Сартинов Евгений Петрович
"русский Рай. Путешествие Моей Души Туда И Обратно"

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Сартинов Евгений Петрович (esartinov60@mail.ru)
  • Размещен: 18/07/2022, изменен: 18/07/2022. 67k. Статистика.
  • Рассказ: Юмор
  • Скачать FB2
  •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Посетил я недавно наш, русский рай (спасибо врачам) и сумел вернуться. Но воспоминания незабываемые!

  •   
      ЕВГЕНИЙ САРТИНОВ
      
      "РУССКИЙ РАЙ. ПУТЕШЕСТВИЕ МОЕЙ ДУШИ ТУДА И ОБРАТНО".
      
      ПРЕДИСЛОВИЕ
      Я как-то догадывался, что срок моего пребывания на этом свете зависит от каких-то чисел. Ну, есть люди, которые на этом деньги делают, называют себя нумерологами. Есть ещё одна наука, такая же точная - астрология. По мне, так она как-то на уровне кукушки. Откуковала она как-то мне на днях сто двадцать лет, я прибавил к ним свои шестьдесят, и обрадовался. Но когда мне сказали, что срок моей плановой операции отодвигается с двадцать пятого апреля на десятое мая, я как-то не придал этому значения. Я так же в армию попал. У меня свадьба была назначена на двадцать пятое апреля, а призывали двадцать второго, но я литр водки капитану из военкомата поставил и поехал отдавать долг Родине восьмого мая, жена-тым, счастливым и несчастным одновременно. А тут какая-то простенькая профилактическая операция по укреплению мышц вокруг пупковой грыжи, доставшейся мне в наследство от советских акушеров. Ну что поделать, у всех пупки как пупки, как говорил один умный человек, солонка на случай, если вам лёжа захочется поесть редиску. А у меня словно кто-то изнутри фигу показывает, да такую здоровущую, пролетарскую! И как пугали врачи, с приходом окончательной старости эта фига может принять облик не менее пролетарского кулака.
      Так что десятого Мая я прибыл в расположение местной больницы в восемь утра. И меня там уверили в том, что, всё произойдёт быстро, гладко и безболезненно.
      
