Знание: природа, синтез и вопросы практического применения
В данной заметке автор рассматривает цель приобретения знаний вообще и некоторые особенности это процесса, а также как добиться максимально эффективного использования приобретенных знаний.
Для чего нужно знание?
Испокон веку, цель приобретения знания была достаточно понятна для большинства людей - знание служило средством решения практических задач, которых у человечества всегда хватало в силу своей неуживчивой природы и просто потому, что любое взаимодействие с окружающей средой вещь в принципе в какой-то мере случайная, а в какой-то мере детерминированная. Это означает, что для успешного взаимодействия с окружающей средой нам необходимо знание о повторяющихся явлениях, условиях, ситуациях, и соответственно как с ними взаимодействовать, а также знание каких-то общих принципов, закономерностей, законов природы, методов, которые позволяют находить решение, когда мы сталкиваемся с чем-то ранее незнакомым. Неминуемая встреча с неизведанным обусловлена обязательным присутствием случайной компоненты в развитии любых событий, любых явлений. Это соображение носит принципиальный характер и применимо на любом уровне. В природе нет полного детерминизма, равно как и нет абсолютной случайности.
Ценность и истинность знания
Ценность знания определяется его адекватностью объективной реальности (чем более адекватно знание, тем потенциально оно более эффективно), а также потребностью в определённом знании. Например, знание как находить воду в засушливых районах имеет разную ценность для того, кто в данный момент страдает от жажды в пустыне, и для человека, который читает об этом популярную научную статью сидя в шезлонге на берегу пресного водоёма с чистой водой.
Адекватность знания определяется практикой, понимаемой в широком смысле как взаимодействие с обратной связью с окружающей действительностью. Практика является универсальным критерием истинности знания. Все достижения человечества обусловлены именно тем фактом, что приобретаемое знание многократно и всесторонне проверялось практикой. Иными словами, применением этого знания для решения конкретных задач, и соответственно постоянной корректировкой и осмыслением этого знания новыми данными, новым приобретаемым опытом, включая ошибки и неудачи.
Природа приобретения знания принципиально итеративная, то есть происходит последовательными приближениями к более адекватному знанию, и инкрементная, что означает последовательное приращение любого знания в процессе его становления и развития. То же самое можно сказать о любом приложении знания. В общем случае, это не одноразовый процесс. Любое незнакомое или в чём-то новое дело обязательно включает в себя последовательные приближения и приращения, до тех пор пока не будет получен результат с приемлемым качеством.
Таким образом, для получения любого адекватного знания необходимо активное взаимодействие с объективной реальностью, с предметом познания, получение отклика на свои действия по цепочке обратной связи, осмысление этого отклика и итеративная корректировка знания. Причём процесс этот непрерывный, двухсторонний. И только таким образом, находясь в постоянном контакте с действительностью, можно контролировать адекватность наших представлений о предмете познания.
Непрерывность знания
Знание отображает наши представления о материи, которая имеет свойство непрерывности. Это не совсем простое понятие, но коротко смысл его в том, что разные формы материи взаимодействуют друг с другом, и в принципе невозможно отделить какую-то форму материи или её часть так, что она не будет взаимодействовать с другими формами или другой материей. Соответственно, и знание о материи обладает свойством непрерывности, поскольку другого знания у нас нет и быть не может; знание принципиально основано на взаимодействии, чего без материи осуществить нельзя. И это замечательное свойство, потому что оно позволяет экстраполировать знание. Мы, будучи сформированы путём взаимодействия с окружающей реальностью, отображаем в себе эту реальность. При этом отображение отнюдь не одномерное, но состоит как бы из слоёв различного уровня обобщения. Есть простое знание, например, если мы не поднимем ногу, переступая через рельс, то ударим ногу о рельс и нам, скорее всего, будет больно. А есть знание более глубокое, например знание общих законов природы, которое уже не каждый может синтезировать, иными словами, экстраполировать, исходя из далеко не очевидных, но тем не менее доступных человеческому мозгу предпосылок - мы же часть природы, до последнего волоска, и поэтому что есть в природе имеет возможность так или иначе отобразиться и в нашем теле, нашем мозге. Примером могут быть законы диалектики, впервые сформулированные Анаксимандром, законы классической механики Ньютона, периодическая таблица химических элементов Д. И. Менделеева, открытие радио А. С. Поповым, и так далее.
