Всяк по-своему с ума сходит - утверждает поговорка, и, вторя ей, русский язык предлагает множество слов для обозначения тех, кто не в своем уме. Мы говорим помешанный, безумный, ненормальный, умалишенный, психованный, душевнобольной. Мы говорим, что некто свихнулся, что у него помутился рассудок, поехала крыша. А сколько еще и однозначно воспринимаемых жестов дополняют этот далеко не полный перечень. Это только "правда всегда одна", как поет Наутилус Помпилиус, и даже рифмы к слову правда в русском языке нет, а вот сумеречных состояний души много. Откуда они берутся и как от них избавиться, до сих пор не вполне ясно, хотя число тех, кто не способен на адекватное восприятие происходящего, постоянно растет.
Кто из нас не задавался вопросом - а я в своем уме, произвожу ли я впечатление нормального человека. Соскочить с колеи бывает легко, и вот уже вчерашний преуспевающий член общества ограничен пределами больничной палаты, за стены которой он боится выйти. Примеряя на себя его участь, мы невольно задумываемся, а вдруг следующими будем мы.
...Одна немолодая женщина с большим трудом подняла на ноги своего единственного сына. Когда ему подошел срок пойти в армию, она решила отвести эту беду. Случай помог ей, знакомые поставили сына на учет в психдиспансер, и призыва удалось избежать. Вначале казалось, что сняться с учета будет не труднее, чем встать, но радость была преждевременной, мнимой диагноз превратился в реальный. Заболевание прочно прилипло к юноше, как будто бы он заразился им. На естественный вопрос, случилось бы у него помутнение рассудка или нет, если бы он пошел в солдаты, однозначно ответить нельзя. Может быть, дело здесь в том, что существует некая общность душевнобольных, если даже случайно оказаться внутри нее, то невидимая дверца захлопнется.
Младшая сестра боготворила старшую, хотя та и была со странностями. Она легко впадала в истерику, "разговаривала" только оголтелым криком, не могла закончить никакое дело, ее дом был завален коробками со старьем, в которых плодились пауки и моль. Она сделалась истинными проклятием для родни, но к психиатру не шла, хотя в ее неадекватности сомнений не было. В один прекрасный момент старшая сестра стала членом некой тоталитарной секты, и младшая последовала за ней, взяв с собой и сына. Через несколько лет их совместного пребывания там произошла удивительная рокировка. Старшая сестра стала намного спокойнее, научилась разговаривать, а не кричать, выбросила хлам и даже стала особой, приближенной к лидеру, а он всем ставил в пример ее работоспособность, организаторский талант и доброту. Зато сын младшей совершенно потерял себя, он не мог оставаться один, утратил работоспособность, превратился в инвалида и без сильнодействующих лекарств уже не существовал.
Стать прозрачным
Одно время моей соседкой по дому была молодая женщина по имени Лена. У нее был серый цвет лица, неподвижный взгляд, весьма скупая мимика. Все говорили, что она не в своем уме. При разговоре она едва приоткрывала рот, у нее был металлический без интонаций голос. Выйдя из подъезда погулять с собакой, я всякий раз сталкивалась с ней лицом к лицу, как будто бы она со своей колли уже поджидала меня. После этих встреч становилось как-то неуютно и тоскливо, почему-то возникало чувство вины, как будто бы это я виновата в ее проблемах, как будто бы я должна каким-то образом ей помочь. Однажды, едва завидев Лену издали, я решила обойти ее, но каково же было мое изумление, когда она, опередив меня, привычно встала на пути. Я подумала, нет ли в моем поведении чего-то такого, что притягивает ее и попробовала взять состояние безразличия и отрешенности. Я постаралась не думать, не замечать, никак не оценивать происходящее, сделаться незаметной, прозрачной, никакой. Я постаралась смотреть ничего не выражающим взглядом, ничем не выдавая и никак не проявляя себя, скользить по миру невидимкой, двигаться механически как автомат. У меня выработалась реакция на Лену, едва завидев ее, я становилась тише, неприметнее, делала взгляд рассеянным. Такая линия поведения прекрасно сработала, постепенно Лена утратила ко мне интерес и стала встречаться все реже и реже, а вскоре и вовсе пропала.
