Шулепова-Кавальони Юлия Ивановна
Соната Бетховена

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Шулепова-Кавальони Юлия Ивановна (shulepova48@yandex.ru)
  • Размещен: 12/11/2019, изменен: 12/11/2019. 131k. Статистика.
  • Повесть: Проза
  • Скачать FB2
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Судьба не злодейка, судьба - это крест, который человек должен пронести по жизни сам. Пронести стойко и достойно, не жалуясь, не кляня эту самую судьбу, и не стремясь переложить свой крест на плечи окружающих.
    •    Первое сентября классный день! В отличие от второго и всех прочих дней сентября, октября ... ну, и так далее, до самого июня. Кроме, конечно, выходных и праздничных. Он потому классный, что никаких уроков. Зато новостей тьма. Кто-то выбыл, кто-то прибыл, у кого-то гости были, а кто-то сам куда-то ездил. Встретиться еще прикольно* после каникул. Ну, и все такое.
      Сегодня узнали, что у нас новая классная. Собрались мы все возле парадного, сходняка* ждем. Тут подваливает к нам бабецла*.
      -Здравствуйте, - говорит, - ребята! Вы 10-й "Б"? Я ваша новая классная руководительница.
      Мы, ваще, отпали в хлам*.
      -А где, - спрашиваем, - наша Татьяна Владимировна?
      -Она, - говорит, - уволилась.
      -Как уволилась?
      -По собственному желанию, - объясняет бабецла.
       Ясен пень*, что никакого собственного не было. Наша Татьяна не собиралась никуда увольняться. Уж мы-то знаем. А эту мымру и в глаза никогда раньше в школе не видели. Ну, что, мы с нею объясняться должны? Оно нам надо? Сходняк отстояли и сразу же всем классом дернули к Татьяне домой. Дома у неё только Антошка оказался.
      -Привет! - говорим. - А где мама?
      -Мама на работе, - отвечает. - Наверное, скоро придет.
      -А где она работает, - спрашиваем.
      -Не знаю, - вздыхает Антон. - Она рано уходит.
      -А что же, ты один дома, когда мама на работе?
      -Не, - говорит, - ко мне бабушка приходит. Но сегодня бабушка заболела. А маме работу нельзя бросать.
      Сначала мы решили нашу классную подождать. Но потом девчонки стали стонать, что, типа, из школы втихаря подорвали*, а там новая классная чего-нибудь устроит: мало не покажется. Ну, мол, не стоит с самого начала в бутылку лезть. Тогда мы стали Антону объяснять, что придем позже, после школы. А он принялся просить, чтобы не уходили, потому что ему поиграть не с кем. Тут я и говорю:
      -Надо кому-нибудь остаться с Антоном. Нельзя пацана одного в доме оставлять, да и какого приходили, если не стали ждать. Пусть Татьяна Владимировна теперь не работает, а поздравить-то надо. Все же наша учительница.
      Все согласились. А потом сказали:
      -Вот ты, Комар, и оставайся здесь. Передай от всех привет и скажи, что мы будем приходить в гости.
      Антошка закричал "ура!" и повис у меня на шее.
      Татьяна Владимировна пришла домой после обеда. Она обрадовалась, когда увидела меня в компании с Антоном.
      -Ой, Дан, как здорово, что ты зашел! Я, честно говоря, места не находила себе, когда мама позвонила, что заболела. Но не могла бросить работу.
      -По правде, мы к вам всем классом подгребли, - сказал я. - Еще утром. Потом все вернулись в школу. Ну, а мне поручили за Антоном приглядеть.
      -Да, мамочка! - подтвердил Антон. - Все, все твои пришли. Вот, смотри, сколько цветов принесли! Еще конфеты в коробке. Я хотел попробовать, а Дан зажилил. Сказал, что эти конфеты принесли тебе. Но, ведь, и мне тоже?
      -А ты что скулишь? - обиделся я на Антона. - Я же сгонял тебе за мороженым. Чего еще надо?
      -Ладно, не ссорьтесь, - рассмеялась Татьяна Владимировна. - Сейчас вместе и будем эти конфеты пробовать.
      Она принялась накрывать на стол.
      -Вам все наши привет передают, - сказал я. - Просили передать, что скоро в гости подвалят. Вы где работаете теперь?
      *Словарь молодежного сленга см. в "Приложении" - прим. авт.
      -Пока в редакции издательства, - ответила Татьяна Владимировна.
      -Корреспондентом?
      Татьяна Владимировна усмехнулась:
      -Ишь, ты, куда загнул! Корректором. Да и то по знакомству. Думаешь, в наше время легко таким, как я, найти работу, соответствующую способностям и опыту?
      -А новая классная сказала, что вы уволились по собственному желанию. Но мы же знаем, что это полная вата*. Вы же не могли просто так нас бросить.
      -Нет, Данечка, уволилась я по собственному желанию, но действительно не просто так. Да, ладно, не будем о грустном. Мойте руки и двигайте к столу. И рассказывай скорее, как ты летом отдыхал? Я слышала, что ты куда-то ездил?
      -Ездил, - тяжело вздохнул я. - К бабушке на Урал.
      -Что-то случилось? - Татьяна Владимировна тронула меня за рукав.
      -Отчего вы решили, что случилось? - попытался отнекаться я. - Ничего не случилось. Все тип-топ! Ну, нормально, то есть.
      -Да ладно храбриться! Я же вижу, что у тебя проблемы какие-то. Но, если ты не можешь сейчас ими поделиться, то я готова тебя выслушать позже. Может, и помогу чем-нибудь.
      -Не, Татьяна Владимировна, сначала я сам должен разобраться.
      -Договорились, - согласилась Татьяна Владимировна. - Только очень прошу тебя, мой дорогой, прежде чем ты захочешь что-нибудь радикальное предпринять, зайди ко мне! Ну, так как, выполнишь мою просьбу?
      -Но я же теперь не ученик вам, - сказал я.
      -Разве это что-нибудь меняет в наших отношениях? - спросила Татьяна Владимировна.
      -Нет, конечно, - ответил я и засобирался домой.
      
      2
      Батон мой, ну, батя, то есть, на Урал давно еще собирался. Там у него мать живет, моя бабушка. Да все у него как-то не получалось: то денег нет, то времени. А тут бабушка написала, что у неё там проблем выше крыши. И вообще, полные кранты*. Ну, короче, чтоб приехал или сам, или со всеми. Батя ходил туча тучей. Потом я сдал экзамены, батя взял отпуск, и мы двинули в славный город Чусовой.
      Этот Чусовой - такой саскачетун*, мама дорогая! Еще и у черта на куличках. А батя всю жизнь трепался нам про свой прикольный Урал. Не-е, ну, горы, леса и всякие, там, грибы и ягоды - это, без трепа, довольно улетно*. А сам город - полный отстой. Но мне это все по барабану. Я же с бабаней знакомиться ездил. Ну, у неё все тип-топ оказалось. Просто она уже не знала, как зазвать к себе родного сыночка. Вот и написала про всякие там дела со здоровьем.
       Она, между прочим, клёвой оказалась. На батю очень похожа. То есть, наоборот, батя на неё. Я с ней подружился. Она столько всего знает! Ну, просто ходячая энциклопедия. Сечет* и в технике, и в спорте. А еще рыбалку любит. Когда батя уезжал домой через неделю, мы с бабаней уговорили его, чтоб я остался у неё до конца каникул. Вот мы оттянулись на полную катушку! На рыбалку чуть ли не каждый день ходили. И в лес, и в горы, и вдоль русла реки Чусовой километров на десять чухали. Бабаня с рюкзаком и в полном походном прикиде*, как танк, метелит. Еле успевал за нею. А у меня, между прочим, метр восемьдесят без кепки. Ничего себе, старушка!
      А какие байки заливает! Мама дорогая!
      -Бабуля, - говорю ей, - тебе книжки строчить надо. Такие бестселлеры отмачивала бы! Ваш уральский Бажов отдыхал бы против тебя.
      -Ну, что ты, внучок! - размахалась руками бабаня. - Про Бажова не след говорить. Бажов - это гора! А книжками лучше всего тебе заняться. У тебя талант. Я это в момент заприметила, как послушала твои высказывания. Особенно понравилось мне, как ты про школу и про всякие школьные дела говоришь. Прямо, будто я у тебя там, среди твоих товарищей побывала. Только, что тяжело, так это много всяких слов у тебя непонятных. Вроде, и русские слова, а по-русски понять очень трудно.
      -Это, бабуль, сленг такой молодежный. Сейчас все на нем общаются. Ну, чтобы понимать друг друга.
      -Ну, если, чтобы понимать, это, конечно, важно. В жизни самое главное, чтобы друг дружку понимать. А, уж, на каком языке ты изъясняешься - ботаешь, вякаешь, гутаришь, базаришь, или балакаешь - это без разницы. Главное, чтобы не доходил до уровня ниже пояса.
      Вот так все лето я с бабулей и провел. Потом решили мы с ней, что я каждый год приезжать буду.
      -Я очень люблю, когда внуки приезжают ко мне, - сказала бабуля. - С вами я молодею лет на тридцать.
      -А что, у тебя еще есть внуки, кроме меня? - удивился я. Честно говоря, по своей наивности я полагал, что у неё, кроме меня и Ляльки, никого нет.
      -А как же? - заявила бабаня. - Еще внучка есть и внучатый племянник. А разве отец не говорил тебе?
      -Нет, ничего не говорил.
      -Ну, да! - заметила бабаня. - Он всегда отличался большой немногословностью. Бывало, за неделю от него слова не дождешься.
      -Это правда, - согласился я.
      А в середине августа я отчалил домой. Бабаня, как полагается, проводила меня на вокзал. Насовала в дорогу жратвы всякой: на неделю, не меньше. Это, чтобы я по дороге из поезда не выскакивал. Чудачка! Младенец я, что ли?
      Поезд "Нижний Тагил - Москва" доставил меня в пять утра к Ярославскому вокзалу города Москвы. Ну, я слегка потусовался на вокзале, узнал, что нужно грести на Казанский, чтоб дальше двигать. Думал, что придется ждать, когда откроется метро, что нужно будет еще по подземке крутиться. А оказалось, что Казанский вокзал рядом. Площадь только стоит перейти. Я перешел, разузнал, где находится кассовый зал и порулил за билетом на поезд до Краснодара.
      
      3
      Я увидел её почти сразу же, как вошел в зал. Надо же, там не меньше десятка всяких касс, а я дернул прямо к этой. Естественно, возле этой кассы тоже толпа тусовалась. Но тут стояла Она. И я не мог оторвать от неё глаз. Я был, как в тумане. Я подгреб поближе. Девушка, как мне показалось, тоже заинтересовалась моей персоной. Оглядевши меня с головы до ног, она слегка дернула плечиком и улыбнулась:
      -Ну, что уставился? Аршин проглотил, что ли? - насмешливо обратилась ко мне.
      Нет, я проглотил язык. Представляю, каким дураком я выглядел в её глазах.
      -Тебе куда ехать-то надо? - опять спросила она.
      -Ну, это... домой. А, то есть, в Краснодар... Вот! - я даже вспотел от смущения.
      Это развеселило её.
      -Ладно! Давай, я возьму тебе! - предложила она.
      -Что?
      -О, Господи! Да билет, конечно! - пояснила она. - Я тоже, между прочим, в Краснодар еду.
      Я сунул ей в ладошку заготовленные заранее купюры и паспорт. И она, развернувшись, прильнула к окошку кассы.
      -Вот, держи! - она протянула мне мой билет вместе с паспортом через минуту-две. - Твое место на второй полке. Устроит?
      -Вполне! - сказал я. - Я люблю на вторых полках ездить.
      Девушка рассмеялась:
      -Ой, какой ты смешной, ей-богу! Ты что, с дуба свалился?
      -Нет, я с Урала.
      Ну, тут уж она расхохоталась от всей души.
      -О! Да ты весельчак! Ты мне понравился, - сказала она, подхвативши меня под руку. - Пошли куда-нибудь! Нам нужно прокантоваться где-то до вечера.
      -Почему? - Вылупил на неё зенки.
      -Супер! - воскликнула она. - Ты, парень, или бубен*, или лох*. Поезд наш будет отправляться в 22-40. Понятно?
      -Ага! - кивнул я головой. - А где кантоваться будем?
      -Ну, где-нибудь. У тебя барахло есть, кроме этой сумки?
      -Не! Все свое ношу с собой, - ответил я.
      -Ну, тогда будем выгребать на свет божий, - сказала девушка. - Надо побродить по Белокаменной, посмотреть, как она тут поживает. Честно говоря, я давно уже не была в Москве.
      -А я вовсе в Москве впервые, - сказал я.
      -Правда, что ли? - удивилась девушка. Она посмотрела на меня, как на туземца.
      -А что тут такого? - обиделся я. - Если я не москвич, то уже и не чел?
      -Да, ладно, не обижайся, - примирительно тронула меня за плечо. - Давай знакомиться, что ли! - Она остановилась, повернулась ко мне лицом и протянула свою ладошку:
      -Дана.
      -Что? - вылупил я фары. - Что ты сказала?
      -Я сказала, что меня зовут Дана.
      -А ты не врешь? - не поверил я.
      -Слушай, - рассердилась девушка, - мне уже начинают надоедать все эти твои прибамбасы! Тебе, что, не нравится мое имя?
      -Нет, нет! Что ты? Очень даже нравится! Понимаешь, дело в том, что меня тоже зовут Дан. Ну, Данил, если по паспорту. Но все окружающие зовут меня просто Дан.
      -Вот как? - пришла пора удивляться девушке. - Оч-ч-чень интересно получилось: ты Дан, а я Дана! - она постояла в глубокой задумчивости минуту-две. Потом опять слегка тронула мое плечо. - Ты, это... извини, бога ради, но мне тоже хочется спросить у тебя...
      -Не вру ли, в свою очередь, я? - не очень вежливо перебил я. - Я могу паспорт показать. Ты, между прочим, могла посмотреть еще у кассы.
      -Да ладно, прости! - Дана потихоньку двинулась вперед. - Странно все это как-то получилось. Тебе не кажется?
      -А чего тут странного? - пожал я плечами. - Ну, подумаешь, одинаковые имена. У нас в классе есть Валька-девчонка, и еще Валька-пацан. Да, вообще, одинаковых мужских и женских имен тьма. А полное у тебя имя как звучит?
      -Богдана. Моя мама родом из Болгарии. Там это имя очень популярно как в мужском, так и в женском варианте.
      -Так ты, выходит, иностранка? - спросил я.
      -Нет, я русская. Мой отец был русский. Я родилась в России. Да и мама всю жизнь после института прожила в России.
      -А сейчас они где? - поинтересовался я.
      -Родители, что ли? Ну, мама сейчас живет в Питере, я учусь в Краснодаре. Отец тоже где-то в Краснодаре живет. Но я с ним не общаюсь.
      -Бросил, что ли?
      Дана оставила мой вопрос без ответа.
      -Да, ладно, закроем тему! - сказал я, заметив, как она помрачнела. - У меня батон есть. А что толку? У него в мозгах только его работа. Первый раз в жизни взял отпуск на месяц, поехал со мной на Урал к собственной матери, да всего неделю и выдержал. Это нормально, да?
      Мы с Даной бродили по Москве полдня. Сначала пешком по округе от Комсомольской площади до Курского вокзала. Потом спустились в метро и проехали по кольцевой к центру, ну, то есть, к самой Красной площади и Кремлю.
      Ну, про всякие свои впечатления базарить не буду. Что зря трепаться? Поезжайте в Москву и сами потолкайтесь по улицам и магазинам, полюбуйтесь на московские пробки и ощутите комфорт общественного транспорта. Скажу вам одно: я лично, вообще, никогда в жизни не стал бы жить в Москве. Ни за какие коврижки! Я же не больной на голову, чтобы гробиться из-за понта.
      В общем, намотали мы свои педали в полный рост*. Добрались до какой-то кафешки. Сидим, пьем какое-то пойло вместо кофе. Тут мне Дана и предлагает:
      -Слушай, Дан, давай смотаемся к моим друзьям в общагу!
      -Это далеко? - спрашиваю.
      -Ну, если на метро, то не очень. Здесь в Менделеевском учатся мои подружки. Они звонили мне в Питер, что уже приехали в Москву. Значит, сейчас должны быть в общаге.
      -А Менделеевское - это что?
      -Технологический институт. Общага находится возле станции "Сокол". Ну, так как?
      -Что, как? Погнали к твоим подружкам! - согласился я. - А это ничего, если ты со мной к ним нарисуешься?
      -В смысле? - не поняла Дана.
      -Ну, ты же не будешь им говорить, что только сегодня встретила меня на вокзале.
      -А разве в этом есть какой-нибудь криминал? - удивилась Дана. - Ну, ты, ей-богу, какой-то австралопитек.
      -Я не австралопитек, - сказал я. - Но прими к сведению, что мне еще нет шестнадцати. А ты, как я понял, девушка совершеннолетняя. Тебе сколько лет, кстати?
      -Ты правильно заметил, - жестко отпарировала Дана. - Осенью этого года мне исполнится 19 лет. И с сентября я буду учиться на третьем курсе в "кульке".
      -А "кулек" - это что? - перебил я.
      -Университет культуры. Так что я, действительно, вполне совершеннолетняя и вполне самостоятельная девушка. Но это что-то меняет в том, что мы целых полдня вместе ждем своего поезда? Между прочим, хочу напомнить, что, вообще-то, ты положил на меня глаз, а не я.
      -Да, ладно, не обижайся! - сказал я. - Только не говори так. Я вовсе не положил глаз, а ты мне понравилась. По правде. И еще, мне показалось, что я где-то когда-то тебя уже встречал. Ну, или хотя бы видел. Понимаешь, я узнал тебя.
      -Серьезно? - спросила Дана. - Знаешь, в первое мгновение и мне то же самое показалось. Ну, когда ты смотрел на меня. Потом был момент, когда я подумала, что ты встряхнешь головой. И ты, действительно, встряхнул головой, откидывая назад шевелюру. И мне это было знакомо.
      -А в этом твоем "кульке" ты на кого учишься? - спросил я.
      -На дирижера.
      -Ну, ничего себе! - присвистнул я. - И что? Ты умеешь, это самое... на чем-то тренькать?
      -Не тренькать, а играть, - заметила Дана. - Тренькает шпана в подворотнях.
      -Да, ладно, не обижайся! - сказал я. - Вообще-то, я очень уважаю всякую хорошую музыку.
      -И что ты называешь хорошей музыкой? - поинтересовалась Дана.
      -Ну, всякую классику, разумеется. Только все время так получается, что слушаю что-то, а что это такое - ни бельмеса.
      - Да, уж, музыкальное образование у нас на высоте! - заметила Дана.
      -Слушай, а, может все-таки наши дорожки где-то пересекались? - вернулся я опять к главной теме. - Ну, мало ли!
      -Конечно, мы могли встретиться в какой-нибудь компании! - обрадовалась Дана. - Ты же, ведь, тоже в Краснодаре живешь? Знаешь, зимой у нас были практические занятия в школе.
      -Ну, и что? - тут же остудил я Дану. - Я не живу в Краснодаре. И не жил никогда. Я живу в районном центре. А в Краснодаре был раза три. Да и то, когда наш класс возили в театр и в цирк. Но если ты, конечно, бывала в нашей станице, то тогда точно, я мог тебя как-нибудь увидеть.
      -Нет, ни в каких станицах я не бывала! - сообщила Дана и поднялась с места. - Ну, что, едем в общагу?
      -Едем! - сказал я. И тоже оторвался от стула.
      
