Сотников Борис Иванович
Сон Сталина (киносценарий)

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Сотников Борис Иванович (sotnikov.prozaik@gmail.com)
  • Размещен: 13/12/2013, изменен: 13/12/2013. 126k. Статистика.
  • Пьеса; сценарий: Драматургия
  • 8. Сценарии, готовые к экранизации
  • Иллюстрации/приложения: 1 шт.
  • Скачать FB2
    •  Ваша оценка:
    []
    Сон Сталина
    (киносценарий)
    Часть первая

    Мы смотрим на длинный стол, уставленный тарелками с недоеденным ужином и бутылками с недопитыми винами, водкой и коньяком. Стоят и непочатые блюда, вина и горка чистых тарелок. Из-за стола поднимаются гости Сталина, засидевшиеся у него на Кунцевской даче до полночи. Направляются к выходу. Это Булганин в форме маршала, Берия в тёмном штатском костюме, Маленков в серой "сталинке" и тучный, красный от выпитого, Хрущёв. Сталин, одетый по-домашнему, тоже поднимается из-за стола, приткнутого перпендикулярно к большому столу. Пошатываясь, он провожает гостей в переднюю. Те одеваются возле вешалок в пальто, шапки и уходят. А вождь, кивнув им на прощанье, удаляется в спальню.
    Бормоча что-то в седые усы, 72-летний генералиссимус неуклюже снимает с себя брюки, затем серую шерстяную рубашку, в которой просидел весь вечер, и, опять пошатываясь, переодевается в лёгкую полосатую пижаму и такие же брюки, становясь похожим на узника немецких лагерей. Увидев за окном "поехавшие" огни фар, подходит к окну и смотрит. Там, один за другим, отъезжают чёрные бронированные ЗИЛы - увозят гостей.
    За кадром негромко звучит голос автора:
    - Весной 52-го года Сталин много пил, приглашая к себе гостей на Ближнюю дачу в лесу. Здесь он жил безвыездно уже много лет. Теперь вождь был озабочен нападками радиоголосов на жизнь при социализме. В защиту социализма, построенного Сталиным, академик Александров написал по заданию вождя научную работу.
    В отъезжающем ЗИЛе сидят на заднем сиденье подвыпившие Берия и Хрущёв. Берия дружески-доверительно сообщает Хрущёву, показывая большим пальцем себе за спину, на заснеженную дачу Сталина:
    - Александров отказался ставить свою подпись после его поправок. Но - как викрутился, сукин син! - Берия злорадно улыбается: - Сказал Сталину, что научная добросовестность не позволяет ему приписывать себе чужие, и тем более гениальные, мысли. А Сталин теперь мучается один. Целыми днями читает Ленина, классиков - даже Троцкого! - чтобы дописать брошюру о проблемах социализма в СССР.
    Хрущёв осторожно замечает:
    - Да, Иосиф Виссарионович устал, это заметно.
    - Не то слово, дорогой! Он - уже бредит этой работой. Охрана докладывает: сам с собой разговаривает!
    - Тогда - ему лучше не пить. На Кавказе сейчас хорошо. Весна, небось, не то, что здесь! Может, ему поехать отдохнуть, как считаешь? Чем с нами тут...
    Берия, соглашаясь, кивает:
    - Потому и пьёт, что работа у него не выходит!


    Укрытый лёгким одеялом из верблюжьей шерсти, Сталин уже засыпает на широком любимом диване. Но всё ещё слышно, как он бормочет, рассуждая про себя:
    - Интересно, как выкрутился бы на моём месте картавый? Теория - это одно. А на практике - приходится делать всё по-другому. Как совместить? Чтобы мир прочитал и поверил.
    Вождь тяжело вздыхает и смотрит в темноте на высокий потолок. Продолжает размышлять:
    - Зря много выпил - душно. И в голове кавардак. Надо сказать, чтобы не нагревали так батареи. Социализм, социализм. Нет никакого социализма! А как сказать - что нет. Надо говорить - есть! Приходится читать этого лысого... Вспоминать, спорить с Иудушкой Троцким. Сколько хвалился перед ним в мыслях! Доказывал: "Нет, Лейба, ты не прав и на этот раз. Скажи... о чём свидетельствуют жизненные факты? О чём они говорят? Они говорят о том, что прав был всё-таки Сталин. Всегда прав". А что теперь? Обосрался сам, так, что ли?..
    Сталин круто всхрапывает, рука его сваливается с живота и нависает над полом. В соседней комнате вдруг начинает растворяться стена и становится видно, как туда деловито входят с морозца Ленин и Троцкий. Раздеваются, Ленин потирает от удовольствия руки, а Троцкий садится за письменный стол Сталина и начинает листать рукопись, над которой работает вождь. Обращаясь к прохаживающемуся Ленину, Троцкий отчётливо произносит:
    - Владимир Ильич, вот он тут пишет про социализм... А вы знаете, что своей практикой насилия и террора он погубил не только строительство социализма в СССР, но и полностью скомпрометировал даже идею такого строительства.
    Ленин останавливается.
    - Я же предлагал вам переместить его с поста генсека! - произносит он обиженно. - Не послушались, нечего теперь и жаловаться!
    - Так ведь дело было не в том, что мы не послушались. А в том, что Сталин - опередил нас.
    - Как это - опередил? В чём опередил?
    В кабинет Сталина в 1923 году входит красивенькая, как куколка, Фотиева, личный секретарь Ленина. Она что-то говорит Сталину, а мы слышим голос рассказывающего об этом Троцкого:
    - Он каким-то образом склонил вашего дежурного секретаря Фотиеву к предательству. И она - сообщала ему обо всём, что вы диктовали ей тогда в Горках. Так что о вашем совете съезду партии переместить его с поста генсека он знал заблаговременно и принял хитроумные меры.
    - Какие же? - Ленин весь внимание, а Троцкий продолжает:
    - Благодаря усилиям Зиновьева и Каменева, с которыми Сталин договорился поделить власть после вашего ухода...
    Мы видим дружески обговаривающих какое-то дело Сталина, Зиновьева и Каменева. Голос Троцкого продолжает звучать:
    - ... письмо ваше к съезду - было скрыто от основной массы делегатов. Они узнали о письме - только из пересказов, в общих чертах.
    - Опять, значит, победили шкурнические интересы у этих субъектов! - восклицает Ленин. - Помните, как они фактически предупредили Керенского через газетёнку Горького о том, что мы - готовим вооружённый переворот?
    - Сталин тоже прекрасно помнил об этом. Вы-то - поверили потом Зиновьеву и Каменеву в их "раскаяние". А Сталин - никогда им больше не верил. И, как только отпала необходимость союза с ними, расправился.
    - Каким же образом? Ведь Каменев - занимал пост выше Сталина. Да и женат был на вашей сестре.
    Мы слышим рассказ Троцкого и видим под этот рассказ, как гепеушники насильно несут его на руках к вагону и вталкивают туда. Там уже семья, испуганы провожающие.
    - Я - тогда уже не мог влиять на события: Сталин выслал меня. Конечно, этого могло бы и не произойти, если бы Каменев и Зиновьев не предали меня. Но они - как всегда - всё-таки предали. И Сталин - перебил нас потом поодиночке.
    Ленин недоумевает:
    - Но почему же Каменев предал и вас? Всё-таки ваша сестра...
    Под калейдоскоп кадров из воспоминания Троцкого о прошлом - как прибежали к нему Каменев и Зиновьев на дом, отплытие семьи Троцкого из Одессы на пароходе - продолжает звучать его голос:
    - К тому времени Каменев оставил её. Женился на другой женщине. Так что я - был уже не родственником, а скорее много знающим врагом. Правда, когда Сталин тоже их предал, они бросились оба снова ко мне. Но игра была уже невозвратно проиграна, и в 29-м - я отплыл за границу, а этих двоих Сталин посадил. А потом - и вообще расстрелял. Ваша жена, кстати, не зная, что они предали вас, умоляла Сталина пощадить их. Ничего из этого не получилось, конечно. А в 38-м - заболела сама. Говорят, её отравили в больнице по приказу Сталина.
    Ленин, хлопая себя по колену, резко поднимается со стула.
    - Какой негодяй! Ведь и меня в Горках - тоже отравили по его приказу. Ядовитыми грибами в супчике...
    Бредящий после выпивки Сталин дёргается во сне, чего-то пугается. Ведь он всё слышит, и не знает, чем это для него теперь кончится. За кадром звучит его тихий вопрошающий голос:
    - Неужели расстреляет?.. Что делать? Напасть самому. Не давать им опомниться!..
    Сталину кажется, что он поднимается с дивана - хотя на самом деле не поднимается - и тот Сталин, который поднялся, кричит:
    - Вы - сами негодяи! Всю жизнь ненавидели друг друга. А после революции - вдруг спелись. Прямо любовь пошла, а не сотрудничество! А кто хотел сбросить Ленина в 18-м? Разве не Троцкий с Бухариным? А кто назвал Троцкого "Иудушкой" в 11-м? Разве не Ленин?!
    Ночные незваные гости, не слыша гнева Сталина и не видя его, продолжают разговор в его кабинете. Троцкий восклицает:
    - Выходит, я был прав, предположив, что вас отравил Сталин?
    Ленин, прекращая метаться по комнате, останавливается. Вспоминает, как ему стало плохо в Горках. Мы видим, как над ним склоняется врач в белом халате и делает смертельный укол. Врач уходит, а Ленин передаёт вошедшему к нему повару записку о том, что его отравили, и теряет сознание. Звучит голос Ленина:
    - Конечно же, правы. Отравил меня - дежурный врач Елистратов. А потом, когда мне стало плохо - и Надя как раз уехала в Москву! - сделал ещё смертельный укол. Лошадиную дозу...
    Вместо Ленина теперь мечется по комнате Троцкий.
    - Всё верно! Этот Елистратов - вскоре куда-то исчез. Я ведь не был на ваших похоронах. Сталин - не разрешил мне вернуться из Сухума в Москву. А когда я вернулся - Елистратова в Горках... уже не было. Как и повара, которого устранило ГПУ и который не успел предупредить вашу жену.
    Сталин во сне мычит, сжимает кулаки. А голос Троцкого продолжает хлестать его по щекам, словно невидимые удары:
    - Так вот, когда я приехал, Надежда Константиновна...
    Мы видим стоящую перед Троцким 55-летнюю Крупскую с пухлыми, прыгающими от горя, губами и продолжаем слышать рассказ Троцкого:
    - ... сказала, что доктор Гуэтьер отказался подписать акт вашей эксгумации. Значит, там было что-то нечисто. Но почему-то никто и ничего не стал проверять. И с тех пор наш социализм покатился под руководством Сталина к чёртовой матери.
    Сталину удалось, наконец, закричать с дивана:
    - Врёшь, мерзавец, вонючий шакал!
    Но с дивана Сталин никак подняться не может, и Троцкий в соседней комнате окутывается вдруг туманом, неизвестно откуда взявшимся. А Ленин, оставшись один, наставляет ухо и продолжает слушать. Теперь видно, как шевелятся в тумане тонкие ненавистные губы Троцкого, да дёргается его острая рыжеватая бородка. Видны и напряжённые умные глаза Ленина, продолжающего слушать.
    Сталин начинает бормотать:
    - Рассказывает, шакал, о судах в 37-м... О том, что происходило в стране и в мире, когда лысого уже не было. Просвещает, чтобы знал...
    Из тумана громко прорывается голос Троцкого:
    - ... короче, построил наш грузин вместо социализма - красный фашизм!
    Сталин в гневе начинает выкрикивать:
    - А что сделали Свердлов и ты - в 19-м, на Дону! Не фашизм? Разве не по вашим приказам...
    Ленин и Троцкий в другой комнате не слышат Сталина, продолжают разговор. И Сталин, задетый за живое, выкрикивает им с дивана:
    - ... и указаниям других комиссаров-евреев... каждый день убивали? И не только мирных казаков...
    По берегу Дона красноармейцы с винтовками наперевес ведут казаков-стариков, женщин-казачек, мальчишек от 13-ти до 15-ти лет.
    А теперь мы видим красивый лес. За кадром слышны залпы расстрелов, женский плач, крики. Бесстрастно плывущие по небу облака.
    Вместо леса - деревянные кресты, кресты, до самого горизонта. Целый лес из крестов. За кадром слышится ржание лошадей, удары клинков, шум кавалерийского боя. И голос Сталина, продолжающего рассказывать:
    - ... которые перешли на нашу сторону. Но и женщин, детей, стариков! За 3 месяца - вы уничтожили 1.5 миллиона людей! Это вам - не Бабий Яр под Киевом! Где немцы... вперемежку с украинцами... положили 35 тысяч евреев.
    Троцкий в кабинете Ягоды показывает заместителю главы ЧК фотографию Сергея Есенина. На скулах Троцкого дёргаются от бешеной ненависти к поэту тугие желваки. Он просит убить Есенина тайно, по секрету. Голос Сталина комментирует его:
    - А по чьей просьбе был убит поэт Сергей Есенин? И кто его убил, а потом... уже мёртвого... повесил?
    В кадре документальные фотоснимки повешенного, а потом положенного на кровать Есенина. Крупно его лицо.
    - Только за то... - продолжает голос Сталина, - что русский поэт... в своей поэме "Страна негодяев"... вывел в образе гнусного Чекистова-Лейбмана... Лейбу Троцкого.
    Троцкий в кабинете Сталина говорит Ленину:
    - И знаете, чем всё это кончилось, Владимир Ильич? Весь буржуазный мир обвиняет теперь - не Сталина! А нас с вами. Что мы - жестокие фанатики, насильно захватили власть и насильно повели народ в рабство. Что идеи Маркса и социализма - ложны, а большевики - кровавые преступники. Даже Сталина это смутило. Сам теперь собирается выступить в защиту своего строя новой брошюркой. Представляете? Захватил власть. Отрёкся фактически от марксизма - хотя на словах и нет. И теперь - будет выступать от имени... социализма!
    - Просто невероятно! - прокартавил Ленин.
    - Это - не всё. Он - отменил введённый вами НЭП. Предал китайскую революцию, а потом - и немецких социал-демократов, Коминтерн. Вступил в союз с лидерами германского фашизма. Ну и, в конце концов, разорил экономику СССР. Но для западных писак и советологов он - всего лишь наш с вами... последователь, а не главный преступник, исказивший наши идеи и сам дух и практику социализма!
    Сталин простонал на диване от такой наглости:
    - Заткнись, мерзавец! С каких пор ты стал считать себя коммунистом? Забыл, как я разоблачил тебя ещё в ноябре 24-го!..
    Наконец-то, Троцкий услышал его. Возмутился:
    - Что ты разоблачил?
    - Какой ты ленинец. Помнишь моё выступление "Троцкизм или ленинизм"? Его весь мир знает. О твоём неверии в силы нашей революции.
    - Ну и что? - вызывающе смотрит Троцкий.
    - А то, что перестань здесь изображать из себя коммуниста! Сталин - ничего не искажал и не исказил. При Сталине - голод кончился даже после разорительной войны! Посмотри на прилавки и полки магазинов. И обувь есть, и сыр появился, и масло.
    И вдруг, не ожидая от себя такого, по привычке зло приказал:
    - Идите оба сюда! Теперь - здесь будем разговаривать, не через стенку...
    Неожиданно опять всё стало заволакиваться туманом. Лица врагов, только что хорошо виденные, смазались. Растворилась и обстановка в комнате, где мучился сам. Был лишь слышен теперь собственный рассерженный голос:
    - Я вам обоим отвечу, кто такой Сталин! Что он построил и что представляли собой так называемые старые революционеры. Которых Сталин, как вы утверждаете, перестрелял. Я скажу вам также... кто такие и вы сами. Чтобы не корчили из себя здесь... твёрдых искровцев и невинных барашков!
    Губы уже не шевелились, но Сталин слышал себя хорошо и одобрял то, что с таким гневом произносил:
    - Тут Ленин... упрекал Сталина... будто Сталин... приказал его отравить. Так, нет? А разве Ленин... если бы на его месте был Сталин... не устранил бы своего соперника?
    Троцкий отреагировал первым:
    - Это - демагогия!
    И хотя Троцкого нигде не было, и сам Сталин понимал, что он бредит, всё равно продолжал с ним спорить, припоминая картину разгона Учредительного собрания матросом Железняковым, которая стояла перед глазами:
    - Но ведь разогнал же Учредительное собрание матрос Железняков? Это было сделано по личному приказу Ленина. Который испугался, что власть - выскользнет из его рук. Какой был у Железнякова "аргумент"? Матрос расстегнул кобуру и вытащил маузер. Так, нет? Но ведь это - фактически... аргумент не Железнякова! А Ленина. Поэтому... я... ни одной секунды не сомневаюсь... Ленин - поступил бы со Сталиным... точно так же, как Сталин... поступил с ним.
