На фото Владимир Павлович Смирнов, профессор Литинститута
Татьяна Смертина, поэт. 23 мая 2003г.
Владимир Смирнов, профессор Лит.; Татьяна Смертина, поэт
Воспоминания - без аллегорий и сравнений. Литература. Поэзия - ради Поэзии.
Владимир Павлович Смирнов - зав. кафедрой Русской литературы в Литинституте. Я закончила этот институт - очное отделение, которое (в иных вузах тоже) отличалось от заочного и Литературных курсов! Общага Лит многое значила - иногда провал в Серебряный век и почти рай по независимости и свободе, но именно в то время! Отнюдь не бурса! Нынче многое уже изменилось, не знаю - чего там. Даже в здании Литинститута, вроде бы, - перепланировка, горечь сплошная. Ну, ладно, отвлеклась. Как говорил неповторимый преподаватель Литинститута Ерёмин: "Сначала строку допишите, а потом выясняйте отношения!"
Продолжаю строку, Михал-Палыч! Далее, уже вне института, в жизни мы (Смирнов и Смертина) общались, беседовали, вместе ездили в творческие командировки с выступлениями по России. В одной из поездок (23 мая 2003 г.) cидели вдвоём на крутом берегу, смотрели в далёкую даль заречья, говорили о литературе, в основном - о поэзии. И так, о всяких делах литературных. Там, подальше от нас и реки, на весенних травах сидели литераторы, я уже точно не помню - кто, и тоже о чём-то беседовали. Небольшой пикник на природе.
Мы с Владимиром читали стихи друг другу. Георгий Иванов его волновал, ну и Одоевцева. А я наизусть многое знала. Лирик в высшей степени - Георгий Иванов! Владимир умел рассказывать о поэзии, самозабвенно! Говорю ему:
-Всё! Нужно так - смотрим в самую далёкую даль, и я читаю стих. Изменится восприятие или нет?
А вокруг весенние первоцветы, солнечный полдень. Он слушал. Смотрел в даль. Полностью не вспомнить, о чём говорили! Даже о Флобере, мне нравилось его творчество. Потом немного о Гиппиус, Мережковском.
Спрашивал о моих поэтических делах. Когда поступила в Литинститут у меня уже был первый том Собрания сочинений - создан в школьном возрасте - он знал, и Ерёмин с Джимбиновым знали, и Тахо-Годи, лишь опубликована малая часть, по техническом причинам. На тот момент весеннего разговора уже было 14 томов Собрания, из них 6 томов - чистая поэзия. Невозможность опубликовать полностью, только отдельные книги. <...> Я ему читала из новых стихов. Он поразительно умел слушать, вернее - сопереживать, но как-то по-своему!
Наш разговор не был официальным. В Литинституте (особенно вне аудиторий для лекций и экзаменов) не существовало жёсткой грани между понятиями преподаватель и ученик. Это было не бестактное панибратство, это была - творческая среда, она возникла сама собой. Видимо потому, что студентов в Литинституте было мало (от природы - так и должно быть!): пять очных курсов, на каждом курсе 30-40 человек. И всё! Среди преподавателей - в основном авторы тех учебников, по которым учились в Литинституте и в других вузах. В Лите по численности доминировали в преподавателях и студентах - мужчины, и это (по литературному таланту!) от природы во все века, без всяких притеснений - именно так! Ну, ладно, отвлеклась.
Продолжаю строку, Михал-Палыч! И снова мы перешли к поэзии Серебряного века. Я от безделья сплела себе венок из первоцветов, надела. Мы смеялись. Поправил мне венок. Спросил:
-Как ты совмещаешь то, что вообще несовместимо?
Я немного подумала о чём речь? Непонятно. Но если отбросить бытовой смысл... Если просто оставить в судьбе только творчество... Помолчав, ответила, наблюдая за туманной линией горизонта:
-Я не совмещаю. Оно для меня естественно.
Смирнов помолчал. Вдруг ответил:
-Вот именно. Если бы та, что сидит сейчас с писателями возле автобуса сплела венок и надела, я бы отвернулся... А ты даже не спросила, что я имел ввиду.
