сердечных сокращений; за грудиной ощущается присутствие лишнего объекта, становится тяжело дышать, появляется боль в районе сердца слева.
Постановка диагноза
И. Анненский пишет: "У него совсем нет картин болезни /... / Обломов все носится с своим ожирением сердца" [7, 261, 262]. Но это не совсем верно. Гончаров вполне серьезно вводит в публичный образ Обломова болезнь, которая делает из героя романа тяжелобольного человека: ""Я, нижеподписавшийся, свидетельствую, с приложением своей печати, что коллежский секретарь Илья Обломов одержим отолщением сердца с расширением левого желудочка оного (Hypertrophia cordis cum dilatatione ejus ventriculi sinistri), а равно хроническою болью в печени (hetitis), угрожающею опасным развитием здоровью и жизни больного, каковые припадки происходят, как надо полагать, от ежедневного хождения в должность" [3, 60-61]. Заболевания у Обломова весьма тяжелые, а именно: гипертрофия сердца с увеличением левого желудочка и гепатит. Рассмотрим этот факт.
Факт болезни важен для автора и недостаточно осознан критиками романа. Представим себе вполне натурально Обломова, действительно претерпевающего описанные выше симптомы и в самом деле болеющего некоторым тяжелым заболеванием. Если бы Илья Ильич обратился в современный кардиологический центр, то ему бы провели разностороннее обследование, включая тредмил-тест и коронарографию, обнаружили бы стенозы коронарных сосудов сердца, и поставили бы приблизительно следующий диагноз: Ишемическая болезнь сердца (ИБС). Стенокардия напряжения 3 или 4ФК. Нарушение ритма сердца по типу предсердной экстрасистолии. Гипертоническая болезнь, риск 4 (очень высокий): осложнения холестеринемии и рекомендовали бы провести реваскуляризацию миокарда - стентирование ветвей коронарных артерий. Причиною такого состояния являются атеросклеротические бляшки, которые сузили просветы в ветвях артерий (в нескольких местах) более чем на 90%. При этом имеет место повышение кровяного давления, жжение в левой стороне грудины, панические атаки, высокая частота сердечных сокращений, боли в ногах (в пояснице, коленях и стопах) при ходьбе.
Если все так и было с Обломовым, то в подобном состояние принять вертикальное положение ему было бы возможно исключительно с ухудшением самочувствия, потому что при стенозе коронарных артерий болезненные ощущения возникают в момент активности и затихают в момент приобретения телом спокойного горизонтального состояния. Современная медицина установила бы Обломову в артерии стенты, прописала ему пожизненное применение медикаментозных препаратов для снижения уровня плохого холестерина, профилактики тромботических осложнений, уменьшения частоты сердечных сокращений, а также препараты антигипертензивного действия, поставила бы его под наблюдение врача-кардиолога, "посадила" на диету, "заставила" заниматься спортом, и он бы продолжал жить.
Но в "Обломове" события развиваются в середине XIX века, в котором медицина не была столь продвинута, как современная медицина, хотя доктор Обломову и заявляет, что медицина шагнула далеко вперед. Можно даже утверждать, что у Обломова не было атеросклероза, потому что в его время не знали, что такое атеросклероз. И вот не знающие о настоящей болезни Обломова его знакомые и друзья захаживают к нему в гости... и зовут 1 мая в Екатерингоф кататься на лошадях; называют его сибаритом, колодой, ленивцем... осуждают его образ жизни.
Такая позиция должна обратить на себя внимание. Получается, мы приходим к тяжело больному и требуем от него невозможного. А этот тяжелобольной не может нам поведать об этом, потому что он сам ни сном, ни духом не ведает, что с ним происходит, да и мы его не слушаем совсем. Нас более интересует то, что мы говорим, а не то, что говорят нам. И дело совсем не в том, что другим неизвестны заболевания Обломова, а в том, что они в другом их не чувствуют, не ощущают, не обращают на этого другого с его болезнью никакого внимания, поскольку внешне они (болезни) у него не проявляются.
Однако наблюдаем картину конкретно и прямолинейно. Она выглядит так: к тяжелобольному Обломову приходят люди и ведут с ним беседы различного содержания. Они все сгруппированы в факт предъявления Обломову всяких разных требований и претензий. Доктор, к примеру, прописывает Илье Ильичу больше бывать на свежем воздухе, ходить по восемь часов в день! - на охоте, например, - ездить на лошади, вести активный образ жизни, что подразумевает поездки заграницу, посещение балов, театров, шумных вечеринок, принятие минеральных вод, лечение виноградом и прочее. После визита доктора заглянет Штольц, и будет требовать, чтобы Илья Ильич сбросил с себя жир, тяжесть тела и приступил к телесной и душевной гимнастике.
