Аннотация: В Кривове действует группа бандитов во главе с цыганкой, занимающейся "черным" оборотом жилья. Дело усугубляется тем, что она еще и гипнотизер...
ЕВГЕНИЙ САРТИНОВ
УГРО. ПРОСТЫЕ ПАРНИ.
12. ЧЕРНЫЙ РИЭЛТЕР
Как всегда она чуточку нервничала, хотя все должно было пройти нормально, не в первый же раз. Жора задерживался, и это еще больше нервировало Софью. Пришла даже мысль подняться наверх, но потом она вспомнила прошлое свое посещение квартиры "клиента" в момент ликвидации, и ее тело невольно передернуло от отвращения. Отказавшись от этой идеи, Софья выкинула недокуренную сигарету и тут же закурила новую. Окно "шестерки" чуть запотело, и когда слева от того самого дома мелькнула какая-то тень, а потом раздался глухой удар, она начала торопливо протирать окно рукавом, пытаясь рассмотреть происходящее на улице. Безуспешно. Эта улица, как и большинство улиц уездного города Кривова, освещалась только мерцающими огнями звезд. Вскоре подошел Жора, сел за руль. Лицо его выглядело бесстрастно, и Софья, зная его характер, не стала дожидаться доклада, а нетерпеливо спросила: - Ну, что там было? Ты чего так долго?
Он закурил, выпустил дым вверх, и только потом начал говорить, как обычно, сухо, без эмоций.
- Представляешь, твоя отрава на него почти не подействовала.
Софья опешила. Заветная трехлитровая бутыль метилового спирта была уже наполовину пуста. Яд, растворенный в этой прозрачной жидкости, до сей поры действовал безотказно. Люди умирали в жутких мучениях в течении каких-то двух часов. А Жора продолжал рассказ.
- Он только ослеп, тыкался по квартире, и матерился. Все спрашивал: "Кто свет потушил? Свет включите!" Не мог найти стол, где стоял пузырь. Пришлось помочь найти ему выход на балкон.
Сонька содрогнулась всем телом.
- Никто, ничего не видел?
- Нет. Два часа ночи, все спят.
Софья с облегчением вздохнула.
- Ну, ладно, тогда поехали.
Она даже перекрестилась, но лицо ее было уже спокойно. Все прошло как надо.
ГЛАВА 1.
Начальник третьего отделения милиции, и по совместительству, заместитель начальника уголовного розыска города Кривова Андрей Викторович Колодников подъехал на место происшествия в девятом часу утра. Невысокого роста, с большой головой, со смешной, семенящей походкой большого пингвина, он курил уже четвертую сигарету за утро. Красноватое, нездорового цвета лицо, было озабочено. Густые усы сильно старили его, Андрей выглядел значительно старше своего возраста, но он и не собирался выглядеть моложе, все же он должен быть начальником не только по должности.
Этот дом по улице Строительной, номер шесть, он помнил прекрасно. Район был еще тот, из-за криминала и ужасной запущенности по коммунальной части сюда никто не хотел переезжать. За последние десять лет в этом доме было три убийства и несколько случаев тяжких телесных повреждений. Первый, кого Андрей увидел у подъезда дома, был его подчиненный, майор Алексей Шаврин, абсолютно лысый мужчина лет тридцати пяти с глубоко посаженными внутрь глазами. Оперативник, позевывая, стоял в дверях подъезда, и так же курил сигарету.
- Ну, что тут у тебя? - спросил Андрей, пожимая руку своему подчиненному.
- Да, фигня. Алкаш вывалился с пятого этажа. Там кусок мяса, ни лица, ничего нет. Упал давно, ночью еще, это нашли его в шесть утра. Закоченел уже весь, отрывать от асфальта пришлось. Мозги вон до сих пор на асфальте остались, примерзли. Его уже все, того, увезли в морг.
- Откуда ты знаешь, что он алкаш? - спросил Колодников.
- Да, ты квартиру его посмотри, типичный бомжатник. И соседей его опросили, тоже ничего хорошего не могли про него сказать. Собственно, и они все такие же. Не дом, а филиал вытрезвителя.
- Ну, пошли, посмотрим на этот твой бомжатник.
Шаврин выкинул окурок, и они поднялись на пятый этаж.
Квартирку действительно нельзя было назвать уютной. Пожелтевший от времени и никотина потолок дивно сочетался с серым цветом древних обоев. Засранная мухами сороковаттная лампочка еле освещала "банкетный стол", обильно украшенный докуренными до "фабрики" сигаретными бычками, кусками засохшего хлеба, зелеными, скрюченными попками соленых огурцов, и прочими остатками давно употребленной пищи. Кроме стола и трех старинных табуретов, единственным предметом спальной мебели в комнате был старый, продавленный диван. Около стола трудился эксперт, Игорь Масленников, кудрявый парень лет двадцати пяти. Колодникову он нравился. Парень был хорошо настроен к своей работе, и азартен, не отбывал номер, как некоторые из его коллег. Коротко кивнув криминалисту, Андрей продолжил обход квартиры.
