Тенистая опушка леса
к себе манила в летний зной,
вдруг лик полуденного беса
встал меж деревьями и мной.

Он был нестрашным и обычным,
но дивно голосом владел,
заговорил вначале зычно
и тут же соловьем запел.

Руладой нежной разливался
и томным шепотом ласкал,
молчанья звуком добивался
и от себя не отпускал.

Он слал не козни и напасти,
он сеял отупенья жуть
и силой безраздельной власти
давил и жал живую грудь.

Он смолк и памяти завеса
упала в высохшей траве,
но трель полуденного беса
звенела долго в голове.