Lib.ru/Современная литература: Седакова Лариса Ильинична. Анна Каренина. Хроника гибели

АННА КАРЕНИНА. ХРОНИКА ГИБЕЛИ.

Роковые встречи героев

Действие романа Анна Каренина продолжается почти два с половиной года, с зимы первого года повествования до поздней весны третьего. Главные герои встречаются и расходятся, то пересекаясь, то живя отдельной жизнью. Но в нескольких эпизодах Толстой подчеркивает одновременность происходящих с героями событий. Речь идет о судьбоносных, переломных моментах, в которых Толстой сводит героев вместе или вынуждает, в том случае если они находятся порознь, на значительном удалении, думать и жить друг другом.

Одно из таких совпадение начинается с родов Анны, вызвавших ее практически смертельное заболевание, и с двух произошедших в тот же день судьбоносных контактов. Это признание в любви между Левиным и Кити, а также разговор между Долли и Карениным, в котором она настоятельно призывала его ни при каких условиях не разводиться с Анной, что оказало на него сильнейшее влияние. Толстой четко называет дни недели, когда все это происходит, подчеркивая этим одномоментность событий. Роды и оба разговора происходят в воскресенье. В понедельник Каренин возвращается домой в Петербург, находит умирающую жену и рыдающего возле нее Вронского. У постели безнадежно больной Анны происходит примирение, как супругов, так и мужа с любовником. В этот понедельник Левин приехал свататься к Кити, и счастливая пара получила благословение на брак. И, наконец, во вторник, когда Кити и Левин на седьмом небе от счастья, Каренин, который вновь обрел уверенность главы семейства, предлагает Вронскому покинуть его дом, а несчастный отвергнутый любовник стреляется и оказывается на грани гибели.

Еще один важнейший эпизод, в котором четко обозначены дни недели, относится к гибели Анны, которая произошла поздней весной через два с половиной года после начала романа. Это три дня предшествующие добровольной гибели Анны и сам день ее смерти. В четверг и в пятницу между Анной и Вронским происходят серьезные столкновения, в субботу они видятся мельком и в первый раз день проходит в ссоре, а в воскресенье она бросается под поезд. Действие разворачивается в Москве, а в эти же дни в Петербурге Степан Аркадьич, ее брат занят, помимо прочего, делом развода сестры с Карениным. В пятницу он разговаривает об этом с ее мужем и получает неопределенный ответ, в субботу приходит в гости к подруге Каренина графине Лидии Ивановне, где знакомится с ясновидящим французом Ландо, от прорицания которого теперь зависит судьба его сестры. В воскресенье Стива получает отказ в разводе, а Анна кончает счеты с жизнью.

В романе есть и другие эпизоды, в которых Толстой называет и дни недели, и то, что происходит с героями в каждый из этих дней. Это офицерские скачки и роды Кити.

Это подчеркнутое Толстым совпадение во времени наводит на мысль о том, что, все эти, казалось бы, разрозненные события, связаны какими-то незримыми нитями. Как будто бы счастье одних вытекает из несчастья других, а подъем одних есть следствие падения других героев романа. Как будто бы мера счастья, отпущенная одним, соответствует мере того несчастья, на которое обречены другие.

Для того, чтобы увидеть детальное подтверждение этому, обратимся к тексту романа и расположим события в той хронологической последовательности, в которой развивается повествование. У Толстого события из жизни разных героев не всегда сопряжены во времени, здесь сделана попытка совместить, что именно происходило с главными героями в хронологическом порядке, а также попытка сопоставить, к каким переменам в образе мыслей и жизни привели частные и коллективные контакты героев, начиная с зимы первого года и заканчивая поздней весной третьего года действия романа.

Зима

До гибели Анны остается два с половиной года

Первое пересечение героев происходит в начале романа, когда "все смешалось в доме Облонских". Мы видим полного жизни и здоровья главу семьи Степана Аркадьича, Стиву, несчастную, преждевременно состарившуюся и убитую изменой мужа Дарью Александровну, Долли. Она на последних месяцах уже восьмой по счету беременности, она не может оставаться в доме предавшего ее любовь мужа и готова уйти с детьми к родителям. Стива, хотя и сильно провинился, продолжает вести привычный образ жизни. Он руководит подчиненными в подведомственном ему присутствии, наслаждается изысканным обедом в компании своего старинного друга Левина. Левину тридцать два года, за его плечами бурная молодость, о которой он хочет забыть. Два месяца назад он уехал из Москвы в свою деревню, чтобы там в стенах родного дома понять, имеет ли он право жениться на восемнадцатилетней княжне Кити Щербацкой, на этой чистой, невинной и полной совершенств девице. Получив поддержку у своего приятеля Стивы, он вечером едет к Щербацким, но получает отказ. Там он знакомится с графом Вронским и понимает, что причиной отказа Кити была ее любовь к Вронскому.

На следующее утро Стива едет на вокзал встречать сестру Анну, которая приехала спасать его семью, и видит другого своего приятелем Вронского, который приехал встречать свою мать, графиню Вронскую. Анна и графиня оказались попутчицами и в дороге тесно сошлись друг с другом. Едва увидевшись, Вронский и Анна ощутили сильнейшее взаимное притяжение. Все четверо уже готовы покинуть вокзал, как их задерживает несчастный случай со смертельным исходом, как раз в этот момент под поезд случайно попадает человек, что почему-то до слез трогает именно Анну.

Анна сумела совершить то, что казалось безнадежным делом. Своими прочувствованными и тщательно выверенными словами она заговаривает невестку. Злоба Долли на мужа и ее ревность постепенно отступают перед решительной и твердой позицией золовки. В длинной череде различных аргументов в пользу сохранения семьи, которые приводила Анна, решающим становится заверение Анны, что, она в случае измены мужа "простила бы, как будто этого не было, совсем не было".

В гости к сестре приезжает Кити и, как и Вронский, с первого взгляда влюбляется в Анну. "Не успела Кити опомниться, как она уже чувствовала себя не только под ее влиянием, но чувствовала себя влюбленною в нее, как способны влюбляться молодые девушки в замужних и старших дам". Кити очень красива и жизнерадостна, но уже через неделю на балеона "чувствовала себя убитой", она первая разглядела, что ее будущий жених Вронский и Анна без ума друг от друга. Кити поняла, что "несчастье ее свершилось", она увидела, что Анна "пьяна вином возбуждаемого ею восхищения" и "улыбка счастья изгибала ее румяные губы", а на лице Вронского "всегда столь твердом и независимом она видела то поразившее ее выражение потерянности и покорности, похожее на выражение умной собаки, когда она виновата".

Анна бежит от Вронского в Петербург к мужу, ей хочется надеяться, что в привычной колее жизни она забудетсвое московское увлечение. Ночью в поезде она погружается в странное видение, "она чувствовала, что глаза ее раскрываются все больше и больше" и "что все образы и все звуки в этом колеблющемся полумраке с необычайной яркостью поражают ее". Она еще не знает, что он едет за ней, что он в том же поезде. Они сталкиваются на перроне, когда поезд делает остановку в Бологове. На лице его "было опять выражение почтительного восхищения, которое так подействовало на нее вчера", и вновь "ее охватило чувство радостной гордости". На вокзале в Петербурге при виде мужа она с новой силой испытала "давнишнее, знакомое чувство, похожее на состояние притворства", "но прежде она не замечала этого чувства, теперь она ясно и больно сознала его".

Вронский не пытался заснуть в поезде, "он чувствовал себя царем", "потому, что впечатление, которое она произвела на него, давало ему счастье и гордость". "Он чувствовал, что все его распущенные, разбросанные доселе силы были собраны в одно и с страшною энергией были направлены к одной блаженной цели". Вронский "никогда не знал семейной жизни", "отца своего он почти не помнил", мать его имела "во время замужества, и в особенности после, много романов, известных всему свету". Как и Левин в молодости, Вронский вел разгульную жизнь. "Выйдя молодым блестящим офицером из школы, он сразу попал в колею богатых петербургских военных" и "все его любовные интересы были вне (высшего) света". "Женитьба для него никогда не представлялась возможной". В доме Щербацких он "в первый раз испытал после роскошной и грубой петербургской жизни, прелесть сближения со светскою, милою и невинною девушкой, которая полюбила его".

