Lib.ru : Слободкина Ольга. 1992 год. 140 стихов созерцательной поэзии

1992 год

140 стихов созерцательной поэзии

Сегодня первый день после Рождения,

Вернее, Рождества - от Света Свет.

Я, падшая, не слышу Пения,

Закрыт Духовный Слух, но Твой Завет

Глубоко в сердце, знает дух земной,

Что Небо есть и Радость - Мир Иной.

* * *

To M.M.

В Новый Год, под вечер, первого числа

Ты напоминаешь о себе.

Мне казалось, Вечность замела

Шрам на перекошенной судьбе.

Но заходит в сердце странный дух,

Пеленает память, гладит мозг.

Я не смею помолиться вслух,

И слезами по свече стекает воск.

1 января 1992

* * *

Как всё, и душа устает

И нуждается в Небытие.

Перед мысленным взором - Полет.

Отрываюсь от тела во сне.

Остается далёко Земля.

Мне легко, только страшно чуть-чуть.

Правда, это уже и не я -

Лишь Пространный Нетягостный Путь.

5 января 1992

* * *

To D.Z.

Быть может, в Вечности, четырнадцатилетние,

Мы будем вместе, как тогда, за Истрой,

Две юные души - Влюбленные, Бессмертные,

Зажженные Единой Божьей Искрой.

5 января 1992

* * *

Тяжелый вздох поднялся в зимний воздух,

Словно душа из тела вышла вон

И затерялась в отзвуках морозных,

В тревожно-резком карканье ворон.

24 января 1992

* * *

В сердце падает Неба взгляд -

Преломленное Отражение

Глаз, поднявшихся невпопад,

Звезд ночное Преображение.

Я одна - на Земле большой.

Смерть Блаженная так далёка.

Лишь в душе, от грехов немой,

За ушедших мольба высока.

25 января 1992

* * *

К ночи выпал на душу покой -

Кто-то помолился за меня.

Небо угасает за рекой

Красками тумана и огня.

Вынырнули лица первых звезд

Из глубоководной темноты.

Вечности далекой слышу плёс...

Боже! Это Ты или не Ты?

зима 1992

* * *

Да, я люблю материю неживую,

Ту, что меня переживет.

Спокойно-хладнокровную, чужую,

А не по плоти кровный братский род.

1 февраля 1992

* * *

To L.

Мир тебя не понимает -

Бедная ты моя!

Небо по тебе страдает.

Ты юродивая?

Нет, юродства не принявшая,

Слепо мечешься в миру.

Я такая же, пропащая,

Словно осень на юру.

3 февраля 1992

* * *

Я могу думать о снеге, черных февральских деревьях,

Вьющих мудреный орнамент тонких закрученных веток.

Я могу думать о птице, тающей в белых полотнах,

Крылья расправить сознанию, в Новое Небо вступить.

Я могу думать о море, пристани под Кара-Дагом,

И за пределом оставить образы страшной зимы.

8 февраля 1992

* * *

Я перестала отличать добро от зла.

Живу, словно блаженная, - во сне.

Зима все мои страхи унесла,

И Чистый Мир, как день, стоит во мне.

Еще февраль, но звуками весны,

Живыми нотками прозрачных вечеров

Приподнятые Небеса полны.

Моя душа - прощенный Богом Иов.

10 февраля 1992

* * *

Как меня позовут, не останусь здесь и полдня,

Уплыву в Неизбывные Длинно-Прозрачные Дали,

И легчайшие Ангелы нежно укроют меня

Совершенным Блаженством - без страха, тоски и печали.

* * *

Тюльпаны в темноте прозрачной

Застыли, словно восковые,

А на окно идут туманы -

Волна к волне. Они живые.

И я - в аквариуме. Небо

В замедленно-зеркальном взгляде

Плывет в Пространственную Небыль

Одной души лишь только ради.

февраль 1992

* * *

The tulips in transparent darkness

Are still as if they were in wax.

The mists are coming to my window -

Wave after wave. They are alive.

Me - in aquarium. The skylight

In mirror-like slowed-down sight

Floats to a Spatial Wonderdistance

For the obscure soul alone.

Feb.1992

* * *

To M.T.

Человек - это Голос.

Его даже можно коснуться рукой -

Он невесомый, как дух.

Вот он звучит, отражая,

Хитросплетения души...

Ты хотел притвориться,

Надеясь, что я не пойму...

Но твой голос дрожит,

И все мысли - открытая книга...

Хочешь, читай, как свою.

На твоем языке это значит -

Незавершенность любви ...

Или страсти?

Ты можешь умничать, сколько угодно,

Смысл только в этом.

Но я, как прежде, зажму эту ноту -

Ей запретили звучать.

Почему, спросишь ты?

Потому лишь хотя бы,

Что часто ее нажимали

И истрепалась струна.

Маэстро же может прийти каждый час -

В какой, мы не знаем.

То-то расстроится Он.

17 февраля 1992

ИВЕРСКАЯ ИКОНА

В свежего неба проталины

Под именем Страждущий Март

Бросаю душевные таллеры,

Впадаю в воздушных азарт.

Взгляд растворится в Божественной

Голубизне.

В День Пробуждения Торжественный

Радостно мне.

27 февраля 1992

* * *

Вчера ко мне опять спустилась Смерть,

Развесила мои слова и мысли

И распушила хвост...

И приоткрылось Нечто,

Но Туда

Мне неприятно было и смотреть.

Я помолилась, испросив прощения,

Побрызгала себя Святой Водой

И, приложив икону к голове,

Уснула новым незаметным сном.

28 февраля 1992

* * *

О, Боже! Ты - Податель Жизни.

Неизреченною Ладонью

исправи тех, кто убивает.

О, Боже! Чистая Любовь!

Неизреченною Ладонью

исправи тех, кто обижает.

О, Боже! Радость Всепрощения!

Неизреченною Ладонью

исправи тех, кто осуждает.

