Борис ШТЕЙМАН

ЛЮБИТЕЛЬ ИСТОРИИ

Гуго пьёт

Рука неторопливо кралась вдоль тела. "Фу! Брысь! Назад!" - приказал он. Рука на мгновение замерла, потом нагло залезла в карман, вытащила последнюю сотню, скомкала её и небрежно бросила на прилавок. "Паскуда..." - вяло обозвал он руку.

На прилавке появилась рюмка. Из горлышка бутылки забулькала жидкость. "Не долила!" - отметил он, и недобрая улыбка застыла на его лице. Посмотрел в упор на бабёнку за стойкой.

- Ты, Светка! - сказал он, пригвоздив её к позорному столбу. Он не унижался, не выпрашивал и потому был нагл.

- Ну? - помедлив, откликнулась она.

"Ну, ну! Разнукалась! Не запрягала!" - мысленно зло ответил он, потому что Светка могла психануть, а переходить грань было ни к чему.

Он не притрагивался к рюмке и по-прежнему смотрел в упор на Светку. Кроме него в рюмочной никого больше не было.

- На! Ужрись! - дрогнула Светка и долила до краев.

"Грамм двадцать перелила!" - заключил он довольно, облизнул губы и сглотнул слюну. Стараясь унять дрожь, аккуратно взял рюмку, оттопырив мизинец, выпрямил спину, сильно выдохнул и проглотил содержимое. Мир замер, покачался и... улыбнулся.

- Я - Гуго! - произнёс он победно, с силой втянув носом воздух. - Гуго по прозвищу Великолепный! - уточнил он. - На, смотри! - милостиво разрешил и повернулся к ней в профиль. - На нос смотри! - хотел добавить: "Дура!", но снова удержался. Гусей дразнить всё же не стоило.

Светка, прищурившись, тщательно и напряжённо стала изучать его нос.

- Не русский? - наконец с сомнением произнесла она.

- Ты что? Ничего не понимаешь? Я же тебе сказал - Гуго Великолепный! - со снисходительным презрением снова объяснил он. Ему нужна была публика. Любая! Он готов был кривляться, хоть перед дебилами!

- Ну, я и говорю, не русский! - окончательно подтвердила она диагноз.

- Тогда репете!

- Чего? Ты мне смотри! - угрожающе проговорила Светка.

- Сие обидное слово по-французски означает повторить и ничего более, - успокоил её он.

Вторая остановилась где-то на полпути, но потом благополучно дошла до пункта назначения.

"Всё ж таки, что ни говори, а Светка - баба неплохая, - уже совершенно нетрезво подумал Гуго, внимательно оглядывая собеседницу. - Даже очень неплохая! Всё, можно сказать, при ней! Ну, буквально, всё! И её не мешало бы... трахнуть!.. Чтоб не забивала себе голову... Русский, не русский, - попытался оправдать он возникшее желание. Неожиданно вспомнилось, как молодой водитель в квартире бывшей жены застал мужчину. Посидели, выпили, после чего водитель отлупил беднягу, а напоследок еще и утопил его в ванной... Ничего себе конец! Брр! Ну и что?! Мало ли, с кем, что может приключиться... Что же теперь из дома не выходи? Или вот это... Сожитель хозяйки, опять-таки после пьянки, утюгом проломил голову своему приятелю... Нет, эти варианты нас не устраивают категорически! И если уж придётся, не дай бог, выбирать, то, пожалуй, всё-таки первое! А вообще меньше надо смотреть телевизор... С другой стороны, информирован - значит, вооружен!" - после недолгих колебаний решил Гуго.

- Слушай, а твой бывший, случайно, не баранку крутит? - уточнил он на всякий случай.

- А ты откуда знаешь? - подозрительно осведомилась Светка.

- Я, милая моя, всё знаю! - наслаждаясь произведенным эффектом, Гуго умилился своей поразительной проницательности. Чересчур. И даже прослезился. "До чего же я становлюсь сентиментальным, а всё годы виноваты..." - отметил он самокритично.

- Ты чего? - теряя привычные ориентиры, испуганно поитересовалась собеседница. - Ты чего? А?

- Ты давай не акай, а закрывай лавку и айда! - почувствовав власть, приказал он.

Светка, по-бабьи подперев голову рукой, крепко задумалась.

- Ладно! - наконец решилась она. Закрыла дверь и повесила табличку "Заперто".

Сразу же в дверь стал ломиться расхристанный мужик завидного телосложения, требуя к себе внимания, будто только его и ждали.

- Открывайтесь, суки! Я - соль земли! Мне надо!

- Заткнись, остолоп! - чувствуя себя в безопасности за закрытыми дверями, попросил его Гуго. - Раньше не мог прийти? И учти, соль земли - это не ты! А я! - Он повернулся в профиль к мужику и снова дотронулся до толстого кончика своего носа. - Ну? Дошло?

- Не раздражай его, - посоветовала тихо Светка. - А то он дверь разнесёт! - и неожиданно, напугав Гуго, заорала во всю мочь: - Ты что, ослеп?! Идиот! Не видишь?! Меня мужчина ожидает!

- Пусть только посмеет! - неуверенно запаздало пригрозил Гуго.

- А ну его! - она махнула рукой в сторону мужика. - Привык людям настроение портить! - демонстративно повернулась к двери спиной, взяла Гуго под руку, и они чинно направились к служебному выходу.

Дома Света старательно пыхтела и отчаянно стонала, демонстрируя удивительную страстность. Гуго даже засомневался, уж не симулирует ли она фантастический темперамент? Но прийти к однозначному ответу так и не смог. "Пусть это останется на её совести!" - принял он соломоново решение.

- Я в тебе не ошиблась. Просто высший шинмонтаж, как говаривал мой бывший! - произнесла она довольно. - А вначале ты мне очень не понравился, очень! Ну, думаю, настоящий алкаш! Даже хотела тебя по башке двинуть, когда долив вымогал!

- А ты вообще, нет слов! Как говаривала моя бывшая.

- А кем она была?

- Показывала стриптиз.

- А, стриптиз, - понимающе протянула Светка.

- Это не то, что ты думаешь! Она показывала стриптиз Навуходоносору. Я на него тогда работал, по контракту.

- Это ещё что за агрегат такой?

- В каком смысле?

- Ну, этот, Худоносер? Ну, там, депутат или олигарх, какой?

- Шишка из едроссов, переправлял гашиш из Персии в Междуречье, - решил он закончить этот непродуктивный диалог.

В дверь неожиданно позвонили, а потом кто-то по-хозяйски стал колотить по ней ногой.

- Водила? - поинтересовался Гуго.

Светка безразлично пожала плечами.

- А может, сожитель хозяйки? - стал он проигрывать старые варианты.

- Какой хозяйки? - не поняла Светка.

- Довольно тупая! - констатировал тихо он.

- Кто? - снова уточнила она.

- Хозяйка, - пояснил Гуго. - Ну, да ничего, поколотит в дверь, поколотит и уйдёт себе восвояси, - решил он. - А нет, я ему, голубочку, мозги вышибу!

- Вряд ли, - оценивающе оглядывая партнера по сексу, засомневалась Светка. - Ты его не знаешь! Хотя, что я такое говорю! Ты ж его видел!

- Когда?

- Здрасьте-пожалуйста! Уже забыл? Когда ты меня клеил! Это же он в бистро ломился!

- Могла бы предупредить! - укорил её Гуго. - Я бы его тогда не стал дразнить! - прислушался к глухим ударам. - Какой упорный однако! Ну, уж дверь-то ему не выломать! - попытался он себя успокоить.

- Кто ж его знает, - равнодушно ответила Светланка. - Когда на него найдет, тут уж напополам. А тем более сейчас, ишь как взревновал! Так тебе и надо, кобелине проклятому! Отольются тебе мои слёзки! Как же я убивалась, бедная, когда первый раз его застукала!

- А потом?

- А что потом? - задумалась она. - Потом уже не очень. Видимо, перестало задевать.

- Давай-ка на всякий случай шкаф придвинем к двери! - предложил он ласково.

- Не могу, что-то разомлела, - отказалась Светка. - А ты двигай, если хочешь!

- Ещё бы! Конечно, хочу! - Гуго с огромным трудом выдвинул в прихожую шкаф. Опасность придала ему силы. - Всё! Со случайными связями - всё! - шумно отдуваясь, постановил он. - И на хрен мне это всё надо?! Я, прямо, настоящий идиот, чтобы так рисковать! - и для верности подтащил к шкафу вешалку. Огляделся, больше ничего подходящего в комнате не было. Если только телевизор? Но это могло не понравиться хозяйке. И он не стал даже и предлагать.

- Это тебе сейчас кажется, что всё! Больше ни-ни! А пройдет стресс, позабудешь неприятности и снова - ура! В атаку! - чуть улыбнувшись, тонко заметила Светлана. - И потом, какая я тебе случайная?! Я тебе, можно сказать, родная! А ты - случайная связь! Стыдно от вас такое слышать, товарищ!

- В бабах удивительно сочетаются фантастическая глупость и поразительный ум! - столь же тонко заметил Гуго.

- А то! - довольно засмеялась она. - Я, кстати сказать, очень даже неплохие стихи сочиняла раньше, ну, в младые годы! И на пианино барабанила, дай бог! - поставила на место своего новоиспечённого дружка Светка.

Частота и сила ударов в дверь стали нарастать. Неожиданно послышался грохот падающего тела. И наступила тишина.

- Достиг оргазма и спёкся! - с сожалением констатировала она. - Раньше-то покрепче был! Ну да мне-то что?! Ложись, чего стоишь? В ногах правды нет! - пригласила она Гуго. - Он больше не станет! Я его знаю!

- Что ж, вздремнуть малость не помешает, - согласился он. - А то что-то переволновался из-за этого кабана... В снах, доложу я вам, нет ни прошлого, ни будущего. Только одно настоящее и, к тому же, потустороннее... - заметил глубокомысленно.

- Пожалуй, что так... - печально вздохнула Светлана. - Хотя я тут как-то у одного знакомого просматривала книжечку весьма известного французского философа с очень смешной фамилией...

Окончание фразы Гуго не разобрал, погрузившись, в глубокий сон.

- Пора Желудина идти дразнить! - проснувшись, произнёс Гуго.

- Куда торопиться-то? Охота ещё побаловаться! - предложила Светка, ласково и уважительно трогая предмет гордости новоиспечённого любовника.

- Это не уйдет! А Желудин может смыться! - объяснил он.

- Ну, тогда вперед! - решительно проговорила она. - Давай, моего бывшего прихватим? Он может, если что!

- Да я видел, что может! Парнишка заводной! Это бесспорно. Не исключено, что в следующий раз пригласим поучаствовать. А сейчас, пожалуй, не будем его беспокоить.

Они осторожно перешагнули через спящего у дверей "бывшего". Тот безмятежно мощно со свистом храпел.

- Да и какой от него сейчас толк? - не без сожаления заметил Гуго. И сам себе же ответил: - Да, никакого!

Душка Желудин

Желудин проснулся из-за того, что на него пристально и весьма требовательно смотрел одним глазом Пукс. Плохо! Боже мой, как всё скверно! Желудин с трудом поднялся с постели, сбросив при этом кота на пол. Желудина сильно качнуло, и он чуть снова не упал обратно в постель. А это ещё что за чудо природы?! С тупым удивлением он уставился на безмятежно спавшую в его постели женщину. Её длинные каштановые волосы живописно разметались по подушке. Что же это за баба такая? Головная боль чуть отпустила, и он с трудом стал вспоминать вчерашний сабантуйчик. Дали аванс за сборник, и они пошли отметить это событие в кабак. Всё было, как обычно. Подходили знакомые и незнакомые. Потом каким-то незаметным образом закрутилась настоящая карусель, и он в итоге ушёл в отрыв. Желудина слегка передёрнуло... Как бы её поинтеллигентнее выставить? Задумался. А если просто взять голубушку за ноги, да и вытащить в коридор, мелькнула здравая мысль. Ладно, бог с ней, что мы - звери какие?! Пусть набирается сил. Она не виновата, виновата система! Хмыкнул довольно. Вали всё на систему, не ошибёшься! Приблизился к зеркалу , взглянул на себя. Нет, не на себя, на него! Отвратительная рожа с красными глазами и растрепанной бородой нагло смотрела ему в глаза. Хоть бриться не надо! Во всём, если задуматься, есть своя польза... Заметил глубокомысленно, почесал лохматую голову и пошёл в ванную комнату. Кот крутился под ногами и мешал идти. По дороге Желудина снова качнуло, и он сильно ударился плечом о дверной косяк. Отматерил его, а заодно и Пукса, - из-за тебя же, подлец! - и, поморщившись, стал тереть плечо. Было больно... и, главное, некому пожалеть. Открыл холодную воду и залпом выпил два стакана. Малость полегчало.

- Мяу! - сказал Пукс.

- Хенде хох! - ответил ему Желудин. Достал из холодильника пакетик "Вискаса" и выдавил его содержимое в кормушку. - Ладно, негодяй! Ком хир! Наглая собачонка! На, ужрись! Негодяй!

Приглашение было лишним. Пукс, урча, уткнул морду в кормушку. Ему было семнадцать лет. И он был значительно старше хозяина в пересчёте на человеческие годы. Характер у него был прескверный. От рождения. А с возрастом коты, как и люди, лучше не становятся. Иногда Желудин общался с котом по-немецки, особенно, когда был нетрезв. Ему казалось, что до Пукса лучше доходят отрывистые немецкие команды. Пару лет назад у Пукса заболел глаз. Желудин возил его по ветеринарным лечебницам. Но ничего не помогало. И вскоре глаз покрылся белой плёнкой. Поэтому Желудин иногда звал кота Нельсоном. Пукс-Нельсон не был кастрирован. "Это была стратегическая ошибка", - часто говаривал Желудин, так как кот исправно метил углы квартиры. Но в этом, правда, были и некоторые преимущества. Из-за устойчивого едкого запаха кошачьей мочи к Желудину редко заваливались нежданные гости. У Пукса-Нельсона была длинная белая свалявшаяся шерсть и серый хвост. Вид у него всегда был хмурый и недовольный.

От корма исходил крайне неприятный запах, и Желудина замутило. Чего они такого гадкого туда подмешивают? Задумался он. Хорошо бы, конечно, пивка, но... нельзя. Будет разить. Хотя и так, и так будет разить. Желудин почистил зубы, вымыл лицо и немножко приободрился. Сколько же, интересно, сейчас времени? А ведь непременно надо сегодня в "Пристанище". А может, ну его на хер! Скажу, заболел! Или... соседи затопили!.. Нет, нельзя... Получится, третий раз подряд... "И сколько же этой муры приходится читать! - подумал недобро про обилие рукописей. - А мне ведь завтра пятьдесят! И всё читаю, читаю... А завтра пятьдесят!.. - Желудину было сорок семь, но он любил так думать, особенно, с похмелья. - Может, я всё-таки идиот?" - стал подозревать он. А главное, что ничегошеньки не сделано. Ну просто, ни-че-го! Что ни говори, а приятное это дело, всё же, послюнтяйствовать... приятное. Усмехнулся. Одна надежда - на завтра. Это вечное чеховское завтра. Эх, воля волюшка, подневольная! Прошёл на кухню. При мыслях о завтраке ему сделалось нехорошо. Выпил крепкого горячего чаю. Был уже час дня.

Желудин был человеком пьющим. Но с резьбы соскакивал редко. С этой своей привычкой он не боролся, считая водку наряду с дурными дорогами понятиями сакрального свойства. Дороги отражали необъятные родные просторы, а водка помогала коротать время в пути. Писать Желудин начал ещё учась в Энергетическом. Тогда же и опубликовал свои первые юмористические рассказики в институтской многотиражке.

На улице светило солнце, он улыбнулся и стал важно махать рукой. Подрулил левак, и он поехал в редакцию. Его почему-то не хотела пускать тетка-вахтёрша, и он молча таращился на неё, наслаждаясь тем, что он всё-таки такого хорошего роста и сложения. Пока гардеробщица не крикнула:

- Зин! Ты что?! Це ж свой! Желудина не признала?! - и, как бы извиняясь за свою товарку, пояснила: - Она у нас всего неделю! Новенькая... - и уже тише добавила, обращаясь вахтёрше: - Он такой душка! Ты не представляешь!

- А-а, - отозвался Желудин, проходя мимо. - Это хорошо, что новенькая.

Получился какой-то пошловатый намек. Он прошёл по длинному коридору к двери с тремя табличка: "Бабасов. Желудин. Попсун". А чуть ниже: "Приём авторов по понедельникам. 13.00 - 17.00." Поздоровался. Уселся за свой стол. Разве можно работать в такой тесноте? Прямо, издевательство какое-то! Вдобавок ещё Бабасов дышит прямо в лицо! Опять небось ел на завтрак овсянку. Англоман хренов! Хочет сто лет прожить, не меньше!

- В чайнике вода. Холодная, - произнёс Бабасов, не отрываясь от бумаг.

"Проницательный чуткий Бабасов..." - Желудин достал стопку рукописей с семинара молодых и стал читать. В том, что молодёжь заставляли приносить свои шедевры, как теперь принято говорить, на бумажных носителях, был свой резон. Во-первых, это дисциплинировало. Каждый сверчок, как ни крути, должен знать свой шесток. А во-вторых, избавляло от чтения с монитора или распечатки, опять-таки экономия бумаги... Все, все хотят печататься. А зачем? Одни амбиции и больше ничего!

