Аннотация: История о том, как роман М.Ю.Лермонтова "Герой нашего времени" повлиял на решение молодого человека отправиться добровольцем на СВО
-Обратите внимание, мой юный друг, на вон того господина, который уже с четверть часа торчит возле нашего музея, - обратился Архип Архипыч к своему помощнику, студенту-практиканту Глебу. - Что вы можете сказать о нем?
Глеб оторвался от бумаг, разложенных на столе, и подошел к окну.
-Если вы говорите о том субъекте, который топчется на тротуаре и пялится в наши окна, - ответил практикант минуты через три, - то могу сказать, что это очень странный человек. Он либо иностранец, прибывший к нам из прошлого века, либо актер, который пришел сюда прямо со съемочной площадки. Мне кажется, что он кого-то поджидает: поглядывает на часы и комкает в руке какую-то бумажку. Небось, назначил свидание девушке.
-Браво, Глеб! - воскликнул Архип Архипыч. - Вы достойный преемник достопочтенного Шерлока Холмса. Наш незнакомец действительно приезжий и действительно должен сейчас с кем-то встретиться. И у меня нет никакого сомнения в том, что приехал этот господин в наш город, чтобы встретиться со своим товарищем именно в стенах нашего музея. Иначе он не стал бы так пристально рассматривать наше здание и прилегающий к нему участок.
-Но зачем он пришел сегодня, когда в музее выходной?
-Именно потому, что приезжий. Он не мог знать, в какие дни работает наш музей. Впрочем, сейчас мы все узнаем. Он идет к нам. Так что, если вас не затруднит, поработайте, пожалуйста, сейчас вахтером и откройте посетителю входную дверь!
Глеб - это студент 4 курса историко-филологического факультета Пензенского университета. Вот уже третий год молодой человек проходит практику в местном историко-литературном музее, к которому, по его словам, прикипел всей душой. А еще он подружился с директором музея и главным его архивариусом Архипом Архиповичем, которого знающие его люди величают Архивом Архивычем.
Внешность пришельца и в самом деле была несколько странной, точнее, архистаромодной: сюртук пушкинских времен и выглядывающий из-под него жилет, стоячий воротник, поддерживаемый шарфом, наконец, экзотическая фетровая шляпа с высокой тульей и узкими полями. И довершает маскарад изящная тонкая трость: ни дать ни взять - денди лондонский с экрана телевизора.
-Добрый день, господин архивариус! - приветливо улыбнулся вошедший и снял с головы шляпу. Глеб тут же принял её и провел гостя вглубь кабинета. Архип Архипыч вышел навстречу и протянул руку:
-Здравствуйте, здравствуйте, господин... э-э, простите, я не знаю, как вас величать!
-Нет, это вы меня простите! Я обязан был вас предуведомить о нашем визите. Я профессор греческой филологии Московского университета Владимир Сергеевич Печерин.
-Вы сказали "нашем"?
-Да сейчас с минуты на минуту должны подойти мои... м-м... коллеги. Я хотел дождаться их на улице, но подумал, что, возможно, они вовсе не приедут сегодня, а сейчас уже конец рабочего дня.
-Извольте не беспокоиться, сударь! - поспешил успокоить Архип Архипыч. - Прошу вас, присаживайтесь! Я весь к вашим услугам.
-Архип Архипыч, надо же, какое совпадение! - заметил Глеб. - Владимир Сергеевич полный тезка тому Владимиру Сергеевичу Печерину, который в 19 веке тоже был профессором Московского университета.
-Я должен сразу же обратить ваше внимание, господа, что я и есть именно тот самый Печерин Владимир Сергеевич, профессор Московского университета. В конце мая 1836 года я покинул Россию и больше не вернулся на родину. Странствовал по городам Швейцарии, Бельгии, Франции. Принял католичество, в 1845 году переехал в Великобританию, где и умер в 1885 году.
-Вы нас разыгрываете, господин Печерин? - спокойно спросил Архип Архипыч.
Глеб же, наоборот, крайне взволновался, вскочил с места и воскликнул:
-Но как же вы?.. простите... если вы - это вы, то есть - тот... и, притом, еще и умерли?.. Нет, этого не может быть!
-Действительно, уважаемый, как-то все это очень странно, - отозвался архивариус.
От входной двери послышался звонок.
-Ага! Это, верно, мои товарищи пожаловали! - обрадовался Печерин.
Глеб побежал открывать дверь.
Архип Архипыч придвинулся к гостю и прошептал доверительно
-Скажите, сударь, мне по секрету, что ради эффектного знакомства, так сказать, вы решили слегка разыграть моего юного друга?
-Сударь! - вспыхнул гость, вскочивши с места. - Вы уважаемый человек в этих местах, к тому же, в возрасте! Но я очень прошу относиться ко мне и к моей истории достаточно серьезно. Я прибыл из 19 века!
-И ... ваши друзья тоже?!
-Да!
Открылась дверь, и в кабинет вошли трое мужчин и Глеб. Выглядели гости, как и профессор Печерин, по моде середины 19 века. И хотя все были в штатском, внешний вид их выдавал военную выправку.
-Григорий Александрович Печорин! - вытянувшись в струнку, стукнул каблуками первый и кивнул по-гусарски головой. - Прапорщик Нижегородского драгунского полка.
-Жорж Печорин! - отчеканил второй, совсем еще молодой человек. Улыбнулся и добавил, - Впрочем, меня тоже можно именовать Григорием Александровичем.
Третий господин, средних лет, имевший слегка располневшую фигуру, пробормотал устало:
-Григорий Григорьевич Кушелев.
Архип Архипыч тоже представился и пригласил всех садиться.
-Прежде всего, господа, мне хотелось бы узнать, почему свой визит из 19- го века в 21-й вы решили совершить именно в стенах нашего музея? В нашей области довольно много известных литературных музеев. Мало какая область может равняться с нашей таким количеством литературных и историко-литературных учреждений, призванных сохранять и популяризировать русское литературное наследие. Что касается нашего музея, то он слишком маленький и малоизвестный, чтобы всемирно известные литературные персонажи могли удостоить нас такой чести как личный визит.
-Все очень просто, уважаемый архивариус, - ответил за всех Кушелев, - ваш музей - единственное в мире учреждение, которое занимается исключительно исследованием романа "Герой нашего времени", созданным нашим литературным батюшкой Михаилом Юрьевичем Лермонтовым. И мы приехали именно к вам, уважаемый Архип Архипыч, поскольку много наслышаны о вашей мудрости и прозорливости.
-И что же вам, собственно, от меня надобно?
-Позвольте, господа, я сформулирую наше общее прошение, поскольку я более из всех заинтересован в разрешении нашего спора, - привстал с места Григорий Александрович Печорин.
-То есть, как это - "более всех"? - тут же воскликнул Жорж Печорин. - Извольте, объясниться! Неужто, вы считаете, что это дело касается только вас?