Колодников лишь взглянул в сторону кухни, но заходить туда не стал. За полтора десятилетия работы в органах он до тошноты насмотрелся на подобные места обитания российских алкашей.
- Да, классический бордильеро, - пробормотал Андрей.
Шаврин подал ему несколько бумаг.
- Вот его документы. Николай Иванович Паршин, пятьдесят два года, пенсионер. Не женат, не судим, не состоял. Детей нет. Родственников тоже. Обрати внимание - за день до этого он выписался из этой квартиры, но никуда не прописался.
Колодников поморщился. Последний факт намекал на некоторое осложнение в столь простом и ясном деле.
Дверь, только прикрытая майором, снова открылась, и в комнату решительно вошла красивая девушка лет двадцати пяти, в кожаном плаще, с непокрытой головой. Она была классической брюнеткой, с черными глазами, с очень черными же волосами, и ярко накрашенными губами. Все это еще больше подчеркивалось природной белизной лица. Ольга Леонидовна Малиновская, старший следователь прокуратуры, и исполняющая обязанности заместителя городского прокурора, в последнее время отошла от традиции обильно выделять свои глаза тенями, и только чуть подводила глаза карандашом и красила ресницы. Это было не прихотью моды, а результатом критики ее гражданского мужа, майора милиции Юрия Астафьева. Но и без этого на ее лице невозможно было не задержать взгляд.
- Доброе утро, Ольга Леонидовна, - поздоровался с ней Колодников.
- Доброе утро, Андрей Викторович. Ну, что тут у вас хорошего?
- Да, что тут у нас может быть хорошего, в первый день зимы? Одно и то же - труп, и никакой романтики. Алкаш ночью выпал из окна. Честно говоря, я бы такой факт только приветствовал. Хватит коптить небо, если от него пользы никакой, только вред.
Ольга была с ним не согласна.
- Ну, это вы уже загнули, господин майор. А как же такое понятие как гуманизм?
Но Андрей сегодня был настроен пессимистично.
- Гуманней будет пристрелить всех этих алкашей и наркоманов, гуманней и для них, чтобы они так не мучались, и для всех остальных, нормальных людей. Прикиньте, сколько квартир тогда освободится, сколько денег, что государство платило этим "алкоголикам в законе", всем этим молодым кривовским пенсионерам, которые оттарабанили на вредном производстве десять лет, и в пятьдесят уже на пенсии, - он потряс паспортом покойного, - сколько их останется в казне. А в пятьдесят два они кидаются с балкона по причине беспробудной пьянки. Да и нам, нам тогда столько работать не придеться выполнять. Все преступления сократятся процентов на семьдесят.
- Надо внести проект этого закона в госдуму, - со смехом предложил Шаврин.
- Ага, постарайся, Лёшка, донеси его до народных избранников, - согласился Колодников.
- А что, девять грамм в голову это гуманней, чем медленное повышение квартплаты, платы за свет и газ, - снова поддел Алексей.
Этот ни к чему не обязывающий ментовский треп был прерван неуместным, не по делу и времени заливистым смехом. Смеялся криминалист.
- Нет, это ж надо, а?! - воскликнул он, отсмеявшись.
- Что такое, Игорек, что такого нашел смешного? - подошел поближе к столу Андрей.
- Забавный этот ваш мужичок. Похоже, прежде чем выпрыгнуть с балкона, он очень тщательно вымыл и бутылку, и стакан. Ни одного отпечатка на посуде, и даже запаха спиртного нет.
Все четверо переглянулись.
- Да, это уже интересно, - протянул Колодников.
В это время снова открылась дверь, и вошел Павел Зудов, оперативник почти двухметрового роста, с большой, весьма соответствующей его торсу головой. Классическими чертами лица Павел походил на мифического нибелунга. Зато голос у него был необычно грудной, в интонациях похожий чем-то на женский. Он кивнул головой Малиновской, и заявил: - Соседка напротив, из сорок второй квартиры, говорит, что к Паршину в последнее время часто приезжали двое: черноволосая женщина лет тридцати, и очень высокий мужчина лет сорока пяти. Приходили к нему с пакетами, уходили пустые. Раз она видела, что они его сажали в машину, куда-то отвозили.
- Да, вон, в кухне бутылок двадцать из-под этой паленой, осетинской водки, - сообщил Шаврин.
