Lib.ru/Современная литература: Садовский Михаил. Неизданная книга

М и х а и л С а д о в с к и й

П Р О Т И В О В Е С Ы

книга стихов

Москва 1991 год

Последняя точка в этой книге

поставлена 18 августа 1991 года.

Господь, взглянув на землю

Дивился чудесам:

- И право: чёрт не дремлет

покуда сплю я сам!

О, люди, Бог ли с вами?

Кто научил вас жить?

Мне поклоняться в храме,

а дьяволу служить!?.

***

Покой, покой. Покой, покой.

Строка, строка.

Осуществление.

Тоска.

Терзанье. Мука. Боль.

Печаль.

Опустошенье.

Отврашенье.

Стыд. Покаяние. Стремленье.

Продолженье. Продолженье.

Вершина. Поворот.

Конец.

Час. День. Неделя. Год.

Отбой.

Покой. Покой...

Строка. Строка.

Мгновенье - месяц - год -

ВЕКА!!!

***

Вот так: стоять к тебе лицом

Перед началом и концом,

Перед прошеньем и грехом,

Перед влеченьем и стихом,

Перед Всевышним наяву

И ощущать, что я живу!

1989

***

Мама, что же ты не настояла,

Чтобы я другим на свете рос?

Разве в жизни мне пеняли мало

Лишь за то, что я еврей - не росс?!.

Помню, как от страха ты болела.

Не хватало сил душевных жить,

Ну, скажи мне -- красным пли белым

Лучше хомутом людей душить?!.

Ты меня фашистами пугала. --

Вот они: вокруг -- к плечу плечо,

Красным всё на свете забивало,

Но красней хотели быть ещё!

Мама, ты не видела Исхода?

Я теперь не нужен и ему...

Было так с тобою год от года,

Что же ты молчала, почему?

Разве лучше боль и униженье

В этой нетерпимости терпеть?!

Лучше грудью лечь на напряженье

Лучше! И свободным умереть!..

1991

***

От кого нас танки защищают,

Что в них только парни ощущают!?.

Или узколобые, как щели,

Они видят жизнь еле--еле,

И бритоголовые, как башни,

И давно отбитые от пашни

По приказу сталинских наркомов,

По приказу брежневских райкомов

Бьют, не сомневаясь, по своим, -

Всё: и кровь, и боль зачтутся им!

Где б ты ни был с бешеной тачанки,

Даже под арестом власти в танке

Всё равно поспорить можно с веком,

Умереть хотя бы человеком!

Просыпайтесь, юные танкисты,

Отрекайтесь, горькие чекисты,

Оглянитесь: с кем готовы к бою,

Постарайтесь сами стать собою!

1990

***

Что значит простить?

Это значит пустить.

Прости же, прости.

Пусти же, пусти

Коснуться щекой,

Дотянуться рукой

И сердцем понять,

Как трудно прощать.

1991

***

Пилигрим в пустыне любви,

Ты лови своё счастье, лови,

Ты терзай своё сердце, терзай,

Ты смиряй своё тело, смиряй.

Может, рок это или иное --

Превращенье божественных книг,

Опаляемый горестным зноем

Ты в их тайну святую проник.

И того, что завещано генам,

Утаить не хотел, не посмел,

То сгорал, то противясь, мгновенно,

Или, как от недуга, мелел.

Но во всём безжалостен бог,

Одарить не смог он, не смог,

Ты терзай своё сердце, терзай,

Ты смиряй свое тело, смиряй.

1989

***

Кто записал Иисуса речи

Полуголодный и нагой,

И что старейшины перечат,

Что возражает им изгой?

Откуда в памяти потомков

Все эти ветхие слова?

Завидный посох и котомка

Ему по силам ли едва?..

Я дни напрасно разбазарил

И не собрал учеников,

Не изнывал под образами,

А был и был, и был таков.

Но с миром всё же не расстался,

И да пребуду в тайне дней,

Я в нём родился и остался

Неуязвимей и сильней!

Нельзя убить ни стих, ни слово

Прочнее стати в мире нет,

И возрождаться будет снова

Благословляемый поэт.

Щеглистый Осип нежно-плотский,

Графини Анны светлый мрак,

Язычник тихий Заболоцкий

И Пастернак, разжав кулак...

1991

Влечение толпы

я знал его всесилье

и через столько лет

меня терзает стыд

За то поднятье рук,

которым мы просили,

Чтоб были живы мы,

а тот, один, убит.

Вросли в свои места

и истово сдавались,

Вымаливали лишь

доверье и покой,

И смели говорить

друг другу мы "товарищ",

И разрубали жизнь

опущенной рукой.

Свою рубили мы,

И, чтоб не сознаваться,

Голосовали вновь,

полосовали вновь,

Старались на виду -

хватило нам оваций.

И выставляли всем

всемирную любовь.

Быть может, были так

сильны любовь и вера,

Быть может, ничего

не ведали тогда?

Но из меня давно

изгнали лицемера

И пережитый стыд

и страшные года.

Не верьте никому,

что ничего не знали!

Прозрел бы и слепой

от боли и обид!

Лгут подлецы сейчас,

как принародно врали,

Голосовали все,

как им толпа велит!..

1991

Монолог

Когда ты верила в меня,

Какое счастье мне дарила

Как ты красиво говорила

Когда ты верила в меня!

Когда ты верила в меня?

Когда? Такое разве было?

Ты что и впрямь меня любила,

Когда ты верила в меня?

Когда ты прокляла меня,

Какая боль меня пронзила!

Спасибо, милая, виня

В грехах, в бездарности меня,

Меня тогда ты возродила,

Когда ты прокляла меня!

Ах, как всему ты цену знала,

Ты ложь и бездарь пропускала,

На них не тратила ни дня,

И вдруг ты прокляла меня!

Спасибо! Выше нет огня,

Чём злость высокого накала,

И ты поверила в меня!

И эту веру мне внушала!

Когда ты верила в меня?

Когда ты верила в меня!

1991

***

Что прежде к нам пришло

Предательство иль Вера?