1992

* * *

Сегодня - Воскресение. Мыслей стаю

Я выпускаю из сознания вон,

Потоком Благодатным растворяю

Комки обиды и словесный звон.

Ко мне спустилось робкое молчание,

Свернулось на коленях, как щенок.

И уплывает в Небо беспечально

Назначенный мне Кем-то здешний срок.

1992

* * *

Я отвязала нити своих мыслей,

И, словно голуби, они взлетели ввысь,

Оставив в клетке отражение Неба,

Где облакам - задумчиво и нежно.

В полете моим птицам так легко -

Там я их и оставлю навсегда

И дверцу затворю, не то они,

Не дай-то Бог вор`отятся назад.

1992

* * *

Всю ночь Огромный Ветер голым лбом

Ломился ко мне в окна.

Боролся с неподатливым стеклом.

Когда же ночь поблёкла,

Он кинул слезы - по глазам Окна.

Я отшатнулась - словно мне в лицо.

И улетел, крича: "Она! Она!"

Умчался в Утра Серое Кольцо.

1991-1992

* * *

У Тани Полуэктовой

Отражение в вечернем стекле

Уходило в глубокий и узкий

Коридорный колодец...

Зеркальное дно,

Умножая пространство на путь,

Возвращалось к стеклу через взгляд,

Удлинняя его удивление,

Застывало и снова скользило

В бликах лампы - вперед и назад.

февраль, вторник 1992

* * *

В стиле Ахматовой

Воспоминание о белых ночах 1980 года

To M.M.

Мы шли по Неве, по Дворцовой - по правой и левой.

Как много людей. Правда были мы только вдвоем.

И каждая женщина чудилась мне Королевой.

И каждый мужчина казался ее Королем.

1992

* * *

Во все обозримые стороны -

Не слышу, а вижу уже -

Летают стервятники-вороны

В моей разоренной душе.

1992

* * *

Вхождение в март

Смятение - то мир, то лишь Небо.

Падение выводит на взлет.

И хочется сладкого хлеба,

Вступаю на мартовский лед.

Мне память хрустит про погосты.

В полуночи по мостовой

Бреду... Лишь огромные звезды -

Над грешной моей головой.

1992

* * *

To L.

После излечения детей

Зима вернулась. Очень поздно.

Кружится снежной манной пеночкой.

Блаженно Аня и серьёзно

Спит Рома. До свидания, Леночка.

Еще звучат слова Акафиста

Под потолкой священной детской.

В поземках, как в строфах анепеста.

Бегу по Слободе Стрелецкой.

А Николай, Святитель Cладостный,

Все крестит, крестит деток спящих.

Потоки Благодати Радостной

Льют Небеса в сердца просящих.

1992

* * *

Земную жизнь пройдя до половины

Данте Алигьери

О, как блаженно ощутить Прилив Весны

И знать, что это - не Любовь,

Но лишь Огромный Зов Природы.

О, как блаженно думать, что в любом лице

Раскрыться можешь ты,

Но знать, что это - лишь простой самообман

И встретить его с ясной головой.

О, как блаженно чувствовать, что где-то вглубине,

В подземных недрах, уходящих в Космос,

Таится Страсть...

Но, удержав Порыв,

на Укрощенном Вихре

подняться в Небо.

март 2007

* * *

Тебя возмущает мой образ и дух!

Ты видишь во мне лишь беспечность...

Не гневайся, мама! Я скоро уйду

В свою Отрешенную Вечность.

март 1992

* * *

Здравствуйте, сосны!

Здравствуй, Весенней Талости Яркий Март.

Я - к вам в гости!

Гладить глазами глянцевость снежных карт.

Город сумбурный

Всплыл и исчез в равнинах твоих полян.

Воздух ажурный.

Новорождённый образ хрустящ и прян.

март 1992

* * *

Такую яркость дарит только Март.

Луна растяла, и с самого утра

Мой дом - бассейн из Света и Тепла.

март 1992

* * *

To David Buxton

Собор в Норидже

Я вошла в церковь - предел молитвы,

Нориджа длинный неф,

Ноев Ковчег, а волны сердиты -

Страшен Господень Гнев.

Здесь же - гармония чувства и духа,

В воздух летят кружева

Камня и дерева...

И, словно муха,*

Вверх я гляжу, чуть жива.

______________________

от англ. - to be a fly on the wall

* * *

Кембридж

Часовня Королевского Колледжа.

История теряется в веках.

Душа бросает вызов высоте,

И в сводчатых узорных потолках

Застыла потаенная надежда -

Не жить, не быть. Ни здесь, ни Там. Нигде.

Витражный глаз льет свет на тайны хоров

И крохотность окованных дверей,

Ведущих в коридоры галерей

И дальше - вглубь ист-энглицких просторов.

20 марта 1992

* * *

Картина лучше художника.

Французский лучше французов.

Небо лучше Земли.

Смерть лучше жизни.

22 марта 1992

* * *

Солнце садилось - нездешнее, круглое.

Будто бы выронил кто-то малиновый шар...

И тот опустился в прозрачную воду,

Оставив огромный расплывчатый след,

Похожий на медленный взрыв...

Но мгновение спустя всё разгладилось.

Серый и розовый

Мягко слились и растаяли.

Словно и не было чуда.

22 марта 1992

* * *

Круг сужается до игольного ушка.

22 марта1992

* * *

Тени от белого тюля

Упали на белую стену.

И вот, паутинные птицы

Трепещут в ажурной сети.

И пятна прозрачного лунника,

Как стаи Японии Веерной,

Летят сквозь вечернее Солнце

По Нитям Дневного Пути.

23 марта 1992

* * *

Великий Пост. Почти растаял снег.

Светает рано - Белым Светом странным.

И Время позабыло страшный век.

Когда он не был страшным и желанным?

Окно открыто - образы летят.

Волна не может схлынуть, пребывая.

И Ангелы послушные не спят,

И краски льются, не переставая.

24 марта 2007

* * *

В Индийском Океане

А на рассвете - игрища акул,

Сверкание плавников смертельно-острых,

Равнонебесных страхов мерный гул.