- Это не Сонька ли Зубаревская тут у нас побывала? - предположил Колодников.
- Похоже, что она, - согласилась Малиновская. - Уж очень она похожа по всем приметам.
- Она-она, - подтвердил Зудов. - Старушка запомнила и машину, кофейного цвета "Жигули". Как я понял - шестой модели.
- Ну, что ж, может хоть в этот раз удастся прищемить ей хвост? - размечтался Колодников. - Обязательно нужно отправить анализы этого прыгуна на гистологию. Что-то мне кажется, не зря они тут посуду помыли.
ГЛАВА 2
В это время женщина, про которую они говорили, ехала на кофейного цвета "шестерке" в другом конце города. Софье Романовне Зубаревской месяц назад стукнуло тридцать лет. Ее можно было назвать даже привлекательной: при черных, густых волосах - светлая кожа, глубокие, красивой формы карие глаза. Она мало походила на цыганку, и виной тому была русская мать, прижившая Софью от цыгана Романа Зубаревского. Мария давно умерла, Софье тогда было три года, Роман часто и по долгу сидел в тюрьме, так что воспитал ее и вырастил цыганский табор. Отсюда она почерпнула и все свои знания о мире, и все свои криминальные навыки. Первый раз она отсидела два года по традиционной "цыганской" статье - торговле наркотиками. Выйдя из зоны и осмотревшись, она поняла, что можно делать большие деньги и другими, менее рискованными методами. И, прежде всего - скупкой и продажей квартир у заядлых алкашей, которых в Кривове было просто жуткое количество. Сначала она покупала и продавала эти квартиры, честно делясь прибылью с продавцами. Но, потом она поняла, что можно получать сто процентов дохода, если "кидать" алкашей. Дело это было опасное, некоторые из "опрокинутых" ею алкашей угрожали ей смертью, и тогда Сонька нашла Жору Могильщика. С таким телохранителем уже никто не решался ей угрожать.
Они проезжали между домами, когда идущий навстречу милиционер с папкой в руке, махнул им рукой. Машина тот же час остановилась, и младший лейтенант забрался в салон.
- Здорово!
Николай Копчик был участковым этого района. Высокий, с длинным, худощавым лицом, с фиксатой улыбкой, он всегда словно излучал хорошее настроение. При этом само выражение этого лица было слегка хамоватым.
- Привет, Коленька, - Софья, обернувшись, одарила его лучезарной улыбкой. - Как у тебя дела?
- Да это я тебя хочу спросить, Соня, как дела? Как мои дела, с той квартирой?
- Слушай, Николай, так быстро не получается. Придеться ждать до полугода. Соседка там подняла хипишь, заявила, что у того старика были два племянника в Железногорске. Придется ждать.
- Вот сука! Да, жалко. Это какая соседка? Напротив?
- Нет, из тридцать шестой, рядом. Эх, и вредная старуха, ужас. Крови она нам еще много попортит.
- Слушай, а это не она ли на дому паленой водкой торгует? - озадачился участковый. - Вдруг ее прищемить удастся?
Николай открыл папку, начал перебирать бумаги.
- Нет, ту справку я, похоже, в отделе забыл, - сообщал он с огорчением.
- Посмотри, Коля, может, действительно ей можно будет рот заткнуть, - попросила Сонька. - Заколебала она уже меня. Такой крик поднимает, будто это ее квартиру забирают. И в бубен ей не настучишь, у ней трое детей, отморозки. Прошлый раз на Жору с ножом кинулись.
- И что? - поинтересовался участковый у Могильщика.
- Да что, клешню ему сломал и все,- спокойно сообщил Жора.
- И остальным настучал в бубен, - добавила Сонька.
Участковый хохотнул.
- Ну, ты монстр, Жора!
- Так что поищи, Коля, твои справки, а то действительно надо эту бабку заставить заглохнуть, - попросила цыганка.
- Павлова девять, квартира пятьдесят шесть. Соков, Иван Макарович. Ему лет пятьдесят с небольшим, молодой еще, но в последнее время мужик совсем слетел с катушек. Хлещет день и ночь, уже из квартиры шмотки начал по мелочам продавать. Живет один.
- А родственники?
- Не знаю. Жена не то умерла, не то бросила его. В общем, он один живет.
- Ладно, дальше я все сама узнаю. Спасибо, Коля.
А милиционер, уже вылезая из машины, заметил: - За спасибо квартиру не построишь. Давай, организуй мне ту хату для матери, и мы будем квиты.
- Вот какой жадный мусор, - сказала Софья, когда чуть отъехали от участкового. - Я ему уже одну квартиру сделала, а ему вторую надо. Потом, скажет, еще давай, третью, а потом и еще.
