По большому счёту, приобрести большую часть житейской мудрости, необходимой для жизни, можно прочитав несколько хороших книг, например таких как сборник пословиц и поговорок. Однако читать их надо внимательно, на несколько раз, и обязательно каждый раз хорошо осмысливая и переосмысливая прочитанное и пропуская через свой жизненный опыт и наблюдения. "Золотой Телёнок" Ильфа и Петрова (младшего брата В. Катаева), пожалуй, одна из таких книг. Это заявление может звучать несколько в диссонансе с общепринятым мнением об этом произведении как в первую очередь юмористическом и - в меньшей степени - сатирическом романе. И, тем не менее, если заранее не поддаться общепринятому стереотипному мнению об этой книге (хотя противостоять стереотипам довольно сложно, и не только в отношении книг), а просто взять и внимательно прочитать её в том возрасте, когда уже пришло некоторое понимание жизни, а горечь и боль разочарований трансформировались в зачатки мудрости, то приходит понимание глубины этого сильного и (во многих частях) зрелого произведения.
Интересный момент, который хотелось бы отметить, и который касается хороших литературных произведений вообще, это то, что писатель может мастерски отобразить действительность (и в литературном плане, и в смысле адекватности) не обязательно сознательно. Более того, гораздо чаще хороший писатель и не ставит перед собой задачи точного воспроизведения действительности. Как правило, это побочный эффект писательского мастерства. Нередко встречаются произведения, когда хороший писатель, из-за заблуждений или ещё по каким-то причинам, например конъюнктурным, пытается провести одни идеи, но в силу своего писательского дара на деле показывает нечто иное, в том числе и то, что опровергает его идеи. Эта особенность писательского таланта подтверждает тот факт, что литературное творчество во многом определяется подсознательной деятельностью. Разумеется, рациональное мышление и работа подсознания не должны восприниматься как независимые составляющие интеллектуальной деятельности, и тем более как антиподы. Разум и подсознание находятся в постоянном активном взаимодействии, влияют друг на друга, но, в то же время, имеют достаточно определённую степень независимости, в том числе на физиологическом уровне, будучи представлены специфическими областями головного мозга. Этот момент присутствует и в обсуждаемой книге, когда авторы "Золотого Телёнка", как люди, живущие в определённой социальной среде, хотели сказать одно, но как писатели, ведомые подсознательно своим талантом, сказали совсем иное. Если принять во внимание эту особенность литературного творчества вообще, то становится легче понимать многие, на первый взгляд, несколько противоречивые художественные произведения.
Об изменении восприятия книги с возрастом
Пожалуй, стоит пояснить моё отношению к этой книге. В начале жизненного пути обратили внимание, пожалуй, два момента. Первое, это юмористическая сторона, когда любые события рассматриваются, скажем так, в "тотальном" юмористически-ироническом контексте, когда что бы ни произошло, всё это просто смешно, до бесчувственности. Надо сказать, что я не принял такое отношение с самого начала. Например, в "Двенадцати стульях" начинающие писатели местами весело резвятся, как молодые щенята, теряя чувство меры и демонстрируя озадачивающую бессердечность. Такую бесчувственность мы наблюдаем и в описании Ипполита Матвеевича, где она может ещё пройти на грани, поскольку сама фигура, по замыслу авторов, гротесковая. Однако не думаю, что (несколько предосудительная) весёлость при описании Елены Станиславны была уместна, да и не было в этом никакой необходимости. Такое ощущение, что авторы просто один к одному перенесли на страницы художественного произведения свои заметки из редакции "Гудка" (где они тогда трудились), сработанные в общепринятом грубоватом стиле осмеяния и отрицания всего и вся, что ассоциировалось со "старым режимом". Кстати, в "Золотом телёнке" таких сбоев намного меньше. Здесь авторы выступают уже не только как зрелые писатели, но и как взрослые люди, умудрённые жизненным опытом, кое-что повидавшие и понявшие, что жизнь явление отнюдь не чёрно-белое. Они, наконец, достигли того благословенного этапа, когда люди начинают сомневаться в "очевидных" истинах и заново их переосмысливают.
