Когда Алеше исполнилось пять лет, они с мамой вернулись в город. Мама сказала, что надо серьезно готовиться к школе.
В общем, доработала мама до конца учебной четверти и уволилась. А потом учитель по сельхозмашинам Митрич на школьном грузовике перевез Алешу с мамой и с багажом в город.
В городе мама устроилась тоже в школу, которая была раза в четыре больше и километров на пять дальше, чем в селе. Алеша как-то посчитал, что до новой маминой школы от дома нужно ехать целых двенадцать остановок на трамвае. Поэтому на работу мама уезжала рано утром, а приезжала назад поздно вечером.
Алеша первые дни сидел дома, пока мама была на работе, потому что в садик его не определили. С садиками в городе большая морока. Во-первых, чтобы отправить ребенка в детсад, нужно выждать огромную очередь. А пока очередь дойдет, ребенку уже в школу идти надо. Во-вторых, осенью Алеше и впрямь нужно в школу отправляться. Вот и получается, что хлопотать насчет садика нет смысла. Бабушка сказала:
- Пусть дома сидит. Дедушке не скучно будет. Да и на даче мне Алеша поможет. Мы с ним урожай будем собирать.
Но через две недели бабушка взбунтовалась:
- Забери этого человека и девай, куда хочешь, - сказала она маме. - А только я за ним целый день приглядывать не в состоянии. Это же тайфун какой-то, а не человек. Он мне совсем не подчиняется. Я ему слово, а он два.
Дедушка вступился:
- Ты же лаешься на него, вот он и не слушает. А с хлопцем надо по-доброму.
Короче, пришлось маме брать Алешу с собой в школу на целый день. Так что и в городе оказался Алеша вольно болтающимся учительским ребенком.
Школа очень понравилась Алеше. Это не то, что в селе: десять классов и коридор. Тут на четырех этажах столько разных кабинетов - запутаешься. В первые дни Алеша побаивался далеко уходить от маминого кабинета, чтоб не заблудиться. Но потом осмелел и стал пускаться в путешествия по всем этажам.
Самое привлекательное место в школе - выставка разных изделий, выполненных школьниками на уроках труда. Поэтому и расположена выставка на 1-м этаже недалеко от входа в школу. Направо от выставки - спортивный зал. После уроков там проводятся различные игры, соревнования и тренировки. Интереснее всего наблюдать, как тренируются гимнасты и батутисты. Заберется Алеша на самую верхотуру шведской стенки и смотрит, как на растянутой сетке прыгают спортсмены. Вот бы попрыгать разок!
Есть еще одно замечательное место в школе: музыкальный кабинет. Когда в первый раз Алеша заглянул туда, то просто обомлел от восторга. Ну, элементарно позабыл все на свете от удивления. Прямо перед глазами высвечивалось чудо. Это на школьной доске, разлинованной, как нотный стан, переливались разноцветные фонарики. Не доска, а новогодняя елка!
- Ну, что ж ты застрял там? Заходи, не стесняйся! - услышал Алеша откуда-то сбоку. Просунул голову подальше в дверную щель, повертел ею по сторонам и увидел невысокого полноватого мужчину. Он добродушно улыбался.
- Заходи, не бойся! - повторил он. - Вход свободный.
- А тут у вас что? - спросил Алеша, пройдя в кабинет.
- Тут у нас кабинет музыки, - ответил мужчина.
- А зачем огоньки?
- Чтоб интересней было. Ты представлять себе что-нибудь умеешь? Ну, например, когда закроешь глаза?
- Ага! - сказал Алеша и закрыл глаза. Но ему ничего не представилось.
- Нет, сейчас тебе еще ничего не может представиться.
- Ага! - опять сказал Алеша и открыл глаза. Он подумал, что этот человек, небось, какой-нибудь волшебник. Сейчас он выкинет фокус-покус.
Но мужчина фокуса не выкинул, а подвел Алешу к самой доске и включил музыку. Огоньки на нотном стане принялись разноцветно перемигиваться.
- Теперь ты можешь представить, на что это похоже? - спросил мужчина.
- На елку новогоднюю.
- Вот-вот! А я представляю, что это карнавальный фейерверк в небе. А кто-нибудь представит, что это сказка. Разве не интересно?
- Интересно, - согласился Алеша. - А что у вас еще есть?
