Строганов Александр Евгеньевич
Виктор Кандинский

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Строганов Александр Евгеньевич (jazz200261@mail.ru)
  • Размещен: 22/07/2010, изменен: 17/02/2016. 139k. Статистика.
  • Пьеса; сценарий: Драматургия
  • Пьесы
  • Иллюстрации/приложения: 1 шт.
  • Скачать FB2
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Пьеса, в которой автор сделал попытку проанализировать те сложные процессы, которые происходят в сознании (подсознании, надсознании) человека, заболевающего шизофренией. Своеобразное обращение к истории жизни и смерти великого русского психиатра В. Х. Кандинского.
    •   
      Кандинский Виктор Хрисанфович (1849-1899)
      Выдающийся русский психиатр. В 1872 окончил
      медицинский факультет Московского университета.
      С 1881 до конца жизни - старший ординатор
      психиатрической больницы св. Николая
      в Петербурге. Первым дал классическое
      определение псевдогаллюцинаций
      
      ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
      
      ДЕДОВ
      ФЕЛИСТРАТОВ
      МУСЯ
      ВЛАДЫКО
      АРЕСТОВ
      БОЛЬЦ
      НЯНЕЧКА
      
      
      ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
      
      
      Мужская палата психиатрической больницы. Однако особенная. Такой палаты в обы-денной жизни вы не встретили бы никогда. Дело в том, что пациенты этой палаты бытуют здесь без обслуживания, без медицинского персонала. Сами по себе. Они готовят, столова-ются, лечатся, беседуют, ссорятся, мирятся, укладываются спать, просыпаются... Одним словом, идет самая обыкновенная больничная жизнь, но без нянечек, сестер, врачей и т. д.
      Палата являет собой громадную комнату с высоким серым потолком, неожиданными для такого пространства крохотным подслеповатым окошком. Всем видом комната подчер-кивает древность своего происхождения, и складывается впечатление, что она брезгует теперешним своим назначением. Постояльцы ее так малы и тщедушны, что ей остается тер-петь, и только.
      Равномерно в ряд в палате располагаются шесть больничных коек, по три слева и справа. Между ними, ровно посередине, ярким пятном выделяется красное бархатное кресло. На спинке кресла белый медицинский халат. Из-под воротника халата на сиденье и ниже, к полу, ниспадает петля, сделанная из грубой плотной веревки. Частое орудие самоубийства. На переднем плане сушится белье. Вероятно, накануне была стирка.
      
      РАННЕЕ УТРО
      
      Раннее утро. Вовсе нетрудно догадаться о том, что это раннее утро по особенному грязновато-лиловому свечению, спорящему своей тревогой с неумолимо проступающими тяжелыми тенями.
      На авансцене Муся, коротенький человек восточного происхождения. У него непро-порционально длинные и, судя по всему, сильные руки. Перед Мусей, восседающим на облу-пившейся табуретке, огромное ведро. Муся чистит картошку. Ведро заполнено до краев и теперь он укладывает ее прямо на пол. Муся тихонько напевает монотонную мелодию, чуть раскачиваясь из стороны в сторону. Мусины труды так долги, что вы можете по достоинству оценить нечеловеческое однообразие его специфического песнопения.
      Чья-то рука зажигает горелку. В палате делается светло. Муся кричит, роняет нож, картошку и закрывает глаза руками.
      
       МУСЯ Больно!
      
      Муся говорит с выраженным акцентом. Из-под мышиного цвета одеяла появляется всклокоченная голова Арестова. У этого человека топорной работы черты лица. На вид ему за сорок. Он давно небрит. Его хмурая внешность выражает готовность в любую минуту ринуться в атаку. Голос его груб и громок.
      
       АРЕСТОВ Муся, чертово отродье, что ты делаешь там с ножом? Ты что задумал? (Садится в кровати.)
       МУСЯ Картошку чищу.
       АРЕСТОВ Да что же это?! Я спать ложился, ты чистил картошку, я просыпаюсь, ты чистишь картошку. Какого черта?! Ты что же, всю ночь чистил картошку?! Да убери же ты руки, я твоей хитрой рожи не вижу!
       МУСЯ У меня лицо не хитрое.
       АРЕСТОВ Хитрое, хитрое, у вас, антихристов, у всех рожи хитрые. Один дьявол знает, что там у вас на уме. Никогда не поймешь. Вот зачем было тебе, чертов сын, чистить картошку? Ну, скажи, ответь. Ведь это - самая настоящая глупость, согласись. Так может показаться со стороны. Нет, я же понимаю, здесь - желтый дом, нормальных людей нет, но я то тебя, шайтан, насквозь вижу. Замыслил! Как есть замыслил! Замыслил, да не решился. Так? Отвечай, Муся, отвечай, раз попался.
       МУСЯ Сам шайтан.
       АРЕСТОВ Что-о-о-о?!
       МУСЯ Сам чисть, если не нравится.
       АРЕСТОВ А кто дежурный?
       МУСЯ Муся дежурный.
       АРЕСТОВ Так что же ты на других сваливаешь? А говоришь, что не хитер. Эх, Муся, Муся, пора наказывать. Ну да ладно. Хватит зубы заговаривать. Что задумал, отвечай?
       МУСЯ Ничего Муся не задумал. Дедов сказал: - однако нужно, Муся, картошку на утро. Муся спросил: - а сколько? Дедов сказал: - ты чисть, а я, когда хватит, тебе скажу. Муся стал картошку чистить, а Дедов так ничего и не сказал. Муся подходил к нему два раза. Дедов спал крепко. Муся подумал, проснется Дедов, картошки мало. Очень ругаться будет. Вот и чистил.
       АРЕСТОВ Дурак ты, Муся, когда так, вот что я тебе скажу. Кончай чистить и иди - спать ложись. А нож сюда давай, от греха подальше.
       МУСЯ Мне Дедов сказал картошку чистить.
      
      Арестов толкает соседа по койке.
      
       АРЕСТОВ Дед! Слышь, Дед?! Да проснись же!
      
      Никакой реакции.
      
       АРЕСТОВ Ну вот, видишь, он не просыпается. А я у него - заместитель, понял, чертово отродье? Говорю тебе, отставить чистить картошку!
       МУСЯ Мне Дедов сказал картошку чистить.
       АРЕСТОВ Муся, хитрая рожа, сдается мне что-то одно из двух, или ты что-то за-думал, или тебя Дед совсем запугал. Скажи-ка, Муся, ты боишься Деда?
       МУСЯ А ты что, не боишься?
       АРЕСТОВ Муся, ты же знаешь, шайтан, что я никого и ничего не боюсь. нет у ме-ня той шишки, что за страх отвечает. Уразумел? Давно, Муся, ты должен был это уразуметь.
       МУСЯ Не говори так, Дедов, однако, услышать может. Давно спит.
       АРЕСТОВ Спит и спит. А ну, давай нож, чертов сын, не то я встану, не поздоро-вится.
      
      Муся вскакивает и застывает в напряженной позе. В руке у него нож.
      
       АРЕСТОВ Да и черт с тобой. Чисть, сколько влезет. Все потом свиньям пойдет.
      
      Муся с шипением вонзает нож в пол, отворачивается от картошки и, ухватившись за голову руками, вновь принимается за свою бесконечную песню. Арестов заразительно и громко смеется. Как-то неестественно прямо встает Владыко. Его одежды, претендую-щие на принадлежность к какому-то из религиозных санов, могут повергнуть в оторопь любого, сколько-нибудь сведущего в этом человека. При внимательном рассмотрении вы не найдете здесь ни признаков христианства, ни признаков буддизма, ни какой-либо иной из-вестной цивилизации религии. Его одежда состоит из длинного до пят, платья, сшитого из разнообразных по форме и качеству блестящих, золотых и серебряных клочков материи. На платье множество больших и маленьких булавок. Одной из них приколот букет искусствен-ных цветов, напоминающих те, что используют при изготовлении похоронных венков. Грудь Владыко украшает огромная деревянная буква 'Т', возможно фрагмент бывшего креста. На голове у него колпак. Бесформенный колпак из такой же смеси ярких тканей. У Владыко удлиненное лицо, рыжая бородка, произрастающая клочьями и скоре свидетельствующая о неопрятности, нежели о высокой значимости своего хозяина. На ногах у Владыко, равно как и у всех постояльцев палаты, больничные тапочки.
       Владыко поднимается. Берет посох, что находится подле его койки. Посох этот представляет собой обыкновенную сучковатую палку, из тех, что находят любители лес-ных прогулок для поиска грибов. Начинает обход.
      Подходит к Мусе. протягивает ему руку, на каждом пальце которой одно, а где и два кольца. Такие недорогие кольца покупают маленьким детям. Муся целует руку Владыко.
      
       ВЛАДЫКО (Торжественно.) Будь-мо!
      
      Легко похлопав по щекам, Владыко будит Больца, страдающего излишней полнотой безбрового лысоватого человека, с глубоко посаженными маленькими испуганными глазами. Руку Владыко Больц целует как-то сжавшись, будто ожидая настоящей пощечины.
      
       ВЛАДЫКО Будь-мо!
      
      Минуя кровать Дедова, Владыко подходит к Арестову. Протягивает руку. Арестов смачно сплевывает на пол и поворачивается на бок.
      
       ВЛАДЫКО (С негодованием.) Из-зди!
      
      Из-под аккуратно застеленной кровати возникает нескладная долгая фигура Фели-стратова, молодого человека с длинными засаленными волосами. Такими изображали сту-дентов девятнадцатого века.
      
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да. (Целует руку Владыко.)
       ВЛАДЫКО (Удовлетворенно.) Будь-мо. Будь-мо.
      
      Владыко поворачивается спиной к своей пастве и в пояс кланяется.
      
       ВЛАДЫКО Зю! (Степенно удаляется по направлению к своему месту отдыха и так же, не сгибаясь, укладывается, накрываясь одеялом.)
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
      
      Фелистратов неподвижно стоит подле своей постели. На его лице полное отсутст-вие каких-либо эмоций.
      
       АРЕСТОВ Господин Больц! Не кажется ли вам, милостивый государь, что настало время первого завтрака? А вы все еще в постели, и запаха приготавливаемой пищи не слы-хать. Я достаточно учтиво изъясняюсь?
       БОЛЬЦ Почему вы надо всеми смеетесь, Арестов? Это невыносимо. Вы знаете, что люди разные, не каждому дано понять ваши шутки. Может быть, кому-нибудь они и по душе, например вам самому, но мне, при моем заболевании, притом, что мысли мои заняты вещами вполне серьезными и даже трагическими, каждая ваша подобная шутка причиняет боль и, вполне вероятно, ваше присутствие рядом сокращает мою, и без того крохотную не-счастную жизнь
       АРЕСТОВ Так радуйтесь же, господин Больц, не будете мучиться. (Громко смеет-ся.)
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да.
       БОЛЬЦ Господин Фелистратов, голубчик, Володенька, не сочтите за труд, надо бы нам всем умыться. Я должен тщательно вымыть руки. Вы знаете, Володенька, сколько болезнетворных организмов в этом замкнутом пространстве? Они способны вызвать разно-образные, даже самые тяжелые болезни.
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да. (Берет большой цинковый таз и удаляется в не-видимый угол палаты.)
      
      Просыпается Дедов. Дедов - гигант, седой человек с окладистой бородой и лицом че-ловека, призванного повелевать, наказывать, поучать и не терпеть ослушания.
      
       ДЕДОВ Новости!
      
      Муся, как ошпаренный, вскакивает с табуретки.
      
       МУСЯ Господин Дедов! Я исполнил то, о чем вы просили. Картошка начищена.
       ДЕДОВ (Не обращая внимания на доклад Муси.) Новости!
       ФЕЛИСТРАТОВ (С полным тазом подходит к Дедову.) Не изволите ли умыться, господин Дедов?
      
      Дедов бьет по тазу и вода проливается на злополучного Фелистратова.
      
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
       ДЕДОВ Новости!
      
      Фелистратов вытягивается, руки по швам, и принимается освещать события.
      
       ФЕЛИСТРАТОВ Остаются сложными отношения с Турцией. Все ждут продолже-ния военного конфликта, что в настоящее время не выгодно ни России, не Турции. Не говоря о третьих, четвертых и пятых сторонах, сомневающихся в своем отношении как друг к другу, так и к России с Турцией, с трудом преодолевающих противостояние с вышеупомянутыми сторонами, чьи симпатии и антипатии могли бы существенно повлиять на климат недоверия и подозрительности, возросший на почве российско-турецких отношений.
       ДЕДОВ Значит, вновь турки?
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
       ДЕДОВ Гм! Ну что же, турки, так турки. Нечто мы с турками не воевали? А? Нечто мы турков не били? А? Орлы?! Что думаете?
       БОЛЬЦ (Осторожно.) Мне кажется, еще один конфликт нам как бы ни к чему.
       ДЕДОВ Как это ни к чему?! Что вы за народ такой, иностранцы? Привыкли ко всяким там выкрутасам, реверансам. Конфликт всегда к чему. Для России войной больше, войной меньше - все одно.
       БОЛЬЦ С позволения сказать, господин Дедов, мои предки живут в России еще со времен Петра Великого и я, я даже не знаю другого языка, кроме русского. Так что, если вы намекаете на мою фамилию, позволю заметить, что в России очень много имен, произ-водных от иностранных.
       ДЕДОВ А кровушка-то, кровушка-то течет. Что вы на это скажете, господин Больц? И в детях ваших, и внуках ваших проистекать будет, так что вы уж со мною тут осо-бенно не спорьте. Я все знаю. Сказал, быть войне с турками, значит быть войне. И это хоро-шо. Пора задать им трепку, а то они позабыли все. Верно, Арестов?
       АРЕСТОВ Я всегда говорил, Дед, что тебе не хватает шашки. Жаль, что в сума-сшедшем доме нельзя шашку иметь.
       ДЕДОВ Я не о том спросил тебя, бандит. Ты о турках что думаешь?
       АРЕСТОВ Бить их надо, согласен.
       ДЕДОВ Вот. Верно. Молодец. Хоть ты и убивец, мне нравится твой прямой и не скотский норов. А что, Арестов, где лучше, в тюрьме или здесь?
       АРЕСТОВ А мне все равно.
       ДЕДОВ Молодец, Арестов. Ну, что там еще?
       ФЕЛИСТРАТОВ Судя по народному календарю, в этом году вновь ожидается не-урожай хлеба.
       ДЕДОВ У нашего народа календарь никогда не врет, особо, когда неурожай. Муся, как без хлеба жить будем?
       МУСЯ Думаю, нам хватит.
       ДЕДОВ Это почему же ты так думаешь?
       МУСЯ Нас совсем мало. Нам хватит.
       ДЕДОВ Ишь ты, хитрая лиса, а о других ты подумал?
       МУСЯ А нам их не видать, и им нас не видать, а нам хватит.
       ДЕДОВ Вот вам и все. Вот что значит не Христовой веры человек. Ну какой с него спрос? ! Ты картошки начистил?
       МУСЯ Муся уже докладывал. Картошки начистил.
       АРЕСТОВ (Смеется.) И до сих пор бы чистил, если бы я его свиньями не припуг-нул.
       МУСЯ Зачем обижать?
       АРЕСТОВ Эх, сейчас бы сальца с чесночком, да рюмочку анисовой, а, Муся?
       МУСЯ Ты очень злой.
       ДЕДОВ Ну, будет, будет. Он хоть и восточный человек, а все же человек. Ос-тавь его, Арестов. Что еще нового?
       ФЕЛИСТРАТОВ В молодом возрасте в психиатрической больнице по причине неизлечимого душевного заболевания покончил жизнь самоубийством известный в медицинских кругах врач психиатр Виктор Хрисанфович Кандинский.
      
      Всё в палате оживает. Все, кроме Арестова окружают Фелистратова тесным кольцом. Дедов на голову выше всех.
      
       БОЛЬЦ Соблаговолите, Володенька, изложить еще раз.
       ФЕЛИСТРАТОВ В молодом возрасте в психиатрической больнице по причине неизлечимого душевного заболевания покончил жизнь самоубийством известный в медицинских кругах врач психиатр Виктор Хрисанфович Кандинский.
      
      Долгая пауза.
      Не выдерживает Больц. Тишину нарушают его всхлипывания, переходящие в рыда-ния. От группы пациентов отделяется Владыко. Он выходит на авансцену и, как и прежде, кланяется.
      
       ВЛАДЫКО Зю. (Направляется к своей постели и укладывается.)
       ФЕЛИСТРАТОВ (С отчаянием в голосе.) Да, да, да, да, да.
       АРЕСТОВ Сумасшедшие есть сумасшедшие. Каждый день одно и то же. Хоть бы что-нибудь новенькое придумали. Что, студент, в газетах теперь только об этом и пишут?
       ФЕЛИСТРАТОВ Об этом будут писать всегда. Газетчики знают, какая это утрата для всего непостижимого мира.
       АРЕСТОВ Для кого утрата?
       ФЕЛИСТРАТОВ Для всех утрата, для всех, да.
       БОЛЬЦ (Сквозь слезы.) Существует ли для вас хоть что-нибудь святое, Аре-стов?
       АРЕСТОВ А зачем оно мне? Кстати, господин Больц, вы, как я погляжу, опять уже настраиваетесь принять горизонтальное положение? А кушать? Кто будет готовить, госпо-дин Больц?
       ДЕДОВ (Гневно.) Хватит препираться.
       АРЕСТОВ Нет, но...
       ДЕДОВ Я сказал, хватит препираться. И ты, бандит, изволь с уважением отно-ситься к Виктору Хрисанфовичу.
       АРЕСТОВ Нет, я, конечно, со всем уважением, Дед, но, позволю заметить, не про-яви он слабость, мы бы не были обречены до конца дней находиться в этой кутузке без на-дежды когда-нибудь еще увидеть солнышко, травку и все такое прочее.
       ДЕДОВ Я сказал, хватит!
      
      Муся уже на табуретке. Он вновь заводит свою грустную песню.
      