О степени адекватности абстрактных конструкций
И тут возникает вопрос, как далеко нас может увести эта способность к экстраполяции. Ведь этот познавательный инструмент вещь обоюдоострая. Мы можем начать экстраполировать экстраполяцию, кто нам может помешать? И люди это делают. Но почему-то из этого выходит мало что хорошего. И причина понятная - знание должно строиться на прочном фундаменте, оно должно проходить всестороннюю проверку практикой. А если этого не происходит, то нас очень быстро уведёт в сторону. Примерно как мы идем по дороге, и можем на какое-то время закрыть глаза и сделать несколько шагов (экстраполировать наше движение), но потом нам надо открыть глаза и провести корректировку нашего местоположения, иначе очень скоро мы сойдём с дороги. Поэтому любые гипотезы, о соседской собаке или фундаментальном законе природы, нуждаются в проверке, иначе они никогда не станут знанием, но так и будут пребывать в статусе досужего предположения или недоказанной научной гипотезы. Причём следует отметить, что и сама проверка далеко не всегда 'есть или нет' суждение, но также непрерывно аккумулирующаяся уверенность в правильности нашего знания (или наоборот, сомнения). Просто в какой-то момент мы набираем столько всесторонних и перекрёстных доказательств, что принимаем первоначальную гипотезу истинной для наших целей и в рамках каких-то допущений. И тогда, если это относится к научному знанию, гипотеза становится научной теорией. То есть научная теория это самое достоверное на сегодняшний момент знание, которое принято человеческим сообществом. Оно может поменяться со временем, но на сегодня это самое проверенное знание о предмете, которое у нас имеется, и с которым согласно большинство людей, которые доказали, что они в этом деле что-то смыслят.
Так что когда кто-то начинает строить второй уровень экстраполяции на основе непроверенной гипотезы, то вероятность уйти в сторону от истинного направления и сделать неправильные выводы резко увеличивается, поскольку нет инструмента коррекции, нет взаимодействия и обратной связи с действительностью, объективной реальностью. Используя вышеприведённую аналогию, это означает, что мы уже идём вслепую после поворота, который тоже сделали с закрытыми глазами. Согласитесь, что добраться таким образом до места назначения очень сложно, а практически невозможно. В какой-то мере, количественную оценку такого подхода к познанию реальности может дать теория вероятности. Если вероятность найти правильное решение при переходе к последующему этапу 0.03 (три процента, что вообще-то совсем неплохо для сложных задач), то вероятность получить правильный результат на втором этапе будет 0.03х0.03=0.0009, то есть просто ничтожной. А ведь люди таким образом делают куда более многоходовые заключения, а потом начинают руководствоваться ими в жизни, и не только своей, но иногда заставляют жить по их представлениям миллионы других людей. Не стоит удивляться, что ничего хорошего из таких затей не выходит, а выходят наоборот ужаснейшие и трагические события, калечащие судьбы и физически уничтожающие десятки миллионов людей.
Примеры неадекватной экстраполяции в социальных и идеологических учениях
Примером неадекватной экстраполяции второго и третьего уровня могут быть бредовые идеи о расовом превосходстве и соответственно господстве, начало которым положили англичане, а затем они были подхвачены в Европе, и прежде всего в Германии. Или, наоборот, о мифическом братстве и диктатуре пролетариата, взлелеянные человеком, который свою-то семью не мог прокормить, но зато взялся устраивать судьбы всего человечества! Шёл бы уж он лучше по семейным стопам, был бы как его предки религиозным деятелем, и всем было бы хорошо. И у него бы дети не умирали с голоду, и сам бы был при деле, уважаемым человеком, и уж точно не бедствовал бы материально. Но нет, при его абсолютно неадекватном восприятии действительности он начал возводить многоэтажные химеры какой-то бредовой идеологии. Заметьте, не научной дисциплины, на что он претендовал, но идеологии, а это две диаметрально противоположные вещи. Справедливости ради надо отметить, что отдельные зёрна истины там были, но, к сожалению, не они определили содержание его идеологической доктрины. В личном плане можно даже посочувствовать этому человеку, но ведь сколько вреда принесли его оторванные от жизни идеи, когда их приняли на вооружение фанатики, авантюристы, экстремисты всех мастей. А ведь только такие люди и могли принять настолько неадекватную жизни экстремистскую идеологию, да и просто ненормальные, и при этом становится неважным, что мотивировало его разрушительную деятельность.