- У меня есть все! - сказал человек. - Тебя как зовут?
- Алеша.
- А меня Георгий Владимирович. Ты, что же, учиться пришел?
- Не-е, у меня тут мама работает.
- А ты, стало быть, при ней? - догадался Георгий Владимирович.
- Ну, конечно, - ответил Алеша. - мне же деваться некуда.
- Тогда у тебя плохи дела.
- Почему? - спросил Алеша.
- Потому что ты еще не показался на глаза Кантемировой.
- А Кантемирова - это кто?
- Директриса, - ответил Георгий Владимирович. - Она не любит детей, особенно маленьких и особенно учительских. И потому не позволяет маленьким учительским детям болтаться по школе.
- А что она любит? - поинтересовался Алеша.
- Порядок любит. Дисциплину. Чтоб все и всегда выполняли все инструкции. Так что ты тут осторожно по коридорам-то ходи.
- А где можно?
- Нигде. Дома надо быть или на уроках.
- А если в классе?
- Насчет классов не знаю. Вот у меня тут в классе можно. Все дни. И даже ночью, если очень требуется. Там, вон, в лаборантской, у меня и диван есть.
- Что ли, вы тут живете?
- Нет, живу я дома. Но бывает, что задерживаюсь до самого вечера. А на диване отдыхаю, когда сильно устаю.
- Ну, ладно, я пошел, - сказал Алеша. - До свидания!
Вышел из кабинета и пошел к маме на четвертый этаж. Всю дорогу боялся, что встретится с этой самой Кантемировой, которая очень сильно не любит маленьких учительских детей. Но встречи, к счастью, не произошло. И в этот день, и в последующие. Алеша уже даже и бояться перестал, и по всей школе курсировал, как по собственной квартире. И тут в жизни у Алеши произошло некоторое событие, которое, как оказалось, круто повернуло его судьбу. Но об этом речь пойдет в следующем рассказе.
Кантемирова
В школьных коридорах тихо. Потому что уроки идут. Алеша бродит по этой тишине и разглядывает стенные газеты. Их вчера только развесили, чтобы очередной праздник в школе был понаряднее. И тут встречается Алеше четвероклассник Саша, новый приятель, у которого мама тоже работает здесь учительницей русского языка. У Саши вторая смена, но он в школе с утра пораньше, потому что тоже, как и Алеша, с мамой в школу ездит.
- Ты что тут бродишь? - накинулся Саша на Алешу. - Сейчас Дивизия налетит, мало не покажется.
- Дивизия - это что? - спрашивает Алеша.
- Не что, а кто, - отвечает Саша. - Директриса - вот кто! Ее все так называют.
- Почему?
- Потому что Кантемирова. И прет на всех без разбору, как танк. Понятно?
- Ага, - кивает Алеша, хотя ему ничего не понятно. Впрочем, Алеша не замедлил поторопиться к маме в кабинет. Где она, эта "дивизия", которую все боятся? Может, совсем рядом. Вот уж почти месяц Алеша в школе, а загадочную директрису ни разу не видел. Хотя всю школу обследовал вдоль и поперек. Попутно и друзей завел себе достаточно.
Особенно подружился Алеша с лаборанткой химического кабинета. Ее зовут Инна. По совместительству Инна работает секретаршей у Кантемировой.
По правде говоря, Инна и с лаборантской, и с секретарской работой не справляется. Потому что ей некогда. Она учится на вечернем отделении исторического факультета. И все время Инна готовится к занятиям. Работа в лаборантской и в секретарской движется как-то сама собой. Директриса рвет и мечет, но Инну не выгоняет, потому что Инна - чья-то дочка.
Алеше очень нравится бывать в лаборантской у Инны. Потому что Инна позволяет делать, что хочешь. К примеру, надо готовить к практическим занятиям какие-нибудь опыты. Инна показывает Алеше, где что надо взять и куда сколько положить. Алеша все в точности выполняет. Происходят чудеса: вода закипает без горелки или без краски окрашивается в красный или синий цвет. Или искры появляются сами по себе.
В секретарскую Инна не допускает Алешу ни в коем случае. "Нельзя, - говорит. - Если Марго тебя увидит, прибьет на месте обоих".