-Никак нет, мой юный собрат. Просто моя персона фигурирует в романе более всех остальных.
-Постойте, господа! - Архип Архипыч сразу же остудил пыл обоих Печориных. - Для начала объясните нам с Глебом, о каком вашем споре идет речь и в чем заключается суть вашего, как вы выразились, "прошения"?
-Да, простите! - Григорий Александрович опять уселся в кресло. - Видите ли, сударь, как известно, все литературные герои любых произведений всех авторов непременно имеют своих прототипов. Какие-то герои - это непосредственно сами создатели, и автор от первого лица излагает на страницах книги свою собственную историю. Другие герои - это некие собирательные образы, сотканные из известных автору конкретных лиц, ставших прототипами этих героев. Третьи герои - это вообще вымышленные персонажи, в образах которых угадываются черты современных писателю обывателей. Четвертые...
-Нам это известно, дорогой Григорий Александрович, - не совсем учтиво прервал говорящего Глеб. - И нам известно, что наш выдающийся земляк Михаил Юрьевич Лермонтов, создавая своего "Героя...", портреты своих героев тоже списывал с конкретных лиц, образуя некие собирательные образы своих современников. Ведь даже само название романа конкретно на это указывает.
-Глеб! - Архип Архипыч укоризненно метнул взгляд на своего помощника. - Я хотел бы все-таки дослушать нашего уважаемого гостя. Простите, Григорий Александрович! Мой помощник еще очень молод.
-Да-да! Я, собственно, хотел сказать, что мы с Жоржем являемся, как это сказать? - продуктами этих самых прототипов. То есть, таковыми нас считают все эти ваши ученые-литературоведы.
-Именно, - отозвался Жорж. - И кого только не приписывают к нам в прототипы. Скажем вот, к примеру, считается, что прототипом был Алексей Аркадьевич Столыпин, родной дядя нашего создателя.
-Ну да, тот самый, который был на два года младше Михаила Юрьевича, который вместе с поэтом служил, был его близким другом и который, кстати, два раза был секундантом на дуэлях Лермонтова, в том числе, и на последней, - мрачно заметил Кушелев.
-Обратите внимание на то, - сказал Глеб, - что не без основания прототипом Печорина многие литературоведы считают и самого Лермонтова.
-Кстати, господа, я не могу не спросить вас: вы сами, вообще-то, кто? Герои романа или их прототипы?
-Лично я, Архип Архипыч - абсолютно реальная личность. - взволнованно закивал головой Печерин. - Тут вот давеча ваш помощник усомнился в подлинности моей личности. А я точно профессор-филолог. И я реально существую. То есть, простите, существовал. Я вам уже докладывал об этом. А потому, господин Лермонтов точно не взял меня из недр своей фантазии.
-Какая уж там фантазия? - усмехнулся Жорж Печорин. - Ваше имя было притчей во языцех всего III отделения. И только ленивый в Москве и в Петербурге не склонял вас по всем падежам.
-Что вы хотите этим сказать? - воскликнул профессор Печерин.
-Всего только, что вы, сударь, никак не могли стать прототипом главного героя самого загадочного романа нашего времени.
-Да, - кивнул головой Григорий Григорьевич Кушелев. - От вас наш господин Лермонтов взял только лишь имя, а точнее, фамилию.
-А от вас, смею заметить, он даже имени не взял, а всего лишь ваш роскошный особняк, который, кстати, к роману не имеет никакого отношения.
-Ошибаетесь, профессор. Имя он тоже взял. Главного героя романа тоже зовут Григорием.
-Но это вовсе не ваша заслуга. Но если вы так уж сильно рветесь в прототипы героев литературных произведений, то советую вам присмотреться к роману "Идиот" Федора Михайловича Достоевского. Главный герой романа князь Мышкин - точно ваш портрет. Он тоже, как и вы при жизни, слыл человеком немного не в своем уме. Вы же не станете отрицать, что получив от отца миллионное состояние, вы швыряли его направо и налево: открывали богадельни, приюты. В своем дворце на Гагаринской вы имели собственный оркестр. Окружив себя творческой братией, вы задавали богатые пиры, за что "в свете" вас прозвали "кабаком" и считали чудаковатым аристократом с чертами дегенерации.
-Господа, - опять вынужден был остановить спорящих Архип Архипыч, - мне кажется, что вы опять перешли на личности. Так мы никогда не решим проблемы. Насколько я понял, все вы хотите выяснить для себя, в какой степени каждый из вас имеет отношение к лермонтовскому роману "Герой нашего времени" независимо от того, главный герой романа вымышленный образ, или списанный с конкретного исторического лица?
-Совершенно верно, господин архивариус, - сказал Григорий Александрович Печорин. - Мне, например, очень хотелось бы знать, какого я рода-племени, и для чего я вообще произведен на свет?
-Знаете ли, молодой человек, ваши вопросы относятся к категории вечных. Каждый человек в прошлом, настоящем и, надеюсь, в будущем рано или поздно обращается мыслью к этим вопросам, чтобы понять, для чего человек живет на свете, - ответил Архип Архипыч. И ответить на них бывает совсем не просто. Тем более в вашем случае.
-Как это следует понимать?
-Сейчас объясню. Из вас четверых, прибывших сюда из прошлого, двое - реальные люди, то есть, конкретные исторические персонажи, жившие в начале и середине 19 века: господин Кушелев Григорий Григорьевич и господин Печерин Владимир Сергеевич. Я не говорю сейчас о том, какое отношение они имеют к роману "Герой нашего времени". К этому мы вернемся позже. Эти господа для обсуждаемого нами произведения явились своего рода..., м-м... как бы это так деликатно выразиться, ну..., исходным материалом для создания образа, чем-то вроде заготовки, если можно так выразиться. Не обижайтесь, господа, я никак не хотел вас обидеть. Это просто фигура речи - и только. Иными словами, вы оба в какой-то степени стали реальными прототипами нашего героя.
-Я это с самого начала знал, - заявил профессор Печерин.
-И я ничуть не сомневался в своей причастности к знаменитому роману, - обрадовался Кушелев. - К тому же, господин Лермонтов перед отъездом на Кавказ, вероятно бывал на моих пирах.
-Я сказал "в какой-то степени", поскольку прототипами Печорина могли быть и уже известный вам Алексей Столыпин по прозвищу "Монго", и сын знаменитого историка и писателя Андрей Карамзин, и внук фельдмаршала Кутузова Константин Опочинин. Он, кстати, более других мог бы претендовать на роль прототипа, поскольку был одного возраста с Лермонтовым, служил вместе с поэтом в Конногвардейском полку, и они были друзьями. Но не в этом дело. Я сейчас говорю о том, что вы оба - реальные представители золотой молодежи того времени.
-Не будем забывать, господа, что прототипом мог быть и сам поэт, - добавил Глеб.