Итогом этого первого пересечения главных героев стало примирение супругов Облонских. "Ты приехала сюда и сделала доброе дело", "без тебя Бог знает, что было бы" -такими словами Долли прощается с Анной. Анна так никогда и не поймет, что спасение семьи брата далось ей слишком дорогой ценой. Вскоре она "заразится" болезнью Долли иначнет сходить с ума от ревности к Вронскому. Анна неудержимо покатится вниз, но некому будет ни поддержать, ни успокоить, а уж тем более, спасти ее от надвигающейся смерти.

Анна и Вронский обрели в этот морозный день в Москве любовь, а Кити и Левин оказались по ту сторону любви. Кити была общей любимицей в семье и привыкла быть в центре. Она жила на пике радости и счастья и тем сильнее была потрясена тем, что оказалась отверженной. Еще вчера Вронский пожирал ее глазами, а сегодня без объяснений уехал вслед за Анной в Петербург. Еще вчера у нее было два жениха, Вронский и Левин, а сегодня не осталось ни одного. И поправить это никак нельзя было.

Левин, убитый отказом Кити, уехал в свою деревню, чтобы заняться привычными хозяйственными делами, "но каждый раз вздрагивал и краснел, вспоминая позор отказа".

Для Каренина роман жены стал началом конца его столь блистательной карьеры, что в конце романа становится очевидным для всех, кроме него.

Конец зимы и весна

До смерти Анны остается менее двух с половиной лет

После измены Вронского Кити серьезно заболела, и никакие средства и советы врачей не могли ей помочь. Через два месяца в доме Щербацких произошел консилиум врачей, после чего было решено везти Кити для поправки здоровья на воды. Едва вставшая от родов Долли приехала узнать, что сказали врачи и, желая поддержать сестру, решила поговорить с ней. Кити, способная "в минуту горячности забыться и наговорить много лишнего и неприятного", набрасывается на Долли: "я никогда, никогда не сделаю, что ты делаешь, - чтобы вернуться к человеку, который тебе изменил". Опомнившись, Кити зарыдала и сказала, "что мне все стало гадко, противно, грубо, а прежде всего я сама". Долли, слушая сестру, "убедилась, что неизлечимое горе Кити состояло именно в том, что Левин делал предложение и, что она отказала ему, а Вронский обманул ее, и что она готова была любить Левина и ненавидеть Вронского".

Великим постом Щербацкие уехали за границу. На водах в Германии Кити снова влюбляется в женщину, в Вареньку, безродную воспитанницу дамы из высшего света. Варенька ухаживала за этой дамой и "сходилась со всеми тяжелобольными, которых было много на водах, и самым натуральным образом ухаживала за ними". Варенька также прошла через несчастную любовь, и у нее на этот счет была твердая позиция, на которую она смогла поставить свою подругу. Ведь "вы не поступили дурно?" - спросила она, и "дело в том, любите вы его теперь или нет". На это Кити, не колеблясь, отвечает: "я ненавижу его". Подражая Вареньке, Кити решила ухаживать за больными, но вскоре поняла, что это притворство, что ей нет до этих чужих людей никакого дела, что ей слишком хочется жить самой. И ей захотелось назад в Россию.

Получив отказ, Левин едет к себе в деревню и погружается в привычный круг хозяйственных дел, а круг его общения замыкается на старой няне и мужиках. Через три месяца после неудачного сватовства, на пасхальной неделе к нему в имение приезжает Стива, от которого Левин узнает, что Кити не вышла замуж, что она тяжело больна, что даже опасались за ее жизнь, а сейчас она лечится на водах, а что Вронский сразу же после знакомства с ним Левина уехал в Петербург. Упоминание о Вронском вызвало в Левине бурю негодования. Левин, как бы мы сейчас сказали, расчеловечивает своего противника. Он говорит: "Вронский это "человек, отец которого вылез из ничего пронырством, мать которого Бог знает с кем не была в связи", а я могу указать "на три-четыре честные поколения" образованных людей, "которые никогда ни перед кем не подличали".

В начале мая Долли с шестью детьми переехала в свое приданое имение Ергушово, где ей пришлось самой выкручиваться из весьма непростых ситуаций. В старом доме текла крыша, нельзя было достатьдля детей ни молока, нимасла, ни яиц, не было забора, двор был открыт для скотины, некому вымыть дом и так далее. Долли сумела справиться с этими трудностями и наладить быт и питание своей немалой семьи: кроме нее и англичанки было пятеро детей и шестая грудная девочка. Долли понимала, что надежды на мужа нет никакой и перестала раздражаться и чего-то требовать от него, принимая его таким, каков он есть. Долли выросла в богатой семье и с рождения была окружена прислугой. В браке ей пришлось взять на себя всю бытовую сторону жизни, научиться экономить, шить детям одежду, брать на себя ответственность за их здоровье, принимать множество непростых решений и отвечать за них. Она фактически стала главой семьи, в которой был еще один, седьмой ребенок - Стива.

Анна первое время по приезде из Москвы "искренне верила, что она недовольна" преследованием Вронского, но скоро поняла, "что это преследование не только не неприятно ей, что оно составляет весь интерес ее жизни". Ранней весной, в разгар болезни Кити на вечере у княгини Бетси Тверской Вронский, поймал на себе ее "взгляд, полный любви" и понял: "Она любит меня. Она признается мне в этом". Приватный разговор этой пары на вечере не остался незамеченным в обществе и Каренин, заехав за женой, увидел, что все присутствующие обратили на это внимание. Он дождался позднего возвращения жены домой и несколько официально заявил: "Жизнь наша связана, и связана не людьми, а Богом. Разорвать эту связь может только преступление". Анна в ответ делала вид, что ничего не понимает, что претензии мужа не имеют под собой почвы. "С этого вечера началась новая жизнь для Алексея Александровича и его жены". "Но каждый раз, как он начинал говорить с ней, он чувствовал, что тот дух зла и обмана, который владел ею, овладевал и им".

Вскоре Вронский и Анна стали любовниками.

Лето

Менее двух лет до гибели Анны

В Петров день, когда Долли уже удалось все в доме наладить, к ней по просьбе Стивы приехал Левин. Левин объявил Долли, что он делал предложение Кити, но получил отказ. Долли пытается найти какие-то доводы, как-то уговорить Левина продолжить отношения с Кити, но Левин непреклонен. "Казавшееся мертвым чувство оживало все более и более и завладевало сердцем Левина: для меня всякая мысль о Катерине Александровне невозможна, - вы понимаете, совершенно невозможна" - отрезает он.

В середине июля Кити с матерью ехали со станции в имение Долли Ергушово. В ранний час рассвета навстречу им шел по дороге Левин, и тут в окне кареты он увидел ее и понял, что "только одно было на свете существо, способное сосредоточивать для него весь свет и смысл жизни. Это была она. Это была Кити".

В середине августа в Царском селе были назначены офицерские скачки, перед началом их Вронский заезжает на дачу к Карениным. При виде любимой "лицо его выразило ту покорность, рабскую преданность, которая так подкупала ее". Анна сообщает ему о беременности. Вронский убеждает ее оставить мужа и соединиться. Анна не соглашается. Она с одной стороны не может навлечь на сына позор от того, что у него теперь распутная мать, но с другой - не может и объяснить все это Вронскому. Она в тупике: "всю низость, весь ужас своего положения я знаю, но это не так легко решить, как ты думаешь. И предоставь мне, и слушайся меня. Никогда не говори со мной об этом".

Перед самым началом заезда прямо на ипподроме старший брат Вронского Александр в агрессивном и резком тоне передает ему неудовольствие матери его связью с Карениной. Вронский выходит из себя, "лицо его побелело" и "нижняя челюсть дрогнула", что случалось с ним редко. В таком состоянии, как знал брат, он был опасен. Вронский ведет скачку, но на самом последнем и легком препятствии вдруг неожиданно для себя совершает непростительную оплошность и ломает лошади спину. Анна при его падении впадает в шок и не может сдержать рыданий. Муж увозит ее домой, а по дороге она открывает ему правду: "я люблю его, я его любовница, я не могу переносить, я боюсь, я ненавижу вас...Делайте со мной, что хотите".

Скачки состоялись в воскресенье, а в понедельник Анна сообщает Вронскому о признании, которое она сделала мужу. Он снова повторил, что она должна разорвать с мужем, но "во взгляде его не было твердости". "Она знала, что, что бы он ни сказал ей, он скажет не все, что думает. И она поняла, что ее последняя надежда была обманута". Анна была права, утром этого понедельника Вронский думал, "что лучше себя не связывать", и именно эту мысль он не мог передать ей.