    Троцкий, появляясь перед диваном, психанул:
    - Ты говоришь с чужих слов! Наслушался всяких радиоголосов...
    - Сталин никогда не говорил с чужих слов! У Сталина - своих слов достаточно. Возможно, Ленин... применил бы к Сталину... какой-то другой способ. Отдал бы Сталина... как врага или предателя... на расстрел... матросу Железнякову.
    - Матроса - уже не было в живых тогда!
    - Какая разница. Железняк - или Дзержинский. - Сталин передохнул. - Пойдём дальше. А если бы сам Троцкий... был как Сталин? Главой правительства... при больном Ленине. Который... задумал... сместить Троцкого. Разве Троцкий - не устранил бы Ленина? Думаю, Троцкий... тоже нашёл бы способ. Хотел же он... отстранить Ленина... в 18-м. Только у вас с Бухариным не получилось. Ленин - оказался умнее и дальновиднее вас.
    Троцкий вскочил:
    - Сталин, ты же сам не веришь во всё это! Ты - передёргиваешь!
    - Передёргивают - шулеры. Я тебе что, шулер, да?! Как смеешь оскорблять Сталина в его собственном доме?! Разве Сталин пришёл в гости к Троцкому? По-моему, Троцкий пришёл к Сталину. И не к тому Сталину, которого Троцкий знал лично. А к вождю великого государства. К генералиссимусу!
    - Ладно, пусть будет по-твоему...
    - А всегда и было по-моему. И дальше - тоже будет по-моему, а не по-твоему, - замечает Сталин врагу с усмешкой. Тот, проглотив обиду, начинает оправдываться:
    - Я только хотел напомнить... Что ты прекрасно знал тогда, что ни Троцкий, ни Бухарин не действовали в личных интересах захвата власти. Нам казалось, что заключение мира с Германией погубит революцию.
    - Так все говорят, когда попадаются с поличным, - смягчил голос и Сталин. - Но... важны всегда - лишь факты. Факты же свидетельствуют: у Троцкого... была попытка... отстранить Ленина от власти. Если бы... эта попытка удалась... Троцкий... не моргнул бы и глазом... забрал власть в свои руки. Но! Когда то же самое... только другим способом... сделал Сталин... Троцкий - обвиняет Сталина. Вот и выясняется: у Троцкого просто нет... элементарной логики. А в рассуждениях Сталина - логика налицо. Вот почему Сталин... имеет полное право... предполагать... что Троцкий на месте Сталина... тоже отстранил бы... Ленина... от власти. Тем более что Троцкий... всегда жил чувствами... а не рассудком, как это делают настоящие политики. Так что не надо... бросаться красивыми словами о спасении революции. Борьба за власть - страшное дело. Об этом свидетельствует... вся история... человечества.
    Теперь - о Сталине...
    Вы оба... Троцкий и Ленин... к настоящему моменту... остались... всё такими же, какими были до своей смерти. Сталин же... за прошедшие с тех пор годы - стал другим. Весь мир воспринимает его теперь...
    Сталин вспоминает свой 70-летний юбилей в Большом театре, и мы вместе с ним тоже видим это торжественное заседание с переполненными людьми рядами и ложами и стоящего на сцене и хлопающего в ладоши вместе со всеми генералиссимуса.
    - ... как великого человека. Половина человечества... перед Сталиным... - продолжаем мы слышать его глуховатый неторопливый голос, - преклоняется. Другая половина - трепещет. Такова диалектика вещей. Никто теперь... не отрицает... величия Сталина... и... его гениальности. Даже...
    Мы видим хроникальные кадры выступающего перед своим парламентом лорда Уинстона Черчилля, и продолжаем слышать голос Сталина, рассказывающего о себе:
    - ... Уинстон... Черчилль. Стало быть... ваши оценки личности Сталина... были в корне неправильными. И это... подтвердила история. Почему же в таком случае Сталин...
    Теперь на Сталина смотрит Троцкий, губы его кривятся, а Сталин продолжает ему своё:
    - ... должен вам... верить... теперь? Вы... не хотели считаться со Сталиным. И потому... просчитались.
    Троцкий взрывается от ненависти:
    - Это - казуистика! Ты что же, считаешь себя гениальным, а нас - дурачками?!
    Сталин, сидящий с закрытыми глазами на диване, видит тем не менее себя, прохаживающимся в форме генералиссимуса перед Троцким, продолжая попыхивать трубкой и поучая того:
    - Зачем расстраиваешься? Зачем кричишь, если уверен в своей правоте? Сталин - не считает дурачками... ни Ленина, ни Троцкого. Сталин - лишь защищает себя... от ваших... нападок. Он... хочет... только сказать: что Сталин... всегда знал себя лучше... чем вы. Сталин - знал Сталина... подлинного. А не придуманного вами. И ещё он знал... что` ему нужно делать... когда устранял врагов с дороги.
    Такое государство... как Советский Союз... во главе с Лениным - не стало бы... могущественным. Оно... свернуло бы с социалистического пути. И развалилось. Благодаря новой... экономической... политике Ленина. И сделалось бы... с его "государственным капитализмом" - а это всё равно есть монополия - снова... капиталистическим. То есть... отсталой... Россией. Зачем же тогда... было совершать... революцию?
    - Врёшь! - закричал Троцкий. - НЭП Ленина - был направлен именно против ликвидации монополии государства! На всё!
    - Мы ещё разберёмся и в этом... - спокойно замечает ему генералиссимус, пыхнув трубкой. И продолжает: - А при Сталине... весь мир теперь знает... в какое могущественное государство... превратился Советский Союз!
    - Броня крепка и танки наши быстры? - насмешливо отвечает Троцкий. - А что есть ещё?!.
    Сталин на диване всхрапывает, открывает глаза. Бред его прерывается. Тикают где-то часы. Из зеркала напротив страшный перепойный старик. Этот старик досадливо бормочет:
    - Какая жалость... на самом интересном... Так и не услышал, что этот Лейба мог мне ответить на такие яркие доводы!
    Сталин закрывает глаза и укладывается на диване поудобнее. И хотя сна ещё нет и нет в нём Троцкого, он слышит его голос:
    - Спрашиваешь, что мог тебе ответить? Только одно: всё это лишь словесная эквилибристика. Ты никогда не был за социализм на самом деле! А теперь вдруг начинаешь утверждать противоположное. Хотя отлично знаешь, что тянешь страну - не в социализм, а на виселицу. Потому что в руках у тебя - верёвки!
    Сталин громко всхрапывает, и тут же перед его опухшим и мокрым лицом склоняется голова Троцкого, похожего на Мефистофеля без рожек. А за спиной у него, почти в темноте, стоит Ленин со скорбным выражением лица. Но их отгоняет генералиссимус Сталин:
    - Не надо кричать! Почему не кричит на вас Сталин? На верёвках, говоришь? Тогда ответь мне на простой вопрос...
    В комнате появляется высоченный царь Пётр Первый возле дальней стены. Он в треуголке, ботфортах. Молча слушает, что произносит генералиссимус Сталин.
    - ...почему, - произносит тот, - никто в мире... не вспоминает теперь... что Пётр Первый, - показывает трубкой на царя, - был тоже... как Сталин? Напротив... о Петре... все пишут... как о великом деятеле и реформаторе. О чём это говорит? Это... свидетельствует о том... что через 100 лет... когда люди забудут про верёвки... то и о Сталине... будут писать... точно так же. И не только в России.
    Генералиссимус вперяет взор в царя - тот исчезает. На его месте и в той же позе, что царь Пётр, появляется генералиссимус и, пыхнув трубкой, заканчивает:
    - Сталин - будет великим для всех.
    Троцкий саркастически:
    - Ты - уже и теперь!.. - заставил Юдина написать даже в "Философском словаре"... - Показывает толстый том словаря. - Что "Ленин, - раскрыв книгу, цитирует, - величайший теоретик и вождь международного пролетариата". - Троцкий открывает книгу на другой закладке. - А о себе, - цитирует, - что "Сталин - гениальный теоретик и вождь международного пролетариата"! - Швыряет книгу со злом в сторону. - Ленин у тебя - ниже Сталина! Оно и не удивительно. Ленин пришёл к власти - в борьбе с царизмом, враждебными классами. А ты - в борьбе с партией Ленина, которой прикрываешься всю жизнь!
    Генералиссимус Сталин не взвился. Спокойно, как перед учениками, он начинает прохаживаться перед Троцким и Лениным и поучает их:
    - Не вижу у Сталина никаких противоречий с Лениным. Ленин сам говорил: получить власть - это ещё полдела. А самая важная и самая трудная задача - это удержаться у власти. Ленин для удержания власти - видел только один путь. Сначала политическая изоляция враждебных классов. А потом - и физическое уничтожение их. Разве не так? При Сталине - таким враждебным классом стала... сама старая гвардия партии. Которая мутила партию изнутри. Сначала - это был Троцкий со своей оппозицией. Затем - Зиновьев, Каменев и Троцкий со своими приспешниками. Наконец, Бухарин, Рыков и Томский с "правыми".
    - А разве не ты сам хвалил старую гвардию большевиков? - загорелся Троцкий от негодования. - Разве это не твои слова: "Если мы потому только называемся старыми большевиками, что мы - старые, то плохи наши дела, товарищи. Старые большевики пользуются уважением не потому, что они старые, а потому, что они являются вместе с тем вечно новыми". Это было ещё при живых Бухарине, Рыкове и Томском!
    - Тем не менее, - осадил Троцкого генералиссимус, - в вопросах устранения враждебных сил... Сталин... не отошёл от метода борьбы Ленина. Вспомни, как Ленин выслал старого большевика Томского - аж в Туркестан. Как только Томский... допустил в 21-м году... всего лишь один... маленький выпад... против Ленина. А вы все вели... против Сталина... настоящую борьбу за власть! Сталину... ничего другого не оставалось... как только уничтожить всех вас. Ленин на моём месте - поступил бы точно так же.
    Троцкий надменно улыбнулся:
    - Да не равняй ты себя с Лениным - хотя бы в моём присутствии! Уж я-то знаю тебе настоящую цену.
    - Я тебе тоже. Ты был такого высокого мнения о себе, что думал, тебя - члены Политбюро сами позовут занять пост Ленина! Ах, какой заслуженный, какой умный человек у нас Троцкий! Ну кто ещё, кроме Троцкого, сможет управлять государством? Вот до какого идиотизма доходил Троцкий в своём увлечении собственной персоной! А его - не позвали. Так, нет? Вот когда Троцкий вернулся к здравой мысли, что за власть - надо бороться. Но - было уже поздно. Разве не так?
    - А ты, выходит, занял место Ленина заслуженно? Ты - умнее Троцкого?
    Глядя на Троцкого тигриным взглядом, генералиссимус ответил:
    - Надо читать мировую прессу о Сталине. Хотя бы то, что сказал о Сталине Уинстон Черчилль. Который... далеко не друг Сталина. Ленина - мировая история... тоже будет помнить. А вот Троцкого - будет вспоминать... лишь изредка. Да и то... разве что... наравне с Керенским. Не выше. И - не чаще.
    Лицо Троцкого искажается от ненависти, но возражает он сдержанно, пытаясь изобразить чуть ли не безразличие:
    - О Троцком - будут вспоминать как о Троцком. Меня это не тревожит. Но в отношении собственной персоны - ты глубоко заблуждаешься. Просто Сталин - сейчас закрыт для всех. Но когда миру откроются твои подлинные дела... и тайны - картина изменится.
    Генералиссимус спокоен.
    - Не изменится. Мировая история... давно знает... что ходом истории... управляли политики... а не ангелы. А политика - это всегда... чья-то кровь. И - чей-то цинизм. Пусть и Сталин - не исключение. Что это меняет?.. А вы с Лениным - разве святые? Может, скажешь, что и так называемые "старые большевики"... или "ленинская гвардия"... Рыков там, Бухарин, Радек, Сокольников, другие... были принципиальные и честные люди?
    Троцкий от изумления выпучил глаза:
    - Посмотрел бы я на твою принципиальность, если бы тебя самого посадили на горло раскалённой бутылки!
    Генералиссимус срывается на крик тоже:
    - А что было раньше? До бутылок?! Что из себя представляли вы все?.. Подлец на подлеце! Предатель на предателе! Разве нет? Зиновьев - не мразь, не палач Петрограда? Почему, думаешь, поднялся матросский мятеж в Кронштадте? А Каменев? Не предавал тебя самого и других? В том числе, и Ленина. Думал, шакал, что ему удастся обмануть и Сталина?.. А ты сам!..
    Троцкий буквально взревел:
    - Не "тычь" мне! Мы никогда не были с тобой на "ты"!
    Сталин даже не обиделся, продолжал:
    - В мыслях - всегда были на "ты". Разве не по твоему приказу... Тухачевский и Якир залили Дон кровью казаков? Вас всех... ведь тоже надо считать... убийцами! Тысяч и тысяч людей! Вот за всё это... вас покарал потом... сам господь. Только - рукой Сталина... подписавшей приказы на вас.
    Из темноты вышел Ленин.
    - Сталин, это вы-то... верите в Боженьку? Не с тех ли пор, как начали убивать и травить людей? По-моему, вами руководил всегда дьявол!
    Троцкий не дал ответить Сталину, вмешался:
    - Значит, и тебя... Господь покарает... чьими-то руками.
    Сталина будто ужалило:
    - Я, сам... никого не убивал! Запомни это!
    Однако Троцкий продолжал наседать:
    - Да ну? А кто убил в постели твою жену? Из-за кого стрелялся твой сын Яков?
    Сталин рассвирепел:
    - Это - семейные дела! Не путай... Сталина-мужа... и Сталина-отца со Сталиным-политиком! Я же вас здесь... обвиняю... как политиков! Разве Бухарин не проповедовал в своих теориях террор и насилие? Почему вы теперь хотите выглядеть ангелами? Марксизм, как пишут сейчас на Западе, тоже исходил из насилия и безразличия к конкретным людям. Я прочёл немало теорий... и понимаю в них кое-что...
    Троцкий взбеленился тоже:
    - Ты - начинал на Кавказе обыкновенным уголовником! А потом был грузинским националистом. А в марксизме - так и не разобрался, если считаешь...
    - Ты за этим ко мне пришёл, да? - вскипел генералиссимус. - Но тебе не удастся оскорбить Сталина! Потому что весь мир знает его слова о марксизме. Я сказал их ещё летом 17-го - на 6-м съезде партии. Если ты их забыл, могу напомнить! "Существует марксизм догматический и марксизм творческий. Я стою на точке зрения последнего". Вот как я говорил. А ты сейчас сводишь разговор к оскорблениям. Это мелкий разговор, базарный. Так и я мог бы сказать. Про Владимира Ильича, например, - повернулся Сталин к молчавшему Ленину. - Подумаешь, мол, Ле-нин, Ле-нин! Великий человек, да? Не выходил из себя, если сердился? Вы - с таким разговором ко мне пришли?
    Троцкий - Ленину:
    - Ну, вы видите?.. Он же слова не даёт вставить!..
    - Неправда, - возразил Сталин, ощущая себя хозяином дома и положения. - Я не хочу лишь... переводить крупный политический спор... в личную плоскость. Сталин - политик, а не мелкий актёр, которому нравится принимать позы. Разговор шёл о чём? О политике и терроре. А Троцкий... хотел перевести его в какую-то мелочь. - Сталин подошёл к коробке с папиросами и, ломая и кроша папиросы, начал набивать трубку табаком из них. Поглядывая на своих противников, продолжал говорить: - Красный террор... кто ввёл в 18-м году? Цека партии. В котором состоял и Троцкий, и другие члены цека, друзья Троцкого. Ленин был болен после выстрела Каплан. Но... когда выздоровел... не отменил нашего решения. Он отменил потом... только военный коммунизм. Когда увидел, что против него... поднялась чуть ли не вся крестьянская Россия. Так при чём здесь Сталин? Сталин... как ученик Ленина... только продолжил террор. Потому что без насилия в России... ничего не сдвинешь с места. Хочешь сдвинуть - действуй, как Пётр Великий. И Ленин так действовал. Он... тоже политик... и реально воспринимал обстановку. Тёмный народ... ещё не дорос до демократии. Позволь ему на мизинец... он... сразу превратит вашу демократию... в угодную его душе анархию. Махновщину. И если его не остановить... погубит и себя, и всех.
    Троцкий насторожился:
    - Что ты хочешь этим сказать?