-Что же касается вас, уважаемый Жорж, и вас, Григорий Александрович,- продолжил архивариус, - то вы - всего лишь литературные персонажи. Причем, Жорж тоже в какой-то степени стал заготовкой для главного героя романа "Герой нашего времени". Кстати, в данном романе Жорж вообще никак не присутствует. Он герой незаконченного романа "Княгиня Лиговская".
-И почему же я вдруг стал заготовкой? - обиделся Жорж. - Я такой же главный герой в своем романе, как и этот прапорщик. И я не виноват, что мой создатель не удосужился завершить "Княгиню Лиговскую". Однако меня он описал довольно конкретно и полно. А если меня совершенно нет в интересующем нас романе, то зачем я вообще здесь присутствую? Я готов сейчас же откланяться с вашего позволения!
С этими словами Жорж вскочил со стула и решительно развернулся в сторону двери.
-Постойте, сударь! - остановил его Архип Архипыч. - К обсуждаемому роману и его главному герою вы как раз-таки имеете самое непосредственное отношение, потому что вы и Григорий Александрович - одно и то же лицо.
-Что?! - в один голос воскликнули оба Печорина.
-Да-да, не удивляйтесь, дорогие мои. Абсолютно точно и авторитетно заявляю вам, что Жорж Печорин из романа "Княгиня Лиговская" - это молодой Григорий Александрович Печорин, главный персонаж романа "Герой нашего времени".
-Ничего подобного. В "Княгине Лиговской" главный герой - молодой столичный повеса, только что произведенный в офицеры, свободное время от службы проводит на балах, светских вечерах и приемах. Он вхож в самые богатые дома в качестве потенциального жениха и пользуется благосклонностью самых красивых девиц высшего света. Сам он не обременяет себя влюбленностью. Он равнодушен к чужим переживаниям и страданиям всех, особенно тех, кто не принадлежит к кругу светской молодежи. Этот молодой человек - Григорий Александрович Печорин, которого друзья и близкие называют Жорж. За какие-то прегрешения, возможно, даже серьезные - мы этого никогда не узнаем, поскольку Лермонтов "Княгиню Лиговскую" не закончил, - Жоржа тем же чином отправляют на Кавказ, где идет война с горцами. И вот тут читатель уже в романе "Герой нашего времени" встречается с тем же Печориным, но уже повзрослевшим, умудренным житейским опытом, испытавшим тяготы войны и разочаровавшимся буквально во всем, что окружает его. В конце концов, Печорин вообще оставляет военную службу и уезжает в Персию, где, по слухам, и погибает. В общем, господа Печорины, хотите вы или не хотите, но как литературные герои вы в полной мере одно и то же лицо.
-Ну, спасибо папочке, нашему дорогому создателю! Вот уж уважил - не приведи Господь! И зачем ему это нужно было? - обреченно махнул рукой Жорж. - Жил я себе в свое удовольствие, жил, ну, как вот, например, этот папаша, - Жорж повернул голову в сторону Кушелева, - так нет же, вздумалось отправить меня к черту на кулички, причем, на верную смерть! Это как надо понимать?
-А так, - сказал профессор Печерин, - что надо было вести себя в обществе прилично, а не куролесить, и не втягиваться во всякие сомнительные общества.
-Надо подумать, что сами вы господин профессор были ангелом во плоти, - буркнул Григорий Александрович.
-Не был. Но я сразу же от греха подальше покинул Россию.
-Скажите прямо, что удрал в тихую и спокойную Европу подальше от проблем, вместо того, чтобы служить Родине, занимаясь просветительством, - мрачно заметил Кушелев.
-Где жить и чем заниматься, уважаемый, - это мое личное дело.
Наступила тягостная пауза. За окнами стало смеркаться, и Глеб вышел из-за стола и включил верхний свет
-Послушай, голубчик, - обратился к нему Архип Архипыч, - сходи, пожалуйста, в буфет и свари кофе! Господа, вы как любите кофе - с молоком или без молока?
-Как вам будет угодно! - сказал Григорий Александрович.
-А я, знаете ли, совсем кофе не пью, - отозвался профессор. - Предпочитаю чай.
-И завари еще чай, - попросил Архип Архипыч. - Индийский, или лучше цейлонский.
Практикант ушел.
-Если вы курите, господа, то я могу предложить вам сигареты. Но в ваше время, насколько я знаю, употреблялись сигары или курительные трубки.
-Это так, - опять отозвался Печерин. - Но если ни того, ни другого у вас нет, то сгодятся и сигареты.
-Простите, господа, но я могу предложить желающим отличные гаванские сигары, - с этими словами Григорий Григорьевич Кушелев стащил с подлокотника кресла свой макинтош и вытащил из кармана изящный серебряный портсигар. - Я нарочно прихватил мои сигары, отправляясь в дорогу.
-Похвальная предусмотрительность! - сказал Жорж и вытащил из протянутого к его рукам портсигара одну сигару. - Мерси, мсье!
Угостился сигарой и Григорий Александрович. Тем временем Глеб принес чайные и кофейные приборы и аккуратно расставил их перед каждым из сидящих за небольшим журнальным столиком. Потом опять удалился в буфет.
... Сигары, чай и кофе сгладили некоторое напряжение, возникшее минутами ранее.
-И все-таки, господа, я так и не уразумел, к сожалению, какую же конкретно проблему я мог бы разрешить, если вы считаете, что у меня достаточно компетентности для этого дела? - обратился Архип Архипыч к гостям.
-В вашей компетентности мы не сомневаемся, - сразу же заявил Печерин. - Мы (я, во всяком случае) давно наблюдаем за вашей деятельностью в качестве ученого-лермонтоведа. Да иначе мы и не приехали бы сюда, пустившись в дорогу через пространство и время.
С этими словами остальные гости утвердительно закивали головами.
-Если говорить коротко, уважаемый Архип Архипыч, то нам необходимо установить для себя, какие мы люди, ну, насколько полезны или, наоборот, вредны обществу. И для чего мы вообще призваны существовать на этом свете, если уж нас произвели в герои нашего времени?
-Согласитесь, дорогой архивариус, этими вечными вопросами задаются все здравомыслящие люди, жившие и живущие, - добавил Григорий Александрович. Потом продолжил:
-Я думаю, что каждый человек в глубине своей души мнит себя хорошим, справедливым и порядочным. Даже закоренелые преступники, совершившие немыслимые злодеяния и понимавшие, что их дела и поступки действительно ничего, кроме зла, не несут, - так вот и эти люди находят для себя оправдания, заручившись какими-нибудь "высокими" идеями или условиями жизненной необходимости, или сложившимися обстоятельствами. Разве не так?
