Сартинов Евгений Петрович
След Зверя - 2

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Сартинов Евгений Петрович (esartinov60@mail.ru)
  • Размещен: 24/05/2024, изменен: 24/05/2024. 164k. Статистика.
  • Повесть: Проза
  • Скачать FB2
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ПРОДОЛЖЕНИЕ РОМАНА "СЛЕД ЗВЕРЯ"
    •   ВГЕНИЙ САРТИНОВ
      СЛЕД ЗВЕРЯ - 2
      СОКРОВИЩЕ ИМПЕРАТОРА
      1945 ГОД, ДЕКАБРЬ. СУХАНОВСКАЯ ТЮРЬМА ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ
      
      В тюремном кабинете было двое, офицер МГБ с погонами майора, и человек в новенькой, ещё необмятой форме заключенного. На полноватом лице заключенного читались два чувства - усталость и удивление. Длительное путешествие в столыпинском вагоне почти подорвали его веру в счастливое разрешение этого жуткого ареста. И ведь ничего не предвещало беды. Срочный вызов из Мукдена в Читу, в ставку фронта. Он всю дорогу гадал куда, на какое направление теперь его бросит партия и лично товарищ Сталин. А потом, сразу у трапа самолёта - арест, все эти унизительные процедуры анкетирования и переодевания, и, вот он, первый допрос.
      - Фамилия, имя, отчество? - Спросил майор.
      - Худяков Сергей Александрович.
      - Звание?
      - Маршал авиации.
      - Партийность?
      - Член ВКПб.
      - Последняя должность?
      - Командующий двенадцатой авиационной армией Забайкальского фронта.
      - Воинские награды?
      - Орден Ленина, два ордена Красного Знамени, ордена Суворова 1-й и 2-й степени, орден Кутузова 1-й степени, орден Красной Звезды, медали. Сколько их - не помню.
      - Ну, а теперь скажите, кто вы на самом деле, Арменак Артёмович?
      Худяков ответил после большой паузы.
      - Значит, вы знаете?
      - Ну а что, вы думаете, мы тут зря едим колхозный хлеб? Так кто вы на самом деле. Имя, фамилия, отчество?
      - Хаверьянц, Арменак Артёмович.
      - С какой целью вы взяли чужое имя и фамилию, Хаверьянц?
      - Сергей Худяков был моим другом, красным командиром. Он спас мне жизнь при эвакуации из Баку в Астрахань. Меня взрывом выбросило с парохода, а я до сих пор не умею плавать. Он меня вытащил из воды. Когда он погиб при прорыве окружения, я в память о нём взял его имя и фамилию.
      - А нам кажется, что вы сделали это совсем по другим соображениям. Кто из агентов английской разведки завербовал вас в Баку?
      - Никто.
      - Не врите.
      - Мне вы Баку было шестнадцать лет. Кому был нужен подросток без образования и должности?
      И тут майор со всей силы ударил заключённого по лицу. Тот не ожидал этого, поэтому слетел на пол с прикрученного к полу табурета.
      - Вопросы тут задаю только я. Встать! - Резко крикнул майор.
      Худяков поднялся с пола.
      - Сесть!
      Маршал пристроился на табурет. Из уголка губ у него текла кровь, но он снова задал вопрос:
      - Иосиф Виссарионович знает про мой арест?
       Майор снова ударил, но Худяков чуть отклонился назад и в этот раз не упал.
      - Не марайте святое для всех нас имя своим поганым языком! Сталин знает всё, что происходит в нашей стране, и даже во всём мире!
      Худяков невольно вспомнил те самые, лучшие моменты его жизни. Ялта, встреча трёх мировых лидеров: Сталин, Рузвельт, Черчиль. Он, Худяков, за спиной Сталина, его главный консультант по вопросам авиации. За безупречную организацию пролёта всех делегаций и обеспечения чистого неба над Ялтой его тогда наградили орденом Ленина.
      - Итак, вы признаёте, что вы на самом деле не Худяков Сергей Александрович, Хаверьянц Арменак Артёмович? - Спросил следователь.
      - Да, признаю.
      - Тогда мы проведём тест на честность. Где самолёт с золотом императора ПУ И?
      Маршал горестно рассмеялся.
      - Я сам бы хотел это знать. Он исчез где-то в тайге. Произошла авария, а скорее всего - катастрофа.
      - Не хотите говорить? И не надо. А я скажу, как всё было на самом деле. Вы просто вступили в преступный cговор с Михайловым, Сергеевым и Митрохиным, посадили их самолёт где-то в тайге, на заранее подготовленную площадку, и ждали момент, чтобы с драгоценностями сбежать на запад.
       И Худяков невольно вспомнил всю историю про это проклятое золото.
      
      АВГУСТ 1945, ГОРОД МУКДЕН
      На аэродроме города Мукдена, столицы марионеточного государства Манджоу-Го царила нервозность. Даже у японских офицеров, охраняющих императора Манджоу-Го Генри Пу И, сквозь хвалёную самурайскую невозмутимость проскальзывали черты растерянности. Никто не ожидал, что наступление русских войск будет столько стремительным и необратимым. Милитаристская Япония беспощадно катилась к своему краху. Фронт был прорван на всех направлениях, не помогли ни многочисленные линии защиты, ни смертники в бетонных дотах, прикованные к пулемёту цепью. Русские прошли там, где не должны были пройти, через горы Хингана. Они беспощадно захватывали Курильские острова, а это прежде в японских штабах считалось невозможным. Миллионная Квантунская армия оказалась беспомощна перед беспощадной стихией русских войск, прекрасно обученных четырёхлетней войной с Германией.
      К императору подошёл один из японских офицеров, отдал честь.
      - Ваше императорское величие, самолеты готовы к вылету, прошу проследовать на посадку.
      Император Генри Пу И - высокий, худощавый юноша интеллигентной внешности в круглых очках, облегчённо вздохнул.
      - Хорошо.
      Они вышли из ангара, но, пройти последние сто метров до самолёта, им было не суждено. Над их головой послышался рёв моторов, и на посадочную полосу один за другим начали садиться самолёты. Это были обычные, грузовые "Дугласы", но ещё на ходу, до остановки машины, из них посыпались люди в зелёной форме с автоматами в руках.
      "Русские", - поняли все, кто видел эту картину. И одна эта мысль просто парализовала всех, находившихся на аэродроме, как японских солдат, так и офицеров.
      Через полчаса командир десанта полковник Челышев докладывал Худякову: - Товарищ маршал! Аэродром противника захвачен без единого выстрела! В плен сдались более пятисот солдат, двадцать генералов. Так же захвачен в плен сам император ПУ И.
      - Молодец, полковник! Скоро мы все будем у вас. Встречайте!
      Худяков обернулся к начальнику штаба.
      - Полковника Челышева представить к званию Героя. Блестящая операция! Что ж, пора нам менять диспозицию. Перебираемся в Мукден.
      
      ДЕКАБРЬ 1945
      СУХАНОВСКАЯ ТЮРЬМА ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ
      (Спустя несколько дней)
      За эти несколько дней лицо бывшего маршала заплыло от постоянных ударов. Губы опухли, зубы шатались, поэтому он говорил медленно, с явным трудом.
      - Вы лично провожали в полёт самолёт Михайлова. Почему? - спросил Следователь.
      - Я провожал оба самолёта. Эта была моя обязанность, груз в обоих самолётах был очень важен. Их ждали в Москве.
      - Как давно вы знали Михайлова, и остальных членов экипажа?
      - Полгода. Это был один из лучших экипажей моей армии. Именно они первыми посадили самолёт в Мукдене. Тысячи часов налёта, сложнейшие операции в любую погоду.
      - Если вы утверждаете, что они такие хорошие лётчики, то почему они не долетели до Читы?
      Худяков пожал плечами.
      - Может, произошёл отказ техники. Может погодные условия. Настал уже сезон муссонов, взлетать было проблематично, сплошная облачность, дожди, но Москва требовала вывести императора и его золото в столицу.
      - Значит, вы отказываетесь признавать своё участи в хищении народного имущества?
      - Да, - сказал Худяков. - У меня не было такого намерения.
      Он заранее сжался, ожидая удара, но его не последовало.
      - Хорошо, перейдём к другому вопросу. Что вы можете сказать и подрывной деятельности Главного Маршала авиации Новикова? Состоял ли он в преступной связи с маршалом Жуковым? Какое трофейное, а значит - народное имущество, было похищено этими людьми в Германии и вывезено в СССР?
      - Я не знаю.
      - Ты знаешь, просто не хочешь вспомнить. Встать! К стене!
      Худяков подошёл к стене, привычно поднял руки, упершись в шершавую штукатурку бывшей монастырской кельи. И тут же последовал резкий удар дубинкой по почкам. Это было больно и ещё потому, что не зажили предыдущие побои. Из глаз маршала полились слёзы.
      
      ПРИГОРОД НЬЮ-ЙОРКА, АПРЕЛЬ.
      Георгий Вишняков, как всегда опаздывал. В последнее время его начали преследовать неудачи в поездках на автомобилях. За два месяца было три чудовищных аварии, в которых погибли два водителя Георгия, три пассажира в других машинах. Но при этом сам Вишняков словно был в невидимых доспехах. В последней аварии он повредил фалангу мизинца, теперь она была чуть-чуть под другим углом. Врачи предлагали сделать операцию, но Георгию было некогда.
      - Ты заговорённый, Жорка, - сказал самый давний и лучший друг Вишневского, Сашка Седов, рассматривая увечье друга. - Кто тебя заговорил, может та рыжая староверка?
      - Кто знает. Знаешь, я решил больше не связываться с автотранспортом. Я покупаю себе вертолёт, "Робинсон".
      - Ого!
      - На крыше нашего офисного небоскрёба есть вертолётная площадка, так что все будет быстрее и надёжнее.
      - Вертолёты тоже падают.
      - Ну, кто не рискует, сам знаешь, что не делает.
      - Как знать. Сейчас и вертолётов в небе становится всё больше.
      - Ничего, это лучше, чем часами стоять в пробках.
      Новый вид передвижения понравился Вишнякову. Быстро, удобно. Сегодня он должен был вылететь позже обычного, в десять утра. Но встреча, на которую он собирался, была очень важна, и Георгий торопливо запихнув в кейс документы, начал одеваться, принимая облик типичного плейбоя - сшитый на заказ костюм, часы стоимостью полмиллиона долларов. Он уже был почти готов, когда в дверях столкнулся с доктором Розенбергом, личным врачом семейства Вишняковых. Мэри последние дни чувствовала себя очень плохо, её живот был просто чудовищного размера. Врачи уже определили, что мальчик должен был родиться очень большим и сразу заводили речь о кесаревом сечении. Последние дни доктор просто не отходил от Мэри.
      - Джордж, похоже, у Мэри начались схватки, - сообщил доктор.
      - Уже?
      - Да, и вы уже знаете, что плод очень велик. Я уже вызвал карету "скорой помощи".
      - Куда вы её повезёте?
      - Как и было договорено, в клинику "Доминик". Там её уже ждут.
      Вишняков возмутился.
      - Но это же на другом конце города!? А сейчас пробки. Знаете что, док... Возьмите мой вертолёт. Там же, в этом госпитале, есть вертолётная площадка?
      - Да, прямо на лужайке.
      - Вот и летите. Полчаса, и вы будете уже там.
      - Очень мудро. Вы, наверное, опаздываете?
      - Рождение сына - это самое важное. Остальное подождёт.
      Вишняков оставил кейс и прошёл на вертолётную площадку. Оттуда он позвонил секретарю.
      - Джон, отмени встречу с японцами. Я на неё не успеваю, у меня жена рожает.
      - Хорошо, шеф.
      Наконец доктор вывез на инвалидной коляске Мэри. Беременность сильно отразилось на её лице. Девушка заметно подурнело, у неё разнесло нос и губы. "К сыну", - говорили знающие люди, и оказались правы. Узи подтвердило пол ребёнка. Георгий помог жене выбраться из коляски, подсадил в вертолёт. Она нагнулась к мужу, он подумал, что Мэри хочет его поцеловать, но та сказала: - Жора, у меня дурное предчувствия, и я должна перед тобой повиниться. Если я не выдержу этих родов, то сильно не жалей. Пока ты был в тайге, я тебе изменила, и это не твой ребёнок. Если я умру, забудь меня и езжай к этой своей рыжей девке.
      Вишняков на секунду обомлел. Потом спросил: - Чей? Чей он ребёнок?
      Но в этот момент пилот завел двигатель, и Георгий ничего не услышал, только видел, как шевельнулись её губы. Он отбежал в сторону, винты вращались всё сильней. Вишняков не мог оторвать взгляда от лица Мэри, и она так же пристально смотрела на него. Затем гримаса боли исказила её лицо, вертолет взлетел, развернулся и понёсся над зелёной лентой леса. Его уже было еле видно, когда произошло нечто страшное. Со стороны леса черканула белая полоса, а затем полыхнула жёлтая с чёрным обрамлением вспышка взрыва. И в этот момент Вишняков понял всё! Про Дашку-староверку он в этой стране говорил только одному человеку. Пазлы жестокого предательства сложились, сразу и мгновенно. Георгий достал телефон.
      Сашка Седов с утра влил в себя уже грамм семьсот шотландского скотча и выкурил два десятка сигарет. Сегодня всё должно было закончиться. Эта долбанная русская мафия три раза пыталась устроить Вишнякову автомобильную аварию, но гибли кто угодно, водители, пассажиры такси, сами исполнители, но только не Жорка. Зато сегодня всё должно было сложиться. Они обещали всё устроить как надо, хотя и не сказали как. Сашка уже репетировал, как он будет давать интервью, где расскажет об угрозах русской мафии, как они требовали передать им бизнес Вишнякова. И тут зазвонил мобильник. Сашка торопливо поднёс к уху телефон.
      - Да?
      Он с трудом переносил этот голос, про себя он называл его мёртвым.
      - Всё удалось, в этот раз всё получилось.
      - Как?
      - Вертолёт.
      Звонивший отключился. Сашка откинулся на спинку дивана.
      "Всё. Всё получилось..." - подумал он. Но тут снова зазвонил мобильник. Когда табло высветило имя звонившего, Седов удивился. "Он же уже должен быть..." - подумал он, но ответил бодро.
      - Да, Жора.
      - Это ведь ты?
      - Что - я?
      - Это ты всё это время пытался меня убить?
      - Жорка, ты что? - Деланно засмеялся Сашка. - Ты шутишь, что ли?
      - Ты. Это ты! Я когда прилетел из тайги, ничего не понял. А ты ведь не зря перевел активы "Шерри-Ойл" на своё имя. Я не придал этому значения, ты сам всё рассказал, честно. Я ведь и так хотел спихнуть этот хлам на тебя.
      Седов снова рассмеялся, так же фальшиво.
      - И что?
      - А эти аварии? Это тоже ты?
      И тут Сашку прорвало.
      - Да-да, это я! Это я заплатил гору бабок, для того, чтобы они тебя угрохали. Только они облажались! Все три раза! Ты не понял, почему я это делал?
      - Нет.
      - Да я тебя ненавижу, давно, ещё с детства, с Англии! Ты родился с ложкой во рту, а я вообще, чудом родился. И тебе всё время везло, во всём. В рождение, в красоте, в росте. Почти во всём. Но я ведь тебя обскакал в постели, дорогой мой. Этот ребёнок, что родит Мэри, мой ребёнок, а не твой. И Мэри любит меня больше, чем тебя. Когда он родится, посмотри в его серые глаза, они должны быть серыми, а не голубыми!
      - Он не родится.
      - Что?
      - Он не родится, Саша. Только что Мэри погибла в вертолёте. В него выстрелили из "Стингера".
      В трубке застыла тишина, потом Вишнякову показалось, что где-то очень далеко разбилось большое стекло. Он отключился, вернулся в дом, достал из бара бутылку русской водки и, налив полный стакан, выпил его. Чуть подождав, он налил и выпил второй стакан. При этом он не почувствовал ничего, словно пил воду.
      
      СNN. ИЗ СООБЩЕНИЙ КРИМИНАЛЬНОЙ ХРОНИКИ.
      - Кроме того в Трамп-Сити выбросился с тридцать пятого этажа некто Алекс Седов, деловой партнёр и друг русского миллиардера Джорджа Вишнякова. Мотивы самоубийства неизвестны. Седов был ближайшим другом и деловым партнёром миллиардера. Они дружили с самого раннего детства, с двенадцати лет. Он был компаньоном Вишнякова при обучении в Англии, в Итоне. Видимых причине свести счёты с жизнью у него не было. Так в один день русский олигарх лишился жены, будущего ребёнка и лучшего друга. По всем приметам Вишняков подвергся атаке русской мафии, хотя он сам не даёт нам никаких комментариев, и, по непроверенным данным, находиться в депрессии, которую пытается снять алкоголем. Продолжаем обзор криминальных происшествий за неделю.
      
      АВИАТОРЫ
      В это утро Дмитрий Анатольевич Сергеев не собирался никуда ехать, да и вообще, выходить из дома. Во-первых, обострился артрит - колени. Во-вторых, надо было закончить главу об истории российской авиации времён первой мировой войны, ту, что историк давно обещал знакомому блогеру. Стиль интернета требовал большей краткости и конкретики и Сергеев беспощадно резал всё, что он раньше писал по этому поводу. Звонок в дверь прервал его работу на строках о гибели Нестерова. Дмитрий Анатольевич поморщился, но пошёл открывать дверь. Это был Сергей Аркадьевич Михайлов. Вместо "Здравствуйте" он спросил: - Ты чего на звонки не отвечаешь? Мобильник сел?
      - Да нет, отключил я его. Работаю.
      - Кончай работать. Я нашёл его.
      - Кого.
      - Его. Наш "Дуглас".
      Сергеев посторонился, гость прошёл в квартиру, сел за стол, и вытащил сигареты.
      - Опять смолить будешь? - Неодобрительно спросил хозяин квартиры. - А сердце? Давно последний инфаркт был?
      - Буду, буду курить. Почти бросил, но тут такое дело. Грех не закурить.
      - С чего ты взял, что это наш самолёт? И где ты его нашёл?
      - Там, где он и должен был быть. В тайге.
      Михайлов достал из сумки ноутбук.
      - Год назад в тайге пропал олигарх, некто Вишняков. По этому поводу было устроено грандиозное мероприятие по его поиску. В том числе проводилась аэрофотосъемка силами ВВС.
      - Тебя, конечно, привлекли?
      - Естественно. Я же их всех этому обучал. И вот, что я нашёл.
      Михайлов выделил на экране один из участков тайги, приблизил его. Это, без сомнения, был самолёт. У него был смят нос, оторваны крылья, но фюзеляж был столь характерным что ошибиться было нельзя.
      - "Дуглас" - сразу определил Сергеев. - Или Ли-2.
      - Это единственный самолет этого типа, что до этого был нам неизвестен. И он хорошо укладывается в наш маршрут. Всего пятьдесят километров в сторону от трассы.
      - Почему его не было видно раньше?
      - Тут очень густой лес. Но в прошлом году здесь прошли пожары, так что, его стало видно.
      - Почему же он сам тогда не сгорел?
      - Он как раз на границе сгоревшего района. Ещё бы сто метров, и всё, мы бы ничего не нашли.
      - И ты думаешь, что это наш самолёт?
      - Я надеюсь на это. Это наш последний шанс. Мы же должны узнать судьбу наших отцов.
       Судьбу двух старых авиаторов невольно свела загадка исчезновения "Дугласа" с золотом императора Пу И. Во-первых, после исчезновения пилотов и самолёта, их матерей репрессировали, выслали из столицы в Казахстан, естественно, вместе с детьми. Встретились Сергеев и Михайлов уже в шестидесятые. Сергеев был механиком по самолётам в фирме Лавочкина, Михайлов занимался разработками в сфере аэрофотосъемки, и стал не только доктором наук, но и генерал-майором авиации. Сергеев так далеко не продвинулся по карьерной лестнице, всего лишь майор. Но загадка гибели их отцов вовлекла его в сторону истории всей авиации, а конкретно истории аварий и катастроф. Именно на этом он невольно сделал своё имя в научной среде.
      - Что ты предлагаешь? - Спросил Сергеев.
      - А слетать туда. Я распотрошу мошну Васьки, нехрен ему миллиарды в оффшорах прятать, долетим до Хабаровска, а там Сашка Соколов командует всей авиацией округа.
      Сын Михайлова Василий сделал неплохой бизнес в сфере авиаперевозок, его состояние подбиралось к миллиарду. А сам Михайлов долгие годы преподавал в военной академии. С тех пор его воспитанники равномерно распределились по стране и были в званиях не ниже полковников.
      - Ты думаешь, этот твой воспитанник выделит нам вертолёт?
      - Ещё как выделит. Там ведь до сих пор ищут этого олигарха. У них там три вертолёта на это задействованы.
      Но, мечты двух авиаторов не сбылись. Пошли осенние дожди, половодье. Только через год у них всё сложилось.
      