- Что нас ждёт? - прервав чтение, мрачно вопросил он. Коллеги подняли головы. Выдержав паузу, Желудин продолжил: - Старость, одиночество, болезни и смерть!

- Запугивает, не иначе, - засмеялся в ответ Бабасов.

- Ну, начал каркать! - отозвался Попсун и пропел: - Чёрный ворон, я не твой! Посмотри, какие женщины вокруг! Погода - чудо! А ты?!

- Хорошо! С критикой согласен! - отреагировал Желудин. - Красивые женщины, чудесная погода, потом старость, одиночество, болезни и смерть!

- Что остаётся простым людям? - спросил у товарищей Бабасов и после небольшой паузы добавил: - Уколоться и забыться!

В дверях появилась фигура, вокруг шеи многократно намотанный красный шёлковый шарф, тёмные длинные волосы. Мягко приблизилась к столу Желудина:

- Вы Желудин Вадим Георгиевич?

Тот, не глядя, кивнул головой.

- Вот, знаете ли, принёс пару инсталляций. Не могли бы взглянуть?

- Инсталляций? - с трудом сдерживая раздражение, переспросил Желудин.- Сейчас? - "Ну почему, спрашивается, так охота пачкать бумагу? Прямо настоящее всенародное бедствие... Какая-то неотвратимость. Как... муссон... или пассат". Оба слова были хороши. - Ладно, оставляйте, - разрешил милостиво.

- А вы не могли бы прямо сейчас? Если, конечно, располагаете временем. И вас не затруднит? То очень бы обязали. Очень! Да тут, господи, всего ничего. Так пара, тройка страничичек. Это много времени не займёт, - притворяясь ягненком, залепетал Гуго.

- Давайте, - вяло махнул рукой, сдаваясь Желудин. "И чего это он юлит? Прямо, противно..."

Желудин прочёл имя автора на первой странице и чуть не поперхнулся.

- Интересный псевдоним... - протянул он. - Гуго В.

- Да нет! Это не псевдоним. Гуго - имя, а В. - это Великолепный, прозвище! - снисходительно объяснил автор. - Помните, Лоренцо Медичи, внук Козимо, по прозвищу Великолепный? Или Сулейман? Тоже ведь получил прозвище Великолепный!

- Прозвище? Сулейман? - переспросил Желудин и, прищурившись, внимательно оглядел посетителя, пытаясь понять, шутит он или же не в себе. - Впрочем, неважно! - решил Желудин закрыть эту тему. От парня зверски разило. И Желудина затошнило. - Минуточку подождите! Я сейчас! - сказал он, отложил листочки и решил, уже было, поспешать в туалет, но также неожиданно отлегло, и он остался на месте.

В дверь заглянула женщина. Лицо её показалась Желудину знакомым.

- Вы ко мне? - ласково поинтересовался он.

- Нет, это со мной! - нетерпеливо произнёс Гуго.

Первый опус назывался "Торт". Прочтя название, Желудин поморщился от отвращения: "Час от часу не легче!" Но пересилил себя и стал быстро листать странички.

"Даже не читает, змей! Хоть бы вид сделал, сукин кот!" - усмехнулся Гуго и вслух произнёс:

- Надо определиться, всё же змей или сукин кот?

- Что? - Желудин поднял голову и вопросительно взглянул на автора.

- Это я так, мысли вслух. Не могу сделать выбор. Извините, что отвлёк!

- Про еду, к сожалению, сейчас ничего не берём! Нельзя раздражать народ, - пояснил Желудин. - И потом, как прикажете понимать - "Он плюнул на рельсы, по которым через минуту должен был пройти поезд". Аллегория?

- Просто плюнул. Железнодорожник. Любит плевать на рельсы. Дурная привычка. Какое у него воспитание? Отца не помнит. Тот сразу смотался, ещё до рождения. А может, мамаша и сама толком не знала, от кого, так сказать, понесла. Ведь дело-то было по пьяной лавочке. Короче говоря, винить некого. В школе учился с трудом, еле-еле до девятого класса дотянули. Потом ПТУ. Тоже с трудом. Может быть, и аллегория. А возможно, что плюнул от досады, что так непутёво всё складывается.

- Слово непутёво придётся пропустить!

- Почему?

- Подумайте.

- Ладно. Понятно. Да его и в тексте-то нет.

- На будущее.

- Так вот, о птичках. Народ боится с ним связываться. Человек при исполнении как никак!

- Вот вы сейчас объяснили, а так непонятно было! - укорил автора Желудин. - И вообще вам не повезло. Я сейчас читаю одного замечательного парня. С семинара молодых писателей. После него всё как-то не то! А этот ваш рассказик простоват, так, забавная ситуация. Второй - описание смешных мест. И всё! Получше, чем первый, но не по нашей тематике. Ничего, к сожалению, оставить не могу!

- А что вас в принципе интересует?

- Что-нибудь социальное, но с эротическим уклоном, - туманно закончил разговор Желудин. - Но только в следующий понедельник!

Гуго церемонно откланился. Забрал свои листочки и, чуть запрокинув назад голову, с достоинством удалился.

- Фиксировать свои мысли, фантазии, ощущения... Абсурд! То, что не поддаётся замедлению, полному покою! А текст - это неподвижность. Он неизменен! Это мы, мы меняемся, пытаясь вложить себя в неподвижность! - раздражённо проговорил Желудин.

- Это всё очень непросто и одновременно очень верно! - отозвался Попсун. - Ко мне опять приехали родственники отца. Из деревни... Как же они мне все надоели! Эти милые родные добрые люди! Мои родственнички! - ожесточился он. - Спасибо матери! У той только племянник где-то в Харькове. Никогда его, слава богу, не видел!

- Как тебе эта парочка?! - обратился Желудин к Бабасову. - А? Нахальства и самоуверенности не занимать! Сегодня что-нибудь напишет, что в голову взбредет, завтра нарисует! Ещё и бабу с собой притащил, нахал эдакий! А знаешь, как он подписывается?!

- Я знаю такие языковые тонкости, какие вам, сударь, и не снились! Потому что я его изучал! А русские думают, что они знают свой язык, потому что они русские! - засмеялся в ответ Бабасов.

- Да ладно тебе! Я не про это! - досадливо поморщился Желудин и вдруг вспомнил, что женщина эта была у него дома, и утром он оставил её у себя в постели. Он схватил трубку телефона, чтобы проверить это своё довольно фантастическое предположение. Но понял, что она или уже ушла, или может не снять трубку. Тем более, если это была она! С этим... Гуго! Он бросился к окну. Всю жизнь он подчинялся этим проклятым внутренним импульсам, от которых и страдал постоянно. Парочка как раз выходила из подъезда. Желудин открыл окно, сильно высунулся наружу и крикнул:

- Эй, вы! - Ответа не последовало. Понимая, насколько нелепо всё это выглядит со стороны, он снова крикнул: - Гуго! - опять нуль внимания. - Гуго Великолепный! - наконец заорал он, что есть сил.

Тот обернулся.

- Как зовут вашу... - Желудин замялся. - Ну, вашу даму?

- Светка! - моментально откликнулась дама. - Забыл уже, кавалер называется! По прозвищу Светка! - захохотала она довольно.

Гуго чуть заметно улыбнулся. Слегка кивнул на прощание, и парочка, неожиданно дружно присев на корточки, переваливаясь, пошла гусиным шагом по двору.

- Я - болван! - вслух констатировал Желудин. - Натуральный болван! Так дёшево проколоться!

- Мне привезли два ящика парного мяса. Забили кабанчика. И куда, спрашивается, его девать? - отозвался Попсун.

Женщина в желудинской квартире проснулась в неплохом настроении. Она вчера крепко перебрала и ничего не помнит. Она знает за собой. Нельзя даже чуть-чуть. И каждый раз одно и то же, одно и то же! Поэтому в сумочке имеется зубная щётка. Она достаёт её и бредёт в ванную комнату. Ну и запашок! Прямо валит с ног. Настоящий бомжатник! Плитка кое-где отвалилась. Раковина в жёлтых подтёках. "Как же всё запущено!" - думает она и чистит зубы. Умывается. Смотрит на себя в зеркало: "А что? Я ещё ничего!" Приосанивается. Поднимает руками волосы. При этом слегка поднимается большая грудь с розовыми сосками. Женщина прищуривает лукаво один глаз и томно произносит: "Вы ошибаетесь! Мы с вами не знакомы!" Всё, как говорится, на месте. Кровь с молоком! И это после такой пьянки! И как же, спрашивается, я сюда попала?! Ничегошеньки не помню. Даже немного стыдно. А если бы не загул, то вообще была бы топ-топ моделью! Наконец ей надоедает играть роль подгулявшей накануне легкомысленной бабёнки. Тем более, что легенда эта уже никому не нужна.

Опасение у Екатерины Григорьевны вызывает только кот. Он что-то задумал, это - несомненно.

- Ты мне смотри, говнюк! - строго предупреждает она кота. - Только посмей! Пожалеешь, гад!

В ответ говнюк злобно сверкает единственным глазом, и подчиняться, кажется, не собирается. "Главное, чтобы не подкрался сзади! Ведь не даёт расслабиться, гадёныш! Надо бы запереть его на кухне", - размышляет Екатерина.

Пукс смотрит на неё в щель. Эта нахальная бабёнка раздражает его неимоверно. И откуда притащил её хозяин? Уму непостижимо! Всю ночь бродила по квартире. Пукс напряжённо соображает, как бы незаметно к ней подобраться да и куснуть половчее за ногу, а потом быстро спрятаться под диван.

"Как ложиться под каких-то мерзких стариков, так Катенька, без тебя никак! Уже послали на тебя документы! Обязательно в этом году майора получишь! - одеваясь, передразнивает она своего шефа. - Поганый слонёнок! А как какой-нибудь стоящий мужик, так эту секушку Стеську!" Екатерина присоединилась к тёплой компании, когда все были уже очень хороши. И ей не составило труда бросить в рюмку Желудина микроскопический кристаллик. Служебная машина, косившая под такси, уже ждала у выхода. Дома клиент сразу вырубился. Екатерина, как на учебной тренировке, разбила квартиру на квадраты и тщательно её обыскала. Но нужную вещь не нашла. Или её там не было, или уж слишком хорошо была спрятана, что было маловероятно. Притомившись, она легла рядом с Желудиным, спальных мест больше не было. Такие мужики ей нравились. В кабаке он и его дружки непрерывно юморили. Приставали к бабам. Один раз чуть до драки не дошло. Денег не считали. В общем, гудели на всю катушку. Медведь, как окрестила Екатерина клиента, ночью возбудился. И она не смогла себе отказать. Секс получился на четвёрочку, потому что медведь был в полном отрубе. Но это её почему-то даже заводило. Вот и пришлось послать весь этот инструктаж на три буквы. О чём она ничуть не пожалела. Под утро она крепко заснула, поэтому всё вышло довольно натурально. Хотя лучше было бы уйти сразу после осмотра квартиры. Но как вышло, так вышло. Заниматься самоедством было не в её характере.

Вдоль стен коридора стоят стопки книг, до потолка. На самом верху одной из них толстый том Шопенгауэра. "Увесистый... - думает Екатерина. - Как бы ни упал и не стукнул бы по башке! А то припечатает, не дай бог, и останусь в сердцах товарищей по борьбе скромной жертвой науки... Пусть только попробует не дать майора! Сам будет тогда ходить на такие задания, - смеётся она, представив, как Карл Иванович ложится в постель с каким-нибудь бородатым клиентом. А ведь я, кажется, могу родить... - неожиданно приходит ей на ум. - Какую-нибудь замечательную мысль!" - заканчивает она лукаво.

Разговор Желудина с бывшей женой

Желудин решил позвонить своей бывшей жене, чьи советы по самым разным вопросам всегда отличались неординарностью и, несмотря на первоначальную нелепость, частенько оказывались весьма полезными. Он набрал номер телефона и стал терпеливо ждать. Нина никогда сразу не снимала трубку, даже если находилась рядом с телефоном. А предпочитала некоторое время выжидать, гадая, кто же это звонит и не принесёт ли предстоящий разговор каких-нибудь неприятных известий. Наконец трубку сняли и стали молчать.

- Пожалуйста, прекрати! Нина, это я, - не выдержал Желудин. - Мне некогда!

- Привет, - помедлив, ответила бывшая. Накануне ей приснился сон, связанный с воздержанием, как определила она его утром. Поэтому она сразу же перешла в атаку. - Ты что, совсем уже спятил?! Гоняешься в метро за малолетками! Хочешь, чтобы тебя посадили?!

- В каком смысле? - оторопело уточнил Желудин. - За какими малолетками?

- За такими! Мне приснился сон, что ты в метро пытался изнасиловать пэтэушниц!

- Ниночка, ну, что ты опять гонишь пургу! Это же было во сне! - вяло запротестовал он, забывая, что логика здравого смысла была ей принципиально чужда.

- Неважно! Ты, по какому вопросу? Давай, только по-быстрому, а то я уже должна выходить.

- К костоправу или косметологу? - зачем-то поинтересовался он.

- Не угадал. К духовнику!

- К духовнику? - не смог скрыть изумления Желудин. - Что-то я раньше не замечал за тобой повышенной религиозности.

- То было раньше, и вообще ты много чего не замечал, - слегка надтреснутым голосом парировала Нина. Она всегда начинала день с сигареты и чашки крепчайшего кофе, что со временем не могло не сказаться на тембре голоса.

Желудин всегда, когда с ней разговаривал, не мог отделаться от ощущения, что весь предстоящий диалог как будто уже был записан заранее, причём каким-то допотопным способом. С шипением, потрескиванием и прочими атрибутами несовершенной грамзаписи.

- Я тебя не задержу. Нужен твой совет. Ко мне пришёл один автор, привёл с собой тётку. А я уверен, что это она была у меня накануне. Что это, совпадение или случайность?

- Где ты её подобрал? На вокзале?

- Не всё ли равно? - стараясь не поддаваться на провокации, ответил он, подумав: "Боже, как же она меня всё же раздражает!"

- Тогда до свидания!

- Хорошо! Если для тебя это так важно, познакомились на одной вечеринке.

- Вечеринка... Как романтично! Ты её трахал?

- Какое это имеет значение?!

- Не хочешь, не говори. Мне всё равно. Но тогда я не смогу тебе помочь.

- Мне не нужна твоя помощь! А только твоё мнение.

- Это уже помощь.

- Ладно, помощь! Хорошо, я не помню.

- Как это не помнишь? Ты был пьян?

- Это неважно.

- Тогда до свидания. Мне уже пора выходить.

- Возможно.

- Как его звали?

- Кого?

- Ну, который к тебе приходил.

- В том-то и дело, он назвал себя Гуго.

- Гуго Великолепный?

- А ты откуда знаешь? - искренне изумился Желудин.

- Я всё знаю.

- Ты что, в весталки заделалась?

- Прекрати! Из-за тебя я не стала весталкой. Ты прекрасно знаешь, что они должны быть невинны!

- Ну, невинность ты потеряла задолго до меня. Кажется, ты как-то говорила, что в седьмом классе.

- С тобой окончательно! Ты растлил мою душу. А это похуже! Надеюсь, у тебя хватило ума не злить его? Или всё же по своей дурацкой привычке ты ему нагрубил?

- А что?

- Учти, он очень опасен, его нельзя было дразнить! И главное, ты не должен был смотреть в глаза чёрной демонице! - Фантазия Нины разыгралась, и ей захотелось, как следует напугать Вадима.

- В каком смысле? - не понял Желудин.

- В прямом! Чёрная демоница по преданию является сестрой дракона, правда, сводной. По матери. Отцы разные. Ты что не знал?

- Да, всё хотел тебя спросить, почему на линии всё время какие-то помехи? Купи себе современный телефон.

- Не в этом дело. Линия прослушивается.

- Кем? Кому ты нужна?

- Не будь дураком!

- Ладно, тебе пора идти. Я и так тебя задержал.

- Я сама знаю, когда мне надо уходить и куда! Кажется, это не я тебе позвонила и не просила мне помочь!

- Извини! Ты не так меня поняла.

- Ещё раз повторяю, тебе ни в коем случае нельзя было смотреть ей в глаза, а ты ещё и трахал её сводную сестру! А это всё равно, что её саму! Ты хоть понимаешь, что наделал!

- Не надо меня пугать.

- По-моему, ты сошёл с ума! Не знаю, смогу ли я тебе помочь. Ты должен был сразу же, как только их увидел, спрятаться!

Желудин представил себе, как стал бы прятаться под стол при виде посетителей или попытался выбежать из комнаты. И какое удовольствие доставил бы этим Попсуну и Бабасову.

- Вечером я буду гадать, раскину картишки, посмотрю, что ещё можно для тебя сделать. Ну, всё, пока! Ты и так меня задержал!

Раздались короткие гудки. "Когда бог хочет кого-то наказать, то он лишает его ума, - подумал Желудин. - Это относится к нам, двоим..." Ему почему-то вспомнилось, что Нина прекрасно готовила куриные крылышки по какому-то своему особому рецепту, хотя во всём остальном хозяйкой была совершенно никудышной.

- Тебе надо отдохнуть. Поговори с шефом, - сочувственно произнёс Бабасов. - У него сегодня хорошее настроение.

- Пожалуй, ты прав... А то могу сорваться...