      ЧАСТЬ 1. РАЙ ПОЧТИ НЕ ВИДЕН.
      Сначала меня провели в кабинет главврача. В кабинете пахло дико дорогим одеколоном и не менее дорогим коньяком. Судя по сувенирам и фотографиям, развешенным по стенам кабинета, главврач побывал на всех континентах Земли, включая Антарктиду и Гондвану. Особенно радовали фотографии с Зан-зибара и Гваделупы, а так же людские скальпы с Папуа-Новой Гвинеи и сушёные человеческие головы с Соломоновых остро-вов. Рассказом об этих своих трофеях главврач посвятил ос-новную часть моего морального приготовления к предстоящей операции.
      - Мозг своих врагов жители Соломоновых островов съедают, затем головы солят, затем сушат и коптят особым методом, так, что они становятся такими маленькими. Старых голов врагов, тех, что они добыли в боях, уже практически не осталось, тури-сты раскупили на сувениры. И теперь они изготавливают го-ловы из кого попало: больных, убогих, стариков - лишь бы продать. Так что это новодел, ему всего лет сорок-пятьдесят. Особенно ценятся головы европейцев, поэтому время от времени несколько туристов пропадают на островах бесследно.
      Почувствовав, что мне от этой экскурсии скоро станет дурно, хозяин кабинета пригласил меня к столу.
      - Ну, теперь о главном. Мы рады, что для решения своей про-блемы вы выбрали именно наше медицинское учреждение. Прооперировать такого известного в нашем городе человека, это честь для нас. Вы правильно решили заняться пупковой грыжей, пока она не занялась вами, - рокотал своим обворажи-вающим баритоном главврач, - с годами мышцы ваши будут слабеть, и вот тут возможны проблемы. Сегодня мы эту проблему решим. Небольшой разрез, поставим сеточку, и всё будет нормально. Вас будет обслуживать лучшая бригада хирургов. Людочка, обслужи пациента, - велел он вошедшей на его звонок медсестре.
      Вскоре со мной совершили все возможные подготовительные процедуры. Нельзя сказать, что очищающая клизма мне по-нравилось, а вот когда медсестра брила мне живот, это было более чем приятно. Тем более девушка, (а преимущество моего возраста автоматически делает такими всех женщин моложе пятидесяти) была симпатичная и раскованная. Это было видно и по её мини-халату с предельно дерзким декольте. Я рассказал ей пару анекдотов про медиков и попов, она заразительно смеялась, не прекращая обезволоссивать меня, да так увлек-лась, что лишила меня растительности на всём туловище, даже в интимных местах. Я этому не препятствовал, так при этой процедуре я наблюдал в декольте её халата весьма неплохие молочные железы, что весьма бодрило. Я так разошёлся, что пригрозился взять у неё телефончик, и даже разок слегка шлёпнул рукой по её аппетитной филейной части тела. "Сколько ей лет? - Гадал я. - Тридцать... пять. Нет, больше. Хотя, какая разница. Молодуха, она и есть молодуха".
       Перекинулся я парой слов и с анестезиологом, молодым парнем в очках, курившим на лестничной клетке. На него меня навела всё та же Людочка.
      - А это наш анестезиолог, Вадик. Он будет отвечать за ваш наркоз, - сказала она, и пошла дальше, вверх по лестнице. Мы дружно проводили взглядами её очень аппетитные ножки.
      - Вадик, какой будет наркоз? - Спросил я его.
      - Местный, - ответил тот.
      - А можно общий? - Попросил я. - Я как-то не очень люблю все эти процедуры. Их у меня в жизни было немного, всего одна. Но... Лучше уж спать совсем и ничего не чувствовать и ничего не слышать. А то вдруг он не подействует.
      - Алкоголем сильно увлекаетесь?
      - Нет. Но сто грамм коньячка вечером, это закон.
      - Тогда не стоит опасаться. Это у нас алкаши чудеса творят. На них порой никакой наркоз не действует. Так орут на операции, сил нет слушать.
      - Вадик, ну всё-таки?.. Цена вопроса?
      - Ну... это не положено, это большие затраты для больницы... по другой статье. Такой наркоз очень дорогой...
      - Понимаю, - признал я, и сунул в карман проводника снов убедительную купюру.
      - Хорошо, сделаем. Будете спать как в раю.
      Как он оказался прав! Прямо пророк, а не доктор.
      Я заметил, что рука Вадика, держащая сигарету, слегка дро-жала, и запах изо рта так же говорил о бурно проведенной ночи, но успокоил я себя тем, что скальпель будет держать не он.
      В десять утра я, предельно очищенный и побритый в непри-вычных местах, уже возлежал на каталке, морально готовясь к предстоящей процедуре. Всё как-то затягивалось, и я невольно уснул. Между тем в операционной происходил небольшой "совет в Филях". Всё тот же обаятельный и обходительный главврач мирно, по-отечески беседовал с дежурной операционной бригадой.
      - Так, вы, твари поганые, зомби в белых халатах, вы работать будете?! Праздники кончились, ублюдочное племя Гиппократа! Пора резать, зашивать и снова резать!
      - Мы работаем. Мы уже троих "праздничных" зашили, - сказал бородатый хирург. Говорил он как-то странно, медленно, а двигался так, словно у него была не голова, а переполненный аквариум с рыбками.
      - Зашили! Хорошо, что они чуть-чуть порезаны были. Так, до кишков даже не достало. Господи, чего я вас всех тут держу? От вашей бригады одни жмурики выходят. Худшая бригада если не в России, то в области точно. Врачей нет, но и вы не хирурги. Уволить надо вас всех нахрен!
      - А чего это мы худшие? Этих троих мы классно зашили. Ни один не откинулся.
      - Я не про это! У вас плановых операций хренова туча! И нам государство платит за них! А так уже первая декада пустая! Люда, вы подготовили больного? Этого, местного писателя? Что у него там?
      Медсестра зевнула.
      - Да подготовила. Чего его оперировать? Здоровый как кот. Лежит, анекдоты травит, подмигивает, телефончик спрашивает. По жопе шлёпнул даже.
      - Что ТАМ у него, я тебя спрашиваю!?
      - Грыжа. Пупковая, родовая, - напомнила медсестра, - про-филактическая операция.
      - Вот! Это просто. Так давайте, давайте - работайте! Завозите клиента.
      Далее всё было по привычному сценарию. Меня завезли, раз-будили, чтобы усыпить. Ну а дальше я восстанавливал действия своих эскулапов по их же воспоминаниям.
      Операция операцией, но это мешало работе языков привер-женцам Гиппократа.
      - Плановая! - Всё так же растягивая слова, возмущался боро-датый хирург, продолжая так же медленно работать скальпелем. Звали его Саша. - Пусть подавится своей плановой. Получает в десять раз больше меня, опять куда-нибудь поедет, турист хренов!
      - В Чили он собрался, - сообщил второй хирург, без бороды, но со стильными усиками. Звали его Валерой.
      Анестезиолог так же не отстал от обсуждения.
      - Вот он у нас только в Чили да на Луне ещё не был. Действи-тельно, хренов (зевает) турист.
      - Опять какие-нибудь скальпы в виде сувениров привезёт. Некрофил. Уборщицы к нему в кабинет одни заходить боятся, либо сторожа, либо завхоза зовут.
      - Нет, там, в Чили, сушёные кисти рук продают, амулеты такие. Вот он туда и собрался.
      - И с чего он решил, что мы худшая бригада? - спросил Вале-ра.- Обидно как-то!
      - Не обращай внимания. Он так всем говорит. Слушайте, - озаботился Саша, - а мы что должны были ему резать? Тут ни-чего нет. Кто-то уже до нас постарался.
      - Чего нету? - Не понял анестезиолог.
      - Аппендицита нету.
      - У кого аппендицита нету?
      - У писателя этого. Что мы должны были ему вырезать? Я смотрю, тут всё выбрито, думал, что аппендицит.
      - Точно не помню. Людка знала.
      - Людку мы послали за водкой. Давай зашивать.
      Зашили меня быстро.
      - Что ему нужно было вырезать? А, у него же ещё живот вы-брит! Значит язва. Режем. Скальпель, коллега. Так вот, про-должим. На чём я остановился?
      - На драке.
      - Да, точно! Петров вчера постарался! Мой синяк, это ещё фигня! Что он с Маркиным сделал, это смотреть надо. Шедевр! Сегодня наш окулист ни одной буквы не сможет рассмотреть на своей таблице ни в одних очках. Еле его угомонили, спасибо Людке, увела его спальню. Савельев после этой драки сильно огорчился, окончательно перепил и начал откровенно клеится к Маринке. Но это она сама была виновата, она его начала жалеть из-за разбитой морды, йодом его смазывала. Маринка была без своего Отелло, тот чего-то приболел. В конце вечера они исчезли, и надолго. Ну, Савельева понять можно, два года му-жик в разводе, а Маринка ещё ничего, особенно в темноте и на ощупь. Редин, этот наш новый терапевт, пытался склеить На-талью Фёдоровну, но эта сучка его отшила.
      - Нашёл, кого клеить. Как его зовут? Спартак Аркадьевич? Прикольно. Общество "Спартак" против общества "Динамо", и теперь один ноль в пользу "Динамо".
      - Но он-то не знал про это! Он у нас всего месяц работает. Где Людка?! Трубы горят! И башка лопается.
      - Да, вот за что я не люблю наши пьянки, это за то, что бьёмся как на фронте - "до последнего снаряда". А утром ни пива, ни денег. И на дежурство надо.
      - То-то ты вчера к Савельеву не поехал.
      - Ты думаешь, мне легче было? Я праздник с Викой в её дет-ском саду отмечал. Никогда не думал, что воспитательницы детсада и пьют больше нашего, и дурят ещё больше чем мы! Что я только вчера не увидел! И танец живота, и канкан, и уп-ражнения с обручем и стрингами, и стриптиз, и по морде от Вики получил. Главное, сама же пригласила, а после стриптиза приревновала и оплеушила. Поссорился я с ней, поехал домой, набухался с соседом каким-то палёным коньяком. Сейчас вот это на плечах не голова, а заготовка для палача. Хороший су-венир для нашего главного.
