Стукалин Юрий
Хороший день для смерти: военное дело индейцев Великих Равнин и прерий

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 9, последний от 26/08/2021.
  • © Copyright Стукалин Юрий (petanokona@mail.ru)
  • Размещен: 01/02/2007, изменен: 17/02/2009. 270k. Статистика.
  • Монография: История
    • Оценка: 7.18*10  Ваша оценка:

    ХОРОШИЙ ДЕНЬ ДЛЯ СМЕРТИ:

    военное дело индейцев Великих Равнин и прерий

    Стукалин Юрий

      

    Главы из книги: Стукалин Юрий "Хороший день для смерти", М.: "Гелеос", 2005

      
       Оглавление:
       Предисловие
       Глава 1. Краснокожие воители Дикого Запада и их образ жизни
       Глава 2. Война в жизни индейцев
       Глава 3. Типы войн и военных походов
       Глава 4. Понятие подвига у индейцев Равнин
       Глава 5. Скальпирование врагов
       Глава 6. Оружие воинов Великих равнин
       Глава 7. Становление воина
       Глава 8. Поиск духов-покровителей
       Глава 9. Организация военного похода и выступление отряда в путь
       Глава 10. Военный отряд в пути
       Глава 11. Сигналы и передача информации
       Глава 12. Обнаружение врага
       Глава 13. Проникновение во вражеский лагерь
       Глава 14. Нападение на врага и поведение воина в бою
       Глава 15. Тактика боя с белыми людьми
       Глава 16. Использование в бою различных видов оружия
       Глава 17. Поведение раненых воинов в бою
       Глава 18. Уродование трупов врагов
       Глава 19. Ритуальный каннибализм
       Глава 20. Смерть в бою
       Глава 21. Лечение раненых
       Глава 22. Преследователи и преследуемые
       Глава 23. Возвращение военного отряда домой
       Глава 24. Участь пленников
       Глава 25. Оборонительные действия и защитные меры
       Послесловие.
       Приложение 1. Племена Дикого Запада
       Приложение 2. Биографический указатель
       Библиография
      

    ПРЕДИСЛОВИЕ

      
       В самом сердце североамериканского континента расположены Великие равнины, занимающие территорию почти в миллион квадратных миль, и более известные в XIX веке, как "Дикий Запад". Они тянутся с востока от долин широких, полноводных рек Миссури и Миссисипи на запад до Скалистых гор, и с севера на юг от реки Северный Саскатчеван, что протекает в современных канадских провинциях Альберта и Саскатчеван, до Рио-Гранде в Техасе и Нью-Мексико. До начала XIX века эти обширные, богатые дичью и великолепными пастбищами земли оставались терра инкогнита для белых людей.
       До 1803 года Великие равнины принадлежали Франции и были известны как часть Французской Луизианы1 . Белые люди редко посещали их в XVIII веке, Франция не проявляла к ним ни малейшего интереса. Но на территории Французской Луизианы находился морской порт Новый Орлеан -- лакомый кусок для молодой американской республики, дававший жителям бассейна реки Миссисипи единственный выход к морю. В 1803 году Роберт Ливинг­стон и Джеймс Монро по поручению президента Соединенных Штатов Томаса Джефферсона отправились в Париж с предложением к императору Наполеону продать Новый Орлеан и западную часть Флориды за 2 млн долларов. В случае необходимости им разрешалось увеличить сумму до 10 млн. Джефферсон выбрал удачный момент. Император, опасавшийся возобновления войны с Великобританией и будучи на грани банкротства после военного фиаско в Египте, нуждался в деньгах гораздо больше, чем в далеких, малопривлекательных американских колониях. Наполеон предложил Соединенным Штатам купить не только Новый Орлеан, но и всю Французскую Луизиану за 15 млн долларов. В те времена это была колоссальная, невообразимая сумма, вызвавшая шок у многих влиятельных лиц молодой республики. Противники идеи приводили множество сравнений, чтобы привлечь на свою сторону общественное мнение. Например, они говорили, что если выложить все монеты этой суммы в столбик, он получится более трех миль высотой. Причина такого поведения против идеи заключалась в том простом факте, что количество всех отчеканенных на тот момент в Соединенных Штатах долларов было меньше назначенной суммы! Джефферсон настоял на своем и купил Французскую Луизиану, что увеличило территорию страны вдвое и открыло путь для продвижения к Тихоокеанскому побережью. Теперь перед нацией стояла новая задача -- приобретенные земли надо было осваивать и... завоевывать, сгоняя с них коренных жителей.
       Именно на этих землях жили последние на континенте свободные дикари. Гордые и воинственные охотники на бизонов, они были истинными властителями Великих равнин, для которых бледнолицые еще долгие годы оставались существами низшего сорта. Эти люди не раздумывая брались за оружие, если белый человек задевал их интересы, и мужественно сражались за свои земли и за право жить на них по своим законам. Выпускники Вест-Пойнта и боевые генералы Гражданской войны не раз терпели поражение от "властителей равнин", учившихся военному искусству не за партами учебных заведений, а на практике. Лишь переняв индейскую тактику боя и взяв на службу индейских разведчиков из мирных племен, американская армия начала одерживать победы над краснокожими противниками. Но главным оружием белого человека оказались не ружья, а оспа, холера, корь и другие новые, привнесенные им на Равнины болезни, на которые у индейцев не было иммунитета. Этому невидимому врагу они не могли сопротивляться и гибли тысячами. Бывало, что за один год численность племени сокращалась наполовину, и все меньше оставалось воинов, способных противостоять белому нашествию. В ярости и бессилии многие из них вскакивали на боевых коней и, вскидывая к небесам зажатые в руках копья, скакали по своим селениям, заваленным трупами умерших родичей, призывая духа болезни явиться во плоти и сразиться с ними, как подобает мужчине. Но и они, сраженные невидимой напастью, падали наземь и умирали в муках. Завоевывать оставшихся становилось легче. К тому же появились белые охотники, ежегодно уничтожавшие сотни тысяч бизонов -- основной источник пропитания краснокожих воителей. Люди начали умирать не только от болезней, но и от голода. Но даже несмотря на все это, чтобы покорить дикарей, американской армии понадобилось более полувека... Армии, победившей Мексику менее чем за два года.
       Кем были эти храбрые, гордые люди и как они воевали, рассказывает эта книга.

    Глава 1
    Краснокожие воители Дикого Запада
    и их образ жизни

       В первые десятилетия XIX века на Великих равнинах, где обитало около тридцати различных племен, сложились три наиболее мощные военные силы, которые оставались таковыми до самого конца индейских войн. Ими были: на севере -- конфедерация черноногих (сиксики, пиеганы и блады) с союзными им гровантрами (до 1861 года) и сарси; в центральной части -- сиу, с северными частями арапахов и шайенов; на юге -- команчи, со своими союзниками кайовами, кайова-апачами и южной ветвью шайенов.
       Наиболее агрессивными племенами Дикого Запада XIX века в войнах с белыми людьми были сиу, шайены, команчи, кайовы, вичиты и черноногие, а в межплеменных войнах -- черноногие, сиу, шайены, команчи, кайовы, осейджи, пауни, кроу и шошоны.
       Помимо вышеуказанных племен на Северных равнинах жили ассинибойны, равнинные кри и оджибвеи, манданы, хидатсы и арикары; на Центральных равнинах располагались деревни полуоседлых земледельцев -- айовов, миссури, ото, омахов и понков; а Южные равнины населяли канзы, тонкавы и липан-апачи.
       Культура равнинных племен оказала большое влияние на соседние племена Скалистых гор: банноков, кутеней, неперсе, пен д'Орей, плоскоголовых, кер д'Аленов, шошонов и ютов, перенявших значительную часть элементов равнинной культуры, в том числе военные обычаи.
       Война была неотъемлемой частью существования индейца, затрагивая все стороны его жизни от рождения до смерти. Воинские заслуги оказывали основное влияние на статус мужчины и его положение в иерархии племени. Один из белых современников очень точно подметил, что "жизнь дикаря проходит в одном шаге от смерти". Джордж Гриннел писал: "Когда вы говорите со своим индейским другом, сидя рядом с ним, покуривая на привале во время дневного марша по бескрайней равнине, или лежа ночью около своего костерка, одиноко мерцающего в горах, или сидя в кругу гостей в его палатке, вы как бы сливаетесь с природой. Некоторые его взгляды могут шокировать ваш цивилизованный разум, но они мало отличаются от высказываний, которые вы можете услышать из уст вашего маленького сына. Индеец настолько легко говорит о крови, ранах и смерти, как о чем-то естественном и обычном, что может испугать вас, но все это было частью его ежедневного существования. Даже сегодня вы порой можете услышать, как высохший, разбитый параличом старик, уцелевший в давно прошедших войнах, хихикает своими резкими смешками, рассказывая словно веселую шутку ужасающую историю о пытке одного из своих врагов".
       От рождения индеец был воином, и от него ожидали наличия четырех добродетелей -- храбрости, силы духа, щедрости и мудрости. Из них храбрость стояла на первом месте. Воин должен был проявлять мужество в битвах с врагами и схватках с дикими животными, такими как раненые бизоны, разъяренные пумы и беспощадные медведи гризли. Когда у воина из племени черноногих рождался мальчик, отец брал его в руки и поднимал к солнцу со словами: "О Солнце! Дай этому мальчику силу и храбрость. И пусть он лучше погибнет в битве, чем от старости или болезни". С ранних лет старшие наставляли будущих воинов быть храбрыми и не бояться смерти, внушая им, что нет ничего почетнее смерти на поле боя. Кроу говорили: "Старость исходит от злых духов, и юноше лучше погибнуть в бою". По мнению сиу, тоже было "лучше умереть на поле боя, чем дожить до дряхлой старости". Но наибольшую известность приобрела фраза, произносимая воинами Равнин перед кровавыми битвами: "Сегодня хороший день, чтобы умереть!" И все же индейцы были реалистами. Жизнь соплеменника ценилась настолько высоко, что на практике обычные люди придерживались более прозаичных идей.
       Ричард Додж отметил психологическое отличие белых людей и краснокожих в отношении к боевым ситу­ациям: "Белый солдат, отправляясь в битву, знает, что многие будут убиты и ранены, но всегда надеется, что ему самому посчастливится и он останется невредим. Индеец же, напротив, думает, что попадут именно в него, а потому все тридцать-сорок атакующих краснокожих прячутся за боками своих лошадей, когда на них направлено всего одно ружье". На войне индейцы старались избегать гибели своих воинов, и приношение людей в жертву ради стратегических выгод было абсолютно неведомо их военной концепции. Конечно, среди них было достаточно отчаянных бойцов, готовых рисковать ради сущей бравады или настолько уверенных в силе своих духов-покровителей, что они кидались на превосходящих по численности врагов. Но общая тенденция тактики индейской войны свидетельствует о том, что для них было более важно сохранить жизни своих воинов, чем нанести больший урон противнику. Даже в молитвах они просили духов-покровителей помочь им убить врага легко и безопасно для себя. Безусловно, индейский воин был храбр, но он не был фаталистом и редко вступал в бой с врагом, если шансов на успех не было.
       В 1839 году Вислизенус написал строки, в которых очень точно отразил индейское понимание храбрости: "Люди часто задают вопрос -- действительно ли храбр индеец или он от природы труслив... Тот факт, что индейцы обычно уступают оружию цивилизации, а несколько решительных белых людей могут отбить их атаки, даже если краснокожие во много раз превосходят их численно, не является доказательством отсутствия в них храбрости, которая и в самом деле часто граничит с безумием. Именно их система ведения войны часто становится причиной того, что мы считаем трусостью то, что на самом деле является хладнокровным расчетом. Они, например, считают глупым атаковать врага в открытом строю, а Черный Сокол, знаменитый вождь сауков и фоксов, присутствуя на больших маневрах в Нью-Йорке, во время которых штурмом было взято несколько батарей, не мог осознать всего идиотизма приношения в жертву нескольких сотен воинов, когда можно было без проблем неожиданно захватить батареи ночью, не потеряв при этом ни одного". Еще Берландиер отмечал в начале XIX века: "Несмотря на то, что они (индейцы. -- Авт.) считают любого, кто погиб в открытом бою, безрассудно храбрым, они также презирают трусость человека, бегущего с поля боя, если только противники не превосходят его численно. Показатель хорошего воина, в особенности вождя, заключается в том, чтобы провести свой отряд против врага незамеченным, напасть на него, когда он беззащитен, а затем броситься на врага и перерезать ему глотку, не позволив застать себя врасплох".
       К началу европейской колонизации в первые десятилетия XIX века на Великих равнинах обитало около три­дцати индейских племен. Одни из них вели полуоседлый образ жизни, проводя часть времени в постоянных деревнях, возделывая землю, приносившую им урожаи маиса, бобов, кабачков, тыкв и табака, и дважды в год на несколько месяцев уходя на равнины, чтобы совместно поохотиться на бизонов. Другие племена были типичными кочевниками, скитавшимися в поисках бизонов и пастбищ для своих многочисленных табунов. Периодически они приходили с визитами к деревням полуоседлых племен, чтобы обменять у них на мясо и шкуры продукты земледелия. Но именно бизоны, миллионы которых свободно бродили по равнинам, были основным источником пропитания и у первых, и у вторых, пока белые охотники не начали уничтожать их ради шкур и языков. По подсчетам одного исследователя, до появления белого человека бизоньи стада на Великих равнинах насчитывали не менее 60 млн голов. Индейцы не зря считали бизона священным животным. Все части этого зверя шли в дело. Из рогов делали ложки, скребки, луки; из шкуры -- одежду, покрышки для жилищ, щиты, контейнеры, веревки, клей и многое другое; из хвоста -- военные дубинки; из копыт -- клей, трещотки, подвески, молоты и т.д., а бизонье мясо было основным продуктом питания. Можно понять бешенство краснокожих, когда белые охотники начали ежегодно уничтожать сотни тысяч бизонов, обрекая их семьи на голодную смерть. Позднее, когда начались полномасштабные войны с индейцами, один из армей­ских чинов высказал мысль, что для победы надо просто полностью уничтожить бизонов. К 1889 году на территории США осталось всего 256 этих красивых могучих животных!
       Полуоседлые племена жили в постоянных деревнях, состоявших из огромных земляных домов. Дома арикаров, например, возводились ценой больших физических затрат и группировались вокруг открытого места в центре поселения. В земляном доме проживало две-три семьи. В каждой деревне существовал огромный дом, в котором проводились церемонии, танцы и прочие празднества. Земляной дом  представлял собой каркас из бревен без окон, сверху полностью засыпанный землей, с дымовым отверстием в потолке и входом, и был своего рода крепостью, проникнуть в которую незваным гостям было весьма сложно. Входом в земляной дом служил выступ около трех метров длиной, закрытый со всех сторон и образующий узкий проход. Чтобы было легче противостоять нападениям врагов, некоторые племена укрепляли свои поселения насыпями, рвами и частоколами. В постоянных деревнях из земляных домов жили полуоседлые племена -- пауни, омахи, понки, канзы, миссури, ото, айовы, манданы, хидатсы и арикары. Другими типами жилищ были дома полуоседлых осейджей и вичитов. Дома осейджей представляли собой конструкции, покрытые циновками и корой, а вичиты жили в огромных домах овальной формы, крытых пучками длинной соломы.
       Кочевые племена жили в кожаных палатках, называемых типи1. Типи являлось одной из характерных черт равнинной культуры. Ими пользовались все племена Равнин -- кочевые постоянно, а полуоседлые во время своих ежегодных летних и зимних племенных охот на бизонов. Пауни, например, жили в деревнях с марта до середины июня, а затем отправлялись на бизонью охоту, которая продолжалась до начала сентября, потом возвращались обратно. В середине декабря они вновь уезжали на бизонью охоту, и возвращались к марту.
       Типичными кочевниками были ассинибойны, равнинные кри и оджибвеи, черноногие, сарси, гровантры, кроу, сиу, шайены, арапахо, команчи, кайовы и кайова-апачи.
       Лагеря кочевников могли быть как маленькими (5-20 палаток), так и большими (до нескольких сотен палаток). Последние обычно собирались летом для проведения племенных церемоний или в случае опасности. Например, лагерь команчей, встреченный одним из путешественников в 1834 году к востоку от гор Вичита, имел протяженность в 15 миль! А лагерь объединенных сил сиу и шайенов на реке Литтл-Бигхорн, чьи воины в 1876 году уничтожили солдат генерала Кастера, состоял из нескольких тысяч палаток.
       Племенная организация индейцев Великих равнин несколько отличалась друг от друга, но основные принципы были схожи. Наиболее важной группой в племенной организации индейских народов была расширенная семья1, следующими по значимости являлись общины, которые, в свою очередь, объединялись в племя, что можно проследить на примере кайова-апачей. Расширенная семья у них называлась кусткаэ, и представляла собой группу родственников, объединявших несколько типи, в каждом из которых жила семья, состоявшая из родителей и детей, иногда в нее входили дедушки и бабушки по отцу или матери. Дети чувствовали себя как дома в любом типи, входившем в эту группу. Они кочевали вместе, но вели раздельное хозяйство и ели по отдельности. Несколько кусткаэ для защиты от вражеских нападений объединялись в общины -- гонка, размер которых зависел от престижа их лидеров. Каждый человек был волен самостоятельно решать, в какой гонке ему быть, он мог переходить из одной в другую, но обычно состав кайова-апачских общин не менялся годами. В более крупных племенах люди часто переходили из одной общины в другую, а зачастую даже жили в союзных племенах. Например, несколько семей сиу постоянно жили среди шайенов или арапахо, и наоборот.
       Взаимоотношения в общине строились на принципе взаимовыручки. Даже самый ленивый человек или калека всегда был сыт, если в лагере была еда. Если у кого-то враги угоняли всех лошадей, он всегда находил друзей, готовых восполнить его потерю. Каждый понимал, что его жизнь и безопасность во многом зависят от находящихся рядом соплеменников, недаром самым страшным наказанием у всех индейцев Равнин было изгнание из племени. Для краснокожего это было равносильно духовной и физической гибели. Человек терял не только поддержку соплеменников, но и лишался магической защиты племенных богов и талисманов. Он становился уязвим для всех врагов, рвались все нити, связующие с миром живых и мистических существ, разрушался его маленький мирок, внутри которого он мог чувствовать себя в относительной безопасности. Недаром названия многих племен в переводе означали просто "Наш народ" или "Наши люди". Тем самым уже на этом уровне индеец проводил четкое разграничение между своими и чужими -- людьми с другим языком, обычаями и духовной практикой.
       Кочевые племена делились на общины так же, как оседлые на отдельные деревни, каждой из них руководил вождь. Иногда его избирали на совете, а иногда от общины отделялась небольшая группа, к которой, если ей руководил влиятельный человек, постепенно присоединялись другие семьи. Если вождь по той или иной причине терял авторитет, последователи покидали его, и община прекращала существование. Как люди становились вождями понятно из термина, которым их называли кроу -- батсетсе, что означало "хороший человек" или "достойный муж". Команчи, на вопрос, как человек становился вождем, отвечали: "Никто не избирал его, он просто становился им". Очень важным качеством для вождя была храбрость. Ни один индеец не последовал бы за трусливым лидером, насколько бы богат и щедр тот ни был. По словам сиу Белого Теленка: "Прежде чем человека избирали вождем, он должен был проявить себя во многих битвах, а также в мирное время". У кроу вождем общины мог стать человек, проявивший себя на тропе войны и совершивший одно из четырех деяний -- предводительство успешного военного отряда, кража лошади от вражеских палаток, первый "ку"1 на враге, выхватывание лука или ружья из рук противника. Люди, имевшие на своем счету одну из вышеприведенных заслуг, являлись элитой племени и составляли совет общины. У кроу вождь общины не был правителем своего народа и большой власти не имел. Он решал, когда и куда отправится община, и назначал военное общество, которое должно было выполнять полицейские функции в лагере. Такие же полномочия имели вожди других племен.
       Племя, состоявшее из общин, управлялось либо верховным вождем, либо советом вождей. Например, у племен конфедерации черноногих -- пиеганов, сиксиков и бладов -- были верховные вожди, и все важные вопросы решались на совете, в котором участвовали представители всех общин племени. Весьма необычная для Равнин структура управления племенем существовала у шайенов. Все важные племенные проблемы решались советом, состоявшим из 44 вождей: 4 верховных вождя и по 4 вождя от каждой из 10 общин. Верховные вожди имели между собой равные права, тогда как остальные 40 были скорее их советниками, авторитет которых распространялся только на их общины. Тем не менее их положение вызывало у соплеменников уважение, и люди прислушивались к ним. Нельзя сказать, что верховные вожди обладали большей властью, чем другие участники совета вождей, но благодаря своему статусу и человеческим качествам, которые позволили им занять этот пост, к их мнению прислушивались с большим вниманием, чем к мнению советников. Вожди избирались на десятилетний срок, после чего могли быть переизбраны. Любой из 4 верховных вождей по истечении 10 лет мог назвать преемника, которым иногда становился сын. Выбор вождя был делом важным, и этому предшествовали серьезные обсуждения. Человек должен был отвечать определенным требованиям: быть храбрым, честным, щедрым, мудрым, рассудительным, спокойным и т.п. Обязательства, накладываемые на вождя, были достаточно суровыми, поэтому многие отклоняли предложение занять этот почетный пост. Если вождь хотя бы раз проявлял себя не с лучшей стороны, например, ссорился с кем-нибудь, даже если ему было нанесено оскорбление, он лишался поста.
       Утверждения о наличии разделения на мирных и военных вождей не совсем верны. Несмотря на широко распространенное мнение, у индейцев Равнин не существовало института постоянных военных вождей. Человек был таковым только на время военного похода, и только для находившихся в отряде воинов, а после возвращения в лагерь складывал свои полномочия и становился обычным общинником. Поэтому в данной работе руководители боевых экспедиций названы предводителями военных отрядов, что более точно отражает их статус.
       Структура управления оседлых племен обычно была более жесткой, чем у кочевников, и значительная роль в ней отводилась жрецам. Например, осейджи в XIX веке были организованы в пять деревень, каждая из которых имела представителей всех 24 кланов и символически была зеркальным отражением остальных деревень. Политическая структура существовала только на уровне деревень, которые были разделены на две части "улицей", идущей с запада на восток. Она символизировала разделительную линию между Небом и Землей и делила людей на две группы -- Народ Неба (северная сторона) и Народ Земли (южная сторона). В деревне было два вождя, по одному от каждой группы. Их дома стояли в центре деревни, напротив друг друга через улицу. Вожди имели равное влияние на всех жителей и действовали сообща. Их основной функцией было следить за гармонией внутри деревни, улаживать ссоры и изгонять нарушителей. Отношения к войне они не имели. Санкционировать военный отряд или присудить военные награды могли только племенные жрецы. Только они решали вопросы войны и мира, имели отношения с внешним видимым и невидимым мирами и исполняли необходимые ритуалы.
       Мужчины практически всех народов Великих равнин являлись членами одного из племенных мужских союзов (обществ), упоминания о которых появились еще в начале XIX века. Союзы эти делились на военные и граждан­ские. Общества не были постоянными -- одни появлялись, другие исчезали. В некоторых племенах мужские союзы были возрастными, в других нет. Каждое военное общество имело свои регалии, украшения, пляски и церемонии. В нем были определенные должности или посты, которые занимали наиболее прославленные бойцы. Именно они были носителями регалий общества. Эти воины, называемые офицерами, должны были проявлять особую храбрость в схватках с врагами.
       Например, мужские союзы сиу не были возрастными. Кларк Висслер разделил по функциям общества сиу на полицейские, гражданские (руководящие) и воинские. Полицейские следили за порядком в лагере, во время перекочевки и бизоньей охоты, а также наказывали нарушителей спокойствия и наложенных вождями запретов. Единовременно в качестве "полиции" выступало одно общество. Как правило, но не обязательно, общества сменяли друг друга поочередно. В племенах, где мужские союзы были возрастными, от мальчика ожидали, что он, взрослея, будет переходить из одного общества в другое, пока его не убьют в бою или он не достигнет старости и сможет отойти от дел. Такой была система у арапахов, черноногих, гровантров, манданов, арикаров, хидатсов. У арапахов было восемь возрастных обществ.
       1. Люди Лисы. В общество входили самые молодые люди до 25 лет.
       2. Звездные Люди. Общество состояло из людей приблизительно 30 лет.
       3. Люди Палицы. Члены общества играли центральную роль в военной жизни племени, поскольку находились в расцвете сил.
       4. Люди Копья. Члены общества выступали в качестве племенной "полиции", следя за порядком в лагере, на кочевье и во время охоты.
       5. Люди Собаки. Средний возраст членов общества составлял около 50 лет.
       6. Бешеные Люди. В общество входили мужчины, которым было около 50 лет и выше.
       7. Общество Палатки Потенья, или Стоики. Это был тайный союз пожилых мужчин. Они не воевали, но иногда сопровождали военные отряды, уходя каждую ночь поодаль, чтобы совершить тайные церемонии, необходимые для успешного выполнения рейда или набега.
       8. Общество Разливающейся Воды, или Брызгающи­еся Люди. Общество состояло из семи самых старых и мудрых мужчин племени, которые служили наставниками для всех остальных обществ.
       В некоторых племенах, например у кроу, в военные общества входило все боеспособное мужское население племени. У других, например у шайенов, большинство, но не все. У арикаров во второй половине XIX века только три общества были чисто военными -- Черные Рты, Полумесяц и Оджибвеи.
       Наиболее важными и агрессивными воинскими обществами среди равнинных племен были общества Собак и Лис. Общества Собак существовали у черноногих (Собаки и Храбрые Собаки), сарси (Собаки), арикаров (Молодые Собаки), хидатсов (Собаки, Маленькие Собаки и Бешеные Собаки), манданов (Собаки, Маленькие Собаки, Бешеные Собаки и Старые Собаки), равнинных оджибвеев и кри (Большие Собаки), арапахов (Люди-Собаки), гровантров (Собаки), кроу (Большие Собаки и Бешеные Собаки), ассинибойнов (Глупые Псы), шайенов (Солдаты Псы, или Люди-Собаки), пауни (Молодые Собаки), вичитов (Большие Собаки, или Много Собак), кайовов (Насто­ящие Псы), кутеней (Бешеные Псы) и ютов (Собаки). Общество Лис было распространено среди сиу, шайенов, арапахов, гровантров, черноногих, ассинибойнов, арикаров, манданов, хидатсов, кроу, омахов и понков. Эти общества в большинстве своем были военными и одними из наиболее сильных, члены которых всегда были готовы встретить врага лицом к лицу.
       Общества оказывали серьезное влияние на внутриплеменную социальную и религиозную жизнь, но не являлись боевыми формированиями племени, за исключением разве что шайенских Солдат Псов. Но так как нахождение в них было очень почетным и накладывало ряд обязательств, это, безусловно, стимулировало рядовых бойцов к агрессивному, наступательному поведению в схватках с врагами. Кроме того, нахождение в военном обществе сплачивало пребывавших в нем мужчин. В каждом военном обществе существовали определенные посты офицеров, которые могли занимать только храбрейшие бойцы, не раз проявившие себя в кровавых битвах. Обычно они принадлежали к разряду небегущих, то есть воинов, которые никогда не отступают перед лицом врага, в каком бы невыгодном положении ни оказались. Также существовали общества и отдельные группы воинов, которые отличались весьма странным поведением, совершая все действия наоборот. Таких людей называли противоположными.
       Как и в большинстве других первобытных культур, роль женщины в индейском обществе была второстепенной. Она готовила пищу, шила одежду, выделывала шкуры и выполняла другую тяжелую работу по ведению домашнего хозяйства. Мужчина был охотником и воином. Его основной заботой было снабжение семьи и защита ее от врагов.
       Несмотря на то что роль воина в индейском обществе, основой которого являлась военная демократия, была чрезвычайно велика, она не являлась главенствующей. Обычный боец, хотя и пользовался уважением, в племенной иерархии занимал отнюдь не первое место. Наибольшим влиянием пользовались вожди племени, крупных общин и сильных воинских обществ, а также шаманы, являвшиеся знатоками церемоний и обладавшие сверхъестественными, магическими силами, -- люди, служившие связующим звеном между богами и соплеменниками. И все же именно слава на поле брани была одним из основных способов добиться известности и влияния в племени и, ко­нечно же, богатства, которое заключалось в лошадях.
       Появление лошади стало решающим фактором, полностью изменившим жизнь равнинных индейцев. Именно благодаря ей на Великих равнинах сложилась культура, абсолютно отличная от культур всех остальных индейских племен североамериканского континента. Если раньше люди медленно кочевали за стадами бизонов, перевозя свой небольшой скарб на собаках, то отныне они стали более свободными в перемещениях. С появлением лошадей увеличилось расстояние военных экспедиций, кардинально изменилась военная тактика краснокожих, что отразилось и на системе боевых заслуг. Конный воин обладал большей мобильностью, и привязанная на ночь у палатки лошадь в случае внезапного нападения давала ему возможность лучше защищать свой лагерь, быстрее преследовать врага или спасаться бегством. Кроме того, лошадь облегчила охоту и позволила перевозить огромное количество домашнего скарба и запасов пищи, в результате чего даже палатки кочевников стали гораздо больше и уютнее.
       Шаманка кроу Красивый Щит говорила так: "Именно появление лошади наилучшим образом изменило жизнь кроу. Это произошло задолго до меня, но моя бабушка рассказывала мне о тех временах, когда старух, слишком слабых, чтобы перенести долгие пешие переходы, оставляли умирать и уходили дальше. Она рассказала мне, что когда старая женщина становилась обузой, люди возводили для нее палатку, давали ей мясо и хворост для костра и уходили. Они не могли таскать старух ни на своих спинах, ни на собаках -- они бы просто не выдержали. В те дни, если мужчины становились слишком старыми, чтобы заботиться о себе, они надевали лучшие одежды и отправлялись на войну, часто в одиночку, пока не находили шанса умереть в бою. Иногда эти старики уходили с отрядами молодых воинов и искали возможности погибнуть с оружием в руках. Со старухами все было иначе. Они сидели в своих палатках, пока не кончалась еда и не затухал костер, а затем умирали в одиночестве. Все это изменила лошадь, ведь даже старики могут ездить верхом. Я родилась в счастливые времена. У нас всегда было вдоволь жирного мяса, мы много пели и танцевали в наших селениях. Сердца наших людей тогда были легкими, как перышки".
       Чем большим количеством лошадей владело племя, тем богаче и удачливее были его люди. Лошадей с удовольствием выменивали белые люди из торговых постов, давая за них ружья, боеприпасы, табак, алкоголь и другие товары. Кроу при обмене на товары оценивали своих лошадей от 60 до 100 долларов каждую, а черноногие -- от 20 до 60 долларов. Эдвин Дениг писал: "Огромную часть времени каждое племя тратит на то, чтобы охранять своих лошадей или пытаясь захватить их у своих врагов... Эти люди живут в постоянном страхе потерять всех лошадей, которые являются их единственным богатством... Без лошадей индейцы не могут поддерживать свои семьи охотой. Их выбор невелик -- либо иметь их, либо голодать". Бывали случаи, когда враги угоняли практически всех лошадей общины, тем самым лишая ее возможности кочевать с места на место. Без них охота на бизонов, нападение на врага, месть, преследование, а также бегство от врагов со всем скарбом были невозможны, что ставило под угрозу существование племени.
       Первые лошади были завезены в Америку испанскими конкистадорами. Где бы впервые ни появлялись мистические собаки, как позднее назвали лошадей индейцы сиу, они вызывали у коренных американцев удивление и ужас. Среди пауни существует предание, что их предки приняли всадника на коне за единое животное о двух головах. К чести пауни, они быстро разобрались в своей ошибке, выбив всадника из седла выстрелом из лука. Индейцы вскоре поняли, какие преимущества дает им новое животное, и стали превосходными наездниками. Первые шаги на этом поприще, однако, были весьма непростыми. Племена Скалистых гор, позднее ставшие одними из лучших коневодов на североамериканском континенте, сперва обучались верховой езде следующим образом. Один человек медленно вел коня на поводу, а другой, боясь свалиться наземь, восседал на коне, держа в обеих руках по длинному шесту и опираясь на них по ходу движения.
       Индейские лошади отличались от больших породистых лошадей, появившихся на Равнинах с приходом американцев. Вислизенус так описывал их: "Они не отличаются большим ростом и редко бывают красивыми, но очень быстры и выносливы, поскольку не знают другой пищи кроме травы. По этой причине индейские лошадки более приспособлены к длинным путешествиям, чем американские лошади, которые обычно худеют, питаясь обычной травой. Несмотря на это, индейцы и белые более предпочитают американских лошадей, потому что они крупнее и красивее, а когда привыкают к дикой жизни, значительно превосходят индейских скакунов". Полковник Де Тробрианд в 1867 году сообщал: "Индейская лошадь может без остановки покрыть расстояние от 60 до 80 миль за время от рассвета до заката, в то время как большинство наших лошадей устают после 30 или 40 миль пути".
       У воинов каждого племени были свои предпочтения и суждения относительно того, каким должен быть их боевой конь. По мнению индейцев, помимо всего прочего, очень важна была масть лошади, поскольку она говорила о скоростных качествах, которым в условиях постоянных боевых действий отводилась первостепенная роль. Наиболее ценимой мастью у воинов черноногих были "пинто". Многие мужчины очень гордились своими "двухцветными" скакунами. Пинто признавались лучшими скакунами практически во всех племенах, поскольку, как полагали многие краснокожие, смешение мастей свидетельствовало о смешении в одном животном лучших характеристик всех лошадей. Однако Элис Мэрриот сообщала, что кайовы считали "пинто" женскими лошадьми. Неперсе предпочитали белых и крапчатых (аппалуса) животных и ценили их в два-три раза дороже всех остальных. Кайова-апач скорее бы выбрал в качестве боевого коня лошадь рыжей масти, чем вороной. Подобные суждения были свойственны не только индейцам Великих равнин, но и жителям других районов. Например, чирикауа-апачи Юго-Запада считали лошадей белой масти самыми медлительными, а вороных, напротив, быстрыми и наиболее пригодными для войны. А хикарийя-апачи полагали, что вороные кони с белым пятнышком на лбу отличались умом, скоростью и силой и никогда не уставали в бою. Кроме масти, учитывались и другие факторы. Сиу говорили, что наиболее выносливы кастрированные кони, довольно хороши бывают некоторые кобылы, в то время как жеребцы таким качеством не обладают. Воин команчей лишь в крайнем случае ездил верхом на кобылице, а в битву отправлялся только на жеребце, и ни при каких обстоятельствах не сделал бы этого на кобыле. Полковник Додж отмечал, команч "никогда не будет держать жеребца, если он не пинто".
       Скаковые лошади, называемые боевыми, применялись только в бою и на охоте, им уделялось особое внимание. В поход воин ехал на обычной лошади. Скаковую вел на поводу, пересаживаясь на нее только перед атакой. Лошадей обучали различным приемам, которые могли пригодиться на войне или на охоте. Например, очень важно было заставить животное спокойно стоять рядом с хозя­ином и не убегать, когда он спешивался во время боя. Если лошадь убегала, воин мог погибнуть от рук врагов. Обучение происходило следующим образом. Воин на скаку останавливал коня и соскакивал, держа в руках накинутую на шею животного веревку. Если конь делал шаг, воин с силой, резко дергал веревку, причиняя ему боль. Через некоторое время конь приучался стоять рядом с хозяином и не отходить от него даже во время яростного боя. Кроме того, находясь на равнине, индеец зачастую вставал ногами на спину своего коня, чтобы осмотреть окрест­ности, в этом случае также было необходимо, чтобы животное стояло не двигаясь. Пиеганы приучали лошадей пить по команде, издавая частые цокающие звуки языком. Если лошадь отказывалась пить и мотала головой, воин знал, что вода не подходит для питья и он должен поискать другое место. Три Теленка, блад-пиеган, вспоминал, что некоторые кроу могли заставить лошадей кататься в траве после водопоя, если хозяин хлопал себя ладонями по бедрам. Команчи тренировали лошадей показывать ушами опасность. Если в окрестностях появлялось какое-либо животное, лошадь попеременно поводила своими ушами. Если появлялся человек -- скакун поводил обоими ушами вперед. По словам команчей, это спасло многие жизни. Представители переселенных на Великие равнины восточных племен приучали боевых коней стоять спокойно, когда верховой воин стрелял из ружья. Они возили с собой две длинные палки, которые упирали в землю, скрещивали и клали на них дуло длинного ружья, чтобы выстрел был более метким.
       Многих белых современников восхищало умение краснокожих воинов на полном скаку управлять своими лошадьми без уздечки. Ларок в 1805 году писал, что на большинстве лошадей кроу можно доехать в любое место без уздечки: "Стоит только легко наклониться в одну или другую сторону, как они тут же поворачивают в ту сторону, в которую вы наклонились, и будут кружить до тех пор, пока вы вновь не примете прямое положение". Кроме того, коня приучали следовать за убегающим зверем или врагом. Джошуа Батлер, проведший несколько лет среди кайовов, команчей, вичитов и кэддо, смог лично убедиться в этом. Он часто читал,  что тренированная индейская лошадь будет преследовать дичь подобно собаке, а потому решил проверить это, если представится возможность. По пути домой из кайовского лагеря он наткнулся на горного волка. Батлер отпустил поводья и ладонью ударил лошадь по крупу. Более мили она галопом мчалась за волком, "всю дорогу держась в пределах ружейного выстрела" от жертвы. Оказалось, что Батлеру действительно не было необходимости управлять ею во время погони. Следует напомнить, что боевыми лошадьми у индейцев были именно те скакуны, которых использовали для бизоньей охоты, а потому такие же приемы применялись и во время преследования бизонов, и при погоне за вражескими воинами.

