Аннотация: Земля подверглась атаке инопланетян. Дело идет к уничтожению человечества как вида. Но...
ГИБЕЛЬ ЗЕМЛИ
Глава 1
Соединенные Штаты Америки, Западное побережье.
Звено истребителей-перехватчиков Ф-22 "Раптор" военно-воздушных сил Соединённых Штатов Америки барражировало вблизи береговой черты Атлантического океана. Это был обычный, тренировочный полет, когда и самолеты и пилоты словно растворяются в густой синеве ночи, и только бортовые огни, да показания приборов позволяют сохранить видимость реальности. Джон Фиджи и Майкл Коэн летали вместе уже три года, так что нужды давать какие-то указания своему ведомому не было нужды. На этой высоте звезды уже почти не мигали, так что было ощущение, словно ты находишься внутри огромного, звездного аквариума.
- Небо сегодня удивительно ясное, - сказал Майкл, - красота просто удивительная.
- Да, видимость хорошая, да самого Майями, - согласился Джон.
- Никакой в тебе нет романтики, Джон, - вздохнул ведомый. Ведущий в ответ только засмеялся.
- Когда ты налетаешь столько часов, сколько я, Майкл, ты тоже будешь воспринимать все происходящее как рутину.
Он хотел, было, добавить что-то еще, но в этот момент из неподвижного, звездного неба впереди них вынырнули четыре мигающих звезды в виде вытянутого ромба. Они летели гораздо выше самолетов, и впереди них, чуть левей. Джон взглянул на локатор - на нем не было ничего, никаких отметок.
- Майкл, ты видишь это? - спросил ведущий.
- Да, Джон! Но у меня нет отметки на локаторе.
Судя по голосу, Майкл был возбужден до предела.
- Что это такое, Джон?
- Не знаю. Надо запросить землю.
В этот момент земля сама вступила в разговор.
- Шестнадцатый и семнадцатый, в чем дело? - строго спросил голос руководителя полетов, генерала, бывшего в девяностые годы лучшего аса ВВС. - Что за лишние переговоры в воздухе?
- Колорадо, вижу неопознанную цель впереди себя, - доложил Джон. - Четыре мигающих габаритных огня в форме вытянутого ромба. Курс сто двадцать, примерное удаление два километра, высота пятьсот выше нас. На локаторе отметок нет.
- У нас тоже, - подтвердили с земли. - Семнадцатый тоже видит цель?
- Так точно,- возбужденно прокричал Майкл, - я вижу тоже, что и ведущий.
- Что нам теперь делать?
- Сможете подойти к нему поближе?
- Конечно.
- Тогда попробуйте это сделать. Переходите в эшелон десять пятьсот, попробуйте определиться с этой целью визуально.
Генерал отключил микрофон и обернулся к своему соседу.
- Может, и в самом деле, русские создали свой самолет невидимку?
- Ну, это может быть, они нас не раз уже удивляли, чего стоят их спутник и Гагарин. Но они не такие дураки, чтобы пускать невидимку в полет над Америкой. Слишком рискованно. Скорее всего, это очередное НЛО. В последнее время у них что-то просто дикая активность. Ничего особенного. Полетают, и снова исчезнут, как всегда.
Генерал согласился.
- Если это НЛО, то я не удивлюсь. Я сам видел их как минимум три раза. Чего я не пойму с этими летающими тарелками - так это цели их бесконечных и бессмысленных полётов. Такое впечатление, что мы им не нужны, они нас словно не замечают. Мы как скунсы на обочине - только наблюдаем за гонками настоящих асов.
- Не нам об этом судить, Генри. Что, интересно, там сейчас наверху?
Тем временем оба Ф-22 поднялись выше и ускорились до максимума. Вскоре они уже сблизились с загадочным ромбом настолько, что стало видно, что это нечто материальное, а не просто четыре мигающих огонька. Между тем экран локатора продолжал оставаться пустым. По прикидкам Джона этот летающий объект только в длину раза в четыре превосходил по размерам их истребители.
- Колорадо, мы догнали эту штуку. По размером она почти как Б-2, только поуже и покороче, ромбовидной формы. Я не вижу за ней реактивного выхлопа, очень слабая инверсия. Можно, я попробую эту штуку обстрелять из пушки?
- Не надо, постарайтесь подойти поближе, и выйти на связь с пилотом. Используйте международную систему оповещения.
Джон включил форсаж, и очень медленно, но они начали догонять загадочный ромб. Вскоре самолет Джона поравнялся с ним, между ними было чуть больше десяти метров. Пилот оглянулся, и понял, что у ромба нет никаких следов выделенной кабины. Вспышки габаритных огней высвечивали ровный, явно металлический корпус. Тогда Джон, соблюдая принятый всеми странами международный код, покачал крыльями, но ромб продолжал скользить по своему курсу.
- Джон, топлива осталось на десять минут, - напомнил ведомый.
- Шестнадцатый, через две минуты вы войдете в запретную зону, - напомнил руководитель полетов. - Попытайтесь выйти с ними на связь.
- Бесполезно. Он не отвечает. Можно, я все же пущу вход свои пушки?
Земля чуть помолчала, потом голос генерала ответил: - Окэй, только будьте осторожны, парни.
- Уходим назад, Майкл, - велел ведущий, сбавляя обороты двигателя. Ромб сразу словно рванулся вперед, а Джон пристроился за ним. В кильватерной струе его тряхнуло, но совсем мало, он ожидал гораздо большего. Джон поймал в перекрестье прицела задний бортовой огонь и нажал на кнопку пуска. Трассеры выстрелов полетел в сторону ромба, но за долю секунды до этого тот исчез, и тут же появился выше, над самолетом Джона. Майкл увидел, как из ромба вырвался короткий, огненный луч, и истребитель его напарника мгновенно взорвался. Майкл резко рванул ручку на себя, и пролетел под огненным шаром взрыва. После этого он заложил вираж, и начал крутить одну фигуру высшего пилотажа за другой. Он не видел ромб, но по огненным всполохам за бортом понимал, что огненный луч неотступно следует за ним, и только непрерывные маневры истребителя заставляли неизвестного пилота промахиваться.
- Нас атаковали! - кричал Майкл в микрофон. - Джон погиб! Он преследует меня! Это не люди, это не наша цивилизация!
Ответом ему была тишина. За несколько секунд до атаки истребителя на неведомый объект, на сам центр управления полетов обрушился точно такой же плазменный удар, как и на самолет, только во много раз более мощный. После него от здания управления остались одни обгорелые стены. Майкл продолжал выполнять фигуры высшего пилотажа, от перегрузок у него пошла носом кровь. При этом он на секунду поймал цель в поле зрения своего прицела, выведенного на стекло шлема, выпустил две ракеты, но ни одна из них не нашла цель. Проклятый ромб по-прежнему не отбрасывал радиолокационной тени, тем более - теплового следа. Вскоре на пульте загорелась красная лампочка - топливо было на исходе. Так что, крутанув последнюю бочку, Майкл вывел самолет в прямой полет, отстрелил фонарь, и, нашарив между колен рукоять пуска катапульты, дернул её на себя. Тут же отстрелился фонарь, тело его сжали чудовищные перегрузки, стало невозможно вздохнуть. Когда же все это прошло, и кресло полетело вниз, но парашют еще не раскрылся, Майкл увидел, как впереди вырос огненный шар взрыва. О судьбе своего самолета он сожалел буквально пару секунд, потому что затем увидел то, что потрясло его гораздо больше, чем всё, что произошло раньше этой ночью. Сверху, откуда-то из звездного неба начали опускаться светящиеся габаритные огни ромбов. Их было много: десятки, сотни, тысячи...