      - Стриптиз то хоть хороший был?
      - Массовый. Сначала они все разделись, потом меня застави-ли. Других мужиков на этом шабаше не было.
      - Деньги в твои плавки совали?
      - Не деньги. Руки. Они хамили, а я за это от Вики по морде получил!
      - Что ты хочешь, женская логика. Так что, у тебя есть ещё время забрать заявление из ЗАГСа. Где же Ленка?!
      Медсестра что-то запаздывала, так что вскоре у хирургов возникла новая проблема.
      - Слушай, Валера, похоже, нет у него никакой язвы, - сообщил бородач.
      - Да где же Людка то?
      - Где-где! В ..., - предположил Сашка, и, продолжил в рифму, - зацепилась языками в "Магните".
      Как раз в это время появилась медсестра.
      - Мужики, а Савельев сегодня на работу не вышел. И Маринка тоже, - сообщила она, сгружая на окно предательски звяк-нувший пакет. - Её Отелло рвёт и мечет, грозится убить обоих. Бегает сейчас по коридорам, ищет самый острый скальпель.
      - Ты лучше нам скажи, что мы должны были с этим телом делать? Какую операцию?
      - Грыжу вы должны были ему зашить, пупковую. Сеточку поставить.
      Прозрел и дремавший в уголке на стуле анестезиолог.
      - Ну да, что-то такое.
      - Йё-маё! Тут не сеточку, тут уже целый невод надо ставить.
      - Так, зашиваем его, быстрей. Вы оба, почему мне ничего не сказали?
      Валера хмыкнул.
      - Потому что я и сам не помнил, а ты ещё и непрерывно гово-рил. Ты же рассказывал, как у вас вчера было хорошо на даче у Савельева. Кто сколько выпил, кто с кем подрался, и кто с кем спал.
      - Ага, только я с Петровым не спала! - Отрезала Люда. - Это он со мной спал. Пьяный, как бревно. Ему вчера можно было любой орган удалять без наркоза. Как можно выпить одному два литра водки, а потом ещё набить всем морды!?
      - Так, давайте зашивать. Сеточку я поставил. А то ещё чего удалим не то и не так.
      Прошло время.
      - Слава богу, всё зашили, - облегчённо выдохнул Саша.
      - Чего-то мне кажется, что мы не то что-то сделали, - поде-лился Валера.
      - Чего именно?
      - Не знаю, но предчувствие какое-то есть. А оно меня ещё ни разу не обманывало.
      - Это да. Ты у нас хитроумный как еврей в первом поколении. То-то ты к Савельеву не поехал. Все от Петрова по морде получили, а ты вон, как стёклышко, без синяков и ссадин.
      - Зато я от Вики получил, я же рассказывал!
      - Вы мне скажите спасибо, что это я Петрова увела, а то бы вы все сейчас у травматолога лечились, - просветила Медсестра.- Все знаете, что он драться будет после второго литра, а приглашаете! Мазохисты!
      - Никто его не приглашает, - поделился Валера. - Он сам при-ходит со своей гитарой. Как тогда ко мне на день рождения припёрся: "А вот и я, ваш главный подарок!" Я потом в квар-тире полгода ремонт делал!
      - А зубной себе после этого зубы вставлял. Было-было! Зато Толик на гитаре как бог играет и поёт как Карузо.
      - Только потом его накрывает, и он уже не Карузо, а Майкл Тайсон. С ним никто и не дружит, только Вадик. Вадик?
      - Да спит он, - сообщила Люда. - Они там гудели на турбазе до утра. Он наркоз дал и уснул. Всё, зашили?
      Тут Саша вскричал:
      - Так, стоп! А где мой скальпель? Где мой любимый скаль-пель!?
      Все осматриваются.
      - Мать твою, Валерка! Расшиваем!
      Прошло ещё какое-то время.
      - Ого, а тут не только скальпель, тут ещё и зажим! Сашёк, сколько же ты вчера выпил?
      - Неважно сколько, главное что, - сообщила Люда. - Он же вчера мешал всё подряд: пиво, водку, коньяк, шампанское.
      - Ещё сидр и текилу, - подтвердил Саша. - Фу, слава тебе гос-поди! Это же мой счастливый скальпель. Он у меня с ордина-туры.
      - То-то ты его третий раз пытаешься подарить пациентам.
      - Шей давай! И вообще, чего только в полостях у пациентов наш брат хирург не забывал. И зажимы, и окурки, и даже про-стыни.
      Валера тут же поделился свежей новостью.
      - Ага, слыхали, в соседней области на днях в живот главы ме-стной думы интерна зашили.
      Никто не поверил.
      - Да гонишь ты? Как это можно человека в человеке зашить?
      Люда засмеялась.
      - Валера, не смеши меня!
      - Чего гоню, мне всё точно рассказали. Интерн был малень-кий, ну, почти карлик. Первый раз на операции, все чего-то от-влеклись, похмелялись, шашлык доедали, дело то второго мая было. А он сомлел и упал прямо в разрез. А у главы такой жи-вотяра, он половину бюджета области переваривал, так что ни-кто и не заметил, что там человек находится.
      - И что? А зашивали его как?
      - Да так и зашили, как мы сегодня зажим и скальпель. Никто бы и не заметил, но интерн в животе толкаться стал. Все обал-дели: ни фига себе - беременный спикер! Так что разрезали его обратно. Но интерна они потеряли.
      - Что, он и его переварил? - Спросила Люда.
      - Наполовину. А ещё он умом тронулся. Считает себя только что родившимся, и требует сиську у старшей медсестры.
      - Валера, вечно ты всякую фигню рассказываешь! Где только берёшь эти истории, сам, что ли, придумываешь? - Озлобился Александр. - Прошлый раз ты говорил, что в Австралии мужику не ту ногу ампутировали.
      - Да истинная правда! По радио это я услышал.
      - То, что ногу можно отрезать не ту, я согласен. Но не в Авст-ралии, а у нас, в России. Я сам раз бабке не тот глаз выдрал, здоровый удалил вместо больного. Помнишь?
      - Помню! Как же! Хипишь был до небес. Бабка ревёт, дочка беснуется, главврач хороводом вокруг них выплясывает. Пришлось бабку в Москву отправлять, где ей этот больной глаз вылечили.
      - Всё, готово. Вместо пятнадцати минут два часа мучились!
      - Хорошо. Что там у нас... А чего это у нас табло не горит? Эй, Вадик?
      Валера так же удивился.
      - Не знаю... А-а! Его, может, просто никто не включил, забы-ли?
      - Не могли мы про это забыть. Оно горело, я точно помню.
      - Горело, и пикало, - подтвердила Люда. - Я тоже точно помню. Это, поди, Вадик его отключил, когда уснул. - Предположила Люда. - О, точно, вилка выдернута. Поди, локтем оперся и выдернул. Оба-на!
      - Это что? - Спросил Валера.
      - Как что, прямая линия. Эй, Вадик! Вадик! Люда, потряси там Вадика. Нашёл когда уснуть. Вадик, что у нас с клиентом? Выводи его из сна.
      Вадик долго смотрел на табло.
      - Как я его выведу из сна, когда он мёртвый? Вы когда его убить успели? На пять секунд глаза закрыть нельзя! Чего стоите, давайте - рот в рот, нос в нос.
      - Это, вообще то, твоя обязанность! Люд, принеси лучше утюги. Не дай боже рот в рот! От моего сегодняшнего дыхания он скорее сдохнет!
      В это время моя душа уже стояла рядом со столом и с интере-сом наблюдала за процедурой дефибриляции. Процедура, надо сказать, не очень приятная как для души, так и тела. От каждого удара тока душу мою бросало то вперёд, то назад, но в тело она упорно возвращаться не хотела. Мучили они меня так минут десять. Наконец доктора смирились с происходящим.
      Вытирая со лба пот, Саша объявил: - Всё, хватит. Как говорят в Америке - мы его потеряли. Фу, аж пот прошиб!
      - О, похмелье выходит, поздравляю.
      - Нашёл с чем поздравлять? Скажи лучше, что мы его родне и главврачу говорить будем?
      Валера пожал плечами.
      - Ну... как обычно - анестезиолог дал слишком большую дозу наркоза.
      Вадик возмутился.
      - Здрасьте! Опять на меня всё вешать будете? Сколько можно! У меня в прокуратуре уже свой постоянный следователь, свой стул и личная авторучка. Я бы давно сел, если бы не переспал в прошлый раз с Ириной Геннадьевной. А ей, между прочим, под пятьдесят, и над губой вот такая бородавка! Знаешь, какой это подвиг с моей стороны? За такую ночь надо звезду Героя давать.
      Саша был неумолим.
      - А на кого нам больше вешать? Ты ему сколько влил?
      - Ну, чуть больше чем надо, раза в два. А что? Мужик был крепкий, здоровый, сердце нормальное. Вообще мы его должны были под местным наркозом оперировать, но он сам же меня уговорил, чтобы мы его под общим полосовали.
      - Не только уговорил, но и заплатил, - напомнил Валера.
      - И что?! Вы же на эти деньги водку и пиво сейчас взяли! Вы вообще кромсали его вдоль и поперёк, что нужно было, и не нужно отрезали, да ещё и скальпель в теле забыли.
      - Ты то, откуда это знаешь, ты же спал в это время?
      - Я чутко сплю. Так что не надо на меня ничего вешать!
       - Ладно, Вадик, давай по прежней схеме. Мы тебе по литру коньяка, и ты виновен. Ну, потом отдашься пару раз Ирине Геннадьевне, и на свободу с коньяком и засосами.
      - По два!
      - Ну, ты не борзей, бортпроводник Харона! Если мы за каждого жмурика тебе по два литра отдавать будем, то нам от зарплаты даже на сигареты хватать не будет.
      - Я сказал два!
      Меня это уже волновало мало. Я уже и тело своё видел со сто-роны, и как бестолково ругались доктора. А потом я начал воз-носиться вверх. Не один, помогали мне в этом два ангела.
      