Что значит божество? --

Спасительная мера!

А если веры нет,

То, что предаст Иуда?

Кому отдать навет

И кто поверит в чудо?

Соотнеси теперь

С Варваркой и Лубянкой!

Закрой плотнее дверь

И радуйся с цыганкой!

Когда на веру спрос,

На каждое сомненье --

Спасительный донос --

Наверное, спасенье!

На каждый поворот

По новому навету,

А кто из нас живёт

По Ветхому завету?!

Решайте поскорей,

Что раньше в мире было -

Зовите егерей:

Охота дверь открыла!

1991

***

Не дай мне отчаяться, Господи мой,

Не зря же ты рифмы, приносишь домой,

Пустыми ночами диктуешь стихи,

Смываешь обиды, прощаешь грехи?

Должно же во имя чего это быть!

Иначе за что же тебя мне любить!

Ну, разве за то, что стихи мне приносишь,

За то, что взамен ничего ты не просишь?!.

Но муки, которые душу трясут,

Преддверие рая, твой праведный суд

Зачем мне задолго напрасно терпеть?

Боишься ты суд свой свершить не успеть?!

О, Боже, помилуй, как просто понять,

Что больше с меня уже нечего взять,

Как только лишь верный живой огонёк,

Иль, Господи, это тебе невдомёк!?.

1991

***

Я смерти страх преодолел

С годами к смерти подвигаясь,

В грехах уж не таясь, не каясь,

Не завершив десятки дел.

Смирясь, волненье отстраня,

Иду по наущенью Бога,

Неразличимая дорога

Ведёт безвыходно меня.

Который раз увяз в снегу

Дождём дарованным отмылся.

Не оценяя, что могу,

Не отгоняя злые мысли.

Так для чего я в митре был,

Кто мой приход--уход отметит,

И, может быть, впервые встретит

В тот час, когда от всех отбыл.

1990

***

Силы трачу на тихие игры,

Годы тают за этой игрой,

Осыпает сосна свои иглы

Незаметно осенней порой.

На закате виднее светило,

Жаркий абрис, багровый разлив.

Для чего ты меня посвятила,

Всё, чего я не знал, разрешив!?

Отнимают сомнения радость,

Отравляют неловкий покой,

И со мной ты останешься рядом

Неизменно красивой такой.

Разве важно, что шёл, спотыкаясь,

Разбиваясь, сбиваясь с пути,

Если ты на закате такая,

Если смог до тебя я дойти!

1990

***

Не дочитана первая книга,

Ни главы не повторишь опять,

Никаких не предвидится выгод,

Чтоб вторую своею назвать.

Ничего не вычёркивай в прошлом,

Отоварил свой век неспроста,

Однобокому скучно и пошло,

Перевесит тебя суета.

Перегнёт до земли и заставит

Врать, юлить да считать наперёд,

Каждый шаг ненароком исправит,

Сам отступишь, когда подопрёт.

Не гордись понапрасну грехами,

Не стыдись достижений своих,

Листобой каждый год отдыхает

На скрещении улиц пустых -

Без любви ни единого шага

Этой мельнице дней не дари,

Не добраться, увы, не добраться,

До хранимого тайно внутри.

Возврашайся покорно к истоку.

Ничего не отыщешь верней,

Для себя лишь, не к часу не к сроку

Сделай первую Книгу своей!

1990

***

Удачи в ямбе, а в хорее --

Вся лёгкость, нежность, чистота,

И девушки наверно млеют,

На память выучив места,

Им посвящённые поэтом...

Я пел анапестом при этом --

Но строй стиха не изменить --

Потом вам приведу примеры,

Но в назиданье, не для веры,

Для повторенья, - так и быть.

Но о любви стихом не скажешь --

В нём строй и рифмы -- хуже пут.

Они всегда в засаде ждут,

Иль вовсе числятся в пропаже...

Стих - рифмы раб, а рифмы - лгут!

От ямба я не отступаю:

Успеха жду, авось, придёт:

"Я вас любил" всё повторяю

И верю, что Поэт не врет.

1991

***

Тело

Хотело,

А душа -

Ни шиша.

Тело

Имело,

А душа?

Молчала

И мычала:

Мало!

Что первично,

Что вторично --

Выясняю лично

1990

***

Повсюду бой, борений буйство,

Привычно горький счёт смертей,

И отодвинуто искусство

Волною низменных страстей.

Когда, сердца ведёт Гордыня,

Когда в них тихой ласки нет,

Вокруг разруха и пустыня,

И боль и слёзы застят свет.

Тогда забыто слово совесть,

В ходу не рифмы, а клинки,

И кровью пишут века повесть

С трибун высоких дураки.

1990

***

Тени прошлого нас не оставят,

Как толпою распятый Христос,

Ничего времена не исправят,

Сколько жить бы тебе ни пришлось.

Но вставать они будут из пепла,

Выходить они будут из тьмы

И терзать нашу душу и тело,

Как обратно пришедшие мы.

Чтобы помнили все ежечасно:

Боль нельзя бесконечно копить,

И расплата за муки ужасна

Для того, кто останется жить!

1990

***

Стих не терпит рукоприкладства

Он сразу теряет своё богатство

Непосредственность,

Оригинальность,

И появляется в нём модальностъ,

От каждого внешнего фактора

В нем веет бесчинством редактора -

А надо, а надо, ах, надо немало,

Что ведьма тебе второпях нашептала,

Рифмуется пусть, не заботясь о слоге,

Ни в чьей не нуждается рифма подмоге,

И стих не нуждается в правке ничьей,

Как ливень, как ветер, как лес и ручей.

Он вдох, он биение пульса одно,

И всё ему разом природой дано.

Еж`ели так не получается,

Что очень часто в жизни случается,

Надо немедленно меры принять:

Бросить стихи в одночасье писать.

С Богом напрасно рядиться --

Надо поэтом родиться.

Только вот как же об этом узнать,

Если и вовсе стихи не писать?

1991

***

Пусто. Стук пустых ветвей.

