Вильнюсский техникум железнодорожного транспорта (ныне - высшая транспортная школа) для подготовки специалистов среднего звена был открыт в 1948 году. На два отделения: паровозного хозяйства и движения и грузовой работы, - было принято свыше 100 юношей и девушек с семилетним образованием, в том числе 65 прибыли из районов республики. Первым начальником техникума стал директор-полковник движения Р. Римшялис.
Первые три года занятия шли в небольшом двухэтажном помещении с печным отоплением бывшей женской гимназии на углу улиц Миндауго и Партизану (ныне - Наугардуко, 7; на этом месте сегодня белые стены Наугардукской средней школы). Стороны углообразного в плане здания с розовой штукатуркой включали всего по 9 оконных проемов. Перед фронтоном стояла афишная тумба. Узкие лестницы и коридоры вели к нескольким комнатам, в которых за длинными столами теснились учащиеся. Одну группу под названием Т-101 составляли русскоязычные "тяговики", две других, Д-101 и Д-102, - "движенцы" соответственно с литовским и русским языками обучения.
Летом 1950 года после окончания двух курсов отделения "Путевые и дорожные машины" Омского техникума транспортного строительства я впервые увидел столицу Литвы, приехав с отцом, жившим тогда в городе Ошмяны, чтобы перевестись на учебу поближе к нему. Что и говорить, Вильнюс поразил не только разрушениями, но и архитектурой, обилием мелких торговых точек, латиницей вывесок, литовско-польским акцентом. В техникуме на черном кожаном диване побеседовали с новым начальником В. И. Чеплевским, который в результате положительно решил вопрос о моем приеме в группу Т-301 третьего курса с зачетом "сибирских" оценок и с предоставлением общежития.
Позаглядывали в аудитории. В одной из них стоял макет паровоза серии ФД с разрезом топки, в другой - два жезловых аппарата и макеты стрелок и семафоров, в третьей висели только портреты творцов учения, которое всесильно, потому что оно верно. На втором этаже наткнулись на унылый актовый зал с безбожно асимметричными стенами и ленинским бюстом на сцене под лозунгом о железных дорогах, мол, это "...одно из проявлений самой яркой связи между городом и деревней, между промышленностью и земледелием, на которой основывается целиком социализм".
Запомнился визит в величественное здание Управления Литовской дороги, где начальником топливного отдела Службы паровозного хозяйства работал пышноусый мой дядя Костя Ганусевич. Выйдя из Управления, пошел бродить по улицам Старого города: это были Басанавичяус, Пилимо, Гедимино, Диджейи. Наконец дошел до Святых ворот и почти бегом помчался обратно, чтобы успеть к автобусу, к которому попал с улицы Миндауго по Кауно и мимо железнодорожного вокзала. Какова же была досада, когда понял, что мой автобус на Ошмяны отправляется от тех же Святых ворот, только с другой стороны арки с иконостасом Марии Магдалины!
Перед началом учебного года я приехал уже со всем своим скарбом, набитым в фанерный, обтянутый дерматином чемодан. Комендант общежития по улице Субачяус вдруг как-то особенно выкрикнул: "А ну, кто желает на дачу в Павильнис?!" Несколько "старожилов" озорно и быстро согласились, махнув рукой и мне: "Айда, братка, не так страшен лес... как малюют!" Может, имелось в виду то, что в лесах еще кружили, уходя от "ястребков", "лесные братья"? Так автобус Ошмяны-Вильнюс, представлявший собой обыкновенную полуторку с натянутым на кузов брезентом, по пути несколько раз останавливали для проверки документов солдаты в синих фуражках.
Но как бы-то ни было, а уже через полчаса мы ехали комфортабельным шестивагонным дизель-поездом типа "Харгит" серии ДП02 из Вильнюса в Павильнис, который тогда еще не входил в черту города. Мы, это движенцы Олег Ракитянский, Николай Докука и Федя Курган, паровозники Лева Некрасов и я.
В двухэтажной даче внизу хозяйничала проворная старушка, мы расположились в просторной верхней комнате. В открытые окна плыл запах спелых яблок и хвои, и напрасно хозяйка увещевала успокоиться - шум и гам стоял до первых петухов. Так и повелось. ЗасыпАли под утро, обедали и, листая конспекты и книги, дизелем ехали на занятия во вторую смену в техникум, возвращались вечером: один дежурный спешил прямо в домик готовить ужин, двое шли через сады, обнося яблони и груши, двое - через огороды, запасаясь картошкой, огурцами и пр.