Эта наработка помогла мне в будущем. В бассейне, завсегдатаем которого я являюсь, обращала на себя внимание моложавая стройная женщина, которая непрерывно разговаривала сама с собой: кого-то осуждала, что-то доказывала, требовала справедливости и угрожала карой. Она плавала не вдоль дорожки, как все, а по кругу, практически оставаясь на одном месте. При этом вела себя агрессивно, старалась задеть, толкнуть, сделать замечание, уколоть резким словом. Старожилы избегали ее, выдерживали безопасную дистанцию, а я решила плавать по одной дорожке с ней, но при этом постаралась отрешиться от нее, не обращать внимания, никак на нее не реагировать, и это сработало. Она меня тоже не замечала, она утратила ко мне интерес.
Переключить на себя
Такие люди чем-то напоминают пустые места, дыры. Их сумеречное сознание просто фиксирует происходящее, они почти беспристрастно скользят по миру невидящим взором, они погружены в себя. Они никак не искажают личной оценкой то, что безлико отражается в их глазах. Они настроены на то, чтобы мгновенно отреагировать на выплеск эмоций прочих людей, при этом неважно какими, положительными или отрицательными они будут. Для этого они умеют вызывать этот выплеск, чтобы, включившись в него, урвать что-то и себе и чуть подкрасить собственную серую и безотрадную явь, наполнить ее внешним содержанием и подпитаться.
Они провоцируют либо на протест против себя, либо на сочувствие и жалость, делая это так искусно, что их бывает трудно заподозрить в чем-то запретном. Они переключают и замыкают общение на себя, принуждая к непрерывному, навязчивому мысленному диалогу с собой, отгораживая тем самым собеседника от свободного обмена с миром. Тогда нечеловеческая запредельная разрушительная сила, изнурившая их, получает право на время покинуть воспаленный мозг, больную голову и поселиться в здоровой, получив ее в свое полнейшее распоряжение. Здоровый начинает вести себя как больной, как будто бы он заразился умопомрачением и занял место больного в строю помешанных. Здоровый начинает вести изматывающий мысленный диалог с больным, пытаясь что-то доказать ему, что-то исправить в его миропонимании, чему-то его научить, показать, как можно изменить жизнь к лучшему, помочь. Здоровому начинает казаться, что он, обычный человек может своей волей преуспеть там, где бессилен высший промысел.
Раздвоение личности
или как дошел до желтого дома Германн
Умопомрачение подкатывает незаметно. Начинается с безобидных странностей, от которых, как кажется, легко можно отказаться, но с какого-то момента обратного хода уже нет, и жертва прямиком катится в желтый дом. Именно так произошло с несчастным Германном из "Пиковой дамы". Началось с его безумной любви к Лизе. Он боготворил красавицу, но не надеялся на взаимность, поскольку был беден и незнатен. Все подтрунивали над его тайным чувством, но Лиза ответила на него. Казалось, что счастье уже близко, как вдруг все неожиданно и быстро покатилось под откос. Дело было в том, что влюбленных объединяло не только взаимное влечение. Зависть к старой графине и ненавистная зависимость от нее объединяла их сильнее, чем любовь. Графиня была истинной избранницей судьбы, и она в избытке обладала всем тем, о чем эти двое не смели даже мечтать. Она обладала и богатством, и знатностью, а в молодости, в бытность свою в Париже эта московская Венера была удачлива и в игре. Вопреки поговорке, графине везло и в картах, и в любви.