В это же самое время на противоположном конце земного шара, в России, в Кремле, начинался прием по случаю очередного выпуска военных академий. По данному случаю в Георгиевском зале Кремлевского дворца собралось всё руководство страны. Президент обходил строй офицеров, рядом двигался министр обороны, за ним мерно вышагивал с дежурной улыбкой на лице премьер-министр, затем - чуть отстав, главы обоих законодательных палат. На ходу они тихо переговаривались между собой.
- Что, неужели наш премьер уже начинает свою предвыборную компанию?
- Да, похоже. У нашего кончается последний срок, вот он и старается засветиться с ним везде, где только может.
- Конечно, ведь у самого премьера рейтинг не тот, что у хозяина.
- Не по Сеньке шапка, не тот масштаб личности.
- Да, тяжело ему будет изображать большую величину при полном нуле в голове.
- Ты, как всегда, прав.
- А тут не надо быть провидцем. Слишком Миша простоват для таких больших игр. Одно дело - делать умное лицо на заседаниях правительства, другое - самому что-то решать.
Между тем они оба так же мечтали вступить в гонку за первое кресло государства и примерно то же самое думали друг о друге. В самом конце длинного строя стоял ещё один человек с четырьмя звездами на погонах. Начальник генерального штаба генерал-лейтенант Игорь Маслов находился в затяжном конфликте с министром обороны, и всем поведением старался напомнить президенту о своей принципиальной позиции. Верховный главнокомандующий пока сохранял нейтральность, хотя ему надоел этот, совсем ненужный для него конфликт.
Первым к выпускникам академий обратился министр обороны.
- Господа офицеры, вы закончили академию в самый важный момент становления российской армии...
Президент, глядя на напряженные лица этих, уже не очень молодых людей в военной форме, задумался о чем-то своем. Из этого состояния его вывел слишком быстро подошедший, для столь торжественного момента, офицер связи.
- Господин президент, нужно срочно спуститься в бомбоубежище!
- Что случилось?
- Мы не знаем, но нарушена вся система связи. Мы потеряли связь не только со штабами округов, но и с генштабом.
Это было уже совсем невероятно! Мало того, что генштаб находился в нескольких километров от Кремля, но, для создания этой самой современной связи в мире ФАПСИ были затрачены несколько десятков миллиардов долларов. Эта связь должна была работать даже после нанесения по бункеру управления ядерного удара противника.
- Хорошо, - согласился президент, - идёмте.
Все, находившиеся в зале, с недоумением проводили взглядом быстро удаляющегося главу государства. Около входа во дворец уже стоял президентский, бронированный "Мерседес", водитель с нетерпением поглядывал в сторону помпезного крыльца. Судя по переговорам охраны, доносившихся до его ушей через мобильные наушники, президент вот-вот должен был на нем показаться. Но тут его внимание привлекло что-то совсем другое. Сначала он подумал, что это просто туча, загородившая солнце, но это нечто, выдвинувшееся из-за крыши дворца, было слишком темным, а потом он понял, что это темное имеет слишком правильную геометрическую форму. Шофер забыл про все, он не мог оторвать глаз от этого угрожающе черного ромба. Тот висел всего метрах в ста над дворцом. Между тем открылась массивная дверь, президент, по инерции сделал еще несколько шагов, потом поднял вверх лицо и застыл на месте. Вместе с ним то же самое сделали и все три его телохранителя. Неизвестно, о чем думали все эти люди, сумели ли они хоть что-то понять за секунду до того, как огненный луч испепелил всех их. После того, как на площади остался только горящий металл президентского кортежа, ромб ударил по самому дворцу. Методично, раз за разом, с интервалом в три секунды, он бил по нему до тех пор, пока от Большого Кремлевского дворца не остался один почерневший фундамент.
Глава 2
Персидский залив, тот же день.
Эскадра под командованием контр-адмирала Джозефа Конти находилось на боевом дежурстве в этой горячей точке земного шара уже третий месяц, и было мало радости который уже месяц наблюдать по одному борту унылый пейзаж Аравийского полуострова, и по другому борту не менее унылый иракский ландшафт. Корабли дрейфовали на самом малом ходу, из восьми расположенных на борту авианосца "Энтерпрайза" атомных реакторов работали только два. Этого было вполне достаточно для того, чтобы снабжать огромное судно энергией, а парогенераторы катапульт паром. Вслед за авианосцем медленно плелись и остальные корабли эскадры, кажущие на фоне своего лидера просто карликовыми. В этот раз самый старый авианосец флота США сопровождал крейсер "Порт Ройял" класса "Тикандерога", два эскадренных миноносца серии "Арлейг Бурк", вертолетоносец типа "Иводзума". За ними тянулись многочисленные корабли конвоя: транспорт снабжения типа "Сакраменто", два транспорта типа "Сириус", танкер типа "Кемаррор", совсем мелкие корабли минно-тральной защиты. На десантном корабле типа "Тарава" томился в ожидании приказа о высадке батальон морской пехоты. Где-то в глубине морской скользила атомная подводная многоцелевая лодка типа "Сеавольф". Покой с воздуха обеспечивал самолет дальнего обнаружения и управления Е-3Ф Сентру. Казалось, ничто не могло противостоять или, хотя бы, угрожать этой армаде.
Вскоре по всему огромному кораблю прозвучал ревун, предупреждающий о начале программы пилотирования. Теперь персоналу, не задействованному в подготовке к полётам, запрещалось выходить на верхнюю палубу. Да, и, собственно, таких глупцов и не было. Случайно попасть под реактивную струю взлетающего самолета было не самым большим кайфом. Так можно было запросто улететь за борт.
Взлетела уже первая пара F/А-18А "Хорнет", ушедших с полной боевой загрузкой в сторону Басры. Вслед за ним готовились взлететь ещё одно звено палубных штурмовиков, получивших задание выполнять бомбардировку горного ущелья в района Текрита. Их уже прицепили к ползуну паровой катапульты, пилоты получил добро на взлёт.
Адмирал наблюдал за всеми этими привычными хлопотами из своего командного пункта, во всем мире именуемого просто "островом". Эти взлеты он видел уже сотни раз, но они до сих пор завораживали его своей стремительной быстротой. Порой Джозефу казалось, что это не катапульта, а он сам, лично, могучей рукой бросает в воздух эти многотонные машины. Тут его отвлек от этого созерцания дежурный офицер.
- Сэр, происходит что-то непонятное.
- В чем дело, капитан?
- Из эфира исчезла радиостанция штаба экспедиционной армии.
Через секунду он добавил: - Пентагона тоже!
Адмирал не раздумывал ни секунды.
- Всеобщая тревога. Передать на корабли сопровождения...