- Да и над романом поработаешь.

- А я тебе пару килограммчиков мяса отстегну в качестве выходного пособия, - добавил Попсун.

Разговором с Вадимом Нина осталась довольна. Во-первых, прошлой ночью ей приснился очень интересный сон.

Пустынная станция метро. Вечер... Пожалуй, даже ночь. Вадим, растопырив руки, гоняется за стайкой молодых девиц. Те прячутся от него за колоннами.

- А он ничего! - смеётся одна из девиц.

- Скажешь тоже! - отвечает рослая, слегка распаренная от бега подруга.

Появляется Вадим, и они снова убегают.

- По-моему, он с приветом! Гоняться за нами! Я тебе точно говорю, он не в себе!

- Выпил, вот и гоняется! - пытается объяснить ситуацию третья.

- А я тебе говорю, он ничего! - настаивает на своём первая. - Такой смешной!

Неожиданно из-за колонны выскакивает Желудин и ловит рослую девицу в свои объятия. Та не очень активно отбивается. Борьба заканчивается долгим жарким взаимным поцелуем.

Появляется дежурная по станции.

- Совсем очумели, распутники! Метро уже час, как закрыто! Вот просидите здесь до утра, тогда узнаете! - ругает она озорников. - А вам-то как не стыдно! - добавляет, обращаясь к Желудину. - Взрослый мужчина, в годах, а туда же! У вас ум есть или нет?

"Кажется, Вадим совсем рехнулся..." - не без удовольствия констатировала Нина, анализируя сон.

А во-вторых, накануне, возвращаясь домой, она обнаружила на подоконнике, на лестничной площадке книжечку. Уже издалека было видно, что она старинная. У Нины вспотели ладони, и в груди что-то ёкнуло. "Неужели опять какой-то охламон выбросил ценную вещь?!" - подумала она, подходя к находке. Но её ждало разочарование. Это было ротапринтное издание, выполненное, конечно, очень даже неплохо. Пожелтевшая бумага, со вкусом подобранные иллюстрации, в основном, копии с каких-то старинных гравюр, изображающие битвы драконов с неведомыми фантастическими существами. В конце названия издательства - "Гранат", - была ручкой дописана буква "а", что в результате дало "Граната". Год выпуска стоял одна тысяча девятьсот шестой. Нина прекрасно знала, что до революции было издательство "А. и И. Гранат и К˚ ". Здесь пахло явной мистификацией. Имя автора - Гуго Великолепный, - ей тоже ничего не говорило. В книжке сначала описывались обстоятельства ограбления какого-то банка. Причём, подробно, по минутам, что напоминало пособие для начинающих заниматься этим непростым и опасным ремеслом. Нина терпеть не могла боевики и уже хотела выбросить книжку в помойное ведро. Но потом пошли какие-то нудные воспоминания, и она продолжила чтение, так, на всякий случай, и не зря. За ними последовали два очень смешных рассказа - "Торт" и "Случай на р.ж.д.". В стиле Вадима, определила она и долго от души смеялась. Но главное было впереди - инструкция-предупреждение, как вести себя при встрече с драконом. Вот это уже было очень интересно. Там было много полезной и нужной информации, и Нина кое-что себе даже выписала. К её великому сожалению остальная часть книги отсутствовала. Она была оторвана весьма варварским способом. Пересилив себя, Нина включила старый Елизаветин компьютер, который та всё время грозилась выбросить. С трудом вошла в Интернет. С техникой она всегда была на "вы". Но попытки найти какие-нибудь сведения об авторе результата не дали. Она нашла только исторические справки про нескольких королей по имени Гуго. Это было явное не то. "Тёзки..." - с некоторым разочарованием пришла к выводу Нина. Было очевидно, что автор знал много больше, нежели сообщал в своём трактате. То, что она находилась в центре мироздания, и всё остальное вращалось вокруг неё, было для Нины само собой разумеющимся. Появление книжки, безусловно, было каким-то знаком, смысл которого она не могла пока разгадать, и это её слегка нервировало.

Поэтому Нину ничуть не удивил звонок Вадима, который не проявлялся уже около года. После разговора всё встало на свои места, и она испытала значительное облегчение.

В революцию и обратно

У выхода из метро "Кузнецкий мост" в конце небольшого дворика внимание Гуго привлекли две девицы придурковатого вида. Под аркой в одном из киосков продавали билеты в цирк, и девицы были сильно озабочены, не хватало денег на билеты. Постарше, с белым мясистым лицом достала из кармана огромную монетницу и стала с шумом сбрасывать из неё мелочь в пригоршню второй. С напряжённым видом, шевеля губами, они пересчитали деньги.

- Не, всё равно не хватает! Даже на один самый дешёвый не набирается! - со вздохом заметила старшая.

- Ну, а если попросить, Люб? Может, уступит? Сколько у тебя ещё есть?

- Всё! Ты же сама видела, Надь! Что, я тебя обманывать буду?

- Чего делать-то?

Они вплотную подошли к киоску и стали внимательно изучать прикреплённые к стеклу билеты.

- По всякому не выходит, Люб!

- Дядь, купи билет! Очень надо! - обратилась Надька к подошедшему молодому бородатому парню. Тот смущенно закрутил головой.

- Ну, дядь! Купи билет! Чего тебе стоит! Ну, купи, очень тебя прошу! Купи! - стала настаивать она.

Бородач поспешно взял себе четыре билета и быстро ретировался.

- Ну, и жлоб! - с досадой заметила Любка. - Как же я таких ненавижу, Надь! Ты не представляешь! Ладно, не унижайся, Надь! Чего-нибудь придумаем!

"Какие удивительные всё же попадаются кадры! А одеты, как колоритно!" - восхищённо подумал Гуго, наблюдая за развитием сюжета.

Подошёл, доброжелательно улыбаясь, участливо поинтересовался:

- Что, девчонки, на билеты не хватает?

Те настороженно стали его разглядывать, потом молча отошли в сторону и стали тихо переговариваться.

- Сам предложил, чего ты!

- В том-то и дело, что сам! Подозрительный какой-то! А вдруг маньяк, Люб?!

- А по мне, так ничего! Не хуже того, у которого просили!

- А если потребует чего?!

- Чего?

- Сама знаешь, чего!

- Убежим и всё! Делов-то!

Осторожно приблизились.

- Вы так или потребуете чего? - прищурившись, спросила старшая Люба.

- По договоренности, - неопределённо ответил Гуго, наслаждаясь ситуацией.

- Это как? - уточнила Надька. - Вы уж извините, мы тупые, сразу не доходит. Нам надо всё разжевать.

- Да это так! - Гуго купил три билета. - А что, самокритичные - это хорошо, - похвалил он и добавил, показывая на монетницу: - Разрешите поинтересоваться, откуда сей раритетик? Эксклюзив или как?

- Если честно, то... - Люба слегка замялась.

- Только честно! Давайте, сразу договоримся, друг другу не врать! - предложил Гуго.

- Ладно, хорошо! - согласилась со вздохом Надька. - Чего стыдиться-то, Люб! Ведь не украли же!

- Если честно, то нашли на помойке! Но вещь, я вам скажу, нужная! А то серебро можно ненароком растерять или стырит кто! - пояснила Люба.

- Полностью одобряю! Сам-то я больше по золоту и бриллиантам. Но тема затронута верная! Да и направление выбрано правильное! Ладно, девчонки, двинулись, чего стоять-то бестолку?

Они, не торопясь, пошли вниз по Кузнецкому мосту.

- Давайте-ка знакомиться! Все зовут меня Гуго Великолепный, - представился Гуго.

- Великолепный - это что, фамилия такая или прозвище? - не поняла Надька.

- Скорее, второе, - ответил он.

- Тогда вопросов нет. Я - Любовь, а она - Надежда, - указала Любка на подружку.

- Для близких и друзей я Шарманщик Гу, а так как мы с вами непременно подружимся, то так и зовите меня. Договорились?

- Нет вопросов! - ответили хором девчонки.

- Я вас, наверное, в революцию буду вовлекать!

- В сексуальную? - с подозрением уточнила Люба. - Тогда нам это не подходит!

- Да, тогда нам это не подходит! - поддержала подругу Надька. - Извините, что отняли у вас время! А билеты сможете сдать обратно. Обязаны принять.

- Да нет, в обыкновенную! - успокоил их Гуго. - В сексуальную и без вас охотников хватает.

- Чего, опять что ли намечается? - деловито поинтересовалась Надька.

- Сначала в ту, старую! Семнадцатого года! Поднаберётесь опыта. Лишние знания никогда не помешают.

- Это верно, - согласилась Люба. - Лишние знания не помешают.

Они свернули на Неглинную, и Гуго обратил внимание своих спутниц на здание Центробанка.

- Видите, сколько хороших машин здесь стоит?

- Видим, - откликнулись подружки.

- О чём сие говорит?

- О чём?! О том, что люди умеют жить и получают при этом хорошие бабки! Вот, о чём! - ответила с чувством Надька.

- Правильно! Будете здесь работать, со временем! Обещаю!

- Хорошо бы, конечно! - вздохнула Надька.

- Если, конечно, станете хорошо учиться! А сначала поучаствуете в небольшом ограблении, так сказать, для практики. Да и монетница ваша будет очень кстати.

- Вон вы куда клоните! - понимающе протянула Люба. - Спасибо, конечно, за предложение. Но в ограблении мы не согласные! - Девчонки остановились. - Вы там шарманщик или ещё кто! Но вам налево, нам направо. Мы вас не видели и ничего не слышали! И никому ничего не скажем! Можете не сомневаться! Мы молчать умеем.

- Только не надо бздеть, очень вас прошу! Просто очень! - грубовато произнёс Гуго. - Там риска никакого! - стал их уговаривать. - Дело-то, когда было?! Никого из налётчиков не возьмут! Как говорится, известный исторический факт!

- А мы и не спорим! Не взяли, значит повезло! А в следующий раз не повезёт и что? Небо в крупную клетку?! Спрашивается, зачем нам это всё нужно? Можете нам сказать или нет? - стала тараторить Надька, заговаривая зубы и выбирая при этом пути отступления. И вдруг ойкнула: - Люб! Где мы?

Люба, чуть присев от изумления, ошарашено оглядывалась по сторонам.

- Должно быть дореволюционный Тифлис, - спокойно объяснил Гуго.

- Это что такое? Куда мы попали? - судорожно сглотнув, поинтересовалась Люба.

- Раньше так Тбилиси назывался. Посмотрите, какая красотища!

Они стояли на горе. Неподалёку возвышалась церковь Святого Давида. Внизу среди зелени живописно располагались городские кварталы.

- Сейчас спустимся вниз. И не надо паниковать. Проведаем товарищей по борьбе и обратно, делов-то!

Они, не торопясь, стали спускаться вниз.

- Воздух-то, какой! Теперь такого не найдёшь! А деревья, небо?! Надо уметь наслаждаться природой! - продолжал восторгаться Гуго. - И ценить каждый миг быстротекущей жизни!

- Ну и влипли мы с тобой, Люб! - прошептала Надька. - Я же говорила тебе, маньяк! А ты, не хуже того! Что теперь делать-то будем?

- Выкрутимся, Надь! И не такое бывало! Хуже, чем в интернате не будет!

- Тоже верно! И он же сказал, проведаем этих, как его, товарищей и обратно! Ему тоже здесь задерживаться не резон! Правда, Люб?

- Не факт, Надь! Разве поймёшь, что у психа на уме?!

- А ты думаешь, он псих?

- Не знаю, Надь. Чего-то у меня в голове всё съехало куда-то!

- И у меня, Люб!

Они понемногу стали приходить в себя.

- Да, забыла тебе рассказать сон! - неожиданно оживилась Люба. - Такой сон, полный улёт! Короче, мы с девчонками в метро, поздно уже. Кажется, и ты там была!

- Так была или нет? - обижено поинтересовалась Надька. - Всё же таки я твоя лучшая подруга!

- Была, была, Надь! Ты слушай, что дальше было. Короче, бородатый мужик стал за нами гоняться! А мы от него бегать!

- И я бегала? - уточнила свою роль во сне Надька.

- И ты, Надь, тоже бегала. Точно тебе говорю. Короче, потом он меня поймал!

- И что, было что? - глаза Надьки загорелись любопытством.

- Дежурная помешала. Стала орать, как резаная, милицию вызову! И ругаться по-всякому. Ну, знаешь, как это бывает!

- Случаем, не гастарбайтер?

- Нет, что ты! Отличный мужик, только старый!

- А я тебе скажу, это хорошо, что старый, Люб! Если у вас с ним сложится, он потом помрёт, и квартира твоя будет!

- Ты, Надь, не поняла! Это же сон был!

- Это неважно. Всё равно, что квартиру тебе оставит - шанс есть! Главное, чтобы неженатый и детей поменьше!

- Ну, не знаю, Надь! Может, ты и права. Не знаю...

"Вот, что значит молодость! Как быстро адаптировались к новой обстановке..." - одобрительно подумал Гуго, прислушиваясь к разговору девчонок. И неожиданно для себя продекламировал с выражением:

- Гибнут стада, родня умирает, и смертен ты сам! Но знаю одно, что вечно бессмертно - умершего слава!

- Вы это чего? - с опаской поинтересовалась Люба.

- Героическая песня, - со вздохом пояснил он. - Видимо, обстановка так подействовала, сам не знаю. А вообще-то мне одна мысль в голову пришла. Вы эту песню выучите, и будете петь под шарманку, а то "Разлука, ты, разлука" уже всем порядочно надоела. Подавать, думаю, будут нормально. Ну, и шмоток каких-нибудь сможем себе здесь прикупить. А то вид-то наш не совсем соответствует. Вы как?

- Это можно, слова простые, доходчивые, да и народ у нас героическое любит, - рассудительно ответила Надька.

- Да, это нормально, - подтвердила Люба. - А подзаработать - это мы завсегда, если, конечно, не криминал.

- И на мотив хорошо ляжет, - стал развивать идею Гуго. - А то в кризис жалостливое плохо идёт.

- Я что-то не поняла, мы, где петь-то будем? Здесь или там? - уточнила Люба.

- И здесь, и там, - немного поразмыслив, ответил он. - Принципиальной разницы нет. Россия, как стояла на одном месте, так и стоит. Просто время обтекает её со всех сторон. Такая уж у неё особенность. Так что без разницы! Я понятно выражаюсь?

- Не совсем, - честно призналась Люба.

- Я тоже не поняла, - подтвердила Надька.

- Неважно, потом поймёте, а может, и нет. Короче говоря, любят у нас своих метелить, вот что! - туманно закончил Гуго.

- Это факт, - подтвердила Надька. - Могут запросто подойти и ни за что, ни про что, дать в ухо или в глаз! Поэтому мы с Любой всегда начеку! Посмотрите, какие менты рожи наели! Девочки, у вас документики имеются? - ласково произнесла она. - У, так бы и дала в рожу!

- Я тебя понимаю, Надь! Совсем, суки, совесть потеряли!

- А у них её и не было никогда!

Народа на улицах было немного. Ремесленники спешили на работу. Водовоз вёл под уздцы лошадь, гружённую бурдюками с водой. Да ещё в самом начале пути попался крестьянин, чинивший телегу посреди дороги. А два распряжённых буйвола лежали рядом в пыли, меланхолично пожёвывая пучки сена. Наконец они вышли на оживлённую улицу.

- Посмотри, Люб, как здесь народ прикольно одевается! Заправляют шаровары в носки! И картузики у всех клёвые!

- Так, девочки, вы здесь в сторонке постойте и, главное, никуда не отходите! А то быть беде! - строго наказал Гуго. - А я быстро смотаюсь в "Тилипучури" и сразу назад.

- Это ещё что за хреновина? - спросила Надька.

- Харчевня, вроде небольшого ресторанчика, - он показал рукой на другую сторону улицы. - Видите, рядом со старой семинарией? Надо уточнить, какие планы у начальства.

- Может, и мы с вами?

- Видите ли, в чём дело... Как бы вам подоходчивее объяснить... Короче говоря, обмундирование у вас не совсем соответствует историческому моменту.

- Это как?

- Ну, одеваются люди здесь немного по-другому. Сами же видите!

- У нас прикид несмешной, - обиделась Люба. - Всё, как у людей! Спасибо шефам. Не забывают сироток.

- Это понятно. Я ничего и не говорю. Но всё же подождите здесь в тенёчке и особенно не высовывайтесь!

Гуго быстро перебежал улицу и скрылся в ресторане. Но почти сразу же и вернулся.

- Странно, никого! А по идее должны были там обсуждать детали... Странно. Сегодня у нас какое число?

- Пятница, тринадцатое, - отозвалась Люба. - Май месяц.

- Тьфу, чёрт! Надо же, на день промахнулись! - чертыхнулся Гуго. - Ладно, не беда! Есть одно местечко. Вообще-то туда, конечно, нельзя. Конспиративная квартира. Но сегодня там вроде никого не должно быть, кроме хозяина.

- Вы точно в тюрьму сядете, потому, как зарываетесь! - предупредила его Надька.

- Только, пожалуйста, не каркать! Очень прошу! Ну, всё! Пошли!

- Не буду, извините!

Они свернули с Дворцовой. Дома постепенно становились всё проще и проще.

- Да, ещё вот какое дело! - замялась Люба. - Вы, конечно, скажете, что мы в конец обнаглели! Но нам очень нужна бутылка водки! Можно самой дешёвой!