- А ты что, в самом деле, будешь с той квартирой ждать полгода? - спросил Жора.
Софья иронично хмыкнула.
- Еще чего. У меня уж и покупатель на нее есть.
- А Копчика, что ж, кинешь?
- Перебьется.
- Вложит, - предположил Жора.
- Куда? А главное - кому?
Она довольно улыбнулась.
- Он у меня давно уж на крючке. Если что - быстрей меня, козел, сядет.
Жора в ответ на ее слова усмехнулся. Ему очень шла его кличка - Могильщик. Двухметрового роста, с широченными плечами, он выделялся в любой толпе своими невероятными габаритами. При этом тело его было не обрюзгшим, а поджарым, и, для своих лет - удивительно атлетичным. При этом он не делал ничего, чтобы поддерживать свою форму. Таким его просто сделала природа. Он мог бы достичь больших высот в спорте, но сошел на воровскую стезю слишком рано, еще в подростковом возрасте. Лицо у него было крупным, с мощными челюстями, и в чем-то оно было даже приятным, если бы не серые, почти не мигающие глаза, с вечным прищуром ко всему готового человека. Выглядел он старше своего возраста - сорока лет, и этому виной был последний долгий тюремный срок в тринадцать лет, полученный Могильщиком за нападение на инкассаторов. В зоне он, по воровским понятиям, вел себя настолько хорошо, что, выйдя на волю, мог на равных говорить с любым авторитетом. Его звало к себе руководство несколько мощных областных бригад, но он остался в родном городе, и сошелся с Сонькой Зубаревской. Жора пребывал при ней не только в роли сожителя, но и охранника, водителя и крыши. Трясти бабу с таким прикрытием не решался никто. Никто, кроме милицейского начальства.
Они подъехали к зданию, где размещалось ЖКО номер четыре, Софья поднялась в паспортный стол. Увидев ее в дверях кабинета, толстая, крашенная тетка лет пятидесяти, радостно заулыбалась.
- О, Сонечка, как я рада тебя видеть!
- Привет, Танечка.
Они расцеловалась, потом Софья сунула в руку паспортистки шоколадку.
- Это тебе с чайком попить.
- Спасибо! Ты останешься, я сейчас чайник поставлю?
- Некогда, Таня, некогда. В другой раз.
- Ну, тогда, ладно.
Паспортистка открыла свой стол, достала какую-то справку.
- Вот он, этот твой Сидоров. Родители у него умерли, с женой он развелся, и она уехала в Тюмень, три года назад. Детей нет.
- Ага, с этим все понятно. А родственники еще есть?
- Ты знаешь, Сидоровых много, есть и Михалычи. Я двоих успела проверить, они не родственники этого были. Больше не успела, паспортный уже закрывался. Да и новенькая эта, все косится, все сечёт - что я там делаю. Прошлый раз то она спросила, помнишь, я тебе рассказывала: "Что это вы там в картотеке шаритесь?" Курва рыжая!
Тем временем Зубаревская открыла кошелек.
- Я тебе пятьсот была должна? - спросила она Татьяну.
- Ну, да.
- Вот тысяча, и попробуй, пробей все же насчет родственников этого Сидорова, и вот еще этого: Соков, Иван Макарович, Павлова девять, квартира пятьдесят шесть. Я на днях заеду, еще...
- Можно? - в кабинет ввалился пропахший соляркой мужик лет сорока с серпастым паспортом в руках. - Мне бы паспорт вот сменить.
- Господи, подождать, что ли не можете?! - Взорвалась Татьяна.- Чай попить не дают!
- Ну, ладно-ладно, - Софья свернула разговор. - У меня тоже дела. Пока, Танюха.
Они снова расцеловались, и цыганка помчалась дальше, по своим, весьма криминальным делам.
ГЛАВА 3.
Через два дня они засиделись в кабинете Колодникова до семи часов вечера. Кроме хозяина кабинета присутствовали еще четверо: опера Паша Зудов, Алексей Шаврин, и Виктор Демин, майор, старший над всеми участковыми в этом отделении милиции. Его добродушное лицо с полноватыми щеками не говорило о том, что это был один из лучших участковых города. Единственной женщиной была Ольга Малиновская, расположившаяся в единственном же, очень древнем кресле, и смолившая сигареты наравне с остальными.
- Нет, анализ на гистологию будет, хорошо если, через неделю, а то и больше. Сто процентов, что метиловый спирт в крови будет, и это хорошо. Но как нам прикрутить сюда еще и Зубаревскую? - спросил Колодников.
- А что, у нас есть показания соседей, особенно этой, Ольги Николаевны из сорок второй. Она, при случае, опознает Соньку, - высказался Шаврин.