Как мы понимаем, эти "советы-рецепты" совершенно неисполнимы Обломовым по исключительно физическим ограничениям. Посудите сами! По расстоянию, которое пациент может пройти без боли, выделяют четыре стадии атеросклероза: Первая стадия - более 1 километра. Вторая стадия. Боль возникает ранее, чем через один километр пути. Выделяют две подстадии в зависимости от длительности пройденного расстояния: Стадия IIА - боль проявляется позднее, чем пройдено 200 метров. Стадия IIБ - боль начинает возникать, когда пройдено менее 200 метров. Третья стадия - боль возникает, если пройдено примерно 50-25 метров. Ноги могут болеть даже при состоянии покоя, особенно в ночные часы. Четвёртая стадия - самая тяжёлая. У Обломова, скорее всего, третья стадия. Средняя скорость ходьбы человека обычным шагом - 5-6 км/ч. За восемь часов, которые рекомендует проходить в день доктор, Обломову следовало проходить минимум сорок километров в день. Что нелепо не только относительно больного атеросклерозом Обломова.
С этой позиции мы должны наблюдать положение дел в романе. Если Обломов тяжело болен, то все о чем идет речь в нем обращается в другую сторону (diversus). Он придавлен обществом тем, что оно требует от него того, чего он ввиду своей физической неспособности не в силах осуществить. Что значит "сбрось с себя прежде жир"? Попробуйте со стенозом артерий сбросить жир и "тяжесть тела"! Очень я сомневаюсь в этом.
Критики не обращают внимания на заболевание Обломова, а прямиком идут к следствию его болезни. Однако весь роман теперь, если принимать Обломова за больного человека, следует относить к литературе абсурда. Слово абсурд происходит от лат. ab surdus - "от глухого (ответ глухого)". В "Обломове" никто никого не слышит, все персонажи глухи к боли другого.
Следует проанализировать существо болезни в романе. Она появляется здесь не просто так. Не сам Гончаров писал роман о больном человеке. Сама болезнь Обломова двигала рукою автора, когда он писал его. А болезнь эта весьма примечательная вещь романа, она его субсистенция - корень не только произведения, но и вообще русского бытия, в котором и доселе тяжелое заболевание человека приводит к утрате им смысла жизни, а не к жажде жить, вопреки страшному диагнозу. Гончаров бессознательно писал о том, чего нет в России, и без чего в ней все время будет нецивилизованно. И это отсутствующее в ней - гуманное отношение к больному человеку (забота), и как христианский идеал рыцарства (орден госпитальеров) и как западный проект цивилизованного (культурного, а не природного) общества, основанного на гуманном отношении к больным людям. В этом я вижу идею западничества в романе "Обломов". А вот причина отсутствия этого гуманного отношения в России, по мысли Гончарова, кроется в неспособности русских людей отличить здорового человека от человека страдающего тяжелым заболеванием.
Болезнь Обломова это - любовь. Но любовь как приступ стенокардии. Не поэты придумали любовь, а больные люди. Что называется креопатологией (креопатией) - болезнью к творчеству. Больные нуждаются в заботе, которая невозможна без любви. В цивилизованном обществе больной становится объектом заботы. Пребывание больным обращается в особую роль. Ему ненужно больше что-то делать, для того чтобы продолжать жить; наоборот, когда больной человек больше времени "отдыхает", тогда это снижает риск того, что он преждевременно умрет. Да и с точки зрения отношения энтропии и гомеостаза состояние сна более предпочтительно, чем состояние бодрствования. Так тысячелетиями мыслит западная ментальность. Так не мыслят в России не только XIX века, но и до сих пор.
При этом указанный вид заботы прямо выгоден обществу и потому по сути определяет цивилизованность его. Физиология общественной жизни в России со времени написания "Обломова" нисколько не изменилась в смысле взаимоотношений здоровых людей с больными. Больной человек - это жертва своей болезни и потому остается с ней один на один. Такою логикой руководствуется нецивилизованное общество, производя из себя власть культа здоровой телесности. У Гончарова говорится еще и о том, что здоровый нормальный человек не способен любить. Он вообще не догадывается о том, что это такое, поскольку у него не может быть приступа стенокардии. Для него физические страдания Обломова - пустой звук. Ему бесполезно объяснять, как ощущается непроходимость крови по сосудам, сокращающая ее циркуляцию. Таким образом, все дороги ведут к телу... больному телу, страдающему тяжелым заболеванием; на период написания романа смертельным заболеванием. Обломов изначально был обречен. Весь роман - это описание человека, который находится при смерти.