      
      
      ЧАСТЬ 2. ПУТЬ В РАЙ
      Только вот, транспортировали они мою душу как-то странно. Не то, чтобы бережно поддерживали под локоток, а скорее во-локли под мышки, как менты волокут пьяного в свой воронок. Я раньше думал, что душа невесома, эфемерна, оказалось - нет. И под мышками было больно, и временами ангелы себе колен-ками помогали, так что обнаружилось, что у души не только руки-ноги есть, но ещё и жопа, пардон, она же задница сущест-вует! Так они сильно по ней лупили коленками, я думал, синяки будут. При этом говорили ангелы что-то совсем не благостное, скорее житейское, знакомое и привычное.
      - Тяжёлый, какой гад, видать грехов много. Что мы его в рай тащим, Василий Петрович, давай уж сразу в ад отволокем, чё зря двойную работу делать?
      - Ты Федька, у нас по какому разряду приписан?
      - По третьему. Двести лет обещают четвёртый дать, и всё ни-как. Ты то, вон, бригадир, поди, по шестому уже получаешь?
      - По пятому. Вот, из-за таких, как ты, козлов, шестой не дают. Вечно дадут напарника, вроде тебя. Ничего не знает, не умеет, да накосячит ещё.
      - А чего сразу я?! Да ещё козёл! Вы, Василий Петрович, та-кими фразами не бросайтесь, сами знаете, в нашей ангельской среде такие фразы не приветствуются, за это можно и в рожу дать. И вообще! Зря вы на меня наезжаете, мы ведь только первый день вместе работаем? Обидно!
      - Да прослышан я, Федька, уже про твои подвиги. И кто тебе даст четвёртый разряд, когда вы в прошлом году с Сёмкой Бубликом душу какой-то бабки несли в рай, да уронила, и так неудачно, что она в депутата Госдумы попала и вросла. Теперь у него шизофрения. С утра он единорос, а к вечеру коммунист. С утра его на девок тянет, а вечером на стариков.
      - Да кто это заметил?! Там у них половина таких. У некоторых души совсем нет, а ничего, сидят, законы принимают. Давай его в ад, а, старшой? Устал я после вчерашнего банкета по поводу праздника.
      - А я, думаешь, не устал? Больше тебя устал, стакана на два. Когда ты инструкции выучишь?! Это ведь дело важное. А то, как узнает Мишка о нарушении - премии лишит. Сначала Богу надо его показать, Петька его зарегистрировать должен.
      - Петька? А он хоть из запоя вышел?
      - Вчера ещё. Сам видел, как щи в столовке хлебал, прямо из половника.
      - А, тогда точно вышел. Если он есть начинает, значит, запой кончился. Тринадцатая у нас когда будет, старшой? Май уже.
      - Да, темнят они, как обычно. Хорошо, если на троицу выдадут. Тебе сверхурочные ставят?
      - Половину. Остальное, говорят, возьмёшь, отгулами.
      - Ага! Счас! Дадут они эти отгулы, как же! Зажмут, как всегда. Скажут, работать некому, да и провинился ты. Вспомнят всё, что было и чего и не было.
      Между тем мы подлетели к огромным, красивым воротам сделанным, видно, из хрусталя и жемчуга. Но, те, почему-то, перед нами резко закрылись, ангелы сделали крутой вираж и полетели дальше.
      - Видал? - Спросил Федя.
       - Да видал. Совсем оборзели эти западенцы.
      Мне стало интересно.
      - А что такое? Что не так?
      - О, освоился. Быстро.
      - Так что там было? - Настаивал я. - И тут какие-то санкции против России?
      - Да табличку они там повесили: "РУССКИМ И ЕВРЕЯМ ВХОД ЗАПРЕЩЁН".
      - Почему это?
      - Ну, у евреев свой бог и свой рай. А они всё по привычке пы-таются в чужой рай пробраться, жить за чужой счёт, как и на земле. Они ещё и командовать там начинают, интриги затевают. Пару раз "МММ" открывали. Половина ангелов разорилось на этом. Сейчас живут по патеркам, на помойках питаются. А русским... в общем, попала там пара наших... случайно... схлестнулись с немцами да по привычке люлей им навесили. Да ещё и кричали им при этом: "За Сталинград! За Родину, за Сталина!"
      - И куда же мне теперь, если сюда нельзя? В ад, что ли?
      - О, сам себе место определил! Молодец!
      - Да не пугай ты его заранее, Федька. В наш рай полетим, в русский, на суд божий. А там он определит, куда тебя отправить. Господи, какой же ты тяжёлый! Грешен, сознавайся?
      Меня чего-то взяло веселье.
      - Ещё чего! Не докажешь, начальник. Как говорилось в одном фильме: "Предъявите ваши доказательства!"
      Федька скривился.
      - О, уже борзеть начал. Точно ад по нему плачет.
      Вскоре подлетели к нашему, русскому раю. То, что это именно русский рай я понял по воротам. Слегка перекошенные, они были сделаны из здоровущих, почерневших от времени дубовых плах. Ангелы, отдуваясь, поставили меня около ворот, один из них начал кулаком стучать в обшарпанную калитку. Никто не открывал.
      - Опять куда-то ушлёпал, старый пень! - Возмутился Федя. - Поди, как обычно, в баню, в женское отделение. Любит он на праведниц в бане подсматривать.
      - Господи, сколько там этих праведниц, чёртова дюжина и все монашки. Ну-ка, толкни её, младшой. О! А Петька и не запер её. Надави.
      Младшой поднатужился, и калитка со страшным скрежетом подалась.
      - Когда он только петли смажет? - Возмутился Василий. - Этот скрип у меня зубную боль вызывает. Уже лет триста обещает.
      - Да, поди, опять Петька елей для смазки толкнул католикам. А то, на что он пьёт то? Так, новопреставленный, теперь своими ножками давай. Хватит на чужом горбу в рай ехать.
      Ноги, как ни странно, хоть и дрожали, но держали, хотя левая слегка подгибалась, прямо как во время моего первого инсуль-та.
      