      ТОКИО
      Хозяин дома господин Исидо Кито возлежал на смертном ложе, и никто не сомневался, что оно именно смертное, настолько плохо он выглядел. Жёлтое лицо восьмидесятипятилетнее человека обострилось до состояния скелета, он с трудом открывал рот. Двадцать мужчин из ближнего окружения главы общества "Самураи Аматерасу" старались и не дышать, настолько важными были слова последнего из камикадзе.
      - Богиня Аматерасу... проявила милость к моим молитвам. Она показала место, где сейчас... спрятаны наши святыни. Покажи им.
      Слуга принес и развернул карту. Это была современная карта, подробная, явно созданная с помощью аэрофотосъемки. На ней крестиком было обозначено одно место.
      - Хакудзима, ты должен попасть туда и найти меч Аматерасу. Он откроется... только на пять дней... с десятого, по пятнадцатое августа...
      Исидо Като замолк, тело его обмякло, лицо обострилось ещё сильней и все почтительно поклонились.
      Уже после похорон, на следующий день, те же самые двадцать человек собрались вокруг большого стола, на котором лежала карта Като.
      - Ту-ран-чай, - по слогам прочитал название ближайшего к указанному Като месту посёлку один из присутствующих.
      
      РЕКА КАЖОРА
      - Подъём! Выходи всем строиться и разминаться! - Зычно скомандовал Семён Привалов. Эта команда не вызвала большой радости среди обитателей лагеря, кое кто даже ворчал, выползая из палатки.
      - В такую рань подъём. Могли бы ещё поспать.
      - Да, особенно после вчерашней бани.
      - Отставит разговорчики! - Прикрикнул Семён. - Итак, время уже девять! Я дал вам поспать лишний час. Всем умываться, в туалет, и на зарядку.
      Семёну стукнуло сорок пять, среднего роста, поджарый, с изрядно седеющей головой и густыми усами. Когда он смеялся, то обнажал зубы, почти все стального цвета. Привалов со смешанными чувствами наблюдал за своими клиентами. Старый туристский волк, он до сих пор не привык к этой новой для себя профессии - проводник туристов непрофессионалов. Именно в этой отрасли он с женой Натальей решил себя попробовать после того, как в позапрошлом году их группа туристов-водников нарвалась на банду сбежавших зэков. Двое его друзей тогда погибли, а то, что они остались в живых, было почти чудом и огромным везением. И вот теперь он сплавляет по заповедной реке двенадцать человек обоего пола, в первый раз в жизни взявших в руки весло. Их было поровну, шесть мужчин, шесть женщин. Все из Москвы, разного возраста, комплекции. Самому молодому, Вадику, щуплому пацану в очках, было шестнадцать. Самой пожилой - Марии, шестьдесят. Да и весила она килограммов сто двадцать. Кто-то был начальником, вроде сорокалетнего Василия Ивановича, но в основном это был офисный планктон, жаждущий острых ощущений после убогой в этом отношении Москвы.
      Пока туристы умывались, Семён подошёл к костру, помог жене снять с палки объёмный котелок с кашей. При этом он не забыл чмокнуть Наталью в щёчку. Та засмеялась.
      - Телёнок! Два года живём, а ты всё как молодожён.
      - Конечно, я же теперь малолетка. Я с тобой только молодею, каждый день.
      - Смотри, так скоро в сперматозоид превратишься.
      - Не дай бог! Не хочу! Там слишком тесно и конкурентов слишком много.
      - Похабник!
      Наталья, женщина лет сорока, с хорошо сохранившей благодаря туризму фигурой, и лицом чем-то напоминающем Нефертити, губами точно, поставила котелок на стол, начала раскладывать кашу по мискам. Семён с умилением наблюдал за этой процедурой. Они были вместе два года, и это было подобно патрону, вогнанному в казённик ружья. До Натальи Семён три раза разводился с жёнами, а ещё имел столько женщин, что получил в народе кличку Кобелино. Но этот брак был поистине счастливым.
      Тут эту идиллию прервала высокая женщина с потрясающей фигурой и неопределённым возрастом, одетая скорее для Монако, чем для Сибири. Её ярко жёлтый спортивный костюм был словно подогнан под фигуру, на голове, несмотря на туристскую действительность, царстовала довольно сложная конструкция из волос. Аделина, так звали женщину, совершенно не пользовалась косметикой, но у Семёна было ощущение, что он где-то видел её раньше, причём знал очень хорошо. Он тщательно перебирал в памяти всех своих многочисленных женщин, забрался в самые дебри своего сексуального опыта, вплоть до лишения девственности в девятом классе, но искомого не пришёл. Поздоровавшись, Аделина получила свою миску с кашей, ковырнула салат. При этом она пару раз стрельнула глазами в сторону Семёна. С первого дня сплава Аделина начала этот странный флирт. Почему из всех пяти мужчин она выбрала именно Семёна, было непонятно, но это слегка нервировала Наталью. Хотя ей иногда казалось, что Аделина делала этот нарочно, именно чтобы позлить Наталью.
      - У нас опять каша? - спросила Аделина своим низким волнующим голосом.
      - Да, а что? Она вам не нравится? - Спросила Наталья.
      - Нет, почему, вкусно.
      - А главное сытно. Для туристов это главное, - поддержал Семён.
       Со сторон реки подошли ещё два человека из обслуги, Андрей Костин и Михаил Кольцов. Торопливо поев, они пошли складывать палатки. Ещё один из команды Привалова тушил костёр. Это был каякер Арби, доблестный представитель абхазского народа. Собственно, эти пять человек человека, и были всей командой, обслуживающей двенадцать туристов москвичей. Кстати, Семён засёк, что Аделина пару раз уходила любоваться природой именно туда, куда до этого уходил Арби.
      После завтрака туристы загрузились на обширные надувные плоты, вся компания отправилась в путешествие. На двух плотах плыли туристы, рулевыми были Привалов и Костин. Ещё один плот был наполнен амуницией, в том числе большим морозильником, питаемым от аккумулятора, что запитывали через солнечные батареи. В нём и хранились мороженое мясо, рыба. Был большой запас фруктов и овощей. На этот плоте шли Наталья и Михаил. Арби же на своём юрком каяке шёл далеко впереди, в виде разведки. Именно Арби вкупе с катамараном в составе Привалова и Костина в прошлом году прошёл эту реку почти от истока до места впадения в океан. Чем Кажора была хороша, недалеко от её истоков проходила всероссийская трасса, оттуда можно было свернуть, проехать всего десять километров по разбитым лесным дорогам и стартовать. А на месте впадения реки в более крупную реку, стоял небольшой городок, с большим, в прошлом армейским аэродромом, откуда туристов можно было вывести в более крупные города. В тот первый, пробный сплав, они разметили места стоянок, соорудили столы и лавки, кое-где даже набрали сухого хвороста и подняли его повыше, чтобы в разлив не унесло половодьем. Первая партия туристов в июне-июле сплавилась успешно, и без происшествий. Привалов учёл все недостатки первого путешествия и надеялся, что второе пройдёт ещё успешней. Но нужно было пройти ещё один из порогов. Он был не сильно сложным, но это для туристов профессионалов, а не для московских "чайников".
      - Сегодня у нас будет сложный порог, - сказал Семён, - всё работаем как один! Табань, что такое?
      - Весло вверх, - ответила Маша.
      - А закол? Вадим?
      - Это когда просто втыкаешь весло в воду и тормозишь.
      - Правильно. Погнали.
      Их плот шёл вторым. Привалов увидел, что команда Костина безупречно проскочила порог. Это его взбодрило, они хорошо вошли в ворота, он кричал во всю глотку: - Левая - табань!
      Он увидел, что Вадик, как-то дёрнулся, и, вместо того, чтобы поднять весло в воздух, опустил его на полную глубину. Этого хватило для того, чтобы плот повернул не так быстро как надо, его правую половину бросило на вступающий обливной валун, секунда - и все они полетели с плота в воду. Спас-жилеты держали хорошо, а каски оранжевого цвета сделали этот заплыв похожим на сплав группы апельсинов, упущенной какой-нибудь весёлой испанкой. Семён, в отличие от всех остальных, не просто плыл по течению, он пробивался к перевёрнутому плоту. Добравшись до него, он схватился за леерную верёвку, и по методу тюленя, рывком на живот взобрался на плот. Там он поднялся на ноги, и, балансируя как циркач, начал буквально за шиворот вытаскивать своих подопечных на плот. В спасательном деле ему активно помогал Арби на своём каяке. Он подсадим Машку на плот, а двое парней, в том числе и злополучный Вадим, просто ухватились за его маленькое, но гордое судно и в таком виде прибыли на берег. Привалов удостоверился, что все находятся под его присмотром и, с помощью всё того же Арби, направил судно к берегу. Всё это время его снедало какое-то беспокойство. И только когда все туристы выбрались на берег, он понял, в чем дело. Не хватало одного человека. Он дважды пересчитал туристов - точно одного не хватало. И он понял кого - Аделины.
      "Всё тюрьма! - Мелькнуло в голове Привалова. - Вот дурак, занялся не своим делом! Жопа жадная! Мало тебе было денег из пенсии, нет - попёрся он в тайгу".
      Но в этот момент, импровизированный пол под ним дрогнул, он соскочил на берег, перевернул плот. Женщина была там. Что его поразило, лицо Аделины выражала не испуг, а явное удовольствие, даже восторг.
      - Боже! - Сказала она, выходя на берег и расстёгивая шлем. - Как это было хорошо! Как на скачках, когда выигрывает твоя лошадь!
      Семён не выдержал, послал её на мужской половой орган, а затем и ещё дальше. Аделина, вопреки всему, не обиделась, а захохотала.
      - Господи! Какие живые эмоции! Меня давно уже никто не посылал так далеко и так искренно!
      После этого происшествия сплав продолжился уже без сучка и задоринки. Но подспудно Семён ждал какую-то неприятность. Слишком всё было хорошо.
      
      ТУРАНЧАЙ
      Глава администрации таёжного посёлка Туранчай Аркадий Васильевич Вавилов с изумлением смотрел на шестерых человек, расположившихся в его кабинете. Судя по лицам, это были какие-то азиаты, но Аркадий Васильевич уже точно знал, что все шестеро японцы, так они и представились. Одеты гости были с иголочки - новенькие куртки ярко красного цвета, такого же цвета штаны, кроссовки.
      - Я не понял, зачем вам нужно попасть именно в этот район? - спросил Вавилов.
      Один из японцев, лет сорока, с приметной седой прядью в густой шевелюре, вежливо улыбнулся, и начал объяснять на вполне приличном, чуточку ломаном русском языке.
      - Наша организация финансируется по программе захоронения японских солдат, погибших в ходе второй мировой войны. В 1943 году во время проведения разведывательной аэрофотосъёмки российских позиций пропал без вести самолёт пилота Акаи Харусаки. Семья Харусаки одна из самых богатых и уважаемых людей в Японии. Во время аэрофотосъемок в прошлом году были обнаружены остатки самолёта очень похожего на тейсацу - разведывательную модель. Судя по всему, это и есть самолёт Харусаки. Семья Харусаки дополнительно профинансировала нашу организацию именно для того, чтобы мы доставили останки их родственника в Японию.
      Вавилов кивнул головой.
      - Теперь понятно. Что нужно от меня?
      - Мы привезли с собой всё нужное нам оборудование. Но нам нужен местный житель, чтобы проводил нас до вот этого места, - он ткнул пальцем в карту. - Платить будем долларами.
      - Куда-куда?
      Японец снова ткнул пальцем в одну из точек на карте.
      - Почему именно туда? - Не понял Вавилов.
      - Это будет пеший переход через тайгу. Дальше мы будем сплавляться по реке до места падения самолёта и так же, по реке, спустимся уже к океану. У вас есть такой человек?
      Вавилов задумался, почесал голову.
      - Не сезон, все охотники в тайге, готовят лобазы с продуктами на зиму. Миклуху бы вам надо, но он ушёл с Дашкой в тайгу. Сёмин в больнице, ногу сломал. Подшивалов каких-то туристов из Питера повёл к Шаманскому озеру. Если только Астафьев. Он тайгу как никто знает. Только...
      - Что только?
      - Он якут. А у них всегда одна проблема, - Вавилов показал на кадык. - Если сейчас в запое, то это бесполезно. Сейчас.
      Вавилов вскочил на крыльцо, крикнул в сторону возившегося с Уазиком водителя.
      - Серёга! Ты не знаешь, Афоня в запое или не?
      - С утра его видел на реке, трезвый был.
      - На реке?
      - Да хариусов таскал.
      - Это хорошо. Только б он не успел продать их. Пошли, - обратился Вавилов к гостям. - Быстро!
      Им несказанно повезло. У одного из домов на соседней улице Вавилов заметил щуплую фигурку якута со связкой рыбы в руках. У ног его крутилась небольшая лайка. Калитка была открыта, было видно, что идёт торг, и Вавилов успел как раз вовремя: якут передал связку рыбы хозяйке дома, а вот ответную плату в виде бутылки водки перехватила рука главы администрации.
      - Спасибо, Маша, но Афоня у нас больше не пьёт, завязал он, - сообщил Вавилов, отдавая бутылку обратно.
      - Чего это? - Изумилась весьма дородная Маша. - Когда это он успел?
      - Только что, - пояснил Вавилов, закрыл калитку, и за руку, как школьника, потащил якута в сторону японских товарищей.
      - Ты чего Аркаша? Ты чего это удумал, - бормотал тот, оглядываясь в сторону заветной калитки. - Я же рыбы ей вот наловил...
      - Вот, господа японцы, лучший знаток местной тайги, так сказать, Дерсу Узала Туранчая, Афанасий Астафьев.
      - Чего? Какой ещё Дерсу? - Спросил "Дерсу", с изумлением рассматривая краснокурточную компанию.
      - Афанасий Астафьев! У тебя будет ответственное задание. Надо вот этих людей, кстати, японской национальности, отвести в одно место в тайге. Ты же район Тайрана хорошо знаешь?
      Якут даже обиделся.
      - Конечно, как не знать. Я же родился там. Там мои родовые места и отец с матерью там похоронены.
      - Вот! Флаг тебе в руки, барабан на шею. Вот и отведёшь их туда. Платить они будут валютой. Господа, он ваш. Только прошу вас - ни капли спиртного до начала экспедиции! Иначе вы уже никуда и никогда отсюда не уйдёте.
      Вавилов ушёл, японцы кружком расположились вокруг Афони. Тот как-то странно изменился, словно стал выше ростом, стал серьёзен и невозмутим. Он достал мятую пачку "Беломора", не торопясь, закурил, и только потом начал разговор.
      - Ну, по-русски то из вас хоть кто-то гутарит?
      - Я.
      - Как зовут?
      - Като. Като Ватанабэ.
      - Значит так. Где вы устроились?
      - В гостинице.
      - В этом клоповнике? Что у вас есть из снаряжения?
      - Всё. Палатки, лодка, спальники. Провизия.
      - Пошли, посмотрим, что у вас есть, с чем вы там в нашу тайгу собрались. Найка, за мной, - приказал он собаке.
      
      МОСКВА
       Совещание директрата холдинга "Сиблес" началось в десять утра и закончилось в одиннадцать. Георгий Анатольевич Вишняков, глава холдинга, не любил долгих заседаний и решения принимал быстро и конкретно. После того, как Георгий вернулся в Россию, он удвоил доходы холдинга. Народ ещё не вышел из кабинета, а он уже ослабил узел галстука, откинулся на спинку индивидуально сделанного под его фигуру кресла и прикрыл глаза. Ему было всего двадцать семь, но и волосы, и окладистую бороду олигарха густо разбавила седина. Когда все ушли, рука его словно сама по себе потянулась вниз, к одной из дверок новомодного стола. Там было то, что было ему сейчас нужно - фигуристая бутылка эксклюзивного "Хенесси" и пузатый фужер. Он налил себе сто грамм, не торопясь, смакуя, выпил. Его потянуло налить ещё, но усилием воли Георгий остановил этот позыв, закрутил пробку, сунул бутылку и фужер в стол. После смерти жены и не рождённого ребёнка он сорвался в крутой, полугодичный запой. Этот нервный срыв подкрепила криминальная война с алмазной мафией. Он пережил три покушения, один раз был серьёзно ранен, два месяца провёл в больнице. Это всё вызвало у него ещё большую депрессию. Георгий глушил её водкой и коньяком, и не заметил, как свалился в хронический алкоголизм. Пришлось от этого даже лечиться. Только два месяца назад Вишняков вернулся из элитного наркодиспансера в Испании. Ему тогда казалось, что он преодолел эту пагубную привычку, но неделю назад в столе появилась эта пузатая бутылка. И пока он себя ограничивал дневной нормой в сто грамм. Но где-то подспудно Георгий чувствовал, что недалёк тот день, когда норма начнёт расти, и тогда он уже не сможет остановиться.
      Дверь кабинета открылась, в неё ворвался невысокий, коренастый человек с абсолютно седой головой, лицом крепко побитого жизнью человека, и пронзительно голубыми глазами. Только начальник охраны главы холдинга Иван Тереньевич Смыслов мог заходить в кабинет Вишнякова вот так - без доклада и разрешения. Бывший полковник армейской разведки в своё время попал в неприятную ситуацию с большими деньгами, ему грозила или тюрьма, или просто смерть по законам того, лихого времени. И только отец Георгия Анатолий Вишняков понял старого служаку, поверил ему и простил. После этого Смыслов не только ревностно охранял Вишнякова-младшего, именно он выдернул того из алкоголизма. Вот и сейчас он подозрительно посмотрел на Георгия, и, не здороваясь, спросил: - Ты опять выпил?
      - Я немного, Терентьич.
      - Я бы выкинул твою бутылку, но ты ведь купишь ещё и будешь потом её от меня прятать. Так ведь?
      - Полковник, я в норме. Я себя контролирую.
      - Знаю я ваши нормы, сколько у меня друзей так во спились. "Контролирую, норма, в любой момент брошу". Но сейчас не это главное.
      Он сел за стол, протянул Георгию несколько листов бумаги.
      - Жора, похоже, в тайге нашли останки твоего отца. Посмотри, этого его крест?
      Георгий долго рассматривал фотографии, потом кивнул головой.
      - Да, этого его крест. Он не любил золото, носил всегда только серебро. А вот эти капельки крови Христа - это рубины. Кто их нашёл?
      - Охотники. Они собрали, что нашли, там было немного, хищники растащили всё, захоронили, а это вынесли из тайги, показали полиции. Я думаю, надо организовать экспедицию, найти это место вывести останки твоего отца и захоронить в Москве. Я уже распорядился подготовить вертолёт для экспедиции.
      - Где это?
      - Туранчай.
      Это название словно подхлестнуло Вишнякова.
      - Туранчай?!
      - Да. Это районный центр...
      - Я знаю. Я был там. Я полечу сам.
      Смыслов удивился.
      - Зачем? Пошлём Дружинина, он всё сделает как надо. Зачем самому-то лететь?
      - Надо.
      Смыслов начал догадываться.
      - А! Это ведь там вы тогда чуть не погибли? Я правильно помню? Там были бандиты, медведь людоед. Шрамы на твоём лице оттуда?
      - Да, именно оттуда. И не только это.
      Он нажал кнопку вызова секретаря.
      - Да, Георгий Анатольевич?
      - Пригласите мне Селиванова.
      Антон Селиванов, высокий, благообразного вида блондин был заместителем Вишнякова, его правой рукой. Когда он появился в кабинете, Вишняков обратился к нему: - Антон Васильевич, принимайте управление холдингом, я уезжаю в командировку.
      - Куда? - удивился Селиванов.
      - На Дальний Восток. Нашли останки отца, я должен там быть.
      - А как же договор с финнами?
      - Действуйте по вашему усмотрению. Право подписи у вас есть, я вам доверяю.
      - Хорошо.
      Когда все организационные вопросы были решены, и Селиванов и Смыслов ушли, Вишняков подошёл к окну и долго смотрел вдаль. Но с тридцатого этажа Москва-сити он видел не привычную панораму первопрестольной, а то, что происходило с ним два года назад. Смерть отца, его поиски по всей тайге, уничтожение беглыми зэками вертолета, на котором он сам летел, его чудесное спасение. А затем встреча с охотником за соболями Миклухой и его рыжей дочкой Дашкой, и как она спасла его от медведя-людоеда. И та единственная ночь, что они провели вместе. Именно воспоминания об этой любви, а не усилия итальянский врачей вернули его к жизни. И вот, снова в его жизни появился посёлок Туранчай, тот самый, в котором жила конопатая красавица. Это был знак судьбы. Как ни странно, но он боялся просто взять и поехать к ней, это было бы, словно он сдавался в плен. И вот - такой удобный повод. Он не имеет право упустить этот шанс.
      
