КАРУЗО
Липов запел уже под самый конец работы. Сначала возникли протяжные заунывные звуки, странно тревожащие душу. Постепенно они стали сливаться, превращаясь в прелестную грустную песню. Были в ней и томление разочарованной души, и бесшабашная удаль, и неистребимая надежда, несмотря ни на что. Звуки теснились, метались по комнате, норовя вырваться и улететь в необозримые просторы... Но всё-же столько было в ней неизбывной грусти, что хотелось плакать и плакать. Но не горько и безнадёжно. А излившись в слезах, пробиться к какой-то радости, которая хоть и будет потом, но всё равно непременно будет! И это будет удивительно! Песня оборвалась также неожиданно, как и началась. Это была известная старинная песня про ямщика. Но все были ошеломлены и немного подавлены - столь необычным было её исполнение.
Первой нарушила паузу Верочка. Слеза проделала незаметную дорожку в косметике на её щеке.
- Я ведь балериной мечтала стать! - всхлипывая, проговорила она, выскакивая за дверь.
- А может, в хор? - задумчиво произнёс Слепцов. - Нет... Пожалуй, не будет слышно. А учиться поздновато... Да, дела... Надо что-то придумать.
Глухов растерянно глядел на подчинённых. Как реагировать?! Не уронить бы авторитета! Но и прослыть сухарём тоже не хотелось. К счастью стрелка часов упёрлась в цифру пять. Конец работы. И он молча стал надевать плащ.
- Прекрасное исполнение! Просто великолепно, Липов! Я и не подозревала, что вы... - восхищённо произнесла Людмила Николаевна. Надо будет вас как-нибудь в консерваторию прихватить. Вам должно быть там будет небезынтересно. - И она сложила в сумочку с подоконника кефир, прикрыв его сверху журналом.
Все добродушно и радостно засобирались домой...
Что-то сильно раздражало Глухова в этой истории. Липов... Серая, бездарная личность. И поручить-то ничего толком нельзя. Всегда напортачит, да так, что потом и не расхлебаешь! И вот на тебе! "Видимо, я чего-то недопонимаю! - и Глухов чуть не проскочил на красный свет. - Сейчас бы налетел на пятерик!" Он оглядел затормозившие слева и справа автомобили. Сквозь стекла люди в машинах казались какими-то чужими, опасными, а моментами просто неживыми. "Со Слепцовым вопросов нет, - слева стояла "шестёрка", как у Слепцова. - Способный, напористый, но делец. Только деньги на уме. Но работник прекрасный!" Со Слепцовым всё было ясно. И Глухов немного успокоился. "Вечно ногти грызёт или в окно смотрит, - снова вспомнил он Липова. - Иногда книжки читает. Думает, я не вижу... Ну, ведь нуль! Абсолютный нуль! Откуда ни посмотри... - Глухова легко обошёл грузовик. - Надо продавать его к чёртовой матери! - разозлился он на свой старенький "Запорожец. - Всё-таки специалист он никудышный, это, как дважды два... А мне надо больше внимания детям уделять! - неожиданно решил, подъезжая к дому. - А то только телевизор вместе смотрим!" - окончательно переключился он, поднимаясь к себе на этаж.
"Глухов - обычный дурак, технарь. Одно только, что институт кончил. А культуры - нуль! Да и откуда ей, спрашивается, взяться? Кроме Толстого, небось, ничего и не читал. Да и то, потому что в школе заставили... - Слепцов мягко тронулся с места. - А с Веркой надо завязывать. Дурак! Клюнул тогда на неё в колхозе... Давал же зарок, на работе ни-ни... Как выскочила! Настоящая психопатка!.. Сейчас бы прихватить кого-нибудь по пути, стал пристально вглядываться в стоящих на тротуаре. - Хорошенькую девчонку... или пассажирчика на червончик..." Вспомнил Липова, мотнул головой, ухмыльнулся: "Ну, Липов! Ну, дал! Умереть можно!" Полученное совершенно бесплатно удовольствие резко подняло его настроение. И он что-то замурлыкал себе под нос. "Надо будет его раскачать, чтоб каждый раз что-нибудь эдакое исполнял под конец работы. Или в гости его зазвать, наши попадают... Да, непрост человек! Сидел, сидел, в окно глядел и вдруг на тебе - запел! Да как! Ну и? А ничего! По-прежнему будет делать паршивые чертежи и все!" Такая явная нелогичность! Практичный ум Слепцова не хотел с этим мириться. Высокая блондинка в кожаном пальто махнула рукой. Слепцов резко затормозил.
- До Речного, - произнесла она.
- Чирик, - ответил Слепцов.
Баба плюхнулась на сидение, хлопнула дверцей.
