|
Талантливые люди
|
|
|
Как это ни странно, есть люди, желающие получить за свой творческий труд не только моральное, но и материальное вознаграждение.
С одной стороны, это явление вроде бы нормальное, но с другой стороны...
За сколько дней, скажем, художник может написать картину?
Допустим, за три дня.
Ну, пусть за неделю.
Ну, в конце концов, за месяц.
Так это ж какая картина должна быть, если он её двадцать четыре рабочих дня с 8.00 до 17.00, с перерывом с 12.00 до 13.00, красить будет?
О-го-го!
То же самое с писателями, композиторами и другими, так сказать, творческими личностями.
Артисты, правда, не в счёт. Эти всегда, как нормальные люди, голый оклад получали. Кроме, конечно, "звёзд", да и те только в последние годы с ума сходить начали, понахватались за границей, научились.
Так вот, сидят эти художники, писатели, поэты, композиторы, ни клятые, ни мятые, и бешеные деньги за своё сидение получать желают.
Можно, конечно, и так рассуждать. Можно, если, не брать во внимание, сколько эти люди вынашивают, мучаются, рождая своё произведение, да потом ещё доделывают, переделывают, доводят, чистят и т.д.
Никакими пособиями по беременности и рождению, никакими декретными оплачиваемыми отпусками, никакими дотациями на поддержание и выращивание своих детищ не компенсировать эти труды, не возместить, не оправдать.
Да можно ли вообще в рублях оценить произведение?
Оказывается, можно. Существуют определённые расценки. Стихи, например, могут быть оплачены построчно. Это когда за каждую строку, строчечку, строкулечку рублики капают. В этом случае, конечно, лучше писать лесенкой, каждое слово на новой строке.
Стоимость картин может зависеть от размера холста. Чем больше полотно, тем дороже. В этом случае лучше писать малярным валиком.
Примерно так же и в музыке, и в драматургии.
И получается, что два разных писателя, поэта, художника, композитора за одинаковые по жанру и размеру произведения должны получить одинаковый гонорар.
А талант?!
У нас, конечно, предусмотрены некоторые доплаты - за почётные звания, за совмещение должности, за вредность.
А за талант?!
Но, с другой стороны, в чём этот талант измерить? В каких единицах измерения? И кто его измерять будет? Бюрократам, чиновникам это дело поручить вроде бы нельзя, а творческим людям измерениями заниматься тоже как будто не к лицу.
Может быть, поэтому ни в каких нормативных документах слово "талант" вообще не упоминается, а чаще всего употребляется оно рядом с именами тех, кого уже и в живых нет, кому за этот талант доплачивать не надо. Это ж какая экономия получается!
Но ведь хочется творческому человеку получить за свой труд достойное вознаграждение. И не ради роскоши и всяких там излишеств, а ради нормального человеческого, и даже скромного, существования. Ведь капусту сажать и выращивать он не умеет, вагоны разгружать он не приспособлен, на рынке торговать между написанием глав, этюдов и музыкальных тактов тоже не получается.
Но жить-то как-то надо?!
Он порой о доплате за талант уже и не думает. Хоть бы то получить, что по расценкам полагается. Так ведь и этого не всегда добьёшься.
* * *
Валерий Михайлович Смышляев - невысокий, худощавый, на вид потрёпанный жизнью человек, - заведующий музыкальной частью театра.
Его супруга - симпатичная, обаятельная, милейшая женщина, тоже музыкант. По счастливому стечению обстоятельств она в театре не работает.
Живёт семейство Валерия Михайловича в ужасных, можно сказать нечеловеческих условиях, - в каком-то полуразрушенном флигеле, больше похожем на сарай или курятник.
Живут, а точнее существуют, на две голых зарплаты работников бюджетных организаций среднего разряда.
Попробуйте в подобных условиях заняться творчеством!
Предложили Валерию Михайловичу написать музыку к очередному спектаклю.
Он согласился и написал.
Принёс партитуру, сел за рояль, сыграл. Включил магнитофон, дал прослушать некоторые фрагменты уже в оркестровом исполнении.
- Понравилось?
- Очень!
Режиссёр в восторге, актёры аплодируют.
- Я хотел бы, как автор, композитор, получить за эту музыку... - скромно говорит Валерий Михайлович, обращаясь к директору, и называет сумму.
Звучит долгая напряжённая пауза.
- Дело в том, что по расценкам ВААП подобные произведения для драматических спектаклей оцениваются... - неуверенно, словно оправдываясь, продолжает он, и замолкает, так как на полуслове, на полутакте его тихий, камерный альт заглушает фортиссимо сводного духового оркестра из уст директора театра.
Его музыка не звучала в спектакле.
Как заведующего музыкальной частью, его обязали подобрать музыку из произведений классиков, чьи авторские права уже не охраняются за давностью лет.
Вероятно, никто из зрителей этого не заметил.
Ведь зритель никогда не знает, что могло быть в спектакле и чего не стало.
С тех пор Валерий Михайлович не пишет музыку для театра, в котором работает.
* * *
- Привет!
- Привет.
- Как живёшь?
- Да разве это жизнь!
- А как дела?
- Какие дела!..
Он грустен, подавлен.
Но вдруг в его глазах мелькает светлая, добрая искорка.
- Тебе могу сказать... Видишь, даже не со всеми радостью поделиться можно, обязательно каку сделают или хотя бы пожелают какую-нибудь гадость. Но тебе скажу. У меня два хора приняли в Германии. Получил телеграмму: оба произведения прошли, ждите гонорар.
- Поздравляю! От всей души. Очень рад! С тебя причитается.
- Разумеется. Как только получу, так сразу. А вообще, ты знаешь... У меня сейчас ещё два спектакля идут в Ростове. Приехали, нашли меня, заказали, я написал, приняли, заплатили. Приезжаю в Ростов, директор театра на вахту выходит меня встречать. В кабинет кофе подают, печенье. Сидим, беседуем. Человеком себя чувствуешь. А прихожу в родной театр, на меня сразу что-то давить начинает. Атмосфера какая-то. Никого рядом нет, а кто-то давит. Выйду на улицу - всё нормально, вернусь в театр - давит. Я думал об этом, думал, и вдруг понял, о чём Чехов написал. Помнишь? "Как много талантливых людей, однако, вышло из Таганрога". Так вот смысл в том-то и есть, что стали они талантливыми именно потому, что вышли отсюда, уехали, а не остались в Таганроге... Ладно, пойду я... Не буду тоску нагонять. До встречи...
- Пока... До встречи.
Он уходит грустный, потерянный, опустив голову и думая о своём жилье, о семье, о музыке, о таланте...
Может быть, он в чём-то и прав.
|
|
|