    Глава 2
    Война в жизни индейцев

       Война не могла не отразиться на социальных, церемониальных и экономических сторонах жизни индейцев Равнин. Она не была делом лишь одного какого-то класса или только представителей мужского пола. Она касалась каждого члена племени от рождения до смерти. Девочки, так же как и мальчики, зачастую получали свои имена в честь военных подвигов прославленных бойцов. Женщины танцевали со скальпами, восхваляя деяния родственников, а их плач над телом погибшего родича был наиболее эффективным средством для организации карательного похода. Большая часть общеплеменных церемоний была так или иначе связана с войной.
       Многие исследователи высказывали предположение, что индейская война несла в себе определенный игровой момент, приводя два основных довода:
       1) система подвигов, где убийство врага ценилось не высоко;
       2) незначительные потери даже в крупных сражениях.
       Стэнли Вестал отмечал, что кровопролитие и убийство не было для индейца главной целью схватки. Воин, если только он не отправлялся в поход, чтобы отомстить за убийство соплеменника, или не сражался, защищая свою семью, делал из войны некую "игру на публику". Он дрался не столько ради того, чтобы нанести урон врагу, сколько ради показа всем своей доблести. Другой исследователь отмечал, что индейская война "трансформировалась в великое игрище, в котором подсчет "ку" на враге часто брал верх над его уничтожением". Проведенный автором данной книги анализ различных столкновений отвергает эту идею, как один из многочисленных мифов, окружающих историю индейских войн. Во-первых, даже несмотря на градацию подвигов, воины всегда стремились убить врага и при благоприятных обстоятельствах никогда не отказывали себе в этом удовольствии, о чем свидетельствуют многочисленные рассказы и воспоминания участников тех далеких событий. Во-вторых, минимальные потери в жестоких боях, по мнению автора, свидетельствуют лишь о великолепной выучке краснокожих бойцов. В защиту этого утверждения говорят битвы с американскими солдатами, чья система подвигов кардинально отличалась от индейской и чьей единственной целью было уничтожение противника. Однако и в этом случае даже при крупномасштабных сражениях потери индейцев, как правило, составляли не более 1-3 десятков воинов. Нападения кавалерии на спящие лагеря краснокожих, во время которых гибло много людей, также, как это ни покажется странным, подтверждают данное утверждение. Во время таких нападений воины бросались на защиту убегающих женщин, детей и стариков, но процент погибших мужчин всегда был минимален, а женщин и детей едва ли можно причислить к боеспособной силе племени. При анализе различных столкновений обращают на себя внимание многочисленные ситуации, в которых воин в одиночку бросался в гущу врагов, скакал вдоль рядов сотен стреляющих в него противников и т.п., оставаясь при этом в живых. Индейцы объясняли такие феномены наличием магической силы, но разгадка кроется именно в том, что индеец был высококлас­сным бойцом, с которым, по словам многих американских офицеров, мало кто мог сравниться.
       Многие участники сражений с краснокожими сообщали, что наиболее агрессивными бойцами были юноши от 16 до 25 лет. Рэндолф Мэрси в 1850-х годах отмечал, что на Равнинах даже при не предвещающей неприятностей встрече с молодыми воинами стоит быть особенно внимательными и всегда держаться настороже. Причина этого заключалась в том, что слишком многое в социальной жизни племени зависело от военных заслуг, и молодой человек, не проявивший себя на тропе войны, был никем. Стремясь завоевать общественное признание, молодые воины не раздумывая бросались на самые опасные участки боя, совершая подвиги или погибая. В то же время мужчины среднего возраста, уже добившиеся определенного положения в племени, обычно резко отходили от участия в военных действиях. Оба эти факта -- агрессивность и некоторая показушность в действиях молодежи и отход от военных действий мужчин после 35-40 лет -- достаточно широко освещены в научной литературе. При этом этнографы и историки не увязывают их в единое целое. По мнению автора, данные факты ясно показывают связь между системой подвигов и продвижением человека по социальной лестнице. Именно совершение конкретных подвигов открывало молодому воину путь к тем или иным племенным институтам -- воинским обществам, предводительству военных отрядов, лидерству в общине или племени. Справедливости ради стоит отметить, что для юноши из богатой семьи этот путь в некоторой мере был более простым. Например, его семья могла купить для него место в одном из лидирующих воинских обществ, но, если на его счету не было достаточного количества боевых подвигов, он не мог рассчитывать на роль вождя общины или племени. Следует понимать, что для достижения определенного положения в обществе от индейца требовалось не просто проявить себя на войне, но и совершить ряд конкретных подвигов. Безрассудная молодежь, недавно ступившая на тропу войны, при любой возможности старалась пополнить свой невеликий список заслуг тем или иным подвигом, дававшим им в социальной жизни право претендовать на определенное положение в воинском обществе, общине или племени. Молодые воины в бою разыгрывали "спектакль", быстро перемещаясь с места на место, издавая боевые кличи, эффектно атакуя врагов и бросаясь в самые горячие места сражения. Каждый из них знал, что, если его деяния не будут на устах всего племени, он не сможет стать влиятельным человеком. Подобные действия молодых бойцов могли показаться белому наблюдателю некой замысловатой игрой, но суть их заключалась в ином.
       Путь молодого воина был долог и непрост. Следуя ему, он должен был выполнить определенную программу. Например, юноша кайовов, подобно молодым людям из других племен, начинал свою карьеру в возрасте 15-16 лет. В первом походе он выполнял роль прислуги для старших воинов. Годам к 20, а иногда и в первом походе, он совершал какой-либо подвиг и переходил в разряд катайки -- людей, участвовавших в боевых действиях и отличившихся в них. С этого момента он мог вступить в одно из воинских обществ более высокого ранга. В дальнейшем в зависимости от боевых успехов укреплялось и его положение в племени. Если ему удавалось стать заметной фигурой, он мог перейти в разряд тойопки -- предводителей военных отрядов, это обычно происходило годам к 30. С ростом его успехов и влияния все больше бойцов готовы были присоединиться к нему, и он начинал руководить крупными экспедициями. Рангом выше катайки стояли катайсопан -- люди, совершившие не менее четырех величайших подвигов и принимавшие участие во всех типах военных действий. К четырем величайшим подвигам относились: посчитать первый "ку"; атаковать врага, прикрывая отступление соплеменников; спасти соплеменника от атакующих врагов; в одиночку атаковать лидера вражеского отряда, пока не начался всеобщий бой, что было равноценно самоубийству. С этого момента индеец мог быть принят в общество каитсенко, в котором состояло ограниченное число величайших воинов племени. Когда мужчина, выполнив необходимую программу, добивался высокого положения, он мог отойти от военных дел и принять активное участие в социальной жизни племени. Еще Эдвин Дениг в 1854 году отметил тот факт, что достигший высокого положения ассинибойн не только редко хвалился своими подвигами на публике, но и знаки отличия носил лишь во время самых важных племенных собраний и церемоний.
       Индейцы Великих равнин никогда не вели войн на полное уничтожение противника. А потому их так удивляла тактика американской армии, постоянно идущей по их следу. Если ситуация была крайне рискованной, опытный воин чаще всего уходил от нее, разумно полагая, что вполне может дождаться дня, когда его враг окажется в более беззащитном положении, чем сегодня. Для отряда, даже довольно крупного, было почетнее вернуться с одним-единственным вражеским скальпом, не потеряв при этом никого из своих бойцов, чем убить дюжину врагов, потеряв одного.
       Основными целями индейской войны были: нанесение наибольшего урона противнику с наименьшим риском для себя; захват добычи, которой обычно являлись лучшие лошади; защита своих охотничьих угодий. Среди мотивов каждого воина можно выделить четыре основных: военная слава, оказывавшая огромное влияние на положение мужчины в племенном сообществе; добыча; месть; защита своего народа и охотничьих угодий.
       Амбиции мужчины-индейца сводились к своего рода соревнованию с соплеменниками и противниками. Воин желал вызывать восхищение и у тех, и у других, пользоваться авторитетом в племени и превосходить мужчин-соплеменников в количестве убитых врагов, угнанных лошадей, совершенных героических деяний, владеть лучшими скакунами, иметь много жен и хорошее, наполненное всем необходимым жилище. Дух индейского лагеря был таков, что молодежь, отправляясь в военный поход, думала о тех счастливых мгновениях, которые им предстоит испытать. По мнению Гриннела, их отношение к сражениям в чем-то напоминало отношение современного охотника на крупную дичь к преследованию опасной добычи. Такой подход к войне, несомненно, проистекал из системы подвигов, существовавшей среди всех равнинных племен.
       Антрополог Ральф Линтон отмечал, что война была основным видом деятельности мужчин, а также главной движущей силой всей индейской культуры. Красивый Щит, шаманка кроу, вспоминала: "Когда не нападали наши враги, на них нападали наши воины, а потому всегда кто-нибудь где-то сражался. Мы, женщины, иногда пытались остановить своих мужчин от походов против врагов, но это было все равно что говорить с зимней вьюгой". Примечательны слова, сказанные вождем команчей в конце XVIII века, после того, как они заключили мирный договор с испанцами. Узнав, что Новую Мексику посетила делегация липанов с целью заключения мира, он попросил испанцев отказать им, иначе у команчей не останется врагов, с которыми можно воевать, и его воины станут изнеженными и женоподобными. Один из стариков так объяснял значение войны для индейцев: "Они, те воины, не были заинтересованы в нанесении врагам сокрушительного удара -- они были заинтересованы лишь в том, чтобы доказать, как сильны они были... Война была вызовом -- вызовом себе и возможностью доказать свою значимость и необходимость себе и другим. Но она также была и вызовом врагам, давая возможность им узнать, что мы были там и не боялись их. Отношение врагов к нам было таким же".
       Стэнли Вестал отмечал: "Страсть к престижу была огнем, который поглощал их сердца, и на этом было по­строено все их общество. Для них престиж был всем, и завоевать его можно было на тропе войны". Жизнь мужчины концентрировалась вокруг военных рейдов и набегов. Детям с юного возраста внушали, что смерть в бою, помимо того, что сама по себе почетна, также защищает человека от всех неприятностей, которые ожидают стариков. По словам одного из черноногих, "война была лучшим способом для юноши сделать себе имя".
       Человека трусливого или ленивого презирали, его жизнь была полуголодной и трудной. Например, у черноногих во время перекочевки бедным семьям для перевоза поклажи лошадей давали родственники, вожди или амбициозные люди, желавшие посредством своих поступков привлечь сторонников. Если семья обеднела, потому что ее лошадей угнали враги или они погибли от зимних метелей, у нее не было проблем. Но если человек был таковым из-за лени или трусости и не предпринимал попыток поправить своего положения, не присоединялся к военным набегам, ему отказывали со словами: "Пусть идет пешком". Это должно было заставить его задуматься. Художник Джордж Кэтлин однажды едва не лишился своих многочисленных работ, написанных в поселении манданов, когда попытался нарисовать портрет одного из местных щеголей. По словам художника, в поселении жило несколько таких людей. Они никогда не охотились на опасных зверей и не ходили в военные походы, будучи людьми трусливыми. Каждый день вышагивали по деревне, разодетые в лучшие одежды, которые, однако, были сшиты из шкур безопасных животных. В их одеянии не было ни скальпов, ни когтей медведя гризли. "Вожди и воины ни во что не ставят этих чистоплотных и элегантных джентльменов... все племя называет их старухами, или заячьими душами". Но они были столь живописны, что художник не мог отказать себе в удовольствии написать портрет одного из них. Едва он начал рисовать, в его жилище вбежал переводчик и взволнованно сообщил Кэтлину, что он нанес вождям величайшее оскорбление, нарисовав такое ничтожное существо. "Если вы изобразите его на холсте, вы должны тотчас уничтожить их портреты, -- сказал переводчик. -- У вас просто нет выбора, мой дорогой сэр".
       Для достижения положения в индейском обществе недостаточно было быть только храбрым -- богатство, за­ключенное в лошадях, магических амулетах и т.п., делало человека не только самостоятельным и независимым, но и давало возможность проявлять благородство по отношению к нуждающимся и тем самым завоевывать сердца последователей. Отсюда видно, насколько важен был экономический мотив войны.
       Существовало три основных способа пополнения сво­его табуна: покупка, поимка диких лошадей и воровство у других племен. Покупка требовала материальных затрат. Диких лошадей было довольно мало, а, кроме того, ловля даже одного мустанга требовала большого искусства и определенной удачи. Своровать индеец мог сразу несколько голов. Помимо этого, в отличие от мустанга, уведенная лошадь практически наверняка была объезжена. Опытный боец из племени шайенов Маленький Волк говорил: "Существует мало деяний, которые были бы такими же почетными, как кража лошадей у наших врагов". Кража лучших вражеских скакунов не только повышала статус и состояние воина, но и делала племя богаче и сильнее, а врага слабее.
       Одним из серьезных стимулов для присоединения к набегу была бедность, ведь в результате успешного предприятия можно было поправить свое незавидное положение. Не случайно многие, наиболее активные конокрады черноногих происходили из бедных семей. Показательна ситуация, в которой отец юноши из племени кри отговаривал того от присоединения к военному походу. Он пытался остановить сына, говоря, что их семья богата, у него вдоволь прекрасных коней, ему не нужно "словно бедняку рисковать ради них своей жизнью".
       Еще одним доказательством важности экономического аспекта войны являлись племенные предпочтения. Например, пауни совершали больше набегов на южные племена -- команчей и кайовов, чем на северные, потому что те владели большими табунами и их лошади были лучше. Черноногие предпочитали отправляться в набеги против кроу и племен Скалистых гор, а против ассинибойнов и кри, не имевших достаточного количества хороших коней, ходили только мстить. Кроу редко отправлялись в походы против ассинибойнов -- только в случае необходимости отомстить за гибель соплеменников. Их основными целями были сиу и черноногие, владевшие большими табунами лошадей. Многие племена не хотели воевать с ассинибойнами и причина тому была экономической -- с них нечего было взять.
       В военном походе индеец мог также захватить оружие, пленников, талисманы и церемониальные трубки, представлявшие для краснокожих большую ценность. А во время нападений крупных отрядов на лагеря противника -- одежду, меха, запасы пищи и шкур. Даже при проникновении во вражеский лагерь воин мог отвязать щит, висящий на шесте у палатки, и взять его. Брошенные врагами вещи и оружие победители подбирали и после боя. Военные трофеи оставляли себе и выставляли напоказ на парадах и плясках. Захват в плен американ­ских и мексиканских женщин и детей и их последующая перепродажа белым торговцам была на протяжении XIX века отдельным и весьма доходным бизнесом команчей. Порой военные отряды возвращались в свои лагеря с десятками пленников, за каждого из которых торговцы выплачивали выкуп товарами на сумму от 50 до 200 долларов. Справедливости ради следует отметить, что этот бизнес был свойствен только команчам. Еще одной отличительной их чертой были угоны скота, который они захватывали в огромном количестве на территории США и продавали в Мексике.
       Но не только амбиции и добыча вынуждали воина браться за оружие. В начале XIX века один из белых путешественников писал: "Каждое племя имеет своих извечных врагов, за чьи обиды должно мстить кровопролитием. Их война редко ведется открытыми атаками или битвами. Вместо этого они выслеживают друг друга, пока одной из сторон не удается неожиданно напасть и вырезать другую. Атакуя, они издают страшный пронзительный крик, называемый военным кличем. С убитых сдирают скальпы". Берландиер отмечал: "Другой мощный мотивирующий фактор в их войнах -- жажда мести. Этими людьми (индейцами. -- Авт.) скорее движет инстинктивная ярость диких зверей, чем человеческое чувство гнева. Их отцы внушают им идеал мщения с младенчества... Жажда мести сподвигает их совершать карательные рейды, занимающие большую часть жизни. Каждый из друзей убитого врагами мужчины старается начать одну из таковых личных войн. Друг возглавляет отряд мстителей, а его участники с энтузиазмом следуют за ним. Вожди потворствуют этим рискованным вылазкам, которые поддерживают боевой дух среди людей. В действительности, сами вожди часто подстрекают их".
       Месть за гибель соплеменника от рук члена другого племени была основным мотивом рейдов за скальпами. Кроме того, по словам индейцев, эти действия ставили целью отбить у противника охоту совершать подобное в будущем. Но, несмотря на частые заявления краснокожих о превентивности рейдов, чем серьезнее были потери противника, тем сильнее оказывался ответный удар. Рэндолф Мэрси отмечал, что индеец "не знает прощения, и оскорбление может быть смыто только кровью". При этом весьма примечательно замечание Вильяма Гамилтона: "Имейте в виду, и это касается всех племен, несмотря на противоположные замечания некоторых авторов, мало знакомых с характером индейца, и равнинного, и горного, -- индеец никогда, ни на мгновение не считает себя агрессором (курсив мой. -- Авт.). Для него достаточно того факта, что погиб кто-то из его соплеменников". О справедливости этого высказывания свидетельствуют многочисленные факты. Существует много историй о том, как начинались войны после гибели одного из воинов, пытавшегося выкрасть лошадей у племени, с которым его народ был в мире. Соплеменники погибшего особо не утруждали себя размышлениями о том, насколько справедливо был наказан конокрад. Была пролита кровь, а этого до­статочно, чтобы собрать отряд мстителей и отправиться в поход.
       Большинство исследователей отмечает, что рейды за скальпами были более распространены в первой половине XIX века, тогда как во второй преобладающим мотивом военных походов стали набеги за лошадьми. Но во время набегов конокрадов часто убивали, что заставляло воинов браться за оружие и мстить за потери. Этот замкнутый круг нашел очень точное отражение в словах шаманки кроу по имени Красивый Щит: "Не важно, чья сторона выиграла тот или иной бой -- мы или враги, проигравшие всегда находили возможность нанести ответный удар. Именно из-за желания свести счеты наши мужчины постоянно сражались с врагами, и именно из-за этого желания в лагерях постоянно были люди, скорбящие о павших".
       Сиу по имени Стрелок говорил, что достойный мужчина "храбр, чтобы защитить себя и других... Он добр ко всем, особенно к бедным и нуждающимся. Племя смотрит на него, как на своего защитника, и от него ждут, что он будет щитом для женщины". В этой, казалось бы, достаточно простой фразе очень хорошо отражен менталитет краснокожих. По мнению автора, очень важным является понимание устройства индейского общества, где понятие защита в первую очередь распространялось на свою семью, имущество, общину, племя, основной источник пропитания (бизоны), и лишь в последнюю очередь -- на племенные земли. Концепция племени очень четко отражена на примере омахов. Слово уките имело в их языке два значения -- глагол "сражаться" и существительное "племя". Фрэнсис Лафлеш высказал мнение, что существительное произошло именно от глагола, что дает представление о сущности племенной формации. Слово "сражаться" применялось только для обозначения схваток с внешними врагами, где можно было завоевать боевую славу. Стычки, даже кровавые, во время ссор между омахами обозначались другими словами, и никаких заслуг в них не присуждалось. Тем самым оба значения "уките" подразумевали объединение родственных друг другу людей, которые должны защищаться вместе.
       Один из современников писал, что индейцы считают дичь, находившуюся на их территории, собственностью и "весьма ревностно относятся к появлению на них чужих охотников, для которых столкновение с ними (хозяевами. -- Авт.) часто бывает фатальным". Вторгшийся враг представлял потенциальную опасность не возможностью закрепиться на привычной для племени территории, а последующими набегами и рейдами на оказавши­еся в окрестностях общины, а также использованием и соответственно сокращением дичи и пригодных для корма лошадей пастбищ. И хотя при сборе превентивного отряда могли звучать такие слова, как изгнать, смысловое значение их заключалось в понятии отогнать от себя на безопасное расстояние, но никак не очистить от врагов принадлежавшие нашему племени земли. Один из белых торговцев, проживший среди индейцев долгие годы, в середине XIX века писал: "Ни одно из этих равнинных племен не заявляет особых прав на какую-либо ограниченную территорию... Если дичь исчезала, они имели право охотиться на нее на любых землях своих врагов, где они смогут защитить себя. Им нужна не земля, а источник пропитания". Более того, из истории договорных взаимоотношений с евро-американцами видно, что понимание принадлежности земель тому или иному племени некоторое время было мало доступно для краснокожих обитателей Равнин. Подписывая первые договоры о продаже земли, они зачастую руководствовались лишь желанием получить обещанные подарки в обмен на отказ появляться в определенном районе.
       Тем не менее каждое племя занимало более-менее определенную территорию, которая, однако, четких границ не имела. Многие земли считались нейтральными и оспаривались сразу несколькими племенами, что приводило к жестоким столкновениям между ними. Даже между различными группами внутри племени или союзными племенами не всегда были установлены границы. В период договоров с правительством США из-за этого возникали недоразумения -- одно племя "продавало" земли, на которое претендовало другое. На протяжении всего XIX века племенные территории постоянно менялись в результате усиления или ослабления тех или иных племен. Индейцы никогда не вели политических войн, преследующих цели захвата чужих земель. Если дичь на занимаемой ими территории по каким-то причинам исчезала, они, если полагали, что смогут защитить себя, мигрировали на земли, занимаемые соседними племенами, в результате чего между ними происходили столкновения. Иногда племена создавали союзы, позволяющие охотиться на землях друг друга и совместно отбиваться от врагов. Миграции бизоньих стад, доступ к огромным табунам лошадей и белым торговцам приводили к проникновению на чужие земли и вытеснению более сильными племенами более слабых. Примером может служить изгнание черноногими шошонов с Северных равнин в Скалистые горы, а также длительная война, а затем полный разгром и изгнание падуков (равнинных апачей) команчами в середине XVIII века. Сиу, ставшие впоследствии типичными равнинными индейцами, впервые появились на Равнинах только в послед­ней четверти XVIII века, вытесняемые с востока сильными алгонкинскими племенами. Сперва сиу приходили к селениям арикаров, манданов и хидатсов небольшими, разрозненными и нищими группами, но к 1800 году они уже владели огромными табунами лошадей и могли выставить сотни воинов. Слухи о богатстве сородичей на Равнинах привлекали к ним новые группы сиу с востока, и в начале XIX века это племя стало одним из самых могучих народов Великих равнин. Их постоянно возраста­ющая численность вела к необходимости расширения паст­бищ и охотничьих угодий. Однако захват чужих территорий не был целенаправленной и организованной политикой сиу, а представлял лишь периодические вторжения на чужие земли и вытеснение с них живших там племен. При этом не было и не могло быть централизованного управления вторжением, поскольку оно никогда не было свойственно равнинным народам. Лишь с середины XIX века индейцы начали постепенно понимать необходимость защиты своих территорий, что в результате привело к многочисленным войнам с правительством США.
       Несмотря на повсеместные утверждения современников и последующих исследователей о минимальных потерях индейцев в войнах, количество мелких стычек и крупных столкновений было столь велико, что в сумме ежегодные потери племен нередко оказывались огромными. Картина, рисуемая многочисленными исследователями, создает впечатление, что индейская война была не более чем игрой, пусть даже со смертью. Но это иллюзия. Индейцы не могли позволить себе превращать своих мужчин в "пушечное мясо", как это было принято в европейских армиях -- даже небольшие потери в межплеменных стычках для многих племен относительно их численно­сти оказывались весьма чувствительными. Например, Де Смет в 1845 году писал, что в двух схватках с плоскоголовыми на западе черноногие потеряли 21 воина, кри на востоке убили 27 человек и увели очень много лошадей, а кроу на юге практически полностью вырезали целую общину пиеганов Короткие Шкуры, состоявшую из 50 семей (не менее 250 человек). Следует заметить, что Де Смет упомянул только крупные столкновения. Дениг в 1856 го­ду писал, что в войне между кроу и черноногими ежегодно с каждой стороны в результате набегов и рейдов погибает более 100 человек, а если происходят серьезные столкновения между крупными силами, то в них потери каждой из сторон могут составлять от 50 до 100 человек. Ежегодные потери в войне между черноногими и ассинибойнами составляли не менее 40-60 мужчин с каждой стороны. Потери других племен в межплеменных войнах также были значительными. По данным Сэмуэла Эллиса, только за 4 месяца -- с 1 марта по 1 июля 1843 года -- пауни потеряли от рук врагов около 250 человек. Дениг сообщал, что в войне сиу с пауни и арикарами редкое лето проходит без того, чтобы воины сиу не привозили в свои лагеря множество скальпов этих врагов. "Да и в любое другое время года коротки были периоды затишья, когда не проводились пляски со скальпами, а по селению не разносилась монотонная военная песнь, сопровождавшаяся причитаниями тех, чьи друзья пали в битве. Их враги, тем не менее, тоже не ленились. Не проходило и нескольких ночей, чтобы они не увели у сиу лошадей или не убили кого-нибудь из них вблизи лагеря".
       Войны приводили к серьезному дисбалансу в численности мужчин и женщин в индейских племенах. Льюис Морган отмечал, что соотношение взрослых женщин и мужчин у шайенов в 1860 году было пять к одному. Он же в 1862 году писал: "Соотношение численности женщин и мужчин у черноногих составляет три к одному из-за гибели воинов в битвах".
       С появлением на Равнинах евро-американцев индейцы столкнулись с противником, тактика и цели войны которого полностью отличались от привычных им. Индейцам была незнакома война на полное уничтожение противника, и, как уже отмечалось выше, даже крупный военный отряд часто удовлетворялся лишь парой враже­ских скальпов и возвращался домой с чувством выполненного долга. Индейцы никогда не преследовали разбитого врага, чтобы добить его полностью. Если враги обращались в паническое бегство, воины гнались за ними 5-10 миль, убивали тех, кого удавалось нагнать, после чего разворачивали лошадей и с победными песнями возвращались. Серьезными потерями считалось, если погибало человек 20. Потери в 40-50 человек были катастрофой, и племя надолго впадало в траур. Это не сложно понять, если провести простой подсчет -- средняя численность равнинных племен составляла около 3-4 тысяч человек, из которых количество воинов не превышало 600-900.
       Первые столкновения с американскими солдатами сразу же показали индейцам, что перед ними новый жестокий противник, готовый все смести на своем пути. Индейцы яростно сопротивлялись, и военные кампании против враждебных племен держали их в постоянном напряжении. В отличие от индейцев, белые солдаты не пытались показывать свою удаль в бою -- их целью было убить как можно больше врагов. Кроме того, на место погибших солдат вставали новые, тогда как индейцам негде было искать новобранцев. Воины, обремененные семьями и не обладавшие современным оружием, могли противопоставить белым захватчикам лишь смелость и умение. Основной проблемой американской армии было найти кочу­ющие лагеря противника. Со временем власти осознали, что победить воинов Равнин гораздо проще, если использовать против них индейских союзников. Индейцам достаточно долго удавалось противостоять американской армии, но к концу 1870-х годов войны на Равнинах были закончены, а индейцы разбиты и помещены в резервации. Как ни странно, но важнейшей причиной поражения краснокожих оказалась не сила оружия бледнолицых, а полное истребление ими бизонов, являвшихся основным источником питания всех равнинных племен.
       Политика США по отношению к свободным племенам была крайне жесткой. Ее вполне можно выразить фразой, приписываемой генералу Шеридану: "Хороший индеец -- мертвый индеец". В отличие от канадских властей, которым удавалось добиваться своего более мягкими способами, американцы пытались решить проблемы военными кампаниями, что приводило к человеческим жертвам среди солдат и белого населения и огромным материальным затратам. Многие боевые офицеры прекрасно понимали это. Юджин Вэйр писал: "Гораздо дешевле кормить индейцев, чем воевать с ними". Весьма любопытно в этой связи высказывание генерала Митчелла, сделанное в 1864 году: "Хорошо известно, что содержание одного кавалеристского полка в полевых условиях обходится ежегодно в миллион долларов. В моем округе -- от Омахи до Южного перевала, расквартировано три полка, то есть на них тратится три миллиона в год... Я бы увел этих индейцев в резервации, разодел бы их в шелка, кормил бы жареными устрицами и снабжал бы карманными деньгами на игру в покер, а также давал бы им столько табака и виски, сколько бы они захотели. Благодаря этому у меня бы каждый год оставался лишний миллион долларов для моего маленького округа".
       Насколько бы ни были разумны вышеприведенные доводы двух боевых офицеров, оба исходили не из принципов справедливости, а лишь из выгоды тех или иных методов порабощения краснокожих жителей Великих равнин. В армейских рапортах индеец, как правило, вы­ставлялся коварным дикарем, всячески препятству­ющим продвижению цивилизации на "свободные" земли Запада. В этой связи интересно замечание одного из гражданских современников: "Я не считаю, что слово "коварный", обычно применяемое к индейским племенам, всегда справедливо. Мы едва ли можем сказать о племени, что оно коварно, если оно через своего вождя предупреждает, что не пропустит белых людей через свои земли. Можно только похвалить индейцев за мужество и прямоту, когда они говорят, что если переселенцы застрелят членов их племени, как это обычно бывало, они убьют их".
       Политика военного ведомства США по отношению к индейцам Великих равнин хорошо отражена в рекомендациях Рэндолфа Мэрси, написанных еще в 1850-х годах: "Единственная возможность заставить сих беспощадных (краснокожих. -- Авт.) флибустьеров бояться и уважать авторитет нашего правительства заключена в том, чтобы, едва они совершат проступок, перво-наперво наказать их, нанеся им такой удар, последствия которого они будут ощущать еще долгое время, показав им тем самым наше превосходство над ними в военном деле. Лишь тогда они станут уважать нас гораздо более сильно, чем когда их добрая воля выменивается на подарки". Следствием такой политики стали многочисленные карательные кампании и беспощадное истребление индейцев вне зависимости от пола и возраста. При любом нападении на лагерь "краснокожих дикарей" "благородный" американский солдат оставлял после себя трупы маленьких детей и беременных женщин со вспоротыми животами и снятыми с гениталий "скальпами". Сэнд-Крик, Вашита, резня черноногих на реке Мариас и многие другие "геро­ические деяния" американской армии против воинственных жителей Равнин в полной мере соответствовали рекомендациям Рэндолфа Мэрси и ему подобных. Оставленные при отступлении индейские лагеря полностью уничтожались вместе со всем имуществом, а захваченные табуны безжалостно расстреливались, ставя людей на грань голодной смерти. Военные действия американской армии разрушали привычный уклад жизни равнинных кочевников, вынуждая их принимать условия правительства или умирать, оставаясь свободными.
      