Словно мираж, встает Сокотры остров.

И, отрываясь от моей Земли,

Вернее, от полос дощатых под ногою,

Я вижу побережье Сомали,

Где даже удивление другое.

24 марта 1992

* * *

Неделя в сосновой роще

1. Тишина. Голых кустов оранжевый верх.

Я - одна. Нужна лишь Небу. Никто - для всех.

Здесь весна

опоздала -

холод с земли.

Я устала.

Зимние мысли

в Небо ушли.

29 марта 1992

* * *

2. На тонких пальцах тонких елей

Застыли капли хрусталя

И целый долгий день висели,

И снежным сном спала Земля.

И я безвременной шатуньей

Брела по насту, меж стволов.

И лес был мой. Я в нем - молчуньей.

Без прошлого. Без сна. Без слов.

30 марта 1992

* * *

3. Здесь фиолетовые вербы

И сосны, словно камертоны.

Затерянной деревни недра,

Завешенных небес фантомы.

И запах зреющей соломы,

И красных гребешков контраст.

А дальше - лес и буреломы.

Река, река и тонкий наст.

30 марта 1992

* * *

4. В воздушном кружеве сиреневых берез

Верхушки сосен зелены и строги.

Стряхнуть боятся капли верхних слез -

Жемчужный бисер - в нижние отроги.

Я только вижу, как течет река,

И слышу звук березового сока

В то время, как из недр, издалека

Встает весна - без возраста и срока.

31 марта 1992

* * *

5. А за ночь - лед. Вместо воды - слюда.

Искусного стекольщика творение.

И полосы причудливого льда

Души Нездешней знают Вдохновение.

Там, за стеклом, - подводная трава

И ветки, брошенные в воду ненароком,

И новые прозрачные слова

Спешат исполниться весенним сроком.

1 апреля 1992

* * *

6. Сегодня сосны - Королевы,

Надели все свои алмазы.

Нетронутого леса Девы,

Неслыханной легенды Сказы.

Какой отточенностью стройной

Здесь обладает даже иней,

И свет, прозрачный и спокойный,

Кладет каскад тенистых линий.

1 апреля 1992

* * *

7. Итак, они сидели неподвижно

На каменных, еще холодных плитах.

Он и Она. И в воздухе не слышно

Дыхания тел, в одном молчании слитых.

И я боялась поступью неровной

Нарушить таинство лесной опушки

И зарождение жизни полнокровной

Еще одной неведомой лягушки.

3 апреля 1992

Конец

* * *

И ты, любимый мой, так далеко,

Как будто не было тебя и вовсе,

Но на душе - прозрачно и легко.

Так, словно вышел ты к кому-то в гости.

апрель 1992

* * *

Японские наплывы

Японские отмели плыли в японском прибое.

Японские сосны с прической японских красавиц

Лепилися в трещинах, выжить пятаясь, не боле,

И скалы стояли, как стан нешлифованных палиц.

Японские сосны, подвластные широкополым

Соломенным шляпам на круглых японских и бритых...

В японском заливе - огромном, бесстрастном и полном -

Скользили, неслышно скользили вдоль стенок отбитых.

4-5 апреля 1992

* * *

Солнце светит в лицо

моего белоснежного дома,

и он кажется мне кораблем у причалов Алжира.

Я построю крыльцо. Дай-то Бог, я построю веранду.

Что-то новое в сердце вошло. Что-то отж`ило.

5 апреля 1992

* * *

Вся наша жизнь - цепочка мелких истин.

Снимая предыдущее звено,

Мы смахиваем сморщенные листья

Весны, упавшей в Осень...

апрель 1992

* * *

Сердце раскрылось для Благодати

В капле Любви.

Дева Мария, Божья Матерь!

Не отними

Этот ночной, незнакомый и быстрый

Счастья глоток.

Белые чайки - легкие мысли.

Радостный срок.

9 апреля 1992

* * *

Вифлеемская звезда

На странное это сияние

С Востока - мудрость мала -

Волхвы пошли без гадания.

С неба Звезда звала.

И пастухи, ведомы,

Оставив свои стада,

Пошли на Свет Незнакомый -

С неба звала Звезда.

Кто видел полночь такую?

Быка шершавого вздох,

Свет Вечный сквозь крышу худую,

В яслях - Новорожденный Бог.

апрель 1992

Страстная неделя 1992

Вход в Иерусалим

Уж кто-то срезал стебель на венок,

когда под взмахи пальмовых ветвей -

"Благословен Грядый..." -

Ты въехал в город.

Толпа - к воротам. Всех не перечесть.

Ты плыл меж них, неся Благую Весть.

И сам был Благ, и Свят, и Чист, и Светел,

Но так же непонятен для людей.

И пред концом все так же одинок.

Ночь на Вербное Воскресение

Неужели все было напрасно?

В чудесах узрели лишь крамол?

Боже, Одинокий и Прекрасный,

На заклание в Урусалим вошел.

Чистый четверг

Сегодня Ты - в Гефсиманском Саду.

Сегодня - Моление о Чаше.

Апостолы вязнут в сонливом бреду.

Твое одиночество страшно.

Предпасхальное

Мне никогда не постичь в Тебе Пастыря,

Как не постичь и Величия Слова.

И Судию мне в Тебе не постичь,

Глядя на ветви засохшей смоковницы.

Мне никогда не постичь в Тебе Сына,

Как не постичь и Моления о Чаше.

Мне не постичь Твоего одиночества

В миг отречения Святого Петра.

Мне никогда не постичь в Тебе Господа,

В Небо летящего к Высшему Духу.

апрель 1992

* * *

Моя душа сегодня - дирижабль.

Ей так дегко, как в ветре парусам.

И дом мой, многоярусный корабль,

Взмывает ввысь, к Пасхальным Небесам.

27 апреля 1992

* * *

Приближается май, приближается радость,

Все застывшее Солнце растопит, как лед.

Я хочу, чтоб в душе была Вечная Пасха!