      4
      В комнате, где жили подружки Даны, был сабантуй. Мы это еще в коридоре поняли. Как нам потом сказали, девчонки отмечали днюху* кого-то из них. Ну, они увидели Дану и мгновенно подлетели к ней с объятиями. Долго целовались, обнимались, верещали что-то на самых высоких регистрах. Вдруг заметили мою персону.
      -Данька! - заорала одна из них и вонзила в меня буркалы. - Почему ты никогда не рассказывала нам, что у тебя есть такой клевый брат?
      -Ой, какой хорошенький! Супер! - подскочила ко мне другая. - Все, девчонки, я беру его себе! - провизжала она. Потом повернула голову к Дане:
      -Как его зовут?
      -Дан, - пролепетала Дана. - На её физии конкретно рисовалась жуть. Это братание, по всему видно, ошарашило её не меньше, чем меня.
      -Афигеть! - взревела эта чумовка* - Ты Данька, и он Данька? У вас предки совсем с катушек съехали?
      -Я Богдана, а он Данил, - неожиданно спокойно ответила Дана. - И насчет предков я просила бы аккуратнее изъясняться.
      -Ой, ну, прости, Дань! - повинилась девчонка. - Да проходите, в конце концов, к столу! Чего у двери толпиться?
      Мы с удовольствием прошли к столу и присоединились к днюхе. Я слегка отхлебнул из предложенного мне стакана. И тут же поймал на себе укоризненный Данин взгляд. Конечно, она не сказала ничего. Но пить я не стал. Да и не хотелось вовсе.
      Ну, мы поздравили именинницу, плотно причастились и отвалили из общаги часов в шесть, объявивши всем, что опаздываем на поезд. Подружки всей толпой проводили нас до метро.
      -Дань, ты позволишь на прощанье чмокнуть твоего братишку? - попросила та самая, которая грозилась меня забрать.
      -Отпад! - решительно запретила Дана. - Это не твой объект. Не развращай мальчика!
      -Ладно, согласна, - мгновенно успокоилась девчонка. - Ну, хотя бы сама по-братски можешь за меня поцеловать?
      -Иди, проспись! - посоветовала Дана.
      В переполненном вагоне метро мы стояли, прижавшись довольно тесно. Пышные Данины локоны приятно щекотали мою щеку и грудь. Я чувствовал сногсшибательный запах этих волос, ощущал обалденное тепло тела Даны и боялся лишний раз вдохнуть. Господи! Как она была хороша! Я молил всех святых, чтобы этот расчудесный вагон никогда не доезжал до нашей станции. Но он пролетел весь путь в одно мгновение.
      -Нам выходить, - сказала Дана. И толпа вытолкала нас из вагона и вынесла на перрон. Дана схватила меня за руку, как маленького, и потащила к выходу.
      -Фу! - выдохнула она, когда мы выбрались из метро на улицу. - До чего же я не могу терпеть эту давку в толпе!
      -Я тоже, - пробормотал я.
      -До поезда еще много времени? - спросила Дана.
      Я взглянул на часы, сжимавшие мое запястье:
      -Вагон! Вот, чего мне сейчас больше всего хочется, так это бросить кости на какой-нибудь диван.
      -В поезде выспишься, - заметила Дана. - Целые сутки пути. Как ты думаешь, почему они тебя мне в братья записали?
      -А ты тоже об этом думаешь? - спросил я.
      -Ну, конечно! Слушай, давай пройдем куда-нибудь, где поменьше народу, - вдруг предложила Дана.
      Честно говоря, я и сам не прочь был бы куда-нибудь замылиться подальше от всей этой толпы. Но куда? Здесь, куда ни кинь глаз, всюду сплошные морды мельтешат. Я вскинул на плечо сумку и сказал полушутя:
      -Можно, к примеру, пойти в комнату матери и ребенка.
      -Ага, - согласилась Дана. - Если бы ты еще смахивал на ребенка, а я на многодетную мать.
      -Не! - отказался я. - В комнату матери и ребенка мы не пойдем.
      -Тогда пойдем вон туда, к тому большому дому за мостом. Я еще утром приметила там довольно скромный дворик. И если в нем есть какие-нибудь лавочки, то мы вполне сможем посидеть и спокойно поговорить.
      Это была превосходная идея. Мы потопали в сторону виадука.
      
      5
      Дворик за домом, действительно, оказался небольшим, но уютным. И, главное, там было пусто. Ну, в сравнении с вокзальной толчеёй. Возле ближайшего подъезда дремали какие-то древние бабетки. Прямо посреди двора в крохотной песочнице копошились карапузы, а чуть поодаль на скамейке базарили между собой женщины. Наверное, мамаши этих карапузов. Чуть-чуть дальше, за песочницей, каким-то манером затесались две обтрепанные березки. Это уже было похоже на экзотику. Только что целый день я буровился по Москве и всяких там зеленых насаждений на улицах не замечал. А тут во дворе сразу два дерева. Да еще лавочка между ними.
      Ну, мы с Даной на эту лавочку и плюхнулись.
      -Так что ты думаешь по поводу их уверенности в том, что ты мой брат? - тут же спросила меня Богдана.
      -А ты?
      -Я первая спросила.
      -Ну, мало ли! Перепутали слегка. Почему и нет? Видишь ли, на твоего бой-френда я не качу. Это факт. А раз я с тобой пришел, значит, они и решили, что я могу быть твоим братом. Реально?
      -Не выйдет, - решительно возразила Дана.
      -Почему? - спросил я.
      -Потому что они не просто решили, а уверенно заявили. У них не было ни тени сомнения в том, что мы с тобой - брат и сестра. А ты знаешь, почему они в этом не сомневались?
      -Почему? - вытаращил я на Дану глаза.
      Дана, ни слова не говоря, раскрыла свою сумочку и, пошарив немного в ней, вытащила небольшое зеркальце.
      -Теперь давай полюбуемся вместе, - предложила она и, вплотную приблизив свою голову к моей, так, что мы почти коснулись щеками, поставила перед нашими физиями свое зеркальце.
      В зеркале отражались почти одинаковые лица. Ну, просто один к одному! Только одну морду венчали короткие белобрысые лохмы, а другое лицо обрамлялось прекрасными вьющимися прядями темно-каштановых волос.
      "Так вот почему я в одно мгновение обратил на неё внимание! - понял, наконец, я все. - Она моя копия! То есть, скорее всего, я сам её копия. И еще у нас одинаковые имена. И это не мистика. Это факт! Как же я сразу этого не заметил? Но почему? Почему это все так?"
      Я выхватил из рук Даны её зеркальце и пристально всмотрелся в свою морду. Потом также внимательно уставился на лицо Даны. Она смотрела на меня, не отводя взгляда ни на секунду. Несколько минут мы изучали друг друга в полном безмолвии.
      -Это чудовищно! - почти шепотом выдавил, наконец, я. - Такого просто не может быть никогда!
      -Это прекрасно! - так же шепотом ответила Дана. - Потому что ты действительно мой брат.
      -Какой?! - прошептал я.
      -Настоящий.
      -Ты что-то, наверное, знаешь?
      -Да, - продолжала шептать Дана. Она еще теснее придвинулась ко мне. Я ощущал жар её дыхания, вдыхал аромат, исходящий от волос, чувствовал нежность её плеч и ловил себя на том, что вот-вот свалюсь в обморок, потому что уже не в силах был обуздать свое скачущее сердце.
      -Успокойся! - промолвила Дана, положив свою кисть на мое плечо. Потом отдернула руку и слегка отодвинулась. - Успокойся, Дан, и послушай. Нет, сначала все-таки ответь на пару вопросов. Ты сможешь мне ответить на мои вопросы?
      -Да, - кивнул я головой.
      -На Урале ты был у бабушки? - спросила Дана.
      -Да, - ответил я.
      -Она же говорила тебе, что у нее есть еще внучка?
      -Да.
      -Ну, и, наконец, если ты носишь фамилию отца, то твоя фамилия - Комаров?
      -Ну да! - подтвердил я.
      -Комаров Данил Николаевич. Не так ли?
      На это я уже ничего не ответил. Я просто ошалело смотрел на Дану - и все.
      -В общем-то, я тоже пока еще Комарова Богдана Николаевна, - продолжила, между тем, Дана.
      -Почему пока? - тупо выдавил я.
      -Ну, я еще не выходила замуж, - объяснила Дана. - Возможно, когда выйду, приму фамилию мужа. А пока я еще ношу фамилию своего отца. И твоего тоже.
      -К-как, это моего?
      -Очень просто, братишка! До того, как жениться на твоей матери, твой отец был женат первым браком на моей матери. Я его помню. Хотя мне было всего три годика, когда он бросил нас.
      -Но, может, это все-таки был не он? - я хотел схватиться за любую соломинку, позволяющую опровергнуть жуткую для меня информацию. Но Дана была неумолима.
      -Он потом сразу же уехал на Кубань. Моя мама ездила к нему позже. Но он уже завел новую жену. Да и ты родился. Потом о нем и о его семье, то есть, о вас, нам все рассказывала бабушка. Та самая, у которой ты гостил. Когда я узнала о ней, я сразу же поехала к ней. Мы очень привязаны друг к другу. Правда, когда я стала учиться в "кульке", ездить на Урал стало сложнее. Во-первых, из-за бабла*. Мы никогда не жили богато. Во-вторых, к маме хоть на лето хочется приехать. Она же в Питере совсем одна осталась.
      -Зачем же ты тогда в Краснодар-то рванула? - спросил я. - Мало, что ли, в Питере своих вузов?
      -Зачем, зачем! Думала, что смогу как-нибудь с отцом наладить отношения.
      -Ну, и наладила?
      -Я позвонила ему.
      -Ты позвонила, а он что? - спросил я.
      -Что, что? Сказал, что я ошиблась адресом, и что никакой взрослой дочери у него нет.
      -Ну, может, ты действительно ошиблась! - обрадовался я. - Бывают же всякие совпадения в жизни.
      -Да никаких тут совпадений! - рассердилась Дана. - Он это. А ты не выгораживай его. Или ты, может, не рад, что мы нашли друг друга?
      -Что ты! - воскликнул я. - Очень даже рад! Я просто не могу тебе сказать, как я рад. Но я хотел бы все-таки, чтобы ты оказалась не сестрой..., - тут я осекся и захлопнул свою варежку.
      Дана улыбнулась. Впервые за время этого нашего тяжелого разговора:
      -Ты хотел бы, чтобы мы любовниками стали?
      Я опустил глаза.
      -Но теперь-то ты понимаешь, что это невозможно? - нежно проворковала она. - Но мы станем общаться на правах близких родственников. Не так ли?
      Я кивнул головой. А потом не выдержал и разревелся, как мальчишка.
      Дана опять придвинулась ко мне. Взяла мою голову руками и притянула к своей груди. И я услышал биение её сердца. И от этой чарующей музыки мне стало невероятно сладко и приятно. Я обхватил Дану руками в охапку и принялся бестолково целовать её шею, щеки и глаза.
      -Ну, хватит! - наконец, приказала она и поднялась с места. - Нам не следует забываться. Или ты берешь себя в руки, или я немедленно отправляюсь на вокзал и меняю билет на другой поезд. И тогда это будет первая и последняя наша встреча.
      Я боялся поднять на неё глаза.
      -Не надо отправляться! - тихо попросил я. - Прости! Я больше ничего такого никогда не буду.
      -Вот и отлично! - обрадовалась она. - Но на вокзал нам все равно все-таки придется топать. Сколько там уже натикало?
      -Восемь. Без пяти, - устало бросил я. Затем поднялся, бросил на плечо сумку, и мы не спеша погребли на вокзал.
      Потом мы сходили в камеру хранения и взяли там Данин чемодан, зашли в кафешку и, слегка подкрепившись, прихватили еще немного бутербродов с собой, заглянули в книжный магазинчик. Впрочем, ничего подходящего там не отыскали. Ну, в киоске "Роспечати" набрали кучу журналов с кроссвордами. Тут вскоре уж и посадку нашу объявили.
      