Германну казалось, что он больше всего на свете хочет сделать Лизу счастливой, а для этого ему необходимо разбогатеть, сорвав заветный куш в карточной игре. Продвигаясь по пути к счастью, он дошел до преступления как-то нечаянно. Лиза позвала его в дом графини на тайное ночное свидание, но он явился туда не за этим. Им овладела решимость любой ценой вырвать у старухи тайну трех счастливых карт. Он забыл о Лизе, он оказался во власти мании. Ему казалось, что его ведет благородная цель, но в глубине души он стремился не к ней, а к признанию и уважению в кругу богатых игроков, тех бездельников, которых он возмечтал превзойти. Выиграв, он смог бы одержать победу, самоутвердиться и отомстить за вчерашние насмешки.
Много ли надо старухе, он лишь припугнул ее, как она испустила дух. Пресловутую тайну трех счастливых карт она сообщила ему позднее, явившись во сне, и он решился на игру. Первые две карты принесли ему весомый выигрыш, но тут старуха нанесла ответный удар: карта Германна была бита, он спустил все деньги, его рассудок окончательно помутился, и он навеки оказался в сумасшедшем доме.
Сумасшествие и призраки
Старуха преследовала обидчика и после кончины, а вернее сказать, преследовал Германна явившийся во сне и окончательно смутивший его разум призрак покойной. Месть графини была жестокой, но, по представлениям древних, иначе и быть не могло. Ведь убитый имеет полное право на месть тому, кто лишил его жизни и отправил в мир иной раньше отпущенного свыше срока. По старинному греческому поверью, писал Платон, дух недавно убитого преследует убийцу, ибо его возмущает вид преступника, свободно расхаживающего по родной земле. Дух убитого мог сжить убийцу со света, наслать ужасную болезнь, свести с ума, ослепить, привести к рождению слабого или нежизнеспособного потомства. Как минимум, он способен насылать на убийцу проклятие, обречь его на скитания, вынудить сделаться бездомным бродягой, как будто дух убитого гонится за ним по пятам. Вспомним, как "беспокойство, охота к перемене мест" овладело Онегиным после того, как он застрелил на дуэли Ленского.
Аборигены с островов Тихого океана разделяли опасения древних греков о том, что духи убитых людей способны навредить живым. Они изыскали средство, как обезопасить свое племя от этих духов. Для этого они подвергали вернувшихся с войны соплеменников специальному обряду очищения. В течение определенного времени те обязаны были жить в изоляции, соблюдать строгую диету, использовать специально отведенную для них утварь и одежду. Воины не имели права прикасаться к женщинам. С помощью особых методик тела убийц делали отталкивающими, чтобы духи не пожелали даже приблизиться к ним. Для этого их мазали навозом или вызывали появление гнойников. Практиковали устрашение духов, для чего наносили на тела воинственную раскраску или татуировку. Тогда духи убитых испугаются и не станут мстить. От семьи убитого можно было откупиться, а гнев богов смирить специальной жертвой.
Все эти и еще многие другие очистительные обряды описаны в книге Дж.Фрезера "Фольклор в ветхом завете".
Помеха и помешательство
Дух убитого мешает убийце жить, ставит помеху в равноправном общении с миром людей. Он искажает восприятие действительности и может довести до помешательства, до реального выпадения из действительности. Очистительные обряды, жертвы, пеня семье убитого призваны снять помеху, восстановить убийцу в его праве на свободное общение, возвратить его в мир людей, к семьям. Слова помеха и помешательство имеют один корень, сняв помеху, можно освободиться от помешательства.
Есть много путей к тому, как поставить помеху в восприятии информации и тем самым довести до помешательства, как лишить человека способности трезво мыслить, как сузить его кругозор, вынудить смотреть на мир чужими глазами. В наше время, как и во все времена у многих возникает искус беззастенчиво отнимать разум у других людей, а тем самым усиливать собственную личность. Для этого вначале необходимо возвести между жертвой и миром непробиваемую стену. Этим с успехом занимался, например, печально известный Сёко Асахара, называвший сам себя "великим учителем". Он провозглашал, что пришел освободить "сегодняшних японцев от бедного в духовном отношении состояния", а пришел к массовому отравлению пассажиров Токийского метро, за что и был осужден.