"Марго" - это тоже директриса. Потому что зовут ее Маргарита Владимировна. Короче, ее то "Дивизией" называют, то "Марго", то просто Кантемировой - в зависимости от обстоятельств и настроения. Инна рассказала Алеше, что когда-то давно во Франции была такая королева Марго: своенравная дамочка. И к ней нелегко было на какой-нибудь козе подъехать. А характер у нее был похлеще, чем у любого мужчины. "Вот наша директриса такая же", - пояснила Инна.
Как-то Инна сама попросила Алешу посидеть вместо себя в секретарской.
- Понимаешь, мне нужно срочно готовить лабораторную для восьмиклассников, а тут факс должен прийти. Нужно его получить и передать Марго. Если не получу вовремя, она меня съест.
- А как его получать? - спросил Алеша.
- Да очень просто: нажимаешь сюда и сюда, вытаскиваешь бумагу, отключаешь - и все.
- А передавать? Что же это, я к ней должен идти?
- Никуда не надо идти! Просто включаешь селектор и читаешь текст. Я ж тебе показывала, как селектор включается. Марго услышит и запишет сама, если ей надо.
- Но я же медленно читаю.
- Это и хорошо. Она не любит, когда тараторят. Я тоже ей медленно читаю, чтоб она успела записать.
- А почему ты не носишь бумагу в кабинет?
- Ты что? Марго терпеть не может, когда к ней без вызова заходят.
- А если она сама выйдет?
- Как же, дождешься! Никуда она не выйдет. Она вообще не любит ходить. Как усядется утром в свое кресло, так и сидит до вечера. Даже обед ей в кабинет приносят.
- Как же она работает? - удивился Алеша.
- Так вот и работает. Сидя в кресле. Специально и селектор завела, чтоб знать, что где творится. Нет, ну, выползает иногда. Скажем, если в РОНО вызывают, или по школе приходит фантазия прошвырнуться. Такая суматоха тогда происходит в школе - смехота! Но ты не волнуйся, сегодня она никуда не выползет. Сказала, чтоб ее никто не беспокоил. А когда она так говорит, то уж точно будет сидеть. Ну, что, примешь факс?
- Ладно, ладно, иди! Приму уж, если срочно надо.
Инна улетучилась. Алеша стал изучать кнопки на телефоне и селекторе. Тут заработал факс. Сообщение было из какого-то московского областного пединститута о том, что методические пособия уже высланы. Алеша включил кнопочку на селекторе и по слогам стал читать текст сообщения.
- А ты можешь читать быстрее! - услышал Алеша сердитый голос. - Что ты спотыкаешься на каждом слове?
- Не могу! - ответил Алеша. - Тут мелко написано и слова трудные.
- Ну, так неси в кабинет поскорее.
- Сейчас, - сказал Алеша и выключил селектор. Потом он взял листочек и пошел прямо на съедение к королеве Марго.
В кабинете он без остановки пролетел к директорскому столу и протянул факс пожилой грузной женщине, восседавшей на огромном кресле, похожем на трон. На широком столе перед женщиной громоздится всяческая аппаратура, включая телефон и селектор.
Приняв сообщение, директриса удивленно уставилась на мальчика.
- А где же Инна? - спросила, наконец, она.
- В лаборантской, - ответил Алеша. - Ей лабораторную для восьмиклассников надо готовить. Срочно.
- Понятно, - сказала директриса, внимательно рассмотрев собеседника. - Ну, а ты кто?
- Я Алеша.
- Это тоже понятно, - кивнула директриса головой. - Тут-то ты что делаешь?
- Я Инне помогаю, - нимало не смутившись, объяснил Алеша. Подумал секунду и добавил, чтоб внести ясность:
- Вы не беспокойтесь, она меня хорошо научила. Это я с виду маленький, а на самом деле большой. И я еще много чего умею.
- Вот как? - заинтересовалась директриса. Этот забавный ребенок привлек ее особенное внимание. - И сколько же тебе годков, большой умелец?
- Пять с половиной! - гордо ответил Алеша
- Ну, что ты уже умеешь читать мало-мальски и разбираться в селекторе, это я уже знаю. А что ты, к примеру, еще умеешь делать?
- У-у! Да все, что надо! - похвастал Алеша. Он бесцеремонно уселся на стуле, стоящем возле стола, и принялся увлеченно рассказывать директрисе обо всех своих достижениях.