      6
      Мы с Даной все говорили и говорили. Всю дорогу. Естественно, с перерывами на сон и перекусы. В общем, сначала я увалился спать. Как только получил от проводницы постель, забрался на свою верхнюю полку и мгновенно задрых. Просто устал, наверное, от Москвы и впечатлений.
      Проснулся, когда в окно вовсю наяривало солнце. Открыл глаза, огляделся и тут же вспомнил про Дану. Посмотрел вниз. Дана еще спит. Свернулась калачиком, руки под подушкой. Я поймал себя на мысли, что и сам я люблю так сворачиваться. Лялька, между прочим, тоже. Тут я стал размышлять об этой удивительной штуке, которая называется наследственностью. Это ж надо такому быть, чтобы даже такая пустяковая вещь, как привычка спать в той или иной позе, распространялась на весь род! Я еще раз глянул вниз. Ни гу-гу! Спит сном младенца.
      Я соскочил с полки. Постоял немного. Полюбовался на спящую красавицу. Потом взял со стола газетку, оторвал от нее кусочек и принялся осторожно этим кусочком щекотать Данино ухо. Очень забавно было смотреть, как она смешно отмахивалась от бумаги, словно от назойливой мухи. Но не открывала глаз. Вдруг, в одно мгновение Дана схватила в кулак мои пальцы, которые держали кусок газеты. Я даже не успел отреагировать.
      -Попался, разбойник! - радостно взвизгнула она. Развернулась и уселась на полке. - Ты чудовище, - объявила Дана. - Сам не спишь, и мне не даешь. В кои-то времена собралась выспаться по-человечески. А ты теперь за свое ужасное поведение должен откупиться.
      -Каким образом? - с готовностью отозвался я.
      -Отныне ты будешь моим рабом! И ты будешь теперь за мной ухаживать и обязательно исполнять все мои капризы, - приказала она.
      Она еще не знала, конечно, что её рабом я стал уже в ту минуту, когда увидел её в зале билетных касс.
      Этот день, который я провел рядом с Даной в вагоне скорого поезда "Москва-Адлер", был самым счастливым днем в моей сознательной жизни. Я слушал Дану, сидя напротив нее за столиком, и воспринимал её удивительный тембр голоса, как музыку. Я смотрел на неё и любовался прекрасными чертами. Я ощущал нежность её кожи, когда брал в свои руки её точеные кисти. И я благодарил Господа за то, что он так щедро одарил эту девушку всем прекрасным, что было у него в арсенале.
      В Краснодар поезд приходил по расписанию без нескольких минут к двенадцати. Но мне надо было выходить на своей станции на целый час раньше. В общем, за окном еще не успело стемнеть, когда я справедливо сообразил, что очень даже скоро нашему с Даной родственному общению приходит конец. О том, что будет потом, я как-то и не решался думать. Строить какие-то долгосрочные планы, вообще не в моей натуре. А в этой суматошной жизни, я считаю, никто не может быть на все сто процентов застрахован от каких-либо сюрпризов. Короче, уже часам к восьми вечера я почувствовал жуткую тоску. Надо же? Еще не расстались, а я уже тосковал. Заранее. Ну, просто волком выть хотелось. И я знал наверняка, что теперь не смогу оставаться тем нормальным пацаном, каким был еще вчера, что все мое нутро до краев наполнится образом этой изумительной девочки, в одно мгновение ставшей мне безмерно родной и близкой.
      Конечно же, Дана почувствовала мое состояние.
      -Ну, что ты загрустил, мой дорогой! Я же говорила тебе уже, что мы должны радоваться. Мы ведь нашли друг друга. И это чудесно! Теперь мы можем встречаться. Причем, абсолютно самостоятельно, без каких-либо санкций со стороны родителей. В конце концов, их отношения - это их жизнь. А наши взаимоотношения мы будем строить сами. Разве не так? - Она через стол протянула ко мне свои руки. Я принял их в свои ладони и слегка сжал пальцами.
      -Но ведь и ты не чувствуешь себя весело, хоть и говоришь о том, что мы должны радоваться, - мрачно заметил я.
      -Все не так, как ты себе вообразил, - сказала Дана. - Я хотела бы, чтобы ты отнесся к нашей встрече, знакомству, да и в целом, к нашему общению гораздо проще. Пойми, братец, ты ничего не потерял. Наоборот, ты нашел, приобрел! Так отчего же этакая вселенская скорбь? Не понимаю.
      -И не поймешь, - ответил я. - Потому что ты с самого начала восприняла меня как брата.
      -Ну, это не совсем так, - возразила Дана. - До меня ж тоже не сразу дошло, кем доводится мне этот интересный бестолковый истукан, который ни с того, ни с сего принялся нахально сверлить меня глазами.
      -И все равно, для тебя я только брат, и не более.
      -Разумеется! - согласилась Дана. - Я не имею права на то, что ты называешь "более". И не имею права позволить тебе рассчитывать на это самое "более". Ты меня понимаешь?
      -А что ты чувствуешь, скажи мне? - спросил я. И почувствовал, как пальцы её рук, покоившиеся в моих ладонях, слегка дрогнули. Дана тут же попыталась высвободить свои руки. Но я не отпустил.
      -Я хотела бы, чтобы ты не задавал мне таких вопросов, - наконец, промолвила она. Потом подумала и добавила:
      -Не обижайся, братец, но я все-таки обязана тебе сказать, что мы с тобой находимся в разных весовых категориях. Не забывай!
      -Да, уж, постараюсь на всю жизнь запомнить!
      После десяти я принялся старательно изображать из себя делового человека: складывал в сумку свои пожитки, собирал постель, собирал со стола всякий хлам, который, разумеется, снес в мусорный контейнер. Дана молча наблюдала. Наконец, я выдохся и сел.
      -Ты приедешь ко мне в Краснодар? - придвинулась ко мне Дана.
      -А ты ко мне?
      -Приехала бы, конечно, если бы была уверена, что мой визит доставит удовольствие твоим близким. Но я уверена в обратном.
      -Да! Я как-то об этом не подумал, - согласился я. - Конечно, я приеду. А еще я постараюсь как-нибудь рассказать маме обо всем. Знаешь, моя мать, вообще-то, суперская женщина. Она все поймет, как надо. Это я тебе точно говорю. А когда я познакомлю вас, вы, точно, очень даже подружитесь. Моя матушка, к твоему сведению, никогда не возражала против моих друзей. Она даже сказала мне как-то, что мои друзья для неё хороши уже тем, что я их выбрал.
      -Это здорово, что у тебя с мамой сложилось хорошее взаимопонимание, - сказала Дана. - По большому счету, иначе и не может быть, потому что нет на свете человека роднее, чем мать.
      Подошла проводница.
      -Скоро будет ваша станция, - сообщила она. - Поезд стоит всего две минуты.
      -Ну, что ж, - вздохнул я и поднялся с места. - Тогда будем прощаться.
      -Я провожу тебя, - сказала Дана.
      Мы прошли через полвагона в тамбур. Проводница оставалась еще в своем купе. Мне хотелось выть, скулить, реветь. Ну, в общем, настроение было совсем хреновое. Сквозь дверное стекло, словно сполохи, полетели в тамбур пучки станционных огней. Дана застенчиво придвинулась ко мне и тронула за руку:
      -Ты же приедешь ко мне? - спросила.
      Я кивнул головой. Тогда она вдруг прильнула ко мне и обняла обеими руками мою шею. И в следующую секунду я почувствовал на своих губах её поцелуй. Он был коротким и легким, словно укол. Но и этого мгновения хватило, чтобы я в полной мере явственно ощутил и удивительную мягкость слегка влажных губ, и невероятную нежность прикосновения, и сладкий вкус поцелуя.
      -Прощай! - прошептала Дана, освобождаясь от объятий. - И будь счастлив!
      Поезд стал тормозить. Проводница выползла из вагона и принялась колдовать над дверью. Наконец, она распахнула её и освободила ступеньки. Я не мог сдвинуться с места и оторвать от Даны глаз.
      -Давай, давай! Выходи скорее! - поторопила проводница. - Сейчас трогаться будем.
      -Дана, я люблю тебя! - выдохнул, наконец, я и рванул к двери.
       Соскочив со ступенек, я обернулся и увидел, как подскочила к ступенькам Дана. Поезд дернулся и медленно пополз. Я тоже с ним вместе.
      -Приезжай, Данил! - крикнула мне Дана. - Обязательно приезжай!
      Размахивая руками, я припустил за стремительно убегающим вагоном.
      -Дана, я люблю тебя! - заорал я вагону вслед.
      -Я тоже! - донеслось до меня из пустого мрачного пространства. И я остановился.
      
      7
      Я остановился. Как вкопанный. Фу, черт! Я же не взял её координатов! Ни адреса, ни телефона! Вообще, ничего. Но самый-то ужас, что и своего адреса ей не дал. Господи, ну, почему я такой осел?
      "Ага! Прощай разум! Завтра встретимся! - подумал я. - "Если Господь хочет кого-то наказать, то он лишает разума". Кто из великих это изрек? Не помню. Ну, и фиг с ним! Главное, что это сказано. Так что мораль сей басни такова, что не стоит сопливиться. В конце концов, она же сказала, что звонила отцу. Значит, его ориентиры она знает. А он должен знать её. Реально, должен. Вот у него и спрошу".
      На этой трезвой мысли я успокоился и не спеша потопал к зданию станции. В помещении станции несло прокисшей мочой, потом, перегаром и еще какой-то дрянью. Ну, так и есть: господа бомжи отдыхают! И какого беса им на свежем воздухе не спится? Лето же. Не жарко, не пыльно, свежо! Вали кости на любую лавочку и отдыхай! Нет, их почему-то несет в душное помещение! Им тут удобно! Я сразу же вылетел из помещения. Впереди ночь, автобусов до утра не будет, на вокзале бомжи и прочие субъекты. Лучше всего, потихоньку шлепать домой пешком. Для растущего организма очень полезно совмещать пешие прогулки с воздушными ваннами. И я неторопливо погреб по направлению к дому.
      И утром уже стоял на пороге отчего дома. Меня встретил отец.
      -Привет! - сказал он. - Как дорога?
      -Нормально, - не очень приветливо ответил я. И стал переобуваться.
      -А бабушка как?
      -Тоже нормально. Ты извини, но я устал. Знаешь, пять километров пёхом - это не слабо, - пробурчал я и прошел в свою комнату.
      Мама и Лялька еще, разумеется, спали. Я не стал их будить. К тому же, мне и самому не мешало бы выспаться. Ну, я разложил диван, разделся и лег. И тут же уснул.
      Мне приснилась Дана. Я с ней любовью во сне занимался. Ну, не совсем, в общем-то. Короче, сначала мне приснилось, что мы с Даной стали обниматься. Как тогда во дворике, я принялся, будто, целовать её руки, лицо, шею. Зарылся носом в её волосы. И даже ощутил приятный запах её парфюма. Потом, будто, я спустил бретельки её лифчика и оголил плечи и грудь. И тут оказалось, что я ласкаю не Дану, а Ленку Чепикову из нашего класса. Мы с ней трахались однажды. Весной. И я, между прочим, тут ни при чем. Это она сама предложила. Она, вообще, бегает за мной с шестого класса. Ну, вот, теперь во сне я, как будто, зажимаю Ленку, а на самом деле это не Ленка, а Дана. То есть, это Ленка, но ощущаю я вовсе не её, а Дану. Я чувствую, что мои желания переполняют меня, я уже не в силах сдерживать свою плоть. И вот я добрался рукой к ногам Ленки-Даны. И вдруг эта моя любовница вырывается из моих объятий и кричит голосом Даны:
      -Стой! Что ты делаешь? Мы не имеем права заниматься сексом!
      Но я уже не могу остановиться. Мой горячий скакун уже закусил удила и рвется в бой.
      -Дана! - застонал я. - Умоляю, ради всех святых: дай мне себя!
      -Нет! - кричит Дана, с силой толкнувши меня прочь. - Это преступление!
      -Я люблю тебя! - заорал я.
      И проснулся. И к своему ужасу обнаружил под собой противную сырость. Батюшки-светы! Да ведь у меня и в труселях сыро! Это что? Я обмочился во сне? Этого еще не хватало! Обливаясь от страха холодным потом, я выскочил из-под одеяла и наклонился над сотворенным мною мокрым пятном. Принюхался. Но характерного запаха не почувствовал. "Что-то на энурез не похоже", - мысленно прикинул я. Потрогал рукой, опять принюхался, а потом рассмеялся и успокоился. "Вот дурак безмозглый! - посмеялся я над собой. - Это же мой бедный пацан от большого горя прослезился. У мужиков такое бывает".
      Я быстро содрал с постели белье, поменял труселя* и оделся. Потом выгреб из комнаты. Наши настенные часы в гостиной показывали без десяти час дня. Мама на кухне караулила в духовке пирожки и смотрела телевизор. Я поздоровался.
      -А где Лялька? - спросил.
      -У бабушки гостит.
      Это у маминой мамы. Она живет под Краснодаром. Я хотел вернуться в свою комнату, но матушка остановила:
      -Подожди, сейчас пирожки будут готовы! Твои любимые: с творогом. Я еще с вечера тесто ставила. Специально к твоему приезду.
      -Спасибо, ма! - Я сел на табуретку и стал ждать.
      Мама наклонилась надо мной, обхвативши мою голову руками, и поцеловала меня в затылок:
      -Если бы ты знал, сынок, как я по тебе скучала! Ну, просто места не могла найти. Ты, ведь, первый раз от меня был так далеко и долго. Не представляю, что я буду делать, когда тебя в армию призовут?!
      -Да ничего, - ответил я. - Ждать будешь, как все матери.
      Она стояла возле меня и нежно теребила мои лохмы:
      -Нет, я буду медленно и мучительно сходить с ума от разлуки с тобой.
      Тут мне пришла в голову идея, что мамины руки удивительно похожи на руки Даны. Такие же нежные, теплые, ласковые. Я порывисто схватил мамину кисть и поднес к своим губам.
      -Мамочка, ты у меня супер! Ты самая лучшая мамочка на свете! - сказал я, прижимая мамину кисть к своей щеке. На какое-то мгновение мне показалось, что я прижимаю Данину руку.
      По-моему, моя матушка отпала в осадок от всей этой моей нежности. Впрочем, я не кривил душой в тот момент. Матушку я люблю. Не так, разумеется, как Дану.
      Утром следующего дня, когда выгреб из своей берлоги, я обнаружил, что нахожусь в доме один. Батон, естественно, ушел на работу, Лялька у бабушки, а матушка заступила на смену. Она работает медсестрой в реанимации. А у них суточная смена. То есть, с девяти утра и до девяти следующего утра. Потом четыре дня дома. Не понимаю, как можно выдержать целые сутки на ногах? Я бы сдох уже давным-давно. А матушку такой режим устраивает. Привыкла, наверное.
      Сначала я залез в комп, поиграл немного в стрелялку. Потом надоело. Я все время думал о Богдане. Она не отпускала меня ни на минуту. То лицо её, то руки, то фигурку видел я в своем воображении, то вспоминал её голос, то, вдруг, явственно ощущал губами мягкость и сладкий вкус её губ. И все эти видения буквально валили с ног. Я вспомнил вчерашний эротический сон, и меня бросило в жар от желания и тоски. "А что, если попробовать оттянуться с Ленкой? - придумал я. - Может, легче станет?" Я набрал номер Ленкиного телефона.
      -Привет, - сказал я Ленке. - Ты чё делаешь?
      -Ничё. А ты чё?
      -И я ничё. Подваливай ко мне!
      -Сейчас?
      -Ну да.
      -Зачем?
      -Ну, так. Придумаем по ходу.
      -А папиросы?*
      -Не боись! Дома никого нет. Предки на работе, а мелкая у бабушки.
      -А что у тебя есть?
      -Еще не смотрел. Да найдем что-нибудь. Давай, подгребай в темпе!
      -Ладно, ща! Пачку только нарисую, блин.
      Поджидая Ленку, я разложил свой диван, потом на кухне заглянул в холодильник. Там все только жратва была, а пойла* никакого. У нас в доме насчет этого сухо. "Беспонтовые* какие-то, - подумал я о родителях. - Хоть бы для гостей что-нибудь держали". Впрочем. я успокоился тем, что пригласил Ленку не для жрачки. Она и так афигеет*. Пошарил у себя в бардачке и нашел презервативы, которые припас еще весной после первого неудачного опыта с Ленкой. Тогда у меня ничего не вышло, потому что испугался, что она залетит. А при таких делах мужику надо на сто процентов быть уверенным.
      Ленка быстро прискакала. Я впустил её в дом и хотел сначала поцеловать. Ну, в качестве прелюдии к делу. Но у неё на морде было столько штукатурки, что я в момент отмел всякое лизание. Вообще, она выглядела отвратно, как дешевая кукла китайского производства. В какой-то момент у меня мелькнула мысль, что не стоило было затевать все это мероприятие. "Ладно, посидим, потреплемся только - и все", - решил я.
      Провел Ленку в свою берлогу.
      -Чё делать будем? - выставила она буркалы. - Во, блин! Я пива на всякий случай притаранила! - Она вытащила из сумки пиво в жестяной банке.
      -Адидас*! - похвалил я и попер на кухню за пивными стаканами.
      Притащил один, подал его Ленке и, откупорив банку, наполнил стакан.
      -Пей сама, - предложил я, вспомнив почему-то московскую вечеринку в общаге. Тогда я реально усек, что Богдана умудрилась совсем не притронуться к каким-либо напиткам. Да и мне не позволила.
      -А ты? - спросила Ленка.
      -Я завязал.
      -Совсем, что ли?
      -На все сто!
      Ленка культурно поставила стакан и банку на стол:
      -Я тоже не буду.
      Я прибавил очки её профпригодности.
      -Чем летом занималась, - спросил я, чтобы как-то заполнить паузу.
      -Тебя ждала, - ответила она. Подошла ко мне вплотную и пошарила рукой в районе ширинки. Меня передернуло.
      -Слушай, - сказал я. - Я, правда, хочу тебя. Но очень прошу, сходи в ванную и смой, пожалуйста, всю эту штукатурку на морде! Меня воротит от неё. - Я вытащил из шкафа полотенце и выдал его Ленке. Ленка понимающе кивнула и упорхнула в ванную.
      Без косметики Ленка выглядела нормально. Я подошел к ней и наградил её довольно добротным поцелуем. Который, впрочем, не вызвал у меня никакого трепета и волнения. С таким же успехом я мог лобызать любую Лялькину куклу. Но я должен был оправдать Ленкины надежды. Тем более, что она уже умудрилась расстегнуть мою ширинку и пролезть рукой к святому моему сокровищу. Я с ним был в абсолютном противостоянии. Ну, то есть, мое существо решительно отторгало чуждое мне тело, а этот гаденыш стоял на немедленном совокуплении с притягивающей его женской плотью. И он победил, подлец! Не отпуская из воображения картину вчерашнего сна, я повалил Ленку на диван, стягивая на ходу все то немногое, что едва прикрывало её фигуру. Но и в этот раз у меня ничего не вышло. Я оторвался от Ленки, поднялся и натянул штаны.
      -Ну, ты чё, блин? - удивилась Ленка.
      -Не знаю, - обреченно пробормотал я. - Прости, я не готов сегодня.
      -Да, ладно, не боись! Я тебе помогу! - Ленка уселась на диване, опустив ноги на пол, и притянула меня к себе. Её лицо оказалось как раз на уровне ширинки. Она по-хозяйски опять расстегнула её и полезла вовнутрь штанов.
      -Нет! - закричал я и отскочил от Ленки, застегивая молнию.
      -Ты чё?! - удивилась Ленка. - Минета, что ли, не видел?
      -Нет! - опять крикнул я - Я вообще ничего не хочу!
      -Ну, и дурак! - обиделась Ленка. Она лениво сползла с дивана и принялась медленно одеваться. - Чё тогда звал, козел недобитый! Вообще, придурок какой-то. Сам не можешь, а я должна отдуваться.
      -Ну, прости, Ленка! Понимаешь, я очень сильно люблю одну девушку. Но она далеко.
      -А я тут, блин, причем?
      -Ты ни при чем. Просто я думал, что смогу забыть, - сказал я.
      Ленка участливо посмотрела на меня:
      -Далеко, это там, где ты был?
      Я кивнул головой.
      -Ну, тогда, конечно, дело швах*. Ладно, я пойду! Пока! - Она взяла свою сумку и направилась к двери.
      8
      Через два дня, 1 сентября, мы встретились с Ленкой уже в школе. Она, как ни в чем не бывало, махнула мне рукой и подошла.
      -Ну, что твоя девушка? - спросила. - Ты не звонил ей?
      -У меня нет её номера.
      -Тогда поищи её адрес в адресном столе. Письмо напишешь, - посоветовала Ленка.
      Эта идея с письмом меня зацепила. Я и обдумывал её, когда шел домой от Татьяны Владимировны. Действительно, почему бы, к примеру, не написать, или даже позвонить бабуле на Урал, не рассказать ей о нашей с Даной встрече и не попросить у неё Данин телефон? Все ж ведь так просто.
      Дома оказались все. Даже отец почему-то был дома, хотя, по всем параметрам, должен был находиться еще на работе.
      -Ну, и как там школа? - спросил он, когда я вошел в гостиную. Батон сидел на диване и клацал кнопками телевизорного пульта.
      -Стоит, - ответил я, проходя к себе.
      С момента приезда я почти не виделся с отцом и не перекинулся с ним и парой слов, за исключением дежурных приветствий. После того, что я узнал об отце, я не хотел с ним разговаривать. Да и о чем я мог с ним говорить? О том, что он форменный предатель? Ведь, если он легко смог предать ту, первую свою семью, то что стоит ему предать точно так же и нас, если встретит, к примеру, на своем жизненном пути какую-нибудь дешевую пилотку, устремленную на поиски большого бабла и веселой жизни за счет какого-нибудь козла с отвисшими ушами? Да, скорее всего, он уже где-нибудь вовсю трахается на стороне и пудрит нам с мамой мозги своей неотложной работой. Насквозь вижу этого кобеля паскудного! Наградил же меня бог таким папашкой! Лучше б он исчез куда-нибудь! Мать только жалко. Она же не знает ничего. Ну и пусть не знает!
      А может, все-таки знает? Стоп! Когда они регистрировались, наверняка, у него в паспорте должен был штамп о разводе. Ведь, если у Даны фамилия моего отца, то, значит, отец был зарегистрирован с её матерью. А когда отец регистрировался с моей матерью, то она должна была видеть этот штамп. Как же тогда матушка могла позволить себе разбивать семью? Там же ребенок рос. К тому же совсем еще малолетний.
      После ужина я дождался, когда батон отвалил в спальню и прошел к маме на кухню.
      -Тебе помочь? - спросил я.
      -Нет, спасибо! - ответила мама. - Тут, собственно, и делать-то нечего. Сейчас домою посуду и замочу назавтра фасоль - и все дела.
      Я включил на кухне телевизор и подсел к кухонному столу.
      -Ма, расскажи, как вы с отцом познакомились?
      Матушка вытаращила глаза:
      -А зачем это тебе?
      -Ну, ты даешь, блин! Зачем человеку нужно знать его родословную? Ну, наверное, чтобы лучше знать свои корни. Я же вам сын. А вы никогда ничего о себе не рассказывали. Вот я интересуюсь. Реально, да?
      -Ну, в общем, ты прав, - согласилась мама. - Но познакомились мы обычно. Без всякой романтики. Потому и не рассказывали.
      -А все-таки? - настаивал я.
      Мама усмехнулась ласково:
      -Ну, что тебе рассказать? Я училась в мединституте. Мы тогда с твоей бабушкой жили в Питере. Как-то был у нас вечер. Ну, теперь это дискотекой называется. А твой папа пришел с приятелями к нам на вечер. На вечере мы и познакомились. Потом он ухаживал за мной: цветы приносил, водил в кафе, ресторан. Он же тогда уже работал, неплохо зарабатывал. Ну, а месяца через два он сделал мне предложение. Вот и все.
      -А до тебя у него была женщина?
      -Ну, конечно! То есть, ... он был женат. Но к тому времени, как он познакомился со мной, он уже был в разводе. Это правда.
      Мама помолчала немного. Я понял, что сначала она не хотела что-то говорить. Но потом все-таки решилась. Она присела к столу напротив меня.
      -Видишь ли, Даня, сначала, я, конечно, не знала, что он был женат. Но, когда мы пошли подавать заявление, он сказал мне об этом. У него была, там, такая неприятная история с этой женитьбой. Дело в том, что эта его бывшая жена оказалась иностранкой. Она приехала в Россию, чтобы взять вид на постоянное жительство. И для этого требовался официальный брак с россиянином. Вот она и подцепила твоего отца. Он был тогда молодой и неопытный, поверил в её любовь. А когда брак состоялся, она ушла от своего мужа и закрутила со своим соотечественником. Твой папа, можно сказать, и не жил с ней сразу же после регистрации. Он даже не знал, куда она запропастилась. Потому и не мог сразу же оформить развод.
      -И развелся только перед тем, как встретить тебя?
      -Ну да!
      -Это он тебе все так нарисовал?
      -Конечно.
      -И ты ему поверила?
      -А какие у меня были основания не доверять ему? И потом, имей в виду, что я его любила. И сейчас люблю. Кстати, его мать, твоя бабушка, все то же самое мне говорила.
      -А ты много с нею общалась?
      -С кем, с его матерью? Нет, конечно. Она же на Урале живет. А мы в Питере жили. Потом и вовсе приехали сюда. Сразу, как поженились, так и приехали. Я даже институт не успела окончить. Жалко! Всего один год оставался. Но, во-первых, ты уже должен был появиться, а, во-вторых, муж настаивал ехать. У него там работы не было. Пришлось все бросать. Теперь, вот, медсестрой работаю. А могла бы врачом, если бы доучилась.
      