Второй, безусловно, привлекательный, момент, это неукротимая романтическая натура Остапа и его уверенное движение по жизни на грани срыва. Причём Остап движется по грани почти всё время. Это грань между законом и мелким мошенничеством, грань между успехом и поражением, между внезапным увлечением Зосей и погоней за Корейко, а вернее за одним из его миллионов. В молодости хочется верить, что можно вот так уверенно идти и идти, даже по грани, если хорошо постараться, если быстро соображать, если... Неудачи Остапа воспринимаются как случайные помехи; вера в Остапа, в его способность выворачиваться из любой ситуации, у читателя не ослабевает. И лишь позже начинаешь понимать, что неудачи, это неотъемлемая часть любого действия. А главное, нет никакой гарантии, что этот промах не окажется фатальным, и никто и никогда не может дать такой гарантии в отношении чего бы то ни было. Иными словами, исход никогда не предопределён с вероятностью сто процентов. Да, на этот раз авторы провели Остапа по грани, почти до конца, несмотря на все неудачи. А неудачи серьёзные. Любая из них могла бы окончательно сломать многих и многих. Вспомните сцену гибели "Антилопы":
"И только тогда шофёр понял, что всё кончено. "Антилопа" погибла. Адам Казимирович сел на землю и охватил голову руками. Через несколько минут командор тронул его за плечо и сказал изменившимся (курсив мой) голосом:
- Адам, нужно идти.
Козлевич встал и сейчас же опустился на прежнее место.
- Надо идти, - повторил Остап. "Антилопа" была верная машина, но на свете есть ещё много машин. Скоро вы сможете выбрать любую. Идём, нам нужно торопиться. Нужно где-нибудь переночевать, поесть, раздобыть денег на билеты. Ехать придётся далеко. Идем, идем, Козлевич! Жизнь прекрасна, невзирая на недочёты."
Но вот заветный миллион в мешке; "сбылись мечты идиота". И читатель примеряет такой исход на себя - у Остапа же получилось. А на деле, надо бы примерить на себя исчезновение "подзащитного" на необъятных просторах страны, пожар Вороньей слободки, крах конторы и полное безденежье, а уж потом возможность и вероятность благополучного исхода. Да и то, как сказать - "благополучного". Но при том при всём, сам пример Остапа и понимание того, что движение надо продолжать, что бы не случилось, дорогого стоит. Большинство людей не преодолевают даже первых препятствий. Остальных хватает ещё на какое-то время. И лишь единицы, как Остап, проходят весь путь. Но таких людей мало. Пожалуй, очень мало. А далее, лишь малая толика из тех, кто преодолевает весь путь, действительно получают настоящую награду, неважно в каком виде. Остальных ждёт, как минимум, разочарование. У Джека Лондона есть рассказ, как один человек решил осуществить коммерческую идею доставки куриных яиц в зимний Доусон (Клондайк). Яйца он ценой неимоверных усилий и страданий доставил. Но где-то в пути они протухли, так что весь его непомерный труд оказался впустую. В рассказе неудачливый торговец повесился. В жизни... А в жизни по разному бывает.
Испытываешь жалость, что человек с таким железным характером и волей употребил их на вообще-то малозначимую цель. И получается, что и цель, и процесс должны быть в гармонии; и то и другое должно апеллировать к личности, самым глубинным внутренним устремлениям, соответствовать предрасположенности, личным качествам, способностям. И если цель инородная для человека, или плохо совместима с его характером, способностями, то толку всё равно не будет. В какой-то момент противоречие разрастётся настолько, что всё равно "достанет", в том или ином виде.
Соразмерна ли цель, поставленная Остапом, его незаурядным способностям? В представлениях того "старорежимного" общества, когда деньги во многом ассоциировались с социальным статусом человека, понять его цель можно. А вот оправдать средства однозначно нет. Впрочем, сейчас ситуация вернулась "на круги своя", и деньги и материальное богатство, к сожалению, снова объявлены мерилом ценности человека. (Думаю, на довольно ограниченное время. Как долго будет длиться такое умопомрачение, кто его знает. Но абсолютно точно то, что если с таким же упорством, как сейчас, следовать этой отнюдь не плодотворной идее, а по сути низменным животным инстинктам, то жизнь в какой-то момент станет беспросветной, народ просто одичает, и тем или иным образом "идейные" установки поменяются. Скорее всего, путём шараханья в другую крайность.)