В понедельник утром Каренин, выступая на заседании правительственной комиссии, совершенно неожиданно для всех "восторжествовал" и поставил своих противников на место, вследствие чего было принято именно его предложение. "Успех Алексея Александровича был даже больше, чем он ожидал".

Анна вернулась в Петербург во вторник, но муж не встретил ее. Она сама пошла в его кабинет и начала разговор со слов: "я преступная женщина, я дурная женщина", но "я ничего не могу переменить". Анна хотела уяснить свое положение и напрямую спросила: "Что вам от меня нужно?" "Мне нужно, чтобы я не встречал здесь этого человека и чтобы вы вели себя так, чтобы ни свет, ни прислуга не могли обвинить вас..."

В это самое время во второй половине августа Левин понял, что "то хозяйство, которое он вел, опротивело ему и потеряло для него всякий интерес". Он бросил все и уехал в гости в соседний уезд к приятелю. Встречи и разговоры в дороге и в гостях навели его на мысль о переустройстве своих отношений с крестьянами. Он решил "заинтересовать рабочих в успехе хозяйства", "подразделить хозяйство" н сдать по частям мужикам на особых условиях.Он с жаром начал претворять это решение в жизнь.

Осень и зима

Полтора года до гибели Анны

В начале октября к Левину приехал больной чахоткой брат Николай, которому оставалось жить около полугода. Близость и неотвратимость смерти брата вкупе с похороненной любовью к Кити привелик тому, что Левин "во всем видел только смерть или приближение к ней". "Темнота покрывала для него все" и "единственной руководительной нитью в этой темноте было его дело, и он из последних сил ухватился и держался за него". Левин в первой половине октября уезжает за границу, чтобы на месте посмотреть, как организовано сельское хозяйство в других странах.

Вронский был произведен в полковники, вышел из полка и стал жить в своей квартире. "Мысли Вронского много изменились", он "давно перестал думать, чтобы связь эта могла кончиться, как он думал тогда", перед скачками в августе. Чувство его к Анне "все сильнее и сильнее привязывало его к ней". Он "уже давно оставил" холостые развлечения и ему "неприятно было", когда, сопровождая иностранного принца, он по долгу хозяина был вынужден участвовать в них по его прихоти. В середине зимы Вронский по просьбе Анны, которая уже скоро должна была родить,вопреки строгому запрету мужа, приезжает в дом Карениных и лицом к лицу сталкивается с Алексеем Александровичем. Анна укоряет Вронского, хотя поводов для этого нет, ей просто тяжело жить без него. И, хотя она говорит: "Я верю, верю тебе...", хотя умом она понимает, что Вронский предан ей, она никак не может обуздать эти "припадки ревности, в последнее время все чаще и чаще находившие на нее". Они "ужасали его" и "охлаждали его к ней". Вронский видел, что "и нравственно и физически она изменилась к худшему". По тому, как она поставила себя в отношениях с ним и мужем, Вронский был бессилен что-то изменить. Анна не желает говорить о будущем, она уверена, что скоро ее мучения закончатся. Ей приснился страшный сон о том, что она умрет родами. В этом сне был маленький мужик с взъерошенною бородой, как две капли воды похожий на того, какой приснился сегодня Вронскому, когда он днем перед этим свиданием с Анной заснул."Ужас был на ее лице. И Вронский, вспоминая свой сон, чувствовал такой же ужас, наполнивший его душу".

После встречи с Вронским в своем доме Каренин "не спал всю ночь, и гнев его, увеличиваясь в какой-то огромной прогрессии, к утру дошел до крайних пределов". "В походке, в движениях, в звуке голоса его была решительность и твердость, каких жена никогда не видела". Он забрал письма Вронского в качестве улики и сказал, что завтра уезжает в Москву и не вернется более в этот дом, что поручит дело о разводе адвокату.

Последствия блестящей победы Каренина оказались неожиданными и "подрезали его". Его умный оппонент Стремов неожиданно перешел на сторону Каренина и путем ловкой интриги сумел довести все меры, предложенные Карениным, до абсурда и представить все так, что "в одно и то же время и государственные люди, и общественное мнение, и умные дамы, и газеты - все обрушилось" против Алексея Александровича". Каренин решил поправить ситуацию и самому "ехать на место для исследования дела". Надо сказать, что "положение Алексея Александровича вследствие этого и отчасти вследствие презрения за неверность его жены стало весьма шатко". Проездом в дальние губернии он на три дня остановился в Москве.

Зима

До гибели Анны остается немногим больше года

Через день после объяснения Каренина с женой в воскресенье состоялся обед у Облонских, на который были приглашены Каренин, бывший в Москве проездом в отдаленные губернии, Левин, который вернулся из-за границы и, убив в Тверской области медведицу, по дороге в Москву оказался его попутчиком. Левин по-прежнему был погружен в мысли о смерти: "Когда поймешь, что нынче-завтра умрешь и ничего не останется, то так все ничтожно!" - говорит он Стиве перед самым обедом. Среди гостей были и Кити с отцом. С первых минут встречи между Кити и Левиным установилось такое взаимопонимание, что им не нужно было договаривать фразы до конца, как будто бы они могли общаться без слов. "В разговоре их все было сказано; было сказано, что она любит его и что скажет об этом отцу и матери, что завтра он приедет утром".

В этот вечер случился и еще один важный разговор между Долли и Карениным. Сначала Долли не могла поверить в измену Анны, а когда Каренин убедил ее, стала весьма настойчиво внедрять в него мысль о том, что, если он пойдет на развод, "она будет ничьей женой, она погибнет!". "Я простила (мужа), и вы должны простить!". С последними словами Каренин был не согласен: "Я не могу даже простить ее, потому что я слишком ненавижу ее за все то зло, которое она сделал мне!". Каренин не раз потом вспоминал слова Дарьи Александровны о том, что, разведясь, он погубит Анну, слова эти немало послужили ему оправданием в том, что он так и не дал ей развода.

Возвратившись в гостиницу, Каренин нашел две телеграммы, в одной "было известие о назначении Стремова на то самое место, которого желал Каренин". Стремов был главным противником Каренина и движущей силой той интриги, которая подкосила его. Вторая была от Анны: "Умираю, прошу, умоляю приехать. Умру с прощением спокойнее". Каренин срочно выехал в Петербург. Он возвратился домой в понедельник и узнал, что накануне в воскресенье, в самый день обеда у Облонских Анна родила девочку. В ее кабинете плакал, закрыв лицо руками, Вронский. "Она умирает. Доктора сказали, что нет надежды" - сказал он мужу. Анна лежала в горячке, а ее "глаза смотрели на него (на Каренина) с такою умиленною, с такою восторженною нежностью, какой он никогда не видел в них". "Одно мне нужно: ты прости меня, прости совсем!". При виде ее страданий "душевное расстройство Алексея Александровича все усиливалось и дошло теперь до такой степени, что он перестал бороться с ним". Он ощутил "блаженное состояние души, давшее ему вдруг новое, никогда не испытанное им счастье".Анна обратилась к Вронскому: "Подойди, подойди! Подай ему руку". Они пожали руки, а Анна заметалась на постели: "Доктор! Дайте же морфину".

Эту ночь с воскресенья на понедельник Вронский провел без сна. Левин и Кити также на спали в ожидании счастливой помолвки, а наутро в самый день приезда Каренина домой состоялось сватовство Левина и "начался тот блаженный сумбур, из которого Левин уже не выходил до другого дня после свадьбы". Счастье его "делалось более и более особенным, не имевшем и не имеющим ничего подобного". Омрачило этот праздник только одно событие, Левин "передал ей свой дневник". Он не думал, что это может так на нее подействовать, но наутро, увидев ее несчастное заплаканное лицо, он "понял ту пучину, которая отделяла его позорное прошедшее от ее голубиной чистоты и ужаснулся тому, что сделал". Она простила его, "но с тех пор он еще более считал себя недостойным ее, еще ниже нравственно склонялся перед нею и еще выше ценил свое незаслуженное счастье".

Во вторник Каренин попросил Вронского уехать из его дома и объявил, что "я не покину ее и никогда слова упрека не скажу вам". "Моя обязанность ясно начертана для меня, я должен быть с ней и буду" - с достоинством заключил он. Не помня себя, Вронский поехал домой, он "чувствовал его (Каренина) высоту и свое унижение", понимал, "что потерял ее навсегда, оставив в ней о себе одно постыдное воспоминание". Он лег, но заснуть не мог. "Что осталось?" - думал он, имея ввиду, что нет такого дела, которое могло бы теперь занимать его. Он"ни на чем не могостановиться". Жизнь без Анны не имела смысла, и он выстрелил себе в грудь.