Я согласно кивнула, подумала: ясно, это не "вода и пламень", а несовместимость деревенского происхождения (вода на коромысле, мои деревенские работы и неожиданные для всех - и для меня! - как сказал Ерёмин: "грациозность и свои манеры"). Да не учил никто! Но лучше - не объяснять, и перевела разговор ближе к поэзии:
-Заглянем в Серебряный? От таинственного разговора - в прошедшее! - и надвинула венок почти до бровей.
-Теперь ты слушай, - Смирнов слегка улыбнулся, помолчал.
-Я уже - там! -я показала на линию горизонта.
Он тоже глянул на далёкие леса и начал взволнованно читать стих Георгия Иванова:
"Он спал, и Офелия снилась ему
В болотных огнях, в подвенечном дыму.
Она музыкальной спиралью плыла,
Как сон, отражали её зеркала.
Как нимб, окружали её светляки,
Как лес, вырастали за ней васильки...
...Как просто страдать! Можно душу отдать
И всё-таки сна не суметь передать.
И зная, что гибель стоит за плечом,
Грустить ни о ком, мечтать ни о чём..."
Смирнов умолк, я тоже молчала. Пауза - каждый в своих мыслях. Потом поделился такой сутью:
-Татьяна, мне ясен такой факт... Сказать?
Глянула на него мельком и снова - взгляд на линию горизонта, а может и дальше, даже не знаю. Смирнов продолжил:
-Факт - яснее ясного! Я - читаю стихи талантливого поэта, а ты - свои стихи! Получается у меня и у тебя сильно и чувственно. Но я - использую чужой талант, а ты - свой. И этот факт мне ясен. Ты - создаёшь, а я - изучаю созданное.
Я ему ответила, не отрывая взгляда от горизонта:
- Не все способны изучать и понимать... Что видишь за этим лесным горизонтом?
-Время! А ты?
-Вечность.
Мелькнули мгновения. Созерцание далей, затем сказал:
-Не всё, созданное нынче, как впрочем и в прошлые времена, нуждается в изучении.
Я вздохнула в ответ:
-Это так же неясно и размыто в смысле, как тот дальний лес!
Смирнов сначала замер в улыбке, а потом продолжил серьёзно:
-Я заметил в твоих стихах слово - Князь!
-И чего? -
-Да дело в том, что ни у кого не было такого обращения в лирической поэзии! Я не интересуюсь - почему у тебя это слово в стихах, я лишь заметил, что ты легко вековой шаблон заменила, и он сразу - сквозь сердце! Это есть - индивидуальность! Врезается в память. Кстати, Ерёмин раньше меня заметил, мы там, радуясь, обсуждали!
-И чего? -
-А дальше - копировальная досада! - Смирнов выхватил из зарослей травы несколько травин и швырнул с обрыва.
Затем вновь продолжил разговор: -Досада в том, что потом у многих поэтесс в стихах стало сверкать это слово - Князь! Знаешь, это что?
-Что? - спросила уже машинально. Я не всегда следила за всеми публикациями.
-Что? Ты спрашиваешь? Это уничтожение индивидуального - плагиатом! Я не только об этом твоём слове, но и более объёмном исчезании твоего через плагиат, и о Поэзии вообще! И вот они, эти копировальщики, - не нуждаются в изучении.
Он умолк. Я не предполагала, что Смирнов так внимательно относится и к современной поэзии. Даже не просто внимательно, а с волнением. Далее мы говорили что-то о прилагательных в стихах и о ритме. Я внезапно рассмеялась. Спросил моим тоном:
-И чего? -
-Мотылёк!-
Мы замолчали. Мотылёк покружился над весенней травой. Порхнул сначала на один цветок, потом на другой. Потом порхнул ввысь, черкнул в воздухе и опустился на мой венок. Мне он был не виден. Откинула прядь волос с лица - улетел. Сняла венок, повесила на небольшой куст ивы. Смирнов наблюдал:
-Таня, там, у поэта Басё про мотыльки... Помнишь?
-Да, у Басё, примерно, так: "И мотылёк прилетал! Он тоже пил с нами вино из лепестков хризантем".