Трагическая судьба героев романа
С течением времени, а в моём случае может даже правильнее сказать "в процессе коллапсирования времени жизни", потому что последние лет десять время начало утрачивать свою обычную последовательную природу и стало распадаться на последовательно-параллельные комбинации событийно-временных отрезков (наподобие электрических цепей), восприятие книги трансформировалось в понимание глубины общественных, социальных, экономических изменений в стране и трагизма судеб героев романа. Со страниц книги на нас глядит весьма жёсткое, а правильнее даже сказать жестокое, время колоссальных социальных потрясений и последующих преобразований; время слома не просто прежней политической и экономической системы, но практически полного разрушения всего прежнего уклада жизни, и строительства нового общества, новой страны на принципиально иных основах. Теперь, испытав на своей шкуре, что означает разрушение прежних социально-экономических отношений, и последующий произвол, беззаконие, беспредел бандитов и власти для отдельного человека, когда годы жизни проходят в запредельном напряжении, чтобы просто выживать; когда рушится всё, с чем ты вырос, когда исчезает страна, в которой родился и прожил немалую часть жизни, как-то не очень хочется веселиться, видя, как Остап мечется по стране, не понимая толком, что происходит и почему всё так сильно поменялось. Он смутно начинает осозновать, что его мировоззрение и представление о жизни, сформированные в совершенно другой исторической эпохе, не имеют ничего общего с оптимистичным и простоватым видением мира студентами политехникума. В этом смысле Остап мало чем отличается от Паниковского - по сути, он такой же обломок прежнего общественного уклада. Вся их "тёплая компания" - Остап, Паниковский, Балаганов, Козлевич, чужда новому нарождающемуся обществу; они там лишние и уже никогда не приспособятся к нему. Авторы более чем убедительно показали неразрешимый конфликт каждого из героев с новой жизнью, утверждающейся и крепнущей не по дням, а по часам. Скорее всего, это тот случай, когда поддерживаемая писательским дарованием правда жизни (в какой-то степени против воли авторов, которые, по крайней мере изначально, намеревались написать жизнеутверждающую книгу о новом строе) раз за разом упорно пробивает себе дорогу на страницы книги. Что ждёт Балаганова? Ответ очевиден: очередной срок, но только уже не на полгода, а лет на пять, потому что стране нужна рабсила; и уже не тюрьма, с чересчур откровенным сокамерником Пружанским, а лагерь и тяжёлый изнурительный труд. Идеологические соображения не позволили авторам выпустить Остапа из страны, но по логике повествования он должен был уехать. Для такого человека, как Остап, и тех условий, когда огромная по протяжённости граница была довольно "прозрачна", уехать из страны не представляло значительных трудностей. Страна стала чужой для него, и с каждым днём это отчуждение только усиливалось.
В книге нет правых и нет виноватых. Просто жизнь. Такая вот она. Человек социальное существо - таким он эволюционно развился. Только благодаря своей социальности, тому, что он жил тесно связанным с себе подобными, он и стал человеком. Но где мера этой социальной связи, где мера зависимости отдельного человека от общества, от группы, к которой он принадлежит? Человек не должен обезличиваться, низводиться до уровня бессловесного винтика в социальном механизме. Должна быть определённая свобода действий, позволяющая человеку реализовать свой потенциал, стать равноправной личностью в этом обществе, если он в принципе способен на это. С другой стороны, должны быть ограничения, накладываемые обществом, которые бы не позволяли человеку деградировать, опускаться, и тем более приносить вред обществу. Крайности в таких многосторонних явлениях, как общество или отдельный человек, в принципе не могут быть оптимальными. Наоборот, чем ближе к крайнему состоянию, тем более неоптимальным, однобоким будет такое явление. И это как раз то, что авторы "Золотого Телёнка" так мастерски показали в своём произведении; показали как талантливые писатели, во многом подсознательно воспроизводя, отражая непростую правду жизни того времени. Заметьте, Зося живёт с дедушкой. Родителей у неё нет. Для писателей такое положение дел казалось естественным - революции, войны, родители умерли или погибли - ничего необычного для того времени. Авторы даже не задумались об этом, за этим не было никаких сознательных намерений, и - что ещё более важный, хотя и более тонкий момент - и не могло быть. Они описали то, что наблюдали, вот это важно понять. Сюжетная линия их романа не являлась следствием глубоких раздумий или тем более философских размышлений, но отражала их наблюдения как писателей, то есть людей, способных (в первую очередь на подсознательном уровне) тонко и точно чувствовать окружающую действительность, ощущать малейшие нюансы социальной среды и людской природы, и выразить эти ощущения в словесной форме. И в итоге, благодаря в первую очередь подсознательному проявлению их писательского таланта, появилась на свет эта замечательная, глубокая, многомерная по содержанию книга.