Читая воспоминания Н. С. Хрущева, оторопь берёт, какие люди управляли страной, созданной по рецептам этого идеолога 'пролетариата'. Вот они, результаты возведения вторых и третьих этажей абстрактных конструкций, выстроенных на оторванных от жизни, да и просто элементарного понимания человеческой природы, идеологиях. А в результате миллионы и миллионы уничтоженных людей, убитых ни за что, за неприятие оторванных от жизни идей фанатиков, идеалистов и авантюристов. И то же самое со всеми войнами, хоть первой мировой, хоть второй, хоть современными, или так называемыми 'демократическими революциями', инспирированными и оплаченными из-за границы. Какая-то жалкая кучка людей наживается на смертях миллионов, обращая их в интеллектуальное, физическое и идеологическое рабство, или просто насилием заставляя людей делать всю грязную и мерзкую работу для этих особей, чтобы они могли богатеть или осуществлять свои дикие человеконенавистнические планы о мировом господстве.
Таким образом, как мы видим, неадекватное восприятие действительности дело совсем небезобидное, и пренебрежение принципами проверки знания, практикой, приводит к катастрофическим результатам на всех уровнях, будь то семейные дела или затеваемые на расовых и идеологических основах войны и социальные преобразования. Многие современные идеологические доктрины, стоящие на вооружении стран-агрессоров, включая и так называемые 'развитые' страны, созданы по такому же принципу. Те, кто ими пользуется, зачастую понимают, что они на самом деле делают, а все эти разглагольствования о диктаторах и нарушениях свободы в других странах, на которые они нападают как разбойники с большой дороги, не более чем фиговый листочек, чтобы прикрыть их хищнические намерения. Бандит он и есть бандит. В какие бы белые одежды он не рядился, суть от этого не поменяется, и поскольку форма и содержание взаимосвязаны, эта его весьма неприглядная суть всё равно вылезет наружу.
Структура знания
Структура знания, если воспользоваться понятиями геометрии, многомерная. Это следствие его непрерывности, когда различные аспекты знания взаимодействуют и влияют друг на друга. Это как в машине - все детали должны подходить одна к одной, и при этом имеется в виду не обязательно непосредственный контакт, но также опосредствованное влияние. Например, бампер в легковой машине не касается двигателя, однако ясно, что он должен быть соразмерен весу и размерам машины и двигателя, и на легковой автомобиль не станут приделывать бампер от большого грузовика.
В первом приближении структура знания иерархическая, когда более глубокие обобщения включают менее общее знание. Знание комбинаций целых чисел в Вавилоне, которые удовлетворяют теореме Пифагора, вовсе не означало знания теоремы Пифагора. Просто люди находили всё новые и новые комбинации таких чисел и записывали свои находки. Однако потребовался огромный эвристический скачок, чтобы сформулировать теорему Пифагора и обобщить это знание в изумительно красивую, изящнейшую теорему. И сразу стали не нужны большие таблицы вавилонян, поскольку они стали простым частным случаем общего знания. Добавим, намного более общего знания. Заметьте также ещё одну интересную и характерную особенность общего знания - оно намного меньше по объёму, но в нём как будто скрыта огромная созидательная мощь. Это - важная характеристика, неотъемлемое свойство правильно обобщённого, на качественно ином уровне, знания.