       БОЛЬЦ Боже мой, какая печаль, какая печаль. Это непоправимо!
       АРЕСТОВ Осмелюсь заметить, Дед, все уже довольно давно проснулись и всем хочется кушать. При этом шайтан Муся начистил картофель.
       МУСЯ Это ты, шайтан. Убью тебя.
       АРЕСТОВ (Не обращая внимания на реплику Муси.) Однако господин Больц, бу-дучи по природе ленивцем, изволит лежать сутками в кровати. Конечно, я понимаю, при тех жировых запасах, что он обеспечил себе до того, как осчастливил нас всех своей компанией, он может сосать лапу и до Второго пришествия. Но взгляни, Дед, на бедного студента. Он истощен. И истощен он из-за нерадивости господина Больца. Есть еще одна, не менее любо-пытная версия. Будучи единственным в нашем обществе кулинаром, господин Больц набивает себе цену, гад. Ему мало того, что к нему обращаются на вы, и никто по ночам не вставляет ему между пальцев ног зажженных спичек. Однако, господин Больц, картина может очень и очень измениться, и тот рай, в котором вы изволите пребывать в настоящее время, превратится в тошнотворную реальную жизнь. И это я вам гарантирую, господин Больц, если, конечно, в ближайшее время вы не оторвете свой зад, и не приметесь за приготовление простой, но очень питательной пищи.
       ДЕДОВ Слушай, Арестов, что ты везде суешь свой нос. Все он сделает. Разве ты не видишь, он плачет.
       АРЕСТОВ Так это же хитрость. Ты ему дай волю, Дед, он будет исполнять страда-ния сутки напролет. Кушать очень хочется. Ты посмотри на студента.
       ФЕЛИСТРАТОВ Зачем вы используете меня так? Я вовсе и не хочу еще есть.
       АРЕСТОВ Ну вот. Он погибает. Первые признаки - это потеря аппетита. А медика, кроме самого больного, среди нас нет. Кто будет оказывать медицинскую помощь? А медицинская помощь и не понадобится. У нас есть священнослужитель с Марса. Он будет отпевать.
       БОЛЬЦ Что вы за несносный человек. Неужели вам трудно подождать несколь-ко минут?
       АРЕСТОВ Несколько минут?! Да я уже три часа жду, когда вы приостановите свой плач, господин Больц!
      
      Больц берет ведро с картошкой и отправляется вглубь палаты. Арестов подходит к Фелистратову и похлопывает его по плечу.
      
       АРЕСТОВ Мой юный друг, вы спасены.
      
      Фелистратов уходит к своей койке и замирает в той же позе, что и после утреннего обхода Владыко.
      
       АРЕСТОВ Довольно скучная компания. Дед, может быть, в картишки перебросим-ся?
       ДЕДОВ У тебя, Арестов, ветер в голове. Я еще удивляюсь, как Виктор Хрисан-фович терпел тебя?
       АРЕСТОВ Это неизвестно, как я его терпел?
       ДЕДОВ Любопытно. Подобное я слышу впервые.
       АРЕСТОВ Мало ли, Дед, чего ты еще не слышал.
       ДЕДОВ Но-но! Не заговаривайся, ты меня знаешь.
       АРЕСТОВ Ну да ладно, не будем об этом.
       ФЕЛИСТРАТОВ Рано или поздно истина восторжествует. Все тайное станет яв-ным. Все проявится на Свет Божий.
      
      Муся поднимается с табуретки, подходит к Дедову и протягивает ему нож.
      
       МУСЯ (Указывая на Арестова.) Он хотел у меня нож отобрать.
       ДЕДОВ Зачем тебе нож, бандит?
       АРЕСТОВ Я не знал как остановить его. Он бы до сих пор чистил картошку.
       ДЕДОВ Не ври. Зачем ты хотел завладеть ножом? Я разве не запретил тебе дер-жать в руках острые предметы?
       МУСЯ Он и слушать никого не хотел.
       АРЕСТОВ Слушай, ты, чертово отродье, Мамаев сын...
       ДЕДОВ Прекрати! Прекрати и отвечай на вопросы. Зачем тебе был нужен нож?
       АРЕСТОВ Дед, ты начинаешь утомлять меня. Я тебе что, лакей?
       ДЕДОВ Бунт?
       АРЕСТОВ (Укладываясь в постель.) Всего хорошего.
       ДЕДОВ Встать!
      
      Арестов нехотя, скрипя зубами, поднимается.
      
       ДЕДОВ Так-то лучше. Муся, ложись, поспи, раз уж ты всю ночь чистил.
       МУСЯ Муся чистил. Было велено. Муся теперь спать совсем не хочет.
       ДЕДОВ Я сказал, спать!
      
      Муся спешно выполняет приказание Дедова.
      
       ДЕДОВ Я разбужу тебя, когда завтрак будет готов. Ну и ты ложись, бандит. И впредь языком попусту не лязгай. Ишь ты, нож ему понадобился! Запомни, Арестов, я когда сплю, это вовсе не значит, что я сплю. Я лежу с закрытыми глазами и думаю. Много думаю. Мне есть над чем подумать. И если ты, бандит, когда-нибудь что-нибудь нехорошее задума-ешь, тебе несдобровать. Я ясно пояснил?
      
      Арестов укладывается и отворачивается от Дедова.
      
      ФЕЛИСТРАТОВ
      
      Фелистратов сидит на краю постели Владыко и долго смотрит на него. Несколько раз он протягивает руку с тем, чтобы коснуться его плеча. Но не решается сделать этого. Наконец, пересилив себя, все же тормошит его робко, словно боясь причинить боль. В зна-комой нам манере Владыко принимает вертикальное положение.
      
       ФЕЛИСТРАТОВ Желаю вам доброго утра, господин Владыко.
       ВЛАДЫКО У- у- у?
       ФЕЛИСТРАТОВ Я желаю вам доброго утра, господин Владыко.
       ВЛАДЫКО Вы хотите, чтобы я говорил с вами на вашем мирском языке?
       ФЕЛИСТРАТОВ Сожалею, но я знаю только этот язык.
       ВЛАДЫКО Важно ли то, с чем вы обратились в мое пространство?
       ФЕЛИСТРАТОВ Очень важно, господин Владыко.
       ВЛАДЫКО Многому вам надобно научиться, чтобы прочувствовать мои скорбные ответы, господин Фелистратов.
       ФЕЛИСТРАТОВ Как мне сделать это?
       ВЛАДЫКО Вы симпатичны мне своей бледностью и уготованностью. Оттого готов поучать вас, господин Фелистратов.
       ФЕЛИСТРАТОВ Был бы весьма признателен.
       ВЛАДЫКО Да так ли уж надобно вам то?
       ФЕЛИСТРАТОВ Иначе я не смел бы обратиться к вам, да.
       ВЛАДЫКО Прежде всего договоримся, я стану обращаться к вам Димитрий. Это важно.
       ФЕЛИСТРАТОВ Но я Владимир.
       ВЛАДЫКО Я не смогу поучить вас ничему, если вы станете перечить мне. Вы должны принимать все на веру. Я вижу в вас юного Димитрия, а если я вижу Димитрия, значит и обращаться стану к вам, Димитрий.
       ФЕЛИСТРАТОВ Я не буду больше перечить вам, господин Владыко.
       ВЛАДЫКО Владыко - моя мирская фамилия.
      
      Владыко кладет руку на голову Фелистратова, поднимает голову, закатывает глаза и принимается что-то нашептывать. Длится это довольно долго. В это время Арестов звучно пускает ветры и переворачивается на другой бок.
      
       АРЕСТОВ Спасибо за внимание. Бурные аплодисменты.
       ДЕДОВ Хам.
       ВЛАДЫКО Я все слышал. Я все осознал. Вы спасены, Димитрий, тем, что обрати-лись ко мне. Я приоткроюсь вам. Итак, кто же я, Димитрий?
       ФЕЛИСТРАТОВ Все знают вас как господина Владыко.
       ВЛАДЫКО Вы должны знать, Димитрий, те, о ком вы говорите, это - не все. Это... (Делает таинственную паузу.) Это - лжевсе.
       ФЕЛИСТРАТОВ Как же понять вас?
       ВЛАДЫКО Не все сразу, Димитрий, не все сразу. Есть вещи, для постижения ис-тинной природы коих не хватает целой жизни. Сколько людей уходят в мир иной в полном неведении! Однако вы молоды и у вас есть возможность многое познать. Но при этом нельзя торопиться. Запомните, Димитрий, при этом никак нельзя торопиться.
       АРЕСТОВ Да, нам торопиться теперь некуда, это верно.
       ВЛАДЫКО Из-зди!
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
       АРЕСТОВ Забормотал по басурмански.
       БОЛЬЦ Господин Арестов, дайте истину послушать.
       АРЕСТОВ Вам, господин Больц, захотелось истину послушать? Так я вам расска-жу одну байку.
       ДЕДОВ Цыц!
       ВЛАДЫКО (С благодарностью смотрит на Дедова.) Я продолжу. Кто же я по-вашему, Димитрий?
       ФЕЛИСТРАТОВ Теперь, право слово, я уже затрудняюсь ответить на ваш вопрос.
       ВЛАДЫКО Я приоткроюсь вам. (Переходит на шепот) Я - никто иной, как святой Новоинофан. Вы, Димитрий, можете обращаться ко мне короче, Св. Новоинофан.
       ФЕЛИСТРАТОВ Немного неудобно, Св. Новоинофан.
       ВЛАДЫКО А разве только из удобств состоит наша жизнь? И разве живем мы толь-ко из стремления к удобствам? Впрочем, так живут многие. Почувствуй я в вас, Димитрий, хоть толику того, не стал бы разговаривать с вами.
       ФЕЛИСТРАТОВ Скажите, Св. Новоинофан, а что, разве среди нас...
       ВЛАДЫКО Среди лжевсех.
       ФЕЛИСТРАТОВ Среди лжевсех есть такие?
       ВЛАДЫКО Я бы не сказал. Мне даже кажется, что таковых нет, но этим не ограни-чиваются величайшие и менее величайшие прегрешения. Особенно много их у неприятного вашего Лжеаристова.
       АРЕСТОВ Это потому что я этому мизгирю руку по утрам не целую.
       БОЛЬЦ Господин Арестов, извольте обойтись без замечаний.
       АРЕСТОВ А что это вы так уши развесили, господин Больц? Замечу, картошка ва-ша подгорела и на вкус была отвратительна.
       ДЕДОВ Цыц!
       ВЛАДЫКО Однако мне дороги все здесь. Ведь мы вместе - одно целое. И вы, и я, и лжевсе в сущности очень одиноки. Теперь одиноки.
       ФЕЛИСТРАТОВ После смерти Виктора Хрисанфовича?
       ВЛАДЫКО Да, Димитрий, да.
       ФЕЛИСТРАТОВ Скажите, Св. Новоинофан, а как долго будет продолжаться наше заточение? Мне так хотелось еще увидеть то, что мы видели, когда был жив Виктор Хрисан-фович. Ведь я так молод, и потом, потом мне хотелось бы продолжить обучение медицине.
       ВЛАДЫКО Увы, Димитрий, ничего не поделаешь. Кандинский был нашим хозяи-ном. Теперь его нет, а нового не будет никогда. Теперь вам придется привыкать к новой жизни без него, среди лжевсех. Ничего не изменится до самой нашей смерти.
       ФЕЛИСТРАТОВ Мы смертны?
       ВЛАДЫКО Конечно. И мы умрем довольно скоро. Мы не нужны теперь.
       ФЕЛИСТРАТОВ Как же это случилось с Виктором Хрисанфовичем? Как это мог-ло случиться? Я спал, когда все это произошло и ничего нет знаю.
       ВЛАДЫКО (Прикладывая палец к губам.) Тс-с-с. Об этом нельзя говорить. Разве вы пришли говорить со мной об этом?
       ФЕЛИСТРАТОВ Нет. Мне подумалось, что уже пришла пора исповеди, но ведь православного священника я теперь, наверное, никогда не увижу. Решил испросить совета у вас, Св. Новоинофан.
       ВЛАДЫКО Когда уж вам, Димитрий, довелось находиться так близко от святого, вопросы исповеди не должны волновать вас. Я совершу обряд. Это будет вечером. И исповедоваться будете не только вы, Димитрий, лжевсе будут исповедоваться. И не удивляйтесь. Вам еще предстоит убедиться в правоте моих слов.
       ФЕЛИСТРАТОВ Чудн'о.
       ВЛАДЫКО Что чудно?
       ФЕЛИСТРАТОВ Чудно будет видеть, как господин Арестов придет к вам на исповедь.
       АРЕСТОВ Так держать, студент. Ты, выходит, меня понимаешь. А я думал, ты со-всем бестолковый.
       ФЕЛИСТРАТОВ Или Муся. Ведь он мусульманской, должно быть, веры.
       ВЛАДЫКО Нет и не может быть у лжевсех религиозных пристрастий и реминис-ценций, когда перед ними святой, да еще такого ранга, как Святой Новоинофан.
       БОЛЬЦ Простите, Св. Новоинофан...
       ВЛАДЫКО Для вас я господин Владыко. Вы не приходили поучиться ко мне.
       БОЛЬЦ Скажите, господин Владыко, а где можно было бы подробнее прочитать о житие Святого Новоинофана?
       ВЛАДЫКО А вы что же имеете возможность в этом замкнутом пространстве поль-зоваться библиотекой, господин Больц?
       БОЛЬЦ (Со вздохом.) Нет. Конечно же, нет.
       ВЛАДЫКО У меня к вам большая просьба. Если вы не испытываете жизненной не-обходимости обратиться ко мне, вот, предположим, как в случае с Димитрием, старайтесь не делать этого. Знайте, господин Больц, я помню о вас, вы дороги мне, но ваше время еще не настало, и вы, как остальные, только лишь лжевсе. И простите меня, если я был несколько резок.
       БОЛЬЦ (Явно смутившись.) Что вы, что вы, я не хотел, конечно, скорее всего еще не время... Простите, господин Владыко.
       ВЛАДЫКО Я подойду к вам позже с обрядом. Будь-мо!
       БОЛЬЦ Премного благодарен.
       АРЕСТОВ Вы, господин Больц, с каким диагнозом здесь?
       БОЛЬЦ Это очень интимная тема, господин Арестов, слишком интимная, чтобы я стал озвучивать, так сказать... в особенно в вашем, равно, как и в прочем другом присутствии.
       АРЕСТОВ Так вот. Мое мнение - вы круглый и неизлечимый идиот.
       БОЛЬЦ Неужели это так занимательно сутки напролет оскорблять своих сосе-дей по палате? Ведь вы, Арестов, не глупый человек. Вы могли бы заняться чем-нибудь, ну, я не знаю, чем-нибудь, что вам нравится самому.
       АРЕСТОВ А мне всю жизнь нравилось только воровать и убивать, воровать и уби-вать. Это опасно для окружающих. Впрочем, если вы настаиваете, господин Больц, и если это доставит вам удовольствие, я мог бы вернуться к своим любимым занятиям.
       БОЛЬЦ Боже мой, Боже мой! Это просто невыносимо!
       ВЛАДЫКО Слушайте же меня, Димитрий, слушайте внимательно. Сначала вернем-ся к исповеди. Вам совсем не нужно ничего говорить и рассказывать мне о своей жизни, от-крывать намерения, чаяния. Ведь я и так все вижу. Все чувствую. Я отпускаю грехи ваши каждый раз, когда произношу 'будь-мо'. Не случайно то, что именно вы первым пришли ко мне с просьбой исповедать и поучиться. У вас изо всех и лжевсех самая чистая душа. Я не могу сказать с уверенностью, но мне отчетливо кажется, что если бы вы не спали тогда, вполне вероятно, такой трагедии бы и не произошло. Мне кажется, Виктор Хрисанфович поговорил бы с вами, или же просто посмотрел бы на вас извне и задумался, и успокоился. Но вы не должны мучить себя этим.
       ФЕЛИСТРАТОВ Я так крепко спал.
       ВЛАДЫКО Да, Кандинский накануне принимал опиум.
       ФЕЛИСТРАТОВ Однако спал только я. Почему он не мог утешиться, обратив-шись, скажем, к вам?
       ВЛАДЫКО Он недолюбливал меня. Он совсем не верил в существование Святого Новоинофана.
       ФЕЛИСТРАТОВ Но он уживался с вами. ВЛАДЫКО Милый Димитрий. Вы, вероятно, по наивности думаете, что он имел право выбора? Все и лжевсе жили в нем сами по себе, и не он распоряжался нашими поступ-ками, мыслями, не он гасил наши перебранки, не он управлял нашим настроением. Напро-тив, он следовал за любым движением здесь. С момента нашего появления его мысли не воз-никали сами по себе. Он черпал их из наших бесед. Он прислушивался и вторил нашим же-ланиям. Таков его путь. И он сам избрал его.
       ФЕЛИСТРАТОВ Выходит кто-то из нас желал ему зла, раз уж случилось то, что случилось?
       ВЛАДЫКО Тс-с-с, тише, еще не время говорить об этом. Еще не время. Я могу по-обещать вам одно, Димитрий, перед нашей смертью мы все узнаем.
       ФЕЛИСТРАТОВ Мне становится страшно, когда вы говорите о смерти.
       ДЕДОВ Не стоит бояться смерти, молодой человек. Особенно здесь, в этих ка-зематах. Что видишь ты кроме этих стен, да решеток на окнах? Ровным счетом ничего. Так какой смысл держаться за эту бессмысленную жизнь? Смерть, поверь мне, Володя, облегче-ние. Для каждого из нас.
       ФЕЛИСТРАТОВ Неужели никакой надежды? Что, если можно что-то изменить? Вот, Св. Новоинофан, вы говорите, что не Виктор Хрисанфович выбирал нас, а мы сами появились у него. Но как это может быть?
       ВЛАДЫКО Этого не знает никто.
       ФЕЛИСТРАТОВ Тогда мы могли бы появиться у кого-нибудь еще?
       ВЛАДЫКО Нет. В таком сочетании - нет. И потом, разве вам не жаль Виктора Хрисанфовича? Разве вы не любили его? Разве не обливались вы слезами, когда видели, как он ведет прием, как беседует с душевнобольными?
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, но теперь его нет.
       ВЛАДЫКО Что же, такова судьба, и мы вскоре разделим ее. А пока не нужно ду-мать об этом. Каждый новый день приносит нам радость. Всмотритесь в лица лжевсех. Каж-дое из них по-своему прекрасно. Говорите с ними, помогайте им. И дурные мысли сами по-кинут вас. Признаюсь вам, Димитрий, мне не очень нравится то, что вы большую часть вре-мени стоите, замерев возле своей койки. Таким образом, вы сами приближаете свою смерть. Поверьте мне, Димитрий. (Протягивает руку для поцелуя.)
       ФЕЛИСТРАТОВ Благодарю вас, Св. Новоинофан. Благодарю за все. (Целует руку Владыко.)
       ВЛАДЫКО Будь-мо.
      
      Фелистратов отходит к своей койке и становится в привычную позу. Владыко укла-дывается в постель.
      