      9
      "Вот козел блудливый, а! - мысленно плевался я на своего предка, когда завалился на диван. - И такую красивую песню сочинил, чтобы всем запудрить мозги. Комар носа не подточит! Мало, что все свалил на бывшую жену, так еще и сбрехал, что не жил с ней. Ага, а трехлетний ребенок на всю жизнь папочку запомнил. О ребенке, кстати, моей матушке этот кобель не сказал ни слова. Нет у него, видите ли, дочери по имени Богдана! Потому-то он и не захотел с нею пообщаться. Ну, ничего, козел, я выведу тебя на чистую воду!"
      Я ненавидел своего отца всеми фибрами своей души. Я презирал его и посылал на него все кары небесные. И думал, как лучше всего достать его. Но только так, чтобы не потревожить ни матушку, ни Дану. Этот иуда на любую подлость способен, если он так легко может предать самых близких людей. И нас с Лялькой, безусловно, тоже.
      Но ничего конструктивного пока еще не приходило в голову. И я продолжал с батоном не контачить. На фиг он мне нужен, чтобы я тратил на него свои душевные силы. Да он же еще и кретин ко всем своим недостаткам. Ну, видишь, что чел не желает с тобой контачить, чего с базаром приставать? Так нет же, он, видите ли, отец! Имеет право! Он обязан заботиться о моей нравственности до совершеннолетия! Он лучше заботился бы о своей нравственности. Пристает, как банный лист. "Что, - говорит, - с тобой, сынок?" Я ему недвусмысленно так: "Иди, - говорю, - в туман!" Ну, он граблями своими размахался, хавало* раззявил: "Я твой отец! Ты обязан меня уважать!" Ага, сейчас! Разбежался! Уважения к себе захотел! А ты его заработал?
      В общем, не выдержал батон моего бойкота. Подваливает он как-то в мою комнату, садится на диван и говорит:
      -Поговорим, Дан, по-мужски?
      -Ну, валяй, говори, чё надо? - оторвался я от компа. -Только в темпе, а то мне уроки делать надо.
      -А повежливее можно? Все-таки я родитель твой, - скривил морду батон.
      -Ты базарить пришел или мораль читать?
      -Ну, ладно. Ты можешь мне сказать, отчего ты так резко переменился ко мне?
      -А до тебя еще не доехало?
      -Да в чем, черт возьми, я перед тобой провинился?
      -Скажи, батяня, почему ты отказался от своей дочери? - спросил я.
      -Да бог с тобой? Что ты такое мелешь?! - вскочил отец.
      -Успокойся! Я не о Ляльке толкую, а о твоей старшей дочери. Которую ты предал дважды: первый раз, когда подло бросил в её младенчестве, а второй, когда она хотела встретиться со своим папочкой.
      -Тебе про это бабка прозвонила? - опять вскочил батон. - Да врет она все! Из ума выжила, небось.
      -Фу, батяня, ты выражаешься, как последний урка*. Не солидно для интеллигентного человека, - спокойно остудил его я. - Во-первых, нельзя так грубо говорить о родной матери, а, во-вторых, бабуля тут ни при чем. Я сам познакомился с сестрой и разговаривал с нею. Она же всю жизнь тосковала о тебе, мечтала хотя бы увидеть. А ты обошелся с нею исключительно по-скотски.
      -Что ты от меня хочешь? - спросил батон.
      -Лично я от тебя ничего не хочу! - твердо заявил я. - Я скорблю о том, что мой отец - обыкновенный подлец!
      Батон в ярости замахнулся. Наверняка, собирался отвесить мне хорошую затрещину. Но я перехватил его руку и резко завернул её за спину:
      -Драться, папаша, со мной не советую. Это нехорошо!
      Батон бессильно опустился на диван.
      -Так, ладно. Что я, по твоему, должен делать? - миролюбиво отозвался он.
      -Для начала ты должен повиниться перед дочерью, - сказал я.
      -Но как теперь я должен все это повернуть?
      -Ну, это твои проблемы.
      Отец поднялся и скрылся за дверью.
      
      10
      Чувства победы я, конечно, не испытал. Наоборот, на душе у меня было так хреново, будто я только что вывалялся в дерьме. Ну, и чего я добился? Ну, вывел на чистую воду отца. И кому от этого хорошо? Что, он побежит сейчас просить у Даны прощения? Не факт. Но даже, если он и сделает это, чтобы заткнуть мне рот, то все равно всем от этого будет глубоко параллельно. Она же ему по барабану. Зато матушке моей, наверняка, что-нибудь напоет. Навешает лапши, а та переживать начнет. А хуже всего, если он теперь вздумает чинить козни Богдане. Я должен поехать в Краснодар и разыскать её. Надо только бабки достать на дорогу.
      Я стал придумывать, каким образом и где я мог бы достать хотя бы "петьку"*. А лучше всего - "штуку"* Такого барахла, чтобы загнать пацанам, у меня нет, и никогда не было. Да и что, по большому счету, в наше время можно загнать? Девайс*, трубу*, наркоту и пойло. Все! Остальное не в тему. Хотя, стоп! Я же мог бы, к примеру, стырить у матушки какие-нибудь "колеса"*. У неё в шкафу точно есть какие-нибудь. К ней же весь дом постоянно бегает, когда кто-то заболеет. Палец порежет кто-нибудь и к матушке чешет: помогите, умираю! А она спешит. Как же, спасать от смерти надо. Клятву Гиппократа давала. Вот и держит дома аптеку. Если бы только знать, какие "колеса" сейчас в ходу?
      Как я узнал в школе, все равно, какие. Лишь бы кайф от них был. Потом я прикинул, кому можно было бы загнать. Кто у нас там с "колесами" играется? В нашем классе пацаны, в основном, травку* покуривают. Девки тоже. Хотя, нет, Король "баян"* тянет. Это точно. Нет, своим я решил не предлагать "колеса". Во-первых, чтобы не сдали* в случае чего. Во-вторых, своих качать* - западло*.
      Когда матушка ушла в очередной раз на смену, я забрался в её шкаф, где хранились медикаменты, и взял парочку брикетов барби*. В школе на перемене я подгреб к Веньке Королеву:
      -Король, ты знаешь, кто из пацанов нуждается в "колесах"?
      -А че, блин, у тебя есть колеса?
      -Я не сказал тебе, что у меня есть "колеса", я спросил, кому они позарез нужны. Я мог бы поговорить с крутыми пацанами из фирмы. Они помогут притаранить*.
      -Что именно?
      -Барби.
      -Базара ноль* - сказал Король. - А тебе-то это зачем?
      -Бабки нужны. Хочу заработать, - объяснил я.
      -Слушай, а твои фирмачи могли бы притаранить антрацита*?
      -Не знаю. Не спрашивал. И, вообще, я наркотой не промышляю, чтоб ты знал, - сказал я. - Просто один раз попросили пацаны, потому что бабло быстро нужно. Ну, так что насчет "барби"?
      -Ладно, подгребай с "колесами" в шесть к гаражам за школой. Я сейчас по трубе забью стрелку*.
      Оба брикета я загнал по "петьке". Теперь можно было двигать в Краснодар.
      11
      Я приехал в Краснодар утренней электричкой. Нашел "кулек". В само здание без студенческого не пропустили. Но я потусовался в толпе, нашел парней, которые знают Богдану, и выяснил, что она живет в общаге. А общага находится прямо тут же, в ста метрах от учебки. Потопал в общагу. Но там на вахте столетняя бабец объявила, что третий курс сейчас на занятиях. А занятия будут до двух, или даже до трех. Но и тогда не факт, что все по домам разбегутся. Многие студенты остаются, чтобы заниматься с инструментом.
      В общем, я решил до двух прошвырнуться по городу. К тому же, я подумал, что нужно купить Дане какую-нибудь безделушку в подарок.
      Ничего путевого не нашел. Купил букет цветов и коробку конфет. Пришел опять в общагу. Спрашиваю:
      -Комарова Богдана дома?
      -А кто ты такой? - вылупила буркалы бабетка*. Как будто первый раз увидела. Я же с нею утром базарил.
      -Да брат я её, - говорю. - Вот, и паспорт у меня.
      Бабетка взяла паспорт, читает: "Комаров Данил Николаевич".
      -Ну, вот, видите! - объясняю, - И она Комарова Богдана Николаевна. Какие еще нужны доказательства? А я издалека приехал.
      -Ладно, - говорит, - сейчас кто-нибудь пойдет на этаж, скажу, чтобы позвали.
      Я сидел, как на иголках. Сердце мое тарабанило, как молотилка.
      И вот, наконец, я увидел Её. Господи! Это было что-то!
      -Даня! Ты? - воскликнула она, выпорхнув из-за поворота. Я бросился к ней и подхватил её на руки. Она обвила руками мою шею и принялась меня целовать:
      -Данчик! Ты приехал! Ну, какой же ты молодец! Я все время думала о тебе!
      -Я тоже! Я не могу без тебя жить! - прошептал я Дане в ухо, расцеловывая его со всех сторон.
      Наконец, мы оторвались друг от друга.
      -Ну, пошли же, братишка, быстрее к нам! - потащила меня Дана вперед, схвативши за руку. - Там девчонки выйдут в осадок!
      -Э-эй! - крикнула вслед бабета. - Молодой человек! А паспорт-то оставьте на вахте!
      Но мы уже бежали по лестнице.
      Мы устроили своим появлением целый переполох в комнате, где жила Дана.
      -Девочки! - крикнула Дана, распахнувши дверь. - Это мой брат! Его тоже зовут Дан!
      -Прикол! - восхищенно покрутила головой одна из соседок Даны.
      -Да вы с ним, как близнецы! - заметила другая.
      -А что ты нам про брата ничего не рассказывала? - спросила третья.
      Других лиц в комнате не было. Потому что, судя по количеству кроватей, в комнате проживало четыре человека. Ну, девчонки покрутились вокруг меня еще минут пять и упорхнули в неизвестном направлении. Мы с Даной остались в комнате одни.
       Мы сидели за столом напротив и смотрели друг на друга.
      -Что же мы будем с тобой делать? - как-то очень грустно спросила меня Дана.
      -Не знаю. Ну, может быть, сходим куда-нибудь?
      -Да нет, я не об этом, Данчик! Я спрашиваю, как нам быть в сложившейся ситуации?
      -В какой? - не сразу врубился я.
      -В такой, что ты влюбился в меня по-настоящему. Это же невооруженным глазом видно. Да и я не знаю, что теперь со мной творится. Мы смотрим друг на друга как мужчина и женщина. Разве не так?
      Я нежно взял в руки её кисть и поднес к своим губам:
      -Конечно, так, родная моя! Но ты не беспокойся: я не позволю себе что-нибудь нехорошее в отношениях с тобой. Мы будем с тобой просто как родственники и друзья. Только позволь мне приезжать к тебе!
      -В любое время, Дан! Ты всегда будешь самым желанным моим гостем.
      -А целовать тебя можно? - спросил я.
      -Как?
      -По-настоящему.
      Дана встала из-за стола, обошла его и приблизилась ко мне. Я тоже поднялся. Минуту-две мы смотрели друг на друга, не отрывая взгляда. Потом Дана положила мне на плечи руки и потянулась губами к моим губам.
      Я целовал Дану и чувствовал необыкновенную нежность к ней. Как ни странно, однако я совершенно не испытывал желания более близких каких-нибудь контактов с нею. Более того, я и вообразить себе не мог такого, чтобы увидеть её обнаженное тело. Мне было достаточно того, что я сжимал в объятиях это хрупкое, нежное и беззащитное создание, которое мне нужно было беречь и лелеять так осторожно, чтобы случайно как-нибудь не раздавить и не испортить.
      Наверное, она почувствовала это мое состояние.
      -Ты удивительный человек! - прошептала она, когда мы разомкнулись от наших объятий. - И ты был бы самым непревзойденным любовником, если бы мы не были кровными родственниками.
      -Почему ты так думаешь? - спросил я.
      -Потому что ты не делаешь мне больно. Во всех смыслах.
      Вернулись девчонки, а мы с Даной отправились в столовую.
      -Ты пойдешь со мной на репетицию? - спросила Дана, когда мы выползли из столовой.
      -Что за репетиция? - удивился я.
      -Я пою в городском студенческом хоре. Это в муниципальном органном зале.
      -И что же, вы там выступаете?
      -Конечно. Через неделю у нас будет концерт. Приедешь?
      -Естественно! А на репетицию когда надо ехать?
      -Вечером.
      -Боюсь, что не получится. Моя последняя электричка уходит в шесть. А я дома не предупредил никого.
      -Ой, прости! Я как-то не подумала, что тебе домой добираться надо.
      Мы еще побродили с Даной по городу. А потом она проводила меня на вокзал. На перроне напоследок я еще раз поцеловал её в губы.
      -Ты приедешь на концерт? - прошептала Дана, счастливо улыбаясь.
      -Конечно! - сказал я. - Обязательно приеду!
      