В романе, как и в жизни, счастье одних сопровождается несчастьем других. Анна и Вронский оказалась на пороге гибели, а Левин и Кити - на пороге безмерного счастья взаимной любви. Долли навязывает Каренину мысль о том, что развод это путь к погибели Анны, формально к ней нельзя придраться, она имеет право думать так. Забегая немного вперед, мы увидим, что по сути дела с этих ее слов в душе Каренина, уже начавшего процедуру развода, поселяется оправданный религией протест против развода и, как следствие, последующего счастья жены в новом браке. Протест против счастья, которое будет оплачено его несчастьем, закатом его карьеры и всеобщим осуждением. Долли и Каренин, не сговариваясь, выступают здесь как сообщники, они ощущают себя порядочными людьми, свысока взирающими на бесчестную Анну. Долли, женщине порядочной, но не любимой мужем, как и Каренину, также брошенному женой порядочному человеку неприятно и даже непереносимо любовное счастье Анны и Вронского. Еще более неприятным для них будет свобода Анны и последующий за ней брак, после которого они уравняются в общественно мнении, и Анна перестанет быть ниже, чем они.

Вронский своим ранением в грудь доказал Анне, всему свету и своей матери в первую очередь, что жизнь без Анны для него лишена смысла. Мать его до сего дня действовала напрямую, недовольная его связью, она перестала давать сыну деньги, требовала разрыва и не скрывала, что желает отвадить его от Анны. Вскоре мы узнаем, что она начнет действовать иначе, она станет внушать сыну мысль о женитьбе на княжне Сорокиной, после которого он сможет продолжить карьеру, она стала играть на его честолюбии.

Со дня родов Анны прошло около двух месяцев. Каренин простил жену и Вронского и жалел их обоих, жалел сына и "упрекал себя, что слишком мало занимался им". "К новорожденной девочке он испытывал какое-то особенное чувство не только жалости, но и нежности". Но "он чувствовал непрочность и неестественность своих отношений с женою". Анна медленно поправлялась, но глядела на мужа с "мучительным чувством физического отвращения к нему, за которое она упрекала себя, но которого не могла преодолеть". "Он чувствовал себя бессильным; он знал вперед, что все против него". В конце февраля девочка заболела, Анна "не заботилась об этом прелестном ребенке" и Каренин, раздражаясь на жену за безучастие, решал все вопросы с недомоганием этой чужой девочки сам.

Стиву сделали камергером, он приехал в Петербург благодарить и пришел к сестре. "Я ненавижу его за его великодушие" - признается ему Анна. "Я чувствую, что лечу головой вниз в какую-то пропасть, но я не должна спасаться". Стива пытается внести ясность в отношения между супругами и предлагает зятю пойти на развод. Каренину "запало в душу слово, сказанное Дарьей Александровной в Москве, о том, что, решаясь на развод, он думает о себе, а не думает, что этим он губит ее безвозвратно". Но он сейчас так ясно видел "могущество той грубой таинственной силы, которая вразрез с его душевным настроением, руководила его жизнью и требовала исполнения своей воли", что сделался согласен на все, даже на развод.

Вронский несколько дней "находился между жизнью и смертью", но к концу февраля поправился и получил назначение в Ташкент. Движимый христианским смирением, Каренин соглашается на их прощальную встречу. Не помня себя, Вронский бросился к Анне. Любовники с трудом сдерживали поток чувств, радостное будущее без необходимости скрываться и лгать во всей полноте счастья представало перед ними. Вронский сказал, что увезет ее в Италию, где она окончательно поправится. Он отказался от назначения в Ташкент и вышел в отставку. Через месяц, в конце марта они уехали за границу, не получив развода и решительно отказавшись от него.

"Левин продолжал находиться все в том же состоянии сумасшествия, в котором ему казалось, что он и его счастье составляют главную и единственную цель всего существующего". Венчание пришлось на середину февраля, когда Анна и Вронский только-только начинали оживать. Для венчания Левину пришлось получить свидетельство о том, то он "был на духу", то есть исповедовался. Он был неверующим, в чем честно признался невесте. Ему не хотелось лгать перед священником, и он покаялся в том, что во всем сомневается, что было правдой. Он получил благословение и стал готов к венчанию.

Говоря на исповеди, что сомневается, Левин не лукавил, в день венчания он самостоятельно так и не смог преодолеть возникшие вдруг сомнения в том, любит его Кити или нет. Он бросился к ней, и она успокоила его. В Кити он обрел то, что так давно искал, женщину, которая могла бы снять с него груз сомнений во всем, в смысле жизни, в своем месте среди людей, в пользе своего дела и так далее. Перед венчанием случился еще один казус, все его сорочки отправили с багажом на железную дорогу и жениху не во что было одеться, поиски потребовали немало времени, он сильно опоздал, и гости, и священнослужители заждались и недоумевали.

Для венчания в храме была зажжены все люстры и все свечи у образов, "золотое сияние на красном фоне иконостаса, и золоченая резьба икон", и все вокруг было залито светом. На венчание съехалась вся Москва, разодетые во фраки и мундиры мужчины и дамы в атласе, бархате и длинных перчатках. Левин смотрел на невесту и "ему казалось, что она была лучше, чем когда-нибудь" но не из-за пышности выписанного из Парижа платья, а из-за того, что "выражение ее милого лица, ее взгляда, ее губ было все тем же особенным выражением невинной правдивости". После обряда "он подал ей руку и, ощущая новую, странную близость, пошел из церкви". После ужина молодые в ту же ночь уехали в деревню.

Весна

До гибели Анны остается один год

Вронский с Анной путешествовали уже три месяца. Анна в "этот первый период своего освобождения и быстрого выздоровления чувствовала себя непростительно счастливою и полной радости жизни". "Воспоминание о зле, причиненном мужу, вызывало в ней чувство, похожее на отвращение и подобное тому, какое испытал бы тонущий человек, оторвавший вцепившегося в него человека". Она утешала себя мыслью, о том, что хотя она и заставила мужа страдать, но "я тоже страдаю и буду страдать: я лишилась честного имени и сына". "Чем больше Анна узнавала Вронского, тем больше она любила его". Она "не смела показывать ему сознание своего ничтожества перед ним". Она ничего так не боялась, как того, что он может разлюбить ее, хотя "и не имела к этому никаких поводов".

Они объехали всю Европу, задержавшись ненадолго в Италии. Вронский, "несмотря на полное осуществление того, чего он желал так долго, не был вполне счастлив". Время надо было чем-то заполнить, но при неопределенности их положения круг их общения был весьма ограничен. Вронский стал брать уроки живописи, но настоящего таланта у него не было, и он оставил начатую картину незаконченной. Без живописи ему стало совсем нечего делать, и они решили ехать в Петербург. Вронский "намеревался сделать раздел с братом", которому он по доброте своей отдавал три четверти дохода от их общего неразделенного имущества.

В то время, как Вронский с Анной были за границей, Левины обустраивали свой дом в деревне. Левин был счастлив, но одним из его разочарований была "мелочная озабоченность Кити", которая противоречила его идеалу возвышенного счастья", а другим - ссоры. Только к третьему месяцу жизнь их стала становиться ровнее. Он продолжал работу над своим сочинением об устройстве земледелия в России. Он считал, что промышленное развитие страны является преждевременным, так как отвлекает население из деревень и от земледелия. Раньше этот его труд был полосой света во мраке жизни, а теперь - вносил немного тени в наполненную светом жизнь. Левин получает письмо от подруги брата Николая с известием, что тот при смерти. Супруги Левины едут к нему и находят, что он уже не встает с постели, что его номер в гостинице грязен и в нем стоит тяжелый запах, что у него совсем нет денег. Кити, получившая в Германии опыт общения с больными чахоткой, делает все, чтобы облегчить и скрасить последние дни деверя. Она наводит чистоту и порядок, убирает больного, кормит, приглашает лучшего в городе врача и, самое главное, она спокойно и просто разговаривает с ним. Она одна понимает, какие слова произносят его еле шевелящиеся губы и чего хочет чуть живой Николай, и он благодарен ей за это. Она успевает "уговорить больного в необходимости причаститься и собороваться". В минуту смерти его "лицо просветлело, под усами выступила улыбка". В этот день Кити узнает, что беременна. Вид брата, как и полгода назад, когда он приезжал к нему в деревню, вызвал в Левине "чувство ужаса", но он "чувствовал, что любовь спасала его от отчаяния и что любовь эта под угрозой отчаяния становилась все сильнее и чище".