В уста литератора Пенкина Гончаров вкладывает социальный смысл теоретизирований того времени. В нём ищется физиология общества. И находится, обыкновенно, физиология больного общества, которое следует лечить, излечивать. Больные лишние люди больного [лишнего] общества как idée fixe русской мысли XIX века. "Обломов" - это роман не о лишнем человеке, а о лишнем обществе. Но, желая показать героя романа, болезненно страдающего от пребывания в обществе, Гончаров, наоборот, описал отсутствующее лишнее общество. Тип больного Обломова распространяется на публичный образ физически больных людей.
Заключение
В субсистенции романа соединены в пучок все многообразие публичных идей-образов, существующих не только во времени Гончарова, но и пребывающих во всеобщей истории человечества, а именно:
1) Христианство. Обломов тяжело болен. Иисус приходит не к здоровым, а к больным. Обломов молится.
2) Философия. Эпикура постоянно мучили желудочные колики. Избавлялся он от них не только простоквашей, но и упражнениями в философии. Так он отвлекался от боли плоти. Кант утверждал, что другая вещь в себе не постигается разумом, равно как и для других недоступно понимание физического заболевания Обломова. Наконец, Декарт со своим cogito ergo sum в некотором смысле также уместен здесь.
3) Общесоциальный элемент. Для того чтобы общество считалось цивилизованным у него должны быть развиты институты заботы, основанные на любви. А для осуществления этого идеала обществу необходимы и больные (физически неспособные, ограниченные) люди, и здоровые, которые способны энактировать (enact) в отношении них заботу [6, 67]. При этом люди не просто делятся на здоровых и больных, но и в жизни каждого человека состояния болезни и здоровья чередуются.
4) Смысл болезни Обломова. В обществе своего времени он остается один со своей болезнью. Она для него - подлинный другой, с которым он проводит все свое время. Но положение дел такого, что в жизни Обломова забота осуществляется Захаром и Пшеницыной. Они воплощают собою христианский идеал милосердия.
5) Смысл смерти Обломова. Илью Ильича невозможно представить в нормальной комфортной общественной жизни. Он умирает, только-только начав нормально жить. Но это начал жить не Обломов, а кто-то другой, похожий на известных персонажей романа. Поэтому Обломов умирает.
Только Захар и Пшеницына неосознанно встали на христианский путь милосердия... более никто. Ольга Ильинская почувствовала угрызения совести в том, что смогла стать на этот путь, но не встала. В четвертой части она бессознательно сожалеет о том, чего не сделала. Во сне Штольц обольщает ее рассудительными речами, смывая с хрупкой женской души, способной к состраданию, остатки христианского милосердия, вызвавшего в ней неосознанную горечь. Но в своем сне она все-таки встает на этот путь: "Это не твоя грусть; это общий недуг человечества. На тебя брызнула одна капля... Все это страшно, когда человек отрывается от жизни... когда нет опоры. Ей стал сниться другой сон, не голубая ночь, открывался другой край жизни, не прозрачный и праздничный, в затишье, среди безграничного обилия, наедине с ним... Нет, там видела она цепь утрат, лишений, омываемых слезами, неизбежных жертв, жизнь поста и невольного отречения от рождающихся в праздности прихотей, вопли и стоны от новых, теперь неведомых им чувств; снились ей болезни, расстройство дел, потеря мужа... Она содрогалась, изнемогала, но с мужественным любопытством глядела на этот новый образ жизни, озирала его с ужасом и измеряла свои силы" [3, 475].
Вопросы в романе "Обломов" ставятся следующим образом: почему русское общество XIX века не смогло высвободить из себя такую сугубо позитивную западную ценность, какою является социальная забота о больных людях? Почему и доселе социальная инфраструктура в России, включая и инфраструктуру ментальности, никак не озабочена самою этою необходимостью?
Литература
1. Гончаров И. А. Нарушение воли. Собр. Соч. в 8-ми томах. Т8 - М.: Художественная литература, 1952-1955г., 114 - 135.
2. Ручко С. В. Субсистенциализм. - М.: Знание-М, 2024.
3. Гончаров И. А. Обломов. Собр. Соч. в 8-ми томах. Т4 - М.: Художественная литература, 1952-1955г.
4. Гончаров И.А. Лучше поздно, чем никогда. Собр. Соч. в 8-ми томах. Т8 - М.: Художественная литература, 1952-1955г, 64 - 113.
5. Ручко С. В. Циркулярная теория связи сознания. - НПЭЖ Аллея науки. - 2025 - No1(100).
6. Мол А. Множественное тело: Онтология в медицинской практике. - Пермь: Гиле Пресс, 2017.
7. Анненский И. Ф. Гончаров и его Обломов. - М.: "Наука", 1979, 251 - 271.