И тут он увидел, как стремительный полет уже оторвавшихся от палубы авианосца штурмовиков прервался огненной вспышкой двух взрывов. Тут же остро кольнуло искра взрыва где-то на большой высоте, там, где витал самолет радиолокационного обнаружения. Это тут же подтвердил оператор.
- Потеряно связь с самолетом АВАКС!
Адмирал Конти не успел до конца осознать, что произошло, потому что уже в следующую секунду на его командный пункт обрушился испепеляющий удар рукотворной плазмы.
И тут же второй, возникший, словно из ничего, черный ромб завис на высоте пятидесяти метров, и ударил по носовой части авианосца. Он почти осек её, только ниже ватерлинии метра на три ещё остались остатки киля. В пробоину мощным потоком хлынула вода. В это время второй ромб, до этого уничтоживший "остров", бил своей плазменной пушкой по корме судна, так, что, потеряв винты и листы кормовой части судна, "Энтерпрайз" начал активно набирать воду. При этом ни один из огненных зарядов не пришелся на среднюю часть корабля, ближе к корме, туда, где размешалось его сердце - реакторный отсек.
Пока эти два ромба, не сильно торопясь, клевали авианосец, еще два точно таких же штурмовика работали над крейсером "Тикандерога". Никто на нем не смог открыть огнь. Ромбы методично уничтожали все активное оружие и людей, хоть немного проявивших стремление повернуть его в сторону нападения. А главное - они так же первым же ударом уничтожили боевую рубку крейсера.
Остальные пятеро ромбов добивали остатки эскадры: эсминцы и корабли снабжения. Один из эсминцев уже горел от корма до носа, второй угрожающе наклонился на бок. С чадящим пламенем горел "Сакраменто", тонул военный госпиталь. Вылившийся из чрева танкера мазут растекался по голубой воде Персидского залива. Крейсер потерял ход и пошел ко дну первым. И, когда он ушел на дно, в этот момент взорвался один из ромбов. Это была заслуга экипажа самого маленького судна эскадры, тральщика-искателя мин типа "Оспай". Про это маленькое судно с пластиковым корпусом нападавшие просто забыли. Но именно с него прозвучал в сторону черных штурмовиков единственный осмысленный залп скорострельного зенитного пулемета. Оставшийся неизвестным расчет выполнил свой долг до конца. Они ударили по ромбу, обстреливавшему в этот момент "Тараву". Взрыв был удивительно сильным, словно рванула маленькая атомная бомба. Ромб висел над кораблем в пятидесяти метрах, и после его взрыва на палубе "Таравы" заживо сгорели несколько десятков людей. Сам цвет взрыва был каким-то неестественным, с розоватым оттенком.
Для остальных ромбов гибель штурмовика послужила как удар хлыста для скаковой лошади. Они резко подпрыгнули метров на сто вверх, и начали носиться над поверхностью воды с гораздо большей скоростью. Первым добили, конечно, тральщик, затем буквально разрубили на части ударами плазмы второй, ещё державшийся на воде эсминец. А в это время, не смотря ни на что "Энтерпрайз" все ещё оставался на плаву. Живучесть этого огромного куска металла была удивительной. Задраив водонепроницаемые перегородки, трюмная команда под командованием третьего помощника капитана начала выкачивать воду. В это время в реакторном отсеке дежурная команда управления пыталась заглушить реакторы. Никто толком не знал, что случилось наверху, связи с "островом" не было, но значительный боковой крен судна подсказывал, что, авианосец может запросто уйти на дно. И в этом случае обслуживающему атомное сердце персоналу была поставлена только одна цель - не допустить взрыва реакторов.
- Осторожней, парни, нам нужно вытащить стержни так, чтобы они не задели что-нибудь на своем пути, - сообщил Майкл Ласкер, главный оператор этой смены.
- При таком крене это невозможно, - возразил его друг и начальник, Боб Сантос. - Вспышка будет неизбежна.
- Ничего, надо попробовать. Но сначала...
Ласкер поднял телефонную трубку, и сказал в микрофон: - Холден, вы откачиваете воду из трюма?
- Да, доктор, качаем изо всех сил.
- Тогда откачайте её побольше с левого борта. Я не могу при таком крене вытащить стержни.
Третьему помощнику капитана не надо было ничего более объяснять.
- Хорошо, Ласкер, мы попробуем.
Он положил трубку и закричал куда-то вглубь трюма, там, где только слабо просвечивали светильники аварийного освещения, да постанывали насосы, откачивающие воду.
- Заглушить помпы с правого борта! Выровнять крен судно!
Несколько голосов тут же продублировали его команду. Через десять минут к изумлению пилотов ромбов "Энтерпрайз" выровнялся. Теперь судно хоть и осело на несколько метров выше ватерлинии, но стояло на килю очень ровно. Тут же один из черных штурмовиков полетел поближе, и снова нанес удар по борту, чуть дальше отрезанного носа. Заряд пришелся ниже ватерлинии, и это вызвало взрыв чудовищного облака пара. Несколько человек, метавшихся по палубе, были обожжены паром, другие разбежались в стороны. А большинство начали прыгать за борт. Они окончательно убедились, что их новые враги непременно хотят отправить авианосец на дно. Сотни человек не только с тонущего лидера эскадры, но и со всех остальных кораблей вплавь отправились в сторону берега. До него тут было не более двух миль. Со стороны это походило на массовый заплыв во время какой-нибудь олимпиады, и каждый плывущий старался хоть одним глазом поймать пролетавшие над ними ромбы. Все ждали, что эти стервятники будут по ним стрелять, но те только кружились над плывущими людьми. Через пять минут "Энтерпрайз" завалился на бок, изнутри корпуса слышались тяжелые удары. Это огромные механизмы и агрегаты авианосца срывались со своего крепежа и бились в борта судна. По корпусу "Энтерпрайза" ползали сотни людей, и те, кто постарался покинуть судно до этого, были правы. Перед тем как окончательно уйти на дно, авианосец под рев пробитых паропроводов выдал чудовищное облако пара из разбитой силовой установки, заживо сваривший матросов, еще надеявшихся найти убежище на его днище. Дождавшись, когда волны сомкнуться над громадным судном, ромбы дружно улетели как раз в ту сторону, куда плыли выжившие офицеры и матросы американской эскадры.
"Слава богу, - подумали почти все пловцы, - теперь все самое страшное - позади".
Все они очень сильно ошибались, но еще не знали об этом.
Нескольких минут устойчивости огромного судна позволили Ласкеру заглушить реактор. Ни он, никто из его команды, ни из команды третьего помощника Холдена не сумели выбраться наверх. Но, в тот день это была не самая худшая смерть на планете Земля.
ГЛАВА 3
Район Мурманска, тот же самый день.
Сто дней до приказа они уже отмечали две недели назад, но душа дембилей требовала продолжения праздника. Где Юрка Новиков достал этот спирт, он рассказывать не стал, но все и так было ясно. В последний свой рейс он возил старшину на ближайший аэродром, а там этого добра было немерено.
- Пилипчук литров десять "шила" себе притаранил, - возбужденно пояснил Юрка, разливая по кружкам спирт. - Он же дочку свою выдавать замуж собирается.