      
      
      ЧАСТЬ 3. РАЙ!
      Внутри райские кущи сильно напоминали колхозный сад. Деревьев и кустов было много, в основном яблони, вишни, боя-рышник, смородина. При этом всё было слегка подзапущено, какие-то кусты неимоверно разрослись, другие напротив, вы-сохли. Яблони давно было пора обрезать, да и высохших веток было через чур много. Первый праведник, которого я увидел, как раз срывал яблоки. На нём была сероватого цвета засти-ранная хламида, на плече виднелся размытый от времени и стирки табельный штамп, примерно такой, что раньше ставили на больничном постельном белье. Праведник обернулся, его подол был полон яблок, а вот лицо его показалось мне странно знакомым.
      - Петрович, ты, что ли?! - Вскричал праведник. - Вот не ждал, не гадал на этой толкучке земляка увидеть! Повезло!
      - Борька! Ты?!
      - Я!
      Борис раньше служил в нашей церкви дьячком, звонарём, слесарем, дворником, сторожем. Человек он был искренне ве-рующий, но поддавал при этом весьма крепко!
      - Давно ты здесь?
      - Да года три уже. Второй инсульт словил и на небеса!
      - Как же тебя тут, в раю оставили? Ты же это... - Я щёлкнул себя пальцем по горлу.
      - А это...
      Тут в разговор вмешался Фёдор.
      - Нет, весы он прошёл хорошо. Взвешивание всё решило.
      - Взвешивание? Какое ещё взвешивание?
      - Ну да, взвешивание. Чистых праведников, Петрович, давно в мире нет, все грешили, - пояснил земляк.- Вот и ставят тебя на специальные весы Справедливости, и они показывают, грешил ты больше, или праведничал, в ад тебя отправят, или достоин рая. Я оказался достоин. Вот, меня тут и оставили.
      Василий Петрович подтвердил.
       - Пьянство у русских грехом не является. Вот если ты пьяный жену с детьми гоняешь, то в ад тебя отправят. А Борька же мухи за жизнь свою не обидел.
      Борис аж зарозовел от смущения, но подтвердил.
      - Господь меня всегда поддерживал. И инфаркт в тридцать лет поймал, и инсульт в шестьдесят. А всё на ногах, до последнего вздоха, только в семьдесят три ушёл. Помнишь, как раз после первого инсульта мы с тобой в крестном ходе и познакомились? Тридцать километров по жаре в рясе, с хоругвью в руках, и ничего! Я семь раз с церковной крыши падал, и хоть бы хны! Один раз только ботинок порвал! А так, отряхивался и снова лез её латать.
      - Чудо! - Признал я, вспомнив эту самую крышу.
      - Ещё какое! Я тогда ещё больше в бога поверил.
      Тут ангелы отвели Бориса в сторону, начали с ним шептаться.
       - Ну, когда-когда?! Заждались уже!
      - Дня три ещё, бродит хорошо. А запах! Кальвадос будет!
      - Да ты что? Сколько можно! Итак, уже неделю стоит.
      - Да сахарку туда бы добавить! Или мёда. Дело быстрей бы пошло. А так дня через три гнать начну, не раньше.
      - Ладно, мёд мы тебе организуем. Ты это уже на новую партию собрал?
      - Ну да, пусть слегка подгниют, так дело быстрей пойдёт.
      За это время я внимательно рассмотрел своих ангелов. Два коренастых мужичка, по виду лет за сорок, у старшого седина в щетине и волосах. Лица потасканные, небритые, у Федьки фингал под глазом. Одежды на них была специфической. Хла-миды, но из джинсовой ткани, изрядно застиранной и местами дырявой. А на поясе Василия висели даже наручники и не-большая дубинка. Крылья у них имелись, но какие-то несерь-ёзные. Вроде таких, какие родители привешивают своим детям на утренник в детском саду. Нимбы вообще вызывали вопросы. Железный обруч, плотно напяленный на череп и покрашенный в жёлтый цвет. А у Фёдора к нему был приделан козырёк от бейсболки.
      Попрощавшись с Борисом, мы пошли дальше.
      - А наручники вам зачем? - Не удержался и спросил я.
      - Ага, знаешь, как некоторые души в ад не хотят? Вырыва-ются, драться лезут.
      - Со взяточниками забавно бывает, - подтвердил Василий. - Волокёшь его в ад, а он упирается, орёт: "У меня дома в подвале тонна золота! Дайте хоть один слиток забрать! Он мне на сковороде будет душу радовать!"
      - С бандитами тоже смешно было. Их же в девяностые пач-ками к нам отправляли. А они ещё не остыли, по пути начинают с друг с другом драться, так иногда и мы по зубам ни за что, ни про что получали. А иногда тащишь его, а он тебе: "Так, братва, даю сто тонн баксов и расходимся по углам ринга".
      - А олигархи наши как, тоже пытаются откупиться?
      Федька пожал плечами.
      - А мы откуда знаем, я же говорил, у них свой рай и свой ад.
      Но Василий положительно мотнул головой.
      - Пытаются, мне Мойша, свояк, рассказывал. Он у них в том раю как раз старший ангел. Вот, мы недавно на Пурим с ним встречались. Напились, как обычно, поругались, я ему в конце морду набил, как всегда. Наши олигархи там сразу миллиарды предлагают, виллы, яхты. А у ангелов ни счетов в банке, ни даже карманов нет. Кстати, сейчас, говорят, новый закон готовят, слыхал, Федька? Депутатов Госдумы от правящей партии сразу в ад можно будет тащить, мимо весов.
      - Здорово! - Восхитился я. - А чего это так с ними сурово?
      - Ну, после того, что они сделали с русским народом, другого пути не дано. Рай им никак не светит.
      - Вот их, наверное, жарить там будут! - Возрадовался я. - На постном масле, или на машинном?
      Василий Петрович отрицательно мотнул головой.
      - Нет, у них страшнее наказание. Немотой. Они рот открывают, видно, что речугу толкают, а никто его не слышит. И Думы там нет, ни выборов, ни сессий. Ни поспишь, ни кроссвордов не порешаешь, ни анекдотов не потравишь. Знаешь, как они без всего этого тоскуют? Сядут в кружок на раскалённой сковороде, строго по партиям, смотрят друг на друга и слёзы льют. А тут ещё другие грешники мимо проходят и плюют на них.
      - А синяк у тебя откуда? - Спросил я младшего ангела.
      - Да, ерунда, - отмахнулся тот. - Несчастный случай на про-изводстве.
      Василий засмеялся и рассказал всю правду.
      - Ерунда! Скажет тоже. С грешницей одной он хотел согре-шить. Смазливая была бабёнка, всё при ней. Но не далась.
      - Я же не знал, что она того - "динамщица"! Заигрывала, подмигивала, языком по губам как автодворник работала. Та-кие сиськи! Такая жопа! А как до дела дошло, в глаз дала и убежала. До сих пор найти не могут, третий день где-то по кустам прячется.
      - За что же её в ад сослали?
      - А именно за это и сослали, - прояснил Василий. - Первый женский грех - не отдалась мужику, хотя могла. Не выполнила своё, так сказать, предназначение.
      - Мужики, а у вас вообще, выходные бывают, отпуска? Деньги вам за такую работу платят? Много?
      - А как же, платят! Что ты думаешь, стали мы на такой каторге бесплатно корячиться?
      - Конечно, не так много как хочется.
      - Да, трудовой договор уже лет двести не пересматривали. И это с такой инфляцией! Заложена была индексация три про-цента, а тут уже все девять набежали! В магазинах вообще ох-ренели! Картошка по цене бриллиантов! К сахару не подступись! Туалетная бумага, и то подорожала! Профсоюз вообще не шевелится. И ничего им не сделаешь! Избрали, дураки, на сто лет, теперь каемся. Сидят эти клушки из конторы, бухгалтера да табельщицы, ничего не делают, только толстеют от радости. Тут уж о забастовке поговаривают...
      - Тс-с... Тихо ты.
      - Да я так, тихонько.
      - Тихонько. Руководство узнает, выгонят без отпускного по-собия. Влепят тридцать третью статью, и куда потом пойдёшь с такой трудовой? Только в ад, кочегаром. Больше никуда не возьмут.
      - Так с деньгами-то как у вас? На жизнь хватает?
      - Мы эти деньги большей частью тратим в отпуске, на земле.
      - Ага, принимаем человеческий облик, и на юга: в Турцию, в Египет.
      - В Сочи, - подсказал я.
      Василий отрицательно мотнул головой.
       - Нет, в Сочи дорого. Лучше уж в Таиланд. А там уж отрыва-емся по полной. Водка, бабы, шведский стол.
      - Ты думаешь, чего так часто русские на юге бухают и дерутся? Просто там половина наших. Если услышишь, что кто-то на курорте напился, номер разнёс, морду соседям набил, то это точно ангел был. Работа нервная, насмотришься, наслушаешься всякой мерзости, а пар надо спустить.
      - Только вот в последнее время отпуск дробить на две части стали. Две недели летом, две недели зимой. Нихрена отдохнуть не успеваешь.
      - И у нас точно так же, аналогично, - подтвердил я. - Совсем оборзели работо-торговцы!
       Райские жители попадались всё чаще. Двое сидели на ска-мейке и играли в шахматы, другая кучка, раз в тридцать больше, резались за длинным столом в домино, причем, судя по действию, играли на щелбаны. Впереди нас шла, обнявшись, парочка. Затем они свернули в кусты, и когда мы проходили мимо, оттуда слышались хорошо знакомые звуки, и смородина ходила ходуном, хотя ветра не было. Но больше всего меня уди-вила группа людей, попавшаяся навстречу - они дрались, при-чём по серьёзному, до полного вырубания. Чуть было и нам не досталось, пришлось уворачиваться и убегать.
      - Это кто?! - Спросил я. Федька отмахнулся.
      - Да, не обращай внимания! Это - боксёры. Они безобидные, грехов мало, мозги у них ещё на земле отшибло, а тяга драться осталась.
      В это время навстречу нам повалила толпа праведников, не-стройно певших незабвенный хит всех времён и народов - "Шумел камыш". При этом все заметно пошатывались, и каж-дый из поющих держал в руке невидимый стакан. А руководи-тель всей компании, по виду вылитый грузин, держал в руках невидимый рог. Увидев нас, он радостно вскричал: - О, дарагой мой, Василий Петрович! Рад видеть тебя, гамарджоба, в добром здравии и при полном параде! Да продлится твой жизненный путь до того времени, как оно сточит до нулевого цикла египет-ские пирамиды! Чтоб тебя любили женщины, генацвале, а ты любил их, невзирая на социальное положение, возраст и штамп в паспорте. До сих пор благодарю тебя, что ты перехватил мою душу и не отдал её ни католикам, ни протестантам! Здесь, у вас в раю так хорошо! Этот литровый рог я пью за твоё здоровье и благосостояние!
      Он выпил свой невидимый рог, и, я готов поклясться, захме-лел. После этого он запел что-то на грузинском, пустился в пляс, и со всей группой двинулся дальше.
      - А это ещё кто такие?
      - Это алкаши, они тоже безвредные.
      - И что они пьют?
      Василий сглотнул слюну.
      - А то, что каждый любил на земле. Кто водку, кто самогон, кто денатурат, а Гиви чачу. Помнит меня, - он засмеялся. - Это я его сюда транспортировал. Там прилетели ещё ангелы от католиков и протестантов. Битва за его душу была ещё та! Ещё бы - лучший тамада Москвы! Умер прямо на юбилее Кобзона. Незаменимый человек на банкетах! До сих пор у нас работает на всех праздниках и юбилеях. А какой он Дед Мороз - ты не представляешь! Дубинку я тогда сломал об нимбы католиков, но не жалею! Та ещё сеча была. А Гиви всю дорогу до рая нам песни пел.
      - Странный у вас какой-то рай, не благостный, - поделился впечатлением я.
      - Русский у нас рай, - отрезал Василий.
      - А в чём отличие? По писанию все должны на арфах играть и петь осанну.
      - У нас рай, это то, что в жизни праведники любили больше всего. Боксёры - драться. Шахматисты в шахматы играть. Вот, те двое, в кустах, как в жизни любили секс, так и у нас продол-жают его любить.
      - Тогда ад, это лишение грешника самого главного удоволь-ствия? - Спросил я.
      Федька засмеялся, обнажив не знающие зубной щётки клыки и резцы.
      - Смотри-ка ты, догадался, писака! Вот и думай, чего тебя в аду лишат. А тебе его не избежать, даже не надейся!
       Я тут же занялся этим делом - начал думать, высчитывать. Выходило, что меня лишат женщин, коньяка и возможности писать подобную ерунду. До конца решить эту задачу возмож-ности не было, подошли к зданию суда.
      