Попробуйте представить, что тот же самый сюжет переписан без юмора. И что мы получим? Трагедию. Настоящую, без всяких натяжек, в которой будет и неоднократное крушение надежд, и печальный финал; сума и тюрьма, разорение и поражение, безответная любовь и смерть, трагедии отдельных людей и целой страны, и много что ещё печального, ошибочного и уже никогда неисправимого.
Но, тем не менее, жизнь продолжается, а суть жизни в движении. Отверженные от общества герои романа, как могут, продолжают плавание в своём утлом челне по бурному морю невиданных социальных перемен, преследуя свои маленькие цели, но не понимая толком, что происходит вокруг. А теперь даже получение вожделенного миллиона рублей уже мало что значат для нового социально-экономического уклада; теперь сама цель вступила в непримиримое противоречие с обществом. Конечно, читателя не может не привлекать оптимизм и стойкость Остапа, способного оправляться от ударов судьбы и продолжать идти дальше. Но человеческие силы ограничены, и их предел не так уж далеко. Сколько неудач может выдержать человеческая душа? Сколько невзгод, неизвестности, движения во тьме вынесет человеческая психика? Оказывается, не так и много. И тогда остаётся только одно - каждый сам за себя, и теперь спасайся, как можешь. И распадаются узы, связывающие этих людей, объединённых надеждой, вселённой своим спутникам Остапом, да и просто чтобы прибиться к себе подобным и не затеряться и окончательно не пропасть в бурном житейском море. Но ушла надежда на получение "тарелочки с голубой каёмочкой", ушла вера в Остапа, а их место заняли тревожная неизвестность и разочарование. Больше ничто не связывает их друг с другом. Всё кончается. Закончился и их временный союз. Не так, как им мечталось, но... Таков удел большинства мечтаний. Может быть, их подавляющего большинства. Жизненная среда вещь гораздо более вязкая, чем многие думают, и целенаправленно двигаться в ней ой как непросто. И наступает развязка:
"Шофер и бортмеханик безмолвствовали.
- Что же вы молчите, как женихи?
- Знаете, Бендер, - сказал, наконец, Балаганов, - я не поеду. Вы не обижайтесь, но я не верю. Я не знаю, куда нужно ехать. Мы там все пропадём. Я остаюсь.
- Я то же хотел вам сказать, поддержал Козлевич.
- Как хотите, - заметил Остап с внезапной сухостью."
Сцена прощания на самом деле полна трагизма, и только общий оптимистичный и, как ни крути, несколько бездушный ироничный контекст романа, отражающий контекст той эпохи невиданных социальных и экономических потрясений и перемен, не позволяет многим заметить этого. И, наверное, надо было пожить при капитализме, чтобы понять эту сцену до конца.
"- Я еду! Как еду - не знаю, не знаю, но еду! Хотите со мной? Последний раз спрашиваю.
- Нет, - сказал Балаганов.
- Не поеду, сказал Козлевич, - не могу больше.
-Что ж вы будете делать?
- А что мне делать? - ответил Шура. - Пойду в дети лейтенанта Шмидта - и все.
- "Антилопу" думаю собрать, - жалобно молвил Адам Казимирович, - пойду к ней, посмотрю, ремонт ей дам."
В изображении авторов герои романа, хотя и жулики, предстают безобидными людьми. А так подумать, надо ли клеймить их позором? Конечно, жулик он и есть жулик, умиляться по этому поводу не стоит. Однако надо принять во внимание исторические условия, в которых они жили, что им пришлось пережить. Кровопролитная Первая мировая война, революции, снова кровавые войны, голод, болезни, разруха. Паниковский, понятно, изначально паразит на теле общества по призванию, но Балаганов, Козлевич, Бендер - это продукты тех жестоких лет, которым надо было элементарно выживать. (Впрочем, как и многим теперешним жителям России. Тоже досталось... Одичал несколько народ, что греха таить. Оно и в других местах лучше не становится в этом плане. Капитализм вообще, и современный в частности, как и янычары, о которых упоминает Бендер в разговоре с Корейко, не знает жалости ни к женщинам, ни к детям, ни к миллионерам, одинаково уродуя ростки живого во всех душах, которые с ним соприкасаются. Взамен же насаждаются индивидуализм, агрессивность на индивидуальном, корпоративном и государственном уровне, монополизм, разобщённость, социальное неравенство, беспощадная эксплуатация, а в моральной сфере основной принцип становится "человек человеку волк" .) Конечно, человека от личной ответственности никто не освобождает, но это факт жизни, что поведение людей, помимо всего прочего, во многом определяется внешней средой, воздействию которой трудно противостоять. Трагедия героев не только их личная трагедия. Это также трагедия общества, трагедия эпохи. Сложившись вместе, они заложили в новое общество какой-то внутренний дефект. Он не был фатальным, его можно было подправить. Но этого не случилось, и в итоге исчезла уникальная страна, исчез уникальный шанс человечества на нормальную человеческую жизнь для всех. Когда-нибудь, люди всё равно вернутся к похожим идеям социального равенства и осуществят их, но это будет не скоро.