    Глава 4
    Понятие подвига у индейцев Равнин

       Понятие подвига и его моральная сторона у индейцев Равнин значительно отличались от взглядов европейцев, потому этот раздел крайне важен для понимания действий краснокожего на тропе войны. Лишь подробное изучение шкалы воинских ценностей и относительно гибкой градации подвигов дает возможность понять, что стояло за тем или иным поступком дикого воина Равнин в зависимости от внешних факторов и его племенной принадлежности.
       Убийство мужчины или женщины из враждебного племени оценивались практически равнозначно. Многочисленные утверждения о том, что определенные действия ценились особенно высоко, потому что исполнение их было сопряжено с особой опасностью, хотя и верны в целом, зачастую не выдерживают критики. Как это ни покажется странным, но данные свидетельствуют как раз о том, что для индейцев гораздо более важен был именно сам факт совершения определенного деяния, а не обстоятельства, при которых оно было совершено. Любая хитрость, дающая возможность нанести урон противнику, не подставляя себя, приветствовалась соплеменниками. Хорошим примером может послужить убийство черноногими членов мирной делегации кри весной 1869 года. Знаменитый вождь кри Маскипитун (Сломанная Рука) решил положить конец кровопролитной войне между племенами. Он отобрал десять человек, в числе которых были его сын и внук, и отправился вместе с ними в страну заклятых врагов. Обнаружив лагерь черноногих, храбрые кри сели полукругом на вершине ближайшего холма, и когда к ним подскакали воины черноногих, предложили им трубку мира. Кри знали, что черноногие легко могут перебить их, но полагались на их благоразумие. Но они не могли предположить, насколько коварен окажется враг. Здесь стоит упомянуть, что величайшим подвигом у черноногих считалось отобрать у противника оружие, особенно ружье. Верховный вождь черноногих Много Лебедей решил пойти на хитрость. "Я собираюсь отобрать все их ружья", -- хвастливо заявил он своим соплеменникам. Вскочив на коня, он подъехал к сидящим с трубкой мира кри, вытянув перед собой руки, что означало мирные намерения. Он сказал, что не вооружен, и если кри хотят заключить мир, то им следует отдать свое оружие. Маскипитун согласился, и через несколько мгновений Много Лебедей собрал все ружья. Затем он повернул коня и поехал прочь. "Вперед! Убейте их!" -- закричал он своим воинам, и множество вооруженных до зубов черноногих ринулось на беспомощных посланцев мира. Победители скальпировали трупы, сорвали с них одежды и, распевая военные песни, вернулись в лагерь. Миссионер Джон Макдугалл писал, что индейцы "изрубили старика (Маскипитуна. -- Авт.) на куски и, привязав его останки к хвостам лошадей, поскакали в свой лагерь". Черноногие были восхищены деянием вождя. Как сказал один из них: "Много Лебедей совершил свой величайший подвиг. Он был единственным в племени, кто когда-либо захватил сразу столько ружей -- более десяти за раз. Это был хороший бой, потому что в нем не пострадал никто из наших соплеменников". Индеец не только высказал всеобщее восхищение поступком вождя, но и назвал "боем" резню, в которой многочисленные воины огромного лагеря черноногих вырезали горстку безоружных людей, а Много Лебедей, совершивший "величайший подвиг", не подвергался абсолютно никакому риску. Безудержная храбрость черноногих никогда не ставилась под сомнение их белокожими и краснокожими врагами, но дело в том, что в убийстве безоружного или беспомощного врага, по индейским понятиям, не было ничего предосудительного. Напротив, сам факт того, что враги -- несомненно, не без помощи магической силы его духов-покровителей и амулетов -- попали в руки безоружными, не имея возможности причинить вред, только повышали статус предводителя. Предводителя, с которым без опаски можно отправляться в военные походы под защитой его магических сил.
       Одним из наиболее интересных и необычайных явлений в системе подвигов индейцев Равнин был "ку". Этот подвиг практически у всех племен оценивался наиболее высоко. Сиу, пауни, шайены, кроу и воины других племен нередко мчались к врагу наперегонки и ударяли его, даже не делая попыток убить или ранить.
       Обычно для подсчета "ку" индейцы использовали специальные шесты. По словам Гамилтона, эти "шесты сделаны в основном из ивы и достигают в длину от двух до трех метров. Кора счищается и дерево раскрашивается красной киноварью... Воины неизменно берут их с собой в бой, и когда противник падает, тот, кто коснется его, за­считывает "ку"  -- одно храброе деяние... Иногда с полдюжины индейцев ударяют (такими шестами. -- Авт.) одного и того же врага, и каждый засчитывает "ку".
       У всех племен на одном враге могли сделать "ку" сразу несколько воинов. Количество допустимых прикосновений у каждого племени было разным -- от двух до четырех, но самым престижным был первый "ку". У сиу, ассинибойнов, черноногих, арапахов, кайовов, кроу, хидатсов, манданов, арикаров и банноков обычай позволял посчитать четыре "ку" на одном враге, у шайенов и пауни -- три, а у команчей, омахов, ото и, вероятно, миссури -- всего два. Если врагу удавалось посчитать "ку" на воине, это считалось его неудачей и не делало ему чести. Кеннет Бордо, в чьих жилах текла кровь оглалов и брюле-сиу, рассказывал: "Если вы подскакали к противнику и коснулись его шестом или стрелой, это считалось великим подвигом. Если вы смогли приблизиться к вражескому воину и дотронуться до него, после чего вам удалось ускакать и остаться в живых, это говорило о вашей храбрости. Вы действительно совершили нечто стоящее. Но если этот человек был слишком крут для вас и, дотронувшись до него, вам пришлось его прикончить, на вас смотрели как на труса". Сделать "ку" на враге и остаться в живых было действительно очень сложно. Например, кроу Молодой Лохматый Волк за свою жизнь побывал в 70 военных походах, но первый подвиг совершил в возросте около 40 лет. Как правило, это действительно было сопряжено с огромной опасностью, и множество великолепных бойцов заканчивали жизнь именно при попытке посчитать "ку". Часто воин в одиночку под шквальным огнем мчался к сотне поджидавших его врагов, врывался в их ряды и ударял шестом или луком, считая "ку", после чего разворачивал коня и, уворачиваясь от ударов палиц, томагавков и копий, скакал прочь, осыпаемый вдогонку тучами стрел. Иногда ему удавалось выжить, иногда нет. Посчитать "ку" можно было также на мертвом враге. Во время боя соплеменники погибшего всегда пытались защитить его тело и вокруг него часто разгорались самые жаркие схватки, что также было чрезвычайно опасно.
       Жестких правил, регламентирующих, как, чем и при каких условиях следовало касаться врага, не было, и, несмотря на утверждения, что это деяние всегда показывало, насколько смел оказался воин -- "ку" на полном сил воине, слабой женщине или беспомощном старике, считались равнозначными. Кроу Красное Крыло, например, заработал свои первые "ку" благодаря смекалке и, вероятно, большому чувству юмора. Служа разведчиком в американской армии, он однажды сопровождал кавалеристов, преследовавших отряд враждебных сиу. Когда по­следние сдались, Красное Крыло, подобно белому офицеру, пожал каждому из пленников руку, а затем заявил соплеменникам права на первые "ку", поскольку первым из кроу коснулся врагов. И они были зачтены! Случай этот не был единственным. Рудольф Курц в октябре 1851 года записал в своем дневнике: "Дабы дать мне представление о том, с какой легкостью индейцы часто зарабатывают свои "ку", мистер Дениг поведал мне, как однажды, в те времена, когда сиу и ассинибойны были в войне друг с другом, отряд из шестидесяти воинов (сиу. -- Авт.) вошел в ворота (торгового поста -- Авт.), прежде чем он смог за­крыть их. По счастливой случайности, кроме замужних женщин (жен белых торговцев. -- Авт.), там находился только один ассинибойн -- мальчишка, которого он спрятал, заперев на ключ в маленькой комнатке, располагавшейся как раз над той, которую занимал я. Но секрет сей был вскоре раскрыт. Некая женщина проболталась одному из воинов, который тотчас примчался к мистеру Денигу и предложил ему в дар свое ружье и богато украшенную бизонью накидку, если тот позволит ему хотя бы пожать мальчишке руку. Он обещал не брать с собой оружия и даже желал, чтобы Дениг поприсутствовал при этом. Но последний отказал, сказав, что если он желает посчитать "ку", то ему следует поискать такой возможности в настоящем сражении". Оба вышеописанных случая, по мнению автора, хорошо иллюстрируют спорность индейских утверждений о том, что совершение "ку" считалось у большинства племен высшим подвигом из-за невероятной опасности, которой подвергался воин.
       Возможно, в ранний период эта военная заслуга регламентировалась более жестко, но к середине XIX века подсчет "ку" стал скорее неким формальным элементом бо­евых действий, чем реальным проявлением храбрости в наиболее опасной для жизни воина ситуации. Как верно заметил Роберт Лоуи: "Хотя коснувшийся врага первым заслуживал большего признания, чем тот, кто убил его, удача сопутствовала ему благодаря скорости его скакуна, а не его доблести или мастерству". Известен случай, когда опытный воин и мальчишка неожиданно атаковали шайена, отдыхавшего на краю своего лагеря. Отчаянный юнец поскакал за ним в самый центр лагеря -- в гущу врагов, надеясь посчитать первый "ку" в начинавшейся битве, но его умудренный опытом соплеменник сделал это первым, ударив кого-то из обитателей крайних палаток. Тем самым воин удостоился высшей чести, практически не рискуя, а едва выживший мальчишка не заслужил ничего. В другой ситуации воин посчитал "ку" на кроу, засевшем в пещере, спустив с вершины хребта веревку, и коснувшись ей ничего не подозревавшего врага. И здесь находчивый индеец заработал славу, не подвергая себя опасности, в то время как его соплеменники находились под обстрелом. "Ку" можно было посчитать и на мертвом враге, и кто убил его, значения не имело. Эти и другие подобные случаи показывают двойственность, существовавшую в индейском восприятии и понимании подвига. Реальной опасности во время боевых действий чаще подвергали себя стремившиеся приобрести известность молодые и малоопытные воины, в то время как люди среднего возраста были более осмотрительны.
       Члены каждого племени объединенного военного отряда считали на одном враге "ку" независимо от членов других племен, участвующих в той же схватке. Так, в бою, где с одной стороны участвовали шайены и арапахо, на одном враге могли посчитать семь "ку" (три "ку" шай­ены и четыре "ку" арапахо). Если воин нагонял двух врагов, скачущих на одной лошади, то одним ударом он мог посчитать сразу два первых "ку" на обоих противниках.
       "Ку" засчитывалось не только при прикосновении к врагу, но и при прикосновении к вражескому укреплению, например: к краю оврага, где засели враги; завалу; брустверу или военной хижине, которые сооружали члены вражеского отряда, чтобы переждать непогоду или переночевать. Воину, сумевшему во время атаки ударить вражеское типи, также засчитывалось "ку". Говорили, что таким образом он "захватил" типи, за что получал право воспроизвести его детальный орнамент на следующем новом типи, которое будет изготовлено для нужд его семьи.
       Во время набегов за лошадьми индейцы редко делали "ку", потому что цели отряда были иными и его участники старались избежать встречи с врагами. В действительности подсчет "ку" часто ограничивался схватками, где возможность получить добычу исключалась. Именно бои давали возможность показать свою храбрость, захватить ружье, щит или военный головной убор. Хотя кража привязанной у палатки лошади считалась военным подвигом высокой степени, она, например у черноногих, не шла в сравнение с выхватыванием ружья из рук врага. Однако в более поздние годы престиж, достигнутый в результате выполнения этих деяний и церемониального перечисления своих подвигов, затмевался престижем имеющегося богатства.
       К сожалению, приходится признать, что индейцы Равнин, несмотря на несколько десятилетий войн с таким жестоким противником, как армия США, до конца свободных дней так и не смогли осознать всей порочности практики подсчета "ку". Возможно, она и находила некое оправдание в межплеменных столкновениях, где противоборствующие стороны вели бой в крайне жесткой игровой манере, по одинаковым для обеих сторон правилам. В схватках с солдатами, основной целью которых было полное истребление врага, эта практика от боя к бою приводила к большим потерям и гибели наиболее храбрых воинов. Удивительно, но мысль об отказе от нее индейцам практически не приходила, и воины раз за разом продолжали кидаться под пули врагов и погибать, проигрывая сражения там, где были все условия для победы. Более того, те немногие, кто пытался убедить своих воинов начать воевать по-другому, натыкались на всеобщее непонимание. Даже такой признанный и пользовавшийся огромным авторитетом лидер сиу, как Бешеный Конь, призывавший к отказу от подсчета "ку", так и не смог добиться от своих воинов результатов.
       Помимо "ку", подвигами считались и многие другие воинские деяния. Для примера можно рассмотреть градацию подвигов у кроу, которая, согласно исследованиям Роберта Лоуи, предусматривала четыре основных подвига.
       1. Первый "ку" на живом или павшем враге рукой или предметом. По словам Желтой Брови, воин получал право носить волчьи хвосты, прикрепленные к пяткам мокасин, а по словам Серого Быка -- украшать человеческими волосами рубаху. Кроме того, воин мог полностью выкрасить в черный цвет накидку или рубаху. По словам Много Подвигов, самым почетным подвигом было сделать первый "ку" на живом, вооруженном враге. За каждый "ку" воин получал право носить в волосах орлиное перо. Если при этом он был ранен, перо окрашивалось в красный цвет, показывая, что он истекал кровью. Однако это считалось менее почетным, чем улизнуть невредимым. Два Леггина1 также сообщал, что первый "ку" считался величайшим подвигом, и за него воин получал право прикрепить к пятке мокасина хвост койота. Если он дважды совершал этот подвиг, то мог прикрепить по хвосту к каждому из мокасин.
       2. Отобрать лук или ружье у врага в рукопашной схватке. По словам Желтой Брови, воин получал право украсить свою рубаху хвостами горностая, а по словам Серого Быка -- право украшать волосами только рубаху. Кроме того, воин мог полностью выкрасить в черный цвет накидку или рубаху. Однако Два Леггина ставил этот подвиг на третье место.
       3. Увести лошадь, привязанную у типи врага. Два Леггина ставил этот подвиг на второе место. По его словам, об этом подвиге свидетельствовала завязанная узлом веревка, свешивавшаяся с шеи скакуна воина, и определенная раскраска этого животного.
       4. Быть предводителем в успешном набеге. По словам Желтой Брови, воин получал право украсить свои леггины бахромой из шкурок горностая или скальпов. По словам же Серого Быка -- украсить волосами свои мокасины и рубаху. Два Леггина не упомянул это деяние среди четырех высочайших подвигов.
       Человека, совершившего хотя бы одно из вышеперечисленных деяний, по данным Лоуи, называли прославившимся, и он мог претендовать на роль предводителя. В 1910 году в Лодж-Грассе жило всего два таких человека -- Магическая Ворона и Серый Бык, а в Прайоре всего несколько старых воинов, включая Колокольную Скалу и Много Подвигов. Самым "прославленным" среди кроу большинство индейцев считали друга вождя Много Подвигов -- Колокольную Скалу. Он отобрал у врагов пять ружей, увел не менее двух привязанных у типи лошадей, сделал шесть первых "ку" и был предводителем более чем в одиннадцати военных походах. Серый Бык, чья храбрость почиталась всеми, совершил не более трех деяний из каждой категории. Склон Холма не стал вождем только потому, что враги отбили у него лошадь, украденную им от вражеской палатки. Некоторые кроу говорили (например, Серый Бык), что в принципе все четыре типа деяния имели равную значимость, а Синяя Бусина отдал предпочтение предводительству и первому "ку". При этом Серый Бык считал заслуги Колокольной Скалы выше деяний Много Подвигов, несмотря на то, что последний сделал семь "ку" (против шести) и увел четырех лошадей (против трех). Он объяснял это тем, что Колокольная Скала на два раза больше был предводителем военного отряда.
       Лоуи указывал, что другие деяния, кроме указанных четырех, засчитывались как похвальные, и их тоже можно было перечислять на публике, рисовать на накидке и т.п. Но все они считались второстепенными. Однако приведенные им деяния кроу по имени Без Большеберцовой Кости показывают, что это утверждение не совсем верно. В 1907 году он перечислил свои подвиги в таком порядке:
       1) я захватил ружье;
       2) я захватил лук;
       3) я вел военный отряд, который убил врага;
       4) я был подстрелен;
       5) я убил лошадь;
       6) я застрелил мужчину;
       7) я привел домой десять лошадей;
       8) я ходил в военные походы около 50 раз;
       9) сиу преследовали меня, и я застрелил одного из них.
       Свое ранение, убийство врага и лошади противника он оценил выше, чем кражу лошадей. Несомненно, в данном случае большую роль играла ситуация, в которой был совершен тот или иной подвиг. Кроме того, Два Леггина определил четыре высочайших подвига несколько иначе: первый "ку"; увести лошадь от палатки врага; в бою отобрать у врага оружие; сбить врага наземь своей лошадью. По его словам, человек, совершивший все четыре подвига, мог украсить свою военную рубаху четырьмя полосами, вышитыми бисером или иглами дикобраза, -- две вдоль рукавов и две вертикально на груди.
       Из вышесказанного видно, что кроу, в отличие от большинства равнинных племен, не считали снятие скальпа делом, заслуживающим упоминания. Однако Эдвин Дениг сообщал, что величайшим знаком воинских заслуг бойца кроу была бизонья накидка, отороченная бахромой из вражеских скальпов, и носить ее мог только тот, кто убил множество врагов.
       Но рискованное деяние еще не было подвигом в строгом смысле слова. Только должное общественное признание превращало деяние в подвиг, иначе оно оставалось всего лишь достоянием личной памяти. Пауни Гарланд Дж. Блейн вспоминал, что, если воин возвращался домой и говорил, что убил врага, кто-нибудь мог спросить его: "Может быть, он отвернулся, а ты подкрался сзади и прикончил его?" Говорилось это с насмешкой и означало, что человек мог быть не настолько храбр, как ему хотелось, чтобы о нем думали. Иногда по этой причине воины даже отказывались от совершения рискованных действий.
       Часто бывало так, что в пылу сражения подвига не замечали. Иногда подвигу не доверяли или на него претендовали другие воины. Вскоре после боя воины собирались вместе, и каждый из них заявлял право на совершенное им деяние. Человек, веривший в то, что он имеет право претендовать на подвиг, должен был стойко бороться за его признание, рассчитывая при этом на поддержку друзей и родственников. Другие свидетельствовали в его пользу или оспаривали. Он же должен был формальным образом дать клятву, что утверждение его истинно. Несомненно, что в суматохе и неразберихе сражения многие могли приписать себе достижения других. Именно поэтому воин, совершивший в бою какое-либо действие, старался привлечь внимание к себе и своему поступку, чтобы потом было меньше вопросов. Команч, первым коснувшийся поверженного врага своим оружием или рукой, издавал крик "А-хе!"  -- "Я притязаю на это!". Шайен восклицал: "Ах-хай!"  -- "Я первый!". Следующий кричал: "Я второй!" -- и так далее. Сиу, посчитавший "ку", громко выкрикивал свое имя, добавляя: "Я победил этого врага!" Скиди-пауни, посчитавший первый "ку", кричал: "Татики!"  -- "Я ударил его!", а посчитавший второй или третий: "Витару-хукитаса!" Кроу озвучивал любое свое действие в бою: "Я, Красный Ворон, сейчас убил врага и посчитал на нем первый "ку"! Или: "Я, Медведь в Реке, посчитал второй "ку" и захватил ружье!" Несомненно, именно из-за этого обычая белые очевидцы настойчиво утверждали, что каждый раз, когда воин убивал врага или сдирал с него скальп, он издавал боевой клич.
       Арапахо говорили, что, перечисляя свои боевые де­яния, люди говорили правду. Считалось, что если человек солжет, его обязательно вскоре убьют враги. Они даже отклоняли подвиги, которые по ошибке им приписывали другие люди. Шайены полагали, что если человек даст фальшивую клятву, вскоре, несомненно, умрет он или кто-то из его семьи. Они боялись этой клятвы, и если человек сомневался в своем деянии, он просто не выходил вперед, когда произносили его имя. Ложное объявление подвига, по всеобщему убеждению команчей, также влекло за собой несчастье и смерть.
       Пожалуй, сложнее всего приходилось воину пауни. Деяние засчитывалось только в том случае, если было конкретное свидетельство. Например, если кто-то ударил мертвого сиу, но при этом рядом не было ни одного соплеменника, пауни прятал труп, а затем приводил туда свидетелей. Или показывал следы лошадей и крови, что доказывало наличие схватки с врагом. Тем не менее, даже если такое свидетельство было предоставлено позже, когда бывшие враги встречались мирно, пауни могли вспо­мнить конкретный случай, чтобы противники подтвердили деяние воина. Индейские племена были невелики по численности, и люди зачастую знали своих врагов по именам. Знаменитые воины были тем более хорошо известны. Когда заключалось перемирие, мужчины обоих племен проверяли заявления соплеменников об их воинских заслугах и "ку", а будучи спрошенными, честно свидетельствовали о подвигах своих врагов. Так, если один из сиу утверждал, что в бою ранил арикара, то во время перемирия его соплеменники могли попросить этого арикара показать шрам и убедиться, что их воин говорил правду. Иногда они спрашивали, как погибли их соплеменники, если отряд был вырезан полностью и некому было сообщить, что произошло. Порой воины обсуждали даже битвы прошлых лет. Так, спустя некоторое время после за­хвата шайенами большого лагеря кроу, у их лагеря появился всадник кроу. Он ездил вперед-назад, и люди не могли понять, плачет он или поет. Несколько воинов бросились за ним в погоню и попали в засаду. Спустя тридцать лет во время заключения перемирия бывшие враги встретились, и шайены спросили этого кроу -- плакал он или пел. "И то, и другое. Я плакал по тем, кто был убит, и пел военную песнь, взывающую к мести", -- ответил старик.
       Благодаря тому или иному подвигу индеец мог претендовать на определенные должности или действия во время проведения церемоний и иных, важных для племени, мероприятий. Кроме того, существовал еще один важный аспект, на который, к сожалению, практически не обращают внимания историки и этнографы. Наличие воин­ских заслуг приносило человеку и определенную экономическую выгоду. Успех на тропе войны, по мнению индейцев, свидетельствовал о значительной магической силе духов-покровителей и амулетов воина. Часто бывало, что юноши, отправлявшиеся в военный поход, получали от бывалого воина защитные амулеты, расплачиваясь впо­следствии частью добычи. Помимо этого, знаменитых воинов приглашали для оказания ряда услуг, например, наречения ребенка, за что одаривали лошадьми.
       Индейское общество предоставляло воину много возможностей напоминать соплеменникам о своих боевых заслугах. Помимо их перечисления на различных церемониях, пиктографического изображения на типи и одежде, а также ношения знаков отличия, боец имел право раскрашивать лицо своей жены, она могла ехать на его лучшем коне, везя на луке седла его щит и т.п. Кэтлин отмечал: "В этой стране, где из всех стран, в которых я побывал, мужчины наиболее ревностны в отношении своего ранга и статуса, а также в таких небольших сообществах, где военные заслуги каждого человека известны всем, непочетно и даже небезопасно для жизни воина надевать на себя изображения битв, в которых он никогда не участвовал". Это могло коснуться даже жены воина. У кроу молодой женщине, чей муж никогда не уводил вражеских лошадей, запрещалось ездить на лошади во время любых племенных церемоний. "Я видела женщин, которых во­ины стаскивали с коней, когда они забывали об этом законе", -- вспоминала одна из них.
       Наличие воинских заслуг давало человеку возможность претендовать на те или иные посты в племенной организации. Мандан Сердце Вороны говорил: все воины, которые были очень удачливы в военных походах, имели большие шансы хотя бы раз в жизни получить честь стать предводителем летней племенной охоты на бизонов, что было очень почетно и повышало значимость человека в племени. Глашатаем в лагере кроу выбирали только того человека, который отличился на военной тропе, и имел на своем счету достаточное количество героических де­яний, или хотя бы раз был предводителем военного набега за лошадьми или рейда за скальпами. В 1911 году на праздновании Дня независимости в резервации кроу глашатаем был Белый Человек Гонит Его, которому удалось лишь послужить разведчиком у генерала Кастера. Роберт Лоуи стал свидетелем того, как один из стариков с сарказмом заметил: "В прежние времена мы никогда бы не выбрали глашатаем такого, как он".