    И опять Сталин не обращал на него внимания, смотрел на Ленина и говорил:
    - На Владимира Ильича... тоже обижались в своё время. За крутые меры. Даже... писали жалобы.
    Троцкий опередил Ленина и на этот раз:
    - Кто писал? Что-то не припомню. Кому?..
    - Писатель Короленко жаловался. - Сталин выпустил изо рта дым. - В 19-м году. Наркому просвещения Луначарскому, когда увидел наш террор в действии.
    Троцкий возмутился:
    - Ты не мог знать о его письмах в 19-м! Значит, пересказываешь, что печаталось во Франции после смерти писателя.
    - Какая разница, когда узнал. Важен факт: писатель - обижался. - Генералиссимус усмехнулся, взглянув на Ленина.
    Троцкий вновь возмутился:
    - Да не на Ленина он обижался! А на перегибы ЧК на местах.
    Останавливая Троцкого вытянутой вперёд рукой, заговорил Ленин - возмущённо тоже, напористо:
    - Если бы мы по каждому случаю саботажа, спекуляций или воровства проводили бы суды и следствия, народ в ожидании мер вымирал бы от голода! Нам нельзя было медлить. Нужно было наводить порядок в стране!
    Сталин, словно обрадовался его словам - подхватил:
    - Ну - что я говорил!.. Кто первый начал? А Троцкий здесь обвиняет Сталина. - Повернулся к Сталину: - Ленин сам отменил тогда законность и демократию.
    Ленина, наконец-то, прорвало:
    - Не передёргивайте, Сталин! Я думаю, любители формальной законности и демократии, не способные учитывать реальную обстановку, довели бы на нашем месте народ до сотен тысяч беженцев, массового голода и полного обнищания! Не помогла бы и помощь иностранных держав, как это было при Керенском. Я уже не говорю о тысячах и тысячах убийств везде и насилии. Нам же - неоткуда было ждать помощи! Напротив. Со всех сторон сжималось кольцо Антанты. Так что`, я спрашиваю? Надо было проводить суды и следствия в тех условиях? Нет, в условиях гражданской войны - мог действовать лишь один закон: мерзавцев - к стенке!
    - А что я всегда говорил!.. - опять обрадовался Сталин.
    Ленин продолжал, не обращая уже внимания:
    - Другое дело, если на местах злоупотребляли этим.
    Сталин заметил:
    - При мне - тоже злоупотребляли.
    Вновь вмешался в разговор Троцкий, а Ленин исчез:
    - Владимир Ильич, но он же ставит наше положение и своё, когда не было ни войны, ни необходимости торопиться - на одну доску!
    Из темноты появляется актёр Щукин, загримированный под Ленина, но отличающийся от него и ростом и неудачно надетым париком, из-под которого просвечивали волосы, которых у настоящего Ленина не было. И этот вот Щукин, театрально протянув вперёд руку - по-"ленински", оскорбительно заговорил:
    - Лев Давидович, не надо меня оправдывать, мы ещё вернёмся к вопросам гражданской войны. Да и кому вы хотите что-то доказать? Этому... мародёру революции? Мрачному уголовнику? Пустая трата времени и сил.
    Сталин жутко закричал на актёра:
    - Как ты смеешь, мерзавец! В моём доме?.. Охрана-а! Расстрелять... подлеца!.. Это - не Ленин: народный артист Щукин!
    Испугавшийся Щукин убегает от генералиссимуса Сталина в другую комнату и исчезает в темноте, а спящий в полосатой пижаме на диване Сталин, бормочет, полупроснувшись:
    - Это же Дзержинский сказал обо мне: "Откуда взялся в нашей партии этот политический уголовник?" Сволочь, конечно. Мамадзагло! 1. После того, как мне передали его слова, мы стали врагами. Но почему приснилось, что такое же мог сказать Щукин? Самцухароа. 2. Ну да... зрдилобас базарзе вер икиди! 3.
    Слова Сталина замирают, делаются всё тише, а затем опять раздаётся храп. А настоящий Ленин появляется вдруг на загородной трибуне и звонко выкрикивает тысячной толпе, собравшейся перед ним:
    - Товарищи! Нас, большевиков, обвиняют в том, что мы - насильно пришли к власти и открыли жесточайший террор. Нас обвиняют даже в том, что революция - вообще не была нужна народам России. А российские цари и императоры - правили без насилий? Конфетки раздавали народу? При них что? Не было жесточайшего голода, кочующего по губерниям? Оставьте эти сказочки, господа, для дурачков! За российским троном всегда были тюрьмы и голод, насилие и бесправие. А силу и насилие можно было свергнуть только силой. И не надо, пожалуйста, слюнявых рассуждений из радиоголосов об ангельских отношениях между добреньким российским престолом и кротким народом! Даже Ходынка - где у царя были добрые намерения - окончилась обнажением истинной сущности жизни при капитализме.
    Сталин бормочет во сне на диване:
    - Молодец, правильно говорит! Но откуда знает про "голоса"? При нём же этого не было...
    Ленин, словно подслушал его, и уже не с трибуны, а здесь, в комнате, склонился над спящим Сталиным и ехидно произнёс:
    - Какая вам, собственно, разница, если вам это снится? Лучше продолжим наш политический спор, раз уж вы его затеяли. Считаете, что матрос Железняков поступил неправильно? Не думаю, что вы искренни. Напротив, убеждён, что если бы вам нужно было ради спасения Советской власти распустить Верховный Совет страны, не спрашивая мнения избирателей, вы бы сделали это, как и матрос Железняков. А в будущем - сделает какой-нибудь другой лидер. Нашли, за что осуждать: формальность не соблюли! Да просто нельзя было упускать шанса на успех. Вот и действовали, как подсказывала обстановка.
    Появился генералиссимус Сталин, спросил:
    - Скажите, куда делся Троцкий?
    - Не знаю, - ответил Ленин. - Здесь где-нибудь. Надо будет - появится. Хотя лично мне, полагаю, не следовало бы не только разговаривать с вами, но и замечать вас! После того, что произошло. Иду на это - исключительно ради разоблачений.
    Генералиссимус Сталин заметил с вызовом:
    - Это мы ещё посмотрим, кто кого разоблачит! Разве при вас не убивали людей? А когда вы применили военный коммунизм, разве жизнь народа не стала хуже, чем была при царе?
    - На военный коммунизм, Сталин, мы пошли вынужденно, вы это знаете. Чтобы удержать контроль над событиями, нам ничего другого в то время не оставалось. Но мы сразу же отменили его, как только справились с голодом. А что жизнь стала хуже, чем при царе - вина не только наша. Крестьяне были разорены войной ещё до прихода большевиков к власти. И продержись Николай Кровавый на троне ещё с год, с хлебопоставками произошло бы то же самое. Только называлось бы по-другому: "военным правлением" вместо "военного коммунизма". Или ещё как-нибудь.
    В разговор вмешался возникший Троцкий:
    - Владимир Ильич, он же не поймёт этого!..
    - Вот тут я не согласен с вами, Лев Давидович! - торопливо перебил Ленин. - У Сталина только скверный характер. Видимо, это характер испортил его. Появились и убеждения с гнильцой. В этом всё дело. Ну и жизни народа, мне кажется, он не знает: замкнулся у себя здесь на даче...
    Генералиссимус Сталин запальчиво выкрикнул:
    - А вы сами знаете жизнь? Чем вы занимались за границей целых 17 лет? Изучением жизни народа, да? Нет! Вы занимались революционной теорией. Вот почему вы начали заставлять крестьян... жить... по вашей теории... военного коммунизма. Да ещё поставили на руководство крестьянами - евреев. Кто из них знал жизнь русской деревни? Никто. И вы сами - тоже. Но не постеснялись заняться строительством так называемой "новой жизни". А теперь хотите свалить всё на одного Сталина? Сталин во всём виноват? Хорошо это, нет?
    К удивлению Сталина Ленин на последнюю реплику легко согласился:
    - Допустим. Нехорошо. Но ведь в 20-м никто ещё не представлял, как строить эту "новую жизнь". Поэтому и начали по теории. Наломали, естественно, дров, пока не увидели своих промахов. Первые в мире аэропланы - были тоже несовершенными, потому что никто ещё не знал, как нужно их строить. Была лишь теория. Но разве можно обвинять за это конструкторов?
    - А может, людям не нужна была эта "новая жизнь"? Это вы - решили за них. Может, они хотели жить по-старому? - возразил генералиссимус.
    Ленин насмешливо прищурил левый глаз, спросил:
    - Без аэропланов? Весь мир хотел прогресса, а Россия, по-вашему, нет? Вот так случилось и с нами - как с конструкторами. Но повторяю вам ещё раз: мы - опомнились, и довольно быстро! Потому что наши намерения были чистыми. А вот Сталин - уже не дрова ломал, народ! Да ещё безалаберной поговоркой прикрылся: "Лес рубят, щепки летят". А ведь видно уже было: не щепки летели, народ превращали в опилки.
    - Вы тоже не жалели народ, Владимир Ильич, - заметил Сталин спокойно. - Ваш характер я, слава Богу, знаю.
    Удивительно! Ленин согласился опять:
    - Может быть, характер нелёгкий и у меня. Но я его умел держать под контролем. И характер Советской власти не сделал продолжением личного характера. А вот Сталин в корне исказил этот характер. И знаете, почему? Вы никогда по-настоящему не занимались теорией! Для вас самым идеальным примером был Пётр Первый. Да и преследовали вы в первую очередь личные цели, а не строительство социализма.
    Сталин усмехнулся, пыхнул трубкой, сказал:
    - Ну я же говорил: во всём виноват один Сталин! Так, да? А кто писал про необходимость диктатуры одного лица? Разве не Ленин? Разве резкие... как топор... слова Ленина: "Поэтому... решительно никакого... принципиального... противоречия... между советским... то есть социалистическим... демократизмом... и применением диктаторской власти... отдельных лиц... нет!" - эти слова что... были написаны в шутку? А слова о... "подчинении воли тысяч... воле одного" - не ваши слова?
    - Мои. Ну и что? Мало ли непродуманных высказываний и противоречий - даже опрометчивых поступков - можно отыскать в биографии любого человека? - начал оправдываться Ленин. - Но нельзя же только на этом строить выводы о целях человека, о его сущности! Надо же смотреть шире. Глубже мещанского взгляда на историческую личность. Так и в моём случае... Даже призывая в трудный для нас период к диктаторской власти, я имел в виду не будущих диктаторов, которые должны стоять во главе социализма, а только себя и необходимые мне тогда полномочия, чтобы скорее справиться с кризисной ситуацией в стране. Диктаторские полномочия мне нужны были не навсегда, а только на определённый период. Да и себя я прекрасно знал! Я же не пытался расправиться с теми, кто был не согласен со мною в полемиках. Если же и ошибался в чём, то не скрывал потом своих ошибок. Но никогда я, учтите, не стремился к обогащению. Жил бедно. Не стремился и выделять свою личность. Искренне хотел счастья для всех. Какой же я узурпатор? И письма Короленко я поздно прочёл. Когда писателя уже не было. Когда и без его писем я уже многое понял из того, что у нас получалось на практике. Не то получалось, о чём мы мечтали, к чему стремились. С переходом на новую экономическую политику я кое-что успел поправить. Но кардинально - уже не мог. Потому что заболел. А дальше - кому, как ни Сталину, известно, что произошло...
    Сталин раскурил погасшую трубку.
    - Вы с Троцким... всё время пытаетесь доказать мне... что Сталин - плохой человек. Помешал вам. Не разбирался в теории. Делал всё только так... куда характер толкал. А не кажется вам, что вы глубоко заблуждаетесь? Сталин... тоже много читал. И теории признаёт. Вернее - их роль. И хотя вы с Троцким считаете... что Сталин... преследовал только личные... диктаторские цели... тем не менее... этот "плохой" Сталин... всей душой... болел ... за развитие... социалистического государства! Делал всё для того... чтобы это социалистическое государство... крепло. И становилось... сильным. Но Сталину... мешали в этом. Враги.
    Троцкий приподнял в насмешке брови:
    - Да ну?! Неужели?..
    Сталин даже не взглянул на него - обращался к Ленину:
    - Пётр Великий... тоже убирал своих врагов... Чтобы... не мешали. Что делать. И у Сталина... и у Петра... не было другого пути. Всё время... была... очень напряжённая... обстановка. Петру... мешали бояре... и духовенство. Сталину - оппозиционеры... окопавшиеся в цека. Враги. Сталина и народа.
    - И что же из этого следует? - спросил Ленин.
    - Либо ты избавляешься от своих врагов... - Сталин взглянул на Троцкого, - либо... они избавятся от тебя. Ленин... как крупный политик... должен понимать такие вещи. А по сему... должен был понимать и то... что, вводя свой НЭП... он - открывал дорогу рвачам-кооператорам... которые начали реставрировать... самый грязный... самый хамский... капитализм. От которого... приходила в ужас... даже моя жена. Хотя и плохо... разбиралась... в политике. - Усмехнулся. - Пусть Троцкий... не даст соврать. Скажи: был такой лозунг в 27-м году... "Смерть частной торговле"? Был. Его написали... и вывесили... рабочие. В Твери. Осталась даже... такая фотография. Историческая, можно сказать. Так, Лейба, нет?
    - Ну и что? - спросил Ленин. - Вводя НЭП, я предупреждал: что социализм - есть строй цивилизованных кооператоров! А не проходимцев и рвачей.
    Сталин не стал дослушивать, перебил:
    - А ваши нэпманы... начали скупать на государственных базах снабжения... мясо... предназначенное для населения. Масло. Керосин, обувь. И продавали всё это потом... в своих магазинах и ресторанах... по баснословным ценам! Открывали... собственные гостиницы. Макаронные фабрики. Тайные бардаки. А народ... не захотел этого! Вот почему Сталин... свернул НЭП. И пошёл... другим путём. Путём ускоренной... индустриализации страны. И совершил этим... величайший... исторический шаг. Сделал из России аграрной... Россию... индустриальную.
    - Но какой ценой?! - вскричал Троцкий. - Угробив миллионы крестьян и миллионы рабочих! А надо было лишь убирать из НЭПа рвачей, и цивилизовать кооперативы. Это - разные вещи!
    Сталин закричал тоже:
    - А ты сам... не смотрел на народ, как на строительный материал?! Вот ты... обвинил меня... в заключении пакта дружбы с Гитлером. И думаешь, что прав? Так? А я тебе скажу - нет! Ты и в этом... как всегда... не прав. Сталин тоже понимал... что фашисты... не могут быть нашими друзьями. Но у Сталина не было другого выхода. Красная Армия... после предательства её военачальников... была слабой... и не подготовленной для войны с Германией. Не заключение пакта с Гитлером было бы гибелью для нашего государства! Мы... отставали в технике.
    - Кто же виноват в этом? - спросил Ленин. - Надо было вооружаться!..
    - Виноваты - предатели! Поэтому... надо было... выиграть время. И Сталин - выиграл его! Чтобы успеть... перестроиться. Выиграл, правда, мало. Поэтому... чтобы сохранить государство... пришлось не щадить на войне... людей. Послабление... при историческом, я бы сказал... отсутствии дисциплины в России... и ответственности... тоже могло закончиться для нас... поражением.
    Троцкий буквально взрывается от негодования:
    - Ах, какой мудрый и жертвенный у нас Сталин! Чужими жизнями. А чем ты хоть раз пожертвовал сам?!
    Сталин отрезал ему с достоинством:
    - Сыном! Родным... и любимым... сыном. Была и ещё одна страшная жертва. От которой... по сей день болит... отцовское сердце.
    - Трудно поверить... - съязвил Троцкий.
    - Америка - сделала атомную бомбу. А у нас всё было разрушено войной. Мы не имели такой бомбы. Что было делать без дорогостоящей технологии, без денег, запасов электроэнергии? Пришлось пойти на... мучительную жертву. Послали бывших солдат в тюрьмы и лагеря. Не всех, конечно - какую-то часть... Чтобы работала там бесплатно. Только такой отчаянной мерой... Сталин... опять спас своё государство. Бомбу мы сделали тоже. Вот что надо понять всем про Сталина. Если подходить к его личности исторически честно и справедливо! Государство для Сталина - превыше всего. А все писания Троцкого о Сталине - это... сплошная зависть... и мелкая злоба. Поэтому Сталин... был вынужден... устранить Троцкого. Чтобы... не мешал народу... работать. Так надо было для строительства социализма. А не потому... что Сталин... хотел отомстить тебе... лично.
    Троцкого передёрнуло от ненависти:
    - Ка-кой социализм!.. Ты построил красный фашизм! От Ужгорода до Камчатки. И ещё гордишься этим? Ты предал наш Октябрь! Отравил Ленина и перестрелял всех ленинцев!
