Кузьма Петрович зябко поежился. Налетевший порыв ветра проник сквозь ветхую одежонку. Холодало. Но домой с пустыми руками идти не хотелось. Кузьме Петровичу представились усталые голодные глаза жены, и вдруг дикий приступ бешенства захлестнул его.
"Гады! Сволочи! Довели страну! Совсем народ оскотинился!"- рука сама нащупала в кармане складной охотничий нож, который Кузьма Петрович носил для самозащиты. Эх! попадись ему сейчас кто-нибудь из правителей, с каким бы удовольствием всадил бы он этот нож в жирное (Кузьма Петрович был убежден - именно в жирное) правительское брюхо.
Дорогу ему преградила толпа, вернее даже не толпа - очередь. Кузьма Петрович заинтересовался.
- За чем это?- спросил он.
- Не "за чем", а "куда",- поправили его.- Здесь, видите ли, работает передвижной аттракцион под названием "Убей президента".
Аттракцион! На Кузьму Петровича повеяло чем-то родным, уже почти забытым. Он занял на всякий случай очередь и пошел вперед посмотреть.
Возле небольшого шатра, установленного прямо на тротуаре, стоял человек в голубой униформе и громко выкрикивал.
- Аттракцион века! В шатре находится кукла, изображающая президента в натуральную величину и во всех подробностях. Всего за два американских доллара вы в течение одной минуты можете делать с президентом все, что вам заблагорассудится!
Вот оно! На душе у Кузьмы Петровича похорошело.Господь услышал его молитвы. Рука снова нащупала в кармане охотничий нож.
- А зарезать президента можно?- с надеждой спросил он у служителя.
- Пожалуйста! Президент резиновый - это ему не повредит,- пошутил служитель...
Через полчаса, отстояв очередь, Кузьма Петрович уже входил в шатер.
Президент стоял у самого входа и сжимал в руке пачку каких-то бумаг. Он был совсем, как настоящий, даже моргал и шевелил губами словно бы читая эти самые бумаги. Кузьма Петрович вытащил нож и вонзил его президенту в живот. Внутри у президента что-то забулькало, он захрипел и стал оседать вниз, цепляясь за Кузьму Петровича руками. Бумаги рассыпались по полу. По рукам Кузьмы Петровича потекла густая, темная кровь. "Какой натурализм!"- восхитился Кузьма Петрович и выдернул нож. Президент упал на пол и молча забился в судорогах.
Тут в шатер вбежал служитель и стал что-то кричать. Кричал он громко и невнятно, но Кузьма Петрович все-таки разобрал, что это, оказывается, вовсе не президент, а президент там, за ширмой.
- Сами виноваты,- сказал Кузьма Петрович,- надо было хотя бы табличку повесить.
Он зашел за ширму и увидел настоящего президента. Президент беспомощно валялся на мостовой и был до того истерзан и оплеван, что Кузьма Петровичу вдруг стало его почему-то жалко. Он поднял президента, прислонил его к стойке, дружески потрепал по щеке и вышел на улицу.
Тотчас чьи-то грубые руки схватили его и впихнули в милицейский фургон, стоящий за шатром. Здесь Кузьма Петрович увидел всех тех людей, которые стояли перед ним в очереди.
- За что нас?- спросил он.
- За издевательство над президентом,- ответили ему.
- Но я не трогал президента!
В ответ засмеялись.
Кузьма Петрович забарабанил по двери.
- Я не-е тро-огал пре-зи-ден-та!!!
Дверь открылась и показалась добродушная физиономия сержанта.
- Чего шумишь?
- Я не трогал президента.
- А это что?- сержант показал на окровавленный нож, который Кузьма Петрович все еще сжимал в руках.
- Так ведь президент резиновый, у него крови нет,- нашелся Кузьма Петрович.
- А ну, вылазь!- скомандовал сержант и повел Кузьму Петровича к шатру.
Навстречу, сжимая в руках грязную тряпку, вышел служитель.
- Вот гражданин говорит что он не трогал президента,- сказал сержант, - а на ножике у него кровь.
- Так это он бухгалтера зарезал,- пояснил служитель, - а президента он и в самом деле не трогал. Президента он даже пожалел, сам видел.
- Ну, тогда иди,- отпустил сержант,- только учти, я твое лицо запомнил. Если еще хотя бы раз в очередь встанешь - пеняй на себя!
- Что вы!- сказал Кузьма Петрович.- Как можно! Я теперь - ни ни.
- То-то!
Кузьма Петрович вышел из шатра и полной грудью вдохнул воздух. Свобода!
Но тут его взгляд упал на брюки и настроение слегка испортилось. Брюки были забрызганы кровью.
"Эх, влетит от жены!",- сокрушенно подумал Кузьма Петрович и побрел домой.