Пусть никто не узнает. Пусть никто не поймет.

28 апреля 1992

* * *

Я изучала разные страны,

жила на многих материках

и поняла, что Блаженство - в молчании.

И вот, молчу на пяти языках.

апрель 1992

* * *

Забудь его голос.

Забудь его имя.

Забудь глубину Океана.

Зерно войдет в колос.

Измелется Время

И Осень нахлынет желанно.

апрель 1992

* * *

Запах новор`ожденной листвы.

Запах свежестр`уганного дерева.

Я не знаю, из чего я сделана.

Думаю, не знаете и Вы.

Что-то легкое, невидимо-прозрачное

Входит в сердце и уводит вверх.

И душа - рассеянная, дачная -

Исчезает на глазах у всех.

апрель 1992

* * *

От дождя перспектива белеет,

И светлый сквозной горизонт

Размывает водой, расплываются строгие линии

Башен, крыш, куполов и высоких домов...

Дождь растет, как прозрачная лилия.

5 мая 1992

* * *

Тишина. Лишь под круглою лампой стекла -

Разноцветною радугой круг,

Да фарфоровый гусь смотрит вниз на блестящий паркет.

В этот новый четверг я к Вам снова пришла.

Замирает пространства испуг...

Отражение цветов в черном глянце стола - тоже свет.

Тишина. Лишь часы по-старинному "клик-клик-а-клик",

Да томление медленной лодкой скользит по стене,

Проплывает сквозь нас, и гусиный фарфоровый крик

Разрывает неслышно беззвучность мгновения во мне.

апрель 1992

To Daniel Velez

It is silent... And only the lamp-shade of glass

makes a colorful circle of light.

And the small china goose looks straight down

without even noticing you.

I have come on this newly-born Thursday to class

and the fear of the moment is tight,

the reflection of flowers in the black of the table

is a kind of light too.

It is silent... And only the clock's click-a-clus

makes the rhythm, the ennui

floating round the wall

like a boat

slowly passes through us...

and the goose china cry breaks the soundless roll.

April 1992

* * *

To T.

В арке - зеркало,

и на тонких струящихся стеблях

отражение качает огромные розы.

День рождения.

И забытая детская радость,

раздвигая Пространство,

в ночное взвивается небо.

9 мая 1992

* * *

Нарциссы, прозрачные словно душа

Пол`уденной девочки в миг левитации

Несут свои хрупкие лица навстречу весеннему Солнцу

И мысленно плавают с ним в деревянной веранде.

май 1992

* * *

Cиний треугольник моря,

Когда идешь каштановой аллеей.

На нем - виндсерфинг, белый треугольник,

Летит, летит, захлебываясь ветром.

И взгляд плывет в новорождённом небе,

Прикрывшись мягким облаком пушистым,

Как будто мама дочку после ванны

Несет в кроватку, в царство снов блаженных.

май 1992

* * *

To my spiritual sisters

Молитва подняла меня над миром -

Я стала легкой девочкой блаженной,

И Три Луча небольно осветили

Сознание мрака Светом Неизбывным.

Так я летела... Продолжалось Время,

Но я не умерла. Лишь издалёка

Пришел Покой такой огромной силы

И глубины, какой душа не знала.

The Prayer took me up.

I have become

a blissful little girl,

light as a feather...

Three painless Rays

threw the unceasing Light

upon the gloomy labyrinth of my mind.

Thus I was flying. Time went on and on.

I didn't die, but from a far away

came peace of such a depth and strength

that my poor soul had never known before.

May 1992

* * *

Коктебельский дневник 1992 года

В поезде. Неоправленное письмо.

Свете - в Америку.

Света, Света! Ты теперь в С-н Питере,

А твой Питер маленький - в Москве.

Стриженный, кудрявый, в синем свитере.

Вспоминает с грустью о тебе.

Света, Света! Помнишь ли ты озеро?

Пламя лоскуты?

Запах молока - парного, козьего?

Дачные знакомые черты?

Взгляд мой заструится, затеряется

В полотне небес.

На ночной веранде уж не маяться,

Не брести сквозь лес.

24 мая 1992

* * *

Первый День

Коктебель, мой одинокий странник,

Мой пустынножитель, мой монах.

Я приехала, а ты - в слезах.

Непогода ясный взор туманит.

25-26 Мая 1992

* * *

После дождя

Аллея ирисов застыла перед домом,

Аллея ирисов поникла под дождем,

И куст жасмина с яблоней вдвоем

Подставили стволы промокшим кронам.

конец Мая 1992

* * *

Из Тихой Бухты - в Коктебель

Двойник выныривает из-за Кара-Дага...

Холодный Май,

Промокший поздний полдень.

Две девочки в цветных прозрачных куртках

Играют в новорожденной траве.

Я вспоминаю прошлый Май веселый,

Но не к лицу мне вспоминать о прошлом,

И вот уже мгновение искрится

Грибным непредсказуемым дождем.

конец Мая 1992

* * *

Я отойду от моря и от неба.

Я отойду от злобы и любви.

Как будто никогда нигде я не был -

Хоть в Ад, хоть в Рай меня ты позови.

31 Мая 1992

* * *

В Тихую Бухту

Мох обозначил крутизну изгибов

Изломанной спины Хамелеона*,

Столь дерзко разделившей Океаны

На две большие тихие лагуны.

И Ветер пробежал по колоскам пушистым,

Как будто он - не Ветер, а влюбленный,

И гладит волосы своей любимой,

Которую он повстречал в июне.

_____________________________________________________________________

*Хамелеон (или Топрах-Кая, Киловый Утес) - мыс в Коктебельской Бухте

31 Мая 1992

* * *

А Ты всё созидаешь, Вечный Гений!

В полях, в пушистых колосках, в цветах сирени

И птиц полночных голосах -

Твоё благоволение.

ранний Июнь 1992

* * *

Серая кладка стены.

Запах огромных черёмух.

Спелость упругих бутонов,

Готовых к раскрытию роз.