Это невысокий, полный, круглолицый, похожий на снеговичка старослужащий неделю назад лишился своих старшинских нашивок за ту самую, лихую пьянку, но не горевал об этом. Служить оставалось совсем немного.
- Это Верку-то, толстозадую? - Поразился так же полный, рыхлый Сашка Симонов. В отличие от друга он, хоть и попался в тот же день, но сумел сохранить лычки старшего матроса.
- Ну, а какую же ещё?
- Кто ж на неё такую позарился?
- Мичман с "Петра".
- Бедолага. Вот приспичило парня.
- Да ты на самого то его посмотрел! Глист в бушлате.
- На что мичман "шило" то менял? - спросил Минька Сизов, ставя на стол полную кружку холодной воды. Кто-то из матросов разбавлял спирт, но высшим шиком было проглотить неразведенное "шило", а потом уже залить в пылающую глотку холодную воду. Из шести собравшихся в каптерке дембелей так пили четверо, но они уже не подначивали к этому изуверству двух остальных своих друзей, слишком давно они вместе и пили, и дружили.
- На тушенку из гарнизонной столовой. Так что, теперь "селедки" будут жрать следующие полгода голимую шрапнель.
Они выпили, в голову сразу ударил возбуждающий хмель. Юрка хотел рассказать что-то еще про эту свою поезду к летунам, но тут пол под их ногами дрогнул, сразу же погас свет. Через пару секунд защелкали зажигалки, и в глазах вновь проявившихся лиц дембелей было явное удивление. Еще бы, вся эта компания гуляла не где-нибудь, а в холодильном отделении продовольственной базы Северного флота. Находилось же оно в глубине горных пород. Вход в этот подземный туннель располагался у подножия сопки, а над ними сейчас было не менее полукилометра земли и гранита. Так что взрыв, заставивший содрогнуться эту махину, должен быть просто чудовищным.
- Это что еще за хрень такая? - спросил удивлённый Симонов. И тут же из темноты донесся голос дежурного мичмана Василия Сидорова.
- Симонов, чего сидишь, машинист хренов?! Запускай дизеля! Хочешь, чтобы мясо разморозилось?
- Есть, товарищ мичман, сейчас запущу. Что это было, а?
- А хрен его знает, сейчас позвоню в штаб. Но не сидеть же без света. Да и холодильники потекут, мясо протухнет. Иди, давай! Быстро!
Серёжка убежал в машинное отделение, и через пять минут загремел движок генератора, а по коридорам снова разлился свет. Он высветил растерянное лицо мичмана, появившегося в каптёрке. На спирт на столе и все остальные признаки пьянки Сидоров не обратил ни какого внимания.
- Штаб не отвечает, - сказал он. - Ни одна линия. Вообще сигнала нет. Как будто и не было его никогда.
Все переглянулись.
- Неужели по нам все же долбанули америкосы? - Спросил Новиков. - Вроде жили мы с ними в последнее время неплохо.
- Вот они этим и воспользовались, суки! - Решил Сизов.
- Надо выбраться наружу, посмотреть, что там, - предложил мичман. - Антонов, принеси дозиметр. Чего глаза-то вылупил? Ну, ты же знаешь, где они лежат?
- Да, они, поди, уже и не работают. Им сколько лет то? Лет сорок, наверное. На них пыли то с палец толщиной.
- Неси, раз говорят! - Окрысился на матроса уже Юрка Новиков. В этой компании он был лидером. - Раньше, зато, делали на совесть, не то, что теперь.
Через десять минут они стояли около главных ворот базы. При надобности в них спокойно заезжали большегрузные грузовики. Сделаны они были по законам еще советской армии, монументально и на века, так, чтобы выдержать любой удар, вплоть до ядерного. Открывать их все они не собирались, для их было достаточно небольшой калитки, сделанной по подобию тех, что бывают на подводных лодках, с учетом полной герметичности. Юрка сам крутанул штурвал запорного устройства, тут же зашипел прорвавшийся снаружи воздух. Колька Антонов, стоявший наготове с дозиметром, удивленно поднял вверх брови. Стрелка на шкале чуть сдвинулась, но не вперед, а назад. Они знали, что гранит, внутри которого был пробит этот туннель, чуть фонит, но не знали, что настолько.
- Нихрена там ничего нет. Радиация в норме.
- Может, он действительно, уже того, сдох? - спросил теперь сам мичман, с недоверием глядя на шкалу дозиметра.
- Ну, а чего мы тогда с ним тут еб...?! Открыть надо, да посмотреть.
Юрий потянул дверцу на себя. Он хотел приоткрыть дверь на чуть-чуть, но с другой стороны на неё навалилась такая жуткая сила, что Юрку просто откинуло от нее. В дверной проем сыпануло что-то белое, и только когда эта масса заполнила все пространство около двери, они поверили, что это был снег. Рыхлый, весенний, он был плотным, как еще не застывший бетон.
- Нихрена себе, это ещё откуда? - выдавил из себя Симонов.
- Похоже, на нас стряхнуло весь снег с сопки, - сделал вывод мичман. - Радиации нет, значит надо пробиваться наружу. Берите лопаты, быстро!
Разобрав лопаты с пожарных щитов, они минут за двадцать раскидали подземный сугроб по бетонному туннелю, а потом, пробив туннель уже в снегу снаружи, смогли выбраться наружу.
- Симонов, здесь останься, - приказал мичман. - Мало ли чего.
- Есть, - ответил старшина, беря под козырёк, хотя до этого давно уже не козырял какому-то мичману. Новая ситуация возможной войны невольно заставила всех подтянуться и вспомнить про уставные отношения.
Наверху ничто не указывало на наличие ядерной катастрофы. Тишина, в сером мраке раннего полярного дня это было как-то неестественно. Что настораживало, это зарево на горизонте, равномерное и огромное.
- Где это? Что это может быть? - пробормотал Юрка.
- Где-где, там, где и должно быть. Там всё. Там - Североморск, база, штаб флота, - ответил мичман, нервно закуривая сигарету. - Если нас долбанули американцы, то почему нет радиации?
- Может, это нейтронная бомба...
Валерка Семашко не успел закончить свою мысль. Над ними промелькнули блестящие крылья двух самолетов, а потом последовал взрыв, чудовищно ударивший по ушам. Это была не бомба, просто истребители пролетели над ними на минимальной высоте на сверхзвуке. Что это были за истребители, они толком рассмотреть не смогли, заметили только знакомые звёзды на крыльях. То, что самолёты шли над самой землей на максимальной скорости, было чем-то невероятным. Такие полеты над населенными пунктами были запрещены, а за сопкой, всего в паре километрах, размещался военный городок.
- Наши, что ли? - спросил кто-то.
- А то не видишь? МиГ двадцать девятые, - подтвердил Сидоров. - Вот эти что-то знают, вишь, как несутся.
Прошло ещё несколько минут, и снова, в той стороне, где размещался Североморск, полыхнуло пламя, но земля в этот раз не дрогнула. Прошло минуты полторы, и снова всё повторилось. Затем наступила тишина, а потом в синем небе над вершиной сопки возник белый купол парашюта. Несколько минут все бессмысленно таращили на него глаза, а потом, не сговариваясь, начали орать, подпрыгивать на месте, и махать руками.
- Эй, сюда!