Пример с теоремой и научным знанием по-видимому не требует дальнейших пояснений. Однако, когда дело касается нашего понимания жизни, общества, ситуация качественно та же самая, хотя сам предмет может быть менее осязаем. На самом деле, и здесь есть общие закономерности, зная которые несложно понять суть происходящих социальных и политических процессов. Однако здесь на сцену выступают интересы сильных мира сего, которые отнюдь не заинтересованы в синтезе и тем более распространении такого рода знания. Им надо контролировать народ, а не образовывать его. Их задача удержать власть, а для этого им нужен легко манипулируемый и невежественный народ. Это с одной стороны. С другой стороны, этот же невежественный народ должен создавать конкурентоспособную на международном рынке продукцию, добросовестно, с высокой производительностью и ответственно работать, умело и беззаветно воевать в случае необходимости и без оной, и защищать своих господ от внешнего врага, или совершать агрессию по отношению к другим странам. И много что ещё. Но как вам уже ясно, эти требования или плохо, или совсем несовместимы друг с другом. Чувство ответственности, добросовестное отношение к делу не присущи невежественным и разуверившимся в жизни людям. В одинаковой степени от них невозможно ожидать выдающихся интеллектуальных открытий, и им неприсуща тяга к интеллектуальной и творческой деятельности. И так получается, что ради сохранения власти приходится как-то совмещать эти несовместимые требования.
Овладение и синтез новых знаний
Непрерывность знания и его многомерная структура обуславливает несколько очень важных принципов, которые лежат в основе любого успешного процесса приобретения и созидания качественно новых знаний. Мы не имеем возможности рассмотреть все аспекты в этой короткой заметке, однако для иллюстрации приведём несколько соображений. Например, как решать вопрос о фундаментальности образования и его специализации? С одной стороны, основательные общие знания безусловно нужны как фундамент для понимания окружающего мира, который по определению вещь многомерная и многофакторная. Вычленение одного или даже части значимых факторов никогда не даст нам адекватную картину о любом реальном явлении, будь то двигатель самолёта или политическая система. В то же время, без адекватного представления о предмете исследования сложно рассчитывать на успешный исход. С другой стороны, определённые области накопили много специфических знаний, так что недостаточная осведомлённость о деталях также не даст эффективно развивать и использовать уже имеющиеся специализированные знания. Например, вряд ли незнание конкретных методов статистики или математического анализа можно компенсировать общим кругозором. Более того, настоящее общее знание требует глубины, чего опять же невозможно достигнуть не углубляясь в детали каких-то конкретных дисциплин, и затем двигаясь 'наверх' ко всё более глубоким обобщениям. И, таким образом, мы приходим к необходимости соблюдать категорию меры, которую можно понимать и в житейском смысле, как необходимость сохранять определенный баланс, и также как философскую категорию, для тех, кого не отпугнёт эта терминология.
Соблюдение меры даст оптимальное соотношение между способностью человека увидеть общую картину, без чего, как мы сказали, невозможно получение адекватного представления о любом явлении, и детальным знанием конкретных методов, необходимых при решении опять же любых конкретных задач и одновременно для углубления фундаментальных знаний. Здесь также нельзя упустить из виду тот фактор, что в силу многомерности и (принципиального!) пересечения различного рода знаний, общее преставление о предмете исследования помогает быстрее понять его специфические свойства. Например, знание об электрических явлениях однозначно помогает гораздо легче и быстрее воспринять концепции химии, и наоборот. Знание физики значительно облегчает восприятие очень многих дисциплин, от сопротивления материалов до ботаники; преставления об астрофизике проливают свет на очень многие аспекты географии, и так далее. Одно знание поддерживает другое.
Разделение знания на отдельные дисциплины это, по большому счёту, условность, введённая для удобства и структурирования, но затем без всяких на то оснований абсолютизированная. Конечная цель правильного фундаментального образование это научить понимать взаимосвязь и непрерывную взаимопроникаемость различных дисциплин через их специализированное и в меру глубокое изучение. Иными словами, через знание конкретных наук научить общим методам познания и системным подходам. И использование такой концепция является залогом любой успешной специализированной профессиональной деятельности.
Другой интересный аспект непрерывности знания, это как сделать его действенным средством решения практических проблем. Как и какого рода должны быть знания, чтобы обеспечить быстрый, плавный и естественный переход к его приложению для решения практических или научных задач? Не секрет, что излишняя теоретизация и формализация знания существенно затрудняют его практическое использование, вместе с тем не добавляя особой ценности самой дисциплине. Зачастую, такого рода 'надстройки' имеют даже противоположную цель, то есть упрочить элитарность знания и оградить монопольное положение контролирующей его элиты от посягательств, скажем так, 'непосвящённых'. В последние два десятилетия такая тенденция набирает силу. Это вполне объективный процесс, так как научная и профессиональная образовательная деятельность всё больше финансируются за счёт общественных фондов, и соответственно растёт число людей, которые рассматривают занятия наукой или преподавательской деятельностью как источник гарантированного заработка и достаточно необременительной работы со многими льготами. Разумеется, при таком подходе научный интерес, который всегда был основным стимулом и гарантией получения значимых результатов, отступает на второй план. Масса таких 'ремесленников от науки' уже сейчас настолько значительна, что они зачастую не дают возможности пробиться талантливым людям, которые действительно хотели бы по-настоящему, с желанием заниматься наукой.