      
      ЧАСТЬ 4. ОЧЕРЕДЬ В РАЙ
      Это было здоровенное здание, в стиле сталинского ампира, пресловутая высотка со шпилем, правда, слегка обшарпанная, и чувствовалось, что стекла окон давно не мыли. Перед ним стояла очередь, примерно как при первом открытии "Макдо-нальдса", ну или как раньше к мавзолею. Но мои сопровож-дающие обрадовались.
      - Всё, дошли. И очередь сегодня небольшая. Счас сдадим тебя Судье, и на обед. Как раз время.
      Я, было, усомнился в этом, но очередь действительно продви-галась очень быстро. Тут я рассмотрел других и себя, и понял, что все мы практически голые. Так, чуть-чуть размытые детали, но в основном всё было понятно и забавно.
      - Наконец-то я попал на нудистский пляж, - пробормотал я, невольно прикрывая руками свои невзрачные вторичные при-знаки мужского пола.
      Грешники и праведники вели себя по-разному. Пухлого вида человек с прикреплённым прямо к телу значком депутата Гос-думы, пытался вырваться из рук целой бригады ангелов, и вернуться в здание суда. При этом он орал что-то непонятное, но дико знакомое.
      - Что значит, нет никаких выборов и никаких партий?! А где же демократия?! А как вы живёте тут без законов? Это же нельзя, это же осудят на Западе! Будете как КНДР, страна изгой! Я же вам подскажу, какие партии надо организовать, как назвать! Допустим: "Единый рай". Или "Справедливость бо-жья". И слоган уже готов - "Всё по вашу душу"! Помогу выборы провести, подскажу, кого в избирком привлечь, чтобы ваша партия, и вы лично, дорогой наш Господь Бог выиграли с большим перевесом у Сатаны. Кто подскажет вам как фракцию в Думе организовать, в какие комитеты своих людей сунуть, достигнуть конституционного большинства? Только я! Занесёте мне пару коробок с баблом и вы получите все льготы и при-вилегии! И ангелы с мигалками будут гораздо быстрей пере-двигаться по раю!...
      Тут он замолк, рот продолжал открываться, но звуков не было слышно. А так как он продолжать напрягать ангелов, то Депутату пару раз двинули дубинкой по голове и потащили об-мягшее тело по проторенной, широкой дороге с аншлагом "АД".
      Следующим грешником была девушка с некрасивым, но странно знакомым лицом. Она явно была обескуражена.
      - Ну почему сразу в ад?! Мне же говорили, да, мне продюсер три раза говорил, чтобы я не сомневалась: "Оля, безголосых певичек без очереди в рай пропускать будут. Давай, начинай открывать рот не только в постели. Фонограмму мы тебе свар-ганим, не переживай". А тут в ад! Что я вам такого плохого сделала?
      Я тоже заинтересовался.
      - А, в самом деле, что она такого плохого сделала, что её в ад отправляют?
       Ангел сопровождения певицы со вздохом досады открыл папку с предписаниями.
      - Чрезмерное честолюбие, самолюбование, пение под фоно-грамму. А главное - занимала чужое место на сцене, оттеснив талантливых певиц.
      - Но у меня же было в жизни и что-то положительное! - На-стаивала псевдопевица.
      - Ну да. Глупая, наивная, доверчивая. Но минусы перевесили плюсы.
      - Меня что там, в котёл бросят? Или жарить будут?
      - Нет, всё будет безболезненно. Просто тебя не будет никто уз-навать. Так, ходит какая-то замарашка, сказки рассказывает, какая она была богатая и знаменитая. Врёт безбожно.
      - Только не это! Только не это! Лучше в котёл!
      Оля окончательно разрыдалась.
      - А петь... я... там... буду?
      - А... вообще, это вариант. Только без фонограммы, вживую. Прикинь, какая мука будет для грешников! Соберём артистов и музыкантов со слухом и голосом и круглосуточно заставим слушать твоё пение.
      - Нет, ну это уже полный беспредел! - Возмутился я. - Такого даже гестапо себе не позволяло!
      - Ладно, подумаем. А то, в самом деле, как-то жестоко. Арти-сты, они хоть и не люди, но перегибать палку тоже нельзя.
      Следующей вывели даму с шикарной фигурой. Она была сильно обескуражена.
      - А чего всё так быстро? Я ему только продольный шпагат показала, а он меня сразу в ад отправил.
      Но её ангел сопровождения был неумолим.
      - Хватит. На сковороде покажешь и продольный, и попереч-ный, и диагональный шпагат.
      - Жестоко, - пробормотал я, пристально рассматривая объект приговора. Честно говоря, взгляд оторвать было просто невоз-можно.
      - Да нет, ей там страшней кару приготовили. Она будет делать всё тоже, что и прежде, то есть отдаваться чертям, только не получая удовольствия и бесплатно, - шёпотом пояснил Василий.
      - Ужасно!
      - Обычная практика. Знаешь, как такие, как она в аду муча-ются? Куда там до сковородок!
      Вслед за ней на суд повалили одни певцы и певички. Было полное впечатление, что присутствуешь на вручение премии МуЗ-ТВ. Девушки смотрелись и тут, без одежды и макияжа. А вот парни сильно упали в имидже. Рэперов было сложно узнать. Мало того, что они были без своих навороченных нарядов, так с тела почитателей рэпа исчезли татуировки и пирсинг. Мужское достоинство при этом оказалось сильно меньше того, что было заявлено их обладателями на земле. При этом всех рэперов почему-то побрили налысо. В таком виде они походили на команду призывников. Я, было, удивился, но проведя ладонью по голове, понял, что и я не избежал подобной участи.
      Двое рэперов, почему-то державших друг друга за руки, ос-матривалась по сторонам, а когда встречались взглядами, то, отшатывались, как от чего-то ужасного.
      - Слушай, бро, может замутим новый текст? На английском, - Предложил тот, кто был потемнее кожей.
      - Знаешь, бро, я сейчас и русские слова то припомнить не могу, а ты меня на английский бросаешь.
      - Ну, как хочешь.
      - Откуда их столько? - Поинтересовался я у своих.
      - Да, летели с крутого корпоратива в Сочи, и гробанулись всем "Боингом", - пояснил Федя.
      Очередной подсудимый вылетел из здания суда так, словно ему там дали хорошего пинка. Вслед за ним появился старик в белой хламиде довольно сурового вида. Служитель Господа спросил:
      - Голубые ещё в очереди есть?
      - Есть! - прокричали несколько ангелов-сопровождения.
      - Не заводите их сюда, в ад их сразу тащите!
      В очереди возникло оживление, радостные ангелы волокли своих подопечный в сторону ада. При этом один из них, с пре-дельно знакомым лицом, причитал при этом: - Да я не голубой, да я только притворялся им, чтобы быть в тренде! Это же модно было! Я же брезгую этим делом! У меня и жена была и лю-бовница! Даже две! Простите!
      - Значит, вдвойне грешен, - просветил его личный ангел.
      - Был в тренде, будешь в котле, - меланхолично подметил второй.
      Толпа резидентов МуЗ-ТВ резко поредела.
      - Слушай, а ты у нас, случайно, не голубой? - С вожделением спросил Федя.
      - Я тебе счас по морде за такое предположение съезжу! - Оз-лобился я.
      - Жаль. А то уже жрать хочется, а тут стоять ещё как минимум час. Да и отлить бы надо.
      - Сходи, пока время есть, - предложил старшой.
      - Да там у них унитазы опять забились! Что они туда кидают, эти конторские? Прокладки, что ли свои?
      - Ну, за угол сходи.
      - Да, пожалуй.
      Фёдор отошёл.
      - А кого ещё мимо суда пропускают?
      - Ну, судебных приставов, но это ещё со времён Христа пошло. Отказал он мытарям в царствии небесном. Только Левий Матвей за ним прошёл.
      - Да помню, читал Булгакова. А Христос сейчас где?
      - Он на земле. Мориторит ситуацию насчёт своего второго пришествия. Пока, говорит, рано.
      - Этот старик в сутане, это кто был? - Спросил я Василия.
      - Это архангел Михаил. Ну, по-вашему, прокурор. О, а вот и главный по той компашке.
      Это было про известного телеведущего, его волокли из здания суда под руки, а он подгибал ноги и орал: - Кэшбэк! Требую кешбэк! Года два хотя бы ещё пожить! Кэшбэк!
      Следующий испытуемый попал на суд Божий с целой свитой. Тут были и два телохранителя, и водила, и референт, и какая-то дамочка с манерами секретарши по совместительству. Они внаглую влезли без очереди, но столько же быстро покинули судное помещение.
      - Это кто? - Спросил я.
      Василий прояснил: - Адвокат. Очень крутой! Брался за всё и за всех.
       -А, это тот самый!?
      - Ну да, он.
      - А что он с такой свитой?
      - А они все в машине накрылись. Этот вот, лысый, раньше в кремлёвке служил. Привык, что сирену врубит, и перед ним все расступаются. А КАМАЗ-миксер дороги не уступил. До самого багажника на своём "Мерседесе" они под него ушли.
      Между тем адвокат начал речугу хорошо поставленным го-лосом.
      - Хочу выразить протест по поводу прошедшего неправомер-ного заседания суда. Во-первых, состав суда вызывает сомнение из-за давности утвержденного состава. Не может нормальный судебный чиновник прожить столько времени, прослужить че-стно, выслушать столько грязных историй и не сойти с ума. Кроме того, отсутствие прокурора, процедуры зачитывания со-става преступления постатейно, невозможности адвоката обжа-ловать решение суда - всё это невольно возвращает нас в мрачные годы сталинских репрессий, время, которое давно и беспощадно осуждено всем цивилизованным миром. И что зна-чит приговор: "Отдайте его тем, кого он кинул и остальным его жертвам"? Это же суд Линча! И это в двадцать первом веке!..
      Неизвестно, сколько бы ещё распинался адвокат, но ему дали по голове дубинкой, телохранители кинулись на ангелов, за-вертелась настоящая драка.
      Следующим недовольным был человек, лицо которого не сходило с экранов телевизоров в 90-е годы. Он вёл самые за-бойные передачи, к ним приковывалось внимание всей страны. От его репортажей некоторых уносили с инфарктом, а некоторых из политики, причем навсегда. Потом он куда-то пропал, но, говорят, не бедствовал, шаражничал где-то по второстепенным телеканалам, да на либеральном радио, имел крутую не-движимость в России и за бугром.
      - И чего он сказал, что я творил зло? Я как раз говорил правду, а правда не может быть злом. И что того, что это было за деньги? Нет пусть он вообще докажет, что можно жить без нас журналистов! - Спросил он почему-то меня. Узнал коллегу? - Мы в этом мире решаем всё, свободные журналисты. Без нас бы вообще творился беспредел. Кто Никсона в отставку отправил?
      - Ну не ты точно, это было в Америке и давно, - подсказал я. - И не говори мне, что ты работал только за истину.
      - Ой, помолчал бы, писака мелкого помола! Скажи прямо, что завидуешь мне, моей славе и богатству.
      - И где она, твоя слава и богатство? Покажи. Что с собой-то захватил? Виллу в Португалии? Счёт в банке? А то, что тебя презирают коллеги, и у тебя нет друзей, как это?
      - Да пошёл ты!...
      Но он пошёл он сам, гордо подняв голову по всё той же мощё-ной дороге.
      - Что ему предписали? - Шепнул я его ангелу.
      Тот усмехнулся.
      - Был со второй древнейшей профессией, будет с первой. На трассе стоять будет. Чертей дальнобойщиков ублажать.
      - У вас что, и такие есть?
      - У нас всякие есть. Вы ещё нашего ада не видели.
      Следующими из здания вывалилась целая толпа грешников. В основном это была молодёжь, явно растерянная, озирающаяся по сторонам с предельным изумлением.
      - О, ещё одна крутая компашка всем составом прибыла, - по-яснил Василий. - Блогеры, модели, кутюрье. Перепились, ус-нули и ночью на яхте в танкер вписались.
      Запомнились трое. Один всё время пытался что-то заснять невидимым смартфоном, потом с недоумением смотрел на пус-тые руки, и бормотал: - Какой треш пропадает! Миллиард лай-ков, три миллиарда подписчиков!
      Другой молодец с через чур смазливым лицом осматривался по сторонам с таким изумлением, что временами у него изо рта начинала течь слюна. Иногда он щипал себя за руку и тряс го-ловой, а потом начинал нервно хихикать.
      - Это ведь программа "Розыгрыш"? - Спросил он у меня, при этом по привычке жеманно ломая голос. - Нас ведь снимают? Скрытая камера, д-да?
      - Поздно. Уже всё сняли.
      - И как, я в тренде?
      - А как же! Как всегда.
      - Миленько! Хай!
      Третьей была миленькая девица с хорошей фигурой и массой отверстий от пирсинга. Она внимательно рассматривала свои ноги, руки, потом с недоумением спросила соседку: - А куда де-лись все мои тату? И пирсинг? Я на это столько бобла потрати-ла! Пусть хоть часть денег вернут!
      Но той было не до этого. Она всхлипывала и твердила одно и тоже: - Нет, нет, нет, нет! Нам же говорили, что этого нет, и не может быть! Какой Бог, какой рай, какой ад?! Мой сексгуру говорил, что это сказки, жизнь одна и надо отрываться здесь, на земле! Надо успеть получить все виды удовольствия! "Сейчас ширнёмся, и будем трахаться". Теперь я сдохла от передоза, я тут, а он там, и этот гад, я чувствую, продолжает меня трахать!
       Я, было, хотел зайти, как раз моя очередь подошла, но тут меня оттеснила целая группа ангелов в хламидах расцветки защитного камуфляжа, с боевой раскраской на лице. У самого старшего из них были погоны генерала, и нимб трёхцветный. Они тащили связанную душу, на голове жертвы был чёрный мешок. Я был на самом пороге, так что, не только слышал, но и немного видел всё, что было дальше. Была видна даже рука Всевышнего, лежащая на подлокотнике трона, старческая, но могучая, с давно нестриженными ногтями.
      - Ваше светлейшее величество, мы взяли его! - Доложил ге-нерал.
      - В самом деле? Молодцы! Как прошло?
      - Не всё гладко, пришлось вырубить троих еврейских ангелов, не знаю, выживут ли, но мы отбили его.
      - Всем по премии, по медали, тебя, Георгий, к ордену. Снимай!
      С жертвы стащили мешок, и я про себя ахнул! Этот харак-терный курносый профиль и рыжие волосы невозможно было не узнать. И Рыжий сразу заговорил.
      - Я хочу выразить протест против незаконного водворения меня в русское чистилище. Как известно, моя мать еврейка, а значит, по существующим правилам я - стопроцентный еврей и имею право находиться в еврейском раю. Я заслужил его всей своей реформаторской деятельностью! Это беззаконие и нару-шение мирового права! Я заслужил рай!
      - Ну, нет, Толик! После того, что ты сделал с Россией только мы в праве тебя судить. А то, что ты три сотни евреев сделал счастливыми, это не в счёт, это как раз твоя вина.
      В это время раздался телефонный звонок. Бог взял трубку старомодного телефона.
      - Да, Яхве. Да, мои. Ну, и как, они оклемались? Значит всё хорошо. Никаких претензий не принимаем... Вы же не отдали нам Троцкого, как мы не просили. Так что мы квиты. Пока. Я сказал - тема закрыта!
      Судя по голосу, всевышний был очень доволен.
      - Моссад-моссад! - Проворчал он. - Куда им до моих парней. Георгий, всем очередные звания, тебе Героя. Третьего!
      - Служу России! А этого?...
      - Тащи сразу в ад, нечего его взвешивать.
      - В пекло меня сунете? - спросил Рыжий.
      - Нет, в РОСНАНО! Я не президент, я кару по заслугам воз-даю. С Гайдаром будете в одной бригаде, старую канализацию менять на новую. Да и унитазы у нас тут забились, тоже ваша будущая работа.
      - И это всё? Сунуть носом в дерьмо? Мало у вас фантазии.
      - Мало, говоришь? Бесплатно трудиться будите.
      - Не буду! Никогда не работал бесплатно, даже на субботниках, всегда за пивом бегал добровольно и всю сдачу себе забирал.
      - Куда ты денешься! Там у чертей такие плети! Гайдар вон, минут пятнадцать кочевряжился. Всё обещал провести комму-нальную реформу, приватизировать адский ЖЭК. Чтобы отде-лить дворников от слесарей, а водопроводчиков от электриков. Чтоб у каждого был свой счёт, своя контора, свой хозяин. Ну, всё по твоим лекалам. А плетью его пару раз огрели, сразу похудел на сорок килограмм и полез в потерну как миленький.
      - Я повешусь.
      - Невозможно физически. Раньше надо было вешаться, после распила промышленности и раздачи ваучеров. Тогда б учли твоё раскаянье и скостили наказание, а сейчас поздно. Уведите!
      