      ХАБАРОВСК
      - Ну и где они? - Спросил с нетерпением Аркадий Михайлов, оглядывая зал аэропорта. Дмитрий Сергеев флегматично пожал плечами.
      - Кто его знает? Твой внук, куда ты его послал?
      - Никуда я его не посылал. Куда его пошлёшь, он сам скоро нас будет посылать. А Ванька где?
      - Да вон он, сидит, читает. Этот никуда не денется.
      Сергеев кивнул на скамью. Там сидел высокий, хилого сложения молодой человек в очках, с увлечением читающий какой-то толстый журнал. Это был внук Смирнова, Иван, студент третьего курса физмата. В таёжную экспедицию он напросился сам, захотел посмотреть что-то помимо Москвы и Парижа, где и учился в Сорбоне.
      - А, вот они! - Воскликнул Михайлов.
      К ним подходила яркая пара - среднего роста широкоплечий парень и его подруга, гораздо выше ростом, с короткими волосами, выкрашенными в розовый цвет. Оба были в кожаном одеянии, на ногах высокие берцы. Алексей был на год младше Ивана, всего двадцать один, но он уже нигде не учился по причине нежелания и вёл типичную жизнь сынка очень богатых родителей. В тайгу он ехать не хотел, но отец настоял. В ответ Алекс, так его все звали, выставил условия, чтоб с ним поехала его подруга, некто Лора. Они оба увлекались металлическим роком и ночными гонками на крутых мотоциклах. По этому поводу и был их байкерский прикид.
      - Вы где ходите?! - Начал отчитывать дед внука. - Там вертолёт уже ждёт нас.
      - Пивка закупили, а то в тайге киосков нет, - невозмутимо ответил внук, приподняв тяжелый пакет.
      Лора засмеялась.
      - Пошли-пошли!
      - Иван! - Поторопил Дмитрий Сергеев внука. Они разобрали многочисленные рюкзаки, и отправились туда, куда их вёл военный с погонами майора.
      Через полчаса они уже были в воздухе. Тут же началось совещание. На столике была расстелена карта, к старикам присоединился майор и капитан, пилот этого вертолёта. Именно он и вел речь.
      - Летал я в тех местах. Рельеф сложный, мест для посадок мало. Сопки невысокие, но либо заросшие лесом, либо торчат скалы останцы.
      - Ещё тайфун надвигается, - сообщил майор. - Успеть бы высадить вас до него.
      - Да, нам бы высадиться и убраться оттуда побыстрей, - подтвердил пилот.
      - Хорошо, мы это предусмотрели. Взяли и палатки, и лодку. Если что, мы все сделаем и сплавимся по реке до Туранчая, - согласился Михайлов.
      Через час они были на месте. Все члены экспедиции кроме Лоры и Алекса приникли к иллюминаторам. А те слушали музыку в одних наушниках на двоих, и пили пиво.
      Слова пилота подтверждались. Под ним была тайга, своим профилем больше похожая на море во время шторма, но только зелёное море. Из него торчали останцы - невысокие скалы, сточенные временем до состояния кариесных зубов гигантского дракона. В кабине шло совещание.
      - Быстро зелень поднялась! Три года и уже ничего не видно, - удивлялся Михайлов.
      - Малинник, кипрей, - подтвердил майор. - Они любят гарь.
      - Рядом с самолётом мы не сядем, - сообщил пилот.
      - Там вроде, была одна площадка, - напомнил Михайлов.
      - У реки?
      - Да. Другого места я не видел.
      - Но там километров десять до места.
      - Нормально. Дойдём.
      - Тучи пошли, - озаботился майор.
      - Нехорошие тучи, - подтвердил Михайлов.
      - Тайфун идёт.
      - Давай, капитан, веди к реке, к той площадке. Там выкинешь нас и лети отсюда.
      - Хорошо.
      Через пять минут машина зависла над ровной площадкой у реки. За пару минут они выкинули вещи, и МИ-8 поднялся в воздух. И тут же, словно дождавшись его отлёта, упали первые капли дождя.
      - Быстро! Всем! Ставим палатку! - Скомандовал Михайлов. В это дело ввязались все - никому не хотелось мокнуть под дождём. Большая армейская палатка была готова через пятнадцать минут, но дождь и ветер уже хлестали просто нещадно, так что промокли все. Они вошли в палатку, слегка поругиваясь, начали стягивать с себя одежды. Сергеев-старший тут же раскачегарил компактный примус, начал кипятить воду для чая.
      - Какой сильный дождь, - сказала Лора, ежась и прислушиваясь к стуку дождя. Она так же промокла, так что без стеснения обнажилась до бикини, предоставив всем остальным членам экспедиции на обозрение свою шикарную фигуру.
      - Это надолго? - Спросила она.
      - Дня на три, - пообещал Михайлов, разбирая рюкзаки. Он бросил девушке набор камуфляжа. - Оденься, а то замёрзнешь. Ты тоже, - он бросил одежду внуку.
      - Три дня? Ну, на три дня у нас пива хватит, - пошутил Алекс.
      Никто не знал, что этот тайфун будет не просто очередным природным явлением, а супер-тайфуном, что затянется на долгую неделю, вывалит на землю рекордное количество осадков, и превратит жизнь местных жителей в катастрофу.
      
      ТУРАНЧАЙ
      Вишняков так же прилетел в Туранчай за несколько секунд до начал тайфуна. Его встретил на аэродроме директор леспромхоза Игорь Ерин, и глава посёлка Аркадий Вавилов. Георгия под шум нарастающего дождя сразу погрузил в машину, и отвезли в контору. Процесс опознания креста и цепи отца Георгия прошёл быстро. Вишняков пару минут подержал его в руках, потом достал из кармана фотографию. На ней был Анатолий Вишняков где-то на отдыхе, сидевшим в белом пластиковом кресле, по пояс голый. На этом фото был прекрасно виден крест магната.
      - Да, это он, - подтвердил Георгий, - это его крест.
      Ерин тут же расстелил карту, ткнул пальцем в одну из точек.
      - Это километров двести отсюда, - пояснил он. - Охотники прикопали то, что нашли, сделали зарубки. Найти можно.
      - Когда мы сможем туда вылететь? - спросили Вишняков
      - Не скоро, - ответил Смыслов. - Тайфун разыгрался не по-детски. Три дня будем сидеть дома.
      - Может, тогда поедем на заимку? - предложил Ерин. - Это в десяти километрах от посёлка, у нас там нечто вроде гостиницы.
      - Да, там банька у нас капитальная! - Азартно подтвердил Вавилов. - Шашлык маринуется, из кабанятины и лося. И самогон на кедровых орехах.
      Но Вишняков покачал головой.
      - Нет. У меня пока есть дела и тут. Дайте какой-нибудь плащ, дождевик. Да и вообще - надо бы переодеться.
      Георгий прилетел из Москвы в своём сшитом по фигуре костюме и даже с галстуком.
      - Конечно, мы уже всё приготовили, - улыбнулся Ерин.
      Через полчаса Вишняков был одет по стандартам таёжных жителей - в камуфлированной одежде - таёжке, пропитанной средством от клещей, берцах, в непромокаемой штормовке.
      - Вас подвезти? - спросил Вавилов.
      - Нет, мне тут недалеко. Провожать не надо.
      Когда дверь за Вишняковым закрылось, начальство переглянулось.
      - Значит, правду про них говорят? - Спросил Вавилов.
      - Похоже да. А я как-то не верил.
      - А зря.
      - Надо жене позвонить. Вот удивится.
      - Да, и я тоже своей звякну. Вот бабам будет тема для разговора!
      За Георгием увязался один Смыслов. Вишняков не очень одобрительно покосился на него, но ничего не сказал. Полковник просто выполнял свою работу.
      К дождю за это время присоединился ветер. Он нещадно бил в лицо пешеходам, так что они шли боком к ветру, пытаясь увернуться и от него и от воды. Около ворот знакомого дома Георгий остановился. Он не мог себя понять, но во всём, что было связано с дочкой даурской казачки, Вишняков испытывал странную, непривычную робость. Преодолев себя он толкнул калитку, войдя во двор только покосился на беснующуюся на цепи собаку, поднялся на крыльцо. В сенях он скинул с себя ветровку, повесил ее на маральи рога, служившие вешалкой. После этого он открыл дверь в дом, и на него пахнуло запахом, который он в своей жизни чувствовал только тут - запахом тепла, свежей выпечки, ванили. В кухне, с громадной русской печью, одновременно служившей и столовой, никого не было. Но тут зашелестела бамбуковая занавеска и на пороге спальни показалась хозяйка дома - Сибирка. Сибирка была дородной женщиной лет пятидесяти, с приятным лицом. По крови она была дочерью якутки и русского. Это придавала её внешности свой неповторимый шарм. Черноволосая, слегка раскосые, тёмные глаза, полные губы, прямой нос. И Сибирка была не одна. У ней на руках сидел маленький ребёнок, мальчишка. Увидев нежданных гостей, Сибирка удивлённо подняла брови, а потом присмотрелась и рассмеялась.
      - Вот, Данилка, и папка твой объявился! А говорили, что он больше и не прилетит. Куда он денется! Вот он, прилетел! Лучше позже, чем никогда.
      Через полчаса сытые, накормленные гости сидели за столом, Данилка расположился на коленках отца. А Сибирка продолжала свой рассказ.
      - Ой, Дашка твоя, вот упрямая! Это ж ужас! Нет, чтобы с ребёнком сидеть, сам бог ей это велел, так она нет, в тайгу с отцом попёрлась, лабазы запродуктовать! Прошлый то год она пропустила, из-за Данилки. Хотя, Миклуха уже сдавать начал. Годы то уже у него какие? За шестьдесят ему.
      - И давно они ушли? - спросил Вишняков.
      - Больше месяца назад. Уже неделю как вернуться должны были. Да чего-то припоздали.
      - А как им сейчас, по дождю идти? - спросил Смыслов, не отрываясь от поедания очередного пирога в прихлёбку с таёжным чаем.
      - Да по дождю идти можно, только вот реку уже не переплывёшь и не перейдёшь. Вот чего я беспокоюсь. Застрянут на том берегу Тишимбая, и всё. Жди, когда вода спадёт. А это ещё дня три, не меньше. Ты смотри, как сидит то он у тебя смирно! - Восхитилась Сибирка. - Он чужим то на руки не даётся, а в тебе, видно, чувствует родную кровь. Хороший мальчишка, одно плохо - не говорит до сих пор, ни слова. Хотя уже должен. Больше года ему.
      В самом деле, Данилка сидел на коленках отца спокойно, только всё косился на него своими голубыми глазами.
      - Ну как вы похожи! - В который раз восхитилась хозяйка дома. - И глаза такие же, и нос, и рот! Акулина, повитуха местная, сразу сказала Дашке, что у ней пацан будет. Знает она как-то это. Я ещё переживала, как бы он в Дашку не пошёл. Горе то какое было бы для пацана!
      - А чего это? Почему горе? - Удивился Смыслов. Сибирка засмеялась.
      - Да ты что! Дашка то она рыжая, да мало что рыжая, так ещё и конопатая по всему телу.
      - Ну, не по всему, - машинально ответил Георгий, в ответ Сибирка так взглянула на него, что он невольно покраснел.
      - Тебе лучше знать, я то с ней в баню давно уже не ходила.
      Закончив очередной пирог, Смыслов перевёл дух и спросил шефа: - Ну что, вызвать машину да на заимку?
      Георгий ещё думал над этим предложением, когда возмутилась хозяйка дома.
      - Ещё чего! Чего вы там не видели, на этой заимке, водки да баб? Знаю я, как они гостей встречают! У нас тут все шлюхи наперечёт, все в конторе сидят. У меня оставайтесь. Места всем хватит! Да и с сыном пообщаешься.
      Вишняков представил себе перспективу проживания на заимки, а последний аргумент был особенно хорош.
      - Пожалуй, действительно, мы тут и поживём. Позвони Ерину, предупреди его.
      - Вот это дело! А скоро Дашка вернётся, уж как она рада будет. Так, служивый, - она поддала локтем по рёбрам Смыслова, машинально тащившего с подноса очередной пирожок, - хватит жрать! Пошли баню топить.
      Когда они ушли, Георгий подхватил сына на руки, посадил его на диван, сам встал перед ним на колени, и спросил: - Ну, Данила, ты говорить то умеешь? Скажи что-нибудь.
      Мальчишка протянул в его сторону палец и отчётливо произнёс: - Папа.
      Он замолк, но этого было достаточно. Вишняков зарыдал, слёзы ручьём потекли по его лицу.
      
      РЕКА ТАЙРАН
      В день, когда начался дождь, Афоня, он же Афанасий Астафьев, проспал. Это было неудивительно, прошлым вечером ушлые японцы зачем-то напоили его коньяком, да так напоили, что он и не помнил, как очутился в собственной палатке. Вообще, прошлый день привёл якута в большое недоумение. Они закончили четырехдневный пеший переход, и вышли к реке Тайран. Дальше они должны были спускаться вниз по реке на надувном плоте. Собственно, вчера полным ходом шла подготовка к этому мероприятию. Хитрое устройство из титановых распорок и кевларовой обшивки не сразу удалось собрать даже хитроумным японцам. Те даже переругались, пока собирали это своё судно. Ругались они и потом, причём с явным остервенением. Афоня не мог понять причин их ругани, зато заметил, что японцы при этом как-то слишком часто поглядывают в его сторону. А уже вечером к нему подошёл переводчик Като Ватанабэ с большой, красивой бутылкой в руках.
      - Афона, давай с тобой выпьем, - предложил он. Якут замотал, было, головой, дескать, нельзя, я в тайге.
      - Это очень хороший коньяк, французский, - продолжал искушать японец. Афоня глянул на этикетку, украшенную коронами и вензелями, и аж слюна у него потекла.
      - Тем более повод есть.
      Като достал из кармана пачку денег. Это были доллары. - Мы решили сейчас расплатиться, чтобы ты не думал, что мы можем тебя обмануть. Тут даже больше того, о чём договаривались, так сказать, бонус за хорошую работу.
      Против таких доводов Афоня устоять не смог. Эту бутылку, емкость ноль семь литра, Афоня съел почти в одну глотку. Японцы пили мало, и не все, в основном якуту помогал только толмач Ватанабе.
      Якут расчувствовался, обнимался с Като, втолковывал ему свою истину: - Вот, скажи, японец, что самое главное в тайге? Чего надо бояться в ней? А я тебе скажу - всего! Вот прошли мы эту пешку, ну... пешеходный маршрут. Главное сделали, так думаешь, да? Хренушки! Главное теперь - река. Она вроде простая, прямая как жердина, но там есть свои капканы. Там три порога и один поворот. Два легко пройти, а вот третьего, даже я боюсь. Он так и называется - "Отдай"! Два камня, поворот, скала с прижимом. Я там друга потерял, лучшего друга. Можно сказать - отдал его водяному царю. А завтра ещё дождь начнётся.
      - Дождь? - переспросил Като.
      - Да, дождь.
      - Откуда ты знаешь? У тебя что, есть рация?
      Афоня засмеялся.
      - Э-э! Зачем мне рация? Афоня в тайге вырос, Афоня - молодец, Афоня всё заранее чувствует! Большой дождь с океана идёт, надолго. Будем тут долго сидеть, куковать. Дня три, не меньше.
      И вот сегодня Афоня проснулся с типичным перепойным синдромом, поднял голову, убедился, что он лежит в своей палатке. Его затошнило, он торопливо выполз из своего убежища, тут якута вырвало, затем он слил из организма лишнюю жидкость. А когда застегнул ширинку и развернулся в сторону реки, то аж рот открыл от изумления. Японцев не было. Не было ни их красной палатки, ни их красной лодки, ни их самих. И тут с неба застучала, всё больше увеличивая в количестве, небесная влага. Афона обернулся к своей собаке, лайке Найки.
      - Это ж что такое делается, а, Найка? Это ж куда они поплыли, нехристи? Там же сейчас не проплывёшь никак. Сгинут все, однако!
      
      РЕКА ОРЧА. НИЖНЕЕ ТЕЧЕНИЕ
       Семён Привалов выбрался из палатки, глянул на небо и скривился.
      - Чёрт бы тебя побрал!
      Шёл дождь, и этот дождь круто сломал все их планы. Самое обидное, что до окончания маршрута оставалось всего два дня. А тут этот ранний, не вовремя пришедший тайфун. Для того, чтобы приготовить пищу приходилось над огнём натягивать полог. Но самое главное, что и запасы съестного шли к концу. Вчера Семён прошёлся с дробовиком по округе, но подстрелил только одного рябчика. Зато набрал большой пакет прекрасных таёжных грибов. Именно из этих компонентов Наталья сейчас и готовила своё блюдо. Семён подошёл, обнял жену, чмокнул её в шею.
      - Уйди, мокрый! - Оттолкнула его Наталья. - У нас масло кончается.
      - Экономь.
      - Да уж и так.
      - Пойду к реке, морды проверю. Может там нам что-то обломится.
      - Давай, действительно, вдруг там повёзёт. А то они нас с тобой сожрут, туристы эти.
      - Не, мы Арби им отдадим.
      - Да что там Арби! Одни мослы на постный бульон. Иди, не мешайся!
      Привалов добрался до небольшого затона, где течение было тише. Но вода поднялась и там. Из трёх морд, что он сплёл из ивняка за эти дни, осталась только одна, остальные унесло течением. Семён чертыхнулся, но втащив оставшуюся конструкцию, заулыбался. Она была буквально забита рыбой.
      - Ну, смотри чего - на уху хватит. Спасибо, речушка, благодарю.
      Он вернулся в лагерь, быстро почистил рыбу. Потом дождь достал и его. Привалов нырнул в палатку для туристов.
      - Семён, где ты ходишь?! - Возмутился один из туристов, дядя Ваня. - Жду тебя жду!
      - Что такое?
      - Да никто из них играть не умеет. Нету достойного напарника. Пятый раз козлом оставили!
      - Счас мы им отомстим, счас мы отыграемся. Давай, Ваня, сдавай! - Согласился Семён.
       Колода карт, складные нарты, да потёртая гитара - это было всё, чем могли развлекаться туристы.
      
      ГЕНЕРАЛЬСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ
      Прождав три дня, и поняв, что дождь в ближайшие дни не перестанет, экспедиция генералов, так её негласно назвали подчинённые командующего округа, решила двигаться к месту крушения самолёта. Предлагали остаться Лоре и Алексу, но те решительно отказались.
      - Ещё чего! Там золото и брюлики валяются на земле, а мы тут сидеть будем. - Отрезал Алекс. - Да и вообще, нам через две недели надо быть на рок-фестивале под Москвой. Да, Лорачка?
      - Ага. Непременно.
      Решили не брать палатку, минимум провизии - тушёнку, накипятили два термоса чая. Эти десять километров они прошли за шесть часов. Они все были городские жители, и только тут они поняли, что тайга, это даже не лес. Бесконечные сопки заставляли их идти то вниз, то вверх, и это было ужасно! Берцы скользили по мокрой траве, люди бесконечно поскальзывались, скатывались вниз. Догадливый Сергеев-старший с помощью мачете вырубил всем по посоху. Идти стало легшее. Но временами приходилось продираться сквозь густые заросли кустарника, а то и сухостоя. И то и другое было ужасно, упрямые сучья так и цеплялись за дождевики, а с веток холодным душем летела водяная пыль. Ткань курток защищала от воды хорошо, но она всё равно била по лицу и скатилась вниз по груди, холодя тело.
      Непосредственно перед нужным им местом начался густой кустарник, состоящий в основном из трёхметровых кустов малины и побегов берёзы. Они всегда первыми обживают места пожаров. Остов самолёта открылся как-то внезапно, они раздвинули очередную поросль, и вот он, кажущийся огромным среди этой тайги. Это было настолько завораживающее зрелище, что все пару минут просто стояли и рассматривали это громадное изделие человечества. Салон самолёта казался целым, дверь открыта, крылья отломились и были разбросаны по сторонам. Вот только нос "Дугласа", сама кабина пилотов упиралась в небольшую скалу, и она оказалась смята полностью, до самого фюзеляжа. Сергеев понял, что при таком виде аварии экипаж никак не мог уцелеть. Он посмотрел на Михайлова. Тот покачал головой: - Без шансов. Пошли.
      Старшие члены экспедиции зашли в салон, остальные разбрелись по округе. Михайлов включил мощный фонарик. Они прошли до места, где из покорёженного и смятого металла получилась какая-то стена ржавого цвета, из которой торчали провода, куски рваного металла. Два старика с бьющимися сердцами долго рассматривали всю эту страшную конструкцию.
      - Должно было что-то остаться, - сказал Сергеев.
      - Да. Шлемофоны, унты.
      В это время с улицы донёсся крик, судя по голосу, это был Иван.
      - Дед! Сергей Аркадьевич, идите сюда!
      Старики выбрались из салона самолёта, пошли на голос. Иван стоял метрах в двадцати от самолёта и показывал рукой на камень.
      - Вот, - сказал он, - я случайно обнаружил. Хотел... ну, по малому, а тут это.
      На скале были выбиты буквы. Часть из них заросла мохом, некоторые как бы заплыли. Они втроём начали расчищать надписи руками, и вскоре всё стало вполне читаемо.
      - Михайлов А. Н.
      - Митрохин И. И. Это бортмеханик.
      - А где же Сергеев? - Спросил майор. - Почему тут нет фамилии отца?
      - И кто сделал эту надпись?
      Тут подошли Алекс и Лора. Они тоже прочитали надписи.
      - Тут, выходит, мой прадед лежит? - спросил Алекс.
      - Да Алёша. Именно тут.
      Все долго смотрели на небольшой холмик у подножия скалы. Старший Михайлов поморщился, достал из кармана тюбик нитроглицерина, закинул таблетку в рот. Потом Алекс сказал: - Дед, но сокровищ нет. Там всё пусто. Кто-то пошустрил до нас.
      Они вернулись назад. Метрах в десяти ниже корпуса самолета, в высокой таёжной траве лежали чемоданы, ящики, даже небольшой сейф. Всё это было раскрыто, часть ящиков перевёрнуто вверх дном. Обивка чемоданов сильно пострадала от времени, это были уже лоскутья на фанерной основе. Молодые люди начали переворачивать ящики, проверять чемоданы. Все они были пустыми.
      - Да, кто-то нас опередил и хорошо поднялся на этом бобле, - предположил Алекс. - Судя по чемоданам тут много всего было.
      - Оно тут хоть было тут, это бабло? - спросила Лора, рассматривая узорную шкатулку размером с её ладонь, изготовленную из какого-то жёлтого материала.
      - Было, - заметил Сергеев-старший. - Это слоновая кость. Хорошая вещь. Очень древняя.
      - Смотрите! - Алекс что-то поднял с земли. Все подошли. Это была серёжка в виде капельки, зелёного цвета, с причудливой золотой застёжкой.
      - Нефритовая, - сказал Иван. - А нефрит на востоке считается императорским камнем.
      - А ты то откуда это знаешь, физик? - Не поверил Алекс. Он с самого начала свысока относился к "ботанику" Сергееву.
      - Я перед поездкой поднял в интернете всё, что было по истории Японии и Китая. Так что это точно нефрит.
      Алекс отдал серёжку деду, тот Ивану, потом Сергееву-старшему. Последней её рассматривала Лора. Она хмыкнула, сняла с уха свою громадную клипсу и воткнула туда нефритовую находку.
      - Как она мне, идёт? - Спросила она.
      - Класс! - Похвалил Алекс, и даже чмокнул подругу в щёку. - Чувствуешь себя императрицей?
      - Ещё как! Корону бы ещё и скипетр.
      - Лучше карету! И на "Нашествие".
      - Ну что, пошли обратно? - спросил Сергеев-старший.
      - Да, а то до темноты не успеем, - сказал Михайлов. - Иван, ты всё снял?
      - Да, и даже видео.
      - Хорошо. Я ещё пойду, постою, - Сказал Сергей Аркадьевич. Они с другом пошли к могиле, долго стояли, обнажив головы. За ними подошли внуки. Последней пришла Лора, она положила на холмик букетик таёжных цветов, перекрестилась.
      - Всё, тронулись, - скомандовал генерал. - Надо до заката успеть вернуться.
      
      ТУРАНЧАЙ
      Вишняков не останавливаясь, ходил по кабинету, и эта его нервозность передавалась всем остальным.
      - Они уже на две недели опаздывают! Сибирка говорит, что так долго они никогда не задерживались. Надо их искать! - Сказал Вишняков.
      - Как, Георгий Анатольевич? Вон, - Ерин кивнул на окно, - льёт и не хочет останавливаться. Седьмой день уже!
      - Да, в такую погоду ни один вертолёт не поднимется, - подтвердил Смыслов.
      - Сколько ещё он будет лить? - спросил Вишняков.
      - Завтра должен кончиться. Но затем идёт другой циклон, дня через три-четыре, - просветил Ерин.
      - Значит надо успеть за эти дни. Куда они ходили в эти свои походы? Маршруты передвижения охотников кто-нибудь знает?
      Ерин и Вавилов переглянулись.
      - Да кто ж их знает. Они ведь нас в известность не ставят, - сказал глава посёлка. - Я знаю только район, где он ловит соболей. У добытчиков там всё строго, у каждого свой участок.
      - Ну, это уже хорошо. Кстати, а как фамилия у Миклухи? - спросил Смыслов.
      Местные правители переглянулись.
      - Да кто бы ещё знал. Миклуха и Миклуха, с детства его так все звали. Дом на Сибирку оформлен, а она Сазонова, по покойному мужу.
      - У Дашки ведь его фамилия? Миклухи?- Вспомнил Ерин.
      - Да.
      - Так ты должен её знать. Ты же её в прошлом году награждал.
      Вавилов сморщился.
      - Там что-то сложное, сразу и не выговоришь. Сейчас, позвоню директору школы.
      Он взялся за обычный телефон, набрал номер.
      - Ольга Васильевна? Добрый день.... Нет, я не про новые окна, деньги ещё не поступили. Ольга Васильевна, Даша, дочь Миклухи, у вас ведь училась? Да, я помню, сам вручал. А как её фамилия, я никак её не запомню. О! Иж, ты! Как сложно-то. - Он записал что-то на листке. - Спасибо большое. А с окнами мы поторопим начальство, не волнуйтесь.
      Вавилов положил трубку, прочитал записанное: - Вот. Дарья Михайловна Морозова-Малых!
      - Морозова-Малых? - Удивился Смыслов. - Это ж надо, а!
      - А что такое? - Не понял Ерин. - Что тут особенного?
      - Да фамилия больно знатная. Редкая и знатная. Это старинный род купцов староверов. Они по одной линии Морозовы, ну, те - знаменитые: Савва Морозов и другие. А по другой линии - Малых. Это тоже известная купеческая семья тут, на Дальнем Востоке, тоже староверы. Они когда поженили своих детей, это в конце девятнадцатого века, решили оставить обе фамилии, чтобы невзначай не принизить другую семью. Большая была семья, человек десять детей. Их, конечно, в революцию раскулачили, большинство расстреляли. Но кто-то ещё из этой семьи есть в живых.
      - Терентьевич, а ты то откуда всё это знаешь? - Удивился Вишняков.
      Смыслов как-то даже смутился.
      - Я вообще историей увлекаюсь. Особенно купеческими родами. У меня предки тоже были не из последних людей в Империи. Это по материнской линии. Купцы первой гильдии, поставщики двора его императорского величества Сомовы. Им половина Твери принадлежало. Мы как-то проехались с женой, за год до её смерти, посмотрели на все эти дома, магазины, два завода, больницу местную, храм, ими построенный. Нехило жили мои предки.
      - Отсудить не пробовал? - Спросил Ерин. - Сейчас это модно.
      - Нет, зачем мне это?
      Ерин кивнул головой.
      - Понятно.
      Тут Вишняков припомнил ещё кое-что.
      - А что ты там вручал Дашке, Аркадий?
      - А, это. Золотую медаль за окончание школы.
      Вишняков удивился.
      - Постой, мне говорили, что она кончила девять классов? Да, кто это говорил? А! Она же сама и рассказывала.
      - Вот! - Обрадовался Вавилов. - Пока она сидела беременной, она заочно и доучилась. Да так хорошо, что потянула на золото. Учителя её очень хвалили. И память хорошая, и мозги что надо. Особенно в математике. Я её вручал, эту медаль, на площади, вместе со всеми, а Сибирка в это время в стороне Данилку баюкала. Тот ещё грудничком был.
      Георгий выглядел потрясённым.
      - С ума сойти. Золотая медаль у Дашки.
      - Цените, Георгий Анатольевич. Какая женщина вам досталась, и красивая и умная, - поддел Смыслов. - Таких больше и не найдёшь.
      - Да, только надо сначала её в тайге найти. Так, где был её участок? - Он повернулся к главе района. - Ты покажешь мне его или нет?!
      Ерин выложи на стол свою карту, и Вавилов карандашом нарисовал на ней большой ореол в форме груши.
      - Вот так примерно. Тут если по гектарам, то половина Швейцарии получается, - пояснил он.
      - А почему он так далеко от посёлка, этот участок? - Не понял Георгий.
      Вавилов начал объяснять.
      - У каждого охотника свои угодья. Часто они достаются им по наследству. Вот и этот наследственный. Рядом был участок брата, но после того, как тот погиб, его забрали Семёновы. Да и места там более дикие, соболя много, а тут, рядом с поселком и лес вырубают, и кормиться соболям нечем, люди всех зверей распугали. Я откуда все это знаю, у нас тут конфликт был года три назад, Сизовы поругались с Козловыми из-за спорной территории. Там до драки уже дошло, Васька за ружьё схватился, хорошо участковый наш подоспел, разнял. Ну, мне пришлось мирить их, судьёй поработать. Тогда они мне все свои угодья и разрисовали. Эта карта у меня есть, в мэрии, а это так уже - по памяти.
      - Надо готовиться. Как дождь кончится, мы должны сразу взлететь, но нам нужно знать - куда лететь.
      - Может другие охотники помогут? Сизовы вот на днях вышли из тайги, тоже залобазивались. Корнеевы с Миклухой соседничают. Надо их расспросить.
      - Так давайте начинать! - Велел Вишняков. - Пошли и к тем и другим. Карту только возьми, и не эту, а ту, что так хвалил. Пошли-пошли! Гоу-Гоу!
      
      ЛАГЕРЬ ГЕНЕРАЛОВ
      После того, как они нашли могилы экипажа "Дугласа" прошло три дня. В это время в лагере генералов начался бунт. Алексей Михайлов требовал как можно быстрей выбираться из тайги.
      - Всё, всё, мы всё, что надо узнали! Пора сматываться отсюда, - требовал внук Михайлова.
      - Как ты отсюда смоешься? - Вопрошал его дед. - Как? За нами сейчас никто не прилетит.
      - По воде можно. У нас же лодка есть.
      - Ты с ума сошёл? Ты эту воду видел? Она снесёт всё и утопит! Там видел, что она несёт по течению? Деревья, целые рощи!
      - Ну и что? Вообще, тут можно уйти и пешком. Тут же по прямой, если не делать крюк по реке, совсем близко, километров пятьдесят.
      - Не пятьдесят, а девяносто пять, - поправил Сергеев-старший. - Это по карте кажется близко. Мы десять километров шли шесть часов, а тут все сто, к тому же между нами и Туранчаем горный хребет.
      - Но дождь стихает, - настаивал Алекс. - Вода спадёт.
      - И что? Эта вода спадёт через неделю.
      - Послезавтра должно распогодиться, гидрометцентр обещает,- подсказал Сергеев-старший, протягивая Алексу кружку с горячим чаем. - На вот, погрейся да успокойся. Правда, ненадолго распогодится, дня на три. Но мы сможем улететь.
      Но младший Михайлов не находил себе место. Он уселся в сторонке, рядом с Иваном, к нему подсела Лора. Иван спросил Алекса: - Тебе это так важно, попасть на этот фестиваль?
      - Да. Я с тринадцати лет не пропустил ещё ни одного "Нашествия". Это для меня как воздух! Как для тебя... формулы эти.
      Лора обняла его за плечи.
      - Ладно, ни кипишуй. Попустим один раз, если так уж получается.
      - Не хочу! Мне же этого потом весь год будет не хватать.
      - Будут ещё "Крылья над Волгой" в Самаре. Туда поедем.
      - Ладно тебе! Ты еще будешь меня успокаивать!
      Он отдал ей кружку, резко поднялся, вышел из палатки.
      - И давно вы с ним ездите по этим концертам? - Спросил Иван.
      - Три года.
      - А-а. А я думал, вы такая же фанатка рока с детства как и он.
      Лора как-то странно вздохнула.
      - Да нет. Я уж с ним как-то подсела на этот грохот.
      Алекс вернулся, подсел к Лоре, они начали по очереди пить чай, передавая кружку друг другу. Ивана позвали старики.
      - Вань, посмотри, что тут у нас. Что-то не включается.
      Они начали смотреть что-то в ноутбуке, а Алекс и Лора всё шушукались, было видно, что девушка пыталась что-то доказать другу.
      Утром, проснувшись, старики и Иван не нашли в лагере ни Лору с Алексом, ни лодку. Дождь перестал, оставался только сильный ветер.
      - Господи, какой дурачок! - В сердцах высказался дед Алекса. - Угробит и себя, и девчонку.
      Михайлов положил руку себе на грудь, сморщился, достал пробирку с нитроглицерином. Сунув таблетку под язык, он выбросил пустой пенальчик в траву.
      
      РЕКА ОРЧА. ТУРИСТЫ
      На седьмой день дождя в группе туристов возникло напряжение, готовое вырваться каким-то катаклизмом. Нет, с продуктами проблем не было, и река, и тайга при посредничестве Семёна дарила свои плоды. Но запереть в одном помещении на целую неделю двенадцать самых разных людей - это было взрывоопасно. И оно, это извержение, произошло. Начал его Василий Иванович, человек лет сорока, какой-то большой начальник, вечно слегка вздёрнутый по поводу и без повода.
      - Семён, надо что-то делать, - начал он.
      Семён, бросив на пол палатки карты, спросил.
      - Что?
      - Ну, нельзя просто так вот сидеть в палатке! Нужно что-то делать, как-то искать выход. Ты радировал в службу спасения?
      - А как же, три раза. В первый день, в третий и вчера.
      - Ещё им позвони!
      - Да, - поддержала его толстая Маша, - у меня у дочери скоро юбилей, сорок лет, а я уже никак не успеваю.
      - Сорок лет не отмечают, - меланхолично заметила Аделина.
      - Не надо, - отмахнулась другая женщина, Ольга, торговый работник, - сейчас такие времена, что неизвестно, сколько ещё проживёшь, и во сколько крякнешь. Я вот свои сорок отметила на полную катушку! Кафе сняли, сорок человек гостей. Эх, и гульнули мы тогда! Оторвались по полной, до трёх ночи! Горло потом от караоке болело три дня. Приятно вспомнить.
      Василий Иванович снова вспыхнул.
      - Нет, мы отошли от темы. Нам надо как-то отсюда выбираться. Сколько километров до этого самого посёлка?
      - Пятьдесят.
      - Только?! Что ж они, и никакую лодку не могут нам прислать? Катер, на этой, как её, воздушной подушке.
      - Это опасно, - возразил Семён. - В такой ситуации шансы погибнуть у них большие. И нас не спасут, и сами погибнут.
      - Но они за это деньги получают! И большие деньги! Государство тратит на них дикие миллиарды, так пусть спасают. Дай мне рацию, я сам с ними поговорю! Опасно им! Если боишься - не надо в спасатели идти!
      Семён представил, как может происходить этот разговор и отрицательно покачал головой.
      - Не дам. Батареи почти сели, зарядить мы их не можем, солнца нет. Чем могу порадовать - завтра последний день дождя. Гидромедцентр обещает перекур в дождливой погоде. Тогда и выйдем на связь.
      - Но надо им про нас напомнить! - Настаивал Василий Иванович. - Чтобы нас вывезли в первую очередь! В самую первую очередь!
      В это время Аделина, возлежавшая на спальном мешке в позе Клеопатры, села и попросила Димку: - Димуля, передай мне гитару.
      Гитара была Кольцова, он иногда пел нехитрые бардовские песни. Взяв в руки гитару, Аделина провела по струнам пальцами, подкрутила какие-то колки и начала играть, показав с первых аккордов недюжинное мастерство. А потом она запела.
      - Он говорил мне, с милой улыбкой...
      Это было волшебно! Голос у Аделины оказался и сильным, и нежным, явно поставленным рукой мастера. Мощь её была такова, что вскоре в палатку протиснулись и остальные члены экспедиции: Наташка, Арби, Костин.
      Аделина пела романсы и популярные в восьмидесятые годы прошлого века песни. Это волшебство длилось больше часа, и последние песни Аделина допевала уже в темноте - они экономили батарейки. Когда она отложила гитару, и снова легла в позу Клеопатры, несколько секунд стояла тишина, а потом был просто гром аплодисментов.
      - Браво! - Кричали все, и Маша, и Дима, и даже скандальный Василий Иванович.
      - Браво!
      - Аделина, ты чудо!
      - Спасибо, Аделина! Я словно на концерте побывал!
      - Аделина, ты где-то этому училась?
      Но та не отвечала, а просто сделала вид, что уснула. Ночь прошла спокойно, а утром дождь утих, и выглянуло солнышко.
      Привалов тут же взялся за рацию.
      - Алло, диспетчер, это группа Привалова. Как перспективы вывоза нас на большую землю?
      - Хорошие, - отозвался диспетчер МЧС. - К вам уже вылетел вертолёт, "Робинсон". Готовьте площадку.
      - Что? Какой ещё "Робинсон"?! - Взорвался Семён. - Вы там что, издеваетесь?! У меня двенадцать человек, плюс имущество, как вы собираетесь нас на нём вывозить?
      - Он уже в воздухе, он уже должен быть на подлёте.
      Семён чертыхнулся, выскочил из палатки.
      - Быстро разбираем палатки, сдуваем плоты.
      - Что, к нам кто-то вылетел? - Спросил Василий Иванович.
      - Да, что-то летит.
      Это "что-то" прилетело буквально через пять минут. Большинство туристов не разбирались в геликоптерах, но даже их заставил удивиться эта металлическая стрекоза.
      - Это что, для всех нас? - Спросил Дима. - Мы же не поместимся.
      "Робинсон" был самым дешевым вертолётом в мире, и он был четырехместным. Но кроме пилота в кабине был кто-то ещё. Когда винтокрылая машина приземлилась, и винты перестали крутиться, на землю спустился невысокий, очень полный человек с обширной лысиной на голове. При этом одет он был не по таёжному - в сером костюме, белой рубашке, и даже галстуке. Наталья заметила, что увидев гостя, Аделина скривилась и резко повернулась к реке спиной. А гость, словно не видел никого, он ни с кем не поздоровался, а прямиком направился к Аделине, резким движением развернул её к себе лицом и неожиданно громко закричал: - Ты что это себе позволяешь!? Ты знаешь, какие я деньги потерял из-за тебя! Если ты думаешь, что если ты Аглая Тарасова и тебе можно всё, то ты ошибаешься!!! Я повешу на тебя все неустойки за простой съёмок этого чёртова сериала!
      "Как Аглая Тарасова? - Подумал Привалов. - Она Аглая Тарасова!!!"
      Он переглянулся с Натальей. У той на лице так же было написано удивление. Сериалы с этой актрисой она видела много раз, и Наталья больше Семёна была потрясена неожиданной новостью. А разборки на берегу реки продолжались.
      - Марш в вертолёт! - Лысый толстяк дернул Аделину-Аглаю за руку, повел её к вертолёту. Но та, вырвала руку, развернулась, а влепила толстяку такую пощёчину, что тот не удержался на ногах и рухнул на прибрежную щебёнку.
      - Ты, червяк жирный! - Закричала актриса. - Ты уже десять лет сидишь на моей шее, ты же уже растерял всех других актёров, все они ушли от тебя из-за твоей жадности! Я одна тащу на себе все твои дурацкие сериалы, все эти роли, всех этих роковых красавиц - как они мне надоели! Знаешь что! Пока они не окажутся в Хабаровске - она ткнула рукой в сторону туристов, - я отсюда не улечу. Понял?!
      Сказав это, она неожиданно пнула ногой своего мужа-продюссера по заднице. Этот аргумент, похоже, пронял толстяка больше всего.
      - Хорошо-хорошо, - пролепетал он, поднимаясь с земли. - Пусть загружаются. Я не против. Пусть летят. Пусть.
      Первыми отправили в полет трёх женщин во главе с Натальей. Она должна была устроить дальнейший вывоз туристов в Москву. В течение трёх часов "Робинсон" перевёз всех членов группы. Последними летели Димка, Аглая и толстяк. Тот выглядел откровенно жалко.
       В лагере остались только Семён, Костин, Кольцов и Арби. Загрузить объёмные мешки с палатками, плотами и морозильником в этот "детский" геликоптер не представлялось возможным. Им предстояло дождаться спада воды и довести до цивилизации всю эту дорогую амуницию. Наталья же должна была сопроводить группу и рассадить её в поезда или самолёты. Билеты, что были куплены заранее, увы, давно пропали.
      - Ну что, мужики, разбиваем по новой палатку? - Спросил Семён.
      - Придётся, - согласился Арби.
      Но, когда платки для обслуги уже стояла на новом месте, раздался знакомый гул вертолёта, и на посадку начал заходить МИ-8.
      - А это ещё откуда? Откуда такая щедрость? Бог решил нас простить? - Удивился Привалов. Из чрева вертолёта выпрыгнула высокая фигура в таёжке и двинулась к ним.
      - Семён! Привет!
      Привалов присмотрелся.
      - Жорка!? Вишняков! Мать моя женщина!
      Они обнялись. Познакомились они два года назад как раз в тайге, и Семён принял живое участие в спасении Вишнякова и самого себя от рук бандитов.
      - Ты откуда тут? - спросил Семён.
      Георгий отмахнулся.
      - Долгая история, пока грузи вещи, полетели в Хабаровск. У меня вертолёт забарахлил, пришлось гнать сюда, на ремонт. А в аэропорту я встретил Наталью, она и рассказала про все ваши мытарства. Полетели!
      Палатку пришлось снова сдирать, и, не упаковывая, грузить в салон вертолёта. Уже в полёте Вишняков, надрывая голос, рассказ всю свою печальную историю.
      - Ты мне нужен, Семён! Ты ведь знаешь, как в тайге выжить, как сплавляться. А то так неудачно получилось, в Туранчае ни одного ходячего охотника. Кто болеет, кто в тайге застрял с этими дождями. Нет у нас проводника.
      - Хорошо, только надо отобрать вещи для похода.
      - Займись, прошу тебя.
      Этим они занялись уже в Хабаровске. Тут их нашла очень весёлая Наталья.
      - Привет, муженёк!
      - Привет, а ты, что тут делаешь? - Удивился Семён.- Где туристы?
      - Представляешь, я их всех отправила! Этот хитрожопый продюсер тормознул армейский ИЛ-76, летевший порожняком до Москвы, и загрузил всех! Пообещал устроить для каких-то генералов концерт Аглаи.
      - Хваткий мужик. Ты, кстати, документы её видела? Как она к нам попала?
      - Нет, не видела. Она сказала, что, в самом деле, должна была лететь её подруга, эта Аделина. А она, Аглая, как раз поругалась с этим толстяком, психанула, отобрала у подруги документы и улетела вместо неё к нам, в тайгу.
      - Не накрасилась, и её уже никто не узнаёт? Круто!
      - Кстати, знаешь, сколько ей лет?
      - Откуда! И сколько?
      - Пятьдесят два.
      - Нихрена себе! А выглядит на сорок. Но ты всё равно лучше.
      Наталья засмеялась.
      - Подхалим! Ну что, собрались? Мне что делать?
      - Езжай во Владик. Я думаю, это всё не скоро, - решил Привалов.
      - Хорошо. Дай хоть я тебя поцелую на дорожку. И не вздумай там ни с кем мне изменять.
      - Это с кем я там могу изменять? С медведицей, если?
      - Именно с ней. За тобой не заржавеет, Кобелино.
      - Ой-ой! Тоже мне, Отелло в юбке. Ну, поцелуй ещё, чтобы не забыл.
       Через полчаса винтокрылая машина поднялась в воздух и взяла курс на Туранчай. Но сразу долететь до посёлка им не получилось. Из кабины пришёл второй пилот.
      - Георгий Анатольевич, диспетчер просит забрать с земли какую-то группу поисковиков. У них там больной, срочно требуется вывезти его в Туранчай.
      - Это далеко?
      - Нет, нам почти по пути.
      - Хорошо, летим туда.
      Вскоре вертолёт начал снижаться, они увидели, как двое людей махали им с земли руками.
      Это была группа генерала Михайлова. Сам он лежал на одеяле без сознания, рот был открыт, дыхание прерывистым. Когда вертолет приземлился, Привалов и Вишняков выскочили из салона, помогли занести тело больного. Из салона им помогал Смыслов.
      - Давай-давай, осторожней!
      - Вы летите? - Спросил Вишняков Сергеева.
      - Да. Больше нам тут делать нечего.
      - А палатка? - Семён кивнул на палатку, но Сергеев только махнул рукой.
      - Чёрт с ней. Надо Аркадьевича быстрей в больницу доставить.
      По ходу полёта Сергеев-старший рассказал про свою экспедицию.
      - Интересно! - Заметил Вишняков. - Прямо история Графа-Монтекристо.
      В этот день у Вишнякова быстро и просто не получалось ничего. Вертолёт, летевший до этого прямо и ровно, вдруг заложил крутой вираж и остановился в воздухе. Снова появился второй пилот.
      - Георгий Анатольевич, там, на скале - человек. Он сидит неподвижно, только раз чуть взмахнул рукой.
      Все приникли к иллюминаторам, потом Иван Сергеев вскрикнул: - Это ведь Лорка! Это она!
      - Кто такая Лорка? - спросил Семён. - И что она тут делает?
      - Она была у нас в экспедиции, но третьего дня ушла из лагеря вместе с внуком генерала, - пояснил Сергеев-старший.
      - Её надо снять оттуда, - предложил Иван.
      Привалов и Вишняков переглянулись.
      - Надо так надо, - Георгий кивнул пилоту. - Снижайся, зависни, мы тут сами её поднимем.
      Сесть было невозможно, поэтому вертолёт завис над скалой, открылась дверь, и Привалов спрыгнул вниз. Там он с большим трудом поставил девушку на ноги, её за руки подхватили Иван и Вишняков, и втянули в салон. Уже там они поняли, что с девушкой что-то не так. Она снова застыла в какой-то скукоженной позе на полу вертолёта. Взгляд был неподвижным, она как будто никого не видела и не узнавала.
      - Лора! Лора! Это мы, Сергеевы! - Начал с ней говорить Иван, но та не отвечала.
      - Она замёрзла! - Крикнул Семён. - Просто ледяная! Руки как у трупа!
      - Чай, одеяла, раздевайте её! - Скомандовал Смыслов. Девушку раздели до гола, растёрли её полотенцем. Потом завернули в одеяло и дали в руки кружку с горячим чаем. Но она не могла её держать, и Ивану пришлось поить девушку как маленького ребёнка. Постепенно она начала приходить в себя, поворачивать голову, вглядываться в лица окружающих её людей, словно она что-то пыталась вспомнить.
      - Лора, где Алексей? - Спросил старший Сергеев.
      - Где Алекс? - повторил Иван.
      Лицо девушки передёрнула гримаса ужаса, она задергалась так, словно хотела убежать или закрыться от чего-то.
      - Ладно, потом расспросим, - решил майор. - Сейчас она явно не в себе.
      Вскоре прилетели в Туранчай. Михайлова и Лору забрала скорая, Иван и его дед так же ушли в посёлок. Вертолет дозаправили, и вскоре он поднялся в воздух.
      