- Сюда рули, парень!
- Давай к нам!
Их увидели. Парашютист начал судорожно подтягивать на себя стропы парашюта, маневрировать. Это бы мало помогло, в кресле катапульты трудно маневрировать в воздухе, да и парашют там не предназначен для соревнований на точность приземления. Но помог порыв сильного ветра, и летчик умудрился приземлиться метрах в тридцати от входа в базу. Моряки сразу увидели, что на пилоте был высотный костюм, а на голове глухой шлем с черным забралом солнцезащиты. Они ещё сомневались, наш ли это пилот, но, когда матросы подбежали к летуну, он успел содрать с себя шлем и на родном русском языке сразу закричал на них: - Бл... быстро под парашют! Все, быстро!
Никто ничего не понял, но, все шестеро залезли под купол и рухнули на землю. Несколько секунд они лежали молча, потом над ними мелькнули две больших, чёрных тени. Прошелестел, уходя за ними странный, непонятный, чуть свистящий звук, и пилот первым перевёл дух.
- Кажется, не заметили. Фу, повезло, как дураку. Вы откуда тут все взялись?
- База тут у нас.
- Где?
- Да вот, в сопке, тут два шага до неё.
- Так чего вы тут разлеглись? Быстро туда! Бегом! Берите кресло!
Вскочив на ноги, моряки помогли лётчику собрать его парашют, и, подхватив тяжелое катапультное кресло, бегом пробежали короткое расстояние до входной двери базы.
- Закрывай, - приказал лётчик, и Симонов беспрекословно выполнил его приказание. И тут из пилота словно выпустили пар. Он прислонился спиной к холодному бетону, и, расстегивая свой высотный костюм, спросил: - У вас сигарет нет?
- Есть, как же.
Когда пилот закурил, Сидоров спросил: - Слышь, летун, а что это было? Война? С кем?
Но, у пилота были, похоже, большие проблемы с самочувствием.
- А попить тут ничего, у вас, нет? Чаю там, или просто воды.
- Всё у нас есть. И есть даже не чай, - подтвердил мичман.
Через двадцать минут переодетый в поношенную матросскую робу пилот, ссутулившись, сидел за столом и медленно пил чай. Но перед этим старший лейтенант военно-воздушных сил России Владимир Ветров залудило стакан чистого спирта, и даже не моргнул глазом. Потом спирт всё же начал действовать, навалилась усталость, он "поплыл", и теперь говорил, с трудом разжимая губы.
- Вылетели мы сегодня с камэском, капитаном Камориным, на стрельбы, он - ведущий, я - ведомый. Полная боезагрузка, дополнительны баки. Поднялись на максимум, десять тысяч. Не успели долететь до полигона - грохнуло в Североморске. Зарево на полнеба. Запрашиваем аэродром - тишина. Только видно - чёрный дым оттуда валит. Командир командует: "Возвращаемся со снижением". Ныряем вниз, идем по сопкам, ягель стрижем крыльями. Потом Каморин снова командует: "Идём в порт, действуем по обстановке". Между сопок прошли незамеченными, вскочили к морю, а там... Эти твари висят над городом, от штаба флота руины, склады боеприпасов пылают, порт горит...
- Кто они, кто - эти то? - нетерпеливо спросил Симонов.- Американцы, натовцы?
- Не знаю. Похоже, что это не наши... не с нашей планеты даже... Ромбы такие, черные, без кабин, без остекления. Большие, заразы, как наши Ту сто шестидесятые, больше даже. Жарят всё под ними чем-то похожим на лазер, только импульсный лазер, разовый. Зависают на месте, как вертолёты, и бьют вниз. Сила жуткая.
- Ни хрена себе!
- Да это полная жопа...
- Ну, а дальше что было? - поторопил летуна Новиков.
- Я смотрю, один из этих ромбов утюжит "Петра Великого". Завис, и долбит его, потихоньку так. Крейсер горит уже, матросики по палубе бегают, кто-то за борт прыгает. А там вода то, сами знаете, не Сочи. Ну, командир тоже это увидел. "Атакую цель над "Петром", прикрой!" - кричит мне по рации. Мы над самой водой нырнули, пролетели так, что никто из них ничего не понял. Потом приподнялись, и он из пушек врезал этому ромбу в самую корму. Видать попал хорошо и вовремя. Ромб отбросило вверх, начало крутить, вынесло его из гавани, и рванул он там, над морем, хорошо так рванул, как десятитонка, не меньше!
Матросы поняли, что за взрыв они слышали, когда уже находились на воздухе. Лейтенант замолк.
- А потом что было? - нетерпеливо спросил Новиков. - Ну, дальше что?!
Ветров чуть помедлил, потом кивнул головой.
- А потом они на нас накинулись со всех сторон, как шакалы на падаль. Ох, и покрутились мы там! Лазеры эти вокруг нас летают, как молнии, а мы с капитаном ничем ответить даже не можем. Лупишь по этому ромбу из пушки в упор, и видно даже, как снаряды не долетают до корпуса, отскакивают, рикошетят! Ракету выпускаешь, а она даже не видит этот ромб, летит хрен знает куда. Но, минуты три мы продержались, потом всё - ракет нет, пушки их не берут, потом и снаряды у нас кончились. А эти совсем очухались, зажимать в клещи стали, по всем правилам науки. Сзади на хвосте два ромба, а впереди - на встречном - три. Каморин мне кричит: "Володька - уходи! Я их отвлеку на себя!". А сам делает горку и в лобовую атаку на центральный ромб, на таран пошел. Пробил его МиГ всю их сраную защиту, рвануло так, что остальных двоих чёрных смело в стороны. Я проскочил под взрывом, вижу - те двое, сзади, отстали. Нырнул за сопку, ушёл влево - всё! Один! Даже порадоваться не успел. Тут же помпаж, и двигатель глохнет. Смотрю на приборы - а там совсем всё: керосин кончился. В горячке то не до этого было. Я рву рычаг катапульты, ну, а дальше вы всё уже видели.
Не успел пилот закончить свой рассказ, как со стороны входной двери раздался грохот. Кто-то изо всех сил молотил по двери чем-то железным.
- Кто это? - встревожился пилот.
- Может - мичман вернулся? - предположил Новиков.
- Да ты что, он только что ушёл.
Мичман Сидоров убежал в посёлок проведать жену и детей еще минут двадцать назад. Как раз столько было и ходу до военного городка, но это через сопку, а не по дороге. А на сопках ещё лежал снег. Лётчик рассудил по-своему, он достал свой табельный пистолет и передёрнул затвор.
- Это они, эти, твари с ромбов. Счас я их всех перестреляю!
Сейчас только стало видно, насколько летун опьянел.
- Чёрт, а у нас оружия и нет! - Озаботился Новиков.
За неимением ничего другого матросы снова разобрали лопаты, подошли к воротам.
- Кто там? - закричал Симонов.
- Это мы, с периметра, - донеслось из-за двери.
- А, солдатня.
- Фу ты, чёрт! А про них то мы забыли.
Это действительно были солдаты охраны периметра базы. Их было шестеро, все с оружием.
- Мужики, что делать то? - Спросил старший из солдат, с лычками сержанта. - Связи с казармой нет, эта дрянь летает в открытую, долбит всё живое на земле.