Его простодушная болтовня растопила суровое сердце этой немолодой женщины. Она почувствовала вдруг необыкновенную симпатию к этому маленькому болтуну. Ей захотелось слушать его бесконечно. "До чего забавный малыш!" - подумала она, умиленно разглядывая щупленькую фигурку.
- А в школе-то ты как оказался? - спросила Кантемирова, дослушавши его откровения.
- С мамой на трамвае приехал.
- Мама, как я понимаю, тут работает?
- Ну, конечно! Разве ж я пошел бы в чужую школу?
- Резонно, - усмехнулась Кантемирова. - Но почему ты не дома и не в садике?
- Я не садиковский, - вздохнул Алеша. - И устраиваться в садик - целая морока. А дома не с кем быть. Бабушка со мной не справляется, потому что я тайфун.
- Это она так сказала?
- Да. Только я не тайфун, а мальчик.
- А кто я такая, ты, разумеется, знаешь? - полюбопытствовала директриса.
- Кто ж этого не знает? - усмехнулся Алеша. - Вы Кантемирова, а еще - Королева Марго.
- Как ты сказал? - подскочила директриса на месте. - Королева Марго?!
- Ну, да, Марго! Во Франции такая королевская дамочка была. Это все знают, - пояснил Алеша.
- А тебя-то кто насчет этого просветил? Надо полагать, Инна?
- Верно, Инна! - подтвердил Алеша. И тут же испуганно вытаращил глаза:
- Ой, вы теперь ее накажете?
Кантемирова рассмеялась.
- Да нет, - добродушно успокоила она. - Не буду никого наказывать.
Она действительно совсем не склонна была сейчас сердиться и гневаться. Она даже почувствовала себя довольной, оттого что познакомилась с таким очаровательным малышом. "У меня мог быть такой внук", - подумала вдруг она, ощутив прилив нежности к ребенку.
- Стало быть, ты гуляешь по школе в то время, когда у мамы уроки? - спросила она.
"Ну вот, теперь выгонит!" - екнуло у него в груди. Опустил голову и готов был уже разреветься.
- Ну-ну, не волнуйся, - успокоила его Кантемирова. - Ни ругать, ни выгонять я тебя не собираюсь. Уж если деваться некуда, то гуляй себе в школе, где хочешь.
- Правда? - обрадовался Алеша.
- Конечно! - заверила директриса. - Только я никак не могу понять, как же мама оставляет тебя без присмотра?
Алеша обиделся:
- И вовсе не без присмотра. Я тут все везде присматриваю и поэтому совсем никуда не теряюсь.
- Ну, ладно, тогда ступай! - сказала Кантемирова. - Ты уж там посиди, пожалуйста, пока Инна лабораторную подготовит! Тебе не трудно?
- Совсем даже легко! - вскочил Алеша с места и направился к двери.
- А зовут меня Маргарита Владимировна, - сказала Кантемирова вдогонку. - Запомнил?
- Запомнил, Маргарита Владимировна! - Алеша подпрыгнул на одной ноге, засмеялся и выскочил за дверь.
Фаворит Королевы Марго
В школе случился переворот. Революция какая-то произошла, да и только.
Короче, Кантемирова покинула пределы своего кабинета. Два раза в течение дня (по разу на каждую смену) она самолично обходит всю школу, заглядывая в кабинеты, залы, лаборантские и туалеты, чтобы удостовериться в том, что в школе все в порядке. Обнаружив что-нибудь неладное, возвращается в свой кабинет и вызывает виновника беспорядка. И тут уж достается бедолаге по первое число.
Чаще всего она интересуется состоянием дел в начальных классах. Кантемирова и завучей своих обязала взять начальные классы под особый контроль. "Малыши наиболее уязвимые и бесправные, поэтому они должны быть под особой защитой, - заявила она своим заместителям. - В начальной школе закладывается фундамент. Чем крепче фундамент, тем прочнее знания".
А началось все со столовой. Сидел как-то Алеша в секретарской. Как обычно, у селектора восседал и соединял директора со школьными объектами. А дело к обеду шло. Ну, Кантемирова Алешу в кабинет зовет и спрашивает:
- Ты обедать с мамой ходишь, или как?
- Нет, я сам. Мама мне денежку дает.
- Что же она сама тебя не водит?
- Да уроки у нее все время. А на переменках она со мной не успевает, потому что я медленно кушаю.