Дом пустой. Промёрзший ставень,

Куст малиновый усталый,

Как излом твоих бровей.

Всё призрачно. Всё в себе.

Где же тайна тут витает,

Отчего на сердце тает

Лёд несчастий и скорбей.

Может, в этой пустоте

Так просторно для страданий,

Что от этой вечной дани

Шаг к добру и теплоте.

1990

ЕДЕТ ВЕЛВЕЛ

Едет Велвел на телеге,

На телеге Велвел едет,

И о том, что Велвел едет,

Знают в доме все соседи.

А куда ты, Велвел, едешь.

Ты расскажешь нам конечно?

-- Далеко сегодня еду,

я ищу одно местечко.

Ищешь ты одно местечко?

Что такое? Что случилось?

Я ищу одно местечко -

Бобе Лее там родилась!

- Бобе Лее там родилась,

это знаешь ты наверно?

- Где местечко я не знаю,

но его найду я первым!

Может, где - нибудь на кухне

Или где-то у колодца...

Двор и дом я весь обшарю,

поработать мне придется!

Ах, ты Велвел, ехать надо

далеко в родную землю,

где-то там ещё, возможно,

до сих пор местечко дремлет.

От Бобруйска хорошо бы

И до Клецка ты добрался,

Может, кто--нибудь ещё там

С тех далёких лет остался.

Может, кто-нибудь вернулся

На родное пепелище,

Может быть, ещё кого-то

в самом деле ты отыщешь.

Только ты не говори им,

Что ты ищешь бобе Лее,

Ты ищи девчонку Рохл,

Нет которой веселее!

Ты ищи девчонку Рохл,

Дочь сапожника кривого,

чтоб её не знали люди --

не бывало там такого!

Дом давно сгорел, конечно,

не найдёшь того местечка,

места, где родилась Рохл,

где был дом, а в доме печка...

Но местечко Клецк осталось,

Значит, память в нём осталась,

Рохл, Рохл, бобе Лее.

Сколько лет, как с ним рассталась...

Едет Велвел на телеге.

На телеге Велвел едет.

И не ссорятся на кухне

И притихли все соседи.

Может, едет он в Егупец,

Может, в Тимковичи тоже,

Может, их местечко тоже

Отыскать сегодня сможет...

***

Когда на сердце тяжело,

Окинь былое взглядом.

Припомни дни, когда везло,

Кто был с тобою рядом.

Быть может, честь не велика

Покаяться кому--то,

Но мы ведь тут не на века,

Средь боли и уюта.

Так трудно радости служить.

Но в молодости легче,

А всё же вдруг удасться жить,

Не опуская плечи!

***

А всё же мне не всё равно,

В какой земле лежать я буду,

Хоть знаю я уже давно:

Невыносимо жить повсюду.

Что значит боль моя другим,

Не осажденная словами,

Уже совсем не нужно им,

Что не родили в муках сами.

Храни меня в болезни той,

Ниспосланной, как крест, как кара,

Не Бог, не ангел, не святой,

Храни от страшного пожара

Любовь -- пока она жива

И тянется из сердца нитью.

Текут, слагаются слова

По непонятному наитью.

Навеки привязав вполне

В необъяснимом мире этом.

О, нет! Не безразлично мне,

В какую землю лечь поэтом!

1989

***

Что остаётся после нас?

Не золото и стены -

Кладбища и сирены.

Кому оставить это нам?

Не детям и не внукам,

Не детям и не внукам

И не друзьям -- врагам!

1990

***

Колеблется чаша весов,

Но время большие качели.

И ход из десятков веков

Заметен порой еле--еле.

Порой миллионами лет

Учёный эпоху размажет,

И только живым белый свет

Не годы, не месяцы даже.

Не дни и, увы не часы...

Из жизни, текущей в забвенье

Кладем мы на эти весы

Счастливые только мгновенья.

1989

***

Пустую страницу хочу исписать,

Так маленький мальчик хватает тетрадь

На каждой странице каракуль один,

Зато от души он его выводил!

С другим не совместен каракуль его,

И он не упустит теперь своего

Пока не испишет тетрадь до конца -

В том видно великая жажда творца.

Засеяно поле. А после снимай

Какой неизвестно ещё урожай.

Но не предавай этих линий огню,

Не верь равнодушному душному дню.

Иной по--иному всё это прочтёт --

Так не забегай понапрасну вперёд,

Кто знает, кто нашею водит рукой,

Ведь ой как непрост нам души непокой!

Так линии дай на страницу упасть -

И всё - и забудь и про мир и про власть!

На свете дороже всего, дорогой,

Нелёгкое дело: быть просто собой.

1991

КТО ЧЕГО БОИТСЯ

Ворона -- куста,

Антихрист - креста,

Вдова - тишины.

Солдаты -- войны,

Кисть - краски густой

Стих -- рифмы пустой,

Отверженный -- сцен,

Палач -перемен,

Копейка -- рубля,

Безвластья - земля,

Идеи - посев

И прошлого - все.

1990

***

Из ничего, из пустоты,

Из суеты, из бормотанья --

"Твои небесные черты",

Твой зов и тайные мечтанья.

И ничему не удержать

Того не видного слепого,

Что станет сердце снова, снова

На этот вечный путь толкать.

Какая мощная река

Течет в безумном этом мире,

Не оскудевшая века,

Она с годами шире, шире.

Один стремительный поток,

Одна неведомая сила,

Один безудержный манок,

Что ты мне сладко подарила.

1991

***

Не прячься за строку стиха,

Ты ей просвечен, как рентгеном,

Тут воля Божья или гены,

А остальное чепуха.

Увы, за рифмой не иди,

Она коварна и беспутна,

И ей победа недоступна,

А пораженье впереди.

Но если в боли и мычанье

Родился стих, слова пришли,

Желанно сладки все мученья

Полуистерзанной души.

1989

***

Боже ты правый!

Травы - отравы,

Реки - калеки,

Сады -- без воды,

Где ж это видано:

Скотина без выгона,

Россия без еды!