-Абсолютно с вами согласен, - сказал Архип Архипыч. - Могу только лишь добавить, что какие бы условия или обстоятельства перед человеком не были бы представлены, выбор всегда остается за самим человеком, что совершать: добро или зло, для того чтобы держать ответ перед своей совестью, людьми и Господом. Стало быть, вы хотите, чтобы я с позиции своего времени дал оценку вам, вашим поступкам и деяниям, чтобы упокоить ваши души? По принципу: большое видится на расстоянии?
-Да! Мы выбрали вас нашим судией! - несколько высокопарно заявил профессор.
-О-о, коллега! "Не суди, да и не судим будешь"- сказано. У нас есть только лишь один Судия, как вы знаете.
-Ну, хорошо, хорошо! Я, вероятно, немного не так выразился. Но все-таки свое мнение... так сказать, охарактеризовать, ну, или компетентно проанализировать вы вполне можете.
-Хорошо, - согласился Архип Архипыч. - В глубине души я подозревал, что вы именно с этой просьбой обратитесь. А потому, если вы помните, сразу же указал на то, что двое из вас являются реальными людьми, а двое - всего лишь литературными персонажами. Из этого следует, что характеризовать господ Печерина и Кушелева я не вправе. В свое время они сами определили свою судьбу и потому они - и только они сами - ответственны за то, как жили и чем занимались. Да-да, господа, - Архип Архипыч, посмотрел на профессора и Кушелева и развел руками, - вы сами должны ставить себе оценку в соответствии со своими представлениями, принципами и реалиями вашего времени. Могу сказать лишь то, что вы не лучше и не хуже нас, россиян ХХI века. Вы обычные люди, каких было в ваше время тьма. Исторически известными вы стали только лишь потому, что Лермонтов, возможно, взял вас и вашего товарища господина Кушелева в прототипы для своего героя, чтобы обратить внимание читателей на потребительское отношение Печорина к жизни и к людям.
-Так вы обвиняете меня в потребительстве? - воскликнул Григорий Александрович, вскочивши с места.
-Успокойтесь, дорогой! Я ни в чем вас не обвиняю. И наберитесь, пожалуйста, терпения. О вас я скажу позже.
Печорин, недовольно скрестив на груди руки, опять уселся в кресло. Между тем, Архип Архипыч спокойно продолжил свою речь:
-В тридцатые годы 19 столетия российское общество в лице дворян, а также купечества и среднего класса, быстро утратило как романтические так и патриотические устремления, которыми охвачены были россияне эпохи 10-х и 20-х годов. Дух братства, героизма, любви к Отечеству, единения с народом - все то, что свойственно было русским в борьбе с Наполеоном, что заставляло лучших сынов Российской империи выйти на Сенатскую площадь в декабре 25 года, к середине 30-х годов улетучилось, как прекрасный сон. На смену дворянам, патриотам военной закалки, людям, участвовавшим в боевых сражениях и победивших сильного противника, выросло поколение, которое, что называется, не знало пороха, не испытывало горечь утрат и потерь, не видело смерть близких - вообще, всего того ужаса, который приносит всякая война.
-Да, Архип Архипыч, верно! Михаил Юрьевич еще в своем стихотворении "Бородино" написал:
Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
Богатыри - не вы!
Эти его слова именно к поколению 30-40 относятся.
-А еще стоит вспомнить его "Думу", - добавил архивариус. - Помните?
Печально я гляжу на наше поколенье!
Его грядущее - иль пусто, иль темно,
Меж тем, под бременем познанья и сомненья
В бездействии состарится оно.
Богаты мы, едва из колыбели,
Ошибками отцов и поздним их умом,
И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели,
Как пир на празднике чужом.
-И что вы хотите этим сказать, уважаемый архивариус? - воскликнул Жорж.
-Это не я хочу сказать, молодой человек, - невозмутимо ответил Архип Архипыч. - Это сказал Михаил Юрьевич Лермонтов. Я всего лишь его процитировал.
-Да, но прежде вы сказали, что "на смену патриотам военной закалки" выросло поколение, не знавшее пороха. То есть, это мы, если я правильно понимаю?
-Вы правильно понимаете.
-А то, что мы такими выросли, на ваш взгляд, это хорошо или плохо? - спросил Григорий Александрович.
-Как вам сказать? Каждое последующее поколение обязательно должно отличаться от предыдущего. Это норма. Как и в какой степени - это зависит от эпохи и от многих других исторических факторов. Что касается поколения 30-х -40-х годов 19 столетия, к которому вы, господа, относитесь, то и вы, в соответствии с закономерностью, тоже отличаетесь от своих отцов и дедов, которые, как я вам уже сказал, пережили вместе со страной ряд серьезных потрясений. В первую очередь, конечно, войну с Наполеоном в 1805-1815 годах. Да-да, в войны с французским узурпатором Россия вступила в составе Третьей коалиции, в которую входили Великобритания, Австрия, Швеция, Россия и Неаполитанское королевство. В 1805 году русско-австрийские войска под Аустерлицем потерпели поражение. Остатки российских войск вернулись на родину, а австрийцы заключили мир с Наполеоном. В 1807 году на территории Пруссии у границ России развернулись сражения между российскими и французскими войсками. Французы нанесли поражение России, после чего Александр 1 вынужден был просить мира. Состоялся Тильзитский мирный договор, по условиям которого Россия признавала все завоевания Наполеона в Европе. Ну, а потом уже была война 1812-1815гг. Все это вы, конечно, прекрасно знаете. Я вам всего лишь напомнил для того, чтобы вы обратили внимание на тот факт, что юность и зрелые годы ваших отцов прошли в военных походах и баталиях. Разумеется, далеко не все дворяне и представители других сословий были под ружьем. Но надо отметить тот факт, что в условиях войны как на территории России, так в зарубежных кампаниях, и в столицах, и на периферии дворяне особо не барствовали, и своим богатством, как и своим дородством, особо не кичились. А когда было особенно трудно в 12 году, то и жертвовали, чем могли, в помощь фронту. Общая беда объединяла народ, позволяла сплотиться в борьбе с общим врагом. Потому и названа была Отечественной. Стремление молодых дворян принести Отчизне пользу и благоденствие привело к так называемому "декабризму". Да, это было заведомо провальное дело. Но ведь оно БЫЛО! А самое главное, люди того поколения были исполнены высоким духом, крепкой волей и силой в достижении поставленной цели. "Мой друг, Отчизне посвятим души прекрасные порывы", - эти строки Александр Сергеевич адресовал не только своему другу Петру Чаадаеву, а всем современникам, готовым посвятить себя служению Родине.
Прошло время, у романтиков-патриотов родились дети. Чадолюбивые родители постарались оградить своих отпрысков от всех тех жизненных тягот и забот, которые испытали сами во время походной жизни, спешили дать детям приличное образование, обеспечить всем необходимым для безбедной праздной жизни. Люди занялись устройством своего благополучия, удовлетворением своих личных потребностей. Эти потребности уже никак не были связаны с самоотверженным служением Царю и Отечеству. Да, многие старались угодить царю, приблизиться ко двору, получить чины. Но не ради служения, а ради карьеры, для того, чтобы заметили. Детей именитые дворяне стремились выгодно "пристроить" в гвардию или в богатую семью. А что дети? Оценили чаяния отцов? Вот вы, Владимир Сергеевич, к примеру, в каком году родились?