- Душа горит? - понимающе поинтересовался Гуго. - Рановато начинаете!

- Не, мы не для себя! Мы сами не квасим! Только по праздникам или там, в день рождения. И то, по чуть-чуть.

- Не понял. Зачем же тогда?

Люба с Надькой переглянулись, немного отошли в сторону и зашептались:

- Не знаю, может, рассказать ему всё, как есть?

- А чего тут такого! И расскажи!

Подошли к Гуго.

- Тут, в общем, такое дело! Нас на волю-то вообще не отпускают. Короче, если только всей толпой на экскурсию или типа того. Пришлось договариваться с Савоськой. Иначе не выйдешь.

- Это кто такой? Надзиратель?

- Типа того, охранник. Вообще-то он крупный специалист по задержанию. Это он так объясняет. Его за что-то попёрли. Может, не поделился, с кем надо. Он жадюга, конечно, страшный!

- Ну и что?

- А вот что! Он и потребовал, сами знаете, что. А мне с ним неохота, он сильно противный, старый пердун! Договорились на бутылку, что принесём. Поэтому она нам нужна вот так, позарез!

- Даже больше, чем билеты! - добавила Надька.

- Ладно, куплю! Вопрос закрыт. А мне сможете дать, если попрошу.

- Ну, вы же сами сказали, что без этого. Или передумали?

- Да, нет, это я так, прикалываюсь.

- А я уж решила, что, в самом деле. Вы не думайте, мы не проститутки какие-нибудь там!

- Я и не думаю, - успокоил их Гуго. - Что я в людях не разбираюсь, что ли?!

- Так вы про бутылку-то не забудьте! - вставила Надька.

- Да мы здесь её и купим! Хотя вино здесь покупать выгоднее. Но раз заказывали беленькую... Хотя вашему Савоське сойдет и красненькая! "Сороковочку" ему возьмём за двадцать копеек.

- За двадцать копеек? - изумилась Надька. - Так это выгодно, даже очень! Можно несколько взять, а у нас там толкнуть!

- Мысль, конечно, верная! Но есть одно "но"! Деньги здесь, к сожалению, другие. Так что, примерно, так на так и выйдет.

- А у вас здешние деньги-то имеются? - с недоверием осведомилась Люба.

- Не бойтесь, девчонки! Раздобудем! Для этого и идём туда. Как говорится, приятное с полезным!

Они подошли к невысокому одноэтажному домику.

- В подвале сапожная мастерская, - пояснил Гуго, указывая на болтающийся перед входом чёрный фанерный сапог.

Он открыл скрипучую дверь. И они вошли в прихожую. Из темноты сразу же выдвинулась мощная фигура, загородив проход. Мужик был в засаленном балахоне, поверх которого был повязан фартук. В руке он держал сапожный молоток.

- Вам кого? - спросил он недобро.

- Нам бы обувку надо девушкам справить, - ответил спокойно Гуго. - А то поизносились малость.

- А, Шарманщик, здравствуй, дружище! - расплывшись в улыбке, приветствовал его сапожник. - Думаю, кого в такую рань принесло?

- Привет, Сэм! А то я уж решил, что ты нас сейчас молотком огреешь... Знакомьтесь, девушки! Самуил! Рекомендую, замечательный сапожник!

- И не только! - засмеялся довольно в ответ Сэм.

- А это Любовь и Надежда, - представил Гуго спутниц. - Сочувствуют нашему делу.

- Гимназистки? - поинтересовался Сэм.

- Почти, - уклончиво ответил Гуго. - Послушницы, в монастыре.

- Что-то непохожи. Ну да, мне всё равно. Послушницы, так послушницы. А я твою шарманку храню, как обещал, - отозвался сапожник. - Вон, под лестницей стоит.

- Спасибо, старина! Кто бы сомневался!

Девчонки отошли в сторону.

- Слушай, Надь! - зашептала Люба. - Он один в один, как тот, ну, который во сне приставал. Только покрасивше, и молодой! Представляешь?!

- А ты не путаешь чего, Люб? - засомневалась Надька.

- Точно тебе говорю, он!

- Шептунов на мороз! - весело произнёс Гуго. - Верно, Сэм?

- Да, будет тебе! Пусть пошепчутся! У них свои, девичьи секреты!

- Там, кто есть? - спросил Гуго, указывая рукой на дверь, ведущую в жилое помещение.

Сэм замялся.

- Даже не знаю... Впрочем, тебе, я думаю, можно. Проходите!

- У меня к тебе просьба, Сэм! Подбери что-нибудь для девушек. А то мы недавно из Америки, а там, видишь, какая мода!

- Да, чудная. Найдём что-нибудь, не беспокойся, - кивнул в ответ головой Сэм. - Ты скажи мне, как там в Америке? А то у меня дядя с семьей уже два года, как туда уехали. Пишут, зовут к себе. А я не знаю, товарищей вроде бросать не годится. С другой стороны, мир охота посмотреть.

- По-разному, Сэм, - уклончиво ответил Гуго. Хотелось сказать: "Вали немедленно! Тут вскоре такое будет!" Но вмешиваться в чужую судьбу эдаким образом было бы неэтично.

И он лишь толкнул дверь. Они зашли в большую комнату.

- Не смотрите им в глаза! - успел шепнуть Гуго девицам.

"... через Сололакскую улицу и Эриваньскую площадь", - услышал он окончание фразы. Там было четыре человека. Они сидели за столом, и пили чай. Трое дружно, как по команде, повернули головы и молча уставились на вошедших. Четвёртый равнодушно скользнул по ним взглядом и отвернулся к окну.

- Это ещё что за клоуны? - наконец поинтересовался молодой усатый мужик с рябым, заросшим двухнедельной щетиной, лицом. Он был в тёмном мятом костюме и такого же цвета рубашке-косоворотке.

- Всё в порядке, Коба! Это Шарманщик, я тебе про него говорил, - успокоил его другой, тоже усатый с небольшой аккуратно подстриженной бородкой. Он был одет в светлый чесучовый костюм и выглядел весьма элегантно. Он встал из-за стола, подошёл к Гуго и со словами: - Здравствуй, дорогой! - обнял его.

- Здравствуй, Камо! - откликнулся, улыбаясь, Гуго. - Шикарный костюм, тебя можно принять за какого-нибудь графа, не меньше.

- Вот тут ты промахнулся! Настоящий граф у нас вон, - кивнул Камо в сторону отвернувшегося. Графа Пальчикова всегда страшно раздражали подобные посиделки. Всё обговорить можно было минут за десять. А такие обсуждения обычно затягивались на несколько часов. Но приходилось терпеть. - Отчаянный храбрец! Хотя и классово чужой. Ты где пропадал? Я тут рассказывал товарищам, как мы с тобой пятьдесят маузеров протащили через финскую границу, а патроны запихнули в твою шарманку. Разлука, ты, разлука? Так, дорогой? - засмеялся он.

- Да нет, решил поменять репертуар. Потом послушаешь.

- Что у них за вид?! Они же всю охранку за собой приведут, если уже не привели! - неодобрительно покачал головой Коба. - Посмотри на них! Они же привлэкут внимание! - он говорил с сильным грузинским акцентом.

- Не привлекут, а отвлекут внимание! - возразил Камо. - Появился у меня сейчас один план, сейчас расскажу.

- Почему давно не был? - обратился Коба к Гуго.

- Болел, - коротко ответил тот.

- Болел, - усмехнулся Коба. - Если бы я меру не знал, тоже бы болел! А кто деньги для партии добывать будет?

- Ладно, других учить будешь! - не выдержав, вспылил Гуго. - Пойдём, девчонки!

- Подожди! Надо же, какой обидчивый! Уже и слова не скажи! - неожиданно Коба улыбнулся и подмигнул девицам: - Давайте, барышни, к столу! Садитесь, пейте чай! Сухари, бублики! Не стесняйтесь!

- Да, мы уже перекусили, в интернате! - ответила Надька.

- Я вам не есть предлагаю, а чай пить!

- Премного благодарствуем, - неожиданно откликнулась Люба.

- Молодец! Вот это по-нашему! Берите стаканы, чай настоящий! Сам заваривал. Ну, что у тебя за план? - обратился он к Камо.

Тот, перейдя на грузинский, в двух словах обрисовал план действий. Деньги придут на Тифлисский центральный почтамт. Оттуда на двух извозчиках их повезут в Государственное казначейство. Три-пять караульных да казачий эскорт, человек пять-семь, не больше. Маршрут через Эриваньскую площадь, а там штаб Кавказского военного округа. Поэтому охрана будет минимальная. Ну, ещё шпиков подгонят трёх-четырёх, не больше. Мы с тобой бросаем бомбы. Забираем деньги. И уходим. Вторая группа раньше на час нападает на Земельный банк. Заберут, что там будет. Главное, отвлекут внимание.

- Согласен, - коротко бросил Коба.

Разъяснили план остальным.

Волчок притаился в соседней комнате. Хозяева второй половины дома уехали в селение. Перегородка тонкая, всё слышно наилучшим образом. Последнее время на юге участились провалы. В Харькове и Ростове сорвались два экса. Четыре явочных квартиры провалились! Вот он и был послан секретным отделом ЦК расследовать случившееся и при обнаружении провокатора произвести ликвидацию. А тут ещё неслыханное нарушение конспирации. Пришли какие-то неизвестные. И он аккуратно вынимает из доски сучок, приникает глазом к отверстию, чтобы рассмотреть вошедших, хотя риск, конечно, колоссальный, могут и заметить.

Экс

Гуго изучает окружающую обстановку. Народу мало. Редкие прохожие, не задерживаясь, спешат по своим делам. Его взгляд задерживается на уличном торговце в глубоко надвинутой на глаза войлочной шляпе. Подозрительный тип. То же самое думает про Гуго и уличный торговец, в которого превратился Волчок.

- Хороший кучер - залог успеха! - смеётся Пальчиков, глядя на Сэма, монументально возвышающегося на козлах пролётки. - Стоишь за углом и ждёшь!

- Не забудь про барышень! - напоминает Гуго. - Как только замолкнет шарманка, сразу подаёшь к входу!

Сэм важно кивает головой и, слегка встряхивая поводьями, с достоинством произносит:

- Ну, милая, пошла, хорошая!

Лошадка нехотя стучит подковами по брусчатке, и пролётка сворачивает за угол.

Девчонки стоят слегка наискосок на другой стороне улицы.

- Люб! Я тебе точно говорю, в соседней комнате кто-то был! Ты вот не веришь, а я глаз видела в стене! - негромко говорит Надька.

- Тихо ты! Не наше это дело! Пусть сами разбираются!

- Что я тебе говорила! Ну и влипли мы с тобой, Люб, как последние дуры! Из-за каких-то дерьмовых билетов! Бежать надо, Люб!

- Да ничего ты не говорила! Нам всё равно самим не выбраться! - тихо отвечает Люба. - Раз ввязались, теперь главное - не прозевать!

- Не прозеваем, Люб!

- Ладно, вперёд!

Люба крутит ручку шарманки. Раздаётся жалостливый мотив. Они начинают петь:

- Гибнут стада, родня умирает...

- Подожди, Люб! Кажется, сначала всё же родня умирает, а уже потом стада.

- Да, всё правильно! Чего ты, ей богу! Только сбиваешь!

- Выходит, скотина важнее родственников?

- Может, и важнее! Мне лично всё равно, с чего начинать. Хочешь с родни, давай с родни!

Снова звучит шарманка. Гуго и Пальчиков, не торопясь, подходят к банку. Пальчиков уверенно толкает входную дверь. Раздаётся гостеприимный звон колокольчика. Солнечный зайчик мечется зажатый в стёклах двери и на секунду врывается внутрь. Посетителей немного. Господин в светлом кепи у окошка разговаривает с клерком. Мадемуазель что-то пишет за стойкой, рядом кавалер. Другой клерк приветливо улыбается вошедшим. Грабители достают два внушительных револьвера. Гуго оглушительно ревёт:

- Быстро к стене! И не двигаться!

Пальчиков, ласково улыбаясь и слегка заикаясь, просительно произносит:

- Быстрее, господа! Быстрее! Право, господа, нет времени на уговоры!

Никого и не приходится уговаривать. Посетители и один из клерков покорно выстраиваются вдоль стены. Пальчиков ловко перепрыгивает через барьер и скрывается с другим клерком за дверью, ведущей во внутреннее помещение. Присутствующие ведут себя смирно. Мадемуазель пытается поправить сбившуюся шляпку. Гуго чуть отводит ствол револьвера в сторону. Не изверг же он какой-то! Кажется, что прошла уже уйма времени. Неужели заело?! Наконец появляется тщедушная фигура клерка с небольшим мешком. За ней Пальчиков с револьвером.

- Стоять и не двигаться! - предупреждает Пальчиков. - Бомба у входа! А вы, сударь, будьте любезны с нами! Надо же проводить гостей! А то неловко получается!

Сэм уже у входа. Гуго забирает у клерка мешок. А Пальчиков достаёт из пролётки обувную коробку и торжественно вручает её служащему банка.

- Это, сударь, как вы, наверно, догадались та самая бомбочка, о которой я всех предупредил! - Он достаёт из кармашка часы, внимательно на них смотрит. - К вам огромнейшая просьба! Двадцать пять минут будьте с ней предельно осторожны! - задумывается. - Нет, пожалуй, всё же двадцать семь с половиной минуты! Тут, как вы сами понимаете, точность необходима! Повторяю, будьте с ней предельно осторожны! Из рук не выпускайте! Не дай бог, взорвётся! Тогда всех на куски! Я понятно выражаюсь? Вижу, вижу, что всё понятно! Теперь ступайте, ступайте, голубчик! Не смею задерживать!

Клерк бережно уносит коробку. Пальчиков садится в пролётку. А Гуго уже там. Думает: "Не хватает адреналина аристократу... Надо бы его к нам...У нас бы не заскучал". Граф недовольно бурчит:

- Всего-то один жалкий мешочек! Там тысяч десять, не больше! Да ещё какой-то потёртый футляр... Ты в коробку-то что положил?

- Булыжник, - отзывается Гуго.

- Булыжник? - разочаровано произносит Пальчиков. - Надо было бы настоящую дать! Ну, хоть пороху бы насыпать! А то откроют, и полное разочарование!

- Уж больно вы кровожадны, господин граф, грабитель банков! - смеётся Гуго.

- Ну, милая, не подведи, хорошая! - кричит Сэм, привставая на козлах и щёлкая кнутом.

Ржёт недовольно лошадка, унося экспроприаторов с глаз долой. Лишь ветерок свистит в ушах. А девчонки ещё раньше смотались. Как договаривались. Ждут на соседней улице, где и подбирают их разбойники. Дальше уже едут, не спеша, чтобы не привлекать ненужного внимания. Заезжает пролётка в глухой проулок, где и останавливается. Гуго перекладывает аккуратно деньги из мешка в заготовленный заранее саквояж жёлтой кожи.

- Будем расходиться, - предлагает Пальчиков. - Адьё! - и, не дожидаясь ответа, ловко спрыгивает на землю, зря, что ли столько времени гимнастике посвятил, и быстро скрывается из вида.

- Ну и нам пора, - говорит Гуго и тихо добавляет, обращаясь к девчонкам: - Поблагодарите Сэма за ботинки!

- Спасибо, Сэм, за сапожки, - говорит Надька.

- Большое спасибо! - поддерживает её Люба. - Очень удобные! Сейчас мы вам их отдадим!

Они начинают расшнуровывать ботиночки, но Сэм их останавливает:

- Обижаете! - басит он. - Это подарок! Конечно, если не нравятся, тогда...

- Очень нравятся! Но неловко как-то, - обращается Надька к Гуго за советом.

- Берите, берите! А то обидится! Он мастер знатный. А мы ему в следующий раз что-нибудь принесём, какой-нибудь подарочек.

Сэм вытаскивает из-под сидения кроссовки и отдаёт их девицам:

- Смотрел, смотрел ваши американские. Ну, никак не пойму, что за материал?! И клей какой-то диковинный!

- Ваши лучше, - смущаясь, отвечает Люба.

- Ну, спасибо на добром слове! Шарманку с собой возьмёшь или снова под лестницу? - обращается он к Гуго.

- Под лестницу, под лестницу, - немного подумав, отвечает Шарманщик. - Путешествовать надо налегке... Мы, пожалуй, пойдём, а ты? Деньги-то не отберут?

- Пусть попробуют! Сейчас Степан должен подойти, забрать экипаж. Задерживается почему-то или перепутал чего... Вообще-то не должен. Он паренёк аккуратный.

- С нами чай тоже пил, скромный такой, молчун, - поясняет Гуго девицам и, обращаясь к Сэму, добавляет: - Ну, тогда прощевай! Держи, маузер, с ним понадёжнее!

- До свидания, Сэм! - церемонно откланиваются девицы.

Группа быстрым шагом удаляется прочь.

- Вы чего это вдруг заспешили? - интересуется Надька.

- Не нравится мне всё это! Степан запаздывает и вообще... Нам здесь задерживаться не резон. Помогли товарищам по борьбе и будя! Да и Сэма никто не видел, если что.

Они сворачивают за угол и оказываются на Неглинной.

В ночной клуб

- Ну и ну! У меня сейчас точно полностью крыша съедет! - отозвалась растеряно Надька.

- И ведь не поверит никто! В дурдом упекут, и все дела, - с грустью констатировала Люба.

