Необыкновенную историю рассказал мне один дальнобойщик, когда я путешествовал автостопом по американской глубинке. Это был седовласый "рыцарь дороги" с ирландским черепом и длинными, свисающими подковой усами. Подсев к нему, я долго пялился на соломенную куклу, приклеенную скотчем прямо к приборной доске. Странный талисман: натуральный всадник без головы!
- Не все сразу, сынок, - таинственным голосом проговорил Уэйн, так звали водителя, и раскололся, только когда мы основательно сошлись во взглядах на жизнь. На это потребовалось миль эдак триста.
Под вечер мы перекусили в придорожной забегаловке. Выйдя из нее Уэйн двинулся не к своему фургону, а куда-то в сторону и поманил меня за собой.
- Здесь неподалеку была ферма моего деда, - сказал он проникновенно, но без грусти. - Ее давно продали. А вон там, - он вытянул руку в сторону холмов, освещенных предзакатным солнцем. - как раз на закате, всегда появлялся он. Безголовый. На пегом мерине...
С тел пор больше ста лет прошло. А началось с того, что он - я о Безголовом говорю - спас мою бабку от смерти и бесчестья. Она возвращалась из поселка, и в роще на нее напали два мерзавца. Сволокли с телеги - и в кусты. Там бы ее и нашли потом, сам знаешь в каком виде. Но только они пуговицы на ней пообрывали, как откуда ни возьмись ОН. Безголовый. Парни наложили в штаны - и деру. А он за ними. Куда их загнал, к какому дьяволу, никто не знает. Только их уже не видели.
Бабка вернулась домой ни жива, ни мертва. Так, мол, и так, говорит. Дед слетал к шерифу, а когда воротился, бабка уже оклемалась и кое-что что вспомнила. "А жеребец-то у этого мертвяка больно на нашего Чакки смахивает. Такой же пегий" . Бабку я помню. Она рассказывала, что дед с лица спал, когда услышал про Чакки. Ни слова не ответив, он выскочил из дома и появился через час-полтора бледнее прежнего. "Чакки не Чакки, а только ты про это дело молчи, - наказал он жене.- А то накличешь... Тут что-то не чисто." А потом что ни день такие вести стали приходить, одна чуднее другой.
Какой-то испуганный коммивояжер наведался к шерифу. Его пытались ограбить в дороге. И тут опять в самую нужную минуту объявился Безголовый. Бандиты не то, чтобы чужое прихватить, свое барахло побросали - и наутек.
А еще через несколько дней он Митчумов с Руозами помирил на веки вечные. Жило тут два семейства, и спор у них давно шел из-за одного небольшого участка. Однажды они все крепко заложили и схватились в салуне. Там их, понятное дело, растащили. Но этим не кончилось. Они распозлись по домам, зарядили все свои стволы - и двинули туда, к спорному месту. Все - заказывай гробы. Но не тут-то было. Сходятся они и видят: прямо на том горячем пятачке знай себе пасется Безголовый. Слава Богу, народ дурной, но суеверный попался. Протрезвели они разом, и так им мозги свернуло, что договорились на этом месте церковь поставить. Правда, больше одного каменного креста не осилили.
В общем, было в этих местах не слишком спокойно, а стало - тишь и благодать. Ни грабежей, ни разборок. И начал Безголовый по вечерам появляться вон там, на холме, как знак Божий. Мол, трепещите, грешники, всех вас вижу, и глаза мне для этого не нужны... Ну, а зрячим то видно, что конь под ним пегий. На деда стали с опаской посматривать: не у него ли с высшими силами договор.
Шериф все приглядывался издалека к мерину - и как-то приходит к деду: "Билл, скажи-ка мне, что тут за фокус." Дед не прост. "А тебе-то, маршал, какая забота, пегий он или соловый? Главное, все за тебя делает. Такой порядок, что скоро тебя губернатором посадят". Маршал закипятился: "Хватит мне мозги лудить, Билл! Показывай мне своего Чакки, а то велю всю блудную тварь отстреливать. У меня жалобы на потраву есть." Делать нечего. "Ладно, маршал, - сказал дед, - поехали со мной, только ружья не бери."
Вернулись часа через два. Шериф - такой задумчивый. Опрокинул стаканчик, пожал деду руку и ушел. И больше насчет Чакки не приставал. А Безголовый появлялся еще месяц или полтора, а потом исчез. Правда, иные говорили, что видели его то там, то здесь... В общем, молва пошла далёко, и в места эти всякий сброд еще долго не заглядывал.
Уэйн помолчал немного, потом посмотрел на меня и хитро прищурился.
- Дед только на смертном одре бабке и открылся. А то все ее расспросы сразу обрезал: "Благодари, Мэгги, Господа Бога за то, что спас тебя. А как, про то лучше не спрашивай. Это в Библии чудеса, а теперь вышняя воля по-простому вершится".
А фокус вот в чем был. У деда за горой было поле, и он засеял его овсом. А когда оно взошло, нагрянула напасть: стали налетать какие-то птицы и склевывать овес. Громадная стая. Пугала не помогали. Дед по несколько раз на дню проезжался вокруг поля на Чакки и постреливал из ружья. А потом заметил, что птицы уже не дожидаются стрельбы, а сразу, как только хозяина на мерине увидят, так - фрр-р! - и нету их. И тут деда осенило.
Он сделал добротное чучело и напялил на него свою старую одежонку. А шляпу не пожалел хорошую - ту, в которой приезжал на поле. Посадил он чучело вместо себя в седло, приторочил как следует, воткнул шест в землю и привязал к нему Чакки. И оставил их охранять поле. Смекаешь?.. То-то и оно. Видать, Чакки оборвал веревку или узел был плоховат... А голову у чучела, видно, в роще веткой смахнуло - дед потом там свою шляпу нашел, полную соломы.
Самого Чакки дед выследил. И шерифу показал. Только странное дело: Чакки деда к себе уже не подпускал. Через год после того, как Безголовый перестал появляться, дед наткнулся на лошадиный череп. Вроде Чакки, а вроде и не похож... Может, тогда он не сам отвязался, а какого-нибудь ангела послали отпустить его на добрые дела. Ведь не могли же все эти подвиги произойти просто так, нечаянно. Как думаешь?
- Не могли, - только и оставалось мне согласиться. - Истина где-то рядом. В общем, X-files.
- Чего-чего, сынок? - нахмурился Уэйн. Видно, телесериалы пролетали мимо него, как придорожные сорняки.
Связаться с программистом сайта.