- Где?
- Что вы там видели?
- Да, сейчас только с вышки на сопке смотрели, как они какую-то машину раздолбали по дороге из Североморска.
- Лазер, похоже, у них, - дополнил рассказ ещё один солдат. - Эх, и вспышки сильные!
Сержант кивнул головой.
- Вот я и снял всех с вышек. Чего зря жопу под лазер подставлять.
- Ну, и правильно сделал, проходите, мужики, - согласился Новиков.
- Там что, снег, что ли, идёт? - удивился, выглядывая наружу Симонов.
- Ну да. Циклон же ещё вчера обещали, вот он и пришёл.
Ближе к вечеру на базу вернулся мичман Сидоров. И не один пришёл, привёл с собой человек двести гражданских: женщин, детей, каких-то потрепанных мужчин в штатском.
- Это что, ты весь военный городок с собой привёл? - удивился Новиков.
- Нет, кого уговорил. Большинство остались, боятся свои квартиры покидать. Совсем народ охренел. Тут война началась, а они про шмотки думают. Надо их тут всех разместить. Юрка, бери лом, сбивай замки с шестого склада, там кровати, матрасы, вообще, бери всё для оборудования здесь приюта.
Потом он обратился к смышлёному командиру солдатского караула.
- Так, сержант. Ты знаешь склады с продуктами?
- Конечно. Десятый, шестой, восьмой и третий.
- Вскрывайте их все, тащите сюда кашу, лапшу, тушенку, всё что придётся. Возьмите ещё людей, из этих, штатских, разгребите туннель, откройте ворота, и затащите сюда, в туннель, полевую кухню.
После этого он развернулся к своим подчинённым.
- Так, Симонов, Семашко, Сизов, пошли со мной.
Они прошли дальше по коридору, свернули в одну из боковых штолен. Тут мичман сорвал с ручки массивного замка пломбу, открыл его ключом. Из открытой двери пахнуло холодом, Сидоров включил свет. Картина, открывшаяся им за открытой дверью, вызвало у матросов невольное оживление. В огромном пространстве подземного морозильника висели десятки покрытых инеем бычьих туш. Они видели это не раз, но каждый раз это зрелище поражало своей сюрреалистической сущностью.
- Снимаем одну тушу, давайте, тащите ее на кухню, - приказал Сидоров.
К ночи все обитатели подземного склада были накормлены, расселены. Уснули дети, почти все женщины. Только мужчины ни как не могли уснуть. Непонятность всего происходящего, неизвестность положения в стране и мире не давали им уснуть.
Глава 4
В ночь вторжения, в это самое же время. Пригород Лос-Анджелеса, Сан-Анжелика.
Джозефа Райта разбудил его пёс, Бади. Королевский мастиф знал свою службу, и как всегда спал снизу, в холле, на диване перед камином. Но в эту ночь он прибежал на второй этаж, и начал бить своей тяжёлой лапой в дверь спальни, помогая при этом себе коротким, одиночным, но внушительным лаем. Джозеф Райт накинул на себя халат, и, удивленный, открыл дверь.
- В чем дело, Бади? Какая муха тебя укусила?
Пес стоял в коридоре, сердито рыча, и оглядываясь куда-то назад. Короткая шерсть на его загривке встала дыбом, он, словно звал куда-то своего хозяина.
- Так, похоже, что-то не то, дружище? Неужели кто-то позарился на наше имущество? Сейчас я спущусь.
И тут же в доме погас свет. Райт успел заметить краем глаза, что свет погас не только у него в доме, но и на улице.
- Чёрт, это ещё что такое? - Сам себя спросил хозяин дома, подошёл к ближайшему окну, и, на ощупь открыв его, выглянул наружу. Отсюда он мог увидеть разве что огни соседней виллы, принадлежащие Тому Гейтмонду, одному из компьютерных гениев Америки, ставшему миллиардером в последнее десятилетие. Но и в этой стороне царил мрак, тишина, и странные вспышки, мелькавшие где-то не так далеко, очень яркие, быстрые, и совершенно ни на что не похожие.
"Где-то коротят провода, - подумал Джозеф, но потом сам себя опроверг. - Какие еще провода? Тут все кабеля давно спрятаны в земле".
Он уже хотел отойти от окна, но тут тишину прорезал отчаянный женский крик. Такой крик издают только люди, попавшие в смертельную опасность, уж это Райт знал абсолютно точно. Он протянул руку, на ощупь нашёл радиотелефон, подаренный ему недавно дочерью, нажал кнопку вызова 911, но, поднеся к уху, не услышал даже привычного фонового зуммера. Тем временем со стороны темноты снова раздались крики, потом даже стрельба, а вспышки, так и не определенные Райтом как что-то знакомое, усилились.
- Так, мне это всё совсем не нравиться, - пробормотал Джозеф. Он метнулся к тумбочке, достал пистолет, "Кольт", вставил в него обойму. Воевать в пижаме ему показалось глупым, в его гардеробе было кое-что, более соответствующее положению дел. Военная привычка одеваться быстро сохранилась у Райта, не смотря на звание и годы, так что уже через пять минут он был одет в армейский камуфляж, кроме пистолета у него в руках был автомат Калашникова, втихаря вывезенный тогда ещё майором Райтом во время знаменитой "Бури в пустыне" из Кувейта. Голову Джозефа украшал прибор ночного виденья. Этот прибор ему подарили в прошлом году перед выходом в отставку сослуживцы, знавшие страсть будущего отставника к ночной охоте за дикими, канадскими козлами. Потом Райт спустился вниз, и подойдя к входной двери, начал рассматривать сквозь стекло обстановку на улице. Как раз, словно дождавшись своего часа, в ворота его виллы грохнули чем-то тяжёлым. Райт замер, чуть потянул дверь на себя. Он расслышал знакомый, мямлящий голос китайца, привратника и садовника в одном лице. Потом этот голос перешёл на крик, и в нем ужаса было больше, чем может быть даже перед обычной смертью. Бади, стоявший рядом с генералом, снова зарычал, теперь уже вся шерсть на его теле встала дыбом. Любой другой пёс давно бы уже изошёлся бы лаем, но Бади был бойцовской собакой, вышколенной хозяином до истинно армейского состояния. Между тем от калитки в сторону дома двинулись какие-то тёмные тени. Сначала их было три, потом они начали множиться. Генерал недоумевал: мало того, что незваные гости были несуразно высоки, словно какие-то шутники встали на ходули, так еще и в тепловизоре их было очень плохо видно. Райт до последнего не знал что делать, но тут со стороны виллы Гейтмонда раздался отчаянный женский крик, и тут же через невысокий забор, разделяющий их виллы, перевалилось тело молодого человека. Райту показалось, что он даже узнал его. Это был Майкл, старший из сыновей Гейтмонда. За забором заблестели всё те же вспышки, одна из них пролетела выше забора, и, ударив в молодой кипарис, подожгла его. А беглец, упавший при прыжке на землю, вскочил на ноги, и, увидев перед собой черных монстров, вскрикнул, и кинулся бежать прямо в сторону Райта, к его дому. Он был уже в двух шагах от двери, когда его догнал огненный импульс, заставивший парня на секунду вспыхнуть, а потом, уже дымящимся, упасть на землю.