- Ну, ну, не раскисать! Слушай мою команду! Поползли в "Трюм"! - решительно постановил Гуго.

- Это ещё что такое?! - испугано поинтересовалась Надька.

- Ночной клуб. Нужен релакс, а то после всех этих эксов нервы на пределе! Могу сорваться!

- Может, не надо? Устали всё же, да и в интер бы пора, - неуверенно возразила Люба. В ночной клуб пойти очень хотелось. Они ещё не бывали в подобных заведениях, но много слышали о них хорошего.

- Там сегодня один знакомый ди-джей зажигает, - пояснил Гуго. - Боже! Как же я ненавижу такие слова! - вдруг ожесточился он. - Зажигает, прикольно, стрёмно! Тьфу, ити их мать!

- Вы старый, вот и не врубаетесь! А слова нормальные, не хуже других. Вот мат мы с Любой не одобряем, - высказала своё мнение Надька.

- Да, мат мы не одобряем, - подтвердила Люба. - Хотя иногда, конечно, выражаемся, когда уж очень достанут!

- К сожалению, без мата частенько совершенно невозможно обойтись, - согласился с ними Гуго. - Хотя, скажу я вам, его повсеместное употребление в обиходной речи, особенно среди молодёжной аудитории, привело к его полной и резкой девальвации, что весьма прискорбно. Однако, надеюсь, неокончательной. Я имею в виду ту уникальную нишу, которую он занимает в русском языке. Кстати, вы слышали о последних достижениях отечественного лексикона? Теперь, оказывается, можно говорить договор и моё кофе! Каково?! Улица да малограмотные чиновники будут диктовать нам, как правильно нужно говорить! Докатились! Тотальная пошлость! Эти академические умники совсем тронулись умом! Уж так хочется угодить плебсу! Прямо мочи нет! Ложите свою свеклу взад! Мужчина, кому говорят! Конечно, такое нравится! Просто не может не нравиться!

Вот так, за разговором об извилистом пути русской словесности они дошли до "Трюма". Перед ночным клубом монументально возвышалась фигура охранника. Он был одет в форму американского морского пехотинца и осуществлял входной фэйс-контроль. Увидев Гуго с девчонками, он сделал останавливающее движение рукой. Но так как Гуго и не думал тормозить, то рука упёрлась ему в грудь.

- Сегодня по пригласительным билетам, - пояснил верзила с наглой ухмылкой.

- А эти? - Гуго указал на маленькие группки молодёжи, обтекающие их с двух сторон и исчезающие в недрах "Трюма".

- У этих есть, - усмехнулся лже-морпех. - Школьницам тоже нельзя, - кивнул он в сторону Любы и Надьки.

- Разговор не получается, - с сожалением констатировал Гуго.

- Вы скажите ему, что у вас знакомый ди-джей! - посоветовала ему шёпотом Надька.

- Да, да, сильно знакомый ди-джей, - задумчиво пробормотал Шарманщик. - Жаль, нет с собой революционного маузера, очень жаль, - посетовал он со вздохом.

- Так вы же его Сэму отдали! Забыли уже? - напомнила Люба.

- Да, верно, Сэму... Что делать-то будем?

- Что, что, валить надо! Вот что! - ответила Надька.

- Девушка даёт правильный совет, - подтвердил охранник.

- Нет, неправильный, - не согласился Гуго. - Валить никак нельзя! Ну, никак! Необходимо расслабиться, иначе сорвусь! Я же говорил! Неужели непонятно?!

- Уходите, а то будут неприятности! - предупредил лже-морпех и угрожающе положил другую руку на резиновую дубинку, ласково прозванную в народе демократизатором. Она была пристёгнута к поясу.

- Ладно, пожалуй, ты прав! - неожиданно миролюбиво промолвил Гуго. - Мы пойдём, только вот что, - он порылся в карманах своего длинного чёрного плаща. - Есть тут для тебя один сувенир, - он вытащил огромную гранату. - Это граната, - стал комментировать свои действия. - Теперь я выдёргиваю чеку, - и он демонстративно выдернул чеку.

Люба с Надькой потом часто рассказывали подружкам и приятелям про свой поход в ночной клуб. Ну, короче, он достал эту самую гранатищу. Огромная такая, дореволюционная. Ну, думаю, теперь уж точно всё! Отбегались! А у того кретина аж глаза на лоб вылезли, и челюсть отвалилась! А сначала такой наглый был, прямо как танк! А Шарманщик ему и говорит, прочь руки, мразь! Так и сказал! А потом говорит, пошли с нами внутрь, холуй! Нет, Люб! Он ему сначала гранату всучил и сказал, держи крепче, а то все отправимся в штаб к генералу Духонину! Это я, честно говоря, не поняла, о чём он. А тот бычара сразу понял, и глазами заморгал, мол, всё ясно, ну с этим штабом. Всё сделаю, как надо, можете не сомневаться! Нет, Надь, ты путаешь, это уже потом было. Сначала внутрь зашли. Неважно, Люб! А Шарманщик довольный такой. Лыбится. Подошли к стойке. А он и говорит, чашку текилы, а барышням шампанского и пирожных, сколько захотят. Так, прямо и сказал, не рюмку там, а чашку и шампанского с пирожными! А тот рядом стоит белый, как мел. И говорит, губы трясутся, за счёт заведения. Попробовали бы не дать! А Шарманщик выпил и довольный такой, замурлыкал: мундирчик серенький, мундирчик серенький, мундирчик тоже хочет жить... Здоровско так! Это, говорит, про силовиков, на мотив - цыплёнок жареный. Будете, говорит, разучивать. Подавать будут нормально. Сто пудов! Они народу вот так надоели! И показывает, как. Ну, мы спорить не стали. Надо, так надо. Хотя какой такой жареный, хрен его знает! Короче, я не поняла, Люб. А ты? Я тоже, Надь! Ну а шампанское, детишки, было просто обалденное, а пирожные, те вообще такие классные, нет слов! Шарманщик и говорит, ещё чашку! Правда, Люб? Так и говорит, я-то, говорит, сладкое не ем. Потому что может случиться диабет! А мне болеть нельзя! Кому я нужен больной?! А вам надо, соображать лучше будете. Ну а потом, уже когда вышли, он и говорит: Боже, мой! Ну, неужели нельзя было мирно, достойно, по-людски?! Да и текила эта, ну просто, полное говно! Лучше русской водки ничего нет!.. Так и сказал! Потом подошёл к этому вышибале, а тот вцепился в гранату, прямо, намертво. Не могу, говорит, разжать руку. Не знаю, говорит, что делать. Потом всё-таки разжал. А шарманщик вставил чеку назад и говорит ему, ты на меня зла-то не держи, пехотинец, нервы на пределе после экса. Сам понимаешь! А тот только хлопает глазами, не понимает, после какого, такого экса. А, действительно, после какого? А вот этого мы вам пока сказать не можем! Мне почему-то кажется, что она бы и не взорвалась, граната эта, хотя хрен её знает, в старину ведь всё делали на совесть. В общем, в этом ночном клубе-то ничего особенного-то и нет, хотя, конечно, вышло классно! Интернатчики всё это выслушивали, затаив дыхание, но сомневались сильно, уж больно всё это было похоже на стопроцентную брехню. Но то, что интересно было, это, конечно, факт.

"Вернулся я на родину..."

- Сколько хамья в России, - посетовал Гуго, когда они уже изрядно удалились от ночного клуба. - Нигде столько нет! Как же я ненавижу всю эту шваль!

Любе почему-то стало обидно за Родину, и она возразила:

- А у людоедов, думаете, лучше? Мы с девчонками слышали, что в Африке один съел человек сто, не меньше! Правда, Надь?

- Да, один местный кадр, кажется, то ли генерал, то ли президент какой-то, - подтвердила Надька.

- И звали его Робин-Бобин-Барабек, - откликнулся Гуго. - И съел он не сто, а шестнадцать человек!

- Нет, сто!- заупрямилась Люба. - Я точно помню!

- Замнём для ясности, - предложил Гуго.

- Нам пора в интер, - со вздохом сказала Надька. - А то припозднились, дальше некуда!

- Могут быть неприятности! - подтвердила Люба.

- Ладно, поехали! На тачку денег нет, придётся на метро, - объяснил Гуго.

Они спустились под землю.

- У меня социал, - сказал Шарманщик. - По причине психического нездоровья, - и постучал себя пальцем по лбу.

- А мы протыримся за вами паровозиком, как неимущие, - прояснила ситуацию с билетами Надька.

Турникет слегка прищемил Любу, шедшую последней.

- Как всегда! Не везёт с этими долбаными турникетами! - сказала она в сердцах.

- Батюшки свят! - уже в вагоне неожиданно для всех вскрикнула по-бабьи Надька, хлопнув при этом себя руками по бокам, чем вызвала неподдельный интерес окружающих пассажиров. - Бутыльброд всё ж таки забыли взять! Так и знала! Ёшкин кот!

- Обижаете, мадмуазель! - выдержав небольшую паузу, откликнулся Гуго. - А это, позвольте вас спросить, что? - и он выудил из недр своего чёрного плаща бутылку водки. - То-то и оно! Мы-с всё помним-с и ничегошеньки не забываем! И почему, спрашивается, такая паника? Что это ещё за дьявол в плоти по имени Савоська?

- До него была вахтёрша тётя Клава. Тоже, конечно, говно редкое! - стала по порядку объяснять Надька. - Потом ей дали хорошего пинка под зад! Понадобилось её место. И назначили этого долбоёба... Чёрт, забыла... Люб, как они называются, не помнишь?

- Да по-чудному как-то! Тоже не могу вспомнить! Ну, вы-то наверняка знаете! - обратилась Люба к Гуго.

- Кагебешники? - предположил Шарманщик.

- Во-во! - обрадовано подтвердила Надька.- Я так и знала, что вы угадаете! Он ещё по совместительству ОБЖ преподаёт.

- Это ещё что за хрень? - поинтересовался Гуго.

- Здрасьте-пожалуйста! Вы что?! С луны свалились?! Это же Основы безопасности жизни! Без них сейчас никуда! Ну, это он, конечно, гонит малость, что без этого никуда. Короче, типа, как себя защитить, ну буквально, от всего! - при этом Надька неожиданно икнула. - Извините! Наверно пирожных переела.

- Он сам из Тулы. Вслед за сыном сюда припёрся, - продолжила рассказ Люба. - Мы, говорит, вас всех спасли! Без нас держава накрылась бы медным тазом! А так мы её подвесили на крюке. И она не свалилась в пропасть!

- На крюке? Это что-то новенькое! И когда же это он вас просвещает? - поинтересовался Гуго.

- Да на праздник какой-нибудь. Подопьёт, всех соберёт и говорит: "Я вам сейчас мозги буду прочищать! Хороших мест не осталось, придётся у вас здесь служить Родине. Верой и правдой!" Так-то он, конечно, мужик не очень вредный, но говнистый. Это факт!

- Ладно, девчонки, не грустите! - бодро произнёс Гуго.

- Выходим! - ответила Надька.

Народу на перроне было немного.

- А нам грустить нечего! - несколько запоздало среагировала Люба. - Всё при нас. И молодость, и здоровье, да и красотой бог не обидел!

- Так, стоп! - приказал Гуго.

Все остановились.

- Ну что опять удумал?! - устало поинтересовалась Надька. - Достал уже со своими приколами!

- Ну-ка, повернитесь! - предложил он.

- Это ещё зачем? - заподозрила подвох Люба.

- Проверить надо... Да, красотой вас бог действительно не обидел, - тщательно осмотрев спутниц, саркастически подтвердил Гуго. - И чёрт меня всё же дёрнул с вами связаться! Теперь будет головная боль - замуж вас выдавать. Ведь не бросишь же на панели!

- А мы к вашему сведению не горим желанием. С чего это вы взяли? Наше дело молодое, а носки вонючие стирать всегда успеется! - выразила общее мнение Надька. - Так, Люб?

- Всё правильно, Надь! - поддержала подругу Люба.

- А почему обязательно вонючие? - с интересом уточнил Шарманщик.

- Потому что знаем! Не первый год замужем!

- Дерзкие, - констатировал Гуго. - Ну, да сам виноват! Надо было вас отдать на растерзание свирепым хищникам! Ладно, ещё успеется!

- Не пугай! И не таких видали! - огрызнулась Люба.

Так, слегка препираясь, они вышли из метро и направились, не спеша, к интернату.

- Да, всё хотела у вас спросить! Где проход-то этот? - поинтересовалась Надька.

- Какой проход? - не понял Гуго.

- Ну, в революцию который!

- Не приставай, Надь! Всё равно не скажет! Точно тебе говорю, - остановила Люба подругу.

- Почему же не скажу?! В революционную действительность никакого особого прохода нет, - стал объяснять Шарманщик. - Нужен дом дореволюционной застройки, и в нужное время свернуть за угол. И ты там! Ну и, конечно, соответствующее революционное настроение! Без этого никуда!

- И всё? - уточнила Надька.

- Одежда и всё прочее должно тоже соответствовать.

- Ну, у нас-то ведь не соответствовало.

- Бывают, разумеется, как и в любом деле исключения.

- И больше ничего? - подозрительно спросила Надька.

- Нет, ещё есть кое-что!

- И что?

- Этого я вам пока сказать не могу!

- Коммерческая тайна? А то все попрутся за водкой? - догадалась Надька.

- Возможно, что и так, - туманно ответил Гуго.

- Что я тебе говорила, Надь! Не скажет! - сказала с удовольствием Люба.

Они подошли к большому серому четырёхэтажному дому, отдельно стоящему в глубине двора, обнесенного высоким железным забором. Толстые железные прутья заканчивались остроконечными пиками. Вдоль забора росли кусты. Двор был ухожен, чист и хорошо освещён.

- Ну, вот мы и дома, - невесело произнесла Люба.

- Сиренью пахнет, - сильно втянув носом воздух, заметил Гуго. - Да и дворик симпатичный, фонарики горят. Уютно!

- Сиренью, уютно, - передразнила его Люба. - Наши на забор нассали, - усмехнулась. - Сиренью!

- Да ладно тебе, Люб! Чего ты?! Действительно, сирень. Ещё в прошлом году посадили, - разъяснила Надька.

У проходной девчонки слегка замешкались.

- Всё нормально! - бодро произнёс Гуго, передавая бутылку водки Любе. - Идите! Не бойтесь! Я подстрахую, если что!

Девчонки скрылись в проходной.

Сергей Иванович Савостьянов расслабленно следил по телевизору за перипетиями футбольного матча. Игра шла вяло, футболисты постоянно ошибались, вызывая у него вялое раздражение и лёгкий мат. Не отрывая глаз от экрана, он ногой открыл дверь своего служебного помещения и приветливо произнёс:

- Ну, явились, не запылились! А то мы уж вас, родные вы мои, заждались! Милости просим, сударыни, заходите! Не стесняйтесь!

Девчонки зашли за перегородку.

- Вот, как договаривались! - Люба торжественно водрузила бутылку водки на маленький столик в углу, рядом с электрическим чайником.

Сергей Иванович оторвался от экрана и стал с любопытством рассматривать бутылку. Потом привстал, потянулся и взял её в руки.

- И сколько же такая радость стоит?

- Двадцать копеек, - хмуро ответила Надька.

- А может, пять?! Ты смотри, как насобачились делать! - произнёс он с восхищением. - И даже сургучом умудрились залить! Ну, деятели! То, что пузырь принесли, это правильно. Дал слово, держи! Ну а теперь будем заниматься сексом!

- Это ещё, с какого бодуна?! - возмутилась Люба. - Договор был или-или! Так?

- Всё так! Но я передумал!

- Сэм сказал, что если ты на нас будешь наезжать, он с тобой разберётся! - зло предупредила его Надька.

- Какой ещё такой Сэм? - усмехнулся Сергей Иванович. - Уж не заокеанским ли дядюшкой Сэмом пугать меня вздумали?!

- Он берёт двумя пальцами пятак. Раз и готово! На две половинки! - объяснила Люба. - Реально тебе говорю!

- Вижу, у вас совсем крыша поехала. Он что, бандит? - на всякий случай уточнил Савостьянов.

- Можно сказать и так. У него отец кузнецом работал. Вот и он такой же здоровенный бугай вымахал! Мы тебе принесли? Принесли! Так что в расчёте! И хорош дурковать!

- Скидавайте быстро портки! Без разговоров! Иначе начальству доложу! Тогда узнаете!

Гуго неслышно появился в помещении.

- А без пошлостей можно, Сергей Иванович? - ласково предложил он.

- Это ещё что за хрен с горы? - спросил Савостьянов. - Ещё один заступник? Или тот самый Сэм?

- Сейчас он тебе пропишет, Савоська! - пообещала Люба. - Тогда увидишь, всё увидишь! Как маленьких обижать!

- Ладно, я пошутил! Бегите в казарму! Мероприятие переносится! Бегите, пока я добрый!

- Нам идти или как? - поинтересовалась у Гуго Надька.

- Идите, всё нормально! Я за вами заеду перед представлением.

Девчонки, не торопясь, с достоинством удалились.

- Ты бы не лез не в своё дело! А? Мы здесь сами разберёмся между собой, без всякого иностранного вмешательства! Ты вообще-то кто такой? У тебя регистрация имеется?

- Имеется, имеется. Целых две! Одна дневная, а другая ночная! Тебе, какую предъявить? А вообще-то я человек-паук! Неужто не признал?