      НАД ТАЙГОЙ
      В салоне вертолёта над картой склонились Смыслов, Вавилов, Привалов и Вишневский. На таком небольшом составе спасательной экспедиции настоял Привалов.
      - Мало народа, мало и еды тащить, - пояснил он, - палатку маленькую можно взять, лодку двухместную.
      Именно он сейчас держал речь.
      - Значит, это их район? - Спросил Семён, тыкая карандашём в карту.
      - Да, Миклуха сам нарисовал нам его, - подтвердил мэр Туранчая.
      - Ага, это интересно, - Привалов минут пять изучал карту, потом вынес свой вердикт.
      - Значит так. Судя по рельефу местности, они могли идти только вот так, - он провёл карандашом изогнутую линию. - Здесь горы, здесь реки. С тремя загруженными провизией лошадьми они должны идти примерно вот так!
      - Логично, - подтвердил Вавилов.
      - У охотников за соболями всегда маршрут в виде петли, - продолжил Семён. - Они обходят маршрут так, чтобы в конце выйти к первой избушке. Это может быть вот так. Зимой реки подо льдом, так что препятствий нет. А в горы уже не сунешься, там большие снега, перевалы закрыты.
      - Откуда ты всё знаешь? Ты что, поди, сам браконьерничал на соболька? - поддел Семёна Вавилов.
      - Живу давно. Уставать уже начал. А соболька одного как-то добыл, было дело. Но случайно.
      Затем был часовой облёт обозначенной Семёном территории. Все приникли к иллюминаторам, особенно напрягал зрение Вишняков. Ему казалось, что именно он первым увидит Дарью и её отца. В самой дальней точке маршрута он действительно увидел фигуру человека, машущего руками.
      - Есть! Там человек! - Закричал Вишняков. - Вниз! Вниз!
      Но это увидели и пилоты. Вертолёт заложил крутой вираж и вернулся к нужному месту. Место было удобное, ровное, на берегу реки, так что сели они без труда. Вишняков первый выскочил из вертолёта и побежал в сторону человека. Увы, это была не Дарья и даже не Миклуха. У незнакомца было типично азиатское лицо.
      - Здорово, однако! - Сказал тот.
      - О! Афоня! - Раздалось за спиной Вишневского.
      - Кто? - Не понял Георгий.
      - Афоня, наш охотник, якут. Привет, Афанасий!
      - Привет начальник!
      - Ты же на маршруте с японцами должен быть?
      - Ага, так и есть. Только обманули они меня, Аркаша.
      - Как это обманули? Денег не заплатили?
      - Да нет, заплатили как есть, даже больше. Только довёл я их до реки, дальше на лодке надо было сплавляться. Они меня напоили, а сами с утра сели в лодку и уплыли.
      - Вот те раз!
      - Ага! А вы чего тут летаете?
      - Да Миклуху с Дарьей ищем. Не вышли они из тайги.
      - Эк, беда какая! Надо их искать.
      - Надо, только где?
      - По маршруту.
      - А ты его знаешь? - спросил Вишняков.
      - Конечно. Я один раз Миклухе помогал. Он тогда руку сломал, вот я с ним и ходил, залобазивал.
      Это была редкостная удача!
      - А Дашка где тогда была? - спросил Вавилов.
      - Дашка тогда совсем маленькой была. В школу ещё не ходила.
      Смыслов удивился.
      - Сколько же лет после этого прошло? И ты помнишь тот маршрут?
      Афоня засмеялся.
      - Э-э! Если якут раз прошёл в тайге, он её помнит навсегда.
      - Тогда полетели с нами, - предложил Вишняков.
      - Полетели. Я сколько живу, а ни разу ещё в этой штуке не летал. Страшно, говорят.
      В вертолёт Афоня полез с большой охотой, чего нельзя было сказать о его собаке. Та скулила и упиралась так, что хозяину пришлось взять её на руки. В салоне Афоня так и сидел с довольным лицом и собакой на руках. Вот только не судьба была у якута полетать. Вертолёт приподнялся над землёй метра на три, потом раздался какой-то скрежет, и он начал падать вниз. Удар был сильный, Вишняков даже на секунду потерял сознание. Привалов серьёзно отбил задницу. Но у каждого из пассажиров вертолета мелькнула мысль, что хорошо, что это произошло именно сейчас, а не на большей высоте.
      - Ни хрена себе! - пробормотал Семён.- Вот это полетали. Мягкая посадка, мне всю жопу отбило.
      В салон с бледным лицом ворвался первый пилот.
      - Как, все живы?!
      - Да вроде все, - отозвался Смыслов. Но тут раздался стон. Это был Вавилов. Он в момент падения сидел за столом, склонившись над картой.
      - Я... кажется, рёбра сломал... об этот стол, - сказал он, и судя по его лицу было видно, что он не приукрашивает.
      - Редуктор клинануло, - сообщил пилот. - Хорошо, не на высоте. А то бы всё...
      Пришлось всем выгружаться. Вишняков пытался из кабины связаться с руководством вертолётчиков, вызвать ещё один геликоптер. Но те были непреклонны.
      - Вертолётов больше нет, - говорил диспетчер. - Все в воздухе или сломаны. Мы вывозим всех, кого можно из затопленных районов, завозим туда продукты, воду. А впереди ещё одна волна осадков, надо успеть. Кстати, вам повезло, в вашем районе дождей не будет, тайфун пошёл северней. Пусть экипаж сидит там, продукты у них есть, я думаю, что эвакуация, это дело дней пяти, не меньше.
      - Хорошо, - сказал Вишняков и отключился.
      - Жорка, бросаем вертолёт и идём пешком, - сказал стоящий за спиной Вишнякова Семён.
      - Придётся, - согласился тот.
      - Это не опасно? - Озаботился Смыслов. - Может, дождёмся другого вертолёта?
      Георгий ничего на это не ответил, но взгляд его, брошенный на своего охранника, был столь красноречив, что тот пожал плечами и первый пошёл на выход.
      Затем они поделили продукты, пилоты ещё порадовали тем, что у них был богатый набор рыболовных снастей, и даже дробовик с изрядным запасом патронов.
      - Не пропадёте, - подвёл итог Привалов. - Считайте, что это у вас небольшой отпуск.
      Вавилова пришлось оставить с вертолётчиками. Судя по всему, у него действительно был перелом, или сильный ушиб, по линии рёбер наливался синяк. Но ходить он почти не мог, и дышал то с трудом.
      Распределив поклажу, все четверо двинулись в путь.
      
      НА ЗЕМЛЕ
      Впереди всех шёл якут. Вернее, впереди него бежала Найка, небольшая, тонконога, оленегонная лайка. Время от времени она останавливалась, оглядывалась назад, и, удостоверившись, что хозяин её не поправляет, снова припускалась бежать. За якутом двигался Привалов, потом Вишняков, а замыкал колонну Смыслов.
       Якут шёл уверенно, по ходу дела бормоча себе под нос что-то по-якутски. Так они прошли шесть часов. В это время дважды переходили вброд ручьи, поднимались и опускались по сопкам. Уже поздно вечером, начало смеркаться, якут вывел их избушке, сооруженной из небольших брёвен. Даже крыша была такой же, из жердин, изрядно заросшей мхом и травой.
      - А-а! Вот он я, такой хороший, Афоня лучше всех! - во всю глотку закричал проводник. - Я же говорил, что выведу, вот и вывел! Вот, это первая избушка Миклухи.
      - Первая? - переспросил Привалов. - Или последняя?
      - Ну, по залобазиванию последняя. Отсюда зимой он начинает маршрут. Лобаз надо проверить.
      Они обошли избушку. Лобаз представлял из себя небольшую, полтора на полтора метра избушку, стоящую на пеньке высоко срубленного дерева. При этом кора с дерева была снята, чтобы медведи не могли туда залезть. Якут приоткрыл дверцу, глянул вовнутрь.
      - Э-э, пусто, однако. Не дошёл досюда Миклуха.
      - Ну что, ночуем? - спросил Смыслов.
      - Давай, вечер уже, - согласился Вишняков. Он понимал, что в ночь идти бесполезно, но это волнение за судьбу любимой девушки буквально съедала его душу.
      Приготовление ужина, его же завтрака, было уже в темноте. Будить путников Вишняков начал, едва только забрезжил рассвет. Спутники ворчали, но понимали нетерпение их молодого друга.
      
      ЯПОНЕЦ
      Ближе к обеду им снова пришлось стать спасателями. Они шли вдоль реки, когда услышали какие-то крики. На середине реки, на выступающем из воды камне стоял человек и активно махал руками.
      - Это ещё кто? - Удивился Привалов.
      - Э-э! А это, поди, один из моих японцев, - догадался Афоня, - красное всё на нём.
      В самом деле, человек был одет во всё красное, включая кроссовки.
      - И как нам его оттуда снять? - Спросил Вишняков.
      - Да, это проблема. Придётся лодку надувать, - сказал Семён.
      - Ты хочешь к нему подплыть на лодке? По такой воде? - Спросил Смыслов. - Снесёт ведь!
      - Ну не отсюда же плыть, выше. Сделаем.
      Река, действительно, пугала одним своим видом. Вода, мутная, грязная, неслась со скоростью локомотива. И этот локомотив нес на себе какие-то ветки, брёвна. Мимо них как раз величественно проплыло целое дерево - берёза.
      - А как по-другому? - Спросил Семён. - Никак? Давайте-ка, накачивать лодку.
      Это было не так просто. По-туристкой традиции Привалов не взял с собой насос. Как и все сплавники, он привык накачивать лодку силой своих лёгких. Сейчас, правда, на помощь ему пришли все остальные члены экспедиции. Правда из якута и полковника насосы получились так себе, а вот Вишняков старался из-за всех своих немалых лёгких. Привалов в это время достал из своей поклажи длинную верёвку, навязал на её конце внушительных размеров узел. После того, как спасательное судно было готово, Семён передал верёвку Вишнякову.
      - Жора, отойдёшь отсюда метров на пятьсот вниз, если мы с лодкой кувыркнёмся, то бросишь нам эту верёвку. Её у нас выброской зовут. Всё понял?
      - Да.
      - Я пошёл выше. Надо рассчитать, так, чтобы подплыть и успеть добраться до этого японца. Крикните ему что-нибудь. Пусть готовиться.
       Этим занялся Смыслов.
      - Эй! На камне! Сейчас к тебе приплывут! - Заорал он. - Сейчас к тебе приплывут! Будь готов прыгать в лодку!
      - Он хоть русский то понимает? - Сам себя спросил полковник.
      Но японец радостно закивал головой, а потом занялся странным делом. Начал прыгать на месте, махать руками, приседать, делать махи рукой.
      - Чего это он? - Спросил Афоня. - С ума сошёл от радости?
      - Нет, молодец, разминается. - Поощрил Семён. - Кровь то застоялась на таком холоде. Ну, я пошёл. Молитесь за меня, славяне, особенно ты - Афоня.
      - Эк, шутник! - Улыбнулся якут.
      Семён ушёл вверх по течению. Всё это время Афоня занимался тем, что искал сухой хворост, набрал бересты с берёзы и разжёг костёр.
      - Ты чего это? - Спросил Смыслов. - До обеда ещё далеко.
      - Э-э, какой обед? Он там неделю сидит, замёрз, проголодался. Надо его согреть.
      - А-а! Какой ты продуманный.
      - В тайге так полагается. Сам погибай, а друга выручай.
      Минут через десять на реке показалась лодка Привалова. Тот ожесточённо грёб, стараясь как можно ближе подойти к маленькому острову. Его робинзону очень повезло. Другой бы не справился, но двадцать лет занятий водным туризмом выработали в Семёне истинного аса своего дела. Он сумел вплотную подплыть к камню. Остановиться было невозможно, но и японец не подвёл. Он кошкой прыгнул в лодку, поперёк судна, уцепился за верёвочный леер, и они понеслись дальше, вниз по течению.
      Зрители на берегу закричали от радости, а потом побежали вслед за лодкой, скрывшейся из их глаз за небольшой скалой. Лодка поравнялась с местом, где стоял Вишняков, но до берега оставалось ещё метров пять. А между тем дальше, метрах в трёхста, река делала крутой поворот, и на этом месте был так называемый прижим - скала, с выбитой за миллионы лет водой каменным подводным гротом. Это была смертельная, беспощадная ловушка, затягивающая в свои каменные жернова своих жертв. Георгий бросил верёвку, и её поймал японец. Течение было таким сильным, что лодку развернуло кормой вперёд. Вишняков начал подтягивать верёвку, но когда до земли оставалось совсем ничего, в лодку ударило бревно. Удар был таким сильным, что лодку просто выбило из-под людей и унесло вниз. Если японец держался за верёвку, то Привалов в этот момент держал в руках весло. Его бы непременно утащило вниз, но японец успел схватить его за шиворот. В ту же секунду в воду прыгнул и Вишняков. Он потянул обоих пловцов к берегу, и они благополучно выбрались на берег. Они даже успели рассмотреть, как их лодка исчезла в чёрной пасти прижима. Минут пять они втроём просто дышали, стараясь наполнить кислородом организм, с бешено стучащим сердцем.
      Тут подбежали два остальных члена группы.
      - Живы? - Спросил Смыслов, словно не видя, что все трое на берегу.
      - Живы, - подтвердил Вишняков.
      А Привалов сказал японцу: - Ну, я... тебя теперь, не знаю, как тебя зовут, парень,... до конца жизни должен... сакэ поить.
      - Я больше люблю... водку, - признался тот.
       - Годится. Жора, тебе тоже огромное мерси. Сработал как истинный турист. Присваиваю тебе мастера спорта... Экстерном.
      Афоня присмотрелся. На голове был знакомый белый клок волос.
      - Ба, Като, ты, что ли?
      Тот признался.
      - Я, Афоня, я. Один из всех в живых остался. Надо было нам тебя слушать. А так... Все погибли.
      - Вот, дураки, попёрлись ведь куда не надо. Э-э! Людя глупая. Ну, пошли к костру.
      Прежде всего, туристы разделись, начали выжимать бельё, сушить его у костра. Като приняв из рук Афони чашку с горячим чаем, и сделав долгий глоток, вдруг заплакал. Беззвучно, но слёзы буквально ручьями текли по его лицу.
      - Ты чего это, друг? Что случилось? - удивился Семён.
      - Я... думал, что уже всё. Никого нет, холодно, семь дней на этом камне. Я замерзать начал...
      - Понятно.
      Семён обнял японца за плечи.
      - Ну, ты просто везучий, брат. Не дрейфь. Как вы сломались то?
      - Не заметили большой камень, нас снесло на него, перевернуло. Я успел выбраться на тот остров, и оттуда видел, как они все ушли под ту скалу на повороте.
      Уже поглощая кашу, Като спросил: - А куда вы идёте?
      - Нам надо спасти одного хорошего человека и его дочку, - прояснил Вишняков.
      Японец ничего не понял.
      - Жена у него ушла в тайгу с отцом и пропала. Они охотники за соболями, - пояснил Привалов.
      - Теперь понятно.
      - А ты вот чего в тайгу попёрся? - Спросил Привалов.
      - У нас экспедиция по поиску пропавшего во время войны пилота самолёта. Он исчез в этом районе, вроде нашли его самолёт. Семья оплатила расход.
      - А ты хорошо по-русски говоришь, - заметил Смыслов, - даже без акцента.
      - Точно, ёк коморок! - Восхитился Афоня. - Как тебя рекой то тряхнуло, браток! А до этого еле шпрехал по нашему.
      Вишнякову показалось, что японец как-то смутился.
      После вынужденного обеда Вишняков достал карту, расстелил её на земле и спросил Афоню: - Где тут вторая заимка?
      Тот долго смотрел на карту, потом уверенно показал на одну точку.
      - Вот тут. Завтра дойдём.
      - Хорошо.
      Привалов невольно заметил, что Като с огромным интересом рассматривал карту. Потом японец полез за пазуху и извлёк свою карту, запаянную в полиэтилен. Он положил её рядом, и, хотя все обозначения были на английском языке, все поняли, что проложенный карандашом маршрут практически совпадал с линией, проведённой Вишняковым.
      - И вы туда же шли? - спросил он.
      - Да, похоже, что так. Очень близко.
      - Ну что, подъём! - Скомандовал Семён.
      - Да, пора, - согласился Георгий. - Итак, мы тут сильно задержались.
      Но на второй день, с утра, Семёну снова пришлось лезть в холодную воду. Они увидела на небольшой отмели вблизи берега перевёрнутую красную лодку.
      - О, Като вот и лодка твоя.
      - Да, она.
      - Какая прелесть! - Восхитился Привалов. - "Зодиак", кевлар, титановые распорки?
      - Да, - вздохнул Като.
      - Крутая лодка.
      - Ну, пошли, - поторопил Вишняков. - Лежит она и лежит.
      Привалов возмутился.
      - Нет, как это лежит? Нужно подобрать. Моя лодка то всё, каюк. А как нам теперь через реки переправляться? Попадётся широкая река и всё, сиди и плачь.
      - Да как туда доберёшься без лодки? - спросил Смыслов.
      - Тут близко, я доплыву. Верёвкой обвяжусь и доплыву. Вы меня только держите сильней.
      Семён сделал всё, как и задумал. И главное, ему всё удалось. Прыгнув в воду вверх по течению, он мощными гребками начал пересекать реку, и, добравшись до острова, успел ухватить лодку за леер. А там уже Вишняков начал подтаскивать его к берегу. Привалов вышел из холодной воды весь в гусиной коже, но очень довольный собой.
      - Ну вот, а вы говорили нельзя. Вон, какой корабль добыли! Хоть плыви в нём и Америку открывай.
      Лодку сдули, Семён всё той же верёвкой связал лодку в подобие рюкзака и водрузил его на спину Като.
      - Твоя лодка, ты её и неси, - сказал он. Японец не протестовал.
      