    Глава 5
    Скальпирование врагов

       Скальпирование врагов в ряде районов североамериканского континента получило распространение среди индейцев еще до прихода белых людей. Однако обычай этот не был так широко распро­странен, как пишут многие авторы. Напротив, исследования показывают, что он был частью военного ритуала лишь мускогских племен юго-восточной части США и ирокезских народов востока США и низовий реки Святого Лаврентия, а также их ближайших соседей. Художник Жак Ле Мойн, сопровождавший французскую экспедицию Рене де Лоденьера во Флориду в 1564 году, писал об обычаях флоридских аборигенов: "В схватках упавший воин мгновенно утаскивается прочь специально выделенными для этого людьми. Они имеют при себе побеги трост­ника, которые острее любого стального лезвия. Ими они режут кожу головы до кости по кругу, а затем отрывают ее (вместе с волосами. -- Авт.)... Сделав это, они вырывают яму в земле и разводят костер... над огнем они сушат скальпы, пока те не становятся похожи на пергамент... После битвы они... подвешивают кости и скальпы к наконечникам своих копий и триумфально несут их домой... Вернувшись с войны, индейцы собираются в специально определенном для этого месте. Сюда они приносят (отрезанные. -- Авт.) ноги, руки и скальпы павших врагов и с великой торжественностью прикрепляют их к высоким шестам". Краснокожие воины Новой Англии, большей части Атлантического побережья, Равнин, Тихоокеан­ского побережья, канадского северо-запада, Арктического региона и юга США в ранний исторический период никогда не практиковали скальпирования врагов. Почти на всей территории Америки в те времена основным трофеем была голова врага.
       Лишь с приходом европейцев скальпирование получило более широкое распространение. Кроме появления стальных ножей, что значительно упростило сам процесс снятия скальпа, серьезную роль сыграли вознаграждения, выплачиваемые представителями колониальных властей. Например, как указывалось выше, скальпирование не было известно индейцам Новой Англии, пока колонисты не стали предлагать вознаграждение за головы врагов. Вскоре краснокожие поняли, что приносить в доказательство убийства врага его скальп менее трудоемко, чем его голову.
       Скальпирование не являлось изобретением лишь североамериканских индейцев. Геродот писал в V веке до нашей эры, что скифы снимали у павших врагов кожу с головы, применяя для этого очень острые кинжалы. Спустя два поколения Ксенофонт отметил в своих записях, что после того, как несколько его людей были убиты по пути к Средиземному морю, с их голов были сняты волосы. Упоминания о существовании этого обычая среди скифов подтверждены находками российских археологов, обнаруживших в скифских курганах три черепа с характерными царапинами вокруг темечка, остающимися после скальпирования, а также мумию воина со снятым с головы скальпом. О скальпировании своих жертв иностранными наемниками писал византийский историк Прокопиус. В книгах Маккавея в описании жестокостей и зверств, практиковавшихся по отношению к евреям сирийским монархом Антиокусом Великим, говорится: "кожа сдиралась с головы". Испанцы отмечали обычай скальпировать своих врагов у аборигенов Карибских островов, Гватемалы и Северной Мексики. Кроме того, он был известен аборигенам территории Гран-Чако в Южной Америке.
       Белые не раз подбивали индейцев скальпировать и своих бледнолицых противников. Так, в июне 1775 года, английское правительство, призвав индейцев выступить против американцев, не только снабжало воинов всех племен от Великих озер до Залива топорами, ружьями и бое­припасами, но и объявило награду за скальпы американцев, которые следовало приносить командующим офицерам в Детройт или Освего. Столь заманчивое предложение смогло привлечь на их сторону даже ирокезов, которые ранее торжественно поклялись сохранять нейтралитет. В тот же период законодательный орган Южной Каролины начал выплачивать по 75 фунтов за каждый скальп индейского воина. В начале 1830-х годов в Техасе платили за скальпы вичитов. Неприятности с апачами на Юго-Западе начались у правительства США после того, как в 1836 году группа американских охотников за скальпами устроила настоящую резню апачей вождя Хуана Хосе, польстившись на вознаграждение, обещанное губернатором Соноры. В XIX веке в Аризоне за скальп апача можно было получить до 250 долларов, а поскольку отличить волосы апача от волос другого краснокожего было делом практически невозможным, охотники за наградой отправлялись в Сонору и резали беззащитных мексиканцев.
       Мы едва ли уже сможем когда-либо узнать, кто и когда привнес в индейскую культуру обычай скальпирования врагов. В XVI веке Жак Картье встретил на реке Святого Лаврентия известного вождя Доннакона и спросил его, почему индейцы делают это, краснокожий ответил, что его люди поступают так, потому что так делают их враги.
       Часто упоминается, что скальпирование врага связано с нанесением вреда душе погибшего. По сведениям Стэнли Вестала, многие сиу считали, что качества убитого противника переходят его убийце, что также может косвенно относиться и к обычаю скальпирования. Ричард Додж сообщал, что старики шайенов и арапахов говорили ему о поверье, существовавшем в прошлом среди всех индейцев, живших между рекой Миссисипи и Скалистыми горами, по которому скальпирование головы убивало душу врага. Но в 1880-х годах капитан Вильям Кларк по этому поводу писал: "Я провел специальные изыскания в связи с этим обычаем среди следующих племен: шайенов, арапахов, сиу, команчей, кайовов, кайова-апачей, вичитов, пауни, сауков и фоксов, ото, айовов, кикапу, ютов, черноногих, бладов, пиеганов, арикаров, хидатсов, манданов, шошонов, банноков, неперсе, пен д'Орей, кутеней, кэддо, понков, шауни, семинолов, чиппевов (оджибвеев), кроу, гровантров и ассинибойнов. Ни в одном из них я не смог обнаружить никаких суеверий или фантазий относительно того, что скальпирование человека каким-то образом наносило ущерб его душе после смерти".
       По мнению автора, разгадка происхождения этого обычая кроется в самой манере ведения индейской войны, где основная роль возлагалась на небольшие отряды воинов, проникавшие на отдаленные земли враждебных племен. По возвращении домой они должны были принести с собой доказательство смерти врага. Различные части вражеского трупа всегда использовались для победных плясок -- до конца XIX века ими, помимо скальпов, могли служить отрубленные головы, руки, ноги, кисти и стопы. Но в отличие от них скальп не портился и был более компактен при длительном переходе к родному селению. Чарльз Бюло, переводчик из агентства Белой Земли, писал: "Я узнал, что, когда впервые разгорелась война между сиу и оджибвеями, среди воинов оджибвеев начали возникать споры по поводу храбрости каждого из них, поскольку во многих случаях отъявленные трусы заявляли о своей храбрости. И потому было решено снимать с голов врагов скальпы в качестве доказательства своей доблести". Помимо этого, в дальнейшем он еще долго мог служить доказательством победы над врагом, украшая оружие, щиты и т.п. Эту же мысль в какой-то мере подтверждает фраза, сказанная одним из черноногих: "Мы снимаем скальпы, чтобы война была жестче, и когда наши женщины и дети видят скальпы своих врагов, их сердца охватывает радость".
       Классическим скальпом считались волосы с макушки, которые заплетались в одну или несколько косичек. Впервые мальчику заплетали скальповую прядь в возрасте приблизительно пяти лет. Несмотря на большое разнообразие причесок, даже выбривая голову, индейцы всегда оставляли небольшую прядь волос, называемую скальповой. Три пряди волос заплетались в косичку, образуя у основания круг диаметром около пяти сантиметров, и, как правило, украшались. Кроме того, вокруг образованного косичкой круга выщипывали волосы и выкрашивали кожу красной краской, чтобы выделить скальповую прядь. Благодаря этим ухищрениям любой человек мог сказать, насколько "правильным" был захваченный воином скальп. Белые современники особо отмечали, что индейцы никогда не выбривают голову полностью, всегда оставляя скальповую прядь, служившую признаком мужества и вызовом врагу. Они как бы говорили своим противникам: "Попробуй добыть мой скальп, если осмелишься".
       Берландиер так описал метод скальпирования у команчей: "Чтобы снять скальп, они переворачивают труп на живот, хватают его за волосы и режут кожу головы по кругу. Затем они наступают на шею и коротким, резким движением отрывают скальп". Индейцы были мастерами этого дела. У шайенов самой храброй формой скальпирования считалось снять скальп с живого врага. Командир скаутов1 пауни Лютер Норт рассказал о случае, свидетелем которого он стал. Один из воинов сиу погнался за женщиной пауни, пытавшейся убежать к находившемуся неподалеку торговому посту, где укрылось несколько белых людей. Не обращая внимания на ружейный огонь со стороны бледнолицых, сиу подскакал к бегущей женщине, левой рукой схватил ее за волосы и, даже не слезая с коня, скальпировал несчастную ножом, который держал в правой руке. Издав военный клич, дикий воин повернул своего скакуна и помчался прочь.
       Сама по себе процедура скальпирования не была смертельной. В бозменской газете "Times" от 16 июля 1876 года напечатана история Германа Ганзио, атакованного индейцами в Черных холмах. Он был скальпирован живьем, но выжил. По словам репортера, его голова представляла собой одну сплошную массу болячек. Делос Дж. Санбертсон спустя некоторое время после того, как благополучно лишился скальпа, отправился в Ларами и попытался вырастить волосы на своем черепе, однако, как он жаловался, "никакое лечение не помогает пока сделать так, чтобы волосы на этом месте снова росли". Количество переживших скальпирование белых людей на фронтире было так велико, что Джеймс Робертсон из Нэшвилла, штат Теннесси, в 1806 году опубликовал в "Philadelphia Medical and Physical Journal" статью "Заметки о лечении скальпированной головы", в которой ссылался на многочисленные случаи успешного лечения.
       Отношение к скальпированию у индейских племен было разным. Например, у команчей скальп не приносил большого почета, поскольку кто угодно мог снять его с уже убитого врага. Поэтому имел второстепенное значение. Но если врага скальпировали при особо опасных обстоятельствах, он ценился очень высоко. Скальп был трофеем, доказательством успеха для применения в Пляске Победы. У воинов племени ото, по сообщениям Уитмена, правом на скальп обладал тот воин, который убил этого врага. В большинстве других племен скальпировать павшего врага мог любой. У ассинибойнов скальпирование лично убитого врага оценивалось высоко, но сам скальп как таковой ценился мало. Кроу вообще не считали снятие скальпа делом, заслуживающим упоминания. Для них он был всего лишь свидетельством убийства врага, но никак не подвигом. Как сказал один из них: "Вы никогда не услышите, чтобы кроу хвалился снятыми им скальпами, когда перечисляет свои деяния". Много Подвигов говорил: "Воины моего племени редко забирали скальпы врага, если в схватке погиб кто-то из кроу". Вышеприведенные сведения достаточно убедительно свидетельствуют о том, что скальп был малоценным военным трофеем для краснокожих бойцов. Он являлся всего лишь эмблемой победы над врагом. Широко распространенное мнение о его ценности возникло в результате неверной оценки действий воинов в бою многочисленными белыми современниками. Проследить, почему евро-американец делал подобные выводы, достаточно легко. Он видел, что после падения убитого или раненого врага к нему галопом неслись несколько краснокожих всадников. Они сбивались вокруг него в кучу, после чего труп оказывался скальпированным! Понять, что отчаянные воины, рискуя жизнью, старались всего лишь первыми прикоснуться к врагу (посчитать "ку"), евро-американцу, не жившему среди индейцев, было сложно, поскольку такой военной традиции у европейцев не существовало.
      

    Глава 15
    Тактика боя с белыми людьми

       В столкновениях между белыми людьми и индейцами осталось много воспоминаний их непосредственных участников с обеих сторон. И здесь необходимо отметить различие, существующее в рассказах враждующих сторон, которое чрезвычайно важно для понимания достоверности тех далеких событий. Интерес к индейским воспоминаниям начал проявляться у американских исследователей на рубеже XIX-XX веков, когда еще были живы многие из стариков, участников войн на Великих равнинах. Индейцы обычно простодушно рассказывали о своих действиях в тех или иных боях, ничего не приукрашивая и не выдумывая, окруженные седовласыми соратниками, которые иногда поправляли их, если они что-либо забывали, и внимательно следили за тем, чтобы рассказ был правдивым. Краснокожий мог умолчать об убийстве белого человека, не очень доверяя бледнолицым слушателям, опасаясь запоздалого наказания. Справедливости ради стоит отметить, что и среди них встречались люди, готовые за доллар-другой рассказать именно то, "что хотел услышать белый человек". Так, младший вождь шайенов Две Луны стал едва ли не главным действующим лицом битвы на Литтл-Бигхорн, руководящим и направляющим "главнокомандующим" всех шайенов. Его соплеменники потом долго смеялись над доверчивыми белыми слушателями, так как впервые узнали о своем "герое" вместе с ними. Но таких весельчаков среди индейцев было очень мало, поскольку им с детства внушали, что бахвалиться лживыми заслугами постыдно. Однако до сегодняшнего дня многочисленные исторические издания причисляют Две Луны к руководителям той битвы.
       Воспоминания белых участников, напротив, за редким исключением изобилуют небылицами и преувеличени­ями. Там, где с индейской стороны выступало не более пятисот воинов, их потери порой достигали полутора тысяч! Помимо невероятного собственного героизма, индейцам приписывались совершенно не свойственные им манера ведения боя, тактика и стратегия. Как вежливо упомянул об одном из подобных примеров боевой офицер Юджин Вэйр: "О событиях того боя ходит много странных историй".
       В середине XIX века Рэндолф Мэрси написал несколько книг, одна из которых, названная "Путешественник по Равнинам: путеводитель для сухопутных экспедиций", изданная в 1859 году, являла собой великолепную, чрезвычайно подробную работу, описывающую решение всевозможных проблем, способных возникнуть у переселенцев на Запад. В ней он давал следующие рекомендации о том, как вести себя с индейцами: "Приближаясь к незнакомцам, равнинные индейцы пускают своих коней в галоп, и люди, не знакомые с их манерами, могут воспринять это как свидетельство враждебности. Но это их обычай в обращении и с друзьями, и с врагами, и не должен служить для необоснованной тревоги. Когда замечена скачущая таким образом группа краснокожих и они приблизились достаточно для того, чтобы разглядеть подаваемые сигналы, все, что необходимо... это поднять правую руку ладонью вперед и несколько раз двинуть ей вперед-назад. Все они понимают это как призыв остановиться, и, если они не имеют враждебных намерений, сразу же выполнят его. После этого правая рука поднимается вновь и медленно двигается вправо-влево, что означает: "Я не знаю вас. Кто вы?" На языке жестов они дадут знать, к какому племени принадлежат. Если вы их не понимаете, можно спросить, друзья они или враги, подняв обе руки сжатыми, как в рукопожатии, или сцепив оба указательных пальца. Если они настроены дружественно, то ответят тем же сигналом, если нет, то не остановят своих скакунов или сделают жест, означающий "злость". Небольшая по численности группа белых людей, путешествующих по Равнинам, не должна позволять приближаться к себе отряду незнакомых индейцев, если только не чувствует себя способной дать отпор нападению при самых невыгодных обстоятельствах. Основное правило безопасности, когда человек оказывается в прерии в одиночестве и замечает приближающуюся группу индейцев, -- не позволить им подойти ближе, а если они продолжают приближаться, дать им понять, чтобы они держались подальше. Если они не послушаются, а он имеет быстрого коня, следует мчаться к ближайшему лесу. Если индейцы нагоняют, ему следует остановиться, повернуться к ним и направить ружье на ближайшего краснокожего, что зачастую обращает их в бегство. Но никогда не стоит без надобности нажимать на спусковой крючок, потому что, как только ружье будет разряжено... его единственным спасением будет быстрота его скакуна". Мэрси знал об индейском коварстве не понаслышке. В 1849 году он выслал одного из офицеров вперед. Сам он был прикован к постели болезнью и не проследил, чтобы тот взял с собой нескольких солдат. Обнаруженные позже следы свидетельствовали о том, что к нему галопом подскакало четверо индейцев. Офицер ехал на очень быстрой лошади и мог спастись бегством, но не сделал этого. Они проехали вместе около трех миль, после чего индейцы жестоко убили его и скальпировали. Мэрси так и не смог выяснить, кто был виновен в смерти доверчивого офицера, но предположил, что тот встретился с возвращавшимися из неудачного похода молодыми воинами, которые не смогли противиться желанию захватить его скальп и лошадь.
       Бои между индейцами и белыми переселенцами проходили по трем основным вариантам.
       1. Чаще всего белые люди занимали позицию и отбивались от индейских атак. В этих случаях краснокожие обычно скакали по кругу, в центре которого располагалась группа белых мужчин и женщин, сбившихся в кучу за спешно возведенной баррикадой или поставленными в круг фургонами. Такие картины можно было наблюдать от Миссури до Орегона, Калифорнии и Санта-Фе. Целью этой индейской тактики было вынудить бледнолицых опустошить ружья, а затем, пока они их перезаряжали, броситься на них и перебить. Если местность была абсолютно ровной, без леса или нагромождения скал, защища­ющиеся искали лощину или хотя бы просто углубление в земле, дающие минимальное укрытие. Иногда, если на это было время, углубления в земле рыли ножами. Опытные белые жители равнин -- трапперы и торговцы, путешествуя небольшими группами, всегда двигались, обращая внимание на возможные пути отступления, высматривая крепкую позицию на случай внезапного нападения индейцев. Если им удавалось хорошо укрепиться, индейцы становились более осторожными, поскольку по собственному опыту знали, насколько отчаянно дерется загнанный в угол человек. Если белый человек, подвергшийся нападению индейского отряда, оказывался на равнине, где некуда было привязать лошадь, он быстро наклонял голову животного и привязывал ее к ее же передней ноге, чтобы она не смогла убежать. Одним из способов небольшой группы белых людей избавиться от наседавших краснокожих было отпустить своих лошадей. Индейцы зачастую бросались за ними, желая первыми захватить добычу. После этого воины чувствовали себя вполне удовлетворенными и, не желая рисковать своими жизнями, уезжали прочь. Если природного укрепления поблизости не было, попавшие в отчаянную ситуацию белые путешественники занимали круговую оборону и укладывали лошадей, иногда связывая им ноги, если позволяло время, и отбивались, прячась за ними. Если индейский отряд был очень большим и бой предстоял тяжелый и долгий, своих лошадей белые убивали.
       2. Во втором варианте индейцы бежали, а белые их преследовали. Максимальное количество готовых к выстрелу зарядов у хорошо вооруженного евро-американца первой половины XIX века обычно составляло не более трех: один в ружье и два в двух однозарядных пистолетах. В этом случае евро-американцы давали залп из ружей, а затем вскакивали на лошадей и бросались в погоню. Но два заряда в пистолетах кончались быстро, в то время как индеец легко мог отстреливаться из лука. Когда оружие преследователей опустошалось, индейцы часто разворачивали коней и атаковали. С появлением многозарядных ружей и револьверов ситуация несколько изменилась не в пользу краснокожих, и их потери в этом случае стали выше. Но и здесь преследование редко превращалось в резню, поскольку прицельная стрельба на полном скаку была делом весьма непростым, а индеец постоянно свешивался то с одного, то с другого бока лошади, не давая преследователю возможности хорошо прицелиться. Кроме того, индейцы часто имели более быстроногих и выносливых лошадей, чем их белые противники. Если преследователи нагоняли, краснокожие не отступали единой группой, а рассыпались.
       3. В третьем варианте индейцы преследовали убега­ющих белых. Все, кто воевал с ними, говорили о том, что это была самая опасная ситуация, где все зависело от скорости лошади. Индейцы часто имели превосходных коней и на скаку могли посылать в преследуемого одну стрелу за другой. В этом случае человек, не имея быстрой лошади, мог надеяться лишь на то, что на его пути окажется лесок, где он сможет укрыться, потому что равнинники не любили атаковать спрятавшегося в зарослях противника, разумно полагая, что потери окажутся слишком большими. Участь бледнолицего, которого настигали разъяренные индейцы, была предрешена. Его убивали, а тело зачастую уродовали и истыкали стрелами -- недаром белые старожилы называли такие тела несчастных подушечками для булавок. Паническое бегство было фатальным еще и по другой причине. Поддавшись страху в тот момент, когда от него требовалось все хладнокровие и мужество, человек становился беспомощным, и его было легко убить или захватить в плен. Известен случай, когда опытный житель равнин, участник нескольких схваток с индейцами, отличный наездник и стрелок, потеряв голову во время бегства, был настигнут и застыл с пистолетом в руке, не способный к сопротивлению. Его убили несколькими выстрелами, а он даже не сделал попытки защитить себя.
       К середине XIX века через Великие равнины потянулись караваны белых переселенцев на Дальний Запад (современные штаты Невада, Калифорния, Орегон). Как правило, переселенцы очень боялись встреч с краснокожими, зачастую сильно преувеличивая опасность, о чем свидетельствуют многочисленные дневники, оставленные участниками тех сложных переходов. Не все племена, встречавшиеся на их пути, были враждебными, но порой отдельные амбициозные люди сами провоцировали нападения. В 1852 году в одном из небольших караванов переселенцев, пересекавших прерию по пути в Калифорнию, находился некий человек, который при каждом удобном случае бахвалился, что пристрелит первого же встреченного индейца. На берегу Роухайд-Крик ему на глаза попалась девушка питахауират-пауни, и он убил ее. Соплеменники нашли тело несчастной лишь на следующий день, после чего разъяренные воины бросились в погоню, окружили караван и потребовали выдать убийцу. Струсившие белые тотчас исполнили пожелание суровых воинов и передали негодяя индейцам пауни, которые провели совет и приняли решение -- каравану следовало вернуться на место преступления. Там, в присутствии дрожащих компаньонов несостоявшегося "героя", "жестокие дикари" сняли кожу с живого негодяя, после чего переселенцам разрешили продолжить путь.
       Обычно, когда на равнине с белыми путешественниками встречались незнакомые индейцы и силы первых были достаточны, чтобы отбиться или дорого продать свою жизнь, краснокожие могли попытаться ограбить их "по-хорошему". Они по праву считали, что могут взимать дань с проходивших по их землям караванов переселенцев. Как правило, белые соглашались на мирное решение проблемы, разумно полагая, что индейцы могут съездить за подмогой, и тогда добраться до конечного пункта им едва ли удастся. Свидетельств тому в виде свежих могил и сгоревших фургонов на их пути встречалось предостаточно. Индейцы, даже если способны были захватить всю поклажу полностью, также исходя из простой логики понимали, что лучше довольствоваться достаточным количеством подарков, что не стоило им ничего, чем захватывать караван ценой жизни воинов. Часто по обычаю индейцы приближались галопом, останавливаясь недалеко от путешественников. Возможно, этот обычай позволял им оценить численность и реакцию противника, поскольку нет сомнений, что в случае панического бегства белых людей в девяти случаях из десяти индейцы, несомненно, оставили бы свои мирные намерения на следующую встречу и попытались бы захватить добычу и пару скальпов. Обычно обе стороны приближались друг к другу с "белыми флагами", для которых могла использоваться любая белая тряпка -- старая фланелевая рубашка, платок и т.п. Индейцы подъезжали и требовали дать им порох, свинец, сахар, кофе или другие подарки. Либо вперед мог выехать индейский лидер и знаками показать, что хочет провести мирные переговоры. Бывало, что лидер соскакивал с коня, клал на землю свое оружие, а уже после этого знаками давал понять, что желает переговорить с непрошеными гостями.
       Путь на Запад был опасным предприятием, и угроза нападения краснокожих постоянно витала в воздухе. В 1850-х годах Р. Мэрси давал переселенцам следующий совет: "Пересекая земли, населяемые враждебными индейцами, вечерний марш следует продолжать еще час-два после наступления темноты, после чего необходимо свернуть в сторону. Сделать это нужно на твердой земле (чтобы оставить меньше следов. -- Авт.), а затем отъехать с полмили от тропы и разбить лагерь в низине, где индейцам будет сложно выследить или заметить караван".
       Но какие бы меры предосторожности ни предпринимались, караваны переселенцев и обозы нередко подвергались нападениям. Основной тактикой белых людей была постановка фургонов в круг, что позволяло отразить атаку более крупных сил противника. Поскольку нападения, как правило, были неожиданными, многое зависело от того, насколько быстро белые успевали образовать из фургонов плотное кольцо. "Атакуй они (индейцы. -- Авт.) до того, как мы сформировали круг, им не составило бы труда скальпировать всю нашу партию", -- вспоминал один из белых первопроходцев. Поэтому при передвижении каравана по опасной территории, если позволяла местность, фургоны располагали в две линии, между которыми гнали коров и лошадей. Именно такая формация каравана позволяла быстро поставить их в круг. Быков распрягали, два передовых фургона сближали так, чтобы они касались друг друга передними колесами, а последующие фургоны передними колесами касались их задних колес и т.д., образуя из них своего рода корраль, внутрь которого помещали быков, коров и лошадей. Мужчины отстреливались либо из-за фургонов, либо занимали оборону перед ними. Если караван сопровождал эскорт солдат, они, как правило, двигались цепочкой с обеих сторон каравана, готовые отразить нападение индейских воинов.
       Собираясь атаковать, индейцы старались выбрать для нападения места, где белым было бы тяжело быстро поставить фургоны в круг. Если же прямая атака каравана была слишком рискованной по причине большого количества вооруженных людей в нем или сильного эскорта солдат, индейцы могли попытаться решить свою задачу двумя путями.
       1. Караван обычно растягивался, кто-то отставал, у кого-то ломалось колесо и требовалось время для починки. К "чести" белых переселенцев стоит отметить, что отставших не ждали. Если им везло, они нагоняли основную группу, когда та устраивалась на привал. Известны случаи, когда люди, отставшие со своим фургоном, терялись на бескрайней равнине. Именно отбившиеся от основного каравана становились легкой добычей для индейских воинов. Они нападали неожиданно, захватывали содержимое фургона и лошадей, а переселенцев-мужчин убивали. Женщин и детей могли оставить в живых и увезти в плен либо также убивали.
       2. Во втором варианте целью враждебных индейцев становился табун лошадей, который неопытные переселенцы, успокоенные тем, что на протяжении многих дней пути они не встретили ни одного краснокожего, плохо охраняли или позволяли ему пастись слишком далеко от основного лагеря. То, что их видели индейцы, совсем не означало, что индейцев видели они. Постепенно бдительность белых людей притуплялась и они расслаблялись. Выскочившие с воплями из засады всадники обращали лошадей в паническое бегство, и спустя мгновение вместе с табуном скрывались вдали. Поскольку фургоны обычно тащили волы, караван мог продолжать путь, но уже без лошадей.
       Если же индейцы все же решались атаковать поставленный в круг караван фургонов, они мчались вокруг него, постепенно сжимая кольцо. При этом воины обстреливали защитников из луков и ружей. Иногда удача была на их стороне, иногда нет.
       Некоторые исследователи писали, что для индейцев караваны переселенцев были легкой добычей, где риск минимален. Утверждение не совсем верно. Конечно, драться с переселенцами было проще, чем с регулярными войсками, но в караванах зачастую находилось достаточное количество хорошо вооруженных ружьями мужчин, и потери нападавших порой были значительными. Можно, без доли сомнения, утверждать, что если бы караваны переселенцев на Запад, фургоны которых были доверху набиты всевозможным добром, действительно представлявшим для индейцев значительный интерес, были бы столь легкой добычей, как это пытаются показать некоторые авторы, ни один из них никогда бы не добрался до цели своего путешествия.
       В отличие от восточных племен, индейцы Равнин крайне редко нападали на поселения или форты белых людей. Даже если внутри находилось всего несколько десятков человек и, по понятиям европейцев, поселение было плохо укреплено, краснокожие прекрасно осознавали потери, которые могли понести в результате лобовой атаки, и избегали этого. В лучшем случае они пытались выманить часть людей из укрепления и заманить их в ловушку или проникнуть внутрь под мирным предлогом, а лишь затем атаковать.
       Однако иногда они все же решались на подобный шаг. Наиболее часто на поселения нападали племена Южных равнин, особенно команчи и кайовы. Но их целью в основном были мексиканские поселения, обитатели которых практически не имели оружия, и порой им приходилось отбиваться камнями. Джеймс Томас посетил Пекос в начале XIX века: "На крышах, которые, как и повсюду в Мексике, плоские, сложены груды камней, чтобы отбиваться от (индейских. -- Авт.) врагов". Такое положение сложилось в результате политики мексиканских властей, опасавшихся вспыхивавших то там, то здесь народных восстаний. Испанские, а затем и мексикан­ские власти запрещали торговлю оружием с индейскими племенами, обитавшими на территории Мексики. Но надо отдать должное этим хозяевам Южных равнин, они отваживались атаковать и хорошо укрепленные асьенды и пресидио, идя при этом на различные хитрости и уловки.
       Очень интересный метод использовали команчи во время нападения на далекий мексиканский город, произошедшего приблизительно в 1826 году. Рейд был хорошо спланирован, и отрядом из сотни воинов руководил предводитель с великолепной репутацией. Каждый воин вел на поводу дополнительного скакуна. Целью набега было захватить город, который еще никогда не подвергался нападениям воинов Севера. Он был хорошо защищен с севера, востока и запада непроходимыми землями. Кроме того, на протяжении 50 миль с каждой из этих сторон не было воды. Лишь на юге находилась прекрасная долина. В городе жило около ста семей, богатых лошадьми и скотом. Но он был слишком силен для прямой атаки, и вождь составил хитроумный план. Во время сиесты группа его воинов атаковала табун и погнала его на запад, в сторону безводной пустыни. Сперва планировалось заманить преследователей в засаду, но они оказались слишком сильными, поэтому было решено увести их от города как можно дальше. Когда погоня удалилась, в город ворвались оставшиеся воины. Основная часть мужчин ускакала за коно­крадами, и команчи собирались быстро перебить стариков и подростков, а женщин и детей увести в плен. Но женщины так боялись попасть в руки краснокожих, что начали драться всем, что попадалось под руку, -- ножами, топорами и т.п. Индейцы рассказывали, что некоторые женщины хватали за ноги своих детей и крутили их над головой, словно это были деревянные дубины, не давая воинам приблизиться к себе. Команчи убили всех, кроме одного младенца, который был принят в племя и со временем стал знаменитым воином. После этого разъяренные воины подожгли город, несмотря на приказы своего вождя, убеждавшего их, что дым будет виден на много миль вокруг. Они погрузили добычу на сотню дополнительных лошадей и благополучно вернулись домой.
       Индейцы практически никогда не осаждали укрепления -- это не согласовалось с их тактикой ведения войны. Вокруг укрепления могли остаться несколько групп молодых воинов, искавших случая проявить себя или за­хватить добычу, но основной отряд обычно уходил в тот же день. Известен случай, когда кроу в течение нескольких дней держали в осаде хорошо укрепленный торговый пост, но это скорее исключение.
       Когда крупные силы индейцев сталкивались с армей­скими формированиями, как и в битвах со своими краснокожими противниками, они выстраивались в линию. Воины могли атаковать все вместе или по отдельности. Лобовых атак кавалерии индейцы никогда не встречали, и та часть воинов, которая находилась на пути кавалеристов, рассыпалась и "отступала", а бойцы, находившиеся с флангов, нападали на атакующих с обеих сторон и заходили с тыла. Рассыпавшиеся воины скакали по кругу, присоединяясь к нападавшим с флангов. Если кавалеристы увлекались преследованием врагов и рассеивались по полю боя, их поражение было делом времени.
       Тактика ведения боя армии США против индейцев была основана на методах, свойственных европейским армиям, и практически не приносила желаемых результатов на Равнинах. Приблизительно с 1860-х годов армейские чины начали перенимать тактику своих краснокожих врагов. Рэндолф Мэрси в 1850-х отмечал: "Военная система, которой обучалась и которая практиковалась нашей армией до войны с Мексикой (1846 год. -- Авт.), была, без сомнения, эффективной и хорошо адаптированной для искусства войны среди цивилизованных народов. Эта система предназначалась для армейских операций в населенных районах с достаточным уровнем ресурсов и против врага, который был осязаем и использовал такую же систему ведения войны... Их (индейцев. -- Авт.) тактики делают старую систему полностью бесполезной. Действовать против врага, который сегодня здесь, а завтра там, который сегодня увел табун мулов в верховьях реки Арканзас, а в следующий раз проявился в самом сердце населенных районов Мексики... который повсюду, не будучи при этом в каком-то конкретном месте, который собирается в момент сражения и исчезает, когда удача отворачивается от него, который оставляет своих женщин и детей далеко от театра военных действий и не имеет ни городов, ни складов, требующих защиты... не обременен обозами из фургонов или вьючных лошадей, который вступает в дело, только если это отвечает его целям, и никогда не делает этого, не имея преимущества в численности или позиции. С таким врагом учение о военной стратегии цивилизованных народов теряет свой основной смысл и редко находит применение на практике".
       Офицеры форта Райли, который Чарльз Бойнтон посетил в 1854 году, рассказали, что солдаты, несмотря на то, что вооружены револьверами, в ближнем бою уступают конным индейцам, вооруженным луками и стрелами. Очень мало кто из драгун является хорошим наездником, а их лошади плохо тренированы или, "по крайней мере, не приспособлены к индейским методам войны". Тогда как воины Равнин, "одни из лучших конников в мире, и их лошади тренированы таким образом, что складывается впечатление, будто они готовы выполнять даже мысленные желания всадника. Они управляют ими без уздечки... оставляя обе руки свободными для применения оружия". Имея такую лошадь, индеец, вооруженный луком со стрелами или копьем, сближается с драгуном на расстояние эффективного выстрела из лука, что соответствует "приблизительно тридцати шагам, и быстро скачет вокруг драгуна кругами, пугая его лошадь своими воплями, что делает невозможным попасть в него из револьвера. В то же время он выпускает стрелы в человека и лошадь с такой скоростью, на которую не способен даже револьвер". При этом индеец свешивается сбоку своего скакуна, стреляя из-под его шеи, и противнику видно лишь одну его руку и ногу. Драгун же, "не способный управлять своей лошадью, напуганной воплями краснокожего и взбешенной полученными ранами, очень часто бывает бесславно убит своим энергичным и практически невидимым им врагом". Бойнтон сравнивал искусство боя индейских воинов с искусством русских казаков. По словам офицеров, артиллерия, за редким исключением, совершенно бесполезна против краснокожих бойцов, потому что они не атакуют плотной группой и при желании легко уходят за пределы досягаемости снарядов. "Прекрасно зная свои земли, они заводят наши войска в засады или просто двигаются впереди погони, заманивая солдат на территории, где нет воды или где траву (для лошадей. -- Авт.) могут найти только они сами. Редко атакуя и не давая возможности атаковать себя, они уносят многие жизни наших соотечественников -- и солдат, и переселенцев".
       Другой боевой офицер писал, что удивительное искусство верховой езды и боевая выучка и тактика краснокожих воинов дают им огромное преимущество. "Резкими поворотами своих быстроногих лошадок, избегая бешеных прямых атак своего неуклюжего врага и кружа вокруг подобно хищным птицам, они собираются вместе и нападают на его фланги и тыл, сокрушают его, а затем рассыпаются, как по волшебству, чтобы повторить свой прием на следующем враге".
       В этой связи интересно отметить и отношение индейцев к воинским качествам американских солдат. С одной стороны, дисциплина, лучшее вооружение и большая численность войск, безусловно, давали солдатам несомненные преимущества. С другой -- ряд фактов все же свидетельствует о том, что своих индейских противников краснокожие воспринимали с большей опаской. Примечателен факт, что пауни, служившие разведчиками в американской армии, при встрече с группой враждебных индейцев часто надевали солдатские мундиры и шляпы и передвигались колонной, чтобы издали походить на белых кавалеристов. Противники хладнокровно ожидали их приближения, чтобы дать бой, но, когда хорошо во­оруженные пауни подъезжали ближе и скидывали мундиры, сиу и шайены всегда обращались в бегство, не желая сражаться с ними. Подобные ситуации могут свидетельствовать лишь о том, что воины не считали равнозначными силы одинакового количества белых солдат и индейцев. Кроме того, большинство побед американской армии над "краснокожими дикарями", где потери последних были действительно серьезными, приходятся на неожиданные нападения на спящие индейские лагеря. В этих случаях гибли в основном женщины, дети и старики. Еще Рэндолф Мэрси в середине XIX века отмечал, что нет ничего неожиданного в том, что человек, отошедший ко сну с чувством полной безопасности, теряет присутствие духа, когда на его лагерь неожиданно обрушивается толпа визжащих и стреляющих противников. "Даже индеец, гордящийся своим хладнокровием и самообладанием, -- писал он, -- далек от того, чтобы не быть подверженным его (внезапного нападения. -- Авт.) последствиям".
       Перестрелка с большого расстояния была скучным занятием для людей, чьей основной целью в бою было ударить врага рукой или другим предметом, чтобы посчитать на нем "ку". Позднее старики говорили: "Война белых людей -- это всего лишь стрельба". После Первой мировой войны некоторые ветераны сиу искали возможности вступления в старые племенные воинские институты, но старики воспротивились, заявляя, что убийства людей из ружей недостаточно для того, чтобы называться насто­ящим воином -- такая война просто "пустая стрельба". Безусловно, стрельба необходима, но не более. Она не могла ничего добавить к списку воинских заслуг краснокожего бойца. Кроме случаев, когда воину приходилось защищать свой лагерь, он был индифферентен к количеству убитых врагов. Стэнли Вестал отмечал, что, обсуждая разные битвы со старыми воинами сиу, ему часто приходилось слышать от них, что "в тот день ничего не произошло", и это означало, что говоривший в тот день так и не смог посчитать "ку". Кроме того, во время стрельбы расходовались дорогостоящие боеприпасы, которые с большей пользой можно было применить на охоте. Со временем, когда дичи становилось все меньше и меньше, потребность в боеприпасах еще более возрастала.