- Знаем, смотрели, не пальцем деланы! Но не наше это! Иван-дурак - это наше! И когда, наконец, вы оставите нас в покое? Ты как думаешь?

- Ладно, Сергей Иванович! Кончай прикидываться! За совращение малолетних загреметь хочешь? - участливо осведомился Гуго.

- Да какие же они малолетние?! - искренне изумился Савоська. - Вон, какие кобылы вымахали!

- Кобылы, как вы изволили выразиться, они конечно изрядные, а шестнадцати ещё нет, как ни крути!

- Да брось ты! Здесь год за три идёт! Как на войне!

- Мы всё время, как на войне... - задумчиво произнёс Гуго. Ему хотелось пугнуть Савоську гранатой, но второй раз этот финт мог не пройти. Да и Савоська, по всему видно, был тёртый калач. - Ладно, старый паскудник, дискуссия на тему добра и зла закончена. Ты всё понял, блядь?! - неожиданно резко завершил разговор Шарманщик.

- Ладно, ладно, иди себе, адвокат хренов, иди с богом... - тихо посоветовал Савоська и ещё тише добавил: - Мы с тобой потом посчитаемся!

Неприятный оборот

Желудин возвращался домой в неплохом настроении. Накануне он познакомился с молодой, а точнее совсем юной и очень привлекательной поэтессой. И, кажется, сумел произвести должное впечатление. Чутьё опытного ходака подсказывало ему, что это знакомство может иметь весьма многообещающее продолжение. С недавнего времени при общении с молодыми женщинами он начинал слегка комплексовать, чего раньше за собой не замечал и определял это, как признак надвигающейся старости.

Его путь пролегал мимо рюмочной, куда он изредка захаживал. Ну, не совсем мимо, она находилась немного в стороне, в переулке. Вот и в этот раз, после недолгих колебаний, - дома его ждала початая бутылка недурственного коньяка - он свернул в этот самый переулок. "Там, где чисто и светло", - каждый раз вспоминал он рассказ Хемингуэя, оправдывая свои действия. Во времена железной занавески, так он окрестил про себя недавнее коммунистическое прошлое, интеллигенция придавала творчеству этого писателя излишне культовое значение. Хотя отдельные его вещи он, и по сей день, ценил довольно высоко. Хемингуэй предельно точно ловил повествовательную интонацию и уже с неё не слезал. "Там, где чисто и светло", - снова повторил Желудин, уже подходя к рюмочной. Но заведение было закрыто. Окна были замазаны белой краской с выведенной на ней надписью "Ремонт". Из двери с мешком строительного мусора вынырнул таджик.

- Ремонт? - зачем-то поинтересовался у него Желудин.

- Ремонт, дядя, - ответил, доброжелательно улыбаясь, рабочий.

Неожиданно Желудин вспомнил, что женщина, пришедшая с этим самым Гугой, кажется, работала в этой самой рюмочной. Точно работала! И как это он сразу не сообразил?! И в те редкие заходы он, беря рюмку водки, обращался к ней ласково: "Хозяюшка!" Иногда он перевоплощался в своих персонажей и пользовался их лексикой.

- Послушай, любезный! - снова обратился он к таджику, возвращавшемуся назад с пустым мешком. - А где бабёнка, ну та, которая разливала напитки?

- Ремонт, дядя, - опять доброжелательно улыбнулся рабочий.

Почему-то это обстоятельство с неожиданным ремонтом рюмочной испортило ему настроение. Он повернул к дому и попытался поглубже проникнуть в некоторую изменчивую парадигму взаимоотношения зрелого мужчины и юной женщины. До революции такая связь была абсолютно нормальным явлением. После - аномалия, теперь снова в порядке вещей. "Что-то на глупость понесло", - остановил он себя.

Наконец Желудин добрался до своей квартиры. Ключ опять не лез в замочную скважину. Узка, не протиснуться. Только мощь, сильный напор. В молодости струя до потолка... Главное, подольше силу сохранить... Ну, в конце концов, удалось, открылся, голубчик! В прихожей его уже поджидал Пукс. Он требовательно посмотрел на хозяина и гневно мяукнул. "Какой ты всё же, наглец! - вслух констатировал Желудин. - Вот отнесу тебя к помойке, интеллигент хренов! Будешь бедовать с бомжами. Тогда узнаешь, что такое настоящая жизнь!" Последнее время хозяин сильно раздражал Пукса, и у него периодически возникало сильнейшее желание, как следует его укусить. Как это было бы славно! Но память о мощном ударе ногой, который он получил пару лет назад за такую попытку, каждый раз удерживала его от подобного поступка.

Желудин сварганил себе яичницу с колбасой. Выпил две рюмки коньяку и прилёг на диван. "Редкая птица долетит до середины Днепра... - почему-то вспомнил он. - Ну, ворона, голубь или там воробышек какой, те действительно. А перелётные, которые мощно, синхронно машут крылами, им этот Днепр, как два пальца... И потом целый век будут смаковать! Чистой воды гипноз да и только... А взять пьесы многоуважаемого Антона Павловича. Кроме "Чайки", всё остальное полнейшее занудство... Как хорошо, что есть эта уютненькая квартирка. Просто повезло. Бывали всё же в жизни разумные поступки. А так бы в худой шинелишке, а уже начинает холодать, где-нибудь в подворотне, - довольно засмеялся. - Или по сцене на полусогнутых с холуйской улыбкой! Даже не верится, что этот господин когда-то делал приличные фильмы...Права Нина, нельзя заглядывать в глаза дракону... А ведь всё время тянет... Неужели неясно, что без этого не сделаешь ничего!"

Отдохнув, Желудин сел за компьютер. Оттягивая неизбежное свидание с чистым листом, он сначала проверил все свои почтовые ящики. Потом просмотрел новости. Затем задал в поисковике свои имя и фамилию. Убедился, что ссылок не прибавилось. И, наконец, в тот момент, когда он уже открыл Word со своим текстом, раздался звонок в дверь.

"Кого там чёрт несёт?! Только соберёшься духом..." - подумал он, подходя к двери и заглядывая в глазок.

На лестничной площадке стояли два мента. Желудин вспомнил об оборотнях в погонах и решил дверь не открывать. Нету дома, и все дела!

- Вадим Георгиевич! Мы знаем, что вы дома! Открывайте! - предложил один из них.

"Всё уже разнюхали, гады! И как зовут и что - дома! - Ему захотелось крикнуть им: "Пошли на хер!" - но этим он бы сразу выдал себя.

- Вы же не хотите, чтобы выломали вашу замечательную дверь? - добродушно поинтересовался второй мент.

Ничего в ней замечательного нет! Отвратительная облезлая дверь, которая не менялась со времён заселения. На понт берут, не иначе... Тем не менее, Желудин представил, как ему потом придётся вызывать слесарей или, того хуже, покупать новую дверь, и у него от ярости потемнело в глазах. Сдержавшись, как можно спокойнее, он произнёс:

- Давайте-ка без угроз! Покажите лучше удостоверения и назовите свои фамилии!

Менты охотно показали документы, по очереди поднося их к глазку, и представились.

- Ладно, сейчас проверю! - Желудин позвонил по 02, его переключили на РУВД. Там подтвердили, да, действительно, такие у них работают. В критические моменты он соображал довольно быстро. Срочно нужен был человек дела, без дурацких выяснений, уточнений и сантиментов. Мгновенно проанализировав возможных кандидатов, он остановил свой выбор на Попсуне и набрал его номер. Того, как назло, не было дома, и Желудину пришлось кратко обрисовать ситуацию, наговорив всё на автоответчик. На звонок по мобильному времени уже не оставалось. Менты стали проявлять нетерпение, колотя в дверь и непрерывно нажимая на кнопку звонка. Дальше злить их было бы неразумно.

Он открыл дверь и хмуро поинтересовался:

- Чем обязан?

- Вот ордер на ваше временное задержание, - предъявил один из ментов бумагу.

- Бред какой-то! - возмутился Желудин. - До утра, что ли не могли подождать?

- Значит, не могли. Одевайтесь! Поедете с нами!

- Смену белья брать? - усмехнулся Желудин.

- Не надо, - улыбнулся в ответ другой мент. - Снимут показания и отпустят.

Оба кадра были в звании майора. И это было странно. Что-то тут было не так... Чтобы вручить какую-то обычную повестку, посылать двух майоров? Нескладно как-то...

- Неужели участковый бы не справился? Ещё бы генералов прислали! - сочувственно покачав головой, пустил пробный шар Желудин.

Первый мент внимательно, изучающе посмотрел на него и нехотя проронил:

- Приказы начальства не обсуждаются.

"Спасибо... - мысленно поблагодарил его Желудин за информацию, одновременно, обеспокоено отметив, что дело плохо: - Скорее всего, я случайная пешка в какой-то серьёзной игре... или я чего-то недопонимаю, что, впрочем, одно и то же. До ужаса напоминает какой-то голливудский фильмец... или дурной сон".

Внизу стоял лимузин, из тех, на которых обычно разъезжает милицейское начальство. И это тоже не успокаивало.

На улице после недавнего небольшого дождика было влажно. Мельчайшие капельки влаги, висевшие в воздухе, причудливо рассеивали свет от фонарей, придавая окружающему неправдоподобный вид. Луна мутным расплывчатым пятном выглядывала из-за облаков. Неожиданно силуэт огромной птицы закрыл луну. Все дружно подняли вверх головы. В лица ударил дурно пахнущий поток воздуха.

- Похоже на стелс ¹, - неуверенно сказал один из майоров. - Слышал про такие аппараты?

- Слышать-то слышал, но чтобы он ещё и крыльями махал, - не без ехидства откликнулся второй. - И главное, сильно вонючий этот самый стелс.

- Ну, вонища - это из Капотни². Просто ветер в нашу сторону.

- Капотня на юге, а мы на севере, - снова возразил второй.

- А что ты предлагаешь?

- Возможно, орёл... Может быть, грифон. У орла крылья послабее. Помнишь, у внутряков ³на эмблеме? Ещё они нехило замок атаковали!

- Какой замок?

- В фильме "Принц Каспиан"⁴.

- Скажешь тоже. Откуда здесь взяться грифону. Они, кажется, обитают в Индийском океане. Может быть, параплан. Ладно, поехали!

Все трое погрузились на заднее сиденье машины. Желудина поместили посередине, и ему вспомнились вымышленные существа Борхеса.

- Трогай! - приказал первый мент шофёру.

---

1Малозаметный для радиолокаторов летательный аппарат.

2Место в Москве, где расположен нефтеперерабатывающий завод.

3На эмблеме внутренних войск МВД изображён грифон.

4 Кинофильм по второй книге из серии "Хроники Нарнии".

---

назад

Очная ставка

- Проходите, пожалуйста! Садитесь! Вы уж извините, ради бога, что выдернули вас в столь поздний час! Меня зовут Джоэль, наглый хвастун! - и следователь, открыто улыбнувшись, сделал приглашающий жест рукой.

Желудин не смог скрыть удивления, а следователь довольно добавил:

- Есть такая компьютерная игра. Очень, кстати, ничего! Рекомендую! И там я уже на третьем уровне. А так, в миру, я Егоров Николай Сергеевич, старший следователь межрайонной прокуратуры.

"Приём... чтобы сбить с толку!" - констатировал Желудин и холодно произнёс:

- Желудин Вадим Георгиевич, старший советник юстиции Главного следственного управления СКП Российской Федерации.

Теперь уже удивился Егоров, неуверенно уточнил:

- Шутите?

- Нисколько! С детства мечтал, но, к сожалению, не сложилось.

- А- а, - протянул следователь.

- Зачем вытащили из постели? Хорошо ещё, что наручники не надели!

- Не пойму, зачем вам понадобилось нападать на охранника ночного клуба "Трюм"? - задал Егоров встречный вопрос, взял со стола листок, надел очки и прочитал: - Егорова Льва Сергеевича, - и предупреждая возможный вопрос, объяснил: - Совпадение. Однофамилец, - и помолчав, чуть поморщившись, добавил: - И по отчеству тоже. Так он что, ваш знакомый? Раньше где-нибудь встречались?

- Вы шутите? - на этот раз уже уточнил Желудин.

- Нисколько! Или вы разозлились, что он вас не стал пускать, и решили не ударить лицом в грязь перед девицами? Показать, какой вы крутой?

- Перед какими девицами? - перестал уже вообще что-либо понимать Желудин.

- С которыми вы пришли в ночной клуб! - терпеливо продолжил следователь. - Я должен вас предупредить, что ваши действия могут квалифицироваться по статье 213 УК РФ, как хулиганство. При отягчающих обстоятельствах по этой статье предусмотрен срок до семи лет. Охранник Егоров утверждает, что вы угрожали ему гранатой, а это подпадает под действия, совершаемые с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия. Я понятно выражаюсь? Где вы были тринадцатого вечером в районе десяти часов?

- Не помню. - Желудин стал мучительно вспоминать, где он был вечером тринадцатого. Кажется, это был четверг... нет, скорее, пятница.

- А вы вспомните. Это важно, можно даже сказать, очень важно!

- Вспомнил! - с облегчением произнёс он. - Дома был. Да, точно, дома сидел, работал.

- Свидетели есть? Кто может подтвердить, что вы были дома?

- Есть один свидетель. Но он вряд ли вас устроит. Это кот по имени Пукс.

- Кот по имени Пукс? - зловеще переспросил следователь. - Я так понимаю, что других свидетелей нет?

- Других, к сожалению, нет, - виновато признал Желудин.

- Это, я вам доложу, очень плохо. И сейчас вам будет не до шуток! Как насчёт добровольного признания?

- Какого признания? Вы что, серьёзно?

- Серьёзнее некуда! Значит, добровольно признаваться не хотите! Ну что же, дело хозяйское! Каждый, как говорится, сам кузнец своего счастья. Давайте посмотрим запись камеры наружного наблюдения, которая висит перед входом в этот самый "Трюм"! - Егоров развернул монитор компьютера так, чтобы Желудину было видно происходящее на экране, и сделал приглашающий жест рукой.

Тот увидел небольшие группки молодёжи по двое, по трое, проходящие куда-то мимо охранника, верзилы в камуфляжной форме и берете. Потом возникла фигура здорового бородатого мужика в сопровождении двух молоденьких девиц. В нём Желудин с изумлением узнал себя. Видимо, он что-то стал обсуждать с охранником. Звука не было. Потом тот стал толкать его в грудь. В этот момент запись остановилась.

- Это кто? - показывая пальцем на верзилу, поинтересовался Желудин.

- Охранник из ЧОПа под названием "Свояки". У них с "Трюмом" договор.

- Хорошее название. Свояки-бурундуки, - задумчиво прокомментировал Желудин.

- Да, неплохое, - согласился следователь. - И рифмуется хорошо.

- А бородатый?

- А бородатый - это вы, - ласково улыбнувшись, ответил Егоров, наслаждаясь возникшей паузой.

- Это не я! - собравшись с духом, твёрдо отчеканил Желудин. - А человек, отдалённо напоминающий меня по внешнему виду. Да и плаща такого у меня сроду не было! Я не герой боевика! И такую одежду не ношу!

- Никто и не говорит, что вы боевик. Терроризм - это совсем другая статья.

- Какой ещё терроризм?! Я сказал, герой боевика, а не боевик! Это же разные вещи! - решил на всякий случай пояснить Желудин. Мало этой глупости, ещё и терроризм прилепят. Похоже, что издевается, гадёныш эдакий!

- Конечно, разные, - снова охотно согласился следователь.

- А где граната, которой я будто бы пугал охранника? - Неожиданно в голову Желудина пришла мысль поинтересоваться этим обстоятельством. - И на записи её нет.

Тень лёгкого недовольства промелькнула по лицу Егорова:

- Гранату ищем, и я уверен, найдём в ближайшее время. Не сомневайтесь!

"Кто бы сомневался..." - подумал Желудин и, чётко выговаривая каждое слово, произнёс:

- Я никогда там не был, а уж тем более не пытался взорвать какую-то мифическую гранату! Вы сами-то верите во всю эту чушь?

-Это неважно, верю я или не верю! Здесь вопросы задаю я, так уж получилось! А отвечать должны вы! Я ясно выражаюсь?! - окрысился следователь.

Желудину захотелось дать понять этому обалдую следователю, что он не какой-нибудь там... бомж! А человек с именем... хоть и не очень известный, но, тем не менее, у него за плечами два сборника, его многие знают. Он может поднатужиться и сделать звонок, кому надо, и всё образуется. Но у него хватило ума ничего этого не говорить. Это бы только подзадорило следака и показало его слабость. Кто может позвонить, тот сразу это делает, а не занимается пустыми угрозами. А он только и может, что поднатужиться и... пукнуть. В этой ситуации лучше играть в поддавки и изображать из себя дурака.

- Нет, это не я! Явная подстава!- произнёс он в недоумении и для пущей убедительности развёл руками.

Следователя немного разочаровал ответ Желудина.

- Все так говорят. Ну, предположим, что это не вы, - согласился он добродушно. - Я и не настаиваю.

"Лавры Порфирия Петровича покоя не дают..." - подумал презрительно Желудин.

- Но вас признал на записи охранник клуба. Как это объяснить? - продолжил Егоров.

- Егоров Лев Сергеевич? - уточнил Желудин и увидел: то, что он запомнил фамилию, имя и отчество свидетеля, не понравилось следователю.