       АРЕСТОВ Эс-вэ новый Инофан. Это же надо такое придумать, кому расскажи, не поверят. Да, такое только в сумасшедшем доме бывает. Слышь, студент, а ты там что, опять по стойке смирно застыл? Тебе же велено в пляс, пока не околел.
       ФЕЛИСТРАТОВ Если вы рассчитываете на то, что я буду поддерживать ваши грубые шутки, господин Арестов, вы глубоко заблуждаетесь. Да, да.
       АРЕСТОВ А что, господин Больц, на обед предполагается снова картошечка?
       БОЛЬЦ Вы и сами знаете, господин Арестов, что Муся начистил довольно мно-го картофеля, и если его не использовать в обед, он пропадет. Если вам надоела жареная кар-тошка, я могу приготовить отварную.
       АРЕСТОВ Конечно, хлопот меньше. Бросил в воду и вся недолга. И почему это, господин Больц, сколько я вас знаю, вы постоянно увиливаете от работы? Вы от рождения так ленивы, или с нами разболтались?
       БОЛЬЦ Что вам нужно? Почему вы все время пристаете ко мне? Это оттого, что я не желаю отвечать на ваши мужицкие выпады, ибо это ниже моего достоинства?
       АРЕСТОВ Именно так, господин Больц, и никак иначе. Кстати, господин Больц, а на обед картошечки хватит всем?
       БОЛЬЦ Я уже отвечал на ваш вопрос. Больше отвечать не желаю.
       АРЕСТОВ Капризы. Все капризы. Муся, ты хоть ответь, хватит ли нам картошки? Эй, чертов сын, ты что, теперь весь день спать будешь?
       ДЕДОВ Да не трогай ты его, он всю ночь не спал.
       АРЕСТОВ Ну так если он дурак, что с него возьмешь?
       ДЕДОВ Но-но, ты тут сильно не дурачь, сам чай не на перинах у жены лежишь.
       АРЕСТОВ Странно. Что это он молчит? Он на 'чертова сына' всегда аж до потол-ка подскакивает. Муся, шайтан, ты чего молчишь?
      
      Тишина. Поднимается Владыко. Он пристально смотрит в сторону Муси.
      
       ДЕДОВ Муся, ты спишь?
       АРЕСТОВ А ну, студент, отомри, ты там рядышком, посмотри, что с Мусей?
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да.
      
       Фелистратов подходит к Мусе, осторожно приподнимает одеяло и страшно кри-чит. Все вскакивают со своих мест.
      
       ДЕДОВ Что случилось, Володя?
       ФЕЛИСТРАТОВ Он мертв.
       АРЕСТОВ Как это мертв? Что значит мертв? Ты посмотри хорошенько.
       ФЕЛИСТРАТОВ Много крови.
       ДЕДОВ Откуда кровь?
       ФЕЛИСТРАТОВ Вот ранка, слева в груди. Ранка от ножа.
       ДЕДОВ Что-о-о?!
       ФЕЛИСТРАТОВ Похоже на ранку от ножа.
      
      Дедов бросается к своей постели. Начинает спешно перебирать все свои вещи, по-душку, одеяло, тщательно осматривает содержимое тумбочки.
      
       ДЕДОВ Ножа нет.
       БОЛЬЦ А отдавал он его, кажется, вам, господин Дедов?
       ДЕДОВ Мне, но кто-то взял нож. Арестов, бандит, я утром спрашивал тебя, спрошу и теперь. Ты брал нож?
      
      Арестов поворачивается к Дедову. Он мертвенно бледен.
      
       АРЕСТОВ Нет.
       ДЕДОВ Отчего же ты так побледнел?
       АРЕСТОВ Нет.
       ДЕДОВ А зачем тебе утром был так нужен нож? Отвечай!
       АРЕСТОВ Нет. (Сомнамбулой движется по направлению к своей койке.)
       ФЕЛИСТРАТОВ Тише.
       ДЕДОВ Ты куда направился, бандит?
       ФЕЛИСТРАТОВ Тише!
      
      Все поворачиваются к Фелистратову.
      
       ФЕЛИСТРАТОВ Кажется он дышит.
       ДЕДОВ Кажется или дышит?
       ФЕЛИСТРАТОВ Дышит. Отчетливо слышу. И постанывает. Жив! Слава Богу, жив! Скорее. Дайте мне чистые простыни или рубашки, что угодно. Скорее! Мне нужно срочно перевязать его.
      
      Больц бросается к веревке с бельем, расторопно снимает его и передает Фелистра-тову.
      
       ФЕЛИСТРАТОВ Разрывайте так, чтобы получились бинты, господин Больц. А вы, господин Дедов, взгляните, нет ли у нас зеленки? И воды. Воды бы мне вскипятить. Надо бы поскорее. Да, да, поскорее. У нас совсем мало времени.
      
      Все приходит в движение.
      
       АРЕСТОВ (Уже в постели, чужим голосом, по слогам.) Мо-ло-дец, студент.
      
      У Арестова начинается эпилептический припадок. Дедов подбегает к нему, сворачи-вает угол простыни, засовывает в рот. Пытается держать. Больц помогает Фелистрато-ву. Владыко стоит, закрыв глаза, и беззвучно молится.
      
      МУСЯ
      
      Все на своих местах. Фелистратов у постели Муси.
      
       ФЕЛИСТРАТОВ Кажется он приходит в себя.
       БОЛЬЦ (Радостно.) Что вы говорите, Володя?
       ФЕЛИСТРАТОВ Кажется он приходит в себя.
      
      Все, кроме Арестова, не отошедшего еще от приступа падучей, устремляются к Му-се. Перебивая друг друга, они задают вопросы. Гам. Слов не разобрать. Их останавливает Дедов.
      
       ДЕДОВ Замолчите все! Я буду задавать вопросы! Муся, тебе трудно говорить?
       МУСЯ (Тихим голосом.) Муся постарается говорить. Воды.
      
      Больц приносит стакан воды. Муся жадно выпивает ее, после чего откидывается на подушку.
      
       ДЕДОВ Муся, скажи, любезный друг, кто ранил тебя?
       МУСЯ Меня хотели убить.
       ДЕДОВ Кто же хотел убить тебя?
       МУСЯ Мне страшно говорить об этом.
       ДЕДОВ Это один из нас?
       МУСЯ И да, и нет, мне страшно. (Плачет.)
       ДЕДОВ Пойми, Муся, это крайне важно, не только для тебя, но и для всех нас. Каждый из нас может стать жертвой такого нападения.
       МУСЯ Каждый из нас умрет. Кто-то раньше, кто-то позже.
       ДЕДОВ Значит говорить с тобой не имеет смысла? Ты ничего не скажешь нам?
       БОЛЬЦ Умоляю вас, Муся, скажите. Жизнь в постоянном страхе хуже самой смерти. Вы не должны нас так мучить.
      
      Муся плачет.
      
       ДЕДОВ Все. Беседа окончена. Отправляемся по местам. Не думаю, что мы добь-емся от него что- либо. По крайней мере, сейчас.
      
      Нехотя постояльцы палаты расходятся.
      
       МУСЯ Не уходите. Не бросайте меня. Муся будет говорить.
      
      Все возвращаются.
      
       ДЕДОВ (Ласково.) Муся, скажи, кто ударил тебя ножом?
       МУСЯ Арестов.
       ДЕДОВ Ты уверен в этом?
       МУСЯ Да, хотя Муся отдавал нож господину Дедову.
       ДЕДОВ Арестов!
      
      Тишина.
      
       ДЕДОВ Арестов, бандит!
      
      Арестов открывает глаза.
      
       АРЕСТОВ Какого черта! Разве не видно, что я сплю?
       ДЕДОВ Зачем ты хотел убить Мусю?
       АРЕСТОВ Что?
       ДЕДОВ Ты выкрал у меня нож и ударил его. Зачем?
       АРЕСТОВ Слушай, Дед, всему есть предел. Я же все время был здесь с вами, а ты вообще с койки не вставал. Вы все совсем с ума, наверное, посходили.
       ДЕДОВ Мы слушали господина Владыко. И могли не обратить внимания на твои действия. Однако не могу понять, зачем тебе это понадобилось.
       АРЕСТОВ Да говорю же, это - чистый бред. не трогал я вашего Мусю. Да с чего вы это взяли?
       ДЕДОВ Он сам сказал об этом, когда пришел в сознание.
       АРЕСТОВ Ах, сука!
      
      Арестов срывается с кровати, подбегает к Мусе и принимается его душить. Муся хрипит. С трудом присутствующим удается вырвать его из рук Арестова. Арестов на-правляется к своей постели, ложится и отворачивается в сторону.
      
       ДЕДОВ Ну хорошо, спектакль окончен. Теперь, Арестов, я позволю себе сде-лать маленький обыск, если не возражаешь.
       АРЕСТОВ Бога ради, делай что хочешь, Дед. Я думал ты - умнее.
      
      С той же тщательностью, что и в первый раз, Дедов ищет нож, на этот раз в ве-щах Арестова. Наконец он выпрямляется во весь рост. Глаза его сверкают. В руках Дедова нож, со следами крови на лезвии.
      
       ДЕДОВ А это что, бандит?
      
      Арестов смотрит на нож с неподдельным удивлением.
      
       АРЕСТОВ Я не знаю. Я понятия не имею, откуда он взялся здесь. Мне кто-то под-бросил его.
       ДЕДОВ Но зачем, Арестов, зачем? Что сделал тебе этот несчастный?
       АРЕСТОВ Ничего он мне не сделал. Не трогал я его, понимаешь, не трогал!
       БОЛЬЦ Этим все и должно было закончиться. И самое страшное, что это - только начало. Теперь он ни за что не остановится. Волк почуял кровь. Господин Дедов, вы мудрый человек и, безусловно, пользуетесь наибольшим авторитетом среди всех нас. Согла-ситесь, нужно что-то делать. Надобно пресечь...
       ВЛАДЫКО Ничего не надобно делать. Ничего не надобно пресекать. Все по пред-писанному. Смиритесь и лягте спать. И вам, Димитрий, надобно отдохнуть. (Подходит к Мусе, протягивает руку. Тот целует ее.) Будь-мо. (Медленно направляется к себе.)
      
      Все с изумлением смотрят вослед Владыко. Первым приходит в себя Больц.
      
       БОЛЬЦ Да как же это, ничего не делать?! Как же это можно?! Перед нами уми-рающий человек...
       МУСЯ Вы думаете, Муся теперь умрет?
       БОЛЬЦ Нет, милый Муся, конечно вы не умрете, но это могло произойти, ока-жись удар поточнее и посильнее. Ведь это так, Володя?
       ФЕЛИСТРАТОВ Знаете, господин Больц, многое в этом ранении для меня загадка. Рана очень глубокая, нанесена твердой рукой, и удар пришелся прямо в сердце. При таких ранениях, обыкновенно, люди мгновенно погибают. И еще, несмотря на то, что крови было потеряно много, Муся довольно скоро пришел в себя. А как быстро остановилось кровотечение?! Самостоятельно, без посторонней помощи.
       БОЛЬЦ Володя, этого не может быть!
       ВЛАДЫКО Не забывайте кто вы.
       БОЛЬЦ Что вы имеете в виду, господин Владыко?
       ВЛАДЫКО Я сказал то, что сказал, и в словах моих нет никакого двойного смысла.
       ДЕДОВ Арестов, ты сам должен придумать, что с тобой делать. Мы находимся в особом положении, и ты этим пользуешься. Связать навсегда тебя мы не можем. Убивать тебя никто не давал нам права. Уйти тебе некуда. Решай, Арестов, ты мастак на всякие пакостные проделки. Я не могу придумать ничего.
       АРЕСТОВ Дед, я еще раз повторяю, не трогал я этого чертова сына. На что он мне, сам посуди?
       ВЛАДЫКО Конечно.
       ДЕДОВ Что вы имеете в виду, господин Владыко, вы все время говорите с на-меком? Вы не могли бы изъясняться доходчивее?
       ВЛАДЫКО Что может быть доходчивее? Я хотел сказать, что господин Арестов не покушался на Мусю. Во всяком случае, по своей воле и в ясном сознании. Вот все, что я хо-тел сказать.
       ДЕДОВ Но, согласитесь, господин Владыко, вы внесли в ситуацию еще боль-шую путаницу.
       ВЛАДЫКО Со временем вы сами во всем разберетесь. Вот Димитрий, мне кажется, уже начинает многое понимать. Не так ли, Димитрий?
       ФЕЛИСТРАТОВ Пульс слабеет! Помогите мне, кто может.
      
      Больц и Дедов устремляются к Фелистратову. Арестов и Владыко не поднимаются со своих мест. При этом Владыко загадочно улыбается.
      
       ФЕЛИСТРАТОВ Что за бесовы проказы?! Взгляните!
      
      Тишина.
      
       ВЛАДЫКО Что же вы обнаружили, дорогой Димитрий?
       ФЕЛИСТРАТОВ Я не вижу и следа раны. Этого не может быть! Ведь только что вот здесь была глубокая рана, да и бинты все в крови. Я ничего не понимаю. Муся!
      
      Муся плачет. Арестов подходит к его кровати.
      
       АРЕСТОВ (Торжествующе.) Ну что ты на это скажешь, Дед? Оболгали честного человека. Что, если у Арестова темное прошлое, значит на него можно все валить?!
       ДЕДОВ Я нашел у тебя нож. На ноже была кровь. Как ты это объяснишь?
       АРЕСТОВ Теперь, когда обвинения с меня сняты, и пожизненное заключение не заменят на смертную казнь, я скажу тебе, Дед, правду. Я взял у тебя нож. Ты знаешь, что вор я профессиональный и смогу, при полном твоем бодрствовании, снять с тебя рубашку так, что ты и не заметишь. Так вот, нож я у тебя, естественно, спер, но только не для того, чтобы пощекотать этого шайтана, а чтобы вырезать трубочку. Скучно мне, Дед, очень скучно. Дай, думаю, трубочку вырежу. Стал вырезать, да и порезался. На, полюбуйся. (Показывает па-лец.) Когда надоело резать, положил нож под подушку. Думаю, отдохну, продолжу, а к вече-ру нож на место подброшу. Вопросы есть? Вопросов нет. А ты, шайтан, зачем на меня наго-ворил? Вот ведь сука какая!
       БОЛЬЦ Чудеса.
       ДЕДОВ Муся, как ты себя чувствуешь?
       МУСЯ Слабость.
       ДЕДОВ Но ты можешь говорить?
       МУСЯ Попытаюсь.
       ДЕДОВ Мы все очень просим тебя. Расскажи правду. Что с тобой произошло? Нам нужно понять. Разобраться. Что случилось?
       МУСЯ Однако это нельзя рассказывать. Муся боится.
       ДЕДОВ Кого или чего ты боишься? Расскажи. Быть может, мы сможем тебе по-мочь?
       МУСЯ Однако это совсем страшно.
       ДЕДОВ Собери свое мужество. Найди силы. Это трудно, я знаю, но это необхо-димо, поверь.
       МУСЯ (Зажмурив глаза.) Он был здесь.
       ДЕДОВ Кто был здесь?
       МУСЯ Доктор.
       ДЕДОВ Какой доктор?
       МУСЯ Наш доктор.
       ДЕДОВ Кандинский? Виктор Хрисанфович?
       МУСЯ Да.
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
       ДЕДОВ Но ведь мы все были здесь, и никто не видел его. Наверное, тебе при-грезилось или приснилось?
       МУСЯ Муся совсем не спал. А вы слушали господина Владыко.
       БОЛЬЦ Отчего же вы не кликнули кого-нибудь из нас?
       МУСЯ Мне совсем страшно было.
       ДЕДОВ Зачем он приходил?
       МУСЯ Не знаю. Он сказал, что будет навещать нас еще.
       ДЕДОВ Выходит, он жив?
       МУСЯ Нет, не жив. Муся набрался смелости коснуться руки господина Кандинского, но так и не нащупал. Рука была и, в то же время, ее не было.
       БОЛЬЦ Призрак.
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
       ДЕДОВ Долго он был здесь?
       МУСЯ Муся не понял. Может долго, может, нет.
       ДЕДОВ О чем он говорил с тобой?
       МУСЯ Он спрашивал, как мы тут все без него живем?
       АРЕСТОВ Ну ты, конечно, сказал, что отлично. Не беспокойтесь, дорогой доктор.
       МУСЯ Муся ничего не говорил. Муся не мог ничего говорить. Муся совсем немой стал.
       ДЕДОВ Так, так, что еще?
       МУСЯ Сказал, что ему совсем плохо. Он думал раньше, что с нами плохо, а теперь понял, что без нас совсем плохо. Так плохо, что душа совсем сильно болит, и покоя никакого нет, и нас он теперь только вспоминает, а совсем не слышит, и всех ему совсем жалко.
       АРЕСТОВ Жалостливый наш доктор.
       ДЕДОВ Замолчи. Ты забыл, сколько он сделал для тебя, антихриста?
       АРЕСТОВ (Шутовски кланяясь в пояс.) Спасибо, великое спасибо. За пожизненное заключение спасибо...
       ДЕДОВ Цыц. Иди, ляг и не мешай. Продолжай, Муся.
       МУСЯ И всех ему совсем жалко.
       ДЕДОВ А почему жалко, объясни.
       МУСЯ Плохо теперь всем будет. Так сказал.
       ДЕДОВ Что плохо-то?
       МУСЯ Муся не знает. Мне трудно доктора понять. Доктор умный. Про меня все-все рассказал.
       ДЕДОВ Что рассказал?
       МУСЯ Как он увидел меня первый раз. Говорит, что Муся сильно пил. Шибко водку пил. Пил и жил как попало, где придется. Все меня били, а я сирота был круглый и по-русски мало-мало говорил. И доктор видел однажды, случайно, как меня в подворотне били, так били, что Муся совсем без памяти был. Они думали, что Муся - вор, потому били. А Муся никогда вором не был, только шибко несчастный сирота. А потом один из тех, кто меня бил руками и ногами, еще ножом ударил, и все убежали. Спасли добрые люди, только Муся умом немного тронулся, а доктор меня лечил и говорить по-русски учил, и Муся совсем поправляться стал, только умер. Так все и подумали, что умер, а Муся (переходит на шепот.) в голову доктору забрался и жить там стал. И доктор стал не только доктор, а еще немного и Муся. А раз меня столько много в жизни обижали, Муся привык бояться. Того бояться, сего бояться. Вот и доктор иногда маленько бояться стал. А Муся тогда его успокаивал и утешал, как мог. Потому доктор любил Мусю. Потому, когда разговаривал со мной, у него на глазах слезы были. Однако сильно расстроился.
       ДЕДОВ Что же он расстроился, он тебя живым - здоровым застал.
       МУСЯ То-то и оно, что застал. А потом что?
       ДЕДОВ А что потом?
       МУСЯ А потом, доктор говорил, некому теперь Мусю защитить будет. Нет больше доктора и Мусю защитить некому будет.
       АРЕСТОВ Да от кого защищать? Кому ты нужен, скажи на милость?
       МУСЯ Доктор говорил, и меня, и второго, и третьего Мусю, кто вот таким несчастным родился, завсегда убивать будут, и защиты им нет никакой. А мне в тот раз просто повезло. Муся говорить не мог, но подумал, что нехорошо, однако, убивать вот так, ведь Муся зла-то и не желал никому. А доктор все мысли мои читал, и говорит, что добра-то вон как мало, совсем крошки, а страха вон как много, и страх посильнее всего будет, потому что он и в добро нарядиться может, и во зло, а хитрости при страхе хоть отбавляй. Вот что говорил доктор.
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
       МУСЯ А Муся подумал, раз его уже один раз убивали, да не убили, второй-то раз, да и по подворотням мне больше не ходить. А доктор спросил, кто сказал мне, что меня не убили? Муся подумал, как же такое может быть, чтобы мертвый Муся с доктором разговаривал? А доктор спросил меня, кто мне сказал, что доктор-то жив? А Муся растерялся и подумал, уж не на том ли он свете? А доктор долго смеялся, а потом сказал, что давно, однако, так не смеялся. А мне не до смеха было. Муся все думал про свою смерть. А доктор сказал, что про смерть думать шибко вредно, потому, она всегда где-нибудь рядышком, и только и ждет, что бы такое кому на ушко нашептать. Доктор говорил не торопиться, все одно меня убьют. Да кто же Мусю убьет, думалось мне? А доктор сказал, кто угодно, вот хоть Арестов, и поцеловал меня в лоб, и улыбнулся и напоследок сказал: - помни, добра вот сколько, и щепотку пальцами показал, а страха вот сколько, и руками развел. Потом незаметно подошел к господину Владыко, покачал головой и совсем ушел. Потом Муся ничего не помнит. Наверное, уснул. А проснулся оттого, что шибко больно было. Хотел кричать, а крика никак не было. тогда Муся понял, сколько страха много. Шибко много.
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
       БОЛЬЦ Вы говорите, он еще приходить будет?
       МУСЯ Мне бы водички попить.
       ФЕЛИСТРАТОВ А почему он покончил с собой? Почему ушел из жизни?
       МУСЯ Ничего он мне не говорил, а все, что говорил, Муся сказал. И то, что меня Арестов убьет, он сказал, а Муся только повторил. И вообще, ничего вам Муся не хотел рассказывать, потому шибко страшно мне было.
       ДЕДОВ Чего теперь бояться, когда все позади. Уже нож-то погулял.
       МУСЯ Муся доктора боится. Однако теперь Муся доктора всегда шибко бояться будет.
      