Однажды вечером пришел участковый. Старуха, прежде чем открыть ему, заглянула к нам: "Ага, попались?" Я взвился на верх изразцовой печи, мне подали чемодан и сумку с натыренными яблоками, которые и были высыпаны в глубокую нишу между стеной и печью. А милиционер, оказывается, просто пришел проверить наши паспорта и прописку! На следующий день я снова взобрался на печь, привязал к дужке перочинного ножа леску и, кидая нож вниз и накалывая яблоки, вскоре все их благополучно оттуда выудил.
С наступлением холодов перебрались в общежитие на улице Тауро. Здесь на железных койках в 327-й комнате год жили компанией будущих паровозников. Это, кроме меня, были Ефим Ситников, Силантий Репников и уже друг Лев Некрасов. Режим стал построже, а рацион поскуднее. Варили какие-то супы, а чаще жевали хлеб с лимонадом или кефиром. Отъедались, когда один из нас привозил из родительского дома соленое сало. По выходным ходили с Левкой через весь Новый город на улицу Кауно в столовую дорожного отдела рабочего снабжения. Денег из стипендий по 32 рубля хватало в основном на макароны, которых поглощали, казалось, по самое горло, а, вернувшись в общежитие, чувствовали, что голодные, и нередко шли в ту же столовую снова.
Технические науки давались легко, с отличными, изредка хорошими, оценками. Куратор группы, умная, добрая и красивая инженер-капитан Елена Васильевна Белоножко читала курс водоснабжения и теплотехники. Инженер-майор Феодосий Семенович Пискун, мужественный и приятно пахнущий табаком, давал устройство и работу паровоза, регулярно водил на "живые" локомотивы в депо. Зав. учебной частью инженер-майор Е. Н. Ромас, сутулясь и пряча взгляд, преподавал общий курс и правила эксплуатации железных дорог. С мастером производственного обучения инженером-лейтенантом Я. А. Марковичем, добродушным грубияном (наиболее распространенная характеристика воспитанников - дупа малеванна!) регулярно ходили работать на металлорежущих станках в ПТУ 21, что было по улице Пятраса Цвирки (ныне - 1-ое политехническое училище, улица Паменкалне). Еще помню преподавателей В. Ф. Курмелеву и А. З. Харита, но их предметы уже были пройдены группой на первых курсах.
На последнем году появился преподаватель автотормозов и ремонта паровозов благообразный инженер-майор М. Д. Жуковский, но куда-то исчез Ф. С. Пискун, шепотом говорили, что не без вмешательства МГБ (Министерства Где Бьют?). То ли "в связях, не порочащих его, замечен не был!", то ли, как шутил Аркадий Райкин: "Анализы не те, а надо было, чтоб были те!" Сеял разумное, вечное? Возможно. Jedem das seine: он сеял, они сажали.
Хуже было дело с изучением литовского. Писал в какие-то инстанции, чтобы освободили от занятий этим предметом, но не разрешили, и я со страхом ждал первого для себя урока литуанистики, который все заменялся другими из-за отсутствия преподавателя. Наконец он появился, точнее, она - девушка по имени Алдона, которая еще сама была студенткой университета, изучая в нем русский язык, и, по словам Олега Ракитянского, как каждая пипетка, желала стать клизмой.
В группе учились двадцать парней и одна косая девушка, виленчанка Она Тельных. Глаза у нее были прекрасными, особенно, левый! Миша Минин из Белоруссии был демобилизованным фронтовиком с орденом Красной Звезды и медалями, чуть моложе его были переростки, не окончившие школу вовремя из-за немецкой оккупации или эвакуационных переездов: Лев Крылович - староста группы, Олег Садыков, Миша Орлов, Сашка Комаров, Лева Зив, Адам Корбут, Валька Старжинский (все из Вильнюса), Вася Большаков, Сила Репников, Ефим Ситников (эти из Белоруссии). И были мальчишки: виленчане Толик Усольцев, Олег Гуськов, Вовка Ларионов, Жорка Дегтярев, Володя Юсупов, Толя Заболотный, Вася Никитин и "белорусы" Лева Некрасов и я. Через год куда-то уехал Садыков, но перевелся к нам из Вышнего Волочка Женька Андреев, так что до самого выпуска списочное "очко" не изменилось.