    Глава 21
    Лечение раненых

       Ноа Смитвик писал, что никогда не видел ни одного индейца с врожденными физическими дефектами, но они очень гордились полученными в боях шрамами, особенно от пуль, делая вокруг них татуировки. Выбитые глаза и челюстно-лицевые травмы не были редкостью среди воинов Великих равнин. Бойцы, чьи лица были изуродованы, обычно прикрывали их от взоров соплеменников. Кроу по имени Скальповое Ожерелье скрывал изуродованный подбородок под полоской из оленьей кожи, на которую подвешивал каждый снятый им скальп до тех пор, пока на ней не осталось свободного места. Порой ранения были очень серьезными, и воин становился калекой. Особенно часто встречались травмы ног. Некоторые бойцы, став хромыми, все же могли принимать участие в племенных войнах. Другие были вынуждены навсегда забыть о военных походах и пытались найти себя в жизни племени, становясь, к примеру, стрелоделателями. Но многих калек боевой дух не оставлял. Кроу Ищущий Смерти, которому пуля сиу разбила бедренную кость так, что он с трудом передвигался, во время нападений на родной лагерь просил соплеменников привязать его к седлу боевого скакуна и много раз сражался среди них на равных, защищая лагерь от врагов.
       Индейцы были весьма умелы в лечении переломов костей, растяжений связок, контузий и ран от огнестрельного оружия или стрел. Тяжелые операции по извлечению пуль и стрел проводились без наркоза и требовали от раненого огромного мужества, но индейцы переносили их стоически. В одной из битв шайен был ранен стрелой в лопатку. Наконечник вошел в кость, а древко обломилось. Несколько человек держали пациента, а еще двое прижимали голову. Его друзья попытались вытащить наконечник, но не смогли его подцепить. Им пришлось срезать часть мышц вокруг раны, но и это не помогло. Тогда они взяли очень острый нож и, вгоняя его в кость рядом с металлическим наконечником с каждой стороны и двигая им из стороны в сторону, расшатали его, после чего смогли извлечь. В течение всей операции молодой воин ни разу не вздрогнул. Способ извлечения стрел с зазубренными наконечниками из мягких тканей заключался в следующем. Расщеплялась ивовая палочка, концы которой за­круглялись так, чтобы она легко входила внутрь по стреле и закрывала зазубрины. После этого палочки крепко привязывались к древку и стрела вытаскивалась, не разрывая мышц.
       Если раненый должен был после перелома костей ехать верхом или его перевозили на травуа во время бегства от врага, кости срастались неправильно и человек оставался калекой на всю жизнь. Индейцы очень негативно относились к ампутации и, по словам современников, никогда не практиковали ее. Шайены говорили, что ни один воин не согласился бы на это и ни один шаман не взял бы на себя такую ответственность. Дэниел Барнет сообщал, что команчам "неизвестно искусство ампутации, и, если начиналась гангрена, человек всегда погибал". Эдвин Дениг писал, что ассинибойны никогда не ампутировали конечно­сти. Однако черноногие помнили одного молодого пиегана, которому кроу прострелили ногу. Осмотрев рану, военный хирург из форта Бентон пришел к выводу, что ногу следует ампутировать, что и было сделано. Когда калека вернулся в родной лагерь, его друзья подарили ему лошадей и типи. С тех пор члены его общины всегда привозили ему с охоты часть добытого мяса. Четыре Танцора, индеец хидатса, рассказывал, что как-то раз его соплеменники недалеко от своего поселения наткнулись и убили вражеского воина, у которого не было одной стопы!
       Результаты лечения зачастую действительно были просто удивительными. Подобных случаев было слишком много, чтобы их можно было бездумно игнорировать. Зимой 1876 года одному воину шайенов пуля вошла в голень и, выйдя между коленом и бедром, разбила коленную чашечку и раздробила кости выше и ниже колена. Человека отправили в госпиталь Кэмп-Робинсона, где военный хирург сказал, что для спасения его жизни ногу надо ампутировать. Индеец отказался, и его увезли. После этого им занялся шайенский лекарь. Нога зажила, и индеец смог даже ходить, хотя, конечно же, она больше не сгибалась в колене. О двух других случаях поведал майор Норт, в течение нескольких лет командовавший ротой скаутов пауни и прекрасно знавший индейцев. В июле 1867 года лошадь одного из скаутов упала на скаку, всадник сильно ударился о землю, получив открытый перелом бедра. Его отправили в военный госпиталь, где лечили в течение нескольких недель. Вправить кости не удалось, бедро распухло до невероятных размеров и сильно воспалилось. Хирурги признали пациента безнадежным, и тот попросил Норта посадить его на поезд и отправить в резервацию пауни умирать. Но в декабре, к огромному удивлению присутствовавших, он вернулся и вновь записался на службу. Рана зажила, только нога стала немного короче. Второй случай произошел в июне 1869 года во время экспедиции генерала Карра, когда пуля раздробила руку другого пауни. Хирург, обработавший рану, за­явил, что сделать ничего невозможно и руку следует ампутировать, но индеец не согласился. В полевых условиях военной кампании он не мог получить должного лечения и вскоре стал на глазах слабеть, а в ране завелись личинки. В армейском фургоне его отправили в форт Макферсон, а оттуда по железной дороге в резервацию... умирать. Но к ноябрю он поправился, и только три пальца на его руке больше не действовали. Обоих раненых, которых армейские хирурги признали безнадежными, вылечили шаманы пауни. Норту удалось самому наблюдать некоторые невероятные шаманские ритуалы, которые он не мог объяснить, но был абсолютно уверен, что они не имели ничего общего с фокусами или обманом зрителей.
       Обычно воины пользовались услугами шаманов, специализировавшихся на лечении ран. Ими были люди, получившие соответствующие видения, или какой-либо шаман церемониально передавал им свои знания вместе с соответствующими амулетами и песнями. Как сказал индеец из племени ото, "индейский доктор мало отличается от белого доктора. Он платит, чтобы получить знания, за которые позднее будут платить ему. Если он плохой доктор и не может лечить, никто не обратится к нему". Техники лечения и специализация варьировались в зависимости от природы видения, через которые шаманами были получены знания. Обычно шаманы использовали комбинацию из трех основных способов лечения:
       1. Наиболее важными считались молитвы к духам-покровителям шамана, в которых он призывал сверхъестественные силы изгнать зло, вызывающее болезнь. Для этого у каждого шамана существовали определенные методы раскрашивания себя и пострадавшего. Во время ритуального лечения использовались песнопения, барабан, трещотка, курительная трубка и амулеты из священной связки, а также свисток, звук которого отгонял злых духов. Неотъемлемой частью процедуры было окуривание дымом так называемой душистой травы -- полынью.
       2. Кроме молитв шаманы обладали знаниями лекарственных трав, кореньев и средств животного происхождения. Если у раненого начиналась рвота, шаманы черноногих давали отвар из ягод можжевельника, а толченная в порошок сердцевина поганки могла остановить кровотечение из раны. Понки в качестве кровоостанавливающего средства применяли дождевик. Анемоном промывали раны и принимали внутрь. Черноногие к долго не заживающей ране прикладывали бобриную желчь. Ассинибойны использовали для остановки крови паутину, сушеную мякоть древесной губки или свежую внутреннюю часть древесной коры. Сегодня уже невозможно выяснить состав многих лекарственных средств, использовавшихся индейцами, известны лишь определенные компоненты. Так, шайенские моинуенуитаны, или лошадиные лекари, для лечения раненных в битве прикладывали к ране щепотку лекарственного средства, смешанного с бизоньим жиром. Песни, исполняемые при этом, были теми же, что и при лечении лошадей.
       3. Использовалось психологическое воздействие на пациента при помощи всевозможных фокусов. Шаман "высасывал" из тела различные предметы -- иглы, кусочки шерсти, костей и т.п., объясняя, что именно они причиняли несчастному боль. Известен случай, когда один из них "изъял" из тела пострадавшего живую белую мышь -- первого такого зверька, увиденного дикими индейцами. Неизвестно, где шаман раздобыл это удивительное существо, но его "колдовские возможности", несомненно, помогали пациенту убедиться в силе лекарских способностей шамана. Дениг оставил любопытное сообщение: "Мы должны отметить, с риском столкнуться с недоверием, что в двух разных случаях и при наличии свидетелей мы обследовали абсолютно обнаженного шамана-лекаря -- его рот, руки и все тело в поисках спрятанных червей, змей и т.п. Эти осмотры проводились без предварительного уведомления шамана-лекаря, которого индейцы никогда прежде так не осматривали, а потому он не был готов к тому, но все же одобрительно согласился, после чего продолжил свои процедуры, и в нашем присутствии, не оставляя при этом видимых следов на теле пациента, высасывал (из тела пациента. -- Авт.) и выплевывал огромных червей, сгустки крови, пучки волос, кожу и прочие вещи, слишком крупные для того, чтобы их можно было легко спрятать. Трюк был проделан прекрасно и так и остался непонятным для нас". Кроме того, анализ шаманских методов показывает, что, помимо всевозможных фокусов, многие шаманы обладали сильными гипнотическими способностями.
       Способности и возможности индейских шаманов подтверждали многие белые современники. Упомянутый выше майор Норт говорил Вильяму Кларку, что в случае ранения предпочел бы лечиться у хорошего шамана пауни, чем у обычного американского хирурга. Фрэнк Линдермэн писал, что слышал от стариков много историй о том, как индейские шаманы при помощи камланий ставили на ноги безнадежно раненных. По его словам, ответы на вопрос: "Почему такое лечение не практикуется сегодня?"  -- были всегда одинаковы. Много Подвигов так объяснил: "Такие деяния совершались раньше хорошими людьми, которые были мудрыми. Сегодня никто не понимает того, что было известно нашим Мудрейшим до того, как белый человек пришел, чтобы изменить мир. Наши дети ничему не учатся от нас и, подражая белой молодежи, не имеют религии".

    Приложения

    Приложение 1

    Племена Дикого Запада

       Айовы
       Полуоседлое сиуязычное племя. Первым европейцем, упомянувшим айовов, был иезуит Луи Андре, встретивший их в 1676 году. В XVIII веке они принимали участие в войнах между французами и англичанами, а затем между англичанами и американцами. Айовы вели торговлю с людьми из Сент-Луиса, обменивая шкуры бобра, выдры, енота, оленя и медведя, выращивали кукурузу, бобы и т.д. Они участвовали в грабежах белых охотников. Брекенридж в 1811 году сообщал: "Такие случаи в прошлом были делом обычным. Мне показали несколько мест, где произошли грабежи, порой заканчивавшиеся убийствами". В 1836 году им была определена резервация на северо-востоке Канзаса, из которой часть племени позднее переместилась в Центральную Оклахому. Молодые во­ины продолжали покидать резервацию до конца 1850-х годов, нападая на омахов и пауни. В 1860-х годах во время Гражданской войны 46 айовов служили в армии на стороне северян. Позднее, по соглашению 1890 года, резервация племени была разделена на наделы, которые передали айовам в собственность, а излишки земель отдали белым поселенцам.
      
       Арапахо
       Кочевое племя алгонкинской языковой семьи, близко связанное с шайенами в течение XIX века. Берландиер в 1828 году писал: "Они не менее дикие, чем липаны, и так же жестоки с пленниками, а потому их очень боятся". Их постоянными врагами до самого заточения в резервации были шошоны, юты и пауни. Все старые арапахо сходились на том, что именно с ютами у них была наиболее серьезная и жестокая война. С белыми они, в основном, поддерживали дружеские отношения, но резня на Сэнд-Крик, устроенная солдатами Чивингтона в 1864 году, послужила толчком к присоединению арапахов к враждебным индейцам. В отличие от других враждебных племен, во второй половине XIX века арапахо были людьми менее воинственными и, как правило, вождям удавалось удерживать своих соплеменников от поспешных поступков, а потому на счету арапахов оказалось меньше сражений с американской армией, чем у их союзников. Но группы молодых воинов племени участвовали практически во всех серьезных столкновениях враждебных индейцев с войсками США.
      
       Арикары
       Полуоседлое племя, образующее северную группу кэддоанской языковой семьи. Арикары были свободно организованным союзом подплемен, каждое из которых имело собственное селение и название. Они обменивали маис шайенам, сиу и другим кочевым племенам на бизоньи шкуры, кожи и мясо, а все это, в свою очередь, меняли у торговцев на одежду, кухонную утварь, ружья и т.п. В начале XIX века арикары считались довольно агрессивным племенем. Среди их врагов в разные периоды времени были сиу, шайены, хидатсы, манданы, кри, оджибвеи, ассинибойны, черноногие, гровантры, кроу, шошоны, омахи и понки. По словам Эдвина Денига, в начале XIX века мало кто из торговцев отваживался жить среди них, а те, кто пытался, погибали. Враждебность племени по отношению к белым людям продолжалась до эпидемии оспы 1837 года, когда численность арикаров значительно сократилась. В 1870-х годах во время войн с враждебными сиу и шайенами воины арикаров служили в армии США разведчиками и охотниками.
      
       Ассинибойны
       Очень крупное и воинственное сиуязычное племя Северных равнин. Впервые упоминаются как отдельное племя в "Сообщениях Иезуитов" за 1640 год. К началу XVIII века ассинибойны стали посредниками, торговавшими европейскими товарами с отдаленными племенами Равнин, не имевшими прямых контактов с белыми торговцами. Можно выделить четыре основных подразделения племени, которые фактически являлись самостоятельными племенами. Это собственно ассинибойны, или ассинибойны Монтаны; москито восточной части канадских равнин; стони запада канадских равнин и предгорий Скалистых гор; и горные, или отдаленные ассинибойны (теган-накода), которые жили в Скалистых горах, соседствуя с племенами северной части Плато. Ассинибойны со своими союзниками -- равнинными кри и оджибвеями, находились в постоянном конфликте с окружающими их племенами: сиу, кроу, черноногими, гровантрами, сарси, шошонами, плоскоголовыми, кутеней, неперсе, хидатсами, манданами и арикарами. Но главными их врагами на протяжении всего XIX века оставались сиу и черноногие. Отношения с белыми людьми обычно складывались хорошо, но столкновения происходили. В 1885 году канад­ские ассинибойны вместе с союзными им кри присоединились к восстанию метисов в Канаде, руководимому Луи Рилем и Габриэлем Дюмоном, но потерпели поражение.
      
       Вичиты
       Вичитами в XIX веке называли объединение кэддо­язычных племен, близкородственных пауни. Среди племен, входивших в него, были собственно вичиты, тавехаши (таовайя), тавакони, вако, искани, аквеш, асидахедш, кишкат, киришкитсу. Они вели полуоседлый образ жизни, занимались земледелием. Считается, что именно вичиты были кивирами, встреченными экспедицией Коронадо в 1541 году. В начале XIX века вели жестокие войны с американскими поселенцами, но во второй половине начали поддерживать с ними мирные отношения, хотя периодически совершали набеги с целью кражи лошадей.
      
       Гровантры (атсины)
       Название атсина происходит из языка черноногих ат-се-на, или Люди Кишок. Арапахо, родительское племя, называли их Хитунена, или Хитуненина -- Просящие Люди, Нищие, или, что более точно, Нахлебники. Та же идея выражена и в племенном знаке, который часто неверно интерпретировали как Большие Животы, откуда и пошло название гровантры (франц. Gros Ventres), данное им франко-канадцами. Гровантры являются отделившейся ветвью арапахо. В первой половине XIX века племя вместе с союзными им черноногими принимало активное участие в межплеменных войнах и многочисленных кровопролитных схватках с белыми американскими охотниками и мехоторговцами. В разное время гровантры воевали с ассинибойнами, кри, оджибвеями, кроу, сиу, черноногими, сарси, плоскоголовыми, кутеней, неперсе, шошонами, банноками, пен д'Орей, ютами, пауни, команчами, кайовами и кайова-апачами, но всегда были в мире с родственными арапахо. В конце XIX века были поселены в резервацию ассинибойнов агентства1  Форт-Белкнап, штат Монтана.
      
       Кайовы
       Небольшое, но крайне агрессивное племя Южных равнин. Среди всех равнинных племен они считались самыми дикими и кровожадными. Гамилтон в 1842 году писал о встреченном им отряде кайовов: "В Сент-Луисе в разные времена я видел много индейцев, но никто из них не выглядел так же дико и свирепо, как эти". Считается, что в пропорции к своей численности они убили белых людей больше, чем какое-либо другое племя Великих равнин. Кайовы в разные времена воевали с испанцами, мексиканцами, американцами, сиу, шайенами, арапахо, осейджами, пауни, команчами, кэддо, тонкавами, пуэбло, ютами, навахо, хикарийя, мескалеро, липан-апачами, карризо (западными апачами), каранкавами, хавасупаями и некоторыми другими племенами. В XIX веке поддерживали мирные отношения с арикарами, манданами, хидатсами, вичитами, кичаями, шошонами и плоскоголовыми. Последний раз кайовы приняли участие в войне с армией США во время восстания 1874-1875 годов, где они выступили вместе с команчами и южными шайенами.
      
       Кайова-апачи
       Маленькое атапаскоязычное племя, с давних времен тесно связанное с кайовами. Несмотря на это, кайова-апачи сумели сохранить свой язык, хотя большинство культурных аспектов было заимствовано от кайовов. До поселения в резервации оба племени вместе делили все радости и тяготы свободной жизни. В первых француз­ских сообщениях XVII века, отчетах Льюиса и Кларка, а также в договоре с правительством США от 1837 года они были известны как гатаки. По сведениям Льюиса и Кларка, в 1805 году племя размещалось в 25 палатках и составляло всего 300 человек, из которых лишь 75 были воинами. Берландиер, путешествовавший по Южным равнинам в 1828 году, писал, что кайова-апачи "такие же свирепые, как липаны". История их мало чем отличалась от истории кайовов.
      
       Канзы
       Полуоседлое сиуязычное племя. Канзы не сыграли значительной роли в военной истории американской границы1, но это не означает, что они не были достойными бойцами. Один из белых современников в 1809 году писал: "Канзы давно уже представляют собой ужас для соседних племен, их безрассудная смелость не поддается описанию... К счастью для соседей, они малочисленны, а их ежедневные нападения еще более сокращают их численность". В 1811 году они, по сообщениям Генри Брекенриджа, пользовались дурной репутацией среди белых торговцев, которые называли их грабителями с Миссури. Среди их врагов в разные времена были падуки, сиу, шайены, арапахо, сауки, фоксы, омахи, ото, миссури, айовы, осейджи, пауни и другие племена. Льюис Морган в 1859 году отмечал, что, несмотря на тесные контакты с белыми людьми, канзы "до сих пор отказываются принять миссионеров и, по словам людей, знающих их, представляют собой народ дикий и бескультурный... Мне говорили, что они... по характеру храбры и бесстрашны".
      
       Команчи
       Самый могучий и воинственный народ Южных равнин, относящийся к юто-ацтекской языковой семье и состоявший из нескольких самостоятельных племен, каждое из которых делилось на множество общин. Во второй половине XIX века наиболее крупными племенами команчей были пенатеки, котсотеки, нокони, ямпарики и квахади. Команчи были признанными бойцами Южных равнин и на протяжении почти двух столетий наводили ужас на испанских, мексиканских, а затем и американских поселенцев. Ноа Смитвик писал: "Никто, кто имел возможность испытать храбрость команчей, никогда не назовет их трусами... Я не знаю ни одного случая, когда бы их воин покорился плену, -- они бьются до смерти". Среди врагов команчей в разные времена были испанцы, мексиканцы, американцы, юты, липаны, хикарийя, мескалеро и другие апачи, навахо, пуэбло, вичиты, кайовы, кайова-апачи, сиу, шайены, арапахо, арикары, канзы, кэддо, осейджи, па­уни, тонкавы, техасы (племя, вымершее в начале XIX века), кикапу, делавары, сауки, фоксы, крики, шауни, чероки, чокто, чикасо, семинолы, хавасупаи и даже каранкавы.
      
       Кри равнинные
       Кочевое алгонкиноязычное племя Северных равнин. Основными врагами равнинных кри в XIX веке были черноногие. Главной причиной нападений кри на черноногих было огромное количество лошадей, которыми те владели. Начиная с 1850-х годов стали исчезать бизоны -- основной источник пропитания, вынудив племена вторгаться на чужие территории в поисках бизоньих стад, что приводило к постоянным столкновениям. Последняя крупномасштабная битва между кри и черноногими произошла в 1870 году, но вражда, прерываемая короткими перемириями, продолжалась до середины 1880-х годов. С белыми людьми равнинные кри обычно поддерживали мирные отношения, хотя иногда случались мелкие стычки. Но в 1885 году они приняли участие в восстании метисов Луи Риля в Канаде.
      
       Кроу
       Воинственное сиуязычное племя Северных равнин. В прошлом кроу были единым народом с полуоседлыми хидатсами, но затем отделились и ушли на запад, став типичными кочевниками. Тем не менее чувство родства между двумя племенами было достаточно высоко, и еще в начале XX века они иногда говорили друг о друге, как об одном народе. В XIX веке племя разделилось на две основные группы: Речные кроу и Горные кроу. Кроме того, существовала третья группа, так никогда и не ставшая полностью самостоятельной, -- Пнутые в Животы. В разные времена кроу воевали с большинством своих соседей и отдаленными племенами, среди которых были черноногие, гровантры, сарси, кри, ассинибойны, оджибвеи, сиу, шайены, арапахо, арикары, шошоны, банноки, плоскоголовые, неперсе, кутеней, пен д'Орей и другие. Многие белые современники не раз с опаской отмечали, что жестокие войны с сиу, шайенами и черноногими, несомненно, приведут к тому, что племя вскоре исчезнет с лица земли, но кроу были столь великолепными бойцами, что этим опасениям не суждено было сбыться. Капитан Вильям Кларк писал в 1881 году: "Тот факт, что они (кроу. -- Авт.), будучи окруженными могучими врагами, смогли удержать в своем владении такой ценный участок земли, несомненно, говорит о ловкой стратегии и храбрости этих людей". С белыми людьми кроу были весьма дружелюбны, особенно во второй половине XIX века, но в его начале нередко грабили и избивали торговцев и трапперов1 . В 1870-х годах воины кроу часто служили разведчиками в войсках США во время кампаний против враждебных сиу и шайенов.
      