1989

***

Гладко волосы. Пучок.

И про прошлое молчок

Да и что мне надо?

Рядом да и рада!

От себя то не уйти,

Где оно"прощай - прости"?

До скончанья века

Без кнута и стека...

Ах ты, милая моя,

Где они, дружки--друзья?

Чем теперь измерю

Я свою потерю?

То-то щедро так Господь!

Да не радуйся, погодь!

Не спугни, как птаху,

А не то на плаху!

И у сердца свой предел.

А когда уж поседел...

Эту песню знаешь?

Знаешь ты одна лишь.

Причешись и оглянись,

Ой, влюбись в меня, влюбись!

Да и что мне надо?

Рядом да и рада...

1990

***

Г.И.Цейтлину

Достоинство модели

В портрете не важны,

Они и в самом деле

Лишь потому видны,

Что их подметил тайно

И явно воплотил

Искавший непрестанно

Всё это во плоти.

Они существовали

Заранее уже,

Их не найти едва ли

В ожившем чертеже

Но надо, чтобы рядом

Подумали о том

И после острым взглядом

Их бросить на картон.

Достоинства модели

В портрете не важны,

А важно лишь на деле,

Кем изображены.

1990

***

Когда поверить трудно в лето,

Заулки все занесены,

Молитва чудится с рассвета:

"Дожить бы только до весны".

Услышать это мы готовы

В капели первой января,

Залётном цоканье подковы,

Хрипатой песне снегиря.

От разгулявшейся метели

Весенней рощи шум в ушах,

Чтобы скорей прошли недели,

Невольно ускоряем шаг.

Плетём восторженные сети,

Морозным пряником хрустим.

Весну повсюду ждём, как дети, -

Живём на свете, как хотим.

1990

***

Сколько стоит прямота?

Сколько стоит суета?

Целую жизнь.

Сколько стоят лесть и ложь

Сколько стоит страха дрожь?

Целую жизнь.

Сколько стоит правды звук.

Сколько стоит старый друг?

Они не продаются...

1991

***

Прошу тебя - не опоздай,

Прости - и вновь сведёт нас горе.

Твоё последнее "прощай"

Услышу я в печальном хоре.

Преодолей себя, а всё ж

Ты выполни моё желанье

И сколько лет ни проживёшь

Искать не будешь оправданье.

Мне сладко будет сознавать:

Любовь моя ещё на воле

И ей дано тебя опять

В последний раз сберечь от боли.

1989

***

Обиды не прощай:

Почувствуй -

Не кощунствуй,

Не дефицитный чай,

Просчитанная чуткость.

Просчитанная вкривь

и вкось пережитая,

Как "Правды" полоса

До черноты пустая.

Враньё -

Не вороньё,

Не улетит

И с граем

Не остудит моё,

Чьим верно лишь играем.

Обиды не прощай,

Пусть станет век короче --

Но издавна пищаль

Подруга тёмной ночи.

1989

ЦИМЕС

Ничто не жалели на цимес -

Такое желают врагу.

Сначала закрыли "Дер эмес",

А дальше... сказать не могу.

В ночи Подмосковной от страха

Дрожал местечковый народ,

Сосед наш и парень рубаха

Кричал: "Я пущу их в расход!"

Его не позвали на помощь.

Управились сами пока.

Молчала московская полночь,

Мертвели Лубянки бока.

И как от груди отлучённый,

Я дох на подушке снегов,

Без этих убитых учёных,

Без этих забитых стихов.

И пахло тушеной морковью,

Прогоркло вонял маргарин,

Кастрюли, -- как налиты кровью!

И цимес не ел я один.

Какое спасало питанье!?.

И речь ненавидел я ту...

Шептал потрясённый Шпиталъник,

Вгоняя весь дом в бледноту,

И ел механически цимес

Уже из тарелки пустой --

"Закрыли, закрыли "Дер эмес",

Михоэлс, Квитко, Бергельсон..."

Я их имена не забуду,

Как цимеса запах и цвет,

Быть может, сменили посуду

А цимес, по-моему - нет!

1989

***

Где занавешен день,

не обойти обмана,

Возвышенных речей

Фальшивый тон и лад,

Терзаться оттого,

что нам прощаться рано,

А до чего бы я

расстаться с этим рад.

Сверканье мишуры,

бряцание железа,

Тупого божества

послушные ряды,

И не было ешё

такого в мире Креза,

И не было страшней

за тыщи лет Орды.

Молчанью своему

отыщем оправданье,

Но не изгоним стыд

и будем им болеть,

И не вернуть уже

своей невольной дани,

И не поднять еще

карающую плеть.

Прошенья не ищу.

Не покаянья жажду,

Пусть не забыт, но всё ж

смотреть со стороны.

Так просто и легко

как поутру однажды

Рассказывать весной

навеянные сны.

1989

***

Tишина выходит из придела,

Где она таилась до сих пор.

Память не крылом меня задела,

Пронеслась по мне во весь опор.

Не хватает слов для просторечья,

И врагами сделались друзья,

Но не в силах ничего отсечь я,

От себя уйти не в силах.

Невозможно теми же руками

Из того же -- новое лепить.

Эта месть готовилась веками,

Значит, этой воли не забыть.

Не ищи прошенья этой кары,

Всё уже предвидено давно,

Забывают каждый век Икары,

Что подняться им не суждено.

Скоро ли расплавится планета,

Боли в ней критический заряд,

Пусть века, расчистив место это,

Мир жестокий вновь соорудят.

Ни закрыть глаза, ни отвернуться,

Ни сдержать набухший ураган,

Только было б, где душе приткнуться

И во что-то верить, хоть в обман.

1989

ЖЕНЕ

Мои век убедительно тает.

И тут вне борьбы и стихов

О, как мне тебя не хватает,

Твоих утешающих слов.

О, как раздражённый привычкой

Я кровь возбуждаю свою,

И без оправданья на вычет

Часы без тебя отдаю.

Быть может, Всевышний осудит:

Молюсь я тебе -- не ему,

Но пусть до скончания будет

Мой бог в твоём тихом дому.