      12
      Для следующей поездки мне пришлось загнать еще два брикета "барби", две ампулы "антрацита" и две ампулы "будильника"*. Зато у меня в кармане было целых шесть штук. Я доложил к ним еще две штуки, которые скопил в течение недели из тех денег, которые предки давали мне на карманные расходы. И я купил Дане в качестве подарка цифровой фотик. Она обмолвилась как-то, что хотела бы иметь, но ей это не по карману. Фотик не крутой, но вполне адекватный*.
      Дана была в восторге от моего подарка! Она прыгала и пищала, как ребенок. Мы тут же нащелкали друг друга, потом нащелкали нас с ней вместе. В общем, здорово все было. После обеда мы еще задержались в учебном корпусе, потому что Дане нужно было сдать преподу* инструмент. Ну, то есть, сыграть на фортепиано в счет зачета. Сначала я хотел подождать Дану за дверью музыкального кабинета. Но она велела мне зайти вместе с нею.
      -При посторонних препод не сильно зверствует, - сказала Дана.
      Я зашел и сел в уголочке. Это было божественно! То, что она играла. Нет, это была не просто музыка. Это было нечто, выворачивающее наизнанку всю душу. О-о! Тот, кто сочинил все это, был невероятно несчастный, но сильный и благородный человек. Как я понимал его! Я готов был выложить перед ним свое сердце. И я сильно огорчился, когда Дана перестала играть, и эта прекрасная музыка стихла. Но я все еще находился у неё в плену, потому даже и не врубился, что там этот препод поставил Дане.
      -Ну, как я играла? - спросила она, когда мы вышли из здания.
      -Айс!* - ответил я. - Что он тебе поставил?
      -Конечно, "отлично"! Ты, что ли, не слышал? - вытаращила Дана глаза.
      -О чем ты спрашиваешь? - Я захохотал. - Я в кайфе был! Это такой улёт! Все дискотеки отдыхают! Я никогда ничего подобного не слышал! Что это такое было?
      -Данчик, это был Людвиг Ван Бетховен. Соната Љ14. "Лунная".
      -А почему "Лунная"?
      -Ну, так назвали уже после смерти композитора за сходство музыки в первой части с переливами волн.
      -Какие, к черту, волны? - не согласился я. - Там же была скорбь. Боль человеческая!
      Дана внезапно остановилась и внимательно посмотрела на меня:
      -А ты ведь превосходно понимаешь музыку! Ты попал в самую точку. Причем, сходу.
      -Нет, просто я хорошо понял этого самого Бетховена. Он был, вероятно, глубоко несчастен.
      -Когда он писал эту сонату, то был уже почти совсем глухой, - сказала Дана.
      -Как же он писал музыку?! Её же надо слышать! - воскликнул я.
      -Слышать надо сердцем.
      -Да-да! Я это знаю! Например, ты можешь не говорить ничего мне вслух, но я все равно знаю, что ты думаешь, что чувствуешь и что хочешь.
      Потом мы поехали на концерт.
      -У тебя в Краснодаре есть, где остановиться? - спросила она по дороге.
      -Зачем останавливаться? - не понял я.
      -Чудак! Тебе же надо где-то переночевать. Концерт поздно закончится. А у нас, ты сам знаешь, мужчинам нельзя оставаться.
      -Да ты не канителься, - успокоил я Дану. - Могу и на вокзале перекантоваться.
      -Ну, уж нет! - возразила Дана. - Еще чего придумал: на вокзале! Ладно, я постараюсь договориться с нашими парнями, чтобы приютили.
      На сцене я не видел никого, кроме Даны. Она стояла в первом ряду почти с краю. Как и у всех остальных певцов, у неё в руках была красная папочка, которую Дана держала перед собой, и в которую постоянно заглядывала. Ну, они всем хором что-то там пели. Хорошо пели! Мне понравилось. Особенно, когда они пели вообще, без всякого музыкального сопровождения. Это был такой класс!
      И вдруг тетка, которая объявляла номера, выходит к микрофону и говорит:
      -Бах-Гуно. "Аве Мария". Исполняет солистка Кубанского хора молодежи и студентов...
      ... Богдана Комарова в сопровождении хора, органа и оркестра...
      Я чуть со стула не сполз от удивления. Тут моя Дануля выходит на середину сцены - и все! Я умер! Нет, это весь зал замер. А я сдох окончательно. От счастья, восторга, наслаждения. Оказывается, у неё та-а-акой голос!!! Мама дорогая! Господь, ангелы небесные и все остальные покровители, наверняка, спустились с облаков, чтобы послушать все это диво. Нет, вру! Скорее всего, они, наоборот, вознесли этот зал на небеса. То есть, не зал, а волшебный голос и сопровождающие его звуки. В общем, не знаю! У меня нет слов, чтобы выразить все свои ощущения от того, что я слышал.
      И это сокровище отец отверг! Господи! Какой же он олух! И последний расточитель. Выбросить бриллиант на дорогу?! В первый раз за последнее время мне стало искренне жаль своего отца. Теперь я не держал на него ни зла, ни обиды, ни даже презрения. Я простил ему все, потому что он не ведал того, что в свое время сотворил.
      На выходе из зала я встретил Дану, подхватил её на руки и понес на глазах у всей публики к дороге. У кромки дороги аккуратно поставил на тротуар и стал ловить такси.
      -Что ты делаешь, Дан? - испуганно уставилась на меня моя королева. - Это же безумно дорого!
      -Это ничего не стоит в сравнении с тем, что ты сегодня сотворила. У меня есть деньги.
      Остановилась машина. Я раскрыл дверцу и, усадив на сиденье Дану, сам примостился рядом.
      -В институт культуры, - сказал я шоферу.
      
      13
      Мы потихоньку прошмыгнули мимо спящей вахтерши и помчались наверх. Прямо на третий этаж к парням. В коридоре Дана остановила меня.
      -Постой минуту, - сказала тихо. - Сейчас договорюсь.
      Она тихонько постучала в одну из дверей. Из неё нарисовалась полусонная морда:
      -Чё надо?
      -Парни еще не приехали? - спросила Дана у пацана.
      -Не! А что?
      -Да брата моего приютить на ночь надо. Пустишь?
      -Без базара! - Парень распахнул шире дверь. - Как выступление?
      -Нормально. А ты спецуху* столкнул Деканатычу?*
      -В натуре*! - Потом парень кивнул мне, - Давай, клади артапеды*.
      Я прошел в комнату, а Дана побежала к себе.
      Хозяин комнаты включил свет, потянулся аппетитно, потом прошел к столу и нашел там недопитую бутылку пива.
      -Хочешь? - предложил мне.
      Я отказался. Он не стал настаивать. Хряпнул её сам. Потом изучающее осмотрел меня.
      -А ты и вправду Данин брат, - сказал. - Мордой весь в неё вышел.
      Помолчал немного, потом протянул мне руку:
      -Сергей.
      Я назвал себя, отвечая на приветствие. Сергей указал мне на одну из свободных кроватей.
      -Ты извини, брат, но жратвы у меня никакой! Сегодня спецуху сдавал, - сообщил мне Сергей. Видно, он не хотел выглядеть жмотом.
      -Да ладно, не парься! Мы с Даной перекусили в городе.
      -Ну, и ничтяк!
      -А эти парни где? - спросил я, расправляя постель.
      -Да на гастролях. У нас все где-нибудь халтурят*. А пацаны уехали с театром за бугор*.
      -А ты почему не уехал?
      -Да потому, что я на хоровом учусь, а они на хореографическом. А в театре в кордебалете пляшут.
      Я не стал спрашивать, что такое кордебалет, чтобы не выглядеть албанцем*
      -А какого ты думал, что я не брат Богданы? - поинтересовался я.
      -Да у нас тут всех, кого на ночь оставить надо, братьями или сестрами представляют. Обычное дело.
      -И Дана тоже представляла?
      -Зачем? Не-е, ей такие дела по барабану! - заверил Сергей. - Вот я и сошел с копыт*, когда она попросила.
      -А у неё кто-то есть? - ревниво спросил я.
      -А чё, она не телка, что ли?
      -Ну, ты! - я в одно мгновение подскочил к Сергею и схватил его за руку. - Ты аккуратно насчет неё! А то я и фейс* ненароком покоробить могу.
      -Во, псих! - отстранился от меня Сергей. - Ну, извини! Я же ничего против неё. Она девушка приличная. Вообще, из ботанов*. У нее только музыка на уме. А парень у неё, конечно, есть. Ну, или был. В общем, не знаю. Из наших. Он сейчас в Мариинке* на стажерке*.
      -А Мариинка - это что?
      -Ну, театр в Питере. Ты, что, не питерский?
      -Нет. Ну, и дальше? - нетерпеливо напомнил я тему.
      -Чё, дальше? Они весь прошлый год ходили. Ну, то есть, парень ходил. Они занимались вместе.
      -Чем занимались? - испугался я.
      -Ну, ты баклан, в натуре! - развел руками Сергей. - Музыкой занимались. Она же поет. А он ей аккомпанирует.
      -А любовью занимались?
      -Я со свечкой над ними не стоял! - рассердился Сергей. - Чё ты пристал ко мне? Если интересуешься, то спроси у неё. Или у него. Он скоро приедет.
      -Когда?
      -Ну, не знаю. Он сейчас аспирант. А у них занятия в свободном полете. Ну, что, теперь ваша душенька довольна?
      -Довольна, - отозвался я.
      -Тогда давай спать! - Серега прошел к выключателю и вырубил свет.
      