    Сталин задохнулся от ненависти тоже:
    - А кому нужен был ваш Октябрь?! Русскому народу? Или евреям во главе с Лениным? В жилах которого есть еврейская кровь.
    Троцкий сжал кулаки:
    - При чём тут евреи и еврейская кровь?! Революцию мы совершали для всех! И для тебя, в том числе. Во имя свободы и равенства угнетённых! И ты это знаешь. Подумай сам: не было бы Октября - не было бы и тебя во главе государства!
    Сталин, успокаиваясь, хладнокровно парировал:
    - Это вам... так хочется думать. Что - для угнетённых. Что вы - идейные люди. Революционеры.
    - А кто же мы ещё!.. - выкрикнул Троцкий.
    Рассмеялся ему в лицо:
    - Виктор Чернов... считает, например - прошу заметить: не Сталин! - что Ленин... пошёл на военный переворот в Октябре... прежде всего потому... что ему лично хотелось... перехватить власть у Керенского. И... не для рабочих там и крестьян. О них... как о будущих властителях... вы все не думали тогда. Они... были для вас... лишь средством... достижения ваших целей. Силой, необходимой вам. Да, да! Без их силы... и вы были... бессильны. Вот почему вы... заигрывали тогда с рабочими. Послушай, куда девался Ленин? Почему ушёл?..
    - Знаю я эти писания Чернова! - воскликнул Троцкий презрительно. - А где тогда был ты сам? Разве не вместе с нами?!
    - Я тогда... верил вам. При чём здесь Чернов?..
    - При том. После того, как Ленин умер, Чернову ничего больше не оставалось в эмиграции, как только клеветать на него и сочинять эти политические укусы! Но в 17-м эсеры сами рвались к власти.
    - Зачем так говоришь? Эсеры... к власти не рвались. Все партии тогда выжидали. Что` решит Учредительное собрание? Кому передаст оно власть? Но Ленин знал: нам... большевикам... оно эту власть... не предложит. А Керенский в то время... как никогда был слаб.
    - И что же?.. - Троцкий огладил шильце-бородку.
    Сталин отвернулся к окну, глядя в темноту, словно на сцену, на которой красовался Керенский в Москве летом 1917 года, сидевший за столом президиума Государственного совещания в окружении членов Временного правительства и генералов, двух личных адъютантов, стоявших навытяжку за его стулом, а затем величественно поднялся и пошёл Наполеончиком к трибуне и стал выступать перед залом Большого театра. Сталин начал свой монолог:
    - Ленин... знал Керенского... ещё ребёнком. Наверное, подумал: зачем мириться с тем, что какой-то адвокат-актёр... будет править Россией? Разве у Ленина... меньше заслуг и способностей? Надо взять... и отобрать власть... у позёра Керенского. Ещё до того... как соберётся Учредительное собрание. Разве не так? Ситуация для этого... была наиболее благоприятная! Медлить... нельзя было. Иначе... с какими глазами... после решения Учредительного собрания о передаче власти буржуазной демократии... можно было пойти... на захват власти... силой? С какими аргументами?
    Сталин резко повернулся от окна, в котором видел Керенского, к Троцкому:
    - Вот почему Ленин... срочно повёл тогда... нас, большевиков... на Керенского. Который... уже скомпрометировал себя... как политик. Ленину... наплевать было... на все остальные революционные партии. Которые... ожидали... честного решения вопроса о власти.
    - По-твоему, значит, мы поступили бесчестно? А Ленин - всего лишь узурпатор и насильник?! - почти выкрикнул Троцкий.
    - Не торопись... Это не я так считаю. Так считал... эсер Виктор Чернов.
    - А ты?..
    - Я считаю... что у Ленина это был... один из самых скверных дней... его жизни. Ленин... был весь чёрный... от позора.
    Мы видим Ленина в 1917 году, понуро опустившего голову, смотрящего в след выходившему из комнаты матросу Железнякову. Чёрный, похудевший от мучительно принятого решения, он со вздохом произносит рядом стоявшему с ним Свердлову:
    - У нас нет другого выхода, Яков Михалыч. Этот позор надо как-то пережить... А может, нас поймут потом, а?.. Я всю ночь не спал. Но другого решения не нашёл.
    Троцкий повторил свой вопрос молчавшему Сталину:
    - А ты?..
    - Я считаю... Ленин... поступил правильно. Власть... никому ещё... не предлагали... на мирном блюдечке. Власть... всегда берёт тот... за кем стоит... организация и сила... и - историческая перспектива. Кто за власть... борется и надеется на себя.
    - Так в чём же дело?.. Ты противоречишь себе!..
    - Сталин - не противоречит Сталину. Просто Троцкий не следит за мыслью Сталина. Дело не в том... что Ленин... незаконно захватил власть. А в том... что не надо... прикрывать это передо мной... другими целями. И не надо... за то же самое... обвинять теперь... Сталина! Это у вас - нет логики.
    - А у тебя, значит, есть?
    - Да. Ленин... послал в Учредительное собрание... матроса Железнякова. Тот... достал маузер... - Сталин нацеливается Троцкому в лоб трубкой. - И выложил "аргумент". Что караул, которым он командует... устал охранять Таврический. Поздно, мол, господа... прошу всех... разойтись! И, как начальник караула, разогнал это историческое собрание.
    Что хочу этим... сказать. Что Ленин... когда ему нужно... умел быть циником. Но когда у Сталина нет выхода... и Сталин тоже вынужден поступать цинично... вы его за это... обвиняете. Разве не так?
    Далее. Ленину... всегда нравился... Робеспьер.
    Мы видим большое полотно художника, на котором изображена казнь жирондистов гильотиной, толпа народа, и Робеспьер, вышедший на балкон. Камера выделяет крупно одного Робеспьера, слышен стук опустившегося треугольника гильотины и жуткий вздох толпы. Продолжает звучать голос генералиссимуса Сталина:
    - Хотя всему миру известно: Робеспьер - палач и диктатор. Но когда диктатором вынужден был сделаться Сталин...
    Генералиссимус в упор рассматривает лицо Троцкого.
    - Троцкому это... сразу не по душе. Хотя сам Троцкий... тоже циник и диктатор в душе. Но в большой политике... нельзя без цинизма. Вот почему Робеспьер... отправил на гильотину... своих бывших друзей и сторонников. Если бы среди них был... Ленин... который мешал бы ему... Робеспьер не остановился бы. Как и Сталин. Однако на Сталина... Ленин обижается, а Робеспьера - любит.
    Троцкий неожиданно предложил детский вопрос:
    - Но почему же, если Ленин был циником, за ним пошла вся Россия? И кто это тебе сказал, что Ленин любил Робеспьера?
    Сталин усмехнулся:
    - Детские вопросы - самые трудные. Но отвечу... За Лениным... и большевиками... Россия пошла добровольно... только... в начале революции. Когда рабочие... и крестьяне... были обмануты ими. А потом... когда рабочие поняли это... и особенно крестьяне... которые отшатнулись от нас и перешли на бунты... мы... как ты знаешь... стали расстреливать... всех, не согласных с нами.
    - Сталин! Шла гражданская война! А на войне - кто кого, это же азбука!
    - И я... про азбуку. Кто развязал гражданскую войну? Отвечу тебе: мы сами. Если бы... мы не захватили власти силой... то гражданской войны в России... возможно, и не было.
    - Ты отлично знаешь, война была бы при любых обстоятельствах!
    - Сейчас... дело даже не в этом, - возразил Сталин, обретая привычную уверенность. - Дело... в личных свойствах Ленина и Сталина. Об этом сейчас... разговор. И если Ленину... было позволительно потом... писать характеристику на Сталина... то и Сталин... имеет такое же право... по отношению к Ленину. Логично, нет?
    - Ну?..
    - Стало быть... вы... не должны замечать кое-чего... и у Сталина. Как у Ленина.
    Троцкий усмехнулся:
    - Что же именно прикажешь не замечать? Баржу с пленными деникинскими офицерами? Которую ты приказал утопить ночью.
    Сталин ответил, усмехаясь тоже:
    - Ленину... в гражданскую войну... наплевать было на жизни других людей. Даже тех... руками которых... он воевал. Своим приходом к власти путём военного переворота... он втянул в гражданскую войну и чудовищное вероломство и нас... и всех остальных. Он... сознательно шёл на это. Потому... что считал... гражданская война - это вершина классовой борьбы! Ну а террор... которым только и можно было удержать власть, возникал тогда... и со стороны белых... и со стороны красных... сам собой. По приказу Ленина... мы стреляли... даже в крестьян. Которые восставали против нас... на Тамбовщине. Только мы... называли их... уже не крестьянами... а кулаками. Разве не так? Но когда Сталин начал высылать крестьян... как кулаков, не согласных с его политикой... тут вы... все против Сталина! Баржу какую-то вспомнили! Чуть что - упрекаете Сталина в безыдейности. А сами?.. Кто такие Каменев, Зиновьев, Свердлов? А Радек, Ягода, Сокольников? Наглые сионисты! Которые поменяли себе фамилии, чтобы управлять русскими.
    Троцкий ужалено взвился:
    - А ты сам - не поменял? Ты и мизинца не стоишь ни одного из них! Какой русский нашёлся!..
    Сталин потерял самообладание, как и Троцкий:
    - Замолчи, шакал! Ты - тоже мерзавец... каких было мало на этой земле! Ты даже имя украл у царя зверей! Какой ты Лев?! Ты - шакал! Лейба, а не Лев. Если бы после Владимира Ильича... пришёл к власти не Сталин... а ты - от России сейчас... не осталось бы ничего! Здесь... было бы теперь... либо государство Израиль... либо могильник всех евреев вместе с тобой!
    - А жить при твоём фашизме-социализме - легче? Но ничего! - зловеще пообещал Троцкий. - Всему приходит конец. Придёт конец и твоему режиму!
    Лицо Троцкого стало растворяться вместе с предметами, которые были в комнате, остался лишь диван, на котором мечется во сне одетый в пижаму вождь. Он что-то бормочет, стонет, а потом начинает сгибаться, подтягивая плечи к коленям, словно от кого-то прячется.
    А вот он уже прячется в большом классе за спинами военных, сидя в пижаме на последней парте. Впереди сидят в форме маршалов, с пистолетами в кобурах Блюхер, Тухачевский, Егоров, другие военные, расстрелянные в 37-м году и позже. Каждый может обернуться, узнать Сталина и застрелить. Вот почему он пригибается. Но, слава Богу, все смотрят вперёд, на Троцкого, читающего военным лекцию с трибунки. Перед Троцким - листки доклада, он произносит:
    - Товарищи! Осмыслив опыт ведения хозяйства на практике, Ленин быстро понял, что социализм - это не единая государственная фабрика, как он полагал. А строй цивилизованных кооператоров. Сталин же - свернул новую экономическую политику Ленина в русло старой политики. И довёл государственную монополию на всё до степени бюрократической диктатуры, опирающейся на безграничный террор.
    Сталина на последней парте перекосило от ненависти. Но возмутиться - нельзя: сразу все обернутся и разорвут. А Троцкий продолжает, захлёбываясь от ненависти:
    - За всё надо отвечать! Тем более за исторический выбор пути, на котором народ разорился, стал бесправным и нищим. Путь, по которому насильно повёл Сталин страну, ведёт в пропасть! Значит, и отвечать за него - должен Сталин.
    Все разом исчезают, и Сталин, одетый в форму генералиссимуса, бормочет у себя ночью на даче, стоя с трубкой возле окна:
    - Давно ли Троцкий стал заботиться о народе?..
    За спиной Сталина появляются Ленин и Троцкий. Но Ленин, прекрасно видя спину Сталина, демонстративно разговаривает лишь с Троцким. И хотя говорил он вроде бы примирительно, но вёл себя так, будто хозяина в комнате не было.
    - Лев Давидович, давайте поговорим о собственных ошибках. Когда и с чего мы начали проваливаться. А потом уже Сталин сыграл роковую роль, довершив этот провал.
    Троцкий тоже не обращал внимания на Сталина:
    - А он вот, - кивок в сторону окна, - собирается как раз защищать свои дела... брошюркой о социализме. Не знаю только, кого потянет после этого на его социализм?
    Ленин вздохнул.
    - Успокойтесь, Лев Давидович. Никого своим "социализмом" Сталин не убедит. У него - план вместо объективного прироста средств производства. Ну а там, где план, там - смерть развитию социализма и прогрессу вообще.
    - Я тоже так думаю, Владимир Ильич, - живо откликается Троцкий. - Но беда в том, что на основании его практики весь мир теперь делает вывод, что любой социализм, социализм вообще - это бесплодный камень. Вас это не смущает?
    Ленин вздыхает опять:
    - Надеюсь, люди - не ученики, не поставят знак равенства между ошибкой учителя физики, неверно поставившего опыт, и самой физикой. Как вы считаете?
    - Но Запад обвиняет не столько самого Сталина, извратившего социалистические идеи, сколько Карла Маркса, создавшего якобы ложное учение о социализме. Вот в чём, как вы любите говорить, гвоздь вопроса.
    - Да, это действительно ржавый и болезненный для нас теперь гвоздь. Его нужно очистить как от всех наших теоретических, так и от практических ошибок. И показать людям, что для строительства социализма он ещё может пригодиться.
    - Каким образом? - удивился Троцкий.
    Вместо ответа Ленин сам задал вопрос:
    - А где у него тут столовая? Я - чертовски голоден!
    Троцкий уводит Ленина в столовый зал вождя и усаживается с ним за длинный стол, уставленный винами и закусками, оставшимися после вчерашних гостей Сталина. Троцкий наливает в бокалы вина, накладывает закуску на тарелки и не замечает, как Сталин в мундире останавливается в дверях столовой. Ленин в это время начинает отвечать на вопрос Троцкого очень издалека:
    - Идея свободы, равенства и братства, - оглядывает он царский прямо-таки стол, - это наша конечная цель. Нет, - замечает он недоумение на лице Троцкого, - не это! - кивает Ленин на закуски и бутылки. - А недурственно он тут устроился, а?! Но вернёмся к вашему вопросу... Так вот, идея равенства и братства, я полагаю, остаётся справедливой? Этого-то, надеюсь, никому не нужно доказывать? Стало быть, добиваясь этого на практике, мы все в чём-то согрешили?
    - Да, - соглашается Троцкий, выпивая из бокала. - Я тоже устроил себе нечто подобное, - кивает на яства и стол, - в Архангельском, в имении бывшего князя...
    Ленин морщится:
    - Я не об этом сейчас... Согрешили в том, что решили быстренько, одним прыжком, нахрапом, как говорится, - выпивает он вино, - построить социализм. Но... - заедает Ленин вино сыром, - при очень плохом знании практической экономии... плюс торопливость, как я уже сказал... плюс издержки в теории, которая разрабатывалась 100 лет назад... - вытирает салфеткой губы, - создать новую систему управления экономикой и государством, батенька... было чрезвычайно трудно.
    А вы знаете, у него отличное вино! Я такое пил только у Горького на Капри...
    И я понял... Для того, чтобы нам оказаться вполне социалистической страной, нужна ещё одна революция! В сознании людей.
    Ленин ест, подкладывает себе салата из салатницы. Продолжает развивать свою мысль, поглядывая на жующего Троцкого:
    - Ибо массы в подавляющем большинстве были безграмотны. Но... для того, чтобы человек стал культурным, способным на коммунистическое отношение к труду, его надо сначала накормить. Прилично одеть, обуть. И когда он перестанет, - Ленин опять вытирает салфеткой губы, - харкать, куда попало, на улице... ломать общественные скамейки... тогда с ним можно начинать и всё остальное. А для этого требовалось известное развитие материальных средств производства. То есть, нужна была материальная база. Таким образом, перед нами, если смотреть правде в глаза, стояли неимоверные трудности. Либо начинать надо было не с России, а с Германии... Вот почему в России потребовался НЭП. Причём, всерьёз и надолго. То есть, путь к социализму подлинному был ещё долог и не прост.
    - А Сталин, - перебил Троцкий, - вместо культурной революции видел на пути к социализму совсем другое! Неизбежность классовой борьбы. Кровь и репрессии!
    Сталин, стоя в проёме двери, шепчет чуть слышно:
    - Я тоже всё делал для народного образования... не одни репрессии. Репрессии... это для подлецов! С наркома Луначарского Сталин даже волоска не тронул... вонючий ты шакал!
    Троцкий, не видя затаившегося Сталина и не слыша, продолжает:
    - Он всю жизнь прикрывался нашими лозунгами, творя своё чёрное дело и подрывая доверие к социализму.
