|
Актерские шутки
|
|
|
Кто-то умный вдруг сообразил, что в областном центре нет ТЮЗа (театра юного зрителя). А если чего-то нет, значит, у кого-то под это дело можно кое-что получить. Поехали в Министерство, "выбили" дополнительные ставки для тюзовской группы.
Со временем, разумеется, эти ставки можно будет поделить, совместить, и хорошим актёрам доплату оформить или ещё на что полезное израсходовать. Но для начала придётся сделать то, чего якобы не хватало - набрать кучу актёров и "слепить" несколько, - ну, хотя бы один! - спектакль для этих самых, - нет, не актёров! - для юных зрителей. Надо же в министерство доложить: выбили, получили, сделали, и всё у нас прекрасно.
Актёров набрали.
Старались, конечно, принимать молодых, перспективных, талантливых, холостых, морально устойчивых и т.д., но попадались всякие. Даже семьи принимать приходилось (муж и жена актеры, да ещё и с ребёнком, да она ещё и беременна оказалась, но о беременности, правда, чуть позднее выяснилось), лишь бы сразу все новые вакансии заполнить.
А куда селить целую кучу новых актёров?
Всем квартиры давать? Шалишь, брат, это уже чересчур накладно будет. Дашь им квартиры, а они через полгода разбегутся вместе с квартирами. А с чем мы останемся? С голыми ставками. Они молодые, тюзовские, пусть годик-два в гостинице поживут, а там видно будет.
Гостиница, конечно, тоже дороговато, но для того в министерство и ездили. Не только ставки получили, но и дополнительные, так сказать, средства для обеспечения творческой работы этой самой тюзовской группы.
Для него, для министерства, это всё равно дешевле, чем ещё один театр в городе открывать. Да и самому театру конкуренты ни к чему.
Кое-что из этих средств, конечно, сразу в дело пошло на пользу театру, но кое-что пришлось и на обеспечение потратить. Тем более вначале, чтоб перед министерством отчитаться - есть, дескать, теперь у нас в городе для юных зрителей "увеличительное стекло" (кажется, по выражению Маяковского), то есть - театр. Ну, не театр - группа, не "стекло", а "стёклышко", но всё-таки что-то увеличили.
А потом видно будет.
В общем, набрали кучу актёров. Поселили в гостинице. Кто один приехал - в одноместный номер. Кто вдвоем - в двухместный. Правда, тут же выяснилось, что они не муж и жена, а просто случайно наниматься вместе приехали. Ну, да не беда, уживутся. Актёры вообще существа бесполые, должны психологию друг друга понимать. В конце концов, это уже их проблемы.
А кто семьями приехал, да с детьми, этих придется в четырёхместный номер поселить. Даже если их всего трое. Трёхместных номеров почему-то в гостинице не оказалось.
Расселили.
Начали работать.
Головной боли, конечно, прибавилось. Постоянные звонки и письма директора гостиницы директору театра:
"1. ...несмотря на все запреты и последние предупреждения, прямо в номерах, на электрических плитках, борщи, супы, пельмени варят, мясо, яичницу жарят. В общем, нарушают пожароопасную обстановку, воруют электроэнергию и вызывают слюновыделение у прочих временных жильцов, следующих по коридору.
2. ...гостей у себя в номерах принимают в неурочное время, пьянки устраивают, режим и тишину нарушают, и вообще ведут себя кое-как.
3. ...и самое главное, выселить мы их не можем, деваться им некуда, потому, как прописаны они у нас (пусть и временно), но другого жилья (судя по документам) в этом мире они не имеют.
4. Примите меры, воспитайте, образумьте, остановите!
5. ...иначе будем вынуждены обращаться с жалобой в самые высокие инстанции, потому как не советская гостиница у нас уже получается, а хуже общежития или даже, извините за выражение, борделя".
И жаловались, и разбирали поведение господ артистов в самых высоких инстанциях.
Апофеозом подобных разбирательств стал случай, когда...
Большая актёрская пьянка.
Кажется, после какой-то премьеры продолжение банкета в гостинице. Собрались в самом большом номере - четырёхместном, у семейных. А где ж ещё собираться?