Кара - горбатой спины

Дага - в извилинах темных...*

Там - бесконечна прихоть

Каменных поз.

____________________________________________________

* Кара-Даг (Черная Гора) - умолкший на время древний вулкан

4 июня 1992

* * *

На подступах к Тепсеню*

Здесь Кара-Даг - огромный желтый лев,

Величественный, горделивый,

Английского собора длинный неф

С изысканной готическою гривой.

___________________________________________________

* Холм Тепсень - предгорье Сююрю-Кая (Острой Скалы)

4 июня 1992

* * *

Море расстелило полотно

Безупречно-голубого шелка,

И готова лунная иголка

Гладью вышить небо или дно.

Живописец в мире одинок,

В сердце вечном зримы лишь закаты,

И войдет в Небесные Регаты

Странной жизни медленный челнок.

4 июня 1992

* * *

Я - между морем, небом и землей,

И колоски, как птицы, надо мной.

Качаются на ниточках своих

И Звёздный Ветер - Музыка для них.

О, стая с голосами колосков,

Летящих в море с дерзкого обрыва,

Где Ветер осторожно, терпеливо

Молитвы шепчет, не жалея слов.

4 июня 1992

* * *

Корабль разрезал безупречным носом

Тончайший шелк лилового залива

И уплывает в предзакатный вечер...

Мгновение... И снова ткань спокойна.

6 июня 1992

* * *

Море сгустило цвет.

Память несется вспять

В странном отливе лет -

Волей не удержать.

О, не отринь меня,

Неба Великий лик!

Светлого дай Огня

Тем, кто к Тебе приник.

Где-то моя звезда?

Ночи туманна муть.

Вновь я пришла сюда.

Здесь - мой Нездешний Путь.

4 июня 1992

* * *

Отточенный профиль какого-то древнего грека

На плоской, высокой, душе недоступной скале...

8 июня 1992

* * *

Древние опять грустят о Фебе,

Скальные причуды тел и лиц,

И на голубом, как в детстве, небе -

Ниточка летящих в полдень птиц.

8 июня 1992

* * *

Небо расстелило полотно

Северных тончайших кружев

И глядит, глядит в морское дно,

Жизнь его впервые обнаружив.

8 июня 1992

* * *

Из дневника "Путешествие памяти"

Стройные ноги в сандалиях, плетеных из кожи,

Жаркие плиты, высокое белое небо.

Юная Греция! Можешь вернуть меня, Боже?

Можешь так сделать, чтоб здесь никогда меня не было?

Знаю, прости. Я молчу, я терплю, я смиряюсь.

Над головой зависает сквозное ненастье.

Я только изредка, изредка здесь вспоминаю

Легкость гончарного круга и терпкое счастье.

10 июня 1992

* * *

Воспоминания о лете 1973 года

Уже акация спешит закончить век

Цветенья страстного, уходит в Неземное...

И вновь всплывает Киммерийский брег,

Прощаясь с запоздалою весною.

Я снова здесь. И снова я - одна.

Соленый воздух начал пахнуть летом.

Отходит Киммерийская весна

В Пределы, неподвластные наветам.

Зависло Солнце между серых скал

Прозрачной златотканою стеною,

И с высоты я вижу пенный вал,

Грохочущий огромною волною.

И я не знала, что в меня влюблен

Тот, кто отдался огненной измене.

Я слышала лишь грохот мощных волн,

Рождающихся в белоснежной пене.

10 июня 1992

* * *

Из дневника "Путешествие памяти"

Смотреть на тебя я не в силах,

Слова не идут, а молчание

Становится невыносимым...

Уж лучше бы был я травинкой,

Оставившей след незаметный

На загорелых и стройных

Сердце слепящих ногах.

Но нет ..., я тогда бы не понял,

Что ты возвращаешься с моря

По узкой тореной тропинке

В лучах заходящего Солнца,

И волны - душистые травы -

Ласкают колени твои.

июнь 1992

* * *

Закат удлинняет холмы,

И вервие тонкого дыма

На грунте вечерней скалы,

Истратив белила,

Стремится коснуться Луны

И вдруг, изгибаясь,

Плывет независимо мимо.

14 июня 1992

* * *

Посвящается Н. Гумилёву

Кара-Дагские ночи тонки.

Словно клинопись каменных рун,

Изощренные Скалы несут эзотерику Недр.

И на пике Небесной Тоски,

Освещённой язычеством Лун,

Изогнулся невиданный в этих краях

Экзотический кедр.

лето 1992

* * *

От Солнца и тело в воде

Становится ярким и мраморным,

А где-то купается девочка,

Впервые узнавшая море.

И страшно чуть дальше заплыть,

Чем мама покажет рукою,

Но вот, и они исчезают

В пространстве Незримого Мира.

июнь 1992

* * *

Кончилась эпоха ирисов,

Началась эпоха лилий.

Я прозрачной акварелью

Их рисую без усилий.

23 июня 1992

* * *

Мне снилось, будто я - среди Акул,

Что по моей молитве встали в круг.

Вдруг страх прорвался - судороги скул,

Спасительные нити рвет испуг.

"Доколе маловерных..." Циркуль строг.

И вновь послушницы-акулы - вкруг меня.

Я к берегу плыву, сжимая срок

Между рапир смертельного огня.

23 июня 1992

* * *

Бегемот* почернел

И залив зазеркальнел,

Словно ртуть разлилась

На поверхности вод.

Облаков белый мел

За дождем музыкальным -

Словно легкая страсть,

Предзакатный гавот.

_______________________________

*Бегемотом я называю мыс Хамелеон

23 июня 1992

* * *

Коктебельский пейзаж

Сиреневый кивнул зеленому,

И тот, послушный, стал белее,

И голубому, просветленному,

По небу плыть куда милее,

Чем непрописанному желтому

Лежать в коробке, словно камень.

По воле гаммы он и шел к тому,

Чтобы терпеть, молчать и медлить.

Amen.