      14
      "Та-ак! Значит, у нее есть какой-то аспирант! Что же она мне про него ничего не сказала? А я тогда кто для неё? Ах, да! Брат. Она же сразу сказала мне, что у нас ничего не выйдет, потому что мы кровные родственники. Но еще и потому, выходит, что у неё есть любовник". При мыслях о каком-то любовнике меня затрясло, как трансформатор. Особенно, когда я представил себе, как Дана занимается любовью с каким-то посторонним хмырем. А, собственно, почему посторонним? Она же его любит. К тому же, она далеко уже не ребенок. Я сам трахался с девчонкой. Причем, без всякой любви, а просто так, из любопытства. А почему ей нельзя?
      Нет, она не такая! Она не может просто так. У неё, вообще, может быть, ничего ни с кем не было. Просто я из ревности вообразил себе, черт знает, что. Ну, занимается музыкой с человеком. Ну, приходит он к ней в гости. Что с этого? Люди по-человечески дружат. А я взбеленился. Я, вообще, усохнуть должен, а не лезть в её дела. Но зачем тогда она позволяет мне целовать её, обнимать? Зачем смотрит на меня так? И притом, она сама первая поцеловала меня. Нет, она не могла просто так. Меня она любит. Это факт.
      Я стал вспоминать все с самого первого мгновения, как только я увидел её, все наши разговоры, наши объятия и поцелуи и всю остальную нежность и целомудренность, какая сохранялась до последнего момента между нами. И я пришел к убеждению, что мы оба по-настоящему любим друг друга. Неважно, как: по-родственному, или как любовники. Мы готовы пожертвовать собой ради другого - вот, что самое главное. Значит, к этому аспиранту у неё нет сейчас сильных чувств. Невозможно отдавать все свои чувства двум сразу. И сыграть или изобразить так натурально любовь тоже невозможно.
      Утром я спросил у Даны:
      -У тебя есть парень?
      Я тут же уловил её смущение. Она явно не была готова к этому вопросу.
      -А почему ты не спросил у меня об этом раньше? Ведь в моем возрасте иметь парня - это вполне нормальное и естественное явление.
      -Ты не ответила мне, - сказал я.
      -Есть! - коротко ответила Дана. - То есть, теперь, наверное, лучше было бы сказать, что был, - поправила она.
      -Потому что ты встретилась со мной?
      -Да! - она прямо посмотрела мне в глаза. - Но это ничего не значит. Я уже сказала тебе, что между нами не может быть интимной близости.
      -Только потому, что мы брат и сестра?
      -Только потому.
      -Скажи, а ты любила этого парня?
      -Я полагала, что любила. Мне было с ним легко.
      -Вы с ним спали?
      -Нет. Но ты, наверняка, мне не веришь.
      -Почему ты так думаешь? - удивился я.
      -Потому что теперь молодым людям не прилично встречаться просто так, без секса. Но мы встречались не для секса. Нам некогда было. Между нами постоянно стояла музыка, которая отнимала все свободное время. Теперь я понимаю, что мы были прекрасными единомышленниками, настоящими друзьями, но для настоящей любви у нас чего-то не хватало. Я как раз и думала о том, что именно секса нам и не хватало. Но он не проявлял инициативы, а я никогда бы не решилась на это первая.
      -Но в перспективе это, ведь, может быть?
      -Не знаю. Теперь я люблю тебя. Но с тобой у меня ничего не может быть, хотя... - Она осеклась на полуслове.
      -Ну, давай, вали, что "хотя"? Если мы взялись все выяснить, то нужно идти до конца, - потребовал я.
      -Ты уверен, что очень нужно выяснять все до конца?
      -Уверен! Ты же хочешь со мной переспать? Ну, говори! Хочешь? - Я схватил её за плечи и стал трясти, словно грушу.
      Она закрыла лицо руками и заплакала. Такого поворота я не ожидал! Все, что угодно, только не её слезы. Мое сердце разлетелось на куски от безмерной жалости к ней. Я мягко обнял её и принялся утешать, нежно целуя мокрое от слез лицо.
      -Ну, не плачь! Прости! Я осел, кретин, идиот! Я не должен был изводить так тебя!
      -Нет, это ты прости! - улыбнулась она. - Я не должна была говорить о своих чувствах к тебе.
      15
      Я тырил* у матери в шкафу все, что было возможно. Всю последующую неделю. Ну, то есть, почти каждый день. Мне понравилось иметь большие деньги. К тому же, я решил купить Дане хорошую акустическую гитару. Это был у неё второй инструмент по спецухе. Но своего не было, и она брала в бандурке*. С такими способностями, и не иметь собственной бандуры*? Да это же полный абзац*! А кто еще ей купит? У неё же нет ни батона, ни папика* с зеленью*. А этот аспирант сам весь ни при делах*.
      Приехал в Краснодар и сразу же потопал в музыкальный магазин. Когда я нарисовался в общаге с бандурой*, сестренка просто упала в осадок*.
      -Слушай, Данчик! Откуда у тебя такие бабки? - спросила она. - Неужели, родители дают?
      -Нет, - говорю. - Клад нашел. В зале билетных касс Казанского вокзала.
      -Да брось ты! - смутилась Дана. - Я серьезно тебя спрашиваю.
      -А если серьезно, то заработал.
      -Вагоны, что ли, разгружаешь?
      -Ага! - кивнул я.
      -То-то, я вижу, банки* у тебя, как у Геркулеса. Ты, вообще, выглядишь не по годам. Мне все время кажется, что ты намного старше меня. А тебе всего лишь шестнадцать.
      -Еще нет шестнадцати, - уточнил я.
      -Тем более! - кисло улыбнулась Дана. - Малолетка!
      Я подхватил Дану на руки и принялся кружить её, крепко сжимая в своих объятиях. Она шутливо отбивалась своими кулачками:
      -Немедленно поставь меня, бугай колхозный! Поставь, говорю тебе!
      -Не-а! - засмеялся я, целуя. - Это тебе за малолетку. - И осторожно поставил её на ноги. - Мы пойдем сегодня с тобой куда-нибудь?
      Дана потупила голову:
      -Понимаешь, Дан, боюсь, что сегодня прогулка не получится. Мне очень жаль!
      -Почему? - спросил я. И вдруг что-то жутко противное кольнуло меня внутри. Словно толкнуло в грудь.
      -У меня сегодня тьма занятий, Данчик! А вечером вокал.
      -В муниципальном? Так я мог бы с тобой поехать? - воскликнул я.
      -Не надо никуда ехать, - остановила Дана. - Вокал у меня в корпусе бывает. Но на этом занятии посторонние нежелательны.
      -Я для тебя уже посторонний? - Я натянулся весь, как струна.
      -Да что ты?! Милый! Что ты такое говоришь? Ну, неужели, ты не понимаешь, что я здесь не в санатории отдыхаю, - отчаянно взмолилась Дана. Она бессильно опустилась на кровать, обреченно сложив на коленках руки.
      -Ладно, ладно, прости! - Мне стало стыдно за беспочвенное подозрение. - Ну, Даночка, не обижайся! Просто я так скучал всю эту неделю!
      -Я тоже, - прошептала Дана.
      -А знаешь, давай, я лучше сегодня поеду домой, а завтра или послезавтра приеду! - предложил я. - Когда ты будешь более-менее свободна?-А зачем тебе ехать? - спросила Дана. - Ты можешь погулять по городу. Вечером я договорюсь с Серегой. У них там все еще свободно. Завтра же воскресенье. Мы погуляем с тобой. Может, в парк прошвырнемся.
      -Не, я все-таки поеду! - сказал я. - Покажусь дома. А то мама уже стала с допросами приставать. А завтра утром приеду.
      Можно было бы, конечно, и остаться. Про дом это я просто так придумал. На ходу. Но перспектива целый день где-то одному болтаться меня не привлекала. Лучше уж, действительно, махнуть домой.
      Дана виновато посмотрела на меня. Я притянул её к себе и поцеловал.
      -Не бери в голову, - сказал. - Все тип-топ! Завтра утром приеду.
      Взял сумку и потопал к двери. Дана бросилась следом:
      -Данчик! Прости! Я буду тебя ждать!
      Мы поцеловались на прощанье.
      16
      Я пошел на вокзал пешком. Это было недалеко. И я хотел устаканить* свое состояние. Дана меня не отпускала. Ни на секунду. Господи! Что же сделала со мной эта маленькая волшебница! Дана, Даночка, Богдана, Богом данная мне моя королева, моя повелительница, моя душа и моя судьба! Богом данная! Но почему же только наполовину? Что же мне теперь все-таки делать? Так и бегать за ней хвостиком и ждать, когда какой-нибудь дохлый аспирант уведет её из-под носа и уложит в постель? А, может, лучше оставить эту девочку в покое, забыть на фиг дорогу в этот чертов город? Все равно, ведь, ничего не обломится. Она ясно все объяснила. Прямым текстом. Да только как забыть?
      До самого вечера я наматывал кольца вокруг вокзала и все не решался подойти к кассе и взять билет на электричку. Что-то неумолимо держало меня здесь, в этом городе. И еще в мозгу постоянно крутились Данины слова: "...я договорюсь с Серегой. У них там все еще свободно".
      Когда ушла моя последняя электричка, я созрел окончательно. В конце концов, почему бы не остаться, если завтра все равно надо будет ехать обратно?
      И я рванул в сторону "кулька". Меня несло так, будто я торопился на пожар. Пулей я пролетел мимо дремлющей вахтерши, которая, впрочем, и бровью не повела в мою сторону. Наверное, она считала меня уже своим. Взлетев на второй этаж, я приблизился к Даниной комнате и остановился, чтобы перевести дух. Постоял минуты две, привел в порядок свою грудь и все, что в ней внутри колотилось. Хотел постучать, но решил не поднимать лишнего шума. Мало ли? На этаже было тихо. Я уже знал из опыта прошлых визитов, что многие студенты на выходные разъезжаются по домам в свои станицы.
      Осторожно приоткрыл дверь и тут же услышал (или мне почудилось?) какие-то нехорошие звуки. В комнате было темно. Я открыл дверь и вошел в комнату. И сначала, естественно, ничего не увидел, но совершенно четко услышал страшную возню и приглушенный крик. Однозначно, это был крик человека, которому заткнули рот. Я уставился в сторону возни, то есть, в угол возле окна, где стояла Данина кровать. Первое, что блеснуло в отражении света от окна, была голая задница со спущенными штанами. В то же мгновение я разобрал и остальное. Все эти наблюдения заняли у меня не больше трех секунд времени. Двумя прыжками подскочил я к этой заднице и, что есть силы, врезал кулаком в пыхтящую башню*. Мужик обмяк, придавив собой несчастную жертву. Но я тут же двумя руками схватил его за волосы, приподнял и с силой отшвырнул от кровати. Он полетел через всю комнату куда-то в сторону двери, улегся там и затих. Я не стал справляться о его самочувствии. Я схватил чуть не задохнувшуюся Дану на руки.
      -Даночка! Девочка моя! Что он с тобой сделал?! - крикнул я.
      Дана вытаращила на меня глаза. Её реально колбасило. Но она только раскрывала рот, и не в силах была что-то говорить.
      -Даночка! Любимая! Это я, Дан! Ты меня узнаешь?
      Она кивнула головой, потом потянулась ко мне. Я прижал её к себе и стал целовать. Она слегка успокоилась, но не отрывалась от меня ни на миллиметр.
      Освободивши осторожно одну руку, я вытер Дане мокрое от слез лицо. На лбу и на шее у неё отчетливо виднелись ссадины и кровоподтеки. Волосы были жутко растрепаны. Я пригладил их потихоньку и уложил за спину.
      -Он тебе что-то сделал?! - опять спросил я у Даны. - Скажи, он сделал?
      -Н-н-нет! - прошептала, наконец, Дана, стуча зубами. - Нет, Д-д-данчик, он еще не успел... Я п-п-пыталась в-вырваться, н-но он оказался сильнее! - Её опять затрясло.
      -Успокойся, родная! Все прошло! Теперь все будет хорошо! Ты видишь, я с тобою! - пытался утешить я Дану.
      -Т-ты его прогнал? - спросила Дана.
      -Не успел пока, - ответил я и оглянулся в сторону двери. Что-то это животное слишком уютно устроилось там, на полу.
      -Погоди! - слегка отстранил я Даночку. - Сейчас пойду, выброшу его в коридор. А то он что-то слишком хорошо угнездился.
      Я поднялся и прошел к лежавшему у двери человеку.
      -Подъем, приятель! - пнул я его ногой. - Вали, давай, пока я тебе не добавил!
      Но человек даже не пошевелился. Я опять слегка пнул его ногой. Никаких признаков жизни. Я наклонился над ним и развернул лицом к себе. Он был мертв. Не веря нисколько в случившееся, я потрогал его пульс, голову, отвернул веко. Он уже стал остывать. Ни слова не говоря, я прошел к двери и замкнул её торчащим изнутри ключом. Затем я взял со стола полуторалитровую пластиковую бутылку, отвернул крышку. В бутылке оказалась вода. Я полил из бутылки на руки, вымыл их, достал из кармана платок и вытер руки этим платком.
      Потом я вернулся к Дане. Она сидела на кровати, поджав подбородок коленками, и мелко-мелко дрожала, ни на секунду не переставая плакать.
      -Ну, что ты, Дануля? Успокойся, родная! - присел я к ней на кровать. - Главное, что у тебя все в порядке. А шок пройдет. Ты только не думай об этом.
      Я опять взял её на руки и, посадив себе на колени, принялся укачивать, как ребенка, расцеловывая заплаканное лицо.
      -Ну, что он там? - тихо спросила Дана.
      -Кранты! Зажмурился* на фиг! - спокойно ответил я.
      -Как зажмурился? - уставилась на меня Дана. У неё даже глаза в момент высохли.
      -Обыкновенно. Сдох. Наверное, стукнулся башней обо что-то. - Все это я говорил почему-то слишком спокойно. Как будто, не о смерти говорил, а о невинной детской потасовке.
      -Ты это правду говоришь?! - вскрикнула Дана, соскочивши с моих колен.
      -Ну, конечно! Он умер!
      Я никогда в жизни не видел, чтобы человеческие глаза в одно мгновение могли не просто наполниться слезами, а вылить целый поток слез. Именно с таким потоком из глаз Дана бросилась мне на шею и запричитала, как над покойником:
      -Данчик! Родненький! Миленький! Что же ты наделал! Тебя же теперь посадят! Господи, что же я теперь буду без тебя делать?! Как мы теперь будем жить? Это я во всем виновата!
      Она так ревела, так убивалась и тряслась, что меня самого стало колбасить, как электродрель. Я сжимал её в своих объятиях и не знал, что делать. Наконец, я догадался уложить её в постель. Я подумал, что не худо было бы её согреть как-нибудь, чтобы не трясло, и прилег с нею рядом. Ну, чтобы согреть своим телом.
      И только тут я обнаружил, вдруг, что Даночка почти совсем голая. Ну, да, конечно! То есть, всего-навсего болталась у неё на одном плече разодранная кофточка. И еще были тоненькие трусики. Я быстренько натянул на нас одеяло и прижался к ней всем своим существом.
      Все, что случилось в следующую минуту, было уже не в моей власти. Главное, что она мгновенно ответила мне. Она подарила мне себя всю целиком без всяких условий. А я подарил ей себя.
      Впрочем, я совершенно не соображал ничего, ничего не помнил, не мог собою владеть. Я слышал только, как в моем мозгу гремела неистовая музыка Бетховена. Третья часть Сонаты Љ 14. В исполнении моей божественной королевы.
      Когда все кончилось, мы еще какое-то время лежали в состоянии полной прострации и в гробовом молчании. Потом я еще раз поцеловал Дану и поднялся. Оделся, не торопясь. Дана тоже приподнялась и, стыдливо прикрываясь одеялом, попросила, чтобы я отвернулся, потому что ей необходимо найти одежду.
      Одежда находилась в шкафу. Но тут мы вспомнили, к своему ужасу, что возле шкафа лежит труп.
      -Господи! - вскрикнула Дана. - Что же нам теперь делать?
      -А кроме шкафа есть еще где-нибудь твои вещи? - спросил я.
      -Есть! В чемодане. Он под кроватью.
      Я достал из-под кровати чемодан, и Дана отыскала, наконец, себе подходящий прикид.
      Потом мы сели на кровати рядышком.
      -Что будем делать со всем этим? - спросила Дана.
      Я с удовлетворением отметил про себя, что Дана окончательно успокоилась, и теперь способна была совершенно трезво размышлять. Меня это обрадовало.
      -Ничего, - ответил я. - Сейчас позвоню в полицию.
      -Нет!!! - вскрикнула Дана. И опять прижалась ко мне. - Подожди, не торопись пока! - Она опять беззвучно заплакала. - Нам нужно все обдумать, прежде чем ты позвонишь.
      -Да о чем думать-то? - обреченно махнул я рукой.
      -Мы должны все обдумать и договориться, как вести себя, - повторила Дана.
      -Кто он такой? - спросил я. - Ты его знаешь?
      -Это тот самый парень, с которым я дружила. Ну, мой аккомпаниатор.
      -А-а, короче, аспирант. Как он тут оказался?
      -Мы пришли с ним вместе, - ответила Дана.
      -Но он же в Питере.
      -Он приехал вчера. Я не сказала тебе, потому что боялась, что вы устроите разборку. Я хотела сама ему все о тебе рассказать. Ну, что я люблю тебя и поэтому не могу с ним.
      -Даночка, я очень прошу тебя, расскажи мне все, как было! - попросил я. - Я совершенно ни в чем тебя не обвиняю, но мне хотелось бы знать, по какой причине я должен отправиться в тюрьму?
      -Мы должны идти туда вместе! - заявила Дана.
      -А вот такое фуфло* ты мне, пожалуйста, не гони! - сказал я. - Ты, вообще, тут только жертва. Ну, давай, рассказывай!
      -Да все просто, на самом деле. Вокал закончился в восемь вечера. Мы попрощались с преподом и пошли в общагу. По дороге я рассказала ему все о нас с тобой. Ну, только не сказала, что ты мой брат. Сказала, что мы можем остаться друзьями и коллегами, что можем продолжать вместе заниматься. Ну, и все такое. Он выслушал все это спокойно. Когда мы зашли в общагу, он предложил мне вместе попить чайку и пригласил к себе. Аспиранты у нас живут на четвертом этаже. И у каждого отдельная комната. Но я отказалась идти к нему, потому что я не люблю посещать комнаты мужчин. Я сказала, что мои девчонки разъехались по домам, поэтому можно посидеть в нашей комнате. Он согласился. Мы зашли. Я поставила чайник. Потом он сказал, что сбегает в буфет за чем-нибудь покрепче. Я, конечно, запретила ему. Но он заявил, что сходит в свою комнату и принесет всякие сладости, которые привез с собой из Питера. В общем, он ушел. Не было его с полчаса. Я уже думала, что и не придет вовсе. Закрылась на ключ, переоделась в домашнее. Хотела немного позаниматься. А тут он явился. Чувствую, что слегка навеселе. У меня еще мелькнула мысль, чтобы не пускать, но потом пожалела. Думаю: последний раз посидим - и все. Пили чай. Конфеты его попробовала. Поздно уже стало. И я принялась ему напоминать, что пора и честь знать. И тут он, вдруг, заявил, что официально делает мне предложение руки и сердца. Мне смешно стало. Ну, он тогда и полез ко мне. Поначалу я подумала, что он придуривается. Стала выгонять его. Он тогда и набросился на меня, как зверь. Если бы не ты, я не знаю, чем бы все кончилось?
      -Он мог элементарно придушить тебя! - сказал я.
      -Слушай, а почему ты вернулся? - спросила Дана. - Ты же хотел уехать домой.
      -Не знаю. Что-то не пускало. Если бы ты знала, как я мчался от вокзала к общаге!
      Дана ничего не сказала, а только крепко обняла меня и поцеловала.
      -Надо заявить ментам, что он тебя насиловал, а я пытался защитить, но не рассчитал силы. И это будет считаться как превышение обороны.
      -Естественно, так и надо говорить. Все ж именно так и было. Тебя могут оправдать, если посчитают превышение обороны. К тому же, состояние аффекта, малолетний возраст, ну, и отсутствие каких-либо судимостей.
      -Ну, вот! А ты за меня испугалась! - обрадовался я. - В общем, я звоню. А то время идет. Привяжутся, что не сразу сообщили.
      -Погоди, Данчик! - опять остановила Дана. - У нас есть одна очень нехорошая для нашего оправдания деталь.
      -Какая?
      -Мы с тобой... ну, это... А если надо мной было совершено насилие, то у меня обязательно возьмут на анализ сперму. Но это будет твоя сперма, а не его. И тогда господам следователям покажется совсем другая картина. Что и как мы будем с тобой доказывать?
      -А ты можешь не соглашаться на этот анализ?
      -Нет. Если я буду заявлять о насилии, то у меня обязаны будут взять этот анализ.
      -Что же делать?
      -Я должна заявить о том, что у нас с ним был контакт по обоюдному согласию. Иными словами, мы занимались любовью. Но ты этого не знал. Ты искренне полагал, что он меня насилует
      -Нет, нет! Ты не должна говорить таких вещей! - решительно возразил я. - Какая, к черту, любовь? Он же тебя мог изнасиловать. И, тем более, что ты еще девчонка была.
      -Как ты об этом узнал? - улыбнулась Дана.
      -Да чего там узнавать? Это ж сразу чувствуется. А ты еще хочешь его выгораживать.
      -Да не его я собираюсь выгораживать! Пойми! - Дана прижалась ко мне. - Ну, ты сам посуди! Если у меня обнаружат твою сперму, то насильником уже окажешься ты, а не он. А если мы начнем рассказывать, что мы с тобой занялись любовью после убийства, то по статье уже придется отвечать мне. За совращение малолетнего. Ну, как тебе такой расклад? - пояснила Дана.
      -Нет, лучше уж, пусть будет, как ты сказала, - согласился я.
      -Ты не обижайся, Данчик, но тебе лучше все-таки слушаться меня. У меня жизненного опыта больше.
      -Слушай, а если ты залетела,... ну,... после этого нашего?.. Тебе придется теперь аборт делать? - задал все-таки я самый больной для меня вопрос.
      -Зачем? - уставилась на меня Дана.
      -Ну, вдруг, урод какой-нибудь родится?
      -Данчик, ну, о чем ты сейчас думаешь? Сейчас тебя спасать надо! А потом видно будет, что делать. Во всяком случае, я нисколько не жалею о том, что между нами произошло.
       - Ну, тогда все. Я звоню.
      Дана опять повисла у меня на шее:
      -Слушай, Данчик! Сегодня тебя прямо отсюда увезут. И очень даже возможно, что мы очень долго с тобой не увидимся. Но ты обязательно должен знать, что я не брошу тебя. Я буду за тебя бороться по мере своих возможностей. И я буду тебя ждать.
      Мы обменялись самым жарким и нежным поцелуем, на какой только были способны. А потом я позвонил в ментовку.
      17
      Если быть справедливым, то больше всего во всем этом хреново было Дане. Меня, конечно, повязали, утащили в предбанник*. Ну, влетел в блудняк*, на нарах попарился, следак* малость потаскал, жрачку не мамину похавал*, но, ведь, это фуфло против того, что пришлось перенести моей Даночке.
       Хоть и на нарах, но я был не один. Родители сразу же прискакали, адвоката мне наняли, даже из школы что-то там в мою защиту писали. Между прочим, и Татьяна Владимировна приходила. Все переживала, что не смогла предотвратить беду. Да какая беда? Подонка уложил, это беда? Настоящая беда у Данули оказалась. Она же тут совсем одна. Мать в Питере, бабушка на Урале, а родной папочка знать не захотел. В "кульке", разумеется, все своего аспиранта стали выгораживать. А тут еще она следаку заявила, что по согласию с этим аспирантом любовью занималась. Ну, как мы с нею договорились, все сказала. Тут на Дану всех собак и спустили. Мол, повела себя безнравственно, спровоцировала преступление. Ну, и все в том же духе: сплетни, слухи, домыслы. Каково девчонке? Я все это хорошо представил, когда в предварилке чалился*.
      На первом же свидании я рассказал матушке все о нас с Даной. И как встретились, как полюбили друг друга, и что она рассказала об отце, и что она была абсолютно против наших интимных связей. Правда, я не сказал маме о том, что мы с Даной переспали. Ну, и о том, что я крал из шкафа лекарства и привозил Дане подарки. Я испугался, что мама начнет требовать их назад. А потом я попросил маму, чтобы она обязательно нашла Дану и помогла ей.
      Мама все поняла, как надо. И пообещала, что выполнит мою просьбу, хотя и не знает пока ещё, чем она может помочь девушке.
      -Мамочка! Ты же понимаешь, что у неё тут никого нет. А из института её могут попереть, хотя она ни в чем не виновата. Но ведь она же не чужой нам человек! И я не могу быть спокойным, зная, как ей теперь плохо, - сказал я.
      -Я сделаю все, возможное от меня, - заверила мама. - Но захочет ли сама девушка принять от меня какую-нибудь помощь?
      -Мамочка! Но ты же у меня умная женщина! - воскликнул я. - И, притом, ты же сестра милосердия. Ты должна быть милосердной к девушке, которую я люблю всей душой. Как брат, конечно.
      Я, как в воду смотрел, когда говорил насчет Даны. Из "кулька" её не отчислили, но из общаги реально поперли. Сказали открытым текстом, что девушке с аморальным поведением нет места в общежитии, и велели в 24 часа покинуть его пределы. Эти ж уроды из "кулька", естественно, взяли сторону аспиранта. К счастью, моя мамуля успела к этому времени встретиться с Даной и пригласить её к нам. Правда, у нас в доме матушка не решилась её оставлять. Из-за отца. Этот козел все продолжал настаивать, что никакую другую дочь, кроме Ляльки, он не знает, и знать не желает, хотя и согласен помочь девушке, за которую вступился его сын. Ну, и все такое. Конечно, и козе понятно, что в настоящий момент устраивать в семье разборки, вовсе ни к чему. К тому же, и сама Дана решительно заявила, что не собирается навязываться в дочери. В общем, мама поселила Дану у своей матери, то есть у моей бабушки. Ведь Дануле, во-первых, нужно было ходить на занятия, а, во-вторых, на время следствия нужно было ей оставаться в городе.
       Дануля воспользовалась, конечно, ситуацией, что из общаги поперли, взяла и переменила свои показания. То есть, сказала следаку, что на самом деле не было у неё с аспирантом согласия, а он напал на неё насильно, да еще чуть не придушил. У неё еще и синяки от его лап не прошли, а если этого недостаточно, то пусть эксперт обратит внимания на следы царапин от её ногтей, которые должны сохраниться на трупе. А что сразу не сказала? Так потому, что боялась, что выгонят.
       В институте, конечно, узнали об этом и предложили Дане перевестись в другой вуз.
      Ну, и ко мне, само собой, после её показаний переменились в ментовке. То есть, я, выходит, совсем не из ревности аспиранта ухокал, а действительно защищал Дану и превысил необходимую оборону. Тут еще адвокат нажимал на то, что я малолетка, поэтому меня нельзя держать в тюрьме, если я не представляю общественной опасности. Судья удовлетворила его заявление. И меня освободили из-под стражи до суда под подписку. Так что сидел я в кутузке ровно три недели.
      За мной приехали мама и отец. Вдвоем. Матушка кинулась мне на грудь, плакать принялась. Ох, уж эти женские слезы! Ну, успокоились. Батон повел к машине. Я говорю:
      -Давай, заедем к бабушке!
      -Зачем так сразу? - спросил отец. - Как ты ей на глаза в таком виде предстанешь? Оклемаешься денек-другой, отдохнешь дома, а потом и навестим бабушку.
      -Нет, сейчас поедем! Я хочу Дану увидеть, - сказал я.
      -А, что, разве девочка находится у Антонины Михайловны? - удивился батон.
      -Она уже уехала в Санкт-Петербург, - ответила мама. Потом ласково взяла меня за руку, - Прости, сынок, что не сказала тебе сразу! Она только вчера уехала. А я не хотела, чтобы ты там расстраивался.
      -Зачем она уехала?! - воскликнул я - Ей плохо было у бабушки?
      -Да бог с тобой, сынок! Бабушка полюбила Даночку. Но, сам посуди, что ей остается делать, если из общежития выгнали, из института тоже, заниматься в хоре нельзя, деньги вышли, и психологическая атмосфера вокруг - хуже некуда. А дома мама с ума сходит.
      -Но могла же она хотя бы на день задержаться, чтобы мы простились по-человечески! - сказал я.
      -Данечка, еще вчера никто не знал, что тебя отпустят, - остудила меня мама. - А для нее каждый день был мучительным. К тому же, и к тебе её не допускали.
      -Да, мамуль, ты права, - тоскливо прошептал я. Сел в машину, и мы поехали домой.
      