Слепцову не давало покоя, что волей случая он стал свидетелем чего-то ценного. И он никак не мог понять, можно ли это как-то использовать. "Статъ менеджером Липова! - чуть не захохотал он. - Подумает, что я пьян, - покосился на пассажирку. - Но ведь соловью-то никто не платит!.. А я, балда, голову себе ломаю! Он поёт себе и поёт. Такова его соловьиная природа! Вот и Липов также... Пусть себе поёт на здоровье. А вот приспособить его всё-ж таки нужно! Не пропадать же добру. Хоть в самодеятельность и то польза..."
Он включил музыку. Баритон французского шансонье приятно защекотал слух, навевая милую печаль о скоротечности жизни и настроение вседозволенности.
Веру сильно сдавили в автобусе, и она зло подумала о Слепцове: "Никогда ведь не подвезёт! Нас могут увидеть, нас могут увидеть! Ты же понимаешь, нам нельзя рисковать! - передразнила мысленно. - Сволочь он просто, эгоист поганый! Пусть только предложит в следующий раз! Я ему всё объясню!" Последние дни Вера постоянно думала об осенних сапогах. Не хватало, как минимум, пятидесяти рублей. "Мог бы помочь! Не обеднел бы!"
Её внимание привлёк мужчина в широкополой шляпе и белом шарфе. Вера вспомнила про Липова: "Ну, дал! Это ж надо! Ему бы в ансамбле или... как Демис Руссос". Представила Липова в белом балахоне на эстраде и захохотала. Мужчина в шляпе посмотрел на неё долгим пристальным взглядом. "А он мне всегда был симпатичен... И хорошо, что тютя, добрый, неловкий... Прямо, тошнит от этих самоуверенных суперменов!" Вспомнила, как в детстве занималась фигурным катанием, и ей прочили блестящее будущее. "Все родители дураки!.. Теперь сгниёшь в этой паршивой конторе! Так и пролетят молодые годы!" Она кокетливо посмотрела на мужчину. Тот робко улыбнулся в ответ. "Я те поулыбаюсь! Ишь, прохвост, дома, небось, жена да дети малые по лавкам. А тут улыбки расточает, - и она улыбнулась ему в ответ. - Даже не знаю, женат ли Липов?.. Вроде, говорили, что разошелся... Уж больно внешне слабоват. И прыщи какие-то, и причёска, ну просто, ни в какие ворота! А брюки, те вообще... Правда, в последней "Бурде" уже у всех короткая стрижка и даже был какой-то чудак похожий на Липова... Стоп! - вдруг осенило её. - Ведь он же похож на Филипа Нуаре! И как я, дура, раньше не доперла?! А ведь и Людмилка теперь клюнёт на Липова?! Вечно что-то читает... Они бы друг другу подошли... Ну нет, не выйдет, голубчики!"
Толпа выходящих буквально вынесла её из автобуса. Мужчина в шляпе тоже вышел и пошёл за ней. "Ну, прямо, как мухи на мёд!" - рассердилась нарочито, на самом деле ей было приятно. Тот всё-таки не отважился подойти. И Верка решила непременно позвонить вечером Витьке, который к ней неровно дышит аж с первого класса.
"Вот бы мой Котов так запел, - подумала Людмила Николаевна, выходя на улицу. - Ну, что вы! Как можно? Какое чудовищное предположение!.. И с таким человеком я прожила, да что там, загубила свою жизнь! - и она расстроилась окончательно. - Какой смысл во всём этом?! Совершенно чужие люди живут под одной крышей, делят еду, кров, постель, наконец. Во имя чего?! Непостижимо! Доктор наук Котов, глупый, самодовольный человек, не стоит и мизинца замухрышки и неудачника Липова. Игра природы. Один получает пятьсот, а другой, подлинный талант, сто тридцать... Странно. Липов совершенно неинтересный человек, и поговорить-то с ним не о чем. А талант должен, должен быть интересен! Обязан! Ведь это бросок природы... А может, всё и не так. Скрытный, замкнутый и ему с нами просто неинтресно. Не может он быть скучным. Не может!"
Ещё Людмила Николаевна подумала, что могла бы посвятить свою жизнь по-настоящему талантливому человеку, уединённо жить с ним на берегу озера, делить радости и печали. Стала вспоминать жён великих людей, и ей снова стало себя жаль. "А может, Липов не талант?! Была звёздная минута в его серой жизни, максимально выразил себя, выложился и всё! Весь газ и вышел!.. Это было бы ужасно... ужасно грустно и несправедливо! Нет, нет! Не может быть! Надо с ним побеседовать о литературе, узнать его интеллектуальный потенциал. Вдруг он талантливый дикарь и всё?! Что тогда? Кажется, у него неполадки в личной жизни... Талант должен быть несчастен. В этом есть какая-то трагическая нота... Интересно, как у него дома?.. Одинокая запущенная комната, в углу пианино, разбросаны ноты..." Она улыбнулась такому нелепому предположению. Грустъ уступила место женскому лукавству и неясным надеждам. Почему-то вспомнилась Верка. "Думает, никто не знает про её шашни со Слепцовым. А ведь даже у такой... - она не нашла подходящего слова. - И то есть какие-то задатки, способность чувствовать. Как выскочила из комнаты?!" Мысли её вновь вернулись к Котову, уже с откровенной неприязнью. И она решила зайти в магазин, хотя намеревалась ехать прямо домой. Там она купила себе дорогие французские духи, мстя Котову за свою загубленную жизнь. И немного успокоилась.
