Произошло это в начале перестройки, когда первые ростки рыночных отношений уже начали пробиваться сквозь покрытый идеологической пылью бетон социализма.
Итак, Одесса, 80-е годы, ах как не хочется произносить, прошлого века. В те времена самым популярным, финансово и творческим оправданным бизнесом было проведение различных общественных, семейных и прочих мероприятий, как-то свадьбы, юбилеи, похороны и проводы на заслуженный отдых. Профессиональные музыканты, поседевшие от проверенного жизнью и смертью репертуара, исполняемого всего лишь на четырех аккордах; безголосые солисты, амплитуда голосов которых колебалась от престижного баритона до примитивного меццо-сопрано; ведущие с квакающим микрофоном в одной руке и неизменной рюмкой в другой, вечно путающие золовок со стороны жениха с троюродными племянницами ещё не остывшего на предыдущей халтуре покойника... Список можно было бы продолжать бесконечно, не взирая на знаки препинания, но в этот, устоявшийся мирок откровенной, годами отшлифованной "лажи" стала проникать молодая поросль, незакомплексованная традиционным "гоцы-тоцы", воспитанная на Стиви Вандере, знающая отдельные ноты, имеющая высшее, а, иногда, даже музыкальное образование.
Одним из таких в полном объёме продвинутых молодых людей был некто... Впрочем, для не гулявших в те годы на одесских свадьбах читателей его настоящие имя и фамилия не скажет ровным счетом ничего, поэтому, дабы подразнить таки да побывавших на этих застольях граждан, будем впредь называть его - Юриком. Этот юноша отличался замечательными качествами - знанием творчества вышеупомянутого Стиви Вандера, беглым чтением нотных партий, самобытным музыкальным образованием, позволяющим руководить то ли оркестром молдавских балалаечников, то ли хором нанайских мальчиков, а, главное, природной коммерческой хваткой. Своими музыкальными талантами он был обязан маме - педагогу консерватории, а прочим дарам природы - богу, о существовании которого в то время он даже не догадывался.
Высшее техническое образование его вовсе не портило, напротив, добавляло некий таинственный шарм.
Пройдя все стадии концертно-просветительской деятельности, т.е. побывав в шкуре музыканта, костюме ведущего первой "Мисс Одессы", галстуке тамады и фраке распорядителя погребальных церемоний, Юрик пришел к выводу, что если все эти замечательные роли одновременно сыграть невозможно, то обеспечить качественное исполнение всего вышеперечисленного другими, менее организованными кадрами не только реально, но и чрезвычайно перспективно. Теперь он лишь распределял халтуры между друзьями и знакомыми, обеспечивая последних, надежной работой и даже вполне добротным и местами эксклюзивным репертуаром, который вне зависимости от жанра (помпезные свадьбы, торжественные юбилеи или банальные похороны) неизменно начинался словами:
Добрый вечер очень рады
вас приветствовать с эстрады...
В проводимых мероприятиях сам Юрик участвовал редко, и совсем за другие деньги.
Дверь его коммунальной квартиры практически не закрывалась, телефон не умолкал ни на минуту, и лишь вечно беременная кошка, продолжала сновать по коридору, не обращая никакого внимания на окружающую суету. Казалось вся музыкальная "биржа" переехала с Соборной площади на Петра Великого, оставив на прежнем месте лишь вековые каштаны и непросыхающие даже в солнечную погоду физиономии похоронных тромбонистов. Сам же Юрик сидел в кресле у окна в тёплых домашних тапочках и халате на босу ногу, беседуя с клиентами и давая ценные указания отдельным исполнителям. Последние разъезжались по всем уголкам города, неся радость празднующим, поддерживая в горе скорбящих, и попадая в непростые, а порой и странные истории, о которых, обычно рассказывают только самым близким людям...
Халтура первая.
- Ребенок должен иметь приличное музыкальное образование.
Если не консерваторию, то хотя бы курсы диск-жокеев...
Одесская бабушка
Машина "Скорой помощи" мчалась по ухабистой брусчатке одной из неприметных улиц Молдаванки. Сейчас уже трудно вспомнить точный адрес, написанный Юриком на листке настольного календаря, но в том, что это была именно Молдаванка и человека, к которому так спешили эскулапы, звали традиционным греческим именем, то ли Гриша, то ли Яша, сомневаться не приходится. В записке Юрика об этом говорилось прямо и без обиняков: "То ли Гриша, то ли Яша. Грек".
То ли Гриша, то ли Яша в те годы не страдал ни одним из известных медицине заболеваний. Напротив, он был здоров, как конь на крыше Оперного театра, подпольно шил джинсы "Леви Страус" и в этот день выдавал замуж свою единственную дочку, обладавшую замечательными качествами - двухкомнатной квартирой и самобытной истинно греческой красотой, полученными в приданое то ли от Гриши, то ли от Яши.
