Lib.ru/Современная литература:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Помощь]
Танго семь сорок
Меня бросил старый еврей. Это было давно и теперь уже не имеет для меня никакой эмоциональной силы, более того -- мне, как в затертой поговорке, временами кажется, что этого и не было. Против большого и сильного настоящего это - сущий конфуз, вздор, пустяк, нелепость, анекдот. Даже не очень скверный. Уже смешной. Но в тот момент, когда судьба приготовила мне это блюдо и оно еще исходило сочным паром -- в тот момент острейшее лезвие вопроса "почему" полоснуло меня... И действительно, причины так и остались неясны. И пока рана зарастала, это самое мучительное "почему" превращалось в "зачем". Зачем мне нужен был этот едкий, как попавшая на зуб перцовая горошина, эпизод, этот горбатый комизм, словно розгой по женскому началу. Ведь если женщина молодая, красивая -- или не очень молодая, но все равно красивая и хороша, понятно где, -- разве ее может бросить старый и некрасивый мужчина? Нет, такого быть не может. Или?
Он был старше на двадцать лет. Ниже ростом. Когда в кепке, напоминал дагестанца. Которым, в сущности, и был по рождению. Впрочем, национальность как таковая здесь играет роль скорее визуальную. Разве вместо фразы "он пришел с цветами" уважающий себя рассказчик не должен сказать "он пришел с букетиком ирисов"? Или с веткой орхидей. Или с одной пурпурной розой на длинной ножке, на ходу раскрывающейся белой изнанкой лепестков навстречу той, которой она предназначается... спешно раздевающаяся, словно замужняя женщина на тайном свидании. И так далее! Национальности -- это же такая важная описательная деталь, и ничего личного -- здесь. Что еще... Он был маниакально чистоплотный, мстительный к неким неведомым, но представляемым размытой шоблой кисти позднего импрессиониста -- врагам, немногословный, степенно нежный -- только бы не уронить круто замешанное на традициях родины достоинство...маленький, но очень устойчивый и сильный человек, очень суеверный, если не сказать дремуче... Верил, что не только нельзя брать от кого-то одежду, но и отдавать -- порчу наведут. Я смеялась в начале над этими причудами, но потом поняла, что бесполезно. Это и была его мудрость, которую я тщетно искала не в тех разговорах.
Встречались мы перед сном, что было обусловлено его и моим образом жизни. Я укладывала ребенка. Он возвращался с рынка. По профессии он был связан с мехом, что-то вроде оценщика шкур, но торговал, я думаю, всем подряд. Он держал две лавочки и по моим меркам должен был быть богачом. Но подарил он мне только джинсы. Никаких горжеток и бриллиантов. Да, и через неделю он вручил мне ремень к джинсам как отдельный подарок, пояснив, что фирменный.
Впрочем, речь пока не о скудной имущественной стороне. А о том, что встречались мы строго в тот момент, когда он, уставший до слезящихся сгущенно карих глаз, уже лег в постель. Я звонила в домофон, он открывал и сразу ложился. Мне предназначалось тут же раздеться и лечь рядом. Секса я не помню. Хотя в ту пору я была убеждена в том, что он был. Нет же, он, разумеется, был! Но последующий опыт его стер, заполнив всю мою оперативную память. Конечно, я его вспомню, если захочу. Но мне это не нужно. Потому что дело тут не том, как все было на самом деле, а в том, что мне казалось. Что мне хотелось чувствовать и во что превратило мое мятежное в поисках бури воображение эту смешную историю. Немолодому человеку в разводе было необходимо просто иметь кого-то для удовлетворения естественных потребностей. Не угасающих, но живущих в обще утомленном теле. Непосильный ритм: вставал он в шесть-семь утра. Мы как-то скомканно завтракали, он совал мне кулек конфет "для мальчика" - и мы расходились... Но мне-то как любой женщине -- или почти любой -- важно было знать, что у меня есть отношения. А раз они есть -- так они самые лучшие в мире! Все элементарно, как в анекдоте про лягушку: я такая, потому что сейчас я болею. А так я, разумеется, белая и пушистая...
Он же говорил: в мае станет свободнее. И я верила, ибо как иначе могла оправдывать происходящее. Мы ни разу никуда не сходили вместе.Но мы обязательно должны были это сделать! Если бы он в конце концов внезапно не исчез.
За время нашей недолгой условно-досрочной близости он подарил мне не только джинсы. Справедливости ради стоит упомянуть скалку и будильник, - они просто были ему не нужны, в чем он честно признался, а я взяла, хотя мне тоже были не нужны. Но магию хлебного шарика из рук хозяина никто не отменял. Хлам, что дорог, как память, занимает основную часть моего скарба при перездах. Бог с ним, с мелочами. Мой странный друг надарил мне, кроме всего прочего, целую кучу моющих средств. Такая у него была причуда -- у него была аллергия на все китайское и отечественное, он мог мыться только американским мылом и стирать только американским порошком. В общем, все радости гигиены ему присылал сын из штатов. Кое-что из того перепало и мне. А я... была не против. Мне нравилось "мыло душистое", а ему нравилось, что мне нравится. "Мужчина на коне, когда он угодил женщине", - говорил мой загадочный друг. Мне угодить было нетрудно.