- Когда же она свободна бывает?
- Во вторую смену. Но тогда в столовой уже не кормят обедами.
- Безобразие какое-то! - возмутилась Кантемирова. - Неужели нельзя как-нибудь упорядочить расписание, чтоб можно было ребенка спокойно покормить?
- Вы не волнуйтесь, Маргарита Владимировна! - успокоил ее Алеша. - Меня ведь не нужно из ложечки кормить.
- Ты прав, - согласилась директриса. - И потому я хотела бы полюбопытствовать, чем там, в столовой детей потчуют.
Она с трудом выбралась из кресла и направилась к двери, подхватив за руку Алешу.
Заканчивался последний урок первой смены. В столовой накрывали обеды для групп продленного дня. Кантемирову собственной персоной, разумеется, никто не ожидал. Она же в сопровождении Алеши обошла столики продленщиков, придирчиво осмотрела тарелки с содержимым, потом обратилась к женщине, которая накрывала столы, чтобы та выделила ей одну порцию для пробы.
- Погодите, Маргарита Владимировна! - забеспокоилась раздатчица. - Я вам из кастрюли свеженькое налью!
- Спасибо, не надо! - отрезала директор. - Я хочу отведать то, чем собираются кормить малышей.
Она выбрала из подноса ложку и, усевшись за стол, принялась отведывать. Первое, по-видимому, не пришлось ей по душе. Проглотив ложку-две, она отставила тарелку в сторону и взялась за второе. Но и второе пошло с тем же успехом.
- Вы сами-то кушаете вот это? - сердито спросила она у раздатчицы, не вставая с места.
Раздатчица проглотила язык.
- Позовите, пожалуйста, заведующую! - продолжила директор, понявши, что от очумелой раздатчицы никакого вразумительного ответа добиться невозможно.
Раздатчица, наконец, обрела дар речи и заявила, что заведующая столовой недавно вышла куда-то.
- Ну, так передайте ей, что я жду ее в своем кабинете немедленно после того, как появится! - С этими словами Кантемирова поднялась с места и двинулась к двери.
- Я очень прошу вас, накормите, пожалуйста, этого ребенка! Да не той бурдой, которой вы намереваетесь кормить остальных детей, а полноценным продуктом.
И она ушла. Алеша впервые за все пребывание в школе наелся до отвала и с удовольствием. Причем, совершенно задарма. Его даже вишневым вареньем угостили, которое подали к чаю. И чай оказался самым настоящим, пахучим, и с лимоном. В прекрасном расположении духа Алеша возвратился в секретарскую, где его встретила встревоженная Инна.
- Ой, ты лучше сейчас не ходи туда! - замахала Инна руками. - Кантемирову какая-то муха зацепила: она сейчас заведующую столовой так костерила! Ужас! Представляешь, Марго в столовую вздумала сходить самолично!
- Я знаю, - спокойно сказал Алеша. - Это она меня туда водила. И ей в столовой не понравилось. А меня здорово накормили задарма.
- Что ты говоришь? - всплеснула Инна руками. - То-то она явилась туча тучей. И врачиху сразу же вызвала. Как налетела на нее! Я думала, что и кабинет разнесется.
Из директорского кабинета донеслось:
- Инна, пригласи-ка ты мне, пожалуйста, к 15-30 всех воспитателей групп продленного дня!
- Ой, что теперь будет! - всплеснула руками Инна и помчалась оповещать воспитателей о директорской воле.
Так началась революция. По школе поползли толки: "Медведь какой в тайге сдох, что ли, если Марго из своей берлоги вылезла?" "Медведь здесь ни при чем. Просто Марго теперь не Марго, а Бабуся. Внук у нее, похоже, объявился. Она в нем души не чает. И он тут в школе, ровно хозяин, повсюду гуляет". "Ну да, и чтоб его никто не обидел, она и наводит по всей школе порядки". "Так он, что, действительно ей внук?" "В том-то и дело, что нет. Учительницы новой сынок. Чем уж он старухе приглянулся, никто не знает. А только она к нему прилепилась и позволяет ему все". "А у столовских, говорят, черные дни наступили: Кантемирова каждый день сама пробы снимает". "Это правильно! Давно бы так! А то зажрались окончательно: совсем уж помоями кормить стали. Теперь хоть поесть по-человечески можно".
