|
| |
|
Из цикла "Город" | |
Борис ШТЕЙМАН
ИСПОРЧЕННОЕ УТРО
(C)Прошла ночь. Растаял ночной морок. Только выверть ночная еще цеплялась за углы, корчила напоследок рожи. Уже и серая мгла, сутулясь, стала сочиться в окна, мешаясь, путаясь в голове с ночными призраками. Квазимодо готовил помойку. Мутило после вчерашнего праздника. А тут еще эта вонь... Проклинал судьбу, проклинал все, ненавистью наливался. Необыкновенная мощь в длинных руках, гнется помойный бак... Разбросаны по двору лужи, покрылись за ночь леденцом. Хочется Квазимодо облизать леденец, так пересохло в горле. Красные глаза под нависшим лбом почти не светят совсем. Зарозовела серая стена под лучами, проникшими сверху из-за соседних домов. Заскрипело открываемое окно на третьем этаже. - Утро какое! Господи! - пропел-проговорил голос. Чуть шелохнул ветерок неподвижную свежесть утра. - Здравствуй, Саша! - протяжно, волнуя, произнес. Разгладились угловатые, глубокие морщины на лице Квазимодо. Поднял щербатую голову вверх и улыбнулся, страшно оскалив зубы. - Ты уже работаешь? Бедненький! - Да, - захрипел в ответ. - Как спалось? - Такой сон! Ты не представляешь! Так хотелось запомнить, так хотелось не просыпаться! - Заблестели в чудесных глазах слезы и скрылись, прикрытые удивительно пушистыми ресницами. - Тебе холодно! - заскрипел Квазимодо. - Закрой окно, а то простудишься! "Не закрывай! - ревел внутри огонь. - Ну... пожалуйста! Прошу тебя..." - Что ты, Саша! Такой день! Как можно с закрытым окном? Подняла совершенной женской линии руки, закалывая густые тяжелые волосы. И вдруг: - Ой! Упала звонко в тишине заколка, пролетев три этажа. Горбатясь, проковылял Квазимодо, очень ловко, почти не касаясь, поднял безделушку. - Саша! Принеси, положи под дверь и сразу уходи! Хорошо? Не ответив, прошел в подъезд. Прижал заколку к губам. Огромными скачками поднялся по широким ступеням на третий этаж и положил бережно у двери. Приложил ухо к двери. Услышал скрип колесиков подъезжающего инвалидного кресла и отскочил в сторону. Спрятался за выступ стены. Стиснул громадные кулаки, ударился головой о стену, больно, до крови и закричал: "Я буду носить тебя на руках везде, везде, везде-е!" Гулко забилось эхо в груди, хотело вырваться, проникнуть за дверь, но не смогло, не решилось...
|
|