Жил Бессмертный Кощей, всех отцов бережливых предтеча,
Чтобы не отдавать никому драгоценную дочь,
Он одел бородавчатой кожей холеные влечи
И из отчего дома лягушка отправилась прочь.

Надо ж было такому в Кощеевом царстве случиться,
Чтобы вся его мудрость пошла этой девочке впрок,
Уродилась умнее отца молодая девица
И за это ее он на тяжкие муки обрек.

На три года отец наложил роковое заклятье
И одно только средство могло Василису спасти,
Если кто-то возьмет ее в жены в лягушачьем платье
И сумеет безропотно крест тот до срока нести.

Но живой человек не пойдет за лягушкой в болото,
Не захочет лягушку законной женою назвать,
Если ж вдруг на такое безумный отважится кто-то,
То Кощеевой мести обоим им не миновать.

Он внушит ему еайно спалить лягушиную кожу,
А она под запоры к отцу воротится опять,
Только встретит Ивана случайный безликий прохожий
И Бессмертного время покатится бешено вспять.

И сундук, где застыли недвижные утка и заяц,
где в яйце замерла без движенья железная ось,
Разлетелся и время сыграло с ним скверную шутку,
Все в движенье пришло, все за дело свое принялось.

Все, кто могут, летели, бежали, ныряли и плыли,
Все спешили скорее упущенное наверстать,
А Кощеевы кости все ныли и руки все стыли,
Он упал, где стоял и навеки остался лежать.

Спали с петель замки, слезы горькие канули в воду,
Насмотреться Иван на жену молодую не мог,
С ними были все те, кого выпустил он на свободу,
Чей конец отдалил и кому бескорыстно помог.