Потом подошли к нам писатели. Никаких смартфонов не было, лишь мой фотоаппарат с единственной плёнкой. Я там пейзажи фотографировала, намеревалась и писателей снять, но вдруг Смирнов заявил:
-Вот! Снова у тебя плёнка закончится! Нечего их снимать. Давай вдвоём, на добрую память! И чтобы даль эту видно было.
Смирнов выбрал ракурс, я отдала свой фотоаппарат какому-то лит-начальнику, весьма молодому, он сам вызвался! И вот мы стоим с Владимиром на этом высоченном берегу. А писатели молча смотрят.
Надо сказать, что в те времена не существовало моды делать всякие селфи и сниматься внезапно - можно я с вами? Даже у писателей был, примерно, такой ответ на подобный вопрос: "А вы кто? С чего это со мной-то, с какой стати?" Они даже между собой не всегда фотались, если не считать формальных, групповых фото. И если рассматривать фотки тех времён - кто-то там с кем-то, значит на фото - круг друзей близкого и долгого общения. Я про это пишу не для укора или сопоставления с нынешним временем, а лишь для понятия того, ушедшего времени. Поэтому писатели в том времени стояли кучей и смотрели молча.
А если ещё добавить, что Владимир Смирнов был весьма скромный и благородный в общении, то никто даже не вмешивался в происходящее.
Так и остались несколько отдельных фото - на добрую память. Хотя тот, что снимал нас, потом вдруг спросил:
-А если со мной, Татьяна?
-Процитируй Флобера! - сказала ему, даже не подумав. Просто как отзвук нашего разговора с Владимиром о Флобере.
-Это кто? - парень поправил каштановые пряди своих волос и посмотрел как-то слишком серьёзно.
А потому, как терпения разъяснять у меня не было, я ему в ту же секунду объяснила:
-Капиталист.
-Понял!-и он согласился всё так же серьёзно и без всяких обид.
А мне Смирнов потом говорил, пока шли к автобусу, на котором приехали:
-Татьяна, я бы целый час объяснял, и он бы не понял. А вы тут в два слова между собой объяснились! Пименов бы сказал: "Отлично! Аплодисменты!"
(с) На фото - Владимир Павлович Смирнов, зав. кафедрой русской Литературы в Литинституте. Татьяна Смертина, поэт. 23 мая 2003 г.
(с) Татьяна Смертина, Воспоминания, 12 февраля 2024: "Владимир Павлович Смирнов, Татьяна Смертина, Литинститут".
P.S.
Пименов Владимир Фёдорович: 12 февр. 1905 - 16 сент. 1995; ректор Литературного института (1964-1980).
Ерёмин Михаил Павлович: 1914 - 2000. Профессор кафедры Русской Литературы в Литинституте, участник В.О.В. Известный Пушкинист и легендарная, талантливая личность в Литературном институте и в среде писателей и поэтов. Любимый студентами преподаватель в Лит.
Смирнов Владимир Павлович: 25 сент. 1941 - 8 фев. 2024. преподаватель, профессор, кандидат филологических наук. С 1970 года - аспирант Литературного института на кафедре Советской литературы, с 1974 года - преподаватель. Был зав.кафедрой Новейшей литературы. Автор многих статей о поэтах и прозаиках XIX-XX веков.
Тахо-Годи Аза Алибековна: советский и российский филолог-классик, переводчик, философ. Доктор филологических наук (1959), профессор (1965). С 1962 по 1996 год зав. кафедрой классической филологии МГУ, заслуженный профессор МГУ (1992), в 1957-1987 гг. читала курс Античной литературы в Литературном институте Союза писателей СССР. Спутница жизни философа и филолога А.Ф. Лосева (1893-1988), хранительница его наследия.
Джимбинов Станислав Бемович: 24 июня 1938 - 19 июня 2016. Литературовед, кандидат филологических наук, профессор, зав. кафедры зарубежной литературы Литинститута. Сын народного поэта Калмыкии Бема Джимбинова, в 1962 закончил Лит, в 1970 - аспирантуру. Знал более десяти иностранных языков. У него была уникальная коллекция книг на многих языках!
![Владимир Смирнов, профессор Лит.; Татьяна Смертина, поэт [Татьяна Смертина - Tatyana Smertina]](/img/s/smertina_t_i/text_0960/vladimir-smirnov-tatyana-smertina-liter.png)