      ТУРАНЧАЙ
      Пока экспедиция Вишнякова шла по тайге, в Туранчае вся жизнь разворачивалась вокруг районной больницы. Генерал Михайлов умер через три часа после того, как его доставили в посёлок.
      - Обширнейший инфаркт, - сообщил доктор Сергееву-старшему. - У него не было шансов, даже если бы его доставили в Склиф.
      Гораздо больше забот врачам доставила Лора. Во-первых, никто не знал, как её зовут на самом деле. Проблему решили, обыскав её одежду. Оказалось, что девушку зовут Лариса Ивановна Кузьмина, ей двадцать восемь лет и прописана она в Воронеже. Но состояние гражданки Кузьминой было странным. Её отогрели, накормили. Но она неизменно сворачивалась на кровати в ту странную позу, в которой её нашли Сергеевы. Ела она как грудной младенец, не могла держать ложку, кормить Лору пришлось медсёстрам. При этом лицо её оставалось безжизненным, так и взгляд, словно смотревший куда-то в себя, а не наружу. Она не отвечала на вопросы, словно не слышала их. Врач назвал это каталепсией.
      - Она была в состоянии длительного шока, это в сочетании с холодом привело к тому, что она как бы замкнулась в себе. Надо бы её показать в областном психдиспансере. Но сейчас это никак не возможно. Будем колоть успокаивающие, - пояснил он Сергеевым.
      Иван начал приходить в больницу каждый день. Он чувствовал какую то ответственность перед девушкой, хотя какую и почему объяснить не мог. Похоже, лечение начало приносить плоды. Лариса уже спала в обычной позе, начала сама есть, вот только ничего не говорила.
      Иван начал приносить Ларисе фрукты, сладости. Она начала реагировать на приход юноши. Через пять дней она сказала ему: - Спасибо.
      Но лишь спустя десять дней Лариса окончательно пришла в себя. Иван не стал расспрашивать её о пережитом, она рассказала всё сама.
      - Я с Алёшкой познакомилась три года назад. Ему там что тогда было, семнадцать лет, после школы. Запал он на меня, начал всюду таскать за собой, к байкерам, на эти рок-фестивали. А я, признаться, терпеть не могу эту музыку, но что не сделаешь, чтобы жить хорошо, на всё пойдешь. У меня жизнь то до этого разная была, кое про что, и вспомнить стыдно. У меня дочери пять лет, она у матери живёт, в Воронеже. Я всё ждала, что может всё-таки он женится на мне. А ему это было не нужно. Хорошо хоть денег давал, сколько просила, не жмотничал. Я уже как-то подумывала уйти от Алекса, надоело всё это - рок, байкеры, ночные клубы, попойки. Деньжат немного прикопила, квартира в Воронеже есть, мама там. А тут эта поездка... Не хотела лететь, вот чувствовала я, что всё плохо будет. И когда он меня в лодку посадил, тоже знала, что плохо будет.
      Она потянулась к тумбочке, сделала пару глотков сока.
      - Вань, тебя, наверное, интересует, как Алёшка погиб?
      - Конечно.
      - И вспоминать не хочется... Но придётся. Мы отплыли довольно далеко, но потом попали в водоворот, нас выбросило как раз под плывущее дерево. Ветки нас с лодки просто выкинули. Чудо было, что нас потом течением к берегу выбросило. Да только выбросило под эту скалу. Вдоль берега не пройдёшь, там полоска песка узкая, и она обрывалась. Куда деваться, пришлось лезть на скалу. Он меня вперёд послал, мы же немного скалолазаньем занималась, ну, в спорт-комплексе. Я добралась до вершины первая, обернулась, а именно в этом момент у него рука соскользнула, и он полетел вниз. Вот сейчас прямо вижу его лицо, когда он летел спиной вниз... Умер он не сразу, было видно, что ещё дышал минут десять. А что я могла сделать? Спускаться по мокрой скале ещё хуже, чем подниматься. Я и с другой стороны спуститься не могла, там вообще обрыв.
      Она снова отпила сока.
      - На второй день пришла эта... Приплыла. Черная такая, морда страшная...
      - Медведица? Волчица?
      - Да нет, как-то она по-другому называется. Она как в шапке, хвост мохнатый.
      - Россомаха?
      - Вот-вот, она. И она начала есть Алекса... Я кричала, кидала в неё камни. Она отскакивала, и снова начинал его есть. Начала с лица, потом шея... Камни кончились, на крики она внимания не обращала. Ушла уже вечером. А с утра привела ещё двоих таких же, только поменьше. Я уже не могла это видеть... потом, видно, дождь усилился, вода в реке поднялась. Ночью тело Алекса смыло. А потом... потом я сильно замёрзла. Я даже вертолёт не очень помню. Обрывки какие-то. Вот и всё...
      ЭКСПЕДИЦИЯ ВИШНЯКОВА
      Ко второй заимки они вышли на третий день. Афоня снова сунулся в лобаз.
      - Ага. Продукты тут. Значит, они тут были.
      - Что это значит? - Спросил Вишняков.
      - Это значит, что у нас сужается круг поиска, - пояснил Привалов.
      Они развернули карты, Георгий свою, Като - свою.
      - Так, здесь с этой стороны горы, тут - река. Что за река?
      - Э-э, это не река, ручей большой, - пояснил Афоня.
      - Вброд его перейти можно?
      - Не сейчас. А до дождя можно было, даже с лошадями.
      - Так, ну перекусить надо, - предложил Смыслов. - А то с пустым желудком куда идти?
      - О-о, опять консерва? - скривился Афоня.
      - Давай, сходи, Зоркий Сокол, подстрели что-то, только быстро. Пока каша вариться. А то потом мы туда тушёнку сунем.
      - Язва ты, Семён, однако, противный ты человек, - сказал Афоня, но взял ружьё и пошел в тайгу.
      Каша ещё не закипела, когда Афоня показался из-за деревьев. Руки у него были пусты.
      - Что, Афоня, ничего не подстрелил? А ещё охотник! Я вам мамонта добуду! - поддел его Семён. Но якут был явно взволнован.
      - Айда-айда, я, что вам покажу! - Сказал он, махнув рукой. Все пошли за ним. Подойдя к большому кедру метрах в ста от заимки, Афоня показал рукой на большой затёс на стволе.
      - Вот, это Миклуха сделал.
      - Откуда ты знаешь? - Не поверил Смыслов.
      - Его отметка, - Афоня показал на три косых полосы по затеси.
      - Ого! Интересно, - восхитился Семён. - Свежая затесь. Значит, они ушли туда? В ту сторону?
      - Да.
      - Это как, откуда это известно? - Снова не поверил Смыслов.
      - Так полагается. Зарубку, или затесь по местному, делают как бы лицом к движению, - пояснил Привалов.
      - Ага, так именно, - подтвердил якут.
      - Что ж, тогда надо двигаться туда! - предложил Вишняков.
      - Только сначала надо поесть.
      Ели торопливо, словно что-то подстёгивало всех. Семён только заметил, что японец отошёл в сторону, достал свою карту, посмотрел на неё, и тут же свернул и спрятал в карман.
      "Что-то этот японец не договаривает", - подумал Привалов, но докапываться до истины было некогда.
      Они прошли несколько километров, а затем идущий впереди Афоня издал традиционный свой клич: - А-а! Афонька, ты молодец, молодец, молодец!
      Это была новая зарубка, точно такая же, что и первая.
      - Сюда они шли, сюда! - Торжествовал якут. Потом он присмотрелся, начал тереть ствол дерева, потом вытащил нож. - Э-э! А тут вот оно что такое.
       Все присмотрелись. В самом деле, на стволе проявились какие-то буквы.
      - Старая затесь, уже смолой затянулась, - пояснил Афоня.
      - Это что, буква "М"? - Спросил Вишняков.
      - Не просто "М", Двойная "М", - пояснил Смыслов. - Морозов-Малый.
      - Кто его знает. Может Морозов, а может просто рука дрожала в руках человека, холодно было, вот и получилось так, - предположил Семён.
      - Значит Миклуха пошёл по зарубкам своего отца? - Подвёл итог Георгий.
      - Скорее всего. Последнюю заимку он же не залобазил.
      - Но продукты у них были, - подсказал Семён. - Сколько у них лошадей было?
      - Три, - припомнил Афоня.
      - Далеко они могли уйти с таким грузом, - сказал Смыслов.
      - Да. Нам теперь, главное, затеси эти не потерять.
      
      ТУРАНЧАЙ
      Спустя два дня после того памятного разговора Ларису выписали из больницы. За ней пришёл, естественно, Иван. Лариса оделась в то, во что её нашли - таёжную одежду. Она посмотрела на себя в небольшой зеркальце, и спросила: - А тут парикмахерская есть?
      - Конечно. Я там даже стригся. А зачем тебе?
      - Покраситься надо.
      - Снова в розовый цвет?
      - Нет. Смотри.
      Она зачесала волосы набок, и Иван увидел под розовым цветом отросшие корни белого цвета.
      - Я седая, полностью.
      Из парикмахерской она вышла блондинкой. Этот цвет очень ей шёл. Блондинка с неожиданно яркими темными глазами. Они, не торопясь, двигались по Туранчаю, рассматривая всё, что попадалось на глаза: дома, бараки, здание мэрии, местного дома культуры.
      - И здесь люди живут, - вздохнула Лариса. - Как далеко от Москвы. И хорошо живут, тихо. А там вечная спешка. У меня все восемь лет, что жила в столице, было ощущение, что я всё время куда-то бежала. Вниз по эскалатору, вверх по эскалатору. Бежала, и всё время опаздывала. У тебя было такое?
      Иван отрицательно покачал головой.
      - Я же живу в Париже, учусь в Сорбоне.
      - Что такое Сорбона?
      - Это такой университет, очень древний.
      - Ты физик?
      - Да.
      Лариса тряхнула головой.
      - Недоступно. Я же окончила девять классов, потом ушла в коблуху, потом Москва. А у тебя девушка то есть?
      Иван отрицательно покачал головой. При этом он как-то смешался, и Лариса догадалась.
      - Да ладно! Тебе сколько лет?
      - Двадцать один.
      - И до сих пор девственник?
      - Ну, не нашёл я никого, - признался Иван. - Это ведь сложно.
      - Чего сложного то? А, это. Ладно. Проехали.
      Они пришли к дому Сибирки. Та была со слов Ивана наслышана о трудной судьбе девушки, поэтому приняла живейшее участие и заботу. Её отправили в баню, одели в халат Дашки. Потом сели пить чай.
      - Когда улететь то отсюда можно будет? - спросил Лариса.
      Ответил Сергеев-старший.
      - Да бог его знает. Весь Дальний Восток заливает тайфунами, в Хабаровске вообще ужас, люди своими телами дамбы держат. Нет сейчас вертолётов. Да и надо наших из тайги дождаться.
      - А ты чего домой-то рвёшься? - Спросила Сибирка.
      - Да дочь у меня в Воронеже. Год её не видела.
      За разговорами засиделись допоздна. Ларису уложил в маленькую спальню, Иван и дед расположились в зале на раздвинутом диване. Среди ночи Иван проснулся от того, что кто-то его слегка тормошил за плечо. Это была Лариса.
      - Пошли, - шепнула она, и физик покорно пошёл за девушкой.
      Утром Сибирка первая обнаружила молодых людей в одной кровати. Высоко подняв брови, она хмыкнула, и тихо вышла из спальни.
      - Ну, девка, ну пройдоха! - Сказала она - Эта не пропадёт.
      
      ЭКСПЕДИЦИЯ ВИШНЯКОВА
      По зарубкам Миклухи они шли три дня. За это время им пришлось переправляться через две реки, и каждый раз Привалов торжествующе говорил: - Ну, а кто не хотел эту лодку брать? Счас бы тут брели по горло в холодной воде.
      Они перешли горный хребет по перевалу, а потом им встретилось болото. Это было самое худшее, что могло быть в таёжной жизни. Но последние две зарубки, старая и новая, неизбежно указывали на эту дорогу. Привалов покрутил головой.
      - Чёрт, тут и шест вырубить не из чего.
      Они нарубили кедровых веток, больше пригодных для того, чтобы ощупывать путь, и не более. По болоту шли почти весь день. Впереди шёл Афоня, неся на руках собаку. Затем шёл Смыслов, потом Вишняков. За ним двигался Като со своей неуклюжей поклажей. Замыкал колонну Привалов. Он жутко не любил ходить по болотам, тем более замыкающим. Был у него печальный опыт в этом деле. Но в этот раз видимость была отличной, никакого тумана. Уже в самом конце, когда были видны отроги очередного горного хребта, Като сделал лишний шаг в сторону, и тут же провалился в трясину, причем сразу по самую шею. Чуть задержала японца поклажа, но и с ней он начал стремительно погружаться в жуткую трясину, до самого носа, начал даже хлебать грязную жижу. И тут подоспел Привалов. Бросив на землю свой рюкзак, он упал на него, схватил японца за волосы, остановив погружение, а потом за воротник начал вытаскивать тело Като на твёрдую почву. В этом ему помогал вернувшийся Вишняков. У них было впечатление, что ноги японца снизу кто-то снизу держит и даже тянет, настолько тяжёлым было его тело. Всё-таки не скоро, но тело Като оказалось на твёрдой почве. Прежде всего, он перевернулся на живот, и его вырвало болотной жижой. Чуть отдышавшись, Семён похлопал японца по голове.
      - Хорошо, что ты волосы, брат... отрастил, а то бы хрен я бы тебя удержал.
      После этого он достал из рюкзака заветную фляжку.
      - Ну-ка, хлебни, продензифицируй кишочки.
      Като сделал большой глоток, а потом мучительно закашлялся, из глаз потекли слёзы.
      - Да-да, это тебе не горячее сакэ, а русский медицинский спирт. Самая необходимая вещь для туриста.
      Все отдышались и продолжили свой путь. Остановились чуть раньше по времени, у небольшого ручья. Всем надо было постираться после такого грязного дела.
      Той ночью Като и Привалов засиделись у костра. Японец разоткровенничал.
      - Я на самом деле по званию майор, разведка, в отставке. Конкретно, специализировался по России. Два года был заместителем консула во Владивостоке.
      - Понятно. Я тоже капитан-лейтенант по званию, правда, в жизни я был обычный сварщик, на военном заводе. А сюда ты чего припёрся?
      - Есть миссия. Не государственная, дело чести. Сейчас не скажу, всё еще непонятно. Какое сегодня число?
      - Двенадцатое августа.
      - Два дня, всего два дня осталось!
      - Что осталось? Почему два дня?
      Но японец больше не отвечал, а сложил руки и начал твердить какую-то молитву.
      
      ТУРАНЧАЙ
      После той ночи Иван и Лариса начали уже откровенно спать вместе, да и вообще, больше походили на молодожёнов. На третий день они выбрались в местный магазин, Лариса хотела сменить свой камуфляж на что-то более цивильное. Она не стала изображать из себя звезду московского кардебалета, а выбрала то, что было в ассортименте таёжного посёлка: джинсы, кроссовки, бейсболку - всё китайское, дешёвое. Переодеваясь, она услышала, как что-то упало на пол. Опустив глаза, Лариса обнаружила на полу ту самую нефритовую серёжку, что нашли рядом с разбитым самолётом. Девушка подняла ее, воткнула себе в ухо.
      Сибирка одобрила все приобретения.
      - Вот. Теперь на девушку стала похожа, а то чёрт знает что было!
      Она, было, отвернулась к своей вечно работающей плите, но потом резко обернулась, глаза её сузились.
      - Ты зачем мою серёжку взяла? Кто тебе разрешал в моём комоде рыться?!
      Лариса опешила.
      - Какую серёжку?
      - Вот эту!
      Она показала на ухо Ларисы. Женщина была в ярости. Возмутилась и Лариса.
      - Ни в каком комоде я не рылась! Эту серёжку мы у самолёта нашли! Алекс нашёл.
      Сибирка, как злой ледокол двинулась в зал, открыла громоздкий, старомодный комод, достала небольшую коробочку. Из неё она вытащила точно такую же серёжку, что сейчас была в ухе Ларисы.
      - Это откуда? - Уже растеряно спросила Сибирка. В дело вмешался до селе ничего не понимающий Саргеев-старший.
      - Эту сережку, Сибирь Александровна, мы нашли около разбитого самолёта. А эта откуда?
      - Эту... эту мне подарил отец.
      - А кто был ваш отец? Он кем был?
      - Охотник. Он в тайге был больше, чем в дома. Я третья в семье, последняя. У меня брат и сестра от первой его жены, а потом она умерла, отец женился на моей маме.
      - А как его звали?
      - Александр Васильевич Куликов.
      - А фото его есть?
      - Он не любил фотографироваться. Есть только один снимок, он там, на похоронах друга, нашего участкового. Это шестьдесят второй год.
      Сибирка вытащила из того же комода толстый, старомодный фотоальбом в бархатной обложке, полистала его, повернул альбом в сторону Сергеева. На фото десять на двенадцать у открытого гроба стояли человек шесть людей. Сибирка постучала пальцем по одному лицу.
      - Вот он, самый высокий, из-за плеча выглядывает.
      Сергеев долго всматривался в чуть размытое изображение, затем, трясущимися руками, полез во внутренний карман. Он достал из паспорта фотографию с портретом молодого, бравого летчика с погонами капитана и орденом на груди. Он положил это фото рядом с альбомом. Минут пять все четверо рассматривали обе фотографии. Несмотря на разницу в размерах изображений, на время съемок, как минимум между ними было двадцать лет, стало ясно, что это один и тот же человек.
      Сергеев повернул голову, и, почему-то хриплым голосом сказал: - Значит, ты моя сводная сестра, Сибирь Александровна Куликова.
      