Когда "Скорая" наконец-то, затормозила возле указанного на календаре дома, из неё вышли молодые люди, не имеющие с медициной ничего общего. Вместо традиционных белых халатов их бренные тела прикрывали модные кожаные куртки и джинсы, к которым, то ли Гриша, то ли Яша имел настолько близкое отношение, что молодые люди об этом даже не догадывались.
И пока щедрый грек прощался с водителем и кровными десятью рублями, пришло время кратко познакомится с послужным списком героев нашей истории:
Витёк - ещё не совсем упитанный ведущий дискотеки и тамада, дар красноречия которого пробился на трибуне комсомольских собраний и щедро изобиловал призывами и здравицами. Его традиционное предложение выпить за здоровье новобрачных вызывало у присутствующих бурный восторг, ничем не уступающий коллективному оргазму членов политбюро в президиуме очередного съезда партии.
Гарик - худосочный, но, вместе с тем, чрезвычайно любвеобильный звукооператор, с сильно развитыми органами чувств - звук он определял на слух, свет - на глаз, выпивку - на вкус... На всё остальное его организм реагировал совершенно другой частью тела.
Марик - неунывающий, а потому рано лысеющий светотехник, обладающий поистине золотыми руками, которыми с закрытыми глазами он мог отремонтировать любое неработающее устройство... Причем, каждый раз у него оставались лишние детали.
Гоша - фотограф, способный местечковую обезьяну легко превратить в столичную фотомодель... И наоборот.
Юзик - само добродушие, за диоптриями очков которого легко угадывалась природная доброта, порядочность и крайняя лень... Впрочем, на этот раз он присутствовал просто за компанию.
А теперь вернемся на место быстро разворачивающихся событий.
Вслед за молодыми людьми санитарный автомобиль покинули многочисленные предметы - магнитофоны, усилители, акустические колонки и прочие прибомбасы... На каждом из устройств стоял свеженький инвентарный номер популярного объединения, призванного скрасить досуг передовой молодежи. На этот раз ею оказались гости то ли Гриши, то ли Яши...
Итак, всё это добро перекочевало во двор, напоминающий улей, посреди которого уже был накрыт свадебный стол, вокруг которого порхали трудолюбивые греческие "пчёлы", разнося тарелки с нектаром и блюда с ещё не остывшей фаршированной рыбой.
Далее следует некий временной провал, связанный с подготовкой к предстоящему торжеству и завершившийся плачем автомобильных клаксонов, рыданиями родителей новобрачных и традиционным маршем Мендельсона.
Появление свадебного кортежа, было с энтузиазмом встречено уже собравшимися выпить и закусить гостями. Обезумевшая от привалившего счастья мама и не менее хлебосольный папа, естественно, то ли Гриша, то ли Яша, едва не были затоптаны дорогими гостями, желающими как можно скорее занять своё место под солнцем, вернее, тентом, натянутым над обильным свадебным столом. Дабы у читателя не вырабатывались излишки желудочного сока, мы упустим в нашем повествовании звон бокалов, скрежет ножей, хруст хрящей и прочих кулинарных изысков, столь щедро звучавшие в первые часы застолья...
После настоятельного призыва тамады немного растрясти полученные калории по всему телу, собравшиеся потянулись на танцплощадку, где уже захлёбывалась в любви Барбара Стрейзанд, а новобрачные кружились в первом в их жизни зарегистрированном вальсе.
Именно в этот момент миндалевидным глазам Гарика угораздило пересечься с не менее греческим взором невесты. Что это было - электрический разряд, мимолетная слабость или стук каблучков прошедшей мимо любви? В общем, слегка парализованный Гарик окончательно перенес все органы чувств в достаточно конкретную часть тела, имеющую певучее латинское название и труднопроизносимый перевод на местный диалект.
Попытка друзей вернуть Гарика из мира иллюзий увенчалась временным успехом - речь потерпевшего частично вернулась, что никак не сказалось на разуме, продолжавшем пребывать в состоянии глубокой эйфории. Сбивчивый рассказ поведал о его искренней любви к невесте, которую бедный Гарик уже испытал в недалеком прошлом два раза и готов сегодня же повторить в третий. Причем, в торжественной обстановке.
Загадочные взгляды, страстно выплевываемые новобрачной в направлении Гарика, говорили о том, что целомудренная девушка испытывала аналогичные чувства, но природная скромность истинной дочери, то ли Гриши, то ли Яши не позволяла её утолить жажду любви прямо здесь, в присутствии многочисленных родственников и друзей семьи. Мнение жениха по этому поводу откровенно игнорировалось.
Вместе с тем бедный Гарик не унимался, и столь тяжко возвращенное сознание грозило в любой момент окончательно покинуть его тщедушное тело. Естественно, друзья не решились бросить несчастного влюбленного на произвол судьбы, и после недолгих консультаций пришли к логичному и вполне оправданному консенсусу.
Операция по воссоединению любящих сердец должна была проходить по тщательно спланированному и поминутно рассчитанному сценарию, претворять в жизнь который, кроме самих друзей было просто некому.