       Липан-апачи
       Атапаскоязычное племя, до середины XIX века считавшееся едва ли не самым свирепым и жестоким народом на Южных равнинах. Берландиер писал в 1828 году: "Многочисленные убийства, совершенные ими по обеим сторонам реки Рио-Гранде, стали причиной ненависти к ним всех обитателей этих земель... Их жестокость настолько отвратительна, что никогда не будет принята за исторический факт". Кроме того, существует много упоминаний о практике каннибализма среди них в XVIII веке. Они всегда поддерживали дружеские отношения с родственными мескалеро-апачами, но сражались с хикарийя-апачами и союзными им ютами. С команчами и вичитами липаны обычно были в состоянии жесточайшей войны, и часто выступали против них в союзе с испанцами, мексиканцами, а затем и американцами. Враждебные отношения с команчами и вичитами продолжались до конца дней их свободы, и, несмотря на небольшую численность, липаны зачастую оказывали им достойный отпор.
      
       Манданы
       Полуоседлое сиуязычное племя. В 1837 году эпидемия оспы практически полностью уничтожила племя, сократив численность племени с 1600 человек до нескольких десятков. Деревни манданов на протяжении многих лет служили своего рода ярмарками, куда приходили племена кочевников, чтобы поторговать с ними, обменять шкуры и мясо на продукты земледелия и ружья. Наиболее тесные отношения манданы поддерживали с хидатсами, в отличие от которых были достаточно миролюбивым племенем, что отмечали все современники. Они сражались с сиу, шайенами, ассинибойнами, кри, оджибвеями, черноногими, арикарами и другими племенами. С белыми людьми манданы поддерживали дружеские отношения, и белые торговцы и путешественники порой оставались у них, чтобы переждать зиму. Начиная с 1866 года многие мужчины манданов служили в армии США в качестве разведчиков и проводников.
      
       Миссури
       Полуоседлое сиуязычное племя. Первым, кто упомянул миссури под этим названием, был Жутель (1687 год). К 1829 году в результате эпидемий и войн с омахами, понками, сиу, осейджами, канзами и скиди-пауни, племя сократилось до 80 человек, и в 1833 году было вынуждено присоединиться к ото. Хотя миссури жили вместе с ото в одной деревне, они подчинялись своим вождям. В результате малочисленности в военной истории Великих равнин XIX века миссури не сыграли какой-либо заметной роли, и об их военных обычаях практически ничего не известно.
      
       Оджибвеи равнинные
       Равнинные оджибвеи являются частью крупного алгонкиноязычного племени, обитавшего в лесном регионе восточной части США. Последний народ, переселившийся с востока на Великие равнины. Также известны, как западные оджибвеи, солто, сото и банги. Только к 1830-м годам они стали настоящими равнинными индейцами, переняв большинство элементов равнинной культуры. После их появления на Великих равнинах они настолько тесно стали связаны с равнинными кри, что соседние племена даже не различали их как два разных народа. Соответственно, их военная история мало отличается от истории равнинных кри.
      
       Омахи
       Полуоседлое сиуязычное племя, первые упоминания о котором появились еще в конце XVII века. Омахи сражались, и порой весьма успешно, с сиу, шайенами, падуками, пауни, ото, понками, сауками, фоксами и другими племенами. В конце XVIII века, до того, как племя сильно по­страдало от эпидемий, оно представляло серьезную силу на Равнинах и участвовало во многих крупных сражениях. В XIX веке омахам не раз приходилось сталкиваться со своими врагами в кровавых схватках, иногда выигрывая их, иногда нет. Особенно они страдали от нападений сиу.
      
       Осейджи
       Полуоседлое сиуязычное племя, делившееся на три части: Великие осейджи, Малые осейджи и Арканзасская община. Воинские качества осейджей признавались всеми врагами. Они воевали с команчами, кайовами, кай­ова-апачами, вичитами, сиу, шайенами, арапахо, чероками, пауни, айовами, ото, миссури, сауками, фоксами и многими другими племенами. С белыми людьми в XIX веке осейджи обычно сохраняли дружественные отношения, хотя иногда грабили одиноких путешественников.
      
       Ото
       Полуоседлое сиуязычное племя. Об этом племени известно крайне мало. Как отметил Вильям Уитмэн в 1937 году: "Мы не можем обсуждать материальную культуру ото, поскольку от нее ничего не осталось". Ото упоминались белыми путешественниками и исследователями еще в конце XVII века. Они сражались с сиу, шайенами, арапахо, канзами, осейджами, пауни, понками, омахами, сауками, фоксами, айовами и другими племенами. Впоследствии для большей безопасности племя объединилось с миссури. В равной схватке ото считали себя лучшими воинами, чем пауни, и даже после 1840 года, не задумываясь, сражались с ними, если их задевали. Однако, несмотря на периодические схватки с индейскими противниками, ото мало выделялись в военной истории Равнин, в большинстве случаев лишь защищаясь от более могущественных врагов, хотя некоторые путешественники отмечали среди них прославленных воинов, чьи боевые заслуги действительно были значимыми.
      
       Пауни
       Пауни были одним из наиболее воинственных племен Великих равнин и представляли собой союз четырех родственных кэддоязычных племен: киткехахки, чауи, питахауират и скиди. Сами себя пауни называли чахиксичахикс -- мужчины из мужчин. Скиди-пауни были единственным племенем Равнин, приносившим человеческие жертвоприношения, оставив эту практику только в 1830-х годах. Основными чертами пауни были агрессивность по отношению к своим краснокожим соседям и дружелюбие к белым людям, что, несомненно, было вызвано политическими соображениями. В начале XIX века пауни, подобно многим другим племенам, иногда грабили белых путешественников, но к 1840-м годам ситуация полностью изменилась. Джордж Гриннел так писал о них: "Я был до глубины души поражен характером пауни, достойным самой высокой оценки". Батальон из сотни разведчиков пауни, служивших в армии США с 1864 по 1877 год, сыграл важную роль в войнах с враждебными племенами Равнин. Они сражались не только со всеми своими соседями, но и со многими отдаленными народами. Среди их врагов были сиу, шайены, арапахо, кроу, понки, омахи, канзы, ото, осейджи, айовы, юты, команчи, кайовы, кайова-апачи, вичиты, кэддо, а также переселенные на Равнины чероки, шауни, крики, семинолы, делавары, сауки, фоксы и кикапу.
      
       Понки
       Полуоседлое сиуязычное племя. Первое упоминание о них относится к 1785 году. В нем отмечалось, что они "от природы свирепые и жестокие, безжалостно убивающие всех, кого встретят на своем пути. Хотя если они встречаются с превосходящими силами, то стараются заключить мир. Другими словами, хотя понки имеют не более 80 воинов, дружат они лишь с теми, с кем принуждают их дружить обстоятельства". Слишком маленькая численность племени не позволяла понкам принимать активного участия в межплеменных войнах.
      
       Сарси
       Маленькое кочевое атапаскоязычное племя Северных равнин. Один из белых современников так писал о них в начале XIX века: "Эти люди имеют репутацию храбрейшего племени на всех Равнинах, осмеливающегося противостоять лицом к лицу врагам, в десять раз превосходящим их по численности, в чем я лично мог убедиться во время своего пребывания на этой территории". Сарси воевали с кри, кроу, кутеней, плоскоголовыми, шошонами и ассинибойнами. Они были единственными верными союзниками черноногих на протяжении всего XIX века. Ранние путешественники иногда даже считали сарси не отдельным народом, а четвертым племенем конфедерации черноногих.
      
       Сиу
       Равнинные сиу являлись самой западной частью племен группы сиу и соответственно принадлежали к сиу­язычной семье. Их ранняя история ничем не отличалась от истории других племен сиу (дакотов), но после миграции на Великие равнины, произошедшей в конце XVIII века, они стали действовать независимо от своих восточных родичей, а их культура полностью изменилась. Равнинные сиу были также широко известны как лакоты и тетоны и состояли из семи самостоятельных племен: 1) оглалы (Разбрасывающие); 2) миниконжу (Сажающие семена у речных берегов); 3) брюле, или сичангу (Обожженные Бедра); 4) охенонпы (Два Котла); 5) итазипчо (санс-арк, Без Луков); 6) сихасапы (Черноногие сиу); 7) хункпапы (Ставящие палатки в оконечностях лагерного круга). Самыми крупными из этих племен были брюле и оглалы. Равнинные сиу воевали с хидатсами, манданами, арикарами, шайенами, арапахо, кайовами, понками, омахами, пауни, осейджами, черноногими, сарси, гровантрами, кри, равнинными оджибвеями, ассинибойнами, кроу, ото, миссури, айовами, осейджами, канзами, шошонами, банноками, кутеней, ютами и плоскоголовыми. Для сиу было очень сложно сохранять продолжительный мир с кем-либо из соседних племен -- они были слишком многочисленны, воинственны, разбросаны на огромной территории и управлялись разными людьми. Сиу всегда были яростными и храбрыми воинами, доказав это в многочисленных битвах с индейскими врагами и американскими солдатами. Отношения с белыми людьми до начала эмиграции на Дальний Запад (современные штаты Орегон, Невада, Калифорния) складывались достаточно миролюбиво, хотя иногда мелкие группы путешественников подвергались нападениям с их стороны. К началу 1850-х годов эти отношения начали портиться, а к 1860-м переросли в широкомасштабную войну, продолжавшуюся до конца 1870-х годов. Самое крупное сражение между сиу и американской армией произошло 25 июня 1876 года, и стало известно как битва на Литтл-Бигхорн. В нем вместе с союзными шайенами они разгромили и полностью уничтожили отряд генерала Джорджа Кастера. Всего в том бою было убито приблизительно 253 солдата и офицера и 43 ранено. Потери индейцев составили около 35 убитыми. Красивый Щит, женщина кроу, вспоминала: "Все лето окружающие поле битвы земли воняли трупами, и мы даже были вынуждены перенести свои лагеря подальше оттуда, потому что не могли вынести этого запаха... В течение более года (после битвы), люди моего племени находили останки солдат и сиу в окрестностях реки Литтл-Бигхорн".
      
       Тонкавы
       Тонкавы являются наиболее важным и единственным выжившим племенем из всей тонкавской языковой семьи. Они получили широкую известность благодаря стойкому пристрастию к каннибализму, сообщения о котором появлялись даже во второй половине XIX века. Помимо собственно тонкавов, племя состояло из остатков йохуанов, мейейе, эрвипиами, кавов, эмето, санов, кантонов и других народов. В XVIII веке они были воинственными кочевниками, имели достаточно лошадей и были искусными наездниками. Страшные эпидемии новых болезней и постоянные нападения со стороны команчей и других враждебных индейцев сильно сократили их численность, что отразилось на боеспособности. Берландиер в 1828 году писал: "Сегодня они представляют собой горстку бедствующих несчастных краснокожих". Пристрастие тонкавов к каннибализму вызывало такую ненависть среди окружавших их племен, что несколько раз племя едва не было уничтожено полностью.
       Хидатсы
       Полуоседлое сиуязычное племя, близкородственное кроу. Состояло из трех частей (или подплемен) -- собственно хидатсов, аватикса и аваксави. Впервые упоминается в конце XVIII века, а после 1781 года в деревнях хидатсов практически все время находился кто-нибудь из белых торговцев. В 1837 году племя пострадало от эпидемии оспы, хотя не столь ужасно, как манданы, потеряв две трети от своей численности. Хидатсы были весьма агрессивным племенем и зачастую совершали очень длительные военные экспедиции. Их отряды проникали в Скалистые горы, где нападали на шошонов. Среди их врагов были сиу, арикары, ассинибойны, черноногие и некоторые другие племена.
      
       Черноногие
       Алгонкиноязычные черноногие, несомненно, были одним из самых агрессивных и могучих племен на всем североамериканском континенте. Название происходит от сиксинам -- черный, и ка -- корень слова оккатш -- стопа. Конфедерация черноногих состояла из трех родственных алгонкиноязычных племен: сиксики -- черноногие; кайны (от а-кай-на) -- Много вождей, более широко известные, как блады, от английского слова blood -- кровь; пикуни (от пи-кани) -- Грубо выделанные шкуры, также известные как пиеганы. Обычно все три племени конфедерации обозначались белыми современниками под единым термином черноногие. С начала XIX века черноногие вели непримиримую войну с американцами, проникавшими на их территорию. К середине 1830-х годов американским торговцам удалось добиться относительно спокойных отношений с племенами черноногих, но их едва ли можно было назвать мирными, и столкновения продолжались до середины века. Несмотря на то что официальной войны между США и черноногими никогда не было, в XIX веке от рук воинов племени погибло не меньше граждан страны, чем в любой из известных войн с равнинными индейцами. По словам Вислизенуса: "Черноногие -- ужас трапперов и путешественников... Они считают себя властителями мироздания и ведут войну со всеми, кто не подчиняется им. Из-за их смелости и безрассудства их боятся все". Фрэнсис Виктор в 1870 году писал: "Такими были черноногие тех времен, о которых мы пишем (первая половина XIX века. -- Авт.), не изменились они и сегодня, что могут подтвердить многие рудокопы Монтаны, пострадавшие от их рук". Черноногие воевали со всеми окружающими племенами, и до 1880-х годов мир между ними и каким-либо другим племенем, кроме сарси, был скорее исключением, чем правилом. Среди врагов конфедерации черноногих в XIX веке были следующие племена: ассинибойны, гровантры (с 1861 года), кри, оджибвеи, кроу, арикары, хидатсы, манданы, сиу, шайены, арапахо, неперсе, пен д'Орей, кер д`Алены, кутеней, плоскоголовые, шошоны, банноки.
      
       Шайены
       Алгонкиноязычное племя кочевников, состоявшее из двух народов -- тсистсистас и сутаи. Первые составляли основную часть племени. Шайены в разные времена во­евали с сиу, оджибвеями, кри, ассинибойнами, черноногими, сарси, кроу, гровантрами, ютами, шошонами, банноками, арикарами, хидатсами, манданами, понками, канзами, ото, миссури, омахами, осейджами, пауни, команчами, кайовами и кайова-апачами, потаватоми, сауками и фоксами. И белые, и индейские современники считали шайенов одними из самых яростных и храбрых бойцов. На вопрос, воины какого из враждебных кроу племен были самыми храбрыми, вождь Много Подвигов, не задумываясь, ответил, что ими были шайены. Капитан Вильям Кларк в 1881 году писал: "Они (шайены. -- Авт.) храбро сражались за свою страну, и их история последних лет написана кровью. Невинные поселенцы испытали жестокое насилие от их рук... а их самих выслеживали, словно волков, и убивали, как бешеных собак... Сперва шайены дружелюбно относились к белым людям, но впоследствии стали одним из величайших ужасов границы". В первой половине XIX века племя разделилось на две ветви -- северную и южную. С 1860 по 1878 год шайены принимали активное участие в войнах с американцами вместе с кайовами и команчами на юге, и с сиу на севере.

    Приложение 2

    Биографический указатель

       Берландиер Жан Луи
       (пр. 1805--1851)
       Антрополог и натуралист. Родился во Франции близ границы со Швейцарией. Получил образование биолога в Женеве. В 1820-х годах был приписан к мексиканской научной экспедиции в Техас. Прибыв на место из Мехико-Сити в феврале 1828 года, он проводил много времени в окрестностях Сан-Антонио, собирая экземпляры различных растений, изучал окрестных индейцев, описав более 40 племен, уделив особое внимание команчам. Берландиер также получил большое количество информации от полковника мексиканской армии Хосе Франсиско Руиса, хорошо знавшего местные племена. Позже он поселился на севере Мексики в городе Матаморос, где женился на мексиканке. Служил доктором, пока не утонул во время переправы через реку Сан-Фернандо. Его обстоятельные и детализированные записки относятся к одним из первых серьезных этнологических работ по индейцам Южных равнин.
      
       Бешеный Конь (Ташунка-Витко)
       (пр. 1842--1877)
       Оглала/брюле-сиу. Лидер враждебных сиу в 1860-1870-х годах. Родился на берегах реки Рэпид-Крик вблизи современного города Рэпид-Сити, штат Южная Дакота. Был сыном шамана оглалов и женщины брюле, сестры известного вождя Пятнистого Хвоста. В детстве проводил много времени в лагерях обоих племен. В возрасте 12 лет находился в лагере вождя брюле Атакующего Медведя, когда там произошла схватка с солдатами лейтенанта Граттана, в которой все американцы были перебиты. Вскоре после этого пришло видение, в котором ему явился всадник с длинными распущенными волосами. На его щеке была нарисована зигзагообразная линия -- символ молнии, а на мочке одного уха висел маленький камушек. Люди пытались схватить его, но не могли. Он мчался сквозь метель, и вдруг небо прояснилось, и над его головой пролетел ястреб. Когда мальчишка рассказал о видении своему отцу-шаману, тот объяснил ему, что духи даруют ему великую удачу на тропе войны. Когда в 16 лет он, уже получивший новое имя -- Бешеный Конь, отправился в свой первый военный поход, его волосы были распущены, маленький камешек висел на мочке уха, а волосы украшали ястребиные перья. На щеке его была нарисована зигзагообразная линия. Благодаря своей храбрости Бешеный Конь получил широкую известность среди всех племен сиу и шайенов и стал одним из ведущих военных лидеров. Он принимал участие практически во всех крупных сражениях с американской армией -- в том числе в резне Феттермана (21 декабря 1866 года), Битве Вэгон-Бокс (2 августа 1867 года), Битве на Роузбад (17 июня 1876 года) и Битве на Литтл-Бигхорн (25 июня 1876 года). Бешеный Конь был одним из последних лидеров свободных сиу, сдавшихся американским властям. В мае 1877 года он привел свою общину к форту Робинсон в Небраске и сдался. Присутствие военного лидера такого ранга в резервации Красного Облака держало армейское командование в постоянном напряжении. Бешеный Конь плохо шел на контакт с белыми людьми, отказался от предложения генерала Джорджа Крука отправиться в Вашингтон на встречу с президентом США и т.п. Недоброжелатели и завистники постоянно распространяли слухи о том, что молодой лидер замышляет новое восстание, а потому, когда Бешеный Конь взял свою семью и без разрешения отправился в агентство вождя Пятнистого Хвоста, Крук приказал догнать его и арестовать. Индейца доставили в форт Робинсон и повели в помещение гаупвахты. Когда Бешеный Конь оказался в дверях и увидел решетки на окне, он попытался вырваться и в этот момент один из солдат вонзил в него штык. Это произошло 5 сентября 1877 года. Той же ночью великий лидер сиу умер. Отец забрал тело и похоронил в неизвестном месте. До сих пор никто не знает, где могила Бешеного Коня -- сиу сохранили тайну. Кроме того, не существует ни одной фотографии этого человека.
      
       Бодмер Карл
       (1809-1893)
       Художник. Родился в Швейцарии в Цюрихе. Обучался в Париже. Во время путешествия по Германии познакомился с принцем Александром Филиппом Максимили­аном, который нанял его в научную экспедицию в США. Свой путь они начали в апреле 1833 года, отплыв из Сент-Луиса на борту парохода "Йеллоустон" вверх по реке Миссури. Максимилиан и Бодмер проводили много времени в различных пограничных поселениях, включая форт Юнион (штат Южная Дакота), форт Маккензи (штат Монтана) и форт Кларк (штат Северная Дакота). В Сент-Луис они вернулись только в мае 1834 года. Бодмер оставил много карандашных зарисовок и акварельных работ, на которых были изображены представители различных племен, включая омахов, понков, миссури, сиу, кроу, ассинибойнов, черноногих, кри, гровантров, манданов, хидатсов и арикаров. Его работы послужили иллюстративным материалом к книге Максимилиана "Путешествие по материковой части Северной Америки", опубликованной в Германии в 1839 году и в Англии в 1843 году. Остаток жизни он провел во Франции.
      
       Бонневиль Бенджамин Луис
       (1796-1878)
       Исследователь и торговец. Среди индейцев был изве­стен как Лысый Вождь. Родился в Париже во время Французской революции. В 1803 году его семья покинула Францию и отправилась в Америку. В 1815 году он закончил Вест-Пойнт и был направлен служить в Новую Англию в звании второго лейтенанта. В 1821 году переведен в приграничный форт Смит, а в 1826 году получил звание капитана и был переведен в форт Гибсон, находившийся на территории современного штата Оклахома. В 1831 году Бонневиль оставил службу и в мае 1832 года при финансовой поддержке манхэттенских бизнесменов, предпринял экспедицию в Скалистые горы с целью добычи меха и торговли с индейцами. Покидая службу, Бонневиль согласился составить для армии рапорт об индейских племенах тех земель. Пушная торговля оказалась делом менее доходным, чем предполагалось, и в 1835 году он вернулся на службу. Находясь в Вашингтоне, продал свои дневники известному писателю Вашингтону Ирвингу, который в 1837 году опубликовал написанную на их основе книгу "Приключения Капитана Бонневиля в Скалистых горах и на Дальнем Западе". Дальнейшая судьба Бонневиля была связана с армией. Он участвовал в войне с Мексикой в 1846-1848 годах. В 1855 году получил звание полковника и в 1856-1857 годах командовал департаментом Нью-Мексико, где сражался с апачами. Во время Гражданской войны дослужился до звания бригадного генерала.
      
       Брекенридж Генри Мэри
       (1786-1871)
       Натуралист и писатель. Родился в Питтсбурге в семье писателя Хью Генри Брекенриджа. Изучал юриспруденцию. В апреле 1811 году в Сент-Луисе присоединился к экс­педиции известного торговца Мануэля Лизы вверх по реке Миссури, во время которой встречался с различными племенами -- сиу, манданами, арикарами, хидатсами и другими. В августе вернулся в Сент-Луис, а в 1814 году опубликовал книгу своих воспоминаний "Дневник путешествия вверх по реке Миссури в 1811 году".
      
       Брэдбери Джон
       (1768-1823)
       Натуралист и исследователь. Родился в Шотландии, а образование получил в Англии. Был направлен Ботаническим обществом Ливерпуля в Северную Америку для изучения местной флоры, где был принят бывшим президентом США Томасом Джефферсоном, который помог ему осуществить план путешествия. В 1809-1810-х годах, живя в Сент-Луисе, совершил несколько научных экспедиций в окрестных районах. В 1811 году отправился в экспедицию вверх по реке Миссури, где посещал деревни манданов, хидатсов и арикаров. Позднее Брэдбери отправился исследовать район долины реки Огайо. Свои наблюдения и отчет о путешествиях он опубликовал в 1815 году под названием "Путешествия по внутренним районам Северной Америки в 1809, 1810 и 1811 годах". После недолгого пребывания в Англии, Брэдбери вернулся в Америку и навсегда поселился в Сент-Луисе.
      
       Бурк Джон Грегори
       (1846-1896)
       Офицер армии США времен войн с индейцами Равнин и Юго-Запада, историк. Родился в Филадельфии. Во время Гражданской войны служил рядовым, но затем поступил в Вест-Пойнт, который закончил в 1869 году. Получил звание второго лейтенанта и, назначен адьютантом генерала Джорджа Крука. В то же время Крук начал набирать разведчиков апачей, и Бурк сражался с ними бок о бок. Именно тогда он начал интересоваться индейской историей и культурой. Апачи звали его Капитаном Кактусом. Бурк остался с генералом Круком, когда в 1875 году того перевели на Великие равнины усмирять сиу и шайенов. В июне 1876 года во время битвы на реке Роузбад Бурк командовал силами разведчиков кроу и шошонов. Он также был военным обозревателем во время войны ютов 1879 года и войн с апачами в 1880-х годах. Во время своей армейской карьеры Бурк постоянно собирал информацию обо всех индейских племенах, с которыми встречался. В 1880-1881 годах при финансовой поддержке Смитсонианского бюро этнологии, он был направлен изучать племена юго-западных штатов. В 1886 году им были составлены словарь и грамматика языка апачей. Среди его замечательных работ по истории и культуре индейских племен -- "Кампания против апачей", "На границе с Круком" и "Шаманы апачей". Бурк открыто высказывал свое мнение о том, что политика правительства США по отношению к индейцам была несправедливой.
      
       Висслер, Кларк
       (1870-1947)
       Антрополог. Уроженец штата Индиана, Висслер изучал культуру и психологию, и в 1901 году получил докторскую степень. На него произвели огромное впечатление работы антрополога Франца Боаса, и он начал заниматься антропологией. В 1902-1905 годах проводил серьезные полевые исследования среди черноногих и других племен северной части Великих равнин. В 1902 году он получил работу в Американском музее естественной истории, где с 1907 по 1942 год был куратором департамента антропологии. Среди его наиболее известных работ: "Североамериканские индейцы Равнин", "Материальная культура черноногих" и "Социальная организация и ритуальные церемонии индейцев черноногих".
      
       Гамилтон Вильям Томас
       (1822-1908)
       Торговец, траппер, скаут, проводник, индейский агент. Также был известен под прозвищем Дикий Кот Билл. Родился в Англии, в 1824 году вместе с семьей прибыл в Сент-Луис, штат Миссури, где провел свои юные годы. В 1842 году вместе с партией трапперов отправился в районы современных штатов Небраска и Вайоминг. Имел близкие контакты с шошонами, шайенами и другими индейскими племенами. Много раз сражался против черноногих. В 1849 году в начале Золотой лихорадки перебрался в Калифорнию, где его познания краснокожих вскоре были востребованы, и он стал скаутом. В 1855 году участвовал в подавлении восстания тутутни и такелмов на юге Орегона, получившем название Война на Рог-Ривер. В 1858 году участвовал в боевых действиях против восставших якимов, споканов, палусов и северных пайютов. В том же году построил торговый пост на месте современного города Миссула, штат Монтана, а в 1864 году основал второй торговый у форта Бентон. В том же году был назначен индейским агентом у черноногих. В 1873 году стал федеральным маршалом в резервации кроу. Во время войны сиу за Черные Холмы в 1876-1877 годах служил скаутом у генерала Джорджа Крука, приняв участие в битве на Роузбад в июне 1876 года. Позднее поселился в городе Биллингсе, штат Монтана. В 1905 году вышла его автобиография "Мои шестьдесят лет на Равнинах -- траппер, мехоторговец и борец с индейцами".
      
       Гнилой Живот
       (пр. 1790-1834)
       Горный кроу. Один из величайших вождей в истории племени. Также известен как Арапуш, Арапуиш или Прокисший Живот. Руководил той частью племени, которая называлась Горными кроу. Был известен, как угрюмый, но решительный и храбрый боец, который сам не просил пощады в бою, но и не щадил своих врагов. На его счету было несколько великолепно спланированных карательных акций против шайенов и черноногих. Индейцы полагали, что он обладал необычайной колдовской силой, которая приносила ему успех на войне. Когда в 1825 году кроу заключили договор о дружбе с правительством США, Гнилой Живот отказался подписать его, понимая, чем грозит его народу наплыв белых людей. В августе 1834 года погиб в бою с черноногими.
      
       Гриннел Джордж Берд
       (1849-1938)
       Историк, антрополог, писатель. Уроженец Бруклина, штат Нью-Йорк, получил образование зоолога в Йеле. Его близкие контакты с индейцами начались в 1872 году, когда он сопровождал пауни во время их последней племенной охоты на бизонов. В 1874 году Гриннел присоединился к экспедиции Джорджа Кастера в Черные Холмы. Также в 1875 году он находился в качестве натуралиста в составе исследовательской экспедиции полковника Вильяма Ладлова в Йеллоустонский парк. В 1876 году Джордж Кастер, помнивший Гриннела по 1874 году, пригласил его участвовать в летней кампании против враждебных сиу и шайенов, но хотя Гриннел очень хотел отправиться с ним, он был настолько занят работой в музее Пибоди, что был вынужден отказаться. Нет сомнений, что если бы ему удалось попасть в экспедицию Кастера, он оказался бы рядом с ним на Литтл-Бигхорн и погиб. До конца своих дней Гриннел продолжал тесно общаться с индейцами, изучая их историю и культуру. Его репутация среди них была таковой, что, например, в 1897 году, когда он прибыл с визитом к черноногим, его встретили посланцы из племени кутеней, проделавшие тяжелый 150 мильный переход через горы, чтобы поведать ему о проблемах своего народа. Среди его наиболее известных работ: "Сражающиеся шайены", великолепный двухтомный труд "Индейцы шайены", а также "У шайенских костров" и "Два великих скаута и их батальон пауни".
      
       Два Леггина
       (пр. 1845-1923)
       Речной кроу. Участник многочисленных схваток с традиционными индейскими врагами. В своем племени не имел особого влияния и мало чем отличался от других общинников, но с 1919 по 1923 год поведал историю своей жизни бизнесмену из Монтаны и антропологу-любителю Вильяму Вайлдшуту, записи которого позднее переработал Питер Набоков. Результатом его трудов стала биографическая книга "Два Леггина: становление воина кроу", являющаяся одним из источников по истории и культуре кроу второй половины XIX века.
       Де Смет, Пьер Жан
       (1801-1873)
       Иезуитский миссионер. Среди индейцев был известен как Черная Сутана. Родился в Бельгии. В 1821 году прибыл в США, где стал послушником в Флориссанте, штат Миссури. Там же в 1827 году был посвящен в духовный сан. В начале 1830-х годов был направлен католической церковью основать миссию у потаватоми в Кансл-Блаффс, штат Айова. В 1840 году после настойчивых и многочисленных просьб представителей плоскоголовых и неперсе прислать к ним миссионеров Де Смет отправился к ним из Сент-Луиса в Скалистые горы. В долине Биттеррут в Монтане, он основал миссию Сент-Мэри. Путешествуя в 1840-1846 годах по территории современных штатов Монтана, Айдахо, Вашингтон и Орегон, им было основано еще несколько миссий, получивших общее название Миссии Скалистых гор. Среди обращенных им в христианскую веру краснокожих были неперсе, плоскоголовые, калиспелы, кайюсы, сиу и даже черноногие. Де Смет 16 раз побывал в Европе, ратуя за поддержку католической церковью христианских миссий для индейцев американского Запада. В процессе своей работы ему удалось добиться заключения мира между враждующими черноногими и плоскоголовыми. Он также использовался американскими властями, как посланец мира и правительственный комиссионер во время мирных переговоров с индейцами в форте Ларами в 1851 и 1868 годах, а также войны якимов вождя Камиакина в 1855-1856 годах и восстания якимов, споканов, палусов и северных пайютов в 1858 го­ду. Де Смет пользовался огромным уважением индейцев различных племен и лично знал многих лидеров, в том числе вождя сиу Сидящего Быка. За свою жизнь он написал несколько великолепных книг, содержащих бесценную информацию об истории и культуре индейцев Равнин и Скалистых гор.
       Дениг Эдвин
       (1812-1858)
       Торговец. Родился в Страдсбурге, штат Пенсильвания. В 1833 году начал работать на Американскую пушную компанию в верхней части реки Миссури, штат Монтана. Был женат на двух женщинах из племени ассинибойнов. В 1843 году помогал известному натуралисту Джону Обудону собирать образцы для его коллекции. В 1849 году Дениг стал главным управляющим форта Юнион. За 25 лет, которые он провел среди индейцев, он близко познакомился с их жизнью и обычаями. Его информацию использовали иезуитский миссионер Пьер Жан де Смет и Генри Скулкрафт. После смерти Денига были опубликованы его работы "Пять индейских племен верхней части реки Миссури: сиу, арикары, ассинибойны, кри, кроу", и "Ассинибойны", которые содержат обширный материал по культуре и истории этих племен.
      