      1945 ГОД. ТАЙГА
      Очнувшись, он первым делом почувствовал боль. Болело не что-то одно, болело всё тело. И это тело куда-то тащили. Он попытался вспомнить, что было раньше, до этого. Да, они летели, начал барахлить датчик высоты. Он показывал то тысячу метров над уровнем моря, то сто. Сергеев постучал по циферблату, показал на него пальцем командиру. Тот кивнул головой - вижу. Самолёт тряхнуло, его начало кренить влево.
      - Сходи, посмотри там, - крикнул Михайлов, - похоже, груз сместился. Рулить трудно.
      Сергеев прошёл в салон. Ванька Митрохин спал на боковой лавке, и Сергеев улыбнулся. Сон был любимым времяпровождением бортмеханика. Он прошёл дальше. В самом деле, ящики с золотом сместились к левому борту. Чертыхнувшись, он нагнулся, чтобы перетащить один из ящиков в середину, и в этот момент чудовищный удар сотряс самолёт и выключил его сознание.
      Сергеев понял, что произошло, но тут снова почувствовал, как его тащат по земле, и боль так скрутила организм, что он снова потерял сознание.
      
      ЭКСПЕДИЦИЯ ВИШНЯКОВА
      Всё-таки они потеряли последнюю зарубку. Обошли все окрестности, но её не было. Ко всем бедам у Привалова разыгрался радикулит. Он шипел от боли, еле шёл. На последней стоянке к нему подошёл Като.
      - Снимай куртку, снимай всё, - велел он Семёну.
      - Чего это? Добить хочешь, чтобы одёжка не пропала? А её в Японию увезешь, на память? - Пошутил Привалов.
      - Ага, как догадался. Ложись.
      Привалов улёгся на живот, и Ватанабе принялся колдовать над его спиной. Он нажимал какие-то точки, потом просто массировал поясницу. А в конце японец разулся и в одних носках походил по спине болящего. И Семён уже легшее встал в земли, понагибался, поприседал.
      - Слушай, Като, ты не тем делом занимаешься. Бросай ты эту свою Япондию, приезжай к нам во Владик, знаешь, сколько у тебя клиентов будет? У нас полстраны радикулитом маются. Озолотишься!
      - Не хочу. Мне и так неплохо, на пенсии.
      Начали решать, что делать. Развернули карты.
      - И куда теперь идти? - Спросил Вишняков.
      - Сюда, - Смыслов ткнул пальцем в один из районов. - Тут вон, какой большой район, а здесь только река и за ней горы.
      - Ну, так-то логично, - согласился Привалов. - Но зарубок нет. Меня это беспокоит. Мне кажется, что они уже где-то рядом, поэтому и зарубки делать не стали. И шли они вот так - по прямой. А так мы уходим в сторону.
      - Надо идти к реке, - неожиданно вмешался Като, - вот в эту точку, - он ткнул пальцем в один из районов. Он был отмечен особенно, жирным крестом карандаша. - Там есть остров, нам нужно туда.
      - С чего это? - Не поверил Смыслов. - Кто это тебе сказал?
      - Сама богиня Аматерасу! - Торжественно заявил Като. Больше он ничего прояснять не стал, свернул карту и убрал её во внутренний карман куртки.
      - Богиня! Как она это тебе сказала? Пришла ночью и шепнула? - продолжал исходить сарказмом Смыслов. Но с японцем согласился Привалов.
      - А что, надо попробовать. Это недалеко. А если ничего не найдём, то пойдём уже сюда.
      Японец между тем уже надел на себя свою поклажу, всем видом показывая свою решительность. Смыслов продолжал ворчать, но остальные так же присоединились к Ватанабэ, теперь тот шёл впереди.
      
      1946 год. СЕРГЕЕВ.
      Сергеев, как обычно, проснулся от боли. Болели ноги, а ещё шея. В избушке очень вкусно пахло мясным бульоном, так, что у Сергеева начало урчать в животе и потекла слюна. Тут над ним наклонилась Айна. Анатолий прикрыл глаза, насколько она была ужасна.
      - Проснулся? Лечиться, однако, пора. На, попей.
      Бульон был очень наваристым, жирным. Он был бы вкусным, если б Айна его ещё солила. Но она сразу сказала, что соль будем мешать выздоровлению, и бульон был именно таким, пресным. А ещё шаманка заставляла пилота грызть кости, хрящевую их ткань. Вот и сейчас она подсунула Сергееву берцевую кость лося и заставила её обглодать.
      - Хорошо, умный лючя, жить хочешь. Только помни, что ты мне дал слово. Нарушишь его - я тебя снова развалю на части.
      - Да помню я, помню.
      Тот разговор состоялся в первый раз, когда он пришёл в себя в этой избушке. Как понял Сергеев, его нашла сама Айна. Она же притащила его к себе, в своё жильё. И тогда она сказала ему: - Я, люча, вылечу тебя. Ты будешь ходить, будешь охотником. Долго жить будешь. Но за это ты женишься на мне.
      - Это зачем тебе?
      - Мне дети нужны. Мне надо свой дар передать, а наши охотники отказываются со мной спать.
      "Ещё бы!" - подумал пилот. Более страшной женщины он ещё не встречал. Сморщенное лицо, узкие глазки, крючковатый нос, торчащие в разные стороны зубы, растущие из бородавки на щеке волосы.
      - А ты сможешь родить то? Тебе сколько лет? Сто, двести?
      - А, ты шутишь даже. Мне сорок, и я хочу детей.
      - А я смогу? Ты же такая страшная, вдруг как хрен не встанет?
      Айна засмеялась.
      - Я тебя таким зельем напою, что ты сутки прыгать на мне будешь. Да и ночью, в темноте, все красивы. Ну, даёшь слово?
      "Буд-то у меня есть выбор!" - Подумал Сергеев и сказал: - Ладно, давай лечи, потом будем делать детей.
      После этого Айна действительно начала "собирать" пилота. Каждую сломанную часть тела он внимательно осматривала, ощупывала, когда надо было - ставила кость на место. От такой боли Сергеев терял сознание, в это время якутка привязывала к этой части тела дощечки, заматывала их тряпками. Кроме костного бульона Айна поила его ещё несколькими отварами, и они не были такими приятными.
      То, что его спасительница обладает большим авторитетом, Сергеев понял по тому, как к ней относились соплеменники. Она никого не впускала к себе в жилища, все разговоры и комлания под бубен вела на улицы. При обычных разговорах голос её звучал удивительно противно и требовательно. Но, судя по тону ответов, якуты уважали её, и даже боялись. Она не ходила на охоту, не ловила рыбу, но мясо, рыба, овощи, фрукты, грибы - всё это регулярно появлялось в её жилище. Иногда она уходила на несколько часов, и приходила с охапками каких-то трав, корзинками полными корой деревьев или корней лекарственных трав. Под потолком у Айны висел связки этих же самых растений, сушились какие-то шкуры, куски животных. Именно в поисках каких-то редких растений она и нашла тогда пилота.
      Так прошло полгода, и лётчик начал чувствовать, что выздоравливает. Он уже мог садиться на кровать, сам ел. Только голова кружилась, и в руках не было сил.
      
      ЭКСПЕДИЦИЯ ВИШНЯКОВА
      Они дошли до нужной им реки ближе к полудню. Все пятеро вышли на галечный берег, скинули поклажу, и уставились на противоположный берег. Вернее, берег был далеко, а вот остров, каменным клыком торчащий среди воды, гораздо ближе, всего-то метров тридцать. Он был гол, ни деревьев, ни травы.
      - Ну вот, и никого тут нет, - сказал Смыслов. - Я же говорил, надо было идти совсем в другую сторону.
      И тут Найка начала лаять. Она стояла, смотрела на остров и лаяла, лаяла, лаяла. И откуда-то из-за скалы появилась фигура в зелёном камуфляже. Ещё никто ничего не понял, а Вишняков уже закричал: - Даша! Даша! Даша!
      Девушка вскинула голову, несколько секунд смотрела в сторону людей, потом неуверенным шагом пошла к берегу, потом вошла в воду. А навстречу ей в реку рванулся Вишняков. Он шёл, всё глубже и глубже погружаясь в воду. Привалов выругался, метнулся к поклаже, выдернул из-под клапана рюкзака свою спасательную верёвку и побежал по берегу вниз по течению. Семён оказался прав. Дарья с Георгием встретились на самой середине реки, обнялись. Вода была обоим по плечо, и тут же их течением оторвало от дна и понесло вниз. Но в ста шагах ниже их уже ждал Привалов.
      - Жорка, держи! - Крикнул он, и кинул выброску. Вишняков сумел её поймать, он обмотал верёвку вокруг руки, и Привалов начал тянуть его к берегу. Дашка держалась за шею любимого. Вскоре они оказались на отмели, здесь Георгий подхватил Дарью на руки и вышел на сушу. Он донёс её до травы, тут они просто упали на землю, и сидели, глядя друг на друга. Дарья гладила Георгия по голове, по лицу, и шептала что-то нежное. Он пытался целовать её руки, и оба плакали.
      - Я... я когда услышала твой голос, думала, что схожу с ума...
      - Я ни на минуту не забывал о тебе, я жил только потому, что ты есть у меня.
      - У тебя есть сын.
      - Я знаю, я видел его. Красивый парень, спасибо тебе за него.
      - Он здоров?
      - Да, он заговорил. При мне.
      - Как хорошо...
      - Ромэо и Джульетта, - пробормотал Привалов, отходя, чтобы никто не успел заметить на его глазах слёзы. - Ну вот, Семён, не зря жизнь прожил.
      Привалов передохнул, скрутил на локоть верёвку и пошёл к остальным членам команды. А там уже догадливый якут развёл костёр, Смыслов вскрывал банки с тушёнкой. Только Като находился в какой-то прострации, он стоял, всё, глядя на остров.
      - Ты чего, Като? - Спросил Привалов.
      - Мне надо на остров. Сегодня.
      - Ну, надо, так надо. Распаковывай свою лодку, надувай её.
      Так что, когда Дашка с Георгием подошли к костру, все занимались своим делом.
      - Привет, Дашка! - Закричал якут. - Ты чего одна? Где Миклуха, где лошади.
      - Нет отца, умер.
      Якут начал качать головой и цокать языком.
      - Ай, как плохо-то! Такой хороший охотник был! Так его жалко.
      Подробности всей её эпопеи Дарья рассказала, поглощая кашу с тушенкой. К этому времени её раздели, вытерли полотенцем, накинули сверху теплую куртку японца, посадили поближе к костру. Георгий ужаснулся, увидев нездоровую худобу любимой девушки. У той из под кожи явно проступали рёбра.
      - Около заимки отец спугнул лося. Лорд рванулся за ним, слышим - остановил он зверя. Отец взял карабин, пошёл на звук, но вскоре вернулся без добычи, но очень возбуждённый. Он сказал: " Дашка! Дашка! Ты будешь самой богатой девушкой мира! Я нашёл эти зарубки, нашёл!" Я пыталась расспросить его, что за зарубки, что за такое наследство, но он всё отмахивался, смеялся, говорил, что расскажет мне потом, когда мы дойдём до острова. Вы прошли по зарубкам?
      - Да, по ним, - признался Георгий. - Афоня их нашёл.
      - Ага, я нашёл! Афоня молодец! - Гордо подтвердил якут.
      Дарья продолжила.
      - На одном из перевалов Лорд сорвался со скалы и погиб. Это стало началом наших бед. Без охраны через два дня на одну из лошадей ночью напал медведь. Отец застрелил его, но лошадь погибла. Пошли дальше. Зашли на болото, и тут утонула в трясине вторая лошадь. Там был привязан топор, и мы не могли дальше делать затеси. Продукты кончились, но отца это как-то не волновало. Он сказал, что зарежем и съедим последнюю лошадь. Мы вышли к острову, переправились, и в этот же час начался дождь. Вода поднималась ужасно быстро, я такого никогда не видела. А отец не обращал на это внимание, он что-то искал, метался по острову, бормотал что-то себе под нос. С той стороны скалы есть грот, что-то вроде небольшой пещеры. И вот он кричит мне: "Даша! Я нашёл его!" Там, внутри, было что-то вроде кладки, из камней и цемента. Он уже отковырял сверху один камень, начал выламывать второй. Тут лошадь начинает ржать, я выбегаю, а её уже смыло течением. И вода уже у самой этой пещеры. Я пытаюсь оторвать отца от этих раскопок, а он, словно ничего не видел и не слышал, как с ума сошёл. Только когда вода стала заливать пещеру, по самое горло, он оторвался от этого дела. Мы забрались на вершину, было холодно, дождь, ветер. Пытались укрыться под его дождевиком, но, сколько можно так укрываться? День, два. А когда непрерывно льёт неделю? Отец сильно промёрз, у него в ту же, первую ночь начала горячка. Он начал заговариваться, разговаривал с отцом, благодарил его за что-то, что теперь, благодаря ему, мы можем жить без тайги. Ненадолго он пришёл в себя, сказал, что мы из знатного рода купцов Морозовых-Малых.
      В этом месте Смыслов торжествующе посмотрел на всех остальных, дескать - что я вам говорил?
      - Его отец, мой дед, был очень молодым, лет пятнадцати, когда началась революция, потом всё остальное. Чтобы его спасти, ребёнка отправили сюда, в Туранчай. Ему в тайге понравилось, он с шестнадцати лет начал охотиться, потом вот соболей гонять. В тридцать седьмом за ним приезжали из Хабаровска чекисты, но он как раз был в зимнем обходе, так что те подождали с месяц, и уехали. Велели местным властям арестовать его, когда вернётся. Но потом арестовали и расстреляли уже самих этих чекистов, так что про деда забыли. Он научил сыновей всем премудростям охотничьего промысла. А потом он неожиданно начал умирать, хотя был ещё очень крепкий - инсульт. Маклая не было дома, и он начал рассказывать всё отцу. Говорил с трудом, язык плохо слушался его. Он говорил, что скоро власть смениться, придут новые времена со старыми порядками. Это ему предсказали ещё в тридцатых годах монахи староверы. И тогда он сказал, что у него спрятан громадный клад на острове в форме медвежьего клыка. Он отметил дорогу туда зарубками, от реки. Отец спрашивал, что за река? Как название? Но тот не смог выговорить её названия, что-то сложное, отец его так и не понял.
      Она передохнула, якут подал Дарье кружку с чаем. Отпив чуть не половину сладкого напитка, Дарья продолжила.
      - Отец умер через три дня. Вода не спадала, дождь не прекращался. Через неделю, днём, к скале прибило дерево с зайцем в ветвях. Я его поймала, задушила. Ела его потихоньку, сырым, отрезая по кусочку каждый день. Потом вода начала спадать, появилась пещера. Я расковыряла кладку до конца, вытащила этот ларь, на его место положила тело отца и снова заложила всё камнями.
      - Что было в ларе? - спросил Смыслов
      - Не знаю, я не открывала его. Не хочу.
      - Надо плыть, - сказал Привалов. - Тем более и крейсер уже готов.
      Всё это время японец в одиночку надувал лодку.
      - Надо - значит надо, - сказал Вишняков.
      
      1948 ГОД, ЗИМА. СЕРГЕЕВ
      Он подходил к заветному месту с бьющимся сердцем. Сергеев знал, что самолет должен быть где-то здесь, Айна всё точно описала. Но он возник неожиданно, нереально. Парадокс был в том, что сам камень, о который разбился самолёт, стоял как бы в ложбине. Выходило, что самолёт не просто летел параллельно земли, он резко снижался. Стянув шапку с головы, пилот подошёл поближе, потрогал руками холодный борт самолёта. Затем он прошёл дальше, рассмотрел то, что осталось от передней части самолёта. Боковая дверь была открыта, причем её не было совсем. Айна говорила Сергееву, что нашла его на земле, метрах с тридцати от самолёта. Похоже, его от удара выкинуло в раскрытую дверь салона. Сергеев прошёл в самолёт. Было темновато, и он подобрал с пола и зажёг газету. Тело бортмеханика, вернее, то, что осталось от него, лежало на том же месте, где он видел его в последний раз. Вот только вместо головы был огромный клубок из металла и проводов. Газета догорела, он подобрал другую, от неё уже зажёг палку, лежащую там же на полу. В этом колеблющемся свете он долго рассматривал ржавую стену из металла и проводов. Среди этого он точно рассмотрел шлемофон Михайлова, куски его куртки, части унтов. Костей было мало, при ударе их либо раздробило в мелкую фракцию, либо постарались и растащили хищные звери вроде куницы или росомахи. Он вернулся в салон, из-за выбитой двери света тут было больше, но Сергеев не увидел главного - сундуков, ящиков и чемоданов с имуществом императора ПУ И. Тогда он выбрался из самолёта и сразу увидел метрах в десяти от самолёта угол торчащего из-под снега чемодана. Плохо было то, что это была внутренняя часть крышки. Через пять минут пилот убедился, что вся тара, предназначенная для перевозки ценного груза, была беспощадно выпотрошена. Оставив это занятие, Сергеев выбрал самый большой ящик и вернулся в самолёт. Надо было собрать то, что осталось от его друзей и предать земле.
      