      Больц приносит воду. Муся с жадностью пьет. Фелистратов считает его пульс.
      
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да... пульс слабеет с каждой минутой. Чаю бы крепкого. Господин Больц, у вас нет крепкого чая? Да с сахарком бы хорошо, да, да.
       БОЛЬЦ Как же, как же, сейчас изладим.
       АРЕСТОВ Нет, но какая сволочь! Я понимаю, если бы он видел, как я его этим но-жом резал, а так, что-то приснилось, а Арестов виноват.
      
      Со своего места поднимается Владыко.
      
       ВЛАДЫКО (Громко, почти криком.) Оз!
      
      Больц бежит со стаканом чая. Торопится. Обжигает руки. Роняет стакан на пол. Скользит и падает на пол. Безудержно смеется Арестов. Фелистратов опускает Мусину руку.
      
       ФЕЛИСТРАТОВ Все.
       БОЛЬЦ Что?
       ФЕЛИСТРАТОВ Умер Муся. (Накрывает тело Муси простыней.)
       ВЛАДЫКО (Многозначительно.) Да, страха побольше, чем добра.
      
      БОЛЬЦ
      
      Больц сидит в ногах у Дедова.
      
       БОЛЬЦ Проснитесь, господин Дедов.
      
      Дедов приоткрывает глаза.
      
       БОЛЬЦ Господин Дедов, мне необходимо поговорить с вами об одном очень важном деле. Я никогда не осмелился бы потревожить ваш сон, когда бы вы не были тем единственным мудрым и надежным человеком, что сможет распутать образовавшийся узел, весьма опасный для всех нас.
       ДЕДОВ Вы, господин Больц, изъясняетесь весьма туманно. Боюсь, что я не по-нял ничего из того, что вы пытались мне сказать.
       БОЛЬЦ Приношу свои извинения, господин Дедов, постараюсь быть предельно конкретным. Итак, как вы слышали, незадолго до смерти Мусе являлся господин Кандин-ский.
       ДЕДОВ Да, я слышал то, о чем говорил Муся. Это могло ему присниться или привидеться.
       БОЛЬЦ Однако же, господин Дедов, вы не можете отрицать, что странная рана Муси, которая необыкновенным образом позже исчезла, не могла пригрезиться всем присут-ствующим.
       ДЕДОВ Да, для меня это пока не понятно.
       БОЛЬЦ У вас есть предположения?
       ДЕДОВ Есть, только мне не хотелось бы делиться с вами.
       БОЛЬЦ Хорошо. Пусть так. Я продолжу. Если предположить, что господин Кандинский был здесь на самом деле и беседовал с Мусей, мы не можем оставить без внима-ния его слова. Он будет приходить еще и еще.
       ДЕДОВ Что с того?
       БОЛЬЦ Из этого, по моему разумению, следует, что каждый новый визит гос-подина Кандинского будет уносить одну из наших жизней.
       ДЕДОВ Господин Больц, это в вас говорит испуг. По всей видимости вы - натура впечатлительная и смерть Муси сильно подействовала на вас. Этак вы лишитесь сна. Постарайтесь отвлечься, подумать о чем-нибудь другом.
       БОЛЬЦ Изволите ли заметить, господин Дедов, я всегда отличался спокойстви-ем и невозмутимостью характера. Даже несносный господин Арестов своими грубыми шут-ками так и не смог вывести меня из себя, а уж он-то приложил к этому максимум усилий.
       ДЕДОВ Пусть так. Но на чем вы основываете свои умозаключения?
       БОЛЬЦ Мне представляется все достаточно простым. Доктор Кандинский, как мы знаем, покончил жизнь самоубийством.
       ДЕДОВ Ну, так.
       БОЛЬЦ Вы знакомы с писанием, господин Дедов?
       ДЕДОВ Я русский человек.
       БОЛЬЦ Знаете ли вы о том, какая страшная участь ожидает самоубийц?
       ДЕДОВ Это знает каждый ребенок.
       БОЛЬЦ Все мы - составная часть господина Кандинского. Последнее время, перед смертью, господин Кандинский не существовал сам по себе, как биологический объект. Его не было, были мы. Мы формировали его мысли, мы руководили его действиями. Наше заблуждение в том, что мы были уверены, мы принесем ему облегчение. Не нужно будет ему напрягать свой светлый ум, как раньше, до нас, можно будет ему, наконец, отдохнуть. Как мы ошибались! Мы, со своими благими намерениями, доставляли ему мучения. Финал закономерен.
       ДЕДОВ То, что вы говорите, господин Больц - весьма любопытно.
       БОЛЬЦ Я продолжу. Душа покойного господина Кандинского не может в на-стоящее время найти покоя. Не допускаю мысли, что доктор Кандинский примитивно мстит нам за все случившееся с ним. Думаю, что, будучи незаурядным исследователем, он решил прибегнуть к оригинальному способу облегчить свои страдания. Он, хотя теперь мы нахо-димся как бы извне и живем самостоятельной жизнью, связан с нами пуповиной. Ему надоб-но избавиться от нее, а за одно и от Кары небесной.
       ВЛАДЫКО Вы не учитываете одной детали, господин Больц.
       БОЛЬЦ А-а, вы не спите, господин Владыко?
       ВЛАДЫКО Я никогда не сплю. Мне это не нужно.
       БОЛЬЦ Что же я упустил из вида?
       ВЛАДЫКО А не учли вы то, что последнее время господин Кандинский был не в себе.
       БОЛЬЦ Дорогой господин Владыко, нам не дано знать, кто в себе, кто не в себе.
       ВЛАДЫКО Ну что же, и так можно думать, и на том можно стоять.
       ДЕДОВ Продолжайте, господин Больц.
       БОЛЬЦ На чем я остановился?
       ДЕДОВ Вы говорили, что Виктор Хрисанфович постарается избавиться ото всех нас, дабы избавиться от Кары небесной.
       БОЛЬЦ Да, именно, постарается освободиться ото всех нас.
       ВЛАДЫКО При чем здесь доктор Кандинский? Мы и так обречены. Вопрос време-ни. Кто мы без него? Лжевсе. Вот и весь сказ. Зю.
       ДЕДОВ Господин Владыко, мы все очень ценим ваше мнение, но все же любо-пытно послушать соображения господина Больца.
       БОЛЬЦ Очень, очень неприятно, когда тебя перебивают. Тем более, речь идет о весьма и весьма серьезных вещах.
       ДЕДОВ Что вы предлагаете?
       БОЛЬЦ Приняв на веру то, что господин Кандинский не замедлит нанести по-вторный визит, предлагаю основательно подготовиться.
       АРЕСТОВ Ничего не выйдет. Муся говорил, что его даже потрогать нельзя. Как же вы собираетесь его прихлопнуть?
       БОЛЬЦ Господин Арестов, что вы такое говорите?! Побойтесь Бога! Как вы могли такое подумать?!
       АРЕСТОВ Но это самое простое решение.
       БОЛЬЦ Господин Дедов, я вас прошу, призовите его к порядку.
       ДЕДОВ Арестов!
       АРЕСТОВ Да ладно, нужны мне ваши глупые разговоры?
       БОЛЬЦ (Шепотом.) Вам не кажется, господин Дедов, что Виктор Хрисанфович невидимо присутствует при нашем разговоре и все-все слышит?
       ДЕДОВ Продолжайте.
       БОЛЬЦ Так вот, я предлагаю заранее подготовиться к визиту господина Кан-динского. Мы должны задобрить его. Ведь он никогда не был злым человеком. Напротив, отличался излишней добродетельностью.
       ДЕДОВ Каким же образом вы предполагаете задобрить его?
       БОЛЬЦ Это просто. Я неплохой кулинар. Я накрою стол. Вы уж поверьте, я умел готовить такие блюда, что многие известнейшие кулинары Санкт-Петербурга слезно упрашивали меня открыть секрет. А уж что касается достойных богатых людей, так многие считали должным отведать то, что я готовил. Выполнял я и специальные заказы...
       ДЕДОВ Вы немного отвлеклись, господин Дедов.
       БОЛЬЦ Да, прошу прощения. Воспоминания, знаете ли, профессиональная гор-дость.
       ДЕДОВ Итак?
       БОЛЬЦ Итак, я составляю меню, готовлю, накрываю стол. Но блюда мы закры-ваем полотном, чтобы господин Кандинский не сразу увидел то, что мы для него приготовили. Иначе он может стушеваться, неправильно понять и покинуть нас.
       ВЛАДЫКО Так-то оно так, но вы, господин Больц, забываете, что господин Кан-динский существо не материальное. Как же вы собираетесь угощать его? Ему, знаете ли, пи-ща ни к чему.
       БОЛЬЦ А вы и представить себе не можете, что я приготовлю.
       ВЛАДЫКО Да что бы вы не приготовили.
       БОЛЬЦ И потом, если даже господин Кандинский откажется от нашего стола, это вовсе не важно. Главное, он узнает, как мы старались, как мы любим его, и сердце его растает... Сначала мы будем лежать на своих постелях, как будто спим. Ведь мы не знаем, кого следующего посетит господин Кандинский. Так и будем ждать. А тот, кому он явится, подаст знак... Мы знаем, что своего собеседника он лишает дара речи. Но тело его сохраняет подвижность. Ведь Муся пытался притронуться к нему. Так вот, тот, кому явится Виктор Хрисанфович, подойдет к столу и снимет скатерть. После этого я подойду к гостю и скажу, - Вот, Виктор Хрисанфович, я приготовил к вашему приходу скромный ужин.
       АРЕСТОВ Молодец, господин Больц. Правильно, и главное, очень скромно.
       БОЛЬЦ Хорошо. Готовьте. Сервируйте. Я не стану возражать.
       АРЕСТОВ Я приготовлю. Я из вас ужин приготовлю, господин Больц, пальчики оближете.
       ДЕДОВ Арестов!
       АРЕСТОВ Ты вдумайся, Дед, что он мелет. Он хочет за наш счет шкуру свою спа-сти.
       БОЛЬЦ Вы, господин Арестов, всегда торопитесь с заключениями. Вы не вы-слушали меня до конца и уже пытаетесь перечить. Я думаю обо всех нас, и у каждого из нас будет своя важная роль.
       ДЕДОВ Слушай, Арестов, слушай до конца.
       БОЛЬЦ Во-первых, я скажу, что все помогали мне в приготовлении ужина.
       АРЕСТОВ Ну что же, уже неплохо, спаситель вы наш.
       БОЛЬЦ А теперь о каждом из вас. Вам, господин Арестов, надлежит подойти к господину Кандинскому и вежливо, подчеркиваю, вежливо поздоровавшись, справиться о здоровье.
       АРЕСТОВ Какое здоровье может быть у покойника?
       БОЛЬЦ Это, господин Арестов, если вы не знаете, элементарная вежливость. И потом, упаси вас Бог хоть как-то, своим видом или намеком, показать, что господин Кандинский - покойник. Это будет ему неприятно. После того, господин Арестов, как у вас завяжется разговор, вы как бы, между делом, намекнете, что все время думаете о своем прошлом и прошлое это никак не дает вам покоя. Вы бы хотели вычеркнуть его из своей памяти, но стоит это вам великих трудов. Вы лишились сна, и часто кричите по ночам. Я подтвержу ваши слова тем, что заявлю, будто сам не раз пробуждался ночью оттого, что вы не давали мне спать, громко призывая в бреду вашу матушку.
      
      Арестов сотрясается в приступе смеха.
      
       БОЛЬЦ Вы должны хорошенько обдумать мое предложение, господин Арестов. Вам, господин Дедов, я предлагаю составить краткий, но содержательный отчет о том, что происходило здесь за период отсутствия господина Кандинского. Вы могли бы дать положительные рекомендации каждому из нас, делая акцент на сильных и добрых сторонах характеров и стремлений, а так же заверить в полной благонадежности вверенной вам группы. Я уверен, что Виктору Хрисанфовичу будет приятно услышать это из ваших уст, уважаемый господин Дедов. Да он и сам был в курсе того, что вы среди нас как бы старший. Постарайтесь настроить его на доверительный лад, поговорите о чем-нибудь патриотическом, ну вот хоть о Турции. Вам, господин Владыко, хотя это будет весьма трудным для вас, я бы порекомендовал одеться чуточку скромнее. Если есть, во что-нибудь темное, можно и в обыкновенную больничную пижаму. Я понимаю, что для вас это мучительно, однако цель слишком высока. И потом, переодевание это - временное. Только на период визита господина Кандинского. После вы вновь оденетесь как подобает.
       ВЛАДЫКО Ловко, господин Больц, ловко.
       БОЛЬЦ Это еще не все. Перед тем, как я, уже продемонстрировав сервирован-ный стол, приглашу Виктора Хрисанфовича откушать, вы, я просил бы вас, господин Владыко, прочтете какую-нибудь православную молитву. Это должно произвести на доктора самое благоприятное впечатление.
      
      Владыко улыбается.
      
       БОЛЬЦ А теперь о вас, господин Фелистратов. Володенька, на вашу долю вы-падет, пожалуй что, самая ответственная и важная роль. Вы уж простите меня, но вид у вас, не при всех будь сказано, наиболее вызывающий сочувствие. Здесь дело не в наследственной худобе, а особенном, трогательном выражении лица. У вас добрая душа. Виктор Хрисанфович знает об этом. И самое главное, вы до болезни учились на медицинском факультете. Это роднит вас с доктором Кандинским. Когда каждый из нас исполнит свою роль, Владимир, я попросил бы вас обратиться к господину Кандинскому с предложением оставить нас всех такими, как мы есть в настоящее время. Вы могли бы мотивировать это тем, что вам надобно заниматься, углубленно изучать медицину, особенно психиатрию, чтобы хоть немного походить на своего кумира, Виктора Хрисанфовича Кандинского, то бишь на него самого. Но так как, в силу особенностей вашего нынешнего положения, вы, Володя, лишены практики, вам хотелось бы оставить для изучения пациентов, то бишь нас. Попросите его приходить почаще, рассказывать всякие врачебные небылицы, знакомить с таинствами науки, а нас - не трогать. Так и он отвлечется, и нам - спасение. Вот, собственно, господа, и весь план, вкратце. Как видите, он не заключает в себе ничего сверхъестественного. Разве что мне придется немного потрудиться. Однако для такого случая, оно мне в радость. Да и вы поимеете праздничный ужин. Думаю, господин Арестов, вы не будете возражать против такого вот праздничного ужина?
       АРЕСТОВ Вы, конечно, законченный подлец, господин Больц, в чем, впрочем, я нисколько и не сомневался, но в том, что я набью требуху вкусными вещами, я усматриваю радостное для себя событие.
       БОЛЬЦ Вот видите, в том, что я предложил, только приятные и полезные мо-менты.
       АРЕСТОВ Только вот, господин Больц, если вы думаете, что после того как я на-бью требуху, я делаюсь добрее или ленивее, вы глубоко заблуждаетесь. Я не меняюсь нико-гда. Кровь предков, разбойников из темных лесов, играет во мне. А потому, после празднич-ного ужина, когда все уснут, я украду у Деда из-под подушки, куда он его спрятал, в надеж-де, что я не замечу, или из другого места, куда он его перепрячет, нож и ночью зарежу вас, господин Больц.
       БОЛЬЦ Господи, он опять за свое. За что вы так ненавидите меня?
       АРЕСТОВ Потому что вы мне отвратительны необыкновенно и потому, что вы мне надоели, милостивый государь.
       БОЛЬЦ Господин Дедов, да скажите же ему!
       ДЕДОВ Он шутит, господин Больц. Вы не поняли его оттого, что напуганы.
       БОЛЬЦ Признаюсь, мне не по себе.
       ДЕДОВ Успокойтесь, успокойтесь. Чему быть, тому не миновать.
       БОЛЬЦ Скажите свое мнение, господин Дедов, как вам понравился мой план?
       ДЕДОВ Что я могу сказать? Вы вольны поступать так, как считаете нужным. Все здесь соскучились по вкусной хорошей пище. Что же касается второй части вашего пла-на, с нашим участием, я очень сомневаюсь, что все пройдет гладко.
       БОЛЬЦ Мы могли бы составить текст, репетировать.
       ДЕДОВ Это все возможно, однако, что касается меня, господин Больц, можете не рассчитывать, не могу я, знаете ли. И еще. Прошу запомнить, дорогой мой, я патриот, а не шут.
       БОЛЬЦ (В ужасе.) Я вас обидел? Что вы имеете в виду?
       ДЕДОВ Турцию, милейший, Турцию, которая для вас, инородца - пустой звук! И не будем об этом больше. Мне нельзя нервничать.
       БОЛЬЦ (Шепотом.) Но ведь вы же знаете, если вы откажитесь, откажутся все. Выходит, вам не нравится мой план.
       ДЕДОВ Я не желаю больше говорить на эту тему. Я устал и думаю, будет хоро-шо, когда я вздремну часик - другой.
      