Сама проблема 'элитарности' в науке весьма серьёзная и уже сейчас стоит достаточно остро. Губительные последствия такого подхода легко продемонстрировать на сегодняшнем кризисе в физике элементарных частиц. Не вдаваясь в детали и даже не зная нюансов, связанных с предположением о существовании бозона Хиггса, уже на основе общих принципов проверки научного знания вполне очевидно, что теория струн, на которой базируется это предположение, весьма сырая гипотеза. За почти тридцать лет своего существования она не была подтверждена даже косвенным экспериментальным результатом. Выделять одиннадцать миллиардов под такое слабое обоснование было несколько опрометчиво. Можно допустить, что какая-то часть учёных, ратовавших в пользу проекта, действительно думала, что удастся найти бозон Хиггса. Однако имеющиеся факты и последующие действия людей, причастных к проекту, также позволяют предположить, что присутствовала научная недобросовестность и намерение ввести общественность в заблуждение, с тем чтобы получить финансирование на строительство ускорителя.
Таким образом, к уровню преподаваемого материала надо подходить комплексно, ставя задачу преподнести его просто, доступно, и при этом не упуская нужной детальности. Надо ставить во главу угла задачу быстрого творческого усвоения и овладения материалом, а отнюдь не механическую сумму фрагментарных знаний. Процесс преподавания должен создавать новое качество, трансформируясь в действенное и эффективное средство решения реальных задач. Тогда и вопросы практического приложения знаний будут решаться гораздо более легко и естественно, и не понадобится длительный срок дополнительного обучения, которое сейчас зачастую вынуждены проходить уже на производстве или в научных учреждениях выпускники учебных заведений. И, конечно, нужна 'демократизация' знания, нужно всячески противодействовать попыткам оградить знание от учащихся покровами элитарности, его доступности только для избранных. Всё, что знает и когда-либо будет знать человечество, можно объяснить достаточно просто, но адекватно, если делать это правильно. Как говорил О'Генри устами своего героя об языке, 'никакой язык не труден для человека, если он ему нужен'. Точно так же нет такого знания, которое не может быть понято нормальным человеком, если ставить именно эту задачу, а не пытаться 'наводить тень на плетень'. К сожалению, последний методологический подход последние 20-30 лет начинает усиливать свои позиции, и тенденция к неоправданному усложнению становится всё более заметной.
Хотя автор явно превышает 'квоту' для этого раздела, обязательно надо обсудить ещё один очень важный аспект, связанный с образованием, и не только с образованием, поскольку это общий принцип, применимый к самым разным явлениям. По большому счёту, речь идёт о трансформации постепенных количественных изменений в новое качество. Давайте зададимся следующим отнюдь не гипотетическим вопросом. Может ли так быть, что уровень образования в стране в целом низкий, но зато есть несколько образовательных учреждений для элиты, в которых поддерживается высокий уровень преподавания и выпускники получают по настоящему качественное образование? Ответ сразу неочевиден, верно? То же самое можно сказать о реальной ситуации. В принципе, можно некоторое время поддерживать высокий уровень в нескольких элитных учебных заведениях, если привлечь много ресурсов, нанимать профессоров из других университетов и других стран, и так далее. Однако долго так продолжаться не может. В конце концов, приглашённые профессора создадут среду по своему образу и подобию и будут использовать свои подходы, которые обычно плохо совместимы с местными условиями, тем более они не будут знать и соответственно не будут учитывать реальные потребности данной страны. В результате дети правящей верхушки получат неадекватное нуждам страны образование, и соответственно не смогут обеспечить эффективное управление страной, бразды правления которой им передадут по наследству. И тогда останется единственный, но в силу своей неадекватности скорее всего гибельный для страны вариант - бездумное подражание той среде и тем специфическим условиям, откуда они получили своё образование и представление о жизни.