Коснулись школьные толки и Алешиной мамы. Дескать, вот счастье-то привалило: и работает спокойно, и ребенок рядом под присмотром. Некоторые, правда, справедливо замечали, что покоя от свалившейся директорской опеки мало. Какой там покой, когда Марго постоянно призывает Алешину маму к себе в кабинет и долбает за то, что та скверно следит за ребенком. Все это было правдой, хотя и перемалывалось устами огромного учительского коллектива как-то недоброжелательно. Разумеется, все подобные разговоры не могли не касаться ушей Кантемировой и Алешиной мамы. Это не доставляло удовольствия. Но что поделаешь: женский коллектив.
Зато самому Алеше жилось прекрасно. Ходи, куда хочешь, делай, что хочешь. Даже поспать можно в директорском кабинете на диване, и никого это не шокирует. Только спать некогда. Во-первых, в секретарской дел невпроворот. Инна почти целиком перебралась в лаборантскую. А у селектора Алеша один дежурит. Директриса теперь Инну и не вызывает.
- Алеша, вызови-ка мне, пожалуйста, Георгия Владимировича! - говорит, к примеру, Кантемирова.
Алеша включает кнопочку кабинета музыки и сообщает учителю, что его приглашает к себе директор школы. Если учитель задерживается по каким-либо причинам, то Алеша пулей мчится в кабинет и напоминает Георгию Владимировичу, что его уже заждались в директорской.
Еще у Алеши есть дела в столярной мастерской. Там всегда крутятся мальчики, которые что-нибудь мастерят. Алеша вертится между ними, ищет себе работу. Когда он уже почти всем надоест, учитель Степан Иванович дает фанерку или деревянный брусочек и просит, чтоб Алеша зашкурил все это хорошенько. Чаще всего Алеше поручают подметать в мастерской и собирать совочком стружки.
А вот в слесарную мастерскую Алеша никогда не ходит. Там учитель очень сердитый. Он всегда кричит на мальчиков и ставит им двойки. Как-то директор школы пригласила к себе в кабинет этого учителя. Алеша как раз находился в секретарской и помогал Инне подшивать в папки исходящую и входящую документацию.
Едва учитель вошел в кабинет, как оттуда раздался мощный гром директорской немилости. Потому что на учителя поступила очередная жалоба от родителей за то, что он жестоко обращается с детьми. А Кантемирова уже беседовала с этим учителем по этому поводу. Но с него как с гуся вода. Теперь ее терпение лопнуло, и она разбушевалась не на шутку.
- Вы что себе позволяете в стенах школы? - доносится из кабинета. - Мне надоело внушать вам, как следует обращаться с детьми. Все! Мое терпение лопнуло! Я выгоняю вас из школы, и катитесь к чертовой матери, куда хотите! Немедленно! И чтоб...
Внезапно она обрывается на полуслове, уставивши взор на распахнутую дверь. Прижавши кулачки к груди, в дверях стоит Алеша и испуганно таращит на Кантемирову глаза. Секунду-две наблюдается немая сцена.
- Ты что, малыш? - наконец, приходит в себя директор школы.
Алешины глаза моментально наполняются слезами, и он пускается в оглушительный рев. Кантемирова тяжело выбирается из кресла и двигается к ребенку. Натыкается на очумелого учителя.
- Вы еще здесь? - грозно вопрошает она. - Немедленно отправляйтесь к секретарю и пишите заявление на увольнение! Или я уволю вас по статье!
Она берет Алешу за руку, наклоняется к его ревущей мордочке:
- Ну, что ты плачешь-то?
Но это лишь подливает масла в огонь.
- Ну, да успокойся, чудак! Я же не ругаю тебя. Я пытаюсь выяснить, отчего ты плачешь? Ты же не собираешься целый день стоять тут и проливать слезы?
Этот довод успокаивает. Алеша утирает рукавом слезы и молчит.
- Ты, что же, испугался? - опять спрашивает Кантемирова, трогая мальчика за плечо. Он дергается, вырываясь, и молчит.
- Ладно, не рассказывай! Кажется, я и сама догадываюсь, чем ты расстроен. Ты услышал, что я кричу, потому испугался. Так ведь? - она опять трогает его плечо, и малыш вновь молча вырывает его.