- Ага, опознает. А потом Жора Могильщик исподтишка покажет ей кулак, и она все забудет сразу и навсегда, - скептично хмыкнул Демин. Это был его типичный стиль общения.
У Шаврина были свои аргументы.
- Да нет, бабка там, боевая, шустрая. Живет одна, за Кольку Паршина что-то сильно переживает. Говорит, что вырос на ее глазах, с дочерью ее дружил. Чуть не женился.
- А что там с его братьями, что-то я не поняла? - спросила Ольга.
- Их было три брата, Василий, старший, умер два года назад, от цирроза печени, - пояснил Шаврин. - А еще жили там два близнеца, Николай, и Петр. Петр исчез сразу после смерти Василия. Прошел слух, что его где-то убили.
- Да это не слух. Я видел справку о его смерти, где-то даже она в деле есть.
Колодников пошарился в своих бумагах, протянул Малиновской лист со слабеньким отпечатком ксерокопии.
- Откуда она у тебя? - спросила Ольга.
- У Зубаревской забрал все документы на эту квартиру, все отксерил.
- Что она сама говорит?
- Как всегда, что она ещё может говорить: купила квартиру по честному, хозяин на радостях загулял, да и с балкона и вывалился. А если он и отравился, то только потому, что много паленой водки пил.
В это время дверь открылась, и на пороге возник высокий парень в черной, кожаной куртке. На вид ему было лет тридцать, и природная красота породистого лица дополнялась все проявляющейся с каждым прожитым годом мужественностью. Это особо подчеркивал небольшой шрам на левой шеке, след удачно пролетевшей мимо бандитской пули. Даже разные глаза парня, один зеленый, и один голубой, не портили облик начальника следственного отдела майора Юрия Астафьева.
- О, какой гость! Сам Юрий Андреевич к нам пожаловал! - воскликнул Колодников, колобком срываясь со своего начальственного стула. Все оживились, начали так же тискать гостя.
- Совсем забыл нас, да? - спросил Шаврин.
- А что ему у нас тут ловить? Он сейчас птица высокого полета, не то, что мы, волки, - пожимая руку, пояснил непонятливым Демин.
- Нет, родину нельзя забывать. Ты сколько у нас тут на земле отпахал? Лет семь? - поинтересовался Зудов.
- Шесть, - поправил его Астафьев.
- Ну, вот. Мы его тут всем коллективом воспитывали, а теперь он совсем зазнался, - подвел итог допроса Колодников.
Юрий в ответ засмеялся.
- Вроде, неделю назад только виделись.
- Видишь!? Целую неделю не виделись! - продолжал гнуть свою линию Колодников.
- Отстаньте от моего бой-френда, - вступилась за Юрия Малиновская. - Я его сама вижу только ночью и утром.
- Вот я и хотел тебя сегодня забрать пораньше, - пояснил Юрий. - Съездили бы куда-нибудь, хоть в кино, там "Пираты Карибского моря", или в "Русь" посидеть. Там Вадик Долгушин хотел сегодня гульнуть со своей женкой.
- Не получиться, - заявил Колодников, открывая свой громоздкий сейф.
- Это почему? - удивилась Ольга.
- А потому, что я его не отпущу до тех пор, пока не выпью с Юркой пару рюмок.
Он водрузил на стол литровую бутылку водки, что вызвало у всех присутствующих самую разную реакцию. Астафьев несколько истерично захохотал, Зудов тут же начал рассматривать, кто произвел данную жидкость, Демин с довольным видом потирал руки, и только Шаврин отрицательно покачал головой. Он сегодня был на машине. Еще не вызвало энтузиазма появления на столе самого российского продукта у следователя прокуратуры.
- Ну, размечтались! Так я вам и позволю его напоить, как же! Неделю назад вы как его напоили?!
- Это когда? - выпучил глаза Колодников.
- Когда?! Когда машину его подарочную обмывали, "Рено" это чертово. Он даже дверь оставил открытой! Нараспашку! Я прихожу, дверь открыта, а он спит, в одежде, на французском покрывале в ботинках. Как у нас из дома все не вынесли - непонятно! Главное - машину на стоянку поставили, закрыли, все как положено - а квартиру нет!
- Ну не вынесли же ничего? - спросил Колодников.
- Нет! Это и удивительно.
- Вот и хорошо. Народ у нас в Кривове в основном честный, а остальных мы ловим и периодически сажаем.
- Нет, я бы лучше посмотрела пиратов, - размечталась Ольга. - Там такая любовь, такие мужчины.
- А мы что хуже пиратов? - поддел Зудов.
- Ага, выродки еще те, - согласился Шаврин. - Только на мачту вздернуть осталось.