Каждому вновь прибывшему в Аум Сенрикё, именно так назвал Сёко Асахара свою тоталитарную секту, в обстановке строжайшей секретности на ухо сообщалось некое слово, таинственная мантра. Её требовалось постоянно повторять про себя и категорически запрещалось передавать кому бы то ни было. Концентрация на этой мантре и постоянное произнесение ее исключало какие-либо посторонние мысли и отгораживало адепта от мира людей не хуже прочных стен. В результате он лишался человеческой сущности и превращался в послушную марионетку в руках лидера.
Коллективная эйфория
Изоляцию от мира можно осуществить и другими путями, например, добиться того, чтобы все члены группы единомышленников следовали особым ритуалам, особому календарю, праздновали только собственные праздники, соблюдали собственные нормы этики, правила поведения, употребляли особую пищу, носили особую одежду, а самое главное, превозносила до небес, боготворили того, на кого работают, будь то Сёко Асахара или кто-то иной. Для довершения поставленной задачи адептам прививается комплекс превосходства, поскольку их жизнь якобы посвящена высшим целям, а не тому обыденному низменному существованию, которому служат все прочие люди. Единомышленники заняты подержанием внутренней близости, духовного братства, и даже находясь в кругу других людей, они фактически изолированы от них. Групповые медитации еще надежнее отделяют адептов от социума, возвращение в него становится непосильной задачей.
Члены такой группы испытывают радость от общения с себе подобными, зато между группой и остальным миром может возникнуть прочный барьер. Семейные неурядицы, нерешенные личные проблемы, материальные сложности, отношения на работе и многие другие подчас тупиковые ситуации отходят на второй план. Хочется поскорее покончить с опостылевшими делами, чтобы отрешиться от них и расслабиться в кругу близких по духу. Новичок постепенно втягивается в некую вымышленную реальность, в иерархию, отыскать собственное место в которой еще труднее, чем в социуме. Дело в том, что группа, как правило, не занимается никаким конкретным делом, а поэтому место и роль каждого в иерархии определяется по субъективной оценке лидера или его ближайшего окружения.
Личная энергия каждого в группе становится частью коллективной, попадает в распоряжение, в копилку лидера, в его энергетический банк. Он получает право пользоваться ею по собственному усмотрению, расставляя акценты, наказывая и смещая нерадивых, возвышая и приближая примерных, внушая и без конца обещая грядущее просветление. Те, кто уже выпит до дна, чей потенциал исчерпан полностью, кто больше не в состоянии поддерживать энергетику группы за счет отказа от личной жизни, у кого уже не остается сил, чтобы заплатить за счастье слияния с группой, без жалости выбрасываются во вне и пополняют собой психбольницы. Самостоятельный выход и возвращение в социум для членов таких групп маловероятно. Только редким счастливчикам удается выйти из этого мира теней назад к людям, вернуться в социум и к семьям со здоровой головой.
ИТАК:
Не стоит пытаться спасать тех, чей диагноз установлен, пусть этим занимаются специалисты. Если приходится сталкиваться с подобными людьми, то не стоит осуждать, обсуждать, учить их и тем самым вступать с ними в мысленный диалог, выйти из него весьма непростая задача. Если в семейном шкафу висят скелеты и обитают призраки, давайте хотя бы попросим у них прощения и попросим уйти, Без этого они ни за что не покинут наши пределы и будут ставить помехи, способные довести до помешательства. Спасение от житейских передряг путем ухода из живой реальности в вымышленную за стены различных сект и духовных сообществ стоит слишком дорого, чтобы на это отважиться. Оно стоит разума.