Вначале всё шло строго по плану - меланхоличный Юзик, присутствующий на этом торжестве за компанию, начал отвлекать ничего не подозревающего жениха при помощи известного сорокаградусного напитка, пользующегося заслуженным успехом у самых широких слоев местного населения. Одновременно с этим, заранее проинструктированная свидетельница, надежная подруга невесты, организовала традиционное похищение новобрачной, якобы с целью выкупа. Словоохотливый Витёк начал оригинальный конкурс, связанный с поглощением шампанского без помощи рук непосредственно из утвержденной Госстандартом бутылки, что гармонично сопровождалось световыми эффектами Марика и вспышками фотоаппарата Гоши... В результате четких действий всех участников операции невеста исчезла бесследно. Причем, вместе с Гариком...
Отсутствие виновницы торжества оставалось незамеченным минут тридцать. Но, увы, всё хорошее не бывает вечным...
Первым беспокойство стал проявлять папаша. То ли Гриша, то ли Яша внимательно всматривался в пляшущую публику, пытаясь отыскать в ней собственное чадо. Но чадо невооруженным взглядом не просматривалось. После этого папаша бестолково заметался по сопредельной территории, задавая странные, а порой обидные вопросы родственникам и знакомым.
Второй занервничала мамаша, успевшая подать горячее, и стремившаяся усадить за стол присутствующих, пока оно не стало холодным. Исчезновение невесты, даже с такой благородной целью, никак не входило в её планы, поэтому искреннее возмущение матери обильно вылилось на голову и без того растревоженного отца. Последний вынес удар предельно стойко, не умоляя собственное достоинство, после чего кратко квалифицировал действия жены, как враждебные и наносящие большой ущерб общественному положению семьи. В выражениях то ли Гриша, то ли Яша не стеснялся, называя вышеизложенное простыми, но предельно доходчивыми словами.
Третьим, по идее, должен был возмутиться счастливый жених. Но увлеченный беседой с меланхоличным Юзиком, он уже перестал реагировать на внешние раздражители, тем более что удерживаемая в руке рюмка наполнялась с завидной частотой и постоянством.
По идее, Гарик с невестой должны были появиться минут десять назад, но, видимо, случилось нечто непредвиденное. Поэтому нервозность, появившаяся на лицах Витька, Гоши и даже Марика, не предвещала ничего хорошего. В результате краткого совещания Гоша и Марик остались продолжать программу, а коммуникабельный Витёк и надёжная подруга невесты отправился на поиски пропавших. Вскоре исчезнувшие влюбленные были обнаружены на месте неких коммунальных удобств, расположение которых обычно уточняется исключительно шепотом и непосредственно в ухо заинтересованного гостя.
Переговоры, проведенные через закрытую дверь, ситуацию не разрядили, поэтому было принято единственно верное решение, в результате чего дверь была приподнята и снята с петель. Взору присутствующих открылась чудесная картина, носящая легкий санитарно-технический оттенок: коленопреклоненная на крышке унитаза невеста упиралась локтями на сливной бачок, удерживая руками подол свадебного платья, небрежно заброшенного сзади на покрытую белоснежной фатой голову...
Последним, но не менее важным, штрихом был сам Гарик, расположившийся за невестой и придававший всему этому пейзажу продольно-поступательное движение, от чего невеста билась головой о стену, но положения тела, тем не менее, не меняла. Левый локоть новобрачной периодически соскальзывал с бачка, цеплял рычажок слива, и с удручающей закономерностью возвращался в первоначальное состояние под мелодичное журчание проточной воды.
Ни на какие увещевания отпустить невесту Гарик не реагировал. Он упрямо гнул свою линию, стараясь, во что было, ни стало, привести начатое хоть к какому-то логическому завершению. Витёк понял, что просто так Гарик не сдастся, и применил простой, но действенный в любой шахматной партии ход - рокировку, в результате которой Гарик был временно отодвинут, после чего невеста покинула насиженное место, а её боевой окоп заняла её надёжная подруга. Причем, в той же диспозиции.
О, великая сила шахмат! Как опытный игрок, можно даже сказать, гроссмейстер, Гарик быстро оценил происшедшие на шахматной доске, т.е. крышке унитаза, изменения и продолжил столь затянувшуюся партию с чистого листа.
После того, как дверь вернулась в исходное состояние, Витёк вывел похищенную невесту во двор и передал в надёжные руки то ли Гриши, то ли Яши, что вызвало искренний восторг присутствующих родственников и друзей семьи.
Единственным человеком, так и прореагировавшим на возврат краденного был жених - он мирно спал, упав лицом в тарелку с салатом "Оливье". Рядом с ним, сидя на подушке, по традиции лежащей на стуле невесты, похрапывал добродушный Юзик.
Между прочим, любвеобильный Гарик объявился лишь на третий день, но об этом - совсем другая история...