Эта сцена решила все. Генерал Джозеф Райт уже не сомневался, что имеет дело с врагами. Он не знал кто они, но, это, было уже неважно. Райт передёрнул затвор своего автомата, привычно встал на колено. Прибор ночного виденья он сдвинул на лоб - поле боя хорошо подсвечивалось горящим кипарисом. Автомат загрохотал, и Райт не отпускал спусковой крючок до тех пор, пока последний из его нежданных гостей не упал. Когда отгремели выстрелы, Райт не медлил ни секунды. Он пробежал вперед, направил луч своего фонарика на тело поверженного великана, откинул ногой капюшон с его головы. На то, чтобы оценить всё увиденное ему хватило пары секунд, ещё столько же - пережить самое большое в его жизни потрясение.
Когда через пять минут десяток ящеров вбежали в дом Джозефа Райта, он был пуст. Они разбрелись по дому, стараясь понять, куда исчез его хозяин, только что убивший полтора десятка их соплеменников. Один из ящеров, с серебряной ящеркой на черном балахоне, включил фонарь и, направив его на стену, долго смотрел на большую фотографию человека в синей, парадной форме, в белой фуражке, и с четырьмя звёздами на погонах.
Глава 5
Лос-Анджелес, день вторжения.
Пути создания прозвищ неисповедимы. Дафа Вебера все знакомые звали просто Дамфи. Никто уже не помнил, за что он получил такую игривую кличку. По ней можно было предположить, что Даф Вебер человек добрый и веселый. На самом деле, это был угрюмый громила с широкими плечами и мрачным взглядом из-под нависших бровей. На Вебере висело несколько разбойных нападений, три ходки в окружную тюрьму, куча заказных убийств, и два незапланированных трупа, сооруженных Дамфи два дня назад, после чего он и залег на дно. Дно звали Элис. Эта чернокожая проститутка с потрясающей фигурой и заметно подкачавшим лицом, приютила на время Дамфи. Сделать это ее побудили две причины. Во-первых, он сразу отвалил ей полтысячи гринов, а во-вторых, он ее и не спрашивал, просто пришел, бросил на пол свою сумку, и, растянувшись на кровати, заявил: - Я задержусь у тебя крошка. Недели на две. Не говори только про меня никому. Не надо.
К подобным причудам судьбы Элис привыкла, так что, она хмыкнула, припрятала деньги, и вопросов задавать не стала.
Предыдущий день выдался не по-весеннему жарким, и по предгрозовому душным, так что маломощный кондиционер Элис работал на полную мощность. В пять часов утра они еще спали. Обычно Элис выходила на работу ближе к полуночи, и трудилась на фронте сексуальных утех до утра. Но в этот день позволила себе отдохнуть и вернулась в три. Ну, а Дамфи, тот мог спать в любое время дня и ночи. Когда в коридоре возник непонятный, тревожный шум, Дамфи рывком поднялся с кровати, секунду вслушивался в многоголосие тревожного хаоса, потом сделал вполне логичный вывод.
- Копы! Похоже, это облава.
Элис же щелкнула выключателем лампы: - Что они среди ночи то, совсем оборзели!
Вебер быстро натянул на себя спортивный костюм, туфли, из сумки достал короткоствольное помповое ружье, саму сумку одел так, чтобы она висела сзади, и не мешала при беге.
- Посмотри в окно, что там? - велел Дамфи своей подруге. Та, одев халат на голое тело, но, не застегнув его, подошла, и посмотрел вниз, в колодец двора.
- Никого нет. Хотя...
В поле зрения Элис появился одетый в майку и джинсы парень, бегущий от дома к арке, выходящей на улицу. Он исчез в черной тени, расположившейся под прикрытием арки, затем снова появился в поле зрения Элис, и как показалось негритянке, именно черная тень втащила его обратно, так, что тот исчез окончательно.
- Нет, тут все выходы перекрыты, - сообщила она Дамфи. Тот передернул затвор, потом предложил ей.
- Попробуй заговорить им зубы, а я отсижусь в шкафу. Похоже, они охотятся не на меня, это просто плановая облава.
Элис равнодушно пожала плечами. Попадать в подобные переделки ей было не в первой. Дамфи скрылся в шкафу, а Элис поправила прическу, и пошла к двери. Когда шум голосов достиг самого пика, и в дверь ее грохнули чем-то тяжелым, она сразу открыла замок, и попутно распахнула халат. Вебер видел ее сейчас в щелочку неплотно прикрытого шкафа, сбоку, в профиль.
- Какого черта!... - агрессивно начала Элис, но потом слова словно застряли в ее горле, а сама негритянка исчезла из поля видимости Дамфи так, словно кто-то втянул её во чрево громадного пылесоса. Это не удивило громилу, удивила черная фигура, показавшаяся в поле его зрения. Лица вошедшего Дамфи не видел, его заслонял странный черный капюшон, но рост его вызвал у Вебера изумление. При высоте потолков в три метра незваный гость не мог полностью разогнуться. Вслед за ним прошел еще один такой же верзила, свернул в коридорчик, ведущий в сторону кухни и ванны.
"Ого, это что же, против меня бросили какой-то спецназ? - подумал Вебер. - Где они набрали этих парней, и что за странная у них форма? Призвали под знамена всю лигу НБА? Эти двое точно бы смогли играть за "Лейкерс" в нападении".
Между тем нежданный гость сделал по комнате круг, небрежно, одним движением ноги перевернул громоздкую кровать Элис и приблизился к шкафу. Дамфи его сейчас не видел, зато слышал его тяжелое дыхание. Он приготовился, и когда послышался скрежет петель, и в шкаф хлынул свет, Дамфи вскинул ружье, и в упор выстрелил в черную тень, заслоняющую от него свет. Верзила еще падал, а Дамфи уже передернул затвор, сделал шаг вперед, через тело лежащего монстра, пинком закрыл входную дверь, и направил ствол в сторону кухни. Именно в эту секунду оттуда вынырнула черная фигура второго посетителя квартиры Элис. Хорошо, что Вебер на стал его разглядывать, а просто нажал на спуск, и снова передернул затвор своего помповика. Лишь потом до него дошло, что лицо, взглянувшее на него с высоты трехметрового роста, ни чуть не походило на человеческое. Тряхнув головой, Дамфи сделал шаг вперед, и, нагнувшись над лежащим телом, откинул с головы покойника капюшон. На несколько секунд он застыл в ступоре, рассматривая эту зелено-серую кожу, длинный ряд остроконечных зубов, круглые отверстия ноздрей, и не менее круглые глаза. Главное, что сразу понял вор и убийца Даф Вебер - перед ним лежал совсем не человек.
"Ящер какой-то, - подумал он, - динозавр. Что за черт! Откуда он взялся? Эта тварь явно не с Земли".