Элитарность играет злую шутку со всеми, кто делает на неё ставку. Можно провести для примера элитные американские университеты. Автор имеет информацию из первых рук относительно реальной ситуации в них. Не вдаваясь в детали, отметим, что в ряде из них явно прослеживается тенденция к падению уровня образования, да и этических норм тоже (что, впрочем, связано друг с другом). Достаточно посмотреть на сегодняшнюю правящую верхушку, чтобы невооружённым глазом увидеть отсутствие достаточного количества здравомыслящих, по государственному думающих людей. А ведь подавляющее большинство из них закончили элитные учебные заведения.
Залог успешного развития любой системы образования это её интегрированность в жизнь страны и её постоянное воспроизводство. И то и другое возможно только на основе вовлечения самых широких слоёв населения в создание и поддержание системы образования, следования по форме разнообразным, но концептуально, в основе, последовательным методологическим подходам, оптимизированным для данной страны, для данного уровня развития населения, экономики, традиций и так далее. Можно провести аналогию со спортивными достижениями. Без массового спортивного движения невозможны выдающиеся спортивные успехи. Конечно, может появиться исключительно талантливый атлет (выбросы случаются), однако его достижения так и останутся выбросом, если не будет массового спортивного движения в стране.
И такова судьба всех элитарных начинаний. Может ли успешно развиваться наука в стране без производственной базы, без напряженной и целеустремлённой работы по решению многочисленных, разнообразных и актуальных производственных и научно-технических задач (или, как мы говорили, задач первого уровня экстраполяции), решение которых жизненно важно для страны и её людей? Ответ - нет и нет. И вот почему. Постановка задачи, формулировка проблемы это очень важная составляющая любой деятельности. Это -необходимое условие для успешного решения любой задачи. Для того, чтобы адекватно сформулировать задачу, нужно очень хорошо чувствовать объективную реальность, быть погружённым в неё. И занимаясь реальными задачами, мы как раз и находимся в максимально возможном контакте с действительностью. Более того, совокупность практических задач, которые необходимо решить, изначально оказывается взаимосвязанной практикой, практической деятельностью, потому что реальные задачи не существуют сами по себе, изолированно, но взаимосвязаны между собой многочисленными нитями. Например, если стоит задача укреплять оборону страны, то ясно, что придётся развивать цветную и чёрную металлургию, обеспечивать независимость сырьевой базы от стран возможного противника. Надо развивать электронику, определённые её направления. Необходим высокий уровень соответствующего образования, разработка военных и экономических стратегий, доктрин, нужно воспитывать и поднимать уровень гражданского самосознания населения, а значит, нужна система соответствующего воспитания, и так далее. И все эти взаимосвязи будут выявлены почти автоматически, одно тут же потянет другое, потому что это реальное дело. А если дела оторваны от действительности, от насущных задач, если в основе действий заложена неправильная стратегия, то и план действий будет непоследовательным, фрагментарным, а значит нежизненным и недееспособным в принципе. Поэтому и надо понимать насущные задачи, их структуру, иерархию, приоритет и взаимосвязи. Одним словом, надо 'смотреть в корень', а не заниматься косметическими украшениями, когда зданию уже давно нужен капитальный ремонт. А главное, гораздо легче просто внимательно смотреть и понимать объективную реальность, и делать то, что требуется в данный момент, вместо того, чтобы самому выстраивать всю искусственную конструкцию и вводить взаимосвязи, которые следуют из какой-нибудь нежизненной абстрактной теории, хоть экономической, хоть политической, хоть научной. Природа устроена замечательно, она ничего не скрывает от нас. От нас требуется лишь непредвзято смотреть на мир и познавать его таким, какой он есть, а не пытаться подогнать его под голые и нежизненные схемы. Любая схема, любая модель в принципе всегда будет беднее объективной реальности. Так что предостережение 'бойтесь данайцев, дары приносящих' по-прежнему актуально, если под дарами иметь в виду разного рода сомнительные недоказанные гипотезы и умозрительные построения.