      ЭКСПЕДИЦИЯ ВИШНЯКОВА. ОСТРОВ
      Они в полном составе переправились на остров. Грот, про который рассказывала Дарья, был не очень большой в высоту, даже низкорослому Смыслову приходилось нагибаться, не говоря уже про двухметрового Вишнякова. Ларь представлял из себя явное произведение таёжного искусства. Доски были грубо вырублены топором и скреплены системой пазов. Ручек не было, поэтому, чтобы достать его из грота пришлось попотеть всем мужикам. На свету они уже рассмотрели эту самоделку. В крышку и сам короб было забито всего шесть гвоздей. Кроме того из металла был дверная петля, но замка не было, проушная петля была закрыта клиновидной полкой.
      - Ну, что? - спросил Семён. - Открывать будем, или ну его нафиг.
      - Ты не тяни, открывай быстрей! - посоветовал Смыслов.
      - Однако да! - Возмутился и якут. - Давай, Семён! Не тяни! Открывай!
      - Не тяни! - Настаивал и Смыслов.
      Привалов вдернул клин, откинул крышку ларя. Сверху лежал дерюжный мешок, а скинув его, Семён замер. В глаза плесканул цвет золота, белоснежные струйки жемчуга, кажущиеся слишком яркими цвета драгоценных камней - рубинов, сапфиров, топазов. Но сбоку лежали два холщовых мешка с японскими вензелями, один длинный, другой небольшой, круглый. Увидев их, Като как-то странно захрипел и протянул к ним руки. От волнения он заговорил по-японски, но все и так его поняли.
      - Бери, какие дела, - сказал Семён. - Раз твоё - значит твоё.
      Като схватил оба предмета в руки и убежал за скалу. А остальные начали перебирать драгоценности, рассматривая их форму и цвет.
      - Да, Дарья Михайловна, вы, однако, теперь богатая невеста. Всё, Жорка, бросит она тебя. Что ей теперь какой-то миллиардер? Ей теперь по статусу принца подавай, или султана, - пошутил Семён.
      - Да нет, с этим сильно не разбогатеешь. Всё равно это придётся отдать государству, - сказал Вишняков.
      - Но двадцать пять процентов нам причитаются? - Настаивал Привалов.
      - Это да, - согласился Смыслов, - нужно только понять, кто нашёл это всё, мы все, или конкретно Георгий Анатальевич? Он же организовал эту экспедицию.
      - Ну вот! И тут уже наложили лапу проклятые империалист! - Деланно возмутился Привалов - А я так хотел разбогатеть!
      - А при чем тут я? Я кладов не искал, я своё сокровище уже нашел, - Вишняков плотнее прижал к себе девушку.
      - А японца тоже нужно включать в число счастливчиков? - Спросил Семён. - Кстати, куда он там пропал.
      Привалов обошёл скалу, и... едва не уткнулся в направленный в его грудь пистолет. Като держал его на вытянутых руках, и при этом у него были какие-то совершенно сумасшедшие глаза.
      - Ты чего, друг? Крыша поехала? Брось это дело, не нужны нам твои богатства, у нас там и так всего полно.
      Японец продолжал держать пистолет на вытянутых руках. И Семён начал его уговаривать.
      - Ну, Като, брось ты это дело! Ты всех, что ли, решил тут убить? Себе всё забрать? Ну? Опусти пушку. Мы же с тобою друзья. Сколько мы с тобой всего хлебнули, и чистой водички и болотной. Опусти ствол, и пошли пить спирт по случаю окончания экспедиции. Ну, брат, опусти оружие. Хватит меня пугать. Я и так уже в штаны наделал. Ну, дружище?
      По мере того, как Семён говорил, глаза японца начали оттаивать, лицо принимать осмысленное выражение. Вскоре он опустил пистолет, провёл ладонью по лицу, ещё раз глянул на оружие, и, запустил его в реку.
      - Вот и хорошо, ты чего, брат? - Семён обнял Като, прижал к груди. Тот расплакался, так, что Привалову пришлось его успокаивать.
      - Ну, ты чего плачешь?
      - Понимаешь, брат, полагается, при обретении меча Аматерасу убить человека и омыть меч кровью. Я как его в руки взял, так как с ума сошёл. Себе не принадлежал. Но ты же меня спас, и не один раз. Как я мог тебя убить?
      - Вот именно. Молодец.
      Он притянул японца, поцеловал его в щёку.
      - Ладно, я никому ничего не скажу. Не было такого. Показывай свой меч.
      Под тряпкой был длинный футляр из черного, лакированного материала с несколькими золотыми вензелями на боку. Като открыл крышку. Привалов ожидал увидеть катану, но это был именно меч, лежащий на жёлтом бархате. Судя по зеленоватой патине, бронзовый. Даже без этого он смотрелся очень древним.
      Тут подошли все остальные, и Като начал рассказ.
      - Это одна из главных реликвий нашего народа, меч богини солнца Аматерасу. Мечу много тысяч лет. А это зеркало богини Аматерасу.
      Като откинул крышку круглого ларца. Круглая поверхность зеркала так же покрыла патина, по всему краю круга был выгравировал затейливый узор.
      - Для Японии это реликвии вроде вашей шапки Мономаха, или короны Екатерины второй.
      - А как же они тут-то оказались? В тайге? - Не понял Привалов.
      - В конце войны император Хирохито прислал эти реликвии в Манчжурию, императору ПУ И. Они должны были поднять боевой дух наших солдат. Но крушение Квантунской армии было столь быстрым, что их не успели отправить в Японию, и они были захвачены вашими солдатами вместе с императором Манджоу-Го Генри Пу И. А потом их вместе с остальными богатствами решили отправить в Москву, но ваш самолёт не долетел.
      - Похоже, отец Миклухи нашёл этот самолёт и решил спрятать добро до лучших времён, - понял Смыслов.
      - Далековато он жилья он их спрятал, - сказал Вишняков. Тут вмешался якут.
      - Зачем далеко? Это сейчас мы кругами шли. А по реке от Туранчая зимой тут всего три дня пути.
      Все разговоры прервал звук вертолётного двигателя, вырвавшего в поле зрения из-за соседних сопок. МИ восьмой начал кружить над островом, потом сел на плоском берегу. Винты ещё не до конца остановились, а на землю спрыгнул хорошо знакомый всем человек - Ерин. Он радостно махал руками и аж подпрыгивал от радости.
      
      1952 г. ДЕРЕВНЯ КУНДУРЧА
       Сергеев вышел из деревни так же, как и вошёл - ночью. За его спиной были постромки к большой волокуше, на которой был надёжно укутан и закреплён весьма важный груз: мука, сахар, крупы, а так же одежда и игрушки для Славки и Анны. В эту деревню в десяти километрах от Туранчая, он раз в месяц приходил только по ночам, к дому, который стоял на окраине, чуть в стороне от общей застройки. Там жила семья оседлых якутов Куторных, родственников Айны. Сергеев приносил, как обычно, плоды своего охотничьего промысла: струю кабарги и шкурки бобра, панты и собольи шкурки, которых он хорошо научился ловить и выделывать. Он ходил в баню, отсыпался на русской печи. За день Куторные закупали всё, что было нужно Айне и её детям, а ночью он отправлялся обратно, благо дорогу эту он вычислил и определил сам, да так, что мог идти по ней с закрытыми глазами.
      В этот раз всё было хорошо, и погода стояла тихая, и луна светила как никогда ярко. Он уже готовился свернуть в тайгу, когда услышал странные звуки. Это было истошное, мучительное ржание лошади, а потом выстрелы, явно пистолетные. Они частили один за другим, без перерывов, но потом замолкли. И снова звук истошного лошадиного ржания, и явный человеческий голос. Это был мат, а потом крик: - Помогите!
      Сергеев сбросил лямки волокушы, и со всех сил бросился на звуки трагедии. Ему было достаточно секунды, чтобы понять, что произошло. Стая волков набросилась на одинокого всадника. Лошадью сейчас занимались сразу штук пять самок. А вот ещё с десяток самцов атаковали человека в синей, милицейской шинели. Тот уже практически сидел на земле и бил по головам волков рукоятью пистолета. Сергеев выхватил свой карабин, и выстрелил в самую середину стаи. Перезарядить ему не удалось, на него тут же кинулись сразу три волка. Тогда он пустил в ход приклад, сначала бил торцом, а потом перехватил как дубину и начал хлестать им по черепам хищников. Так он пробился к милиционеру, в короткую паузу между нападениями он успел сунуть в руки жертвы свою финку. Теперь дело пошло лучше, бой пошёл практически на равных. Ещё пять минут боя, и стая отступила. За это время самки утащили в лес тушу лошади. Сергеев отпустился на колени, начал переводить дух. Рядом без сил распластался на земле милиционер. Чуть отдышавшись, он прохрипел:
      - Спасибо... парень. Если бы... не ты...
      - Ладно... Это... нормально... помочь в такой заварухе.
      - Я уж думал - всё, Егор, фронт прошёл, а тут... какие-то твари съели.
      Он приподнял голову.
      - Ого, тебе и лицо даже порвали! - Сказал Сергеев.
      - До горла добирались... Все руки вон искусаны. Одну обойму расстрелял, а вторую не смог вставить, из рук, суки, выбили. Помоги мне... до дома добраться. Тут недалеко.
      - Хорошо, только я свой груз возьму.
      Сергеев, встав на ноги, насчитал восемь волчьих туш. Он вернулся, запрягся в волокушу, подошёл к милиционеру, подхватил его под руки. Тот еле шёл. Похоже, волки порвали ему и ноги.
      К удивлению Сергеева мент привёл его к зданию медпункта. Тот постучал в стекло пальцем, в окне мелькнуло девичье лицо. Дверь открылась, в проёме показалась женская фигура в белой ночной сорочке и с накинутой на плечах шалью. Увидев, кто и как заходит в её комнату, девушка охнула, и запричитала: - Господи, Егор, кто это тебя так!?
      - Волки, - пояснил тот, и кивнул в сторону Сергеева. - Если бы не он, счас бы уже переваривали меня серые.
      Пока девушка раздевала милиционера, Сергеев затащил в сени свою поклажу. У него была мысль уйти, встречу с милицией он старательно избегал, но что-то его остановило. Он сбросил свою лётную куртку, повесил самодельную бобровую шапку. У него на руках так же были два укуса, но это было ерундой по сравнению с тем, что досталось старшине. Девушка раздела Егора до трусов и начала обрабатывать укусы йодом. Ей на вид было лет двадцать, не больше. Чуть полноватая, с широким тазом, с приятным, чистым лицом, длинными русыми волосами.
      - Нет, и надо было тебе ко мне ехать в такую пору! Ну, сколько все говорили, все жаловались, что волки расплодились как никогда! У Семёновых они собаку загрызли, они днём уже начали в посёлок входить. Я сама тут позавчера одного видела, жутко просто!
      - Любовь, Оленька, любовь. Тянет меня к тебе так, что никакие волки не остановят.
      - Ага, любовь. А с женой ты так и не разведёшься?
      - Разведусь, Оля, разведусь, слово даю. Вот сын подрастёт немного, и разведусь.
      Сергееву бросилось в глаза, что кавалеру медсестры было давно за сорок, и рядом с ней он выглядел старовато.
      - Разведусь, подрастёт, - передразнила его Ольга. - Сколько я это уже слышу? Скоро уже и у нас ребёнок будет.
      - Сколько уже?
      - Три месяца.
      - А по тебе и не видно.
      - Авдониха говорит, дочь будет. У меня ни токсикоза, ничего, лицо нормальное.
      - Это хорошо, дочь, сын.
      - Тебе хорошо, а мне?!
      Пока любовники разбирались между собой, Сергеев похозяйствовал в доме. Подбросил в печку дров, вскипятил чайник. Так что, когда до его дошли руки советской медицины, он уже успел попить чая с сушками. Медсестра обрабатывала его раны прямо за столом. К нему подсел и милиционер, накинувший на плечи китель с обширной орденской планкой. Машинально он взял в руки финку, начал её вертеть в руках. Ручка у ней была приметная, наборная, чередовались белые, черные, синие полосы. Рассмотрев её, Егор уже начал пристально всматриваться в лицо спасшего его человека.
      - Тебя как зовут то, спаситель мой?
      - Анатолий. Анатолий Сергеев.
      - Ты где живёшь?
      - На Чёрном ключе.
      - Слышал, но не был. Это ты с Айной живёшь?
      - С этой шаманкой? - Удивилась Ольга.
      - Да.
      - Говорят, она страшная, - продолжила расспрашивать медсестра.
      - Да, очень, - признался пилот.
      - Что ж не сбежишь тогда? Боишься? - Спросил уже Егор.
      - У меня от неё двое детей, куда деваться. Я вот как раз продукты им вёз домой.
      - По ночи? Ты беглый? - спросил милиционер, остро глянув на Анатолия.
      - Нет. Я пилот, капитан. Самолёт мой разбился, я выжил, Айна меня собрала, по частям. За два года подняла.
      - Летчик... - Это слово Егор произнёс как-то по особенному, пристально глядя в глаза парня. - Ты, парень, не на "Дугласе", часом летал?
      - На нём. На нём и разбился.
      - Слушай, а в Мукдене ты не был? В сорок пятом, в сентябре?
      - Как же, мы первые сели на аэродром, наш борт. Мне за это орден дали.
      - Мне тоже. Я первым выскочил из твоего самолёта.
      Он поднял вверх финку.
      - Помнишь? "Махнём не глядя"?
      Милиционер полез в карман мундира и достал явно самодельный портсигар из алюминия. На нем был точками выбит самолёт и солнце.
      - Твой?
      Сергеев ошалел.
      - Мой. Так это был ты?...
      - Да, я.
      
      И у них обоих в памяти возник тот самый миг, сорок пятый год, аэродром. Сергеев идёт к самолёту, курит на ходу, его окликает старшина из кучкующегося в ожидании посадки десанта.
      - Господин лётчик, поделитесь папиросой с паршивой пехотой.
      Сергеев тогда улыбнулся, достал портсигар, протянул незнакомцу.
      - Бери про запас.
      Тот взял две, а портсигар задержал.
      - Хорошая штука. Махнём не глядя?
      - Давай!
      Получив в руки финку, пилот высоко поднял брови.
      - Ого, классная вещь!
      - С одним штрафником так же махнул не гладя, на зажигалку. Зэковская работа. Режет всё подряд и не тупится.
      - Спасибо. Давай. Счастливо тебе там, в бою.
      - А ты там рули понежней, а то меня в воздухе укачивает.
      - Это как получиться, - крикнул Сергеев, уже забираясь в самолёт. Через пять минут им дали команду на взлёт, и начал грузиться десант.
      
      - Выходит, это я своей финкой себе жизнь спасал? - подвёл итог Егор.
      Он повернулся к медсестре.
      - Оля, налейка нам спирта. Такое надо отметить. Чтобы люди так вот встречались... Это раз на миллион. А может и больше.
      Через час, уже изрядно поддатые, они сидели в обнимку, и разговор вёл Егор.
      - А нам приходили пару раз сигналы о том, что в тайге живёт какой-то человек без документов. Начальство меня тормошило, чтобы я занялся этим. Но дел много. То зэки с прииска сбегут, то с лесоповала. Значит, ты разбился, и везли вы золото?
      - Да.
      - Была такая ориентировка, помню. И что теперь делать будешь?
      - А что делать? Самолёт разбился, золота нет, я где-то пропадал семь лет. Куда мне идти? Сразу в зону?
      - Это верно. Я тебе больше скажу. Ты знаешь, что из-за этого золота арестовали, а потом расстреляли маршала Худякова?
      - Сергея Александровича?!
      Сергеев был просто убит.
      - Какой хороший человек был! Пилот от бога, и как он нас любил, лётчиков, со всеми как со своими детьми обращался. Ни разу не слышал от него ругани, всё шутки, подбадривал нас перед вылетами. Если уж его расстреляли, то меня и арестовывать не будут. Прямо у крыльца хлопнут и всё.
      Егор махнул рукой и улыбнулся.
      - Не хлопнут. Я у тебя в долгу, парень. Оль, дайка мне планшет.
      Егор достал из планшета какой-то документ, протянул его Сергееву.
      - Это паспорт какого-то Куликов. Парень приехал золото мыть, и пропал. Оказалось, его медведь задрал. Нашли его останки, а паспорт, на удивление, не сильно пострадал. Только вот фото промокло, не видно ничего. Придёшь ко мне, отдадим его на замену, сделаем твою фотографию, и живи дальше - Куликов Александр Васильевич!
      
      ТУРАНЧАЙ. ТРИ ДНЯ СПУСТЯ.
      За три дня, что прошло после возвращения команды Вишнякова, произошло масса событий. Во-первых, Дашке и Георгию пришлось поселиться в той самой пресловутой заимки. Всё дело в том, что в гости к Сибирке и новообретённому брату приехал самый старший из сыновей Сергеева-Куликова Вячеслав. Ростом и комплекцией он пошёл в отца, да и в лице с трудом можно было найти якутские черты, разве что волосы и глаза чёрные и чуть раскосые. Жил он в областном центре, до пенсии работал водителем громадного БЕЛАЗа в угольном карьере. Приехал он не один. С ними были все шесть его детей - трое братьев и трое сестёр. Они, в свою очередь, притащили с собой двадцать четыре ребёнка. Но это было ещё не всё! С ними были ещё и четверо правнуков! А одна из внучек не смогла приехать, как раз лежала в роддоме, готовясь произвести на свет ещё одного правнука Куликова. За рулём автобуса, что привёз эту араву, был старший сын Славы - Игорь. Собственно, он на нём и работал, на этом же самом автобусе. Из-за этой орды дом покинули и младший Сергеев и Лариса. Они так же переселились на заимку. Отношения у них перешли грань простого увлечения, это было видно даже визуально. Они постоянно обнимались, Лариса словно всё время требовала к себе внимания, заглядывала в глаза своего кавалера. Но и сама Лариса стала другой. Ничего не осталось от той жёсткой Лорки, в байкерском прикиде и крашенными розовыми волосами. Это было что-то нежное, ласковое. Однажды прислушавшись к их разговорам, дед понял, что Иван учит Ларису говорить по-французски. Это привело деда к соответствующим выводам.
      - Да, в Сорбоне таких ещё не было. Из Воронежа в Париж.
      Сам отставной майор побывал на кладбище, на могиле отца. Тот умер в семьдесят седьмом. На очередной охоте пилот провалился под лёд, промок, простудился, и уже не смог выкарабкаться из двусторонней пневмонии. Родня договорились о том, чтобы заказать большой памятник их общему отцу, с выбитыми фамилиями Сергеев - Куликов, и фотографией сорок пятого года, в погонах капитана и с орденом на груди.
      Оказалось, что младшая сестра Славы - Анна, прожила всего тридцать лет. Хотя мать и сумела передать её многие хитрости своей профессии, но она умерла при первых родах, не сумев разродиться слишком большим ребёнком. Если бы она рожала в Туранчае, ей бы сделали кесарево сечение, но она была в тайге, да ещё и одна.
      Вишняков проводил Привалова и Ватанабэ. Те на самолёте улетали в сторону Владивостока. Георгий вручил Семёну характерный конверт с кредитной карточкой.
      - Спасибо тебе, Семён, без тебя мы бы Дарью не нашли. Тут, хорошая сумма. Можешь больше не возить туристов, а жить, как хочешь.
      Привалов усмехнулся.
      - Как хочешь? Значит снова в тайге. Будем с Наташкой сплавляться. Может, ещё пару друзей найдём. Это ведь уже как наркотик, до конца жизни.
      - Как хочешь.
      Они обнялись, Дарья чмокнула Семёна в щёку. Попрощались и с японцем. Тот улыбался, но в его лице чувствовалось какое-то напряжение. Это уловил и Привалов.
      - Ты чего такой смурной, брат? - Спросил он уже в самолёте, обнимая друга за плечи.
      - Да. Есть проблемы.
      - Что, тебя как-то накажут в твоей Японии?
      Тот качнул головой.
      - Нет. Это сложно объяснить.
      Ему, в самом деле, было сложно принять, что он отошёл от всех моральных устоев истинного японца. Для всех жителей Страны восходящего солнца служение долгу, служение императору, служение Японии было превыше всего личного, частного. Мораль самураев и камикадзе сделали эту страну великой. И он по чувству этого долга должен быть убить если не всех, то хотя бы одного человека, для того чтобы дух их предков снова вернулся в страну, забывшую про амбиции захватчиков и победителей. А он этого не смог. Впервые он дал волю своим личным, человеческим чувствам. Дружба оказалась сильнее долга. И теперь то, что он везёт домой, не дух и сила воина, а просто очень старый бронзовый меч.
      - Ты приезжай ко мне в гости, - предложил Привалов. - Адрес я тебе дал, телефон тоже.
      - И ты ко мне приезжай.
      - Не могу. Я же бывший военный, я же под подпиской о невыезде. А ты женат?
      - Нет. Как то не получилось.
      - О! Тогда точно приезжай. У Наташки лучшая подруга свободна, Светлана. Мужа наконец-то выгнала, кобеля. А там такой персик пропадает! Сам бы замуж взял, да куда Наташку деть?
      Все эти три дня в кабинете Ерина шла опись найденного богатства. Тут уже рулил Смыслов. Это была его методичная стихия - подсчёт, учёт. При этом присутствовал и местные милиционеры, и зам прокурора области. На ночь двери кабинета опечатывались, в само здание никого не пускали. На четвёртые сутки был подведён итог. К этому времени в Москве подняли архивы и прислали список, составленный в тысячу девятьсот сорок пятом году. Расхождения были незначительные. Не досчитались двух предметов старинной японской работы из бронзы, да двух серёжек зеленого камня.
      - И всё равно это ещё не всё, - вынес приговор Смыслов.
      - Как это не всё? - Не понял Ерин.
      - А так. Где четыреста килограммов золота в монетах и слитках? Нет их.
      - Да. Что ж, ты думаешь, их тоже прибрал к рукам дед Дарьи?
      - Наверняка.
      - Но он не мог унести его далеко. Это тебе не эти вот побрякушки.
      - Ага, нашёл, как назвать - побрякушки! Любая эта побрякушка стоит больше, чем наша с тобой зарплата за всю жизнь.
      Но самая лучшая жизнь была у Дарьи и Георгия. Вишнякова абсолютно не волновало то, что происходит с найденным кладом. Он не отходил от своей Дарьи, они не могли наговориться, тем более, что был и третий собеседник - Даниил. Пацан, до этого молчащий полтора года, начал говорить всё больше и больше, и это приводило в умиление родителей. Очередным блаженным летним вечером они сидели на террасе, на руках Георгия спал Данилка. Закат был невероятно красив, и это на фоне зелёной кардиограммы тайги.
      - О чём ты думаешь? - Спросил Георгий отрешённую Дарью.
      - О чём? Думаю, где бы теперь лошадей купить. А то последнюю заимку мы же не залобазили.
      Вишняков в полном недоумении обернулся к Дарье. Та, увидев это выражение лица, захохотала.
      - Да пошутила я! Господи, какое у тебя сейчас было смешное лицо!
      Георгий замотал головой.
      - Я тебя убью! Я ведь уже тоже начал думать о том, где достать этих чёртовых лошадей.
      - И что? Ты бы пошёл со мной в обход?
      - За тобой - хоть куда. Лишь бы с тобой.
      Они хотели поцеловаться, уже потянулись друг к другу, но тут проснулся их сын, и они поцеловали его.
      20. 05. 24 г.
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Сартинов Евгений Петрович (esartinov60@mail.ru)
  • Обновлено: 24/05/2024. 164k. Статистика.
  • Повесть: Проза
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.