- Если бы у нас были права всех, кто нам не нравиться вешать на реях, то квартиры можно было бы совсем не запирать, - усмехнулся Юрий.
- Да, потому что в стране ни кого бы не осталось, - согласилась Ольга.
- А для вас тоже есть питье, - и Андрей выставил на стол перед Ольгой высокую банку с классическим джин-тоником. При виде любимого напитка она невольно сглотнуло слюну.
Между тем с Юрия в три пары рук содрали куртку, хитрый Демин сбегал в дежурку и реквизировал у дежурных пару бутербродов. Кроме того, он заказал прапорщику Гасану Алиеву, дежурному, плов.
- Сделаем, дорогой! Уже готовлю! - пообещал азербайджанец.
У него и в самом деле, на плитке в небольшом казане шипели в масле лук, морковь и баранина.
А в это время Колодников обрабатывал супругов.
- Мы же не напиваться здесь собрались. Я же не так просто хочу пьянку устроить, я хочу у Юрия совет спросить.
- Это какой же это еще совет? - удивился Юрий, наблюдая, как ему наливают в рюмку водку. - Это я у тебя должен совет просить. Ты в два раза меня больше в органах служишь.
Ольга, сама не понимая, что делает, машинально взяла из рук Зудова открытую банку с джин-тоником, и, так же машинально, сделала щедрый глоток.
- Зубаревская снова отличилась, - начал рассказ Андрей. - Накачала одного мужичка метиловым спиртом, а затем почему-то выбросила его с балкона.
- Он был голый? - спросил Юрий.
- Почему голый? - удивился Шаврин. - Нет, одетый.
- Странно. Обычно все отравленные первое, что чувствуют, это страшный жар. Они слепнут и срывают с себя одежду. Я встречался с такими случаями, жутко. Так с чего ты взял, что он был отравлен метиловым спиртом?
- Вся посуда на столе была перемыта. И ни капли спиртного в бутылке. Так же просто это не делают.
Юрий машинально выпил, потом встретился глазами с Ольгой, и виновато пожал плечами.
- Алкоголик, - сделала вывод Малиновская, и так же сделал глоток джина.
- Так, ну это понятно. Но, как нам ее взять, вот в чем дело? - продолжил о своем Колодников. - Хитрая стерва, следов не оставляет. Сейчас нам нужно ждать анализы, а ты сам знаешь, как долго в Железногорске их делают. Предъявить ей сейчас мы ничего не можем. Пока провозимся, они и квартиру продаст, еще и смоется отсюда.
- Как это она следов не оставляет? - не понял Юрий. - Она что, всех, что ли, своих клиентов убивает?
- Нет. Но, многих. Мы проверяли - люди вообще пропадали без следа после некоторых обменов с Сонькой.
- Если она не всех убивает, то должны оставаться потерпевшие. Надо их искать. У меня, по-моему, в отделе есть несколько дел заведенных на нее. Я их посмотрю, и, если что, позвоню.
- Искать будет трудно, - Сказал Павел. - Она куда их переселяет? В бараки в Соцгороде, да в Цыганский поселок. А Мухин и Копчик с ней того: вась-вась!
Эти слова Зудова вызвали оживление. Копчик и Мухин были участковыми других горотделов Кривова, но все присутствующие их прекрасно знали, и не раз сталкивались по работе.
- Врешь! - сказал Демин.
- Откуда ты знаешь? - спросил Колодников.
Зудов снисходительно улыбнулся.
- Да видел я их вместе недавно. Знаешь, как улыбались друг другу. Николай, кстати, два месяца назад в новую квартиру въехал. Я случайно застал, шел на обед, а они машину как раз разгружали. Я, его, поздравил, но он так скривился при этом, глазенки его наглые забегали. Копчик сказал, что обменял с доплатой. Но что-то вериться с трудом. Из комнаты в бараке в трехкомнатную квартиру улучшенной планировки, это ж, сколько доплачивать надо?
- Много, - согласился Юрий. У Демина была другая шкала ценностей.
- До хрена и больше!
- Наследство он не получал, зарплату мы его знаем, с голоду бы только не подохнуть. Так что - откуда такие бабки? - спросил Зудов.
- Ну, ладно, - Демин поставил рюмку. - Я, кажется, знаю парочку таких друзей, клиентов Зубаревской. С месяц назад Сонька привезла их в хибару на Лермонтова. Попробую их раскрутить.
Астафьев предложил еще кое-что.
- Знаешь, что еще попробуй выяснить. Эдик Крылов, как-то жаловался, что у него морг забит неопознанными трупами. Они у него лежат не в холодильниках, а в прихожей, ну этой...
- Знаю-знаю, - закивал Колодников. - Там что-то вроде заезда для машины.