      Дедов укладывается на бок. Больц в отчаянии. Немного поразмыслив, он направляет-ся к Владыко.
      
       БОЛЬЦ Господин Владыко!
       ВЛАДЫКО Благой день, Давид.
       БОЛЬЦ Это я, Больц.
       ВЛАДЫКО Для кого-то, быть может и Больц, для меня же Давид, я вижу.
       БОЛЬЦ Господин Владыко!
       ВЛАДЫКО Так называют меня среди лжевсех.
       БОЛЬЦ Как же мне называть вас, господин Владыко?
       ВЛАДЫКО Отец Осклепий. Называй меня, Давид, отец Осклепий. Так будет пра-вильно.
       БОЛЬЦ Отец Осклепий!
       ВЛАДЫКО Не спеши, Давид, зачем так спешишь? Садись вот здесь. Я понял, ты не случайно обратился ко мне?
       БОЛЬЦ Нет, отец Осклепий, я специально шел к вам.
       ВЛАДЫКО С чем же ты шел ко мне? Нужно ли тебе исповедоваться?
       БОЛЬЦ За защитой шел, за защитой, отец Осклепий.
       ВЛАДЫКО А как же быть с грехами, Давид? Ведь грешен ты, ох как грешен!
       БОЛЬЦ По моему разумению, все мы грешны, отец Осклепий. Только наказание отчего-то разное всем. Я никак не могу в этом разобраться.
       ВЛАДЫКО А пробовал ли ты в этом разбираться, Давид?
       БОЛЬЦ Только начну, и мне страшно делается.
       ВЛАДЫКО Чего же ты боишься, Давид?
       БОЛЬЦ Смерти.
       ВЛАДЫКО А счастлив ли ты в жизни, Давид?
       БОЛЬЦ Не могу сказать вам, отец Осклепий, что в полной мере счастлив, как того хотелось бы, но живым, знаете ли, отец Осклепий, как-то спокойнее.
       ВЛАДЫКО Отчего ты думаешь, Давид, что мертвым мятежно?
       БОЛЬЦ Я не знаю. Меня всегда пугает то, чего я не знаю.
       ВЛАДЫКО Это - свойство людей.
       БОЛЬЦ Значит я не хуже остальных?
       ВЛАДЫКО У каждого есть что-то хорошее, что-то плохое. Но то, что хорошо для одного, плохо для другого. Кто же обидел тебя, Давид?
       БОЛЬЦ Меня обидели господа Арестов и Дедов.
       ВЛАДЫКО Нехорошо.
       БОЛЬЦ Нехорошо. Вот потому я и пришел к вам.
       ВЛАДЫКО Чем же они обидели тебя?
       БОЛЬЦ Всегда почитая господина Дедова за человека умного и влиятельного, я предложил ему...
       ВЛАДЫКО Зачем же ты пересказываешь мне свой план, Давид? Я слышал каждое слово.
       БОЛЬЦ Как вы его находите?
       ВЛАДЫКО Такой план, Давид, вполне соответствует образу твоего мышления.
       БОЛЬЦ Значит вы одобряете его, отец Осклепий?
       ВЛАДЫКО Мои мысли и дела далеки от мирских.
       БОЛЬЦ Не смею, не смею более утомлять вас своими размышлениями. Вот только еще один вопрос, если можно, отец Осклепий.
       ВЛАДЫКО Слушаю тебя, Давид.
       БОЛЬЦ Вы знаете хотя бы одну православную молитву?
       ВЛАДЫКО Я знаю все языки и молитвы, которые только существуют на Свете.
       БОЛЬЦ Невероятно. Позвольте поцеловать вам руку?
      
      Владыко протягивает руку, Больц подобострастно целует ее.
      
       ВЛАДЫКО Будь-мо!
       БОЛЬЦ Будь-мо, будь-мо.
       ВЛАДЫКО Как ты сам думаешь, Давид, ты хороший малый?
       БОЛЬЦ Да, я хорошо учился, меня всегда хвалили, ставили в пример. (Перехо-дит на шепот.) Как вы думаете, отец Осклепий, господин Арестов действительно может убить меня во сне?
       ВЛАДЫКО Думаю, он не успеет это сделать.
       БОЛЬЦ Что вы имеете в виду, отец Осклепий?
       ВЛАДЫКО Ну как же, я слышал, ты собираешься готовить королевский ужин?
       БОЛЬЦ Да, уж я постараюсь, я превзойду себя. Такой ужин растопит и ледяное сердце.
       ВЛАДЫКО Ну вот, видишь?
       БОЛЬЦ Не знаю, как и благодарить вас, отец Осклепий. Вы вселили в меня уве-ренность. Что же касается господина Кандинского, все делать придется самому. Если бы Вы, отец Осклепий, могли помочь мне, поговорили бы с ними? Пусть они ничего не делают. Я не буду настаивать. Пусть только посидят за столом молча. Особенно господин Арестов. Он всегда говорит богохульства...
       ВЛАДЫКО Ступай и не волнуйся, Давид.
       БОЛЬЦ Спасибо, отец Осклепий.
       ВЛАДЫКО Ступай. Будь-мо.
      
      С торжественным видом проходит Больц мимо возлежащих соседей. Исчезает в дальнем углу палаты, но вскоре возвращается. В руках у него кусок сыра, глубокая тарелка и терка. Он усаживается на табуретку, где чистил картошку Муся и принимается тереть сыр. Куски покрупнее отправляет себе в рот. Неожиданно роняет тарелку и хватается за горло, хрипит. Лицо его становится багровым. К нему спешит Фелистратов, до того воз-лежавший под кроватью. Поздно. Больц неловко падает на пол. Фелистратов наклоняется к его грудной клетке. Слушает. Поднимается. У Фелистратова скорбный вид.
      
       ДЕДОВ Что там?
       ФЕЛИСТРАТОВ Он умер. Асфиксия. Подавился сыром.
       АРЕСТОВ Э-э! Тут что-то не так. Как это подавился сыром? Он что, сыра никогда не ел?
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
       АРЕСТОВ Вот так новости. А это что еще такое? Эй, Дед, взгляни-ка?
      
      Арестов указывает на тот угол, откуда еще недавно вышел Больц с сыром.
      
       ДЕДОВ Ну что там еще?
       АРЕСТОВ Всмотрись, Дед, ты ничего не видишь?
       ДЕДОВ Ничего я не вижу.
       АРЕСТОВ Кто-то ходит. Я точно видел. Теперь уже никого.
       ДЕДОВ (Зевая.) Ну, и слава Богу.
       ФЕЛИСТРАТОВ Помогите мне.
      
      Арестов и Дедов помогают Фелистратову перенести в постель тело Больца. Влады-ко молится про себя и кланяется.
      
       ВЛАДЫКО Зю!
      
      
      ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
      
      РАННЕЕ УТРО
      
       Те же действующие лица. Сидя на табуретке, Фелистратов чистит картошку. Все остальные - в своих постелях. Никто уже не спит. Муся и Больц накрыты простынями.
      
       АРЕСТОВ Кажется светает.
      
      Поднимается Владыко. Подходит к Фелистратову. Тот целует ему руку. Владыко гладит Фелистратова по голове. Подходит к Арестову. Некоторое время внимательно смотрит на него, затем решительно направляется к изголовью его кровати. Нехотя, со-вершая над собой великое усилие, Арестов целует руку Владыко. После этого, минуя Дедова, Владыко отправляется к себе.
      
       ДЕДОВ Новости!
       АРЕСТОВ Хорошего помаленьку, Дед. Ничего нового ты не услышишь. Пусть студент завтраком занимается.
       ДЕДОВ Новости!
       АРЕСТОВ Кандинский приказал долго жить.
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
       АРЕСТОВ Теперь привидением ходит и забирает с собой на тот Свет порядочных сумасшедших. Слушай, Дед, а ты сегодня ночью спал?
       ДЕДОВ Я никогда не сплю. Я лежу с закрытыми глазами.
       АРЕСТОВ А я всегда отменно спал, сегодня же, хоть глаз коли. Вот, чертовщина!
       ДЕДОВ Что, испугался?
       АРЕСТОВ Не то, чтобы испугался, а так, не по себе как-то.
       ДЕДОВ А когда ты, бандит, людей резал да душил, по себе было?
       АРЕСТОВ Тьфу, опять ты за свое. Не в себе я был тогда, понимаешь? Не в себе! А коли был бы в себе, я бы сейчас не здесь языки чесал с тобой, а уж давно в земле бы лежал бы. Что, может быть и лучше.
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да.
       АРЕСТОВ Скоро ты там, студент?
       ФЕЛИСТРАТОВ Уже закончил.
       АРЕСТОВ Студент, а ты-то спал сегодня?
       ФЕЛИСТРАТОВ Нет, не смог уснуть.
       АРЕСТОВ Сдрейфил?
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, мне страшно.
       АРЕСТОВ Жить хочется?
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, представьте себе.
       АРЕСТОВ А когда на медицинском факультете учился и пирожки в анатомке жрал, не страшно было?
       ДЕДОВ Хватит, Арестов!
       АРЕСТОВ А что ты мне все рот затыкаешь? Кто тебя такими правами наделил? ДЕДОВ Молчи, бандит. Не будь меня, твоего духу здесь бы не было. И Володя не последнюю роль в этом сыграл.
       АРЕСТОВ Что же мне теперь до конца дней вам кланяться?
       ВЛАДЫКО Поклон есть Само. Всем и лжевсем кланяться - Само.
       АРЕСТОВ Спасибо, преподобный Новый Афон, разъяснил.
       ВЛАДЫКО Не пришлось бы пожалеть. Из-зди!
       АРЕСТОВ Да нет, это так, по испорченности пожизненной вырвалось. Прошу ве-ликодушно простить.
       ВЛАДЫКО Будь-мо.
       ДЕДОВ Знаешь, Арестов, мне кажется, пройдет время и ты станешь походить на нормального человека. Я довольно редко ошибаюсь.
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
       АРЕСТОВ (Явно смущен похвалой.) Ты-то куда лезешь? Зелен еще.
       ФЕЛИСТРАТОВ Мне тоже кажется, что вы не такой уж злой. Вот и Мусю не вы, оказывается, убили.
       АРЕСТОВ Да вы что?! Вот открытие! Спасибо вам, родные! Кстати, вы не в курсе? И Больца не я душил.
       ДЕДОВ Довольно. Не кипятись.
      
      Долгая пауза. Каждый думает о своем. Фелистратов роняет нож и плачет.
      
       ВЛАДЫКО Что с вами, Димитрий?
       ФЕЛИСТРАТОВ Так, не знаю сам. О хорошем давно не говорили.
       ВЛАДЫКО Напрасно, Димитрий, не нужно. Я здесь. Я с вами. Вы еще молоды. Все у вас впереди.
       АРЕСТОВ Вот это точно, все впереди. А что впереди, мы теперь точно знаем. Вот они, оба жмурика лежат.
       ДЕДОВ Арестов!
       АРЕСТОВ Да что такое, рта раскрыть не дает. Дай поговорить напоследок с хоро-шим человеком.
       ДЕДОВ Да если бы ты что путное говорил, а так, собираешь одну непотреб-ность.
       АРЕСТОВ Я говорю то, что мне хочется. Пока говорю. А скоро замолчу. Потеряю дар речи. Мне рассказывать будут.
       ДЕДОВ Успокойся. Он к тебе не придет никогда. Противно ему станет.
       АРЕСТОВ Ну что же, я не гордый. Я не возражаю.
      
      Неожиданно лицо Арестова искажается гримасой. Он кричит: - Вот он, вот он, ввы-ы-ы! Вновь с ним случается припадок падучей. Припадок длится недолго, так что Фе-листратов и Дедов опаздывают с помощью.
      
       АРЕСТОВ Что это было?
       ДЕДОВ Приступ.
       АРЕСТОВ И все?
       ДЕДОВ И все.
       АРЕСТОВ Слава Богу.
      
      Арестов мгновенно засыпает.
      
       ФЕЛИСТРАТОВ (Унося картошку в дальний угол.) Да, да, да, да, да.
       ДЕДОВ Вы полагаете, он видел перед припадком его, господин Владыко?
       ВЛАДЫКО Я не подвергаю этого сомнению. Он всегда с нами. Если бы вы знали, как ему тяжело. Ему тяжелее, чем нам. Гораздо тяжелее.
       ДЕДОВ Скажите, пока нет Володи, нас действительно ждет печальная участь?
       ВЛАДЫКО Как знать, как знать.
       ДЕДОВ Вы видите пути спасения?
       ВЛАДЫКО Спасение в знании.
       ДЕДОВ Знание чего вы имеете в виду?
       ВЛАДЫКО Знание причин.
       ДЕДОВ Причин чего?
       ВЛАДЫКО Причин беды.
       ДЕДОВ Кто же даст нам это знание?
       ВЛАДЫКО Вы.
       ДЕДОВ Но каким образом?
       ВЛАДЫКО Не торопитесь, никогда не торопитесь. Всему свой час.
       ДЕДОВ События разворачиваются так бурно!
       ВЛАДЫКО Не идите на поводу у событий. Успокойтесь, отвлекитесь. Приходите как-нибудь ко мне в гости на чашку чая, когда будет настроение. Мы ведь с вами давно зна-комы, а не беседуем. Вы не воспринимаете меня всерьез, а напрасно.
       ДЕДОВ Не знаю, не уверен.
       ВЛАДЫКО Я понимаю. Вас смущает мой всеобщий сан. А вы не смущайтесь. Я - Само любой веры. А живу с любовию.
       ДЕДОВ (С прохладцей.) Если будет время.
      
      В паническом состоянии возникает Фелистратов.
      
       ФЕЛИСТРАТОВ Там, да, там... да...
       ДЕДОВ Да что там, объясни толком.
       ФЕЛИСТРАТОВ Там кто-то есть, я слышал шорох. Это он. Он там прячется.
       ДЕДОВ (С улыбкой.) Успокойся, Володенька, это не он. Это - мыши. Мышей у нас полно. Когда Больц готовил, он рассказывал. Так что успокойся. Ничего страшного.
      
      Фелистратов замирает около своей кровати.
      
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
      
      АРЕСТОВ
      
       АРЕСТОВ Все. Отправляюсь к святому.
       ДЕДОВ Вот чудеса?
       АРЕСТОВ Все, Дед, больше не могу. Нужно попытаться разобраться со всей этой чертовщиной.
       ДЕДОВ Тебе с собой давно надо бы разобраться.
       АРЕСТОВ И с собой не мешало бы, а то я, с одной стороны, вроде бы я, а с другой, вроде бы и нет. Знаешь, Дед, иногда мне кажется, что все происходящее здесь всего лишь сон. Вот, открою глаза однажды, и все встанет на свои места.
       ДЕДОВ Всяко может быть. Что мы, в сущности, знаем?
       АРЕСТОВ А может быть, нас и в живых давно уж нет. И вот оно то, о чем мы га-дали, - Что там будет, как там будет?
       ДЕДОВ У тебя философские мысли стали появляться? Это хорошо.
       АРЕСТОВ Что же хорошего, когда я меняюсь. Я превращаюсь в кого-то чужого. Себя не узнаю. Предположим, припадки у меня были и в той жизни. Это точно. Это после того, как Сенька Кривой мне голову пробил. Но ведь вот в чем вопрос, я прежде и секунды усидеть на месте не мог. Кипел и брызгал. Что бы я, потомственный вор, вот так лежал меся-цами в постели и разговоры разговаривал?! Ну, уж нет. Так что надобно разобраться, иначе мне крышка!
       ДЕДОВ Люди с годами становятся мудрее, степеннее. То же и с тобой могло произойти.
       АРЕСТОВ Да мне в молодом возрасте подохнуть судьба. Мне цыганка гадала. Та-кая цыганка, что ни разу не ошибалась. Она называла как отца, как мать звать. И всю жизнь мою рассказала. Так что не мудрость это. До мудрости мне не дожить. Потому думаю я, что умер, или кончили меня уже давно, а вся эта чертовщина на том Свете происходит. И, между прочим, очень интересно, кто на самом деле этот Владыко. У тебя никаких подозрений не возникает, Дед?
       ДЕДОВ А какие могут возникнуть у меня подозрения?
       АРЕСТОВ Нет, ты присмотрись к нему. Он никого тебе не напоминает?
       ДЕДОВ Вообще-то, нет.
       АРЕСТОВ Вся эта одежда, как он ходит, как он говорит. (Шепотом.) Что если это САМ?
       ДЕДОВ Арестов, не богохульствуй.
       АРЕСТОВ Дед, ты же сам говорил, что мы мало, что знаем. Он и так может выгля-деть. Мы думаем, что он в белом балдахине, большой, старенький совсем, а на самом деле, например, вот такой, а мы и в луже с тупостью своей. Присмотрись, Дед, вспомни.
       ДЕДОВ Что же я могу вспомнить? Я не могу его видеть, как все мы. Ты, Аре-стов, Писание хоть раз в руках держал?
       АРЕСТОВ Да ну тебя, с тобой каши не сваришь. Ленивый ты, Дед, какой-то, валя-ешься целый день. Хоть бы придумал что-нибудь.
       ДЕДОВ Нечего придумывать. Все предопределено.
       АРЕСТОВ Ну, знаешь, на Бога надейся, а сам не плошай. Пойду. Как думаешь, станет он со мной говорить?
       ДЕДОВ Он с любовью живет. Станет. А ты что же, боишься, Арестов?
       АРЕСТОВ Да ну, не привык я.
       ДЕДОВ А в настоящей церкви хоть раз был?
       АРЕСТОВ Некому меня в церковь водить было.
       ДЕДОВ А родители?
       АРЕСТОВ Папаша-то у меня тоже вор, а мама болела все время, рано умерла. Да зачем тебе все это? Не шастай в душу.
       ДЕДОВ А как же ты с господином Владыко беседовать будешь?
       АРЕСТОВ Не боись, с ним как-нибудь разберусь.
       ДЕДОВ Ну-ну.
       АРЕСТОВ Нет, наверное толку не будет. Схожу на посмешище и все.
       ДЕДОВ Что, с тебя убудет?
       АРЕСТОВ Так-то оно верно. Слышь, а я ему того, утром руку поцеловал.
       ДЕДОВ Я видел.
       АРЕСТОВ Это я уже поход замыслил.
       ДЕДОВ Понятно.
       АРЕСТОВ Да что ты мог видеть?! Спал как сурок, из пушек не разбудишь.
       ДЕДОВ Я вижу, Арестов, много больше, чем тебе кажется. Вот почему я так спокоен всегда.
       АРЕСТОВ Да ладно, спокоен! Кругом жмурики, а тебе хоть бы что?
       ДЕДОВ Отчего же, ничто человеческое мне не чуждо.
       АРЕСТОВ Никогда мне не понять тебя. Я и пытаться не буду. Живи, как знаешь, покуда живется. Лежи, дави подушку. Может благодать к тебе и снизойдет. А я отправляюсь к святому.
       ДЕДОВ Давно уже.
       АРЕСТОВ Что давно уже?
       ДЕДОВ Давно уже путь держишь.
       АРЕСТОВ Так мне настроиться надо. Да ну тебя. Эй, студент!
       ДЕДОВ Не буди, видишь, умаялся, спит.
       АРЕСТОВ На этот раз на коечку лег. А то все под кроватью. Там, наверное, хоро-шо, прохладно.
       ДЕДОВ Нехорошо смеяться. Ты знаешь, он болен. Ты по-своему, он по-своему.
       АРЕСТОВ (Закатываясь от смеха.) Я знаю, почему он на койку забрался. Он же мыши испугался! Мышь увидел, и болезнь прошла.
       ДЕДОВ Зря ты, Арестов, переживал.
       АРЕСТОВ Насчет чего?
       ДЕДОВ А насчет того, что изменился. Ты нисколько не изменился. Только мо-гила тебя исправит.
       АРЕСТОВ Ну, дай Бог. Ладно. Ну тебя к черту. Я к святому отправился.
       ДЕДОВ Стоит ли?
       АРЕСТОВ Если я решил, так и будет.
       ДЕДОВ Так иди же. Надоел.
       АРЕСТОВ Иду.
      