Каренин, оставшись вдвоем с сыном, "не мог никак примирить свое недавнее прощение, свое умиление к больной жене и чужому ребенку с тем, что, как бы в награду за все это, он теперь очутился один опозоренный, осмеянный, никому не нужный и всеми презираемый". Кроме Анны близких людей у него не было, он совсем было пал духом, но к нему без приглашения явилась графиня Лидия Ивановна, которая в свое время помогла ему сделать карьеру. Перед нею он смог наконец-то выговориться. Она направила его мысли по другому руслу, что напоминает то, как Варенька когда-то изменила ход мыслей Кити. Ему, как и Кити, было стыдно перед людьми. Варенька сказала Кити, что если она не совершила ничего дурного, то ей нечего стыдиться. Лидия Ивановна говорит приблизительно то же самое: "вы совершили высокий поступок прощения", а "потому не можете стыдиться своего поступка". Графиня Лидия Ивановна сделала его сторонником того нового объяснения христианского учения, которое распространилось в то время в Петербурге. Тезис, который стал для Каренина путеводным, звучал так: "так как он (Каренин) обладает полнейшей верой, судьей меры которой он сам, то и греха уже нет в его душе, и он испытывает здесь, на земле, уже полное спасение". Алексей Александрович смутно чувствовал легкость и ошибочность этого представления о своей вере, но "ему было так необходимо в его унижении иметь ту, хотя бы и выдуманную высоту, с которой он, презираемый всеми, мог бы презирать других, что он держался, как за спасение, за свое мнимое спасение".

Вронский хотел думать, что нравы высшего света теперь "при быстром прогрессе" стали иными, а потому вопрос о том, "будут ли они приняты в обществе, еще не решен". Но, несмотря на все его попытки, из всех знакомых одна только княгиня Бетси Тверская ненадолго заехала к Анне. Вронского принимали везде, Анну - нигде. Но ее волновала только одна встреча - с сыном, на которую она отправилась в самый день его рождения в дом мужа втайне от Вронского. Мать с сыном пережили громадную радость от встречи, но появление мужа прервало это короткое свидание, и Анна быстро ушла. Возвратившись в свой одинокий номер, Анна долго не могла прийти в себя. Они с Вронским жили порознь, она не видела его с обеда прошлого дня. И тут "вдруг ей пришла странная мысль: что, если он разлюбил ее?". В минуту потрясения, вызванного предчувствием того, что она больше никогда не увидит сына, самый большой ее страх, страх быть покинутой Вронским, вытеснил все остальные страхи из ее души и даже страх потерять сына.

Клин вышибают клином, и она бессознательно пошла на новое унижение, решила наказать себя новой мукой, чтобы та утренняя мука от того, что безмерно любя сына, она теперь плохая мать, отступила перед этой новой мукой на второй план. Анна, одевшись в светлое платье, "которое она сшила в Париже, с открытой грудью, и с белым дорогим кружевом, особенно выгодно выставлявшем ее яркую красоту", отправилась в театр, где в этот вечер был весь свет. Ее знакомая, сидевшая в соседней ложе, громко сказала, что позорно сидеть рядом с Анной. Произошел публичный скандал. Дома в гостинице Анна стала во всем обвинять Алексея, он стал ее успокаивать такими уверениями в любви, "которые ему казались так пошлы, что ему совестно было выговаривать их, она впитывала их и понемногу успокаивалась". На другой день они уехали в имение Вронского.

Лето

До гибели Анны остается меньше года

"В левинском давно пустынном доме" этим летом жили Долли с шестью детьми и гувернанткой, княгиня Щербацкая, брат Левина по матери Кознышев и заграничная подруга Кити Варенька. Весь уклад жизни старинного родового дома Левина стал таким, какой был принят в доме Щербацких. Левин видел это, но не сетовал. Он слишком хорошо помнил ту темноту, тот ужас, который накатывал на него, когда он жил в одиночестве. Стива был редкий гость в Покровском, но дети его росли не без отца. Левин не только кормил и опекал Долли и детей, но даже еще и занимался с племянником латынью. Как-то так само собой получилось, что Долли и ее дети стали членами семьи Левина, который всегда мечтал иметь большую семью и уважал Долли за то, что она также была устремлена на это и что могло бы стать благодатным примером для Кити.

В июле Долли отправилась с Воскресенское, в имение Вронского, чтобы навестить Анну. Дом, обстановка, убранство, наряды Анны поразили Долли. Все было новое, дорогое, добротное и даже роскошное. Сама Анна была свежа и красива, "Долли была поражена тою временною красотой, которая только в минуты любви бывает на женщинах и которую она застала теперь на лице Анны". В гостях Долли вела себя не как задушевная подруга Анны, а как строгий аудитор или даже судья. Контраст с домом Левина был настолько ярким, что Долли, не способная порадоваться за подругу, стала находить и выпячивать недостатки как в доме Вронского, так и в самой Анне. Особенный акцент она делала на том, в чем, по ее мнению, она сама была лучше, чем Анна, а также на том, в чем дом Левина превосходит дом Вронского. Оказалось, что Анна была плохой матерью и редко заходила в детскую, она не вела дом, это делал Вронский, церемонный обед в небольшой компании произвел на Долли неприятное впечатление, Анна кокетничала что ей было не по возрасту, в прекрасной больнице, которую построил Вронский, не было родильного отделения, нашлось еще немало такого, что гостья сочла неправильным. "Неправильной" Долли мысленно назвала и саму семью Анны, противопоставляя этому свою, несомненно, правильную. За обедом один из гостей неодобрительно отозвался о Левине, Долли не промолчала и вступилась за него. Зато за Анну Долли вступаться не стала. В задушевном ночном разговоре в своей потребности выглядеть достойнее, чем хозяйка, Долли нашла, чем ее больно уколоть. Анна не хотела иметь детей, чье положение будет неопределенным, к тому же Анна едва не умерла после родов дочери. Долли считала, что намеренно отказываться от материнства безнравственно и с чувством заявила об этом Анне.

По дороге к Анне Долли ощущала себя уставшей, преждевременно состарившейся, никому не нужной, ее угнетало то, что у нее нет достаточных средств, чтобы поставить детей на ноги. В своих задушевных мыслях она дошла даже до того, что укорила Анну за то, что она примирила ее со Стивой полтора года тому назад. Долли казалось, что если бы она тогда ушла о мужа, то могла бы еще найти свою любовь и выйти замуж. По дороге назад в дом Левина Долли ощутила прилив сил и радостное чувство того, что жизнь ее сложилась правильно, что дети это ее счастье, а служение им наполняет ее существование смыслом и гордостью и что она ни на что не променяла бы эту свою еще день назад казавшуюся ей несчастливой жизнь на какую-то иную, хотя бы и внешне более благополучную.

Осень

Полгода до гибели Анны

"В сентябре Левины переехали в Москву для родов Кити". В октябре состоялись дворянские выборы в губернии, где были имения Вронского, Облонского и часть имения Левина. Кити настояла, чтобы муж поехал на них. "Левин много изменился со времени своей женитьбы; он был терпелив" и, "если не понимал, для чего все так устроено, то говорил себе", "что так надобно и старался не возмущаться". Выборы губернского предводителя представлялись ему делом непонятным. Он никак не мог взять в толк, зачем все это нужно и отдавал свой голос не за того, не вписываясь в интригу выборов, о которой ему рассказывали его и брат по матери Кознышев, и Стива. Он все путал и вел себя бестактно. Встретившись с Вронским, он едва поздоровался и тут же отвернулся.

Анна с Вронским поняли, что "в особенности осенью без гостей" "они не выдержат этой жизни, и что придется изменить ее". Анна плохо переносила отлучки Вронского, на этот раз, прощаясь с ней перед поездкой на выборы, он посмотрел на нее холодным строгим взглядом, который оскорбил ее. Анна понимала, что начинается охлаждение и "что нельзя было ни в чем изменить своих отношений к нему". Но было средство сблизиться с ним, "это средство было развод и брак", и она "решилась согласиться" на это. "Занятиями днем и морфином по ночам она могла заглушать страшные мысли о том, что будет, если он ее разлюбит". Он возвратился на день позднее, чем обещал, произошло объяснение, Вронский сказал, что они не могут не разлучаться, что теперь ему надо ехать в Москву по делам. Анна с вызовом сказала, что поедет с ним, он в ответ произносил нежные слова, "но не только холодный, злой взгляд человека преследуемого блеснул в его глазах".