Цени меня так, как умеешь,

Ласкай, отпускай, отрекай,

На тайной ты мельнице мелешь

Наш общий с тобой урожай.

И чтобы в последнюю полночь

Придти к Маргарите на бал,

Приди мне нежданно на помощь,

Когда лишь в душе тебя звал.

1989

***

Церковь без креста,

Земля без Христа,

Не проходит даром

Счёт открытый карам.

Ложью день налитый,

Без веры молитвы,

Буйство и растрата,

И за все расплата.

1991

***

Растянуты счастья мгновенья,

Разбросаны в тяготах лет,

Изведаны все откровенья,

Обойдены тысячи "нет".

Уже прощены все измены,

Забыты мотивы причин.

С ночной возвращаемся смены,

Со всеми в разрез -- и один...

Колышется вновь занавеска

От шума пустого окна,

Спешит, но к другому, невеста,

Нужна , но другому жена.

Всё это, как видео ролик,

Мерцает холодный экран.

Ни веры, ни счастья, ни боли,

Чужое - не жизнь, не обман.

1990

***

Ревнуй меня ко всем стихам,

К печалям, радости и боли,

К ночам, что были не с тобою,

К тоске, что пережил я сам.

Ревнуй к касанию огня,

К цветам, к хождению по грани,

И ко всему, что сердце ранит --

Так значит, -- любишь ты меня!

1990

***

Поставь цветы, зажги свечу - сочельник,

Ещё без приговора доктора,

Он дарит вновь печаль разоблачений,

И примиренья не пришла пора.

Никто за наши беды не в ответе,

Грядущее, как временный ночлег,

За пропастью десятилетья

Уже открылся двадцать первый век.

Один рывок - вон в нём гуляют дети,

И внуки их вопросами трясут:

Зачем так -- кто-то должен быть в ответе,

И для чего вершить поспешный суд.

Один замес - изюмины мы в тесте,

Нас испекли на крови и на лжи,

И мы должны за всё ответить вместе

Или в молчанье казнь отложить.

Нас новый век рассудит и расставит,

Воздаст, предаст огню, разоблачит,

Как ни крути - лишь восемь нот в октаве

И неизвестно, сколко звёзд в ночи!

1990

***

Как немного я просил:

Боже, дай немного сил,

Разума на жизнь ссуди,

Очень строго не суди

За грехи...

Ты мне не внял -

От щедрот без меры дал,

Для чего? Чтоб я страдал?

1991

***

Ты инородец -- гений и мессия,

В любом краю апостол и изгой,

И стылая кандальная Россия

Тебе от века стала дорогой.

Тут сквозь прополки страшные погромов,

Презрения и ханжества бетон

Ты прорастал отважно и огромно,

А в созданном остался за бортом.

Кровавую твою познал я славу,

Сам шёл с тобой дорогами невзгод,

И я принадлежу тебе по праву,

Мой страшный и страдающий народ.

И мне твоё открыто вдохновенье,

Стирающее горькую межу,

Но вдруг напомнят в нужное мгновенье,

Какому гетто я принадлежу.

Бросаются века обид на шею

И тёмную бессмыслено творят,

И валят в бесконечную траншею,

Где радостно убийство повторят.

Но ты необходим ещё, Мессия,

Прекрасен и бессмертен твой удел,

Для вечности, которой не осилен,

Ты мученики формулу надел.

И отступает бренное благое,

Как на листе казённая, печать -

Доверие бесценно быть изгоем,

Чтоб вечности твоей принадлежать.

1980

***

Надо забывать, чтоб не стареть,

Молодым -- прекрасно умереть,

Сожалеть о том, чего не знал,

И не страшен памяти обвал.

Не пытайся ничего забыть --

Не успел ни тратить, ни любить,

Счастье--в невесомости твоей

В стороне от века и людей.

Не пытайся стоя на земле,

В сытости, купаясь и тепле,

Тень свою загадочно поднять,

Чтобы счастье хоть чуть--чуть понять.

Чтоб счастливым быть, про всё забудь,

Не отягощай ничем свой путь!

Только чувство! Лишь оно одно!

Да и что другое нам дано!?.

1990

***

Можно петь под дудочку сирокко,

Танцевать под огненный мистраль,

Заполняет сердце одиноко

Голубой завьюженный февраль.

Каждый след - усталая глазница,

Там надежда тайная жива:

Под метель лукаво соблазниться,

Закружат далёкие слова.

Может, это молодость такая,

Что её не в силах мы забыть.

Жухнут все цветы и увядают -

Старыми... они не могут быть!..

1990

***

Где снег так искренне белеет

И всё живёт наоборот,

Чащоба просекой белеет,

Аллея о бездомье врет.

Ещё чему-нибудь учиться

Я здесь могу, но вот зачем?!.

И никогда не отличиться,

И не затронуть белых тем.

Ложится снег, и сам не знает,

Что лишь затем, чтоб перестать

Быть снегом, здесь он исчезает,

Как белизна, как стынь, как стать.

И чем могу я оказаться?

Тем жирным пеплом под сосной?

Тем горем, что всегда некстати?

Тем, чего не было со мной?

1990

***

Может быть, не того любил,

Может быть, не про то трубил,

Что ж теперь меня укорять,

Что же боль мою повторять!

Не найти на вопрос ответа,

Не наложишь на память ветто,

Но я жил тогда - точно знаю,

А теперь только вспоминаю.

1990

***

Что так ветрено стало

Года сквозняком.

Далеко-далеко,

Кто знаком - не знаком.

Вместе были вчера,

Как добраться до них?

Сквозь завалы добра

И понятий чужих.

Гаснет ветер вдали,

Разрывается нить,

Если б вдруг не смогли

Мы друг друга любить...

Наша жизнь - пустяк,

Наша чаша одна.

Этот горький сквозняк

Иссушает до дна!

1989

***

Обрывки Ветхого завета

Достались мне за много дней,

Быть может, жизнь мстит за это,

И не угнаться мне за ней.