       Деревянная Нога
       (Куммок-куивиокта -- Хороший Ходок)
       (1858-1940)
       Северный шайен. Родился на берегах реки Шайен в Южной Дакоте. Оставался среди враждебных индейцев и сражался с американской армией. Участвовал в битвах на Роузбад и Литтл-Бигхорн. Сдался властям весной 1877 года и вместе с большей частью северных шайенов был отослан на юг -- на Индейскую Территорию. Он не присоединился к бегству шайенов Маленького Волка и Тупого Ножа на север в 1878 году, оставшись на юге. Спустя шесть лет ему позволили вернуться на север в Монтану, где он служил разведчиком в армии. В 1890 году присоединился к движению Пляски Духов, а в 1908 году принял христианство. Его биография -- "Деревянная Нога: воин, сражавшийся с Кастером", насыщенная богатым историческим и этнографическим материалом, была написана Томасом Маркисом и издана в 1931 году.
       Додж Ричард Ирвинг
       (1827-1895 гг.)
       Офицер армии США времен войн с индейцами Равнин. Родился в Хантсвилле, штат Северная Каролина. Племянник всемирно известного писателя Вашингтона Ирвинга. Закончил Вест-Пойнт в 1846 году, а во время Граждан­ской войны служил адъютантом у генерала Вильяма Шермана. После войны много лет провел на Великих равнинах. Летом 1875 года командовал эскортом из 400 солдат, сопровождавшим геологическую экспедицию Волтера Дженни в Черные Холмы, целью которой было подтвердить рапорт Джорджа Кастера об обнаружении в этом регионе минеральных залежей. Весной 1876 года участвовал в военной кампании генерала Джорджа Крука против сиу, а в ноябре того же года входил в состав войск, атаковавших лагерь шайенов вождя Тупого Ножа. Оставив военную службу, начал писать книги, получившие высокую оценку президента США Теодора Рузвельта. Среди них: "Равнины Великого Запада и их обитатели" и "Тридцать три года жизни среди краснокожих Великого Запада".
      
       Кастер Джордж Армстронг
       (1839-1876)
       Офицер армии США времен войн с индейцами Равнин. Родился в Нью-Рампли, штат Огайо. Индейцы называли его Желтоволосым, Длинноволосым, Сыном Утренней звезды и Вождем Воров.
       В 1861 году закончил Вест-Пойнт с одними из худших показателей среди сокурсников. Сразу же после этого был отправлен на фронта Гражданской войны. Воевал на стороне северян и вскоре, благодаря своей отваге, был замечен высшими армейскими чинами. В 1863 году его повысили до звания бригадного генерала волонтеров, а позже до генерал-майора регулярной армии. В тот момент ему было всего 23 года, и он стал самым молодым человеком в армии северян, имевшим такое звание. После окончания Гражданской войны Кастер был назначен командовать 7-м кавалерийским полком в звании подполковника. В 1867 году он принял участие в кампании Хэнкока против шайенов и сиу. В том же году попал под трибунал и был отстранен от службы за самовольную отлучку из форта Воллес в форт Райли, где намеревался повидаться с женой.
       В сентябре 1868 года Кастер вновь был назначен на службу и под командованием генерала Филипа Шеридана принял участие в зимней кампании 1868-1869 годов, предпринятой против шайенов и арапахов. На реке Вашита Кастер со своим кавалерийским полком атаковал и уничтожил селение мирных шайенов вождя Черного Котла. Было убито много женщин и детей. Не проведя предварительной разведки, он не знал, что в округе находятся другие индейские лагеря. Во время сражения оставил без помощи отделение из двадцати солдат, которые были убиты разъяренными шайенами.
       В 1873 году во главе своего полка, принял участие в исследовательской экспедиции в район реки Йеллоустон, а в следующем году в топографической экспедиции в Черные Холмы Дакоты. Сообщения Кастера заставили многих людей поверить, что Черные Холмы полны золота. В результате толпы золотоискателей заполонили земли сиу, что привело к войне с индейцами в 1876-1877 годах. Эта война получила известность как "Война за Черные Холмы", или "Война Сидящего Быка". Во время нее 25 июня 1876 года, Кастер со своим полком атаковал селение враждебных индейцев на реке Литтл-Бигхорн. В результате его непродуманных действий он и более двух сотен его солдат были убиты.
       Гибель такого большого числа солдат и офицеров в одном бою потрясла Америку и во многом благодаря этому Кастер приобрел широкую известность. О нем написано гораздо больше книг, чем о каком-либо другом человеке, сражавшимся с индейцами. Но его реальные военные успехи не идут ни в какое сравнение с заслугами таких боевых офицеров, как, например, генерал Джордж Крук.
       Незадолго до своей смерти (в 1874 году) Кастер опубликовал книгу воспоминаний "Моя жизнь на Равнинах".
      
       Кертис Эдвард Шерифф
       (1868-1952)
       Фотограф. Родился в Вайтвотере, штат Висконсин. В юности увлекся фотографией и даже сконструировал собственную камеру. В 1887 году его семья перебралась в Сиэттл, где он начал фотографировать местных индейцев. В 1898 году познакомился с Джорджем Гриннелом, который спустя два года пригласил его отправиться в Монтану к черноногим. Проект Кертиса по созданию галереи фотографий коренных американцев был поддержан президентом США Теодором Рузвельтом. Он смог претворить его в жизнь благодаря спонсорской помощи банкира Дж. Моргана, выделившего для осуществления проекта 75 000 долларов. Кертис провел 30 лет, путешествуя по США, Канаде и Мексике, и сделал более 40 000 фотографий индейцев 80 различных племен, включая портреты широко известных лидеров. Более 2000 из них были включены в 20-томное издание "Североамериканские индейцы", опубликованное Смитсонианским институтом в период с 1907 по 1930 год. Кроме того, в 1914-1915 годах он снял первый художественный фильм об индейцах, названный сперва "На земле охотников за головами", а затем переименованный в "На земле военных каноэ".
      
       Кларк Вильям
       (1770-1838 гг.)
       Исследователь, суперинтендант по делам индейцев, губернатор. Родился в семье плантатора в штате Кентукки. Его родной брат Джордж Роджерс Кларк был героем Войны за независимость 1776 года. В 1790-х годах сражался в индейских войнах. Служа в армии, познакомился с Меривезером Льюисом. В 1796 году Вильям Кларк оставил службу и следующие семь лет провел, управляя семейными владениями.
       В 1803 году по просьбе Льюиса стал со-руководителем исследовательской экспедиции в земли недавно приобретенной у Франции Территории Луизиана. Именно ему Льюис поручил организацию экспедиции и подбор персонала. В мае 1804 года экспедиция выступила в путь из Сент-Луиса. Обратно она вернулась только в сентябре 1806 года. За время путешествия на Кларка были возложены переговоры с индейцами, и он присутствовал на многочисленных советах с вождями различных племен. Ему удалось познакомиться с представителями более 50 племен.
       В 1807 году Вильям Кларк был назначен индейским агентом для племен Территории Луизиана. В 1808 году стал партнером в Миссурийской пушной компании. В 1813 году назначен губернатором недавно образованной Территории Миссури. Был также бригадным генералом территориальной милиции, ответственным за защиту приграничных поселений от индейских атак.
       В 1820 году Территория Миссури получила статус штата. Кларк баллотировался на выборах губернатора, но проиграл. Остался в должности суперинтенданта по делам индейцев реки Миссисипи и верхней части реки Миссури.
       Многотомные дневники Вильяма Кларка и Меривезера Льюиса являются бесценным источником по культуре и истории индейцев Великих равнин начала XIX века.
      
       Красная Ворона (Мекасто)
       (пр. 1830-1900)
       Верховный вождь бладов. Родился на берегах реки Белли в современной канадской провинции Альберта. В молодости участвовал в многочисленных военных походах на равнинах Альберты, Саскатчевана и Монтаны. В 1870 году стал верховным вождем бладов -- одного из племен конфедерации черноногих. Он хорошо понимал необходимость перемен, образования, но в то же время не открещивался от традиционной культуры. Красная Ворона был первым индейцем в своей резервации в Альберте, кто построил дом, засеял землю и начал разводить скот. В 1885 году он удержал своих воинов от присоединения к восстанию метисов Луи Риля. В 1900 году Красная Ворона утонул, переправляясь через реку Сент-Мэри.
      
       Красное Облако
       (Махпийя-Лута -- Алое Облако)
       (пр. 1822-1909)
       Верховный вождь оглала-сиу. Родился на реке Платт в Небраске. Благодаря своей храбрости стал вождем общины оглалов, называвшейся итешича, или Плохие Лица.
       В начале 1860-х годов Джон Бозмен нашел новый путь на золотые прииски Монтаны, лежащий через земли сиу, по которому двинулись караваны переселенцев и золотоискателей. Затем правительство начало строить дорогу вдоль реки Паудер. Все это привело к столкновениям с сиу и шайенами в 1865 году. В июне 1866 года в форте Ларами вожди племен встретились с представителями американских властей, чтобы подписать мирный договор. Красное Облако настаивал, чтобы вдоль Бозменовского пути не было ни одного военного поста, но армейские чины категорически отказались, и вождь уехал готовиться к войне. В течение двух последующих лет произошло несколько крупных сражений, и в ноябре 1868 года был подписан новый договор, по которому правительство согласилось убрать армию со спорных земель и основать Великую резервацию сиу.
       В 1870 году делегация сиу Красного Облака и Пятни­стого Хвоста посетила Вашингтон, где встречалась с президентом США Улиссом Грантом. В 1873 году в Небраске для сиу были основаны два агентства, названные именами вождей -- Красное Облако и Пятнистый Хвост. Оба вождя выступали за мир с белыми людьми и не участвовали в последующих войнах. После победы индейцев на реке Литтл-Бигхорн в 1876 году, в которой участвовал его сын Джек, правительство обвинило Красное Облако в тайной помощи враждебным соплеменникам и назначило Пятнистого Хвоста верховным вождем обоих агентств. В том же году оба агентства были перенесены в Южную Дакоту и переименованы в агентства Пайн-Ридж и Роузбад. Красное Облако и его последователи переселились в Пайн-Ридж в 1878 году.
       В 1881 году Красное Облако просил уволить индейского агента Трэнта Макгилликадди, но был сам смещен с поста верховного вождя индейцев Пайн-Риджа. В 1890 го­ду во время Восстания Пляски Духов он выступал за мир с белыми людьми.
       В последние годы жизни здоровье Красного Облака было подорвано, и он совсем ослеп. Умер он в 1909 году в своем доме, который был построен для него правительством.
      
       Крук Джордж
       (1828-1890)
       Офицер армии США, участник многих военных кампаний против враждебных индейцев. Родился в Дэйтоне, штат Огайо. В 1852 году закончил Вест-Пойнт, будучи одним из худших учеников своего курса. В чине второго лейтенанта участвовал в войне якимов 1855-1856 годов на Территории Вашингтон и в войне на Рог-Ривер на юге Орегона. Во время Гражданской войны Крук служил в чине бригадного генерала. В конце войны он участвовал в кампаниях против северных пайютов в Айдахо, и войне шошонов 1866-1868 годов в Айдахо и Орегоне.
       В 1871 году его перевели в Аризону для усмирения чирикауа-апачей. Там он сражался не только с апачами, но и предпринимал успешные кампании против явапаев. Благодаря справедливой политике, Крук сумел добиться необычайного уважения среди индейцев. В 1875 году его назначили командующим департаментом Платт (штаты Айова, Небраска, Юта и части Дакоты и Монтаны). Там он принимал активное участие в кампаниях против сиу и шайенов.
       В 1882 году его снова перевели командовать войсками Аризоны, где армия не могла справиться с враждебными апачами. Крук был одним из немногих людей, чьему слову верили индейцы, и ему удалось добиться капитуляции их лидера -- Джеронимо, но после очередного побега апачей генерал был заменен Нельсоном Майлзом. Крук вернулся в департамент Платт и в 1888 году был повышен до звания генерал-майора.
       Несмотря на постоянное участие в индейских кампаниях и великолепный послужной список, Джордж Крук был настоящим другом краснокожих и предпочитал дипломатию силе оружия.
      
       Курц Рудольф Фредерик
       (1818-1871)
       Швейцарский художник. Прибыл в Новый Орлеан в 1846 году из Швейцарии с целью рисовать индейцев и жениться на индеанке. Изначально он планировал отправиться на Юго-Запад, но начавшаяся война США с Мексикой нарушила его планы. В результате Курц оказался на Северных равнинах, где зимой 1849-1850 года подружился с вождем айовов и женился на его дочери. Спустя несколько недель новая жена покинула его и вернулась к своему племени. В 1851 году молодой романтик добрался до форта Бертолд, штат Северная Дакота, где некоторое время работал клерком у известного мехоторговца Джеймса Киппа. В сентябре 1851 года отправился в форт Юнион, где работал на Эдвина Денига. В мае 1852 года вернулся в Сент-Луис и вскоре отплыл назад в Швейцарию. За время своего пребывания на американском Западе сделал многочисленные наброски с манданов, хидатсов, кроу, кри, ассинибойнов и черноногих, а также составил словарь языка манданов. В 1937 году Смитсонианский институт опубликовал дневник Курца о его жизни среди индейцев.
       Кэтлин Джордж
       (1796-1872)
       Художник, писатель, исследователь. Родился и вырос в семье фермера в штате Пенсильвания. Изучал юриспруденцию в Литчфилде, штат Коннектикут, работал юристом в графстве Лузерн, штат Пенсильвания, но затем увлекся изобразительным искусством. Визит группы индейских вождей в Филадельфию в 1824 году вдохновил его рисовать индейцев. Он совершил поездки по восточным резервациям, а также писал портреты посещавших Вашингтон вождей. В 1830 году он отправился в Сент-Луис, где подружился со знаменитым исследователем Вильямом Кларком. В течение двух лет писал портреты индейских делегатов, посещавших Сент-Луис. Весной 1832 года отправился в путешествие вверх по реке Миссури на пароходе "Йеллоустон". 26 июня прибыл в форт Юнион, штат Северная Дакота, расположенный у устья реки Йеллоустон. В Сент-Луис Кэтлин вернулся осенью на каноэ в сопровождении двух трапперов. Весной 1833 года отправился в новое путешествие, добрался до форта Ларами, штат Вайоминг, а затем до Великого Соленого озера, штат Юта. После возвращения в Сент-Луис, провел зиму в Пенсаколе, штат Флорида, а затем в Новом Орлеане. Весной 1834 года Кэтлин покинул Новый Орлеан и добрался до форта Гибсон на Индейской Территории, где в июне присоединился к экспедиции драгун на Южные равнины, возглавляемой Генри Ливенвортом и Генри Доджем. Начавшаяся лихорадка вынудила его вернуться в Сент-Луис следующей осенью. В 1835-1836 годах рисовал индейцев в Миннесоте и Висконсине. В 1837-1838 годах художник организовал выставки в городах восточных штатов, где представил коллекцию почти из 600 картин, на которых были изображены представители 48 племен, плюс коллекцию из тысяч предметов индейской материальной культуры. Он надеялся продать картины национальному музею, но в результате своей открытой критики федеральной политики по отношению к индейцам не нашел поддержки. В 1839 году увез коллекцию в Европу, где она пользовалась огромным успехом. В 1845 году его коллекция выставлялась в Париже в Лувре. Тем не менее к 1852 году он погряз в долгах и был вынужден в счет их погашения передать кредиторам свою коллекцию картин и предметов индейской культуры. В 1852-1857 годах путешествовал по Центральной и Южной Америке, а также посещал Дальний Запад, добравшись до Аляски. Его воспоминания о поездках на Великие равнины были опубликованы в 1841 году.
      
       Лафлеш Фрэнсис
       (1857-1932)
       Омаха. Антрополог и писатель. Сын верховного вождя племени -- полукровки Джозефа Лафлеша. Учился в школе при миссии в резервации Омаха. В 1892 году окончил юридическую школу при Национальном университете. Он прекрасно знал обычаи племени и, живя в Вашингтоне, вместе с атропологом Элис Флетчер начал исследование культуры омахов и осейджей. Их совместные работы включали "Племя омахов" и "Изучение музыки омахов". В 1910 году начал работать в Бюро американской этнологии. Он также написал оперу "Да-о-ма" и "Словарь языка осейджей". Основной труд Лафлеша -- "Племя омахов", является одним из наиболее подробных и глубоких исследований племенной культуры североамериканских индейцев.
      
       Ленивый Мальчик
       (пр.1855-1948)
       Пиеган. Участник последнего периода межплеменных войн. Был одним из основных информаторов американ­ского ученого Джона Юэрса.
      
       Лоуи Роберт
       (1883-1957)
       Антрополог. Получил образование в Нью-Йорке и работал в Американском музее естественной истории. В 1921 году стал профессором Калифорнийского университета в Беркли. Его полевые работы проводились среди многих племен, включая шошонов, ютов, хидатсов, манданов, арикаров, ассинибойнов, черноногих и кроу. Лоуи опубликовал более 500 статей и книг по теории антропологии, этнологии, фольклору, языку и т.д. Многие из его книг оказали огромное влияние на дальнейшее изучение коренных американцев. Среди них: "Пляски и общества равнинных шошонов", "Общества арикаров", "Общества кайовов", "Ассинибойны", "Индейцы кроу", "Социальная жизнь индейцев кроу", "Религия индейцев кроу" и "Возрастные общества индейцев Равнин".
      
       Льюис Меривезер
       (1774-1809)
       Исследователь, губернатор Территории Луизиана. Родился вблизи Шарлоттсвилла, штат Вирджиния, в семье плантатора. Одним из их соседей был будущий президент США Томас Джефферсон. В 1795 году вступил в ряды регулярной армии и к 1800 году получил звание капитана. Именно в армии он подружился с Вильямом Кларком.
       В 1803 году Джефферсон назначил его руководителем экспедиции через континент, и он нанял Кларка со-руководителем. Экспедиция выступила из Сент-Луиса 14 мая 1804 года и вернулась в него в сентябре 1806 года. Публикации записей Льюиса и Кларка содержали первые очень подробные сведения по обычаям индейцев Великих равнин и Скалистых гор.
       В 1807 году Льюис был назначен губернатором новой Территории Луизиана. Умер он по дороге в Вашингтон в 1809 году.
      
       Максимилиан Александр Филипп
       (1782-1867)
       Принц Вейдский, исследователь. Родился в немецком городе Кобленце в благородной прусской семье. Служил в прусской армии во время наполеоновских войн. В 1814-1817 годах участвовал в научной экспедиции в Бразилию. В 1832 году вместе с художником Карлом Бодмером прибыл в США, где в Филадельфии изучал предметы индей­ской материальной культуры, собранные экспедицией Льюиса и Кларка. Благодаря помощи Вильяма Кларка ему удалось отправиться в экспедицию по северной части Великих равнин, где он встречался с представителями различных племен -- сиу, кроу, черноногими, манданами, хидатсами и другими. Максимилиан был человеком высоко образованным и наблюдательным, и его дневники являются чрезвычайно важными источниками по культуре и истории американских индейцев. После экспедиции вернулся в Европу, и в 1839 году в Германии вы­шла книга "Путешествия по материковой части Северной Америки", оформленная великолепными рисунками Карла Бодмера. Кроме того, Максимилиан привез с собой богатую коллекцию индейской одежды и предметов быта.
      
       Маленький Волк (Охком-какит)
       (пр. 1820-1904)
       Северный шайен. Лидер в войнах с американской армией в 1860-1870-х годах. Еще в молодости проявил себя в боях с краснокожими врагами и был избран лидером шайенского военного общества Тетив. Пользовался огромным уважением в племени. Участвовал во всех войнах против белых захватчиков, которые вело его племя. Вместе со своей общиной сдался американским властям в мае 1877 года, после чего вместе с большей частью племени был отослан на юг -- на Индейскую Территорию. Условия там были невыносимы, и в сентябре 1878 года северная часть шайенов под предводительством Маленького Волка и Тупого Ножа бежала из резервации, намереваясь добраться до родных земель на севере. Тысячи солдат преследовали горстку оборванных, практически безоружных воинов, обремененных большим количеством женщин и детей, но им удавалось отбиваться и продолжать путь. Позднее группа разделилась на две части. Группа Тупого Ножа была вынуждена сдаться в октябре, а Маленький Волк со своими последователями смог пробиться к земле своих предков, где им позволили остаться. В 1880 году Маленький Волк убил соплеменника, в результате чего потерял статус вождя, и остаток жизни провел в добровольном изгнании.
      
       Матотопа (Четыре Медведя)
       (1800-1837)
       Мандан. Второй по значимости вождь племени. Первые белые путешественники и мехоторговцы часто останавливались в деревне манданов, располагавшейся в верхней части реки Миссури у Великого Изгиба, штат Северная Дакота. Экспедиция Льюиса и Кларка зимовала в ней в 1804-1805 году, Джордж Кэтлин посетил ее в 1832 году, а Карл Бодмер и Принц Максимилиан в 1834. Матотопа был самым храбрым бойцом племени и радушным хозяином для белых гостей. Для многих из них он стал верным другом. В 1837 году Матотопа был избран верховным вождем племени, но в том же году эпидемия оспы практически уничтожила племя. Среди умерших оказался и Матотопа.
      
       Много Подвигов (Аликчеа-ахуш)
       (1848-1932)
       Горный кроу. Вождь, пользовавшийся огромной популярностью среди соплеменников и белых американцев. Родился вблизи современного города Биллингс, штат Монтана. Его отец, Магическая Птица, был наполовину шошоном, но мать -- чистокровной кроу. Являясь известным воином племени и участником многочисленных битв с врагами, Много Подвигов всегда стремился к дружеским отношениям с белыми людьми. Он участвовал в Битве на Роузбад в составе разведчиков кроу и шошонов, когда войска генерала Джорджа Крука сражались с враждебными сиу и шайенами. Благодаря знанию английского языка, Много Подвигов представлял интересы своего народа в переговорах с компанией Северной тихоокеанской железной дороги, ездил в Вашингтон отстаивать земельные права племени. В 1904 году сменил Красивого Орла на посту верховного вождя Горных кроу. В 1921 году был избран представлять всех коренных американцев у могилы неизвестного солдата в Арлингтоне. На закрытии церемонии старый вождь возложил к монументу свой военный головной убор из орлиных перьев и шест для счета "ку" на врагах. В возрасте 80 лет Много Подвигов даровал свой дом и окружающие его сорок акров земли в общественное пользование для людей всех народов и рас. Сегодня на этой земле расположен парк и музей истории и культуры кроу. Умер Много Подвигов в Пайоре, штат Монтана. На основе многочисленных интервью Фрэнком Линдермэном была написана его биография "Много Подвигов: вождь кроу".
      
       Морган Льюис Генри
       (1818-1881)
       Антрополог и политический деятель. Интерес к индей­ской культуре возник у него в раннем детстве, когда он жил недалеко от сенеков в городке Аврора, штат Нью-Йорк. В 1847 году был принят в племя сенеков. В 1851 году вышла его первая книга "Лига хо-де-на-сау-ни, или ирокезов", которая явилась первой научной работой по культуре ирокезов. Спустя восемь лет Морган предпринял путешествие вверх по реке Миссури, а затем к Гудзонову заливу, во время которого изучал общества семидесяти различных племен. Его теория эволюционной антропологии, выраженная в работе "Древнее общество", оказала серьезное влияние на последующее поколение американских этнологов, а также европейских философов, в частности Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Кроме того, в 1881 году вышла его книга "Дома и домашняя жизнь американских аборигенов", а также его дневники о поездке по Великим равнинам "Индейские дневники: 1859-1862 годы".
       Муни Джеймс
       (1861-1921)
       Антрополог. Родился в Ричмонде, штат Индиана. Будучи корреспондентом Richmond Palladium, увлекся этнологией. Благодаря усилиям Джона Пауэлла в 1885 году он стал членом Смитсонианского бюро этнологии и последующие 36 лет изучал культуру различных индей­ских племен, включая чероков, кайовов, шайенов и сиу. Его опубликованные работы отличаются углубленным знанием предмета и до сих пор служат источниками для историков и этнологов. Среди них: "Религия Пляски Духов и восстание сиу в 1890 году", "Календарная история кайовов", "Сиуязычные племена Востока" и "Индейцы шайены".
      
       Мэттьюз Вашингтон
       (1843-1905)
       Антрополог и лингвист. Родился в Ирландии, через некоторое время вместе с отцом перебрался в США. В 1864 году закончил медицинский факультет Айовского университета. Во время Гражданской войны служил помощником военного хирурга. После войны был расквартирован в форте Юнион и форте Бертолд, штат Северная Дакота, где углубленно изучал культуру и язык хидатсов. Его работа была замечена руководством Смитсонианского бюро этнологии, благодаря чему был переведен в форт Вингэйт, штат Нью-Мексико, где долгие годы изучал навахов. Оставив службу в армии в 1895 году, Мэттьюз стал президентом Американского фольклорного общества.
      
       Норт Лютер
       (1846-1935)
       Офицер армии США времен войн с индейцами Равнин. Родился в штате Огайо. В возрасте 10 лет вместе с семьей перебрался в штат Небраска, где познакомился с индейцами пауни и выучил их язык. Вместе со своим братом Фрэнком Нортом руководил батальоном скаутов пауни во время войн с враждебными сиу и шайенами, участвовал во многих битвах. Впоследствии стал близким другом Джорджа Гриннела, и многое рассказал ему о культуре и истории пауни и шайенов.
      
       Норт Фрэнк
       (1840-1885)
       Офицер армии США, разведчик и переводчик. Родился в штате Нью-Йорк. Впоследствии вместе с семьей перебирался сперва в Огайо, а затем в Небраску, где близко познакомился с индейцами пауни. Он свободно говорил на их языке и на языке жестов. В 1861 году был принят на работу в агентство пауни в качестве переводчика. В 1864 году генерал Гренвилл Додж присвоил ему звание лейтенанта и поручил набрать отряд скаутов пауни для охраны западной части Небраски от нападений враждебных сиу и шайенов, а также спасения белых женщин и детей, захваченных индейцами во время набегов и рейдов. В том же году руководил сотней скаутов пауни во время кампании против сиу. Летом 1865 года получил звание капитана, а в марте 1867 года майора. Вместе со своими пауни участвовал во многих сражениях с сиу и шайенами. В 1877 году оставил службу и вместе с известным белым скаутом Баффало Биллом (Вильямом Коди) и своим братом Лютером стал разводить скот на ранчо в Небраске.
       В 1884 году в результате несчастного случая получил серьезные ранения и на следующий год умер. Пауни горячо и преданно любили Фрэнка Норта, называя его Белым Волком и Вождем Пауни, и были сильно опечалены его смертью. "Он был их командиром, -- писал Гриннел, -- и в то же время их братом и другом".
      
       Паркмэн Фрэнсис
       (1823-1893)
       Историк. Родился в Бостоне в богатой семье, что дало ему возможность быть финансово независимым. Учился в Гарвардском университете. Большое влияние на его судьбу оказали работы иезуитского миссионера Жозефа Франсуа Лафито, жившего среди ирокезов в начале XVIII века. В 1846 году Паркмэн провел много времени среди пауни и сиу, описав свои наблюдения в книге "Орегонская тропа", впервые вышедшей в свет в 1849 году. Впоследствии им было написано несколько великолепных работ по истории завоевания американского континента -- "История заговора Понтиака", "Иезуиты в Северной Америке" и "Франция и Англия в Северной Америке.
      
       Пятнистый Хвост (Синте-глешка)
       (пр. 1833-1881)
       Брюле-сиу. Верховный вождь. Еще в молодые годы проявил себя на тропе войны и завоевал уважение соплеменников. Первые столкновения с американскими вой­сками и последующее пленение привели его к выводу, что борьба бессмысленна, и потому с американским правительством следует бороться не силой оружия, а силой дипломатии. К 1860-м годам Пятнистый Хвост уже выступал от имени всех общин брюле сиу. Он несколько раз бывал в Вашингтоне, встречаясь с президентом США и проводя весьма успешные переговоры, на которых добивался выгодных условий для своего народа. В 1881 году был предательски застрелен одним из соплеменников в резервации Роузбад.
      
       Сатанк (Сетангья -- Сидящий Медведь)
       (пр. 1810-1871)
       Кайова. Военный лидер и шаман. Родился в районе Черных Холмов в Дакоте. Будучи известным военным предводителем и лидером военного общества Каитсенко, в 1840 году участвовал в заключении мира между кай­овами и шайенами. Участвовал во многих сражениях с мексиканскими и американскими поселенцами и солдатами. В 1871 году вместе с Сатантой и Большим Деревом был арестован американскими властями за нападение на караван, произошедшее в мае этого года. На пути в Техас, где должен был проходить суд над ними, Сатанк с ножом в руке атаковал конвоиров и был убит.
      
       Сидящий Бык (Тотанка -- Йотанка)
       (пр. 1831-1890)
       Хункпапа-сиу. Верховный вождь и шаман. Один из наиболее влиятельных лидеров враждебных индейцев XIX века. Еще в 14 лет он сумел заработать свой первый "ку" в бою с кроу. В возрасте 22 лет стал лидером военного общества Храбрых Сердец. Много раз сражался с кроу, черноногими, ассинибойнами, шошонами, манданами, арикарами и представителями других, враждебных сиу племен. Будучи непримиримым врагом белых людей, участвовал во всех войнах сиу и шайенов с американской армией на Северных равнинах. Во время войны за Черные Холмы в 1876-1877 годах являлся признанным лидером враждебных индейцев. После того как в 1877 году большинство индейцев сдалось властям, Сидящий Бык увел своих людей в Канаду (май 1877 г.). Но у канадского правительства хватало проблем со своими краснокожими, сиу начали голодать, и, поддавшись уговорам представителей американских властей, Сидящий Бык с оставшимися 187 последователями вернулся в США, где 19 июля 1881 года сдался в форте Буфорд, штат Северная Дакота. В октябре 1890 года индейский агент Джеймс Маклафлин обвинил старого вождя в попытках поднять мятеж и приказал арестовать его. В завязавшейся схватке Сидящий Бык был убит.
      