Анна с ее потребностью любить и быть любимой, с истинно женским свойством ставить чувство впереди логики, в первую очередь реагировала на то, как он смотрел на нее, а не на то, что он говорил. Она считала, что лжет язык, а глаза не могут лгать. Отличительной чертой Вронского было то, что его глаза выражали одно, а слова совсем другое. Это отметила Долли, когда была в гостях в Воздвиженском. "Когда она осталась с ним наедине, ей вдруг сделалось страшно: смеющиеся глаза и строгое выражение лица пугали ее".

Анна написала письмо мужу с просьбой о разводе. В конце ноября они уехали в Москву, где "поселились теперь супружески вместе".

Зима

Менее полугода до гибели Анны

Левины жили в Москве уже третий месяц. Левин не умел жить в городе, ему там нечего было делать, и Кити "было жалко его". Поэтому она руководила им, постепенно занимая в семье то главенствующее место, какое было у ее матери. Утром она обсуждала с мужем весь распорядок его дня, указывала, что ему следует надеть, чтобы соответствовать ситуации, а вечером выслушивала полный отчет. Левин не возражал, что жена, которая была на четырнадцать лет моложе его, вела его по жизни в городе. Ему нравилось, что она думает и заботится о нем, проявляя полнейшую заинтересованность в его делах. Вечером накануне родов жены Левин в клубе встретил Вронского, нашлись общие темы и "Левин почувствовал себя совершенно примиренным с ним". После клуба Стива уговорил Левина поехать к Анне, и она очаровала его, ему "тотчас же стало легко, просто и приятно, как будто он с детства знал ее". "Какая удивительная, милая и жалкая женщина" - с участием подумал об Анне Вронский. Кити, выслушав вечером мужа, зарыдала: "ты влюбился в эту гадкую женщину, она обворожила тебя". Только к трем часам ночи после того, как Левин сказал, что "он поддался хитрому влиянию Анны и что он впредь будет избегать ее", они примирились. Уже в пять Кити встала, начались роды. Они продлились двадцать два часа, у Левиных родился сын Дмитрий.

В этом эпизоде все главные герои, исключая Каренина, снова пересекаются. Вечером накануне родов Левин общается с Вронским и Анной, в дом к Левиным, чтобы поддержать Кити, приезжают супруги Щербацкие и Облонские.

Левин, возвратившись домой после визита к Анне, наткнулся на претензии жены, в это же время Анна высказывала свои претензии Вронскому. Оба разговора закончились победой женщин. Разница заключалась в том, что Левин не мог жить без Кити, а вернее будет сказать, что без нее он впадал в отчаяние и желал смерти. Левин боялся остаться без Кити, поэтому согласие с ней было для него жизненной необходимостью. В паре Анна и Вронский был иной расклад, здесь Анна боялась остаться без Вронского. Стараясь победить любой ценой, она употребила для победы слишком сильный довод, она сказала: "я близка к ужасному несчастью, я боюсь себя". Разговор этот завершился ее победой, которую "он не простил ей". "Он был к ней холоднее, чем прежде, как будто он раскаивался в том, что покорился". "Она чувствовала, что рядом с любовью, которая связывала их, установился между ними злой дух какой-то борьбы, которого она не мола изгнать ни из его, ни, еще менее, из своего сердца".

Весна

Три, два, один день и гибель Анны

Поздней весной Степан Аркадьич, который погряз в долгах, отправилсяв Петербург хлопотать о том, чтобы его назначили на открывающееся место с высоким окладом. Он посетил Каренина в пятницу и попросил его, чтобы тот замолвил за него при случае словечко перед тем влиятельным лицом, от которого зависело назначение. Затем Стива стал говорить об Анне и о разводе. "При имени жены лицо Алексея Александровича совершенно изменилось: вместо прежнего оживления оно выразило усталость и мертвенность". Он сказал, что жена сама отказалась от развода в том случае, если сын останется с отцом, поэтому Каренин считал разговор о разводе законченным. Я, "как человек верующий, не могу в таком важном деле поступить противно христианскому закону" - вновь повторил он аргумент Дарьи Александровны. В ответ на все новые доводы Стивы Каренин все более и более бледнел, губы его тряслись, он гадливо перебивал Стиву. Каренин заключил разговор словами: "я должен обдумать и поискать указаний. Послезавтра я дам вам решительный ответ".

Во время разговора сын Анны зашел к отцу и узнал дядю. Каренин предупредил Стиву, чтобы он не говорил с Сережей о матери, что после свидания с ней сын тяжело заболел и даже опасались за его жизнь, что теперь здоровье его поправилось, его отдали в школу, он хорошо учится и дружит с товарищами. Выйдя из кабинета Каренина, Стива увидел племянника и нарушил запрет. Без отца мальчик стал разговорчивее, и дядя решил спросить его, помнит ли он мать. Мальчик ответил отрицательно, а после ухода дяди, долго плакал. Вечером или на утро следующего дня Стива послал Вронскому телеграмму, в которой сообщил, что Каренин на "днях обещал решительный ответ".

Накануне того дня, когда Стива был у Каренина, в четвергАнна и Вронский поссорились, поводом послужило то, что он посмеялся над женскими гимназиями, "считая их ненужными, а она заступилась за них". Он сказал еще, что английская девочка, которой Анна покровительствовала, "вовсе не нуждается в знании физики". Она "придумала и сказала ему такую фразу, которая бы отплатила ему за сделанную ей боль: я не жду, чтобы вы помнили меня, мои чувства, как их может помнить любящий человек, но я ожидала просто деликатности". "Когда вечером он пришел к ней, они не поминали о бывшей ссоре, но оба чувствовали, что ссора заглажена, но не прошла".

Вечером в пятницу Анна ждала Вронского с холостого обеда. Днем Анна складывала вещи в сундуки, чтобы ехать в деревню, в Воскресенское. Она предложила поехать послезавтра в воскресенье. Вронский возразил, что из-за неотложных дел он сможет уехать только во вторник. "В понедельник или никогда!" - воскликнула Анна. На пустом месте возник спор, Анна обвиняла Вронского в том, что у него нет сердца, что она хочет любви, а ее нет. "Стало быть, все кончено!". Она зарыдала, он утешал ее "и в лице его теперь выражалась нежность". "В мгновение отчаянная ревность Анны перешла в отчаянную, страстную нежность, она покрывала поцелуями его голову, шею, руки".

В субботу Стива был приглашен к графине Лидии Ивановне, у которой нашел Каренина и некого графа Беззубова. Этот француз прежде был приказчиком в магазине в Париже и носил фамилию Ландо. Однажды он заснул в приемной у доктора истал во сне давать советы больным. К нему стали обращаться за помощью, популярность его росла и дошла до России. В Петербурге он излечил графиню Беззубову, она его усыновила, и он стал графом. Скоро ясновидящий француз заснул и изрек: "пусть тот, кто пришел последним, тот, кто спрашивает, пусть он выйдет!". Стива понял, что речь идет о нем и, "как из зараженного дома, выбежал на улицу". Он "был в упадке духа, что редко случалось с ним, и долго не мог заснуть".

На следующее утро в субботу примирение между Анной и Вронским было полным. За завтраком Вронский получил от Стивы из Петербурга ту самую телеграмму в которой было написано, что на днях Каренин даст "решительный ответ". Все,что касалось развода, выводило Анну из себя, она понимала, что все попытки получить развод тщетны, что муж ее, находясь под полным контролем графини Лидии Ивановны, развода ни за что не даст. Суета вокруг развода унижала Анну, а самый вероятный исход - отказ страшил ее и безысходностью отношений с Вронским, и крахом его надежд. "Я хочу, чтобы ты этим (разводом) так же мало интересовался, как и я" - с раздражением бросает она Вронскому. Вронский стал говорить, что ему нужен не развод, а определенность, что это нужно прежде всего для нее и будущих детей. "Детей не будет" - парировала Анна. "Она более раздражалась не словами, а тоном холодного спокойствия, с которым он говорил". Она закончила утренний спор словам: "Надо решиться. И я решилась".

