Нас с Григорием эта жизнь выплеснула в капитализм, как мать в роддоме - голеньких и глупеньких. Мы посмотрели кругом - батюшки родные! Люди не просто живут от зарплаты до аванса, люди деньги делают! И какие деньги! Присмотрелись мы посильнее, а кто эти новые миллиардеры? А они, как и мы с Григорием, бывшие инженеры, комсомольские работники. А мы чем хуже? Денег, конечно, не было, но мы же догадливы были, мы кредит взяли, под Гришкину квартиру. Взяли в аренду бывшую нашу заводскую столовую, из неё ресторан сделали. Всё так хорошо пошло, народ идёт, деньги рекой текут. Я поправляться начал, Гришка элитный коньяк коллекционировать. Только я хотел сказать своё знаменитое:
- А что, хорошо ведь живём, Григорий?- Как приехали восемь жлобов размером с наши вытяжные шкафы. Они сказали:
- Теперь это наш ресторан, пошли вон отсюда.
Мы, было, возражать стали. Дескать, это наш ресторан, вот документы, и мы, если что, в милицию пойдём. Ну, отобрали у нас документы, побили нас, как оказалось потом, слегка и чуть-чуть. Мы сгоряча в милицию побежали. Там нашу историю даже до конца не дослушали, в шею гнать стали.
- Вы с ума сошли! Вас сейчас, таких дураков, тысячи, а этих, бандитов, больше чем нас, милиции. Если всех вас, терпил, регистрировать, то у нас процент выполнения плана упадёт. И вообще, нам не до вас, у нас же война с мафией, борьба с коррупцией, месячник борьбы за чистоту своих рядов. Идите отсюда!
Обидно вроде. Но у нас с собой было. Приняли мы по сто грамм элитного коньяка, что от нашего счастья остался, а вроде и неплохо. Ресторан отобрали, морду набили, но не убили же, как других.
- А что, Григорий, неплохо, что мы живые остались?
- Отлично Константин! Вон, очередного банкира на кладбище волокут, а мы с тобой сидим, коньяк пьём, и синяки уже почти сошли.
Сидели мы, правда, уже в моей квартире, так как Гришкину за долги банк отобрал. Вроде хорошо, живи, жизнью радуйся. Но нам же не терпелось богатыми стать. Присмотрелись мы, какой бизнес сейчас самый выгодный? Оказалось, выгодно челноками в Турцию летать. Накупаешь там всякой всячины по дешёвке, а тут продаёшь задорого. Ну, мы уже мою квартиру в банке заложили, баксы в трусы зашили и в Турцию. Набрали самого дешёвого товара, что только нашли. Приехали обратно, в Лужниках на рынке разместились, ждём, когда к нам деньги повалят. Только, чувствую, они нас как-то обходят. Люди не только что прицениваются, а шарахаются от нас, как от прокажённых. В конце дня к нам тётка подошла, в валенках, в двух ватных штанах, в губах цигарка, в организме не меньше литра водки, судя по выхлопу. Сразу видно - профессионал.
- Что, - спрашивает, - ик? Не покупают?
- Нет, - говорим, - мы прямо таки удивляемся такой стороне нашего бизнеса. Чего это товар наш буксует?
- А кто вас, дуриков, надоумил в декабре купальники продавать? Не сезон сейчас. Если выкобениваться не будите, я у вас всё это добро сразу заберу, по себестоимости, пущай до лета полежит.
Отдали мы ей весь товар по себестоимости, то есть по цене в два раз меньше, чем мы его купили. Еле-еле мы тогда от банка откупились. С себя всё продали, в квартире всё продали. Печально, вроде. Но у нас же с собой было. Приняли мы по двести грамм спирта "Рояль".
- А хорошо всё прошло, Григорий?
- Отлично, Константин! Когда бы мы с тобой ещё в Турции побывали? На море из иллюминатора посмотрели, шаурмы настоящей поели. Нормалёк!