Принесли столы из других номеров, стулья, посуду. Столы накрыли, магнитофон врубили, и пошли разговоры, танцы, тосты, шум, гам.
И до утра...
Жильцы из других номеров приходили с претензиями:
- Да как вы смеете?! Я в командировке! Мне отдыхать положено!..
- Проходи, дорогой, присаживайся, выпей с артистами. У нас сегодня премьера...
Актрисы - молодые, симпатичные, ноги стройные, юбочки короткие, профессионально глазки закатили:
- О, какой мужчина!.. Присаживайтесь. Давайте с вами за театр выпьем!..
Кто скандалить будет? В командировке-то, подальше от жены, от детей, с актрисами? Никто не будет. Сел, выпил, разомлел, ещё на что-то и надеется...
Соседки прибегали - та же песня:
- Да как вы смеете?.. (и т.д.).
Два метра (ну, может, чуть меньше) мужской актёрской красоты, интимно:
- О, мадам, с вашей фигурой вы должны быть на сцене в роли Джульетты или, в крайнем случае, Офелии! Вы здесь в командировке или просто так?.. Может, присядем? Я хочу подарить вам цветы и угостить шампанским...
- Ах, я не одета, на мне только халатик...
- Тем лучше! Держите стакан. Надеюсь, вы пьёте водку?..
И до утра.
Прибегала дежурная по этажу, и не одна, с других этажей тоже.
- Прекратите безобразие! Вся гостиница ходуном ходит!..
- О, мадам! Вы настоящая леди Макбет!.. (и т.п.).
Одна несговорчивая попалась. Настоящий скандал устроила. Уже под утро, уже и так расходились. Кто к соседке, которой лишь на сутки номер за взятку дали, знакомиться пошёл. Кто новую подружку к себе повёл. Девчонки от новых ухажёров по номерам разбежались. Те - на их поиски. Остались только хозяева - муж с женой (ребёнка-то ещё с вечера у своих, в другом номере, спать уложили). Остальные все разбрелись.
А противная дежурная, кроме скандала, ещё и пакость учинила: позвонила директору гостиницы домой, со сранья (извиняюсь за оговорку - с ранья, т.е. очень рано) его из дому вытащила и на работу призвала: ЧП в гостинице. Да ещё и в милицию позвонила: нарушение общественного порядка, погром и т.д.
Менты обычно в последнюю очередь приезжают, а тут как раз вместе с директором гостиницы в номере появились.
А хозяин номера - мало того, что актером был, но ещё и человеком с юмором, и нормальным любящим отцом.
В день премьеры в театре как раз зарплата была (с того такое гульбище и устроили). И этот нормальный отец, со своей, кстати, тоже любящей и любимой женой, получив зарплату, прошлись по магазинам, кое-что купили, в том числе и обыкновенный детский горшок для своего чада. Потому, как ребёночек ещё маленький был, и на гостиничном унитазе особых удобств не испытывал - приходилось за ручки держать во время самого естественного процесса.
И вот, когда все из номера разошлись, а обстановка осталась самой накалённой - вот-вот менты с директором гостиницы нагрянут (противная дежурная об этом вполне официально во весь голос предупредила), решил актёр в критический момент эту накалённую обстановку хоть как-то шуткой разрядить.
То ли новый, ещё не опробованный горшок ему случайно на глаза попался, то ли заранее он эту хохму придумал, но, пока в номере, кроме жены, никого не было, взял он со стола пару бутылочек пива и вылил в горшок. Потом ещё сардельку со стола прихватил, с вечера сваренную, кем-то надкусанную, и за ночь уже малость разомлевшую, в это пиво плюхнул, крышечкой прикрыл и под свою кровать поставил. Сам разделся и прилёг. Жена, недолго думая (тоже с юмором была) - на другую кроватку прилегла, укрылась, и как будто заснула.
В этот момент дверь в номер и распахнулась.
Первым директор гостиницы влетел, за ним противная дежурная, следом менты осторожно втиснулись.