июнь 1992

* * *

Полдень. Из Коктебельского залива - вдаль

Там Киик- Атлама* растворяется в дымке морей,

И Коза устремляется в воздух - Прыжок затяжной...

Переходит в парение... и легкого неба нежней

Очертания полета июньской Души Неземной

______________________________________________________________

*Киик-Атлама (Прыжок Дикой Козы) - мыс в Коктебельской Бухте

июнь 1992

* * *

Я - вне Любовей и обид,

Вне человеческих законов,

Средь раскаленных пирамид

И воплощенных фараонов.

июнь 1992

* * *

Вдохновение! Много ли надо тебе!

Увидеть готовый к раскрытию новый бутон

или закатную линию дымчатых гор,

или одну только дымку,

иль просто картон,

или японскую кисточку - тонкую-тонкую...

28 июня 1992

* * *

Inspiration! What do you really need!

To see a new flower bud

ready to open its life

or the sun-setting line

of some misty mysterious hills,

or even mist by itself

or a fresh piece of cardboard

or just a Japanese brush -

very, very thin...

Summer 1992

* * *

Баллада Строму Крыму

Старый Престранный Крым -

Июли будут светлы.

Ты - пилигрим

на пике стройной скалы.

Тебе эти земли малы -

Ты улетаешь в ночь.

И эти миры малы -

Ты улетаешь в дождь,

покидаешь свой Крым.

Так дочь покидает мать,

когда ей пора - в Жизнь.

Так мать покидает дочь,

когда ей пора - в Смерть...

Мгновение витаешь,

как девственный мим,

и исчезаешь...

Теперь ты летаешь

над Миром Иным,

как прежде летал над моим.

И вновь я одна на Пустынной Дороге,

но вспоминаю Тебя,

Страннолюбивый Крым,

твои воды, отроги...

День твой неповторим!

Он остался в сознании,

Старый Паломник Крым!

Мекка! Урусалим!

Он и в сердце остался,

как Ты, Пилигрим,

ни старался

сквозь Время

глядеть

чужим.

1-2 июля 1992

* * *

Я вхожу в сад, освещенный Луною,

Рву паутину и пробираюсь

Сквозь лилий тигровую стать.

Шлейф моих мыслей несется за мною,

Лилии видят - я не притворяюсь,

Им не соврать.

Вот бы, застежку расщелкнув рукою,

Скинуть его, словно вымокший плащ.

Я вхожу в дом - мои мысли за мною.

Смейся иль плачь.

7 июля 1992

* * *

Limmerick

There lived a Horrid Spider

Weaving his Eternal Cobweb

That was swaying in the corner

Of my tiny sea-side room.

Suddenly my eyes grew wider -

First I thought it was the Queen Mab,

But it was some insect fauna

That I swept off with a broom.

Summer 1992

* * *

Ночные мысли

To E.

Страшные мыши летучие -

Мысли по дому носились.

Острые крылья гремучие,

Духов засилье.

Одна голова, другая -

Никто не хотел их принять,

Но мысли, не утихая,

Пространство таранили вспять.

Зияли воронки и впадины

На призрачных утренних лицах,

Но мысли, Летучие Гадины,

Не прекращали носиться.

Нагло тащили веревки

Шлюзов воображения.

Откуда такая сноровка?

Сила их натяжения

Резала воздух ночами...

Никто не хотел сознаваться.

В черных провалах отчаянья

Мы отстояли молчание -

Нам некуда было деваться,

А мысли стучали,

стучали,

не прекращали

нами вертеть,

издеваться...

7 июля 1992

* * *

СКАЛА-ФАРАОН

Фараон появлялся под вечер,

Когда Солнце катилось к Верблюду*,

И, казалось, как Вечность, он вечен:

Только тучи - препятствие чуду.

Он глядел, словно всё это снится,

Оставляя закат за собою.

Узкий лоб и большие глазницы,

Клафт** спадает на плечи дугою.

Ведь реален - лишь древний Египет:

Половодье, усталые мулы,

Когда Солнца последние блики

Оттеняли высокие скулы.

Но и Солнце - во власти Закона:

Сядет между горбами Верблюда,

И не видно Скалы-Фараона,

Словно вовсе и не было чуда

___________________________________________________

* Верблюд-гора в Библейской долине

**клафт - полосатый плат, один из символов фараона

8 июля 1992

* * *

Всё надоедает - даже море,

Даже горы, даже теплый ветер.

Только Боже не надоедает -

Вечен, милосерд, и чист, и светел...

лето 1992

* * *

Сегодня - День Земного Воплощения

Тигровых Лилий, огненных и рыжих.

И беличья сущность тонкой кисти,

И краски, и вода - всё ожило.

(В косых лучах полуденные листья)

Сквозь тонкое оконное стекло

Глядела Занавеска неподвижно

В бесстрастном созерцании Рождения.

лето 1992

* * *

Today's the Earthly Incarnation Day

Of Tiger Lilies - Fire-like and Red.

The squirrel essence of my tiny brush,

My paints, the water - everything's alive.

The Leaves of Afternoon are pierced by

slay sun-born Rays...

Through the reflected window, meditating,

The passionless White Curtain slowly watches

The silent struggle of the mystic Birth.

Summer 1992

* * *

Одиночества Легкий Крест

Я блаженно несу по жизни

И молю, чтобы в поздней тризне

Мне услышать Твой Благовест.

О, очисти от смертных страстей,

Чтобы, правя позднюю тризну,

Я узрела не укоризну,

А Любовь Бесконечных Очей.

лето 1992

* * *

В дождь распускаются запахи,

расправляют незримые станы,

поднимают косматые головы

на высоких немыслимых шеях

И качают, качают под ветром мелодии

в его ритмах, тональностях и настроениях,

наполняя собою промокшие дали,

растворяясь в воде,

устремляются в небо,

в непонятно Нечто, что плачет и плачет,

поднимая к себе

все воскресшие запахи...

лето 1992

* * *

По Дороге из Коз*

Там, где полуденные скалы

Отвесным водопадом - вниз,

Три Старца Каменных стояли.