Больше они в этот день не виделись. "Никогда еще не проходило дня в ссоре". Когда он вернулся вечером субботы домой, она просила девушку передать ему, что у нее голова болит и загадала, если он все равно придет к ней, "значит, еще любит. Если же нет, то значит, все кончено, и тогда я решу, что делать!..." Он не зашел. "И смерть, как единственное средство восстановить в его сердце любовь к ней, наказать его и одержать победу в той борьбе, которую поселившийся в ее сердце злой дух вел с ним, ясно и живо представилась ей". "И такой ужас нашел на нее", что "она поспешно пошла в кабинет к нему". Он спал крепким сном. В эту ночь она дважды принимала опиум, после второго приема ей привиделся кошмар, "несколько раз повторявшийся ей в сновидениях еще до связи с Вронским". "Старичок-мужичок" делает "какое-то страшное дело в железе над ней". Весь ужас составляло то, что он "не обращает на нее внимания".

Утром в воскресенье она пошла к нему в кабинет с мыслью, что "надо видеть его и готовиться к отъезду", но по дороге увидела в окно, как он вышел к карете, из которой высунулась женская рука и что-то передала ему. "Это заезжала княгиня Сорокина с дочерью и привезла мне деньги и бумаги от maman" - сказал Вронский. "Вчерашнее чувство с новой болью защемило больное сердце" Анны. "Завтра мы едем решительно?" - спросил он. "Вы, но не я" - ответила она и добавила: "Вы раскаетесь в этом". Он уехал и больше они уже не увиделись. Ей стало страшно, она послала к нему записку: "Я виновата, Вернись домой, надо объясниться. Ради Бога приезжай, мне страшно". Графа не застали в конюшне, куда он уехал из дома, он был уже на станции, чтобы ехать в Обираловку в имение матери. Анна отсылает посыльного с тою же запиской в деревню к графине Вронской. Затем посылает ему туда еще и телеграмму.

Она едет к Облонским, по дороге в дом брата смерть уже более не казалась ей неизбежной. Она решила попросить защиту у Долли, сказать ей: "я несчастна, помоги мне".У Долли была Кити, сестры разговаривали о кормлении ребенка, и "Долли одна вышла встретить гостью, в эту минуту мешавшую их беседе". Видя замешательство Долли, Анна понимает, что она лишняя в этом доме, что "Долли ничего не поймет. И мне нечего говорить ей". Анне только захотелось "видеть Кити и показать ей, как я всех и все презираю". Кити не без колебаний выходит к ней и после скорого отъезда Анны говорит сестре: "все такая же и так же привлекательна. Очень хороша!". Но, как и Левин, находит, что "что-то жалкое есть в ней! Ужасно жалкое!". "Нет, нынче в ней что-то особенное" - не соглашается Долли. "когда я ее провожала в передней, мне показалось, что она хочет плакать".

Дома Анна нашла ответ на свою телеграмму: "Я не могу приехать раньше десяти часов. Вронский". Посланный в Обираловку еще не возвращался. Она решила сама ехать туда и уличить его. По дороге на вокзал она ясно видела "в том пронзительном свете, который открывал ей теперь смысл жизни и человеческих отношений", "что все мы брошены на свет затем только, чтобы ненавидеть друг друга и потому мучить себя и других". Такой же ясный свет воссиял для нее в начале ее любви, в темном вагоне поезда, когда она ехала из Москвы в Петербург, убегая от Вронского. Теперь ничто не связывало ее с жизнью и ничего уже нельзя было изменить. Даже если она получит развод и станет женой Вронского, Сережа, сын, не перестанет думать о двух ее мужьях, а Кити не перестанет смотреть на нее, как на дурную женщину.

На станции в Обираловке она нашла посланного с запиской от Вронского: "Я буду в десять часов". Мучения ее достигли крайнего предела, она должна была прекратить их любой ценой. Она дошла до края платформы и тут круг замкнулся, она вспомнила "о раздавленном человеке в день ее первой встречи с Вронским". Способность мыслить и направленно действовать вернулась к ней затем, чтобы она смогла так рассчитать свой бросок под колеса товарного поезда, чтобы погибнуть наверняка.

В этот день Стива получил от Каренина отказ в разводе.

Лето

Два месяца после гибели Анны

Была середина лета, когда брат Левина по матери Кознышев ехал в его деревню и случайно оказался на проводах добровольцев, едущих в Сербию на войну с турками. Среди провожающих был и Степан Аркадьич, который попросил Кознышева передать Долли, как всегда, проводившую с детьми лето в имении Левина, что он получил то выгодное назначение, о котором хлопотал перед Карениным в самый канун смерти сестры. Стива, "уже вполне забыл свои отчаянные рыдания над трупом сестры", он с улыбкой подходит к Вронскому, который также ехал на войну. "Постаревшее и выражавшее страдание лицо его (Вронского) казалось окаменевшим". Стива, не обращая на это внимания, шел "возле него, что-то оживленно говоря". Вронский, казалось, не слышал его. Графиня Вронская, провожавшая сына, рассказала Кознышеву, что сын был у нее в имении, когда, узнав, что какая-то дама бросилась под поезд, он поскакал туда и "его привезли как мертвого". "Потом началось почти бешенство", а после "он шесть недель не говорил ни с кем и ел только тогда, когда я умоляла его. И ни одной минуты нельзя было оставить его одного. Мы отобрали все, чем он мог убить себя".

Вронский шел вдоль платформы и при взгляде на рельсы ему "вдруг вспомнилась она, то есть то, что оставалось от нее", "закинутая назад уцелевшая голова с своими тяжелыми косами", "с полуоткрытым румяным ртом", "и ужасное в остановившихся незакрытых глазах выражение, как бы словами выговаривающее то страшное слово о том, что он раскается". "И рыдания искривили его лицо".

Между тем жизнь в имении Левина шла своим чередом. Маленький Митя рос и уже начал узнавать всех своих, Долли с детьми, как всегда, проводила там лето, гостил князь Щербацкий, приехал брат Левина и профессор, сокурсник Левина по университету. Стива написал жене покаянное письмо и просил продать часть ее имения, чтобы заплатить его долги. Она пошла на это, а Левин предложил жене отдать сестре взамен потери часть того имения, которое принадлежало лично Кити.

Кити волновало то, что ее муж неверующий, но видя его доброту и заботу и о детях Долли, и о чужих мужиках, она сказала себе: "Какой же он неверующий?" "Все для других, ничего для себя". Сам Левин начал снова думать о смерти, он не мог пройти мимо шнурка, из-за страха повеситься и не мог ходить с ружьем. Кити была погружена в заботу о сыне, о ведении дома, в котором было полно гостей и на мужа у нее оставалось теперь намного меньше времени и сил. Он снова чувствовал себя одиноким, снова ему не с кем было поделиться своими сомнениями. Ему не давала покоя навязчивая мысль: "Без знания того, что я такое и зачем я здесь, нельзя жить. А знать я этого не могу, следовательно, нельзя жить". Он не покончил собой, а продолжал жить, много работал, читал, думал, и сделал для себя открытие, от которого стал радостен и спокоен. Оно было основано "на том понимании добра, которое для всех и всегда было одинаково и которое открыто мне христианством". Каждая минута жизни "имеет несомненный смысл добра, который я властен вложить в нее!". На этом осознании, что способность творить добро и есть вера, Левин снова обрел радость жизни.

Что и кто стоит за гибелью Анны

Эпиграфом к этому величайшему роману всех времен Лев Толстой взял цитату из Нового Завета, из Послания апостола Павла римлянам: "МНЕ ОТМЩЕНИЕ И АЗ ВОЗДАМ". Аз в переводе с церковно-славянского обозначает местоимение я. Такими словами Господь от своего лица наставляет верующих не мстить за свои обиды, а отдаться на его волю и предоставить все его суду. Человеку не дано знать и оценить всю меру того зла, которое причинил ему обидчик. Отдавая себя мести, по собственному разумению оценивая, какой мерой следует воздавать за обиду, творя личный суд и расправу, человек вторгается в неподвластную ему область. Одержимость местью, жизнь в озлоблении и ненависти уводит человека от пути служения силам добра и созидания и тогда он неизбежно попадает под власть другой противоположной силы, которая несет зло и разрушение.