Из ступора его вывели тяжелые удары в дверь. В свое время хозяину этого дома Мигни Хофману надоело ремонтировать за копами разбитые двери, и он укрепил все их двумя железными листами, оказавшимися крепкой преградой даже для инопланетной нечисти. Любой другой человек на месте Дамфи просто бы выбыл из игры от нервного потрясения. Но за Дамфи недаром ходила репутация человека без нервов. Когда ящеры всё же прорвались в квартиру, как сваркой срезав петли лазером, в ней лежали только трупы их товарищей. Дамфи в это время был уже тремя этажами выше, карабкаясь вверх по пожарным лестницам. Он слышал снизу рев этих тварей, затем откуда-то сбоку сверкнула вспышка, и огненный шар, пролетев в считанных сантиметрах от его тела, врезался в красную кладку стены дома. Дамфи даже не обернулся в сторону стрелявших, он только прибавил ходу. На одном из балконов его встретило разлетающееся стекло, и появившееся вслед за этим голова ящера. Не раздумывая, Дамфи выстрелил в глаз чудовищу, и под яростный рев ящеров снизу, побежал дальше. Лишь на десятом этаже он разбил стекло балконной двери, и, открыв её, ворвался в квартиру.
Там он застал парочку пожилых геев, безмятежно занимавшихся взаимным оральным сексом. С удивлением повернув голову на звук разбивавшего стекла, они возмущенно закричали на разные голоса одно и тоже:
- Какого черта вам надо?!
- Это вторжение в личную жизнь! Мы будем жаловаться!
- Подъем, педирасты, из-за вас конец света все-таки настал, - буркнул Дамфи, и побежал дальше.
Открыв входную дверь, он оглянулся по сторонам, и, убедившись, что длинные твари еще на этот этаж не поднялись, побежал вверх по лестнице. Через пять минут он был крыше. Крыша была плоской, и он задержался в дверях небольшой, кубообразной каморки, служившей выходом на крышу. Его внимание привлек медленно проплывающий над соседним домом черный ромб. Дамфи быстро понял угрозу, идущую из этого непонятного летающего объекта, и, дождавшись, когда ромб скроется за очередным небоскребом, он выбежал из своего укрытия, и побежал к той стороне дома, что выходила на авеню. С этой стороны бетонную коробку ночлежки украшали огромные буквы рекламы "Мальборо". Строили это чудовище лет сорок назад, когда этот район был не трущобами, а вполне респектабельным, жилым районом. Буквы изрядно прогнили, и, в одну из жарких, бессонных ночей Дамфи в одной из этих железных букв соорудил небольшое убежище на самый крайний случай. Торопливо отогнув торец подпиленной буквы "L", он залез внутрь, вернул лист железа на место и замер. Через полчаса он услышал, как эти твари подошли к самому краю крыши, что-то долго обсуждали на совершенно непонятном, неприятном для человеческого уха языке, а потом ушли. Рисковать Дамфи не стал. Хотя ему предстояло провести целый день в раскаленном железном ящике, и это было не очень кайфово, но Дамфи был терпеливым парнем, тюрьма научила его многому. К полудню вся конструкция раскалилась так, что Дамфи старался не прикасаться обнаженными частями тела к железу. Пот с него тек просто ручьем. Но, вскоре после полудня прошел краткий, давно обещанный духотой, интенсивный ливень, немного остудивший раскаленную конструкцию из металла. За время этого вынужденного бездействия Вебер услышал и увидел многое. В небольшую щель с лицевой стороны буквы он наблюдал, что происходило на улице. Его поразило, как эти твари расчищали дорогу, забитую брошенными машинами. Проехал огромный механизм, просто сметающий их с середины дороги на тротуары. Большим захватом он подхватывал самые неуступчивые машины, и, с легкостью игрушек, громоздил их друг на друга. Затем мимо Дамфи до поздней ночи гнали толпы людей, все в одну сторону. Он не знал, что эти твари хотели с ними делать, но то, что это очень походило на повальное истребление евреев во время войны, понял даже малограмотный Дамфи. Подобное он видел в старых, документальных фильмах, что им показывали в приюте для малолетних преступников. Только в этот раз все было гораздо хуже. Теперь мимо него гнали всех подряд: евреев, мусульман, белых, и негров, мужчин и женщин, всех возрастов, от детей, способных ходить, до стариков в инвалидных колясках, и грудничков в детских колясках. Провели огромную толпу растерянных китайцев, очевидно из соседнего Чайн-тауна. Те что-то щебетали на своем непонятном языке, испуганно оглядываясь на своих конвоиров. Китайцы не сопротивлялись, но многие другие на глазах Дамфи пытались бежать. Всех их ящеры приканчивали выстрелами из этих своих лазерных штук. Звука выстрела при этом не было, только вспышка, и человек становился мертвым и черным. Потом его просто оттаскивали в сторону, в одну кучу. При нем одна из женщин попыталась толкнуть своего сына, лет десяти, под арку проходного двора. Когда же парнишку настиг огненный заряд, она сама бросилась к телу мальчишки с оглушительным криком. В нее уже не стали стрелять, просто, когда она с плачем упала на обугленное тело, один из тварей в черном балахоне подошел, и отрубил большим ножом, больше похожим на палаш, женщине голову. Затем какой-то парень с жутким криком просто выбросился с восьмого этажа, и долго лежал в луже крови на дороге, так, что всем приходилось его обходить. Видел он и ту самую парочку пожилых геев, абсолютно голых, испуганных, пытающихся прикрыть срамные места руками. Дамфи все высматривал среди пленных свою чернокожую подружку, но Элис он так и не увидел. Его так же интересовало, куда подевалась вся многочисленная полиция города, войска и национальная гвардия. Несколько раз он слышал отдаленные звуки перестрелки, но они быстро стихали, а среди толп гонимого мимо него народа мелькали и черные формы полицейских, и камуфляжные расцветки армейской формы.
Все это время Дамфи испытывал мало чувств, его не трогали самые душераздирающие сцены, такая уж психика была у этого жестокого, и хладнокровного человека. Единственный раз ему стало плохо, когда уже в сумерках увидел такую сцену. На время поток людей и ящеров иссяк, и один из пришельцев подошел к тому парню, что выбросился с восьмого этажа, огляделся по сторонам, и, отрубив ему руку, отбежал в подъезд дома, как раз напротив лежки Дамфи. Заходить во внутрь он не стал, просто еще раз осмотрелся по сторонам, и начал торопливо есть эту руку, отрывая от нее большие куски мяса, и заглатывая их в несколько судорожных движений. Впрочем, как он ни хоронился, его все же накрыл в этой подворотне другой инопланетянин с серебряным значком ящерицы на груди. Проревев что-то злое, он отобрал человеческую руку у своего подчиненного, и несколько раз стукнул ее по голове нарушителя. После этого он что-то приказал, и провинившийся пулей исчез куда-то за пределы поля зрения Дамфи. Зато сам офицер, осмотревшись по сторонам, продолжил то же, что делал и его подчиненный: начал отрывать зубами от руки куски мяса, и жрать их, не жуя, судорожно заглатывая всё сразу, при этом вздрагивая всем своим длинным телом.
Ближе к ночи Дамфи увидел, что эти твари делают с покойниками. Приехал огромный, явно бронированный ящик на гусеницах, и туда, в объемный кузов пришельцы начали бросать обгоревшие трупы. Видя, как небрежно, вдвоем они забрасывали в кузов тела убитых, Дамфи еще раз убедился, что силы у этих тварей было в избытке.