Один уж пал пред Небом ниц.

За всех людей они молили -

Небесного Смирения Стая,

А люди там, внизу, грешили,

О Старцах не подозревая...

_______________________________________________________________________________

* Козы или Гора Эчки-Даг (Козья Гора) также имеет название Три Брата, благодаря трем своим вершинам

лето 1992

* * *

Бегемот* готов уж сбросить шкуру,

Он неторопливо входит в воду,

Времени не замедляя ходу,

И плывет по жаркому июлю.

Итак, моя последняя неделя.

Я переехала к Галине Филимонне.

Прощайте, экибаны на газоне.

Привет, гусята, в недрах Коктебеля.

Июль стоит, словно Октябрь, прозрачный,

И море холодно, и возвращаться зябко.

Мой путь назад - Пустой Корабль без мачты.

И флаг на поручне - цветная тряпка.

Пейзаж закончен, изменился цвет.

Сто первый муравей барахтается в банке,

И Вдохновение перешло в Покой,

Глубокого Залива Созерцание.

_____________________________________

*Бегемотом я называю мыс Хамелеон

11 июля 1992

* * *

Прощальное

Я уезжаю. Полна Луна.

И блёсточный Колосс - до Горизонта.

Нависла туч огромная копна

Над полотном чернеющего Понта.

Луна исчезла. Лишь неяркий блик

В чужой Дали несбыточного света

Остался на воде в последний миг

Прощального мистического лета.

* * *

I'm leaving home. Full Moon. The Sparkling Way

Like a Colossus goes to the Horizon.

Huge heaps of clouds sway above the Bay.

My Summer's over. Maybe - not that wiser.

The Moon is gone. There's just one blick - not bright

Left in the Far-Away. It's getting wetter.

Last glimpse, the Mesmerizing Light.

My Summer's over. Maybe for the better.

July 1992

End Of Koktebel Diary

* * *

Август и Осень 1992

Как мне не думать о листьях усталого клена,

Столь благодарного познему летнему Солнцу,

Или о розах на длинных бушующих стеблях,

Или о девочке, рвущей боярышник рыжий,

Чтобы не помнить ужасные образы Смерти,

Юные, еле застылые лица -

Каждое утро: Абхазия... Гагра... Сухуми -

На первых газетных страницах.

конец августа 1992

* * *

Я люблю рокот сквозных электричек

в час, когда Солнца косые заплаты

лягут на дерево пыльных вагонных скамеек...

Панели, квадраты

окон переплётных, дрожание реек,

освобождение мыслей предвзлетных...

Забыв про утраты,

мелькают, мелькают

соснового детства пейзажи

и ни о чем не жалеют, даже

о девочке в сказке без спичек.

5-6 августа

* * *

Я образы строю, играю, мечтами звеня.

Но что в самом деле таят Занебесные Недра?

А здесь - ничего, кроме этого Теплого Дня

И свежего Ветра.

август 1992

* * *

Когда я уйду в свою одинокую Вечность,

останутся здесь, на Земле

мой голос на пленке,

бродяжного духа беспечность

и образы строчек,

блуждание звуков во мгле.

август 1992

* * *

Похороны монахини

Ушла монахиня. Из временного - в Вечность.

Какой она была, никто не знал.

Да и ее бы кто спросил,

она бы не сказала.

Когда же пили на веранде чай

В июне - Коктебельском, небозвёздном -

и засиделись на веранде поздно,

услышали церковный мадригал.

август 1992

* * *

Здесь Осень прозрачным туманом на окнах лежит

И Августа слезы по лету еще не излиты.

Лишь легкое перышко в воздухе плавно скользит,

Как первая мысль после долгой глубокой молитвы.

август 1992

* * *

Конец уикенда

Кончился конец уикенда,

полный воздуха и света,

где качались лапы елей

в радостных порывах ветра,

где на отмели пеcчаной,

как на паруснике в волны

плыл счастливый миг случайный,

августовским небом полный.

23 августа 1992

* * *

Я вхожу в комнату, мягкую, словно ночь.

Сквозь прозрачные нити, что льются с луны до Земли,

пробираюсь на Небосвидание...

Закрываю глаза, отрываюсь от здешнего прочь...

ТАМ - бесшумно и ярко - Астральных Миров Мотыли,

словно Духи, летят на Огонь,

возбужденного Светом сознания.

13-15 августа 1992

* * *

И холодно, и понедельник.

Не поднимается усталый Ветер.

И облака распухли от безделья

В тоскливом предосеннем свете.

Мне снится, будто я встаю с постели,

Иду на кухню, зажигаю спички,

Готовлю кофе, пью и одеваюсь,

Бегу-спешу к шумящей электричке...

И тут на самом деле просыпаюсь...

И вижу - холодно, и понедельник.

Не поднимается усталый Ветер.

И облака распухли от безделья

В тоскливом предосеннем свете.

конец августа-

начало сентября 1992

* * *

Станция Чеховская

Фиолетовый свет фонаря.

Скрипка. Зеленое кресло.

Этой мозаике как будто не место

В метро, но в расцвет сентября

Из беседки выходит высокая дама,

И не только бессмыслица тесного дня,

Но сам Чехов не в силах стереть панораму.

И набитый вагон отъезжает, звеня.

сентябрь 1992

* * *

Понедельник

Синее утро конца сентября.

Рассвет выплывает из ночи.

Над водой, полукружья сверкания творя,

Словно стая дельфинов, летят за моря

Сны...

И последних глотает, вставая, заря,

День сознания смоет всех прочих.

сентябрь 1992

* * *

Я устремилась в светлый теплый дом

Субботнего нетронутого Рая,

Счастливое в душе перебирая,

Плохое оставляя на потом.

И весело шагала по платформе,

Как вдруг мой взгляд метнулся вниз, на шпалы...

Собака черная - не исказились формы -

Словно живая, мертвая лежала.

Вот так же, хоть прошло немало лет,

(Я кланяюсь собаке низко в пояс)

Я кинулась, любовь приняв за свет,

Но это оказался скорый поезд.

