Свои воспоминания о значимых для меня людях, я начну со школьных моих наставников. Именно они сформировали мое мировоззрение и дали мне путевку в жизнь. Следует сказать, что ни одному из моих школьных учителей я не могу предъявить ни одного слова упрека или недовольства их методами и средствами обучения и воспитания. Учителя в годы моего ученичества были в большинстве своем настоящими профессионалами своего дела и, обладая лучшими человеческими качествами, действительно были примером высокой нравственности. Многие учителя-мужчины пришли в школу с фронта, а женщины, испытавшие все ужасы войны, преподавали нам уроки доброты и человечности. Разумеется, у нас, школьников, были любимые учителя.
Для меня любимыми учителями стали учителя Краснодарской средней школы Љ 57 Лихогуб Евдокия Степановна, учительница русского языка и литературы, Фейгин Наум Григорьевич, учитель географии, Синютина Валентина Владимировна, учительница химии и Печкурова Альбина Ивановна, учительница физики. Они были не только профессионалами своего дела как предметники, но и поистине настоящими воспитателями душ. Эти учителя не жалели ни времени, ни сил, занимаясь с нами вне уроков, организовывая и проводя всевозможные внеклассные мероприятия. При этом за свою внеклассную деятельность они не получали ни копейки, не претендовали на то, чтобы их как-нибудь материально вознаграждали, не требовали от наших родителей мзды и "спонсорской помощи на нужды класса". Они были со своими учениками во всех радостях и печалях.
Но самым значимым человеком в моей школьной жизни стал директор Краснодарской школы-интерната Љ2 Кравченко Иван Васильевич.
Кравченко Иван Васильевич оказался на моем жизненном пути в самый трагичный период моей жизни.
Я училась в 7-м классе, когда мне пришлось самостоятельно через всю страну приехать в Краснодар из Комсомольска-на-Амуре к отцу, который уже в тяжелом состоянии находился на излечении в Краснодарской туберкулезной клинике. Мать осталась в Комсомольске. В начале февраля я приехала в незнакомый мне город. Родных и знакомых - ни души. Жилья нет, денег в обрез, отец лежит в больнице. Нянечка, которая убирала больничные палаты, согласилась принять меня временно на квартиру. Отец выдал мне деньги из своей пенсии и велел устраиваться в интернат.
Какие мытарства перетерпела я, курсируя по городу из кабинета в кабинет различных чиновников, то я описывать не буду. Скажу только, что через месяц я выхлопотала себе место в школе-интернат Љ2. И в первый же день своей новой жизни в этом учебном заведении я была направлена в кабинет к директору.
Директор, Иван Васильевич Кравченко, оказался необыкновенно отзывчивым и добрым человеком. Слушал он меня внимательно и терпеливо, пока я, размазывая по щекам слезы, сбивчиво рассказывала о своих похождениях, в которых были и ночевки на вокзале, и бесцельное блуждание по улицам города, и перепалки с квартирными хозяйками, которых я сменила трижды, - ну, и все остальные "прелести" бездомной жизни.
- Успокойся, детка! - сказал Иван Васильевич, взявши мою руку в ладони.- Теперь все в прошлом! Здесь тебя никто не обидит.
Он за руку провел меня в воспитательскую и познакомил с моей будущей наставницей.
- Этому ребенку нужна особая забота, - сказал он и вернулся в директорскую.
Директор часто приглашал меня к себе в кабинет поговорить о жизни, об учебе, о моих взаимоотношениях с одноклассниками. Он искренне радовался тому, что я быстро наверстала весь учебный материал, который был мною пропущен за время переезда и блужданий по городу. Часто давал дельные советы, как поступить в той или иной ситуации.
В конце апреля в больнице умер мой отец. Директор, как, впрочем, и все учителя и воспитатели, искренне разделили со мной мое горе. Иван Васильевич сам связался с администрацией больницы по организации похорон. В дни майских праздников разрешил мне остаться в интернате, велевши столовским работникам выдать мне сухой паек. Однако мне не пришлось одной куковать в интернатском общежитии, так как на праздник меня взяла к себе домой учительница физкультуры.
После праздников приехала моя мать. Но я осталась в интернате еще на год, чтобы спокойно окончить восьмилетку.
Эти директорские уроки сострадания и участия открыли мне истину, что чужой беды не бывает. Иван Васильевич умел достучаться до сердца каждого ребенка и подростка.