    Ленин, задумчиво глядя на вилку, безрадостно соглашается:
    - К сожалению, это так.
    Сталин в проёме двери, в тени приподнимает кулаки и потрясает ими в воздухе: "О, гени мамадзагло!"
    Ленин, съев кусочек мяса, говорит:
    - А революция всё равно произошла бы. Если не в России, то в Германии. Не в Германии, так в Венгрии или в какой-то другой стране. И сетовать на это - только на большевиков... так же глупо... как обижаться на дождь. Который уже давно назревал в тучах.
    Троцкий, отшвыривая от себя вилку, воскликнул:
    - Так почему же все упрёки валят теперь лишь на наши головы?!
    Ленина передёрнуло от швыряния вилки.
    - Те-те-те-те!.. Дело в том, что, совершив Октябрьский переворот, мы, большевики... сами, понимаете, сами! - приняли всю ответственность на себя. И не имея никакого практического опыта в построении социализма, понеслись, очертя голову, по линии централизации всего. Власти! Распределения товаров, что так нравится Сталину! А это, как мне кажется, наша главная ошибка! Другая, и тоже коренная наша ошибка, заключается, видимо, в том... что не политика должна была управлять экономикой, как все мы полагали, а экономика - политикой! То есть, наша политика должна была вытекать из успехов или неуспехов нашей экономики. Должна была диктоваться экономикой. Нельзя было замахиваться на построение социализма, не имея не то что хороших станков и общей культуры у населения, но и приличных штанов! В России было только единственное условие для построения социализма - 1000-летняя традиция делать всё сообща! Начиная с военных дружин и кончая крестьянскими общинами. Это стало национальным психическим складом: делать всё миром, а решения принимать - сходом. Россия - единственная страна в мире, где нет места индивидуализму, где дружба, единство - дороже денег. Но мы и на этой, полезной для нас черте народа, перегнули палку. Всё обобществляя и ничего не оставляя людям в личную собственность.
    Я не закончил, погодите... В период гражданской войны мы... я лично - сделал несколько серьёзных промахов.
    Сталин в тени двери, казалось, начал приподниматься на цыпочки и шептать:
    - Ну! Ну! Говори, дорогой!..
    И Ленин не замедлил:
    - И с военным коммунизмом, как уже говорил тут Сталин... и с ответным массовым террором. На войне ведь как на войне: некогда было разбираться. Да и после войны... Чтобы подбодрить народ окончательной победой, рушили на радостях царские памятники, разоряли церкви, забывая, что это культурное наследие народа. В голодный 21-й год отпустили за границу лучших учёных, представителей культуры, вместо того, чтобы предоставить им работу дома и оградить от преследований чека. А без науки, культуры - какой же социализм? Кто его построит? На грубости и хамстве далеко не уедешь. Да ещё арестовали церковников, имевших золото. Это возмутило народ. Евреев, мол, советская власть везде возвышает, а своих святых людей - гонит. Хотя церковь в России служила не Богу последние 200 лет, а помогала правительству держать народ в темноте. Вспомните, как называли у нас служителей культа - "жеребячьей породой"! За духовность, что ли?.. Вот что надо было разъяснять. А мы... сносить, арестовывать!..
    Троцкий, чему-то обидевшись, заметил:
    - Говорят, ваш дедушка по матери был выкрещенным евреем и ненавидел православие?
    - Дело не в православии, а в атеизме. Дед мой был естественником, врачом и не верил ни в иудаизм, ни в православие. Вообще в религию. Этим и только этим объясняется то, что моя матушка не ходила в церковь и нас, детей, тоже не приучала к церкви.
    Сталин, усмехаясь возле двери, прошептал:
    - Послушал бы ты, что говорит о тебе народ! "Антихрист"! Вот как тебя называли. - Передразнивает: - В церковь они не ходили потому, что не верили! Дудки! Вы просто боялись туда войти: святой крест не пускал через свой порог иудеев.
    Ленин продолжал прерванную мысль:
    - В общем, думалось, делаем всё, как лучше - не для себя жили... Себе-то ведь - и приличных костюмов не нажили. А вышло боком - как у хватающих через край авантюристов, которые не различают за общими лицами конкретных людей.
    Но!.. - поднял Ленин палец. - Это - наши ошибки. Наша недальновидная практика. А не ложность идеи построения социализма вообще.
    Троцкий спросил, перебивая:
    - А знаете, что заявил Сталин в 31-м году? - И подражая грузинскому выговору, принялся изображать Сталина:
    - Нет таких крепостей, которых большевики не могли бы взять!
    Мы решили ряд труднейших задач.
    Мы свергли капитализм.
    Мы взяли власть.
    Мы построили крупнейшую социалистическую индустрию.
    Самое важное с точки зрения социализма - мы уже сделали.
    Вот так, Владимир Ильич!
    Сталин, побелев от ненависти, шепчет:
    - Шякал, шякал!..
    Троцкий же, входя в раж, продолжает:
    - Для Сталина - главное доложить миру свою микрофонную ложь: "Социализм - построен. Нет таких крепостей..." Вот, мол, каков вождь теперь у мирового пролетариата! Ленин требовал под НЭП два десятилетия. А Сталину с его мудростью - это семечки. Стоит ему лишь чихнуть, и...
    Ленин перебил:
    - При мне, Лев Давидович, если помните, дело ведь уже сдвинулось с места... В магазинах появились товары и продукты.
    - Конечно, помню, - угодливо откликнулся Троцкий. - А Сталина не заботит, что он дискредитировал всё.
    И опять Сталин бормочет в двери чуть слышно:
    - Попробовал бы ты, шакал, сам поуправлять такой страной! Хотя бы один день. Посмотрел бы я на тебя... какие заботы появились бы в твоей голове? Тебя надо было раздавить танком, хорёк завистливый! Твоё счастье, что Сталин... ещё спит. Не может подняться...
    Троцкий не слышит, продолжает разговаривать с Лениным:
    - Теперь все полагают, Владимир Ильич, что капитализм - самая надёжная экономическая система. И самая выгодная.
    Ленин усмехается:
    - Не думаю, Лев Давидович, что для всех. Для богатых - да. Ну, ещё для талантливых одиночек, способных выдержать конкуренцию.
    Сталин опять бормочет в тени:
    - Что он к нему - "Лев", да "Лев"? Какой он лев? Хорёк вонючий...
    Ленин продолжает развивать свою мысль:
    - Да и почему, собственно, надёжная? Разве в капиталистических странах нет кризисов? А во многих из них - народ столетиями недоедал. От голода ежегодно вымирали миллионы детей!
    - Теперь этого нет, Владимир Ильич, - замечает Троцкий скромно и, словно бы с сожалением, смущаясь. Ленин не соглашается:
    - Но ведь система монополистического капитализма, переходящая в империализм - одна из самых жестоких систем!
    Троцкий раздражается:
    - Владимир Ильич, я же вам рассказывал! Монополистического капитализма... который был при вас... теперь уже нет. Всё, что направлено против человека - это теперь у Сталина!
    Ленин снова не соглашается:
    - Но нет-то - благодаря Октябрю? Мы всё же успели заставить монополистов наложить в штаны? Вот они, во избежание революции, и свернули как бы на социалистический путь. Так я ваши объяснения понял?
    - Да, капитализм в развитых странах во многом социализировался.
    Ленин невесело произнёс:
    - Но Россия-то живёт ещё по-старому? Должна же она знать, на чём и когда мы споткнулись! А то опять ошибок наделают. - Ленин поднялся, вышел из-за стола и, привычно заложив большие пальцы под жилетку, прохаживаясь вдоль длинного стола, продолжал: - Понимаете, люди словно позабыли, сколько несчастий принёс миру капитализм. А ведь эта система совершенствовалась почти 200 лет! Но когда у социализма первый блин вышел комом, все бросились обвинять не только нас во всех смертных грехах... но и теорию. Сразу мы - и насильники, и преступники чуть ли не от рождения, и так далее. Словно капитализм - с царями и помещиками - был раем, и его не следовало трогать. - Ленин уже давно заметил Сталина в дверях, и теперь, резко обернувшись, подошёл к нему и набросился: - А трогать-то, батенька, было надо! И - свергать. И только силой! Потому что, если бы рабочий класс начал отвечать на жестокость своих эксплуататоров не по Марксу, а согласно учению Христа, капитализм никогда не изменил бы своей сущности!

    Конец первой части.
    Часть вторая

    Сталин, стоявший в дверях, отвечает Ленину:
    - А я - что, разве был против? - Обходит Ленина и направляется к столу, делая приглашающий жест гостям. Садится на своё место за столом, приставленным поперёк к длинному столу, и начинает набивать трубку табаком из коробки, лежащей на столе.
    - Стало быть, - устремляется за ним Ленин, - без насилия было просто невозможно? Так или нет?
    Сталин, уминая табак, соглашается:
    - Кто говорит, что нет? При чём тут опять Сталин?!.
    Ленин продолжает свою мысль:
    - Как невозможно было... и предусмотреть всего теоретически. Ни Марксу, ни какому-то другому человеку. - Резко оборачивается к Троцкому: - Без проверки на практике человечеству не удалось начертить даже выкройку для костюма! - И уже к Сталину: - Как же можно было построить социализм без примерки? Да продержись мы при НЭПе ещё лет 10, жили бы теперь и в России не хуже, чем в Швейцарии или в Швеции!
    Сталин, закуривший за столом и наливший себе вина, заметил Ленину почти миролюбиво:
    - Если бы не было войны с Гитлером... мой социализм... тоже был бы не хуже.
    Ленин словно не слышал:
    - Конечно, в США уровень жизни богатых... был бы и сейчас выше... чем у наших самых благоустроенных людей. - Остановился, быстро продолжил: - Но зато в среднем... весь народ у нас жил бы лучше. Без нищих, голода и трущоб. - Обернулся к Сталину: - Поэтому глупо обвинять нас сейчас за первые неверные шаги в незнакомом деле. Люди в начале любого нового пути всегда будут совершать ошибки.
    Сталин обиделся:
    - А я вам тут, что говорю?! Сталин - тоже человек, между прочим. Он тоже имеет право на ошибки в незнакомом для него деле. Зачем катили всю бочку на одного Сталина?
    Ленина опередил Троцкий:
    - Чтобы ты задумался кое о чём! Хотя бы перед смертью.
    Сталина перекосило от ненависти:
    - Я пока не собираюсь умирать.
    Ленин зло уставился на него:
    - Но у вашего режима уже нет выхода. Всё, конец пути!
    Сталин поднялся:
    - Кто вы такие? Все помрём. Сталин знает это не хуже вас. Нечего пугать его концом дороги! Кто писал о возможности победы социализма в России? А теперь отказываетесь?.. Не надо... нужно было в Германии... - передразнивает он Ленина. - Кто исходил из теории борьбы классов? А как до дела дошло - рабочий класс у Ленина... только числился в гегемонах.
    - Как это - числился? - удивляется Ленин возмущённо.
    - Так. Фактически... при Ленине... диктатуру осуществляла интеллигенция. Причём - еврейская. Только Сталин... поставил всё на свои места! - Сталин снова сел на стул.
    Опять в спор влезает Троцкий:
    - Вот ты и выпустил тёмного зверя из клетки! Чтобы смести всю интеллигенцию! И на плечах тёмных рабочих прийти к неограниченной власти.
    Сталин, пыхтя трубкой, резко обрывает Троцкого:
    - Тебя не спрашивают! Сядь. Ленина спрашивают.
    Ленин начинает отвечать, но... не Сталину, а поворачиваясь лицом к Троцкому:
    - Рабочий класс должен был подучиться, прежде чем доверить ему управление страной. Но, чтобы он продолжал верить, что находится у власти как класс, совершивший революцию, его гегемонию необходимо было провозгласить конституционно! На будущее. И всякая борьба классов на этом - закончилась. А Сталин - возобновил её! Натравил рабочих на интеллигенцию. И спрашивать за это - надо с него!
    Сталин в негодовании вскакивает опять.
    - А вот Сталин желает спросить с вас! Что это за термин такой?.. "Ка-пи-талисти-ческий социализм"! Может, это новый... теоретический... идиотизм? Которым спекулируют сейчас... на Западе. И... который подхватил уже... через Троцкого... и Ленин?
    Ленин устало вздохнул:
    - Ответьте ему, Лев Давидович...
    Троцкий принимается объяснять, но смотрит на Ленина и обращается только к нему:
    - Смотрите, Владимир Ильич. Великая Французская революция подвинула всю западную Европу от монархий к демократиям. Наш Октябрь - заставил капитализм всего мира изменить свою сущность: повернуться и к интересам народа тоже. То есть, капитализм приобрёл в развитых странах некоторые черты - как это ни парадоксально для Сталина звучит - прямо-таки социалистические.
    В Бельгии и Франции, например, "капиталистический социализм" уже не исключает интересов тех, кто на него трудится и всё создаёт. Причём, эта, я бы сказал, "человечность" капитализма в Европе всё время растёт, ширится. Рядовые граждане там сплошь и рядом являются держателями акций различных компаний и акционерных обществ, и тоже получают небольшую долю от прибылей. Маркс там теперь - совершенно устарел...
    Ленин подошёл к Троцкому и, заглядывая в глаза, спросил:
    - Лев Давидович, ну а если бы в России не было Октября и у власти остался бы Керенский с буржуазной демократией. Сумела бы такая Россия заставить изменить сущность европейского монополистического капитализма?
    - Что вы, Влади-и-мир Ильич!..
    Ленин привычно оживился:
    - Стало быть? - прищурил он глаз. - Все прелести монополистического капитализма - миллионы голодных и безработных, наглая эксплуатация детей и женщин, торговля людьми, и войны - продолжались бы и поныне?
    - Конечно. Ужасающий гнёт и миллионы безграмотных были бы сейчас и в Японии, и в Америке, не только у нас.
    - Что и требовалось доказать! - обрадовался Ленин ещё больше. - Но, как мне кажется, в стане капитала испуг начался ещё в 19-м. Когда революция взметнулась в Венгрии, а потом и в Германии.
    - Но окончательный поворот к "социалистическому капитализму" произошёл, Владимир Ильич в 30-е годы. Когда Сталин начал страшный террор в России, а Гитлер - стал вооружать Германию, а затем и заключил со Сталиным пакт... о дружбе. Вот когда - как вы образно выразились - весь капитал наложил в штаны. И чтобы обезопасить себя от собственных рабочих, не революционизировать их, не озлоблять - пошёл им навстречу, отказавшись в пользу рабочих даже от части... собственной прибыли. Лучше - это, чем объединение своих же рабочих с ордами Сталина и Гитлера. Это было бы концом цивилизации. И эра беззастенчивой эксплуатации на этом кончилась.
    Ленин спросил:
    - Но какой же выход нашли капиталисты? Не верю, чтобы хищники отступились от своей жертвы просто из альтруизма!
    - А никакого альтруизма и не было. - Троцкий позволил себе улыбку учителя. - Чтобы компенсировать свои потери, капиталисты развитых стран устремились, знаете, к чему? К совершенствованию старых технологий своего производства. И таким образом компенсировали потери. То есть, не за счёт интенсивной эксплуатации людей, как это делалось во времена Маркса. А начали интенсивную эксплуатацию техники и её достижений. Эффект от этого превзошёл все ожидания. Вот когда наметился резкий поворот в сторону человечности и демократии. В то время как Сталин расстреливал инженеров и не хотел платить большие деньги за изобретения, у капиталистов инженеры были подняты на недосягаемую высоту. Да и рабочим стали платить во много раз больше, чем они получали за ту же работу прежде. Сократился рабочий день - не надо и бастовать. То есть, капиталисты принялись сочетать: законность и социалистическую демократию с капиталистической конкурентностью. Конкуренция стала мощным стимулом для лавинного развития техники, идей и технологий. Вот как был достигнут высокий жизненный уровень для всех.
    - И к чему это привело? - Ленин замер в ожидании ответа.
    - К тому, что стремление бывших пролетариев к свержению существующего строя исчезло в большинстве развитых стран. Зачем? Если можно разбогатеть от собственного изобретения или предприимчивости. А капиталисты прямо-таки ринулись показывать рабочим в газетах, журналах, как живут люди в сталинском "раю", то есть, в колыбели социализма. Чтобы их рабочие не завидовали нашим, якобы взявшим власть в свои руки. И компартии в этих странах начали бурно таять. Зато авторитет предпринимателей снова поднялся.