- Ну да. Так вот, посмотри там. Было там несколько трупов, очень похожих на действие метилового спирта. Находили абсолютно голых люди, без признаков насильственной смерти. Я, помню, одного нашли в Цыганском поселке, он сидел привалившись спиной к столбу, и рядом валялась вся одежда.
Колодников огорчился.
- Ну, это ж не наш район, я и не знал об этом ничего.
- Точно помню, что по этому парню посылали анализы на гистологию, - закончил Юрий.
- А как их опознать? - спросил Шаврин. - Это ж надо найти тех, кто знал их при жизни. Они там, в морге лежат до тех пор, пока аж черными не становятся.
- Надо бы достать список последних обменов Зубаревской, и сравнить со списком пропавших без вести людей, - снова предложил Юрий. - Что-то мне слишком часто эта фамилия начало встречаться - Зубаревская, - сказал Юрий.
- Чуть не каждую неделю люди приходят с жалобами, - подтвердил Колодников. - Там конвейер поставлен нехилый. Все везде видно смазано, все прикрыто.
- Но Копчик то не может ее крышевать? Кто он есть - херота с погонами, да и только, - высказался и Демин. - Он и погоны то со звездой получил только потому, что купил диплом об окончании нашего техникума. А так до этого лет пять в сержантах ходил.
- Да, ее кто-то свыше крышует, - согласился Андрей.
- Скоро узнаем кто, - усмехнулся Юрий. - Кто первый из руководства начнет расспрашивать о вашем интересе Сонькиных делах, тот ее и крышует.
- Ну, уж нам то они помешать не могут, - усмехнулась Ольга с высоты своего прокурорского превосходства.
- Да, не скажи, - Колодников с озабоченным лицом покачал головой. - У нас дело можно развалить на любом участке следствия. Попадет к Кашиной, или Сазоновой - и все! Эти адвокатши, суки, развалят что угодно.
Тут дверь открылась, и в кабинет вошел Гасан с большим блюдом дымящегося плова. Это явление было встречено восторженным ревом. А когда Ольга попробовала плов, то окончательно забыла и "Пиратах", и о ресторане "Русь".
- Как бы научиться так готовить? - пробормотала она. - Гасан, научишь?
- Нэт. Для этого надо родиться в горах.
Производственное совещание, совмещенное с мини-банкетом, закончилось в десятом часу вечера. За руль Астафьевского "Рено" пришлось сесть Ольге, предложившей заодно развести всех желающих по домам.
- О, хоть в иномарке прокатиться, - восхитился Демин, не участвовавший в свое время в обмывании этого подарка судьбы. - Так это эту тачку тебе Зотов подарил?
- Да. Нравиться?
- Еще бы!
История о том, как Астафьев вытащил местного миллионера из заготовленной для него ловушки, и, практически, тюрьмы, стала легендой не только среди ментов. В благодарность за это Зотов подарил Юрию "Рено". То, что он обещал машину Астафьеву, знали все, и это было совсем не удивительно. Кому охота сидеть в тюрьме? Но то, что миллионер сдержал свое обещание, поразило всех еще больше. Из-за этого Астафьеву многие завидовали, говорили, что он просто вытянул Зотова из зоны, а так "Император" бы непременно сел. Но про это могли судачить только те, кто был не в курсе всех подробностей того дела. А вот все остальные, в том числе Колодников, Зудов и Шаврин, непосредственно в нем участвовали, и знали, что все там абсолютно законно.
Тем же самым вечером, в километре от Кривова, двое мужиков лопатами ковыряли землю в лесопосадке. Земля уже достаточно промерзла, и они с матюгами, за час выковыряли яму не более полуметра глубиной.
- Ну, его нахрен, кидай его в яму, - велел тот, что повыше ростом. - Скоро снег пойдет, хрен кто его тут найдет.
Напарник повиновался. Они закидали мешок с телом землей, и побрели к дороге, где их покорно ждал мотоцикл с коляской.
ГЛАВА 4.
Когда Софья входила в подъезд дома семь по улице Орджоникидзе, она не думала ни о чем плохом.
- Стол, наверное, придется выкинуть, слишком он страшный. Да и табуретки тоже, - говорила она на ходу.
- А диван? - спросил Жора.
- Диван? Крикнешь клич, соседи заберут. В зале ввернешь лампочку сотку, а в туалете оставь ту, что есть. Не надо там больше света, там унитаз просто жуткий. Хватит мешков для пустых бутылок, или нет? - Озабоченно бормотала она себе под нос. Придание квартире более или менее товарного вида входило в добровольные обязанности Зубаревской. Она не гнушалась драить после алкоголиков полы или приводить в порядок негритянской расцветки унитазы.