-Ну, в 1807 году. А что?
-Стало быть, примерно вашими ровесниками были Владимир Иванович Даль (1801 года рождения) - знаменитый создатель русского толкового словаря; Павел Степанович Нахимов, 1802 года рождения, Иван Гончаров, родившийся в 1812 году, Алексей Константинович Толстой, который родился в 1817 году - в общем, можно было бы назвать целую плеяду великих русских деятелей, прославивших своими трудами Россию на века. И вы, и приведенные к примеру русские творцы, как и многие знаменитые ваши современники, можно считать, были детьми тех самых отцов, служивших на благо Отечества на полях сражений, в литературе, искусстве, на ниве просвещения и т.п. Следуя заветам и традициям своих отцов, эти деятели тоже внесли свой немалый вклад в развитие русской культуры, искусства, военного дела и прочее. И это, заметьте, в условиях так называемой "николаевской реакции", "николаевской диктатуры строгой цензуры и ограничений". Господи, тысячи страниц всяких статей, мемуаров, "воспоминаний" и исследований исписаны по поводу "николаевского режима", поправшего всякие свободы деятельности во всех сферах жизни государства. Царь "свободу попирал", а люди творили, изобретали, строили и достойно защищали рубежи Отечества во славу России. А чем в этот момент занимались вы, милейший? Что этакое достойное и замечательное сотворили во славу своей родины?
-Вообще-то, я являюсь профессором Московского университета, как вам известно.
-О, сударь! О вашей учености и выдающихся лингвистических способностях мне хорошо известно. Вы получили прекрасное образование. Я уже говорил о том, что поколение дворян эпохи Александра Благословенного всеми силами старалось дать своим детям блестящее образование. Итак, вы окончили гимназию, поступили на историко-филологический факультет Петербургского университета и окончили его со степенью кандидата. В 1833 году вы получили уже звание профессора и были командированы в Берлинский университет для пополнения знаний. Получив в Берлине европейское негативное отношение к русским, вы утвердились во мнении о России как "фокусе деспотизма" и главном тормозе на пути всеобщего прогресса, а потому в феврале 1935 года вы, добившись отпуска для устройства личных дел, вероломно сбежали из России, из "этой варварской страны", которая дала вам прекрасное образование, предоставила престижную и высокооплачиваемую работу в Московском университете. Попечитель университета Сергей Строганов обратился к вам с личным письмом, уговаривая вернуться в Россию и продолжить ученую карьеру. В ответном письме вы указали, что "страшитесь жить в деспотической стране", чтобы быть "благонамеренным профессором, насыщенным деньгами, крестами и всякой мерзостью". Кстати, вы могли бы нам рассказать, какова была ваша истинная причина покинуть навсегда родину? Неужели, только лишь неприятие "деспотизма николаевского режима"?
-Ну, во-первых, в Европе больше порядка. Там нет такой грязи во всем, как в России. Чистые ровные, вымощенные камнем дороги, ухоженные дома, парки и лужайки. Особенно в Англии, ну и, разумеется, в Ирландии, где я остановился. Во-вторых, там люди по-настоящему свободны. Они могут жить там, где им нравится, а не только у своего барина. Цивилизованный мир, одним словом. Поэтому и рвутся туда люди, которым хочется жить уютно, богато и свободно.
-По поводу свободы, богатства и цивилизации я мог бы с вами поспорить, уважаемый профессор. Не сейчас. А вымощенные дороги и красивые лужайки - еще не показатель порядка в стране. Но теперь я хочу нарисовать вам некую абстрактную картинку. Представьте себе, сударь, что вы живете со своей любимой женой и ребенком в трех меблированных комнатах с кухней и балконом, который выходит в сад.
-У меня нет ни жены, ни ребенка.
-Ну нет, и бог с вами! Я же не о вас конкретно говорю, а к примеру описываю. Вы хоть и не шибко богатый в материальном плане, но человек благонамеренный, аккуратный и с принципами. Жена ваша вам под стать: приятная женщина и хорошая хозяйка. В доме у вас чистота и порядок, и каждая вещь знает свое место. По утрам к вам приходит прислуга, которая следит за чистотой и готовит вам обеды. Поскольку вы человек строгих правил, то частых и шумных гостей в вашем доме не бывает. Ну, как вам такая картинка?
-Хорошо, только вот вам другая картинка. Вы, получив от троюродного дядюшки в наследство некоторое поместье и огромный старинный особняк, живете с женой и сынишкой в этом особняке, занимая всего лишь какие-то три-четыре комнаты, включая столовую в одной трети особняка на первом этаже. Остальные помещения в доме постоянно пустуют. Да вы и не знаете толком, сколько их там этих комнат. Ни вы, ни ваша супруга заброшенной частью дома не интересуетесь, поскольку там печи не топятся, свечи не жгутся и все вещи, которые там сложены, вам без надобности. В пустых комнатах грязь, сырость, пыль и плесень. Крысы бегают, тараканы ползают. Следят за всем домом прислуга, которая убирает ваши три комнаты, и сторож, он же дворник, садовник и конюх. Малолетние ребятишки сторожа (дворника, садовника) частенько носятся по нежилым помещениям, воображая себя индейцами, а сам сторож время от времени приходит с докладом о том, что нужны деньги, скажем, на починку крыши.
"Ваше-с благородие, давеча ветром сорвало маленько черепицы со стороны сада. Надо бы починить, а то протекает-с".
"Так почини. Разве я против?"
"Оно-то, знамо дело, что не против, а только, это... стало быть... рубль надо было бы на новую".
"Зачем рубль? Ты же не всю крышу собираешься перекрывать?"
"Не всю, барин. А только надобно человеку за работу заплатить-с".
"Хватит и полтины на все про все! Ступай!"
Естественно, с этой полтиной ваш работник потопает в кабак, где и напьется вусмерть. Крыша будет протекать, бесхозные комнаты сыреть и покрываться плесенью. Через время работник опять явится просить насчет крыши.
"Помнится, братец, я тебе уже давал полтину на починку".
"Знамо дело, давал. Только давеча опять ветром снесло-с. И окно прошибло на третьем этаже".
"Что ж я тебе, болван, монетный двор, что ли: всякий раз рубли да полтины по всякому пустяку отваливать?"
"Никак нет-с, барин! А только Сергей Владимыч вчерась покататься на Громе соизволили-с. Опосля, как покатались, поводья малость того... это самое... слегка повредились на две части".
"Что ж ты мне сразу не сказал, экая бестия!"
"Боялся, барин".
"Что ж я теперь должен Сергея Владимировича высечь?"