       Феррис Воррен Ангус
       (1810-1873)
       Траппер. Работал на Американскую пушную компанию. Написал автобиографию "Жизнь в Скалистых горах", в которой рассказал о своих приключениях в Скалистых горах в период с 1830 по 1835 год. Она считается одной из наиболее подробных работ, посвященных меховой торговле в центральной части Скалистых гор того периода. Впервые автобиография была опубликована в виде серии статей в Western Literary Messenger, выходивших с июля 1842 по май 1844 года.
      
       Хвост Ласки
       (пр. 1859-1950)
       Блад. Несмотря на то что ему удалось застать лишь окончание межплеменных войн, успел принять участие в набегах и рейдах против индейских врагов и несколько раз даже возглавлял их. Был одним из основных информаторов американского этнолога Джона Юэрса.

    Библиография

       1. Индейские автобиографии. М.: "ЗелО", 1994.
       2. Линдермэн Ф. Много Подвигов: вождь кроу. М.: "ЗелО", 1996.
       3. Тренхолм В., Карли М. Шошоны: сторожевые Скалистых гор. М.: "ЗелО", 1997.
       4. Afton J., Halaas D.F., Masish A.E., Ellis R.N. Cheyenne Dog Soldiers: A Ledgerbook History of Coups and Combat. Denver: Colorado Historical Society & University Press of Colorado, 1997.
       5. Allen W.A. Adventures with Indians and Game. Time-Life Books Inc., 1983.
       6. Ambrose S.E. Crazy Horse and Custer: the parallel lives of two American warriors. New York: Anchor Books, 1996.
       7. Ambrose S.E. Undaunted Courage: Meriwether Lewis, Thomas Jefferson and the Opening of the American West. New York: A Touchstone Book, 1996.
       8. Bancroft-Hunt N. Warriors: Warfare and the Native American Indian. London: Salamander Book, 1982.
       9. Barbeau M. Indian Days on the Western Prairies. Department of Northern Affairs and National Resources, National Museum of Canada, Anthropological Series, N 46, Bulletin N 163, Ottawa, 1960.
       10. Belden G.P. Belden, the White Chief: or, Twelve Years among the Wild Indians of the Plains. From the diaries and manuscripts of George P. Belden. Cincinnati & New York: C.F. Vent, 1870.
       11. Benson D.S. The Black Hills War: A History of the Conflict with Sioux Indians, 1876-1877. Chicago, 1983.
       12. Berlandier J.L. The Indians of Texas in 1830. Washington, 1969.
       13. Berthrong D.J. The Southern Cheyennes. Norman: University of Oklahoma Press, 1986.
       14. Blaine M.R. Pawnee Passage: 1870-1875. Norman: University of Oklahoma Press, 1990.
       15. Blevins W. The Wordsworth Dictionary of the American West. Wordsworth Editions, 1995.
       16. Bourke J.G. The Medicine-men of the Apache. Ninth Annual Report of Bureau of American Ethnology, 1887-1888. Washington: Government Printing Office, 1892.
       17. Bowers A.W. Hidatsa Social and Ceremonial Organization. Lincoln: University of Nebraska Press, 1992.
       18. Bowers A.W. Mandan Social and Ceremonial Organization. Moscow: University of Idaho Press, 1991.
       19. Boynton Ch.B. Journey through Kansas; with sketches of Nebraska: describing the country, climate, soil, mineral, manufacturing, and other resources. The results of a tour made in the Autumn of 1854. Cincinnati: Moore, Wilstach, Keys & co., 1855.
       20. Brackenridge H.M. Journal of a Voyage Up the Missouri River, in 1811. Pittsburgh: Cramer, Spear & Eichbaum, 1814.
       21. Bradbury J. Travels in the Interior of America in the Years 1809, 1810, and 1811. London: Sherwood, Neely & Jones, 1819.
       22. Brady C.T. Indian Fights and Fighters. Lincoln: University of Nebraska Press, 1971.
       23. Brown J.E. Animals of the Soul: Sacred Animals of the Oglala Sioux. Rockport: Element, 1992.
       24. Brown J.E. The Sacred Pipe: Black Elk's Account of the Seven Rites of the Oglala Sioux. Middx.: Penguin Books, 1971.
       25. Butler J. Pioneer School Teaching at the Comanche-Kiowa Agency School 1870-1873. Chronicles of Oklahoma, Vol. 6, N 4, December, 1928.
       26. Calvin M. Keepers of the Game: Indian-animal relationships and the Fur Trade. Berkley & Los Angeles: University of California Press, 1978.
       27. Capps B. The Warren Wagontrain Raid. New York, 1974.
       28. Catlin G. Letters and Notes on the Manners, Customs, and Conditions of the North American Indians. 2 vol. Minneapolis: Ross & Haines Inc., 1965.
       29. Clark W.P. The Indian Sign Language. Lincoln: University of Nebraska Press, 1982.
       30. Clifton J.A. The Prairie People: Continuity and Change in Potawatomi Indian Culture, 1665-1965. Lawrence: The Regents Press of Kansas, 1977.
       31. Coel M. Chief Left Hand. Norman: University of Oklahoma Press, 1982.
       32. Connell E.S. Son of the Morning Star: Custer & the Little Big Horn. New York: Harper & Row, 1985.
       33. Curtis E.S. The North American Indian. 20 vol. Norwood: Plimpton Press, 1930.
       34. Curtis E.S. The North American Indian: the complete portfolios. Koln: Taschen, 1997.
       35. Curtis N. The Indians' Book. New York: Harper & Brothers Publishers, 1935.
       36. Custer E.B. Boots and Saddles: or Life in Dacota with General Custer. New York, 1961.
       37. Custer G.A. My Life on the Plains. Or, Personal experiences with Indians. New York: Sheldon & Company, 1874.
       38. Dan L.F. Journal of an Indian Trader: Anthony Glass and the Texas Trading Frontier, 1790-1810. College Station: Texas A & M University Press, 1985.
       39. De Barthe J. The Life and Adventures of Frank Grouard, Chief of Scout. St.Joseph: Combe Printing Company, 1894.
       40. De Voto B. Across the Wide Missouri. Boston: Houghton Mifflin Company, 1975.
       41. Dempsey H.A. (Editor) Men in Scarlet. Calgary, 1973.
       42. Dempsey H.A. (Editor) The Rundle Journals, 1840-1848. Calgary, 1977.
       43. Dempsey H.A. Indian Tribes of Alberta. Calgary, 1986.
       44. Dempsey H.A. The Amazing Death of Calf Shirt & Other Blackfoot Stories. Canada: Best Gagne Book Manufacturers, 1994.
       45. Dempsey H.A. The Blackfoot Indians. In Native People: The Canadian Experience. Ed. By R.Morrison & C.Wilson. Toronto: McClelland & Stewart, 1986. P. 404-435.
       46. Denig E.T. Five Indian Tribes of the Upper Missouri: Sioux, Aricaras, Assiniboines, Crees, Crows. Norman: University of Oklahoma Press, 1961.
       47. Denig E.T. The Assiniboine. Norman: University of Oklahoma Press, 2000.
       48. Densmore F. Teton Sioux Music & Culture. Lincoln: University of Nebraska Press, 1992.
       49. Dillon R.H. North American Indian Wars. Seraucus: Chartwell Books, 1994.
       50. Din G.C., Nasatir A.P. The Imperial Osages: Spanish-Indian Diplomacy in the Mississippi Valley. Norman: University of Oklahoma Press, 1983.
       51. Dodge R.I. Our Wild Indians: 32 years personal experience among the Red Men of the Great West. Hartford: A.D. Worthington & Co., 1890.
       52. Dorsey G.A. The mythology of the Wichita. Washington, 1904.
       53. Dorsey G.A. Traditions of the Aricara. Washington, 1904.
       54. Dorsey G.A. Traditions of the Caddo. Washington, 1905.
       55. Dorsey J.O. Omaha and Ponka letters. Washington, 1891.
       56. Dorsey J.O. Osage traditions. Washington: Government Printing Office, 1888.
       57. Dunlay T.W. Wolves for the Blue Soldiers: Indian Scouts & Auxiliaries with the US Army, 1860-1890. Lincoln: University of Nebraska Press, 1982.
       58. Dusenberry V. The Montana Cree: a study in religious persistence. Stockholm, 1962.
       59. Egan F. The Cheyenne and Arapaho Kinship System. In Egan E. (editor) "Social Anthropology of North American Tribes", Chicago: The University of Chicago Press, 1937. P. 35-98.
       60. Ewers J.C. Indian Life on the Upper Missouri. Norman: University of Oklahoma Press, 1968.
       61. Ewers J.C. Plains Indian History and Culture: Essays on Continuity and Change. Norman: University of Oklahoma Press, 1982.
       62. Ewers J.C. The Blackfeet: Raiders on the Northwestern Plains. Norman: University of Oklahoma Press, 1958.
       63. Ewers J.C. The Horse in Blackfoot Indian Culture. Washington, D.C.: Smithsonian Institution Press, 1979.
       64. Fayel W. A Narrative of Colonel Robert Campbell's Experiences in the Rocky Mountain Fur Trade from 1825 to 1835. New York, 1882.
       65. Ferris W.A. Curious Indian Letter. Extract from an unpublished work, entitled "Life in the Rocky Mountains", Western Literary Messenger, August 17, 1842.
       66. Ferris W.A. Life in the Rocky Mountains: A Diary of Wanderings on the sources of the Rivers Missouri, Columbia, and Colorado from February, 1830, to November, 1835. Denver, 1940.
       67. Fremont J.C. The Exploring Expedition to the Rocky Mountains. Washington, D.C.: Smithsonian Institution Press, 1988.
       68. Garrard L.H. Wah-To-Yah and the Taos Trail. Oklahoma City, 1927.
       69. Gilles A.S. Comanche Days. Dallas: SMU Press, 1974.
       70. Greene J.A. Lacota & Cheyenne: Indian Views of the Great Sioux Wars, 1876-1877. Norman: University of Oklahoma Press, 1994.
       71. Grinnell G.B. Blackfoot Lodge Tales: the story of a prairie people. Lincoln: University of Nebraska Press, 1970.
       72. Grinnell G.B. By Cheyenne Campfires. New Haven & London: Yale University Press, 1962.
       73. Grinnell G.B. Pawnee Hero Stories & Folk-Tales. With notes on the origin, customs and character of the Pawnee people. Lincoln: University of Nebraska Press, 1961.
       74. Grinnell G.B. Pawnee, Blackfoot and Cheyenne: History and folklore of the Plains. New York: Scribner, 1961.
       75. Grinnell G.B. The Cheyenne Indians: Their History & Ways of Life. 2 vol. Lincoln: University of Nebraska Press, 1979.
       76. Grinnell G.B. The Fighting Cheyennes. Norman: University of Oklahoma Press, 1993.
       77. Grinnell G.B. The Story of the Indian. London: Chapman & Hall, 1896.
       78. Grinnell G.B. The Wild Indian. Atlantic Monthly, Vol. 83, New York, 1899.
       79. Grinnell G.B. Two Great Scouts and their Pawnee Battalion. Lincoln: University of Nebraska Press, 1973.
       80. Hail B.A. Hau, Kola! The Plains Indian Collection of the Haffenreffer Museum of Anthropology. Bristol: Brown University, 1983.
       81. Hamilton W.T. My Sixty Years on the Plains: trapping, trading and Indian fighting. New York, 1905.
       82. Handbook of Indians of Canada. Toronto: Coles Publishing Company, 1974.
       83. Handbook of North American Indians. Plains, Vol. 13, Part 1, General Editor W.C.Sturtevant. Washington, D.C.: Smithsonian Institution Press, 2001.
       84. Handbook of North American Indians. Plateau. Vol. 12, General Editor W.C.Sturtevant. Washington, D.C.: Smithsonian Institution Press, 1998.
       85. Handbook of North American Indians. Southwest, Vol. 10, General Editor W.C.Sturtevant. Washington, D.C.: Smithsonian Institution Press, 1983.
       86. Hassrick R.B. The Sioux: Life and Customs of a Warrior Society. Norman: University of Oklahoma Press, 1964.
       87. Henderson J.C. Reminiscences of a Range Rider. Chronicles of Oklahoma, Vol. 3, N 4, December, 1925. P. 253-288.
       88. Henry A. Travels and Adventures in Canada and the Indian Territories. New York: Garland Publishing Inc., 1976.
       89. Hodge F.W. Handbook of American Indians North of Mexico. 2 Vol. Washington: Bureau of American Ethnology, Smithsonian Institution, 1907.
       90. Hoebel E.A. The Cheyennes: Indians of the Great Plains. New York: Henry Holt & Company, 1960.
       91. Hoig S. The Battle of the Washita. New York, 1976.
       92. Hoig S. Tribal Wars of the Southern Plains. Norman: University of Oklahoma Press, 1993.
       93. Howard J.H. The Ponka Tribe. Lincoln: University of Nebraska Press, 1995.
       94. Hughes J.D. American Indian Ecology. El Paso: Texas Western Press, 1983.
       95. Hughes J.T. Prehistory of the Caddoan-speaking Tribes. New York & London: Garland Publishing Inc., 1974.
       96. Hultkrantz A. The Religions of the American Indians. Berkley & Los Angeles: University of California Press, 1980.
       97. Hungry Wolf A. Charlo's People: The Flathead Tribe of Montana. Canada: Good Medicine Books, 1974.
       98. Hungry Wolf A. Hungry Wolf B. Indian Tribes of the Northern Rockies. Skookumchuck: Good Medicine Books, 1989.
       99. Hungry Wolf A. The Blood People: A Division of the Blackfoot Confederacy. New York: Harper & Row Publishers, 1977.
       100. Hunter J.D. Memoirs of a Captivity Among the Indians of North America. London: Longman, Hurst, Rees, Ohme, Brown & Green, 1824.
       101. Hyde G.E. Indians of the High Plains: From the Prehistoric Period to the Coming of Europeans. Norman: University of Oklahoma Press, 1956.
       102. Hyde G.E. Indians of Woodlands: from Prehistoric Times to 1725. Norman: University of Oklahoma Press, 1982.
       103. Hyde G.E. Red Cloud's Folk: A History of the Oglala Sioux. Norman: University of Oklahoma Press, 1984.
       104. Hyde G.E. Spotted Tail's Folk: A History of the Brule Sioux. Norman: University of Oklahoma Press, 1987.
       105. Hyde G.E. The Pawnee Indians. Norman: University of Oklahoma Press, 1991.
       106. Irving W. A Tour of the Prairies. Philadelphia: Carey, Lea & Blanchard, 1835.
       107. Irving W. The Adventures of Capitain Bonneville. New York, 1851.
       108. Irving W. Astoria; or Anecdotes of An Enterprise Beyond The Rocky Mountains. New York, 1877.
       109. Irwin L. The Dream Seekers: Native American visionary traditions of the Great Plains. Norman: University of Oklahoma Press, 1994.
       110. Jablow J. The Cheyenne in Plains Indian Trade Relations 1795-1840. Monograph 19, American Ethnological Society. University of Washington Press, 1950.
       111. James T. Three Years Among the Indians and Mexicans. St.Louis, 1916.
       112. Journal of Alexander Ross, Snake Country Expedition, 1824. Quarterly of the Oregon Historical Society, Vol. 14, December 1913.
       113. Keeling H.C. My Experience with the Cheyenne Indians. Chronicles of Oklahoma, Vol. 3, N 1, April, 1925. P. 59-73.
       114. Kelly P. We were not summer soldiers. Tacoma, 1976.
       115. Kelsay I.T. Joseph Brant, 1743-1807: Man of Two Worlds. New York: Syracuse University Press, 1984.
       116. Kenner Ch.L. The Comanchero frontier. Norman: University of Oklahoma Press, 1994.
       117. Kennett L., Anderson J. The Gun in America: The Origins of a National Dilemma. Contributions in American History, N 37, Westport: Greenwood Press, 1975.
       118. Kroeber A.L. The Arapaho. Lincoln: University of Nebraska Press, 1983.
       119. Kurz R.F. Journal of Rudolph Friederich Kurz: An Account of His Experiences Among Fur Traders and American Indians on the Mississippi and the Upper Missouri Rivers During the Years 1846 to 1852. Lincoln: University of Nebraska Press, 1970.
       120. La Flasche F., Fletcher A.C. The Omaha Tribe. Lincoln: University of Nebraska Press, 1992.
       121. La Flesche F. The Osage and Invisible World: from the Works of Francis La Flesche. Norman: University of Oklahoma Press, 1995.
       122. Lavender D. Bent's Fort. Lincoln: University of Nebraska Press, 1972.
       123. LaVerne C. They Sang for the Horses: the impact of the horse on Navajo and Apache folklore. Albuquerque: University of Arizona Press, 1966.
       124. Lee N. Three Years among the Comanches: the narrative of the Nelson Lee, the Texas Ranger. Norman: University of Oklahoma Press, 1957.
       125. Leonard Z. Adventures of Zenas Leonard, fur trader and trapper, 1831-1836. Cleveland, 1904.
       126. Lewis O. The Effects of White Contact upon Blackfoot Culture. Monographs of the American ethnological society. VI, New York: J.J. Augustin publisher, 1942.
       127. Linderman F.B. Plenty Coups, Chief of the Crow. Lincoln: University of Nebraska Press, 1962.
       128. Linderman F.B. Pretty Shield: Medicine Women of the Crows. Lincoln: University of Nebraska Press, 1972.
       129. Lorant S. The New World: The First Pictures of America. New York: Duell, Sloan & Pearce, 1965.
       130. Lowie R.H. Dances and societies of the Plains Shoshone. Anthropological Papers of American Museum of Natural History, Vol. 11, Part 10. New York, 1915.
       131. Lowie R.H. Northern Shoshone. Anthropological Papers of the American Museum of Natural History, Vol. II, Part II, New York, 1909.
       132. Lowie R.H. Notes on Shoshonean Ethnography. Anthropological Papers of the American Museum of Natural History, Vol. XX, Part III, New York, 1924.
       133. Lowie R.H. Plains Indians age-societies. Anthropological Papers of American Museum of Natural History, Vol. 11, Part 13. New York, 1916.
       134. Lowie R.H. Social Life of the Crow Indians. Anthropological Papers of American Museum of Natural History, Vol. 9, Part 2. New York, 1912.
       135. Lowie R.H. Societies of the Aricara Indians. Anthropological Papers of American Museum of Natural History, Vol. 11, Part 8. New York, 1915.
       136. Lowie R.H. Societies of the Kiowa. Anthropological Papers of American Museum of Natural History, Vol. 11, Part 11. New York, 1916.
       137. Lowie R.H. The Assiniboine. Anthropological Papers of American Museum of Natural History, Vol. 4, Part 1. New York, 1909.
       138. Lowie R.H. The Crow Indians. New York: Irvington Publishers, 1980.
       139. Lowie R.H. The Crow language. Berkeley, 1941.
       140. Lowie R.H. The Religion of the Crow Indians. Anthropological Papers of American Museum of Natural History, Vol. 25, Part 2. New York, 1922.
       141. MacEwan G. Tatanga Mani: Walking Buffalo of the Stonies. Edmonton: Hartig Publishers, 1969.
       142. Mackenzie A. Voyages from Montreal, on the River St.Laurence, through the Continent of the North America, to the Frozen and Pacific Oceans; In the Years 1789 and 1793. 2 vol. London, 1802.
       143. Madson B.D. The Bannock of Idaho. Caldwell: The Caxton Printers Ltd., 1958.
       144. Mails T.E. Dog Soldier Societies of the Plains. New York: Marlowe & Company, 1998.
       145. Mails T.E. The Mystic Warriors of the Plains. New York: Marlowe & Company, 1996.
       146. Maine F.S. Lone Eagle, The White Sioux. Albuquerque: University of New Mexico Press, 1956.
       147. Mallery G. Pictographs of the North American Indians. Fourth Annual Report of the Bureau of Ethnology, 1882-1883. Washington: Government Printing Office, 1886.
       148. Mandelbaum D.G. The Plains Cree. Anthropological Papers of American Museum of Natural History, Vol. 37, Part 2. New York, 1940.
       149. Marcy R.B. The Prairie Traveler: a hand-book for overland expeditions. New York, 1859.
       150. Marcy R.B. Thirty years of army life on the border. Comprising descriptions of the Indians nomads of the plains; explorations of new territory; a trip across the Rocky mountains in the winter; descriptions of the habits of the different animals found in the West, and the methods of hunting them; with incidents in the life of different frontier men. New York: Harper & Bros., 1866.
       151. Marquis B. Wooden Leg: A Warrior Fought Custer. Lincoln: University of Nebraska Press, 1971.
       152. Marriott A. Kiowa Years: A Study in Culture Impact. New York: The Macmillan Company, 1968.
       153. Mason O.T. North American Bows, Arrows, and Quivers. Washington: Government Printing Office, 1894.
       154. Mathews J.J. Wah'kon-tah: The Osage and the white man's road. Norman: University of Oklahoma Press, 1932.
       155. Matthews W. Ethnography and philology of the Hidatsa Indians. Washington: Government Printing Office, 1877.
       156. Maury D.H. Recollections of a Virginian in the Mexican, Indian, and Civil Wars. New York: Charles Scribner's Sons, 1894.
       157. Mayhall M. The Kiowas. Norman: University of Oklahoma Press, 1971.
       158. McAllister J.G. Kiowa-Apache Social Organization. In Egan E. (editor) Social Anthropology of North American Tribes, Chicago: The University of Chicago Press, 1937.
       159. McClintock W. The Old North Trail: Life, Legends & Religion of the Blackfeet Indians. Lincoln: University of Nebraska Press, 1992.
       160. McCreight M.I. The Chief Flying Hawk: the True Story of Custer's Last Fight. New York: Alliance Press Publishers, 1936.
       161. McGinnis A. Counting Coup and Cutting Horses: intertribal warfare on the Northern Plains, 1738-1889. Evergreen: Cordillera Press, 1990.
       162. Michno G.F. Encyclopedia of Indian Wars: Western Battles and Skirmishes, 1850-1890. Missoula: Mountain Press Publishing Company, 2003.
       163. Miller D.H. Custer's Fall: Native American Side of the Story. USA: Meridian Book, 1985.
       164. Miller D.H., Steffen G.O. Frontier: Comparative Studies. Norman: University of Oklahoma Press, 1977.
       165. Mishkin B. Rank and warfare among the Plains Indians. Monographs of the American ethnological society. III, New York: J.J. Augustin publisher, 1940.
       166. Mooney J. Calendar history of the Kiowa Indians. Washington, D.C.: Smithsonian Institution Press, 1979.
       167. Morgan L.H. The Indian Journals: 1859-1862. The University of Michigan Press, 1959.
       168. Murie J.R. Ceremonies of the Pawnee. Part I: The Skidi. Smithsonian Contributions to Anthropology, N 27. Washington, D.C.: Smithsonian Institution Press, 1981.
       169. Nabokov P. Two Leggins: the making of a Crow Warrior. New York: Apollo Edition, 1970.
       170. New Directions in American Indian History. Edited by Colin G.Calloway. Norman: University of Oklahoma Press, 1988.
       171. Noyes S. Los Comanches: the Horse People, 1751-1845. Albuquerque: University of New Mexico Press, 1993.
       172. Nye Y.S. Carbine and Lance: The Story of Old Fort Sill. Norman: University of Oklahoma Press, 1969.
       173. Oakah L.J. Los Paisanos: Spanish Settlers on the Northern Frontier of New Spain. Norman: University of Oklahoma Press, 1979.
       174. Oswalt W.H. This Land was Theirs: Study of the North American Indian. New York: John Wiley & Sons, 1973.
       175. Parkman F. The Oregon Trail. New York, 1967.
       176. Plains Indian Studies: A collection of essays in honor of J.C.Ewers and W.R.Wedel. Washington, D.C.: Smithsonian Institution Press, 1982.
       177. Powell W.K. Oglala religion. Lincoln: University of Nebraska Press, 1977.
       178. Ralph J. Our Great West. New York, 1893.
       179. Rodnick D. An Assiniboine Horse-Raiding Expedition, American Anthropologist, Vol. 41, N 4, 1939. P. 611-617.
       180. Roe F.G. The Indian and the Horse. Norman: University of Oklahoma Press, 1955.
       181. Ruby R. The Cayuse Indians. Norman: University of Oklahoma Press, 1972.
       182. Sage R.B. Rocky Mountain life; or, Startling scenes and perilous adventures in the Far West during an expedition of three years. Boston: Thayer & Eldridge, 1859.
       183. Sandoz M. Cheyenne Autumn. New York: Avon Books, 1964.
       184. Sandoz M. Crazy Horse: the strange man of the Oglala. Lincoln: University of Nebraska, 1961.
       185. Schoolcraft H.R. Historical and Statistical Information respecting the Indian Tribes of the United States. Philadelphia: Lippincott, Grambo & Company, 1851-57, Vol.1-6.
       186. Secoy F.R. Changing Military Patterns on the Great Plains. American Ethnological Society, Monograph 21. University of Washington Press, 1953.
       187. Skinner A. Political Organization, Cults and Ceremonies of the Plains-Ojibways and Plains-Cree Indians. Anthropological Papers of American Museum of Natural History, Vol. XI, Part VI. New York, 1914, P. 475-542.
       188. Skinner A. Societies of the Iowa, Kanza and Ponca Indians. Anthropological Papers of American Museum of Natural History, Vol. 11, Part 9. New York, 1915.
       189. Smith D. Red Indian Experiences. London: George Allen & Unwin Ltd., 1949.
       190. Smith F.T. The Wichita Indians: Traders of Texas and the Southern Plains, 1540-1845. College Station: Texas A & M University Press, 2000.
       191. Smithwick N. The Evolution of a State or Recollections of Old Texas Days. Austin, 1935.
       192. Spence L. North American Indians. London: The Guernsey Press Co Ltd., 1994.
       193. Stanley J.M. Portraits of North American Indians with sketches of scenery, etc. Washington: Smithsonian Institution, 1852.
       194. Stegner P. Winning the Wild West: the epic saga of the American frontier, 1800-1899. New York: The Free Press, 2002.
       195. Stuart G. Pioneering in Montana. Norman: University of Oklahoma Press, 1977.
       196. Swanton J.R. The Indian Tribes of North America. Washington, D.C.: Smithsonian Institution Press, 1952.
       197. Taylor C.F. Native American Weapons. Norman: University of Oklahoma Press, 2001.
       198. Taylor C.F. Saam: The Symbolic Content of Early Northern Plains Ceremonial Regalia. Germany: Verlag fur Amerikanistik, Wyk auf Foehr, 2002.
       199. Taylor C.F. Sun'ka Wakan. Sacred Horses of the Plains Indians: Ethos and Regalia. Germany: Verlag fur Amerikanistik, Wyk auf Foehr, 1995.
       200. Taylor C.F. The Plains Indians: a Cultural & Historical View of the North American Plains Tribes of the Pre-reservation Period. London: Salamander Books, 1994.
       201. Taylor C.F. The Warriors of the Plains. New York: Arco Publishing Company, Inc., 1975.
       202. Taylor C.F. Wapa'ha: The Plains Feathered Head-dress. Germany: Verlag fur Amerikanistik, Wyk auf Foehr, 1998.
       203. The Rocky Mountain letters of Robert Kampbell. Printed for Frederick W. Beinecke, 1955.
       204. Thomas L.G. The Prairie West to 1905. Toronto: Oxford University Press, 1975.
       205. Trenholm V.C., Carley M. The Shoshones, Sentinels of the Rockies. Norman: University of Oklahoma Press, 1964.
       206. Uhlenbeck C. A new series of Blackfoot texts. Amsterdam, 1912.
       207. Unrau W.E. The Kanza Indians: A History of the Wind People, 1673-1873. Norman: University of Oklahoma Press, 1971.
       208. Vestal S. Sitting Bull: Champion of the Sioux. Norman: University of Oklahoma Press, 1976.
       209. Vestal S. Warpath: The True Story of the Fighting Sioux Told in a Biography of Chief White Bull. Boston & New York: Houghton Mifflin Company, 1934.
       210. Victor F.F. The Rivers of the West: Life and Adventure in the Rocky Mountains and Oregon. San Francisco: Bliss & Company, Newark, N.J., R.J.Trumbell & Co., 1870.
       211. Vogel V.J. This Country was Ours: a documental history of the American Indian. New York: Harper & Row Publishers, 1972.
       212. Waldman C. Atlas of the North American Indian. New York: Facts on File Publications, 1985.
       213. Waldman C. Who was Who in Native American History: Indians and Non-Indians from Early Contact through 1900. New York: Facts on File Publications, 1990.
       214. Walker J.R. Lakota Society. Lincoln: University of Nebraska Press, 1982.
       215. Walker J.R. Oglala Belief and Ritual. Lincoln: University of Nebraska Press, 1991.
       216. Wallace E., Hoebel E. The Comanches: Lords of the South Plains. Norman: University of Oklahoma Press, 1991.
       217. Ware E. The Indian War of 1864. Lincoln: University of Nebraska Press, 1960.
       218. Webb P.W. The Great Plains. Lincoln: University of Nebraska Press, 1959.
       219. Weltfish G. The Lost Universe. New York: Basic Books, Inc., Publishers, 1965.
       220. Whitman W. The Oto. New York: Columbia University Press, 1937.
       221. Wilson H.C. Jicarilla Apache political and economic structures. Berkley & Los Angeles: University of California Press, 1964.
       222. Wislizenus F.A. A Journey to the Rocky Mountains in 1839. St.Louis, Missouri: Missouri Historical Society, 1912.
       223. Wissler C. Material Culture of the Blackfoot Indians. Anthropological Papers of the American Museum of Natural History, Vol. V, Part I, New York, 1910.
       224. Wissler C. North American Indians of the Plains. New York: American Museum of Natural History, 1912.
       225. Wissler C. Social Organization and Ritualistic Ceremonies of the Blackfoot Indians. Anthropological Papers of the American Museum of Natural History, Vol. VII, New York, 1912.
       226. Wissler C. Societies and Dance Associations of the Blackfoot Indians. Anthropological Papers of the American Museum of Natural History, Vol. XI, Part IV, New York, 1913.
       227. Wissler C. The Sun Dance of the Blackfoot Indians. Anthropological Papers of the American Museum of Natural History, Vol. XVI, Part III, New York, 1918.
      
        
  • Комментарии: 9, последний от 26/08/2021.
  • © Copyright Стукалин Юрий (petanokona@mail.ru)
  • Обновлено: 17/02/2009. 270k. Статистика.
  • Монография: История
    • Оценка: 7.18*10  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.