Эти ее слова слышал только Жора, тащившийся за ней с этими самыми мешками. К удивлению Софьи дверь квартиры Паршина оказалась не запертой.
- Совсем менты оборзели, - пробормотала она, заходя в квартиру. - Не опечатали квартиру, даже не закрыли ее.
Она решительно вошла в зал, и, почувствовала, как волосы у нее встают дыбом. У Софьи даже начали подгибаться ноги, и, если бы не подхвативший ее тело Жора, она бы упала на пол. Сначала Могильщик не понял, в чем дело, но когда глянул вперед, то и у него самого волосы зашевелились на голове. За столом, с бутылкой в руках, сидел покойный Николай Паршин. Все те же, чуть раскосые, заплывшие от беспробудной пьянки глаза, лохматые волосы, с вихрами на левую сторону, нос картошкой. Словно и не было двух стаканов метилового спирта, и ночного полета с пятого этажа.
"Как же так, я же его сам позавчера с балкона...", - мелькнуло в голове Жоры.
В это время сзади раздались шаги, и ласковый старушечьей голос произнес: - Вот, Петенька, картошечки тебе принесла.
Мимо них рысцой прошлепала соседка, с глубокой тарелкой жареной картошки. Она торжествующе блеснула глазами в сторону окаменевшей парочки.
- Петенька вернулся, - заявила она, поставив тарелку перед Паршиным. - Домой, к себе. Жалко, только, что Коленька тебя не дождался. Так бы он порадовался! А то все поминал тебя каждый раз. Третий тост у него всегда был: за братьев, что б им там хорошо было, на том свете. Совсем немного ведь не дожил до радостной встречи, страдалец!
Лишь теперь и Софья и Жора поняли, кто сидит перед ними.
"Мать твою, как он похож на брата"! - подумал Могильщик.
"Этого еще только не хватало!" - скривилась Софья.
- Ну, я пойду, внучка у меня там одна, дома, маленькая совсем. Людка то у меня же проводницей работает. Как в дорогу, так подкидывает мне своего воробья. А это, считай неделю она в дороге! Кушай дорогой! - старушка погладила хозяина квартиры по грязной голове, и ушла.
- Спасибо, тетя Оля, - просипел "воскресший" вслед соседке. - Ну, а вы чо тут встали? - спросил Петр, ковыряя картошку гнутой вилкой. - Что надо то?
Первой нашлась Сонька.
- Ну, сначала, надо Колю помянуть. Выпей, за брата.
- Когда есть с кем чокнуться, я один не пью, - прохрипел новый хозяин квартиры.
- Хорошо, тогда наливай. Хорошего человека помянуть не грех.
Она скосилась на бутылку, и увидела, что это та же самая осетинская отрава за восемнадцать рублей. Петр налил ей водки, в стакан грамм пятьдесят. Он хотел разлить и в третий стакан, но Жора его отставил в сторону. Это снова не понравилось Петру.
- А он это чего не хочет выпить за память брата?
- Он за рулем, - пояснила Софья. Могильщик тоже подтвердил: - Не, я за рулем ни капли.
Это, как ни странно, убедило алкоголика.
- Тогда уважаю. Сам шофер, сам на этом деле, - он щелкнул себя пальцем по кадыку, - спалился. После этого и жизнь пошла кувырком. Грузчик, он не водитель, ему можно каждый день лакать. А кто после этого алкашу машину доверит?
Он поднял стакан: - За брата моего Кольку. Ну и, за Ваську, царство им небесное.
Зубаревская согласилась с тостом.
- Ну, не чокаясь, за Колю, - сказала она, и, не поморщившись, выпила свою дозу.
- Жора, сходи еще за бутылкой, - она подмигнула Могильщику, - а то, что тут нам, полбутылки всего на двоих.
Могильщик понял ее правильно, и принес из багажника сразу два литра "паленки". Это было как раз вовремя. Не успел он водрузить все это богатство на стол, как раздался стук в дверь, и в квартире появились три лохматых типа самой пропитой наружности.
- Можно? Привет, Колян! - Сказал первый из них, и торжественно водрузил на стол бутылку водки, точно такой же, как та, что стола на столе. - Банкуй, братан!
- Я не Коля, я Петро. А ты кто такой? Я тебя не знаю.
Вошедший опешил.
- Петро? Да не может быть? Вылитый Колька! Мы ж тебя схоронили давно! Водяры за твою память цистерны две выпили. А Колька где?
- А Колька на моем месте, на том свете, - ответил Петр, и в два глотка выжрал полстакана водки.
- А ты где был все это время? - настаивал новый знакомый.
- У корейцев работал, в деревне. За жратву да выпивку. А потом обрыдло все, я и сбежал.