      18
      Я увидел ее только на суде. Через три с половиной месяца. Как только вошел в зал заседания, сразу же поймал её взглядом. И уже не отпускал до самого конца. И она, конечно же, меня ждала. Потому что тоже смотрела на меня.
      Меня поразила перемена в ней. Она выглядела как-то совсем не так, как раньше. То есть, одета была, как всегда, безупречно: изящно, скромно и строго. И вьющиеся длинные волосы, как раньше, были аккуратно уложены. И красивой она осталась безумно. Но что-то в ней переменилось. Мне показалось, что у неё обнаружились большие проблемы со здоровьем, хотя она, по-моему, слегка поправилась.
      Мы смотрели друг на друга и безмолвно беседовали. И никто на свете не мог нам помешать. Потому что мы были одни. А все остальное, что вертелось вокруг, было где-то далеко в космическом пространстве. И только время от времени сквозь невидимую броню из этого космоса прорывались метеориты абсолютно не важных для нас фраз.
      ...-Потерпевшая! Из материалов следствия, - донесся голос прокурора, - следует, что...
      Рассказывая о случившемся, Дана смотрела на меня, а не в сторону суда или обвинения. "Ты только не волнуйся, моя родная! - успокаивал я Дану взглядом. - Держись, радость моя! Хуже, чем было, теперь уже не будет. Ты же видишь, что я даже без конвоя и браслетов. Значит, засаживать в тюрягу меня никто не собирается. Между прочим, наш адвокат клятвенно заверил, что мне ничего не светит. Самое большое, на что способен суд, так это припаять мне условный".
      ... -Объясните, пожалуйста, потерпевшая, почему в ходе следствия вы кардинально поменяли свои показания, как утверждает обвинение?- Это уже спустился голос судьи.
      -Разве не понятно? - усмехнулась Дана. - Убитый был аспирантом института и работал преподавателем в этом же институте. Я испугалась, что если я дам против него показание, то меня элементарно вышвырнут из общежития и института. Так, в общем-то, и произошло: сначала мне приказали покинуть общежитие, а потом объявили, что я буду отчислена из института. Когда со мной так несправедливо поступили, я поняла, что нет смысла больше бояться репрессий, раз они уже состоялись, и сказала правду, - спокойно ответила Дана, не отводя от меня взгляда.
      "Умница, Дануля! - послал я мысль. - Я люблю тебя!"
      "Я тоже!" - ответила Дана взглядом.
      ...-Как вы считаете, обвиняемый напал на гражданина П... из чувства ревности, или стремился защитить вас от насильника? - Это опять был голос судьи.
      -Я хотела бы конкретно заявить, - опять так же спокойно произнесла Дана, - что мой брат ни на кого не нападал. И не собирался нападать. Он бросился в защиту, так как увидел, когда вошел в комнату, что насильник не только меня насилует, но и стремится задушить, потому что я защищалась, вырывалась и пыталась кричать. Чтобы я не кричала, он заткнул мне рот. Если бы мой брат не поспел вовремя, то я не стояла бы сейчас перед вами.
      -Ваша честь! - вскочил прокурор. - Прошу разрешить мне сделать разъяснение!
      -Разрешаю! - ответил судья.
      -Потерпевшая Комарова Богдана Николаевна сейчас в своих показаниях все время утверждает, что обвиняемый приходится ей братом. Однако в ходе следствия было достоверно установлено, что между нею и обвиняемым нет никаких родственных связей...
      (Я вытаращил глаза от этой новости)
      ...- Это подтверждается показаниями матери потерпевшей, которая не смогла признать в предъявленной ей фотографии отца обвиняемого своего бывшего мужа, а также выпиской из Книги актов гражданского состояния о рождении Комаровой Богданы Николаевны, где указано, что отцом потерпевшей был Комаров Николай Матвеевич. Отцом обвиняемого является гражданин Комаров Николай Михайлович. Все эти материалы приложены к делу. Том 12, стр. 25. Прошу, Ваша честь, разъяснить потерпевшей, что она не имеет права в показаниях ссылаться на родство, поскольку это меняет картину происшествия.
      -Каким образом? - спросил судья.
      -Потерпевшая вместе с обвиняемым пытаются убедить суд, что брат защищал честь сестры. В действительности же любовник устранил более удачливого соперника в порыве ревности.
      -Протестую! - крикнул адвокат. - Обвинение не вправе высказывать выводы.
      -Принимаю протест, - согласился судья. - Действительно, я просил бы обвинение соблюдать законность. Только суд может определить, что было на самом деле. Однако я хотел бы задать вопрос потерпевшей. - Судья обратился к Дане:
      -Богдана Николаевна, вы могли бы разъяснить суду, на каких основаниях вы утверждаете, что обвиняемый приходится вам братом?
      -Потому что с того момента, как познакомились, мы оба ни минуту не сомневались в этом. Во-первых, мы похожи друг на друга. Разве не так? - Дана выдержала при этом небольшую паузу, чтобы присутствующие могли удостовериться в справедливости её слов.
      И действительно, по залу прошло этакое легкое шевеление. Судья тоже слегка улыбнулся.
      ...- во-вторых, у нас же одинаковые фамилии, отчества и даже имена. Понимаете, наши друзья и близкие называют нас "Дан" и "Дана". Ну, это сокращенно от имен Данил и Богдана. Согласитесь, это довольно редкие имена, чтобы быть просто совпадением. И, наконец, биография родителей. Как и бывшая жена Николая Михайловича, моя мама тоже в некотором роде иностранка. Она родом из Болгарии. Она тоже жила в Питере. У меня и Данилы оказалось очень много совпадений, которые указывали на наше родство. И мы искренне верили в то, что мы брат и сестра. Честно говоря, я и теперь не могу поверить, что это не так. Да и Данил, вероятно, тоже. У нас исключительно братские отношения. Ну, скажи, Дан, что это так!
      Я невольно рванулся к Дане. Однако адвокат вовремя придержал меня за плечо.
      -Ему будет еще предоставлено слово, - заверил судья. И позволил Дане сесть.
      Наконец-то, они оставили её в покое! Но она молодец! Одна против всех, а держится, как целый батальон. Боже! Какое счастье, что Дануля вовсе не сестра мне! "Теперь я могу любить тебя, моя родная, так, как любит мужчина женщину! И не бояться греха". Господи, дали бы хоть на секундочку приблизиться к ней!
      "Мы обязательно будем с тобой вместе! - ответил мне Данин взгляд. - Ты же видишь, что я и сейчас с тобой".
      19
      Мне дали два года. Условно. По статье, квалифицирующей мои действия как пределы необходимой обороны. С учетом всех смягчающих обстоятельств, явки с повинной, раскаяния (на суде я, действительно, искренне покаялся и даже попросил прощения у родителей аспиранта), несовершеннолетия и того, что я никогда и нигде раньше не привлекался. Меня освободили в зале суда. То есть, мент, стоявший все время возле меня, просто отвалил за дверь.
      Как только судья, объявив приговор, удалился в свой предбанник, родители, представители из школы и остальные стали меня обнимать и целовать, будто я совершил подвиг. Но я лихорадочно крутил головой и искал глазами Дану. Где она? Неужели, ушла? Вырвавшись из толпы, я побежал к выходу.
      Она ждала меня у парадного. Мы бросились друг к другу в объятия. Я покрывал поцелуями её лицо, совершенно никого не стесняясь. Мне было абсолютно по барабану, что там обо мне подумают. И я прижимал её все сильнее.
      -Осторожно, - прошептала мне Дануля в ухо. - Ты сильно давишь. У меня будет от тебя ребенок.
      Тут только я почувствовал своим телом довольно твердую выпуклость на месте её животика. Эта выпуклость приятно упиралась в мой живот.
      -Даночка! Лапушка! Как я счастлив! - радостно заорал я и закружил её на месте. Потом я бережно поставил её на землю и, уткнувшись носом в её роскошные волосы, прошептал:
      -Я люблю тебя!
      Вокруг нас собралась приличная толпа. Оглянувшись, я на секунду выпустил Дану из рук. Меня тут же подхватили под руки родители, адвокат, новая классручка - вся толпа обступила и потащила меня к машине. Даны в этой толпе не было.
      -Дана! Погодите! Где Дана? Мы поедем с нею вместе! - отчаянно кричал я, расталкивая локтями моих добродетелей.
      Куда там! Как в басне: "Мужик и охнуть не успел, как на него медведь насел". В одну минуту я очутился в машине, и меня повезли прочь из города. Домой.
      Итак! Вместо одной тюрьмы - другая. Понятно! Теперь за мною будет установлен гласный и негласный надзор.
      -Вы не имеете права разлучать меня с Даной! - заорал я на родителей, едва переступил порог отчего дома. - А вы... вы не дали мне даже поговорить с нею! Это подло! Низко! Вы оба... Слышите? Вы оба самые настоящие предатели!
      -Света, объясни все ему ты! - спокойно обратился к маме отец, когда я выпустил пар. - Меня он не станет слушать.
      -Данечка, - тронула меня за руку мама. Я тут же одернул руку. - Сынок, мы прекрасно понимаем твое состояние. И мы всецело готовы тебе помочь. Сейчас и потом. Но для начала я прошу тебя, выслушай нас!
      -Давай! Плети свою сочиняху! Вы давно уже её придумали! - увалился я в кресло.
      Мама сделала вид, что не заметила моей демонстративной развязности:
      -Сынок, решение суда вступит в силу только лишь через 10 суток. Любое неосторожное действие с твоей или Даниной стороны может вызвать определенную реакцию, а затем и действие со стороны обвинения, а также родственников погибшего. Ты и без того совсем не по-родственному на глазах у всей публики обнимал Богдану, в то время, как и она сама, и вся защита утверждали на суде, что ты руководствовался только братскими мотивами. Мы договорились с Даночкой, что пока не закончатся все эти судебные дела, вам не следует встречаться. Хотя бы 10 дней ты можешь подождать?
      -Десять дней могу, - согласился я. - А потом я поеду в Питер. Надеюсь, её адрес у вас имеется?
      -Её адрес находится у твоего адвоката, - сказала мама. И тут же добавила, - Но ты не волнуйся! Адрес адвоката у нас имеется.
      -Это он мотался к её матери?
      -Нет, этими делами занималось следствие. Как видишь, ты напрасно подозревал отца. Он говорил нам правду.
      -Напрасного ничего не бывает, - сказал я, направляясь в свою комнату. - Надо аккуратнее быть со всякими иностранками.
      Отец крикнул мне что-то в ответ. Но я захлопнул дверь.
      