    - Ну что же, капиталисты никогда не были дураками, это - народ изобретательный! - похвалил Ленин без энтузиазма. О чём-то подумал, и заявил: - И всё-таки, я полагаю, революции будут нужны и впредь кое-где. Особенно там, где капитализм ещё не социализировался. Где ещё царят несправедливость и произвол богатых. И даже - в России! Ведь Сталин и его окружение - добровольно от своих привилегий не откажутся? Это - не изобретатели технологий, которые сами себя прокормят!..
    Троцкий пожаловался:
    - Но ведь мы так и не создали теории настоящего социализма! Люди так и не знают, что им надо учесть, чтобы снова не провалиться.
    Ленин грустно признался:
    - Ну, на первых порах придётся, видимо, устранить всё то, - Ленин обернулся и посмотрел на генералиссимуса, молча курившего трубку, - что помог сегодня обнажить в наших действиях Сталин с помощью Запада. А потом принять от капиталистов на вооружение их конкуренцию, деловитость. Только не просто конкуренцию ради конкуренции, а ради развития новейших технологий. Но!.. Ни в коем случае не допускать появления в стране новых миллиардеров и всего с ними связанного! Миллиардерами должны становиться заводы. Кооперативы. Но не отдельные личности! Тут необходимо выставить против этого... заслоны из социалистических законов. Всякое хищничество должно пресекаться в корне.
    Сталин хлопнул ладонью по столу:
    - Хватит!.. Снова у вас один Сталин во всём виноват! Забыли, как летом 17-го... посылали Сталина к Чхеидзе и Церетели? "Коба, помоги! Уговори своих грузин не сообщать в газетах заявления Переверзева".
    Ленина не смутила выходка Сталина, он живо воскликнул:
    - Вы, Сталин - прекрасно знали. И тогда, и теперь знаете: что ни я, ни Зиновьев не были германскими агентами!
    Сталин парировал:
    - Но... 50 миллионов германских марок золотом... вы как-то всё же умудрились получить от германского правительства? За что?.. А может, вам... их переслали нищие германские рабочие?
    Ленин взбеленился:
    - Вы - чудовище, Сталин! Повторяете обвинения Антанты, что Ленин - германский шпион? Продал немцам Россию? Хотя всегда знали, что деньги, присланные нам из Германии через Ганецкого и Гельфанда-Парвуса, шли на подготовку революции не только в России! Но - и в самой Германии.
    - Почему же тогда... - Сталин буквально наслаждался произносимыми им словами, - генерал германского генерального штаба Гофман... так нагло вёл себя... по отношению к Троцкому и Радеку... на переговорах с ними в Брест-Литовске? - И сам же ответил на свой риторический вопрос: - Да потому... что считал их... "своими". Купленными. Что они - не посмеют... и пикнуть против Германии!
    Ленин из рыжего стал пунцовым:
    - Нет, не поэтому! А потому лишь, что генералу Гофману, и вообще германскому правительству кайзера, и в голову не приходило, что не большевики, "подкупленные немцами", работают на них! А само германское правительство - работает на большевиков, дав им одурачить себя, и выдать 50 миллионов, не зная, на что` большевики хотят их потратить.
    Сталин усмехнулся:
    - Почему же Ленин... при такой его уверенности в своей правоте и чистоте дела... продолжал скрывать факт получения денег от Германии и после гражданской войны? Почему в 17-м... обвинял и обзывал клеветником...
    Мы видим портрет меньшевика Алексинского крупным планом. И слышим продолжение тирады Сталина:
    - ... Алексинского, выдавшего тайну Ленина петроградским газетам? Хотя Ленин... продолжал брать деньги и после.
    Теперь мы видим крупным планом портрет германского посла в Москве в 1918 году графа Вильгельма Мирбаха и слышим голос Сталина:
    - ... у германского посла Мирбаха в Москве.
    Ленин в ярости:
    - Что же я - брал эти деньги себе, что ли?!. Ну, а продолжал это скрывать, чтобы от нас... не отшатнулись рабочие. Шутка ли, правительство большевиков берёт деньги у своего противника! Разве время было объяснять такие вещи народу? Да многие и не поняли бы...
    Сталин в досаде:
    - Значит, опять выкрутились? Опять Ленин - ну ни в чём не виноват!
    - Непгавда! - прокартавил Ленин запальчиво. - Дело не в выкручивании. Да ещё перед кем - перед вами?!. Увольте. Идёт политический спор! И если говорить о своих ошибках, то я о них уже говорил: были. Но... ошибки ошибкам - рознь! Моя вина - только в том, что не сообразил сразу, после революции, как лучше всё сделать. А вина Сталина - совершенно в другом! В том, что он и думать не хотел о судьбах народа. Думал всегда лишь о личной власти. Что с того, что позже, когда прозрел, стал думать - как сам тут признался - об абстрактной категории: о государстве.
    Сталин возмутился:
    - Что значит - абстрактной?! Государство - это не абстракция.
    - А что же это такое: когда государство - ради государства? Государство должно служить людям. Оно для них, а не люди для него.
    - Можно подумать, что при Ленине государство служило людям?
    - Служило бы! - выкрикнул Ленин в запальчивости. - Но Сталин не захотел перестраивать государственный аппарат, как предлагал я. А напротив, расширял и расширял его. И довёл до такой степени, что превратил в сплошной верхний слой общества. Который и стал пожирать и транжирить всё, что создавалось народом. Новые помещики!.. Только без совести... и образования.
    Сталин поддел:
    - Что же нам, по-вашему?.. Надо было продолжать носить всем... засаленные кепочки? Как у Ленина, да? Позориться перед правительствами других стран? Изображать из себя социалистических пролетариев? Кто после этого захотел бы идти работать в правительстве... и брать на себя... громадную ответственность?
    - Перед кем вы... хоть раз... отвечали? И за что?..
    - Если социализм, так - уравниловка, да?
    Ленин, не обращая внимания:
    - Капиталисты - и те поняли, что надо менять тактику. А "социалист" Сталин так и не понял, что надо менять повадки и ему в сторону демократии. Хотя знал: всё в жизни взаимосвязано. Диалектика, батенька!.. 100 лет прошло после Маркса!.. Всё в мире изменилось. Иным стало соотношение сил. Стало быть, нужно было и в России что-то учесть. Или не нужно?..
    Троцкий подал реплику:
    - Сталину, Владимир Ильич, постоянно нужны были лишь враги. Чтобы валить на них всё. Мешали, мол, вредили везде. Вот почему народу плохо живётся.
    - Замолчи! Сталин действовал так, как вынуждала к тому обстановка. А твой Ленин - что? Невинный барашек?
    Троцкий не замолчал:
    - Ошибки Владимира Ильича шли не от личных эгоистических интересов и устремлений, как у тебя. Ты пьянствовал в Сочи, задавал царские пиры в горах на охоте и лишь на словах разглагольствовал о скромности и бережливости, нападал на "бюрократов". Так что - не ставь себя рядом с Лениным на одну доску!
    - Это почему? Для народа нет разницы, если ему плохо живётся, кто им командует: голодающий фанатик неосуществимой мечты или диктатор, который верит в победу и потому убирает с дороги всех несогласных.
    Троцкий возразил:
    - Разница - есть. Фанатизм, при котором вожди не наживают себе ни дач, ни почестей... не устраивают царских пиров за народные денежки, не окружают свою персону многотысячной охраной, не загоняют силой народы в государство-тюрьму, живут вместе с ним одинаковой жизнью...
    Сталин перебивает Троцкого:
    - Это ты, что ли, жил с народом одинаковой жизнью?
    Не слушая, что говорит Сталин, Троцкий продолжает выкрикивать:
    - Такой фанатизм не может привести людей к бесправию и бедности. А вот ты со своими опричниками...
    - Заткнись, шен мкрало турав 4.! - закричал Сталин. - Разве не ты занял имение графа в Архангельском под Москвой? Не ты жил там, как князь? Не ты разъезжал...
    К станции Царицын подъезжает поезд Троцкого из 5-ти вагонов. В одном мы видим сидящего Наркомвоена Троцкого с молодой красоткой, которая торопливо одевается в постели. В другом вагоне выездная редакция газеты с пишбарышнями, метранпажем и прочими сотрудниками. В третьем вагоне - кухня с поварами. В четвёртом - ванная, душ. Там моется ещё одна красотка. В пятом - взвод охраны и личные адъютанты Троцкого. Ни одного русского лица ни в одном вагоне - только евреи.
    Поезд подходит к перрону, останавливается. Начальник станции, завидев выходящего из вагона Троцкого, даёт знак оркестру и идёт наркому навстречу. Под весь этот видеоряд звучит голос возмущённого Сталина:
    - ... как царь, в голодные годы гражданской войны на личном поезде по фронтам?! С блядями, поварами, кучей ординарцев и секретарей, с личной ванной и салоном-спальней!
    Не ты присвоил себе знаменитую коллекцию марок царя после того, как его расстреляли твои друзья?!
    Троцкий сник.
    - Речь не обо мне сейчас, о Ленине...
    Сталин усмехнулся:
    - Почему же тогда Ленин... не построил социализм? Если был такой экономный и праведный.
    Троцкий возмущённо воспрял:
    - Ленин находился у власти всего 7 лет! 3 из них - война, разруха. Дальше - болезнь, смерть. На строительство нового государства у него фактически было лишь 2 года. Он работал по 17 часов в сутки!..
    Не удержался и прохаживающийся Ленин. Остановился:
    - Что же вы, Сталин?.. Не знаете, что нужно было разработать новую экономическую политику? Новый... социалистический... аппарат власти. Времени, действительно, не было. Пришлось приспосабливать под наши задачи старый, имперский госаппарат.
    Сталин пробует отшутиться:
    - Двое на одного, да?.. - Чиркает спичкой, чтобы раскурить погасшую трубку, усмехается. Но Ленин шутки не принимает:
    - Отсюда - возрождение бюрократизма. Имперская централизация власти и распределения средств. Опыта управлять огромным государством у меня не было. Невольно какое-то время действовала инерция мышления... Продолжал и я мыслить, по отношению к России как к государству, по-имперски. Почему вы не хотите всего этого понять хотя бы в чисто человеческом аспекте?
    Сталин пыхнул трубкой:
    - Потому, что и вы - не хотите понять Сталина-человека!
    - Ну уж не-ет, батенька!.. Вы правили государством 30 лет! Это вам не 3 года...
    Сталин резонно замечает:
    - Чтобы что-то понять, я не говорю перестроить, а чтобы понять - достаточно и 3-х лет.
    Ленин горько:
    - А я и понял. Но вы уничтожили меня. Так что порочны были не идеи построения справедливого общества. Не большевистский фанатизм. А - торопливость. Желание...
    Мы видим кадры старой хроники: очереди за хлебом, разруха в городах, голодные беспризорные дети на станциях. Под них звучит невесёлый голос Ленина:
    - ... скорее покончить с разрухой, голодом. С беспризорностью и сопротивлением отстранённого от власти класса буржуазии.
    Лицо Ленина морщится:
    - Старые законы мы нарушали. Не считали их действительными, коль они обслуживали свергнутый строй. А новых, взамен старых - не создали. Некогда было. Мы не успевали, попросту говоря, в массе опрокинувшихся на нас забот и проблем. Отсюда - все эти "чрезвычайные меры". Одних только воров стало в 6 раз больше! Да спекулянты, рвачи. "Чрезвычайщина" буквально захлестнула нас. Отсюда - расстрелы на местах виноватых, а иногда и безвинных. В губернские и волостные чека набилось много грамотных преступников, чтобы поживиться. Что же вы хотите? Был хаос, а кадров не хватало из-за саботажа грамотных слоёв населения. Вот и надевала всякая сволочь на себя тельняшки и морские бушлаты с клёшами. Сталин! Вы же всё это отлично знаете. Да и сами этими же мерзавцами воспользовались потом.
    Генералиссимус побагровел:
    - А у кого Сталин учился? Всем этим... порочным, как вы считаете, методам. Разве не Ленин согласился на расстрелы без суда? Не только Николая Второго, но и его жены, детей.
    Мы смотрим на жуткую картину. В подвале Ипатьевского дома стоит у стены вся царская семья и личная прислуга с доктором Боткиным за спиной царевича. За ними - стулья, на которых они все только что сидели на подушечках, которые женщины зачем-то держат теперь в руках.
    Новому коменданту Юровскому, одетому в полувоенную форму, светит фонарём Павел Медведев, разводящий караула, состоящего из 10-ти солдат с нерусскими лицами, которыми командует начальник отряда Линдер. Все они, кроме русского Медведева, одеты в старую австро-венгерскую форму. Это бывшие военнопленные. Без погон.
    Юровский держит перед глазами лист с приговором к расстрелу и напряжённо читает его. Все напряжены тоже. Видим, как отшатывается от Юровского царь и изумлённо спрашивает - это можно понять по губам: "Что?.." И тут Юровский выхватывает правую руку из кармана с уже взведённым маузером и выстреливает царю прямо в лицо с выкриком: "Вот что!.." И отскакивает в сторону.
    Раздаются женские вопли, императрица и дочери часто-часто крестятся. Царь падает, заливаясь кровью. И сразу же начинают пальбу из револьверов солдаты. Стоны, крики. Женщины закрывают лица подушечками. Юровский стреляет в царевича. Падают убитые. А царевич и одна из его сестёр ещё живы на полу: дрыгают ногами. Юровский целится в голову мальчика с открытыми глазами и стреляет. Затем добивает царевну, и убитые затихают. Стекает ручьями кровь и тут же загустевает "печёнками". Крики стихают, подвал заволакивается пороховым дымом.
    По мере показа всего этого кошмара мы слышим голос Сталина, который рассказывает Ленину:
    - ... Даже - царской прислуги!
    Почему царь Александр Третий... не приказал в своё время... истребить без суда... всю семью Ульяновых? За поступок... террориста... Александра Ульянова. Нет, он - устроил открытый процесс... только над Александром Ульяновым и его сообщниками.
    Ленин пытается оправдаться:
    - Ну вам-то, Сталин, уж должно быть известно, что расстрел царской семьи - был вынужденным актом нашего правительства, а не личной кровожадной местью Ленина. - И смотрит Ленин на Сталина с ненавистью, зло. Ноздри его "ходят".
    Сталин тоже долго смотрит, внимательно и, не сводя глаз, резюмирует:
    - Вынужденным? Ну что же, мне это как раз понятно. Сталина - самого не один раз вынуждали обстоятельства на такие дела. Но что вынудило вас... убивать не только семью царя...
    Ещё один подвал. Мы видим, как в голову высоченного красавца стреляет чекист с нерусским лицом. И Михаил Романов, родной брат царя, падает на цементный пол.
    В соседней камере валится на пол от выстрела дядя Николая Второго, Павел Александрович Романов.
    Ещё одна дверь в камеру. И за нею раздаётся выстрел...
    Пока мы на это смотрим, продолжает звучать голос Сталина:
    - ... но и всех великих князей... которые содержались... в Алапаевске.
    Лицо Ленина помертвело, но губы разлепляются:
    - Как будто вы этого не знаете!.. На Екатеринбург... вели наступление большие силы белых. Алапаевск был недалеко. И вы прекрасно знаете, чем могло всё кончиться для наших товарищей в Пермской губернии, если бы там победили белые! Все эти великие князья просто бросились бы стаей рассвирепевших волков... мстить за расстрелянного царя.
    - Хорошо. Тогда что вас вынудило убивать царя и его семью?
    - Вы и это прекрасно знаете! Советская власть висела на волоске. И если бы белые освободили царя, весь ход гражданской войны мог измениться коренным образом! Народ устал от голода и крови. А тут ему сам батюшка-царь начал бы внушать: "Ну что, голубчики, поняли теперь, как вам живётся без меня?.."
    - А при чём же тут дети царя? Зачем убили девочек, даже - прислугу! Доктора Боткина.
    - Этого я не знаю. Видимо, перестарались местные власти, чтобы сохранить всё в тайне. Свердлов вызывал из Екатеринбурга в Москву Голощёкина, чтобы узнать подлинную обстановку. Голощёкин, видимо, преувеличил мощь наступления белых. И Свердлов передал ему секретный приказ о ликвидации бывшего императора и императрицы, на случай, если нельзя будет удержать фронт.
    Сталин выпрямился.
    - Владимир Ильич, не изображайте из себя постороннего человека! Всё это - ваш личный метод: засекречивать всякие некрасивые дела! На случай, если произойдёт что-нибудь скандальное, что-то выяснится, а у вас - "ничего не знали". Действовал - кто-то, без вашего ведома. Не лукавьте! Вы часто издавали свои... "архисекретные" приказы. Чтобы всё было шито-крыто... и никто в мире не мог узнать правды, которой вы стыдились. Например, расстрелов. Не за вину, а по одному лишь... подозрению.