Итак, представили группе Алдону, она поздоровалась, провела по журналу на литовском языке перекличку, однако большинство отвечали ей по-русски "я" или "здесь", а не "aš". Потом предложила рассказать, как мы провели лето. Никто не хотел, потом вызвался Олег Садыков, но с условием, что будет говорить по-русски, а не по-литовски, как было задумано планом урока.
Рассказывал: хотел попасть в филармонию пока не понял, что торжественная уратория не для него, а для хора с оркестром; в летное училище не взяли из-за плоскопопия; гулял с двортерьером; играл в настольный пенис; смотрел спектакли "Бахчисарайский водопровод", "Халявщину", "Тыканную даму", "Гамлет - принц датый", "Беременские музыканты", "Горе без ума"; запомнились крылатые слова: "Служить бы рад, прислуживаться тоже", "Я вас любил так нежно, безодеждно", "Я вас любил, чего ж я болен?"; виновница недуга одна блядьнинка, помогла кустотерапия и перепихнин...
Мы сначала потихоньку, а потом все громче хохотали, а Алдона поощрительно и серьезно кивала, явно не понимая языковых выкрутасов. Потом предложила спеть какую-нибудь литовскую песню. Все согласились на ее усмотрение, она запела, некоторые вначале подтягивали, а потом перестали. Всю вторую половину урока Алдона пела, закатывая в упоении глаза, а мы - хорошо ты поешь да мне плясать неохота! - занимались кто, чем хотел, вплоть до прогулок в коридор и обратно. Теперь понятно, какие знания я приобрел по литовскому языку к концу третьего курса, когда полагалось сдать заключительный экзамен.
На экзамене никого посторонних не было. Вся группа сидела здесь же за последними столами. Кто-то написал мне литовский текст первого вопроса билета в русской транскрипции с приложением перевода, кто-то по второму вопросу провел на моей бумажке грамматический разбор предложения... Мне оставалось только прочитать, переписать все это на доске и т. д. Когда Алдона объявила, что ставит мне оценку 4, все возмутились: мол, у него все пятерки, а вы... Пришлось с изумлением и мне защищать ее мнение от такого сверхнахальства, ведь кто лучше меня знал, что не знаю литовского и на двойку!
Из параллельной группы движенцев знал только Ромку Дудойтя (как выдающегося танцора и стилягу) и тех, кто жил по соседству в общежитии: Федю Кургана, Колю Докуко, Олега Ракитянского, Вальку Юденкова, Витьку Усова, Анатолия Аверченко, Семена и Ольгу Шабовичей (поженились уже в техникуме), двух Николаев Гудов, одного из которых, чтобы различить, звали крутким, а другого длугим Гудом.
В их группе были и девушки, но мы для них были еще сопляками, а потому дружили и влюблялись в девочек-движенок с первого курса. Это Валя Лебедева - веселая душа и староста группы, кареглазка Лена Ветренко, круглолицая блондинка Тамара Шаблинская, Тоня Новикова, наивная красотка, которую дразнили Феничкой - была похожа на героиню М. Крепкогорской, бензозаправщицу из довоенного кинофильма о шоферах, где еще играли Н. Крючков (Синичкин) и М. Жаров (Зачесов), порывистая длинноногая Валька Козлова, деловитая Аллочка Литвинова, колобок Люба Симанкова, а через год - и ее сестра-красавица Лора. Из девушек второго курса в нашу компанию были приняты спортивная Нина Граничник, волоокая Вероника Русских и малоподвижная сдобная Вера Геллер, из парней - Лешка Яковлев и Костя Нудольский.
Напротив нашего было шикарное по нашим понятиям общежитие университета. Там по средам были танцы, на которых, приняв для храбрости по "шимта" граммов мятного ликера, мы учили друг друга элементарным вальсу, танго, фокстроту и краковяку (краковяка - добрый танец, кто не умеет, тот ...). А по субботам уже на вечерах в техникуме "блистали" с партнершами. Дважды в неделю в платном кружке бальных танцев разводили руками и прыгали в падепатинере, падеграсе, падеспане, падекатре. Дудойть, Аверченко, Корбут, Старжинский, Комаров и др. бегали на платные танцы в лучшие залы города, я же осмелился лишь на четвертом курсе раза два сходить потанцевать на паркетном полу в Белом зале Дворца работников искусств (ныне - Президентский).