      Арестов идет к Владыко.
      
       АРЕСТОВ Добрый день, святой отец. Я подумал, быть может, у вас найдется не-много времени ответить на сомнения и страдания заблудшей овцы, святой отец. Но если только вы заняты святыми делами, я не стану отнимать у вас драгоценное время, и загляну как-нибудь в другой раз, святой отец.
       ДЕДОВ Отчего же? Прошу, Фома.
       АРЕСТОВ Это я, Арестов. Вы должны меня помнить. Я с вами в одной палате ле-жу. Человек темного прошлого, Арестов. Не помните?
       ДЕДОВ Для меня ты - Фома.
       АРЕСТОВ Как же мне к вам обращаться, святой отец?
       ВЛАДЫКО Преподобный Передел.
       АРЕСТОВ Простите за нескромный вопрос, преподобный Передел, а что это за имя такое?
       ВЛАДЫКО Мне нравится, что ты сохранил в себе любознательность и свойство сомневаться, Фома. Это значит, ты еще жив.
       АРЕСТОВ Что значит еще, что значит еще, преподобный Передел?
       ВЛАДЫКО А ты никак собрался вечно жить?
       АРЕСТОВ Мне хотелось бы пожить, ну, хотя бы, в разумных пределах.
       ВЛАДЫКО Что значит 'разумные пределы'?
       АРЕСТОВ Так, чтобы пока хочется.
       ВЛАДЫКО А видел ли ты старика или мученика, кому жить не хочется?
       АРЕСТОВ Ну как же. Бывает, кто-то удавится. Вот, я слышал, доктор Кандинский, например.
       ВЛАДЫКО А кто тебе сказал, Фома?
       АРЕСТОВ Да все говорят.
       ВЛАДЫКО И что, поверил?
       АРЕСТОВ Нет дыма без огня.
       ВЛАДЫКО Бывает, Фома, и такое бывает. Ты ведь жив?
       АРЕСТОВ Да вроде бы.
       ВЛАДЫКО Ну и чем ты это объяснишь? Кандинского нет, а ты жив.
       АРЕСТОВ Вы загадками говорите, преподобный Передел.
       ВЛАДЫКО Не я загадками говорю, Фома, это ты привык сначала делать, а потом уже думать. А тебе надобно думать. Как можно больше думать, Фома.
       АРЕСТОВ Мне кажется, преподобный Передел, в последнее время у меня так и получается. Сам удивляюсь, думать стал.
       ВЛАДЫКО Вот видишь, Фома, ты меняешься. Все люди меняются, и ты меняешься.
       АРЕСТОВ Вы думаете, я меняюсь к лучшему?
       ВЛАДЫКО Посмотрим. Жизнь покажет.
       АРЕСТОВ Вы, преподобный Передел, простите меня за назойливость, но все же мне хотелось бы уточнить окончательно, чтобы отогнать от себя эти нехорошие мысли и ду-мать о светлом, как долго?
       ВЛАДЫКО Что, как долго?
       АРЕСТОВ Будет длиться эта самая жизнь, которая будет показывать?
       ВЛАДЫКО Знаешь ли ты, сколько живет комар?
       АРЕСТОВ Пока не прихлопнут?
       ВЛАДЫКО Так вот, Фома, комар живет так недолго, что для него средняя человече-ская жизнь вечна. Напротив, для человека земная жизнь комара так мала, что и сам комар воспринимается человеком как ничтожество, хоть и препротивное.
       АРЕСТОВ На что вы намекаете?
       ВЛАДЫКО Я говорю то, что я говорю. И еще. Одна простейшая истина, Фома, ко-торую ты должен запомнить. Жизнь бесконечна и она не прекращается ни на секунду.
      
      Арестов долго молчит. Лицо его наливается кровью.
      
       АРЕСТОВ Послушайте, преподобный, как вас там? За что вы меня ненавидите?
       ВЛАДЫКО Я люблю всех вас, Фома.
       АРЕСТОВ Никакой я тебе, к черту, не Фома. Моя фамилия Арестов. По отцу, по-нял, по отцу и по деду, понял? Я к тебе как к старшему пришел. Думал, ты что дельное ска-жешь. А ты издеваешься. Что ты мне тут про комаров, вечную жизнь? Посмотри, сколько трупов на войнах! И у нас же в палате жмурики.
       ВЛАДЫКО (Спокойно.) Ты не веришь ни во что, Фома?
       АРЕСТОВ Не буди во мне зверя, старик, я тебя очень прошу.
       ВЛАДЫКО А мог бы ты, Фома, царя-батюшку убить? А?
       АРЕСТОВ Что-о-о?
       ВЛАДЫКО Ты на царя-батюшку мог бы руку поднять?
       АРЕСТОВ Ах ты, мерзкое отродье! (Набрасывается на Владыко и начинает его душить.) Все! Я понял! В тебе все зло! И я это зло уничтожу!
      
      Дедов и Фелистратов отрывают намертво вцепившегося в горло Владыко Арестова и уводят его в дальний угол палаты. Арестов пытается вырваться, но постепенно утихает и, будто успокаивается.
      
       ДЕДОВ Все? Угомонился, бандит?
       АРЕСТОВ Нет, ты только подумай, он меня с комаром сравнил. Он издевался надо мной. Над кем?! Надо мной! Убью!
       ДЕДОВ Что-то ты не понял. Что-то не сообразил. Когда в тебе эта волчья натура издохнет?
       АРЕСТОВ И ты не лучше, Дед, все вы тут меня ненавидите.
       ДЕДОВ Кому ты нужен, чучело, ненавидеть тебя? Если бы тебя ненавидели, тебя бы здесь не было с самого начала.
       АРЕСТОВ Он правду говорит, студент?
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
       АРЕСТОВ А не много ли вы на себя берете? А не кажется ли вам, что наоборот, если бы я только захотел, вас уже никого не было бы, а?
       ДЕДОВ Вот в этом я очень и очень сомневаюсь.
       АРЕСТОВ Черт с вами. Я ложусь и начинаю принимать решение.
       ДЕДОВ В какой области, если не секрет?
       АРЕСТОВ Не секрет. Вы мне все здесь осточертели, и я начинаю искать выход.
       ДЕДОВ А-а, ну что же, дело хорошее.
       АРЕСТОВ И не из таких мест убегали. Все, не мешай. (Ложится на кровать и со-средоточенно смотрит в потолок.)
      
      Фелистратов подходит к Владыко.
      
       ФЕЛИСТРАТОВ Св. Новоинофан, (трогает его за плечо.) Св. Новоинофан!
      
      Владыко открывает глаза.
      
       ФЕЛИСТРАТОВ Как вы себя чувствуете?
       ВЛАДЫКО А, это ты, Димитрий. Ничего, ничего, успокойся. Конечно, подобные упражнения не для моего возраста, но я ничего. Однако он сильный, этот Фома.
       ФЕЛИСТРАТОВ Негодяй!
       ВЛАДЫКО Не говорите так, Димитрий.
       ФЕЛИСТРАТОВ Я и ему скажу, пусть знает, да, да.
       ВЛАДЫКО Он не негодяй, Димитрий, он не ведает, что творит. Вот и все. Его на-добно простить и любить. Ему уже плохо, а будет и того хуже.
       ФЕЛИСТРАТОВ Отчего так?
       ВЛАДЫКО Оттого, что норовом он необуздан и смирения в нем никакого.
       ФЕЛИСТРАТОВ Я принесу вам горячего чая, Св. Новоинофан. Вам теперь полез-но для горла.
       ВЛАДЫКО Спасибо, Димитрий, у тебя добрая душа. Будь-мо.
      
      Фелистратов уходит за чаем. Арестов подходит к Дедову.
      
       АРЕСТОВ Дед, дай мне нож.
       ДЕДОВ На что он тебе?
       АРЕСТОВ Всех зарезать.
       ДЕДОВ И себя?
       АРЕСТОВ Нет, себя не трону, потому что я хороший.
       ДЕДОВ Не дам.
       АРЕСТОВ Почему?
       ДЕДОВ Все жить хотят.
       АРЕСТОВ Ну ладно, давай.
       ДЕДОВ Зачем он тебе?
       АРЕСТОВ Буду к выходу пробиваться.
       ДЕДОВ Этим ножом?
       АРЕСТОВ Этим ножом. А у нас нет ничего больше. Конечно, кайлом было бы сподручнее.
       ДЕДОВ Ничего не выйдет.
       АРЕСТОВ Займет много времени, но что-то будет меняться. Мы будем продви-гаться к свободе. Не могу больше, Дед, не могу, понимаешь?
       ДЕДОВ Ничего не выйдет.
       АРЕСТОВ Да что ты заладил 'не выйдет'.
       ДЕДОВ Здесь наше место. Мы не можем находиться нигде больше.
       АРЕСТОВ Это почему это?
       ДЕДОВ Уж поверь мне на слово.
       АРЕСТОВ Я начну потихоньку от окошка. Там легче будет пробиваться.
       ДЕДОВ И что?
       АРЕСТОВ Глядишь, успеем до обхода покойника. Если будем работать по очере-ди, у нас есть шанс.
       ДЕДОВ Арестов. Если бы у тебя была даже взрывчатка, ты бы ничего не добил-ся.
      АРЕСТОВ Это почему это?
       ДЕДОВ Это потому что там ничего нет.
       АРЕСТОВ Как так ничего?
       ДЕДОВ А вот так. Ничего. Совсем ничего.
       АРЕСТОВ Но кто-то там живет?
       ДЕДОВ Теперь там никто не живет, и никто не ходит, и никто не спит, и нет земли, травы, неба, домов, ничего нет.
       АРЕСТОВ Слушай, Дед, один из нас - сумасшедший. Или ты, или я.
       ДЕДОВ Мы оба с одной стороны сумасшедшие, с другой стороны не сума-сшедшие. Мы - нечто уникальное. Новое.
       АРЕСТОВ Вот, теперь понятно, кто есть кто. Дед, все, хорошего помаленьку. Да-вай нож и дело с концом.
       ДЕДОВ Я же говорю, не трать время и силы. Ты в окошко не выглядывал?
       АРЕСТОВ Ну и что?
       ДЕДОВ Ну и что ты там видел?
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
       АРЕСТОВ Решетку видел.
       ДЕДОВ Понятно. А за решеткой?
       АРЕСТОВ Ничего.
       ДЕДОВ И какие могут быть еще вопросы?
       АРЕСТОВ Это окно еще со времен Ивана Великого не мыли.
       ДЕДОВ Через немытое окно все равно что-нибудь, да можно увидеть.
       АРЕСТОВ Значит они с той стороны бумагу наклеили, чтобы у нас не возникало прогрессивных революционных идей.
       ДЕДОВ Каких идей?
       АРЕСТОВ Революционных. Тебе этого не понять.
       ДЕДОВ Ах, ты не только бандит, ты еще и якобинец. Хотя это одно и то же. Да, Арестов, я тебя недооценил. Страшный ты человек. И мало я уделял времени твоему воспи-танию.
       АРЕСТОВ Ну, будет мне зубы заговаривать. Что мы решили? Или мне опять при-бегнуть к палочным методам?
       ДЕДОВ Иди, извинись перед господином Владыко. И благодари Бога за то, что я разбираюсь в людях, знаю, что ты болтун и только.
       АРЕСТОВ Он издевался надо мной.
       ДЕДОВ Он над тобой?
       АРЕСТОВ Он цареубийцей меня обозвал, каким-то Фомой, разговаривал как с по-донком. И я же должен извиняться!
       ДЕДОВ Не попросишь прощения, не получишь ножа. Откуда мне знать, может быть, ты хочешь его убить?
       АРЕСТОВ Да я же, если захочу, все равно обману тебя, дед.
       ДЕДОВ Нет, не обманешь.
       АРЕСТОВ Почему это?
       ДЕДОВ Потому что я тебе верю.
      
      Долгая пауза. На глазах у Арестова слезы. Он стремительно подходит к Владыко. Владыко маленькими глотками пьет чай. Фелистратов здесь же.
      
       ВЛАДЫКО (Испуганно.) Из-зди.
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да.
       АРЕСТОВ Я по делу пришел.
       ФЕЛИСТРАТОВ (Вскакивая со своего места.) Мы знаем вас, господин Арестов. Вы - негодяй. Я думал вы лучше. А вы - негодяй!
       АРЕСТОВ Ладно, не кричи, студент. Я не убивать вас пришел.
       ФЕЛИСТРАТОВ Большое спасибо.
       АРЕСТОВ Одним словом, господин Владыко, я пришел просить у вас прощения.
       ВЛАДЫКО Хорошо, Фома, хорошо, я прощаю тебя. Будь-мо. Может быть, ты хотел бы исповедоваться?
       АРЕСТОВ Нет времени. Я пришел попросить прощения и попрощаться. Скоро ухожу.
       ВЛАДЫКО Прощай, прощай, Фома.
       АРЕСТОВ Будь здоров, студент.
      
      Фелистратов отворачивается в сторону. Арестов возвращается к Дедову.
      
       АРЕСТОВ Все. Моя совесть чиста. Давай нож.
       ДЕДОВ Я бы не советовал делать это. Все равно результата не будет, а мы оста-немся с разбитым окном.
       АРЕСТОВ Я решил и сделаю это. Ты мне обещал. Давай нож.
      
      Дедов достает из-под подушки нож и протягивает его Арестову. Арестов подходит к окну. Крестится. Глаза его блестят.
      
       АРЕСТОВ Ну что, Дед, можешь подойти ближе. Тебе предоставляется возмож-ность увидеть облака.
       ДЕДОВ Я уже сказал тебе, ничего хорошего из этого не получится.
       АРЕСТОВ Ну, с Богом.
      
      Арестов ударяет ножом. Звон разбитого стекла. Арестов застывает. Роняет нож. Поворачивается к Дедову. Лицо его искажено судорогой. Он бледен. Руки его дрожат.
      
       АРЕСТОВ Я видел его.
       ДЕДОВ Кого?
       АРЕСТОВ Он стоял за окном с черным лицом и смеялся. Он надо мной смеялся.
       ДЕДОВ Кто это был?
       АРЕСТОВ Кандинский.
      
      Опрометью Арестов бросается к своей кровати. Начинается припадок. Дедов спе-шит следом.
      
       ДЕДОВ Володя, скорее, Володя!
      
      К постели Арестова подбегает Фелистратов. Он пытается помочь Дедову удер-жать Арестова. Через минуту все кончено. Фелистратов щупает пульс, затем отпускает руку Арестова, закрывает ему глаза.
      
       ФЕЛИСТРАТОВ Все.
      
      Дедов хватается за сердце. Ложится на свою койку. Фелистратов накрывает тело Арестова простыней.
      
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да. Вам плохо?
       ДЕДОВ Ерунда. Скоро пройдет.
      
      Фелистратов подходит к окну. Поднимает нож. Смотрит в окно.
      
       ФЕЛИСТРАТОВ Там ничего нет.
       ДЕДОВ Да, там ничего нет. Там не может быть ничего.
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
      
      ВЛАДЫКО
      
      Владыко и Фелистратов у постели Арестова.
      
       ВЛАДЫКО А что, Димитрий, окно разве открылось?
       ФЕЛИСТРАТОВ Оно разбито.
       ВЛАДЫКО Вот как?
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, его перед смертью разбил Арестов.
       ВЛАДЫКО Ах, Фома! Значит, он сделал это? (Сокрушенно качает головой.)
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, Св. Новоинофан.
       ВЛАДЫКО Как умирал он? в муках?
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, Св. Новоинофан.
       ВЛАДЫКО Вот как. А ты любил его, Димитрий?
       ФЕЛИСТРАТОВ Нет, Св. Новоинофан.
       ВЛАДЫКО Плохо. Полюби его.
      
      Владыко протягивает руку. Фелистратов целует ее.
      
       ВЛАДЫКО Будь-мо. Полюби Фому. Он всю жизнь тащил бечевку с тяжелым гро-бом и не знал этого. В деяниях его - несчастье его. Он не присел ни на минуту. Ножом про-бивал он себе путь, полагая, что разгоняет тьму, а на деле убивал людей. Он и царя не узнал от усталости. А тьмы-то вокруг не было. Была боль. Внутри него. И что его карманные кра-жи, по сравнению с тем, что крал он у себя. Покажите мне лик его, Димитрий.
      
       Фелистратов приподнимает покрывало над Арестовым.
      