Директриса отошла к дивану и села. Алеша остался стоять у двери. Всхлипывает и рукавами глаза трет.
- Давай поговорим спокойно и серьезно, как деловые люди! - предлагает Кантемирова. - Чтобы понять друг друга, нужно говорить, а не молчать. Ты согласен?
Алеша кивает головой в знак согласия.
- Ну, вот, теперь давай рассуждать. Ты испугался потому, что не ожидал, что я могу сильно ругать кого-нибудь?
Алеша кивнул.
- А вот теперь представь себе, что этот человек, которого я ругала, систематически обижает детей. Он их оскорбляет, унижает и даже бьет. По-твоему, он заслуживает наказания?
- Да, - шепчет Алеша.
- Я его, конечно, уже наказывала в устной и письменной форме, а он продолжает безобразие. Как ты думаешь, он имеет права работать в школе с такими поступками?
- Нет! - уверенно отвечает Алеша.
- Стало быть, я правильно с ним поступаю?
- Что ли, директор может кричать на учителей, если хотя и на плохих? - спрашивает Алеша и всхлипывает.
На этот вопрос Кантемирова ничего не может ответить. Она поднимается с дивана и проходит к столу. Не садясь в кресло, включает селектор:
- Вот! - учитель медленно подходит к столу и протягивает заявление директору. Она берет листок и читает. И вдруг решительно разрывает его пополам.
- Я даю вам последний шанс, - объясняет она. - Теперь действительно последний! Благодарите это дитя. Но если хоть раз... хоть одного ребенка... хотя бы одним словом или действием... не дай Бог! Я найду на вас хорошую управу! А теперь идите работать! К концу дня потрудитесь, пожалуйста, написать мне объяснительную!
Учитель ушел.
- И ты ступай! - сказала Кантемирова, устало опускаясь в кресло. - Ты прав: я не должна быть грубой, пресекая грубость, и несправедливой, требуя справедливости от других.
Громогласные директорские "разносы" с того дня прекратились. Исчезли навсегда как пережиток прошлого. Поначалу никто этого не заметил, потом люди не поверили в чудо. Все томительно ожидали "случая". Но "случай" не представлялся. То есть, "случаи" появлялись - "разносов" не было. И тогда люди решили, что и впрямь где-то на кантемировском пути какой-то дохлый медведь попался.
И только самые понятливые додумались (не без участия Инны, конечно), что у истоков чуда оказался маленький мальчик по имени Алеша, который новой учительницы сын и, по слухам, - новоявленный директорский внук.
А сердитого учителя по труду директор все-таки уволила: он какого-то пятиклассника оскорбил, а его товарищи по классу пожаловались классному руководителю.
Первый раз в первый класс
Когда Алеша узнал, что 1 сентября пойдет в 1-й класс, он решительно заявил маме, что учиться в школе не хочет.
- Это еще почему? - спросила мама.
- Потому что на уроках учителя двойки ставят и кричат на учеников, - ответил Алеша.
- Двойки ставят плохим детям.
- Вовсе нет, - возразил Алеша. - Афанасьев твой был хороший, и Ковалев Боря хороший, и Юрик Прокудин хороший, а им все время двойки ставят.
- Может быть, эти ребята и хорошие люди, но как ученики они плохие.
- А плохие ученики - это кто?
- Ну, которые учителей на уроках не слушают и не выполняют домашние задания.
- Вот потому я тем более не хочу учиться, - заключил Алеша. - У меня же все время двойки будут.
- Ты, что же, не собираешься выполнять домашние задания?
- А где же я, по-твоему, буду их выполнять, если я не дома целый день нахожусь?
- Там, где выполняют другие дети, у которых родители целыми днями работают: в группе продленного дня, - ответила мама. - А чтоб успешно их выполнять, нужно внимательно слушать, как учитель объясняет на уроке.
- Все равно ничего не получится, - сказал Алеша.
- Это почему же? - удивилась мама.
- Потому, что я буду слушать, а учительница нет. Учительницы никогда не слушают учеников.
- Что ты такое говоришь, Алеша? Как это, не слушают?
- Да, не слушают. Задаст учительница вопрос, ученик не успеет открыть рот, а она уже сама отвечает. Еще и накричит вдобавок. Говорит: "Урока не знаешь". Или, например, Наталья Владимировна. Сядет за стол, раскроет учебник и читает, а потом спрашивает: "Всем понятно?" Если кому не понятно, и он скажет об этом, она кричит, бестолочью обзывает и говорит, чтоб в учебнике внимательно читал. А потом еще к доске вызывает. А ученик боится. Она ему за это двойку ставит.