Женщин сравнивают с бабочками, ланями, газелями, кошками и другими приятными тварями божьими. А мой опыт говорит, что женщина должна быть черепахой. Это феноменальные существа. Они счастливы, даже когда им месяцами не меняют воду и вообще о них забывают. Они умеют жить своей жизнью и ничего не требовать от людей и от Бога. Они неприхотливы и совершенно не обидчивы. Не ест, не пьет -- а придет ветеринар, осмотрит -- и скажет: "У вас абсолютно здоровая отличная черепаха"... Наверное, люди, превращающиеся в черепах, имеют хорошую карму. Как это прекрасно -- не плакать и не ждать никаких добрых вестей. А главное -- ни от кого добрых поступков! Не страдать от нанесенных обид. Не мечтать сходить вместе с кем-нибудь в Большой театр или получить оргазм. Бывает ли у черепах оргазм? Думаю, они и без него прекрасно обходятся и, вопреки психоанализу, остаются здоровыми. Как это прекрасно - просто быть счастливой черепахой.
Еще долго после того, как наши "лучшие в мире отношения" завершились по-английски, я находила у себя одноразовые крема, моток пакетов для пикника (много лет не была на пикнике!), 50-граммовую бутылочку виски из дьюти-фри, аккуратную баночку вазелина и даже открытку с днем Святого Валентина, которая была мне смущенно вручена в апреле со словами "Вишь, как замотался...". И так далее. Все перечисленное, а также не перечисленное и пропавшее в недрах моей комнаты, - made in USA. Ну в крайнем случае, Канада. Даже открытка. Неужели на другие открытки у него тоже была аллергия?
Какие еще помнятся особенности этого милого человека... У него было два слова, неизменно веселившие меня: пОняла и ляжь. Он пользовался очень хорошим парфюмом и очень часто болел простудами. При этом он боялся заразить меня, чтобы потом я не заразила бы его. Мои попытки объяснить, что переболеть одним и тем же штаммом -- или как это называется? - невозможно, вызывали лишь сердитое раздражение. В итоге мы виделись совсем редко. У него были очень волосатые грудь и спина. И ладные красивые ступни маленького размера. Возможно, одного со мной. В любом другом случае я бы никогда не упомянула эту деталь. Никогда. Но есть моменты, когда имеет смысл говорить только правду. Чтобы понять -- зачем же мне все это было нужно...
Потом ему пришлось переезжать. Спешно. Он же снимал жилье, как и я. При этом он улетал в Германию по своим коммерческо-меховым делам. То есть собирал все вещи, чтобы перевезти их к своей 85-летней тете из Грозного -- и одновременно собирался в поездку. Мне было дано в связи с этим несколько мелких поручений. Я была в шоке -- за него, потому он сам вел себя с величественной стойкостью. Он был настоящим мужчиной. А я, зная, что такое переезды, нервничала. И... наверное, чувствовала, что к тете из Грозного меня уже не приглАсят, - еще одно смешное слово из его арсенала...
Выполнив поручения, я принялась ждать. Я дождалась, но после поездки он пришел лишь один раз. Ко мне - чего мы не практиковали, потому что он считал, что именно женщина должна приходить на территорию мужчины, а не наоборот. А потом он исчез. Я ему звонила -- но номер был глухо недоступен. Видимо, он заблокировал меня. Не стерпел грехопадения в рамках своего кодекса чести? Тетя запретила? Или?
Я звонила, недоумевала, расстраивалась, жаловалась, роняла слезы, слушала Led Zeppelin -- Baby, Baby, I'm gonna leave you, ходила рядом с его домом -- ведь мы жили по соседству, пока он не съехал. Я тосковала по "лучшим в мире отношениям". По нелепости, по конфузу, по скверному анекдоту. Моя подруга звала меня танцевать танго. "Это так отвлекает, так снимает стресс...". Не сомневаюсь. Но танго танцуют в паре. А у меня ее не было. Даже старый еврей меня бросил.
Не знаю, кто -- наверное, ангел-хранитель уберег меня от долгих ядовитых страданий, а заодно ответил мне на болезненные вопросы "зачем" и "почему". Рана быстро затянулась -- у меня появились не "лучшие в мире", а настоящие отношения. Мне было даже странно о них говорить, потому что, получая насущно необходимое, не слишком хочешь это описывать -- древний инстинкт, заставляющий получше спрятать добычу. Но когда мы ссорились на заре совместного быта, то часто вспоминали вместе скалку старого еврея, которую выкинули накануне или другие странности забытого друга. Мы смеялись над ним, и эта призрачная маленькая фигурка в кепке помогала нам помириться. Мы против него дружили. Он был неиссякаемым источником нашего ехидства. А ведь ничто так не снимает стресс, как совместное невинное злословие в адрес того, кто об этом никогда не узнает. Даже танго.
Москва, 2013
Связаться с программистом сайта.