       ВЛАДЫКО Ну вот, и он перед смертью видел доктора Кандинского.
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
       ВЛАДЫКО Зю! Закрой, Димитрий. Давай присядем, поговорим. (Усаживается на край кровати.)
       ФЕЛИСТРАТОВ Может быть, пойдем ко мне?
       ВЛАДЫКО Нет, мне хорошо здесь. Я и с тобой поговорю, и с Фомой попрощаюсь. Двое вас у меня только и остались.
       ФЕЛИСТРАТОВ Я и не знал, что вы были к нему привязаны, Св. Новоинофан. ВЛАДЫКО А как же?! Я люблю его.
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
       ВЛАДЫКО А что у тебя под кроватью, Димитрий?
       ФЕЛИСТРАТОВ Там, Св. Новоинофан, монастырь.
       ВЛАДЫКО Спасибо тебе, Димитрий, за ответ. Ты не испорчен. Вовсе не испорчен. Ты в окошко выглядывал?
       ФЕЛИСТРАТОВ Конечно, Св. Новоинофан.
       ВЛАДЫКО А зачем?
       ФЕЛИСТРАТОВ Мне было интересно.
       ВЛАДЫКО Это пройдет, пройдет. Мне это хорошо знакомо. Ну и что там?
       ФЕЛИСТРАТОВ Там ничего.
       ВЛАДЫКО А что ты надеялся увидеть там?
       ФЕЛИСТРАТОВ Мне стыдно признаться.
       ВЛАДЫКО А ты тихонько, шепотом, не стесняйся.
       ФЕЛИСТРАТОВ Облака.
       ВЛАДЫКО (Мечтательно.) Облака. А что, Димитрий, очень хотелось бы тебе ви-деть облака?
       ФЕЛИСТРАТОВ Очень, Св. Новоинофан, очень.
       ВЛАДЫКО А ты помнишь их?
       ФЕЛИСТРАТОВ Помню.
       ВЛАДЫКО Ты увидишь их, увидишь, Димитрий.
       ФЕЛИСТРАТОВ К сожалению, этого не может быть.
       ВЛАДЫКО Нет ничего невозможного. Главное верить. Верить, что огонек на конце иглы может зажечь глаза и смертельно больному. Верить, что по соседству может жить слон и поливать из хобота васильки на лужайке. Верить в то, что на обыкновенном кресле-каталке можно достигнуть кольца совершенства, а можно потерять всех близких, совершив полукруг или четверть круга. Верить в то, что дно - это потолок. а потолок - дно, и вокруг разговор о важном, а важно все, начиная от птичьего полета и заканчивая погребением дворового пса. Верить в то, что ноги в палатах босы, а в избах - в сафьяне, в траве живая вода ночевала, а в черпаке - мертвая. Слышишь ли ты меня, Димитрий?
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
       ВЛАДЫКО Думал ли ты обо всех этих вещах?
       ФЕЛИСТРАТОВ Будто бы думал. Так теперь кажется мне. ВЛАДЫКО Видишь ли ты теперь, что в окне нет ничего?
       ФЕЛИСТРАТОВ Я видел и раньше, но не так, как теперь.
       ВЛАДЫКО Будь-мо. Забыть бы мирское, при такой-то радости!
       ФЕЛИСТРАТОВ Св. Новоинофан, а отчего вы сказали, что у вас, кроме нас с Аре-стовым и нет никого? А как же господин Дедов? Разве вы не любите его?
       ВЛАДЫКО Мне ли не любить его? Я всех люблю.
       ФЕЛИСТРАТОВ Но вы никогда не благословляете его.
       ВЛАДЫКО Ему этого не нужно, Димитрий. Ведь второй - он. Второй всегда он. Он - автор. Ему известно все. Конечно, это только кажется. Знаешь, Димитрий, будто мираж, озерко в пустыне. Ему не может быть известно все, но второй - он.
       ФЕЛИСТРАТОВ Мне довольно трудно понять.
       ВЛАДЫКО Ничего. Все просто и ты поймешь все скоро.
       ФЕЛИСТРАТОВ Знаете, Св. Новоинофан, у господина Дедова сердце прихватывает. Он отказывается от осмотра. Вам бы поговорить с ним.
       ВЛАДЫКО Он хочет разговора со мною, я знаю, но он уже опоздал.
       ФЕЛИСТРАТОВ Как опоздал? Вы пугаете меня, Св. Новоинофан. Что вы хотите этим сказать?
       ВЛАДЫКО Да что же здесь добавишь? Опоздал и все.
       ФЕЛИСТРАТОВ Вы думаете, господин Дедов обречен?
       ВЛАДЫКО Обреченности нет в природе. Все придумано, Димитрий, все придума-но. Есть пути, разные пути. Один путь - изумрудный, с ящерицами и листьями летними. Другой путь - небесно-голубой, с кораблекрушениями и горами. Третий путь - уже черный, с канделябрами и скатертью. И еще, и еще... И главный путь, огненный. Младенец в конце этого пути парное молоко пьет. Слышишь ли ты меня, Димитрий?
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
      
      Владыко кладет руку на тело Арестова.
      
       ВЛАДЫКО Пойдешь со мной, Фома?
      
      Пауза.
      
       ВЛАДЫКО Пойдешь со мной, Фома?
      
      Пауза.
      
       ВЛАДЫКО Ну что же, значит ему и дальше бечевку свою тянуть. Видно и царь- ба-тюшка жив еще. Ах, Фома! Вот видишь, Димитрий, а ты не любил его. Бедный, бедный Фо-ма. Теперь я уже не помогу ему ни чем. А тебе, Димитрий, помогу. Но ты должен верить мне. По- настоящему верить. Я вижу, ты тянешься ко мне, но веришь ли?
       ФЕЛИСТРАТОВ Мне кажется, Св. Новоинофан, если не вы, мне уже никто не по-может.
       ВЛАДЫКО Позже у тебя будут еще и еще помощники. Так уж тебе предопределено, Димитрий. Помощники твои все или почти все за тебя делать будут, а тебе, знай, советы за-писывай, да жди с любопытством.
       ФЕЛИСТРАТОВ Разве я совсем беспомощен?
       ВЛАДЫКО Не то, Димитрий, не то, не беспомощен, и не ленив вовсе, но таков. Ну и что же, что таков? Хорошо ли это? Ох, как хорошо. Веришь?
       ФЕЛИСТРАТОВ Верю.
       ВЛАДЫКО Теперь пойдем, пора.
       ФЕЛИСТРАТОВ Куда же следовать нам, Св. Новоинофан?
       ВЛАДЫКО Ко мне, Димитрий, ко мне. У меня теперь все готово. И травки настоя-лись, и тепло уснуло, и всякий неугодный далеко-далеко. Идем.
      
      Медленно и замысловато, выписывая восьмерки, по нескольку раз обходя каждую кровать, Владыко ведет Фелистратова к себе. Наконец они на месте.
      
       ФЕЛИСТРАТОВ Шли будто целую вечность.
       ВЛАДЫКО Не вечность, но четыре года.
       ФЕЛИСТРАТОВ Четыре года?!
       ВЛАДЫКО Уж так надобно. Иначе никак нельзя.
       ФЕЛИСТРАТОВ Кем же я стал теперь, за четыре года-то?
       ВЛАДЫКО Остался ты прежним. Это иным людям кажется, что они меняются по прошествии времени, дескать говорить они по-другому начинают, думать по-другому, смот-реть и слушать по-другому. Ан, нет. Люди чем рождаются, тем и умирают.
      
      Владыко достает из-под кровати большую банку с мутным настоем, разливает по бокалам, один из бокалов протягивает Фелистратову.
      
       ВЛАДЫКО Вот, Димитрий, пей маленькими глотками и повторяй за мной.
      С терпением и послушанием.
       ФЕЛИСТРАТОВ С терпением и послушанием.
       ВЛАДЫКО При всем тем, что видел.
       ФЕЛИСТРАТОВ При всем тем, что видел.
       ВЛАДЫКО При всем тем, что увидено будет и не будет.
       ФЕЛИСТРАТОВ При всем тем, что увидено будет и не будет.
       ВЛАДЫКО Никогда не познать мне того.
       ФЕЛИСТРАТОВ Никогда не познать мне того.
       ВЛАДЫКО Кто я таков.
       ФЕЛИСТРАТОВ Кто я таков.
       ВЛАДЫКО Кто вы все.
       ФЕЛИСТРАТОВ Кто вы все.
       ВЛАДЫКО И зачем мы держим, или же не держим друг друга за руки.
       ФЕЛИСТРАТОВ И зачем мы держим, или же не держим друг друга за руки.
       ВЛАДЫКО Ко дню и черному рад буду.
       ФЕЛИСТРАТОВ Ко дню и черному рад буду.
       ВЛАДЫКО И исполнять дыхание и дуновение не откажусь.
       ФЕЛИСТРАТОВ И исполнять дыхание и дуновение не откажусь.
       ВЛАДЫКО Будь-мо.
       ФЕЛИСТРАТОВ Будь-мо.
       ВЛАДЫКО Ну вот, Димитрий, теперь ты должен помочь мне. Только прежде обе-щай, что выполнишь все, о чем попрошу.
       ФЕЛИСТРАТОВ Обещаю Св. Новоинофан.
      
      Владыко извлекает из-под кровати два ведра.
      
       ВЛАДЫКО Вот тебе, Димитрий, два ведра. Из того, что поменьше, ты полей меня, когда я улягусь. А из того, что побольше, полей меня, когда я истлею.
       ФЕЛИСТРАТОВ (Машет руками.) Что вы, что вы, Св. Новоинофан! Зачем вы так поступаете со мною? Да разве я смогу?
       ВЛАДЫКО Мне, Димитрий, без помощника не обойтись. Но это - надобно. Пришло время Святого Новоинофана. И греха на тебе не будет, если это беспокоит тебя.
       ФЕЛИСТРАТОВ Да как же это?!
       ВЛАДЫКО Сделай мне облегчение, сделай. Прошу тебя. Ты обещал мне. Не для тебя, Димитрий, поверь, не для тебя делаю я это - для себя. Так надобно. Таков порядок.
      
      Владыко укладывается.
      
       ФЕЛИСТРАТОВ Что вы делаете, Св. Новоинофан?!
       ВЛАДЫКО Знание и понимание придет к тебе. Верь, Димитрий. А теперь поскорее исполни то, о чем я тебя просил. У меня почти не остается времени. Я не могу умереть ина-че. Если я начну тлеть без твоей помощи, все пропало, все впустую. Ничего не изменится. Несколько мгновений, несколько мгновений осталось!
      
      Фелистратов берет ведро.
      
       ВЛАДЫКО Благодарю тебя. Будь-мо.
      
      Фелистратов поднимает ведро.
      
       ВЛАДЫКО Стой, я забыл сказать тебе важное. Ты... ты...
      
      Гримаса появляется на лице Владыко.
      
       ВЛАДЫКО Не успею. Скорее, Димитрий, скорее.
      
      Фелистратов обливает Владыко жидкостью из первого ведра. Тот занимается яр-ким огнем. Кричит, но скоро крик затихает. Фелистратов гасит огонь жидкостью из вто-рого ведра. Фелистратов плачет.
      
      ДЕДОВ
      
      Дедов и Фелистратов.
      
       ДЕДОВ Что-то давненько тебя не видно было, Володя?
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
       ДЕДОВ И господин Владыко не появляется. Где вы бродите?
       ФЕЛИСТРАТОВ Господина Владыко нет больше.
       ДЕДОВ А что случилось?
       ФЕЛИСТРАТОВ Он умер.
       ДЕДОВ Отчего, Володя?
       ФЕЛИСТРАТОВ Я сжег его.
       ДЕДОВ Что-то случилось, Володя? Ты какие-то нелепости говоришь.
       ФЕЛИСТРАТОВ Нет. Я говорю правду. Так было необходимо.
       ДЕДОВ Ну что же, сжег, так сжег, раз необходимо было. Как я рад видеть тебя! Сколько же времени прошло?
       ФЕЛИСТРАТОВ Четыре года.
       ДЕДОВ Долгие четыре года!
       ФЕЛИСТРАТОВ Как вы себя чувствуете?
       ДЕДОВ И не спрашивай. Совсем дело - дрянь.
       ФЕЛИСТРАТОВ Сердце?
       ДЕДОВ Сердце.
       ФЕЛИСТРАТОВ Никто не навещал вас?
       ДЕДОВ Кто же может прийти ко мне. Ты смеешься?
       ФЕЛИСТРАТОВ Я говорю о докторе.
       ДЕДОВ Ах, о докторе? Нет. Нет. Я как-то уже и забывать стал. А ты все еще тревожишься?
       ФЕЛИСТРАТОВ Напротив, боюсь своего безразличия. Да, да.
       ДЕДОВ Так и должно быть. Ты становишься зрелым человеком. А безразличие твое, это не безразличие вовсе, это - избирательность. Избирательность - хорошее качество.
       ФЕЛИСТРАТОВ Избирательность была свойственна мне всегда. Человек не меня-ется от рождения и до самой смерти.
       ДЕДОВ Кто сказал тебе эту глупость?
       ФЕЛИСТРАТОВ Это - истина Святого Новоинофана.
       ДЕДОВ Ну, знаешь, философия - это такая наука, когда на любой чертовщине можно бражку завести. Значит мы с тобой вдвоем остались?
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
       ДЕДОВ Ну что же, по крайней мере, тихо, спокойно. Мне с моим сердцем те-перь покой нужен.
       ФЕЛИСТРАТОВ Позвольте, я послушаю ваше сердце.
      
      Фелистратов задирает рубаху Дедова. Прикладывает ухо к его груди. Внимательно слушает.
      
       ДЕДОВ Ну, что там?
       ФЕЛИСТРАТОВ Перебои.
       ДЕДОВ Плохо это?
       ФЕЛИСТРАТОВ Хорошего мало.
       ДЕДОВ Спасибо, что не врешь. Да я и сам знаю, что плохо. Умру, на кого ос-тавлю тебя? Трудно тебе одному будет.
       ФЕЛИСТРАТОВ Не нужно думать о смерти. Надобно отвлечься и подумать о чем-нибудь этаком, хорошем. Вспомните детство.
       ДЕДОВ У меня не было детства, Володя.
       ФЕЛИСТРАТОВ У всех было детство.
       ДЕДОВ Моим детством было его детство.
       ФЕЛИСТРАТОВ Чье?
       ДЕДОВ Ну как же, доктора Кандинского. Виктора Хрисанфовича. Это благода-ря мне он однажды, падая неудачно, не разбился насмерть. Мы с ним и рыбу ловили в траве. Он еще совсем маленьким был и думал, что рыба водится везде. Везде ее и ловить можно, стоит только опустить прут или веточку. Я так радовался каждой его детской фантазии. Ему было шесть, и я чувствовал себя шестилетним. Вас тогда еще и не было никого. Были только он и я. Он - первый, я - второй. Не стану скрывать. Когда, после того, как мы вернулись с турецкой кампании, где чуть не погибли, стали появляться вы, один за другим, вы жутко раздражали меня. Но он был уже далеко не ребенком, и одного меня ему было мало. Ему бы-ли нужны новые и новые помощники.
       ФЕЛИСТРАТОВ Все, что вы говорите, ново и неожиданно для меня. Почему вы не рассказывали мне об этом раньше?
       ДЕДОВ Ты не был готов услышать и понять это. А теперь, когда, вполне веро-ятно, ты останешься один, мне хочется, чтобы ты знал.
       ФЕЛИСТРАТОВ Скажите, а он видел, как мы выглядим?
       ДЕДОВ Он видел всех еще до того, как вы оказались здесь. Он знал ваши исто-рии.
       ФЕЛИСТРАТОВ А вас?
       ДЕДОВ А меня он не видел никогда. Я уже был с ним, когда он научился ви-деть.
       ФЕЛИСТРАТОВ Кто мы? люди?
       ДЕДОВ И да, и нет.
       ФЕЛИСТРАТОВ Вы совсем запутали меня.
       ДЕДОВ Нет, я не путаю вас. Я сейчас объясню. и все тебе станет ясно. Не соста-вит для тебя, медика, труда. Мы - ничто иное, как 'голоса' . Вы же знаете, что такое 'голо-са'? Вы ведь практиковали с Виктором Хрисанфовичем? Беседовали с пациентами, лечили, писали труды. 'Голоса' - опора или смерть больного, то что внутри, то, что есть его вторая суть, вплоть до внешности.
       ФЕЛИСТРАТОВ (Печально.) Я знаю, что такое 'голоса'.
       ДЕДОВ Так вот, мы и есть они. Поведай вы миру о своих наблюдениях, вашим трудам цены бы не было. Рассказывая о нас, вы невольно рассказывали бы и о нем. Он - это мы. Без нас он - нечто другое. Хуже, лучше - не знаю, но другое. Каждый человек уникален. Нет двух совершенно похожих людей, даже если они находятся одновременно в утробе ма-тери.
       ФЕЛИСТРАТОВ Значит ли это, что все содеянное?..
       ДЕДОВ И не содеянное.
       ФЕЛИСТРАТОВ И не содеянное им, это мы?
       ДЕДОВ Точно так, милый Володя.
      
      Дедов морщится, прикладывая руку к сердцу.
      