    Ленина буквально трясло, перекосило от ненависти:
    - Шла гражданская война! - выкрикнул он. - Зато вы, хотите сказать, расстреливали по суду? Жалели девочек? А если и по суду, то заведомо неправедному! Причём, в мирное время.
    Сталин быстро парировал:
    - Я себя не оправдываю. Говорю только, что "моду" эту... "ничего не знать", делать всё шито-крыто, по задуманному плану - я у вас перенял. Все мы - немного Робеспьеры, - смягчил он тон, - если уж на то пошло.
    Но Ленин опять не принял снисхождения. Злоба просто хлестала из него:
    - А как, считаете вы, поступил бы на моём месте не Робеспьер, а благовоспитанный лорд Черчилль? Если бы в Екатеринбурге на месте царя оказался Ленин? Что вы тут барышню-демократку из себя корчите!..
    Сталин решает сразить своего противника новым доводом:
    - Хорошо! А смотреть на отрезанные головы царя и его жены... в банках со спиртом... это как, достойное дело для коммуниста? Кто приказал совершить этот жуткий акт вандализма?!
    Ленин мгновенно, с обидой смотрит на Троцкого:
    - А вот это, Лев Давидович, уже на вашей со Свердловым совести! Или на глупости - как хотите.
    Троцкого словно ужалило:
    - Да что вы с ним разговариваете! Его и в Москве тогда не было вовсе. Он же не знает ничего толком, а вы - оправдываетесь!
    Сталин грубо осаждает Троцкого:
    - Представь себе, шакал, знаю. И к твоему сведению, очень подробно. Шито-крыто - не получилось у вас! Потому... что я видел потом самого Голощёкина!
    Мы видим, как на территории Кремлёвского двора Сталин случайно встречается с Голощёкиным уже после гражданской войны, здоровается с ним, о чём-то говорит и уводит к себе на квартиру в Кремле.
    - ... Участника этих событий, - продолжает звучать голос рассказывающего Сталина. - Он мне всё рассказал...
    - Что - всё? - спрашивает Троцкий озлобленно.
    Мы видим сидящих за столом с водкой и закуской хозяина квартиры Сталина и его гостя Голощёкина. Оба уже подвыпили, не обращают внимания на жену Сталина, Надежду Аллилуеву, которая вносит на подносе новую закуску и ставит на стол. Звучит голос Сталина:
    - Как было дело.
    Крупным планом лицо Троцкого.
    - Ну и как оно было? Если ты знаешь...
    Генералиссимус Троцкому:
    - Пожалуйста, если не веришь. На другой день после расстрела царской семьи...
    Напряжённое лицо Ленина, слушающего слова Сталина. Тот продолжает:
    - Вам, Владимир Ильич...
    1918-й год. Ленин в своём кремлёвском кабинете стоит с телеграфной ленточкой в руках и объясняет что-то стоящему перед ним Троцкому в полувоенной форме. А мы слышим голос генералиссимуса Сталина. Продолжающего рассказывать:
    - ... вручили перехваченную у немцев радиограмму. О том, будто бы царская семья... не расстреляна... а куда-то... вывезена. И вы срочно приказали Троцкому... разобраться во всём. Так, нет?
    Ленин в столовой Сталина садится за стол и оскорблёно щурит злые глаза. Троцкий садится на своё место. Ленин говорит Сталину:
    - Продолжайте, мы слушаем вас...
    - Можно и продолжить, - спокойно отвечает ему Сталин. Но угрожает: - Только уж... не перебивайте тогда!
    Мы снова на квартире Сталина в 20-м году. Сталин и Голощёкин уже пьяные, Голощёкин продолжает свой рассказ. Они в комнате вдвоём. За кадром звучит голос генералиссимуса Сталина:
    - Голощёкин... мне сказал, что получил приказ на расстрел всей царской семьи - лично от Свердлова. И думал, что он согласован с Лениным и правительством. А перед самым отъездом Свердлов попросил Голощёкина, чтобы Юровский дал ему телеграмму в Кремль, будто царская семья не расстреляна, а куда-то вывезена. Это, мол, нужно для успокоения общественного мнения, которое может возникнуть. Так и было всё сделано после выполнения акции. Немцы узнали об этом и радировали австрийцам. Эту радиограмму перехватили наши... и вы, Владимир Ильич, вызвали к себе Троцкого...
    Сидя в столовой генералиссимуса Сталина, Ленин вопрошает:
    - Ну и что это меняет?.. - пожимает плечами.
    - Получается, что Свердлов обманул не только иностранцев, но и лично вас, Владимир Ильич. То есть, Свердлов решил участь царской семьи единолично. Троцкий тоже об этом не знал. Так получается?
    Ленин смотрит на Троцкого, возмущённо восклицает:
    - Чёрт знает, что!..
    Сталин обрадовано досказывает:
    - Председатель ревкома Белобородов... получает в Екатеринбурге телеграмму Троцкого... с требованием подтвердить казнь царя. Пусть скажет сейчас сам Троцкий: посылал он такую шифровку, нет?
    Троцкий надменно усмехается:
    - Ну, посылал. Могу даже воспроизвести текст: "Желаю иметь точные сведения о том, понёс ли тиран России заслуженную кару?" Что из этого следует?
    - А то следует, что Свердлов тоже послал в тот день секретную шифровку из Кремля. Только не Белобородову, а Юровскому, непосредственному исполнителю казни: привезти ему в Кремль... "вещественные доказательства".
    Голощёкин рассказывал мне, как матерился Юровский...
    Теперь под рассказ Сталина мы видим, о чём он говорит.
    - ... когда получил это новое задание. Для этого ему понадобился врач-эксгуматор, а тому - два помощника, то есть, новые и нежелательные свидетели. У Петра Лазаревича Войкова достали: бочку спирта, бочку соляной кислоты и бочку керосина. Погрузили всё на полуторку и отправили с шофёром на вчерашнее место в лесу, где раздевали трупы, резали их на части и сбрасывали в шурф. А одежду - сжигали. Но вчера эту грязную работу выполнил за большие деньги бывший уголовник-грабитель Ермаков, которого Голощёкин сделал после революции комиссаром и держал при себе. А теперь - поехали сами: Юровский, Голощёкин и врач с помощниками. Целая еврейская компания на легковой машине... Взяли с собой закуску, выпивку.
    Голощёкин лично видел, как вытаскивали из горного шурфа... трупы царской семьи, порезанные на куски. А потом... смотрел, как врач отделял головы от позвонков скальпелем. Юровский в это время... очищал от скорлупы яйца и кушал. Потом - срал за кустами, когда головы царя, его сына и жены опускали в бочку со спиртом. "Вещественные доказательства", которые везли потом в Москву втроём в вагоне. Опять Ермаков, Юровский и Голощёкин. В чемоданах, где спрятали в стальных банках. По очереди не спали возле них, жрали на этих чемоданах. Потом - несли Яшке Свердлову в Кремль. Ну - разве не так?
    Троцкий спокойно повторяет генералиссимусу:
    - И что из этого следует? Мы-то здесь - при чём?
    Мы видим, что окровавленные головы царя и его жены находятся уже в больших стеклянных банках, похожих на аквариумы с формалином. Эти банки стоят у Свердлова на столе в его вциковском кабинете. Рядом со Свердловым стоят бледные Троцкий и Ленин.
    Голос Сталина за кадром продолжает рассказ:
    - А то следует, что Троцкий... который любит выдавать себя за идейного революционера... не видит в факте чудовищного вандализма... ничего особенного. Но товарищ Ленин - понимает, что рассматривать на письменном столе товарища Свердлова... отрезанную голову поседевшего царя - дело изуверов. А не политиков и коммунистов. Поэтому...
    Генералиссимус Сталин смотрит на потемневшее лицо Ленина, заканчивает свою мысль:
    - ... товарищ Ленин... пытается сейчас уйти от признания этого факта. Всеми... доступными ему... средствами.
    Ленин потерянно произносит:
    - Мы были случайно вовлечены в этот постфактум. И придавать ему окраску нашего личного вандализма - не совсем честно.
    В кабинет Свердлова входят один за другим, молча, члены ЦК ВКП(б). В ужасе смотрят на банки с головами, на Ленина и Свердлова.
    За кадром звучит голос Сталина:
    - Я понимаю. Головы отрезали... а потом везли в стальных банках со спиртом... не вы, Владимир Ильич. Но когда пришли взглянуть на них... вызванные вами на совещание по этому вопросу... члены ЦК Зиновьев, Каменев, Дзержинский, Бухарин, Калинин, Петерс - это уже выглядело... как кровавое пиршество победителей!
    Ленин гневно кричит в столовой Сталина:
    - Бросьте вы нагнетать, Сталин! Надо было срочно решать, что делать. Нечего теперь строить из себя!.. Что вы - не понимаете, что ли, серьёзности свалившейся тогда на нас проблемы? По-вашему, нужно было это сделать достоянием всей Москвы?! России?.. Сама логика событий подсказывала: головы - надо сжечь! А факт вандальной выходки екатеринбургских дураков - засекретить. Не представляю, кто на нашем месте... поступил бы как-то иначе. Вот я и вызвал членов ЦК. Для принятия решение, а не на пиршество...
    Генералиссимус Сталин поддевает Ленина:
    - Но вы, зная иудеев, должны были это предвидеть!
    Вскакивает за столом Троцкий:
    - Что "это"?
    Сталин насмешливо спрашивает:
    - Рассказать тебе - что? На что` способны потомки иудейского царя Ирода - рассказать? Что` они проделали с младенцами, когда родился Иисус Христос? А может, тебе рассказать, как` резали головы в лесу под Екатеринбургом?
    Ленин вспылил:
    - Да вы-то откуда можете знать, как там и что было? Вы сами там - были?!.
    - Говорю же вам: Филипп Исаевич Голощёкин был! И всё видел, - повышает голос и Сталин. Ленин бормочет ему в ответ:
    - Что же могло его заставить пойти на такие откровения перед вами? Кто вы ему? Друг, тесть, сват?..
    - Мы с ним вместе отбывали последнюю ссылку в Туруханском крае. А тут - он приехал с Урала в Москву. Выпили с ним, разговорились... Дело в том, что этот еврей Голощёкин стал алкоголиком от работы в Уральской чека. Расстреливали там людей, били на допросах... А после выпивки его развезло...
    Ленин неожиданно заинтересовался:
    - И что же он вам рассказал по пьяной лавочке?
    - Довольно много. Кстати, по "пьяной лавочке", Владимир Ильич, люди намного искреннее бывают. Рассказал, как после расстрела царской семьи трупы раздевали и находили зашитые в платья бриллианты. Облили место керосином и подожгли, чтобы сгорели остатки одежды и все следы. А на другой день - даже кости растворили в кислоте, после того, как отрезали головы.
    Троцкий с раздражением восклицает:
    - Рассказывает, будто сам видел всё!..
    Сталин ему бросает:
    - Я не жил при дворе Петра Великого. Но знаю: Пётр всю жизнь хранил в банках со спиртом головы фрейлины Двора Марии Гамильтон и любовника своей жены Екатерины - Вильяма Монса.
    Троцкий удивляется:
    - Где это ты вычитал?
    - Неважно, где. Важно, что вычитал, знаю. Но Петра считают теперь душевно ненормальным. А вы были нормальными, когда собрали в Кремле целых два десятка людей...
    Мы видим, как в кабинет Свердлова, словно паломники или любознательные экскурсанты, идут не только интеллигенты Бухарин, Крестинский, Коллонтай, но и бывший рабочий Смирнов, Эйдук, Радек со своей сестрой, Петерс с Балабановой, Дзержинский, Каменев, Зиновьев и другие. Шли "взглянуть"! Александра Коллонтай, увидев кровавые головы в банках, вскрикнула и потеряла сознание.
    - ... на экскурсию царских голов? - звучит вопрошающий голос Сталина. - Там ведь были не только "интеллигенты" Бухарин, Каменев, Зиновьев и Дзержинский, пришедшие повторно. Но и женщины: Александра Коллонтай, сестра Радека, Балабанова. Из мужчин - Крестинский, Смирнов, Радек, Эйдук, Петерс, другие. Пришли из любопытства - "взглянуть"! Перед тем, как головы сожгут. Боялись, что не увидят... Но когда мадам Коллонтай увидела окровавленную и поседевшую голову царя, ей стало дурно. Даже матросы, говорят, отвернулись. Лацис начал выщипывать волоски из своей бороды!
    Ленин буквально простонал в столовой Сталина. Вскочил, хлопнул себя по ляжкам ладонями:
    - Лев Давидович, это что, действительно, так?
    Вместо Троцкого опять заговорил Сталин:
    - Можете не сомневаться, Владимир Ильич! Как и в том, что Голощёкина стошнило от запаха, когда он нёс чемодан по кремлёвскому двору. Донёс за него Ермаков - сразу два потащил.
    Выслушав, Ленин возмутился, глядя на Троцкого:
    - Чёрт знает, что!.. Нет, чтобы просто сфотографировать расстрелянных, так эти алкоголики устраивают откапывание трупов, везут головы... Помните, я был прав, когда говорил, что за такие вещи - надо судить! А вы с Яковом Михалычем... Да ещё и телеграфный обман!..
    Сталин вставляет информацию и про главу ВЦИКа:
    - Свердлов всегда был садистом, ещё до революции. Крыс в тюремной камере поджигал. Это он приказал Юровскому отрезать головы. Так что "алкоголики" - тут ни при чём.
    Наконец, вставляет и Троцкий:
    - Не обращайте внимания, Владимир Ильич. Обо всех этих "ужасах" и яичной скорлупе - Сталин вычитал из книжки одноглазого следователя Николая Соколова. Тот эмигрировал в Германию и выпустил там книгу "Убийство царской семьи". Это было... уже после вас. Кстати, этот следователь по особо важным делам - был явным антисемитом.
    Сталин грубо обрывает Троцкого:
    - Я не читал этой книги. Но знаю от наших: царскую семью убивали и жгли - евреи! А потом сделали кинофильм. В котором показывали всем, как Романовых расстреливают не из револьверов, а из винтовок... какие-то сибирские бородачи в шинелях и лаптях. Получается, что с царём и его семейством расправился русский народ сам. Разве не так? Зачем это?..
    Троцкий в безнадёжности машет на Сталина:
    - Сталин, тебе не надоело сводить серьёзный спор к таким мелочам? Я же вот не лезу на стенку из-за того, что меня убил какой-то испанец - твой, кстати! - который выдавал себя за англичанина. Да и моих сыновей убили тоже твои люди.
    Сталин, пыхнув трубкой, согласился:
    - Ладно. Оставим царя и его малолетнего сына, которому отрезали голову иудеи после смерти. Будем считать это... мелочью для истории. Как и то, что твоих сыновей убивали тоже твои соплеменники, из НКВД. Но разве Ленин... не готов был пожертвовать судьбой... не только отдельного человека... а судьбой всей России? Ради проверки... своей теории... мировой революции.
    Ленин раздражается длиннейшей, запальчивой тирадой:
    - Любое учение должно подновляться на основе конкретной исторической обстановки! А не превращаться в застывшую догму. Да и управлять революционным движением, а получив власть - и государством, тоже нужно с чистыми помыслами. Чтобы не ссылаться потом на ошибочность или вредность предшествующих учений. Поправлять эти учения на практике. Вот поэтому мы и отказались от мировой революции, когда перешли к НЭПу. Вы же, Сталин, придя к власти после меня, стали прикрывать свои действия именно лозунгами мировой революции! То есть, сознательно продолжали на практике теоретическую ошибку Маркса - вместо того, чтобы поправить её. И то, что у вас появилась потом цель, как вы заявляете: создать на базе России сильное государство - ничуть вас не оправдывает. Я уже говорил вам: не люди должны служить государству, а государство - людям. Для того оно и придумано. Вы же устроили всё наоборот. Вот в чём коренное отличие между нами. И не надо валить с больной головы на здоровую.
    - Опять один Сталин! Во всём - только Сталин...
    - Так ведь нелепо обижаться и на Маркса. На Кропоткина или на Ленина. За то лишь, что те допустили просчёты в своих теоретических выкладках. А где были сами? К ответственности нужно, конечно, привлекать, но - за сознательную практику! Направленную во вред народу. За цели личного возвеличения. Или обогащения. Так что, кроме правильных или неправильных теорий, у каждого главы государства должны быть ещё и свои мозги. Своя совесть. И сумма необходимых ему знаний, чтобы управлять государством.
    - Можно подумать, если бы Ленин продолжал управлять государством, сейчас у нас был бы рай!