Людьми движет необходимость. Конечно, есть небольшой процент населения, которые будут что-то делать, куда-то двигаться независимо от ситуации. Однако надо признать, что подавляющее большинство людей начнут что-то делать, если только ситуация их по настоящему заставит; загонит, что называется, 'в угол'. Если такой необходимости нет, люди предпочтут 'тянуть' до последнего, откладывая дела до момента, когда не делать уже станет невозможно. Но проблема в том, что тогда уже будет поздно учиться, и дело будет сделано как попало, если вообще. В этом месте автор не может удержаться, чтобы не привести цитату Ливия, из его книги 'Война с Ганнибалом'. В моём вольном переводе она звучит так: 'Люди больше склонны добиваться победы, чем думать о мире. Мне легче понять воодушевление, чем политический ум. И когда-то такая же удача, какая выпала вам, улыбалась и мне. И тем не менее, если в благополучии и богатстве боги дали нам также мудрость, мы должны думать не только о том, что случилось в прошлом, но также о том, что может случиться в будущем'. Применительно к нашим рассуждениям, это означает, что мы склонны заниматься сиюминутными проблемами и заботиться о временных победах, но надо также думать о будущем, о стратегическом развитии. Более того, надо создавать это будущее сегодня своими правильными действиями.
Ещё одно замечание, для восстановления баланса, и мы заканчиваем этот раздел. Говоря об элитарности в несколько негативном смысле, не надо впадать в другую крайность, уравниловку. Люди разные, способности, образ жизни, воспитание влияют на формирование человека, задавая в какой-то мере 'потолок' его максимально возможных достижений. Необходимо реализовать по максимуму потенциал каждого, не ущемляя при этом возможности развития других. Меритократия в этом плане противоположность элитарности и, пожалуй, является наиболее действенным инструментом прогресса. Конечно, при соблюдении условия, что критерии оценки являются достаточно объективными и избранными действительно оказываются лучшие для данного дела люди.
Процесс обучения. Когда что учить?
Последний раздел посвящён весьма актуальному на сегодня вопросу обработки информации человеческим умом и стратегии эффективного обучения. Информации сегодня много, а ум человеческий всё-таки ограничен в своих познавательных способностях, по чисто физиологическим причинам. Каким образом выбирать информацию для 'усвоения' и как её обрабатывать? Выше мы уже говорили, что правильно обобщённое знание по размеру небольшое, однако заключает в себе огромную аналитическую и созидательную мощь. Поэтому, для тех, кто способен подняться от частного и затем воспринять и синтезировать общие концепции, это, пожалуй, наиболее эффективный способ обучения. У остальных эту способность надо развивать, и развивать по максимуму. Это даст возможность людям не аккумулировать информацию в виде аморфной фрагментированной массы, но быстро улавливать структуру и 'коллапсировать' большие объёмы информации в компактные эффективные структуры. И здесь мы опять приходим к необходимости хорошего фундаментального образования, потому что без него синтезировать такого рода структурированное знание сложно, если не невозможно.
Надо также учить людей находить ключевые, опорные точки, зная которые можно восстановить остальное знание. Надо учиться понимать суть и уметь облекать её в соответствующие формы. Иными словами, надо стараться понять предмет глубоко, досконально, именно в ключевых деталях, но для этого надо уметь их увидеть. Тогда остальное в случае необходимости можно будет всегда легко восстановить. Глубоко познав немногое, но ключевое, мы легко 'доберём' остальное и без особого труда сможем подняться на более высокий уровень обобщения. Поэтому так важна роль глубокого изучения. Однако, оно должно происходить в оптимальном сочетании с фундаментальным общим образованием, которое, как мы уже обсуждали, совсем не является антиподом глубоких знаний, но наоборот, поддерживает такого рода знания, является их основой. Оптимум определяется мерой, общее поддерживает специальное, в то время как специальное позволяет нам более глубоко и полно понимать общее.