В номере, не то, чтобы всё вверх тарамашками, но просто большой сборный стол после серьёзной пьянки и множества гостей. (Описывать не буду - всем знакомо.) На одной кровати - мужик раздетый, в одних трусах лежит, глазами блымает, на другой - женщина, покрывалом укрытая, к стене отвернулась.
Тишина.
- Что же это вы тут устраиваете?! - возмущается директор.
Мужик какое-то время по очереди рассматривает всех ворвавшихся в номер, потом задумчиво говорит густым актёрским басом, растягивая слова:
- Да-а-а-а... Тяжело-о-о-о...
После этого он пытается подняться, но делает это очень медленно и с большим трудом.
- По-омо-оги-ка се-есть, - протягивает он руку к директору гостиницы.
Директор хватает его за руку и резким движением приводит в сидячее положение.
- Я к вам обращаюсь! - нервно кричит директор. - Что вы здесь устраиваете?..
Актёр никак не реагирует на крик, широко расставляет ноги, кладёт руку на трусы и, опять внимательно, по очереди, рассматривая всех ворвавшихся в номер, смачно чешет то, что у него между ног.
Немая сцена.
После этого, выдержав глубокую, так называемую мхатовскую паузу, он медленно наклоняется, достаёт из-под кровати горшок, снимает крышку, широким жестом, так, чтобы содержимое было видно всем стоящим, подносит к лицу и нюхает. Причём нюхает одним глубоким, долгим вдохом.
Ещё одна мхатовская пауза.
У актёра лицо каменное, ничего не выражающее, глаза смотрят в одну точку на противоположной стене. Затем он так же медленно, сосредоточенно подносит горшок к губам и пьёт большими звучными глотками. Сделав несколько глотков, опускает горшок на уровень груди, делает долгий облегчённый выдох, двумя пальцами, оттопырив остальные, осторожно достаёт из горшка надкусанную сардельку и жадно её ест...
Оказывается, менты очень слабы на желудок. Они первыми выскочили из номера. Противная дежурная выскочила не в коридор, а в туалет, здесь же, в номере, оттуда зазвучали икающие, журчащие, и прочие, не очень приятные звуки.
Актёр съел половину сардельки, оставшуюся половину бросил назад в горшок, сделал ещё несколько глотков, облегчённо вздохнул и улыбнулся. Затем он рассеянно посмотрел вокруг, остановил взгляд на директоре гостиницы, как будто впервые увидел его, удивился, улыбнулся ещё шире и сказал ему, как родному, тепло и душевно:
- Вот теперь стало легче... - подумав, нежно спросил, протягивая горшок. - Хочешь?..
Ответа не было. Директора в номере тоже не стало. Куда подевалась противная дежурная, неизвестно. Единственное, что нарушало тишину - это хохот жены актёра, приглушенный покрывалом, и поскрипывание пружин гостиничной кровати под её вздрагивающим телом.
Цитата из жалобы в обком партии:
"...Будучи в нетрезвом виде, они имели наглость употреблять в пищу в моём присутствии содержимое ночной вазы и даже предлагать мне ЭТО (слово ЭТО - заглавными буквами и дважды подчёркнуто) в качестве взятки...".
"Они" - имелся в виду не конкретный актёр, а все актёры, постоянно проживающие в гостинице и подлежащие, по мнению директора, немедленному выселению.
Что же касается взятки, тут уж бог ему судья: то ли мало предложили, то ли не так понял, но ведь от чистого сердца.
Актёров, конечно, пожурили, даже наказали, но не выселили.
А тот актёр вскоре получил хорошую роль в хорошем спектакле. И в театре том прижился, и, кажется, работает до сих пор.
* * *
Актриса вбегает в кабинет директора:
- Николай Дмитриевич, миленький, выручайте! Срочно займите пятьдесят рублей. Ни у кого в театре денег нет. На вас последняя надежда!
- Но...
- Очень срочно нужно. Пожалуйста! Помогите! Или - я просто не знаю, что делать. Больше взять не у кого. Хотите на колени стану?..
- Ну, что вы? Ну, хорошо... Вот, возьмите.
- Спасибо! Сразу же верну.