"Никак нет-с, барин! Сергей Владимыч не виноват-с. Поводья сами за дерево зацепились, видать, и, стало быть, того... Надобно рубль-с на крышу и поводья, барин".
"Господи! Вы меня разорите, ей-богу, с вашими крышами, окнами, поводьями! Продам я этот дом вместе с вами! И за какие грехи только дядюшка мне его отписал?"...
Ну, как вам картинка?
-Превосходно! Да вы просто поэт, Архип Архипыч! - восхитился Жорж. И все захлопали в ладоши.
-Так вот, господа, - спокойно продолжил архивариус, - это я к тому, что те самые три маленькие уютные комнатки - это Англия. Ваша чистенькая и благоустроенная Англия вместе с Ирландией. А этот огромный дом - это Россия, друзья мои. В трех комнатах, друзья мои, намного проще навести чистоту, порядок и покой, нежели в огромном доме, в котором значительная часть помещений пустует. Вот, скажем, Григорию Григорьевичу свои миллионы не на кутежи бы тратить было, а на освоение обширных зауральских земель. И у вас цель в жизни появилась бы, и государству польза. Уверяю, скучать, праздновать и критиковать вам не пришлось бы. А вам, Владимир Сергеевич, тоже следовало бы не шататься по чужим краям, а у себя дома воспитывать в молодых людях любовь и радетельное отношение к отечеству. Не появлялись бы Печорины и прочие скучающие бездельники. Но вы помчались за комфортом и личным благополучием. Ладно бы, только это. Так вы еще и обвинять свою страну принялись.
Позже вслед за известным французским авантюристом маркизом де Кюстином изливали на Россию всякую грязь. В итоге вы ничего, в общем-то, не получили. Из ученого вы превратились в священника, преподающего церковную риторику. Вот это как вы можете объяснить?
-А я никак не собираюсь ничего объяснять, - буркнул Печерин. - Я имею право жить так, как хочу, и там, где хочу.
-Да Бог с вами! Конечно, вы имеете право! И вам, кстати, никто не препятствовал ездить в Европу в любое время. Но на родине от вас справедливо ожидали, что получив знания, вы хотя бы часть из них передадите подрастающему поколению. Вы же бесцельно болтались по Европе, остановившись, в конце концов, в Дублине, работая капелланом в одной из больниц. Вас не грызла совесть за откровенное предательство по отношению к своей стране, к людям, давшим вам образование и обеспечившим вас прекрасной работой?
Печерин ничего не ответил, а только обиженно отвернул голову в сторону от сидящих.
-Господи! Неужели этого мерзавца Михаил Юрьевич взял в прототипы?! - воскликнул Кушелев.
-Григорий Григорьевич, я очень прошу воздержаться от резких характеристик, - спокойно остудил Кушелева архивариус. - Я тоже не в восторге от того, что господин Печерин не только не исполнил своего долга перед родиной, но и всячески клеймил перед нашими врагами родное отечество. Кстати, вы ведь сам, дорогой Григорий Григорьевич, в глазах своих ровесников и потомков тоже выглядите не самым лучшим образом. Судите сами: вы оказались наследником миллионного состояния своего знаменитого деда, екатерининского канцлера Безбородко. И что? Свои деньги вы швыряли направо и налево, устраивая у себя во дворце на Гагаринской кутежи и пиры. Справедливости ради, следует признать, что вы, окружив себя творческой братией, оказывали нуждающимся творцам финансовую помощь. Весь Петербург говорил о том, что вы за свой счет отправили Александра Дюма в кругосветное путешествие. Но и на том спасибо. Все-таки это лучше, чем предавать родину.
-Боже! И эти люди были моими прототипами! - схватился за голову Жорж.
-Успокойтесь, господа! - поспешил утешить обоих Печориных Глеб. - Вы в романе выглядите вовсе уж не совсем плохими.
-А мы с этим, э-э-э, господином, - Кушелев указал глазами на Печерина, - по-вашему получается, оказались окончательными негодяями?
-Да что вы, право? - возразил Архип Архипыч. - Вовсе нет! Вы одни из многих. Молодые дворяне (значительная часть) того времени жили, совершенно не думая ни о чем, кроме как получать удовольствия и удовлетворять свои желания. Даже те, которые находились на службе, военной или гражданской, службой вовсе не занимались. Да никто от них эту службу и не требовал. Разве что чисто формально появлялись в полку или, скажем, в департаменте для того, чтобы отметиться. Час-другой - и скорее домой, чтобы приготовиться на бал, или прием к влиятельной баронессе, чтобы на глазах у публики поволочиться за какой-нибудь княжной, чтобы привлечь к себе внимание светского общества. Разве не так, уважаемый Жорж?
Жорж смущенно пожал плечами:
-А разве в этом можно найти что-нибудь предосудительное?
-Нет, конечно, - продолжил Архип Архипыч. - Тогда это было нормой общения и светского времяпрепровождения. Дворянство равнялось на Европу. А в Европе золотой молодежи не пристало было заниматься каким-нибудь серьезным делом. Разве что пару стишков даме в альбом черкнуть, или с выражением скуки на лице выдать публике какую-нибудь остроту. Что говорить? Сам Лермонтов не лишен был таких манер. Он знал, о чем писал в своем романе. Надо сказать, что подражание Западу - это была наша русская черта. Впрочем, я вовсе не против того, чтобы перенимать у кого бы то ни было хороший опыт и новшества. Но только ХОРОШЕЕ перенимать, а не все подряд, что нам подсовывают предприимчивые западные воротилы. Так вот, в ваше время дворянская интеллигенция даже разделилась на "западников" и "славянофилов". То есть, как вы знаете, в начале 40-х появились общества "славянофилов" и "западников". К славянофилам, к примеру, относились литераторы Даль, Островский, Григорьев, Тютчев, Аксаков. А к западникам - Герцен, Огарев, Белинский, Тургенев. Западники неприязненно относились к политике, культуре и экономике России, требовали реформ по западному образцу. Понятно, что славянофилы выступали в противовес западникам и отстаивали принципы традиционализма и русской соборности. Эта творческая интеллигенция, конечно, влияла на умы и сердца молодежи, но оба общества этой интеллигенции не имела массовый характер. В массе своей дворянская молодежь скучала и бездельничала. А свое безделье оправдывала "невыносимыми условиями", "деспотизмом режима" и "засильем цензуры". Виновато в этом, разумеется, было царское правительство.
