С моим другом Сергеем и его прежней, тогда всего второй по счету, женой отправились мы в Заполярье. Собственно, туда я не собирался, намереваясь в свой законный отпуск пройти на байдарке с коллегой, тоже Сережей, по реке Великой, что на Псковщине, Пушкинские места посмотреть. Только Сережа в день отъезда свалился с высокой температурой, не идти же в одиночку. Поменял планы, решил навестить родителей, которые жили в другом городе. Согласовал планы с женой, хотя ей так и так работать, она без отпуска. Позвонил родителям, обрадовал своим близким появлением. Съездил на аэровокзал, купил билет на завтрашний самолет, вернулся, сижу дома. Звонит мой друг Сергей. "Нет ли у тебя лишнего спальника? - спрашивает. - А то мы в Заполярье податься решили, рыбку половить". "Есть, - отвечаю обреченно, - бери, что хочешь, бери один спальник, бери два. Сам я на Великую собирался, да напарник заболел". "А ты с нами давай, очень здорово будет", - предлагает друг. Я заинтересованно: "Поезд когда?" А он мне: "Через два часа". Каюсь, его предложение я прокомментировал бестактно. Про спальник мы договорились, и трубки повесили. А я как раз перед этим разговором очередную книгу дочитал и новую начинать сразу не хотел. Дел нет, и предстоящему размеренному периоду явно не хватает красок. Почему бы не на Север? Рюкзак еще не разобран. Жене позвоню, она мой билет на самолет сдаст. Перед родителями извинюсь, приеду к ним чуть позже. Курева вот почти нет, ну, уж как-нибудь. Так все и сделал. Через два часа был с друзьями в поезде. "Хорошая вещь каникулы!"
Приехали на станцию "Полярный круг", пересели на другой поезд, едем севернее. Вышли у деревни с загадочным названием "Черная речка". Оттуда надо еще севернее, но уже по реке, другого ходу нет. Только у нас лодки нет. Пошли по деревне. Народу там осталось немного, кто помер, кто уехал. Оставшиеся занимаются сбором морской капусты, ламинарии по-научному, достают вилами со дна, сушат и сдают. Тем живут, да подножным кормом. Мужики, как водится, пьют. Мы в один дом, в другой. "Нельзя ли лодку на время получить?" Не дают лодку, говорят, что нет. А у нас спирт с собой, литра три. Начали мы по душам в избах разговор вести, здесь угостим и пригубим, там. Глядишь, подружились, где-то и сошлось, отыскали лодку. Хозяин, правда, к тому моменту не совсем в себе был, но на ногах держался. "Берите, - говорит, - мужики, только верните потом". А сам в это время к жене моего друга обращается, смотрит, не моргая. Это чтоб мужик не подумал, что он пьян - жену друга он за мужика принял, не разобрался, видать.
Лодка нам перепала - решето, в воде по макушку. Воду мы отчерпали, щели, как могли, законопатили, и в путь, пока хозяин не протрезвел, обратно лодку не затребовал. Когда на обратном пути мы ту лодку возвращали, узнали, что мужики за нас свечку на поминание поставили. Потому что лодка эта была для плавания не пригодна, и когда мы в ней сидели, то один из нас непрерывно воду черпал, иначе потонули бы. Ну, есть Бог. Дошли до острова "Олений", что на Белом море в Чупской губе Кандалакшского залива, там неподалеку филиал биостанции Московского университета когда-то был. Палатку поставили, на случай дождя окопали, растяжки от ветра укрепили, все, как надо. И роскошно время провели. Рыбалка по щедрым северным меркам - треска, навага, скорпена. Кто не знает: скорпена - это такая многоцветная рыба из отряда ядовитых ершей, ее еще морским ершом кличут. С виду страшненькая, но в уху хороша, навариста. Удочки не нужны, мы рыбу с лодки на закидушку брали. На палец леску толстую наматывали и два здоровущих крючка цепляли. На крючки пескожилов насаживали - червей, которые в песке на берегу обитают, на том месте, которое отливом обнажается. То место приливно-отливной зоной или литоралью называют. Видишь на литорали конусы закрученные - это пескожил накрутил. Походишь - найдешь.
Случалось, что мы зараз на оба крючка ловили. Хватает на один крючок треска или навага, а пока тащишь, за второй крючок скорпена уцепится, она жадная. Еще зайчик на литораль вышел, а мы со стороны леса оказались. Зайчишка от нас, а там море. Прижал зайка ушки, сжался, трясется. Ну, не трусь, малыш, не обидим! В руки малыша брать не стали, иначе мать-зайчиха могла не принять. Отошли в сторону, свистнули, он и побежал в лес, родных искать.