Экранизация романа
Это сложная и чувствительная тема. Мы не будем говорить о двух экранизациях "Двенадцати стульев". Там особо не о чем говорить. Последняя многосерийная картина под названием "Золотой телёнок" находится очень далеко от духа оригинала. Это какая-то водевильно-комическая интерпретация вообще-то серьёзного произведения, с последующим созданием фильма "по мотивам". Даже счастливый конец приделали. Как говорится, без комментариев.
Единственная экранизация произведений авторов, о которой можно серьёзно говорить, это "Золотой телёнок" с Юрским в роли Остапа, Евстигнеевым в роли Корейко, Куравлёвым в роли Балаганова, Гердом в роли Паниковского. (Кто играл Козлевича, не помню.) На мой взгляд, трудно было бы создать фильм более близкий к оригиналу. И всё же надо отметить некоторые моменты. Балаганов в экранной версии, как ни жаль, далёк от настоящего Шуры Балаганова, которого мы видим на страницах книги. Балаганов Куравлёва не созовёт Сухаревскую конвенцию. Цитата из книги: "Может, все-таки возьмете частями? - спросил мстительный Балаганов", к нему также не относится. Шура Куравлёва в принципе не мстительный и заметно глупее Шуры из романа. И много других разногласий с книгой. Пожалуй, хорош Паниковский в исполнении Герда. Козлевич похож, но простоват и слишком добрый по сравнению с книжным Козлевичем. Всё-таки за спиной у человека несколько тюремных сроков и непростых жизненных решений и, что самое главное, их реализации. Нет претензий к Корейко Евстигнеева. Очень хорошо. Юрский в роли Остапа совсем неплох. И всё же, всё же... Остап это главный герой. Он более тонок и гибок, чем Остап Юрского, более увлекаем идеями и более плодовит на них. Книжный Остап генерит идеи легко, естественно. Собственно, вся жизнь Остапа это постоянное придумывание новых идей и решений проблемных ситуаций. Остап из романа более артистичен, больший импровизатор. Остап Ильфа и Петрова во многом поэтичен. А несколько тяжеловесный и прямолинейный Остап Юрского не поэт. Прототип Остапа это реальный человек, брат которого был поэтом. Наверное, и скорее всего наверняка, человек, который послужил прототипом Остапа, тоже был в какой-то мере поэтической натурой (а кто ещё пойдёт к бандитам, которые убили его брата, чтобы выяснять обстоятельства гибели, а потом с ними пить, поминая брата и читая его стихи?). Так что в моем представлении фильм и книга существуют отдельно. Фильм хорош сам по себе, верно отражая многие моменты. Роман, и особенно книжный Остап, включая его зрительный образ, в моём воображении живут самостоятельной жизнью.
Заключение
Вот я и написал свои заметки, излив наконец на бумагу свои давние мысли. Поводом послужил канун Нового 2013 года - решил сделать себе такой новогодний подарок. Дальше тянуть было невозможно. Если не сейчас, то, скорее всего, уже никогда. Мне жаль, что в своё время я взял из книги то, что брать не следовало, и наоборот, был не до конца последователен в том, что действительно принесло бы пользу. Фактически, в какой-то своей части, я был похож на весёлых простоватых студентов политехникума. Впрочем, как и многие мои сверстники. Недолго, но был. Я не сразу заметил глубину, потому что это было не принято, потому что жизнь подавалась более упрощённой и более схематичной. И это аукнулось. За любое неадекватное представление о жизни рано или поздно приходится расплачиваться, неважно каким образом оно было приобретено - от друзей, от школы, от семьи или почерпнуто из книг.
Так что одна из основных мыслей этих заметок это то, что "Золотой телёнок" на деле более серьёзная книга, чем многие думают. Намного более серьёзная и глубокая. А вторая мысль была о том, что жизни надо учиться, надо понимать её, адекватно представлять, а иначе будет слишком много проблем, чтобы сохранить себя и прожить достойную человеческую жизнь.