Зато аккуратно три раза в неделю ходили с Левкой Некрасовым на дружеские кровоизлияния в секцию бокса общества "Жальгирис". Тренировал нас бывший наставник великого Альгирдаса Шоцикаса маленький, юморной и настойчивый дядька Шнейдман. В память о многих спаррингах и боях осталась искривленная носовая перегородка, боль в выбитом суставе большого пальца левой руки и гордость за звание чемпиона общества в легком весе среди юношей. Левка был чуть поискуснее и, конечно, сильнее, и быть бы первым ему, но мне удалось перед решающими соревнованиями начала 1952 года согнать вес ниже 60 кг, а ему пришлось выступать в другой весовой категории, где его соперником был чемпион Европы.
Во время летнего отпуска я съездил в Омск повидаться с мамой, братом и сестрой, благо тогда все железнодорожники пользовались бесплатным билетом формы 6а, дающим право ежегодно в плацкартном вагоне ехать в любой уголок огромной страны. Новый учебный год мы начали в новом здании техникума рядом с общежитием, по этому адресу на углу улиц Тауро и Калиновского он пребывает и поныне. Одно плохо - весь выпускной курс переселили в общежитие по улице Субочяус.
Теперь мы три дня в неделю проводили на паровозоремонтном заводе, что на улице ГележинкялК (через год туда из Ново-Вильни переехало Вильнюсское депо дизельных поездов). Смотрели, как выполняются (и не выполняются!) изученные теоретически правила ремонта котлов, паровых машин, экипажей и тендеров. Основными средствами механизации были "лапа" и "карандаш": трехметровой железякой с похожей на огромную гусиную лапу подошвой кантовали колеса паровозов, ломом шестигранного сечения передвигали все остальное. Правда, сами мы почти ничего не делали, не очень-то хотели, а заставлять, к сожалению - понимаю сегодня, никто не заставлял. В погожие осенние дни вообще уходили на холм, возвышающийся над территорией завода на месте нынешней улицы Пелесос, и, выставив наблюдателя, на обратном склоне загорали. Издалека заметив приближающегося со стороны техникума к проходной по улице Миндауго руководителя практики Жуковского или мастера Марковича, мы легко опережали их, умудряясь попасть на рабочие места через забор.
Отчитавшись за ремонтную практику и зимнюю экзаменационную сессию, приступили к практике поездной: поехали дублерами помощников машинистов на пассажирских паровозах серии Су и грузовых трофейных 52-ой серии приписки Вильнюсского локомотивного депо по тяговым плечам до Калининграда, Даугавпилса, Радвилишкис, Молодечно. Вот когда впервые узнали, что топит, удерживая необходимое для работы паровой машины давление пара в котле и питает его водой, не кочегар, а помощник машиниста, что знания Правил технической эксплуатации железных дорог и Инструкций - должностной, по сигнализации, по движению поездов, по автотормозам - совершенно необходимые условия для работы в составе паровозной бригады, равно как и достаточный отдых перед поездкой, что самые немудрящие на первый взгляд навыки и умения требуют длительного практического закрепления вплоть до автоматизма, что еще многого-многого мы не знаем и не умеем.
На грузовые паровозы бригады вызывали по мере формирования поездов, часто - срочно, поэтому мы, вызванные после основных работников, почти никогда не успевали на явку, и вынуждены были ездить с бригадами пассажирских паровозов, которые имели твердые графики явок на работу, но у которых почти невозможно было научиться топить. Помощники машинистов опасались доверять нам свои обязанности, ведь слишком велика была ответственность даже за простое опоздание пассажирского поезда в случае, когда дублер не удержал бы давление пара в котле. Чему мы более-менее научились - это лишь работе поездным кочегаром.
А она сводилась не только к снабжению паровоза водой, углем, смазочными и обтирочными материалами, к поддержанию в чистоте окрашенных частей и помощи помощнику машиниста в смазке и отоплении, но и к самым широким обязанностям "тыбика". То есть, говорили старшие: "Ты бы сбегал... ты бы сходил... ты бы глянул ... подержал... подал... принес..." - и ты точно и быстро все исполнял.
Тем не менее, положительные заключения и отчеты были написаны, вовремя представлены, и мы приступили к зачетному проектированию условного паровозного депо. Конечно, туфта туфтой, цифры количественных и качественных показателей по эксплуатации и ремонту паровозов безбожно подгонялись, но самое главное - что откуда берется и как друг от друга зависит - это мы уразумели.