Тот лишь утвердительно кивнул в ответ головой.

- Ошибся, всякое бывает, может в голову вступило или после пьянки. Вы же знаете, какую туда публику набирают? - и Желудин снова внимательно проследил за его реакцией. Тому это снова не понравилось.

- Бывает, всё бывает... Поэтому и проведём очную ставку. Если не вы на плёнке, то и бояться нечего! - Егоров демонстративно выключил диктофон.

- Я и не боюсь.

- Вот и хорошо, - откликнулся следователь. - А то многие сразу обсираются.

Последний глагол резко выбивался из общей тональности разговора. Специально. Мол, могу и эдак.

- Идите за мной, - предложил Егоров.

"Ишь как подготовились! А ведь время-то позднее..." - отметил Желудин и вспомнил, как в американских боевиках часто свидетель через зеркальное стекло опознаёт убийцу.

Здесь всё было попроще. Его проводили в обшарпанную комнату, где на стульях с овальными железными инвентарными бирками по бокам уже сидели какие-то небритые алкаши. Желудина посадили где-то посередине. От соседей нестерпимо несло мочой. В углу жались две сомнительного вида тётки, исполнявшие роль понятых. Затем ввели какого-то туповатого верзилу, очень напоминавшего внешним видом следователя. На вопрос последнего - вы узнаёте среди присутствующих человека, угрожавшего вам гранатой у клуба, - то сразу же ткнул в Желудина пальцем, произнеся с ненавистью:

- Ну что, попался, гад?!

- Точно? - поинтересовался у него следователь.

- Как родную маму! - ответил ему верзила.

"Шоу на костях продолжается..." - подумал с беспокойством Желудин.

- Всем спасибо! - поблагодарил присутствующих следователь.

- Кине конец! - не удержался Желудин и поймал на себе осуждающий взгляд Егорова-следователя.

- Куда теперь, гражданин начальник? - спросил он, подумав: "Отец сидел при коммунистах, теперь моя очередь настала. Нельзя нарушать семейную традицию..."

- Пройдёмте в соседнее помещение, - ответил недовольно Егоров. Перемена настроения Желудина его явно не устраивала.

Соседнее помещение представляло собой задрипанную небольшую комнатёнку со столом и двумя стульями.

- Ждите, - сказал следователь и закрыл за собой дверь.

Желудин познакомился с Ниной незадолго до окончания института. Она не была похожа на его подружек по общаге, с которыми он неплохо проводил свободное от учёбы время. Он уже тогда начал пописывать и показал ей свои опусы.

- Неплохо, но всё же аттракцион. А должен быть удар, - доброжелательно улыбаясь, сказала она. - По мозгам или по сердцу. Испуг, радость, что хочешь, но должно!

Желудин попытался ей объяснить, что у юмора другая природа. Должно быть смешно, и все дела. Возможно, согласилась она. Нина работала в лаборатории парапсихологии, куда умудрилась устроиться после университета. Официально лаборатория называлась, естественно, по-другому, чтобы не дразнить гусей, которых вокруг было в избытке. Нина прикрепляла датчики к растениям. И когда живую креветку бросали в кипящую воду, рядом стоящее растение выдавало сильнейший электромагнитный импульс, переживая гибель креветки. Тогда это сильно поразило Желудина. Что-то такое он и сам предполагал чисто интуитивно, но оказалось, какие-то люди серьёзно занимаются изучением единства живого мира. Это совершенно не вязалось с господствующей в то время марксистко-ленинской идеологией. Да, это уже была явная фронда. И через какое-то время лабораторию прикрыли.

У Нины была комната в большой коммунальной квартире на Тверском бульваре, и Желудин переехал к ней. Она изредка готовила салаты с большим количеством майонеза и обильно сдабривала их перцем. К домашнему хозяйству она относилась с полнейшим равнодушием. Близилось время распределения и, чтобы не услали за тридевять земель, Желудин сделал ей предложение. Она была темпераментна, мила и изобретательна и внешне чем-то напоминала юную Ахматову. Последнее обстоятельство сильно повлияло на его решение. У неё была дочь Лиза трёх лет от предыдущего мимолётного брака, которую воспитывали родители Нины. Желудин в редкие приезды Лизы ходил с ней гулять по бульвару. У Нины материнские чувства были развиты слабо. Про первого мужа она вспомнила только раз, назвав его заурядным самцом без полёта.

- Здесь всё протухло. Нечем дышать! Свободному человеку в этой обречённой стране делать нечего. Надо делать ноги! - часто говаривала Нина.

- Надо, - соглашался Желудин, но мыть посуду в какой-нибудь забегаловке или разносить пиццу не хотелось. А чтобы устроиться там поприличнее, нужна была известность. Но вот её-то как раз и не было.

"Всё-таки надо было линять..." - мрачно подумал Желудин, и в этот момент в комнату стремительно вошёл холёного вида джентльмен лет сорока.

- Здравствуйте, Вадим Георгиевич! - И он крепко пожал Желудину руку. - Я - Эдуард Михайлович Лозовой, адвокат. Меня попросили вам помочь!

"Всё ж таки сработал звоночек", - удовлетворённо отметил про себя Желудин.

- Тут какая-то накладка или подстава... - начал он объяснять адвокату.

- Возможно, - прервал его Лозовой. - Но об этом позже. Сейчас вас отпустят под подписку о невыезде. Это оптимальный вариант в данной ситуации. А дальше будем разбираться.

- Охранник и следователь - одно лицо! И оба Егоровы и, главное, отчество одно! Как вам это нравится? - с жаром выпалил Желудин.

- Я обратил на это внимание и намекнул об этом следователю. Поэтому не СИЗО, а подписка.

"Силён, бродяга!" - подумал Желудин и произнёс:

- На плёнке не я!

- Возможно. Потребуем независимую экспертизу. Хотя если подделка, то качество - выше всяких похвал. Я просмотрел материал. Вы понимаете, о чём я?

- Понимаю. Значит, сработали в ФСБ или около того!

- Не будем сейчас вдаваться в подробности, - поморщился адвокат, показывая глазами на потолок. - Но это не конец, даже если это так. На них тоже можно найти управу.

- Страсбург? Европейский суд по правам человека? - предположил Желудин.

- Необязательно, есть и другие возможности. Но и это также не будем исключать.

- Непонятны мотивы. У меня, кроме квартиры, и нет ничего. Неужели из-за неё?

- Вряд ли. Хотя возможно всё. Необязательно должен быть имущественный интерес. Мотивы могут быть самыми различными. Например, вы что-то видели, что видеть были не должны. Или, скажем, переспали с любовницей олигарха или какого-нибудь депутата. Да мало ли что. Я вам ещё с десяток причин могу назвать. Так, всё! Сейчас домой. Я вас подвезу. Елизавета Андреевна выдернула меня с одного важного мероприятия. Мне надо будет туда вернуться. Так что не будем терять времени. Она мне позвонила из Брюсселя.

"Елизавета Андреевна? - удивился Желудин. - Снова загадки... Так ведь это же Лизка! - сообразил он. - Неужели впопыхах набрал её номер? Ведь и голос на автоответчике, пожалуй, был её, а я ещё подумал, жена Попсуна..."

На улице Желудин с наслаждением вздохнул полной грудью, потянулся до хруста костей и с чувством произнёс:

- Да, что не говори, а свобода - великая вещь!

- Это точно, - поддержал его Лозовой. - Особенно когда её можно лишиться!

Он быстро домчал его на своём "Мерседесе" до дома.

Уже на лестничной площадке Желудин услышал настойчивые звонки городского телефона. Быстро войдя в квартиру, он снял трубку.

- Тебя невозможно застать дома! Всё по бабам шляешься! - не здороваясь, быстро проговорила Нина.

- Могла бы позвонить по мобильному, если что-то срочное, - вяло предложил он.

- Ты же знаешь, я не пользуюсь мобильным телефоном! - Нина считала крайне вредным излучения мобильника. Это был тот редкий случай, когда Желудин был согласен с мнением своей бывшей. Хотя сам вовсю пользовался этим достижением прогресса.

- Извини, забыл, - сил на пререкания не было совершенно.

- Карты легли плохо! - мрачно возвестила она.

- Знаю, - коротко ответил он.

- Откуда?

- Я только что из прокуратуры. Снимали показания.

- Что ты опять натворил?

- Ничего.

- Из-за малолеток? - уточнила Нина.

- Ты опять за своё?! - взорвался Желудин. - Мне сейчас не до шуток!

- Ладно, не приставай! - продолжала вещать Нина. - Сейчас не обо мне речь! Я всегда знала, что ты упрямый осёл! Посмотрю, что ещё можно для тебя сделать. Ладно, пока! Да, вот ещё что, найди этого Гуго и объясни ему, что ты не со зла!

- Ты опять про эту чушь! Не смешно! - огрызнулся Желудин, но она уже повесила трубку.

Он допил оставшийся коньяк и лёг, не раздеваясь, на диван. Пукс быстро устроился у ног и довольно заурчал. Ему всё время казалось, что хозяин может не вернуться. И тогда его бы ждали тяжёлые времена. В этом Пукс не сомневался...

Он снимает свои старые, сильно изношенные туфли. На минуточку. Пусть ноги малость отдохнут. Аккуратно ставит их в укромное место, сзади киоска, то ли табачного, то ли газировку в нём продают. И идёт дальше уже в носках. Место хорошее. Светлое. Перед входом в метро "Кропоткинская". Большая площадка в виде балюстрады успешно кусает площадь. Машины замерли в движении. Слева у ограждающей площадку чугунной решётки столик под зонтиком от солнца. За ним оживлённые, весёлые, полные сил отец со своим младшим братом. Они в военной форме, при орденах и медалях. Пьют лимонад, а может и чего покрепче, и покуривают папиросы. Он подходит к ним, присаживается. Улыбки. От припрятанного глубоко знания щемит внутри. Возвращается за своими туфлями. А там ненормальный бомж. Уже надел их довольный. Не отнимать же. Да и народ вокруг замер в любопытстве. Стыдно признаться, что у него такая скверная обувь. Тем более, она ветшает на глазах. Бомж с улыбкой предлагает ему взамен какие-то другие, уже совершенно позорного вида, потерявшие всякую форму парусиновые рваные штиблеты, которые, подчиняясь ложному чувству вины перед ненормальным, он зачем-то надевает. Его передёргивает от брезгливости. Он спускается по ступенькам к булочной-кондитерской. А бомж уже и другую пару его неизвестно откуда взявшейся обуви кладёт в свою сумку. Крайне противно идти в чужой грязной обувке. Ужасно противно! А вдруг вдобавок ещё и грибок?!

В середине ночи Желудин проснулся. На душе было тяжело. Сон что-то означал. Но что, было непонятно...

Не робкого десятка

Гуго не рассчитал и сел в моторный вагон. Под полом периодически урчало, вагон начинал дрожать и вместе с ним вибрировали пассажиры. "Принудиловка... - недовольно подумал он. - Вынужденные колебания, совпадая с собственными, могут привести к резонансу, что чревато печальными последствиями..." Вспомнился пример из учебника физики. Солдаты, идя по мосту, дружно топали, и в результате мост развалился. Были ли пострадавшие, об этом ни слова. Это обстоятельство к физике уже отношения не имело... Народу было немного. Тревожно засмеялась женщина, сидящая впереди справа через два ряда сидений от него. Она была ещё очень хороша. Он сразу её узнал...

В школе было тихо и темно. "Все ушли... - подумал он. - Наверное, и она ушла..." Он поднялся на третий этаж. Подошёл к двери. Немного постоял. Захотелось в туалет, хотя перед выходом из дома он сделал все дела. Это с ним бывало, когда сильно волновался. Наконец решился и слегка постучал. Никто не отозвался. "Точно, никого..." - с некоторым облегчением и одновременно разочарованием он на всякий случай повернул ручку и толкнул дверь. Она была незаперта. В классе было темно. Только за учительским столиком горела настольная лампа. Она проверяла тетради. Медленно повернула голову.

- Тебе чего? - недовольно, как ему показалось, спросила она.

- На дополнительные... вы сказали... - забормотал он смущённо.

- На дополнительные? - переспросила, вспоминая, сморщив лоб. - Ну, заходи, раз пришёл, - нехотя разрешила она. - Закрой только дверь, чтобы не мешали.

Он сглотнул слюну, руки его вспотели, и он повернул ключ на один оборот.

- Проходи, садись, - пригласила она.

Он прошёл и уселся напротив неё за первую парту.

- Доставай листочек! У меня мало времени! - недовольно приказала она, продолжая проверять тетради.

- У меня нет с собой, - пролепетал он. - И ручки нет.

- Называется, пришел на занятия, - низким голосом откликнулась она и засмеялась. - Ладно, давай устно! Итоги революции 1905 - 1907 годов. Когда будешь готов, скажешь! - И она снова углубилась в проверку тетрадей.

Он с трудом собрался с мыслями и сказал, что может отвечать.

- Только коротко, выдели самое главное! А то поздно, меня уже ждут, - объяснила она.

- Итоги революции противоречивы. Она заставила власть осуществить ряд неотложных преобразований... - забубнил он.

- Ты что, специально так тихо говоришь? Ничего неслышно! Подойди поближе!

Он подошёл к столику. От неё несильно пахло дразнящим, чуть пряным запахом духов и ещё чем-то непонятным и волнующим.

- Была создана Государственная дума, гарантированы фундаментальные политические свободы... Была разрешена легальная деятельность политических партий...

Вокруг всё как-то изменилось. Он близко увидел её ухо, туго стянутые назад волосы, плавный изгиб шеи. У него закружилась голова и внутри всё задрожало. Он наклонился и неловко поцеловал её в щёку.

- Не надо, - тихо откликнулась она, повернувшись. - Ты - славный мальчик и не робкого десятка... А я ведь ухожу из школы... - И она ласково погладила его по голове.

- Уходите? Как уходите? - не понимая, переспросил он.

- У вас будет новый преподаватель истории. Уже взяли, - и, объясняя, добавила: - Я замуж выхожу. Мы уезжаем...

- А как же я? - крикнул он.

- Тише... У тебя это пройдёт. Вот увидишь!

- Не пройдёт! - упрямо возразил он.

- Почему-то я никогда не видела в школе твоих родителей? - перевела она разговор в другую плоскость.

- Они живут за границей, здесь редко появляются.

- А ты с кем?

- С бабушкой. Она часто болеет, поэтому не ходит в школу, - соврал он...

Она ненатурально смеялась, слегка запрокидывая голову, открывая белую беззащитную шею. Она сидела в окружении четырёх мужичков. Это были опасные ребята с небогатой мимикой и малопримечательными физиономиями. Они могли быть, как из службы безопасности, так и из охраны какого-нибудь денежного мешка, а может и просто из какой-нибудь банды. Умные люди без крайней нужды с такими не связываются.

Гуго стал нарочито призывно махать женщине рукой. Один из попутчиков, переглянувшись с остальными, лениво встал со своего места и подошёл к нему.

- Тебе чего? Знакомая, что ли? - бесцветным голосом дружелюбно поинтересовался наёмник.

Гуго не ответил и послал женщине воздушный поцелуй. Мужик развернулся и как бы случайно задел его локтём. Профессиональный удар пришёлся по носу.

- Ишь размахался! Сидел бы себе тихо! - сквозь зубы посоветовал мужик.

Потекла кровь. "Мой нос! - запаниковал Гуго. - Мой нос! А если перелом?! И он станет другим? Я стану другим! Изменится божественный промысел! Какой ужас! Что делать?! Меня же в нужный момент не смогут опознать! Неужели это конец?!"

Электричка стала замедлять ход. "Сволочь!" - психанул Гуго. У него отказал инстинкт самосохранения, - такое с ним бывало и раньше, - и он изо всех сил пнул ногой удалявшегося обидчика пониже спины. Тот от неожиданности потерял равновесие и рухнул в проходе. Сообщники довольно заржали, предвкушая удовольствие. Любопытство появилось на их скучающих лицах. Потерпевший встал, не спеша, отряхнулся и направился назад.

- Зря ты это, парень! Ей-богу, зря! - сказал он.

Гуго вскочил и сунул руку в карман.

- Не дёргайся, блядь, а то яйца отстрелю! - жёстко предупредил он, вживаясь в роль крутого парня. - Бегом на место!

- Из кукиша? Ну, стрелять будешь из кукиша? - поинтересовался мужик, но уверенности в его голосе не было. Парнишка был какой-то мутный. Вроде блефует, а если нет?

- Из кукиша! - согласился Гуго, пожалев, что не взял с собой гранату. Уж Камо в такой ситуации без оружия бы не оказался.

Электричка остановилась. Женщина, воспользовавшись возникшим замешательством, проскользнула к Гуго. Пятясь, они отошли в тамбур и в последний момент выскочили на перрон какой-то пригородной станции. Двери захлопнулись. И злектричка двинулась прочь, унося с собой опасность.

- Я тебя сразу узнала! - сказала женщина, беря Гуго под руку и прижимаясь к нему. - Ты так вырос! Ты мог совершенно измениться, но я бы тебя все равно узнала! Но ты не изменился! Всё такой же авантюрист!

- Это я вас сразу узнал! Вот вы, Анна Сергеевна, совсем не изменились! - ответил Гуго. "Она старше меня лет на восемь... нет, пожалуй, на десять... Немного постарела. Да и немудрено, столько лет прошло. Но, по-прежнему, удивительно хороша".