Не выжить снова без Исхода,

Не отсидеться, не проспать,

Короче время год от года,

Чтобы ушедшее догнать.

1990

***

В рамки чёрные закованы

Телефонов номера,

Смерть берёт своё законное -

Жизни грустная пора.

Стала книжка телефонная

Горьким кладбищем друзей -

Всё по форме в ней оформлено,

Понапрасну не глазей.

Как бетонные цветочницы,

Светлой влагой дождевой

Мне налить сегодня хочется

Рамки чёрные слезой.

Тех, кто живы и не скурвились,

Знаю номер назубок,

А на мой не знаю скоро ли

Чёрной рамочки замок?

Стала книжка неподъёмною -

Дома я её храню --

Место тёмное, укромное,

Редко выношу к огню,

Чтоб кладбищенской оградою

Чей-то номер обнести,

Чтоб шепнуть ему украдкою:

"Ты прости меня, прости!"

1991

***

И этот день не возвращу,

За что же сам себе я мщу?

Как оболваненный простак

Ужели в завтра верю так?

Или инерцией гоним,

Быть перестал собой самим?

Зачем вопросы мне плодить,

Зачем же не собою быть?

Какой расплаты я боюсь?

О, Боже, ну позволь, вернусь,

Ну, сделай чудо, хоть на день:

Верни назад, коли не лень!

Чтоб непременно доказать,

Что смог совсем другим я стать,

Что долго сильно я болел,

Что боль свою преодолел.

О, Боже, ты опять молчишь -

Нет, ничего не возвратишь.

1991

***

Вечер встречает меня ворожбой,

Неодолимой тревогой свиданья.

Мне ни за что не расстаться с тобой,

И возвращенья трудней расставанья.

Рухнуло всё за цепочкой дверной.

Нет оправдания крови и боли.

Полузабыто звучит "мой родной"-

Нежный рожок архаичной любови.

Не тяготись расстоянием лет --

Время беспомощней прикосновенья.

Каждое слово - вопрос и ответ,

Целая жизнь уместилась в мгновенья.

Смысла и правды нелепо искать -

Не для счастливых чужие законы,

Только одна у сердец благодать,

Только одни на земле унисоны.

1990

***

Я стыдился еврейской речи,

Я боялся с ней каждой встречи.

Тех, кто рядом шёл, я просил,

Чтоб потише произносил.

Всё в ней ясно было с начала,

Но меня она обличала,

Отрывала меня от света,

Загоняла в глухое гетто!

Что я знал, мальчишка сопливый,

Ненавидел её переливы!

На родителей шёл в атаку,

И сдавались они однако!

Ну, а дома -- пускай, не жалко,

Клекотала вся коммуналка,

И она не могла за это

Сохранить от меня секрета...

Страхи все её и надежды

Полудранные, как одежды,

И о том, как живётся Эле

В том загадочном Исроэле.

"Эр форштейт нит!" - кричала Клава,

"Вей!" -- смеялась Рахиль лукаво!

"Ну-ка, на тебе миску супа

и ступай -- это слушать глупо!"

Майсы женские и секреты

Бьли все для меня раздеты,

Я такие впитал словечки,

Что краснел в закуте у печки!

С той поры позабыл я много,

Ох, как в детство долга дорога,

Мне бы сбегать спросить порою...

Что без этого сам я стою!.

1989

***

Кто может душами владеть,

Не станет хлопотать о троне.

Иисус поэтом был, и впредь

Молитву суетность не тронет.

Но если продал ты стило

И разум свой служить заставил,

Ты обратил талант во зло

И предал свод священных правил.

Поэт над миром, над толпой,

Лишь Бог судья ему и вечность,

В которой он своей тропой

Несёт обличье человечье.

1991

***

Пустыня плотнее сжимает кольцо,

Упасть бы, в песок, зарывая лицо,

От горькой обиды и страха упасть -

Не будет с победой бездарная власть.

Засыплют песчинки, забудут друзья,

Но воля осталась, но воля моя,

Bозникнет в пустыне клочок островной,

Оазис, оазис цветёт надо мной!

И это не может никто изменить,

Меня не заставить ни жить, ни убить!

Склонившего голову перед песком...

Кто жил, кто поставить сумел на своём!.

1990

После посещения дома Б.Л.Пастернака
в Переделкино

Сюда приходит суета
нежданно праздничным набегом,
простым не пиршеским обедом,
где в лицах дружеских места.

Не слышно скрипа половиц,

шуршанья снега по сугробу

весны, решившейся на пробу

капелью по настилу плиц.

Зато тут просто, как стихи

доходят, не смушаясь,взгляды,

и безыскусные наряды,
как неожиданность строки.

Зато здесь столько красоты
неуязвимой, что невольно

душе и радостно и больно,
как от сгустившейся мечты.

1991

***

Жемчужный день - весны осколок,

Ветрами брошенный в январь,
Ещё пора его не скоро,
Не перестроен календарь.

Дыханье осени пахнуло
На скань берёз, лощёный наст,
И перламутровым аулом
Стога надвинулись на нас.

Он, как любой обман на свете,
Пускай невольный и пустой,
Тревожит, как тревожат дети,
Которых рядом нет с тобой.

1991

ххх

Движение души -

Твоей руки движенье,
Улыбка, взгляд, бровей
Излом или разлёт...
Что дарят мне они?
Надежду и спасенье
И сколько в жизни дней,
На всё их достаёт.

И если ни одна строка
тебе не в тягость:

Ни полная тоски,

ни до краев любви,

И если не гнетёт

тебя моя усталость,
Движением руки,

глазами позови.

***

Не покидай меня,
не зажигай огня,
не надо ждать вдали,

тоскуя и маня.

Я не умею ждать,
мне верить -- значит, знать,
судьбу мою моли
нас вновь не разлучать.

***

Какая безделица,
где стелется,

где любится,
где плачется,

где помнится,

где значится,

где дышится,
где живётся,

где оборвётся.