Перед госэкзаменами пришел приказ самого министра Б. П. Бещева с цифрами распределения выпускников по дорогам. Собралась комиссия распределять персонально. Большинство из нас получили направления на работу в качестве помощников машинистов паровозов. Исключение составляли не прошедшие медицинскую комиссию, кажется, это были Старжинский, Гуськов, Корбут и Она Тельных. Им предписывалось стать техниками по ремонту паровозов. Многие принесли разные справки, что не могут по таким-то причинам уезжать из Литвы и даже Вильнюса. У меня таких резонов не было. Направление на Южно-Донецкую дорогу дали мне, Заболотному, Зиву, Репникову и Юсупову. На Белорусскую должны были ехать Ситников, Большаков, Минин, Орлов. На Винницкую - Старжинский, Гуськов, Корбут, Усольцев. В Вильнюсе оставались Дегтярев, Комаров и Тельных. Ехали поступать в военные училища Крылович, Ларионов, Никитин, Некрасов, Андреев, причем последние два не поступили и осенью тоже прибыли на Южно-Донецкую работать помощниками на паровозах.
Экзамены я сдал неплохо: Автоматические тормоза, Паровозы, Организация и устройство паровозного хозяйства, Водоснабжение - с оценкой 5, ПТЭ и инструкции - 4. После чего решением государственной комиссии 27 июня 1952 года была определена квалификация техника-механика паровозного хозяйства с вручением диплома, а приказом начальника Литовской железной дороги 11/Н Лит от 28 июня было присвоено звание техника-лейтенанта тяги. Прямо на выпускном вечере на заранее сшитый кремовый чесучовый китель прикрепил серебряные погоны.
Отпуск "вышивал" у отца в Ошмянах в обществе длиннокосой соседки Гали Конобеевой и ее подруги, моей любимой "хозяйки майонтка" Виры Масловской.
Дзе ж ты, серовокая,
Близкая, далекая,
Светлая,падобная вясне?
Можа, в гэты вечар
Ты чакаешь встрэчы
И так сама марышь аба мне?
Съездил на родину отца и его сестер, в Гольшаны. После моей прогулки в парадной форме под руку с двоюродной сестрой по местечку пополз говорок: "Ба, што ж гэта, Зинку милицыя повела?!"
1 августа в пятницу большой компанией выехали в Москву. В субботу и воскресенье, в День железнодорожника были в Кремле и его основных музеях-палатах, в Третьяковке, в Сокольниках и еще где-то. А в понедельник разъехались по дорогам, чтобы успеть к 5 августа, дню, назначенному для начала наших трудовых биографий в направлениях МПС.
Как же сложились эти биографии? Самого высокого чина достиг Ефим Ситников - заместитель начальника Белорусской железной дороги. Начальниками локомотивных депо стали Василий Большаков и я. Начальниками дорожных школ машинистов: в Таллинне - Костя Нудольский и в Гомеле - Владимир Гапеев из двухгодичного ускоренного для бывших производственников выпуска. Дежурными по депо работали Владимир Юсупов и Силантий Репников, машинистом локомотива - Анатолий Заболотный. Многие после обязательных трех лет работы или после срочной службы в армии оставили транспорт. Лев Некрасов, окончив ЛИИЖТ, стал в Ленинграде ведущим конструктором подводных аппаратов, получил звание Заслуженного конструктора России, у него я несколько раз бывал в гостях. В Вильнюсе Валентин Старжинский стал главным инженером отдела капитального строительства в системе Нефтеснаба, Михаил Минин - инженером-конструктором КБ оргтехники. Лев Зив, шутя, как всегда: "Кто мне укажет жить роскошно?" - пошел заведовать коммунальными котельными, Адам Корбут и Олег Гуськов пополнили ряды ИТР на заводах "Эльфа" и "Коммунарас". Владимир Ларионов стал морским офицером, Василий Никитин - офицером военных сообщений.
Движенцы. Работал заместителем начальника станции Вильнюс Р. Дудойть, начальником станции Лентварис - В. Юденков, начальниками станций в Белоруссии стали С. Шабович и длугий Гуд. Стала заместителем начальника экономического отдела Вильнюсского отделения дороги Алла Литвинова. Нина Граничник трудилась в трамвайном тресте Таллинна. Вера Геллер и Вира Русских после ЛИИЖТа работали в Ленинграде: первая в метро, вторая - начальником планово-экономического отдела одного из предприятий. Об остальных не знаю.