Кто и кому мстил в романе, ответ следует из самого текста, где не раз говорится о том, что Анна ненавидела Вронского и желала ему отомстить, причем так, чтобы он мучился всю оставшуюся жизнь. Так и случилось, но кому была от этого выгода, конечно не самой Анне, которая погибла и сделала своих детей сиротами, но и не Вронскому. Жизнь этой пары идет бок о бок с жизнью других главных героев романа. По мере того, как Анна и Вронский теряют и свою любовь, и согласие, и нежность, и взаимопонимание, и даже стремление жить, и саму жизнь, все это получают другие. Как будто бы их потеря идет на пользу другим, как будто бы без того, чтобы они потеряли, другие не смогли бы приобрести.

Стива, брат Анны, самый близкий ей человек и доверенное лицо, казалось бы, делает все, чтобы жизнь ее в новом союзе наладилась, чтобы она обрела свободу и пошла с достоинством и самоуважением по новому пути. Но у него почему-то ничего не получается. Что ему стоило подтолкнуть Анну к разводу тогда, когда муж соглашался на него. Стива мог бы тогда убедить ее в необходимости решительного шага и показать все последствия отказа. Ведь он не мог не видеть, куда пойдет дело, если пустить его на самотек, если не направить твердой рукой в нужное русло. Пока Анна падает все ниже, Стива поднимается все выше и выше. После родов, в то время, как она лишена сил и из-за тяжелейшей болезни, и из-за неспособности жить с нелюбимым мужем, Стива становится камергером. Через два месяца после ее кончины он добивается нового доходного места, о котором начал хлопотать еще в самый канун ее гибели. Жена оплатила его долги, Левин занимается его детьми, опекает их и кормит все лето, а он весел и беззаботен, как всегда.

Долли, золовка и лучшая подруга Анны благодаря Анне сохранила семью. Вскоре Анне пришлось встать на ее место, самой исполнить ее тогдашнее намерение и уйти от мужа, пришлось вместо нее страдать от ревности. В тот несчастливый для Долли момент она благодарит Анну: "Помни, Анна, что ты для меня сделала, я никогда не забуду. И помни, что я люблю и всегда буду любить тебя, как лучшего друга!". Через год следующей зимой на обеде в своем доме Долли все еще верна данному слову, она помнит, что для нее сделала Анна и ценит это. "Анна спасла меня. И вот я живу." - говорит она Каренину. Но еще через полгода, когда Левин взял под опеку ее и ее детей, когда он разделил ее заботы о детях и снял с нее груз ответственности, Долли приобретает уверенность и берет реванш. Она все еще помнит обо всем, что для нее сделала Анна, но бесценная помощь золовки получает уже совершенно иную оценку в ее глазах. Долли уверяет сама себя, что Анна это сделала напрасно, что Долли в тот тяжелейший момент жизни могла бы и уйти от мужа, и найти новое счастье, а потому о благодарности к Анне уже не может быть и речи. Это Анна теперь, при визите Долли в дом Вронского сердечно благодарит ее за то, что она решилась навестить ее, отверженную всем светом.

Как и Стива, Долли изо всех сил старается помочь Анне, на том обеде в своем доме она искренне умоляет Каренина не идти на развод. Он потом не раз станет опираться на это утверждение Долли о том, что развод противен христианской вере. Он так и не дает жене развода, это его окончательное решение произойдет как раз в день добровольного ухода Анны из жизни. С высоты своего положения честной жены Долли в гостях у Вронского всем своим видом демонстрирует свое превосходство, показывает Анне ее место, не снисходит до ее страданий и не думает сопереживать ей. Она не собирается не только спасать, но даже просто выслушивать Анну, когда она приехала к ней за помощью за несколько часов до смерти, хотя видит, что Анна как никогда нуждается в поддержке.

Левин не единожды был готов пойти на самоубийство, его постоянно преследует навязчивая мысль о смерти, он говорит об этом даже в день объяснения в любви со своей будущей женой. Казалось, что счастливый брак и прекрасный сын излечили его от тяги к суициду. Но эта беда снова настигает его. Кити счастлива материнством и ведением дома, в котором полно гостей. И сын, и гости не могут обойтись без ее заботы, поэтому они, а не муж теперь ее главный приоритет. Так было в семье родителей, так складывается и в ее доме. Левин мучается, но излечивается от этого наваждения смерти самостоятельно. Все аргументы в пользу веры и добрых дел, которые стали его опорой, он знал и раньше, но почему-то они складываются в цельную картину только теперь. Это происходит вскоре после того, как полная жизни в начале романа и раздавленная и не сознающая себя к концу повествования Анна кончила жизнь самоубийством и когда безмерны и нескончаемы страдания Вронского.

Кити с ее невинностью и вопреки христианской морали долго испытывала ненависть к Вронскому за то, что он бросил ее для Анны, а Кити пришлось испытать чувство стыда. Долли также стоит на позиции сестры. От ненависти до мести один шаг, но обе они как-то незаметно вытесняют то, что ненависть противна христианской религии.Рядом с Левиным жизнь обеих сестер сложилась намного счастливее, чем если бы мужем Кити стал Вронский. Кити надо было бы быть благодарными Вронскому и Анне за то, что тот ее брак не состоялся.

Каренин, чья карьера резко пошла на убыль после ухода Анны, находится в плену новомодного учения, так мало общего имеющего с христианством. Он продолжает красивым почерком писать свои никому не нужные записки. Смерть Анны и на его совести, три последних, самых страшных дня ее жизни совпали с теми тремя днями, когда он, заручившись мнением и поддержкой шарлатана, отказал ей в свободе. Он не мог спокойно слышать о ней, упоминание о ней в разговоре со Стивой за три дня до рокового события вызывало в нем злобу и бешенство. В эти последние три дня жизни Анны он и его новая спутница графиня Лидия Ивановна, особенно остро желали никогда более не слышать о ней и даже стереть любую память об этой дурной женщине. Более того, графиня мечтала связать свою жизнь с Карениным узами брака, но для этого и она, и он должны быть свободны.

Графина Вронская, эта распущенная женщина, состарившись, не могла уже более манипулировать своими многочисленными любовниками. Она теперь правила сыновьями. Анна была ей как кость в горле, она увела у нее сына, он вышел из повиновения, отказался от самого главного в жизни, от карьеры и благоволения сильных мира. Этого она Анне никогда не могла простить. Любой ценой графиня хотела освободить сына от привязанности к этой дурной женщине. Если мать постоянно противостоит любви сына и все время говорит ему об этом, если она навязывает ему брак с другой, не желая слышать о его любви, может ли сын, находясь между двух огней и не желая обидеть ни мать, ни Анну, оставаться спокойным и любящим. Анна ощущала, что графиня ненавидит ее, когда говорила Вронскому, что его мать это женщина без сердца. Она не могла знать, что роковое падение Алексея с лошади на опасных скачках, которое могло стоить ему жизни, произошло после получения письма от матери и разговора с братом. Разговор на ипподроме, в котором старший брат высказал Алексею претензии матери, довел его до бешенства. Графиня и ее старший сын точно угадали момент, когда их обвинения в адрес Алексея нанесут ему особенно сильный удар. Анна не могла знать, но она чувствовала, что графиня делает все, чтобы вбить клин между ею и Вронским. И добивается успеха.

Сама Анна, спасая брак брата и его жены, не сомневалась в том, что в трудную минуту ее жизни они стремглав бросятся ей на помощь и сделают все от них зависящее, причем, как и она в свое время, не остановятся, пока не достигнут результата. Была уверена, что эти самые близкие ей люди отдадут себя ей, как это сделала когда-то, не заботясь о последствиях, а движимая только любовью и состраданием Анна. Едва получив письмо от брата о том, что жена с детьми готовится покинуть его дом, Анна погрузилась в их жизнь с головой, как будто это было главным делом ее жизни. С этого момента весь дальнейший ход ее жизни был предопределен. Без письма брата она не поехала бы в Москву и не познакомилась бы в дороге с графиней Вронской, а потом и с самим Алексеем Вронским. Она не узнала бы о смерти совершенно постороннего человека под колесами поезда, которая слишком сильно ее потрясла и запечатлелась в глубинах ее сознания, а всплыла только перед самым ее броском под колеса поезда, замкнув круг. Но, не откликнувшись на письмо брата, она не испытала бы того безмерного неземного счастья взаимной любви, которое подарила им с Вронским судьба.

Седакова Лариса Ильинична Анна Каренина. Хроника гибели

Седакова Лариса Ильинична
Анна Каренина. Хроника гибели