сентябрь 1992

* * *

Weekend в Коктебеле

Симферополь встречал меня огнями.

Непонятными, качающими, пьяными.

Я летела в Коктебель за днями -

Выходными. Редкими. Желанными.

* * *

Я вступила в полночь Коктебельских линий -

Холода остались за Москвой.

И открылись Лики Белых Многолилий.

Звезды высоко над головой.

* * *

Осень. Осень. Осень. Осень.

Море радостных уик-эндов.

Кто-то Солнце с неба сбросил

К побережью Фолклэндов.

Тушью теплой, темно-синей

Облака рисуют Cевер.

Жизнь сегодня и отныне -

Розовый цветущий клевер.*

___________________________________

*от американского I'm in clover - у меня всё отлично

* * *

Я отплываю. Панорама

Грусть ночи сдерживает лбом,

И Эчки-Даг (О, Фудзи-Яма!)

Парит в закате голубом.

* * *

I'm leaving home. The Panorama

Is struggling with the gloom of Night.

And Echki-Dag (o, Fuji Yama!)

Is watching the sun-setting fight.

сентябрь 1992

The end of Weekend in Koktebel

* * *

Нарядные листья в снегу и трава,

И феерверки рябины.

Иду по дороге - я снова жива!

Осеннего дня именины.

Иду по дороге, и ветер несет

Снежинки в рассеянном танце

И дует, как будто и это пройдет

Сквозь окон слепящие сланцы.

13 октября

* * *

Снова Осень - из пышности в голь.

Декораций меняются лица.

Лета бабьего чувствую боль

В перелетной оставшейся птице.

Но так странно - не зиму, не лед

Я предвижу в осенней утрате.

В моем сердце - апрельский полет,

Сине-неба прозрачная скатерть.

24 октября 2007

* * *

Новое утро блестит

В небе нетронутой лужи.

Осень пространство слепит

Золотом лиственных кружев.

Ярко плывут паруса

В верхних воздушных пределах.

Тонких Миров Голоса

Воплощаются в образах белых.

9-10 октября 2007

* * *

Желто-красные листья прилипли к стеклу ветровому,

Дождь рябит по глазам и усталость гнетет до земли.

Ветер воет в трубе, диссонирует, как по живому,

И плывут по Атлантике Южной рассветного сна корабли.

начало октября 1992

* * *

Прошло полночи. Мелкий мокрый снег

Елозит в небе, залепляет окна

И Время направляет свой Ковчег

К Зиме, сквозь Серой Осени волокна.

И утро медленное призрачно ползет

По скользским листьям, по земле озябшей

И там, за горизонтом перейдет

К зиме - глухой, холодной и незрячей.

октябрь 1992

* * *

И медленный полдень

так зябко и мокро ползет

по листьям опавшим -

в промозглую позднюю Осень.

октябрь 1992

* * *

О, Странный Мир! Ветров парение

Шептальных слов и шорохов ночных.

Пространство ожило - то Голоса Живых.

Но Ангелов иль Херувимов пение -

Душа не знает: Тех или Иных,

Не разглядела Вечности Стекло.

О, Тайный Мир! В парении ветер,

Шептальный лепет шорохов ночных.

Пространство движется, как Вечности двойник,

И Путь Вселенной светел.

О, Близкий Мир! Коснись рукою.

Там нет ни шорохов, ни слов.

Пространство замерло, как Вечности стекло,

И Время падает в парении Покоя.

осень 1992

* * *

Антицветаева

"Сколько темной и грозной тоски

в голове моей светловолосой".

М. Цветаева

Мне не надо тоски,

Мне не надо печали.

Высветляются детские дали,

А недавние дни далеки.

Вечность рядом - рукою коснись.

Отойди от земного душой.

Там - Небесная Высь.

Там - Глубокий Покой.

конец октября 1992

* * *

Кто мне даст отдохнуть,

когда возвращусь я усталою странницей

в свой неприкаянный дом -

один лишь Господь.

Кто меня защитит

от приливов воинственных слов,

от ветров отчуждения -

один лишь Господь.

Не поймет ни один человек,

а Господь все поймет.

Так и я - никого не пойму,

но я знаю, что знает Господь.

Потому-то и верю и слепо люблю,

и прощаю и снова люблю.

осень 1992

* * *

Душа живого эвкалипта

с рождения цветет во мне.

И храмы Древнего Египта

в Потусторонней Тишине.

ноябрь 1992

* * *

Игра на фортепиано. Прелюдии Баха

В зеркальной крышке черного рояля -

Воспоминания в призрачном окне

Плывут, дробятся, вспыхивают, тая,

И отражают Прошлое во мне.

Надежды, муки, взлеты, нетерпение,

Несовместимость с миром и с собой.

Слепая страсть, любви несовпадения.

Раскаяние, смирение и покой.

В зеркальной крышке черного рояля

Я вижу лица - странные во мгле.

Они, как Духи, вспыхивают, тая,

И отражают Прошлое во мне.

26 ноября 1992

* * *

Когда сомкнется денное кольцо

И на душе - угрюмой страсти слитки,

Меня спасает детское лицо

В глубоком созерцании пирамидки.

21 декабря 1992

* * *

Заснеженность Рождественского Края.

И Ночь парит в предутреннем Пространстве.

Душа, наполненная образами странствий,

Стремится Вверх, в сознании сгорая.

В Тот Тонкий Мир, где сны - ночные птицы,

Летят, летят Незримой Жизни Стая,

И вдруг взмывают в Небо, умирая,

В дрожащие рассветные ресницы.

27 декабря 1992

The end

© Copyright Слободкина Ольга (olga_slobodkina@mail.ru) Размещен: 18/09/2007, изменен: 07/01/2019. 89k. Статистика. Поэма: Поэзия Скачать FB2

Слободкина Ольга 1992 год. 140 стихов созерцательной поэзии

Слободкина Ольга
1992 год. 140 стихов созерцательной поэзии