Когда у нас в России общество было довольно правительством? Да никогда, насколько я знаю. И самыми недовольными были, конечно, элиты и чиновники. Так что вы, господа Печорины, ничем не отличались от этих самых недовольных ваших соотечественников. Вы истинные герои вашего времени. Ваше недовольство, дорогой Григорий Александрович, вкупе с привычкой к безделью привело вас к глубокому разочарованию. А поскольку вы, сам по себе, человек острого ума, больших дарований и самых высоких амбиций, ничего полезного в жизни не делая, изрядно заскучали, поскольку не смогли вашу недюжинную энергию вложить в какое-нибудь стоящее дело, вас потянуло на самые дурацкие "подвиги", от которых и вы сами не получили удовлетворения, и другим принесли одни страдания и беды. "Ах, в России нет возможности проявить себя!" - решили вы и подались искать приключения в страны Востока. Много чего там для себя нашли?
-Я там храбро сражался! - нашел, наконец, Печорин нужный аргумент после долгого молчания.
-Кто б сомневался? Главное, сражался на чужой земле, за чужие идеалы и чужие ценности. А так ничего, конечно. У нас много было, да, впрочем, и остается теперь таких героев. Вас еще можно простить за то, что сражались за идеалы, а не за деньги.
-Можно подумать, что теперь в современной России живут сплошные патриоты.
-В том-то и беда, мой дорогой, что ничего у нас в России за 200 лет не изменилось. То есть, если насчет техники, промышленности - экономики всякой, ну, естественно, качества жизни, моды, опять же, образования - в общем, всей человеческой жизни говорить, то тут, конечно же, произошли разительные перемены. У нас тут все совершенно другое, такое, что вам и во сне не могло присниться. Да вы и сами видите, ЧТО у нас тут и КАК. Вот, видите, электричество, центральное отопление, улицы освещены электрическими фонарями, по асфальтированным дорогам машины туда-сюда носятся. Э-э, друзья, у нас есть все: самолеты, атомные корабли, в космосе наши люди годами работают. Вот у меня телефон. Кнопочку нажал, говори с кем угодно, хоть бы если твой собеседник был в Америке. Или вон телевизор стоит...
Архип Архипыч встал с места, подошел к телевизору и включил его:
-Вот, видите, до чего мысль человеческая дошла. Могли вы себе в своем 19 веке представить такое?
-Куда уж там?! - в один голос воскликнули Печорин с Печериным.
-Вот, как мы изменились, господа! - поднял указательный палец архивариус. Потом помолчал и, выждав значительную паузу, продолжил, - В одном только мы остались такими же, как вы: в своем бестолковом стремлении оглядываться на Запад. У них там, на Западе, все так прекрасно, так замечательно, так умно и красиво - просто рай, а не жизнь там, в америках-европах. А у нас все паршиво, безобразно, ужасно и страшно. Там демократия и свобода, а тут диктатура и полный мрак - вот, какие мыслишки подбрасывают в народ наши "обиженные" представители элиты. И принимаются критиковать все и вся. И этими "обиженными", стоит отметить, являются вовсе не те, которым действительно надо было бы обижаться на власть, чиновников, некоторых представителей правоохранительных органов, а как раз те, которые получили от власти, государства и народа всё - и даже больше: владельцы дворцов, обширных гектаров земли со всеми угодьями, дорогих иномарок (ну, это машины у нас такие, которые из-за рубежа привозят), огромных счетов в европейских и американских банках, собственных самолетов и много еще чего. Казалось бы, чего им еще не хватает для счастливой жизни, что они с таким остервенением порочат страну и общество и ищут отдохновения за рубежом? При этом еще, здесь, на родине получают свои доходы, пенсии и награды. Как вам такая картина?
-Считайте, Владимир Сергеевич, что ваш побег из России в Европу в сравнении с нашими "бегунцами" и "ждунами" - просто детская шалость, - добавил Глеб. - Вы хотя бы во имя идеи бежали, а наши - исключительно из жадности, ради денег.
-А "ждуны" - это кто? - спросил Жорж.
-А-а, да это такие граждане, которые еще не побежали, но ждут благоприятного момента, чтобы дернуть на Запад. Они там, в Европе или Америке, потихоньку скупают элитные дома и коттеджи, участки земли, свои накопления хранят в зарубежных банках, отправляют в престижные зарубежные учебные заведения своих детей для учебы - короче, заблаговременно готовят почву, а здесь, в России, притворяются благопристойными гражданами, с высоких трибун и сцен вещают о благе народа о высоких культурных ценностях и, облачась в одежды небожителей, всячески привлекают к себе внимание и любовь сограждан. Большая часть таких "небожителей" представители богемы: артисты, певцы, музыканты, художники, ну, и всякие борзописцы.
-Надо полагать, что распознать этих перевертышей очень трудно, раз они так хитро маскируются? - задумчиво изрек Жорж. - А ведь их надо как можно скорее выявлять и гнать из страны в шею: они ж так же втихаря могут наносить вред в стране, чтоб потом можно было бы похвалиться своими "подвигами" перед новыми хозяевами.
-Они и вредят, - сказал Глеб. - И не только втихаря, но и открыто. Например, толкают людей на всяческое противодействие властям: митинги, демонстрации, массовые беспорядки. Призывают людей устраивать теракты, акты неповиновения, обманывают людей, пропагандируют чуждые нам ценности.
-Почему же власти не привлекают таких людей к ответственности? - воскликнул Григорий Александрович.
-У нас гуманные законы, которые, к тому же, можно легко обойти и нарушить.
-И что же, вы так и будете жить со всем этим дерьмом?
-Знаете ли, дорогие господа, - опять вступил в разговор Архип Архипыч, - быстрее и вернее всего каждый человек проявляет свою истинную сущность в сложных или экстремальных ситуациях, которые заставляют человека быстро принимать решения и действовать оперативно в соответствии со своими навыками, умениями, возможностями и всем тем арсеналом жизненного опыта и жизненных установок, которые он имеет на момент этой самой сложной и экстремальной ситуации. Скажем, случился в большом доме пожар. Трус первым побежит к выходу, расталкивая всех вставших ему на пути людей. Храбрый и отзывчивый сразу же бросится спасать слабых и немощных. Смельчак, умеющий концентрироваться и не паниковать в минуту опасности, станет искать способы тушения пожара. Паникер в страхе забьется в какую-нибудь щель и будет орать о том, что все пропало и все непременно погибнут. В общем, вы меня понимаете: каждый будет себя вести так, как он поступает обычно в повседневной обстановке, но в скрытой и незаметной форме. В обычной обстановке трус как себя ведет?
-Вероятно, заранее готовит для себя все пути к отступлению, к побегу, к оправданию, к защите со стороны кого-то сильного и могущественного, - предположил Глеб.