Нам бы снова надо было прижаться и сидеть на пятой точке. Но тут же по всем каналам, по всем заборам: - "МММ", "МММ", "МММ"!
Посоветовались мы с Гришкой, продали мою квартиру. А зачем она нам, если у нас через месяц две будут?
Ну, месяц не месяц, а через полгода приняли мы с Гришкой по триста грамм самогона.
- А хорошо, - говорю я, - Григорий, что ты гараж свой не продал. Всё хоть никакая, а крыша над головой.
- Да отлично, Константин! Сейчас щели залатаем, буржуйку сварганим, и живи, жизнью наслаждайся. Вон, и самовар есть, вещь незаменимая, хоть в нём бич-пакеты вари, хоть для горячего чая.
Кем мы только потом с Гришкой не были! И грузчиками, пока грыжа позволяла. И дворниками, пока нас таджики не выжили. Самый лучший бизнес был в церкви. Я тогда совсем обнищал, надел то пальтишко, которое мне в восьмидесятых ателье "Дружба" сварганила. Оно и тогда у прохожих жалость вызывала, а когда её ещё моль погрызла, стало просто убойной. Я как к церкви подходил, рта не успевал открыть, а мне уже прихожане с деньгами кидались. Последние медяки по карманам шарили, а отдавали. Две вдовы пообещали меня за свой счёт похоронить, телефоны свои написали, и по карманам рассовали. Хорошо жили, но другие нищие просто немыслимой завистью исходили. Так и подставили нас, выжили с паперти. Святые отцы напоследок так нас отфигачили, что мы тех бандитов с благодарностью вспомнили. Добрыми людьми бандиты оказались, по-божески нас тогда отходили. Но всё равно, меня как из реанимации вывезли, я своё слово сказал: - А хорошо было, Григорий!
- Отлично, Константин! У тебя хоть челюсть и сломана, но я тебе через трубочку "Кагор" волью. Давай по кружечке.
Ну, кружечку этого самого "Кагора", за ведро которого нас из церкви турнули. Выпил я божественный напиток, и совсем расцвела жизнь как бутоны в божьих садах.
Сейчас мы, правда, на скамеечке живём, в парке. Нет, летом хорошо, цветочки, соловьи, пустые банки из-под пива. Зимой тоже неплохо, паттерна рядом, тёплая, обжитая. А это всё благодаря Собянину, реновацию он решил сделать, то есть переселить тех, кто жил в центре Москвы, поближе к Полярному кругу. Ну, мы и так близко к нему жили, просто наш гараж под застройку попал. А документов у Гришки на этот гараж отродясь не было. Так что нагнали бульдозеров, еле мы успели спасти самовар. И пошли в парк, радоваться за тех, кто в этой новостройке жить будет.
Тут ещё Путин нас недавно подвёл. Мы уже, было, руки потирали, в предвкушении пенсии, а он взял, и ещё пять лет нам накинули. Дескать, вас, пенсионеров, много, а тех, кто работает, мало. Кто работает мало, а кто не работает - много. Так что работайте до примерки деревянного макинтоша. Обидно, вроде. Но у нас с собой было! Приняли мы по триста денатурата.
- А что, Григорий, ведь он прав, - говорю я. - Нас много, а рабочих рук мало. Мало рабочих рук, а нас много. Народ размножаться не хочет, как будто пример с нас с тобой берёт.
- Нет, Константин. Нам семью нельзя содержать, жену с детьми. Трехкомнатных патерн ведь ещё не делают.
- И то верно, Григорий. Кто-то должен же за нас работать, пенсию нам обеспечивать, вот и пусть себе работают. Нормально, Григорий?
- Отлично Константин! Пошли, поищем, что обменять на денатурат можно. В России нужно, чтобы всегда у народа с собой что-то было, а то по-другому в этой стране не выживешь! Ни нам, ни правителям. По трезвянке то мы, и за вилы взяться можем. А там принял на грудь - и всё офигенно нормально!