1990

***

Постой, постой,
Ведь я пустой,
Ты всё с собой.
В себе уносишь,

Полна и ничего не просишь,
Жива своею полнотой.

Но я? Постой, не уходи!
Чтоб выпить,
вновь

Меня наполни,
Движенье хрупкое запомни,
Влеченье тихо зароди!

Всё оживёт и прорастет,

О, как тебе послушна нива,
Как ты пленительно красива,

Как эта роль тебе идёт.

Умеешь паузу держать,
Стремиться, властвовать, отдаться
И не умеешь отрываться
И не стремишься отрывать!

1991

***

На вернисаже благочинно

Вдвоём, семьёй, по одному -

Все так спокойны благочинно,

И так не нравится ему,

Всю жизнь писавшему на взводе

И страстью бьющему с картин,

Что люди так спокойно ходят,

И вновь бунтует он один!

1990

***

Потеряны ориентиры,

Их невозможно отыскать,

Откуда ни возьмись сатира

И юмор - наша благодать,

"Раз мы смеёмся - мы здоровы!"

Газета ржёт, эфир, экран -

Вот снова формула готова,

Чтоб мы поверили в обман,

А нам не верится, как прежде,

Ни в этот смех, ни в благодать.

Взгляни: потасканой надежде

Не всё ль равно, с кем переспать.

1990

***

Метель опахалом слетает с карниза,
Тепло мне глядеть сквозь окно,
Сливается с небом танцующий призрак -
Мелькает немое кино.

Невольно рождаются эти созвучья,
Гляжу и твержу, как тапёр,

Спасибо, о, Боже, какой я везучий,
Что вижу и слышу простор.

Что в эти минуты сливаюсь с метелью,
С застывшей берёзой в саду.

Сегодня кому этот саван постелят?
Когда с ним сольюсь и уйду?

Хотелось бы мне в это время вернуться,
Пронзительной нотой звучать
И видеть, как, вздрогнув, на звук обернутся
Потомки знакомых внучат.

Ну, что мне с того? Но без этогого пусто
Пространство, звучание нот.
От веры моей оживает искусство
И жизни мгновенья даёт.
1990

***

А если бы всё совместилось

И скука привычки пришла!

Какая великая милость,

Что вместе сгораем дотла.

Ах, если бы тайну терпенья

Опалой разлук огранить,

Нанизывать счастья мгновенья,

Как бусы на вечности нить.

1991

***

Когда в душе возникли тайно

Любовь, нежданная строка,

Не подвергай их испытаньям -

Храни от всех наверняка.

Лови счастливые мгновенья

Невосполнимые потом

И суетой осуществленья

Не забивай их нежный тон,

Не огрубляй прикосновеньем,

Не искажай словами лжи,

Души и тела откровенья

В себе единственом держи.

Пока по силам обладанье

И не сметут любовь и стих.

Не исполняй своих желаний,

Чтоб не избавиться от них.

1991

***

Прости руки прикосновенье,

Забудешь тайну на мгновенье,

Поток таинственный тепла

Сроднил уже навек тела.

Всё равноценно безразлично,

Что мимо вас течёт обычно.

Слова и слава, и успех...

Ты для себя - они для всех!...

1989

***

Открылась тайная интрига
В нелучезарные года,
Улыбка сказочного Грига
Нас выручает иногда

Она мелодией Пер Гюнта
Согреет зимнею порой
Как солнце первое уютна,
Как свиристелей нежных рой.

Надежда вызволится тайно,
Смиренье оттесняя прочь,

И завтра ясно пролистает,
Чтоб сам себе сумел помочь.

О, сила тайных превращений,
Откуда ты, лукавый Григ,
Кто дал тебе счастливый гений
Найти сердца в тот самый миг.

Необъяснимо был ты рядом

Или спешил незримо к нам,
Мы так твоей улыбке рады
И нетревожащим шагам.

В тот час, когда друзья не с нами
И наступают боль и ложь,
Мы как спасенье понимаем:
Ты не отступишь, не уйдёшь!
1990

***

Провидец - пророк за грехи обещал

Небесные страшные кары,
И смертный смиренно его вопрошая:
За что? Он беспомощный, старый!

Расплата уже опоздала теперь,
Уже приоткрыта последняя дверь.
И если Господь так велик, для чего
Ничтожны соблазны земли у него.

Зачем он страданьем
Терзает людей,

И что в оправданье
Греховных затей?

Пророк не сказал ничего старику
Не гневался, в правде не клялся,
Он низко склонился к седому песку
Навеки в пустыне остался.

И сыплет горстями песок на ветру,
Просеял огромные дюны,
Пока он читает песчинок игру
По-прежнему грешники юны!..

Недаром устроил Господь,
Что "грешить"
Так точно со словом рифмуется
"жить"!

1990

***

У снега нет ни прошлого, ни завтра,
И скрип его исчезнет без следа,

Какая бесполезная затрата
Материала, времени, труда!..

А впрочем, труд не так уж энтропиен,
Задумка повторяется века,
Материал, когда б не торопили,
Мог попрочнее быть наверняка.

А всё же снег...
из зависти, возможно,
Хочу, как он, лететь, лететь, упасть...

И так лежать, как будто бы возложен,
И так сверкать, как будто солнца часть.

1991

***

В искусстве право меньшинство
Перед людьми и перед богом,
И не уступит своего
Оно властительным порогам.

В искусстве правит меньшинство,
А большинство им управляет
И гонит и стыдит его,
Вершит, крушит и наставляет.

В искусстве побеждает тот,
Кто нарушает все законы
И сам не зная, создаёт
Для мира новые иконы.

Художник, подаривший свет
и озаривший наши лица,
С тобой нам выше счастья нет
Одной молитвою молиться.

1991

***

Успех любимца выбирает:

Признанье, слава, жизнь легка...

Потом судьба его карает,

И он в забвенье на выека.

А неудачливый уверен

В себе, в движении планет,

На суету не тратит время,

И не по моде он одет.

А не хотелось бы, проверьте,

Нам тайну тайную узнать:

Кто неудачника бессмертье

Готов на славу променять!