      
      
      ЧАСТЬ 6. СУД БОЖИЙ
       Наконец подошла моя очередь! Всевышний впечатлял. Здоровущий! Прямо как Валуев, только ещё больше, борода и волосы до колен, а взгляд такой, что я вся ушла в пятки.
      - Ну, раб божий, грешен? - Загрохотал он.
      - Грешен! - сознался я, приготовился было каяться, но Бо-женька махнул рукой в сторону.
      - Оставь грехи свои на языке, на весы иди.
      Весы Справедливости были словно позаимствованы из овощного отдела советского магазина - почерневшие от време-ни, вместо одной из ножек был подсунут кирпич. Я встал, весы подо мной заколыхались. Невольно вспомнилось родное, въевшееся в душу: "Пристегнулись простынями! "Под крылом самолёта о чём-то поёт зелёное море тайги..."
      - Так, встал? Что там у нас, Михаил?
      Архангел Михаил, начал двигать на рейке грузики. Затем он хмыкнул.
      - Редкий случай, Отче. Пятый на моей памяти. У него грехов и добродетели пятьдесят на пятьдесят.
      - И вот что нам теперь с тобою делать? - Задумчиво спросил господь.
      - Что там у него, я не понял? - Спросил отставший, и на ходу застегивающий ширинку Фёдор. - В ад?
      - Я же сказал, у него всё пополам, пятьдесят на пятьдесят, - повысил голос Михаил.
      Василий Петрович подал идею.
      - Боже, может, оставим его тут? Чего его зря туда-сюда тас-кать?
      Фёдор же обнаглел.
      - Нет, лучше давайте отволокём его в ад? Он этого больше за-служивает, я это прямо печёнкой чую! С утра болит!
      - Печёнка у тебя от самогона болит, а не от чуйки, - проворчал Василий Петрович. Ей богу, он мне нравился всё больше и больше! Крутой чувак, и, главное - справедливый.
      - В ад его надо отправить! Век мне воли не видать!
      - В раю оставить! Нормальный он мужик.
      - Оба заткнитесь! - Рявкнул Господь. - Нужно действовать строго по регламенту, - Бог положил руку на громадного объёма книгу, - мы должны вернуть его обратно. Пусть он сам своими поступками решит, где он должен быть, в раю, или в аду. Несите его обратно.
      Федька возмутился.
      - Нет, мы с ним и так чуть не надорвались! Полдня его таска-ли! Он весит как два сумоиста! У него грехов мало, но видно они такие тяжкие! Так можно и грыжу получить! А я и так только с больничного вышел после КОВИДа.
      Васька тоже не был согласен с решением руководства.
      - Да, что толку его таскать туда обратно? Врачи его тут же опять к нам отправят! Они уже его помянули, и не раз. Они сейчас в таком состоянии, что его просто добьют и всё!
      - Без разговоров! - Загремел Господь. - Совсем ты их распус-тил Михаил, не следишь за дисциплиной. Выговор тебе за это, строгий! С занесением!
      - Слушаюсь, Отче!
      - Идите!
      