- Наталья Владимировна - молодая учительница, - сказала мама. - У нее опыта нет. Ей учиться работать надо, а ты выводы делаешь. Другие же не такие.
- Есть которые и похуже, - возразил Алеша. - Например, Юрий Михайлович. Он еще и дерется.
- Да Юрий Михайлович давно уже уволен, а ты все толкуешь про него.
- А Лидия Андреевна из 3-го "Б"? Она за помарки в тетрадях учеников по пальцам линейкой бьет.
- Что ты говоришь? Кто тебе сказал? - воскликнула мама.
- Я сам видел. Она меня потом просила, чтоб я Маргарите Андреевне ничего не рассказывал.
- Да-а, - вздыхает мама, - ты, видать, основательно изучил школьную жизнь! Но идти учиться тебе все равно придется.
- Но почему, мамочка? - заныл Алеша. - Я и так уж все знаю. Читать умею, считать, писать.
- Ага, печатными буквами некоторые слова, - возразила мама.
- Мамочка, учиться писать вовсе даже не обязательно. Скоро вообще все будут печатать на машинках. А мне Инна обещала, что научит.
- Хорошо. Но пока Инна будет учить тебя печатать на машинке, Елена Андреевна научит писать прописью. К тому же, если ты не будешь учиться, то мне придется увольняться с работы.
- Зачем тебе увольняться?
- Затем, что я не могу учить чужих детей, когда мой собственный сын - неуч. Так что придется тебе, сынок, пойти поучиться.
- Ладно, уж, поучусь, если это тебе нужно!
С таким настроением Алеша и пришел 1-го сентября в школу. Впрочем, в первый день учеба оказалась не такой уж и страшной, какой она представлялась Алеше. На школьной линейке всем первоклассникам подарили цветы и книжки. А еще до линейки Маргарита Владимировна подарила Алеше большущий набор для первоклассника, в котором оказались ручки, тетрадки, карандаши, альбом для рисования, еще пенал и краски - ну, в общем, все, что нужно для уроков.
У Алеши уже один набор имелся. Который мама купила. Но и этому Алеша обрадовался. Ведь так замечательно, когда все сразу поздравляют и вручают подарки.
Правда, три раза в этот день Алеша обиделся. Первый раз он обиделся на Костю Андреева, ученика из маминого 10-го "А". Алеша думал, что Костя возьмет на руки его, чтоб пронести со звонком перед всей линейкой. А Костя почему-то подхватил какую-то девчонку с большим бантом, которая стояла рядом с Алешей в строю, усадил ее на плечо, и вот с этого плеча она трезвонила огромным медным звонком, пока Костя обегал весь строй.
Второй раз Алеша обиделся, когда учительница Елена Андреевна привела детей в класс и принялась рассаживать всех по партам. И Алешу она посадила за первую парту рядом с этой самой девчонкой с бантом, которую Костя таскал на плече. Пока Елена Андреевна усаживала остальных детей, Алеша изловчился и дернул девчонкин хвостик под бантом. Она дернулась и запищала. Тут подскочила ее мама, которая стояла вместе с другими родителями возле дверей, и набросилась на Алешу с уверениями, что он совершенно негодный мальчишка. А Елена Андреевна погрозила ему пальцем.
И тогда Алеша обиделся в третий раз. И заревел от обиды. Как не зареветь, когда с таким трудом согласился пойти поучиться в школе, а тут в первый же день обзывают и грозят пальцем. Алеша взял свой ранец и цветы, которые лежали на парте, и направился к выходу. "Ну, ее, эту школу! Обойдется и без меня! - решил обиженный Алеша. В дверях его догнала учительница.
- Ты что? - шепнула она ему в ушко. - Обиделся, что ли?
- А зачем вы меня с нею посадили?
- Ну, извини, малыш! - сказала она. - Я же не знала, что она тебе не понравится.
Елена Андреевна взяла ранец из Алешиных рук и легонько подтолкнула мальчика к парте:
- Ты уж сегодня посиди, пожалуйста, ради праздника, а завтра я тебя пересажу.