-Совершенно верно! - согласился Архип Архипыч. - Так же и остальные. Модели поведения, думаю, вы и сами можете безошибочно нарисовать. А я говорю о том, что в настоящее время Россия и весь российский народ испытывает сложную и даже экстремальную ситуацию военного противостояния против мира зла и мракобесия, развязанного и навязанного нам беснующимися в припадке зла против нашего государства силами военно-политической коалиции государств Запада во главе с Соединенными Штатами Америки. Да-да, дорогие наши гости, тех самых Американских Штатов, которые Российская империя бескорыстно защищала, когда Штаты были еще слабые и немощные. Теперь они набрали силу и вознамерились единолично повелевать всей планетой. А Россия поставила этим глобальным планам заслон. Вот они, вместе с вашей любимой цивилизованной Европой накачали наших ближайших соседей оружием и науськали на Россию. Российскому народу ничего другого не оставалось, как принять вызов и пойти на защиту своих рубежей. Сейчас на западных наших рубежах идет война. У нас её называют военной операцией. И эта война сразу же выявила, кто у нас в стране настоящий патриот и герой, а кто подлый трус и предатель. Все эти "беглецы" и "ждуны" уже в самом начале войны выдали себя с головой: кто-то быстренько удрал к нашим врагам, кто-то еще немножко покрутился у щедрой российской кормушки и тоже сбежал. Еще, конечно же, остались "ждуны", которые ждут, чья возьмет, и потихоньку грабят народ самыми подлыми и грязными способами, кто-то затаился до времени, когда война закончится, чтобы потом продолжить свою безмятежную и вольготную жизнь, занимаясь коррупцией, грабежом, обманом и прочими темными делами.
-Боже мой! Какой ужас! - вскочил с места Жорж. - Чем же это все закончится?
-Победой! Нашей праведной и полной Победой над всеми этими темными силами, дорогой мой! - убежденно заявил архивариус. - Так не раз уже бывало в истории России. Уроки истории, господа, не следует забывать. Особенно истории наших военных побед: и в войне с крестоносцами, и в войне монголо-татарами, с поляками, шведами, с турками, французами и немцами. Мы никогда не шли войной на чужие земли с целью агрессии и захвата этих земель. Мы всегда отражали нападения агрессоров. И в этом состояла наша правда. И теперь мы отражаем преступные замыслы и действия целой коалиции агрессоров. Но Бог с нами, а значит, и Правда на нашей стороне, и победа будет за нами.
И так будет! Но для достижения этой победы всему нашему народу нужно сплотиться в своей вере вокруг настоящих радетелей Отечества. Бог дал нам мудрого и порядочного руководителя для нашей победы. Так надо следовать его призывам и указаниям. Причем, всем, кого эти призывы и указания касаются. А среди нас то там, то здесь находятся вредители разных мастей: взяточники и коррупционеры, лжецы и саботажники, казнокрады, вымогатели и мошенники, ну и все остальные бесчестные люди, которые без стыда и совести воруют и жируют, пользуясь тем, что при больших масштабах страны властям трудно добраться до каждого вредителя. Но сейчас в условиях серьезных угроз самому существованию нашего государства народ, и что отрадно, в большей степени молодежь, все интенсивнее предпринимает усилия по защите суверенных интересов России. Лучшие люди всей страны, настоящие герои нашего времени добровольно отправились защищать в боях западные рубежи России. А жители нашей необъятной Родины принялись добровольно помогать фронту. И в этом залог нашей победы. Так и надо. Если и дальше каждый здоровый молодой человек сочтет за честь добровольно и с полной отдачей сил и энергии послужить Отечеству на поле брани или в тылу, то нам любой враг не страшен, и Великая Победа не за горами...
*
-А где эти, Архип Архипыч? - спросил Глеб, щурясь от яркого света настольной лампы, которую включил архивариус, заставши своего помощника дремавшим в темноте за рабочим столом.
-Кто эти? - не понял Архип Архипыч.
-Ну, гости наши. Они только что сидели вот здесь в креслах, и мы все пили чай.
-Да какие гости? О чем ты говоришь?
-Господин Печерин и господин Кушелев. И еще эти, Печорин с Жоржем из "Героя нашего времени".
-О-о, братец! Тебе, я полагаю, сон какой-то приснился. Говорил я тебе, что не следует до поздна засиживаться в музее. А ты, неслух, вместо того, чтобы с архивной пылью по ночам якшаться, пошел бы лучше на эту, как у вас там называется, дискотеку, что ли, или в кино.
-Но вы сами, Архип Архипыч, тоже частенько сидите здесь до утра.
-И-и-и! Нашел на кого равняться! Я, молодой человек, свое уже давно отплясал. А засиживаюсь тут, когда доклад надобно сделать или статью. Ты ж знаешь, как у нас бывает: пришлют депешу, чтоб срочно все и подробно, по пунктам. Всё чего-то и куда-то спешат господа начальники. Давай, давай, быстрее! Разве в нашем деле нужна спешка? Ну, ладно. Что это там тебе привиделось, ежели ты так встрепенулся?
-Да так, ничего особенного.
-Времени, мой мальчик, уже 2-й час. Пора уж и по домам. Со мной пойдешь, али тут на диване перекантуешься до утра?
-А вы сами почему не спите?
-Да я уж было спал. Да собака во дворе забрехала. Вышел, чтоб загнать её в будку, глянул в сторону музея, а там в коридоре свет горит. Думаю: надо пойти проверить, все ли ладно? Прошелся по комнатам, а тут ты. Ну, так как? Пойдешь, или останешься?
-Останусь, пожалуй тут.
-Ладно. Так что тебе привиделось, мой дорогой? Вон, как взволновался.
-Знаете, Архип Архипыч, я решил, что после практики пойду в военкомат и попрошусь добровольцем на передовую.
-Вот те раз! - всплеснул руками Архип Архипович. - И давно тебе эта идея в голову пришла?
-Нет, сегодня.
-Слушай, сударь! А ты часом не приболел ли? Что-то ты какой-то совсем не свой.
-Да нет, свой я, свой. Просто стыдно мне, здоровому пацану, сидеть здесь, в архивной пыли, в то время, как мои ровесники защищают Родину в боях.
-В "архивной пыли", ты, дорогой мой, только две недели, а все остальное время ты учишься. Ученые люди, между прочим, нужны стране так же, как и солдаты.
-Знаете ли, сейчас самое главное - выдворить всех укронацистов с нашей земли и уничтожить в их логове. Вот победим врага, тогда можно и продолжить учение. Вы же сами сказали, что если каждый молодой человек сочтет за честь послужить Отечеству на поле брани, то...
-Когда это я говорил? Что-то не припомню, - перебил Архип Архипыч.
-Да нынче... Впрочем, неважно... Во всяком случае, вы вполне могли это сказать. Разве не так?
-Так-то оно так. Да только никаких советов и указаний на сей счет я тебе не давал.
-Не давал. Но у меня и своя голова на плечах имеется.
-А как к этому твои родители отнесутся? Ты отправишься, а мне перед ними ответ держать.
-Я думаю, нормально отнесутся. Притом, я не умирать собрался на фронте, а побеждать.
-Ох! Озадачил ты меня, братец! Ну, ладно, я пошел. Ты изнутри на щеколду входную дверь-то не закрывай. Я сам снаружи своим ключом запру. До утра, мой мальчик!