      
      ЧАСТЬ 7. ВОЗВРАТ ИЗ РАЯ
      Если на небо меня волокли как пятнадцатисуточника, то об-ратно возвращали как серийного убийцу, ну прямо как Чика-тило. Только что за волосы не тащили. При этом ангелы ещё так матерились!
      - Опять мимо обеда пролетели!..
      - Снова теперь холодные щи хлебать придётся... - только это и можно передать на словоносителе.
      Я уж молчал в тряпочку! Понятно, что у людей, пардон, ан-гелов, стресс. Чуть заикнёшься супротив, и наподдают напос-ледок не по-божески.
      Что ещё запомнилось на обратном пути, это здание, похожее на громадную, километров на пятьсот, поселковую баню. Из трубы валил чёрный дым. Рядом проходила сильно разбитая трасса, по которой сновали грузовики с дровами, углём, какие-то автобусы, и даже маршрутки.
      Фёдька зло ткнул рукой в сторону строения.
      - Вот куда тебя надо пристроить, а не таскать туда обратно!
      - Это что - ад? - Спросил я.
      - Он, родимый! - Подтвердил Василий. - Не дай боже тебе туда попасть! Страшное дело!
      А Федька не унимался.
      - Он всё равно туда попадёт. Сейчас оклемается, грехов на радостях нахватает и загремит в геену огненну. Попался бы только он в мою смену! Вот бы я на нём оторвался!
      Тут я возмутился: - Да что ты, Федька, меня всё в ад суёшь? Чуть что - в ад тебя, в ад! Что я тебе плохого сделал, дубина с крыльями!?
      - Разговорчики в строю! Старшой, дай ему дубинкой по голове.
      - Я сейчас тебе дам дубинкой по нимбу! Я тебя раскусил, Фе-дюня! Ты ведь его совсем не тащишь, только притворяешься! Поэтому он и такой тяжёлый!
      - Я притворяюсь!? Да это ты его не тащишь! Заелся со своим пятым разрядом!
      - Как ты со старшим по наряду разговариваешь?!
      - Старшим? Да плевал я на тебя хотел, я сам сейчас тебе по морде съезжу!
      - Ну-ну, попробуй! И третьего разряда лишишься! И трина-дцатой тоже...
      Они бы подрались, уже за грудки друг другу вцепились! Но тут из ада донеслось нечто жуткое!
      - Водки! Водки мне! Водки, понимаешь!- Нестерпимо громко, просто вынося барабанные перепонки, орал странно знакомый пискляво-грудной голос.
      - Это кто ж так надрывается? - Спросил я.
      - Не узнаёшь что ли? Да Ельцин это! Проснулся! Достал уже всех в аду, этот крик страшней, чем все сковородки огненные! Грешники тут петицию Сатане накатали, чтобы для него от-дельный ад построили, или в Ельцин-центре его филиал от-крыли. Даже черти из-за этого крика начали увольняться, не-смотря на льготную пенсионную сетку и двойной отпуск. К нам теперь устраиваются, ангелами.
      - А голоса его лишать не пробовали?
      - Пробовали, не прошло, прямо как на том съезде Советов. Тяга к водке у него оказалась сильней тяги к власти. Пришлось отказать ему в спиртном.
      - Да, жутко, аж мурашки по шкуре!
      - Ладно, полетели дальше. А ты работай, а не притворяйся!
      - Да не притворяюсь я!
      
      ЧАСТЬ 8. В СЕБЕ
      Вскоре я оказался в своей палате, увидел знакомое тело, при-крытое простынкой. Слава Богу, дырки во мне, слегка криво, но зашили. Войти в тело оказалось самым сложным изо всей этой эпопеи. Как они меня в него впихивали, и руками, и ногами! Федька особенно старался, даже жопой меня трамбовал. А уж наслушался я!..
      Но всё получилось. Я начал чувствовать тело, но чуточку не вовремя, поздновато. Твердь подо мной дрогнула и поехала. Голову мою прикрывала простынка, так что видеть я ничего не видел, а шевелится, сил ещё не было. Между тем рулевые моего нового транспорта вели неспешные разговоры.
      - Слышь, Васька, премию нам ко дню медика дадут?
      - Если такую, как в прошлом году, то это, Федька, не премия, а подачка. Как нищему.
      - Нам и так в апреле премию урезали! Работать некому, я уже сверхурочно дней десять отработал.
      - Часы тебе за это ставят?
      - Обещают отгулы.
      - Ага! Мечтай больше. Зажмут, как всегда. А меня ещё и в от-пуск отправляют, прикинь Федька? На две недели! Как за две недели можно отдохнуть?
      - Куда поедешь? На юга?
      - Куда за такие деньги поедешь, на какие юга?! Как обычно, в деревне, к тёще. Двадцать соток картошки, плюс покос. Хорошо хоть, что она у меня самогон гонит, а так бы совсем не отдохнул. Там ещё пруд рядом, караси...
      - Ты чего совсем не толкаешь каталку?
      - Чего это я не толкаю? Сам толкай посильней!
      "Меня что, снова ангелы догнали?" - Недоумевал я.
      Каталка подо мной мелко затряслась.
      - Когда они тут асфальт положат? Два года как щебёнку бро-сили, и всё. Тротуар называется!
      - К третьему пришествию точно заасфальтируют. Ты вчера что, опять у Верки зависал?
      - А ты откуда знаешь?
      - Да знаю. Покарает тебя, если не Валька, так господь Бог.
      - Бога нет. Ада тоже. А рай, это то, что у Верки под юбкой. Верка, она ведь всегда под рукой, всегда готовая, всегда горя-чая. Не то, что моя Валька. У той вечно, то голова болит, то пя-тый "Б" ей настроение испортил, то к педсовету надо готовиться.
      Тряска кончилась, судя по специфическому запаху, меня ввезли в юдоль смерти.
      - Принимай, начальник! Новенького привезли!
      - Чего орать то? Тут я. Кого привезли?
      - Жмурика, кого же ещё.
      - А ты, Николай Семёнович, всё ждёшь, что тебе живую Ан-желину Джоли привезут?
      - Голую и под наркозом.
      - Да идите вы! Шутники.
      "Коля Сафронов", - понял я. С этим толстым, добродушным патологоанатомом мне приходилось встречаться и по журнали-стской работе, и в питейной компании. Добряк человек, душа компании, интеллегентнейший человек! Простыня слетела с моего лица, я встретился взглядом с Колей. Меня чего-то взяло веселье. Тот в этот момент пил чай. Так вот, когда я ему под-мигнул, этот толстый, похожий фигурой на снеговика человек подпрыгнул на месте словно Брумель, метра на полтора, бросил кружку с чаем и сматерился так, что оба санитара покраснели. Пару минут он держался за сердце, потом решился ещё раз встретиться со мной взглядом. Я улыбался, и Коля покачал головой.
      - Петрович, ты чего творишь, сегодня же не первое апреля? Ты чего тут разлёгся, решил меня до инфаркта довести? Господи, кто тебя так располосовал?! С кавказцами что ли, подрался?
      Через минуту он орал в трубку телефона:
      - Эй, вы, там, живодёры хреновы! Вы чего нам вместо жмурика живого клиента подсовываете? Хотите, чтобы я тут от инфаркта загнулся? Да, Петрович, писатель и журналист. Да так! Живой! Сам ты дурак! Иди в реанимацию и сам посмотри!
      Потом он обратился к санитарам: - Быстро его в реанимацию! Бегом!
      Доктора навестили меня уже там, в реанимации, пришли всей бригадой, и выслушали от санитаров и доктора Смерть в свой адрес не меньше, чем я от ангелов. Вообще, моё оживление вызвало у докторов изумление гораздо большее, чем моя смерть. Они, похоже, меня уже помянули, и не раз, а тут на тебе - воскрес! Ну не должен был человек после смерти возвращаться к жизни через такой большой промежуток времени! Да ещё после их работы! Они смотрели то на меня, то друг на друга. Сашка почему-то часто моргал, Валера тряс головой, а Вадик меня порадовал - он всё время крестился, и даже шептал что-то вроде "Отче наш". Единственным довольным человеком каза-лась медсестра. Людочка всё время улыбалась, а когда я ей подмигнул, рассмеялась. Нет, эта девушка нравилась мне всё больше и больше! Ей всего-то от силы лет сорок. Ну, максимум сорок пять, но не больше! Молодуха!
      Я не стал им рассказывать, что со мной случилось - не охота было кончать жизнь в психушке. Теперь вот живу, и осторожно пытаюсь понять, что я в жизни делаю хорошо, а что плохо. А то ведь если у нас, русских, такой рай, то страшно представить, какой у нас ад!
      Евгений САРТИНОВ
      17.07. 2022.

  • Оставить комментарий
  • © Copyright Сартинов Евгений Петрович (esartinov60@mail.ru)
  • Обновлено: 18/07/2022. 67k. Статистика.
  • Рассказ: Юмор
  •  Ваша оценка:

    Связаться с программистом сайта.