Липову стыдно, невозможно стыдно. Опустив глаза, весь красный, он боком протискивается в дверь и бежит, прыгая через две ступеньки. "Правильно, что от меня Галинушка ушла, правильно... - казнит себя Липов и уже на улице начинает хохотать, до того ему смешно, что так опростоволосился. - Экий я охломониус! Тебе в ванной петь! Во время бритъя!" - и вспомнив, что бреется вовсе не в ванной, а в комнате электрической бритвой, ещё пуще смеётся. Втягивает с наслаждением чуть влажный весенний воздух. "Всё весна виновата..." - наконец находит себе оправдание и идёт домой.
Он живёт недалеко от работы. Открыв дверь комнаты, слышит за стенкой шум, смех, обрывки разговора и решает, что по телевизору идёт что-то из сельской жизни. Бросается с размаху на диван и понимает, что никакой это не телевизор, а просто соседи гуляют. И ему становится весело от своего простодушия. Он запихивает в рот холодную картофелину, жуёт её, устраиваясь поудобней на диване, берёт книжку и начинает читать. Но глаза смыкаются и, уже балансируя между дрёмой и явью, вспоминает, как они раньше всей семьей, ещё когда в поселке жили, бывало пели... И уже окончательно засыпает.
На следующий день все пришли на работу несколько раньше обычного. Первым начал Слепцов:
- Ну, Леонидыч! Ты нас вчера прямо покорил! Я тут много думал о тебе. Нельзя, брат, зарывать в землю такой талантище! - он говорил что-то не то, но остановиться не мог. - Для начала тебе надо записаться в какой-нибудь самодеятельный коллектив. И в этом нет ничего зазорного! Многие начинали в самодеятельных студиях.
Липов сидел, низко опустив голову, уткнувшись в разложенные чертежи.
И тут совершенно неожиданно вступила ]Людмила Николаевна:
- Послушайте, Слепцов! - произнесла она четко резким металлическим голосом. - Что за снисходительный тон?! И эти поучения?! Я бы вам не советовала так разговаривать с людьми! Тем более, стоящими гораздо выше вас!
Она не могла бы объяснить, почему так распсиховалаоь. Ей показалось, что Слепцов, - а она до этого была с ним в прекрасных отношениях и на "ты" - хочет схватить своими грязными руками и прибрать то ценное и чистое, что принадлежит только ей, её внутреннему миру, её душе.
- Поучать вы можете только себе подобных! Вот, скажем, её, - и Людмила Николаевна указала небрежно на Верочку.
- Что?! - захлебнулась от обиды Верочка. - Да ты! Да как ты смеешь!.. Старьё проклятое! - и оскорбительно захохотав, закончила протяжно, нараспев: - А туда же!
- Вы, милая, не забывайтесь! - осадила её Людмила Николаевна, чуть порозовев. Неужели Верка догадывается своим женским чутьём о том, в чём она не признавалась даже себе самой?! "Боже! Как это всё недостойно!" - мелькнуло у неё в голове и, с трудом сдержавшись, она села на свое место.
- Вам, уважаемая Людмила Николаевна... - начал, зло прищурившись и слегка подавшись вперед, Слепцов.
Но взорвался молчавший до этого в недоумении Глухов:
- Всё! Хватит! Прошу прекратить внеслужебные разговоры! - и повернувшись к Липову, добавил: - А вас, товарищ Липов, попрошу впредь заниматься только служебными делами в рабочее время! Вы понимаете, о чём я говорю?! Только служебными!
- Извините! - произнёс тихо Липов, ещё ниже пригнув голову.
Глухову было немного не по себе после дурацкого замечания, сделанного Липову. "Но иначе нельзя! Не то, склока и тогда работе конец! - успокоил он себя. - Руководитель иногда должен переступить через... через... в общем, ради дела и точка!"
В этот момент в дверь просунулась крайне любопытная голова и затараторила:
- Говорят, тут у вас какой-то феноменальный чувак есть? Выдаёт на уровне Карузо?!
Но встретившись с бешенным взглядом Слепцова, осеклась и исчезла, быстро хлопнув дверью.
(C)