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
       ДЕДОВ Теперь ты начинаешь понимать?
       ФЕЛИСТРАТОВ Кажется, понимаю. Но ведь теперь Кандинского нет. Он мертв. Он покончил с собой.
       ДЕДОВ Это, Володя, сложно и для меня.
       ФЕЛИСТРАТОВ Если он покончил с собой, а он - это все мы, выходит мы и ви-новны в его смерти? Выходит, кто-то желал его смерти и привел его к ней.
       ДЕДОВ Теперь я отчетливо вижу, что ты начинаешь многое понимать.
       ФЕЛИСТРАТОВ Господин Дедов, коль скоро вы знаете очень много, а может быть все, что связано с жизнью Виктора Хрисанфовича, вы можете знать и то, почему посту-пил он так?
       ДЕДОВ А тебе хотелось бы разобраться в этом?
       ФЕЛИСТРАТОВ Очень.
       ДЕДОВ Предположим, ты знаешь все. Что это даст тебе? Станет ли тебе легче жить после этого?
       ФЕЛИСТРАТОВ Здесь легкость не при чем. Легкости не было со мной никогда. А может быть я не знаю, что такое легкость.
       ДЕДОВ Что, из любопытства?
       ФЕЛИСТРАТОВ Какое же может быть любопытство, когда речь идет о покойном докторе?
       ДЕДОВ Верно, ты не из любопытствующих. Однако я воздержался бы от по-добного исследования. Мне не хотелось бы делать тебе больно.
       ФЕЛИСТРАТОВ Боль - спутница моего существования. Так что мне не привы-кать.
       ДЕДОВ Могу ли я понимать твои слова таким образом, что ты настаиваешь на исследовании этого странного поступка?
       ФЕЛИСТРАТОВ Я сформулировал бы это несколько иначе.
       ДЕДОВ Но суть не меняется?
       ФЕЛИСТРАТОВ Безусловно.
       ДЕДОВ Что же, изволь. Приступим?
       ФЕЛИСТРАТОВ Приступим.
       ДЕДОВ Чего ты боишься?
       ФЕЛИСТРАТОВ Я?
       ДЕДОВ Ну да, твой страх очевиден. Ты спишь под кроватью. Когда часами ты стоишь подле своей кровати, ты напряжен. Я давно наблюдаю тебя. Тебе страшно.
       ФЕЛИСТРАТОВ Это, это...
       ДЕДОВ Это - интимное?
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, это очень интимное.
       ДЕДОВ И ты не хотел бы говорить об этом?
       ФЕЛИСТРАТОВ Откровенно говоря, да.
       ДЕДОВ Ну что же, не будем. Как ты уже успел убедиться, я знаю многое. Я знаю и причину твоей тревоги. Сделаем так. Я назову тебе причину, а ты подтвердишь, если мое заключение окажется верным. Если ошибусь, ты ничего не скажешь.
       ФЕЛИСТРАТОВ Пусть будет так.
       ДЕДОВ Володя, дорогой мой Володя. В тебе так же живут Владыко, Арестовы, Больцы, Дедовы, только их зовут иначе и они совсем другие. И тебе страшно находиться между двух... нет, даже между трех огней. Они, мы и доктор Кандинский.
       ФЕЛИСТРАТОВ (Поражен.) Как?! Как вы могли узнать об этом?
       ДЕДОВ Опыт, Володя, опыт.
       ФЕЛИСТРАТОВ И как мне избавиться от этого?
       ДЕДОВ Никак. Все произойдет само по себе. ты не в силах что-либо сделать. Я очень болен. Ты это видишь. Осталось недолго. Вот ты и останешься только между двух ог-ней. Уже легче будет.
       ФЕЛИСТРАТОВ Не говорите о смерти. Дурная примета.
       ДЕДОВ Оставим. Поговорим о Кандинском. Не передумал?
       ФЕЛИСТРАТОВ Нет.
       ДЕДОВ Ну так. Позволь задать тебе еще один вопрос. Сам ты как думаешь, кто мог подтолкнуть Виктора Хрисанфовича к решению покончить с собой?
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
       ДЕДОВ Я не тороплю тебя. Ты можешь хорошенько подумать, посоветоваться.
       ФЕЛИСТРАТОВ Арестов?
       ДЕДОВ Почему Арестов?
       ФЕЛИСТРАТОВ Ему было нехорошо. Он не любил людей. Он был зол на многих. И потом он хотел как-то изменить ситуацию. Ведь не случайно он единственный из нас пришел к решению попытаться вырваться? Он душил Владыко. Он разбил окно.
       ДЕДОВ Все поверхностно. Все же ты молод, Володя, и советчики твои мало понимают в людях.
       ФЕЛИСТРАТОВ Не Арестов?
       ДЕДОВ Может быть, доктор Кандинский и был тем единственным человеком, которому Арестов по-настоящему был благодарен, которого Арестов любил. Он спас Аре-стова от неминуемой смертной казни. Запутавшийся в жизни Арестов не был негодяем. Много доброты и сентиментальности заключалось в этом странном человеке, но доброту свою он бережно прятал до самой смерти.
       ФЕЛИСТРАТОВ Зачем?
       ДЕДОВ Он уже не верил никому. Он часто встречал людей много хуже себя са-мого. Его часто унижали.
       ФЕЛИСТРАТОВ Как же можно, пройдя через унижения, унижать других людей?
       ДЕДОВ Это распространено среди людей. И потом, Володя, будучи медиком, ты не можешь не знать симптомов, свойственных падучей. Я имею в виду спонтанные вспышки гнева.
       ФЕЛИСТРАТОВ Но он боялся.
       ДЕДОВ Он слишком долго боролся за жизнь. Это стало привычкой, даже не привычкой, болезнью.
       ФЕЛИСТРАТОВ Как же можно обозвать привычкой любовь к жизни?
       ДЕДОВ Все есть в этом мире. Все может стать болезнью. Нужно быть внима-тельным. Арестов - решительность, твердость Кандинского.
       ФЕЛИСТРАТОВ А Больц?
       ДЕДОВ Больц - начало нежности, слабости, ошибок Кандинского. Любимое и любящее дитя. Нигде, Володя, Больц не чувствовал бы себя так уютно, так спокойно, как здесь.
       ФЕЛИСТРАТОВ Мне кажется, он не был до конца порядочным человеком. Перед нелепой своей смертью он вел себя недостойно.
       ДЕДОВ Он вел себя как Больц. Он и не мог бы вести себя иначе. Мало того, я был крайне удивлен, что испуг перед визитом Виктора Хрисанфовича мобилизовал его, подвинул на действие. Больц победил свою лень. Для него - подвиг.
       ФЕЛИСТРАТОВ У него было двойное дно. Так думается мне.
       ДЕДОВ Милый Володя, у каждого из нас двойное, тройное дно. Мы все не ведаем, что творим, при этом изобретая, фантазируя много. И Больц, и Арестов были необычными людьми. Они не походили ни на кого. Были яркими, как каждый из нас. Иначе доктор не оставил бы всех нас здесь. Сколько больных прошло через его руки, а выбрал он только нас, мы - избранные. Когда Кандинский уходил в отдохновение, забытье, когда ему не хотелось ничего делать, не хотелось видеть никого, Больц, и только Больц беседовал с ним. Любой другой лишил бы его покоя, приблизил бы его смертный час. Больц был незаменим. Он был нужен доктору, а доктор был нужен Больцу. Многие люди выбирают себе друзей типа Больца. Часто это оказываются лучшие друзья.
       ФЕЛИСТРАТОВ Такие страшные поступки, как совершенный Виктором Хрисан-фовичем, есть признак слабости.
       ДЕДОВ Заблуждение, мой друг, заблуждение. Этот поступок - апогей внутрен-ней мобилизации, концентрации всех сил.
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
       ДЕДОВ А почему ты не вспоминаешь Мусю?
       ФЕЛИСТРАТОВ Мусю я исключаю сразу. Бедный Муся.
       ДЕДОВ Но ведь и он вел жизнь далеко не покойную, далеко не благую.
       ФЕЛИСТРАТОВ Он раскаивался. Он ничего не мог поделать.
       ДЕДОВ Верно. Как ты думаешь, зачем доктору Кандинскому нужно было свя-зываться с этим несчастным? Что пользы было слышать его?
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, это непонятно.
       ДЕДОВ Это и другое будет непонятным, если следовать рациональным путем. Нет в судьбах человеческих ничего рационального, нет в поступках человеческих ничего рационального. Сколачивая состояние, добиваясь чего-либо тучного или, напротив, воздушного, человек забывает о равновесии. Да он просто и не думает о равновесии. А стало быть?..
       ФЕЛИСТРАТОВ Стало быть Муся появился сам по себе.
       ДЕДОВ Как просто сбить тебя с толку, Володя. Не печалься. Это пройдет. Муся не случаен. Муся - это самолюбие Виктора Хрисанфовича. Муся - первый, кто указал док-тору на его благородство, человечность, заставил гордиться своим поступком. Кандинский слушал корявую речь Муси, и казалась она ему прекрасной музыкой. Кандинский предавал-ся приятным воспоминаниям и был доволен собой. Каждый человек, Володя, подающий ни-щему, не забывает и о себе.
       ФЕЛИСТРАТОВ Да нет же. Есть люди, делающие это совершенно искренне.
       ДЕДОВ А кто говорит о неискренности?
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
       ДЕДОВ Но то, что Муся неповинен в смерти Кандинского - очевидно. Хотя, как видишь, он первым покинул нас. Так всегда. Перед неукротимостью рока первым нас покидает самолюбие. Тогда человек может совершить и совсем не свойственный ему поступок.
       ФЕЛИСТРАТОВ Я исключаю Святого Новоинофана.
       ДЕДОВ Согласен. Господин Владыко здесь ни при чем. Он - хаотическое, запу-танное до нельзя начало философа Кандинского. Он - поиск Бога. Неимоверно трудный путь, который часто оказывается дольше жизни. Владыко - начало всех суеверий и ритуалов. С появлением Владыко, жизнь Кандинского усложнилась, однако стала богаче. И без Владыко невозможно было обойтись. Каждый на своем пути отыскивает среди непохожих на себя людей такого Владыко. Отношения с такого рода персонами чаще всего неоднозначны. Возникают отчаянные споры, скандалы, ссоры навсегда. Но Владыко не уходят из памяти. Остается след. Терзает, мучает, заставляет сожалеть, или испытать мгновение счастья, правоты. Поиск Бога, поиск истины со стороны кажется вычурным, надуманным. Вот почему делиться с кем-то мыслями в этой области, тем более излагать их на бумаге нужно с осторожностью.
       ФЕЛИСТРАТОВ Как страшно ушел Владыко. Как страшно, что я принял неволь-ное участие в этом.
       ДЕДОВ Все закономерно. Ты не можешь казнить себя за это. Почему? Да, по-жалуй я тебе уже объяснил все.
       ФЕЛИСТРАТОВ Выходит остаемся мы с вами?
       ДЕДОВ Я уже рассказывал тебе, Володя, как я лелеял Виктора Хрисанфовича. я отказался от многого, только бы у него все было гладко. В сущности, я без него - ничто. Его не стало. Не станет и меня.
       ФЕЛИСТРАТОВ Не может быть. Да я любил его беззаветно. Неужели во всем по-винен я? Этого не может быть.
       ДЕДОВ Ты, дорогой Володя, одновременно и виноват и не виноват.
       ФЕЛИСТРАТОВ Умоляю, объясните, господин Дедов.
       ДЕДОВ Кем ты был для господина Кандинского, как ты думаешь?
       ФЕЛИСТРАТОВ Не знаю. Я ничего не могу сказать о себе.
       ДЕДОВ Ну как же, подумай.
       ФЕЛИСТРАТОВ Теперь, когда из виновных остался я один, я ни о чем не могу думать. Хочу услышать от вас. Скажите же скорее.
       ДЕДОВ Я задам тебе несколько наводящих вопросов и ты все поймешь.
       ФЕЛИСТРАТОВ Спрашивайте, спрашивайте, господин Дедов.
      
      Фелистратов уходит на привычное для него место. Застывает. Вид его - само ожи-дание.
      
       ДЕДОВ Кто кроме тебя знаком с медициной?
       ФЕЛИСТРАТОВ Никто.
       ДЕДОВ Хорошо. С кем советовался доктор Кандинский при разборе того или иного случая в практике?
       ФЕЛИСТРАТОВ Со мной. Это удивляло меня.
       ДЕДОВ Что же здесь удивительного?
       ФЕЛИСТРАТОВ Доктор Кандинский знал много больше. Он - гений психиатрии.
       ДЕДОВ Знаниями движет любознательность. Не так ли?
       ФЕЛИСТРАТОВ Вероятно.
       ДЕДОВ Любознателен ли ты, Володя?
       ФЕЛИСТРАТОВ Мне трудно себя оценивать. Со стороны виднее.
       ДЕДОВ Любознательность свойственна всем в твоем возрасте. А те интерес-нейшие пациенты, с которыми тебе доводилось встречаться, благодаря доктору, разжигали огонь поиска в тебе.
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, мне было интересно.
       ДЕДОВ Считаешь ли ты, что психиатрия достигла совершенства?
       ФЕЛИСТРАТОВ Нет, психиатрия только начинается.
       ДЕДОВ Значит ты убежден, что возможны новые пути в диагностике, лечении?
       ФЕЛИСТРАТОВ Да.
       ДЕДОВ И ты занимался совместно с доктором их поиском?
       ФЕЛИСТРАТОВ Мне кажется, нам с доктором Кандинским удалось несколько иначе взглянуть на суть некоторых душевных расстройств. Это удалось благодаря новой ме-тодике, которой прежде никто не пользовался.
       ДЕДОВ Расскажи подробнее об этом.
       ФЕЛИСТРАТОВ Методика своеобразна. Думаю, если бы он описал ее, ортодоксы могли бы счесть его за сумасшедшего.
       ДЕДОВ В чем же она заключалась?
       ФЕЛИСТРАТОВ Видите ли, Виктор Хрисанфович расценивал личность пациента, оказавшегося во власти галлюцинаций, до известной степени сохранной, и суть спасения ее заключалась в том, чтобы, прорвав плотное кольцо болезненных переживаний, взять больного за руку и вывести к реальной действительности. Это было трудно, потому что для этого требовалось принять его бред, прочувствовать, пережить его как свой. Суметь почувствовать в момент исследования, что его логика - единственно правильная.
       ДЕДОВ Все же, кто был автором этого метода? Кто придумал это?
       ФЕЛИСТРАТОВ Мы вместе.
       ДЕДОВ Да, но всегда существует первый, кому мысль приходит в голову.
       ФЕЛИСТРАТОВ Ну, если неоформленное ощущение скорого открытия и отры-вочные неоформленные идеи считать основой, то эта мысль пришла в голову мне.
       ДЕДОВ Но ты каждый раз делился своими несвязными идеями с доктором?
       ФЕЛИСТРАТОВ Он был психиатром. Я не в праве был скрывать от него что-либо, связанное с психиатрией. Даже если мои сновидения имели подобную окраску, я делился с доктором.
       ДЕДОВ Значит ли это, что вы общались постоянно?
       ФЕЛИСТРАТОВ Каждый день и почти каждую ночь. Мы очень ладили, и, мне кажется, ему было интересно со мной.
       ДЕДОВ Знаешь ли ты, что такого внимания он не уделял никому из нас?
       ФЕЛИСТРАТОВ Нет.
       ДЕДОВ Однако это так. (Хватается за сердце и морщится.)
       ФЕЛИСТРАТОВ Вам плохо?
       ДЕДОВ Не обращай внимания. Сейчас пройдет. Как же распределялись роли во время работы по новой методике?
       ФЕЛИСТРАТОВ Моя задача заключалась в том, чтобы находить контакт с голо-сами, проникать в бред и заставлять привыкать к мысли о моем существовании. Я отводил от Виктора Хрисанфовича любые подозрения и давал ему возможность беспрепятственно находить контакт с больным. После чего он брал пациента за руку и так далее по схеме, то что я рассказал.
       ДЕДОВ Ты не думал, что это может быть опасным?
       ФЕЛИСТРАТОВ Нет, мне всегда легко удавалось выполнить свою часть работы.
       ДЕДОВ Я говорю о Кандинском.
       ФЕЛИСТРАТОВ Но ведь путь для него был свободен.
       ДЕДОВ А если больной имел двойное, тройное дно? Мы уже говорили, Володя, о такой возможности, на твоем же примере.
       ФЕЛИСТРАТОВ (Неуверенно.) Да нет, это исключено.
       ДЕДОВ Отчего исключено? Прецеденты есть. Предположить подобное возмож-но.
       ФЕЛИСТРАТОВ Не говорите так, господин Дедов.
       ДЕДОВ Но ведь ты хотел разобраться?
       ФЕЛИСТРАТОВ Нет, нет, этого не может быть!
      
      Фелистратов забирается под койку.
      
       ДЕДОВ Вот видишь, ты все понял. Сам. Ты умница!
      
      Дедов направляется к постели Фелистратова и усаживается на нее.
      
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да, да.
       ДЕДОВ Так вот, дорогой Володя, представь себе, что господин Кандинский одиножды вышеописанным тобой способом проникает в болезнь и, взяв пациента за руку с ужасом обнаруживает, что кроме внешних, грубых галлюцинаций, существуют еще и скры-тые глубоко и очень глубоко. А ты занят своей работой. Мы ничего не знаем о вашем, точнее твоем методе... да и знай, не имея медицинского образования, вряд ли могли бы чем-то помочь. Что же происходит тогда? А тогда происходит следующая пренеприятнейшая вещь. Доктор Кандинский остается там, куда стремился оказать помощь. Он сам становится галлюцинацией, бредом, голосом. У него нет пути назад. И ты уже не видишь его. Тебе невыносимо, ты мечешься, ты зовешь его. Но ничего невозможно уже поделать. Ты не подготовил для него пути отступления.
      
      Фелистратов, обхватив голову руками, плачет.
      
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
       ДЕДОВ А теперь, скажи, Володя, так и было?
       ФЕЛИСТРАТОВ Да.
       ДЕДОВ Дальше исчезновение Кандинского можно трактовать как угодно. Смерть от болезни, холеры, например... Хотя версия самоубийства весьма привлекательна для соперников, завистников. Слаб доктор оказался.
       ФЕЛИСТРАТОВ Пожалуйста, не нужно больше ничего говорить.
       ДЕДОВ А все сказано.
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
       ДЕДОВ Я знаю. Все произошло неожиданно. Знаю, как ты переживал, как му-чился в беспомощности своей. Знаю, что ты не мог поделиться этим ни с кем из нас. Я не осуждаю тебя.
       ФЕЛИСТРАТОВ Я должен был рассказать. Это спасло бы...
       ДЕДОВ Никого бы это не спасло. Кандинского нет, а значит, нет и нас.
      
      Дедов ложится, придавив своим весом находящегося под кроватью Фелистратова, закрывает глаза.
      
       ФЕЛИСТРАТОВ Что же мне делать теперь? Что же мне делать?
      
      Тишина.
      
       ФЕЛИСТРАТОВ Скажите мне, господин Дедов, как можно исправить то, что про-изошло?
      
      Тишина.
      
       ФЕЛИСТРАТОВ Господин Дедов, слышите ли вы меня? Что с вами?
      
      Фелистратов с большим трудом выбирается из-под кровати. Тормошит Дедова. Де-дов мертв. Фелистратов в ужасе оседает. Встает. Медленно ходит от кровати к кровати, поднимает простыни, подолгу всматривается в лица покойных. Направляется к креслу. Надевает халат. Забирается на кресло. Прилаживает на шею петлю.
      Входит пожилая нянечка. Фелистратов спешно освобождается от веревки.
      
       НЯНЕЧКА (Фелистратову.) Виктор Хрисанфович, вы уже закончили обход?
       ФЕЛИСТРАТОВ Да, да...
       НЯНЕЧКА Нового пациента привезли. Вас просят пройти в приемный покой.
       ФЕЛИСТРАТОВ Покорно благодарю. Идемте... Да, и вот что, здесь сквозняком окно разбило. Скажите Пал Палычу.
      НЯНЕЧКА Хорошо, доктор.
      
      Фелистратов и нянечка уходят. Муся встает со своей кровати, усаживается на та-буретку и принимается чистить картошку.
      
       АРЕСТОВ (Освобождается от простыни.) Муся, чертово отродье, что ты делаешь там с ножом? Ты что задумал?
       МУСЯ Картошку чищу.
      
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Строганов Александр Евгеньевич (jazz200261@mail.ru)
  • Обновлено: 17/02/2016. 139k. Статистика.
  • Пьеса; сценарий: Драматургия
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.