- Я вся дрожу! И не говори мне - вы! Какие мерзкие, гадкие! Поцелуй меня! - попросила она. Их зубы тихонько стукнулись друг о друга и разжались.

- Губы - чисто мёд! - Его руки скользнули под блузку и стали нежно успокаивающе гладить её спину. - А кожа - просто шёлк! - Он засмеялся. - Какой красивый дэвушка! - и, перестав изображать горячего кавказского джигита, уже серьёзно добавил: - Я всегда любил только вас! Извини, тебя!

На самом деле он всегда любил двух девочек одиннадцати лет, двух своих подружек по дачному отдыху, Ему тогда было двенадцать.

- И я... Я не могла тебя забыть! Подожди, это потом, - сказала она, выскальзывая из его объятий. Она достала платок, послюнявила кончик и стала осторожно вытирать кровь с его лица. - Бедненький... Тебе очень больно?

- Нет... Не в этом дело! Нос может потерять свою форму! Вот что ужасно! Меня не смогут опознать!

- Я понимаю! - ответила она, ничего не понимая. - Ты испугался?

- Нисколько! Нет, вру! Если честно, очень! Чуть в штаны не наделал! - признался Гуго, устав изображать из себя героя.

- А я, я как испугалась! Если бы ты только знал! Куда мы сейчас поедем? Ко мне нельзя! Они знают, где я живу! Может быть, в какую-нибудь гостиницу? Ты не очень спешишь? Представляешь, меня всю трясёт! Можно с ума сойти! Ты мне веришь?

- Конечно, верю! Сейчас пройдёт...

- Они захватили меня в заложники...нет, в заложницы! Странное слово, похоже на ножницы... Настоящие животные! Скоты! Они говорили, что будут... по очереди... ты представляешь?

- Представляю. Постарайся успокоиться! Всё уже позади! - мягко откликнулся Гуго, подумав, что небольшой запланированный дачный отдых катится к чёрту и опять впереди предстоит очередная командировка.

- А ты по-прежнему - не робкого десятка! - безумолку тараторила она. - Можно снова сыграть в строгую учительницу и не очень застенчивого школьника. Ты как? Если бы было потеплей, можно было бы прямо здесь... У меня сейчас будет истерика!

- Прямо здесь?! На рельсах?! Вот это разумно! Главное, успеть выкатиться с насыпи до приезда венского экспресса, а то, пожалуй, будет перебор! - неловко пошутил он, пытаясь разрядить обстановку. - А если серьёзно, нам надо побыстрее уносить ноги! Эти славные ребятишки наверняка скоро вернутся! Чует моё сердце!

Они быстрым шагом пошли в сторону шоссе.

За происходящим в электричке внимательно наблюдала очень живая привлекательная девочка лет восьми. Её раздражает эта вульгарная старая женщина, которая так неприятно громко смеётся. Она ещё не знает, что это обычная ревность. Девочке хочется выйти вместе с ними, и она просит у родителей разрешения протереть стекла с наружной стороны вагона. "Ну, не видно же ничего! Посмотрите, какая пылища! Ну, правда, пока остановка! Ну, я быстро! И сразу назад!"- канючит она. Краски играют на её лице. Но родители даже не хотят отвечать на эту глупость. Они тупые и не видят дальше кончика собственного носа. К тому же изрядно напуганы. И надо же было сесть именно в этот проклятый вагон! Всё ты виноват! А он искоса, незаметно, не дай бог, заметит его интерес к посторонней дамочке. Дома не избежать скандала. А бабёнка ничего себе, просто первый класс... А эти, сколько развелось за последнее время... Порядка нет, обычного порядка. Уже и в электричку не сядь! Ну, я быстро! Мариша, прекрати! Мария, я кому сказала! Всё, сядь спокойно, смотри, уже поезд поехал. Куда ты выйдешь?! Сядь, не крутись, тебе говорят! Каких трудов стоило устроить ребёнка во французскую спецшколу. Лучше не вспоминать! Целую штуку баксов пришлось отвалить этой поганой директорше. И ещё, мерзавка, была недовольна. Остальные, видите ли, не меньше двух дают на помощь школе! А что делать?! Не отдавать же ребёнка в обычную, где сплошь дети гастарбайтеров! Вон, взяли, там соседскому мальчику и вставили в голову карандаш! Подумать страшно!

Поздний вечер. Перрон плохо освещён. Встречающих становится всё больше и больше. Все ждут приезда выставки. Наконец показывается медленно движущийся чёрный паровоз. Картина Ван Гога "Подсолнухи" установлена над тендером и освещена прожекторами. Все хотят подзарядиться от неё. Задние напирают, и у передних появляется реальная возможность очутиться на рельсах. Гуго с Анной Сергеевной пытаются отодвинуться от края платформы. Но расположившиеся сзади молодые качки стоят как вкопанные. "Эй, подростки! Назад!" - кричит Гуго. За подростков можно запросто схлопотать, но те не обращают на него никакого внимания. Гуго напружинивает мышцы и спиной давит на качков. Силы неравны. Но всё же влюблённой парочке удаётся протиснуться между крайним качком и стоящим рядом железнодорожником, смачно плюющим на рельсы. Расплевался! Вот как такому объяснить, что это не кто-нибудь, а Ван Гог! Картина медленно приближается. Возбуждение встречающих нарастает...

Гуго открыл глаза и обнаружил, что Анны рядом нет. Только смятые простыни, да лежащее на полу одеяло говорили о бурных событиях прошедшей ночи. Вспомнились перипетии предыдущего дня. Выйдя на дорогу, они приняли решение ехать не в Москву, а, наоборот, в сторону области. Славные ребятишки, сопровождавшие Анну, наверняка бросятся в Первопрестольную на их поиски. Поймав попутную машину, они отъехали километров на сто пятьдесят, не меньше. Потом пересели на местный автобус, который, свернув с магистрали, и привёз их в этот захолустный городишко районного масштаба. Там они нашли захудалую гостиницу, где и решили заночевать. Перекисная блондинка плотного телосложения лет пятидесяти сидела за конторкой и с интересом листала какой-то глянцевый журнал. Над её головой висела горделивая надпись "Reception". Она сначала потребовала документы, но, получив пятьсот рублей, лишь ласково поинтересовалась, на какую фамилию записывать постояльцев.

- Записывайте-ка на Шарманщика, - немного подумав, сказал Гуго.

- Так и запишем, Шарманщиков. Имя и отчество ещё подскажите, - попросила тётка.

- Г.В. - ответил Гуго. - Да, точно, Г.В.

- Григорий Васильевич? - уточнила она с улыбкой. - Или Георгий Викторович? Я угадала?

- Григорий Васильевич? Надо же, угадала! - подтвердил Гуго, тихо пробурчав в сторону: - Гуго Великолепный, вот ведь бестолочь, неужели неясно? Впрочем, чем меньше внимания, тем лучше будем спать. Так Анна Сергеевна? - обратился он к своей спутнице.

Та стояла в стороне и в разговоре участия не принимала. На вопрос Гуго лишь безразлично пожала плечами.

- За это не беспокойтесь! - по-своему истолковала администраторша слова Гуго. - Кроме вас никого! Так что тишь да гладь, да божья благодать! Отдыхайте на здоровье! Воздух у нас замечательный! Надолго к нам?

- Как получится, - ответил он уклончиво.

- Ну, тогда посуточная оплата, - тяжело вздохнув, пояснила она.- В двенадцать часов следующего дня за сутки вперёд.

- Годится.

Гуго заплатил за постой. Потом в близлежащем магазине они прихватили пару бутылок вина и кое-что из еды. Поднялись в номер и, бросив на стол пакеты с едой, устремились друг к другу, торопливо сбрасывая одежду на пол. Чувство опасности придавало остроту их ощущениям...

В номер поспешно зашла Анна.

- Что? Нас вычислили? - встревожено спросил Гуго, сбрасывая ноги с постели.

- Нет, не то! Послушай! У меня что-то с головой! - возбуждённо выпалила она. - Выхожу, а там кино снимают про войну. Оккупация, немцы на мотоколясках с пулемётами, патрули, наши в зачухонной одежонке. Ну, в общем, всё, как обычно. Но ни одной кинокамеры, ни режиссёра, ни прочей киношной публики. Одного по ходу дела застрелили, меня чуть не вырвало, так натурально мозги выскочили! Представляешь?!

- Кино какое? Нуар или в цвете? - поинтересовался он.

- Какой нуар? - не поняла Анна. - А, чёрно-белое или цветное? Да, хрен его знает! Не всё ли равно? Ты что-нибудь понимаешь? Один на меня наставил автомат и пальцем поманил! Мол, иди ко мне. Это было вообще, нечто! Я от страха чуть в обморок не упала! Быстро назад юркнула, до сих пор сердце, как бешеное колотится!

- Молодец! Абсолютно верно поступила! Ещё пальцем будет подзывать! Хамло эдакое! Это, конечно, кино. А точнее, как бы кино. К сожалению, мы угодили в зону оккупации. Похоже на 1942-ой год!

- А может, на сорок третий? - нервно засмеялась Анна.

- Не смейся, я не шучу! Такое бывает, называется искривлением времени и пространства. Привычное нашему сердцу линейное время закручивается в спираль. Это ещё Эйнштейн предсказал в специальной теории относительности.

- А психушку для тебя он не предсказал?

- Не знаю, в следующий раз поинтересуюсь... Скажи, тебя муж не хватится? Или ты не замужем? - пытаясь её отвлечь, перевёл разговор в бытовую плоскость Гуго. - Как ты оказалась с этими уродами в электричке?

- Муж объелся груш. Это из-за него, дурака, всё! Он в банке работал, подписывал, что скажут. А потом началось. Полгода продержали его в следственном изоляторе, пока компаньоны не заплатили пол-лимона. Но дело не закрыли. Теперь он, литературно выражаясь, никакой. Левачит на тачке, да на рыбалку... Прицепились ко мне, думают, у меня бабки. Стала бы я здесь сидеть, если бы у меня были деньги? Не понимают, идиоты! Всё-таки что это было, если не кино? Ничего не понимаю! И всё так натурально, ужас!

В дверь неожиданно постучали. Анна побледнела. Гуго быстро натянул на себя брюки и свитер.

- Войдите, - произнёс он негромко.

В комнату робко протиснулась администраторша.

- Вы уж меня извините меня, ради бога! Может, я не вовремя? Но мне кажется, вам пора съезжать!

- Чего, горячо становится?

- Вы меня помните?

- Конечно, помню, - недовольно буркнул Гуго. - Я ещё амнезией не страдаю!

- Да нет! Я не про это! Ну, тогда, в первый раз! Вчера-то я, как вас увидела, у меня всё внутри оборвалось. Подумала, если вас не признаю, может, пронесёт! Так нет, не пронесло! Глупо, конечно. Я понимаю. Тогда-то вы ненадолго... - и она вопросительно на него посмотрела.

- Да, тогда удалось по-быстрому управиться, - подтвердил он, складывая в сумку остатки еды.

Анна, приоткрыв рот, следила за их разговором.

- Я сейчас всё никак не решалась к вам зайти. Вы люди молодые, вдруг не вовремя? - администраторша выразительно кивнула на разобранную постель. - Я правильно поступаю? - спросила она. - Для меня очень важно знать, что я правильно поступаю. А то какая-то неуверенность последнее время.

- Конечно, правильно, - нехотя откликнулся Гуго.

- Сейчас-то я поумнее стала. На всякий случай все ваши деньги вчера сразу отоварила. Купила соль, спички, муку и сахар. Ну и крупой запаслась. Вчера-то, ну думаю, неужели опять начинается?! Оккупация эта грёбаная, немцы проклятущие! Я из журнала страницу с вашей регистрацией на всякий случай того, удалила. Я правильно сделала? - снова уточнила она.

- Да, правильно, правильно. Чего всё время спрашивать?! Только сосредоточиться не даёте!

- В тот-то раз вы один были, без общества. - Администраторша неодобрительно взглянула на Анну. - Вы тогда ушли, и сразу немцы нагрянули. Всё вверх дном перевернули. Переводчик ихний всё спрашивал, не заходил ли кто в отель. И ваш внешний вид описывал! Я, конечно, сказала, что никто не заходил. Мне предателем становиться ни к чему!

- Вы инструмент сохранили? - строго поинтересовался Гуго.

- Всё, как вы тогда велели, сделала.

- Всё забываю, как вас зовут?

- Лидия Петровна! Можно просто, Лида.

- Пойдёмте, Лида! Покажете, где инструмент.

Они прошли в каморку в конце коридора. Там хранился всякий хлам, несколько сломанных столов и стульев, подлежащих списанию, грязная рабочая одежда да стопки немытой посуды. В углу среди коробок накрытая старым синим, суконным одеялом стояла шарманка. Отбросив его в сторону, Гуго легонько постучал по крышке. Шарманка отозвалась низким музыкальным вибрирующим звуком. Приоткрыв крышку, он извлёк из шарманки завёрнутый в промасленную тряпицу револьвер. Затем снова закрыл её одеялом и задвинул в угол.

Вернувшись в номер, они застали Анну на том же месте. Гуго достал из кармана револьвер, привычным движением крутанул барабан и проверил наличие в нём патронов. Анна заворожено смотрела за его действиями.

- Ловко ты, - выдавила она.

- Да, ловко, - согласился он. - Есть некоторый опыт, - и уже обращаясь к Лидии Петровне, добавил: - Просил же не трогать!

- Да я и не трогала, - стала оправдываться та. - Только посмотрела, настоящий или нет? Надо же было удостовериться, что всё это не приснилось.

- Ну и что? Удостоверились?

- Нет, то есть, конечно, да.

Гуго сунул револьвер за пояс брюк под свитер.

- Анна! Нам пора! Мы и так здесь задержались! Взгляни, ничего не забыли?

Анна, молча, смотрела прямо перед собой, находясь в ступоре.

- Вы адрес-то помните, куда идти? - спросила Лидия Петровна.

- Помню, помню! А вам, голубушка, его лучше забыть. Спасибо за приют! И пока! - Он подошёл к окну, аккуратно чуть-чуть отодвинул край занавески и посмотрел на улицу.

- А этот лежит? - поинтересовалась Анна.

- Увезли, - поняв, о чём идёт речь, ответила администраторша. - Закинули в кузов грузовика и увезли!

- Пусто! Никого! Хватит стоять! - Взяв Анну за руку, Гуго потащил её к выходу.

Осматриваясь, они осторожно вышли на улицу. О недавних событиях напоминали лишь стреляные гильзы, во множестве разбросанные по мостовой. Серенький денёк начал понемногу разгуливаться. Мимо сосредоточенно и целеустремлённо пробежали две бездомные собаки.

- Вы договорились?! Ведь, правда? Это розыгрыш? - заискивающе спросила Анна.

- Правда, правда! Почти, правда! Потом всё объясню! Сейчас мы идём к Степанычу. Он живёт здесь, неподалёку. Надо поторапливаться! У немцев всё по расписанию. Через час снова объявятся. Опять начнут шерстить всех подряд. Проверено!

- Кого они ищут-то? Подпольщиков? Партизан? Ой, что я такое говорю?! - она нервно засмеялась. - У меня лёгкое помешательство! Мне нужен психиатр!

- У нас в стране всем нужен психиатр! Во всяком случае, половине - это уж точно. А кого они ищут? Да, хрен их знает!

- Может, тебя? - неожиданно осенило Анну.

- Может, и меня, - нехотя согласился Гуго.

- И зачем же ты им понадобился?

- Видимо, думают, что у меня есть то, что им надо. А у меня этого нет! Но они-то этого не знают, вот и ищут.

- Здорово всё объяснил! - саркастически усмехнулась Анна. Она начала понемногу приходить в себя. - И надолго мы здесь... застряли? У меня, знаешь ли, дети дома остались!

- Что-то ты раньше о них не вспоминала.

- Они у свекрови живут... из-за всех этих дел с мужем.

Сзади послышался шума мотора. Они еле успели спрятаться за разросшимися придорожными кустами. Мимо проехал грузовик с солдатами. Один с воодушевлением наигрывал на губной гармошке. Другой, заметив их, строго погрозил пальцем и затем довольно заржал. Подняв, мощное облако пыли, грузовик скрылся из вида.

- Не по нашу душу, - с облегчением вымолвил Гуго. - А то бы заварушки не миновать! Надо поторапливаться! Могут и вернуться.

Они быстрым шагом двинулись по улице. Справа и слева одноэтажные деревянные домишки с резными наличниками соединялись между собой сплошными заборами. Ветерок изредка шелестел листвой деревьев. Только один раз им навстречу попалась женщина в платке и чёрном жакете с вещевым мешком за спиной. Увидев их, она сразу же свернула с ближний проулок.

- Да... Народу негусто... - тревожно озираясь по сторонам, промолвила Анна.

- Дурных нема. Все в щели попрятались... Ну, вот мы и пришли. - Гуго показал рукой на одноэтажный деревянный домик, сильно вросший от старости в землю.

(C)

---

Оставить комментарий © Copyright Штейман Борис Евгеньевич (boev-05@mail.ru) Обновлено: 01/10/2016. 130k. Статистика. Глава: Проза

Оценка: 8.98*9  Ваша оценка: шедевр великолепно отличная книга хорошая книга нормально не читал терпимо посредственно плохо очень плохо не читать

---

Связаться с программистом сайта.