Непрерывность знания и его многомерность и взаимосвязанность позволяют приобретать, синтезировать и применять знания очень эффективно, но это при условии, если знать, как правильно воспользоваться этими замечательными свойствами. В любом явлении, в той или иной мере, отражаются очень многие свойства материи вообще (в силу свойства её непрерывности) и в частности свойства более общей группы явлений, к которой принадлежит рассматриваемое задача. Эта группа, в свою очередь, включена в ещё более общую группу явлений, и так далее (наподобие русской матрёшки). Так что, обладая сильной аналитической способностью, можно многое увидеть и провести весьма глубокие обобщения изучая одно конкретное явление и не имея полной информации. В этом плане методы Шерлока Холмса дают прекрасную иллюстрацию принципов, на которых основаны индуктивные методы мышления. Необходимо сделать оговорку о принципиально вероятностной природе полученных таким путём выводов, что, впрочем, в той или иной форме неоднократно подчёркивал и сам Конан Дойль. Однако при правильном использовании этих методов, когда учитывается многофакторная природа реальных явлений, а выбор анализируемых факторов адекватно представляет предмет изучения, метод даёт хорошие результаты. По нашей классификации, это экстраполяция первого и частично второго уровня. Такого рода аналитический синтез очень важный аспект познания и применения знаний. Умение мыслить аналитически и синтетически ускоряет процесс обучения, приобретения и применения знаний в разы, а в каких-то случаях и на порядки. И этому замечательному способу мышления можно научить. Конечно, в разной степени различных людей, но можно. Мозг тренируется так же как и мышцы. И кстати, чем раньше это начать делать, тем эффективнее будет обучение. Сумма знаний не заменит аналитических способностей, поскольку это качественно иное свойство мышления, которое, собственно, и обусловило интеллектуальный прогресс человечества. Недооценка роли и важности развития аналитического и синтетического мышления опасная и по большому счёту деструктивная тенденция, которая представляет прямую угрозу прогрессу как таковому. За примерами далеко ходить не надо. Есть целые страны, вооруженные до зубов, которые в силу отсутствия достаточного количества людей, способных мыслить аналитически, создают проблемы не только себе, но и многим другим. Собственно, развитие аналитического мышления и должно быть основной задачей образования, его сутью. И обучение надо начинать с малых лет. Такой подход воздастся сторицей. Умение находить простые и эффективные решения, что невозможно без развитого аналитического и синтетического мышления, позволяет решать те же самые задачи намного меньшими (в разы и на порядки!) ресурсами. Автор мог бы привести множество примеров, но за недостатком места придётся их опустить. Главное, понимать, что не сложность позволяет решать реальные задачи, но простота, изящность, оригинальность и эффективность решений и порождающего их мыслительного процесса.
Здесь нельзя не вспомнить слова С. П. Королёва, по-настоящему великого человека, истинного гражданина своей страны. Вот как приводит его мнение на обсуждаемую нами тему Черток Б. Е. в своей книге 'Ракеты и люди. Лунная гонка': 'Американе не стесняются говорить, что хозяин космоса будет хозяин мира, у них больше возможностей, чем у нас. Мы беднее, и поэтому надо, чтобы наши руководители, особенно военные, были умнее.' И вот эта задача, то есть 'стать умнее', должна решаться и образованием, и эффективными методологическими и концептуальными подходами. Заметьте, я не говорю 'новыми'. Многое известно, но хорошо забыто и заброшено в угоду новейшим веяниям, зачастую во многом конъюнктурным и заимствованным, скажем так, 'с чужого плеча'.
Что следует поставить во главу угла, если говорить о конкретном процессе обучения? Знание есть дедуктивное и индуктивное, однако становление человеческого ума в процессе эволюции шло по индуктивному пути, то есть от частного к общему. Лишь поднявшись к общему, можно использовать дедукцию, но до этого уровня надо дорасти индуктивным путём. Поэтому надо начинать с изучения специального, и лишь освоив его, выходить на следующий уровень обобщения. И это хорошо, потому что при этом каждый имеет возможность подняться до своего максимально возможного уровня.
Этот вывод хорошо соотносится с интуитивным отношением автора к процессу познания. Из его опыта следует, что более продуктивно иметь дело с людьми, которые хорошо знают немногое, чем с теми, кто обладает может и обширными, но поверхностными знаниями. С такими людьми сложно делать дело, если вообще такое возможно. Но хорошо то, что дел у человечества много, и, в общем-то, каждый может найти дело не только по душе, но также и такое, которое он будет делать лучше всего. Дело, для которого он оптимально подходит по своим физиологическим и другим данным.
И на этом позвольте закончить статью, которая облегчила душу автора и внесла определённый порядок в понимание этой важной (по крайней мере, для него) проблемы. Свои мысли надо иногда излагать на бумаге. Помогает.