      20
      Я жил все эти 10 дней как во сне. Что-то делал, куда-то ходил, точнее, слонялся без всякой цели. Даже посещал занятия в школе. Между прочим, в школе я избегал общения, как с одноклассниками, так и с учителями. Чихать хотел я на всех них! Я чувствовал, что после всего, что со мной произошло, я выпал из той среды, которая называется школой. Все дела, интересы, тусовки и проблемы моих бывших одноклассников, приятелей и, вообще, всех сверстников показались мне какими-то мелочными, бестолковыми - детскими, одним словом.
       А в словах и поступках учителей, особенно нынешней классручки, я почувствовал лицемерие и притворство. Я понял, что, по большому счету, все мы, их ученики, им, учителям - до глубокой фени. Они с отвращением отбывают в школе свои часы и презирают учеников всей душой так же, как их презирают ученики. Но при этом все всегда делают важный вид. Учителя делают вид, что жутко пекутся об учениках: вещают о высоких материях, следят за нравственностью, воспитывают любовь к прекрасному. Сами же при этом элементарно не умеют заботиться о себе и своем внешнем виде, совершают мерзости, грызутся друг с другом и представления не имеют о прекрасном.
      Нет, имеются, конечно, среди них отдельные самородки, вроде Татьяны Владимировны, которые действительно являются учителями. Но таких школа выталкивает, как нечто инородное.
      Ученики тоже все время вынуждены делать вид. Точнее, изображать из себя учеников, которые всеми своими чистыми и невинными душами стремятся получить всесторонние знания. Которые всегда и везде готовы слушаться своих наставников, и которые любят и почитают своих учителей: поздравляют с праздниками, вручают цветы и подарки, произносят слова благодарности. Если у школьников и есть все это по-настоящему, от всей души, то лишь к отдельным учителям, каких, я уверен, почти уже и не осталось в школе. На самом же деле ученики ходят в школу вовсе не за тем, что предлагают им учителя. Нас тянет в школу романтика общения, возможность потусоваться, покуражиться, самоутвердиться за чей-нибудь счет. В школе мы по всей программе получаем информацию обо всем на свете и толковую практику любого навыка, начиная от способов приема наркоты и кончая способами и приемами любого секса.
      Учителя и ученики в школе - это два враждующих лагеря. И пусть там хоть что кричат об обновлении школы и модернизации работы школы. Черная плесень, исторгающая жуткую вонь, все глубже и шире расползается по стенам гниющего храма наук.
      Я увидел все это и понял, как ни странно, только теперь, после того, как полностью ушел в себя. Отрешившись от суматошной школьной суеты, я получил возможность осмотреть все вокруг себя откуда-то со стороны. И я пришел в ужас оттого, что я сам был частью всего этого дерьма. Нет, сказал я сам себе, теперь я в эти игры не намерен играть.
      Десять дней, между тем, истекали. Накануне последнего дня я подошел к матушке:
      -Завтра приговор принимает законную силу.
      -Я помню, - спокойно ответила мама.
      -Значит, завтра-послезавтра я могу отправиться в Питер?
      -Может быть, ты все-таки дождешься весенних каникул? - спросила мама. - Ты и без того довольно много пропустил.
      -Но я же занимался дома, - поправил я.
      -Хорошо, завтра мы поедем к нашему адвокату, - согласилась мама.
      Наутро я, мама и отец двинули в Краснодар. Адвокат принял нас радостно. Даже как-то слишком восторженно. Хотя и сообщил нам прямо с порога, что противная сторона, то есть родители потерпевшего подали кассационную жалобу на решение районного суда:
      - Они посчитали наказание слишком мягким. Кроме того, они потребовали от нас компенсацию морального ущерба.
      -И что это значит? - нахмурился отец.
      -Это значит, что было бы неплохо, если бы вы увезли вашего мальчика куда-нибудь подальше, - заявил адвокат.
      -Правильно! - воскликнул я. - Я поеду в Питер!
      -Ни-ни-ни! - решительно замахал руками адвокат. - Какой Питер? Питер - это сейчас самый опасный для вас город. Поехать туда, где живет ваша любов..., простите, девушка, из-за которой эти люди лишились сына? Да это же все равно, что сунуть красную тряпку в морду разъяренному быку! Нет, нет! Об этом и думать нельзя! Самое лучшее, что можно было бы предпринять в создавшейся ситуации, так это отправиться вам куда-нибудь за бугор. На время, конечно.
      -Мы обдумаем этот вариант, - сказал отец.
      
      21
      Он думал всего неделю. Не дольше. При его должности и связях ему нетрудно было думать о таких делах. К тому же, серьезной движущей силой в его "размышлениях" оказались солидные бабки. И к концу следующей недели отец приволок домой кучу документов и билеты на самолет для вылета в славный город Нью-Йорк. Мы летели с ним в Штаты на пару недель. Неплохое место для побега от правосудия.
      В Нью-Йорке мы пробыли всего несколько часов. Даже не удосужились хотя бы поверхностно осмотреть его. Прямо из аэропорта приехали в какую-то обшарпанную забегаловку, именуемую пунктом проката. Взяли напрокат машину и покатили на запад, в почтенный город Детройт, обосновавшемся в штате Мичиган. По дороге в этот самый Детройт я с ужасом узнал, что теперь я вовсе не гражданин Российской Федерации Даниил Комаров, а гражданин Соединенных Штатов Америки Ден Маркус, родной племянник сенатора штата Мичиган Уильяма Маркуса.
      Когда через две недели отец улетел в Россию, оставив меня на попечении этого самого сенатора, который, как оказалось, действительно был нам каким-то дальним родственником, до меня дошло окончательно, что дорога на родину для меня отныне заказана если не навсегда, то очень и очень надолго.
      До начала занятий в частном колледже, куда определил меня мой новоявленный родственник, я проживал у него в доме, не отягощаясь материальными затруднениями. Мистер Маркус был, в общем-то, нормальным человеком. Он не обременял меня какими-либо обязанностями и не лез в душу. Мы мирно сосуществовали с ним, как две параллельные прямые. Впрочем, и его самого, и его деятельную жену я видел в доме не часто. Больше общался с прислугой. Положение праздного бездельника отягощало меня. Я мучился и тосковал. В моем мозгу постоянно вертелись милые мне образы моей матери и Даны. Чтобы совсем не свихнуться от тоски, я подолгу бродил по огромному городу. Этот город-гигант давил меня своей грандиозностью. Как-то дядюшка Уильям стал расспрашивать меня о моих городских впечатлениях. Я высказался довольно нелестно.
      - Правильно, - сказал он. - Детройт привлекает только тех, кто занимается бизнесом. Тебе надо побывать на озерах.
      В один из выходных дней, он посадил меня в машину, и мы поехали к его старому приятелю на уик-энд. Приятель этот жил со своим семейством на берегу Эри. Я прошел озеру. Чудесное место! Тишина и покой! Только изредка из дома едва слышны были голоса хозяев и гостей. Сидя на берегу этого благословенного уголка природы, я вспомнил родную Кубань, дом, свое прежнее безмятежное существование и каждой своей клеткой ощутил пустоту и бессмысленность нынешнего своего существования.
      Почему я здесь? Что я тут делаю? Что ждет меня впереди? Тоска завладела всем моим нутром. Я встал и пошел к воде. Приятно прохладная вода захватила мои ступни. Я стал постепенно погружаться в глубину. Шаг за шагом. Медленно и неотвратимо. Тяжелой и мрачной поступью обреченного. А вокруг чудесный, благоуханный мир, сладость и покой, расстилающийся под небесным куполом, усеянным мириадами звезд. Ни мысли, ни чувства не тревожили мою душу.
      И тут откуда-то издалека, может быть, со стороны дома, где мы остановились, или от соседнего дома, а может, откуда-то с небес послышались чарующие переливы бетховенской фортепианной сонаты Љ 14. Первая часть, "Лунная". Та самая, которую я слышал в исполнении моей любимой Даны. Я прислушался. Божественные звуки спокойно внедрялись в мою душу, словно стремились рассказать о состоянии и чувствах великого композитора. "Что мои переживания в сравнении с тем, что испытал он?", - подумал я. И тогда я понял, что не могу избежать своей судьбы, не преодолев трудных испытаний. Судьба не злодейка, судьба - это крест, который человек должен пронести по жизни сам. Пронести стойко и достойно, не жалуясь, не кляня эту самую судьбу, и не стремясь переложить свой крест на плечи окружающих.
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
       Приложение
       Словарь молодежного сленга
      
      Абзац - провал, неудача, чушь, абсурд, плохая ситуация.
      Австралопитек - человек с низким интеллектом
      Адекватный - хороший, качественный, здравый, разумный
      Адидас - выражение полного согласия, высокой оценки (отлично, клево!)
      Айс!- 1)круто, клёво! Отлично! 2)хороший, добротный.
      Албанец- глупый, малограмотный человек.
      Америкос- американец.
      Антрацит- кокаин
      Артапеды- ноги, обувь, ботинки.
      (класть артапеды)- зайти в комнату, остановиться.
      Афигеть - выражение восторга, удивления.
      Афигенный! - клёвый, крутой.
      Бабло- деньги
      Бабки- деньги
      Бабета, бабетка, бабец - старуха, бабка
      Бабецла - женщина немолодого возраста (неприятная для подростка)
      Базар - разговор, чаще пустой, бесполезный.
      Базара ноль - без разговора. Выражение согласия.
      Базарить- разговаривать, договариваться, трепаться.
      Бандура- 1)любой музыкальный инструмент. 2) плеер, магнитофон
      Бандурка- комната, где хранятся музыкальные инструменты.
      Банки- бицепсы.
      По барабану- все равно. Выражение безразличия.
      Барби- таблетки барбитурала
      Батон- отец
      Башня- голова
      Баян- шприц для инъекций наркотиков
      Беспонтовый- нечто немодное, неинтересное
      Ботан- отличник
      Ботанить- серьезно заниматься учёбой
      Брикет- упаковка таблеток
      Бросить кости - улечься спать, отдохнуть
      Бубен- бестолковый человек
      Будильник- название амфетамина
      Бугор- заграница
      Бук- ноутбук, персональный компьютер
      Бумер- BMW ( марка автомобиля)
      Буркалы- глаза.
      Вата - неправда, полная нелепость, вранье
      В натуре- выражение, соответствующее литературному "конечно"
      Влететь в блудняк- попасть в невыгодную для себя ситуацию
      Девайс- любое электронное устройство
      Дело швах- плохо, безнадежно
      Деканатыч - любой декан
      Днюха - день рождения
      Забить стрелку - договориться о месте встречи
      Зажмуриться - умереть
      Западло - нарушение воровского закона; здесь - стыдно, бесчестно.
      Замылиться - убежать, сбежать, скрыться
      Кайф- удовольствие
      Кантоваться- околачиваться, проводить время, тусоваться
      Качать своих- снабжать наркотиками близких людей или друзей.
      С катушек съехать- сойти с ума.
      Классный- отличный, замечательный
      Клевый- отличный, замечательный, превосходный
      Колбаситься - трястись от страха или сильного волнения
      Комп- компьютер
      Колеса - таблетки наркотиков
      Кранты- конец
      "кулек"- институт культуры
      Лох- наивный, доверчивый человек, бестолочь, ничтожество.
      Малолетка- несовершеннолетний
      Мент, ментовка- работник полиции, отделение полиции
      Намотать педали- очень много пройти, устать
      Ни при делах- не участвующий в чем-то, не умеющий что-то
      Ничтяк- ничего, все нормально, спокойно, все хорошо
      Нэт (инет) - интернет
      Общага- студенческое общежитие
      Папик- пожилой, богатый любовник
      Папиросы- родители
      Параллельно- безразлично, равнодушно
      Пилотка - девушка.
      Подорвать- убежать, сбежать, исчезнуть
      Подорвать втихаря- сбежать незаметно
      Пойло- выпивка
      Понт - 1)шик, мода, лоск, бравада. 2)дешевый трюк
      Педали- ноги
      Петька- 500 рублей
      Препод- преподаватель
      Прикид- одежда
      Прикольно- хорошо, интересно, здорово!
      Реально - по жизни.
      Реальный - жизненный, достоверный, настоящий, естественный
      Саскачетун- провинция
      Сечёт- понимает
      Следак- следователь
      Спецуха- специальность
      Стажерка- место, где стажируются
      Стрелялка- компьютерная игра
      Супер, суперский- очень хороший
      Сходняк- здесь: школьная линейка
      Тип-топ- все нормально, все хорошо
      Труба- мобильный телефон
      Трусели- трусы
      Тусоваться- находиться в обществе, в кругу людей
      Тырить- красть, воровать
      Улёт- здорово, превосходно, удивительно, красиво
      Улетный- великолепный, превосходный, красивый
      Упасть в осадок- сильно удивиться, поразиться
      Устаканить- уладить
      Урки- воры, преступники
      Фейс- лицо
      До фени- все равно, безразлично
      Фуфло- неправда.
      Гнать фуфел - говорить неправду.
      Хавало- рот
      Хавать- принимать пищу
      Халтурить- подрабатывать неофициально
      Чалиться- сидеть в тюрьме
      Чумовка- девушка настандартного поведения
      Штука- тысяча рублей
      Ясен пень!- все понятно! Конечно!
      
      
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Шулепова-Кавальони Юлия Ивановна (shulepova48@yandex.ru)
  • Обновлено: 12/11/2019. 131k. Статистика.
  • Повесть: Проза
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.