Через полчаса она счастливая возвращается с коробкой:
- Я туфли купила!
- Поздравляю.
- Хотите посмотреть?
- Ну...
- Вот, смотрите!
- Хорошие туфли. Поздравляю...
- Спасибо. И вот, долг получите, - она протягивает директору маленький клочок бумаги.
- Что это?
- Чек.
- Какой чек?
- Чек из магазина за туфли. Пятьдесят рублей. Там были и подороже, но ладно уж, и эти подойдут.
- Но...
- Я ведь для спектакля себе туфли купила.
- А кто же вам разрешил?
- Никто. Вы деньги дали. А я для спектакля... себе... туфли...
- Да как же вы могли? И так перерасход сметы...
- Вот-вот, и в бухгалтерии говорят - перерасход, нет денег. Мне бы эти туфли в жизни никогда не купили. А так, вы отчитаетесь чеком, получите свои. Уж для вас-то деньги найдут. А у меня в спектакле туфли новые будут. Я их сейчас в костюмерную отнесу. Спасибо вам, до свиданья...
Делать нечего, приходится допускать перерасход сметы.
* * *
Ростовский ТЮЗ.
Детский спектакль об исторических подвигах Красной Армии в гражданской войне. Почти детективный сюжет. В конце первого акта красный командир попадает в плен к белым, его допрашивают, пытают. Затем он совершает героический побег, и на следующий день, уже во втором акте, опять впереди на лихом коне.
В сцене допроса ему угрожают пистолетом, требуют выдать тайну, он, естественно, молчит.
- Увести! - командует белый офицер.
Красного командира уводят, занавес закрывается.
И вот на одном из спектаклей, как обычно, угрожая бутафорским пистолетом, белый злодей требует:
- Говори!
- Ничего я вам не скажу! - гордо отвечает красный герой.
- Ах, так! - возмущается мучитель, но вместо того, чтобы скомандовать "Увести!", восклицает: - Тогда получай!..
Он достает из кармана настоящий стартовый пистолет, которым обычно пользуются за кулисами для озвучивания выстрелов, наставляет в грудь пленнику и выпускает всю обойму.
Ребятишки в зале замирают, переживая трагическую смерть героя.
Герою ничего не остаётся, как корчиться и ломаться под градом якобы попадаемых в него пуль, шепча при этом:
- Что же ты, гад, делаешь, мне же ещё второй акт играть.
- Вот и выкручивайся, - улыбаясь, шепчет партнёр, и громко, в образе, добавляет: - Красная сволочь!..
За кулисами кто-то в шоке от неожиданного поворота сюжета, кто-то свалился у штанкетов от хохота.
Занавес закрывается.
Велика сила искусства! К всеобщему удивлению и радости маленьких зрителей, во втором акте командир был впереди на лихом коне. Голова его была изрядно забинтована. Правда, как он выжил после таких ранений, и почему была забинтована голова, когда ему стреляли прямо в грудь, - осталось вечной тайной.
Главное - мы победили.
* * *
Шутка беспроигрышная, многократно повторяющаяся и любимая всеми актёрами, особенно приятная для тех, над кем шутят.
На сцене обычно пьют вместо водки - воду, вместо коньяка или вина - разведённый чай, вместо шампанского - лимонад. Но иногда, чаще в праздники или на юбилейных, пятидесятых, сотых спектаклях, реквизиторы, или кто-нибудь из актёров, тайно наливают настоящий напиток.
Какое удовольствие наблюдать, как берёт актёр на сцене стакан или рюмку, выпивает залпом, и глаза его оживают, на лице появляется улыбка, даже если по сюжету улыбаться ему не положено, как он старается незаметно взглянуть за кулисы: кто же за ним наблюдает, кто же устроил ему эту...
А если актёр ещё и любитель этого дела! А если по роли ему полагается выпить полный стакан водки, а в стакане, действительно, - водка? А ещё следующий акт играть, где он должен быть, как стёклышко. Но всё равно приятно.
Все улыбаются, радуются, показывают друг другу, как он выпил, и даже не скривился, - вот молодец, вот что значит, настоящий актёр!
|
|
|