1991

***

Мы вновь остались в дураках
Невнятной глупой второсортицей,
Хотя доказано в веках --

Удел печальный с властью ссориться.

Одна волна уже ушла,
За ней, шипя, спешит другая,
И нас ругают не со зла,
А с высоты пинают рая.

Мы: так -- остатки, пена дней,

Всё лучшее отлив уносит,
А мы - балласт всего верней,
О нас, быть может, вспомнят после.

Что вспомнят? Вытащив стихи,

Картины, лики, партитуры,

Какой откажут на стихирь,
И чем пожалуют натуры?

И сожаленьем обливать,
Как соусом елейным статут,
И вот начнут повелевать -
Гордиться будут непрестанно!

И "ах" и "ох" , что недогляд,
Что вот беспечная Россия...
Мы не шеренга, не парад,
Нас о здоровье не спросили.

Не выслушали сердца бой,
Не приласкали, не согрели.
Но быть всегда "самим собой"
Мы это истинно умели.

И не тащились в дальний путь,
И лбом бетон не прошибали,
Так не забудьте помянуть,

Кого вы дома потеряли...

1991

***

Заканчивай свою работу,

Чтоб не осталась в полпути,
Отбрось желанья и зевоту,
Соседей суетных прости.

Не променяй на увлеченье,
Не оставляющее след
Своих сомнении и мучений
И поражений и побед.

Пускай никто тебе за это
Грех не отпустит, не воздаст,
Не благодарности монета
Тебе дороже в сотни раз.

Но, что окончена работа
И можешь ты спокойно спать
И что ещё, быть может, кто--то,
Как ты повторится опять.

1991

***

Ничто убить не в силах строчку,
Которую поэт родил.
Ссылай в именье за Опочку,
Приблизь и званьем награди.

В затылок пулю на Лубянке,
В подарок знойной Колыме,
Или в Калитники останки
И в яму тайную во тьме...

Она ничем не истребима -- -
Сама разит, казнит и жжёт...
И ненавистна и любима
Незнамо как живёт --
живёт!

1990

ИСХОД

Исход - продолженье Исхода.
Судьба - Моисеев мудрец.

Не кончена книга расхода,
Но скоро запасам конец.

Страница дописана в драму
Среди бесконечной зимы,
Дорога, ведущая к храму
От плахи, тюрьмы и сумы.

Рабов вековая опала
Чесотка обид я стыда,
И Родина вслед не сказала:
"Постойте! Зачем вы туда!?."

"Туда'" о повеленьем глагола!
Погоней торопит беда
Россия - отличная школа!
Туда, непременно туда.

"К чему эти нехристи-люди"!
И всё же за всё ей прости:
Обидно самой скоро будет -

На гетто нельзя наскрести!

1990

***

Дай Бог нам только прозвучать

В аккорде вечности однажды,
Дай бог сподобиться, чтоб каждый
Мог тишине свой звук отдать.

Так нота падает подчас
На кресла замершего зала
Когда её ничто не ждало
В полночный неурочный час.

Когда с проулка фонари
Всё тщатся заглянуть за стекла
И сцена мертвенно поблёкла,У

Устав от вечного пари..

Откуда этот звук пустой?
Слетел пылинкою с портьеры?
Иль, заплутав, один без меры,
Он был обманут высотой?

И взбудоражил мертвый зал

На миг,
но снова глухо, тихо,

Он проскользнул в запасный виход
И ничего не досказал

Нам тоже не отпущен срок
Для обстоятельной баллады,
Не время распевать руллады,
Пульс метрономит нам в висок.

Дал Бог бы только прозвучать
В аккорде вечности однажды,-
Чтоб умирать так не от жажды
Тиши свой кровный звук отдать.

1990

СОДЕРЖАНИЕ

Господь, взглянув на землю

Покой

Вот так стоять к тебе лицом

Мама, что же ты не настояла

От кого нас танки защищают

Что значит простить

Пилигрим в пустыне любви

Кто записал Иисуса речи

Влечение толпы

Монолог

Что прежде к нам пришло

Не дай мне отчаяться

Я смерти страх преодолел

Силы трачу на тихие игры

Не дочитана первая книга

Удачи в ямбе

Тело хотело

Повсюду бой

Тени прошлого нас не оставят

Стих не терпит рукоприкладства

Пусто. Стук пустых ветвей

Едет Велвел

Когда на сердце тяжело

А всё же мне не всё равно

Что остаётся после нас

Колеблется чаша весов

Пустую страницу хочу исписать

Кто чего боится

Из ничего, из пустоты

Не прячься за строку стиха

Боже ты правый

Гладко волосы

Достоинства модели

Когда поверить трудно в лето

Сколько стоит прямота

Прошу тебя не опоздай

Обиды не прощай

Цимес

Где занавешен день

Тишина выходит из предела

Жене

Церковь без креста

Растянуты счастья мгновенья

Ревнуй меня ко всем стихам

Поставь цветы

Как немного я просил

Ты инородец

Надо забывать, чтоб не стареть

Можно петь под дудочку сирокко

Где снег так искренне белеет

Может быть, не того любил

Что так ветренно стало

Обрывки ветхого завета

В рамки чёрные закованы

И этот день не возвращу

Вечер встречает меня ворожбой

Я стыдился еврейской речи

Кто может душами владеть

Пустыня плотнее сжимает кольцо

Сюда приходит суета

Жемчужный день

Движение души

Постой, постой

На вернисаже

Потеряны ориентиры

Метель опхалом

А если бы всё совместилось

Когда в душе возникли

Прости руки прикосноовенье

Открылась тайная интрига

Провидец пророк

У снега нет ни прошлого, ни завтра

В искусстве право меньшинсто

Успех любимца выбирает

Мы вновь остались в дураках

Заканчивай скорей работу

Ничто убить не в силах строчку

Исход

Дай Бог нам только прозвучать

Газета "Правда" на идиш

Садовский Михаил Неизданная книга - Противовесы

Садовский Михаил
Неизданная книга - Противовесы