    - Рай не рай, но мы отрегулировали бы наш рынок. Чтобы он не был "хамским" подобием капитализма, как выразились вы. И уверяю вас: жили бы сейчас не хуже шведов или финнов, я уже говорил об этом.
    - В таком случае повторюсь и я. Сталин... продолжал делать только то, что делал и Ленин. Какая разница: коснулся террор каких-то тысяч людей, как это было при Ленине...
    - Надо добавлять, батенька: во время гражданской войны, - вставляет реплику Ленин.
    - ... или миллионов, как это случилось при Сталине, - продолжает Сталин, не останавливаясь, чтобы Ленин не перебил его снова. - Что` вынуждало Ленина идти на "чрезвычайщину", то есть, на крайние меры? Крайняя обстановка в стране. Сталина она принуждала тоже. Но при Сталине... она была во много раз сложнее... чем при Ленине. Менялись, таким образом, только обстоятельства. Суть же Советской власти - оставалась прежней.
    Ленин страшно меняется в лице. Сталин ещё никогда не видел его таким возмущённым. Закричал, будто хотел испепелить криком:
    - Вы, я вижу, так и не поняли ничего! Или не хотите понимать! Ка-кая Со-ветская?! Она же у вас перестала быть Советской! Что вы всё путаете праведное с грешным! У вас - преступна сама цель. И привести она может только в тупик. К полному снижению жизненного уровня. Если, конечно, не перестроитесь.
    Сталин обиженно, по-стариковски, запыхтел:
    - Ничего, учтём кое-что и мы. Для того и думаем сейчас... над "Проблемами социализма в СССР". Экономическими.
    Ленин неожиданно спокойно и, словно советуя, говорит:
    - Тогда вам надо держать равнение на Швецию или Швейцарию. - И смотрит на Троцкого: - Так, Лев Давидович?
    Троцкий лишь презрительно машет кистью руки:
    - Да не будет он перестраиваться на демократический лад. Ему по душе - только деспотия.
    Сталин хочет крикнуть на Троцкого, чтобы тот заткнулся. Но его опережает Ленин:
    - Ну... тогда... история ему этого не простит.
    Сталин взрывается от ненависти:
    - А вам?.. Думаете, простит?!
    Ленин тяжело вздыхает:
    - Ничего. Поостынут - разберутся, что к чему...
    Сталин, не в силах унять ненависть, кричит на Ленина:
    - Пока что... приходится разбираться Сталину! И он... понял, откуда все беды России. Разве не Троцкий подготовил после смерти Ленина... самый бессовестный проект государственного декрета? Одно лишь название чего сто`ит!.. "О самой... угнетённой... нации". Разве не Троцкий хотел потребовать по этому декрету особых прав и льгот для евреев?
    Троцкий небрежно отмахивается:
    - Господи, каких там льгот!..
    Тогда Сталин взрывается от негодования:
    - Каких? На квартиры! На руководящие должности! На учёбу в институтах! Мало, да? По примеру Свердлова и других сионистов... ты... хотел сделать из евреев избранную нацию в России!
    - Какому ещё примеру? - Троцкий делает вид, что не понимает.
    - Забыл, да? Забыл, как сионисты с помощью Свердлова протащили в 18-м году через Совнарком закон о смертной казни за антисемитизм?
    - Совнарком тебе что - синагога, что ли?!
    - В этом тоже надо ещё разобраться... - насмешливо перебивает Сталин. - Из кого он состоял.
    Но Троцкий запальчиво продолжает:
    - В нём были и ты, и Ленин, и другие ответственные товарищи. Если они утвердили такой закон - кстати, не вижу в нём ничего предосудительного! - то о каком протаскивании может идти речь? И надо было применить этот закон с первого же раза - к главному антисемиту страны...
    Сталин перебивает Троцкого снова:
    - Не синагога, говоришь? Давай посмотрим...
    - ... Сталину! - выкрикивает Троцкий.
    Сталин, не обращая внимания, продолжает свою мысль:
    - Из 43 членов военного комиссариата, возглавляемого Троцким, 32 человека - были евреями. В карательном наркомате - были все до единого евреи. В наркомате финансов из 30 сотрудников было 24 еврея. В наркомате юстиции из 21 сотрудника - 20. В иностранных делах - 13 из 16. В просвещении - 42 из 53. В институтах учились тогда сплошь одни...
    - Что ты мне перечисляешь наркоматы! - перебивает Троцкий. - Наркоматы - это ещё не Совнарком! А ты завёл разговор о Совнаркоме!
    Сталин ответил на крик Троцкого вдруг спокойно:
    - Я завёл, значит, подойду и к Совнаркому. Но ты напрасно забегаешь вперёд. Наверное, потому, что у тебя короткая память.
    - Па-мять, па-мять! - передразнивает Троцкий, выходя из себя. - Надоел со своей памятью!..
    - Ты напрасно считаешь память плохим делом. Память у людей должна быть. Иначе вырастут Иванами, не помнящими своего прошлого. Поэтому напомню тебе: в Совнаркоме тоже было ничтожное количество русских - полтора человека. Один Чичерин, да наполовину Ленин. Так как его дед по матери, я уже говорил, был тоже евреем.
    - В таком случае - это не половина, а только четверть! - насмешливо выкрикивает Троцкий. - Ты даже считать не умеешь! А берёшься за статистику...
    - Там, где берётся за что-нибудь Сталин, промашки не бывает. В Совнаркоме была точно такая же картина, как и в наркоматах. Из 22 членов совнаркома - евреями были 17. Один - грузин, один - армянин, и "остальные русские". Вот сионисты и взяли верх.
    - Ты путаешь евреев с сионистами, а это - не одно и то же!
    Сталин усмехается:
    - Давай разберёмся и с этим. Если русского человека назовёт кто-то кацапом или украинца - хохлом, за это по вашему закону ничего не полагается, кроме порицания. Ну поссорились люди, наговорили друг другу лишнего, мало ли чего в жизни не случается. Но если кто-нибудь попытается оскорбить еврея, за это, согласно вашему закону, должна была последовать либо тюрьма, либо расстрел. Так кто утверждал такой закон - сионисты или евреи? Кто проголосовал за него - евреи или сионисты? Чего молчишь?
    - Я предлагал проект декрета - не об арестах и расстрелах, - пытается Троцкий оправдаться. - Совсем о другом.
    Сталин продолжает доказывать своё:
    - И в случае с законом об антисемитизме, и с твоим предложением проекта декрета "О самой угнетённой нации" - где же был ваш марксизм? Где было равноправие наций? Нет, вы требовали исключительности для евреев, а это - сионизм. Но в 37-м... Сталин опомнился, потому что в правительство Советского Союза пробралось уже столько евреев... что Сталину в 18-м... не могло даже присниться!
    - И принялся истреблять евреев раньше, чем Гитлер!
    Не обращая внимания, Сталин насмешливо продолжает:
    - Ничего себе "угнетённая нация", а!.. Требовала расстрелов - за одно лишь слово против себя! А сколько успела перестрелять!.. Так что же, с этим надо было мириться и дальше, да?
    Троцкий дёргается, будто его кто укусил:
    - Всё ты, Сталин, перекрутил! Вывернул наизнанку. Зачем, скажи, ты говоришь о том, чего не было на самом деле?
    - Как это не было? Я тебе только что приводил факты. И ещё раз отвечу, зачем!
    Кто такие - Маркс, Ленин, Троцкий? Зиновьев, Каменев, Радек, Сокольников? И так далее... Евреи! Сионисты! Вам - наплевать было на русское государство. Которое... вы хотели принести в жертву... мировой революции. Ваша Родина - государство Израиль. Россия для вас - всего лишь подсушенный в огне революции веник! Растопка для мирового пожара! Вы рассчитывали: этот пожар... приведёт сионизм... к победе во всём мире. Но Сталин... не позволил вам этого сделать. Придёт время... и Сталин... начнёт поджигать свой веник. Чтобы разгорелся огонь... в котором сгорят все российские сионисты!
    Троцкий и молчавший до этого Ленин сначала остолбенели. А в следующую секунду Троцкий, словно в припадке или истерике, зашёлся от гневного крика:
    - Один такой уже пробовал это сделать! Гитлер в Германии! Чем это кончилось - знает весь мир. Ты тоже споткнёшься на этом! И сгоришь в своём огне - сам!


    Сталин, храпевший на диване, просыпается от крика Троцкого, открывает глаза. Губы его сомкнуты, но мы слышим за кадром его размышляющий голос:
    - Какая наглость! Подох в 40-м, а говорит мне про Гитлера. Чем кончил. Тьфу ты, шени мамадзагло! Это же мне приснилось всё... надо попить.
    Сталин сбрасывает с себя одеяло и, одетый словно узник, в полосатую пижаму, поднимается, с опухшим и потным от духоты лицом, направляется к столику, где стоит стакан и бутылка с боржоми. Продолжает звучать его тихий, приглушённый голос:
    - Трудно быть стариком. А ещё труднее, наверное, разобраться в том, кто был виноват, кто прав. Шла жизнь, борьба. Если стать на точку зрения Ленина... так и Ленин делал вроде бы всё так... как подсказывала ему обстановка. Получается, что и его винить строго нельзя... Действительно, у него не было ни дня передышки. Не война, так разруха. Голод, нехватки. Не было даже гвоздей...
    Сталин пьёт маленькими глотками боржоми. Продолжает рассуждать:
    - Так ведь и я жил не в безвоздушном пространстве. Был и саботаж, и сопротивление крестьян, и враги внутри партии. Были интриги.
    И рядом с царями... тоже были друзья и враги.
    И Карл Маркс ошибался, и Ленин.
    Ошибаются люди и теперь. - Сталин подходит к холодному зимнему окну и смотрит в сад. Уже утро, от белого снега всё сверкает на солнце. - Без ошибок никто ещё не прожил. Никто не остался безгрешным или незапятнанным.
    Сталин отходит от окна, находит трубку, коробку с табаком, спички и снова возвращается к окну. Вздыхает, набивая трубку. Мы снова слышим его скорбный голос:
    - И в дальнейшем, полагаю, никто не проживёт без грязи и крови...
    Откуда-то подлетает ворона и садится на куст. Сталин продолжает размышлять, пыхнув трубкой:
    - ... если только будет занимать главный государственный пост и заниматься политикой. Всё равно... кому-то не угодишь. Политика - вообще самое тяжёлое и грязное дело. Кому-то будет хорошо, а кому-то - плохо. Одним нужен социализм, другим хорошо и при капитализме. Пресса всегда в руках тех, кому хорошо. Они и влияют на формирование общественного мнения.
    Даже писатели совершают пакости. А потом считают себя вправе... обвинять других людей. В том числе... и политиков. Что же в этом удивительного? Жизнь - вообще большая игра.
    На снегу схватились в волчьей грызне две собаки, не поделившие кем-то брошенную кость. Сталин курит, смотрит на них через стекло, не пропускающее звуков. Продолжает думать:
    - Всё, что пишется в газетах - пишется для баранов. Как можно обвинить в этом кого-то одного, а не всё общество и его эпоху? Прав всегда тот, кто игру выиграл...
    Побеждённый пёс, огрызаясь, уходит, а победитель - гордо подбирает завоёванную кость. Сталин, глядя на него, продолжает:
    - Из брошюры о "Проблемах" придётся теперь... убрать кое-что. Хорошо, что приснился такой разговор и мысли...
    Нет, на децентрализацию - идти нельзя. Это - конец власти. Попробуем вытянуть экономику... с помощью Пономаренко и его методов. Голова у него есть, полномочия - дадим. А в теории напишем всё по-другому. Это - первое.
    Второе. Надо снимать Лаврентия с его постов и начинать кампанию против евреев. Но не так, как это пробовал сделать в 47-м... под видом борьбы с космополитизмом. На этот раз... начинать надо... с крупной провокации и арестов. Потом сообщить в "Правде": что руками врачей руководили предатели социализма, окопавшиеся... нет, не за границей - в Кремле... И выйти потом... на Молотова, Ворошилова, Кагановича...
    Крупным планом мы видим глаза Сталина, от которых хочется отшатнуться, столько в них жестокости, холодного расчёта и беспощадной решимости. Продолжавший звучать голос - тоже наливается твёрдостью, металлом: Сталин... сталь!
    - ... Булганина, Хрущёва, Микояна, Маленкова и... наконец, самого Лаврентия. Который... будет уже заместителем министра... и не сможет помешать.
    Сталин видит в окне чёрные виселицы на белом снегу. Каждая появляется с трупом повешенного на ней после того, как вождь называет про себя очередную фамилию и видит внутренним взором лицо названного - все они льстиво улыбаются ему.
    - Так... одним ударом... можно будет освободиться... от всех... возможных... претендентов на моё место.
    Третье. Вместо повешенных - набрать новых людей. Из числа... преданных молодых. Эти... не смогут и помышлять о замене Сталина... минимум лет 15.
    За окном появляется миловидная, но уже постаревшая экономка Валентина Васильевна Истомина, с которой Сталин жил одно время, как с женой, втайне от всех. Глядя на неё, Сталин вспоминает, как впервые затянул эту хохотушечку к себе в постель. Тогда ему было 57. А теперь вот уже старик, 71 год. И он бормочет у окна:
    - Мне тогда было 57... Валечка-хохотушечка согласилась легко, без хитростей и фокусов. Хорошая женщина. И человек хороший. Да только вот сам - старик теперь...
    И опять взгляд в окно, на деревья, снег.
    - Четвёртое. Берия - не должен больше появляться в моём доме! Троцкий, хотя и во сне, но, кажется, вовремя предупредил о возмездии. А сейчас - только Лаврентий имеет практическую возможность устранить... нет, отравить Сталина.
    А на Пономаренко надо будет заготовить Указ. Пойдёт моим первым заместителем... Вместо Берии.
    Пятое...
    Не везёт мне с детьми... Ваську надо снимать: алкоголик совсем! Заставлю учиться в академии. Чтобы не было времени пьянствовать.
    Светланка - тоже не подарок судьбы, как думалось раньше. Настоящая блядь! В мать пошла. Хотя внешне, пожалуй, в меня. Нет, блядь - она тоже в меня. Надя изменяла мне из-за своего темперамента... так уж сложилось тогда всё. А эта - не может без мужиков. Что теперь делать с ней? Блядей не снимают с должностей - даже в рифму получилось - это уж у человека в крови. Действует, как алкоголь на пьяницу. Даже Яков - настоящий грузин! - а тоже предал меня на этой почве. И с кем?! Страшно подумать, не поворачивается язык такое сказать!.. Вот из-за чего убил Надежду. А все обвиняют в жестокости... За что? У кого ещё такой тяжёлый крест - и с жёнами, и с детьми от них?..
    За окном опять появилась ворона - села на высокий сугроб. Сталин позавидовал ей:
    - Вот кому не холодно никогда. И ест мало. Зато живёт долго. А генералиссимус Сталин вынужден спать в духоте. Зачем так нагревать батареи? И топят, и топят!.. Дышать уже нечем. Даже аппетита нет...
    Перед мысленным взором Сталина появляется Боржомское ущелье - рай даже по кавказским меркам. Горная речка, дивные сосны и ели, величественные выступы над речкой. А мы слышим голос его:
    - А в Боржоми сейчас - хорошо. Тоже лес. И снег везде. Но в горах нет таких морозов, как здесь. А какой воздух!..
    На одном из горных выступов причудливо возвышается, словно появляясь из сказки, бывший дворец великого князя Михаила Романова, родного брата Николая Второго. Подобно крымскому дворцу графа Воронцова здесь тоже смешались разные архитектурные стили - европейский, азиатский, китайско-буддийский. Не дворец, а жемчужина в горах! Сколько воздушной лёгкости, ажурного изящества.
    - Моя боржомская дача... Когда-то жил...
    Повторяется кадр убийства великого князя Михаила в тюремной камере в подвале. Голос Сталина продолжает:
    - ... брат царя - Михаил. Великий князь.
    Светланке сейчас тяжело. Надо будет пригласить её с Васькой на дачу. А то всё один, один... Словно узник.
    Самый красивый вид на дворец в ущелье - сверху, с птичьего полёта. А невидимый Сталин всё шепчет:
    - Нелепа человеческая жизнь...

    Конец
    Декабрь 1991 г.
    г.Днепропетровск
    ----------------------
    Ссылки:
    1. Сукин сын. Назад
    2. Жаль. Назад
    3. ... воспитанность на базаре не купить (грузинская пословица). Назад
    4. Шакал вонючий (грузинск) Назад
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Сотников Борис Иванович (sotnikov.prozaik@gmail.com)
  • Обновлено: 13/12/2013. 126k. Статистика.
  • Пьеса; сценарий: Драматургия
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.